Огненноликая (гет)

Сал

Я ничего не чувствовал: ни удовлетворения, ни радости, ни жалости, ни сожаления. Тот, кто только что перестал существовать, никогда не был мне отцом. Все, что у нас с ним было общего, — это лишь наполовину одинаковый набор генов. А единственный, кто сейчас вызывал жалость, так это его скорбящая пара, оставшаяся навечно одинокой.

Я спешил вновь увидеть мать, и, войдя в зал, сразу направился к ней. Сердцем я признал ее сразу и тянулся к ней как зеленый росток к свету, но разум все еще не мог до конца постичь этого. Было немного странно и непривычно осознавать, что эта молодая женщина, такая хрупкая на вид и так похожая на Айрин, является моей матерью. И все же ее глаза — первое, что я увидел после своего рождения и запомнил на всю жизнь — были глазами моей матери.

Клэр и красивая брюнетка беседовали с Аро. Вернее, Аро что-то красочно излагал им, как всегда, стараясь воздействовать на собеседниц своим шармом. Услышав наши шаги, мама обернулась и пошла мне навстречу. Ее глаза, которые раньше сияли холодными сапфирами, теперь приобрели теплый оттенок и заискрились, как кусочки чистой небесной лазури, озаренной яркими лучами солнца.

— Сальви, мальчик мой, ты привел их, — сказала она, окинув взглядом пришедших вместе со мной Эдварда и Айрин.

Подойдя, она обняла меня и нежно коснулась губами моей щеки.

— Как же давно я мечтала вот так обнять тебя.

Меня снова окутали ее тепло и безмятежный запах из самых первых воспоминаний детства.

Когда она отстранилась, в уголках ее глаз я заметил набухшие капельки слез. Одна из них выкатилась и медленно поползла по щеке.

— Не плачь, — прошептал я, стирая с ее лица соленую влагу.

— Не буду.

Она тихо засмеялась. Я взял ее теплую ладонь в свою и сжал, чувствуя, как сердце переполняет жгучая радость от того, что она рядом, и на этот раз сам обнял ее.

— Я тоже так давно мечтал об этом.

— Ох, Сальви, сможешь ли ты простить меня? — начала она, но я не дал ей договорить.

— Мне не за что тебя прощать. Я знаю, ты не по своей воле оставила меня.

Почему-то я был более чем уверен в том, что говорил.

— Сальви, теперь, когда ты знаешь обо мне, есть ли шанс, что ты пойдешь с нами?

Она посмотрела на меня с робкой надеждой и одновременно с тревогой, словно ожидая приговора.

Этот вопрос застал меня врасплох. До сих пор я не задумывался, что буду делать дальше, у меня просто не было на это времени — столько событий пришлось пережить и столько переживаний испытать за последние несколько часов. Но теперь вопрос был озвучен и требовал ответа. А ответ нашелся на удивление легко и быстро. Я просто не мог расстаться с матерью теперь — после того, как только-только ее обрел.

— Да, я хочу пойти с вами, — сказал я, и ее глаза в ответ засветились радостью. — И хочу, чтобы ты все мне рассказала, все без утайки.

Она согласно кивнула.

В этот момент я почувствовал на себе тяжелый взгляд Аро. Он перестал беседовать и теперь пристально смотрел на нас. Когда наши взгляды встретились, он улыбнулся какой-то ехидной улыбкой, а через мгновение перевел взгляд на Калленов, которые в тот момент шумно знакомились с маленьким Орландо. Я тоже непроизвольно посмотрел в ту сторону и вдруг натолкнулся на почти перекосившееся от гнева лицо Эдварда. Снова взглянув на Аро, я заметил злорадный огонек в его глазах, который не оставлял сомнений в том, что он намеренно думал о чем-то, что привело телепата в такое состояние. А когда Эдвард бросил убийственно презрительный взгляд на Айрин, мне все сразу стало ясно. Затем телепат обернулся в нашу сторону и прожег испепеляющим взглядом и меня.

Я уже приготовился к безобразной сцене ревности, для которой здесь и сейчас было совсем неподходящее место и время. Я даже готов был, хоть и с большой неохотой, вмешаться со своим даром и остановить этого новоиспеченного Отелло. Но парень меня на этот раз сумел удивить. Видимо, все же понял, что не стоит выяснять отношения прилюдно, особенно на глазах у всей семьи и ребенка. К тому же это дало бы Аро еще больше поводов для злорадства.

Поймав мой осуждающий взгляд, правитель Вольтерры игриво подмигнул, и на его губах расцвела елейная улыбочка. Эта попытка Аро внести раздор в стан врага меня не слишком удивила. Он был еще тем интриганом и любителем всяких сомнительных представлений и зрелищ, способных развеять скуку и пощекотать нервы. Да и, в конце концов, на войне как на войне, а как известно, в любви и на войне все средства хороши. Зная Аро, я не сомневался, что он не считает войну оконченной, хотя эту битву он и проиграл.

Эдвард, кстати, не без помощи эмпата, быстро справился с разрывающими его эмоциями и теперь лишь окатывал меня ледяным взглядом. На Айрин он предпочитал не смотреть вовсе, а она была бледна и все время прятала глаза, будто испытывала жгучий стыд. Я так и не смог поймать ее взгляд, чтобы хоть немного приободрить.

В этот момент раздался отчаянный, дикий вопль, полный гнева и ярости:

— Аро, эти твари убили Кайуса!

Афинодора злым вихрем ворвалась в зал и уже почти набросилась на Эдварда и Айрин, посеяв в стане Калленов легкое замешательство, но была моментально остановлена. Паренек с крыльями оказался начеку. Разъяренная фурия впала в сомнамбулическое состояние, продолжая еще какое-то время медленно двигаться, но уже не соображая, что делает, а затем и вовсе остановилась и застыла.

Клэр чуть вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением, в ее глазах я прочел немой вопрос.

— Да, это правда, его больше нет. Но его убил не я, хотя и сам был готов это сделать.

В ответ на ее недоуменный взгляд я тихо добавил:

— Он это заслужил, после того, что сотворил с Айрин. Но теперь он больше никому не причинит зло.

— С Айрин? — в ее глазах отразился ужас понимания.

— Вы нарушили соглашение, — неожиданно прорезал тишину обширного зала шипящий голос Аро. — Вы покусились на одного из старейшин нашего клана. Это вам с рук не сойдет.

— И что же вы сделаете? — обернувшись и глядя прямо в глаза Аро, с вызовом заявила Клэр.

Я мягко отстранил мать и сделал шаг навстречу повелителю Вольтерры.

— Дядя, Кайус заслужил развоплощение. Вы и сами это знаете. По его приказу был убит член стражи, он похитил сына Айрин, он шантажировал ее убийством ребенка, причем руками его же собственного отца, а затем зверски обошелся с ней самой.

— Диотисальви, как ты смеешь судить! — взревел Аро. — Он один из старейшин и должен был предстать пред нашим судом. Ты не должен был допустить его гибель.

— Не после того, что он сделал. К тому же он сам нарывался. Не стоило ему дразнить телепата грязными мыслями, — спокойно, но твердо возразил я.

— Вдова будет мстить за мужа, а клан — за старейшину, — неприятным скрипучим голосом проговорил владыка.

— Что ж, тогда во избежание будущих проблем нам придется всех вас уничтожить прямо сейчас, — ледяным тоном произнесла Клэр.

И это был не блеф, голос Клэр был негромок, но в нем звучала стальная решимость. Такая же решимость светилась и в глазах остальных членов ее семьи. Нужно было срочно вмешаться. Как бы ни был я зол и обижен на Аро, я не желал его гибели, как и уничтожения всего итальянского клана. Все-таки на протяжении нескольких веков Аро был моей единственной семьей, заменил мне отца и был на самом деле не самым худшим из отцов. А его ложь… Что ж, возможно, это была ложь во спасение, ведь если бы я узнал правду о том, кто моя мать, то неизбежно столкнулся бы и с губительным знанием о настоящем отце, которого я презирал и ненавидел всеми фибрами своей души и который не менее люто ненавидел и презирал меня. Но у меня были не только личные мотивы. Я понимал, что как только клан хранителей вампирских законов падет, в вампирском мире неизбежно начнется хаос.

Клэр уже повернулась в сторону Афинодоры, вознамерившись начать с нее приведение своей угрозы в исполнение, но я остановил ее, положив руку ей на плечо.

— Нет! — твердо сказал я, обращаясь прежде всего к матери. — Вы не сделаете этого! Иначе вам придется уничтожить и меня!

Клэр застыла на мгновение, а затем обернулась и с явным недовольством посмотрела мне в глаза. Это был вызов, и я надеялся, что этот вызов она принять не решится. Так и произошло. Мама наконец примирительно подняла руки, давая понять, что услышала меня. Но и Аро должен был смириться и перестать угрожать местью. Я обернулся к Аро и сказал:

— Дядя, дайте слово, что не будете мстить Калленам и семье моей матери, не станете их преследовать.

Сузив глаза, он стал сверлить меня своим проницательным взглядом. Странная искорка безумной надежды мелькнула в древних матовых рубинах. Наконец уголки его губ чуть приподнялись, и он небрежно проронил:

— Только при одном условии: все останется как прежде, ты сможешь, как и раньше, пользоваться свободой, но не покинешь клан.

Это был торг, наглый торг со стороны Аро. Даже в критическую для себя минуту он не упускал любую возможность улучшить свое положение. Ну что ж, я принимаю это условие. Да будет так!

— Хорошо, дядя, я останусь в клане. И я верю, вы сдержите свое слово.

— Мы даем слово не мстить Калленам и семье ангелицы. Слово Вольтури не будет нарушено! — неожиданно для всех произнес Маркус.

Аро досадливо поморщился, но повторил обещание:

— Хорошо, мы не будем мстить, слово Вольтури!

— Отлично! Но на какое-то время я покину клан, мне нужно время, — добавил я, на что Аро лишь коротко кивнул.

— Ну что ж, нам больше нечего здесь делать. Идем, Сальви, — вернула мое внимание мама, а затем подала знак русоволосому парню. Он кивнул ей в ответ и направил свой взгляд на Аро и Маркуса. Через мгновение повелители Вольтерры уже мирно дремали, сидя на тронах.

* * *

Когда мы покидали зал, ко мне наконец подошел Ларт с добродушной и чуть смущенной улыбкой на губах. В глубине души я все еще немного злился на него, но был несказанно рад видеть его живым. Мы обнялись.

— Ларт, furba, vecchia volpe⁽¹⁾, — потрепал я его по плечу. — Или тебя теперь называть Гвидо?

Он рассмеялся, и этот смех всколыхнул в памяти далекие воспоминания, когда, посвящая меня в тайны алхимии и медицины, он так же по-доброму смеялся над моими неуклюжими первыми попытками овладеть этими науками.

— Зови как больше нравится.

— Хорошо, значит, Лартом. Рад видеть тебя живым, дружище.

— Я тоже рад видеть тебя, Сальви, и счастлив, что наконец вы с матерью обрели друг друга. Ты так возмужал с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Я не без горечи припомнил те печальные события, при которых мне довелось в последний раз видеть Ларта. Его тогда обвинили в предательстве и приговорили к смерти. И никакие мои уговоры и мольбы не помогли. Аро остался непреклонен.

— И давно вы с мамой вместе?

— Очень давно. Это длинная история.

— Это ведь ваш с Клэр сын? — спросил я, указав на парня, который в тот момент шел впереди нас.

— Да, это твой брат, Лука.

Он подозвал парня и представил нас друг другу.

— Здравствуй, брат, — сказал Лука, глядя на меня безмятежными голубыми глазами, в которых сквозил неподдельный интерес.

— Здравствуй, — откликнулся я, с искренним расположением пожав протянутую им руку.

Хотя я уже догадывался о нашем с ним родстве, но получить подтверждение своей догадки, да к тому же услышать слово «брат» оказалось весьма волнительно. Но я постарался сдержать эмоции.

— Слушай, а Вольтури вообще проснутся?

— Ага, они очухаются через пару часов. — хмыкнул парень. — Хотел бы я усыпить их лет на сто, как в сказке, но это невозможно.

Мы разговаривали с Лартом и Лукой всю дорогу, пока шли по длинным подземным коридорам дворца.

— Так что же это за трюк, как тебе удалось выжить? — спросил я Ларта, когда мы уже выбрались наружу и стояли под стенами дворца, укрываясь в его тени от палящих лучей послеполуденного майского солнца.

— Обязательно расскажу, но чуть позже, — он лукаво улыбнулся.

Так как день был еще в самом разгаре, и солнце заливало ослепительно ярким светом узкие мощеные улицы города, чтобы не светиться, вампиры оставались в тени здания в узком проулке, дожидаясь, пока Клэр с Лукой подгонят туда три автомобиля с тонированными стеклами.

Как оказалось, билеты на ближайшие рейсы еще не были заказаны и всей компании нужно было на время где-то остановиться. Не долго думая, я предложил отправиться на одну из моих вилл, что находилась в окрестностях Флоренции. Оттуда до местного аэропорта было рукой подать, но при этом вилла располагалась в довольно уединенном месте, просто идеальном для вампиров. К тому же нам с матерью еще о многом нужно было поговорить и многое друг другу рассказать. Мое предложение было охотно принято всеми, за исключением Эдварда.

Сказать, что Эдвард был недоволен, значит, ничего не сказать. Он наконец дал выход своему гневу. Но сначала мы этого не заметили, поскольку он и Айрин отошли в сторону, и, по всей видимости, на первых порах их неприятный разговор происходил телепатически. Но когда шторм достиг максимальных баллов и все паруса и мачты были сорваны, кораблекрушения стало не избежать, чему мы и стали свидетелями. Послышался гневный рык Эдварда и тихий умоляющий шепот Айрин. Стоя почти вплотную к ней и заставляя ее вжиматься в стену здания, телепат прошипел ей в лицо:

— Ты вообще собиралась сказать мне, что вышла замуж?

— Эдвард, это была лишь формальность, — как можно тише произнесла Айрин, тщетно стараясь не привлекать всеобщего внимания.

Было видно, как стыдно ей за эту безобразную сцену ревности, которую все же закатил телепат. Но тому, похоже, уже было все равно. Хорошо, что в тот момент подъехала Клэр на первой машине, и Карлайл с женой, с которыми в тот момент находился Орландо, а также провидица с эмпатом, здраво рассудив, что ребенку не следует видеть эту некрасивую ссору родителей, сели в нее и уехали, увезя с собой и Орландо. Помимо Эдварда из Калленов остались лишь качок со своей красавицей-женой.

— И то, что вы с ним вытворяли, стоя у алтаря, тоже было формальностью? — уже ревел на всю округу Эдвард, словно упиваясь своим праведным гневом.

— Эдвард, прошу, не надо…

Айрин прикоснулась ладонью к его щеке в попытке успокоить, но он грубо оттолкнул ее руку и еще сильнее вперил в нее свирепый взгляд, а затем произнес слова, за которые я готов был убить его на месте:

— Может тебе и с его отцом понравилось?

В следующее мгновение раздался сухой и хлесткий звук: Айрин со всей силы влепила недоделанному Отелло пощечину, отчего тот на какой-то момент опешил. Гнев и жгучая обида, которые секунду назад плескались в ее глазах, теперь уступили место боли. Ее губы задрожали, она закрыла лицо руками.

Я больше не мог терпеть такого издевательства над Айрин и вмешался.

— Отойди от нее, придурок, быстро! — крикнул я.

Он резко развернулся и с налитыми кровью и гневом глазами устремился ко мне, но тут братец-качок перехватил его на полпути. И хотя он мог и не стараться, я бы и сам урезонил ревнивца, но все же оценил его усилия.

— Эд, ты что сдурел? А ну прекращай этот балаган, — зашипел он на телепата.

Тот стал яростно вырываться, и тогда громила отвесил ему хорошего тумака прямо в лицо, после чего Эдвард пришел в себя и немного успокоился.

— Эммет, отпусти меня, — с презрением в голосе рявкнул он в лицо брату, — я больше ни секунды не хочу здесь оставаться.

— Только не вздумай делать глупости, — предупредил тот, а затем медленно ослабил хватку.

Эдвард освободился из цепких объятий брата и, бросив напоследок убийственный взгляд сначала на меня, а затем на Айрин, испарился, словно его и не было.

Айрин стояла у стены с закрытыми глазами, не в силах видеть всего происходящего. Ее лицо было белее мела, по нему медленно катились слезы. Я бросился к ней, желая поддержать, но она отстранилась от меня и, шатаясь, медленно пошла в сторону машины, которую к тому моменту уже подогнал Лука. Блондинка подошла и обняла ее за плечи. Ее помощь Айрин приняла. Они вдвоем сели на заднее сидение автомобиля, а Лука уступил Эммету место за рулем, и через мгновение все трое тоже уехали.

Немного обескураженные этой дикой сценой, невольными свидетелями которой я и семья Клэр стали только что, мы сели в третью машину и выехали из города. Я, Клэр и Ларт разместились на заднем сидении. Вел машину Лука, а рядом с ним на переднем сидении расположилась брюнетка-вампирша. Ларт наконец представил мне ее как их с Клэр приемную дочь Жюли, которую обратил он сам. В знак приветствия она обернулась и протянула мне свою тонкую, изящную руку, улыбаясь открытой дружелюбной улыбкой.

— Давно наслышана о тебе, Сальви. Рада познакомиться. Надеюсь, мы подружимся.

Я пожал ее узкую холодную ладонь с длинными изящными пальчиками и не сразу нашелся с ответом, очарованный ее приветливостью и какой-то особой, излучаемой ею жизнерадостной энергией, которая словно передавалась всем вокруг.

— Я тоже очень рад, — наконец я подобрал нужные, но избитые до банальности слова и тут только понял, что так же широко и открыто улыбаюсь девушке в ответ.

1) Furba, vecchia volpe — Хитрый старый лис

Вернуться к тексту