Последний шанс (джен)

— Как вы и предполагали, — юноша, чей левый глаз был заменён на механический, остановился позади кресла, в котором у камина сидел старик, — лабораторию зачистили. Выживших нет. О вашем местоположении теперь знает противник.

— Прекрасно, — гортанно рассмеялись в ответ. — Они успели собрать данные об этой девчонке?

— Да, — стажёр бросил быстрый взгляд на дело, лежащее перед девятым Старейшиной, и тут же заинтересовался полом, изборождённым мелкими трещинами. — Теперь мы сможем воссоздать её точную внешность и относительно повторить поведение.

— Замечательно, — старик слегка повернул голову, и юноша замер, стараясь не смотреть на начальство: в последнее время ему казалось, что — уже в прошлом — девятый Старейшина хочет не столько захватить власть, сколько поразвлечься.

Старик запустил руку в карман, достал из него помятый конверт и протянул стажёру. Тот, несмело приняв послание, нахмурился, пытаясь незаметно отыскать имя получателя, и со вздохом убрал бумагу в дипломат, где лежали документы, которые девятый приказал передать парочке учёных на нижних этажах.

— Отдай его Анне, — распорядился Старейшина. — Лично в руки. И скажи остальным готовиться. Скоро мы с ними покончим.

Юноша уныло кивнул, без особого энтузиазма размышляя о том, что с таким процентом успешно завершённых операций радоваться жизни ему осталось от силы пару месяцев. Не то что бы он был не уверен в плане девятого по разделению и уничтожению противника поодиночке, однако всерьёз сомневался, что им хватит людей. Кто-то отказался участвовать в бесчеловечных экспериментах (их всех убили почти сразу же — «измена»), кто-то сбежал, а большая часть разделила идеи первого Старейшины. А тот, в свою очередь, спелся с Франкенштейном и Анной.

Стажёр покинул кабинет, передал распоряжения учёным и покинул здание. На улице холодный ветер тут же растрепал торчащие во все стороны непослушные рыжие волосы, и юноша прищурился, разглядывая буйные волны, накатывающие на берег и с каждым разом всё ближе подбирающиеся к их обители. Девятый специально выбрал лабораторию, расположенную неподалёку от Бермудского треугольника, чтобы, при случае, можно было быстро добраться до Лукедонии. Старейшина отчего-то был уверен, что последняя битва грянет там.

За размышления ему не платили, а за промедление вполне могли наказать, и стажёр оттолкнулся от земли, взмывая в небо и растворяясь в сумраке ночи. Луна и звёзды отражались в воде, освещая путь, и лишь размытая тень нарушала их покой.

* * *

— Чего? — переспросила я, непонимающе хлопая ресницами и с удивлением смотря на Франкенштейна и первого. Ребята, удобно расположившись на диванах в директорском кабинете (как все помнят, у нас вполне рабочая неделька, а кому-то — в данном случае мне, Рейзелу, Франки, Музаке и Регису — надо топать в школу), скрашивали чаепитие приятной беседой.

Как выяснилось, с делами они управились к среде. Точнее, к вечерним клубным занятиям после основных уроков. А так как ходила я от силы только в клуб плавания, да и то реже, чем на свидания с Раджеком, то к шести вечера, зная, что я не фанат времяпровождения с детьми, Штейн попросил зайти к нему в кабинет. Там мужчины вручили мне старомодный лист пергамента (явно выполненный на заказ) и с будничными выражениями лиц сообщили, что это нужно отдать на заверение Раскрее. Учитывая, что правительнице Лукедонии (да и Центральному Аппарату) будет привычнее и приятнее в качестве гонца видеть меня, пока каджу занимаются установкой защиты, а непрошеным гостям может и прилететь, отправить решили меня.

Впрочем, не то что бы я была слишком занята, чтобы использовать этот аргумент в качестве отговорки: с Марком нам хватило двух дней, чтобы посетить лаборатории в пределах Кореи (и несколько часов на поддержание связи с теми, что в других странах, чтобы выдать указания по видеосвязи), в остальном я помогала ребятам по дому, убиралась и готовила (после первой пробы рамена Франки запретил приближаться к лапше на пушечный выстрел). А ещё развлекала детей, так как модифицированная троица прилипла к Музаке с просьбой их потренировать, и вся эта компания пропадала на нижних этажах до поздней ночи (хотя… услышав, как Штейн ворчит про сократившийся запас печенья, кажется мне, что не только физическим трудом они занимаются).

По Рейзелу было видно, что он скучает. Лорд, счастливый до безобразия, что его столетние попытки свести дочь с молчаливым принцем дали результат и теперь из Вечного Сна вполне может представиться возможность понаблюдать за внуками (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить), при любом удобном случае утаскивал Кадиса Этраму куда-то в сторону балкона и долго рассказывал о том, какой Раскрея была в детстве (и вовсе я не подслушиваю! И то, что стояла, прижавшись ухом к двери и высунув кончик языка от усердия, — не показатель!).

Франкенштейн с первым умудрились найти кучу тем, которые были бы интересны им обоим, и теперь наш бывший враг буквально поселился в школе. Франя, не будь дураком, тут же приплёл его к общественно полезной деятельности, и первый на факультативных лекциях (их посещали, в основном, те, кто хотел связать свою будущую работу с медицинской сферой) готовил учеников к сдаче экзаменов по химии, биологии и физике. Зачем последняя врачам, лично я так и не поняла, но на занятия ходили многие, и, судя по лицу Штейна, всех всё устраивало.

Третий с Кромбелем отправились следить за девятым. Точнее, они хотели, не давая знать о своём присутствии плохому дяде, собрать информацию, которая бы нам помогла с ним в битве. Так что, проводив их в путь, мы благополучно забыли об их существовании, пока они сами не напомнят о том, что они, в общем-то, ещё здесь, в этом бренном мире.

И сейчас, понимая, что отвертеться не получится, я со вздохом сложила пергамент несколько раз, засунула его в карман блузки, застегнула пуговицу, чтоб бумажка не улетела, почуяв свободу, потопталась на месте, надеясь пробудить у мужчин совесть (ой, у Франки ж её вообще нет, а первый слишком заинтересовался чаем, чтоб обращать на меня внимание), а после устало выдохнула и пробормотала:

— Хорошо, я сбегаю в Лукедонию за подписью Раскреи. Мне сказать остальным? Или я надолго не задержусь?

— Не задержишься, — а чёй-то они такие уверенные? Я, вообще-то, могу к Кертье в гости напроситься.

— Кстати! — двигаясь к выходу, опомнилась я, повернувшись к дёрнувшемуся от моего вскрика Штейну. Бедный директор Ли привык, что если мне что от него надо, то обычно ничем безобидным для его нервов это не закончится. — Мистер Франкенштейн, уже октябрь. Мы можем устроить Осенний бал после спектакля? Юна спрашивала, чем ещё можно развлечь ребят перед выпуском. На… Им в январе уже сдавать экзамены и прощаться со школой.

Я хотела сказать, что экзамены придётся сдавать «нам», а потом опомнилась. Скоро — мы и глазом не успеем моргнуть, так-то — состоится финальное сражение: на нём мы дадим бой девятому, после чего воцарится мир и спокойствие, так как новый Союз призван не бороться за первенство, а сохранять шаткое равновесие. Таким образом, моя защита Рейзелу больше будет не нужна, и я с чистой совестью смогу вернуться домой. Домой… А что я помню о нём? Мои друзья, родители, школа — все воспоминания о них становятся размытыми. Всё, что открывает мне моя память, так или иначе связано или с сюжетом «Дворянства», или объясняет то, как я попала в их вселенную. Я не помню практически ничего о своей нормальной жизни — её мне заменили посиделки с ребятами, битвы с вредными Старейшинами, да и все остальные события, которые довелось пережить.

Что произойдёт, когда я вернусь? Я забуду об этом мире, чтобы вновь нормально жить в своём? А будут ли помнить обо мне?

— Не надо делать вид, будто сейчас расплачешься, — легонько щёлкнул меня по лбу Франкенштейн, и я очнулась от мыслей, непонимающе на него взглянув. — Будет вам бал, так и быть.

— Я не о… Спасибо, — не без грусти улыбнулась я, осознав, что сейчас не время и не место делиться своими мыслями по поводу возвращения. В конце концов, что это изменит? Если они привязались ко мне так же, как и я к ним, то несвоевременные сантименты лишь всё испортят. — Суйи и Юна будут рады.

— Тогда Раскрею тоже стоит пригласить, — задумчиво протянул Штейн, а после так улыбнулся, что стало жутко. — И скажи, что в пятницу после уроков мы пойдём по магазинам. Нужно присмотреть вам платья.

— А-а-а… — вознамерившись спросить, почему нельзя воспользоваться прекрасной способностью создавать одежду из ничего, я быстренько умолкла, встретившись с ним глазами: предвкушение и маленькая толика злорадства, — лучше не интересоваться лишний раз, а то хуже будет. Да и, собственно, я ж хотела как-нибудь пройтись с ними по магазинам, так почему бы и нет? — Они успеют к этому времени?

— По моему опыту, поставить на Лукедонию надёжную защиту — дело трёх дней. Оставшееся время они, скорее всего, тратят на решение скопившихся дел, так как Аппарат без каджу и шагу ступить не может, — Франки вздохнул. — В любом случае, Анна, наслаждайся жизнью, — ведь никто не знает, когда она оборвётся.

— Что ж, тогда до встречи.

— Чтоб к ужину вернулась! — бросил Штейн мне вдогонку, стоило покинуть кабинет. — Я не собираюсь снова готовить один на всю ораву.

— Подумаешь, задержалась чутка, когда Марк документы попросил заверить, — ответила я, обернувшись и помахав ручкой. — Зато кухня цела осталась! — рассмеявшись, вспомнив моё эпичное падение со стула вместе с упаковкой муки, я скрылась за поворотом, лишаясь возможности лицезреть Франкенштейна, и вприпрыжку выскочила из школы… попадая в объятия красной пелены, свидетельствовавшей, что мне снова предстоит стать участником воспоминания.

Я замерла во дворе школы. Всё выглядело, как обычно, разве что по положению солнца и количеству света можно было предположить, что данные события произошли где-то в середине августа. Об этом говорило и полное отсутствие учеников в коридорах и на территории школы, а также мой внешний вид, отдалённо напоминающий прилежную школьницу. Взметнувшийся ветер пустил пыль в глаза, так что пришлось их прикрыть; когда всё вернулось в норму, перед собой я увидела Тао, державшегося настороже, но атаковать не спешившего. Хакер смотрел на меня хищным прищуром глаз, и с кончиков пальцев левой руки то и дело соскакивали искры. Будь рядом с нами сухая трава — вспыхнула бы в мгновение ока. А так… Можно сказать, что повезло.

Я прислушалась к своим ощущениям. Страха та я, которая пережила этот момент, не испытывала — лишь грусть, печаль и, кажется, стыд. Мне хотелось бросить всё, рассказать, что я на их стороне и работаю на Союз только для того, чтобы в будущем им помочь, однако «сожитель» не давал лишний раз раскрыть рта, да и здравый смысл упорствовал, не шибко тактично напоминая, зачем я вообще ввязалась в эту авантюру. Вот только осознание, что я стою напротив человека, которого прекрасно знаю и который считает меня врагом, портило настроение.

— Пока твоя спина не пробила вон ту стенку, — Тао кивнул в сторону школы, — не могла бы ты удалиться? Мы будем признательны: нам не придётся отстраивать всё заново.

Молчу. Потому что во рту что-то есть, и это что-то будет мешать нормально разговаривать. На языке вкус металла. Лорд с Игнисом твердили не сопротивляться, и эта схема вполне работала с другими воспоминаниями… так что почему бы просто не посмотреть, что будет дальше и для чего я сюда примчалась? Знала ведь, что рады не будут.

— Опять работать сверхурочно… — простонал хакер.

Я резво сцапала Тао за ворот пиджака, притянула его к себе и, пока он не успел закрыть рот, припала к его губам. И в то время как я в настоящем пребывала в лёгком шоке от собственных действий в прошлом, железяка из моего рта проскользнула в рот компьютерщика. Тао отпрянул, и за долгие сотые секунды, что он приходил в себя, я уже улепётывала обратно в штаб-квартиру KSA: тамошние ребята согласились прикрыть моё отсутствие и навешать Юрке лапши на уши. Сердце больно колотилось о рёбра, и голова была забита лишь одной мыслью: «Рискнёт ли Тао воспользоваться флэшкой, которую я ему передала?»

Воспоминание закончилось, и я испуганно отпрыгнула от модифицированной троицы, остановившейся рядом и решившей поинтересоваться, всё ли со мной в порядке. А так как ближе всего ко мне стоял Тао и шарахнулась я в первую очередь от него, причём одарив таким взглядом, что бедный хакер замер, не зная, как на подобное реагировать, вопросы возникли сразу у всех: у М-21, в честь чего такая встреча; у Такео, не случилось ли чего; у меня — зачем мне именно сейчас воспоминание о том, как я передавала носитель информ…

Стоп! Когда воспоминание наяву вернулось впервые (Юрий в школьном коридоре, схвативший за горло с намерением придушить), это стало отправной точкой для того, чтобы при остальных случаях я плыла по течению и получала необходимую информацию для дальнейшего сюжета; сейчас же я задавалась вопросом, как оставить ребятам воспоминания о себе, если вдруг случится так, что они обо мне забудут. Так вот: если Благородные могут влиять только на память, значит ли это, что данные на флэшке могут сохраниться? При условии, если их никто не отформатирует. Хотя… С другой стороны, это не первая моя жизнь, если верить «сожителю», а другие о них даже не знали, пока я не заикнулась. Значит, к флэшке нужно добавить что-то ещё…

— Простите, — очнувшись, сложила руки в молитвенном жесте я, извиняющеся смотря на троицу. — Задумалась, напугалась.

— А инфаркт у нас, — хмыкнул оборотень-младший, однако в его взгляде была тщательна скрываемая забота. — Ты куда так спешишь?

— М? — не сразу поняла я, о чём спросили. — О, мне в Лукедонию надо. Раскрея должна одну бумажку подписать.

— К Раскрее? — ехидно уточнил Тао. — Точно к нашей дорогой леди? Не к одному из Кертье, случайно? Ну, которого Раджеком зовут и к которому ты ночью на свидания бегаешь вместо того, чтобы спать и не разрушать надежд любимого «папочки», что его чадо прекрасно завершит обучение и пойдёт по его стопам? — хакер громко расхохотался и тут же пустился наутёк, стоило мне, с широкой лыбой согласно кивающей и медленно к нему приближающейся, в один прыжок оказаться рядом.

М-21 и Такео, наблюдая за происходящим со стороны, переглянулись и начали делать ставки, получится ли у меня догнать хакера или это так и останется всего лишь игрой. Оборотень ставил на то, что я всё-таки Тао не прощу, а снайпер был уверен в том, что поручение Франкенштейна и первого Старейшины будет иметь больший вес, чем удушение вредного компьютерщика, которого потом можно проучить как-нибудь по-другому: к примеру, попросить Франкенштейна добавить в рамен Тао какого-нибудь порошка, чтобы он словил те же глюки, что в своё время доктор Айрис.

М-21 покосился в сторону друга и на всякий случай решил для себя больше расчёски и средства для ухода за волосами не портить, а то кто его знает: авось Такео зайдёт дальше простых предложений и теорий?

— Поймала! — радостно завопила я, запрыгивая на спину Тао и обнимая его за шею. — Приготовься, мой дорогой, сейчас я буду тебе мстить!

* * *

В Лукедонии было удивительно тихо. Пока я прогулочным шагом дефилировала от берега до замка Лорда, не увидела никого, будь то люди из Центрального Аппарата или же аристократы из кланов. Лишь один раз меж деревьев мелькнула тень, но и та исчезла так быстро, что приглядеться не получилось. Не сказать, что в прошлый мой визит народу было больше: видимо, сказывалось то, что я всегда находилась в чьей-то компании и довольствоваться тишиной приходилось редко. Сейчас же было до жути неуютно, и я поёжилась, когда ветерок запустил мурашки по коже.

«Игнис, — про себя обратилась я к Копью, — ты не мог бы сгенерировать немного тепла? Я замёрзла».

«Это ж надо додуматься использовать опасное оружие в качестве обогревателя, — надуто отозвался тот. — Вот мёрзни теперь».

«Пожалуйста?» — предприняла последнюю попытку я.

«Нет, — на мгновение мне показалось, что он показал язык. Жаль, что Чертогов больше нет и подтвердить предположение я не смогу. — Доберёшься до замка — возьми плед. А лучше сбегай к Раджеку — согреешься мгновенно».

«Вредина».

Когда показался замок Лорда, я остановилась. Высокие стены по периметру, приглашающе распахнутые ворота… Всё знакомо, всё привычно. Но, если приглядеться повнимательнее, можно увидеть красноватый отблеск от поверхности камня (или из чего там замок построен?). Меж створок дверей протянулось множество тонких серебристых линий, и я замерла с протянутой рукой, не зная, как они поведут себя, если я попытаюсь войти. В прошлые визиты уровень безопасности до подобного не дотягивал. Сейчас же… Интересно, это сделано для того, чтобы отвадить незваных гостей?

Стоило коснуться линий, как передо мной и за моей спиной тут же выросли здоровенные лбы из Центрального Аппарата. Судила по форме, так как сама раньше их не видела. Да и кто б меня с обыкновенными аристократами знакомил, если я всё своё время проводила рядом с каджу? Не до этого как-то было, когда накопившиеся проблемы решали.

— Добрый вечер, — осипшим голосом пожелала я.

— Назовитесь, — произнесли они в один голос, и я вздрогнула.

— Анна, — одного имени ж хватит, да?.. — Мне срочно нужно к Раскрее.

— Лорд занята и никого не принимает. Мы рекомендуем вам уйти, — ась? Это меня сейчас на полном серьёзе отказываются пропускать? Узнал бы Раэль — ухохотался.

— А есть вариант, при котором вы меня впустите? — молчание стало ответом, и я цокнула языком. — Замечательно. Не серчайте, ребят, но мне правда очень надо, — я щёлкнула пальцами, и фиолетовая вспышка на несколько мгновений ослепила доблестных стражей порядка. И, пока они приходили в себя, я прошмыгнула в замок.

Громкие голоса споривших аристократов — Геджутеля, Раскреи, Кея, Розарии и Кэриаса — я услышала, кажется, за три коридора до тронного зала. Двери были приоткрыты, и я осторожно просунула голову, наблюдая следующее: на троне, приложившись ладонью ко лбу и медленно отрицательно качая головой, восседала правительница Благородных и твердила, что её, Рейзела, Сейры и Раджека с Раэлем вполне достаточно для того, чтобы, в случае чего, дать отпор девятому (впрочем, чуть позднее она упомянула и оборотней, однако Ландегре успешно сделал вид, что всё прослушал); Геджутель же ворчал по поводу количества затрачиваемой силы и смертей «взбалмошной девчонки с повадками покойного Лорда»; Кей Ру буквально напрашивался в телохранители Эрги Кенезис, и на его стороне активно выступал Блостер, которому, в свою очередь, хотелось просто выбраться с острова; Элеанор беспокоило затишье. А учитывая, что все они говорили практически одновременно, доказывая свою правоту, шум стоял знатный.

Раскрея умолкла. За неимением оппонента в ней, оставшиеся личности начали спорить уже между собой. Больше в тронном зале никого не было: видимо, Лудис, Сейра и братья Кертье были чем-то заняты в другом месте и времени на препирательства у них попросту не оставалось.

Я проскользнула в зал и, двигаясь по периметру, достигла трона. Эрга Кенезис устало приоткрыла один глаз, и её лицо озарила добродушная улыбка. Правительница Лукедонии положила ногу на ногу, выпрямилась и обратила заинтересованный взгляд в мою сторону.

— Какими судьбами? — тихо спросила она.

— Франкенштейн и первый просили отнести на подпись, — протянула документ я. — Да и интересно стало, когда вы вернётесь обратно.

— Не переживай, — наклонила голову Раскрея, — к спектаклю успеем.

— Он в пятницу в семь вечера. Длится два часа, а после — бал.

— Бал?

— Потом объясню, — я забрала подписанную (кровью, разумеется, чем же ещё… Ручки ведь для слабаков придумали) бумагу и вернула обратно в карман. — Тогда я скажу ребятам, чтоб на репетицию не ждали.

— До встречи, — кивнула Эрга Кенезис. — Кстати, — остановил меня её вопрос, стоило двинуться по стеночке обратно к выходу, — ты сразу домой или сперва навестишь Раджека?

Искушение увидеться с Кертье было велико. Но я прекрасно понимала, что если глава клана профессиональных убийц сейчас завален делами, то моё присутствие его только отвлечёт, а в худшем случае — не даст больше сосредоточиться, так как, пока я в Корее, можно обо мне не волноваться; узнай Раджек, что я в одиночку мотаюсь от Франки к Раскрее и обратно — забьёт тревогу, так как почти все наши путешествия заканчивались стычкой с врагом. Так что…

— Домой, — поджав губы, разочарованно отозвалась я. — Не хочу мешать.

— Твоё право, — девушка улыбнулась подозрительно загадочно и хитро. Раскрея повела плечом, хмыкнула и лениво махнула рукой, разрешая идти.

— …и поэтому мы даже не заметили, как появилась Аня? — когда я выскакивала за дверь, то услышала риторический вопрос Геджутеля, ответом на который сперва стало молчание, а потом замученный вздох.

На обратном пути всё так же предстояло миновать Центральный Аппарат. Уж не знаю, чем бы закончилась наша повторная встреча, учитывая, что в первый раз я прошмыгнула мимо них без разрешения, если бы не проходивший мимо Раэль. Младший брат Раджека сначала грозно поинтересовался, чего это славные охранники сгрудились в кружок и не отлынивают ли они от своих обязанностей, после, завидев меня, вопросительно изогнул брови, отнюдь не лестным словом обрисовав своё отношение к моему в Лукедонии нахождению, затем, раздражённо посоветовав ЦА задать вопрос Раджеку, по какому праву мне разрешено на острове Благородных прохлаждаться, и сим действием разрешив проблему, взялся проводить меня до берега.

Первые три минуты мы шли в молчании. Затем я пристала к Кертье с вопросами, всё ли у них хорошо и как они справляются. Раэль попытался было меня игнорировать, однако быстро понял, что так лишь заработает себе головную боль, а потому стал односложно отвечать. В итоге, не добившись ровным счётом никакой информации, я нахохлилась и стала попинывать подвернувшийся под ноги камушек.

Снарядив меня в дорогу указаниями не попадать в неприятности, чтобы не доставлять проблем Раджеку и не заставлять его лишний раз переживать, Раэль пару секунд стоял, смотря мне вслед, пока я не скрылась за горизонтом.

Простоял бы он чуть дольше, мне бы обязательно влетело… потому что все его наказы отправились кормить акул (если таковые в районе Бермудского треугольника водились, а то пока мы носимся туда-сюда, то на живность внимания не обращаем), стоило на пути нарисоваться персонажу подозрительной наружности с дипломатом в руках. Механический глаз данного субъекта задвигался, осматривая меня с головы до пят, а после этот кто-то протянул мне дипломат.

— У девятого закончилась фантазия и он решил презентовать мне бомбу? — иронично поинтересовалась я, чувствуя, как активизируется Игнис.

— Нет, — удивлённо моргнул юноша. — Письмо.

— Ась?.. — он открыл дипломат, и я увидела конверт.

Так. Что-то новенькое. Обычно девятый сначала бил, потом говорить пытался — сейчас же он ни с того ни с сего отправил человека, чтобы передать мне послание. Хм… Он пропитал бумагу ядом и теперь надеется, что я отброшу коньки?

— А если я откажусь его принять?

— Буду ходить за вами и нудеть, — на полном серьёзе ответили мне.

— Ладно, давай его сюда, — я призывно протянула руку. Надеюсь, мне не придётся об этом пожалеть.