Некромант (джен)

— Мне нужно будет ещё с ними встретиться. И не один раз, — сказал Мальсибер, когда они все пришли в себя и, пообедав, сидели на крыше, греясь на совсем по-летнему жарком солнце.

— Ты сказал, что они согласились, — Рабастан нахмурился.

— Согласились, — кивнул Ойген. — Но я не стал бы доверять обычному согласию. Нужен кто-то, в ком можно быть уверенным, а для этого мне нужно пообщаться с ними.

— Нужно — значит, встретимся, — сказал Родольфус. — Теперь, когда они знают, что Рэба — некромант, это должно быть безопаснее.

— Они не придут, — возразил Мальсибер. — Если Рэба будет там, они просто не придут. Они ведь не подчиняются нам. Ты пришёл бы на их месте?

— Нет, — Рабастан продолжал хмуриться. — Я всё равно пойду с вами. Совой.

— Совой можно, — обрадовался Ойген. — Сядешь на плечо — будет даже красиво!

Шутки шутками, но Рабастан действительно отправился на следующие встречи Ойгена с дементорами в образе совы, и хотя все их и высидел на его плече, но так и не сумел ничего в их общении понять. Однако дело двигалось: постепенно из собирающихся на эти встречи дементоров общаться с Ойгеном подходили все меньше. К середине июня их осталось четверо, и Мальсибер после очередной встречи пообещал, что в конце месяца, пожалуй, можно будет приступить к уничтожению хоркруксов.

— Только как мы Поттера получим? — спросил он.

— Вот уж не проблема, — пожал плечами Родольфус. — Прилетишь в школу с порталом и возьмёшь мальчишку.

— Я не рисковал бы так, — возразил брату Рабастан. — Кто знает, как работают порталы в школе.

— Тогда можно подождать, пока он уедет на каникулы, — предложил Родольфус. — Проследим за ним от вокзала и узнаем адрес.

— Почему-то, — заметил Эйвери, — Лорд ни разу не пытался так похитить Поттера. Я думаю, его дом как-то защищён.

— Ну похитим по дороге, — Родольфус явно не видел в этом никакой проблемы. — Между домом и вокзалом. Это ненадолго же, как понимаю? — спросил он Мальсибера.

— Думаю, что нет, — ответил тот. — Извлечь хоркрукс недолго — если вообще возможно. Я могу потом аккуратно стереть это воспоминание и…

— Нет, — отрезал Родольфус. И пояснил на недоумённые взгляды: — Это — наш шанс. Единственный шанс не окончить дни в изгнании, а добиться оправдания. Если мы докажем, что уничтожили Лорда, это может покрыть все обвинения. Жаль, что я не Малфой, — он усмехнулся. — И не так хорош в роли переговорщика. Но я попробую. Особенно если у нас будет такой козырь.

— А что, если забрать его из министерства? — вдруг спросил Мальсибер. — Там ведь будет суматоха и…

— Ты не успеешь, — с некоторым сожалением возразил Родольфус. — Дата операции уже назначена — времени не хватит.

— Когда? — спросил Рабастан, скрывая раздражение. Он ведь слушал Лорда! Почему он снова пропустил такие важные новости?

— Пока что это тайна ото всех, — ответ Родольфуса его успокоил. — Лорд, как водится, сообщит участникам в последний момент.

— Но ты знаешь, — засмеялся Ойген. — От Беллы или от Малфоя?

— Это будет послезавтра, — не стал отвечать ему Родольфус. — Вечером. Так что мы не успеваем. Жаль, — добавил он с досадой. — Идея забрать мальчишку в министерстве хороша.

— Заберём с вокзала, — утешающе проговорил Мальсибер. — Может быть, это даже и неплохо: получив пророчество, Лорд будет занят им.

— Я немного почитал об этом, — подал голос Эйвери. — О пророчествах. Их и вправду можно отменить, если получить такую запись в руки. Или изменить, — он быстро облизнул губы. — На самом деле, их можно изменить как захочется. И… и я не думаю, что это пророчество должно попасть к Лорду, — закончил он с нервной решительностью.

— Я не верю в эту чушь, — поморщился Родольфус. — Пророчество — это просто вероятность. Озвученная и порою сбывшаяся. Мы знаем о десятках таковых — а сколько тех, что сгинули, так и не исполнившись?

— Если ты не веришь во что-то, это не делает его несуществующим, — вступился за друга Рабастан. — Пророчества порой сбываются — этого достаточно, чтобы не рисковать. Мы там будем — в нашей власти сделать так, чтобы оно к Лорду не попало. Знать бы, как оно выглядит.

— Это шарик, — сообщил им всем Родольфус. — Небольшой стеклянный шарик вроде тех игрушек с летящим внутри снегом или листьями. Они хранятся в Отделе Тайн — много, много стеллажей. Послезавтра вы увидите.

— Стеллажи? — переспросил Мальсибер. — Так давайте опрокинем их, и всё побьётся.

— И Руквуд нам голову откусит, — Родольфус улыбнулся.

— Подавится, у всех сразу-то, — в тон ему сказал Мальсибер.

— Вообще, план хорош, — согласился вдруг Родольфус. — Я бы предложил дождаться Поттера, а после на него свалить. Лорд наверняка будет в бешенстве.

— Это крайне неразумно, — сказал Рабастан.

— Почему? — изумился Ойген. — Да Лорд поверит даже в то, что Поттер виноват в затмении! Или в наступлении зимы.

— Неразумно, что нас не предупреждают и не готовят ни к чему, — пояснил Рабастан. — Я понимаю, что Малфой хочет получить все лавры и боится, что кто-то перехватит инициативу, но это глупо и неосторожно.

— В данном случае Малфой не при чём, — заступился за него Родольфус. — Это приказ Лорда: они с ним планируют эту операцию исключительно вдвоём. Даже Беллу не берут, — он усмехнулся.

— Это глупо! — повторил Рабастан.

— Так хорошо же, — Мальсибер похлопал его по предплечью. — Чем глупее план — тем менее странна будет неудача.

— Я боюсь, что Лорду эта логика недоступна, — заметил Родольфус.

— Ему никакая недоступна, — сказал на это Ойген, и они все рассмеялись, хотя в ситуации, на самом деле, не было ничего весёлого.

Рабастан до самого последнего момента надеялся, что их всех всё-таки предупредят и потренируют, или хотя бы скажут, что они должны делать, однако ничего подобного не произошло. Просто вечером во вторник, после ужина, Лорд их вызвал и сказал очень торжественно, что момент настал, и он ждёт от них хорошей службы и пророчества.

— Люциус вам объяснит, что делать, — завершил он свою непривычно короткую речь — и ушёл, сделав повелительный жест.

План Малфоя был невероятно прост и столь же, на взгляд Рабастана, глуп. Если всё настолько элементарно, зачем им всем идти туда? И зачем шантажировать мальчишку, если можно просто взять его под Империо? Впрочем, никаких вопросов Рабастан задавать не стал: Малфой неимоверно нервничал, и дёргать его лишний раз было и жестоко, и бессмысленно. А вот с Руквуду Рабастан вопрос задал, и в ответ услышал равнодушное:

— Моё дело — довести вас до места. Остальное мистер Малфой со мной не обсуждал.

— Но ведь это просто глупо, — терпеливо проговорил Рабастан. — Единственная причина, по которой я могу счесть это разумным — если под Империо Поттер не сможет взять пророчество. Это так?

— Я никогда не занимался пророчествами, — ровно проговорил Руквуд.

Рабастан подавил острое желание съязвить и оставил Руквуда в покое. В конце концов, им так будет даже проще: довольно будет подождать, покуда Поттер потянется к пророчеству, и толкнуть стеллаж вот хоть бомбардой, а то и обычным ступефаем. Никто и не удивится… тем более что состав группы вызвал у Рабастана, мягко говоря, глубочайшее недоумение: если присутствие Эйвери и Крэбба он мог объяснить желанием в очередной раз наказать его, то что здесь делал Джагсон? Рабастан так ни разу и не говорил с ним после побега, и теперь разглядывал с некоторым любопытством. Тот казался замкнутым и мрачным, но внешне выглядел нормальным. Немного подумав, Рабастан решил, что присутствие Джагсона очень кстати: можно будет свалить всё на него, если версия с Поттером по какой-нибудь причине не будет выглядеть достаточно правдоподобной.

…К министерству они отправились порталом: мало кто из присутствующих смог бы точно аппарировать туда. Цель посещения они все скучно обозначили как «посещение Отдела тайн» и, спустившись через телефонную будку в пустой Атриум, пошли к лифтам. В министерстве было пусто — слишком пусто, на взгляд Рабастана. Странно, неужели здесь ночами не остаётся даже дежурного? Но ведь аврорат работает? Правда, они ниже, но всё равно происходящее выглядело очень странно. Как Руквуд устроил это?

— Эта статуя, — сказала Беллатрикс, отклоняясь от пути к лифтам и подходя к бездействующему сейчас фонтану. — Когда мы придём к власти, мы её изменим.

— Это главное, конечно, — шепнул, но не слишком тихо, Мальсибер идущему с ним рядом Эйвери. — Без правильной статуи всё пойдёт не так.

— Ты не понимаешь! — воскликнула Беллатрикс, резко к нему развернувшись, но продолжить не успела — Руквуд наложил на неё беззвучное Силенцио и сказал:

— Прошу вас, потише. Нашей целью не является привлечение внимания.

Родольфус молча подошёл к жене и, взяв её под локоть, снял с неё заклятье. Она тут же вырвалась, на сей раз, впрочем, молча, и так быстро зашагала вперёд, что у лифтов была первой.

Они заняли два лифта и, спустившись на самый нижний уровень, двинулись за Руквудом. Коридоры, по которым тот их вёл, были тёмными и странными — так, за всю дорогу им не встретилось ни одной двери. Они шли почти наощупь — так темно здесь было — держась рукой за стену, и порой у Рабастана возникало ощущение, будто ни второй стены, ни потолка не существует. Да и та стена, что он ощущал под пальцами, была пугающе однообразной. В какой-то момент Рабастан заметил, что неровности возникают на ней с определённой периодичностью, однако проследить её толком не успел: стена вдруг исчезла, и в следующий миг голос Руквуда сообщил им:

— Мы на месте.

Вокруг внезапно посветлело — не слишком сильно, но достаточно, чтобы можно было разглядеть длинные ряды высоких стеллажей, уходящих в сумрачную даль. Все они, сверху донизу, были заставлены тускло светящимися небольшими стеклянными шариками. Почти все они были покрыты толстым слоем пыли, и под каждым из них была табличка с именами — несколькими, или же одним.

— Зал пророчеств, — сказал зачем-то Малфой. И добавил возбуждённо: — Ждём.

Ждать пришлось довольно долго, и постепенно все не то что разбрелись — ни Малфой, ни Долохов не допустили бы такого безобразия — но слегка рассредоточились, рассевшись вдоль стен по одному или маленькими группками. Маркус очень нервничал, и Ойген, усевшись рядом с ним, смешил его, рассказывая очередную длинную историю, коих у него было какое-то бесконечное количество. И ведь он не повторялся никогда, если его специально не попросить об этом! Рабастан, устроившись поблизости, сперва прислушивался, но затем отвлёкся, поймав, наконец, мысль, что всё время ускользала от него.

Если он смог приманить хоркрукс, значит, он, определённо, неживой, поскольку на живые существа манящие чары не действуют. Хотя это утверждение тоже было спорным: дерево, к примеру, или куст так вполне можно было приманить. «А я не удивлён, — чётко прозвучал у Рабастана в голове голос Долохова. — Всегда знал, что Лорд — дуб дубом.» Рабастан чуть улыбнулся. Да, определённо, Долохов бы сказал что-то подобное. Однако шутки шутками, но значит ли это, что часть души, отделённая от целого, перестаёт быть живой? Но чем тогда она становится? Или дело просто в том, что она спрятана в предмет? Но ведь чары-то сработали не на диадему, а на Тома Риддла. Бред какой-то… так не может быть. Душа одушевлена по определению. Впрочем, тело тоже живо, однако если отрезать от него, к примеру, палец, тот живым уже не будет. Может быть, с хоркруксом происходит то же самое? Если так, то душу Лорда не собрать — но можно… нарастить? Как делают с отрубленными пальцами? Когда делают, конечно…