Огненноликая (гет)

Айрин

Если бы кто-то сказал мне всего пару месяцев назад, что я снова буду стоять перед зеркалом в свадебном платье — но уже с трепетом в сердце и блестящими от счастья глазами, я бы не поверила. Тогда казалось, что мы с Эдвардом потеряны друг для друга навсегда. Но наша история оказалась счастливой — вопреки всему.

— Надеюсь, невеста готова? — Элис ворвалась в комнату, как маленький, но неистовый ураганчик.

— Мы почти закончили, — спокойно отозвалась Розали, поправляя прядь у моего левого виска.

Я бросила взгляд на свое отражение в зеркале и в очередной раз восхитилась талантом красавицы-блондинки, сотворившей своими волшебными пальчиками шедевр парикмахерского искусства.

— Ну вот и всё, — сказала она, улыбнувшись мне в зеркале. — Пойду переоденусь.

— Спасибо, Роуз, — я улыбнулась ей в ответ.

— Ты сегодня просто совершенство, — уходя, шепнула она мне на ухо.

— Твоими стараниями.

Элис тем временем успела придирчиво оглядеть меня с ног до головы и выдала свой вердикт.

— Недурно! Правда, если бы ты всё-таки выбрала изумруды, было бы идеально. Но, так и быть, пусть будет по-твоему. Жемчуг тоже чудо как хорош, — смилостивилась она.

Я рассмеялась, волнение чуть отступило. Элис, такая Элис! Как всегда — тотальный модный контроль и энергия на уровне тайфуна пятой категории. Но в этом её вихре заботы чувствовалась подлинная любовь. Она не просто организовала свадьбу, а поставила целый спектакль, где у каждого была своя важная роль и все должны были действовать в унисон по только ей одной известному сценарию. А что она сотворила с домом и территорией вокруг него! Обрамляющие лужайку за домом старые ели, украшенные гирляндами из хрусталя и живых цветов, образовали эдакий лесной собор, в котором нам с Эдвардом предстояло венчаться. Лес вокруг сиял тысячами огоньков, словно феи собрались отпраздновать вместе с нами. Элис позаботилась обо всём. Арка из белых роз. Подвесные фонари со свечами. Живая музыка. Меню на любой вкус — вампирский и человеческий. И даже фейерверк, несмотря на наши с Эдвардом протесты.

— Элис, ты не забыла, что это моя свадьба, а не твоя? — поддразнила я её.

Она фыркнула, сложила руки на груди и смерила меня взглядом, полным напускного возмущения.

— Неблагодарная. Я, между прочим, спасла тебя от сиреневого кошмара, предложенного флористами. И вообще, ты бы без меня вышла замуж под дождём, в кедах и с тремя песнями в плейлисте!

— А что плохого в кедах? — парировала я. — И в трёх песнях?

Она кивнула, будто я только что подтвердила её слова.

— Вот поэтому ты выходишь замуж в платье, в котором можно умереть от восторга, в потрясающих туфлях от Маноло Бланик и с оркестром, который репетировал всю неделю.

Она снова фыркнула, но в уголках её глаз сверкнули тёплые искры — знак, что, несмотря на шутливую строгость, она была довольна. И я не могла не признать: ей действительно удалось всё сделать на высшем уровне.

— Элис, я признаю, ты проделала грандиозную работу, вложила душу во всё это. Я, правда, очень ценю твою помощь и усилия. Знаешь, я чувствую себя словно принцесса в сказке. Но мне немного неловко — всё такое роскошное… Я бы предпочла что-то чуть… попроще что ли.

Элис изумленно вскинула бровь, будто я предложила сыграть свадьбу в закусочной.

— Попроще? Айрин, я тебя умоляю. Это же твоя свадьба, а не воскресный пикник! Ты заслуживаешь идеальную сказку, и я не могла позволить сделать что-то меньшее.

Она говорила всё это с привычной ей энергией, но на последних словах голос чуть дрогнул. Я подошла и обняла её.

— Спасибо. Я о таком даже и мечтать не смела. Люблю тебя, — прошептала я. Мои глаза слегка увлажнились.

Элис обняла меня в ответ — как всегда, чуть крепче, чем нужно.

— И я тебя люблю, — выдохнула она, немного смутившись, но стараясь не подавать вида.

Потом разомкнула объятия и отступила на шаг, словно снова надела броню невозмутимости, и тут же воскликнула:

— Только не это!

— Что не так? — испуганно спросила я.

— Только попробуй расплакаться раньше времени! Мэйкап от Шарлотт Тилбери держится прилично, но я не хочу, чтобы тебе пришлось выходить замуж с лицом панды.

У меня отлегло от сердца, и я виновато улыбнулась.

— Что же до организации свадьбы, то, между прочим, это ещё мой «скромный» вариант. Хочешь знать, что входило в изначальный план?

Я вздохнула, понимая, что вопрос был риторическим и Элис в любом случае расскажет мне о своих безумных идеях, вне зависимости от моего желания или нежелания узнать о них.

— Во-первых, танец молодожёнов на вращающемся подиуме со световым шоу. Во-вторых, шестиярусный торт с механическим сердцем внутри, которое загорается, когда его разрезают. А еще фейерверк в форме ваших инициалов. Видишь, сдерживала себя, как могла.

Я чуть не поперхнулась от смеха.

— Ты шутишь?!

— Нисколько, — хмыкнула Элис.

— Слава Богу, что у тебя хватило сил… сдержаться.

— Было сложно, поверь. А еще была идея запустить маленького ослика с табличкой «Жених», но твой будущий благоверный зарубил эту идею на корню.

Мы обе от души рассмеялись — громко и без удержу.

Тут раздался тихий стук в дверь.

— Войдите, — не сговариваясь, произнесли мы с Элис одновременно.

На пороге стояла Клэр. Её густые каштановые волосы с золотыми отблесками (она вернула себе свой естественный цвет волос) были убраны в сложную причёску с косами и несколькими свободными прядями, мягко обрамлявшими лицо. Ясные как весеннее небо синие глаза излучали тепло. На ней было длинное платье из мягкого тёмно-синего шёлка, переливающегося при каждом движении. Лиф платья был украшен тонкой вышивкой серебряной нитью, едва заметной, но создающей ощущение изысканности. На шее висел старинный медальон в форме капли, внутри которого мерцал кусочек лазурита. Тонкое запястье оплетал браслет в виде змейки с филигранной гравировкой — явно работа старых мастеров. Весь её образ был невероятно утончённым. Я на мгновение даже залюбовалась ею.

— Клэр, я так рада, что ты здесь!

Моя радость была искренней. С появлением в моей жизни Клэр я больше не чувствовала себя сиротой — чувство, которое преследовало меня с детства. Она заменила мне мою семью по крови. И хотя наше с ней общение было не столь длительным, но я неизменно ощущала на себе ее любовь и заботу.

Она улыбнулась и вошла в комнату.

— Здравствуй, милая! Ах! Ты великолепна!

Она подошла и осторожно обняла меня, старясь не задеть прическу и не наступить на длинный шлейф платья.

— Я подумала, что в такой день невесте нужно что-то старое и что-то синее.

Она протянула мне бархатный футляр, который выглядел так, будто его хранили пять веков. Я открыла его — и ахнула. На бархате лежал браслет из тончайшего серебра, украшенный жемчугами и сапфирами, каждый из которых был огранён в форме маленьких капель.

— Это принадлежало моей бабушке, — сказала Клэр, присаживаясь рядом. — Я надела его, когда в первый раз выходила замуж. А теперь я наконец-то могу подарить его своей «внучке», — она улыбнулась, и в ее улыбке было столько нежности и почти материнской гордости.

Я чувствовала прохладу металла на коже, когда она застёгивала браслет на моём запястье.

— Он идеально тебе подходит, — сказала Клэр. — Словно знал, что будет твоим.

Я посмотрела на неё и неожиданно обняла. Она ответила на объятие, мягко погладив меня по спине.

— Спасибо, — прошептала я, — за браслет… и за то, что ты здесь… за то, что ты есть.

Клэр чуть коснулась моей щеки. Лёгкое прикосновение — словно благословение.

— Я знаю, Каллены стали тебе семьей. Но знай, у тебя есть еще одна семья, есть мы: я, Гвидо, Лука, Жюли…. и Сал, — её голос стал тише, — да, и он тоже.

Я кивнула, чувствуя, как тепло растекается в груди.

— Какая же ты красивая! Будь счастлива, девочка моя! — она поцеловала меня в лоб и, грациозная, как королева, вышла из комнаты.

Все это время стоявшая в немом восхищении Элис наконец отмерла и подала признаки жизни.

— Она потрясающая! — шепотом призналась маленький эльф. — Вы так похожи, и все же вас невозможно спутать.

— Ты хочешь сказать, что я лишь бледная копия своей прародительницы? — наигранно обиженным тоном произнесла я.

Элис смутилась и поспешила оправдаться:

— Да нет же, вы обе потрясающие, но каждая по-своему. Лучше дай посмотреть, — она схватила мою руку и стала разглядывать браслет.

— Изысканная вещица. И очень древняя.

Её взгляд вновь скользнул по мне, и на лице заиграла восхищенная улыбка.

— Знаешь, Клэр права, ты великолепна. Мой братик потеряет дар речи, когда тебя увидит.

Элис вручила мне дожидавшийся на столике букет невесты и подмигнув, добавила:

— А теперь идем, пока кое-кто не решил, что ты сбежала с другим. Тем более, что этот другой очень даже ничего.

Я замерла на секунду от этой не совсем уместной шутки, но, быстро справившись с замешательством, улыбнулась сестре. Элис, такая Элис!

* * *

Музыка звучала негромко. Солнце садилось за лесом, золотя вечернее небо. Воздух пах розами и летом. Когда под аккомпанемент свадебного марша я шла по усеянной лепестками дорожке под руку с Орландо, который с гордостью и слишком серьёзным лицом выполнял почётную обязанность «вести маму к алтарю», взгляды всех гостей были прикованы ко мне, но искала я лишь один взгляд — Эдварда. Он стоял под увитой плющом и розами аркой, одетый в классический чёрный костюм, который шёл ему невероятно. Родной и такой любимый. Мое сердце забилось чаще. Он оглянулся и посмотрел на меня, его глаза были наполнены светом и любовью. А еще восхищением.

Я шла к нему, почти не чувствуя ног, слыша только свое сердце — трепещущее, ликующее, бьющееся для него. Лепестки шуршали под ногами, словно шелест страниц нашей истории любви, полной бурь и невзгод, но также радости обретения. Орландо сжал мою руку крепче, будто передавал свою хрупкую, детскую силу мне — и я улыбнулась ему сквозь выступившие на глазах слёзы. Он был частью этой любви, самым неожиданным и благословенным её даром. Элис, я тебя не послушалась и, кажется, сейчас расплачусь.

И вот — последний шаг. Я отпустила руку сына, он сделал полшага назад и кивнул, передавая меня в надёжные руки отца. Эдвард протянул мне руку, и в тот миг, когда мои пальцы коснулись его и наши руки соединились, всё вокруг растворилось и исчезло: шепот гостей, шелест ветра в кронах деревьев, лица друзей и родных — остались только мы.

— Привет, — прошептала я.

— Привет, — в ответ прошептал он, — ты пришла, — так тихо, как будто сам не верил.

Я кивнула и улыбнулась.

Он смотрел на меня так, как никто и никогда не смотрел — с любовью, которая знала цену разлуке.

Солнце коснулось горизонта. Музыка стихла. И началась церемония. Ее апогеем стали наши клятвы. Первым клятву произнес Эдвард.

— Айрин, до встречи с тобой я блуждал в своей одинокой вечности как во тьме — пустой и холодной. Ты вошла в неё и развеяла мрак, словно свет, что не ослепляет, но мягко освещает дорогу. И теперь я знаю, что даже миг без тебя подобен постылой вечности, а вечность без тебя просто немыслима. Я люблю тебя и клянусь любить вечно. Клянусь быть твоим щитом, твоим прибежищем, и если придёт буря — стоять перед ней плечом к плечу с тобой. Я клянусь защищать тебя — не только от любых угроз и собственных сомнений, но и, если понадобится, от сестры, когда она решит перекрасить наш дом в цвет, «вдохновлённый виноградом на закате», — на этих словах среди гостей раздались смешки. — И обещаю не пытаться всё контролировать. Потому что уже есть кому, — Эдвард кивнул в сторону Элис, которая тут же театрально закатила глаза. — И, наконец, я обещаю всегда прислушиваться к тебе. Айрин, ты — мой свет, ты — оправдание и благословление моей вечности. И если мой удел — жить вечно — во тьме ли, в свете ли, я хочу разделить эту вечность с тобой.

Затем настала моя очередь.

— Говорят, что ангелы не принадлежат земле, а вампиры — небу. Но моё сердце не верит мифам. Оно выбрало тебя, Эдвард. С тобой я научилась быть и светом, и тенью. Научилась быть собой. И я знаю, что вечность — не бесконечное время, а лишь те мгновения, когда ты рядом. Я люблю тебя и клянусь любить тебя вечно. Я обещаю быть твоим крылом, когда твой дух станет изнемогать, и твоим якорем, когда твой мир начнёт рушиться. Я обещаю принимать тебя целиком — с твоими тенями, рефлексией и сестрой, которая, как мы оба знаем, и есть движущая сила Вселенной, — эти слова снова вызвали смех среди присутствующих. — И если Элис будет вмешиваться в нашу жизнь с той же страстью, с какой она организовала эту свадьбу, я клянусь хотя бы иногда с этим смиряться. Я не обещаю, что всегда буду ангелом и со мной всегда будет легко. Но я всегда буду твоей, — поклялась я. — Моя кровь помнит небо. Но моё сердце — только тебя.

Когда отзвучали клятвы и мы обменялись кольцами, наступило несколько секунд тишины. Только ветер касался лепестков роз, и они тихо осыпались на нас, как благословение. Но тут тишину нарушил звонкий как колокольчик голосок Элис:

— Простите, не выдержала. Я просто должна это сказать: если кто-то ещё не расплакался — у вас сердце из камня.

Учитывая, что вампиры не плачут и у них сердца действительно каменные, неудивительно, что лужайку огласил очередной взрыв смеха.

Смахнув воображаемую слезу, Элис театрально продолжила: — Всё, всё, молчу. Просто... люблю вас обоих, — призналась маленький эльф, обращаясь уже к нам с Эдвардом. — Но я клянусь, братик, если ты когда-нибудь обидишь Айрин, я выпилю тебя из семейного древа. Навсегда.

Среди гостей снова раздался смех. Карлайл безрезультатно пытался сдержать улыбку, а Эдвард показательно закатил глаза.

Настала очередь доктора Каллена, который, будучи сыном пастора, венчал нас лично.

— Ваши души уже сказали «да». Но пусть это услышит и мир. Эдвард, берёшь ли ты Айрин в жены, чтобы любить и уважать её, заботиться о ней, быть ей верным в радости и в горе, оберегать её и быть ей опорой во все дни вашей жизни?

— Да, беру! — с воодушевлением отчеканил Эдвард.

— Айрин, берёшь ли ты Эдварда в мужья, чтобы любить и уважать его, быть ему верной в радости и в горе, поддерживать его в слабости и разделять с ним силу во все дни вашей жизни?

— Да, беру! — с волнением произнесла я.

— Перед лицом Бога и свидетелей, я объявляю вас мужем и женой! Эдвард, можешь поцеловать жену, — произнес Карлайл с лёгкой улыбкой.

Взрыв аплодисментов. Одобрительные возгласы гостей. Свист Эммета, сияющие глаза Розали, улыбки и переглядывания Элис и Джаспера, сдержанная улыбка Карлайла, теплый взгляд Эсми. И — наш поцелуй. В этом прикосновении было больше обета, чем в сотне слов.

После нас окружили родные и друзья. Поздравления сыпались на нас как из рога изобилия. Первым нас с Эдвардом тепло обнял Карлайл, пожелав счастья. Растроганная Эсме обняла сына, и долго его не отпускала, затем прижала меня к груди.

— Как я за вас рада! Будьте счастливы, дети мои, — дрожащим голосом сказала она, и её глаза блестели от непролитых слез.

Рядом подпрыгнула Элис, сияя, словно солнечный лучик.

— Я знала, что этот день будет волшебным! — воскликнула она, обнимая меня с такой энергией, что я чуть не потеряла равновесие. Джаспер, весело подмигнул, мягко оторвал Элис от меня и сам приобнял.

Эммет и Розали подошли вслед за ними. Розали, открыто улыбаясь, поцеловала нас с Эдвардом и тоже пожелала счастья. Эммет ухватил меня за талию, слегка покрутил и поставил обратно на землю, пожелав нам с Эдвардом много горячих ночей, а Орландо — братиков и сестричек.

Орландо, прыгающий рядом от счастья, забрался сначала ко мне на руки, а затем к Эдварду, обхватив его за шею. Его заразительный смех разливался по всему заднему двору дома, и я поняла, что он действительно счастлив.

Затем подошли Клэр, Гвидо, Жюли и Лука. Клэр обняла меня, тихо шепча:

— Я так счастлива за тебя, дорогая! Так счастлива!

Гвидо тепло улыбнулся, протянув руку для приветствия. Жюли держалась чуть сдержанно, но улыбка её была искренней. Лука же, самый, непосредственный из всех Фиоретти, без всяких церемоний подошел и обнял меня, заявив:

— Сестрица, ты просто красавица!

Он протянул руку Эдварду и добавил:

— Желаю вам нескончаемого счастья!

Элиазар и Кармен из клана Денали сердечно поздравили нас и выразили восхищение нашим малышом Орландо.

— Берегите друг друга, — напутствовал нас Элиазар, а Кармен мягко улыбнулась и погладила Орландо по голове.

Последними подошли сёстры Таня и Кейт Денали. Ирина, как можно было предположить, не пришла. Между нами все еще висела тень прошлого: увы, смерть предателя Лорана стала для нее тяжелым ударом.

Мы с Эдвардом стояли среди родных, окружённые теплом, смехом и добрыми пожеланиями, опьянённые нашей любовью и этим незабываемым днём — нашим днём. Впереди нас ждала новая жизнь, полная света, любви и совместных счастливых мгновений. И я верила в это всем сердцем.

Потом десятки фонариков взмыли в небо, загораясь над вершинами деревьев. И наступило время нашего первого танца под ту самую нежную мелодию, которую Эдвард написал в день, когда мы с ним наконец открыли друг другу наши тревоги.

* * *

Я заметила его не сразу. Он стоял под деревом в светло-сером костюме, так подходящем к его ярким синим глазам, отстраненно за всем наблюдая, будто не хотел, чтобы его присутствие было замечено.

Наши глаза встретились. Он кивнул — коротко, почти формально. Но в его взгляде вспыхнула тихая, сдержанная радость.

Продравшись сквозь толпу гостей, я подошла к нему.

— Ты пришёл, — выдохнула я те же слова, что сказал мне Эдвард у алтаря, и мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

— Не мог не прийти. Я обещал Орландо, что скоро приеду, — он улыбнулся, но взгляд остался серьёзным. — И я хотел поздравить тебя, принчипесса⁽¹⁾.

Сал протянул мне маленькую коробочку, обёрнутую в серебристую бумагу.

— Открой, — предложил он.

Я сняла обёртку и приоткрыла крышку синей бархатной коробочки. Внутри находилась подвеска в форме лука и стрелы. Маленькая, но изящная, явно старинной работы.

— Это…?

— Просто напоминание, что стрелы не всегда летят туда, куда их направляют, — тихо сказал он, опустив взгляд.

Между нами повисла неловкая пауза.

Я вдруг вспомнила весну, те дни, когда мое сердце неожиданно стало замирать при одном его взгляде. Но потом всё встало на свои места. Орландо… его дар… вся эта путаница… И Эдвард — тот, без кого я не могла дышать, даже если на мгновение об этом забыла.

— Сал, — произнесла я, стараясь подобрать правильные слова. — Тогда… я не знала... я и сейчас не уверена, что всё понимаю…

— Не нужно, — перебил он мягко. — Ты выбрала правильно. Ведь ты счастлива. Это видно.

Он на секунду замолчал, его взгляд стал серьёзным:

— Я надеюсь, что он будет беречь тебя так, как ты этого заслуживаешь. Ты заслуживаешь только лучшего, Айрин.

Я почувствовала, как щемящее тепло разлилось в груди — его слова звучали не как упрёк, а как благословение.

Он посмотрел туда, где Эдвард разговаривал с Карлайлом. На лице моего мужа светилась по-настоящему счастливая улыбка.

— Но знаешь, — добавил Сал, чуть тише, почти на грани шёпота, — ты была моей единственной ошибкой, о которой я никогда не пожалею.

Я не ответила. Просто коснулась его руки, желая выразить признательность за все то, что он для меня сделал, и свою привязанность к нему. Он в ответ лишь на мгновение сжал мою ладонь в своей и снова отпустил. Затем первым отвернулся и ушёл в тень деревьев, где его ожидала Жюли.

Я глубоко вдохнула, ощущая аромат роз и летнего воздуха. На сердце было легко и спокойно. Когда я подняла взгляд, Эдвард всё ещё стоял неподалёку, ища меня глазами. Его улыбка, когда он наконец меня нашёл, озарила всё вокруг невероятным светом. Я сжала коробочку с подвеской в ладони и, бесконечно счастливая, поспешила к нему.

Эдвард принял меня в свои объятия и нежно коснулся моих губ своими.

— Что это? — спросил он тихо, заметив коробочку в моей руке.

— Подарок друга, — ответила я так же тихо.

А про себя подумала, что этот подарок — символ того, что ничьи стрелы больше не собьют меня с пути. Пути, который отныне и навсегда неразрывно связан с Эдвардом.

КОНЕЦ

1) Принчипесса (principessa) — в переводе с итальянского означает «принцесса».

Вернуться к тексту