Некромант (джен)

Маггл?

Отец Тёмного Лорда — маггл?!

Рабастана эта новость потрясла. Врать отец не мог: мёртвые не лгут, они на это не способны. Могут не договорить, могут подвести к ложному выводу, но солгать впрямую мёртвые не могут.

Выходило, что Лорд — просто полукровка. Да ещё и «числившийся магглорождённым» — то есть, вероятно, вырос он у магглов.

Значит… Значит…

Рабастан так и сидел в гостиной, прямо на ковре. Давным-давно стемнело, за окном шёл нудный дождь, и этот звук, вкупе с привычным шумом моря, был очень успокаивающим. Некоторое время Рабастан просто его слушал, постепенно начиная ощущать себя дождём и морем и ни о чём не думая. Но время шло, и к середине ночи он вернулся в реальность и занялся, наконец, анализом.

Итак, его реальность… нет, не то. Она отнюдь не изменилась: реальность-то как раз осталась прежней. Изменилось его знание о ней — причём изменилось кардинально. Хотел бы Рабастан знать, ошибается ли он в чём-нибудь ещё так же основательно! Впрочем, он полагал, что подобное крайне маловероятно.

Впрочем, это после. Даже если он и ошибается, то вряд ли сможет понять это прямо сейчас — да и не до этого теперь. Для начала он хотел проанализировать все действия Тёмного Лорда… Риддла, поправил он себя. Просто Тома Риддла — с учётом того, кем тот, собственно, является.

Выходило следующее.

С одной стороны, Лорд всё же Гонт. И ему вполне логично было обижаться на отношение однокурсников: легко представить, как жилось на Слизерине магглорожденному. И, конечно же, он должен был мечтать о том, чтобы его принимали по-другому. И возмущаться…

Стоп.

Если он Гонт по матери, то почему считался магглорожденным? Она что же, отдала его отцу? Причём отцу, который, видимо, не знал о том, что она — ведьма? Зачем?

Рабастан потёр лицо руками. Нет, история не складывалась. Вот наоборот всё получалось: если бы мать Риддла была магглой, а отец не знал о нём, то его магглорождённый статус был бы объясним. Но вот так? Как он вообще умудрился попасть к магглам? Разве что… Допустим, девушка из Гонтов почему-то выбрала себе в супруги маггла — вон как Андромеда Блэк, но только хуже. Что ж. Бывает. Может быть, он был богат, красив, или, возможно, оба разом. В общем, вышла она замуж, родила ребёнка — и… И — что? Почему Лорд значился как маггл? Даже если она после умерла… хотя нет. Она никак не могла умереть: откуда бы тогда он вообще узнал о Гонтах? Значит, она была жива, по крайней мере, до его лет семи-восьми. Хотя нет — она могла, к примеру, написать ему письмо, если знала, что умрёт слишком рано для того, чтоб успеть всё рассказать. Да, так быть могло.

Впрочем, сейчас это не главное. Итак, магглорождённый мальчишка на Слизерине. Не лучший вариант судьбы… но он рассказывает сокурсникам, что на самом деле Гонт — вернее, его мать из них — и они все ему верят. Рабастан не так давно закончил школу, чтобы позабыть царящую в ней атмосферу. Сам бы он в подобное поверил? Или кто-нибудь из его однокурсников? Да ни за что! Высмеяли бы и сделали посмешищем.

А вот Лорду все поверили. Почему? Видимо, у Лорда было доказательство, причём неопровержимое — и Рабастан бы очень хотел знать, какое.

Пришлось вновь звать отца, от которого Рабастан на сей раз узнал, что поначалу Риддла все считали магглорожденным, и первым, что называется, звонком стала его внезапно обнаружившаяся на втором или на третьем курсе змееустность. А потом Риддл откуда-то узнал имя своей матери, и паззл сложился: стало ясно, откуда у него эта способность.

Больше ничего полезного отец сказать не смог — или же не захотел. Разве что добавил, что Риддл вырос в маггловском приюте. Что это такое, Рабастан не знал, но по смыслу понял, что это некий дом, где живут дети, лишённые родителей и вообще любой родни, которая бы взяла к себе сирот. Это было странно, но что взять с них — магглы…

Главное не это. Если Лорд… Риддл вырос в вот таком приюте, а потом попал на Слизерин, ему там пришлось, наверное, несладко. И тогда совсем уж странно, что он взялся защищать права и интересы тех, кто его когда-то обижал. Ведь наверняка же это было! Невозможно, чтоб на Слизерине никто не трогал грязнокровку.

Так откуда вдруг подобная забота? Нет, головоломка у него не складывалась.

А вот если предположить, что юный Риддл затаил зло на тех, кто его когда-то обижал — что на Лорда, в общем-то, похоже… Как ему теперь должно быть лестно видеть, что потомки тех, кто над ним смеялся, идут на смерть по его приказу! И как сладко чувствовать, что он держит в своих руках судьбы тех семей, представители которых в школе мнили себя лучшими! Если так, то его действия становятся вполне понятными.

А вот их собственные выглядят потрясающим идиотизмом.

Сейчас Рабастану вполне понятно было и нежелание отца позволять своим сыновьям принимать метку, и ярость Эйвери… хотя с последним, пожалуй, дело было не только в этом. Слишком уж резка была реакция.

Впрочем, об этом Рабастан ещё подумает. Главное — понять сейчас истинные цели Лорда. Если он и вправду хочет отомстить им всем… впрочем, он ведь может это сочетать. Отомстить тем, кто унижал его — и возвысить чистокровных в целом. Ведь не все же представителей священных двадцати восьми с ним учились! Те же Эбботы, к примеру, ничего ему не сделали, наверное — они, вроде бы, все хаффлпаффцы. Или Шекллболты. Вот их можно и возвысить — вместе с Гонтами, конечно. Править, опираясь на остатки священных двадцати восьми — как это, наверно, сладко бывшему безродному мальчишке-грязнокровке?

Это всё хотелось обсудить, но Рабастан пока не очень понимал, с кем именно. С братом? Но сумеет ли тот защититься от легиллименции? Лорд любил порою «проверять» их головы — только с Рабастаном этого не делал. Потому что бесполезно… а ведь это, вероятно, раздражает. Должно.

Эта мысль резко выдернула его в реальность. Что бы он сейчас о Лорде ни узнал, злить его было опасно. Прежде Рабастан воспринимал все попытки Лорда применить к нему легиллименцию как вызов, и гордился тем, что всегда его выдерживал, но сейчас всерьёз задумался о том, чем это может кончиться. Нет, определённо, глупо дразнить Лорда — как бы это ни было приятно. Кстати, почему это ему доставляет столько удовольствия? Потому что позволяет ощущать себя сильнее? Это, разумеется, приятно, только стоит ли такое чувство той опасности, которую представляет Лорд? Не стоит. Разумеется, не стоит. Значит, нужно в следующий раз проиграть ему — но аккуратно. Рабастан не раз читал о том, как можно обмануть легиллимента, но ни разу этого не делал. Что ж, видимо, пришла пора — но сначала, разумеется, нужно было потренироваться.

Только с кем?

Родольфус был, конечно, неплохим… нет — даже хорошим легиллиментом. Но, опять же, Рабастан отнюдь не был уверен в том, что его брат достаточно хорош и в окклюменции, и сумеет защититься. За себя он не боялся — что, в конце концов, Лорд может ему сделать? Ему нужен некромант — а кроме Рабастана, у него нет никого. Значит, не убьёт, и вообще серьёзного вреда не нанесёт. Но вот Родольфус? Нет, определённо, рисковать так Рабастан не был готов.

Тогда кто же? Маркус? Невозможно: уж кого-кого, а его Лорд считает даже без легиллименции.

Оставались Снейп с Мальсибером. Они оба были менталистами, причём очень разными. Снейп был Рабастану куда ближе, но…

Но здесь было одно «но».

В том, что Мальсибер его не выдаст никогда — во всяком случае, специально — Рабастан был совершенно убеждён. Но проблема была в том, что Мальсибер, при всех своих блестящих талантах менталиста, был никчемным окклюментом. Он вообще не закрывался — или делал это, словно в первый раз вообще про окклюменцию услышал. Почему так было, Рабастан не понимал, а спрашивать ему казалось неуместным: в конце концов, какое ему дело? С другой стороны, Лорд тоже это знал, и поэтому почти не рылся в голове Мальсибера. Эту логику Рабастан никогда не понимал, однако принимал её как данность, точно зная, что Мальсибера Лорд уже давным-давно не проверяет.

В отличие от того же Снейпа.

Правда, что он видит в его вечно немытой голове, Рабастан не представлял. Лорд ему не говорил, естественно, а сам Снейп на все вопросы только усмехался, и трактовать эту усмешку можно было как угодно.

И то самое «но» заключалось в том, что Рабастан отнюдь не был уверен в том, что Снейп захочет сохранить его секрет. В принципе, конечно, в том, что они со Снейпом занялись бы окклюменцией, не было ничего уж слишком неожиданного: Лорд же должен понимать, что такие навыки следует поддерживать. Но его это насторожит, и скрыть нужное будет ещё сложнее.

И кто оставался?

Никого.

Но ведь без партнёра нужное умение не натренировать! Рабастан, конечно, мог заниматься в одиночку, но ведь кто-то должен был его проверить. Кто? Мальсибер или Снейп? Братом рисковать Рабастан не собирался — значит, оставались эти двое.

Впрочем, ими рисковать он тоже не хотел. Нужен был кто-то такой, кого, в случае чего, не жалко — и, в то же время, тот, кто ничего не скажет Лорду.

Задача представлялась Рабастану нерешаемой. Те, кому он мог хотя бы отчасти доверять, были ему слишком дороги, а остальные — проще сразу Лорда попросить.

А кстати, это мысль.

Тот любил учить — это Рабастан давно отлично понял. Правда, делал это он весьма своеобразно, снисходительно-надменно, но, кроме этого, претензий к нему как к учителю у Рабастана не было: он неплохо объяснял и бывал на диво терпелив. Но просить учить его закрываться от него же самого было совершеннейшим абсурдом — и Рабастан считал, что именно поэтому у него могло всё получиться.

Заодно он сразу же поймёт, когда научится.

Удобно.

— Ты что-нибудь узнал?

Как Родольфус всегда его находит? Эльфы, что ли, рассказали? И как он вошёл так тихо? Или это Рабастан так глубоко задумался, что не услышал ничего?

Рабастан едва не поддался соблазну сказать «нет» — и так защитить Родольфуса. Но нет — он никогда не станет ему лгать. И скрывать от брата ничего не будет. Один раз он уже скрыл — и чем всё кончилось? Рабастан до сих пор ругал себя за то, что когда-то в детстве струсил и не рассказал Родольфусу про некромантию. Если бы он сделал это, может быть, они сейчас бы не носили метки! И, возможно, у них в доме не жила бы Беллатрикс. Нет уж, больше Рабастан не совершит такой ошибки. Лгать своим нельзя, или они быстро перестанут быть своими.

— Его звали… зовут Том Марволо Риддл, — ответил Рабастан. — Из Гонтов была только его мать. А отец — маггл.

— В смысле? — недоверчиво и едва ли не растерянно переспросил Родольфус. — Как Андромеда?

— Маггл, а не грязнокровка, — терпеливо повторил Рабастан. — Просто маггл. Лорд вообще официально числился магглорождённым и жил в маггловском приюте. И о матери узнал потом.

— Откуда? — кажется, почти механически спросил Родольфус. Интересно, Рабастан так же глупо выглядел, когда узнал всё это?

— Этого отец не знает, — ответил он. — Да и какая разница? Это тайна, вероятно.

— Вероятно, да, — согласился с ним Родольфус. И добавил: — Полагаю, нам пришла пора стать мастерами окклюменции.