МакФасти. Драко и дневник (джен)

Идея о Драко как о наследнике Слизерина просочилась и на другие факультеты, вызвав разнящиеся презабавные реакции их обитателей. Блейз рассказывал, что слизеринцы хохотали, пока не попадали, а затем немного даже оскорбились такому предположению. Пуффендуйцы принялись шарахаться, даже Боунс, а вот Когтевран приятно удивил.

— Доброе утро, Драко, — подсели к нему за завтраком близняшки Патил. На фоне красных с золотом галстуков и львов на мантиях сапфирово-бронзовый орел Падмы становился еще заметнее. — Мы слышали, вчера ты вылечил миссис Норрис.

— Парвати вчера не было в гостиной, когда ты пришел, — тихо прошептал ему на ухо Невилл.

— Ага, я была у сестры, — с охотой подтвердила девочка, не смущаясь.

— Мы обе, как и многие когтевранцы, считаем, что ты поступил по-настоящему благородно. Не то что остальные, которые не догадались вовремя, а теперь распускают о тебе порочащие слухи. — Падма недовольно передернула плечами, а уши у сидящего неподалеку Уизли забавно заалели в ответ на это.

Настало время трансфигурации. Выставив между собой и недовольством профессора МакГонагалл стену из трех канареек, безупречно превращенных в ноузинги для виски, Драко погрузился в поиск обладателей желтых глаз.

У людей, да и у волшебников, такой цвет встречался редко и считался привилегией оборотней. Однако Миртл, судя по призраку, не была растерзана, как и миссис Норрис, так что этот вариант не котировался.

С другой стороны, очень многие волшебные существа могли похвастать именно желтыми глазами. Таких было даже слишком много, сокрушенно признал Драко, листая старый мамин конспект.

— Ф-фух, — перевел дух сидящий с ним за одной партой Невилл, осторожно отводя палочку от шумного какаду, наконец-то ставшего высоким винным бокалом с красивым вензелем. — Как же я рад, Драко, что палочка в прошлом году сломалась. Конечно, жаль, ведь она была папиной, но… Это так приятно, когда заклинание получается!

— Меньше восторгов, мистер Лонгботтом, — тут же материализовалась рядом профессор, скептически поджимая сухие губы. — Хотя, что ж, в данном случае ваша радость вполне уместна. Десять баллов Гриффиндору за детальность, мистер Лонгботтом. И вам, мистер МакФасти, если оторветесь от записей и найдете время для меня, я готова назначить пятнадцать баллов за инициативность и быстроту воспроизведения чар.

Драко поднял взгляд от рисунка раззявившего пасть нунду и как можно очаровательнее улыбнулся.

— Разумеется, профессор.

— Замечательно. Пятнадцать баллов Гриффиндору, и не забывайте, что находитесь все же на занятии трансфигурации. Истреблением мифических созданий займетесь у профессора Локонса.

— Да, уж он в том большой специалист, — фыркнул сидевший сзади Финниган.

Драко убрал тетрадь, но загадка личности обладателя желтых глаз не спешила покидать его мыслей. Он обсудил ее с Невиллом, а затем и с Гарри, но у них обоих не было ни единой догадки.

Может, удастся что-то еще вызнать у мамы?

* * *

Сбежав от попыток Оливера в сорок шестой раз обсудить с ним стратегию предстоящей игры, Драко удобно устроился на кровати и попытался вызвать Эру по зеркалу.

Она не отвечала.

Странным было еще то, что по отражению словно бы волны прокатывались: такого никогда прежде не было.

Нахмурившись, Драко принялся водить палочкой над Сквозным зеркалом. Летом мама учила его заклинанию, позволявшему ловить отражения со всех блестящих предметов, какие только были с собой у хозяина другого зеркальца.

— Азкабан?! — охнул он через минуту, когда изображение немного успокоилось.

— Что? — Невилл перестал рыться в тумбочке и повернулся к нему.

— Иди сюда, посмотри, — нетерпеливо замахал ему рукой Драко, подзывая ближе. — Не могу понять — зачем, но мама отправилась в Азкабан. Смотри, — пригляделся он повнимательнее. — А он именно такой, как о нем и рассказывают.

— Ужас, гадость какая! — Друга передернуло от зрелища кишевших в небе над волшебной тюрьмой дементоров.

Драко тоже содрогнулся. Здесь, в уютной спальне, невозможно было ощутить тот липкий, холодный ужас, который, как описывалось, сопровождает каждое появление стражей Азкабана, но мурашки по спине все же пробежали.

— Как можно явиться в такое место по доброй воле? — Невилл присел на покрывало кровати рядом с Драко, стоило тому приглашающе похлопать.

— Чем вы там так ужасаетесь? — заинтересованный голос Гарри от входа заставил вздрогнуть.

М-да, занятия закончились, завтра уже выходные начнутся, и мало кто посвятит вечер пятницы подготовке домашнего задания, а значит, спальня с минуты на минуту наполнится возвращающимися с ужина гриффиндорцами.

— Идем к нам, если интересно, — принял Драко решение. — Моя мама зачем-то идет в Азкабан.

Как только Гарри влез на кровать, они задернули балдахин и обеспечили шумом от Муффлиато любого, кто задумает погреть рядом с ними уши.

— Мне неловко спрашивать, — тихо кашлянул слева Гарри, пока они втроем смотрели, как Эра проходит досмотр и сдает палочку охранникам на входе. — А что вообще это за место такое — Азкабан — и почему мне кажется, что я о нем где-то уже слышал?

Драко и сидевший от него по правую руку Невилл с недоумением воззрились на него.

— Азкабан — это особая тюрьма для волшебников, — начал было отвечать неожиданно сиплым голосом Лонгботтом, как Гарри подпрыгнул:

— Сириус Блэк! Эра рассказывала мне об Азкабане, когда говорила о нем прошлой зимой.

Сердце Драко сковало нехорошее предчувствие, но он постарался его проигнорировать. А мама тем временем поднималась по ступеням куда-то вверх.

Затаив дыхание, они смотрели на темные, покрытые какой-то слизью стены, на щербатые камни лестницы и жуткие сине-зеленые светильники, висящие на цепях в пролете.

Раздался чей-то громкий крик, от которого все трое подскочили, но по тому, что картинка не дрогнула, Эра, видимо, этого не испугалась.

— Не помнишь, как Забини делал картинку больше? — еле слышно прошептал Невилл, устав выворачивать шею, чтобы заглянуть в зеркало.

— Мне кажется, что такое лучше не увеличивать. — Гарри был бледно-зеленый то ли от свечения Сквозного зеркала, то ли от предстающих перед ним изображений.

Не то чтобы Драко был с ним согласен, все-таки было бы удобнее, но нужного заклинания он и вправду не знал.

А мама все поднималась и поднималась. Один раз на нее с отвратительным хлюпающим присвистом вылетел дементор, но не успел Драко встревожиться, как огромное и жуткое порождение мрака и отчаяния панически отшатнулось обратно. Эра на то лишь довольно хмыкнула.

— Твоя мама что, даже дементоров пугает?! — Невилл растерянно хлопал глазами.

— Хороший вопрос.

Лестница кончилась, и мама свернула в коридор, к камерам. Некоторые были пусты, а вот другие… кто-то плакал, некоторые заключенные кричали, периодически где-то неподалеку от идущей Эры раздавался безумный женский хохот. Драко был даже рад, что она не заглядывала в камеры, пусть это и было довольно странно. Его мама впервые в Азкабане, не так ли?

Начались сплошь пустые камеры, а затем движение стало замедляться.

— С днем рожденья тебя-я, — никогда эта песня не звучала настолько жутко. — С днем рожденья тебя-я, с днем рожденья, предатель, кровожадный убийца-маньяк.

Мама встала у стены напротив очередной камеры — узкой, с небольшим окном и входом, закрытым редкими, но кажущимися крепкими прутьями решетки. Единственная вещь в ней — ведро, и не трудно было догадаться о его предназначении. А распростершаяся на полу груда темно-серого тряпья, принятая Драко за лежанку, оказалась человеком.

— Эр-ра, — рыкнул, медленно поднимаясь на ноги, Сириус Блэк. Ужасно худой, с запавшими и потемневшими глазами, но все же его можно было узнать, сравнив со старым портретом, который когда-то, в другой жизни, показывала в галерее миссис Малфой.