Ольга (джен)

Офис Ночного Дозора. Наши дни.

-И все же я не понимаю, — допытывался Городецкий, — что Вам, магу вне категории, мешало признаться Ольге в любви.

-А тебе что мешало, — побагровел Гесер, — ты за Светланой сколько, полгода бегал? К тому же, ты ей тоже нравился. Ну, и я поработал. Нити ваших жизней сплел, мел волшебный в столицу доставил. Все организовал.

Иногда нужна всего пара слов, чтобы понять друг друга. Да и слов-то порою не нужно. Взгляда достаточно. Неловкого поворота головы. Одной минутной встречи. Великой и Пресветлому понадобилось сто с лишним лет. Сколько бы Гесер не размышлял над этим, сколько бы хитроумных комбинаций не продумывал, результаты были нулевыми. Все, что он тогда мог делать, это окружить свою любимую со всех сторон и удерживать позиции. Делал он это незаметно. Едва ли Ольга вообще догадывалась о том, что она окружена. Степняк по-прежнему появлялся в столице набегами, а в свое отсутствие посылал графине письма, на которые она никогда не отвечала. А чтобы девушка при чтении послания сумеречным зрением не увидела, в каких позах Учитель с нею согласия достичь мечтает, вся переписка велась через адъютанта. И все же старик с грустью отмечал, что Ольга Андреевна не настолько увлечена чтением, чтобы ждать его. А уж тем паче, отправляться за ним в какой-то сомнительный, к тому же заминированный подвал.

Гесер с тоскою наблюдал череду сменяющихся при Ольге фаворитов. Общего у этих мужчин не было ничего. Правда, никто из них не был молод. Это обнадеживало. Но как втиснуть себя в эту очередь, старик просто не представлял. Девушка будто бы не замечала его. Никакие магические опыты, новые открытия и военные победы степняка её не интересовали. Во всем же остальном ему везло тотально. Гесер безо всякой магии выигрывал в карты, дрался на дуэлях чуть ли не каждую неделю. Да к тому же в моду вошли обтягивающие штаны, в которых сразу было видно, кто тут мужчина, а кто так, прогуляться вышел. От дам у старика отбоя не было. Даже Басманов на степняка с интересом поглядывал.

Было совершенно очевидно, что от инквизитора нужно было избавиться. Он присосался к Ольге, как клещ. В голове степняка зрели планы, один коварнее другого. Были среди них и откровенно опасные, приводящие в конечном итоге к развязыванию второй Битвы. И абсолютно идиотские, включающие в себя соблазнение. Благо, подойти к Фёдору ни для одного мужчины трудности не составляло. Очередь в его постель двигалась быстро. Но и тут Гесеру повезло, да так, как он ожидать не мог. Князя Георгия, можно сказать, Боги послали. Редко случается так, что поклонник всего, связанного с античностью, встретил самого настоящего римлянина. К тому же, гладиатора. Эта встреча, чего доброго, могла случиться без участия Гесера. Пришлось подсуетиться.

Ольга тем временем места себе не находила. Отчим не вернулся. Ушедший его разыскивать Жорж тоже пропал. Гости преспокойно досидели до утра. Потом сердобольная Оленька пожалела музыкантов, и Василий разогнал дозорных по домам. Великая тоже к себе в терем вернулась. Но и там Фёдора не было. На безмолвную речь он не отвечал, в Сумраке отсутствовал. И когда через два дня весь растрепанный, осунувшийся и сонный, Басманов всё же объявился, то не удостоил падчерицу даже минимальными объяснениями. Буркнул что-то, похожее на «все потом». А когда девушка через минуту заглянула к нему в спальню, Фёдор уже спал мертвым сном. Как бы зла она ни была сейчас, пришлось обождать с расспросами.

Влас, прибывший прошлой ночью, тоже проводил инквизитора удивленным взглядом. Его, как и многих других столичных иных, вызвал сюда лично Святослав Игоревич. Маги и ведьмы со всей страны стягивались в Москву. Талантливый и образованный инженер, Влас был нужен в действующей армии. Ольга бросила на него беглый взгляд. Ногти у любовника теперь всегда были грязные. Волосы он давно не стриг. Спал и ел как попало, день и ночь пропадая в полях, руководя строительством оборонительных флешей. И все же, несмотря на все разнообразие его жизни, на всю его известность, ей не было до любовника никакого дела. Она лишь находила его привлекательным, как и всякого другого инкуба.

В тоже время жизнь Гесера интересовала девушку куда больше. Тот времени не терял. Хотя его директорский пост был чисто номинальным, и по-настоящему руководить Дозором он уже не мог, грузинский полк, по сути, почитал его за генерала. Авторитет старика в Грузинской слободе был непререкаем, а среди новорожденных мальчиков развелось подозрительно много Борисов. Рассказы об его операции по переводу Российской армии к границам Османской империи быстро обросли легендами. Одного только девушка уже который год понять не могла. Отчего каждый раз, когда она слышит имя Учителя, у неё словно бы что-то обрывается в животе. Но стоит ему приехать в столицу, у Великой тут же находится сотня поводов с ним не видеться.

Дела, от которых инквизитора никто не освобождал, тут же начали копиться, и, наконец, свалились на Ольгу. Весьма недовольный Святослав, несколько раз постучавшись к ней в голову, в конце концов, плюнув, предоставил светлую иную Надежду Дурову в распоряжение Великой. Хотя дело было подсудное, и девушке грозило если не развоплощение, то лишение магического ранга, а то и всей Силы. Одетая в синий гусарский ментик, бедняжка третий час сидела в «приемной» — большой по меркам боярского терема комнате с расписными алыми стенами.

Прибыла она из-под Полтавы, где об Ольге ходили не просто легенды, а уже была сложена целая сеть из мифов, приписывающих ей чуть ли не спасение города от шведов. Глава Дневного Дозора, Данила Семенович, отзывался о девушке исключительно в превосходных выражениях. Вокруг их недолгого знакомства ходили разные слухи, порою весьма пикантные. Но кто бы что не говорил о Великой, все сходились в одном: Басманов её послушает. Кому же ещё в ноги пасть, чтобы жизнь и судьбу свою спасти? Трястись Надя не тряслась, девица она была твердая, решительная. Закаленная боями. Но преступление её было значительным по меркам «иного» мира.

Сразу после своей инициации Надюша приняла решение служить Родине, а для этого отправиться в действующую армию. Дело было шесть лет назад. Девушка, как ей посоветовал Учитель, инсценировала свою смерть, спокойно покинула отчий дом, и присоединилась к казачьему полку. Где у неё тут же вспыхнул бурный роман. Но сердце у неё все одно было не на месте. Покидая мир смертных, она оставила на берегу реки свое платье. И любящий её до беспамятства отец все это время оплакивал свою утонувшую дочь.

Вытерпеть этого Надежда не смогла. И через год написала отцу короткое письмо, где призналась, что жива, влюблена и любима. Находится при достойном занятии солдата в кавалерии. Последовало два жутких скандала. Один в действующей армии, а второй в Ночном Дозоре Полтавы. Люди, не найдя другого решения, отослали странную девицу прямиком в Санкт-Петербург, с тем, чтоб царь Александр* решил её судьбу. Царь принял девушку, пожурил. Но в её положение вошел. Решение, им принятое было странным, нестандартным для того времени. Надежда Дурова должна была умереть. А вместо неё на свет появился взрослый царский крестник Александров Александр Александрович. Теперь возвращение в «женский» мир было для него закрыто навеки. Любое появление в образе Надежды Дуровой, или даже просто в женском платье, приравнивалось к убийству кавалериста Александрова.

Иные не были столь изобретательны. Не того полета птица была иная шестого ранга, чтобы ей можно было простить такие «номера». Сегодня Дурова «воскресла», а завтра объявит на всю страну, как и кем она трудилась в Ночном Дозоре. С тем и пожаловала девушка в терем к инквизитору. Ведь случается, и довольно часто, что иные посвящают людей в свои тайны. Вот Гесер, к примеру. Не далее, как вчера, человека к себе в казарму привез, и у себя в доме на постой определил. Правда, то не солдат рядовой, а генерал. Разве кто-то наказал мага вне ранга? За что же ей страдать? Да хоть бы и всей Силы её лишили. Не жалко. Лишь бы в армии дали дослужить. Ольга, услыхавши, что Гесер в городе, облегченно выдохнула. А над делом кавалеристки Дуровой обещала подумать.

Басманов проспал ровно сутки. Уже следующим утром Ольга с удивлением наблюдала, как он, прихрамывая, выползает из спальни. Все тело у него было в царапинах и синяках. А спиною отчима как будто проехались по гранитной мостовой Санкт-Петербурга. Он, болезненно морщась, прикоснулся к ссадине в уголке рта, и улыбнулся чему-то своему. За завтраком, где он жадно пил, и ел так, как будто долго перед этим постился, Ольга, наконец, завладела его вниманием.

-Песок там все-таки был, — объявил он так, как будто лишь этим были заняты мысли всех присутствующих, включая зареванных близнецов.

-Ты что, демона вызвал? — удивилась девушка.

-Будет издеваться! — насупился отчим,— и без того меня будто бы карета переехала. Я за два дня съел три виноградины и один раз отлил через окно.

-А что ты делал все остальное время?

В ответ Басманов густо покраснел и отвел взгляд. Он мог бы с легкостью поведать, как влюбленный Жорж набросился на него прямо там, где догнал, на берегу маленького лесного ручья. И как после, два дня не давал ему не только выбраться из постели, но даже и заснуть. Что он, старый развратник, не мог ни в чем отказать этому юному и во многом неумелому великану. И как тот радостно соглашался на любые, даже самые смелые ласки. Но Фёдор не мог признаться, что плакал, как ребенок, услыхав знакомую ещё из детства мелодию. Потому, что больше не чаял послушать. И даже не думал об этом, не бередил душу. Все, что он знал и любил, потоком унесло. Признаться же, что он скучает до безумия, он не мог. Даже здесь, где больше никого не было. Даже Ольге, которая его никогда не осудит.

Но тут принесли записку из Ночного Дозора. Мирные времена завершились официально. Их обоих ждали вечером на военный совет.

* Алекса́ндр I Павлович 1777 — 1825. Император и самодержец Всероссийский старший сын императора Павла I. В официальной дореволюционной историографии именовался Благословенный