Палочка для Рой (джен)

— Дуэльный клуб? — удивлённо переспросил Флитвик.

— Я просто подумала, что это глупое игнорирование ресурсов, — ответила Гермиона. — У нас в Хогвартсе профессор — чемпион по дуэлям, а мы этим не пользуемся? Неиспользуемый ресурс.

Я поручила Гермионе делать это предложение из нескольких соображений.

Во-первых, он был главой ее факультета.

Во-вторых, хотя её связь со мной хорошо известна, всё же лучше, если просьба будет исходить не от меня. Это даст нам определенную степень манёвра. Наверняка Флитвика будут спрашивать о том, от кого исходила идея, и я хотела, чтобы он мог честно ответить на этот вопрос.

Хоть Флитвик обладал множеством разных качеств, способность лгать к ним, кажется, не относилась.

Конечно, это могло просто означать, что он ещё лучший лжец, чем все остальные. Наилучшие лжецы обволакивали свою ложь в правду, придающую им ореол честности.

— Я не думал о таком... — отозвался Флитвик. — Вы считаете, что учеников это заинтересует?

— Я поспрашивала, — сказала Гермиона. — Подумала, что нет смысла обращаться к вам с идеей, если она никого не заинтересует. Есть множество гриффиндорцев, которые хотели бы показать себя. Ученики Рейвенкло считают, что это интересная идея. Уверена, мы сможем подтянуть и хаффлпаффцев за компанию.

Она ничего не сказала о слизеринцах; мы их не спрашивали по ряду причин.

Во-первых, мы не были уверены, стоит ли усиливать тех, с кем, возможно, нам впоследствии придется сойтись в бою. Во-вторых, те, кто самостоятельно решит присоединиться к дуэльному клубу, скорее всего будут более открыты новым веяниям.

В конце концов, это будет клуб, в котором в основном примут участие маглорожденные. Радикально настроенные чистокровные, скорее всего, откажутся от участия, кроме тех, кто увидит в этом возможность безнаказанно навредить грязнокровкам. Мы придумаем, как отсеять таковых.

А те, кто пройдут отбор, будут готовы пересмотреть свои убеждения о чистокровных, а значит, они не так уж сильно поддерживают лагерь Волдеморта. Это даст мне шанс узнать, кого я смогу в конечном итоге склонить на свою сторону.

Был только один способ изменить ситуацию в волшебном мире — завоевать сердца и умы людей.

Одной из проблем волшебного мира было то, что маги жили вдвое дольше, чем магглы. Более того, они оставались деятельными намного дольше, чем магглы. Дамблдору было за сотню — а работал он за троих. Были волшебники, разменявшие шестнадцатый десяток и всё ещё продолжавшие трудиться.

Это создавало положение вещей, в котором власть была сосредоточена в руках стариков, что приводило к тому, что идеи, давно уже отжившие в маггловском мире, были глубоко укоренены в волшебном.

Самым лучшим шансом для изменения ситуации было изменение мировоззрения детей. Новые идеи, распространившиеся в Хогвартсе, разойдутся широко, и будут жить сотни лет.

Никогда не будет другой возможности произвести такое мощное воздействие, как прямо здесь и сейчас. К несчастью, политического веса у меня немного.

Месяц за месяцем я заботилась только о выживании, но если я собиралась добиться успеха, то делать надо было намного больше. Нужно было действовать на опережение и работать над изменением ситуации, из-за которой, собственно, моя жизнь и была так тяжела.

Я вынуждена была жить в этом мире, так что его превращение в место, приятное для жизни, только сделает мою жизнь легче. Если меня не убьют, мне придется прожить здесь следующие лет двести.

Моя жизнь будет жалкой и никчёмной по соседству с группой расистских засранцев.

Хотя изменить их умы будет нелегко. Как я говорила Снейпу, Гитлер паразитировал на имевшихся предубеждениях, направляя их, чтобы создать мир, который хотел. Волдеморт делал то же самое.

Это был лёгкий путь.

Изменить то, во что верят люди, было намного труднее. Сокрушение скреп общества требовало намного больше подготовительной работы. И это не были лозунги или речёвки, которые достаточно просто бросить людям.

Люди станут сопротивляться.

Если им прямо заявить, что они расисты — то люди просто перестанут тебя слушать. Как только люди вбили себе что-то в голову, очень трудно заставить их изменить мнение. Людям нравится быть правыми, и, более того — они ненавидят ошибаться. Когда человек сталкивается с тем, что его убеждения ошибочны, он сопротивляется и ещё сильнее склоняется к своим неверным убеждениям. Люди, увидевшие случайное свидетельство своей неправоты, часто игнорируют его. Кроме того, у памяти есть свойство запоминать то, что подтверждает убеждения, и отбрасывать факты, не укладывающиеся в них.

Люди даже могут заниматься умственной эквилибристикой, лишь бы сохранить свои верования.

Грязнокровки не хороши в магии, а Тейлор Эберт хороша? Значит, с Тейлор Эберт что-то не так. Может, она мутант какой-то, или, может, она вообще по сути не грязнокровка. В конце концов, волшебники не всегда разборчивы в своих развлечениях с магглами.

Дуэльный клуб поможет, потому что там буду не только я.

Гермиона будет достойна; я удостоверилась, что она превосходит нашу учебную группу. Я подозревала, что там будут и другие магглорожденные, страстно желающие доказать, что они не ничтожества.

В конце концов, мы все были окружены молвой. Я видела выражения лиц магглорожденных, когда за их спинами шушукались. Мы слышали шутки, которые чистокровные шептали, когда думали, что их никто не слышит. Иногда шутки преднамеренно озвучивались в пределах слышимости; достаточно далеко, чтобы потом притвориться, что они не при делах, если бы мы сказали что-то в ответ.

Ясно, что по ряду причин рядом со мной такое происходило редко, но такое происходило с другими. Я подозревала, что вся эта ситуация создавала подспудное чувство гнева. Это неизбежно приведет к проблемам в будущем. Прямо сейчас магглорожденные были слишком напуганы, чтобы сделать хоть что-то, но потом рано или поздно они нашли бы способы отплатить за те постоянные оскорбления, которым их подвергали.

Я моргнула, осознав, что Флитвик снова заговорил:

— Я никогда не думал, что вы так интересуетесь дуэлями, мисс Грейнджер, — сказал Флитвик. — Это часом не имеет какого-то отношения к вашей подруге, мисс Эберт?

Хоть он был мал, зато удал.

— Разве то, что я предлагаю, так уж неправильно? — возразила Гермиона. — Что плохого в интересе маглорожденных стать лучше? Я уверена, вы слышали, что может случиться с такими, как мы. Что же неправильного в том, чтобы приложить усилия и получить хотя бы шанс защитить себя?

— Так что, это будет клуб только для маглорожденных? — спросил Флитвик.

— Мне кажется, нам всем нужно научиться защищаться, — ответила Гермиона. — Чистокровный, полукровка, маглорожденный — рано или поздно нам всем придётся принять бой. Если не с этим Тёмным Лордом, так со следующим.

— Меня удивляет, что вы не попросили мистера Трэверса, — сказал Флитвик. — Да и в вашем возрасте, мисс Грейнджер, не стоит беспокоиться о таких вещах.

— Тейлор постоянно говорит о своем желании быть обычной ученицей, — ответила Гермиона. — Собственно, всем нам хотелось бы, чтобы это были обычные дни в обыденное время. Но это не так.

— Идея неплоха, — сказал Флитвик. — Я поговорю с директором и мистером Трэверсом, и мы посмотрим, что можно сделать. Полагаю, ответ будет известен к этим выходным.

Гермиона откланялась.

Конечно, меня в комнате не было. Иначе я бы сразу могла входить с транспарантом “я стою за всем этим”.

Гермиона вышла из кабинета Флитвика.

— Он решил взяться за это, — сказала я. — Что означает — нам предстоит куча работы по планированию.

Она даже не спросила, как я узнала.

— Разве этим вопросом не займутся профессора? — спросила она.

— Ты думаешь, они не отфутболят его обратно к тем, кто всё затеял? — спросила я в ответ. — Флитвик — один из лучших профессоров, но никто не горит желанием делать ту работу, которую им и не надо было бы делать. Кроме того, предложение помощи добавит нам баллов; не для факультета, но для того, чтобы мнение профессоров о тебе улучшилось.

Гермиона кивнула.

— Быть слизеринцем — сложно, — сказала она.

Я пожала плечами.

— По большому счёту всё сводится к тому, чтобы обращать внимание на то, чего хотят люди, и помочь им заполучить желаемое. И если ты поможешь им, то с большей вероятностью получишь то, чего хочется тебе.

Это было странно: подслушивая слизеринцев в течение всех этих месяцев, я медленно меняла и свой образ мышления.

Я никогда не была слишком опытна в социуме; в детстве я жила в своём уютненьком мирке. Став постарше, я была постоянно сосредоточена — вначале на травле, затем на своей карьере суперзлодейки. Позже я сконцентрировалась на спасении мира.

Эмма всегда была одержима целью быть популярной. Она уделяла внимание моде и интересам окружающих людей. Популярность требовала столько же труда, сколько и успехи в учебе. Просто набор навыков иной, такой, приобретение которого меня никогда не интересовало.

Но, подслушивая слизеринцев, я начала понимать моменты, которых не понимала ранее. Вне всяких сомнений, дети и близко не стояли к навыкам своих родителей в искусстве социальных манипуляций. Однако в сравнении со мной они были намного лучше.

В идеале, мне надо бы заполучить преданного сторонника, который больше моего знал о социальных манипуляциях, чтобы он выступал в роли моего министра пропаганды. На текущий момент никто из людей в моем близком окружении не был особенно умел в этих делах. Помимо того, я не была уверена, смогу ли доверить такому человеку свои планы; такие люди легко могли оказаться «кротами». Если кто-то вообще посчитает меня такой уж важной персоной, чтобы тратить ради меня столько сил.

Пока что атаки на меня были явными и открытыми, но я не могла рассчитывать, что так будет всегда.

Волдеморт, скорее всего, прямо сейчас был занят своими текущими проблемами. Если бы он вообще обо мне думал, то, вероятно, приказал бы своим Пожирателям Смерти отправить против меня своих детей.

Крайне вероятно, что это будет непрямая атака, вместо этого они проверят мои предполагаемые способности Провидицы. Они попытаются понять, каковы мои ограничения, и будут тыкать и дергать, пока не найдут нечто стоящее, что смогут сообщить людям, которые и будут выполнять явную атаку.

— Что мы можем сделать? — спросила Гермиона.

— Поискать информацию о дуэльных клубах и посмотреть, каковы общепринятые правила. Даже если Флитвику не нужна будет помощь, это может дать нам преимущество над остальными. Мы начнём практиковаться с Уизли, чтобы произвести хорошее впечатление, когда клуб запустят по-настоящему.

* * *

Пока мы спускались вниз по тоннелю, я радовалась, что мы с Поттером потратили пару недель, разбираясь, как войти сюда из туалета для девочек. Решение оказалось простым — парселтанг отлично подошёл в качестве отмычки, потому что на нем практически никто не разговаривал.

Также парселтанг оказался ключом для нескольких других секретных проходов в замке, в некоторые из которых, как оказалось, не входили уже целые столетия. Некоторые из них были в опасном состоянии, зато другие всё ещё отлично сохранились.

По словам Гермионы, мы столкнулись лицом к лицу с ужасом Слизерина — василиском. Принимая во внимание его размеры, он был очень стар; василиски росли в течение всей жизни, как омары, и обычно не старели.

Способ убийства василисков был довольно прост — достаточно крика живого петуха. Как и с омарами, это было одной из причин, почему было так мало старых василисков. К тому же они считались убийцами волшебников.

— Нам не следует этого делать, — пробормотала я.

— Хочешь, чтобы она проголодалась? — спросил Поттер. — Она может отправиться на поиски, высматривая, чего бы поесть, и это будет беда.

Я рассказала ему о размере монстра и о том, что обнаружила.

Такой монстр мог оказаться полезным, но только если никто не будет знать, что он у нас есть. Подготовленные волшебники довольно легко расправятся с ним. Кроме того, мы носили повязки на глазах, несмотря на то, что в Комнате стояла кромешная тьма. Опасно было игнорировать даже случайную вспышку света.

В этот раз прогулка вышла дольше — этот вход не находился прямо над комнатой, как та дыра, в которую мы провалились. Я использовала насекомых, чтобы не спотыкаться, ощущая при этом их инстинктивный страх перед монстром, находящимся внутри.

Теперь я ощущала и запах; без отвлекающих факторов, как в прошлый раз, я смогла распознать лёгкий запах змеи. Змеи, как правило, пахли сильнее, когда находились в состоянии стресса. Тот факт, что запах сейчас был слабым, являлся хорошим знаком.

Теперь я слышала василиска, ползущего с шуршанием к нам.

Применяя на практике то, чему обучилась, я прошипела.

— Приносители... еда... мы.

В обычной программе мы не изучаем законы Гампа в первый год. Но они были изложены в книге Маргарет с заклинаниями для домашнего хозяйства. Один из законов — волшебники не могли создать пищу из ничего; зато еда могла быть призвана откуда угодно или скопирована.

Для копирования нужен был образец чего-то столь химически сложного, как еда. Если наколдованный деревянный стул немного отличался по химическому составу от настоящего — это не сильно играло роль, пока он был схож по качествам с деревом. К тому, что попадало в организм, требования были намного выше. Даже небольшое отклонение могло привести к отравлению или другой катастрофе.

В книгах, найденных Гермионой, оказалось мало информации об особенностях питания василисков, так что нам пришлось прибегнуть к предположениям.

Змея сказала что-то, чего я не поняла, и Поттер ответил.

— Она спрашивает, не дура ли ты, — перевёл Гарри. — Я объяснил, что ты всего лишь учишься.

Я скривилась. Мне совсем не льстило, что змея считает меня идиоткой. Было трудно выучить даже тот скудный объём змеиной речи, который я изучила к этому моменту, что, вероятно, и было причиной, по которой большинство волшебников даже не пытались. Помимо прочего, препятствием было и то, что Говорящие встречались редко, так что было трудно найти кого-нибудь, способного обучать парселтангу.

Тем не менее, я улучшала свои навыки в нем.

Вытащив упаковку, припрятанную нами во время обеда, я положила ростбиф на пол. Я начала раз за разом накладывать заклинание из книги Маргарет.

Килограмм говядины размножался в десяток, сотню, две, четыре сотни кило. От меня требовалось многократное применение заклинания, но это меня не волновало.

Обычные змеи могли обходиться без еды в течение целых недель; надеюсь, василиск был таким же. Я предполагала, что дело именно в этом, иначе мы бы услышали о пропаже людей и животных. Возможно, найденный нами выход в Запретный Лес был не единственным, но я сомневалась в этом.

Хагрид поддерживал контакт с кентаврами в лесу; на праздники у нас получилось пару раз поболтать с ним, и он ничего не скрывал о возможных опасностях. Хагрид не упоминал о гигантской змее, а разумные обитатели леса, как минимум, хоть что-то бы да заметили.

Восемьсот кило, тысяча шестьсот кило…

Змея скользнула вперёд, и мы услышали звук чешуек, трущихся о камни. Мы оба отступили назад, слыша чавкающие звуки.

— Ссспасссибо... — сказал василиск, и я не смогла понять практически всё остальное сказанное им.

— Он говорит, что не ел с тех времён, когда его приходил покормить прошлый Говорящий, десятилетия назад, — перевел Поттер. — Она не знает точно, как давно это было, потому что у неё нет часов или календаря.

— Можешь спросить её о Говорящем? — спросила я.

— Парень, — ответил Гарри. — Пах пергаментом и чернилами, как и мы.

— Другой ученик? — спросила я.

У меня было тревожное чувство, что я знаю, кто этот прошлый Говорящий.

Ну не могло мне так сильно повезти, чтобы это оказался случайный ученик. Да почти наверняка тот, кто кормил василиска — Том Реддл. Он наверняка учился в Хогвартсе, как и все, раз прошли десятилетия — то примерно тогда он и был ребёнком.

— Он не знает его имени; мне кажется, змей это не так заботит, как людей, — сказал Поттер.

— У меня плохое предчувствие по этому поводу, — отозвалась я. — Спроси, верен ли он все ещё ему.

Состоялся обмен репликами, в котором я не уловила смысл.

— Его поместил сюда Слизерин, — сказал Поттер. — Он считает, что должен следовать приказам наследника, который должен быть Говорящим. Он думал, Наследник это тот парень, но теперь он не уверен.

Блин, придется поработать, чтобы гарантировать, что василиск сменил сторону, переключившись на меня и Поттера. Это выливается в регулярную кормежку, хотя если летом на каникулах будет перерыв — это не так уж страшно. По правде говоря, василиск находился тут в течение тысячи лет и, вероятно, большую часть этого времени он спал.

— Ты наследник Слизерина, — выпалила я.

— Что? — спросил Гарри.

— Неважно, правда это или нет. Готова поспорить, что тот парень был Сам-Знаешь-Кем, или по крайней мере кем-то, кто работал на него. Ты и правда хочешь, чтобы они управляли гигантским змеем-убийцей под школой, в которой находится тысяча беспомощных учеников?

Гарри замолчал на какое-то время. Я не могла видеть выражения его лица, но могла представить себе его растерянность.

— Полагаю, я Наследник.

— Утверждай это почаще и подольше, и со временем это может оказаться правдой, — сказала я. — Нам нужно, чтобы она работала на нас, а не на него, и нам нужна её преданность.

Я перебирала варианты.

— Давай подумаем, почему это может быть правдой. Как глубоко ты знаешь свою родословную? Готова поспорить, что если не практически все в волшебном мире, то большая часть волшебников — потомки Основателей. Между нами и ними прошло пятьдесят поколений, значит, почти все, кроме маглорожденных, вероятно, состоят в родстве со всеми остальными. Да и к маглорожденным это могло относиться.

Я слышала теории, что маглорожденные — это просто потомки сквибов, которые скрещивались с маггловским населением.

В этом был смысл; вероятно, ген волшебства был или мутацией, или результатом скрещивания с почти человеческими магическими особями. Существуют легенды, что Мерлин был сыном человека и демона, и, возможно, он был первоисточником волшебной расы.

В любом случае, все виды имеют одного общего предка — или мутанта, или плодовитого гибрида.

Я не стала рассказывать этого Поттеру.

То, что змеи говорили на парселтанге, ещё не означало, что василиск не может понимать английский. Это пришло мне в голову только сейчас, и, возможно, являлось катастрофической ошибкой.

— Ко всему прочему, парселтанг довольно редок, — сказала я. — Так что шансы на то, что ты Наследник, довольно высоки.

Гарри помолчал мгновение.

— Я никогда не был Наследником ничего, правда.

— Что ж, виват, король, виват, — ответила я без какой-либо иронии.