Вместе до самого конца (гет)

Мари находилась в доме Альфарда Блэка с момента, как вернулась в Лондон из путешествия.

Как и обещала, она проводила здесь большую часть каникул. Этим летом Мари лишь один месяц жила в приюте, что поразило девушку. Она долго гадала, каким же заклинанием воспользовался Альфард, чтобы убедить заведующую приюта, на такую щедрость. Ведь она была женщиной со сложным характером, и даже к выпускнику приюта Тонксу отпускала лишь на одну неделю.

Сейчас Мари находилась в уютной гостевой комнате на третьем этаже. Она уже дочитала книгу, написала письмо, примерила новую форму Андромеды, заплела волосы, перечитала свои наброски и полежала на кровати. А всё потому, что горячо любимый племянник приехал к дяде. Очень неожиданно, с заверений дяди Альфарда. Хотя Мари подозревала, что мужчина недоговаривает и слишком часто стал упоминать Сириуса в беседах.

Время уже близилось к вечеру, а гость прибыл ещё в первой половине дня. Заботливый эльф Рапс приносил Мари еду в комнату, а в уборную приходилось спускаться на цыпочках.

Девушка решилась на риск, чтобы проскользнуть в библиотеку, находившуюся на втором этаже. Легко и очень медленно она снова приоткрыла дверь и тихо пошла по коридору, радуясь, что все этажи и лестница покрыта коврами.

С первого этажа, где располагалась гостиная, доносились мужские голоса и бархатный смех.

Единственное место, в которое гриффиндорец вряд ли зайдёт, — это библиотека. И поэтому девушка была спокойна. В храме знаний ей уж точно не будет скучно, сколько бы часов ни пришлось ждать.

Пройдя к тяжёлым дубовым дверям, она потянула за ручку и совсем не ожидала, что те предательски заскрипят. Девушка тут же остановилась, боясь произвести ещё больше шума. Прислушалась и, услышав голоса, продолжила тревожить старую дверь. Снова скрип. Ладони ее вспотели, а нижняя губа начала болеть от нервных покусываний. И девушка пришла к мнению, что лучше всё сделать быстро.

В гостиной послышался довольно громкий скрип двери, и, как заметил парень, не первый раз.

— У тебя гости?

— Ты здесь один, — спокойно ответил мужчина, отпивая горячий чай, — Рапс и Эспар наверняка занялись уборкой.

— Ясно. Я заметил, ты восстанавливаешь сад?!

— Да, решил разбавить свою серую размеренную жизнь. Ты знаешь мою слабость.

— Я этому рад. Коттедж стал совсем иным. Он расцвёл.

— Благодарю за похвалу, — улыбнулся Альфард.

— Ты избавился от всех портретов?

— Поместил их в общую галерею.

— Отличная идея. Они утомляют, вечно сплетничают и доносят. Я дома и шагу ступить спокойно не могу.

Сириус решил навестить дядю не просто так. Дело в том, что Пруэтты устраивают вечеринку, и Сириус с Джеймсом решили принять в ней участие.

Миссис Блэк и так пошла сыну на уступки, позволив целый месяц гостить у Поттеров. Второй раз подходить к матери просто не было смысла. А вот дядю проведать было реально, если застать её в хорошем расположении духа.

Именно этого и получилось достичь буквально в прошлые выходные, когда состоялся приём у семьи Таттл. Хоть на вечере гриффиндорец и позволил себе вольность с прекрасной темнокожей дочерью семейства, но весь вечер он был покладистым сыном. После приема, на котором миссис Блэк оказалась самой почётной гостьей, Сириус и обратился к ней с просьбой отпустить его к дяде на пару дней. И вот он здесь.

Отобедав, они отправились в сад. Цветы то красные, то фиолетовые, то жёлтые в бесконечном дуэте с зелёным ласкали взгляд юноши.

Даже здесь Альфард Блэк отличился. У всех Блэков было какое-то хобби. Отец Сириуса, Орион, был историком, древнейшие свитки и книги были его слабостью, он почерпнул это у своего прадеда, который собирал и коллекционировал фолианты.

Вальбурга была одержима гобеленом, что создавался ещё сотню, а то и более лет назад. Она помнила, с какой брезгливостью бабка Виолетта выжигала имена родственников, именно она выжгла имя своего родного сына, когда тому было одиннадцать лет, осознав, что он сквиб. Маленькая Вальбурга посчитала это дикостью — поступить так ужасно с собственным маленьким ребёнком, — но потом она поняла, что это невероятная преданность своей семье. И теперь она тщательно ухаживала за гобеленом — доверенной ей ценностью.

Отец Андромеды — Сигнус — коллекционировал ценные бумаги, Друэлла — драгоценные и редкие камни.

Поллукс Блэк коллекционировал древние артефакты, а его жена Ирма собирала ингредиенты. Поэтому увидеть в её кабинете разные части тела животных было привычным делом, только не для маленького Сириуса, на глазах которого бабка расчленяла болтрушайку и лунного тельца. Всё это ради того, чтобы сделать из него настоящего Блэка. И как же он был рад, когда та померла и его участи не повторил Регулус.

«Все Блэки коллекционируют смерть, а дядя Альфард собирает около себя жизнь», — с улыбкой размышлял Сириус, наблюдая, как неспешно колышутся цветы без всякого ветра. Волшебное декоративное растение — трепетливые кустики — приятно оживляли обстановку.

Дядя рассказывал о цветах, привезённых из разных стран. А племянник с удовольствием слушал. Любой бы удивился, как Сириус Блэк может терпеливо слушать то, что мало его интересует. Но дядя умел рассказывать, ведь все его путешествия всегда сопровождались какими-то приключениями.

Альфард Блэк был настоящим благородным чистокровным волшебником, он сочетал в себе ценности воспитания Блэка и благородство души. Он отличался от остальных родственников. И Сириус готов был слушать дядю бесконечно. И только этот человек всегда воспринимал племянников как детей, а не как чистокровных наследников родовитого семейства. Сириус помнил, как дядя рассказывал им про разные приключения, принимал участие в играх, запрещал проводить сомнительные эксперименты над домовиками и прощал им шалости, позволяя братьям оставаться собой

Сириус чувствовал с ним связь в интересах, взглядах и шутках. Альфард всегда его слушал и слышал. Он единственный поддержал его, когда тот известил семью о поступлении на Гриффиндор. Единственный, кто сказал — «Ты молодец. Поздравляю!», — а не проклинал через кричащий конверт.

— Я заметил, что ты посадил много магловских обычных цветов.

— Да. Они просты, но невероятно прекрасны.

— Ха, прабабка Виолетта наверняка в гробу перевернулась, — прыснул Сириус, который застал эту безумную женщину.

— Бери выше, прадед бы восстал, если бы трость осталась при нём.

Сириус заметил, что не только с домом произошли какие-то изменения, но и с хозяином. Мужчина стал счастливее, как будто выпил зелье удачи. Как будто стал более свободным.

Сириус подозревал, что у дяди появилась дама сердца. Парень просто чувствовал, что в этом кто-то замешан. Любопытство его распирало, позволяя замечать маленькие детали изменений.

Дом стал более живым и светлым. Все портреты исчезли, а над парадной лестницей, что находилась у стены, свежими яркими красками распустилось красивое цветущее дерево.

Терраса со стеклянной крышей с вырезанными из дерева рамами и дверями раньше была мрачной. Теперь же стены были белоснежными, в центре появился круглый стол, покрытый белой скатертью, и резные стулья, всё это в окружении ухоженной зелени. Этот райский уголок был таким светлым, что все плохие и грязные мысли оставались за порогом, позволяя теплу и умиротворению покрыть человека с головой.

На террасе, на кухне, в гостиной, на столах стояли круглые хрустальные вазы с магловской карамелью.

Вернувшись в гостиную, Сириус подошёл к камину, который украшали колдофото.

Слева на старом снимке были родители дяди и трое детей: Сигнус, Вальбурга и Альфард. Рядом в следующей рамке счастливый мужчина держит двух племянников, а на следующей — трёх племянниц.

С правой стороны стояли более живые и счастливые снимки. Первое фото он хорошо знал, ведь сам отправил его дяде после победы в финальном матче по квиддичу на четвёртом курсе.

Гриффиндор взял кубок. На фото покрасневший и потный Сириус запрыгнул на такого же счастливого Джеймса, державшего в руках кубок и что-то кричавшего. Этот момент разделяли и двое других мародёров, разукрашенных в цвета факультета. «Да, бурная потом была ночка», — лукаво усмехнулся парень.

Серые глаза обратились к следующей рамке. Это фото было не менее счастливым: такие же искренние улыбки друзей, в руках мётлы. Сириус взял в руки рамку, чтобы рассмотреть получше.

Младший брат, у которого всегда было безразличное и высокомерное лицо, здесь улыбался — по-настоящему. В правой руке он держал древко метлы, а левой обнимал за плечи девушку. Регулус, как и Сириус, быстро вытягивался, и теперь на снимке черноволосый мальчишка опускал голову к макушке своей подруги. Сириус внимательно смотрел: как светилась Мари, шутливо сдувая с себя челку Регулуса, как Паркер виснет на руке своей лучшей подруги и подмигивает, и как неизменно деловитый Крауч закидывает на плечо метлу и расплывается в неподдельной улыбке.

Гриффиндорец подметил, что фото были совсем новые и свежие. «Когда это они и где?», — задумался парень. Его взгляд упал на толстый конверт, что лежал за рамкой. Пользуясь отсутствием дяди, Сириус достал конверт, из которого виднелись снимки.

На них была та же компания. И каждый снимок — будто отдельные истории беспечных подростков. Здесь они другие, более свободные, не такие, как в коридорах школы или на уроках.

Море, замки, битва подушками, спящие Регулус и Крауч, подруги на велосипедах. Сириус прыснул, когда увидел смешных кривляющихся слизеринцев. Последний снимок привлёк внимание Сириуса больше всего, охватывая его сознание приятным волнением.

От необходимости проанализировать свою странную реакцию Сириус был избавлен появившимся в дверном проёме Альфардом.

— Прости, что оставил тебя.

— Ничего. Регулус прислал? — Подняв снимки вверх, спросил Сириус.

— Да. Отличные кадры получились, да и само путешествие, насколько я понял, — усмехнулся своим мыслям Альфард.

— Я-то думал, он болен, за зельями бегал, сикли на сов потратил, а он на солнышке своё высочество грел, — фыркнул недовольный гриффиндорец.

— Кто бы говорил, сам-то у друга целый месяц провёл. И, кстати, мог бы лично проведать брата.

— Не для того я оттуда вырвался, чтобы добровольно раньше времени возвращаться.

— Как у тебя с братом?

Сириус замолчал, раскладывая взятые вещи по местам.

— Никак, — глухо сказал Сириус. — Он стал много времени проводить в компании Беллы и всей слизеринской компании. В детстве кузина любила отрывать головы куклам, доводя Нарциссу до слёз. Вряд ли она может научить его чему-то хорошему. Влияние кузины меня пугает. Регулус слабохарактерный. Он всегда легко проглатывал всё то, что говорили мать и отец. Последнее время маман чаще берёт его с собой на приёмы и вечно крутит одну и ту же пластинку о чистоте крови. Боюсь, что скоро он окончательно погрязнет в этом болоте. И эта компания на фото распадётся.

— Не будь так уверен, — нахмурился Альфард, — ты всегда был резок и нетерпелив к нему. Вспомни, как ты обманом заставлял его отдавать тебе сладости, пугая его эрклингами и погребинами.

— Потому что он доверчивый и глупый. Да ещё и занудный.

Раньше Альфард был точно уверен, что старший племянник вырастет тем ещё пройдохой и хитрецом, от которого весь Слизерин будет стоять на ушах, а вот Регулус, при своей доверчивости, вполне мог бы попасть на Пуффендуй. Но детские забавы прошли. Время расставило всё и всех по своим местам. Бунтарь попал на Гриффиндор, а умный и скрытный тихоня на Слизерин. Оба настоящие Блэки.

— Не упустите время. Я всегда вам говорил: главное, берегите друг друга! Ты ведь читаешь Пророк?! Сейчас наступают тяжёлые времена. Нужно держаться вместе. Знаю, тебе это не понравится, но ты старший сын и брат, хочешь того или нет, но ты должен думать о семье, какой бы она ни была. Я не говорю принимать и смиряться с их политикой. Я говорю о человечности не забывай о близких.

Сириус выдержал паузу и немного поморщился.

— Все мои близкие в Хогвартсе, — глухо и немного резко сказал гриффиндорец.

Альфард тяжело вздохнул, видя неприязнь племянника к собственной семье. Он сам был таким когда-то. Его с братом и сестрой учили быть независимыми, быть во всём лучшими. Жизнь без любви, вседозволенность и цинизм сделали своё дело. Дети выросли одиночками. Но отношения Сириуса и Регулуса были иными. Альфард верил, что у них есть шанс иметь настоящие братские узы.

— Сейчас это тяжело, но когда-нибудь вы оба поймёте, главное, чтобы не было поздно.

Дядя решил сменить тему, и его улыбка стала коварной.

— Недавно ты мне писал о сокровенной мечте, что именно пленило твоё сердце?

— О, это… Помнишь, до поступления в Хогвартс я в дом принёс магловский журнал?

— Мм… Это тот, в котором много обнаженных девиц?

Сириус хмыкнул, лукаво улыбнувшись.

— Они там не самое главное. Главное — это то, на чём они сидели. Мотоцикл. Я бывал в этом году в магловской части Лондона и забрёл в магазин этой прелести. И понял, что железный конь — моя мечта.

— Отличный выбор, — прыснул дядя, — Только дождись совершеннолетия, а то боюсь, моя сестра заставит тебя жить с ним.

— Если ты об этом, то я решил подготовить матушку морально и повесил в своей комнате пару постеров с мотоциклами.

— Кажется, Вальбурга скоро поседеет. Надеюсь, на них только железный конь? — скептически посмотрел на парня Альфард, догадываясь об ответе.

— С прекрасным дополнением, — нахально ухмыльнулся Сириус, на что мужчина рассмеялся.

— Надеюсь, матушка увидит это до того, как приведёт в дом невесту.

— Да, эта тема актуальна сейчас на приёмах. Лицемерие зашкаливает, аж противно. Хотя и лестно.

— К сожалению, таков устаревший порядок. В чистокровных семьях пару наследникам выбирают родители и зачастую заключают помолвку ещё в детстве, чудо, что ты ещё не обременён этим.

— У маман высокие стандарты, — оскалился Сириус, — К Мордреду такую жизнь. Брак — это проклятье. Каждый день превратится в сплошные ссоры, скандалы и недовольство друг другом.

— Я знаю несколько случаев действительно счастливых семей.

— Наверное, ты о тех, кого теперь называют предателями крови.

— Иногда мне кажется, мир слишком жесток к людям… а потом понимаю, что именно мы жестоки.

Альфард задумался, а Сириус, посмотрев на вазу с карамелью, не удержался и снова взял одну.

«Возможно, у дяди появилась женщина?» — подумал Сириус.

— И давно ты стал сладкоежкой? — будто между делом спросил парень и, поймав непонимающий взгляд, уточнил, — я заметил карамель почти в каждой комнате. Хотя ты не любишь сладкое.

Мужчина покачал головой, улыбаясь своим мыслям.

— Зато я смотрю, что ты её любишь, — с невинной улыбкой сказал мужчина, в глазах которого заиграли чертенята, — я уже давно это заметил.

— Кто сказал, что люблю? Она просто вкусная, — парировал Сириус, не уступая дяде.

Мари сидела в библиотеке, листая один фолиант за другим. Альфард предупредил Мари о том, что Сириус останется здесь до завтрашнего дня. Девушка хотела покинуть дом, но мужчина уверил её, что Сириус скоро отправится к Поттеру и вернётся только к позднему вечеру, поэтому необходимости уходить не было.

Библиотека была с высоким потолком, позволяя уместить в себя два этажа, состоящих из сплошных книжных шкафов, удобных кресел и столов. Окна были большими и выходили на оранжерею. Девушка, приходя сюда, открывала окна настежь, впуская легкий ветерок и запах роз, цветущих под окнами.

Дверь заскрипела и открылась. Мари тут же среагировала, как и в случае с Альфардом, юркнув за стеллаж, она трансформировалась и, перепрыгнув перила второго этажа, спряталась там. В этот раз она сделала это совсем не зря. Вечный лентяй Хогвартса решил почтить своим визитом библиотеку.

Сириус принёс пару книг, которые брал у дяди. На площади Гриммо он уже всё прочёл, и та литература была не столь разнообразна, как местные книги.

Он остановился в центре и вздохнул полной грудью, наслаждаясь таким обилием света и приятной свежести. Плечи расслабились, а на лице появилась приятная улыбка.

Но хороший нюх чувствовал что-то ещё: тонкий запах, очень знакомый, серые глаза внимательно осмотрели первый этаж. И нашли предполагаемый источник. Парень усмехнулся наличию карамели даже здесь и, поставив книги на полку, опустился в кресло. Он вынул из кармана колдофото, пропажу которого вряд ли заметят в пачке снимков.

Блэк почувствовал лёгкое смущение от осознания того, что поддался порыву и забрал этот снимок. И сейчас он с неохотой всё же признался себе, что брюнетка на колдо была чертовски… мила. Она была окружена полем, усыпанным цветами, и, раскинув руки кружилась, отчего густые волосы взлетали вверх, её глаза щурились от яркого солнца, а на губах играла мягкая улыбка. Она была свободна, как птица. Если кто увидит этот снимок, то даже не признает в девушке волшебницу: футболка, заправленная в короткие шорты, а на ногах кеды. Просто настолько, что это казалось парню волшебно.

Но это потаённое желание сохранить снимок, эта лёгкая и порой странная привязанность не мешала ему задирать и подшучивать над девушкой.

Блэки всегда получают то, чего хотят, поэтому снимок снова был надёжно скрыт в потайном кармане.

Мари, спрятавшись на балкончике за одним из стеллажей, притихла, боясь выдать себя. Но больше она напряглась, когда услышала бархатный голос. Сириус стал читать вслух. Девушка закусила губу, когда признала в читаемых строках свою книгу, которую она забыла в библиотеке.

«Что ж ты, Джейн, могла бы сразу оставить здесь своё эссе по зельям», — корила себя Мари.

Она вдруг вспомнила, как в прошлом году мародёры заигрались и устроили книжный бой, трансформировав книги. И в команде бойцов Блэка оказался приключенческий роман, позаимствованный с парты Мари. К счастью, гриффиндорец додумался возместить ущерб, с которым не справилась магия. И на парте слизеринки появилась такая же книга, только новая. Та самая, которую читал сейчас сумасбродный мародёр.

Все эти поступки заставляли испытывать тёплые чувства и краснеть. Заставляли обращать внимание, а кровь закипать, что бы он ни делал. Глупо попадать в ловушку, о которой знаешь заранее. Но чувства нельзя отключить по желанию, можно лишь сделать вид, что не замечаешь. Но начало было положено давно. Это как пазл, который медленно собирается из маленьких деталей.

Мари выглянула из-за стеллажа и, сделав пару осторожных шагов, увидела Сириуса Блэка с книгой в руке в простой магловской одежде. Сейчас он казался уютным, без бахвальства. Простым. Мари почувствовала лёгкий холодок, что прошёлся по рукам, и жар прилил к щекам.

Сириус же от дуновение ветра почувствовал запах полевых цветов и человека. Он резко прекратил чтение и, подняв голову, стал искать источник запахов.

Мари не ожидала такой реакции и, посмотрев за спину, обратила внимание на открытое окно. Выбор стоял между тем, чтобы попасться с поличным Сириусу Блэку или спрыгнуть из окна. Обратившись львицей, она спрыгнула. Очень своевременно, не дав себя обнаружить. Так как Сириус уже исследовал второй этаж библиотеки, как ищейка.

Мари, не теряя время, вернулась в дом и стремительно направилась вверх по лестнице. Их разделял один этаж, когда гриффиндорец подошёл к лестнице. Он уже хотел подняться, когда Альфард вмешался в эту игру, заметив встревоженную Мари в гостиной.

Разделив двух подростков, Альфард стоял с довольной улыбкой. Он знал, что сталкивать их сейчас рано. Поэтому решил держать их поблизости, чтобы не упустить. Жестоко? Возможно. Но он чувствовал призрачную связь между ними.

Мари встала очень рано, только ради того, чтобы сходить в ванну до того, как один из главных бунтарей Хогвартса проснётся.

Закончив принимать душ, девушка вытерла волосы полотенцем и повесила его сохнуть. Открыв дверь, она вышла из душной, наполненной ароматами комнаты. Но далеко идти ей не пришлось. По коридору кое-как передвигался Сириус. Выглядел он потрёпанно, и Мари сделала логичный вывод, что он только вернулся. Ей пришлось тут же заскочить обратно и на всякий случай юркнуть в угол, где висели длинные халаты.

Дверь неожиданно открылась. Запах перегара, выпивки и цитрусовых девчачьих духов вошёл вместе с парнем. Мари зажала нос, а сердце бешено заколотилось, как у пойманного в ловушку зайца.

Послышалась какая-то возня, и девушка решила выглянуть. Сириус стоял напротив большого зеркала уже без верхней одежды и расстёгивал ширинку джинсов.

Мари густо покраснела от картины красивого мужского тела. Стыд накрыл с головой, когда девушка поймала себя за откровенным разглядыванием и поспешно закрыла себе обзор махровым халатом. Тело напряглось, а пульс подскочил. Она сглотнула, облизнув губы, и сомкнула их в тонкую линию.

Хотелось поскорее выбраться отсюда, здесь казалось очень душно, слишком душно, чтобы дышать. Хотя обнаженный торс был и у Барти, и у Регулуса у моря, но они не привлекали её интерес. Девушка смутно осознала, что всё это время левая рука нервно теребит волосы.

Спасительный звук включённой воды подтолкнул её к действию. Выглянув снова, Мари не обнаружила Сириуса у зеркала, а это означало, что путь свободен. Не теряя времени, она выскочила из своего укрытия и, не стесняясь, открыла дверь, выскальзывая в свежий прохладный коридор.

Девушка рывком добралась до своей комнаты и, захлопнув дверь, упала на постель. «После этого впору обратиться и побегать в лесу, а не лежать здесь в одиночестве». Эх, а Мари так надеялась, что больше не столкнётся здесь с гриффиндорцем. И теперь она жалела, что вместо того, чтобы лежать в уютной постели в доме Тонксов, она лежит здесь и проклинает дядю Альфарда.

И если день Мари начался с неловкости, то вот у Сириуса всё было иначе.

Пробуждение его было поистине хорошим. Вовремя выпитое зелье после похмелья и контрастный душ позволили ему спокойно заснуть и так же проснуться.

Запах смолистого дерева, цветов, ненавязчиво заигрывающие с ресницами солнечные лучи, смутное воспоминание о прошедшей вечеринке и о чём-то необычном. Сириус открыл глаза. Взгляд его упал на плетеный из лозы абажур, золотистые блики солнца на потолке и надувшуюся парусом белую занавеску. Никаких угрюмых тонов, тяжёлых пологов, мрачных окон и запаха магловских машин от открытого окна. Разительная разница между родовым гнездом и домом дяди.

Сириус привстал на постели. От смены положения с его плеч скатилась влажное полотенце. А вот и то необычное, что попалось ему на глаза в душе. Обычное полотенце, но запах полевых цветов был прекрасным. Ещё хмельной гриффиндорец оценил этот аромат настолько, что решил заснуть, оставив его на шее.

Сириус захотел пройтись по саду, перед тем как вернуться к заключению в своей комнате родного дома. Он пользовался каждой минутой, наслаждаясь красотой природы и свободой.

Сириус глубоко вздохнул и стряхнул невидимую пыль с рукава, когда заметил лист магловской бумаги. Он поднял его с земли и обнаружил, что лист пуст, затем взглядом нашёл ещё один, затем другой. Он перевёл удивлённый взгляд за спину. Из открытого окна на третьем этаже летели листы. Сириус с завидной ловкостью поймал один лист в воздухе. Тот не был пуст, на нём красовались набор предложений, зачёркнутые и перечёркнутые слова и замысловатые узоры.

Метнув быстрый взгляд, парень отыскал остальные листы, опережая шальной разыгравшийся ветер, собрал их все. На одном из них Сириус обнаружил, видимо, конечный вариант текста. Парень отметил про себя аккуратность почерка, явно говорящий о лёгкой женской руке.

Переведя заинтересованный взгляд на открытое окно, он задумался. Можно было бы сделать вид, что ничего не заметил, но это явно не про Сириуса.

Парень решительно вошёл в дом и поднялся вверх по лестнице. Он прислушался к тому, что происходит за дверью той самой комнаты с открытым окном.

Нюх точно давал понять, что за ней человек. Сириус смело и беспардонно взялся за ручку. Один раз, второй. Заперто. Парень потянулся к палочке, увлечённый процессом, но, вспомнив свою беспомощность, выругался.

Мари сквозь сон услышала атаку на ручку своей комнаты. Она зевнула, пытаясь понять происходящее. Но сон как рукой сняло, когда она услышала знакомый голос за дверью. Девушка замерла, не понимая, почему он ломится сюда. «Он не сможет открыть дверь, Альфард заколдовал её», — успокаивала она себя.

Сириус по ту сторону нахмурился, уже сомневаясь в правильности своей догадки, вдруг это лишь очередная фантазия, стремительно захватившая его разум?

Девушка смогла спокойно вздохнуть, лишь услышав голос Альфарда, что раздался со стороны гриффиндорца. Отвлекая того от бесполезной затеи.

Поблагодарив дядю за помощь и гостеприимство, Сириус попрощался, прихватив пару книг из библиотеки, и покинул дом. Альфарда ждал серьёзный разговор с негодующей Мари, уминающей любимые конфеты.

Всё пошло своим чередом, приближая день отъезда в школу.

Примечания:

β — Alicia (7.7.21)