Последний шанс (джен)

Особой надобности в пище ни модифицированные, ни я (благодаря Копью) не испытывали, а потому воскресное утро, если бы ему пришлось взяться за перо и описать унылую действительность, поведало бы, что оставшиеся обитатели Франкенхауса не покидали своих комнат. Про троицу со стопроцентной уверенностью не скажу: вывод сделала, так как на первом и втором этажах было тихо, — а вот я, свернувшись клубочком на кровати и откинув одеяло и подушку в сторону, безучастно любовалась обоями на стене. Настроение было подавленное. Из Лукедонии известий не было, а учитывая, что к пяти Старейшинам присоединилась вся честная Благородная компания, то дел у них будет невпроворот — куда там отправить весточку домой!

С чего девятому вообще на Лукедонию нападать? Зачем собирать силы вокруг острова? Если он стремится захватить власть, ясно, что первым делом нужно избавится от верхушки — тех, кто ведёт за собой основную массу народа, согласного жить по новым правилам и решившегося на изменения. Но не лучше ли это сделать в Корее, учитывая, что мы представляем собою лёгкую мишень, ибо торчим на одном месте? Напал на домик неожиданно — и дело с концом.

Впрочем, он уже пытался — и мы дали ему отпор. Я тогда, кажись, померла ещё.

В дверь постучали, и я перевела взгляд со стены на вход в комнату. Не став дожидаться ответа, заглянул Тао. Обведя помещение цепким взглядом и найдя меня, хакер прошествовал к кровати и, изловчившись, приземлился в ногах: я приподнялась на локтях и села. М-21 и Такео, тоже пришедшие вместе с товарищем, пододвинули стулья, стоящие у стола, ближе к нам и сели. Вся троица пристально уставилась на меня, и я сглотнула.

— Доброе утро? — сорвалось с языка раньше, чем мозг успел обработать запрос.

— Мы сделали, что ты просила, — Тао протянул флэшку. — Объяснишь, зачем?

— Когда успели? — искренне изумилась я. Учитывая, как мало у ребят было времени и какие проблемы навалились почти сразу, я думала, что они благополучно обо всём забыли.

— Во время матча, — пожал плечами Такео. — Рассказывай.

— Да особо и не о чем говорить. На память. Вы же знаете, что после своей последней смерти — ну или когда всё наконец закончится — я вас покину. Поэтому… — я многозначительно посмотрела на ребят. — Чай хотите? Раз уж всё равно ничем не заняты, давайте хоть в карты сыграем, что ли?

Так и поступили: я спустилась на кухню и приготовила перекус, М-21 достал карты, а Тао, судя по хитрому прищуру глаз, приготовился мухлевать. От детей известий не было. Ночью я им написала: дескать, Благородные вернулись к себе на родину. О ситуации распространяться не стала, сказав лишь, что у них была на то причина. И добавила «увидимся в понедельник». Может, Суйи, Юна, Шинву и Ик-Хан интуитивно поняли наше настроение и желание побыть наедине с собственными мыслями, а может, у них возникли другие дела… Не знаю. Ответное сообщение содержало пожелание удачи и несколько ссылок на новости: Франкенштейн, первый, Им Тхэ Сик, Раскрея и Музака стали звёздами интернета.

Едва ли не каждое СМИ высказало свою точку зрения. Одни смотрели на вещи оптимистично — в основном, подконтрольные правительству каналы; вторые заняли нейтральную позицию, расписав как плюсы, так и минусы подобного соседства, а также приведя исторические документы, истинность которых теперь ставилась под сомнение; третьи — обвиняли и призывали изгнать Благородных и оборотней; единицы воздерживались от комментариев, ограничившись фактическим содержанием интервью (благодаря им его мог прочитать каждый желающий).

Беглый просмотр комментариев побудил выключить телефон и отложить его как можно дальше. Настроениями общественности пусть Им Тхэ Сик занимается; не сомневаюсь, что Тао за несколько секунд сделает ему статистический отчёт, сколько процентов людей находится в гневе, сколько — в ужасе, а сколько — на стадии принятия.

Сев за письменный стол, я придвинула к себе листок бумаги, ручку и конверт. Итак, с чего начать?..

* * *

Из Лукедонии известий не пришло ни в воскресенье, ни в понедельник. В ночь с тридцать первого октября на первое ноября Тао, М-21 и Такео сидели со мной в гостиной и успокаивали по мере сил: от волнения меня потряхивало, и я едва могла унять дрожь. Снайпер сходил в аптеку за успокоительным и сделал чай; Тао закрепил на затылке, спрятав в волосах, жучок, чтобы отслеживать мои передвижения и слушать, что происходит; юный оборотень молчал — товарищи запретили ему говорить после того, как от саркастических комментариев М-21 им пришлось справляться с моей истерикой.

А вообще я крайне удивлялась своему поведению: если бы не Раскрея, я бы о предложении девятого так и не рассказала. И… я что, точно так же бы нервничала? Да и, с другой стороны, сколько раз я сломя голову бросалась в эпицентр битвы или сталкивалась с противником сильнее себя? Сколько раз помирала? И никогда — никогда! — не чувствовала, что готова всё бросить и спрятать голову в песок. А тут на тебе — сижу в припадке. Нет, так дело не пойдёт! Нужно взять себя в руки. Я не позволю кому бы то ни было меня запугивать.

Сжав ладони в кулаки и мотнув головой, я сделала глубокий вдох, уговаривая саму себя быть смелой (хотя осознание того факта, что у меня осталась всего одна жизнь, которую можно потратить, умаляло силу убеждения), и резко встала.

Тао, развалившийся рядом, тот, кому моё плечо служило опорой для согнутой в локте руки, от неожиданности бухнулся на диван, да так и остался смотреть на меня снизу-вверх. Такео и М-21 глядели вопросительно: им было нечего ронять и некуда падать, так что моё поведение никак их не задело.

— Уже утро, — бодрым и деловым тоном, не содержащим и намёка на страх, оповестила ребят я. — Думаю, посланник от девятого встретится со мной или у дома, или по пути в школу. Я пошла.

— Стой! — резво поймал меня за руку Такео. Я изогнула бровь. — Ты в порядке?

— Да, — ответила честно. — Если я буду бояться — заранее проиграю. Мы сделали всё возможное. Вы будете знать о моих передвижениях и как только поймёте, что я направляюсь за пределы Кореи, последуете за мной, чтобы подстраховать в случае чего.

Когда всей многочисленной компании стало известно о будущей встрече, Франкенштейн уделил время не только тренировкам. Оказывается, они с Тао, Такео и М-21 — как с теми, кто остался бы в городе в том случае, если бы в Лукедонии или у оборотней что-то случилось, ведь кому-то ж надо за мной присматривать — договорились о следующем: как только я отправлюсь на встречу, один из них последует за мной. Так, если его заметят, другие смогут прийти на помощь — поэтому неразумно отправляться всем сразу. Условием девятого было явиться одной, а это значило, что ребята будут держаться на расстоянии — таком, чтобы их не обнаружили.

— Я поняла, что переживать глупо. Вы потратили две недели на мои тренировки, — я улыбнулась, — и вы будете рядом. Я не одна, не без поддержки, — да и вообще, наверное, уже проходила этот этап своей жизни раньше, просто не помню. — Всё будет хорошо.

— Удачи, — Такео отпустил меня, и я, недолго думая, заключила его в объятия.

— Сразу уноси ноги, если запахнет жареным, — наставительно произнёс М-21. — Мы не всесильны.

Попрощавшись с ребятами, я скрылась за входной дверью. Затем пересекла двор и покинула пределы земельного участка Франкенштейна. Интересно, я сюда ещё вернусь? Или всё закончится в землях Лорда?

В любом случае, сейчас бесполезно об этом думать. Совсем скоро завеса тайны падёт, и я всё вспомню.

— О, Анна, здравствуйте! — стоило пройти пару сотню метров, и меня окликнул тот человек девятого, который доставил письмо — рыжий юноша с механическим глазом. — Вы готовы? Идёмте.

— Приветствую, — ответила вежливостью на вежливость. — Вы даже поздоровались, а не просто по голове огрели. Удивительная воспитанность! — и опять я начинаю язвить… Ой, ладно, держи я язык за зубами — это бы была не я. И Лорд с Франей, Музакой, Раэлем и М-21 разочаровались бы, ибо они как раз-таки те личности, на ком и с кем я оттачивала великолепную способность ворчать.

— В этом нет смысла — вы идёте добровольно, — развёл руками посланник. — Да и он хотел, чтобы вы были в сознании.

— Зачем? — ответить не удосужились. А может быть, он и сам не знал. Невелика разница. — Куда мы направляемся? — последовала за парнем. Шаг сменился бегом, и вскоре мы перешли на скорость, дарованную модификациями.

Город покинули быстро. Мчались в сторону Лукедонии: мы не раз пользовались этим путём, когда Франкенштейн не хотел больше жертвовать самолётами — мы не Мастер, нам удобства и доставка первым классом не полагались — и отправлял нас пешим ходом. Дорога запомнилась, потому сомнений в том, куда мы держим путь, не было. Однако примерно через три часа бега парень взял левее, и мы сменили курс. Куда сейчас направлялись — я уже не знала. Да и, если так подумать, не должна была, иначе передвижения и местонахождение девятого ни для кого не были бы тайной.

Ещё спустя десять минут издалека показался небольшой островок, и парень сбавил ход. Замедлилась и я. Ступив на сушу, я вопросительно посмотрела на остановившегося провожатого. Он махнул рукой в сторону деревьев, сообщил, что дальше я пойду одна, и уселся на песок. Собрался следить за тем, явится ли кто за мной или нет? Модифицированные ребята умные — просканируют территорию, обнаружат наблюдателя, покумекают и зайдут с другой стороны. Принимая во внимание тот факт, что вода для них тоже не помеха, — учитывая, сколько раз им носы разбивали и их кровью кашлять заставляли, без дыхания они прекрасно умеют обходиться, — так и вообще проблем не вижу.

Направившись в указанную сторону, я вздрогнула и обернулась. Мне показалось, или парень действительно пожелал удачи? Как бы то ни было, рыжий продолжал любоваться пейзажем, не смотрел на меня, и потому, списав всё на фантазию, я продолжила путь.

«А зачем девятому ты?» — вдруг ни с того ни с сего раздался в голове голос Игниса, и я приложила массу усилий, чтобы сдержать испуганный вскрик.

«Кашлянуть в качестве предупреждения не мог? — заикой ж так оставить можно… — Ладно, извини, — добавила я, когда Тёмное обиженно засопело. — В смысле?»

«Он мог с тем же успехом назначить встречу Франкенштейну, Рейзелу, Музаке, да и любому другому, — развивало мысль Копьё. — Но решил тебе. Почему?»

Остановилась. И почему дельные вопросы в голову лезут так поздно? Хорошая мысля приходит опосля, но не настолько же! Потрясла головой, на всякий случай огляделась: пусть инстинкты и говорили, что опасности нет и нападать никто не собирается, всё же нужно оставаться настороже, — и снова пошла.

«Вот сейчас и выясним, — огибая деревья, я направлялась к центру острова. — О, а вот и… не похож на девятого».

«Ань, Лорд тебе говорил, что память теряешь только ты? — осторожно поинтересовался Игнис, и я нахмурилась. — Что мы всё помним?»

«Нет, но это было ясно из ваших разговоров, — глаголю истинную правду. Прямо не говорили — но намёков давали предостаточно. — А что?»

«Я знаю, кто это. И мы оба знали, чем всё закончится».

«А сказать не могли, потому что?..»

Ответ я и так знала: Лорд как-то обмолвился, что если мне расскажут, а не я сама всё вспомню, то это закончится плачевно. Учитывая, что во время существования Чертогов он пытался вскрыть воспоминания, — наверное, надеялся, что можно схитрить, — и это закончилось моей головной болью и его вышвыриванием за пределы моего тела, последствия были бы… нежеланными. И всё же слова Игниса заставили напрячь извилины и попытаться методом дедукции прийти к логическому выводу. Что известно? Много и разное. Что нет? Куда делась моя кровь, которую литрами выкачивал Кромбель, когда вливал в меня Копьё.

Та-а-ак. Или у меня всё плохо с причинно-следственными связями, или фантазия богатая и слишком разыгралась. Или и то, и другое одновременно. Не может же быть, что я понадобилась девятому, так как он нашёл эту кровь? Из неё, вроде, камни кровавые ещё делали — сужу по встречам с людьми Союза, когда мы ещё враждовали.

Есть ещё одно донельзя простое предположение.

Фигура обернулась. Словно налетев на невидимую преграду, я споткнулась, почувствовала, как воздух покинул лёгкие, будто меня ударили под дых, и во все глаза уставилась на… себя. Тёмные волосы, голубые глаза, та же одежда, в которой я пошла на встречу — джинсы, кроссовки и кофта. Я всё равно что смотрела в зеркало: не находилось ни единого отличия, которое бы позволило друзьям сообразить, что это всего лишь моя копия.

Пока я стояла и во все глаза на неё таращилась, из-за деревьев выступили другие. Две, три, четыре… Восемь. Все они стали вокруг меня. Последним показался девятый. Шаркающие шаги отчётливо выделялись в тишине.

— Так вот зачем вам именно я… — растерянность в голосе позабавила Старейшину.

Среагировать я не успела — слишком потрясло явление копий. Мгновение, и железные паучьи лапы во второй или третий раз — можно подумать, веду счёт — пронзили мою грудь насквозь. Задели сердце — и воцарилась тьма.

В ней раздались голоса — мои собственные. Из разных Шансов.

Ко мне возвращалась память.

* * *

Девятый наклонился к девушке и перевернул её на живот движением ноги. После запустил крючковатые пальцы в волосы на затылке и отодрал от головы жучок. Жестом подозвав одну из копий, он закрепил чудо техники на ней.

— Вы решили, что без меня они передерутся? — голос копии был неотличим от голоса оригинала.

— Нет. Захотел узнать, как у вас получилось создать союз, — глаза старика сверкнули.

— Не боитесь, что я пришла, чтобы вас убить? Это решит все проблемы.

— Вы можете попробовать, — они вели диалог, прекрасно зная, что их слышат. — Но не станете — слишком благородны. И глупы.

Копия пустила сгусток энергии в дерево позади девятого, и несчастного представителя флоры разнесло в щепки.

— Это лишнее. Я получил от вас, что хотел. Вы здесь, и всё внимание сосредоточено на вас. Благородные вернулись в Лукедонию, готовясь защищать дом. Предатели, открывшиеся миру, там же. За вашими друзьями не следят. Благодарю за рычаг воздействия. Прощайте.

Тао услышал брань, которой разразилась Анна, по звукам понял, что девушка попыталась атаковать девятого, но ей помешали. Отдалённо раздался смех Старейшины. Хакер связался с Такео: снайпер должен был ждать девчонку неподалёку от острова (с его зрением и навыками Такео не составило труда заметить наблюдателей), — и заверил, что Аню в логово злодея не утащили и вреда ей не причинили. После отправил М-21 к детям: Суйи, Ик-Хан, Юна и Шинву должны были быть в школе. Присмотреть за ними никто не догадался — да и не до того было. Видать, зря.

* * *

— Теперь обо всём поподробнее и по порядку, — я сидела за столом напротив Лорда. Мы находились в Вечном Сне, куда меня занесло сразу после падения. Рядом стоял Рагар. — Твои жизни составляют количество дней, которые может провести душа вне тела. Одна жизнь равна одному дню в твоём мире. Один шанс — одной неделе.

История до банальности проста: семь шансов (по семь жизней в каждом), семь попыток исполнить договор — всего сорок девять. Столько дней отпущено моей душе. С каждой смертью в мире «Ноблесс» я всё больше приближалась к тому, чтобы открыть глаза в больнице в своём. Именно поэтому однажды услышала знакомые голоса. Из-за этого экс-правитель Лукедонии говорил, что что-то идёт не так.

Зачем разделение на шансы? Было наивно полагать, что справиться получится с первой попытки, и каждый раз приходилось начинать всё заново. Природа моего «отсутствия» в «Дворянстве» и двойственность Вечного Сна вполне позволяли это сделать, и неудобством стало только лишение памяти. Впрочем, не сказать, что от этого были проблемы: приближаясь к истине постепенно, я, ничего не утаивая и не ведя себя подозрительно, смогла завоевать доверие каждого, с кем проводила время. Я была собой, не вываливала на персонажей всю информацию о том, что случится в будущем, сразу. Меня нельзя было поймать на лжи — оттого и подозрений я не вызывала.

За время третьего, четвёртого и пятого шансов мы перепробовали всё: пытались покончить с Союзом, лелеяли надежду договориться о мире, действовали, исходя из имеющейся информации. Один шанс я потратила, работая на Кромбеля и Юрия — опыт неприятный, но благодаря ему я получила возможность в дальнейшем вспоминать о планах Союза. Отсюда знание о «Немезиде», точном расположении спутников и прочем.

Игнис появился во время пятого шанса. Пятый, шестой и седьмой вообще развивались по одному пути, но имели свои особенности.

Что касается первого, то он шёл известным путём до момента создания так называемого перемирия с Кромбелем. Я так и не смогла повлиять на немца, воззвать к его моральным качествам и запустить в его голову Совесть, а потому всё закончилось плачевно: жизни тратились с ужасающей скоростью, ибо я все силы направила на то, чтобы помешать Рейзелу исполнять обязанности Ноблесс. Вместе с Лордом — в голове, естественно — убедив Кадиса Этраму бездействовать (понадобилась и помощь Франкенштейна, так как Истинный Ноблесс, выслушав наше предложение сидеть и не отсвечивать, готов был поступиться принципами и замуровать и меня, и Лорда где-нибудь в лукедонских катакомбах, чтобы не мешали исполнять долг), я взвалила обязанность защищать дом Благородных на свои плечи. С ней не справилась, и Рейзел, не смогший больше бездействовать, погиб, защищая меня и мир. Я вспомнила, как протягивала руки, пальцами ловя алые искры, на которые распался Кадис Этрама. Как в ушах зашумела кровь, как перед глазами всё поплыло от гнева и слёз; как я бросилась на живых Старейшин, наслаждавшихся, упивавшихся своей победой, радовавшихся ей. Вспомнила вопль Франкенштейна, разнёсшийся на много миль, и охватившие его ярость и безумие: он более не разделял окружение на своих и чужих, уничтожая каждого на своём пути. Я умерла, пытаясь добраться до первого.

Второй — то есть шестой — шанс оказался обречённым, когда я решила скрыть от остальных предложение девятого о встрече. Я вела себя обычно и естественно: смеялась, улыбалась, проводила время с детьми, принимала активное участие в жизни школы, безропотно позволяла «папане» таскать меня по конференциям. И утром первого ноября, покинув дом раньше всех, я так же встретилась с тем парнем с механическим глазом, так же прибыла на злополучный остров, так же встретила своих копий… и умерла.

О, а ведь до этого я ни разу не сходилась с Раджеком. Испытывала к нему тёплые чувства, он мне нравился, я любила проводить с ним время… и всё же в чувствах, даже если и была возможность, я трусила и не признавалась. Занятно.

На предпоследней смерти, впрочем, шанс не закончился. Вместо себя любимой среди друзей теперь находились мои копии, сделанные девятым: они умело разделили ребят на группы. Первыми пострадали модифицированные: их заманили в ловушку и перебили по одному. Региса и Сейру, напав на них со спины, убила одна из копий. Братья Кертье — понятия не имею, как так получилось — перебили друг друга. Музака схлестнулся с Рейзелом. Раскрея и Франкенштейн — с девятым.

Очнувшись, но не придя в себя окончательно, я, к огромной удаче, подслушала разговор охранников о планах девятого. Они думали, что я без сознания и не представляю угрозы, а потому выдавали военные тайны, полагая, что я ничего не сделаю.

Воздвигнутая вокруг Лукедонии защита и направленные на её создание силы Благородных сошлись в той части Рагнарёка, которую Лорд оставил в усыпальнице. Оружие духа, отчасти живое, было гарантией — защиту не снять, пока не уничтожить Рагнарёк. Этим и собирался заняться девятый, запустив к ничего не подозревающим Благородным одну из моих копий — меня в Лукедонии все знали, и саботажу был гарантирован успех.

Мне удалось расправиться с надсмотрщиками и освободиться в последний момент, но тогда я уже стала для всех врагом: план девятого был исполнен. Смерть настигла, когда я прыгнула перед Кадисом Этрамой, используя Копьё, чтобы победить Музаку (как выяснилось, моя копия непостижимым образом умудрилась свести на нет «лечение» Лорда и вернуть вожаку оборотней былую кашу в голове). Мои усилия оказались напрасны — я погибла.

Перед седьмым шансом у нас с Лордом и Игнисом состоялось собрание. Экс-правитель Лукедонии и Тёмное Копьё, изрядно уставшие повторять свои роли по новой (особенно папаня Раскреи), — видите ли, они всё знали, но попытка рассказать однажды привела к тому, что меня чуть не выбросило в родной мир, потому они и условились молчать, — насели, что теперь пути назад нет и всё должно получиться. Необходимо приложить максимум усилий, выйти за рамки возможностей, ничего не утаивать, действовать, суммируя опыт прежних шансов… что было сделать тяжело: я ведь потеряю память полностью. Уверенности, что будет, как надо, не было; и всё же надежда присутствовала — не зря ведь пятый и шестой шансы получилось повторить почти с идеальной дотошностью.

Перед отправлением Лорд обмолвился, что хочет есть. Мой испуганный взгляд — всё же наши желания, куда переместиться, как-то учитывались — он поймал в последний момент, и изменить пункт назначения мы не успели. Таким образом, седьмой шанс начался с того, что я очнулась в холодильнике директора школы Ё-Ран.

Именно с этого момента началась история.

* * *

После того, как шестая стала частью меня, головная боль прошла. Появилось чувство удовлетворения, правильности происходящего. Ощущение свободы, безграничной силы и спокойствия. Я подняла голову с колен, встала на ноги. В кромешной тьме до сих пор ничего не было видно, но я знала, как мне отсюда выбраться. Нужно всего лишь заставить себя — точнее, своё тело, охраняемое прихвостнями девятого — открыть глаза. Как я это сделала в прошлый раз? Кажется, просто себя ущипнула…

Хватило ума и выдержки не дёрнуться, вернувшись в сознание. На этот раз девятый поступил мудрее: вместо того, чтобы просто оставить меня лежать на полу, он повелел засунуть меня в какую-то пробирку с жидкостью. Эта ерундовина должна была помешать мне очнуться: в подобных растворах Франкенштейн мариновал модифицированную троицу и Музаку. Копьё создало заслон, чтобы жидкость не попадала в глаза и нос, а потому я получила возможность оценить ситуацию: в помещении несколько людей, включая того рыжего, который доставил мне письмо от девятого и проводил к нему. Что ж, пора продемонстрировать злыдням, чему я научилась.

Пробирку разнесло от выпущенной во все стороны энергии Тёмного. Как только ступни коснулись пола, я призвала Игниса и бросилась в атаку. Эффект неожиданности сыграл нам на руку, и вскоре сторонники девятого, даже не успев понять, что случилось, были мертвы.

Решив не тратить время на поиски выхода, я взметнулась вверх, к потолку, последовав давнишнему примеру Музаки и проложив себе путь на волю напрямую. Лаборатория находилась не под землёй, а потому, проделав дырок пять, я оказалась на приличной высоте на свежем воздухе. Оглядевшись и осознав, что нахожусь на том же острове, куда меня привели, я коснулась затылка и похолодела от понимания, что жучка нет, а значит — ребята в опасности. Нужно было срочно решать, что делать и куда бежать. До Лукедонии доберусь быстрее, а там можно дать весточку с Тао: как-никак, трансляция шла с острова, так что связь и интернет там провели.

Вокруг обители Благородных развернулись силы девятого, потому пришлось потратить драгоценное время на поиск обходных путей. На территорию Лукедонии удалось попасть с ранее не знакомой мне части острова. Помня, что нужно двигаться к центру, я помчалась вперёд. Счёт шёл на секунды, и если история повторяется — а я в этом не сомневаюсь — то модифицированные уже могли быть мертвы.

Отогнав эту мысль, я прибавила ходу. Нужно всех предупредить, всем рассказать. Только бы успеть…

Да ятить-колотить! Не успев затормозить, я налетела на возникшую у меня на пути фигуру. Благодаря тренировкам, получилось извернуться и придавить неизвестного к земле.

— Раэль? — удивилась я. И тут же в голове щёлкнуло.

— Раэль! Я не знаю, чем всё закончится, потому, чисто на всякий случай, давай обезопасимся. Вот что я предлагаю: ты сейчас скажешь, что я должна сделать, когда встречусь с тобой в следующий раз, и поколдуешь этими вашими Благородными ахалай-махалаями так, чтобы я об этом вспомнила только при самой встрече. Мне не нравится то, что девятому нужна именно я. Так что… Надеюсь, ты понял.

— Ты должна будешь признать, что часто попадаешь в неприятности и редко думаешь о последствиях, — пожал плечами Кертье-младший.

— Чт?!.. — и мне стёрли память.

— Когда всё закончится, я буду долго и много на тебя ворчать, так как я часто попадаю в неприятности и редко думаю о последствиях, — процедила сквозь зубы я, поднимаясь на ноги.

— Зато теперь я точно знаю, кто из копий — ты, — невозмутимо улыбнулся Раэль.

— Это сработало?

— Мы сразу поняли, что заявившаяся подделка — не ты. Поверь, мы провели достаточно времени вместе, чтобы эта уловка не сработала, — то есть можно было не унижаться? Придушу. — Голос, внешность и память не сделали их тобой, — Кертье ткнул меня в грудь. — И всё же переполох они устроили.

— Она хочет…

— Знаю, — оборвал он. — За одной пошёл Раджек. Он в усыпальнице.

— Тао, Такео и М-21 ничего не знают.

— Отправь кого-нибудь из нашего клана — они смогут незаметно миновать окружение. Канал связи сломан — спасибо подделке. Я к брату.

— Я позже к тебе присоединюсь.

— Анна, — уже хотела рвануть по направлению к дому Кертье, так как местность вокруг стала знакомой, но остановилась. — По нему тебя узнают, — он застегнул на моей шее колье. — Подарок, — он дёрнул щекой. — От Раджека.

И, не произнеся больше ни слова, он растворился в воздухе. Пару секунд простояв в растерянности, я дёрнулась, когда Игнис приказал перестать изображать столб и вернуться к делам, поблагодарила верное Копьё и помчалась искать кого-нибудь из клана Кертье. Если Благородным известен план девятого, значит, они предпринимают активные попытки ему помешать. Из этого следует, что абсолютно все подчинённые каджу будут задействованы. Поэтому фиг я найду свободного аристократа. Но попытаться стоит.

Найти людей Кертье оказалось до безобразия просто: только они то и дело превращались в невидимок, делая вылазки за пределы защитного купола, поднявшегося над Лукедонией. Ага. Попасть внутрь я попала, вот только пока всё не закончится — не выберусь. Если так подумать, оно мне и не надо. Хотя иметь альтернативу приятно. Говорю так, будто сбежать планирую. Тьфу. Цапнув представителя клана Кертье, я поинтересовалась, получится ли у него как можно быстрее оказаться в Корее, чтобы проверить, как там Тао, Такео и М-21. Аристократ открыл рот, увидел висящее у меня на шее колье, и, кажется, передумал говорить то, что собирался сморозить изначально, вместо этого вежливо проинформировав, что моя просьба будет исполнена через двадцать четыре минуты и сорок семь секунд — именно столько времени ему надо, чтобы преодолеть расстояние между Бермудским треугольником и городом. Довольная, я стартанула по направлению к катакомбам, спеша на помощь братьям Кертье.

Не успела. Купол над Лукедонией треснул. Силы девятого прорвались. Битва началась.

* * *

Тао вздохнул с облегчением, когда М-21 сообщил, что с детьми всё в порядке. Хакер стукнулся лбом о клавиатуру, но тут же подскочил, когда компьютер выразил недовольство подобным обращением со средством ввода информации громким писком. Набранная ударом тарабарщина не могла быть выполнена — и именно об этом говорила машина. Тао нахмурился: если девятый блефовал, то зачем на самом деле ему Анна? Всё казалось компьютерщику подозрительным, и он попросил Такео присмотреться к девчонке повнимательнее: особенно к её словам и поведению. Интуиция подсказывала: что-то здесь нечисто.

В то же время он велел М-21 отвести детей в безопасное место. И никому не говорить — даже им с Такео — где он их спрятал. Распоряжение показалось оборотню странным, — о чём он не замедлил сообщить, саркастично поинтересовавшись, оставить ли Суйи, Юну, Шинву и Ик-Хана в сознании или последовать старой-доброй традиции и стукнуть их по голове, — однако обрисованная хакером перспектива получить по шее от Франкенштейна, если боссу станет известно, что безопасностью друзей Мастера пренебрегли, отрезвила М-21, и он приступил к делу.

Точка на карте медленно возвращалась в Корею — то была Анна. Поразмыслив, Тао поджал губы, помедлил, но всё же связался с Такео и попросил по возможности задержать возвращение девчонки или хотя бы замедлить его. Он сам не знал, зачем, но против назойливого желания так сделать не пошёл.

Он едва не упал с кресла, когда над ухом раздался безэмоциональный чужой голос. Круто развернувшись, Тао уставился на — судя по одежде — аристократа из клана Кертье. Тот сообщил, что имеет место подмена — девятый обзавёлся копиями одной всем знакомой леди и теперь использует их в своих целях. Хакер воодушевился: скорее всего, старикашка не думал, что его план раскроют так быстро. Тао собрался спросить, где Анна и что происходит — он честно пытался связаться с Лукедонией, но оборудование выдало ошибку. Вынырнув из мыслей и повернувшись к аристократу, хакер насупился: тот, исполнив наказ Анны, ушёл.

* * *

— Почему мы подыгрываем? — тихо поинтересовался Музака у Франкенштейна, наблюдая, как Регис и Сейра развлекают «Анну».

— Даём время Кертье и не наводим панику, — сквозь зубы ответил учёный: он краем глаза увидел, как Рейзел и Раскрея покинули тронный зал Лукедонии. За ними последовали каджу. — Девятый должен отслеживать передвижения каждой, — он указал на подделку, — и сейчас наша задача — не дать понять, что мы всё знаем.

— Почему за оборотнями пошёл первый? — Музаке подобное не нравилось. — За людьми ты отправил Им Тхэ Сика.

— Их отсутствие не вызовет у копии подозрений, — устало объяснил Франкенштейн. — Она вообще о них забыла.

— То есть мы сидим и ждём подкрепление вместо того, чтобы искать девятого?

— Он объявится сам. На этот раз нельзя дать никому сбежать. Пора покончить с остатками старого Союза раз и навсегда.

— …Что ты там сказал? — насмешливо посмотрел на собеседника Музака, когда пол задрожал от взрыва.

— Это старый жучара дал знать: пора, — и бровью не повёл Франкенштейн.

Регис и Сейра, стоило звукам взрыва стихнуть, вывели подделку из строя. Экс-правитель Лукедонии таким способом передал, что девятый замечен на территории острова и Лорд с ним, а потому продолжать маскарад — излишне.

Что девчонка — не Анна — догадались сразу. Не без утайки, первым, кто это понял, оказался Раджек: Кертье отвёл Франкенштейна, Раскрею и Музаку в сторону и будничным тоном об этом сообщил. На вопрос, какого чёрта он так думает, серьёзно ответил — чувствует. Слова влюблённого юноши — Штейну пришлось с силой сжать плечо вожака оборотней: тот хотел пошутить на эту тему — под сомнения не поставили. Присмотревшись к «Анне» внимательнее, они пришли к тому же выводу: пусть подделка вела себя точно так же, как оригинал, и всё же ей недоставало двух вещей — искренности в словах и живого блеска в глазах.

К огромному неудовольствию Раэля, который подслушал, вмешался и подтвердил слова Раджека просьбой девчонки (иначе говоря, тем, что обусловленное действие она не выполнила), Кертье-старший достал из кармана колье, принадлежавшее матери юношей. Продемонстрировав его остальным, он вручил драгоценность брату, велев передать её настоящей Анне.

Раскрея выдвинула предположение, что целью является Рагарёк в усыпальнице её отца, так как он усиливает защиту, и Кертье отправились охранять меч.

В настоящем же, обменявшись взглядами, все разошлись: Регис и Сейра — отлавливать «Анн», Франкенштейн и Музака — убивать девятого.