Огненноликая (гет)

Сал

Я обернулся, и тут же ощутил легкий удар по руке. Это Феликс воспользовался тем, что я на какой-то миг отвлекся, и подлетев ко мне, выбил из моей руки зажигалку. Она полетела в сторону Аро, блестя в лучах заливающего зал утреннего солнца. Вышедший из-за спины старейшины Деметрий ловко поймал золотую безделушку и посмотрел на меня с извиняющейся улыбкой, а затем восхищенно присвистнул и одобрительно подмигнул, кивая в сторону разделанного на куски Кайуса.

Однако, если честно, зрелище это было довольно жутковатым, хоть и весьма эффектным: валявшиеся на каменном полу оторванные руки продолжали двигаться, словно хищные рептилии, пальцы рук судорожно сжимались, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, а обезглавленное тело и отделенная от него голова то и дело шевелились, что у неподготовленного зрителя могло бы вызвать хтонический ужас. При этом некоторые открытые части тела, на которые падал солнечный свет, переливались нестерпимо ярким радужным блеском, отбрасывая цветные блики на стены.

— Диотисальви, что ты тут устроил? — цокнув языком, укоризненно проговорил Аро.

— Небольшую взбучку, только и всего, — бросил я небрежно в ответ. — Он ее честно заслужил.

Аро нетерпеливым жестом приказал все еще кучковавшимся у стены членам временной стражи идти восвояси, но они даже не сдвинулись с места. Я вспомнил, что ранее приказал им остаться, поэтому отдал им мысленный приказ убраться вон, и только тогда они наконец, взволнованно шушукаясь между собой, быстро покинули зал.

— Я все знаю и понимаю тебя, сынок, и оправдывать Кайуса не собираюсь. Но и твою выходку тоже не одобряю. Надеюсь, ты не собираешься вершить самосуд.

— Не стану только в том случае, если он предстанет перед судом за все, что сделал, — сказал я, разглядывая свои разбитые костяшки пальцев, которые теперь неприятно ныли.

Мой гнев уже немного поостыл. И хотя, как по мне, Кайус вполне заслуживал смерти за все, что сделал, и лично мне он был как никогда омерзителен и противен, ведь я всегда считал, что для мужчины нет позорнее преступления, чем насилие над женщиной, но все же я понимал, что был не вправе переходить черту и убивать его. Старейшину должны были судить другие старейшины клана и вынести справедливый приговор за все, что он совершил.

— Можешь не сомневаться, так и будет, — заверил Аро. — Только вот сейчас весьма неподходящее время для суда.

— Почему же? — с вызовом поинтересовался я.

— У Элис опять было видение. Угадай, кто к нам вскоре пожалует. Кстати, не прояви ты тогда мягкосердечие, этого визита бы не было.

— Неужели семейка Калленов? — не скрывая удивления, спросил я.

— Бинго! — воскликнул Аро. — Но это еще не все. Вместе с ними к нам спешит кое-кто еще. О, ты весьма удивишься, узнав, кто это.

— Даже не представляю, кто это может быть, — бросил я раздраженно.

Меня стал утомлять этот разговор, надоело строить догадки.

— Готов поспорить, ты даже будешь шокирован, услышав имя нашего скорого гостя, — утробным голосом загадочно прошептал Аро.

— Дядя, кажется, я уже шокирован тем, как долго вы готовите меня к этой информации. Не томите уже, рассказывайте.

Он довольно хмыкнул.

— Это твой учитель Ларт, — с ядовитой улыбкой произнес Аро. — Помнишь его?

— Это что шутка такая? — я был и впрямь шокирован тем, что Аро решил так неудачно пошутить, ведь вот уже несколько столетий, как Ларт мертвее всех мертвых.

— К сожалению или к счастью — для кого как, но это абсолютная правда, мой мальчик, — промолвил владыка. — Я видел его в видении Элис. Не знаю как, но он жив-живехонек, как мы с тобой, и вместе с Калленами направляется в Вольтерру.

— Что вы такое говорите, дядя? Его же на моих глазах казнили. Вы же сами приговорили его к смерти, а этот… — я бросил полный презрения и ненависти взгляд на поверженного мною противника, едва удержавшись от того, чтобы назвать его при Аро подонком, — привел приговор в исполнение.

— Я сам в шоке, — пожимая плечами, признался Аро. — Но я не могу не верить собственным глазам.

— Почему вы думаете, что это именно Ларт? — все еще не веря до конца в только что услышанное, озадаченно переспросил я. — Может, это кто-то очень похожий на него? Вы ведь и Айрин сначала спутали с другой ангелицей.

— Я ни разу не спутал Айрин с Клариче.

— Клариче? — эхом повторил я.

В голове яркой молнией вспыхнула мысль о том, что, возможно, это имя моей матери.

— Да, так звали первую. Хотя они с Айрин и правда слишком похожи, словно однояйцевые близнецы, но вампирское зрение не обманешь.

— Тогда почему этот… — брезгливо поморщившись, я жестом указал на расчлененного мной мерзавца, — твердил, что это она?

— Кайус был слишком взбудоражен тогда, чтобы мыслить здраво. Он видел то, что хотел видеть. Вот и все. Клариче даже не была рыжей, как Айрин. У нее от природы были темные волосы. Что касается Ларта, то в мыслях Элис я видел его так же ясно, как тебя сейчас, до мельчайшей черточки, до малейшего изъяна. У него даже шрам от укуса Владимира был на том же месте.

Аро прикоснулся пальцем к своей левой щеке, показывая, где именно у Ларта был шрам.

— Я помню этот шрам, — потрясенно отозвался я. — Неужели это правда? Неужели он жив. Но как?

Я не мог поверить, что такое возможно, ведь приговор моему любимому наставнику, несмотря на все мои мольбы и уговоры, Аро тогда не изменил, и казнь прошла на моих глазах. Я сам видел, как Кайус с садистским удовольствием снес моему учителю голову, пока Деметрий и Сантьяго, опустив Ларта на колени, крепко держали его за плечи. Это было мое первое настоящее горе и первые слезы. Не в силах возненавидеть Аро, с тех пор я стал тихо ненавидеть Кайуса, ведь это именно он добивался казни Ларта, обвиненного в предательстве интересов клана.

Мои воспоминания прервал вкрадчивый голос Аро.

— Хотя Каллены не представляют для нас особой угрозы, но тот факт, что с ними Ларт, вызывает у меня тревогу. И не только потому, что я никак не могу объяснить факт его чудесного воскресения из мертвых. Что-то мне во всем этом не нравится. Боюсь, нас ждут еще сюрпризы. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему сейчас не самое подходящее время для того, чтобы устраивать показательные суды? Негоже вносить раздор в семью. В такие моменты клан должен быть как никогда сплоченным. А суд над Кайусом может вызвать недовольство и ропот среди других членов клана.

— И кто же, по-вашему, вносит раздор в семью и рушит сплоченность клана? — не выдержал я несправедливого упрека.

— Успокойся, сынок, я не виню тебя, просто хочу, чтобы ты понял всю серьезность положения. Я и Эдварда не стал пока окончательно наказывать, лишь приказал подержать его какое-то время под замком примерно в таком же виде, — он показал рукой в сторону лежащего на полу в разобранном виде соправителя.

Я и забыл про этого бедолагу. Мне его было искренне жаль, ведь его использовали вслепую, и теперь, помимо похищения собственного сына, на нем висело еще и убийство члена клана, за которое по законам Вольтури полагается смерть. Но хотя с недавних пор он стал для меня почти что соперником, однако чувство справедливости просто вопило во мне, что Эдвард не заслуживал столь сурового наказания, да и наказания вообще, он лишь выполнял приказы лживого и подлого правителя. Кроме того, увы, я прекрасно знал, что будет чувствовать Айрин, если Эдварда все же приговорят к смерти. И уже хотя бы ради того, чтобы оградить ее от этой боли, я не желал телепату такой участи. Но, по правде говоря, я верил в справедливость Аро и сомневался в том, что он поступит с парнем так жестоко, ведь он тоже прекрасно знал, кто на самом деле виновен в похищении и убийстве. Да и вряд ли Аро решится уничтожить обладателя такого полезного клану таланта, скорее всего, для острастки ограничится лишь номинальным наказанием, в крайнем случае подвергнет его пыткам малышки Джейн.

— Аро, вы же понимаете, что бедняга лишь исполнял преступные приказы… — я попытался заступиться за парня, но Аро, махнув рукой, меня оборвал:

— Да знаю я, знаю. Ладно, на разговоры нет времени.

Указав рукой в сторону расчлененного соправителя, он отдал приказ стражам, все это время словно тени стоявшим за нашими спинами:

— Наш брат тоже пока побудет в этом состоянии. Феликс, Деметрий, отнесите его в башню.

Те молча принялись выполнять приказ.

— А ты неплохо разделался с ним, да еще и на глазах у стражи, — обращаясь ко мне, не без восхищения заметил владыка, в последний раз оглядев «разобранного на части» Кайуса. — Слишком сильный удар для его болезненного самолюбия. И как тебе такое удалось? — в его вопросе я почувствовал скрытую за маской восхищения тревогу.

Пока Фел и Дем собирали Кайуса по частям, мы с Аро направились к выходу из зала.

— Мне помогла злость. Она усилила концентрацию, — ответил я, пропуская Аро вперед.

Я не врал, в ходе боя мне действительно удалось достичь гораздо большей концентрации, чем во время тренировок, благодаря чему я ни разу не допустил осечки. Правда, я не стал объяснять Аро, как именно использовал эту концентрацию. Конечно же, Аро воспринял мои слова с большим недоверием, об этом говорил его скептический взгляд, устремленный на меня.

— Ну и, кажется, он не совсем точно рассчитал дозу «лекарства», — с напускной небрежностью добавил я.

Эта была откровенная ложь, на которую Аро никогда бы не купился, но мне было все равно. Правду говорить я не собирался.

В глазах Аро мелькнул недобрый огонек. Он не любил чувствовать, что что-то упускает.

* * *

Через час в главном зале был назначен общий сбор. Калленов и Ларта ожидали примерно к этому времени. Я направился в покои Айрин. Я все еще беспокоился о ее состоянии, к тому же надо было решить, как быть с ней и Орландо, когда придут незваные гости. Оставлять их одних в покоях я не хотел, но и их присутствие на этой встрече с непредсказуемым исходом казалось мне нежелательным.

В гостиной я застал Беллу. Она сидела на диване, листая какую-то книгу. Увидев меня, она поднялась и спросила, как дела. Не вдаваясь в подробности, я ответил, что все в порядке, и сообщил последние новости, а затем поблагодарил ее за помощь и отпустил. Постучавшись в дверь спальни, я замер, прислушиваясь к исходившей оттуда тишине. Не дождавшись ответа, я уже хотел постучать еще раз, но тут услышал тихий голос Айрин:

— Входи.

Я вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В спальне царил легкий полумрак, так как шторы были задернуты. Айрин, откинувшись на подушки, полусидела на кровати, а у нее на руках в обнимку с плюшевым медвежонком мирно спал Орландо.

— Кажется, у меня пропало молоко, — прошептала Айрин.

— Почему ты так решила? — подойдя ближе к кровати, спросил я.

— Орландо никак не мог наесться, долго хныкал и с трудом заснул. Мне кажется, он остался голодным, — ответила она.

— Я принесу ему крови, — сказал я, украдкой поглядывая на нее, пока она с беспокойством смотрела на спящего сына, и добавил, чтобы подбодрить: — Да и пора бы ему уже полностью переходить на взрослое питание. Вон как вырос парень, совсем большой уже.

Она посмотрела на меня с благодарностью и на ее губах появилось некое подобие улыбки. Она впервые мне улыбнулась. Айрин казалась спокойной и совершенно оправившейся от того, что с ней совсем недавно произошло. Но я знал, что на самом деле это была лишь иллюзия. Сейчас ей придавал сил ее ребенок, рядом с ним она была другой, ожившей, настоящей. Но пережитое не могло не сказаться на ней, и потеря молока была наименьшим из того, что могло случиться после всего, через что ей пришлось пройти. Но у меня было и другое опасение.

— Сильвия дала тебе выпить таблетку? — спросил я.

Она кивнула, и я немного успокоился. У дампиров все происходит намного быстрее, чем у людей, поэтому промедление могло бы стать фатальным.

Пока я размышлял об этом, невольно залюбовался ею, с Орландо на руках она была так похожа сейчас на одну из ботичеллиевских мадонн⁽¹⁾ — во всем ее облике была особая нежность, женственность и какая-то воздушность. Я был очарован интимностью момента, и в то же время мне казалось, что я грубо в него вторгаюсь. Внезапно наши взгляды встретились, и я смутился, словно застуканный за подглядыванием юнец. Но Айрин, похоже, и не заметила этого, она казалась чем-то встревоженной.

— Сал, я хотела спросить… — она замялась, словно не решалась задать вопрос.

— Спрашивай, — ободрил я ее.

— Что с Эдвардом? Его наказали? — с плохо скрываемым страхом спросила она.

Ах, вот оно что. Она беспокоится за своего ненаглядного Эдварда, будь он неладен, зло подумал я и тут же одернул себя. Кажется, теперь я становлюсь ревнивцем. Только вот Айрин мне в чувствах не признавалась и в верности не клялась. Все, что между нами было — это лишь какое-то внезапное, непонятно откуда взявшееся физическое влечение, какая-то безумная в своей внезапности страсть, которой не дали ни единого шанса стремительно последовавшие события. И теперь я даже не знал, хорошо это или плохо. Так с чего это я решил, что она вдруг должна забыть своего возлюбленного и воспылать любовью ко мне?

— За него можешь не волноваться. Его дар слишком ценен для клана, так что, думаю, Аро не станет предпринимать ничего радикального, — успокоил я ее, не без доли иронии заметив: — Правда, совсем уж без наказания не обойдется, но для вампира, как ты знаешь, это не смертельно.

— Пытки Джейн? — в ее голосе чувствовалась затаенная боль.

— Не знаю, — честно признался я.

Возможно, Аро ограничится тем наказанием, которому Эдвард уже был подвергнут, а, возможно, все же прибегнет к помощи нашей милой садистки, хотя, если положить руку на сердце и быть непредвзятым, он этого вовсе не заслуживал.

Оставив Айрин с этими мыслями, я, как и обещал, пошел за кровью. Времени оставалось не так много, а для Орландо нужно было добыть свежую кровь, что требовало времени и определенных усилий. Я не стал терять время и, покинув дворец, отправился за пределы города, в его окрестностях водились самые разные пернатые. Поймав парочку соколов, я вернулся в замок и быстро обескровил их. Наполнив еще теплой манящей жидкостью графин и прихватив еще пару бокалов, я вернулся к Айрин.

Орландо только-только проснулся и все еще рассеянно хлопал глазками. На его щечках после сна играл легкий румянец. Я наполовину наполнил один из бокалов и передал его Айрин, а она протянула его сынишке. Тот с радостью ухватился обеими ручками за бокал, притянул его к губам и стал жадными глотками пить кровь. Когда бокал опустел, малец выставил его передо мной со словами:

— Хочу еще.

Я вновь наполнил бокал, теперь уже почти до краев. Лишь осушив его до самого дна, Орландо наконец-то насытился и отдал стакан мне.

Больше не хочешь? — спросил я.

— Нет, — ответил он, решительно замотав головкой.

От выпитой крови его щечки еще больше зарумянились, а глазки заблестели, он оживился, выбрался из материнских объятий и, спрыгнув с кровати, направился к своим игрушкам.

Оставшуюся кровь я перелил во второй бокал и протянул его Айрин. Пока она пила, я продолжал раздумывать над тем, нужно ли говорить ей о том, что сюда скоро заявятся Каллены. Девушке и без того сильно досталось, и все эти разборки ей сейчас были ни к чему. Но в то же время скрывать от нее эту информацию мне казалось неправильным. Наконец, взвесив все «за» и «против», я все же решил не сообщать Айрин о скором прибытии Калленов. Ее присутствие на этой сходке было совершенно излишним, встреча могла закончиться не столь миролюбиво, пусть лучше побудет с ребенком. За их безопасность сейчас отвечали двое стражников, приставленных Аро, и я строго-настрого приказал им беречь мать и дитя как зеницу ока, пригрозив в противном случае самым строгим наказанием.

* * *

Скрепя сердце я оставил Айрин и Орландо и дальше наслаждаться обществом друг друга, а сам отправился в тронный зал, где уже собралось большинство членов клана. Здесь не было лишь жен властителей, которых всегда старались держать подальше от любой опасности, а также Эдварда и Кайуса. Небольшой отряд стражей Аро послал перехватить гостей на подступах к дворцу и препроводить их сюда.

Я сразу почувствовал, что всем, кто собрался в зале, на всякий случай было выдано по порции моей крови, запас которой мне приходилось пополнять раз в несколько дней. Это означало, что теперь запас был почти исчерпан. Неужели Аро опасался появления кого-то со способностями, подобными моим? Вариантов было совсем немного. Если это не Айрин, то оставалась лишь Клариче. Видимо появление Ларта (во что я все еще до конца не мог поверить) навело Аро на эту мысль. От этого мне стало как-то не по себе. Я давно уже мечтал о встрече с той самой неуловимой, почти мифической ангелицей, но в то же время при этом чувствовал смутное волнение и даже тревогу. Не знаю, чего я больше опасался — того, что мои подозрения будут развеяны, или что они лишь подтвердятся.

Они пришли чуть позже, чем ожидалось, и казались решительно настроенными. И Ларт был среди них. Теперь и я убедился в этом. Когда небольшая группа вампиров в сопровождении нашей стражи вошла в зал, первым, кого я заметил среди них, был именно он. И пусть его одежда и прическа ничем не напоминали одеяния и прически позднего средневековья, но это был именно он — мой любимый учитель, чей облик я все эти столетия бережно хранил в своей памяти. Его взгляд, медленно скользил по присутствующим в зале, пока наконец не остановился именно на мне, и тогда он мне мягко и приветливо улыбнулся, отметая все остававшиеся в моей душе сомнения.

Взгляды остальных прибывших метались по залу, выискивая тех, за кем они, по всей вероятности, и пришли. Один из них, высокий блондин, найдя взглядом предсказательницу, едва не бросился к ней, но был остановлен крупным темноволосым парнем. Не имея возможности подойти к предмету своей любви, он продолжал неотрывно смотреть на Элис, буквально пожирая девушку глазами. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя неуютно и потянулась рукой к руке стоящего рядом Феликса, ища у того защиты. Тот в ответ сжал ее ладонь, и тогда из горла эмпата вырвалось глухое рычание. Он уже был готов накинуться на Феликса, но объятия здоровяка вновь остановили не в меру ретивого влюбленного.

Пятеро Калленов казались смертниками, готовыми пожертвовать жизнью ради своей призрачной цели. Я не понимал их намерений. Они не могли не осознавать, что впятером, пусть даже и в компании Ларта, справиться с таким могущественным кланом, как наш, им не под силу. Как вообще они…? Стоп! Слишком изнуренный морально всеми последними событиями, я даже не понял этого раньше. Вот почему Аро говорил о сюрпризах. Каллены все вспомнили, иначе зачем бы они явились сюда. И кто-то явно помог им вспомнить.

Словно наглядно иллюстрируя пришедшую ко мне слишком поздно мысль, в ответ на сухое приветствие Аро первым заговорил глава заметно поредевшего олимпийского клана.

— Мы пришли сюда и требуем вернуть нам наших родных — Эдварда, Элис и Айрин, — твердо проговорил Карлайл. — Вы не по праву отняли их у нас.

Карлайл выглядел спокойным и сосредоточенным. Но хотя ему хорошо удавалось скрывать свое волнение, я все равно заметил затаившийся в глубине его глаз страх… и еще кое-что… И только заглянув в глаза всем остальным Калленам и Ларту, я наконец понял, что все они были под действием крови сильного гипнотизера. Теперь предчувствия Аро подтвердились на сто процентов.

— Дружище Карлайл, — тихо, но жестко ответствовал владыка, — ты, кажется, запамятовал, что ваша семья отказалась исполнить мой приказ, тем самым подписав себе смертный приговор. Вам следовало бы чуть больше ценить проявленное к вам милосердие, причем проявленное дважды.

Аро сделал акцент на последнем слове. В ответ мужчина не сразу нашелся что сказать. Между тем, удовлетворившись произведенным эффектом, правитель Вольтерры продолжил:

— Вам незачем было являться сюда. Элис и Эдвард счастливы быть частью нашего клана, а Айрин теперь стала женой нашего Диотисальви.

После этих слов взгляды гостей обратились на меня. На их лицах явственно читались недоумение, недоверие и непонимание.

Оставив Калленов переваривать сказанное, Аро обратился к Ларту.

— Ну здравствуй, Ларт, мой старый друг. Я уже и не чаял увидеть тебя живым, — с неприкрытой иронией заметил он.

— Аро, ты ошибся. Ларта больше нет, — невозмутимо ответил воскресший. — Он прекратил свое существование в тот самый момент, когда вы приговорили его к развоплощению и привели приговор в исполнение. Перед тобой сейчас Гвидо.

— Неважно, Ларт или Гвидо, — с раздражением отмахнулся правитель, — но ведь ты стоишь сейчас передо мной целый и невредимый. И как это возможно?

Ларт или Гвидо, как он себя теперь именовал, лишь равнодушно пожал плечами, как бы говоря: «думай, что хочешь».

— Ну и зачем ты явился вместе с ними? — уже не скрывая раздражения, спросил Аро.

— Чтобы исправить несправедливость, которую вы учинили, — заявил твердым голосом мой некогда наставник.

Если он был жив, где же, черт возьми, он пропадал все это время? Во мне почему-то всколыхнулась обида. И хотя умом я понимал, что он не мог открыться мне и сообщить о том, что жив, не подвергнув себя опасности, но все еще живущий где-то в глубине моей души тот самый маленький мальчик, потерявший когда-то своего учителя и лучшего друга, чувствовал сейчас так, словно его обманули и предали, и эта детская обида не давала покоя.

— Вот теперь я точно уверен, что ты пришел не один. Ну и где же она? Чего прячется?  — усмехнувшись, зло и немного нервно промолвил Аро.

Неожиданно откуда-то сверху раздался тихий шелест, а затем звонкий, переливчатый смех, от которого у меня по всему телу пробежали мурашки. Все как по команде задрали головы вверх, где, зависнув под самым окулусом⁽²⁾, парила девушка, расправив за спиной огромные белоснежные крылья. Девушка, безумно похожая на Айрин.

1) ссылки на фрагмент картины

https://photo.99px.ru/photos/270245/

https://www.liveinternet.ru/users/bogsve/post391339902

Вернуться к тексту

2) о́кулус или о́кулюс, (лат. oculus — глаз), — круглое отверстие в центре крыши или купола.

Вернуться к тексту