Ольга (джен)

Сама она Машеньку мысленно уже похоронила. Старицкие были потомками тёмной иной Софьи, и все давно сгинули. Как и остальные её внуки и правнуки от десяти других детей. Последними Маша с царевичем Дмитрием оставались. Хотя, по всем официальным бумагам девочка и так мертвой значилась. Как наследницу престола её не воспринимал даже Святослав. И кому она понадобилась, кроме Тени, никто понять не мог.

Ольга вышла за ворота и медленно пошла вперед, в сторону озера, оглядываясь по сторонам. Если амулет оставлен, значит «вор» знаки подает, что хочет быть найденным. Другой вопрос, отчего ей, дозорному десятнику подбросили? Украли девку ради денег? Пожалуйте к отчиму-купцу. Ради убийства — чего время тянуть? Почто амулеты по заборам развешивать, время тратить?

-Выйди, покажись! — крикнула она, пытаясь пересилить свист ветра, — поговорим, как люди.

На всякий случай кафтан распахнула, показывая, что без оружия пришла. Ветер сразу до костей пробрал. Про амулеты согревающие думать некогда было. Руки показала. Пустые. Про свинцовую гирьку, вплетенную в косу и нож за голенищем никому знать не надобно. Да и ни к чему ей вооружаться. И без того достаточно опасна.

-Ольга! — прозвучало в голове голосом Фёдора, — что случилось?

-Воры знак оставили, — подумала девушка, — встречи ищут.

-Рад бы помочь, — вздохнул отчим, — да не могу. Тень тебя испытывает, не меня. Я за тебя м…

Вдруг со спины просвистело что-то. Голос резко оборвался. Даже странно было снова ветер услышать. И ещё что-то. Чужое присутствие. Ольга резко обернулась, никого. Нырнула в Тень, да только следы в не шибко густом мхе увидала. И сам тот мох чуть колыхался. Зато причина, по которой она с Басмановым не договорила, сразу ясна стала. Крючки все, и даже крохотный, что с Гесером соединял, отрезаны были. Вышла обратно. Тишина. Но кто-то рядом совсем был. Думала, сеть раскинуть, да силы тратить не захотела. Неизвестно, когда и сколько их понадобится.

Осмотрелась вокруг себя магическим зрением. У самого озера в кустах кто-то стоял. В нимбе его читались упорство, даже какой-то фанатизм. Панический ужас, усталость. И Вера. Чистая Вера.

-Ночной Дозор! — спокойно произнесла она, подойдя вплотную к тому месту, где прятался человек, — выйди, покажись!

Не сразу, но потихоньку, очень медленно, из-за куста вышла женщина. Обычная баба, даром, что иная. Одетая по-крестьянски, в лапти, какой-то пестрый сарафан и овчинный тулуп, местами продранный. Платок чуть съехал, открывая растрепанные светлые волосы. В руке она сжимала простой деревянный крест.

-В Тень ступи! — потребовала Ольга.

Женщина затравленно оглядывалась, и судорожно мотала головой. Мол, никуда ступать не станет. Вместо этого она потихоньку начала пятиться. Рискуя при этом в ледяную воду скатиться с крутого берега. А имея на себе пятый порядок, могла бы и посмелее быть. Вот, Ульяна, та глаза отводить большая мастерица. Да много чего ещё можно с пятым порядком делать, коли жить захочешь. Ножом махать и вовсе без магии можно.

-Ты кто? — вышло чуть жестче, чем девушка хотела. Баба и так напугана была. Стращать её ещё больше смысла не было. Но привычка взяла своё.

И тут, словно огромная снежная гора, что-то выпало прямо из Тени на женщину. Она вскрикнула, и исчезла под обрывом. Ольга же даже пикнуть не успела. Что-то большое и тяжелое навалилось сверху. Огромная пасть несколько раз щелкнула зубами прямо у лица. Руки сработали быстрее головы. Ножом несколько раз ударила по глазам, а когда зверь отпрянул, навалившись сверху, била, куда придется, пока медведь не перестал пытаться сбросить её. Он все ещё полз прочь, мешая вместе кровь, грязь и снег. Но вскоре замер. Девушка глянула на него через Тень. Оборотень был мертв. И не имел клейма.

Огромная белая туша, слишком заметная в лунном свете, обнаружилась под обрывом. Падая, оборотень сломал женщине шею. Но об заклинание, запертое в амулете-кресте, все же приложился. И теперь раненный, лежал с пробитым плечом, делая неуклюжие попытки перевернуться.

-Ночной Дозор, — громко объявила Ольга, глядя на редкого для Москвы оборотня-белого медведя, с высоты, — перекинься!

Тот замер. Потом все же поднял огромную голову, и некоторое время недоверчиво и зло глядел на девушку. На окровавленные одежды и лицо её, нож в руке. И что-то человеческое все более проступало в его морде, один нос которой тянул размером на колодезное ведро. Перекидывался он долго. Ольга успела и порядок его шестой определить, и то, что он светлый. И подивиться его человеческому облику. Альбиносов она отродясь не видала.

Поговорить с оборотнем не получилось. Вернее, он-то говорил. Много и даже жестами себе помогал. Но кроме свиста и шипения Ольга ничего разобрать не могла. Подумала уже, что новое что-то. Кто их знает, упырей этих белокожих? Может у него язык, как у змеи. Сбросила ему вниз кафтан, чтоб накрылся. Хоть и убийца, а все ж не должен на озерном берегу от холода околеть. Да и вызвать надобно хоть кого-то, чтобы женщину эту и тушу медвежью осмотрели, да в бумаги занесли.

Поманила мужчину за собою. Терем недалече. Найти бы ему, если не одёжу какую, то хоть одеяло теплое. Воды горячей налить. И правда, помрет невзначай. А он пока что единственный по этому делу свидетель. Но когда дрожащий от холода оборотень без клейма поднялся к ней, и увидал труп второго оборотня, то заголосил, как баба, и кинулся было на Ольгу с кулаками. И не с первого удара в себя пришел.

-Браче, — повторял он, и утирал грязным кулаком выступавшие слезы, — яцек*.

Что из этого имя, а что отчество, разбираться было недосуг. Без кафтана было зябко, да и пользы от разговора на холоде с человеком который все рано лепечет невнятное, Ольга не видела. Поэтому подтолкнула его в сторону терема, и заставила идти быстро. Но все же пленник несколько раз спотыкнулся, оглядываясь себе за плечо на медвежий труп. Но плакал уже тихо, без воя.

Устроив мужчину, который и так был весь белый, а от холода стал красно-синим, в кухне, укутав его двумя одеялами и подбросив в недавно потухшую печку пару поленьев, Ольга сходила за амулетом-переводчиком и присела рядом с мужчиной на скамью. Надо было рану его осмотреть, а он, как назло, не давался. Дичился, и отбиваться пытался. Пришлось ткнуть его прямо в раненое плечо.

-Кто ты, — равнодушно спросила она, пока рану его перевязывала, как умела.

-Я пришел тебя предупредить, — зло отозвался пленник и гордо вскинул голову. Глаза у него были неестественно голубыми. Прозрачными, очень светлыми. Черты лица крупными. Волосы курчавыми, не слишком ровно остриженными.

-Голову мне откусивши? — она чуть отодвинулась, осматривая окровавленную повязку. Сойдет.

-Это Яцек, он убить хотел, — пожал плечами пленник, — но я пришел предостеречь.

-Девку в церкви вы похитили? — Ольга предпочла перейти сразу к делу.

Мужчина кивнул.

-Веди к ней, — потребовала она, — по дороге все расскажешь. Сейчас только одеться тебе найду что-нибудь.

Нарядив оборотня в старые вещи кого-то из слуг, ни одна из которых не пришлась ему в пору, и снабдив согревающим амулетом, Ольга нацарапала своей ключнице пояснительную записку. Вторую она написала Святославу. Пущай утром дозорные трупы забирают и дело заводят. А сама вслед за Стефаном, как он преставился, в лес отправилась.

Шли долго. Дорогой альбинос недовольно ворчал, вспоминая, какой замечательный был его темный брат Яцек.

-И чем же я вам с братом помешала? — буркнула она, чтобы повернуть разговор в нужном направлении.

-Заказ был, — пояснил мужчина, — на Басманова Фёдора Алексеевича, Головину Ольгу Андреевну, Святослава Игоревича, Рюриковича. И жену его. А так же отрока Димитрия Ивановича, тоже Рюриковича. Ежели все пять голов в Речь Посполитую доставим, великое благое дело завершится. И деревню в награду получим. Семью свою от нужды избавим.

-Сами-то откуда? — уточнила она.

-Из Галиции мы, — вздохнул Стефан, — трое нас, братьев. Двое теперь.

-Кто заказал?

-Не скажу, — заупрямился мужчина, — я слово дал.

-Людей убить? — Ольга недовольно скривилась, — за деньги! Ты светлый!

-Я дворянин, — гордо выпрямился Стефан, — а моя матушка живет в избе, как простая крестьянская баба! А вы большому доброму делу мешаете.

-Третий брат тоже медведь? — она покосилась на собеседника.

Он кивнул.

-Отчего вас вместе со всеми не клеймили? — нетерпеливо прервала его девушка.

-Кто бы посмел?! — возмутился дворянин, — пришли.

Ольга недовольно поморщилась. Уже светало. Но убогая землянка все же смотрелась устрашающе. Торчащие из крыши бревна были кривыми нетесаными. Вся она была кособокая и какая-то черная. Как из страшной сказки. Братья не рассчитывали жить здесь долго. Строили наспех. Но никакой медведицы рядом даже в помине не было. И только покосившийся ствол дерева, да оборванная веревка указывали на то, что Машенька решила свою жизнь дешево не продавать.

* Брат, Яцек (польск.)