Последний шанс (джен)

Не став затягивать и далеко ходить, первое собрание новообразовавшегося Союза решили провести всё в том же спортзале, отправив Сейру и Региса за чаем. Ребятам, осознав, сколько чашек и чайников (а также сахарниц, причём в удвоенном количестве, так как нас почтил своим присутствием Кадис Этрама, от которого наконец-то отлипли дети) нужно будет принести, помочь вызвались несколько модифицированных из людей первого Старейшины и три оборотня. В итоге, расположившись кто где (в распоряжении были сцена, пол и подоконники), использовав странную аристократскую магию и сотворив из воздуха подушки, все пригубили чай и начали обсуждать дела насущные.

Пару раз беседа норовила пойти по кривой дорожке, однако я вежливо покашливала, и Старейшины, переглядываясь, волшебным образом приходили к консенсусу. Ради приличия стоит отметить, что немаловажным фактором такого моего авторитета были Раджек, нахохлившийся Раэль и спокойный Рейзел, познать гнев которого мало кто хотел. Как говорится, Ноблесс за мир, я за мир, вот он и придавал колоритности моей невзрачной фигуре.

После разговор зашёл на отвлечённые темы, и Геджутель, подговариваемый Лордом, рассказал, как Лукедония узнала о возвращении своего почившего правителя.

Как нормальный Благородный объявлять о своём присутствии папаня Раскреи намерен не был. Вместо того, чтобы, как среднестатистический аристократ, пройти в тронный зал через дверь и поприветствовать собравшихся на тот момент для обсуждения, безопасно ли отправляться на собрание всем, Лорд, покумекав, решил залезть в окно. Была ли эта привычка перенята из-за длительного в последние месяцы общения с вожаком оборотней или просто Эрга Кенезис перегрелся на солнышке, однако план он решил привести в исполнение немедленно.

Оказавшись под окнами тронного зала, Лорд подпрыгнул, уцепился за карниз, подтянулся, попытался было влезть… Однако створка не открылась. Для надёжности пару раз попробовав устранить преграду при помощи ментальной силы, Лорд разочаровался, но портить имущество не решился. Вместо этого, заприметив с другой стороны открытое окно, направился к нему.

За отцом Раскреи с почтительного расстояния наблюдал Центральный Аппарат. Если они и не знали, кто перед ними, то по ауре, читавшейся спокойно, так как скрываться никто ни от кого не собирался, быстро поняли, кого видят. Вмешиваться в дела правителей было не в их компетенции, и доблестные защитники Лукедонии с интересом наслаждались видом прыгающего Лорда.

— Может быть, скажем ему, что дверь не заперта? — тихо предложил один из Центрального Аппарата.

— Думаешь, стоит помешать?

Ответа на этот вопрос давать не пришлось. Лорд, лихо запрыгнув на карниз, исчез в тронном зале, и голоса глав кланов и Раскреи, до этого улавливаемые чутким слухом аристократов, затихли. А после грянули с новой силой, причём каджу Ландегре возмущённо отчитывал «приведение», что заявляться без предупреждения и пугать собственную дочь мало того, что не по статусу, так ещё и сие действо напрочь перекрывает тот образ благоразумного правителя, который с таким трудом пытался создать Геджутель.

Историю все слушали с искренним наслаждением. В большей степени из-за того, что Лорд в самый неподходящий момент вставлял свои комментарии, и после них по спортивному залу прокатывался плохо сдерживаемый хохот. Создалась приятельская атмосфера, и лично я, в какой-то момент уставшая сидеть и сползшая вниз, развалившаяся на сцене и уложившая голову на колени Раджека, наслаждалась жизнью. В хорошей компании быстро забывается о проблемах, и я в кой-то веки перестала думать, какие же козни может устраивать девятый и когда нам ждать от него вестей.

Так наступил поздний вечер.

Первыми наше общество покинули те, кто входил в старый Союз. Затем KSA. После ушли оборотни; правда, здесь стоит уточнить, что, несмотря на все уговоры Лунарк и молчаливые поддакивающие кивки Гарды, Музака наотрез отказался возвращаться со всеми, быстро сцапав не успевшего вовремя дать дёру М-21 и заявив, что он остаётся присматривать за подрастающим поколением. «Подрастающее поколение» смерило старичка-волка убийственным взглядом, но, когда ему больно наступили на ногу, начало активно соглашаться, что наставничество жизненно необходимо. Тао, как можно догадаться, эту сцену исподтишка снимал.

Когда речь зашла об уходе Благородных, я стояла на верхней ступеньке лестницы, которая вела на сцену. Голос Раскреи заставил замереть и неверующе посмотреть на властительницу Лукедонии. Я искренне понадеялась, что слух меня подвёл.

— …вернёмся на остров. Раджек, тебе больше нет надобности присматривать за Анной, — девушка посмотрела на старшего из братьев Кертье, и тот, на моей памяти, впервые встретился с ней взглядом. Обычно стоял, склонив голову и устремив взгляд долу. Видать, не одну меня удивили слова Раскреи.

Радужка глаз главы клана убийц приобрела насыщенно-потемневший оттенок. Такими они становились всего лишь два раза: первый, когда меня от падения со стула на пол спас Раэль, подхватив на руки; а второй, когда дети решили подстроить так, чтобы я поцеловала Раджека, когда он первым войдёт в класс, но, на самом деле, там оказался Рейзел. Не буду до конца утверждать, что моё предположение верно, однако, кажется, подобное означает, что ему очень не хочется быть участником или наблюдателем происходящего.

— Мне понадобятся все главы кланов, — Раскрея глянула в сторону Раэля. — Насколько мне известно, у твоего брата только оружие духа.

— Верно, — подтвердил Раджек, и я сглотнула. Так, стоп. Причин для волнений нет, они всего лишь возвращаются домой. Чего, собственно, я ожидала? Мне и Лорд, и Раэль говорили, что между людьми и аристократами отродясь отношений не было. Это должно было быть ожидаемо. Так почему так… больно?

Повернувшись к ребятам спиной, чтобы они не увидели моего кислого выражения лица, я прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Аня, ты просто привыкла, что Раджек постоянно рядом, и забыла, в гуще-то событий, что он — не часть твоего мира. А ты никогда не станешь полноценной частью его. Ты не аристократка, не заключившая сделку, ты — обыкновенный человек. Чутка уже, правда, модифицированный Тёмным Копьём Кромбеля, но сути это не меняет. Да и к тому же из другого мира. Счастливый финал? Пф-ф-ф.

Я очнулась, когда поняла, что по щекам текут слёзы и поджатые губы дрожат. Этого ещё не хватало. Нужно проводить Кертье с улыбкой, сказать, что я буду ждать следующей встречи (если она вообще будет в ближайшие месяцев восемь — до начала нового учебного года), пообещать навестить (угу, с моим-то везением и силой, иногда не отпускающей от Рейзела), сделать хоть что-нибудь, чтобы не грустить. Вытерев слёзы и взлохматив волосы, я нацепила дежурную улыбку, развернулась, открыла рот… и растеряла все слова, стоило понять, что стою перед Раджеком.

— Мы завтра на рассвете возвращаемся в Лукедонию, — поставил перед фактом юноша.

— Рада за тебя, — протянула руку, чтобы взять его ладонь в свою, но передумала, лишь похлопав по предплечью. — Наконец-то вернёшься домой. Наверное, дел накопилось выше крыши и соскучился по своему клану, — если так смотреть, у каджу в подчинении, как у того же Лудиса, к примеру, Центральный Аппарат, должны быть аристократы.

— Я счастлив, что ты восприняла это спокойно, — Раджек улыбнулся с теплотой и заботой во взгляде, и у меня руки зачесались вцепиться в Кертье и наотрез отказаться куда-либо его отпускать. — Опасался, расстроишься.

— Ой, ладно, это ж не навсегда, — преувеличенно весело заявила я и тут же себя одёрнула. Анька, веди себя, как обычно, а то парень точно заподозрит, что что-то не так.

«Да и, собственно говоря, кто я тебе такая?» — мне хватило самообладания не задать вопрос вслух. Хотя хотелось. А то у нас сплошная неопределённость: лично я вот заявила о своих чувствах, но прямого и полноценного ответа не услышала. Точнее, тогда на крыше он поцеловал, принял, всё это время заботится, оберегает, однако… Что он чувствует? Я не знаю, и это-то и пугает.

Раджек провёл ладонью по моей щеке, легко коснулся губами лба, и это действие казалось таким правильным, таким привычным, словно Кертье уже тысячу лет проделывает подобное.

Идиллию нарушил Франкенштейн, сказав, что можно отправляться домой. В обители директора школы Ё-Ран после ужина и команды к отбою Благородные вместе с Франки облюбовали гостиную, решив продолжить прерванную беседу, а мы — я, М-21, Тао, Такео, Сейра, Регис и Музака — отправились на боковую. Во-первых, завтра предстоял полноценный рабочий день, а во-вторых, я морально вымоталась: сначала Союз, потом высказывание всего, что накопилось на душе, а уже потом отдых. И снова ворох мыслей, на этот раз связанный с Раджеком. О-ох…

В комнату я пошла после ванны. Там, переодевшись и уже вознамерившись завалиться на кровать, я приостановилась, удивлённо смотря на записку на прикроватной тумбочке. Ни малейшего понятия, кто мог её оставить, учитывая, что каждый желающий может ввалиться в занимаемые мной апартаменты без стыда и стука в любое время суток, наплевав на приличия и в качестве оправдания заявив, что у них важное и срочное дело. Короче, всё как обычно. Отнёсшись к бумажке с недоверием, я развернула её.

Встретимся на крыше.

Р.К.

Горло пересохло. Кто-то решил попрощаться?

Прислушавшись к звукам в доме и уловив абсолютную тишину, я крадучись подошла к окну, тихо распахнула створки, забралась на подоконник, высунулась из окна и приготовилась воспользоваться теми сверхъестественными возможностями, которые позволяют мне без особых усилий забираться в труднодоступные для обычных людей места, но не успела.

— Только сегодня и только сейчас! — раздался весёлый голос Тао, и я замерла, испуганно на него смотря. Хакер стоял с камерой в руке и всё снимал. Без разрешения. Ну кто бы сомневался? — Уникальные кадры: новоиспечённая Старейшина покидает дом через окно, чтобы отправиться на свидание! — гр-р, и почему он всегда в курсе всего? Я ж камеры за… только не говорите мне, что он очистил краску. Или установил другую камеру — уже над кроватью.

— Тао! — гневным шёпотом выкрикнула я (научилась у «папани»), сжимая подоконник до побелевших костяшек пальцев. — Ты решил перебудить весь дом?! — получилось громче, чем планировалось, и я прикусила язык.

— Кажется, сегодня будильником работаешь ты, — широко улыбнулся парень, продолжая свою грязную работу. Ни стыда, ни совести у человека. — Смотри, вот решит посмотреть эта компания в гостиной, что происходит, да и свинтит раньше времени, — и улыбается. Гад.

— Кто так громко кричал? — сонный и крайне недовольный Регис с растрёпанными волосами и в пижаме высунулся из окна своей комнаты, хмуро уставившись на Тао. — Три ночи, имейте совесть, — уже так поздно? По всей видимости, я заставляю Раджека ждать.

— Прости, спящая красавица, но у нас тут…

— Даже шавка Франкенштейна по ночам не воет, — показался заспанный Раэль. Хакер радостно переводил камеру на появлявшиеся лица данной сцены, тихо бормоча что-то для записи. — Вам что, делать больше нечего?

— Всё в порядке? — прибавился Такео. Чуть позднее, подвинув товарища, высунулся и М-21. Ребята выглядели так, словно ещё не ложились. Впрочем, судя по бодрствующему хакеру, так оно и было.

— Когда вы прервёте беседу Франкенштейна и аристократов, я помолюсь за ваши души, — голос оборотня-старшего раздался со стороны сирени. Я пригляделась: Музака сидел на ветке дерева, закинув руки за голову и ногу на ногу, и любовался полной луной. Говорил спокойно, будто напоминал очевидные вещи.

— Что-то случилось? — я застонала. Для полного счастья только Сейры здесь не хватало! Вот так всегда: захочешь без лишнего шума покинуть комнату, так тут нарисуются все! Надо сказать Кертье, чтобы напомнил мне приговорить Тао к двухчасовой пытке щекоткой.

— У Анны свидание, — заговорщическим шёпотом возвестил Тао, и его, разумеется, услышали все, — так что давайте не будем мешать голубкам.

Я запустила в хакера розовыми тапочками: от одной он увернулся, а вторая прилетела взломщику по загривку. Настроение модифицированного при этом ни на каплю не уменьшилось. Он лишь закончил запись, раскланялся зрителям и покинул импровизированную сцену.

— И стоило ради этого всех будить? — заворчал Регис, возвращаясь в комнату. — Кому-то завтра в школу. Кто-то хочет отдохнуть.

Через несколько минут вновь воцарилась тишина. На всякий случай просидев на подоконнике примерно столько же, чтобы убедиться, что перестала краснеть, я наконец-то забралась на крышу. Кертье сидел на том месте, где мы впервые поцеловались, и смотрел на звёзды. Я тихо опустилась рядом. Раджек определённо слышал наш разговор — в этом сомневаться не приходилось: во-первых, здесь он сидел давно; во-вторых, мы особой тишиной и конспирацией не отличались.

— Я буду скучать, — внезапно нарушила тишину я и сама удивилась сказанному. Нет бы как-нибудь подбодрить, право слово…

Юноша перевёл взгляд с неба на меня. Насыщенная рубиновая радужка поблёскивала в темноте, и я задержала дыхание, любуясь. Кто бы мне эдак в мае сказал, что, увидев ночью два горящих красных глаза, я не буду нестись от их обладателя как можно дальше сломя голову, а наоборот, предпочту наслаждаться видом, я бы покрутила пальцем у виска, назвала ляпнувшего подобное психом и пошла дальше по своим делам. Что ж, правильно ведь говорят: не стоит загадывать будущее. Предположить своё нахождение в манхве было трудно.

Раджек с поразительной нежностью коснулся кончиками пальцев моей скулы. Не шевелясь и с трепетом ожидая, что будет дальше, я даже, кажется, перестала моргать и задержала дыхание. Сколько было внимания со стороны Кертье до этого, но ещё никогда момент не становился столь чарующим, завораживающим. Серебряные лунные лучи скользили, освещая юношескую фигуру, и Раджек казался принцем из сказки, о котором я мечтала, будучи совсем маленькой девочкой. По коже лёгкой волной пробежали мурашки. Юноша наклонился, и между нашими губами осталась пара миллиметров: всего лишь чуть наклонить голову вперёд…

— Ты позволишь? — тихий, с хрипотцой, вопрос, и горячее дыхание, опалившее кожу.

Вместо ответа я кивнула, и разделявшее расстояние исчезло. В животе взорвался фейерверк, из головы вылетели все мысли, тело охватила лёгкость, сердце, остановившись на мгновение, затрепетало. Поцелуй был с привкусом мятной пасты, которой я чистила зубы, и фруктового чая, которым угощал Штейн аристократов.

Спустя маленькую вечность Раджек прервал поцелуй, и я вернула способность дышать. Улыбнувшись краешком губ, я обняла Кертье за шею, крепко прижав юношу к себе, и про себя просила лишь об одном: чтоб эта ночь не заканчивалась и мне не пришлось провожать Раджека завтра в Лукедонию.

К сожалению, утро мольбам не вняло, и на горизонте забрезжил рассвет, прорезая ночную полутьму полосками света. От Кертье пришлось отлипнуть и спуститься во двор, куда уже вышли все Благородные. Кадис Этрама прощался с Эргой Кенезис, Лорд, стоя в сторонке, диктовал рекомендации Геджутелю (эта блондинистая гарпия оставалась с нами, так что надежда спровадить бывшего «сожителя» домой помахала ручкой), а каджу величественно молчали.

— Счастливой дороги, — пожелала я, про себя добавив: — «и скорейшего возвращения».

Раджек отошёл к остальным, и на меня нахлынуло острое чувство одиночества. Грудь кольнуло, в носу защипало, и я испугалась, что снова расплачусь. Вот взрослая ж мадама, а рыдаю, как при чтении повести «Белый Бим Чёрное ухо» в восемь лет. Так, надо бы затеять генеральную уборку, так хоть от мыслей отвлекусь. Повертев головой из стороны в сторону, надеясь её проветрить, я наткнулась взглядом на одиноко лежащие на траве тапочки (помнится, я ими в Тао кидалась). Непорядок. В следующее мгновение едва заметные фиолетовые щупальца подтянули обувь ко мне, и я мысленно поблагодарила Игниса. Следы ночного нападения устранены.

— Человек, прекрати строить из себя великого страдальца, — я вздрогнула, услышав голос Раэля над ухом. — Мы вернёмся максимум через неделю.

— Ась? — воззрилась я на младшего из братьев Кертье, как на человека, заявившего, что НЛО — реален. Они не навсегда возвращаются?

— Ты всё прослушала, — больше утвердительно, чем вопросительно, произнёс парень, хмыкнув. — Лорду главы кланов нужны, чтобы поставить защиту на Лукедонию, разобраться с делами и дать указания остальным, пока она, я, Раджек, Геджутель-ним и Кэриас-ним находимся здесь.

— А-а-а… — протянула я, сама не зная, что хочу сказать или спросить.

— Пока не разберёмся с девятым, — умерил мою радость Раэль, но я всё равно была благодарна за разъяснение. — Так что прекрати хмуриться. Брату нравится, когда ты улыбаешься, — больно ущипнув меня за щёки и потянув их в стороны, резюмировал парень.

Наверное, мы бы ещё поговорили, но Раскрея скомандовала отбытие, и вскоре аристократы исчезли из поля зрения. Франкенштейн, раздосадованный отсутствием Сейры, которая всегда ему помогала с готовкой, отправился приносить в жертву нашим голодным животам продукты. А потом мы пошли в школу, и кто бы знал, как я радовалась, вспомнив, что сегодня пятница. Значит, время в ожидании ребят пройдёт быстро. Учитывая, что первый и третий Старейшины мне на электронную почту уже скинули файл, где по пунктам было расписано, что нужно сделать для сворачивания экспериментаторской деятельности прошлого Союза и для создания новых направлений в исследованиях (на этот раз безопасных).

В общем, будет весело.