Последний шанс (джен)

Утро началось с поднявшейся меня разбудить Сейры. Телефон — чтоб его — за ночь успел разрядиться, и в итоге установленный на нём будильник успешно проигнорировал факт существования раннего подъёма в школу. Роярд терпеливо дождалась, пока я вылезу из-под подушки и настроюсь на восприятие информации, сообщила, что завтрак давным-давно готов и даже уже близится к завершению, и удалилась обратно на первый этаж. Пришлось вставать, умываться, одеваться, наскоро собирать сумку и неохотно сползать к остальным обитателям гостеприимного дома. Положив себе в тарелку салата, риса и мяса, я принялась активно всё это пережёвывать: судя по тому, что Рейзел с Франкенштейном допивали чай, модифицированная троица догрызала оставшееся на тарелке овсяное печенье, а остальные потихоньку убирали со стола — скоро нас ждало выдвижение в школу.

И действительно: стоило мне отправиться на кухню, как Штейн дал команду на выход. Наскоро загрузив посудомойку, я трусцой поспешила к дверям. Переобувшись и выскользнув из дома до того, как Франкен закроет дверь, я подняла голову, посмотрела на затянутое тучами небо, бросила взгляд в сторону окна своей комнаты — не взять ли на всякий случай зонтик? — после подумала, что не с Копьём дождя бояться, и пристроилась рядом с Такео и Регисом. Раджек с Раэлем о чём-то говорили, отойдя вперёд на приличное расстояние, и голову посетила разумная мысль им не мешать.

— Тао, а о Кромбеле и третьем что-нибудь слышно? — внезапно вспомнила о существовании данных личностей я, сообразив, что они, в общем-то, тоже планировали следить за девятым. Точнее, собирать о нём информацию.

— Нет, — хакер, шедший впереди, обернулся.

— Совсем нет? — зачем-то уточнила я, и Тао кивнул. — Плохо, — пробормотала себе под нос, размышляя, не случилось ли чего и почему так долго нет известий.

Впрочем, может, это я нагнетаю, и они объявятся прямо перед встречей? Так сказать, последовали за девятым, когда он покинул лабораторию, за которой следили ребята из KSA, так как решили не уходить раньше времени, чтобы разведать обстановку?.. С другой же стороны, если союзники девятого умудрились саботировать работу правительственной организации, не значит ли это, что Кромбель и третий позволили этому произойти? Или они не хотели, чтобы о них узнали?

Я затихла, погрузившись в нерадостные мысли, что молчание со стороны ушедших Старейшин свидетельствует или о том, что что-то случилось и именно поэтому они не могут с нами связаться; ну или же у Кромбеля был свой план, и все эти игры с совестью и моя вера в светлую силу еды и дружбы были не более чем попыткой выдать желаемое будущее за действительное. И почему я не прислушалась к словам Лорда, когда он заикнулся о вероятности подобного исхода? Немец по канону хитрый, изворотливый и готовый пойти на всё ради достижения собственных целей. Ему обмануть наивную семнадцатилетнюю девчонку, до сих пор носящую розовые очки и верящую в мир во всём мире — плёвое дело. Кромбелю усилий прилагать не надо: с моим стремлением верить в лучшее, достаточно лишь подыграть — и я готова.

А может, я опять накручиваю себя раньше времени и никто никого не предавал? Думаю, случись подобное, третий бы точно отмалчиваться и помогать Кромбелю не стал — они, как-никак, с первым друзья. О, точно! Сегодня же — если верить Франкенштейну, а ставить под сомнения слова директора школы в таких вопросах как-то глупо — учителя по биологии заменит Старейшина! Значит, у меня будет возможность улучить несколько минут и поинтересоваться, не получал ли он весточку от третьего.

Да святые одуванчики! Если бы знал — сразу сказал бы. Даже в четыре часа ночи с риском потревожить покой Рейзела, как следствие — получить по шее от недовольного Франкенштейна. Это не та ситуация, о которой следует молчать.

Мысленно взвыв, я постаралась освободить голову от посторонних мыслей: не хватало сейчас навоображать себе тысячу вариантов развития события вместо того, чтобы готовиться к главному и единственно верному — встрече с девятым. Тем более, она состоится уже через четыре дня. Часики тикают, нервы тратятся… Попросить, что ли, вечером вместо обычного чая травяную настойку? У Штейна в лаборатории обязательно найдётся то, что сможет подарить титаническое спокойствие. Если после принятия препарата в живых останешься, конечно…

Сейра и М-21 резко остановились. Модифицированные ребята с аристократами затормозить благодаря своей великолепной реакции, разумеется, успели, а вот я, полностью сосредоточившись на размышлениях и абстрагировавшись от окружающей действительности, нет. Наступив Регису на ногу и врезавшись в спину Тао, я извинилась перед Ланегре и вцепилась в хакера: падать не хотелось, а компьютерщик — опора надёжная. Выглянув из-за спины парня, чтобы узнать, из-за чего, собственно, заминка, я широко распахнула глаза, беззастенчиво таращась на Лудиса.

Каджу, ответственный за доблестный Центральный Аппарат, не пойми откуда нарисовался на нашем пути. Выглядел он взволнованным и запыхавшимся, насколько вообще так может выглядеть Благородный. Волосы растрепались, на щеках появился румянец — короче, именно по ним можно было предположить о состоянии Мергаса. Я приоткрыла рот, но какой задать вопрос помимо банального «ты чего здесь?» не придумала, потому так и осталась стоять. Франкенштейн и Раскрея среагировали мгновенно:

— Говори, — повелительным, полным власти тоном молвили они, и я невольно вздрогнула. Слава розовым тапочкам, так они со мной никогда не говорили: я б заикаться начала.

— Лукедонию обнаружили люди, — вытянулся по стойке «смирно» Лудис.

— Модифицированные? — наконец-то ожила я.

Братья Кертье, ещё минуту назад ушедшие вперёд метров на двести, оказались рядом и теперь стояли по бокам от Мергаса, внимательно слушая.

— Журналисты, — покачал головой парень. — Система защиты обнаружила их, но так как непосредственной угрозы они не представляют — не ликвидировала.

— Их могли специально отправить по адресу Бермудского треугольника? — Франкен бросил на меня красноречивый взгляд. Я потупила глаза и прикусила язык. Поняла — не вмешиваюсь.

— Они сказали, что решили просто проверить слухи, — Лудис выдохнул, покачнувшись. Кертье сдвинулись, оказываясь чуть спереди Мергаса и тем самым поддерживая его, позволяя опереться на свои плечи. — Кей, Геджутель-ним, Кэриас и Розария думали просто стереть им память и отправить восвояси, однако…

Тао охнул так громко и внезапно, что я опять вздрогнула, рефлекторно отпустила его из объятий и прильнула к Такео. Хакер резво полез в карман пиджака, выуживая оттуда смартфон, и спустя секунду его пальцы порхали по сенсорной клавиатуре.

— Они загрузили видео, — бесцветным голосом сообщил он, и я подалась вперёд.

Встав вокруг хакера полукругом, мы все принялись смотреть. Короткое видео, качество которого хромало на обе ноги, было снято «прямым эфиром». Небольшая группа людей сначала слонялась по кораблю, пока голос оператора рассказывал о слухах, возникших после последнего взрыва газа (иначе говоря, нашей стычки с людьми девятого, последствия которой снова пришлось устранять KSA, а у тех так не вовремя напрочь отказала фантазия). Говорили о том, что где-то в Бермудском треугольнике есть остров, на котором живут — вы только представьте! — не совсем люди. Поэтому они, не получив задания от руководства и отправившись в путь на чистой инициативе, — короче, любопытство и страсть к сенсации победили здравый смысл, — теперь исследуют территорию предполагаемого обитания неведомой нечисти. Чтобы рассказать об этом, понадобилась минута. Затем с кормы корабля раздался восторженный вопль, и оператор поспешил туда. Во всей своей красе — замыленной и дёргавшейся — пред нами предстала Лукедония. Поймав себя на мысли, что особо остров-то со стороны не разглядывала, я между делом отметила, что он весьма впечатляющ, и, прищурившись, разглядела несколько фигур не берегу. Затем последовала вспышка — и запись оборвалась.

— Барьер вывел из строя всю их технику, — пояснил Лудис, поймав мой вопросительный взгляд.

— Что с ними сейчас? — Раскрея и Рейзел переглянулись. Кажется, оба пришли к одному выводу — им срочно необходимо последовать примеру Блостера и старшего Ландегре и вернуться домой (эти личности нас покинули сразу же, как мы воротились после тренировок. Штейн заявил, что в Корее слишком много, а Лукедонии — мало — каджу и надо что-то с этим делать).

— Находятся в лазарете. По всей видимости, у них на корабле что-то взорвалось, когда выключилось. На берег мы доставили их с ожогами.

— В таком случае… — начала было Эрга Кенезис, однако Франки перебил, чем вызвал порицающий взгляд Мастера:

— …нам нужно открыть правду.

— Что?! — Раскрея задала вопрос громко и возмущённо, чем привлекла внимание к нашей группе.

Окончательно вернувшись в реальность и вспомнив, что находимся посреди людной улицы, мы поспешно отправились в школу. Достигли её за рекордно короткий срок, так как продолжить беседу не терпелось всем (снова воспользовавшись услугами крыш высоток), обосновались в директорском кабинете и, полностью уверенные, что на этот раз нас точно никто не побеспокоит, вернулись к проблеме.

— Мы с первым уже обсуждали это, — пояснил своё решение Франкенштейн. — Как рассказать людям, что они соседствуют с оборотнями, аристократами и… — мужчина посмотрел на М-21, Тао и Такео, поджал губы — ему категорически не нравилось это слово — и закончил: — модифицированными.

— И ты решил сделать это сейчас? — говорила взвинченная Раскрея; Рейзел, остановившийся за спиной севшей на диван девушки, положил ей ладонь на плечо, и властительница Лукедонии заметно расслабилась.

— Нам дали повод, — Франки сидел за директорским столом, сложив пальцы «домиком». После он подал знак молчать, нажал пару кнопок на панели, появившуюся в его кабинете после ремонта, проведённого троицей, и в микрофон объявил: — Исполняющего обязанности учителя биологии просим срочно пройти в кабинет директора.

Пока мы ждали первого, я решила поставить себя на место среднестатистического жителя Кореи. Итак, я — обыкновенный школьник, или же работник, или вообще ребёнок, который существует в сегодняшней действительности в спокойствии и гармонии. Их нарушают будничные проблемы, взрывы газа, ещё какие-то чрезвычайные ситуации, о которых то и дело объявляет правительство. О фантастике и сверхъестественном знаю из книг и фильмов. Ведьмы — местные гадалки-шарлатанки. Есть ещё парочка людей, выдающих себя за медиумов, несколько подобных общин… и всё. И тут какие-то личности мне на полном серьёзе заявят — возможно, с доказательствами — о существовании оборотней, вампиров и продуктов генной модификации. Та-а-ак, тут либо мне в дурку надо, либо им. Либо всем.

Первый заявился вместе с Музакой. Вообще у последнего по графику сегодня выходной был, однако если Франкен наконец-то решил открыть миру правду, то вожака оборотней это будет касаться в первую очередь. Ещё бы хорошо Им Тхэ Сика позвать.

Одолжив у Тао телефон, не став особо распространяться, зачем он мне понадобился, сообщив только, что по делу, я вышла из кабинета в коридор, залезла в телефонную книгу, нашла искомый номер и нажала кнопку вызова. После двух гудков на звонок ответили. Не дав собеседнику вымолвить и слова, я без обиняков поинтересовалась:

— О видео знаете?

— А, Анна, это вы, — после секундной заминки ответила трубка. Голос, на удивление, принадлежал Ан Сан Ину. — Если вы говорите о Лукедонии — да. На Ён Су сообщила о нём пятнадцать минут назад. Директор разве не сказал вам? Он собирался в Ё-Ран.

— Скорее всего, ещё не добрался, — и почему я думала, что сделаю для них открытие? Анна, тупень ты эдакий, они — правительственная организация! Им по должности положено узнавать подобное раньше всех. — Как вы?

— В бешенстве! — гаркнула На Ён Су, и я едва не выронила телефон. — Из-за этих идиотов может пострадать весь наш план в отношении девятого, — сказала она спокойнее.

— Мы что-нибудь придумаем, — оптимистично заявила я, полная уверенности в своей правоте. Из любой, даже самой паршивой ситуации мы выходили целыми, невредимыми и в выигрыше. — Кстати, а вы почему не с директором?

— Отвечаем любопытной публике, — Ан Сан Ин вздохнул. — Ты не представляешь, сколько журналистов заявились в полной уверенности, что мы покрываем военный комплекс. Кто-то инопланетян приплетает, — На Ён Су громко фыркнула, давая понять, что она об этом думает. — Весело, — заключил мужчина безрадостным голосом.

— Справимся, — обнадёжила я. — Не впервой. Директор что, телефон забыл?

— С чего ты это взяла? — удивился собеседник.

— Так я вроде ему звоню.

— Нет, мне, — озадаченно ответил Ан Сан Ин.

— Видимо, перепутала, — не со своего ж вызываю… — Спасибо за информацию. Думаю, до скорой связи.

— Или встречи, — согласился мужчина, и я нажала на кнопку отбоя.

Возвращаться в кабинет Франкенштейна смысла нет: там сейчас Раскрея, Лорд, первый, Музака, Регис, Сейра, Раджек, Раэль, М-21, Тао, Такео и сам Штейн. Голов много, и они все разбираются в ситуации гораздо лучше меня. Так что займусь-ка я полезным делом и встречу Им Тхэ Сика у ворот школы. Занятия давно начались, так что их закрыли. Думаю, охрана мужчину пропустит быстрее, если «дочь» Ли заявит, что у господина директора правительственной организации назначена встреча с её папаней.

Через пять минут мы оказались в кабинете. Роярд и Ландегре, Кадиса Этрамы, братьев Кертье и модифицированной троицы в помещении уже не было. Наверное, они вернулись к своим ролям: школьники пошли на уроки, а охранники — патрулировать территорию. Остались первый, Музака, Франкенштейн, Раскрея, Лорд, и теперь к ним присоединился Им Тхэ Сик. Не зная, остаться мне или уйти, я негромко кашлянула, привлекая внимание, и вопросительно подняла брови, кивком головы указывая на свободное место на тахте.

— Можешь идти в класс, — за время моего отсутствия Штейн пересел из директорского кресла на диван, расположившись между Лордом и Музакой напротив Раскреи. Рядом с властительницей Лукедонии сидел первый. По другую сторону от девушки сел Им Тхэ Сик.

— А если я хочу послушать? — мне действительно хотелось узнать, о чём они договорятся и к чему придут. — Обещаю не вмешиваться и молчать. Можно? Пожалуйста, — сложив руки в молитвенном жесте, я с мольбой посмотрела на Франкена.

— Хорошо, — после непродолжительного молчания и обмена взглядами с остальными членами собрания разрешил Штейн. — Заодно разберёшь бумаги, — мужчина кивнул на гору листков, накопившихся за время его отсутствия. Я понурилась и уныло кивнула, впрочем, в глубине души радуясь, что послушаю хоть так.

Сев за директорский стол и скрестив под стулом ноги, я сняла верхушку башни из документов, подтянула её к себе, попыталась создать видимость бурной деятельности, а сама в это время навострила уши. Не сомневаюсь, что Франя знает о моей любви подслушивать всё, что только можно и нельзя, а потому указание заняться бумагами — скорее предлог мне остаться. А с другой стороны, почему бы и не помочь «папане»? Что у нас тут с административными вопросами?..

— Мы сошлись на конференции, — уведомил собрание первый, откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу. — Оборотни, Благородные и люди.

— И давно вы хотели её провести? — Им Тхэ Сик недовольно и даже обиженно посмотрел на Франкенштейна.

— Планировали, — поправил Музака, видимо, тоже посвящённый в планы Старейшины и Франкенштейна. — Мы справедливо предположили, что если бы девятый перешёл к активным действиям, то смысла скрывать правды не стало. Людям полезно знать, чего ждать и к чему готовиться.

— Устроили бы экстренную эвакуацию, оправдав всё… угрозой землетрясения, — махнул рукой директор правительственной организации.

— Мы же могли стереть всем память, — добавила Раскрея.

— Знаете, — вмешалась я, подняв руку, как на уроке, когда необходимо было спросить разрешение говорить, — мне кажется, неразумно рассказывать обо всём людям. О модификациях известно правительству, и, как мы выяснили, многие используют информацию не на благо человечества, а лишь ради собственной выгоды. Иначе, — поспешила закончить мысль я, видя возмущение на лицах первого и Им Тхэ Сика, — Союз не ставил бы эксперименты, а при столкновениях уделял больше внимания невинным жертвам.

Возможно, с одной стороны Франкенштейн и Музака правы. Хорошо, если, к примеру, устраиваясь на работу или подписывая бумаги на специальные программы, несведущие смогут уточнить, не является ли это ответвлением очередной экспериментаторской деятельности. Шинву и Ик-Хана пытались затащить в подобное, причём не сказать, что добровольно… С другой же, если люди будут знать о существовании оборотней и аристократов… у нас, конечно, не Средневековье и к сверхъестественной нечисти отнесутся гораздо спокойнее, — мы, как-никак, люди подготовленные и снабжённые тонной разносторонней информации, — и всё же стопроцентное мирное сосуществование навряд ли вообще возможно. Кто-то определённо будет бояться — отсюда ненавидеть. Всё приведёт или к новым стычкам, или очередной… Однажды они уже решили скрыть факт своего существования, и на то были веские основания. Навряд ли мир изменился настолько, что с радостью примет оборотней и Благородных. Литература и фильмы к положительному исходу подобного не настраивают. И в этом, пожалуй, главная проблема.

Под взглядом компании я вернулась к созерцанию документов и принялась излишне внимательно вчитываться в текст. Хотя… Может, я всё слишком усложняю и утрирую? В «Ноблесс» всё закончилось тем, что мир обо всём узнал. Как раз-таки потому, что в Лукедонию заявились люди и решили снять видео. Дети были крайне удивлены, узнав, что Раскрея — Лорд. А уж что сейчас будет…

— И всё же я считаю, что лучше обо всём рассказать, — Франкенштейн круговыми движениями большого и указательного пальцев стал массировать переносицу.

— Пора нам выйти из тени, — Музака повернулся к Раскрее. — Мы столкнёмся с кучей проблем, но получим возможность действовать открыто. А значит, станем лучше контролировать ситуацию с аристократами и оборотнями.

— Я так понимаю, вы для себя уже всё решили? — прищурился Им Тхэ Сик.

— Учтите, что время обратить вспять не получится, — Эрга Кенезис сложила руки на груди. — Если мы согласимся, все последствия будут на нашей совести.

— А мы рискнём, — усмехнулся Лорд, до этого предпочитавший хранить молчание.

Мы с Раскреей одновременно на него посмотрели. Лорд подмигнул сначала дочери, затем, заметив, что к его скромной персоне приковано и моё внимание, — мне. Франкенштейн мученически вздохнул и чуть сполз с дивана. Улыбка резко исчезла с лица «сожителя», и, присмотревшись, я увидела, как Штейн освобождает ногу Лорда из-под своего ботинка. О, конечно, наступать на ногу бывшему Лорду Лукедонии при свидетелях не по статусу, а вот под столом — можно.

— К этому нельзя подходить легкомысленно! — заявила Эрга Кенезис.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся Музака.

— Проще всё решить голосованием, — буркнула я, прикрывшись листом бумаги. — Лорда, который блондин, в участники не принимайте.

— Почему это? — возмутился родитель Раскреи, и я, двинув запястьем и показавшись из-за своего укрытия, одарила его многозначительным взором. — А-а-а… — протянул он, похоже, искренне забыв, что после моей смерти и сам отправится в Вечный Сон.

— Так и поступим, — согласился Им Тхэ Сик. Он поднял руку. — Я голосую «против».

Раскрея к нему присоединилась. Музака, первый и Франкенштейн не шелохнулись. Слово на правах главнейшего взял Штейн:

— Мы — «за», — просто ответил мужчина. — Мнением большинства решено: дадим интервью журналистам, которые сейчас находятся в Лукедонии. Отправимся завтра вечером. У вас день, чтобы решить, что и как говорить.

— Ваша щедрость не знает границ, — под нос пробормотала я, отодвинув документы.

Могу собой гордиться — из десяти, которые я стащила с верхушки, все просмотрела и сделала краткие выжимки, чтобы Франки легче было работать. Всё, чтобы облегчить работу своего дорогого и любимого папеньки.

— Значит, так тому и быть, — директор правительственной организации поднялся с дивана первым.

Прозвенел звонок. Вскинув голову и вскочив с директорского стула, я попрощалась с Им Тхэ Сиком, сказала «до встречи» Штейну, Музаке, Лорду и первому (нам сегодня с ним предстояло встретиться на уроке биологии), подождала Раскрею, и мы с девушкой отправились в класс. Первые два урока — социологию и корейскую литературу — мы успешно пропустили. А на третий — математику — необходимо было явиться исключительно ради учителя.

Шли в молчании. Встретившись на полпути в коридоре с детьми и Рейзелом, я, вовлечённая первыми в живое обсуждение предстоящего баскетбольного матча между командой нашей школы и — со слов Шинву — «высокомерными лягушками», сосредоточилась на подростковой части своей жизни. Соревнование пройдёт завтра с пяти до половины седьмого. Значит, Старейшины отбудут примерно в семь.

Итого останется двадцать девятое, тридцатое и тридцать первое. Ещё три дня.