Некромант (джен)

Но назавтра пошёл дождь, и Рабастану, разумеется, запретили уходить гулять. Он надеялся, что тот окажется недолгим, но лило весь день, и ближе к вечеру стало очевидно, что он не закончится и к ночи. Рабастан всё время убеждал себя, что покойнику дождь повредить не может, и вообще, возможно, его там уже и нет, а даже если есть — то это вообще не должно его касаться, потому что это маггл… кажется, и потом, ведь Рабастан же всё равно ничем помочь ему не сможет! В самом деле, что он сделает? Прогонит его? Как? Эйвери ему об этом не рассказывал, и в книгах Рабастан ничего подобного пока не видел. Но ведь должен же быть способ? Некроманты же умеют отправлять покойников назад? Должны уметь, раз могут вызывать их — ведь не остаются же они навечно рядом? Значит, и он тоже может — просто не умеет. Но он должен хоть попробовать…

Выбраться из дома Рабастану не удалось: он ведь был ребёнком, и, похоже, родители попросту зачаровали двери. Спал он плохо и проснулся на рассвете — и в отчаянии застонал, опять увидев льющим за окном стеною дождь. Тот закончился лишь после обеда — как раз в тот момент, когда Родольфус позвал Рабастана поболтать и сыграть во что-нибудь.

К примеру, в карты.

Звал он брата не так часто, и отказываться Рабастану жутко не хотелось — но и думать о сидящем на берегу покойнике было уже совсем невыносимо. Опять же, что он скажет брату?

— Я не вовремя, похоже? — спросил тем временем Родольфус, наблюдавшим, как на лице Рабастана отражается борьба. — У тебя были другие планы?

— А мы можем поиграть попозже? — умоляюще проговорил тот.

— Можем, в принципе… если ты мне скажешь, почему, — в глазах Родольфуса блеснуло любопытство, а Рабастан впервые в жизни пожалел о том, что брата вправду искренне интересовало то, что с ним происходило.

— Я хотел сходить на море, — Рабастан никогда в жизни не умел врать Родольфусу, а главное — совершенно не хотел учиться делать это. Он и так очень много ему не договаривал — но врать в открытую? Он вообще такого не умел, хотя с родителями и хотел бы иногда — но не с Родольфусом же.

— Понимаю, — сказал тот. И добавил расстроенно: — Тебе будет трудно в школе, Рэбби. И я не представляю, чем тебе помочь. Иди. Приходи потом ко мне — я буду у себя.

— Прости, — Рабастан почувствовал себя ужасно виноватым, но Родольфус качнул головой:

— Не за что. Но я всё думаю, как ты будешь жить в одной комнате с толпой чужих людей. Гулять там, правда, тоже можно — но ночевать тебе придётся приходить. И не пропускать уроки тоже.

— Жаль, что я родился в сентябре, — сказал Рабастан. — Так бы я жил с Маркусом…

— Скверно то, что ни у кого у друзей нашей семьи нет сыновей, которые поедут в Хогвартс в один год с тобой, — вздохнул Родольфус. — Разве что у Блэков — но мы не дружны, просто одного круга. Я пытался говорить с отцом об этом, но он не видит нужды в том, чтобы познакомить тебя с Регулусом.

— Ничего, — постарался улыбнуться Рабастан. — Всё равно ведь мы бы жили не вдвоём. Ты же говорил, что у кроватей там есть шторки?

— Шторки есть, — кивнул Родольфус. — Знаешь, честно говоря, будь бы моя воля, я тебя вообще бы не неволил ехать в Хогвартс. Но родители не согласятся. Ни за что.

— Спасибо, — Рабастан вздохнул. — Но они правда не согласятся. Я приду к тебе сегодня, правда! — горячо проговорил он, и Родольфус кивнул.

…Покойник был на месте. На сей раз, правда, он сидел не на камне, а рядом с ним — и казался спящим. Но Рабастан прекрасно знал, что покойники не спят — так что, подойдя поближе, он остановился в нескольких шагах и сказал:

— Извините, что я убежал тогда.

Мертвец открыл глаза и поглядел на Рабастана.

— А. Это снова ты.

Голос мертвеца был… мёртвым — или донельзя расстроенным и обречённым

— Я не знаю, как помочь вам, — сказал Рабастан. — Я пока что не умею. Но я думаю, что если вы поймёте, что вы умерли, вам будет легче уйти.

— Умер, — повторил покойник. — Я об этом думал. Это всё бы объяснило. Но ведь я же сижу здесь. Тебя вижу. Разговариваю…

— Ну и что? — спросил Рабастан.

Покойник усмехнулся.

— И правда. В самом деле — ну и что? — повторил он. — Может, так должно быть. Откуда мне знать, верно? Я же никогда ещё не умирал.

— Ну… да, — Рабастан кивнул.

— А что теперь? — спросил он. — Ты знаешь? Это навсегда? Да?

— Нет, — сказал Рабастан не особенно уверенно. — Вы потом уйдёте.

— Как? — с горечью спросил покойник. — И куда?

— Я не знаю, — Рабастан покачал головой. — Но я спрошу. Только нескоро.

— А я думал, что после смерти ничего и нет, — сказал покойник. — Может, я поэтому сижу тут? И никуда не могу уйти?

— Может быть, — подумав, согласился Рабастан. И добавил: — Извините. Я не знаю. Я вас просто вижу и могу с вами разговаривать.

— Медиум, что ли? — спросил покойник. — Может, надо привести священника?

— Кого? — Рабастан ужасно удивился. При чём тут священники?

— Ну, не знаю… а кого ещё? — спросил покойник. — Католического, вроде. Я видал в ужастиках.

Рабастан совсем ничего не понимал в священниках — даже не знал толком, что такое «католический». Нет, он слышал это слово… или же читал? — и знал, что оно связано с типом церкви. Но не представлял, чем маггл, пускай даже и священник, может тут помочь.

— Я спрошу, — повторил Рабастан. — Я обещаю. И приду потом!

А ведь можно же, наверное, не ждать следующей среды и написать мистеру Эйвери письмо, подумал Рабастан. Только надо сделать так, чтоб сова с ответом прилетела незаметно — иначе письмо заберут родители, и страшно представить, что тогда будет.

— Не уходи, а? — тоскливо попросил покойник, когда Рабастан сделал шаг назад. — Я сижу тут… и сижу… с тобой хоть поговорить можно.

— Мне надо домой, — ответил Рабастан. — Я потом ещё приду.

— Ну да, конечно… слушай, — покойник почесал себя над правой бровью. — А ты можешь моих найти? И передать им кое-что.

— Что? — Рабастан не знал, что отвечать. Как он будет искать магглов? И вообще, он должен это делать? Или нет?

— Код от сейфа, — сказал покойник. — Я хочу, чтоб деньги дочка забрала. А то их по суду поделят — а я так не хочу. Я всё собирался завещание составить, да вот не собрался. Можешь?

— Я не знаю, — Рабастану стало очень неуютно и неловко. — Как я их найду?

— Я тебе дам адрес. Её зовут Хелен, Хелен Эндрюс. Сходи к ней. Пожалуйста!

— Но я не могу! — запротестовал Рабастан. — Родители меня не пустят! — привёл он тот единственный аргумент, что казался ему несокрушимым.

— Ну придумай что-нибудь, — настойчиво сказал покойник. — Зайди, когда пойдёшь из школы. Или как-нибудь ещё. Запомни адрес…

— Мне пора, — Рабастан попятился, развернулся — и побежал, не слушая кричавшего свой адрес мертвеца.

Письмо Эйвери он написал, едва пришёл домой — но ответа так и не дождался. Ни тем вечером, ни на следующий день — вообще. Сова, правда, домой вернулась, он проверил, но пустая.

На берег Рабастан больше не ходил: он не представлял, что сказать покойнику, ответов для которого у него так и не было. И ещё он здорово рассердился на Эйвери. Почему все взрослые всегда считают детские вопросы и дела неважными?

Но поделать Рабастан ничего не мог. Оставалось ждать следующего визита в дом Эйвери — и надеяться или получить ответ, или что покойник к тому времени сможет уйти сам.

И он ждал — и едва, наконец, оказался наедине со страшим Эйвери, спросил:

— Я вам написал. Вы получили?

— Ты не проверял, вернулась ли сова? — ответил тот вопросом.

— Но вы не ответили, — с горечью и обидой сказал Рабастан.

— Ты хотел бы, чтобы мой ответ увидели твои родители? — осведомился Эйвери. И когда Рабастан мотнул головой, взял его за подбородок и, глядя в глаза, медленно проговорил: — Запомни, мальчик. Никогда не позволяй покойникам диктовать тебе, что делать. Никому и никогда. Один раз позволишь это — ты их раб. Навечно. Хочешь быть рабом, Рабастан?

— Нет, — пробормотал тот, почему-то не в силах отвести взгляд. — Но почему? Он же не приказывал… он просто попросил…

— Ты хотел исполнить эту просьбу? — жёстко спросил Эйвери.

— Не знаю, — прошептал Рабастан.

— Когда хотят — знают, — веско проговорил Эйвери. — Ты, волшебник, хочешь быть на побегушках у неизвестного тебе маггла? — спросил он с презрением, и Рабастан мотнул головой. — Запомни. Они всегда чего-нибудь хотят. Просят, требуют, запугивают, молят — всё, чтобы принудить тебя поступить по-своему. Никогда не поддавайся. Только ты имеешь право что-то требовать у них и к чему-то принуждать. У них нет никаких прав — они потеряли их вместе с жизнью. Никогда не исполняй их просьбы — если только это для чего-нибудь не нужно самому тебе. Даже если это кажется простым, и даже если сам покойник вызывает у тебя сочувствие. Тебе жаль его? — Рабастан кивнул, и губы Эйвери исказила презрительная усмешка. — Ты пока что мал — тебе простительно. Дети мягки — это их природа, позволяющая вылепить из них то, что нужно. Я учитываю это, и поэтому не накажу тебя — но не следует давать себе слабину даже в восемь лет. Никогда не позволяй им диктовать тебе, что делать, — повторил он. — Ты запомнил?

— Да, — ответил Рабастан, и Эйвери, наконец, отпустил его и позволил отойти на пару шагов.

— Тебе нужно время успокоиться? — осведомился он. И когда Рабастан кивнул, сказал спокойно: — Хорошо. Мне нравится, что ты отдаёшь себе отчёт в своих потребностях. Что касается твоего вопроса о том, можно ли помочь ему уйти — ответ «да». Можно. Но ты научишься этому нескоро — как минимум следует дождаться совершеннолетия. Открывать границу сложно и небезопасно, и учиться этому придётся долго.

— Что с ним будет? — спросил Рабастан, отходя ещё подальше. Эйвери никак на это не отреагировал — лишь пожал плечами и сказал:

— Ничего. Уйдёт со временем — или станет призраком. Но, скорей всего, уйдёт. Если он останется и будет тебе мешать — скажи мне. Я уберу. Ты пока что слишком мал для подобных испытаний — хотя тебе, безусловно, следует привыкнуть к ним. К покойникам. Ты его не испугался — это хорошо. Но не следует так эмоционально реагировать. Я понимаю, — продолжал он, — что тебе потребуется время, чтобы научиться этому. Однако постарайся помнить, что они мертвы, и что нельзя относиться к ним как к людям.

— Но они же люди? — спросил Рабастан.

— Были людьми, — ответил Эйвери. — Когда были живыми. Теперь это просто души. Над которыми у тебя есть власть. Они могут — и будут, со временем — служить тебе, но ты должен помнить, что вы не равны. А теперь, если хочешь, ступай — Маркус будет рад провести с тобой побольше времени.

— А урок? — помедлив, спросил Рабастан.

— А ты к нему готов? — вновь ответил вопросом Эйвери. — Ты сказал, что тебе нужно отдохнуть и успокоиться.

— Я успокоился, — тихо проговорил Рабастан. — И я готов.

— Тогда продолжим, — сказал Эйвери, и в его голосе Рабастан отчётливо расслышал одобрение.

КОНЕЦ I ЧАСТИ