Вместе до самого конца (гет)

Направляясь в библиотеку, Блэк никак не ожидал встретить Доркас, да ещё в весьма неловком положении. Она стояла впритык к книжному стеллажу, как будто была близорука и не различала букв на корешках учебников. Но книги на полке отсутствовали, вместо них образовалась пустота, а рядом на столе стояла стопка книг, которая говорила сама за себя. Сириус подошел ближе, догадываясь, чем именно занята однокурсница.

— Ревнуешь? — спросил он тихо, чтобы никто из студентов не обратил внимания.

Доркас посмотрела на него с прищуром, не спеша отвечать на поддразнивание.

— А не должна? Они много времени проводят вместе, — ответила она с лёгким вызовом в голосе.

Сириус вздохнул и взглянул в открывшееся между полками окно. Его брат Регулус сидел с Джейн, и их разговор был лёгким, почти непринуждённым. Он мог заметить, как выражения их лиц плавно переходили от задумчивых к добродушным, и, казалось, почти нежным. Гриффиндорец улыбнулся, хотя отчетливо почувствовал, как неприятно сжимается грудная клетка.

— Они лучшие друзья, — сказал Сириус наблюдая, как младший брат спокойно толкнул Джейн в плечо.

И так это легко у Регулуса вышло, что Сириус в очередной раз убедился, что сам он уже не может так просто вести себя с ней. А возможно, изначально не мог. Рядом с Джейн его всегда охватывало оцепенение и странная жадность, смесь страха и интереса. Он не мог контролировать это.

— Я тоже много времени провожу с Джеймсом.

— Он парень, а не девушка, — парировала Доркас.

— Аргумент, — ответил Сириус с лёгкой усмешкой.

Он отошёл к столу, нацепив маску уверенности в этой невесёлой беседе.

— Я не верю в такую дружбу. — Брюнетка улыбнулась слишком широко и как-то горько.

— Он сейчас с ней, а не со мной. Если она его позовет, то Рег прибежит к ней по первому зову. Что бы у него ни случалось, первой об этом узнает Джейн. Я пытаюсь с ним подружиться, открываюсь ему, а он вечно недоговаривает. Она ходит в мужской рубашке. Не удивлюсь если это его. Просто друг ведь не будет носить чужую вещь?!

Когтевранка прикусила губу, возможно раздосадованная тем, что разоткровенничалась, хотя никогда этого не делала. Но кому-то сказать хотелось.

— Знаешь, иногда дружба — это просто дружба. Даже если она кажется слишком тесной или непонятной, — тихо сказал он, забирая одну из книг со стола и притворяясь, что изучает её обложку. — Она одинаково относится и к Барти, и к Регулусу. Расслабься. Тебе семнадцать, Доркас, а ты зациклилась, как старуха.

Медоуз щелкнула пальцами перед лицом гриффиндорца.

— Эй! Старик здесь только ты. Меня здесь не было, — она сверкнула взглядом и, захватив пару книг, направилась к студентам, сидевшим за столом в отдалении.

Сириус прекрасно понимал, почему брат тянется к Джейн. Эта девушка умела превращать тяжёлые моменты в нежные воспоминания, согретые светом.

Невесть какая сила двигала Сириусом во время болезни Альфарда. С холодной головой он просто брал и делал, хотя на душе будто висел огромный камень. В нём кипели боль, растерянность, беспомощность и желание все крушить. В первый вечер Джейн много плакала, а на следующий день закатала рукава, раскрыла тёмные окна и приготовила ромашковый отвар для него. Это был, наверное, самый лучший чай, который он когда-либо пил. Её объятия — самые тёплые. Нелепые попытки девушки приготовить ужин были отдушиной, вырвавшей из груди смех и улыбку.

В жизни самого Сириуса друзья играли важную роль. Потому что в моменты его ошибок родные хлопали дверями, тогда как друзья просто брали и открывали их. В выборе между друзьями и девушкой раньше ответ был очевиден. Друзья всегда были на первом месте. Раньше…

Раньше у Сириуса не было секретов от Джеймса, а теперь он прятался за стеллажами, украдкой наблюдая за Джейн.

Блэк тихо стукнул затылком о полку, пытаясь прикинуть, что делать дальше. Не помогло. Тогда, поддавшись внезапному импульсу, он вытащил из сумки листок желтой бумаги, быстро нацарапал несколько строк.

Зачарованное послание, сложенное в журавлика, описало дугу в воздухе, облетело несколько стеллажей и мягко опустилось на край стола Джейн.

Девушка сначала нахмурилась, заметив странного бумажного гостя, развернула журавлика, и на её губах мелькнула едва заметная улыбка.

Продолжишь меня игнорировать?

Блэк.

Какой именно?

Тот, с кем ты целовалась. Сколько там было… два с половиной раза?

Гриффиндорец осторожно наблюдал через узкое окошко между книгами.

Сложно было сказать, покраснела ли слизеринка, но по тому, как её брови дернулись вверх, он понял — попал в цель. А когда Регулус заглянул через её плечо в послание, Джейн тут же закрыла его ежедневником. Она написала короткий ответ и взмахнула палочкой, заставляя лист бумаги из её ежедневника сложиться в журавлика и отправиться в полёт.

Сириус усмехнулся. Интересно, знает ли его брат об этих маленьких романтических приключениях своей лучшей подруги?

Не помню ни одного.

Врушка.

Джейн резко подняла голову и посмотрела в сторону, откуда прилетел журавлик, но так и не смогла разглядеть его отправителя. Она лишь прижала ладони к лицу, стараясь скрыть улыбку, но Сириус уже всё понял.

Его сердце стучало быстрее, нервы приятно щекотало, по коже бегали мурашки. Все тревожные мысли и сомнения рассеялись, как утренний туман.

Он пропал.

Я помню. Беги, Джейни, я почти дошёл до библиотеки.

Девушка подняла голову и осмотрелась. Она нервно покусала губу и, не став искушать судьбу, наспех собрала вещи, но перед тем как попрощаться с Регулусом, вырвала очередной листок и написала последнее послание.

Не успел Блэк развернуть её белого журавлика, как его хозяйка стремительно прошла с вещами вдоль стеллажей.

А без карты слабо найти?

Он расплылся в улыбке и вышел из своего укрытия.

— Джейни! — крикнул юноша, привлекая внимание окружающих.

На мгновение девушка растерялась, но затем повела себя потрясающе забавно — высунула язык и продемонстрировала желтый маникюр, оттянув нижнее веко средним пальцем, на что Сириус выразительно приподнял брови и с улыбкой на губах начал отсчёт, принимая вызов. Джейн не стала задерживаться и ловко изворачивалась, стараясь ускользнуть незамеченной.

«Без карты так без карты. Всё равно найду»

Сириус демонстративно приподнял руки, извиняясь, когда мадам Пинс выглянула из-за стеллажей в самом начале библиотеке.

— Я хотел спросить: между вами всё по-прежнему? — спросил Блэк, подойдя к брату.

Вопрос звучал неожиданно даже для самого Сириуса, ведь он привык избегать личных разговоров с братом, но сейчас ответ был действительно важен. Ему хотелось выяснить правду. Ведь это Регулус, его младший брат.

— Даже так? — после пристального взгляда младший усмехается. — Для начала ты ответь: давно ты на два фронта гуляешь?

Гриффиндорец немного нахмурился, а затем невесело усмехнулся. Ведь это не первый раз? Всем проще поверить чужим словам, чем его собственным.

— Так Джейн думает, что я идиот, — устало усмехнулся Сириус, сменив расслабленное положение. — И ты туда же? Ты хоть раз видел, чтобы мы с Маккинон за ручку гуляли? Или я обжимался с ней? Нет? Всё, что про нас болтают, — враньё. Единственное свидание, которое у нас могло быть, закончилось моей встречей с Джейн.

Регулус ненадолго опустил взгляд, но в итоге ответил честно, словно выполняя невидимую братскую обязанность:

— Она мой друг, между нами ничего нет. И никогда не было.

Этот момент становится ключевым: для Сириуса — как подтверждение, что он может идти дальше, не боясь задеть чувства брата, а для Регулуса — как редкое проявление братского уважения. Впервые за долгое время между ними возникает намёк на взаимопонимание, пусть и выраженное в сдержанной, типично «блэковской» манере.

Он коротко кивнул, выражая благодарность, которую не решился озвучить вслух.

— Ладно, мелкий, — сказал он, будто ни о чём важном не спрашивал и кивнул влево. — Доркас переживает за вашу дружбу. Не напортачь, хорошо?

Сириус развернулся и уже собирался уйти, когда Регулус вдруг произнёс:

— За собой смотри.

Нагнать Поттер не удалось, не зря она спортом занимается. Быстрым шагом юноша прошёл по коридорам Хогвартса. В читальном зале студенты, увлечённо шептавшиеся над учебниками, лишь пожимали плечами в ответ на его вопросы.

Не было её и в кабинете зельеварения, где в полной тишине щётки натирали школьные котелки, а Снегг, как обычно, сгорбился за своим столом, углублённый в записи.

— Эй, Снегг, ты Джейн не видел? — спросил Сириус, прислонившись к косяку двери.

— Даже если бы видел, тебе не сказал бы, — последовал ожидаемый ответ.

Сириус скривился, но не стал ввязываться в спор. Сейчас у него важное дело.

Следующими в списке были подземелья, но посланная второкурсница со Слизерина уверила его, что Поттер не появлялась в гостиной.

Гриффиндорец остановил взгляд на зелёном плюще, обвившем колонны подземелий, и на его губах появляется еле заметная улыбка.

Как-то глупо, наверное, улыбаться, но юноше сейчас хотелось делать это больше всего. В ногах была лёгкость, а на душе — тепло.

По пути Блэк заглянул в комнату старост, где с чрезмерной брезгливостью Аббот вырывал листы из журнала, а одна соскользнувшая с заваленной стопки работа, упав на пол, так и не была поднята. По-видимому, старосту школы не заботило, что эссе одного из учеников потеряется.

— Где Джейн? — без церемоний спросил Сириус, заходя внутрь.

Аббот поднял на него раздражённый взгляд:

— Понятия не имею. Но раз уж ты здесь, передай ей, что журнал заполнен отвратительно. Пятикурсники не справляются. Пусть перепишет!

У Блэка сжимаются внутренности от такой наглости.

— Сам переписывай, — заявил он, схватив старосту за ворот кардигана, впечатал его в стену, — Ещё раз скинешь на неё свою работу — лишишься значка.

— Серьёзно? — лениво усмехнулся Аббот. — Значит, она правда на особом счету? Бедняжка. Видимо, Лестрейндж прознал об этом.

Одно лишь упоминание этого имени скручивало нутро в тугой узел.

История с Рабастаном Лестрейнджем была для Сириуса давней и неприятной темой. Всё началось ещё в детстве, когда их родители, придерживаясь одной идеологии, пытались сблизить своих сыновей. Они надеялись, что между Сириусом и Рабастаном завяжется крепкая дружба, для дальнейшего партнерства.

Но всё пошло не так.

Рабастан с самого начала относился к Сириусу с холодным превосходством. А Сириус, обладая сильным характером и гордостью, отвечал вызовом на каждый взгляд, слово и поступок. Их противостояние только усилилось, когда в их круге появилась Забини — юная красавица, чей ум был столь же остёр, как и её язык.

Девочка, с её коварным обаянием и природной хитростью, умела манипулировать окружающими, чтобы получать выгоду. Она умело разжигала вражду между Сириусом и Рабастаном, невинно подбрасывая поводы для ревности и споров. Если первый знал натуру девчонки, то второй относился к ней снисходительно, но пристрастно.

В подростковом возрасте соперничество между Сириусом и Рабастаном достигло своего пика. Забини умело стравливала их, не давая ни одному из них понять, на чьей она стороне. Для Рабастана она была союзницей, и, как понял Сириус, сама девчонка помешалась на Лестрейндже. Сириус же относился к ней несерьезно, зная её капризную натуру. Но её игры жестко подставили Сириуса, Орион вовремя вмешался, и юную Забини выдали замуж за иностранца, и та исчезла из Великобритании. Зато остался Лестрейндж, который люто возненавидел Блэка. Рабастан был известен своими методами давления, но с годами всё изменилось. Сириус перестал контактировать с тем другим миром, все эти игры давно в прошлом. Каждый получил свой урок.

— Ты слышал новости? — Аббот лениво усмехнулся, видя, как напрягся Сириус. — Рабастан уже поставил ультиматум выгнать Поттер из команды, но капитан отказался. Угадаешь, где теперь Лоэллот? И мы оба знаем, почему он это делает.

«Давай, Сириус, прояви слабость, и я ее заберу», — вспомнилась угроза Лестрейнджа.

— Слушай сюда, — Сириус с силой надавил на ключицу Аббота, впиваясь взглядом в его лицо, — мне плевать на слухи, угрозы и прочую чушь. Я привык решать вопросы лицом к лицу. Сейчас у меня претензия к тебе. Разгребай свои завалы сам. Нет для тебя Поттер, понял? И своих ребят приструни, пока мы этого не сделали.

— Много на себя берёшь, Блэк, — злобно протянул Аббот, но в его взгляде мелькнуло беспокойство.

Сириус усилил нажим, наклоняясь ближе. Его глаза блестели опасным светом, голос стал низким и угрожающим.

— Ты не в моей весовой категории, Аббот. Я тебя на куски порву, если узнаю, что ты помогаешь Лестрейнджу. И поверь, слова на ветер я не бросаю. Вы же это помните?

Сириус отпустил Аббота так резко, что тот пошатнулся и едва не упал, и, не задерживаясь, широким шагом покинул комнату.

Юноша понимал, что Рабастан всё ещё живёт прошлым. Не прекратил своих бесконечных игр в силу и власть, только Сириусу это было не интересно. Интересно другое…

Он продолжил свои поиски, поднимаясь выше, в башни. Луна светила ярко, её холодный свет пробивался сквозь высокие окна, озаряя пустые коридоры. На часах было около десяти вечера, замок постепенно затихал, только редкие шаги эхом разносились по каменным стенам.

Сириус замедлил шаг, когда впереди показалась небольшая, почти незаметная дверь, ведущая в давно забытый кабинет. Лунный свет освещал выщербленный косяк, на котором едва различимо проступали старые насечки, словно кто-то когда-то пытался открыть дверь силой.

Джейн нашлась здесь, в маленьком кабинете, ставшим её зельеварней. Она мирно сопела на сложенных руках за крайним столом.

Тёмные волосы, скрученные в узел на затылке, растрепались, и теперь некоторые спутанные пряди лежали на плечах. В большом розовом свитере крупной вязки она казалась совсем маленькой и беззащитной.

Блэк никогда и не думал, что будет против компании девчонок на школьных дежурствах. Куда веселее делать обходы, развлекая себя флиртом с напарником в юбке.

Он однажды видел её дежурство. Одна в тёмном коридоре третьего этажа с чёрным котом на плечах. Она что-то рисовала на морозном окне, даже не догадываясь, что стала предметом его наблюдения. Напади на неё кто угодно — кто её защитит? Староста слизеринцев слабо тянула на борца и воина.

Парень взял свободный стул и поставил его рядом. Сел, полностью отзеркалив её положение: опустил голову на сложенную правую руку.

«Попалась».

Поколебавшись, он протянул левую руку к лицу напротив. Лёгким касанием пальца прошёлся по щеке Джейн, убирая прядь волос. Тёмные ресницы дрогнули, нос забавно сморщился. В груди стало тепло, а напряжение последних дней постепенно покидало его.

Пальцы так и тянулись к ней. Касались волос, виска, бровей.

«Мерлин, ты очень красивая. Невозможно просто».

Сириус только и мог, что пялиться на неё и задаваться вопросом: что у этой девчонки в голове? Почему не задерживает на нём взгляд, будто они чужие друг другу? Тогда как у Блэка развилась безумная потребность каждого дня — касаться её. Доходило до банальных уловок: забыл учебник, сломал перо, хотел взять именно этот круассан. Искал возможность случайно соприкоснуться плечом или пальцами. Выходки неопытного мальчишки, заставлявшие чувствовать себя идиотом.

Идиот, который гладит губы спящей Поттер.

Блэк одернул себя, поднялся на ноги и огляделся.

Шесть столов, поставленных вдоль стен небольшого помещения, были полностью заставлены. Пустые мешочки, баночки, пара пустых тарелок, чернильница с перьями, раскрытая сумка, разделочная доска, на которой лежали шесть выдавленных дремоносных бобов, серебряный нож, несколько ложек, весы, заколка для волос. Раскрытые книги были сложены друг на дружку, эссе по трансфигурации было начато, но так и не закончено, на нём лежал ежедневник.

На раскрытой странице не было пустого места, текст написан и горизонтально, и вертикально. В верхнем углу листа по диагонали жирно было написано:

«Серебро или Лунный камень»

На столе у маленького котелка он заметил раскрытый учебник с заложенным листком. Записка от Нотта и рецепт нужного отвара.

Сириус нахмурился. Вытащил знакомый цветастый ежедневник, лежавший у кувшина с водой.

«Запутывающее зелье» Монтегю. К пятнице.

Эссе по трансфигурации: «Искривление пространства — время. Влияние времени на трансфигурации». Эйвери 2 марта.

«Приворотное зелье». Лаура Медли. Двадцать первое февраля.

На полке ещё ежедневник. Зелья, отвары, эссе, доклады. На страницах сроки, знакомые фамилии, название ингредиентов. Парень медленно повернул голову в сторону девушки. Нервно сглотнул.

Сколько же она работала?

На часах было одиннадцать, когда Джейн наконец-то разомкнула веки.

Она сладко потянулась, как кошечка, а затем встретилась с взглядом гриффиндорца, заморгала и через пару секунд нахмурила брови.

— Ты чего здесь забыл?

— Соскучился.

Блэк вернулся к крововосполняющему зелью, которое наконец-то поменяло цвет на голубой.

— Где Джеймс?

Джейн оглянулась, незаметно стянув резинку с растрепавшегося узла волос на затылке.

— Без понятия.

— Это мое место.

— Наше, — он сопроводил ответ обворожительной улыбкой и бросил в котел сушеные веточки. — Я нашёл это место, и привёл тебя сюда тоже я.

Гриффиндорец по-хозяйски распоряжался рабочим местом девушки: аккуратно размешивал зелье в котелке, где пузыри поднимались и лопались с мерным звуком.

— Ты… что варишь?

Джейн подскочила к столу. Крововосполняющее зелье для Нотта было почти готово. Желейные червячки в баночке были съедены. Сириус поднял указательный палец, призывая её к тишине, потому что дочитывал последний абзац главы. Вёл себя как хозяин.

Он стоял в футболке, открывая взору черные узоры татуировки на руке. Когда успел? Её точно не было на каникулах.

— То, что не должна варить ты, — ответил Сириус и загнул краешек страницы. — Моя закладка.

— В моей книге.

— Ты варишь зелья всему факультету? — Сириус обернулся к Джейн, оставляя зелье томиться на медленном огне.

— Мы так и будем отвечать вопросом на вопрос? — Джейн отвернулась и ловко скрутила волосы в узел.

Большой розовый свитер закрывал часть школьной юбки, отчего та казалась совсем короткой. До невозможности трогательная.

Сириус облизал губы, отгоняя непрошеные мысли.

— Я варю зелье на заказ, — спокойно сказала Джейн.

— Они тебя заставляли? — Изменившийся тон Сириуса выдавал его беспокойство.

Джейн бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами:

— Нет. Это был мой способ защититься.

Поттер встретила его взгляд, но тут же отвернулась, чтобы скрыть лёгкое смущение, потому что Блэк смотрел на неё внимательно, с той самой проницательностью, в которой она тонула.

— В Слизерине ценят силу, власть и род. Если у тебя нет влиятельной фамилии или покровителя, ты для них пустое место. В первый же день мне дали понять, что я «ошиблась факультетом», — голос Джейн звучал ровно, но Сириус почувствовал в нём скрытую боль.

Она отошла к своему столу и начала машинально расставлять флаконы.

— Мне повезло с друзьями, — продолжила она, вытирая стол, — Паркер… невозможно было не полюбить. Весёлая, дерзкая, всегда готова заступиться. Крауч — мудрее своего возраста, надёжный и немного чокнутый. А Регулус…

Сириус не стал смущать девушку пристальным взглядом, взял длинную деревянную ложку и начал аккуратно размешивать тихо шипевшее зелье.

— Регулус другой. — Джейн мягко улыбнулась, вспоминая. — Спокойный, рассудительный, и выглядел как принц.

— Принц, — усмехнулся Сириус, слегка наклонив голову, будто примеряя это слово на брата. — Это ты хорошо сказала.

Джейн кивнула, продолжая:

— В нём действительно есть что-то такое… благородное. Даже если он молчит, всё равно кажется, что он ведёт какой-то важный внутренний диалог.

Она вернулась к своим книгам, продолжая их сортировать.

— Наша с ребятами дружба тогда была как маленькое восстание, — с улыбкой сказала Джейн, — Но даже с такими друзьями я поняла одну простую истину: они не всегда могут быть рядом. Мне нужно самой стоять на ногах. Искать подушку безопасности в себе, а не в друзьях. — Она подошла к Сириусу и добавила несколько капель блестящей жидкости в котёл.

Цвет содержимого сразу начал меняться из голубого в бледно-жёлтый.

— Зельеварение стало моим оружием. Спасибо Слизнорту, который умеет замечать таланты. Если ты докажешь свою ценность, тебя начнут уважать. Или хотя бы оставят в покое. Я варила лучше и быстрее многих старшекурсников. Постепенно ко мне стали обращаться, — она слегка усмехнулась. — Я выбирала, кому помогать. Это сделало меня полезной и заметной.

Сириус продолжал размешивать содержимое котла, но взгляда с неё не сводил.

— Альфард мне очень помог. Он направлял меня, подсказывал, как поступать. С назначением старостой легче не стало, но система связей и фамилий стала рушиться, открывая дорогу таланту, знаниям и стремлениям.

Получив значок старосты Слизерина, я смогла многое поменять. Сложнее всего было сломать систему, которую годами создавали чистокровные, но я старалась. Показывала, что настоящий статус определяется талантом, а не тем, сколько золота у твоих родителей или кого они знают в Министерстве.

Она встретилась с ним взглядом. В её голосе прозвучала гордость, но и тяжесть событий прошлого.

Сириус замер, опустил взгляд на котёл и после небольшой паузы произнёс:

— Прости меня.

Её руки замерли.

— Я тогда нашёл классных друзей и был счастлив, очень. Мои шутки и слова воспринимались иначе, мне по-настоящему радовались, и, в общем… я был своим. А ещё я глупо размышлял…— Сириус аккуратно вытирал приборы, не поднимая головы, — боялся потерять их, но потерял подругу, которой нужна была помощь.

Джейн задумчиво смотрела на него, её губы слегка приоткрылись, но она не знала, что сказать.

— Ты помогал, — наконец сказала она. — Помню, как ты сцепился с Малфоем, когда мне прислали змею.

Сириус пожал плечами, продолжая возиться с инструментами.

— Небольшая заслуга — переодически раздавать тумаки слизеринцам. —Сириус сам не ожидал порыва ласки в своём голосе. — Мы оба знаем, что хороший друг должен был сделать больше. Или хотя бы не отворачиваться.

Сириус поднял на неё глаза, в которых читались одновременно сожаление и искренность. А она молча стояла напротив, пытаясь понять, что сказать.

— Спасибо.

Джейн не знала, что сказать. Она взмахнула палочкой, и подвешенный сбоку от двери шкафчик с инвентарем распахнулся. Котелок, ступа, доска и миска поплыли стройной вереницей на полки.

— Как успехи со Снеггом? — поинтересовался Сириус, решив окончательно добить девушку.

Джейн решительно подошла к нему и, заглянув в лицо, спросила:

— Ты болен?

Гриффиндорец усмехнулся и повернулся к ней всем корпусом, прислонившись бедром к столу.

— Очень. Под рёбрами щемит.

Она не понимала поведение Блэка. И снова теряла голову. Потому что хотелось, чтобы на чувства ответили взаимностью. Всё это вызывало зависть до горечи и спазма в горле.

Сладкие и трепетные минуты близости с Сириусом вызвали истинный восторг, а потом сбросили в сырую бездну, склизкую и грязную. Тогда на душе стало гадко от самой себя.

Да, она врала много и часто, обманывала и лицемерила при необходимости, вела себя эгоистично, но никогда еще ей не было так стыдно за свои действия.

Наивная Джейни читала между сухих строк биографии красивый роман.

Нельзя мистифицировать взгляд, прикосновение, заботу человека, в которого влюблен. Всё это твоя иллюзия, а не ваша реальность.

Безответная любовь горькая, больная, уродливая и злая…

— Поможешь убрать волосы? — Сириус сдул прядь своих волос, мешавшую ему измельчать корень дремоносного растения.

Он склонил голову, и холодные пальцы несмело стали собирать прядку за прядкой. Волна нежности прошлась по нервам Блэка, заставляя покрыться мурашками. Стоило девушке стянуть его волосы в хвост, как он не удержался от глубокого вдоха. Было стыдно и приятно настолько, что на мгновение юноша прикрыл глаза.

От возникшей тишины веяло чем-то таинственным и безумно волнительным.

Она не дышала, он отчетливо это слышал, и ему самому не хватало воздуха. Девушка не смотрела ему в лицо, сконцентрировавшись на волосах. Зато он смотрел пристально, силясь прочитать в её глазах мысли. От котелка, стоявшего на огне, веяло жаром, как и от Джейн. А ещё светом, уютом и сладостью, как летним днем.

— Джей… — Её имя вырвалось нетвердым голосом, в точности отображая его состояние. — Поговорим о том, что произошло в кладовой?

Несмотря на то, что больше всего парень хотел поговорить об этом, он чувствовал неуверенность и даже страх перед чувствами, от которых в груди расползался пожар. Странные чувства казались настолько тонкими и в то же время мощными, что если неосторожно прикоснуться — всё вокруг исчезнет.

«Ну же, хоть что-то в тебе пусть выдаст мысли. Ты не могла ничего не чувствовать. У нас явно всё было взаимно, хоть ничего толком и не было.

Сдавайся, Джейни».

Они столкнулись глазами: у него —напряженные, цвета хмурого неба, у неё — голубые и скорее усталые.

— Не веди себя так. Мне неприятно, — спокойно, без эмоций ответила Джейн.

Блэк оторопел, хотел спросить, почему она так говорит, но желудок отчего-то неприятно сжался.

Поттер была уверена, что сделала то, что нужно было, но легче не стало. Джейн взялась за тетрадь с записями. Последний месяц всё у неё не клеилось, даже исследования зашли в тупик.

Выбрать, какой раствор — серебро или лунный камень — имеет лучшее свойство, ей так и не удалось. Вода с лунным камнем настаивалась десять дней, ведь чем ближе полнолуние, тем больше его свойств раскрывается. Волшебница камень передержала, и у воды появился запах. Эксперимент был провален, поэтому пункт «лунная вода — 500 мл (настоять за три дня до пол.л.)» был трижды обведён в овал.

Следующий пункт также был написан, зачеркнут и исправлен: «Аконит — 3,0 мг (Смертельная доза!) Не для оборотня!!!»

Северус этот факт утверждал ещё полгода назад. Хоть однокурсник редко ошибался в расчетах и пропорциях, экспериментировать со смертельной дозой было страшно. Мариэтта Поттер в своих записях остановилась именно на этом количестве яда, сделав последнюю пометку: «в сочетании с алкоголем — смерть». Дальше говорилось о том, что эксперимент провален.

В том, что предложенного количества яда оказалось недостаточно для оборотня, Северус с Джейн убедились еще в октябре. Больше пробников слизеринцы не приготовили. Не на ком было пробовать, а после и вовсе некому было готовить.

Без помощи Снегга Поттер не справлялась. За последнюю пару месяцев девушка приготовила два отвара. Именно второе зелье и бурлило в новеньком котелке на четвёртом столе. Однако содержимое выделило большой осадок, отчего его можно было не пить, а есть ложкой.

Джейн устала от провалов.

Пропорции ингредиентов постоянно приходилось менять, учитывая совместимость и взаимодействие компонентов. Ингредиенты заканчивались. Если любисток и спорышей можно было «одолжить» у Слизнорта, то заунывники, морозник, а тем более аконит не так легко достать.

«Да, нужно просто больше усилий, и все пройдет, и даже работа наладится».

— Удачи тебе помириться со Снеггом, — Сириус постарался звучать равнодушно.

— Главное, не вмешивайтесь. Без Северуса я не смогу выполнить правильно расчеты, — голос Джейн звучал так, словно она оправдывалась. — Я убиваю на это уйму времени и не успеваю готовить пробники. У меня не хватает ингредиентов. С Северусом всё стало бы куда проще: он гений, я говорю правду. С ним легко работать. Вдвоём мы быстрее сможем добиться хорошего результата.

Кажется, все вернулось к исходной точке.

В груди парня нарастал рокот. Обида, злость и разочарование в собственных мыслях и фантазиях.

«Да ведь он… грезил о ней всю эту неделю».

Ему лучше уйти. Немедленно. Здесь слишком душно, слишком жарко, слишком много Джейн. Её стало слишком много в его жизни. А ей неприятно!

Блэку хотелось вырвать из памяти последние десять минут, сделать хоть что-нибудь, чтобы унять злость.

Скрип дерева раздался тише, чем стук его сердца, когда он всё же распахнул дверь. Прохладный воздух коридора ударил в лицо, но не принёс облегчения. Наоборот, внутри всё горело.

«Просто уйди, Блэк. Уходи, пока не сделал хуже», — настойчиво шептал разум, но ноги не двигались.

Дверь за его спиной закрылась с лёгким щелчком.

А в следующее мгновение его руки обхватили талию Джейн. Она замерла, поражённая этой внезапной близостью, но горячее дыхание на её губах и стук сердца словно остановили время.

— Я помню все наши поцелуи.

Их взгляды встретились — короткая вспышка молчания: буря чувств, которая терзала, и скрытая уязвимость.

— Спроси меня.

— О чём? — Его рука поднялась к её лицу, пальцы едва касались её скулы, как художник касается кистью холста. — Ты встречаешься с Маккинон?

— Нет. Веришь? Не смог.

— Не отпустишь?

— Нет. Ты сама этого не хочешь, — прошептал Блэк, поглаживая кончик носа Джейн своим.

— Откуда тебе знать, что я хочу?

Юноша прищелкнул языком, а следом — первое прикосновение губ. Едва ощутимое, как воспоминание, как порыв тёплого весеннего ветра, как вопрос, как просьба, как первый аккорд песни, которая только начиналась.

— Можешь написать, чего хочешь, если боишься сказать вслух.

Он говорил это, не отводя взгляда, и в его глазах читалась такая глубина, что у Джейн перехватило дыхание. Его лицо было так близко, что она могла почувствовать, как тепло его слов касается её кожи.

— Это будет длинный список.

— А у меня — на удивление — очень короткий.

Сириус не ждал ответа. Он склонился к ней снова, и на этот раз в его движении не было ни капли сомнения. Его губы коснулись её с тем отчаянием, которое он так долго держал в себе. Это был не просто поцелуй. Это было признание, мольба, отчаянное желание быть услышанным.

Он тянул девушку сыграть теперь по его правилам. Сбросить все маски. И Джейн поддалась, осторожно и неумело, но вскоре её руки поднялись к его груди, а затем обвили его шею. Её ответ был осторожным, доверчивым и желанным.

Сириус почувствовал это и углубил поцелуй. Ладонь его стала увереннее и переместилась с её талии на спину, вбирая в объятия хрупкое тело. Мир закрутился в другом направлении.

Наконец он чуть отстранился, чтобы вдохнуть.

— На этот раз раунд за мной, — выдохнул он, когда их губы на мгновение разъединились.

Он чувствовал, как его пальцы слегка подрагивали от напряжения и силы, с которой он вживался в этот момент. Сердце билось в бешеном ритме, дыхание перехватывало от её запаха и близости.

— Это неправильно, — прошептала Джейн, но не спешила отойти.

Сириус провёл кончиком носа по её носу. Гул в ушах стал оглушительным, мир сжался до них двоих.

— А как правильно? — его голос был хриплым, почти сорванным.

Он снова легко коснулся её губ, а его ладони, будто невидимые магниты, крепче обвили её талию.

В дверь тихо постучали, отчего Джейн резко отпрянула от Сириуса. Он улыбнулся на то, какой смущенной она выглядела, продолжив работу над зельем.

Юноша подошёл к двери, не представляя, кто бы мог сюда прийти.

За дверью оказался Римус. Он внимательно посмотрел сначала на друга, а потом за его спину на Джейн.

Римус смотрел на Сириуса с тем самым выражением лица, которое всегда действовало на нервы Блэку — спокойное, понимающее, но с тенью едва заметного поддразнивающего осуждения.

— Молчи.

— Молчу, молчу… — весело ответил Римус, а затем тон его голоса сменился, и он поднял вверх Карту Мародёров, — Прогуляемся?