Некромант (джен)

Вечер в доме Блэков, как казалось Рабастану, тянулся бесконечно. Говорили за столом, по большей части, о политике, и Рабастан быстро заскучал — и от скуки принялся, как обычно, рассматривать участников беседы. И заметил, что все Блэки были радостно возбуждены, а Тёмный Лорд выглядел весьма довольным. Из не Блэков здесь были они с братом и старшие Розье — младший почему-то не пришёл, — Люциус Малфой с Нарциссой, из другой же ветви Блэков здесь присутствовала только Беллатрикс. Остальных Рабастан почти не знал — хотя нет, МакНейра он помнил. Так же, как и Роули. И ещё он точно где-то видел парочку гостей, но не мог вспомнить даже их имён.

В этом-то и заключалась странность. Это был не званный ужин и не бал — простой дружеский обед, судя по царящему за столом настрою. Но на подобные обеды приглашают ведь обычно вполне определённый круг друзей — так что он здесь делает? Родольфус — ясно, что, они с Беллатрикс почти встречались, но сам Рабастан?

Он в который раз оглядел гостей. Кажется, они все здесь друг друга знали — значит, всё-таки гостей подбирали тщательно. Было очевидно, что у здешних Блэков случилось нечто замечательное, что они хотят отпраздновать — но почему именно в таком составе? Где, к примеру, Эван? И родители Беллатрикс и Нарциссы? Где старший Малфой? Его мама умерла несколько лет тому назад, но отец-то жив… нет, Рабастан не понимал.

Оставалось только надеяться и ждать, что ответ появится позднее — и, действительно, сразу после основного блюда, но перед десертом, как раз когда положено делать в еде паузу, Тёмный Лорд поднялся. Разговоры тут же стихли, и в комнате стало так тихо, что Рабастан мог слышать стук собственного сердца.

— Друзья мои, — заговорил Лорд, обводя их всем непонятно Рабастану гордым взглядом. — Я счастлив, что вы все пришли сегодня, чтобы разделить со мною мою радость и принять в наши ряды сразу двух новых товарищей. Подойдите, Белла, Регулус, — велел он.

За столом зааплодировали, а Рабастану почему-то вдруг стало очень неуютно. Ненадолго — почти сразу это ощущение прошло, сменившись любопытством. Сейчас он увидит, что такое эта Метка. Вот зачем его позвали! Их с Родольфусом. Значит, это уже второе приглашение. На третье нужно будет дать ответ.

Регулус и Беллатрикс, тем временем, опустились на колени и закатали свои левые рукава по локоть. Тёмный Лорд взял в руку палочку, и Рабастан вдруг обратил внимание на его ногти — толстые, желтоватые и треугольные, чем-то напоминающие когти какого-то животного.

— Беллатрикс, — торжественно произнёс Лорд. — Начнём с тебя.

Она улыбнулась счастливо и гордо и протянула ему свою левую руку. Рабастан успел ещё удивиться, почему же она левая? Палочку ведь держат правой, правой и клянутся, тогда почему же… — когда Лорд обхватил своими длинными и тонкими пальцами руку Беллатрикс с тыльной стороны, а затем приставил кончик своей палочки к середине её предплечья и с силой вжал его туда. Секунду или две не происходило ничего, а потом лицо Беллатрикс приобрело странное, отрешённо-блаженное выражение, словно бы ей было невероятно хорошо — и на её белой коже стало рисоваться идущее от палочки изображение черепа с вылезающей изо рта змеёй.

— Теперь ты принадлежишь мне, — сказал Тёмный Лорд, когда тёмная картинка была полностью готова. Он убрал палочку и, взяв Беллатрикс за подбородок, велел: — Встань.

Она поднялась и встала, слегка пошатнувшись, а когда открыла глаза, её взгляд был совершенно пьяным и невероятно, почти пугающе счастливым. Раздались аплодисменты, зазвучали поздравления — а Рабастан взглянул на брата, но не смог ничего прочесть по его лицу. Впрочем, ему и этого хватило: если тот закрылся до такой степени, значит, ему есть, что скрывать. Только от кого — от Лорда или Рабастана?

— Регулус, — вновь прозвучал высокий голос Лорда. — Подойди.

Что?!

Рабастан мгновенно позабыл про Беллатрикс и даже про Родольфуса. Он совсем не ожидал подобного, хотя и помнил тот майский разговор. Значит, Регулус решился? Уже? Так быстро? Но ведь он же школьник, и ему ещё два года там учиться — что будет, если кто-нибудь увидит метку? Вот теперь Рабастан понял, почему здесь не было Эвана Розье и вообще больше никого из школы, кроме его самого и Регулуса, тоже опустившегося теперь на колени перед Лордом. Рабастану стало смешно: это было так банально! Лорд бы ещё руку себе целовать их всех заставил или вообще полу своей мантии. Впрочем, наблюдать за Регулусом он от этого менее внимательно не стал, но отличий не нашёл. Повторилось всё — вплоть до выражения лица, возникшего на лице Регулуса в тот момент, когда Лорд начал колдовать. Что ж, с его стороны вполне разумно было сделать эту церемонию такой запоминающейся — Рабастан это признавал, но это всё равно казалось ему смешным. Интересно, что ощущают те, кому наносят метку? Беллатрикс, конечно, не расскажет, а вот Регулуса можно расспросить.

Потом.

Когда Регулус, уже с меткой на руке, поднялся, снова раздались аплодисменты — и тут Рабастан понял, по какому принципу были собраны здесь гости: вероятно, все они носили метку. Или почти все, потому что при всём желании Рабастан не мог представить с ней ту же Вальбургу Блэк. Ну и, конечно же, они с Родольфусом — у них тоже меток не было.

Беллатрикс и Регулуса поздравляли, и Рабастан даже не заметил, когда и как к нему подошёл Лорд.

— Выглядело глупо, да? — спросил он с ироничной усмешкой, опускаясь на пустой сейчас соседний стул.

— Было очень впечатляюще, — осторожно ответил Рабастан.

— Людям нравятся такие вещи, — сказал Лорд. — Можно было бы всё это сделать будничней и проще, но людям нужны праздники и торжества. Однако, если ты решишь ко мне присоединиться, тебе можно будет обойтись без этого, — он кивнул в сторону шумно радующуюся чуть в стороне компанию. — Что тебе, что брату. Впрочем, как решите… и если решитесь, — он растянул в улыбке свои тонкие бескровные губы, и Рабастан вдруг точно понял, что когда-то прежде Лорд должен был быть очень обаятельным, и привычка улыбаться так осталась у него с тех пор.

— Я не могу просто так уйти из учеников, — медленно проговорил Рабастан.

— Понимаю, — кивнул Лорд. — Эйвери не захочет потерять ученика. Но я буду рад Родольфусу — он это знает, и ты тоже.

— Дело не в Родольфусе, — Рабастан поглядел ему в глаза — странного коричневого-красного цвета и почти красными же белками.

— У тебя есть девушка? — удивился Лорд.

— Нет, конечно, — Рабастан тоже удивился. Раз он некромант — пусть не урождённый, но хотя бы практикующий — он же должен знать, что это невозможно! Или это такая шутка неудачная? Вроде нет… — У меня есть друзья. И я не хочу, чтобы с ними из-за меня беда случилась.

— Друзья, — в голосе Тёмного Лорда появился интерес. — Умение дружить — это особенное качество. Очень важное. Прекрасно, что ты одарён им. Но ты прав: им может угрожать опасность, если ты уйдёшь от Эйвери. Кто они? Расскажи мне, — попросил он.

— Вы тут не поможете, — сказал Рабастан, и Лорд вместо того, чтобы возмутиться или начать убеждать его в обратном, усмехнулся.

— Не проверишь — не узнаешь, — сказал он. — Почему ты так считаешь?

— Потому что один из них — Маркус, его сын, — ответил Рабастан, внимательно наблюдая за выражением лица Тёмного Лорда. И мгновенно понял, что Родольфус не ошибся: глаза Лорда сверкнули красным, и почти отсутствующие ноздри вздрогнули.

— Ты дружен с младшим Эйвери?

— Да, — ответил Рабастан.

Они говорили с Маркусом о Лорде — вскоре после возвращения Рабастана после похорон, устроившись возле Чёрного Озера в один из прохладных ветренных дней, когда мало кто сюда ходил.

— Отец опасается его, — сказал Маркус. — Говорит, что у него верные идеи, но что он не готов таскать ему каштаны из огня. Так что, может, для тебя это и правда выход.

— Не только для меня, — возразил Рабастан. — Ты ведь тоже можешь…

— Да зачем я ему сдался? — отмахнулся Маркус. — Отец и за тебя-то воевать с ним будет, а уж за меня… — он вздохнул. — Я, знаешь, думаю порой: может, мне действительно жениться? Сразу после школы. Но я не могу отдать ему ни в чём неповинного ребёнка. Понимаешь? Не могу! Отец сделает из него такое же чудовище, как он сам.

— Сделает, — согласился Рабастан. — Марк, я думаю, что ты неправ. Ты умный — умнее всех, кого я знаю. Быть не может, чтобы Лорд не оценил тебя.

— Умных много, — возразил Маркус. — Я же драться не умею. Я пытался — помнишь, ты учил меня? Он и сам, наверно, не дурак — и ему нужны бойцы, а не мозги.

— Я не собираюсь быть бойцом, — улыбнулся Рабастан.

— Не сравнивай, — вздохнул Маркус. — Ты же уникальный. Некромант. Таких нет больше. Конечно, никто не отправит тебя в бой, чтоб там потерять.

— Я могу попробовать договориться с ним, — предложил Рабастан. — Как ты думаешь, я достаточно уникален для того, чтобы выторговать для тебя особые условия?

Они рассмеялись — и это само по себе было удивительно. Маркус был единственным, с кем у Рабастана совершенно неожиданно для него самого выходило по-настоящему шутить — не теми заранее выдуманными шутками, которых у него уже скопилось несколько тетрадей, а теми, что сами собой рождались в разговоре. Что-то похожее у Рабастана происходило разве что с Родольфусом, да и то намного реже — может, потому что общались они с ним меньше, чем с Маркусом. С остальными у Рабастана так не получалось — да и не хотелось. Ни с кем, даже с Мальсибером, способным развеселить, кажется, даже Плаксу Миртл. Это привидение Рабастан встретил только несколько недель назад — вероятно, потому что оно выбрало себе весьма странное место обитание: женский туалет, откуда выбиралось крайне редко. Миртл до смерти — если можно так сказать о призраке — испугалась тогда Рабастана, так что успокаивали её остальные призраки довольно долго. И даже это удалось им только после заверений Рабастана, что он никого и никуда насильно отправлять не собирается, и Миртл ещё придётся очень попросить его, чтоб он ей помог уйти.

А вот с Маркусом Рабастан шутил, и даже с удовольствием. И удивлялся этому — то после, а то и прямо во время разговора. Почему-то Рабастану с ним было почти так же легко, как с самим собой и порою даже легче, чем с Родольфусом. Почему так происходит, Рабастан не понимал, а анализ ответа почему-то не давал.

Может, потому что анализировать это Рабастану не очень-то хотелось, так что он не слишком и старался.