Последний шанс (джен)

После того, как в потолке огромного конференц-зала образовалась не менее широкая дырень, присутствующие учёные, школьники и люди, не принадлежащие к докторам и кандидатам наук, но интересующиеся данной темой, на несколько минут замолчали, рассматривая диковинный кусок бетона, едва не превративший меня в изящное кровавое пятнышко. Модифицированная троица показалась из своего укрытия, во все глаза рассматривая новую деталь помещения, а после, пока никто не обращает внимания друг на друга, мигом спустились, оказываясь рядом.

Тао присвистнул, доставая планшет и начиная подключаться к камерам в округе, чтобы определить причину из вне. М-21 странно замер, нахмурившись, прищурившись и изредка поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, а то и вовсе запрокидывая её. Такео слушал что-то тихо говорящего ему Франкенштейна, согласно кивал, иногда открывал рот, уточняя ускользнувшую от его внимания деталь. Стоило моргнуть — и снайпер исчез из виду, буквально за сотую секунды растворившись в воздухе. Так, не нравится мне, к чему всё идет… Да и чутьё подсказывает, что не только нам проблемы достались.

Я поёжилась, когда по спине пробежал холодок, и медленно выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Мне бояться нечего: во-первых, у меня в запасе ещё две жизни; во-вторых, Франки и модифицированные ребята не дадут меня в обиду; в-третьих, в конце концов, я сама могу за себя постоять, так как в наличии, пусть и спящий, Лорд и Игнис, обладающий оригинальной способностью Тёмного Копья лакомиться врагами, а потому очень полезный на поле боя.

Успешно пропустив ту часть подготовки к военным действиям, когда главнокомандующий раздаёт приказы, я захлопала глазами, не обнаружив Тао с М-21. Штейн тоже отсутствовал за кафедрой на сцене, и я осталась в гордом одиночестве. Впрочем, ненадолго.

Организаторы начали спорить, как сейчас стоит поступить — перенести конференцию в другое место или же отложить её до завтра, пока разбираются с возникшей проблемой, — не спрашивая мнения участников, и у меня появилась возможность разглядеть в зале Кромбеля, сидящего в третьем ряду почти что в центре, и того блондина, с которым я столкнулась и рубашку которого, уговорив Такео за несколько секунд до начала конференции мне с этим помочь, уже отправила в химчистку.

Тринадцатый Старейшина, словив на себе мой взгляд, поднялся с нагретого места, вальяжно прошёл мимо нервничающих зрителей, поднялся на сцену и оказался на расстоянии вытянутой руки. Мужчина приблизился к куску крыши и, чуть склонившись, едва заметным шевелением ладони подозвал меня к себе. Заинтересованная в том, чем Кромбель хочет поделиться, я без каких-либо подозрений и опасений подошла. Если «помесь ежа с дикобразом» хотела бы мне навредить, то сделала бы это с самого начала, а не решила сотрудничать, отвечать на сообщения и иногда вести совершенно обычную беседу на отвлечённые темы, которая могла бы возникнуть между хорошими знакомыми.

— Видите? — Старейшина указал на мириад камушков разной величины. — Мне интересно, почему тот, кто это сделал, до сих пор не показался.

— Возможно, его сейчас пытается задержать мистер Франкенштейн, — предположила я, подняв голову к открытому участку неба. Оно, ярко-синее, ночное, усыпанное звёздами, никак не соответствовало суровой действительности. — Давайте поднимемся? Хочу понять, по какой причине ничего не слышно.

— Леди вперёд, — усмехнулся Кромбель, и я пожала плечами. Если он думал вогнать меня в краску, то в своём желании не преуспел.

Убедившись, что нами до сих пор никто не интересуется, да и исчезновение пары человек среди жаркого спора вряд ли кто заметит, я оттолкнулась от пола сцены и через мгновение уже стояла у самого края дыры. Брр… Почему мне никто не сказал, что на улице так холодно?

Кромбель оказался рядом. Мы переглянулись, одновременно дёрнули плечами и разошлись в разные стороны, пытаясь отыскать напавшего. То, что этот «кто-то» здесь один, даже не допускалось, так как, если судить по всем нашим удачным и неудачным битвам, враги предпочитают давать о себе знать маленькими группками, видимо, надеясь, что численное преимущество даст им больше шансов на победу. Глупо, наивно и безосновательно. Да и вообще: им что, вместе с какими-то модификациями ещё и ЧСВ неосознанно поднимают, что они с каждым разом всё больше убеждаются, что уж им-то точно суждено нас одолеть. Вот как это назвать?

Лёгкое дуновение ветра, плавное, преисполненное изящества движение — и враг, собравшийся напасть со спины, уже лежал на крыше. Я равнодушно смотрела на красноглазого аристократа сверху вниз, приставив остриё шипа из энергии Копья к горлу незнакомца. Вглядевшись в черты его лица, я с удивлением обнаружила, что, по человеческим меркам, он вряд ли старше меня. Может быть, ровесник, а то и младше. Это бы объяснило то, почему я так легко от него увернулась: Благородные, которые не являлись главами кланов, и так особой силой не отличались, а уж те, кто не достиг совершеннолетия, и подавно.

«Чего ждём? — ласково поинтересовался Игнис, и я вздрогнула. — Если не хочешь пачкать руки, оставь мне — я голодный».

«Странно, — я прислушалась к своим ощущениям. — Здесь что-то не так. Думаешь, если бы они хотели меня убить, послали бы какого-то сопляка?»

«Резонно, — посерьёзнело Копьё. — Давай я его съем? Мы сразу всё узнаем».

«Прикрой меня. Если заметишь, что кто-то подкрадывается со спины, пока я тут обсуждаю тему предательства с этим кровопийцей, тут же атакуй, не спрашивая разрешения и не жалея сил. Не хочу доставить лишних проблем и снова умереть».

«Не переживай, Анька, всё сделаем в лучшем виде. Твой тыл в безопасности. И все остальные части тоже».

— Где другие? — тишина до сих пор напрягала. — Почему напали и сразу же сбежали, поджав хвост? Поняли, что не победите, и решили заманить в ловушку, чтобы напасть всем скопом? — по гневно раздувшимся ноздрям и обжигающего ненавистью взгляду я догадалась, что попала в точку. — Молодцы — ничего не скажешь. Очень по-союзски.

И не успела я закончить мысль, как раздался оглушительный взрыв — раз в пять сильнее того, что проделал дыру в потолке. За этим звуком на короткое мгновение воцарилась тишина, а затем грянули звуки битвы.

Не став дальше тратить своё время на провалившегося в попытке убийства предателя, я, поняв, что самостоятельно с его устранением не справлюсь, а зубастого обезвредить надо, чтоб потом не вылез где-нибудь, метнулась в сторону источника звуков, попросив Игниса со всем разобраться. Мелькнула фиолетовая вспышка, послышался сдавленный хрип — и тишина.

Бежать было недолго — бойня происходила в паре кварталов от научного центра, и Франкенштейн вовсю развлекался со слабыми противниками. Видимо, тот факт, что ему помешали блестяще закончить своё выступление и получить заслуженные овации, сыграл немаловажную роль в том изощрённом наслаждении, с которым Штейн расправлялся с врагами. Сказывалось это и на его и без того феноменальных способностях доводить противников до белого каления. Будь здесь М-21 или Раэль — обзавидовались бы. Или достали бы блокноты и стали конспектировать за начальством.

«Анна, цель — научный центр, — я дёрнулась, уставившись на мечущийся силуэт Франкенштейна. Мужчина успевал не только тумаки раздавать, но и мысленно объяснять мне ситуацию. — Они хотят обвинить в нападении нас. Выводи всех в безопасное место».

«Это куда?» — можно подумать, я когда-либо была в этой части Кореи и строила здесь убежища на всякий пожарный.

«Тао перехватит вас по пути», — бросил Франки, обернулся, усмехнулся и мотнул головой, призывая к действию.

Пару секунд ещё постояв и полюбовавшись, как Штейн доходчиво объясняет врагам, почему лучше с ним не связываться и по какой причине Союз никогда не победит, я сделала глубокий вдох, постаралась успокоиться, более-менее пришла в себя, вернула способность к трезвомыслию, огляделась в поисках Кромбеля, не нашла немца и метнулась в сторону дыры в потолке, через которую можно было попасть в конференц-зал.

Люди… до сих пор продолжали спорить, что делать и как поступить. К изумлению, их не интересовали ни звуки взрывов, ни отсутствие некоторых участников, ни подозрительность происходящего, — ничего, одни словом. Даже как-то не по себе от такого наплевательского отношения. Вдруг тут опасность мирового масштаба, а они обсуждают, на который час завтра перенести доклады, так как не все были представлены? И как мне сделать, чтоб меня услышали, а главное — послушали? Докричаться — это одно дело. А вот без силы подчинения Лорда я и шагу их сделать не уговорю.

— Девятый был здесь, — раздалось со спины, и я обернулась, лицезря Кромбеля. — Он ушёл. В сторону вашего дома, — та-ак, а может ли тот старикашка охотиться за Ноблесс? Тогда понятно, почему он мог изменить местоположение: Кравей наверняка рассказал, как выглядит и кем является Рейзел.

— Час от часу не легче, — я обвела учёных взглядом, а после прокашлялась. — Ох, сейчас голос сорву… Дамы и господа! — завидев кафедру с микрофоном, метнулась к ней я.

Все замолкли скорее от неожиданности, что их посмели прервать, чем по другой причине, и повернулись ко мне. Блондин, расслабленно сидящий на последнем ряду, оторвался от размышлений и поднял голову. Что-то мне в нём не нравится, а вот что — понять не могу. Просто он какой-то… не такой. Не обычный человек, если подразумевать под этим людей, которые об аристократах, оборотнях и модифицированных слышали только в разделе фэнтези и фантастики. Напрягает этот его оценивающий, пытающийся прочитать взгляд — таким на меня в первые дни знакомства все Благородные глазели вкупе с Франкенштейном.

— В данный момент времени находиться на территории научного центра небезопасно для жизни, — я вздрогнула, снова услышав взрыв, и поёжилась. — Пожалуйста, покиньте здание. Вас встретит сотрудник, — какой — времени придумывать не было. — Повторяю: покиньте здание, после вам будут даны дополнительные инст…

Я вообще-то договорить хотела!.. Чтоб вас всех с привычкой мешать, когда заблагорассудится!

* * *

Свистящий прерывистый вдох вырвался из груди Эрги Кенезис Ди Раскреи, и Лорд Благородных отлетела назад, врезавшись спиной в стену замка и оставив в ней вмятину. Грудь девушки вздымалась и опускалась, глаза застилал солёный пот. Руки дрожали, пальцы крепко вцепились в рукоять Рагнарёка. Неполное оружие духа, когда-то разделённое, — Раскрея никогда не думала, что это станет серьёзной помехой в бою. Она знала, что способна выстоять против армии, и оттого острее колола реальность: модифицированные оборотни и аристократы клана Кравей, оставшиеся на стороне Союза и перешедшие к девятому Старейшине, с кровавым камнем были сильны.

Девушка закашлялась, и изо рта хлынула кровь. Эрга Кенезис стояла, ссутулив плечи и опустив голову так, что растрепавшиеся волосы закрыли лицо, и по крупицам собирала растраченные силы. Врагов осталось мало — то было утешительным фактом; однако они до сих пор представляли угрозу Лукедонии, а Кей, Розария и Лудис выбыли из строя. Девушка ещё не пришла в себя после создания защиты вокруг острова, справиться с которой Союзу не удавалось около часа; ответственный за порядок последовал за малой группой врагов, которая отделилась от основной сразу по прибытии, и вестей от него не поступало; Ру окружили, и на его поддержку в случае чего рассчитывать не стоило.

Раэль и Кэриас держались молодцом. Ребята организовали хорошую командную работу: лучник атаковал с расстояния, а профессиональный убийца старался держать врагов как можно дальше от Блостера, вовремя исчезая с линии атаки. Геджутель удерживал подступы к особняку Кадиса Этрамы, но его теснили. Окинув взглядом территорию развернувшейся битвы, Раскрея поняла — ещё немного, и враги смогут прорваться вглубь: замок, запретные земли, дома каджу…

— Не позволю! — прошипела Лорд, сжимая рукоять оружия духа.

Эрга Кенезис гордо выпрямилась, глаза её загорелись алым, и девушка метнулась в самую гущу врагов, не обращая внимания на боль и усталость, на сбившееся дыхание и тупую боль в висках. Перед ней стояла цель — защитить свой дом. И ради этого она готова была пожертвовать всем, даже своей жизнью.

Кертье явно улучшил навыки боя и владения собой, пока жил вместе со всеми в Корее. Общество Ноблесс, детей, аристократов и модифицированной троицы явно плодотворно повлияло на характер парня, и если бы Лорд могла — она бы сейчас с удовольствием наблюдала за тем, как умело Раэль пропускает мимо ушей издёвки противников и как ловко обращает их силу против них же.

Геджутель разбирался с последним — слишком живучим — врагом, и Раскрея удвоила усилия. Её задача как Лорда не быть защищаемой, а защищать самой.

Кей вырвался из окружения и теперь успешно перешёл в наступление, отправляя нападавших к богам Союза, если таковые, конечно, у того имелись. От тяжёлой поступи Ру содрогалась земля, и паника врагов плотным шлейфом распространялась в воздухе.

Ситуация улучшалась, и вскоре оставшихся удалось согнать в центр, окружив. Блостер завис в воздухе, прицеливаясь; Раэль принял боевую стойку, резким движением головы сдвинув упавшую на глаза чёлку; Геджутель опёрся на своё оружие духа, и в его взгляде можно было прочитать, что спасения и милости противникам ждать не следовало; Раскрея взмахнула мечом, готовясь к нападению.

— Это последние! — слова Лудиса перекрывал шум бегущей крови в ушах. — Больше на территории острова никого не осталось!

— Отлично, — бодро отозвалась Эрга Кенезис. — Давайте заканчивать.

— Поддерживаю! — раздался сверху голос Кэриаса. — А то я пить хочу.

* * *

— А нам Аня позвонила, — Лунарк очередным метким ударом отправила одного из модифицированных Союза в полёт, — перед тем, как они на конференцию улетели, и попросила проследить, чтоб ничего не случилось, и помочь сохранить имущество Франкенштейна, если будет драка, — женщина осуждающе посмотрела на Музаку. — Ну и? Куда на этот раз?

— Да мы просто сидели и смотрели телевизор… — стушевался оборотень. Ловкое движение — и свёрнутая шея стала прощальным сувениром очередному напавшему.

— Телевизор они смотрели… — фыркнула волчица. — Небось Франкенштейн пригрозил, что если вы не услышите его выступление, то он устроит всё на «бис» лично для вас?

— Откуда знаешь?

— Догадалась.

Когда началась заварушка, Музака, как тот, от кого на поле боя пользы было бы больше, оставил Сейру следить за Ноблесс и детьми, а сам отправился помогать Раджеку и Регису с напавшими. Кулаки чесались — но гадов пришлось выманить за пределы города. А там, когда стало ясно, что без лишнего шума разобраться не получится, подоспели выжившие оборотни и тут же ввязались в бой, не став задавать вопросов. Когда количество врагов поубавилось, Музака решил поинтересоваться, откуда волки здесь вообще нарисовались, и получил ожидаемый ответ. Сказать, что возникнут проблемы, задолго до начала этих самых проблем могла только Анна.

— Что-то не нравится мне это… — Музака проводил неожиданно метнувшихся обратно в город врагов подозрительным взглядом.

— Их перехватят за пару кварталов до дома Франкенштейна: там остались несколько оборотней и Кентас, — Лунарк нахмурилась. — Идём? Или предлагаешь продолжить считать ворон?

— Подожди минутку: мне вдруг захотелось выпить газировки, — съязвил в ответ вожак волков, и парочка, обменявшись возмущёнными взглядами, поспешила за врагами. — Что-то происходит.

— Удивительная наблюдательность!

— Не ворчи.

— Даже не думала.

Музака открыл рот, намереваясь ответить, но не успел. Лунарк резко остановилась, удивлённо обернулась, пытаясь понять, куда внезапно пропал из поля зрения мужчина, и вопросительно изогнула бровь. Сложив руки на груди, волчица протяжно застонала и потёрла большим и указательным пальцем переносицу.

— Вы ещё долго?

— А где «привет»? — неловко улыбнулась Анна, вольготно растянувшись на спине Музаки, который, в свою очередь, от неожиданного появления девушки завалился на крышу ближайшего здания.