Некромант (джен)

В доме на Гриммо Рабастан оказался поздно вечером — Регулус провёл его прямо в комнату Родольфуса. Тот не спал — сидел за освещённом лампой столом и что-то писал на одном из многочисленных разложенных по нему листов так сосредоточенно, что появления Рабастана не услышал.

— Я не знал, что столько времени прошло, — сказал Рабастан, кладя руку брату на плечо. Тот вздрогнул, резко обернулся и, вскочив, притянул Рабастана к себе с такой силой, что тот задохнулся и повторил слегка придушенно и виновато: — Прости. Я не знал, что столько времени прошло.

— Что произошло? — спросил Родольфус, отпустив его и усадив на край кровати. Больше, если желать сесть рядом, было некуда: в комнате из мебели присутствовали лишь кровать, шкаф, стол, стул, с которого вскочил Родольфус, и нечто вроде то ли громоздкой прикроватной тумбочки, то ли небольшого комода.

— Можно, я всем сразу расскажу? — попросил Рабастан. — Мне трудно всё это повторять четыре раза кряду.

— Я сейчас всех приведу, — Родольфус улыбался настолько счастливо, что Рабастану снова стало стыдно. — Я спокойно ждал первые сутки, но потом заволновался.

— Извини, — Рабастан не смог придумать, что ещё сказать. — Скажи, с Поттером ведь всё в порядке?

— Да, вполне, — Родольфус почему-то усмехнулся. — Ты его увидишь — завтра, полагаю. Он о тебе тоже волновался.

— Почему ты думаешь, что я его увижу?

— Да он здесь живёт, — откликнулся Родольфус. — Здесь вообще много народу — нас закрыли наверху, на предпоследнем этаже, и я не знаю достоверно, кто ещё есть в доме, но я слышу разные голоса, например, когда работаю в библиотеке, и среди них есть и голос Поттера. Тебе, кстати, стоит сейчас туда спуститься и найти Блэка — иначе нам с тобой придётся разделить постель.

— Ты работаешь? — с облегчением спросил Рабастан. Значит, всё в порядке. Он не знал пока, что происходило здесь в его отсутствие, но раз Родольфус работает — значит, не случилось ничего фатального.

— Мы втроём работаем, — кивнул Родольфус. — С Руквудом и Марком.

— Дементоры?

— Они, — Родольфус почему-то усмехнулся. — У нас и образец есть. В некотором смысле это удобно.

— Он что, здесь? Дементор? — удивился Рабастан.

— А куда он денется? — спросил Родольфус. — Мы бы даже если захотели, не смогли бы без тебя его вернуть. По большей части он здесь пребывает в виде камня, но время от времени мы его расколдовываем. Помогает проверять всякие теории.

— Что Ойген? — осторожно спросил Рабастан, решив пока что отложить вопрос с дементором.

— Он не может нам помочь, — кажется, не очень понял брата Родольфус. — Он прекрасный менталист, и человек хороший, но все эти расчёты, всё же, не его.

— Я понимаю, — нетерпеливо проговорил Рабастан. — Как он себя чувствует?

— Нормально, насколько я могу понять. Переживает о тебе, — Родольфус улыбнулся и предложил: — Сходи к нему, пока я приведу Маркуса и Руквуда. Он здесь, в соседней комнате.

— Схожу. Как ты думаешь, — задал Рабастан вопрос, который давно его интересовал, — почему Руквуд тоже предал Лорда?

— Он учёный, — ответил Родольфус. — И экспериментатор. Его интересуют сложные задачи. Он прекрасно расставляет приоритеты, и задача развоплощения дементоров представляется ему важней и интересней, чем судьба или персона Лорда. Который, в сущности, мешал своим существованием её решению. Думаю, в случае с Руквудом Лорд сделал ошибку, видя в нём — как во всех нас — послушного раба. Я не удивлюсь, если Руквуд изучал его, и где-то у него хранятся толстые тетради с записями. Но дементоры важнее — и ведь объективно это так. Ты понимаешь?

— Да, вполне, — Рабастан кивнул. — Как ты думаешь, — спросил он, вставая, — сколько времени нам потребуется, чтоб понять, как развоплотить дементоров?

— Не представляю, — покачал головой Родольфус, идя к двери. — Я только начал этим заниматься, и пока задача вообще не кажется мне выполнимой. Но я полагаю и надеюсь, что я ошибаюсь.

Они вышли, и Рабастан, осветив коридор Люмосом, с интересом огляделся. Всё здесь было пыльным и заброшенным и казалось нежилым — или очень, очень запущенным. На пыльном ковре виднелись протоптанные дорожки, по которым легко было понять, какие комнаты здесь обитаемы, а с потолка свисало нечто, весьма напоминающее паутину.

— Тебе сюда, — сказал Родольфус, указав на соседнюю дверь. — Приходите потом ко мне, — он пошёл дальше, и Рабастан только сейчас заметил, что его руки пусты.

— У тебя нет палочки? — спросил он.

— Нам выдают одну, если это нужно для работы, — почему-то очень весело сказал Родольфус. — Но ты всё увидишь сам — хотя я бы на твоём месте свою припрятал.

— Зачем? — Рабастан пожал плечами. — Они понимают, что я всегда могу сходить за новой.

— Это сейчас так, — покачал головой Родольфус. — Я не разбираюсь в этом, но мне кажется, ты говорил, что некроманту можно помешать ходить туда-сюда.

— Некроманту да, — Рабастан чуть улыбнулся. — А сове?

— Не надо рисковать так глупо, — попросил Родольфус. — Просто спрячь её пока — хотя бы временно, — он выразительно кивнул на дверь, перед которой стоял Рабастан, и вошёл в соседнюю.

Рабастан толкнул дверь комнаты Мальсибера и с порога увидел, похоже, уснувшего с книгой Ойгена — она потихоньку сползла на самый край кровати, а он сам уже перевернулся и лежал, как всегда, ничком, разметав подушки.

— Привет, — Рабастан присел на край кровати. — Извини, что напугал вас.

Мальсибер развернулся — книга не удержалась на краю и с громким шлепком упала на пол — и, садясь, выдохнул счастливо:

— Ты вернулся!

— Я не знал, что прошло так много времени. Идём к Руди — я всё расскажу вам всем, — попросил Рабастан. И тут же задал тот вопрос, что мучил его ещё с момента уничтожения хоркруксов: — Скажи, почему ты был настолько уверен в дементоре? Что ты знал о нём?

— Ничего, — на лице Мальсибера проскользнуло странное выражение. — Я им управлял.

— Империо?

Рабастан почувствовал себя невероятно глупым. Это было настолько просто, что должно было первым делом прийти ему в голову — но нет! Он вообще об этом не подумал почему-то.

— Ну, в каком-то смысле, — Мальсибер улыбнулся. — Северус считает, что это вовсе не Империо — но мы дома всегда его называли так.

— Я тебя не понял, — озадаченно признался Рабастан.

— Империо воздействует на волю, — сказал Ойген, встав и быстро одеваясь. — А я — на желания. Это, в общем, то же самое, но по-другому. Пойдём? — спросил он, застёгивая мантию.

— Как это — желания? — Рабастану куда больше, чем идти куда-то, хотелось сейчас услышать объяснение.

— Я делаю так, чтобы он хотел сделать то, что нужно, — легко сказал Мальсибер. — Только не проси меня, — добавил он серьёзно. — Я не стану тебя этому учить.

— Почему? — Рабастан спросил, скорее, для проформы. Ойгена он понимал: он и сам бы многому не стал его учить. Его право.

— Это слишком сильное оружие, — Мальсибер присел рядом. — И потом, — добавил он уже помягче, — тебе будет сложно научиться. Чтобы это вышло, человека — или существо, не важно — нужно полюбить. Хотя бы на то время, что колдуешь. Искренне. Полагаешь, у тебя получится?

— Нет, — без малейших колебаний отозвался Рабастан. — Я даже пробовать не стану. Но ты мне расскажешь? Как-нибудь потом?

— В общем — расскажу, — пообещал Мальсибер, вставая. — Идём?

— Идём, — Рабастан поднялся, но не двинулся с места. — Подожди. Ты ведь не мог любить дементора?

— Иначе ничего не вышло бы, — Мальсибер улыбнулся. — Это не та любовь, из-за которой женятся, — он засмеялся. — И не дружеская, как у нас с тобой. Это… — он задумался. — Нужно найти что-то, что тебе понравится, и за это ухватиться. И через это понять… почувствовать, осознать, я не знаю, как это назвать, что ты мог бы полюбить — человека, или существо, не важно. Поймать это чувство — и работать с ним.

На сей раз Рабастан думал довольно долго.

— Я могу представить это с человеком, вероятно, — сказал он, наконец. — Но с дементором не понимаю. Как ты это сделал? Что там можно полюбить?

— Души, — очень мягко проговорил Ойген.

— Чьи? Ты понимаешь, кто обычно умирает в Азкабане?

— Мы вполне могли бы, — Ойген улыбнулся. — Рэба, это не так важно. Это просто души, которым очень плохо. Им всё время плохо, страшно, непонятно и мучительно.

— Это может вызвать жалость, — подумав, сказал Рабастан. — Но это ведь не то же самое, что любовь.

— Не то же. Но от неё можно оттолкнуться — мне, во всяком случае, этого хватает для заклятья, — Мальсибер нетерпеливо поглядел на дверь и вновь позвал: — Пойдём! Я очень хочу узнать, что там случилось. Лорд ведь умер?

— Умер, — Рабастану не хотелось мучить друга, так что он послушно пошёл к двери. — Я всё расскажу, идём.

Впечатления у слушателей от рассказа Рабастана были очень разными: Родольфус удивлялся вместе с ним поступку Эстер, Руквуд сухо уточнял детали, Маркус, кажется, был более всего впечатлён тем, что произошло с душою Лорда, Ойген же сказал:

— Я рад, что это так закончилось. Так правильно.

— Что в этом правильного? — возразил Родольфус. — То, что Лорд, по сути — если я, конечно, верно понял — избежал заслуженного наказания?

— Мы не знаем, избежал ли, — возразил Мальсибер. — Никто не знает, что произойдёт с ним дальше. Но что это «дальше» будет — правильно.

— То есть, ты Эстер понимаешь? — спросил Рабастан, удивляясь про себя тому, что никто из них не поинтересовался, кто она такая и почему там оказалась.

— Понимаю, — Ойген обхватил себя руками. — Я не очень разбираюсь в этом всём, но, кажется, ты говорил, что души не должны там находиться? — спросил он Рабастана. — За Завесой, но не уходя?

— Не должны, — подтвердил тот. — Они могут приходить туда, если их позвать, к примеру, или если сами хотят знать, что происходит в нашем мире. Но на время. Иногда они там остаются — если здесь их что-то держит. Но обычно в этом случае они могут уйти, когда дело закончено. Я никогда не видел прежде ничего похожего на Лорда, — Рабастан слегка передёрнул плечами.

— Значит, — вдруг спросил Мальсибер, — если бы не ты, он бы там остался?

— Если бы не Эстер, — возразил Рабастан. — Я бы не понёс его оттуда никуда — да и не донёс бы. Мне нельзя так далеко.

— Но она пришла к тебе, — с нажимом возразил Мальсибер. — Если бы не ты, они не встретились бы, верно?

— Думаю, она могла бы рано или поздно натолкнуться на него, — с сомнением ответил Рабастан.

— Но без тебя они бы не ушли? — не отставал от него Ойген, и Рабастан сдался:

— Полагаю, нет.

— Значит, в некотором роде ты тоже его спас, — заявил Мальсибер. — Пусть ты душу не собрал — но всё же позаботился о ней. Как и обещал, — он очень довольно улыбнулся и добавил: — Жаль, что у нас нет вина. Рэба, ты не можешь его где-нибудь достать? Мы бы выпили — и за тебя, и попрощались бы. У вас дома есть вино? Белое, желательно?

— Есть, — Рабастан кивнул, встал и, подняв Завесу, отправился домой — за вином и за едой.

В конце концов, ему ведь в самом деле следовало поужинать.