Некромант (джен)

Рабастан стоял в толпе детей, ожидавших вызова к Распределяющей шляпе, и разглядывал сидящих за столом под флагами Слизерина студентов. Каждого из них он знал заочно, а некоторых даже лично: Родольфус позаботился о том, чтобы рассказать брату о тех, с кем тому предстояло учиться, тех же, кого не знал он, описал Рабастану Маркус Эйвери, который в этом году пошёл уже на второй курс. Старосту своего будущего факультета Рабастан тоже неплохо знал: тот нередко бывал у них дома и вообще дружил с Родольфусом — и причину этой дружбы брат объяснил Рабастану незадолго до его отъезда в школу, когда рассказывал о том, что его там ждёт и что стоит делать, чтобы поудобнее устроиться.

— Я прекрасно понимал, что он будет старостой в то время, когда ты поступишь, — говорил Родольфус, рассказывая о Малфое. — Поэтому мы дружим. Он позёр и фат, но парень неплохой — и он за тобой присмотрит первый год. Опекать не будет — ему не до этого, да и тебе это не нужно — но в случае проблем ты можешь совершенно спокойно прийти к нему, и он поможет. Он отлично тебя знает и хорошо относится — не стесняйся обращаться.

— Думаешь, ему будет до меня? — спросил Рабастан с сомнением.

— Будет, если ты попросишь, — уверенно сказал Родольфус. — Я тебя довольно знаю, чтобы понимать, что злоупотреблять этим ты не станешь — скорее, не пойдёшь, когда понадобится. И поэтому прошу — не стесняйся. Люциус любит роль патрона — ему будет лестно. Если не к нему — можешь подходить к МакНейру, он тебя поддержит. Уолден — парень мрачноватый, но ты ведь тоже его знаешь и, по-моему, не боишься, верно?

— Не боюсь, — Рабастан вздохнул.

То, что он испытывал при мыслях о школе, не было страхом — ему было просто очень, очень неприятно думать, что последующие семь он должен будет делить комнату с неизвестно каким количеством незнакомых ему мальчиков. И уроки должен будет делать в общей гостиной или же в библиотеке. И есть вместе со всеми. И чем тут мог помочь Малфой?

— Кровать в спальне выбирай как можно дальше от двери, — продолжал Родольфус. — Её все хотят, так что тебе нужно войти первым — а для этого держись поближе к Люциусу, когда он повезёт вас в спальню. Я надеюсь, он исполнит мою просьбу и слегка придержит остальным, давая тебе фору — но ты тоже должен постараться. Сразу же садись на кровать — и не вставай, пока остальные не выберут себе места и не начнут раскладывать там вещи. Твой сундук, конечно, зачарован — всё время лазить в него неудобно, так что я купил тебе ещё такой же ящик, — сказал он, ставя на колени Рабастану довольно большой, со стороной дюймов в пятнадцать, ящик. — Он, во-первых, зачарован, во-вторых, внутри всегда холодный, — Родольфус улыбнулся. — Там можно хранить еду, что ты будешь забирать с собой из-за общего стола, и потом, по вечерам, спокойно есть за шторкой. Ну и прятать ещё что-то мелкое — в конце концов, записям холод не вредит.

— Спасибо! — просиял Рабастан и растроганно стиснул руку брата. — Руди, я всё время думал… Я… Спасибо! — он заулыбался, широко и радостно, и Родольфус тоже улыбнулся:

— Я не мог тебя оставить без еды. И главное — родители, конечно, будут требовать от тебя исключительно отличных оценок. Но, во-первых, действительно проверить они могут только результат экзаменов. Во-вторых, поверь: как только ты закончишь школу, никому на свете, включая и родителей, оценки эти интересны и нужны не будет. Учи то, что тебе понадобится в будущем — прежде всего, это чары и трансфигурация. Остальное не так важно — хотя гербология и зелья могут быть весьма полезны. В общем, если что-нибудь не будет получаться — не страдай. Не важно всё это. Вот ты сам знаешь, как наш отец учился?

— Нет, — ответил Рабастан, подумав. — А ты?

— Нет — и кому какое дело? Даже результат ТРИТОНов нужен только тем, кто после школы будет поступать на службу или на наёмную работу. Тебе в этом нет нужды — так что живи спокойно. Результаты СОВ в этом смысле более важны: они позволяют взять потом те курсы, что тебе захочется. Но по ним обычно никаких проблем не возникает — а родители… они всё равно найдут, к чему придраться, — он снова улыбнулся. — Так что не переживай и постарайся получить от учёбы побольше удовольствия.

Рабастан пообещал, что постарается, и действительно собирался это сделать — если выйдет. Его расстраивала не только необходимость жить в комнате неизвестно с кем, но и то, что теперь он мог общаться со своим учителем исключительно с помощью совы: следующая их личная встреча должна была состояться, в лучшем случае, зимой, в каникулы, да и то если Рабастана вдруг отпустят в гости к Эйвери. А нет — придётся лета ждать. Письма — это хорошо, конечно, но Рабастану казалось, что он теряет единственного человека, принимающего его полностью и целиком, и одна мысль об этом была едва выносимой. Оставалась лишь надежда на сову, о покупке которой Рабастан вспоминал с улыбкой и смущением.

Сову ему должны были купить вместе с палочкой — и если на выбор последней Рабастан особо повлиять не мог, и поэтому не слишком волновался по этому поводу, то домашнее животное предстояло выбирать ему. Он уже давно решил, что ему нужна сова — это самое полезное животное из всех (для чего нужна, к примеру, кошка? Уж не говоря о жабе) и, к тому же, умное. И потом, сова живёт не в спальне, а в совятне, где за совами, наверное, приглядывают — значит, меньше шансов будет, что её обидит кто-то, с кем у Рабастана отношения не сложатся. А такие наверняка будут — сам он ссориться ни с кем не собирался, но не может же так быть, что он всем понравится! И вообще, сова — это разумно и серьёзно, совы живут долго и со временем становятся для волшебника настоящими помощниками.

Так что он хотел сову — но мысль о том, как они будут покупать её, приводила Рабастана в неизменное уныние. Потому что скорее всего, выглядеть это будет так: они придут в магазин, и родители скажут Рабастану: выбирай. И дадут много, на их взгляд, времени — может, полчаса, или даже целый час. Однако Рабастан не представлял, как можно выбрать одну сову из нескольких десятков, или даже сотен, всего за один час. Он же не успеет рассмотреть их всех, потрогать, поговорить с ними… Но и дольше ждать никто, конечно же, не станет, тем более что к вечеру дома соберутся гости — праздновать его, Рабастана, одиннадцатилетие. Лучше бы тогда уж ему эту сову просто подарили, что ли — он хотя бы не расстраивался бы тогда, что она не такая. Не его.

Решение Рабастан искал много дней, и додумался до него только почти накануне праздника — и очень ругал себя за то, что времени осталось так немного.

— Руди, — сказал он, подходя к брату сразу после завтрака, — скажи, ты мог бы мне помочь?

— Смотря чего ты хочешь, — ответил Родольфус, осторожничая больше по привычке, ежели действительно по необходимости.

— Скажи, ты не мог бы сходить со мной посмотреть сов? — попросил Рабастан. — Тебе даже не надо там со мною быть всё время — просто отведи меня в магазин, а вечером заберёшь… я никуда не уйду, честно!

— Точно, — Родольфус поглядел на Рабастана с некоторым удивлением и почему-то досадой. — Тебе же должны купить животное. И ты здорово придумал — сходить за ним заранее. А я не додумался. Болван, — он чуть улыбнулся. — Да, конечно, сходим. Завтра же. Я тебя, конечно, подожду…

— Но ведь это долго, — запротестовал Рабастан. Ему ужасно хотелось оказаться в магазине одному — так, чтобы спокойно посмотреть всех сов и не мучиться виною от того, что вынуждает того, кто пришёл с ним, бессмысленно терять полдня. — Я правда не уйду из магазина, даже если выберу, а ты ещё не вернёшься. Пожалуйста, можно я один? — проговорил он умоляюще.

— Можно, если хочешь, — согласился с ним Родольфус. — Сходим завтра же. И зарезервируем твой выбор — чтобы не купили. Отведу тебя туда после обеда — и заберу вечером. Подходит?

Рабастан, конечно, согласился — и вот так и оказался в торговом центре «Совы» с кучей времени и волнующим предвкушением первой самостоятельной покупки. Пока его брат о чём-то говорил с мистером Илопсом, Рабастан подошёл в выставленным в оконной витрине клеткам — и обнаружил с удивлением, что все дверцы в них открыты. Ему уже сказали, что сов нельзя просто так хватать руками, и, если птицу хочется погладить, нужно попросить сперва у неё на это разрешения, и Рабастан, не желая никого пугать, засунул руки в карманы и погрузился в поиски своей будущей совы.

К вечеру Рабастан обошёл магазин четырежды. Теперь он здесь знал каждую сову и мог, наконец-то, выбрать. Ему нравились здесь многие, но ведь сова ему нужна для дела, а не просто для того, чтобы раз в неделю написать домой — и он остановился на не очень-то большой и похожей то ли на сову, то ли на маленького ястреба птице, которая так и называлась — ястребиная сова. Их тут было несколько, и из них Рабастану больше всего понравилась та, чьё оперенье было самым чёрно-белым и нарядно-контрастным. Они уже познакомились, и Рабастан теперь думал, что ему нравится то имя, которым звали сову здесь. Ильда. И хотя владелец магазина говорил, что Рабастан может сменить имя, и сова привыкнет — они этому обучены, и вообще, это птица молодая, а в молодости они легко переучиваются, Рабастан решил, что менять имя ей не станет.

Родольфус почти опоздал тогда, явившись буквально за пару минут до закрытия магазина — и опять о чём-то долго говорил с мистером Илопсом, а потом, как видел Рабастан, отдавал ему какие-то деньги.

— Ты купил её? — спросил Рабастан сразу же, как они вышли.

— Отдал задаток, — возразил Родольфус. — И договорился, что родители об этом не узнают. Я сказал им, что хочу сам подарить тебе сову — они не возражали. Так что, полагаю, они не станут вдаваться в детали нашего общения с мистером Илопсом.

Так что в понедельник четвёртого сентября одна тысяча девятьсот семьдесят второго года Рабастан стоял на платформе девять и три четверти и оглядывался. Но смотрел он не на поезд — хотя тот и заинтересовал его сначала. Он высматривал Маркуса Эйвери — и его отца, конечно. Безусловно, тот не станет говорить ему ничего полезного сейчас, при людях, но Рабастану просто очень хотелось его увидеть.

— Малфой, — услышал Рабастан за спиной голос брата и почувствовал, как тот тронул его за плечо. Он обернулся, и кивнул стоящему рядом с ними Люциусу Малфою, на чьей мантии красовался значок старосты. Старшие Лестрейнджи, тем временем, стояли немного в стороне и увлечённо беседовали о чём-то с семьёй Булдстроудов.

— Ну привет, — заулыбался тот и тут же похвалил: — Отличная сова. Зовут как?

— Ильда, — ответил Рабастан.

— Красиво, — Малфой излучал уверенность и благодушие, а ещё немного снисходительной заботы. — Я б позвал тебя в своё купе, но я староста, и у нас вагон отдельный, — произнёс он с не особенно прикрытой гордостью. По губам Родольфуса скользнула ироничная улыбка, и Рабастан повеселел. Малфоя он знал довольно плохо, однако относился к нему, в общем, хорошо — как к любому чрезвычайно увлечённому, прежде всего, самим собою человеку. — Но ты не волнуйся: я тебя потом найду и загляну в течении дня пару раз. Всё равно мы будем патрулировать.

— Я надеюсь, он поедет с купе Маркусом Эйвери, — сказал Родольфус. — Правда, я пока не вижу их, но ещё довольно рано.

— Вот не знаю, — неожиданно насупился Малфой, и Родольфус удивлённо вскинул брови:

— Что такое? Что с Эйвери не так?

— С ним-то всё так, — Малфой поморщился. — Но есть у него один приятель, вечно влипающий в драки с Блэком и компанией. Ты бы лучше сел куда-нибудь ещё, — предложил он Рабастану.

Рабастан прекрасно знал, о ком тот говорит: о Снейпе. Маркус ему о нём рассказывал и даже обещал, что Рабастану он понравится — потому что Снейп был тоже умным и любил учиться. Правда, он был полукровкой, и Рабастан уже заранее представлял себе выражение лиц родителей, когда они узнают, что их сын дружит с таким волшебником, но решил, что им не обязательно об этом знать. Можно же попробовать им просто не рассказывать, не так ли?

Знал он и про Блэка — и про то, что Снейп с Блэком, и ещё с Джеймсом Поттером, не поделили что-то с самого начала. А ещё про то, что этот Снейп дружит с грязнокровкой… магглорожденной — родители строго-настрого запретили ему употреблять слово «грязнокровка» в школе — девочкой, да ещё и с гриффиндоркой, и Рабастану было ужасно интересно поглядеть на неё. На настоящую волшебницу, родившуюся у настоящих магглов. «Они выродки, конечно, — говорил отец, — но выродки порой забавные. И всё бы ничего, но в последнее время они стали уж слишком громкими — а они должны знать собственное место». Рабастан отлично знал, кто такие выродки — но пока не представлял, как это может выглядеть на людях, и ему это было невероятно любопытно. Так же, кстати, как и посмотреть на маму Снейпа — на волшебницу, что вышла замуж за маггла. Маггла! Рабастан ни разу их не видел — если не считать покойников и толпу на вокзале, куда его переправили порталом.