Ольга (джен)

Дом, о котором Басманов отзывался как об избушке, и даже землянке, получился большой. Великоват для одного человека. Построили его чуть ли не за неделю. Но добротно. Все бревна уже напилены были, оставалось только сложить. Ничего особенного, обычный пятистенок. Под конец даже резные перила и наличники навесили. Пока обставляли, Ольга все про Наталью с её сундуком вспоминала. Уж больно часто пришлось за тканями ездить. Она даже не думала, что в доме столько всего понадобится. Поначалу Борис много чего привез, но потом отвлекся. Он вообще быстро забывал все, что не касалось Фёдора. А сам Темнейший как-то привез ей штук десять разных отрезов на платья, и больше ею не занимался.

-Мне не досуг с тобой возиться, — пожал он плечами, — деньги в ларце бери, сколько надо, езди, куда хочешь.

Дневной Дозор сдавал свой пост в царских палатах Ночному. Басманов был так занят, что ночевать не каждый день приезжал. И тогда Борис спал по целому дню. А вечером слонялся по терему с пустыми глазами. Ольге не нравилось такое житье. Брат как будто и не замечал, что ничего не делает. Если ждал Темнейшего, он оживлялся, топил баню, готовил ужин к его приходу. А как сестра появилась, так он и стряпать перестал. И лицо у него было не как дома. Стало совсем отрешенное, хоть и счастливое.

-Зачем ты с ним такое творишь? — не выдержала она, дождавшись, когда брат выйдет за дверь, — он же ничего не делает целыми днями! Не читает, и даже в шахматы не играет.

-Да он и был такой, — отмахнулся Фёдор, — просто отца боялся. Оттого и читал, учился, и в палаты царские ездил. Зачем бы мне ему шахматы запрещать? Но ты не забывай, что мне он не ради шахмат нужен.

-А отец мой тогда зачем нужен? — не унималась девушка, — отпусти!

-Не твоего ума дело! — огрызался Басманов, — отдаст Освальд откуп, так я сразу батюшку твоего в Ночной Дозор отвезу. А нет, так и помрет у Малюты в подвале.

-Дай хоть глянуть на него, — Ольга решила не сдаваться.

-Как же я тебя в палатах царских покажу? — зло усмехнулся Фёдор, — ты себя в зеркало видела?

-Чай, медведь не в палатах живет, — обиделась девушка, — и откуда бы мне зеркало взять?

-На базаре в английской лавке, — подсказал Борис, вернувшись в горницу и садясь ногах у Фёдора. Его судьба отца-медведя сейчас вовсе не волновала.

-Правда что, — Басманов бросил на стол кожаный мешок, тяжело звякнувший при падении, — даже меня твой вид затрапезный смущает.

Отделаться от Ольги Темнейшему не удалось. Может, был он слишком занят, чтобы сани перед поездкой проверить. А может никогда не проверял. Кого ему бояться, со своим первым порядком? А только в дорожном сундуке она преспокойно, хоть и тряско, доехала до самой Александровской слободы. И только когда мост проезжали, услышала:

-Не тесно тебе, Ольга Андреевна?

Пришлось при всех у крепостной стены неловко из сундука вылезать. Басманов не помог, посмеивался только.

-Смотри! — пригрозил он, смеясь, — назад пешком пойдешь. Я один ездить люблю.

Ольга надулась. К Темнейшему тем временем опричник подбежал. Невысокий, крепкий. С рыжей бородой. В возрасте уже, не молоденький, как остальные.

-Царя ждем, — сообщил он, косясь на девушку, — а это кто?

-Приживалка моя, умалишенная, — буркнул Басманов, — ты, Дэвид Лукьяныч, сведи её в подвал. Пусть на медведя подивится. Только потом не выпускай. Не хватало ещё, чтобы она Иоанну Васильевичу на глаза попалась.

Скуратов, царев палач, которого все за глаза, а порою и в лицо звали Малютой, чуть прихрамывал. Заговорить с ним Ольга не решилась. Уж больно дикий у него был взгляд. Басманов их не провожал, остался царя встречать. До небольшой деревянной двери окованной железом, дошли в молчании. Малюта подтолкнул Ольгу вниз по ступенькам, а сам наверху остался. В подвале была полутьма. Стены были обложены красным кирпичем. Несколько толстых, образующих низкие своды, колонн держали потолок. Свет проникал только через маленькие оконца у самого верха. И ещё тут странно пахло, как на псарне, или в хлеву. И в дальнем конце длинного коридора, где все стены и полы были покрыты длинными светлыми полосами, кто-то громко и тревожно дышал.

Ольга пошла по коридору, осторожно выглядывая из-за каждой колонны. Всякий раз надеясь, что сейчас наткнется на клетку с медведем. И точно, наткнулась. Медведя она уже в самом конце заметила, когда поздно было. Он в темноте притаился. Только и успела, что в угол метнуться. В жизни своей не думала она, что медведь так странно бегает. Да так быстро. Кабы не был на цепи, разорвал бы тотчас же. Он уж и лапу вытянул. Ольга только сейчас заметила, что светлые полосы, это следы от когтей. А лапа у оборотня была и так огромная. Да ещё когти. Длинные, острые. Места ей осталось только в углу прижаться.

Несколько раз когти мимо неё пролетали. Цепь медведя дальше не пускала. От страха у девушки колени подгибались и голос пропал. Да и кого тут на помощь звать? Коридор длинный, дверь далеко. Окна маленькие. На улице царя встречают. Тут кричи, не кричи, не услышит никто. Открыла глаза. Раз все равно помирать, то хоть видеть, откуда смерть придет. А ещё надеялась, что увидит она у оборотня в глазах то самое, «что-то человеческое», о чем Освальд говорил, когда Яшку на базаре выкупал.

-Батюшка! — тихо проговорила она, дождавшись, когда медведь рычать перестанет, — не узнаешь?

Какое там?! Только когти ещё раз мимо щеки просвистели. Сколько она так простояла, сама не поняла. Показалось, что долго. В окошках уже свет померк. И за это время лапа медвежья, кажется, ближе стала. Несколько раз чуть шубу не зацепила. А может сама Ольга утомилась, отошла от стены.

-Ты что, Малюта, — раздалось откуда-то издалека, — опять Анри с цепи спустил? А если бы царь пришел? Он этого медведя любит, говорит, глаза как у человека.

-В мыслях не было, — тревожно отозвался рыжий палач, — я сам проверял. Замок на месте был. Цепи только сидеть хватало.

-Вот, Освальд, — продолжал спокойно Басманов, — я своё слово сдержал. Оборотень жив, здоров. Только одичал маленько. Твой черед!

-Не могу, Фёдор, — тихо отозвался где-то у двери старик, — не я ЕЁ хранитель.

-Так я ж не прошу мне ЕЁ насовсем отдать. Мне бы только иногда пользоваться. От НЕЁ не убудет.

Ольга напряглась и прислушалась. Где-то у дальней стены слышался скрежет железа о камень. Медведь продолжал рычать и скалиться, и все пытался до девушки достать. А кольцо, что его цепь у стены удерживало, тем временем, расшаталось. Что же они, не видят её что ли?

Воеводы подошли совсем близко. Медведь и ухом не повел.

-Я никуда не спешу, — лениво сообщил Фёдор, — Ольга Андреевна, я думаю, тоже.

-Раз в месяц! — выдохнул Освальд, не спуская глаз с девушки, — и предупреждай заранее.

Басманов призадумался. Глянул на Ольгу, потом на Освальда.

-Раз в месяц мало, — деловито заявил Темнейший, — я там портить ничего не собираюсь. Не пострадает твое сокровище!

-Ну, хорошо, два! — твердо сказал старик, — но не более!

-По рукам, — выдохнул Фёдор, и тут же, без заметного перехода бросился на медведя.

Ольга пикнуть не успела. Только с ужасом и восторгом смотрела, как стройный и тонкий на вид Басманов ловко удерживает оборотня за морду возле дальней стены. Огромный медведь только рычал, да пытался его сбросить, ничего не выходило. Другой рукой он быстро сунул в середину цепи огромный кованый гвоздь. Цепи теперь не хватило бы, чтобы даже встать. Темнейший поднялся, отряхнулся, и придирчиво осмотрел кафтан.

-Грязища! — проворчал он, отвернувшись, и уже собираясь уходить, — Боярышня! Здесь останешься, или домой поедем?

В санях дорогой молчали оба. Ольга, вся бледная, растрепанная, теребила косу. Фёдор правил. Он всегда без кучера ездил.

-Зеркало завра же купи! — приказал он, выталкивая её из саней в сторону её нового дома, — а сегодня в баню сходи, пока не остыла.

Засыпая в новой постели с кружевным бельем, Ольга все гадала. Что же такое обещал Освальд за батюшку. И, неужто не увидятся они, когда его Темнейший из подвала выпустит?