Последний шанс (джен)

— Я труп, — стоило оказаться у столиков, и я тут же вцепилась в бокал с лимонадом, который в нашей постановке заменял шампанское. — Холодный, расчленённый, превращённый в лепёшку и после этого стёртый с лица земли… — Рейзел и Раскрея, переглянувшись, пару раз моргнули и вопросительно уставились на Раджека, решив, что он сможет их просветить, чего это я предаюсь трагичным мыслям.

— Контрольная по английскому языку, — Кертье сделал глоток шипучей жидкости и непринуждённо заслонил меня от взглядов зрителей, чтобы те не увидели выражение ужаса на моём лице. — Лишившись поддержки предыдущего Лорда, Анна перестала понимать все языки мира как свои родные.

— Франкенштейн сделает из меня рамен — он давно ищет замену надоевшей свинине, — пробормотала я. — Ребя-а-ат, давайте вы, как с корейским, поколдуете? Я с Союзом совершенно забыла об этом тесте… — молящий взгляд разбился о холодный взор Раскреи. — Ну пожа-а-алуйста… — я поставила бокал обратно на стол и собственнически взяла Раджека под локоть. — Вам-то, читерам, готовиться без надобности.

— Признай, что ты не хочешь тратить время на учёбу, — прищурилась Эрга Кенезис.

— Признаю, — насупилась я. — Сделайте доброе дело, а? Чего вам стоит? — краем глаза я заметила, как приглушили свет ближе к задней части сцены, чтобы главные герои выделялись на общем фоне, и со вздохом добавила: — Продолжим разговор после бала.

Раджек изящным жестом пригласил на танец меня, Рейзел — Раскрею, и мы принялись вальсировать. Ткань юбок шуршала от каждого движения (это слышали мы, зрители же наслаждались видом и музыкой, которая всякие посторонние шумы перекрывала), порой у меня подгибались ноги, и казалось, что я вот-вот упаду, но, в общем и целом, никаких накладок не было. Тёплая ладонь приятно грела спину, и — не знаю почему — в душе от этого зародилось и наотрез отказалось покидать чувство защищённости и безопасности. Через несколько секунд стёрлись границы, нервозность от знания, что за нами наблюдают, отошла на второй план, и в маленьком мирке остались только мы с Кертье.

Алые глаза Раджека сияли в полумраке (Рейзела и Раскреи тоже, но не суть важно, так как не о них речь), в них я видела своё отражение. Наверное, и мой взор был устремлён исключительно на Кертье, особенно сейчас, когда танцующие на заднем плане пары стали медленно удаляться за кулисы, так как близилось время расставания главных героев. Вскоре остались только мы, Рейзел с Раскреей и ещё парочка ребят из параллельного класса.

— Я… — «люблю тебя» так и не сорвалось с губ: отчего-то стало страшно произнести эти слова, признаться самой себе, что симпатия давно переросла во что-то большее. — Рада, что ты со мной, — хотелось вцепиться себе в волосы и взвыть: это совершенно не то, что я хотела на самом деле сказать!

Глаза Раджека внезапно озорно блеснули, и я не поняла, какое чувство во мне преобладало: удивление или испуг. От всегда сдержанного, собранного и даже отстранённого Кертье как-то не ожидаешь каких-то… проказ. Вот от Раэля — пожалуйста, не зря эта барабашка силой своей вспыльчивости и зловредности способна обеспечить электричеством добрую половину Кореи. Если же их с Регисом, Франкенштейном, Лордом, Музакой и М-21 объединить — вообще весь мир лет этак на тысячу.

На очередном повороте я нахмурилась, смотря то на главную пару, то на Суйи с Юной за кулисами. Судя по всему, сложилась ситуация, когда героям пора бы уже уйти, а они почему-то продолжают стоять посреди сцены и привлекать к себе — теперь уже излишнее — внимание. По сценарию три наших пары должны переместиться вперёд и, покружившись, разойтись. Однако, как всегда, что-то шло не так. И что на этот раз? К главной героине я присмотрелась внимательнее, отмечая, что она не двигается с места. Скосив глаза на обувь, тихо помянула костюмеров недобрым словом: каблук туфли отломился, и из-за этого возникли трудности.

И что нам делать? Я, конечно, могу попросить Копьё поработать клеем и аккуратно убрать главную пару со сцены, но при таком освещении тёмную движущуюся полосу будет прекрасно видно, да и сомневаюсь, что Игнис согласится. А больше идей никаких нет…

Я моргнула, и в следующее мгновение вместо Раджека в джентельменских объятиях меня держал Рейзел. От неожиданности я запнулась, но Кадис Этрама умело скрасил ситуацию: аккуратный поворот, слегка приподнял меня за талию и, когда я снова была готова нормально стоять на ногах, поставил меня обратно на сцену. Мой вопросительный взгляд был встречен молчанием, и я скосила глаза в сторону Раскреи и Кертье. Я думала, что Благородные будут танцевать друг с другом, однако они что-то шёпотом рассказывали юноше и девушке из нашей третьей пары (Раджек — школьнице, внимательно его слушавшей, Раскрея — ученику из младшего на год класса), при этом со стороны заподозрить, что что-то идёт не так, было сложно: все действовали так, будто следовали изначальной задумке.

Суйи и Юна с разных сторон вцепились в Шинву (рыжик помогал перетаскивать особо тяжёлые декорации, и по окончании танца бальный зал должны были сменить улицы города), пристально следя за происходящим. Девушки нервничали, главная пара не двигалась, мы же подходили ближе к краю сцены.

«Раскрея спрашивает, доверяешь ли ты Раджеку», — подало голос Копьё, и я едва не запуталась в шагах.

— Мы ж доверяем друг другу жизни, причём на постоянной основе, — не допёрла я. — Так что ответ положительный, чего интересоваться? — ответила шёпотом, бросая быстрый взгляд в сторону Кертье. Не сомневаюсь, что наши аристократы, обладая феноменальным слухом, уже обо всём между собой договорились и придумали, как ликвидировать проблему.

Губы Эрги Кенезис зашевелились. На этот раз, зная, что обращаются, скорее всего, ко мне, я прислушалась, чтобы не заставлять Игниса вновь работать попугаем.

— Тогда на счёт «три» раскинь руки в стороны и падай, — произнесено это было максимально равнодушно. — Раз, — что, так сразу, без подготовки и введения в план действий?!

Кажется, я была готова запаниковать. Кадис Этрама скользнул мне за спину, его ладони покровительственно легли мне на плечи и слегка надавили, задавая правильное направление. Сделав шаг вправо, я скрестила ноги и слегка согнула колени, как бы кланяясь, и краем глаза уловила, что остальные делают то же самое. Значит, правильно поняла.

— Два, — выпрямилась, пытаясь успокоить колотящееся сердце, запрокинула голову и прикрыла глаза. Пока девушки выполняли это движение, юноши возвращались к своим партнёршам. — Три.

Я сглотнула, сделала, что велела Раскрея, и под чей-то шумный вдох мы — три «дворянки, решивших выйти в свет» — стали падать назад. Наверное, со стороны это выглядело даже красиво: юноши становятся на одно колено и подхватывают дам под спину, а после наклоняются к своим спутницам так низко, что, кажется, вот-вот поцелуют. После они подняли нас на руки, покружили (я заметила, что, пока юбки платьев скрывали главную пару, героиня снимала туфли), и когда ступни вновь коснулись пола, мы поклонились и удалились под громкие аплодисменты.

Я плюхнулась на стул и вытянула дрожащие ноги. Юна с Суйи командовала парадом, раздавая указания остальным, Шинву менял декорации, кто-то колдовал с освещением, чтобы было похоже на рассвет, но всё это казалось таким далёким… Я прислонилась головой к боку подошедшего Раджека и исподлобья посмотрела на Рейзела с Раскреей. И замерла, хлопая ресницами и пытаясь осознать, что галлюцинаций у меня нет и эта парочка действительно милуется, отойдя в сторонку и прижавшись друг к другу (а конкретнее: Эрга Кенезис положила руку Кадису Этраме на правое плечо, тот обнимал девушку левой рукой, а пальцы свободных опущенных рук они переплели). Стоит отметить, что они молчали, но мне ли не знать, что эта парочка способна беседовать одними взглядами? А те у них красноречивые, стоит одного лишь Рейзела взять…

Как-то слегка несправедливо получается. Я, может, тоже хочу романтики, обнимашек и всего остального.

Насупившись и нахохлившись, словно воробей при сильном ветре, я поднялась на ноги, повернулась к Раджеку, уже подалась вперёд, приподнимаясь на носочках и медленно приближая своего лицо к его… и тут же резко вернулась в исходное положение, стоило Сейре тихо кашлянуть и задать вопрос, нужна ли мне помощь с подготовкой наряда к Осеннему балу. Про себя порадовавшись, что причёска скрывает кончики покрасневших ушей, я кивнула и поблагодарила леди Роярд, сказав, что подойду через минуту. Девушка кивнула и вернулась в складское помещение. Оно — в силу того, что представление мы показывали в спортивном зале — служило гардеробной, так как находилось рядом со сценой и актёрам было удобно бегать туда переодеваться.

— Увидимся на балу, — подмигнула я и уже хотела последовать за Сейрой, как остановилась и, помедлив с мгновение, развернулась и поцеловала Раджека в губы. Впрочем, сложно это было назвать «поцелуем», так как походило скорее на клевок, однако, тем не менее, первоначальный план я исполнила. — Раскрея, — цапнув вздрогнувшую властительницу Лукедонии за руку и невинно улыбнувшись моргнувшему от неожиданного вмешательства Рейзелу, я потащила её с собой, — потом на свидание отправитесь, нам ещё в платья влезть надо.

— Ты чем-то расстроена? — извинившись перед Кадисом Этрамой одним лишь взглядом, Раскрея обратилась ко мне.

— Да, — призналась честно. — Но это исключительно наши с Раджеком дела, так что втягивать остальных в них я не имею права.

— Я не об этом, — Эрга Кенезис остановилась, что пришлось сделать и мне. — Ты сама не своя с того момента, как вернулась из Лукедонии, — Раскрея прищурилась, наклонившись и пристально посмотрев мне в глаза.

«Она хочет прочитать твои мысли», — предупредил Игнис.

Вот оно как… Что ж, без Лорда моя ментальная защита явно ослабла, однако Тёмное Копьё — это ж не аксессуар в виде сумочки, который только для красоты с собой носят? У Штейна вот феноменальная способность сводить всё воздействие Благородных на свою персону к минимуму. Разумеется, здесь играют роль годы тренировок, и всё же… Очень не хочется, чтобы о письме бывшего Старейшины все узнали. Причина молчания? Может, глупость, может, уверенность, что я справлюсь своими силами. А вернее: я просто не хочу добавлять им проблем.

«И поэтому попросила помощи у Кромбеля?»

«Его мне тоже жалко, но не так сильно, — почувствовав давление на разум, я тряхнула головой, представила, как воздвигаю стены и постепенно увеличиваю их в размерах, вытесняя чужое присутствие, и вернула наполненный твёрдостью взгляд недовольной Раскрее. — Я сказала ему, потому что знаю, что без причины он не вмешается. А моя семья полезет в самое пекло только для того, чтобы помочь».

— Прости, Рас, но повторяю: это моё дело.

— Хорошо, — равнодушно отозвалась девушка, и я сперва не поверила своим ушам. Почему-то думалось, что Эрга Кенезис будет настаивать на ответе. — Тогда, если что-то пойдёт не так, не смей никого в это впутывать, — алая радужка сверкнула в полумраке, и я вздрогнула. — Как ты и сказала: теперь это исключительно твоё дело.

«Не пожалеешь о своём решении?» — Игнис спрашивал осторожно, и по голосу было слышно, что Копьё волнуется и переживает.

«Уже жалею, — хмуро ответила я, молча последовав за Раскреей: она скрылась в «раздевалке». — Уверена, огребу по первое число. Но… мне страшно. Я боюсь всё испортить, боюсь в этом признаться!.. — на глаза навернулись слёзы, в носу защипало. — Я… Я хочу прожить эту половину месяца спокойно».

«Ты уверена, что девятый не нападёт раньше? С чего ты взяла, что это не его план, чтобы выиграть себе немного времени?»

«Можно я подумаю об этом позже?»

«Аня…»

«Пожалуйста, Игнис, — я прикрыла за собой дверь и поспешила к приветственно махнувшей Сейре, опасаясь смотреть в сторону Раскреи. — Закроем тему, а?»

«Закончим на том, что я выскажу своё мнение: скрывая информацию, ты совершаешь огромную ошибку, “человек”», — передразнив Раэля, Копьё смолкло, и я прерывисто вздохнула.

* * *

Высунув кончик языка от усердия, я пыталась закрепить серебряный локон заколкой так, чтобы потом, когда вытащу шпильку, причёска не развалилась. Сейра, одетая, с аккуратным естественным макияжем, в босоножках, сидела передо мной на стуле, выпрямив спину, и не шевелилась. Я же боялась дышать, так как причёска, которую соорудила Роярд, была великолепна, и я боялась всё испортить.

— Всё, — с ювелирной точностью извлекла шпильку и положила её на стол перед зеркалом.

— Спасибо, — Сейра кивнула. — Без помощи это заняло бы больше времени.

— Обращайся, — я искоса посмотрела на Раскрею. Правительница Лукедонии отказалась собирать волосы. Впрочем, нельзя было не признать, что к её платью именно распущенные локоны и шли. — Рас, ты готова?

— Идём, — как вопрос это не звучало, однако Эрга Кенезис у двери остановилась, ожидая нас.

Суйи, Юна и главная актриса вернулись где-то минут двадцать назад, уведомив, что спектакль завершился с оглушительным успехом (мы не стали их разочаровывать тем, что слышали, как громко аплодировали зрители и выкрикивали комплименты). Сейчас девушки заканчивали готовиться к балу. И я отчего-то улыбнулась мысли: хорошо мальчишкам — в костюм прыгнул, волосы пятернёй пригладил, и ты красавчик. У них даже хватит времени, чтобы убрать стулья из зала.

Сейра «раздевалку» покинула первой. Последовать за ней не получилось:

— Стой, — я застыла. Раскрея встала у меня за спиной, поправила завернувшуюся лямку платья, расправила юбку, а после вздохнула. — Анна, даю последний шанс: расскажи, что случилось. Мы все за тебя волнуемся.

Я вздохнула, прикрыла глаза, развернулась с намерением вновь заявить, что их это не касается… и, неожиданно для себя вцепившись в Раскрею и умоляюще на неё посмотрев, выложила всё как на духу: и о встрече с человеком девятого, и про условие и предложение Старейшины, и о том, что написала Кромбелю; говорила обо всём, что накопилось на душе: о страхе за ребят, о всего оставшихся двух жизнях, о страхе конца, так как я понятия не имею, как Лорд исполнит свою часть сделки и вернёт меня живой и невредимой в мой мир…

По щекам потекли слёзы (и пропали все старания Сейры в отношении макияжа…), голос, и без того негромкий (вряд ли бы остальные девчонки оценили или хотя бы поняли моё откровение), вообще пропал, оставив лишь шевеление губ, и я, всхлипнув, обняла Эргу Кенезис и прижалась лбом к её плечу. Через несколько секунд она неловко начала гладить меня по голове, и рыдания прорвались с новой силой.

А я и не подозревала, сколько всего в себе держала… Во всей этой суматохе в голову как-то запоздало пришло, что мне всего семнадцать (а разница в возрасте с остальными персонажами варьируется от примерно шести-семи лет (Тао) до нескольких тысяч (Лорд)), что, по сравнению с остальными, я ребёнок, которого не готовили и не предупреждали, что обычная жизнь обернётся приключением со смертями. Кажись, попросту сдали нервы. А день так хорошо начинался: приятные встречи, бессмысленные разговоры, поддразнивания друг друга и обмен колкостями с Тао и Раэлем… Эх, такими темпами всё закончится моей кислой физиономией и зарёванным лицом.

Раскрея усадила меня на стул, и я только сейчас догадалась подумать, что на мою истерику никто внимания не обратил. Ставлю на то, что, когда дело запахло керосином, Эрга Кенезис воспользовалась той прекрасной способностью Благородных влиять на разум людей так, чтобы те даже не подозревали о присутствии рядом с собой аристократов, и тем самым огородила нас от взглядов других девчонок. А Сейра, видимо, получила мысленное указание отправлять тех, кто захочет войти, куда-нибудь ещё: а как иначе объяснить, что нас не беспокоили от слова совсем?

Передо мной поставили стакан воды, и я за четыре глотка его осушила. Пусть самую малость, но стало легче.

— Почему ты сразу не сказала? — Раскрея потёрла указательными пальцами виски. — Как бал закончится, немедленно обсудим всё с остальными.

— Хорошо, — сипло пробормотала я.

— Успокойся, Анна, — Эрга Кенезис протянула платок. — Мы знаем, где находится девятый, и у нас есть пара недель, чтобы научить тебя сражаться, — ась? — Когда настанет час встречи, мы будем готовы.

— Надеюсь, — как-то даже на душе полегчало. — Готова покорить Рейзела? — вернув себе частичку прежнего воодушевления, я с готовностью поднялась, привела себя в порядок (в это входило использование платка, смывание потёкшей косметики и нанесение новой) и широко улыбнулась Раскрее.

— Раджек будет приятно удивлён, — в тон мне отозвалась девушка, и мы, хитро переглянувшись, словно замыслив проказу, наконец-то покинули «раздевалку».

К нашему появлению бальный зал уже был готов. Народ, разве что, только начинал собираться. Заприметив стоявших у окна Сейру, Франкенштейна, Музаку, модифицированную троицу, Региса, Раэля, Кэриаса, Рейзела и «сожителя», я, подобрав подол платья, вприпрыжку направилась к ним, радуясь, что туфли на низком каблуке.

— О, явилась, — глаза Тао лукаво блестели, и не успевшая затормозить я оказалась резво сцапана хакером и поставлена за спину остальных мужчин. Они, не сговариваясь, сомкнулись, скрывая меня от посторонних взглядов, однако при этом даже головы не повернули и не поздоровались, словно меня не было.

Наконец подошла Раскрея. Говорю честно: такого восхищённого взгляда, которым наградил девушку Кадис Этрама, я ещё никогда не видела, даже когда мы праздновали день рождения Ноблесс в Лукедонии. Эрга Кенезис смутилась, её щеки окрасил лёгкий румянец, и властительница Благородных стала напоминать школьницу, которую на свидание пригласил мальчик, который ей нравится. Ох, эти прекрасные невинные чувства… Жаль, что до момента, когда у высокородной парочки появятся дети, я не доживу. Да и «сожитель», кстати, тоже.

Я косо глянула на Лорда: тот едва не лопался от переполнявшего его счастья — в кой-то веки усилия окупились и Рейзел начал проявлять чувства к Раскрее, не прикрываясь тем, что он Ноблесс и его удел — одиночество. Так, с лирическим отступлением пора заканчивать, тут меня хотят как-то использовать в своём плане.

— Вы чего? — поднявшись на носочки, пытаясь разглядеть незнамо что в зале, я сдалась и вопросительно уставилась на Тао.

— Хочу посмотреть на лицо нашего обычно безэмоционального Кертье, когда он тебя увидит, — компьютерщик активно высматривал Раджека. — Идёт! — состроив скорбное выражение лица, он стал ждать, когда же юноша к нам приблизится.

— Лорд, мисс Сейра, вы выглядите прекрасно, — каджу профессиональных убийц слегка склонил голову в сторону названных дам. — А где Анна?

— Парень, тут такое дело… — Музака замялся, будто не зная, как объяснить.

— Анька, она… — неопределённо повёл плечами М-21.

— Ты же знаешь, как она обычно выглядит? — вторил Раэль, и неожиданно его поддержал Регис:

— Она с первого дня была не слишком похожа на леди, — кинокритики, дайте мне Оскар, я статуэткой этих актёров погорелого театра сейчас так отхожу…

— В общем, мы пытались сделать из неё человека, но получилось то, что получилось.

— Да вы, господа, охре… — Франкенштейн одарил заинтересованным взглядом, в котором читалось: «что-что сделали?», — и я оборвала себя не полуслове. — Хватит его пугать.

— Позвольте представить, — откашлялся Такео, и остальные сдвинулись так, чтобы, стоит снайперу отойти, образовался проход, через который я могла бы выйти к Раджеку, — Анна.

Когда Такео освободил дорогу, я неловко появилась из-за их спин, представая пред ясные очи Кертье, и смущённо глянула на Раджека из-под ресниц, после такой рекламы как-то с опаской ожидая его реакции. Что ж, страхи оправдались — юноша лишился дара речи: Кертье смотрел на меня, позабыв, что умеет моргать и дышать, и не говорил ни слова.

«Неужели всё так плохо? Я бы с удовольствием тебя съел — ты изумительно выглядишь в этом платье», — не знаю, можно ли эти слова Игниса воспринимать как комплимент (всё же я не закуска и Раджек не собирается мной ужинать).

— Анна, ты… — Кертье пытался подобрать слова, однако получалось не ахти как.

— Красива? — стоп, Раэль, это ты сейчас данный вариант предложил или у меня уже слуховые галлюцинации развиваются? Где обычные «сносно», «так себе» и «мумия и то симпатичнее»?

— Очаровательна? — спасибо, Музака, приятно слышать.

— Восхитительна? — благодарю, Регис, от тебя получить комплимент — достижение, за которое медаль выдавать нужно.

— Необыкновенно пленительна, — закончил мысль Раджек, и я почувствовала дикое желание завизжать от счастья. И облегчения, а то эти тут нагнали страху. Надо придумать что-нибудь в ответочку, чтоб неповадно издеваться было!

Хотя… кого я обманываю? По ним самим видно, что произведенным эффектом ребята ох как довольны, и все эти слова были лишь для того, чтобы подчеркнуть контраст того, как я обычно выгляжу и как нарядилась для бала. Ну и с их стороны это, разумеется, капелька хвастовства и гордости, — они ж наряд выбирали, как-никак.

В зале зажгли лампы (когда это в них встроили функцию «приглушённый свет»? Опять модифицированных припахали?), и ведущий объявил начало бала. Было заявлено, что в конце мероприятия голосованием будут избраны король и королева вечера («надо ж старания девчонок нарядиться оценить», — как выразился Шинву, получивший после этих слов от Юны подзатыльник), а пока… Включили музыку, и народ разделился на три лагеря: кто-то отправился к столам с закусками, так как проголодался, кто-то — танцевать, а оставшиеся, как директор со своей свитой — просто отошли к стеночке и стали наблюдать.

— Сейра, потанцуешь со мной? — Раэля наградили положительным ответом. Примеру молодого поколения последовали Рейзел и Раскрея, которых на танцпол вытолкнул, по правде говоря, Лорд.

— Директор-ним, — заливаясь краской, едва не заикаясь и не смотря на Франкена, обратилась к Штейну одна из школьниц, подбадриваемая подругами, — вы… со мной… — девушка запиналась, нервно теребила рукава платья. Директор школы Ё-Ран никак не помогал — он просто стоял и смотрел.

— Конечно, папенька, тряхните стариной, — пришла на помощь школьнице я, похлопав «родителя» по спине и невинно на него посмотрев. — Когда вам ещё выпадет шанс ангажировать юную леди?

Франкенштейн был готов меня прибить. Но счастливая школьница смотрела на него глазами, полными надежды, и Штейн, вздохнув и пробормотав что-то себе под нос (Игнис отказался цитировать, зайдясь в кашле), предложил ей руку. Окрылённые успехом подруги, оставшиеся дамочки прилипли к Тао, Такео, М-21, Музаке, Кэриасу (которого, собственно, уговаривать особо-то не пришлось), Регису и Лорду (лихо завертевшему в вальсе сразу двоих), и мы с Раджеком остались одни.

— Анна, окажешь мне честь?.. — Кертье с лёгкой улыбкой протянул руку, и я, не задумываясь, вложила в его ладонь свою.

— Конечно. Я ждала этого.

Мы нашли свободный пятачок, и Раджек, устроив ладонь на моей спине, чуть надавил, заставляя встать к нему ближе. Удовлетворился результатом юноша лишь тогда, когда кончик моего носа едва не встретился с подбородком Кертье. Свободная рука нашла мою, согнула её в локте, слегка отставив в сторону, и в этой позе мне ничего не оставалось, кроме как обнять Раджека и устроить голову на его ключице. Мы стояли слишком близко — так «правильные» медляки не танцуют. Что ж, в таком случае я с радостью буду нарушать придуманные кем-то нормы, лишь бы иметь возможность, как сейчас, чувствовать тепло любимого человека…

Я осеклась, поймав себя на мысли, что как-то перестала использовать по отношению к Раджеку глагол «нравится». По меркам аристократов, мы знакомы всего ничего — около полугода, — однако для меня этого срока достаточно, чтобы сказать, что симпатия, зародившаяся в то время, когда Раскрея попросила Кертье меня защищать, взросла, окрепла и превратилась в иное — более глубокое — чувство. Так что, Кэриас, я определилась. И о своём решении — я в том уверена — не пожалею.

Я отстранилась, чтобы иметь возможность заглянуть Раджеку в глаза. Юноша вопросительно склонил голову, непонимающе нахмурился, когда я высвободила руки. Признаваться при таком огромном скоплении людей, учитывая, что мои слова услышит вся наша компания, не хотелось, и я, поманив юношу за собой, отправилась вон из спортивного зала. Насколько мне известно, классы на ночь запирали, да и Франкенштейн ревностно следит за сохранностью вещей в своём кабинете, так что… Пожалуй, единственное место, куда можно пойти, — крыша.

Сказано — сделано. Я на свежем воздухе оказалась первой, за мной по пятам следовал Раджек, держа расстояние в несколько шагов. Видимо, он чувствовал, что что-то не так, а потому не спешил сокращать дистанцию.

Собравшись с духом, я остановилась почти у самого края, запрокинула голову, смотря на ночное небо, собралась с мыслями, нашла в себе силы стойко стерпеть последствия (ну почему я сомневаюсь? Кертье не так воспитан, чтобы играть с чужими эмоциями: если бы он не разделял хотя бы капельку моих чувств, отказал бы сразу), развернулась и начала:

— Помнишь, я именно здесь повторила, что ты мне нравишься, и предложила встречаться? — о том, что Раджек мне симпатичен, было сказано, когда меня занесло к оборотням и мы нашли Гарду.

— В первый раз я ответил, что ты мне как сестра, — согласно кивнул Кертье. Удивительно: сейчас его слова болью в сердце не отозвались — всё же многое с тех пор изменилось. — Что ошибся, осознал, когда предыдущий Лорд, Музака-ним и дети играли роль сводников, — я сглотнула.

— Могу ли я узнать, какая тема была поднята, когда вы играли в игру «Я никогда не…»? — всегда было интересно, да вот только никто не просвещал.

— «Я никогда не привязывался к человеку» — произнёс тогда Раэль. Прежде чем выпить, Регис спросил, кого под «человеком» мой брат подразумевает, — кажется, я задержала дыхание, — и Раэль ответил, что тебя, — ну, Кертье-младший постоянно меня так называет, так что не удивляемся. — Выпили все, и Кэриас-ним спросил, какого рода привязанность у меня. В тот момент я не смог ответить на вопрос, потому что ещё не знал, какое место ты заняла в моём сердце. По этой причине и назвал сестрой.

— На одну тайну стало меньше, — и чуть легче произнести вслух то, что завертелось на языке ещё во время танца в спектакле. — Мои чувства изменились, Раджек. У меня уже язык не повернётся сказать, что ты мне нравишься, — чёрт, с кем поведёшься, от того и наберёшься, право слово…

В алой радужке глаз Кертье забушевало беспокойство: он ведь не знал, какие слова я собираюсь произнести. Да и тема нашего разговора, опять-таки, могла истолковываться неправильно: дескать, я настаиваю на расставании и возвращении к роли друзей. С одной стороны, мне стало стыдно, что иначе сформулировать мысль не получилось, с другой — тепло на душе от того, что юноше я небезразлична. Более того — судя по реакции, у него есть чувства.

— Я люблю тебя, Раджек, — когда фраза сорвалась с языка, я похолодела. В голове завертелась куча мыслей, и большинство из них опять касались того, что меня отвергнут. — Я тебя люблю, — голос сел, и я опустила глаза, боясь прочитать ответ на лице Кертье.

Кажется, я второй раз за сегодня лишила Раджека дара речи…