Ольга (джен)

Ольга жила, словно в перевернутом мире. То, что плохо, для Темнейшего было хорошим. А то, что хорошо, вообще не было ему нужно. Она-то думала, что все людской пользой определяется. А Фёдор все на Силу переводит, на равновесие. Обычно он объяснял ей про светлых да темных на примере весов, подкладывая по одному зернышку. Но, когда доходило до дела, девушка терялась в назначении вещей и дел.

Вот сейчас строит вся Москва укрепления. Тратит на это время и деньги немалые. И сам Фёдор Алексеевич по ночам, да без отдыха работает. И сам же эти укрепления ругает да осмеивает. Знает, как надо, но никому не подскажет.

-До куда, говоришь, хан дойдет? — не поверила Ольга, услышав впервые, что войну этой весною город не сдюжит.

-До последнего посада все сожгут, — весело отозвался Темнейший, — но ты не тревожься. Даже если вся Москва сгорит, мой двор целым останется.

-А люди? — испугалась девушка.

-Кого-то в полон угонят, — пожал плечами Басманов, — кого-то убьют. Дань назначат. Все, как обычно. Ты, чего, переполошилась-то? С тебя дани никто требовать не станет. Или ты в Ногайской Орде чего позабыла? Так ты токмо намекни!

-А что сделать, чтоб не сгорели посады? — спрашивает Ольга, а сама чуть не плачет, — чтоб не прошло войско ханское.

-Каменную стену строить надобно было, — объяснил Басманов, — но, ответь мне, боярышня, кому она больше нужна, мне или Москве. Кто об этом думать должен был, я, или бояре? Да я бы и на войну даже с постели не вставал, если б не темные да не вампиры!

-Человечину есть будут? — Ольга поморщилась, — и кровь пить? Вампиры охотиться станут?

-А зачем бы им ещё в такую даль тащиться? — усмехнулся Фёдор, — вампиры с этим разрешением на охоту из меня всю душу вытрясли! А на войне никакого разрешения не надобно. Ни вампиру, ни оборотню. Гуляют, как хотят. Да я и сам заскучал, что скрывать. На Москве особо мечом не помашешь. С Гесером давненько не бился, тоже скучает, поди. Там и Филипп будет, и Хена. Нам ведь нельзя друг с другом магически сразиться. Договор не дает. А в рукопашную всегда пожалуйста! Да и приятно это. Сама единожды попробуешь, ни за что потом не откажешься.

-И светлые воевать пойдут? — девушка шмыгнула носом.

-Ой, а с кем же темные за Договор-то бились?! — ухмыльнулся Басманов, — не напомнишь, а, девица Головина?

Ольга только фыркнула. Спорить или шутить в ответ у неё ещё слов не хватало.

-У каждого в той войне свой интерес, — терпеливо разъяснял Фёдор, — и ты не забывай, что у светлых церкви да монастыри. Им сила оттуда приходит. А темным только война и остается. Или нужно нищими да пьяными весь город запрудить. Да и то ещё не все они озлобятся. Обычно иные и вовсе в войну не ввязываются. Но тут сейчас такая туча надвигается, такая гроза, что даже инквизитор настоял, чтобы темные в ополчении в первых рядах бились. Сама смотри: идет к нам тысяч сорок бойцов отборных. Злы на Ивана Васильевича за Казань, да за Астрахань. А у Москвы ополчение из неопытных птенцов, да стариков. Тысяч шесть, не более. При таких именинах хоть всех дозорных в армию забирай, не сдюжит та армия. Нет таких сил на Москве, чтобы прямо сейчас Давлет-Гирея бить. Можем мы токмо злости в противнике поубавить. На то и созданы Тенью темные иные. Помнишь, я тебе с весами объяснял?

-А хан тоже своих иных приведет? — вдруг опомнилась девушка.

-Надеюсь! — рассмеялся Темнейший, — только хан про них не знает ничего. Они сами придут. Силы-то сколько будет! Бери, не хочу. Всем хватит. Опять же, старых друзей повидаем, посидим, Битву вспомним. Тризну справим, если кто недавно помер. А то с этой работой я совсем выезжать перестал. Я ЖИТЬ перестал. Брат твой заскучал совсем. Сидит, как наказанный с самых Святок!

-Его с собою возьмешь? — удивилась девушка.

-Зачем? — не понял Темнейший, — там и без него будет, с кем одеяло разделить. Это ж действующая армия!

-Ну неужто без войны никак нельзя? — допытывалась Ольга.

-Ой, светлая ты, девка! — усмехнулся Темнейший, — вожусь с тобою, вожусь. А потом Освальду своими руками отдать придется. Не мы ту войну начали. Люди сами управились. Иные токмо пользуются.

-Я к тебе не напрашивалась, — обиделась она, — и ты только время понапрасну тратишь.

-По мне, так лучше самому себе врага вырастить, — рассмеялся Фёдор, — чем готового получить. Думаешь, ступишь в Тень и все? Кто-нибудь тебя туда в первый раз сведет, а потом чему-нибудь научит? Так до конца времен со своим шестым порядком и протянешь?

Ольга неуверенно кивнула.

-А я могу сделать так, чтобы за тебя все светлые на этом куске суши смертным боем бились! — Басманов чуть подался вперед, — а потом лучший из них учил тебя так, как тебе надобно. И быть тебе боевой колдуньей первого порядка. И Освальд, если бы умел, так же делал бы. Но сам он не может, а более некому. Поэтому у вас боевых магов нет почти. В тень ступать надо умеючи, с правильным настроем, да в нужное время. И учиться перед этим надобно не менее трех лет. Чтобы каждый удар магией только усиливать, а не вызывать. До Битвы боевых магов с обеих сторон хватало. Теперь среди светлых их, как видишь, поубавилось.

Девушка призадумалась. Стать боевой колдуньей первого порядка ей хотелось намного сильнее, чем гостей встречать в Ночном Дозоре. Но не слишком ли Темнейший об её благе печется?

-А тебе это зачем? — она подозрительно прищурилась.

-Есть у меня один интерес, — прищурился Темнейший, — как обживешься тут, покажу. Мне без этого жизнь не мила. Только получить ЭТО я никак не могу. Сейчас не могу. А через тебя можно попробовать. От того и тебе польза будет, и мне.

-Что ж у тебя, своей силы не хватает что ли? — удивилась девушка, — ты ж всю Москву под себя подмял! В Битве выжил. Мир посмотрел. Чего же тебе ещё?

-Можно мир посмотреть, — улыбнулся Фёдор, — а можно сделать так, чтобы мир вокруг тебя одного крутился. И все тебя хотели кто в друзья, кто в соратники, а кто и во врагах бы иметь не отказался. Я чужою завистью да ревностью жив. Мне с моим первым порядком знаешь, сколько силы надо на моё колдовство?! Брат твой мне столько не даст, даже если я его живьем резать стану.

Борис, который с самой зимы ходил за Темнейшим с грустными глазами, сейчас начал проявлять беспокойство, а порою и злость. Срывался даже на сестру. Фёдор клялся, что уезжает лишь на два месяца, но для брата это было, как два года.

-Что ты за ним носишься?! — шипела Ольга, вороша в печи остывающие угли, и готовясь печь хлеб, — гордости имей хоть немного!

-Ты не поймешь, — огрызнулся Борис, — не могу я без него, понимаешь?! Я тебе даже объяснить не могу, что да как. Ты девица ещё.

-Я могу, — послышался сверху из спальни голос Басманова, — да токмо покуда Ольга Андреевна девица, то и правда не поймет, чего тебе одному не сидится. И как ты тут эти два месяца жить будешь.

Борис покраснел. Ольга глянула на него с непониманием. Ну, ладно, когда Басманов дома. Кто прознает — позора не оберешься. А чего стыдного одному-то жить?

-Я, вот, только не пойму никак, — Фёдор вышел к ним, и остановился на лестнице, — ну, не хотел тебя отец замуж отдавать. И правильно, чего Иной там делать? Токмо время зря терять, да силы в родах подтачивать. Но нянька-то могла тебе хоть на пальцах-то объяснить, чем молодцы от девиц отличаются!

Теперь и Ольга покраснела.

-А ваш батюшка мастер детишек-то воспитывать! — рассмеялся колдун, — передам ему поклон, как встречу!

И он ушел наверх, поманив за собою Бориса.