Ольга (джен)

Вообще-то, называть князя Григория Жоржиком стоило лишь в том случае, если жизнь утратила краски и всякий смысл, и появилось желание интересно и быстро покончить с собой. Но назвать этого очаровательного непосредственного молодого великана как-то иначе у Ольги язык не поворачивался. Не улыбаться, глядя на него, было невозможно. Это был темный иной четвертого ранга, ростом в три аршина*, с горящими черными очами, соболиными, абсолютно прямыми бровями, и такими широкими плечами, что он не мог путешествовать в карете. Вместо этого он везде ездил на холеном першероне**. Он подкупал своей неуемной жизненной энергией, тщательно оправленной в строгую картлийскую мораль.

Улыбка у Жоржика была необыкновенная. Весь его вид говорил о большом списке любовных побед. То, как он глядел исподлобья. Ухмылялся одной стороною рта. Его тихий голос, заставлявший к нему прислушиваться. Все манило, обволакивало чем-то порочным и скромным одновременно. Но на деле молодой человек, обладатель густой черной однодневной щетины, тщательно оберегал свою невинность. Как раз это и послужило причиной его нынешнего бедственного положения.

Если у Великой Светлой Волшебницы Головиной от пережитых ею утрат и крепкой дружбы с Басмановым случился перекос в сторону Тьмы, то у Георгия прослеживалось явное тяготение к Свету. Родители его, коренные картлийцы, очень набожные, гордые и честные, иногда в ущерб здравому смыслу, даже не подозревали, какую беду в их мирный дом принесет этот долгожданный отпрыск. В шесть лет мальчик узнал, что проживает на землях древней Колхиды. Сюда за золотым руном плыли аргонавты. Здесь прямо на земле можно было подобрать обломок старинного кувшина. Эти земли дышали историей. В этот день Георгий нашел себя. К сожалению, вся остальная огромная семья к этой находке отнеслась скептически.

Мир никогда не узнал хорошего цирюльника Луи Бурбона. Людям он был больше известен, как король Франции Людовик 13, имевший странное увлечение. Король брил людям бороды. В той же Франции бездарно похоронил свой безусловный педагогический талант балетный танцор и хореограф по имени Луи́-Дьёдонне́. Тоже из рода Бурбонов. Король-Солнце, Людовик 14 был настолько хорош в этом, что его хромая любовница исполняла сложнейшие балетные партии. Царь-плотник Пётр Алексеевич легких путей не искал. Но и он не мог поспорить со своим царским происхождением. В спину Георгию дышали двадцать три поколения князей.

Его с детства учили, что князю пристало следить за садовником, но не копаться в земле самому. Из чистого упрямства Жоржик в десять лет посадил свой первый виноградник. Спорить с малышом, который рос не по дням, а по часам, никто в доме не решился. Ему говорили, что достойным мужчины делом может быть только война. А он в ответ писал музыку и стихи. Пел в церковном хоре и собственными руками перерыл все ближайшие луга в поисках старинных черепков, заржавленных доспехов, золотых монет пропавших городов. И, наконец, в девятнадцать, когда отец поставил ребром вопрос о женитьбе, Георгий впервые признался, что женщины его не интересуют, никогда не интересовали, и это едва ли случится с ним в будущем. В семье разразился грандиозный скандал, не вышедший, впрочем, за пределы отцовского кабинета.

Наследства Жорж не лишился только из-за того, что применил заклинание. Ибо за месяц до судьбоносного: «Ноги твоей в моём доме не будет!!!» был инициирован Дневным Дозором города Картли. Там же он получил назначение в Москву, к своему светлому дядюшке, Арчилу. Дядя не был в восторге от того, что ему на шею посадили этакое «чудо». Родство это было не настолько близкое, чтобы позорить имя своего княжеского рода племянником-мужеложцем. Так юный Георгий остался совершенно один.

Гесер узнал о нем случайно. Не заметить такого великана он просто не сумел. Арчил же скрывал его, сколько мог. Но оказался неспособен солгать директору. Мудрый степняк долго объяснял старому грузину разницу между мужеложцем ветреным да развратным и этим отменно воспитанным и гордым юношей. Но заместитель был непреклонен. Так Георгий переехал за пределы Москвы и Грузинской слободы. Поселился в небольшом по своим меркам особнячке. Жил тихо. Связей противоестественных не заводил, не видя вокруг себя достойных кандидатов на свою огромную руку и сердце. Кроме того, Георгий был махровым эгоистом, и разменивать себя на мелочи не желал. Его избранник должен был обладать всеми мыслимыми достоинствами. Да к тому же выделяться из однообразной толпы. Быть единственным. Неповторимым. Уникальным. В общем, жил Жоржик в одиночестве и даже без друзей. Держался особняком, ни с кем из соотечественников не общался и не переписывался. Тут же обсадил дом розами, и магически этот сад за лето в цветущий рай превратил. Ни дня не скучал.

Но тут на него насел дядюшка. Парню двадцать лет! Быть в этом возрасте неженатым нормальный мужчина не должен. Это у отца на Жоржа управы не было, а дядя был сам иной, к тому же более сильный. Не жаловаться же на него в инквизицию! Арчил требовал, чтобы Георгий остепенился. Будто бы он и так не был избыточно степенен. Женитьба, по словам родича, нужна не для того, чтобы в постели валяться. В браке не должно быть хорошо. В браке должны быть дети. Счастье приложится. Всё!

Выбор у Жоржика был небольшой. Дядюшка предлагал ему всего два пути. Или он живет по правилам. Обзаводится женой и детьми. Как все. Или сей же час уезжает из Грузинской слободы на все четыре стороны, и не возвращается. К тому же Арчил строго запретил племяннику пользоваться семейной фамилией. Позорить свой древний княжеский род. Мужеложец на генеалогическом древе никому тут не был нужен. О деньгах можно было забыть. Но Георгий, как всегда, нашел путь третий, дядюшкой вовсе не предвиденный. Он пошел к Гесеру. И в тот же день переехал в столицу.

Великая Волшебница была, по его мнению, достаточно уникальна, чтобы с нею подружиться. На Басманова же Жорж с первого дня бросал долгие задумчивые взгляды. Тот краснел, смущался. Случись им остаться наедине, оба хранили молчание. Ольга «мальчика» жалела, всячески опекала. У них быстро вошло в привычку вместе выезжать верхом, хотя девушка на своей легкой тонконогой лошадке казалась на фоне своего спутника детской игрушкой. И разговоры о Басманове у них заходили все чаще. Грузин был прекрасным слушателем. Учтивым и молчаливым.

Гесер все не объявлялся. Ольга не знала, что и думать. Писем больше не было, а его молодой протеже хранил молчание. Дневной Дозор Грузинской слободы давно уже слился с Московским, и были все предпосылки к тому, что Гесер будет следующим директором, когда Гордон уйдет в отставку. Но когда накануне войны из-за политических интриг это действительно произошло, пост, неожиданно для всех занял Святослав. В тот же день князь собрал свои пожитки в крошечный узелок, и отбыл в Москву. Когда он приезжал прощаться, Фёдор, как на грех, уехал на службу. Инквизиция в те времена прямо в Зимнем дворце обитала. Все одно царево семейство всех комнат занять не могло. Князь не расстроился. Помириться со старым другом он так и не смог. Да и день, когда пора будет передавать ему ключи от заветной библиотеки, неумолимо приближался.

Нити вероятности сплетались вокруг Москвы тугим узлом. Город затемнялся даже не быстро, а стремительно. Была ли тому виною близкая война, или так влияло настроение Фёдора, никто так и не узнал. Всего через несколько дней Ольге пришлось последовать за князем, иначе она неизбежно пропустила бы назревающий перекос, а то и мощнейшую «воронку». На дворе уже был июнь, когда Георгий прикатил в гости. Никого из своей слободы он видеть не желал, дядюшку в упор не замечал. Со всеми возможными церемониями навестил графиню у неё в тереме, и объявил, что достаточно постиг нравы и обычаи семьи графини Головиной, чтобы иметь честь пригласить её с отцом к себе в особняк. Более никого в его Московском имении не будет.

Такие приемы были в обычае в новой столице. Москва старалась не отставать, но нравы здесь были спокойнее, жизнь размереннее, а окраины мрачнее и куда больше, чем в Санкт-Петербурге. Тихие дворянские балы с маленьким числом танцующих пар никого здесь не удивляли. И Ольга была рада разделить со своим новым компаньоном этот тихий вечер. Накануне Жорж привез ей прекрасное грузинское платье. Фёдор же, находившийся официально в отпуску, получил изумительной работы кинжал, весь в каменьях и с золотой рукояткой. Свои подарки, а так же подробную лекцию о нравах Картли молодой князь приурочил к какой-то ему одному известной годовщине присоединения Грузии к Российской Империи. Он так же выразил благодарность Гесеру за интриги приведшие к освобождению Родины из-под турецкого ига. Старика Жорж боготворил. Говорил о нем с большим жаром, и в исключительно превосходных эпитетах. Ольга призадумалась, а Басманов напротив, нахмурился.

За прошедшие годы степняк сделал удивительно многое. И было странно, что сейчас его так долго нет. Иной, прошедший через две победоносных Крымских кампании, принесшую России выход к Черному морю, а Грузии и Крыму свободу, не мог так запросто пасть жертвой дуэли с более слабой ведьмой. Девушка сидела все это время, как на иголках. Никогда раньше она ТАК не ждала от степняка вестей. И когда Жорж поднял тост за Гесера, она лишь натянуто улыбнулась. А сама все думала: «Пусть он вернется».

* * *

В это время юная девочка, в тело которой не вполне благополучно перенеслась душа Ярины, разглядывала раскрытый перед нею том.

-Совсем ничего не помнишь? — допытывался степняк, ловя на себе недовольные взгляды собравшихся на конклав женщин.

-Тебя помню, чароплет, — проворчала девочка каким-то чужим, старческим голосом, — и как книги тебе отдавала, помню. А что в них было, не ведаю. Я и в себя-то пока не пришла окончательно. Меня тут, вишь ли, недавно инициировали. Чего ж ты хочешь?

-А помощник твой где же? — заметно повеселел старик.

-Помер, — без тени печали сообщила девушка, — дышать здесь мы ещё могли, а воду пить уже никак. Я успела в младенца перепрыгнуть, а он нет. Китеж затопить пришлось. Задавили нас воды черные. А ты чего меня пытаешь? Позабыл там чего? Коли была у тебя там зазноба, так тоже, того. Померла.

Степняк лишь пожал плечами. Здесь его зазноба. Прячется от него, бегает. Близко подойти не дает. И ждет!

-Эй, как тебя, — крикнула Ярина в спину удалявшемуся в сторону чернеющего леса Гесера, — не в свое кресло не садись!

-Чего? — не понял тот.

-Говорю, — проорала девочка голосом древней старухи, — в подвале пешком постоишь, дурак старый!

* 3 аршина примерно равны 2,2 метра.

**Першерон — очень высокая и чрезвычайно выносливая порода лошадей. Высота в холке до 175 см; типичная масть — серая, но встречается и вороная. Предназначены для работ, требующих особой силы и выносливости, также очень широко применимы для конных прогулок из-за особенно мягкого хода.