Огненноликая (гет)

Сал

Поколебавшись мгновение, Айрин последовала за мной. Мы направились в музыкальный салон, где нас, должно быть, уже заждались. Но не успели мы переступить порог комнаты, как Айрин вдруг тихо вскрикнула, пошатнулась и стала медленно оседать на пол, хватаясь за косяк двери. Ничего не понимая, я бросился к ней и подхватил ее обмякшее тело, удержав от неминуемого падения. Она ухватилась за меня, как секунду до этого хваталась за косяк. Ее лицо сильно побледнело, а в глазах метались страх и отчаяние обреченности. Я поднял ее на руки, отнес и уложил на свободную оттоманку. Все вокруг засуетились. К нам подбежали Клэр и Ларт, а за ними — Карлайл с супругой и все остальные. Присев рядом с Айрин на кушетку, я стал внимательно ее осматривать.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? — с тревогой спросил я.

В ответ она замотала головой и едва слышно произнесла:

— Эдвард... со мной попрощался... его больше нет...

Все находившиеся в комнате и теперь плотным кольцом обступившие кушетку, на которой полулежала Айрин, услышав ее слова, разом охнули.

— Если Аро нарушил договор, мы уничтожим весь их подлый клан, — в наступившей гнетущей тишине послышался гневный голос моей матери.

— Элис, ты что-нибудь видишь? — с болью и отчаянной надеждой в голосе спросил Карлайл.

Все взгляды устремились на девушку-эльфа. Ее же взгляд был устремлен куда-то в даль. На какие-то мгновения в комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь доносившимся из открытых окон щебетом птиц. Затем взгляд провидицы наконец прояснился, и она спокойно сказала:

— Ему грозила смертельная опасность, но теперь все позади. Он жив и направляется сюда.

Я посмотрел на Айрин. Ее глаза были закрыты, и какое-то время она словно была погружена в себя. Лишь бледные губы едва заметно, но беззвучно шевелились на застывшем лице. Затем ее глаза распахнулись, и из них хлынули слезы облегчения. В порыве чувств она кинулась мне на шею и зарыдала. После секундного замешательства, вызванного тем, что на нас в эту минуту глядели члены двух семей, я обнял ее в ответ и стал как мог успокаивать.

— Тише, тише, все хорошо, он жив, — шептал я ей на ухо, а у самого в душе снова разливалась боль от осознания тщетности моих надежд и неотвратимости потери.

Он жив. Нет, я не желал ему смерти. Но фортуна вновь со всей ясностью показала, к кому она благоволит.

— Что произошло, Элис? — послышался голос эмпата.

— На Эдварда напали Корин и Афинодора. Но Деметрий, Белла и Алек вовремя подоспели и спасли его.

— Значит, нападавшие действовали не по приказу Вольтури, — сказал Карлайл. — Надо признать, Аро держит слово.

Все вздохнули с облегчением. Успокоившись и, видимо, почувствовав неловкость ситуации, Айрин высвободилась из моих объятий и отстранилась.

— А где Орландо? — встревоженно спросила она.

Только тут я вспомнил о малыше. Его не было в комнате.

— Не тревожься, он в саду с Лукой, — присев с другой стороны и взяв руку Айрин в свою, успокоила ее Клэр.

— Хочешь, я приведу его? — спросил я, вставая.

Она благодарно кивнула.

Я оставил ее в окружении родных, а сам направился в сад. Мысли об Айрин все еще отдавались болью, но я не собирался страдать и мучиться от неразделенной любви, так что приказал себе сосредоточиться на другом.

Орландо и Луку — этих двух одаренных схожими талантами созданий, я нашел на самой верхней террасе. Они сидели на ступенях, спускавшихся из лоджии в сад, и тихо о чем-то беседовали. При этом Орландо сосредоточенно изучал муравьев, снующих туда-сюда по все еще теплым от вечернего солнца камням, сквозь которые густо прорастала ярко-зеленая молодая трава. Выставив перед маленькими тружениками прутик, мальчик с интересом наблюдал, как они вереницей бойко по нему взбирались. Лука же, прищурившись, внимательно следил за действиями мальчугана.

— А со мной сможешь проделать этот фокус? — услышал я голос брата.

Мне стало любопытно, о чем они говорят, и я решил не прерывать их беседу, до поры до времени укрывшись за высокими кустами, образующими живую изгородь.

Мальчик оторвался от созерцания букашек и с интересом уставился на Луку.

— Смогу, — наконец твердо заявил он.

— Слушай, а как ты это делаешь? — с неподдельным интересом спросил брат.

— Не знаю. Просто вижу.

— Что видишь?

— Ну... — протянул Орландо, — вижу, чего тебе хочется, и показываю это.

— Здорово! — сказал Лука.

— Ты тоже можешь усыплять, я видел, — заметил мальчик.

— Могу. Только вот навевать сновидения, как ты, мне не под силу.

Орландо грустно вздохнул.

— Чего вздыхаешь?

— Грустно.

— Есть причина?

— Мама с папой поссорились.

— Не переживай, помирятся, — Лука ласково потрепал мальчика по бронзовой шапке густых, слегка вьющихся волос.

— Это я виноват, — Орландо снова печально вздохнул.

— Нет, дружок, ты тут ни при чем. Взрослые ссорятся из-за своих взрослых проблем.

— Нет, это все я, — с жаром воскликнул Орландо, но тут же виновато опустил голову. — Я хотел, чтобы дядя Сал всегда был с нами.

— И что же ты сделал?

— Я сделал так, чтобы мама и дядя Сал сильно-сильно понравились друг другу. А потом появился папа. Я сразу его узнал, он был в маминых мыслях. Папа тоже хороший. Но папе не понравилось, что маме нравился дядя Сал.

На последних словах он захныкал.

В первый момент я застыл от столь неожиданного откровения, не зная, как реагировать — плакать от смеха или смеяться до слез. Ах, вот оно что!!! Так это все Орландо? Получается, это его нам с Айрин следовало благодарить за ту сумасшедшую страсть, которая вспыхнула между нами? Аро как в воду глядел, когда назвал его Амуром. Ну и плут! Я и подумать о таком не мог. Вот почему Айрин охладела ко мне так же быстро, как и зажглась. Только вот моя страсть так и не прошла, лишь притупилась на время. И сейчас я все так же любил и желал ее, как тогда, в первый раз. Видимо, во мне подспудно зародились и росли свои собственные чувства к ней, до поры до времени себя никак не проявляя. А дар Орландо стал для них лишь катализатором.

Лука на пару секунд застыл с открытым ртом. Видимо, тоже был шокирован этим внезапным откровением и совсем не подобающим ребенку талантом «сводника», но спустя мгновение разразился звонким мальчишеским смехом.

— Погоди, что ты сделал? Ха-ха-ха... — он едва выговаривал слова между приступами хохота. — Укуси меня вампир! Ну ты, купидончик, даешь! Ха-ха-ха.

— Не смейся, — обиженно проговорил Орландо.

— Ладно, ладно, не буду, — стараясь побороть все еще одолевавший его смех, выдохнул Лука.

— И что теперь мне делать?

— Ну, расскажешь все папе — и дело в шляпе, — предложил Лука, изо всех сил стараясь не рассмеяться, но не удержался и тихо прыснул.

— Но он ведь бросил нас, — горестно вздохнув, сказал Орландо.

От этих слов у меня защемило в груди.

Лука перестал смеяться, осознав, что мальчику не до смеха. Он приобнял его и проговорил:

— Не кисни, парень, все образуется, вот увидишь. Твой папка позлится немного, а потом успокоится и вернется. Он ведь вас с мамой любит.

— Правда? — спросил мальчик, с затаенной надеждой в глазах глядя на старшего товарища.

— Точно тебе говорю. Укуси меня вампир.

— А папа с дядей Салом помирятся? Я ведь их обоих люблю — и папу, и дядю Сала, и не хочу, чтобы они ссорились, — проговорил малыш.

От этих слов у меня на глаза едва не навернулись слезы.

— Обязательно помирятся. Все будет тип-топ, — заверил Лука.

Выждав еще пару секунд, я наконец решил заявить о своем присутствии и вышел из-за кустов.

— Эй, Орландо, — окликнул я малыша, — тебя мама ждет.

Услышав мой голос, мальчик обернулся и одарил меня самой искренней и широкой улыбкой, отчего на душе у меня сразу стало тепло и безмятежно. Затем он вскочил и кинулся ко мне со словами:

— Дядя Сал, ты ведь нас с мамой не бросишь?

И опять мне с большим трудом удалось удержать слезы, так и норовившие вырваться наружу. Никогда не был сентиментальным, но с этим ребенком все в моей жизни решительно и бесповоротно изменилось.

Я подхватил мальчика и подбросил вверх, как он любил, а потом вновь поймал и притянул к себе.

— Конечно, не брошу, и думать о таком забудь, — заверил я его.

Мне захотелось обрадовать малыша.

— Лучше беги скорее к маме, сынок. А скоро и твой папа вернется, — сказал я, опуская его на землю.

— Правда? — зеленые глаза мальчишки засияли неподдельным счастьем.

Правда, правда, — улыбнулся я ему в ответ почти счастливой улыбкой.

Радостно смеясь, Орландо побежал в дом.

— Ты все слышал, — хитро прищурившись, заметил Лука.

Я в ответ лишь горько усмехнулся, и мы молча последовали за Орландо.