Некромант (джен)

— Что… что это такое? — задыхаясь, с трудом выговорил Маркус, тоже глядящий на своё левое предплечье с такой же побелевшей меткой. — Он что… Рэб, он умер? Да?

— Не знаю, — неуверенно ответил Рабастан. — Я его не чувствую.

Он и сам пока не знал, что не давало ему поверить в смерть Тёмного Лорда. Он ведь даже видел край Завесы, да и Лорда больше Рабастан совсем не чувствовал — и всё же… Впрочем, это ведь легко проверить.

— Проверь! Пожалуйста, проверь! — Маркус порывисто схватил его за руку. — Ты ведь можешь!

— Сейчас сюда наверняка придёт Руди, — сказал Рабастан. — Вероятно, не один. Подождём — и я проверю. В любом случае, с Лордом что-то произошло. Серьёзное.

— Он же говорил, что он бессмертен! — с тоской почти простонал Маркус, очень этим Рабастана удивив.

— Ты надеешься на это? — спросил он недоверчиво, и Маркус даже головой тряхнул:

— Конечно! Если он умрёт… если он и правда умер, Ойген там останется навечно! Понимаешь? Лорд — его единственный шанс!

Рабастана буквально обжёг стыд. Он так в первый момент обрадовался возможному освобождению, что совсем забыл о чём-нибудь другом. О ком-нибудь.

А ведь Маркус прав. В самом деле, если Лорд мёртв, Ойгена никто не освободит. Разве что попробовать самим… Говорят, конечно, что из Азкабана не сбегают, но ведь всё когда-нибудь бывает в первый раз! И потом, он что, зря некромант? Он может расспросить хоть самого создателя тюрьмы — если тот захочет говорить, конечно… впрочем, способов заставить мёртвых разговаривать существует много. Не все из них известны Рабастану, но он знал их довольно. Справится.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Рабастан Маркусу. — Пока не знаю, как, но мы его оттуда вытащим.

Больше он ничего сказать не успел, потому что в этот момент в прихожую аппарировал Родольфус — к радости и облегчению Рабастана, в одиночестве.

— Лорд мёртв? — что называется, с порога спросил он брата, и только после поздоровался: — Здравствуй, Маркус. Прости за вторжение.

— Я пока не проверял, — ответил Рабастан. — Что вообще случилось?

— Понятия не имею, — взбудоражено проговорил Родольфус. — Беллы нет весь вечер и до сих пор, и я понятия не имею, где её искать.

— Да при чём здесь Белла? — Рабастан почти вспылил. — Она была с Лордом?

— Не знаю, — повторил Родольфус тоже весьма горячо. — Она с самого утра твердила, что сегодня особый день. И ведь права была, — он нервно рассмеялся и потребовал: — Рэба, проверь. Прямо сейчас. Мёртв Лорд или нет?

— Если обещаешь, что при появлении Беллы не позволишь ей накинуться на меня, пока я работаю, — сказал Рабастан. Он и сам буквально горел от нетерпения узнать, жив Лорд или нет, но всерьёз опасался несвоевременного появления невестки.

— Обещаю, — нетерпеливо кивнул Родольфус и даже палочку достал.

— Если хочешь, можешь пойти в спальню, — предложил Маркус. — А мы здесь побудем. Чтобы не мешать.

— И перехватить Беллу, — добавил Родольфус. — Рэба, да давай уже!

Рабастан чуть улыбнулся и пошёл в спальню. Закрыл дверь, наложив, на всякий случай, пару заклинаний — больше для защиты от невестки — и поднял Завесу. Это давно уже выходило у него легко, но сейчас получилось почти само собой — словно бы он просто отодвинул занавеску. Он зажёг призывный огонёк и, подвесив его в воздухе, и позвал:

— Том Марволо Риддл!

Тишина была ему ответом — та абсолютная сухая тишина, что всегда царила здесь, и которую толком не разгоняли даже голоса умерших.

— Том Марволо Риддл! — снова позвал Рабастан. — Я, Рабастан Лестрейндж, своим именем и своей властью над этим миром призываю тебя — приди!

И снова тишина. В любом другом случае Рабастан бы удовлетворился этим — обычно души, особенно только что ушедшие, так или иначе откликались, но ведь Лорд есть Лорд. Так что Рабастан решился сделать то, чего делать крайне не любил — потому что это требовало огромной сосредоточенности и отнимало массу сил. Да и неприятно это было, откровенно говоря — но сейчас он не считал себя вправе ошибиться.

Рабастан закрепил Завесу и, наложив на дверь, а заодно и на окно, ещё несколько серьёзных запирающих заклятий, уменьшил кровать Маркуса и отодвинул её к стене, освободив себе побольше места. Затем убрал ковёр, вынул из кармана мел, опустился на колени и принялся тщательно вырисовывать первый круг символов. Затем в ход пошла соль трёх видов, и наконец — снова мел, которым он нарисовал среди всего этого круг, в центр которого положил клочок пергамента с написанным на нём именем.

Потом поднялся и зачем-то отряхнув колени. Постоял немного, и, брызнув в воздух водой из палочки, позвал:

— Том Марволо Риддл!

То, что произошло потом, ввергло Рабастана почти в ступор — потому что ни о чём подобном он никогда не читал и не слышал. Воздух в круге дрогнул, и буквально на мгновенье в нём возникла даже не тень, а тень тени человеческой фигуры, весьма напоминающей очертаниями Лорда — и немедленно исчезла. Рабастан даже списал это на игру теней от камина, но мгновенное ощущение холода в левом предплечье ни на какой камин списать было нельзя.

Если б он ещё мог это как-нибудь истолковать! Рабастан, опустив Завесу и тщательно стирая круг и знаки на полу, голову сломал, пытаясь хотя бы предположить, что всё это могло значить, но успеха не достиг. Он так глубоко задумался, что забыл о наложенных на дверь заклятьях и, попытавшись её открыть и не преуспев в этом, озадаченно уставился на неё и некоторое время стоял, пытаясь понять, что могло произойти в гостиной, что её от него заперли. Ему потребовалось едва ли не с полминуты, чтобы вспомнить, снять заклятья и выйти, наконец, из спальни — и с удовлетворением обнаружить в гостиной только Маркуса и брата.

— Ну?! — спросили они хором, и Рабастан развёл руками:

— Его нет там. Но…

— То есть, он не умер? — переспросил Маркус с такой острой надеждой, что Рабастан почувствовал себя неловко.

— Его нет там, — повторил Рабастан. — Но… есть одно «но», которое я не знаю, как объяснить.

— Скажи толком! — потребовал Родольфус.

— Я что-то видел, — сказал Рабастан. — Но такого быть не может — или я, как минимум, не слышал о таком. Душа или приходит — или нет. До сегодняшнего дня я думал, что третьего варианта не бывает, но он был. И я не знаю, как это объяснить.

— Расскажи, — попросил Родольфус. Маркус же казался до того расстроенным, что Рабастан почувствовал острое желание как-нибудь его утешить.

— Я видел… тень. Или намёк на тень, — ответил Рабастан. — Я бы решил, что мне просто померещилось, но метка среагировала на неё — но не как обычно. Холодом. Поэтому я склонен считать, что в круге было… нечто — но не сама душа, а… Мерлин, я не знаю, — он мотнул головой. — Предлагаю подождать день-два и поговорить с остальными. С той же Беллой — она вполне может что-то знать.

— Знать бы, где она, — у Родольфуса сразу же испортилось настроение.

— Рано или поздно она вернётся, — разумно предположил Рабастан. — Я думаю, тебе стоит вернуться домой и там подождать её.

— А ты? — нахмурился Родольфус.

— А мы с Маркусом пока поищем в книгах и подумаем, что это могло быть, — ответил Рабастан. — Я отсюда никуда не денусь — если мы закончим, я вернусь домой. Один или вдвоём, — он бросил быстрый взгляд на Маркуса.

— По уму, нам надо бы пока вообще убраться из Британии, — сказал вдруг Родольфус. — Если Лорда правда нет — уж не знаю, умер он, или ещё что — долго это мы скрывать не сможем. Дамблдор и Крауч не сегодня-завтра прознают об этом — и нам детским лепетом покажется политика последних месяцев.

— Уехать? — Рабастан такого совсем не ожидал. — Зачем? Куда?

— В Бретань пока что, — ответил Родольфус и добавил: — Маркус, мы тебя, конечно, приглашаем. Дом там небольшой, но, уверен, мы поместимся.

— Спасибо, — расстроенно и тихо сказал Маркус.

— Это же не навсегда, — успокаивающе проговорил Родольфус. — Через год-два, когда всё успокоится, мы вернёмся. Или нет — если против нас будет выдвинуто обвинение. Но тогда мы, по крайней мере, останемся на свободе.

Маркус молча кивнул, и Рабастан всё-таки сказал в заведомо тщетной попытке хоть немного его утешить:

— Азкабан находится на острове. Совершенно не принципиально, где побег готовить.

— Какой побег? — Родольфус так резко развернулся к нему, что под ним скрипнул стул.

— Ну нельзя же Ойгена оставить там навечно, — сказал брату Рабастан, прекрасно понимая, как тот среагирует.

И был прав.

— Вы с ума сошли? — спросил Родольфус. — Я понимаю, тяжело терять друзей — но кому станет легче, если вы займёте место рядом с ними?

— Мы это обсудим, — пообещал Рабастан. — Позже. Я не собираюсь рисковать.

— Из Азкабана не бегут, — отрезал Родольфус. — Рэба, не дури.

— Во-первых, мы этого наверняка не знаем, — возразил Рабастан. — То, мы о чём-нибудь не знаем, вовсе не говорит о том, что этого не существует. Во-вторых, всё когда-то происходит в первый раз. Я же сказал: мы это обсудим. Но его нельзя оставить там. Сейчас не до этого.

— Хорошо, обсудим, — недовольно и крайне неохотно согласился Родольфус. — Я, пожалуй, в самом деле вернусь домой, — он поднялся и потребовал: — Обещайте, что никуда не денетесь отсюда!

— Не денемся, — Рабастан кивнул. А когда Родольфус аппарировал, подсел к Маркусу и, сжав его плечо, сказал: — Марк, неразрешимых ситуаций не бывает. Сейчас нужно понять, что всё-таки произошло с Лордом. С Азкабаном разберёмся после.

— Мы не разберёмся, — покачал тот головой. — Руди прав. Оттуда не сбегают. Понимаешь, — он посмотрел на Рабастана, — я всё время думаю, что он ведь там сейчас. Прямо сейчас — с дементорами, один, в крохотной камере…

— Ойген менталист, — Рабастану было очень жалко Маркуса, но его отчаяние отвлекало и отнимало силы, которые именно сейчас были очень нужны. — Он закроется. Пойдём, — позвал он, вставая. — Нам нужно попасть в твой старый дом и поискать книги, которые я ещё не видел. В тех, что я читал, о том, что я сейчас увидел, ничего нет.

В библиотеке старого дома Эйвери они просидели до утра. И остались бы ещё, если б не сова Родольфуса, принёсшая короткую записку: «Немедленно возвращайтесь! Р.»

— Сейчас что-нибудь узнаем, — предположил Рабастан, потерев уставшие глаза. — А потом вернёмся.