Вместе до самого конца (гет)

Рассвет для больничного крыла выдался напряжённым. Мадам Помфри, Макгонагалл и Альбус Дамблдор ломали голову от волнения. Они не прекращали использовать магию и лечебные снадобья, чтобы помочь девочке прийти в себя.

Совсем недавно Сириус вбежал к колдомедику с девушкой на руках, сам израненный, следом Джеймс и Северус. Женщина хлопотала над ранеными подростками, пока директор колдовал над бесчувственной Джейн. И если раны Северуса и Сириуса поддавались лечению, то когтистые отметины на руках Джейн и Джеймса продолжали периодически кровоточить и саднить. Рана, нанесённая оборотнем, была особенна тяжела, от этого процедуру заклинаний и перевязок приходилось повторять неоднократно. Так было и в случае с Римусом, которому порой приходилось лежать в лазарете по три дня.

Вопросов и разговоров не было. Все и так всё поняли. Директор был очень хмур и сконцентрирован.

Под утро в больничное крыло колдомедик с деканом привели Римуса, тот был в полуобморочном состоянии от обратной трансформации, и его сразу положили спать. Остальные, так же лежавшие в лазарете, не сомкнули глаз.

Ближе к восьми ребята услышали возню за ширмами, скрывающими девушку.

— Мадам Помфри! — сбивчиво позвал колдомедика Джеймс и присоединился к однокурсникам, которые подлетели к слизеринке. На первый взгляд, кроме перевязанной руки, никаких последствий не было видно.

— Как ты, Блайм?

Джейн широко раскрыла глаза от растерянности, увидев перед собой после пробуждения Джеймса, Сириуса и Северуса. Все пытливо смотрели на неё. Утро — не самое лучшее время для подобных встреч, отчего волшебница покраснела. Правая рука болела, и Джейн, так ничего и не произнеся, задрала рукав. Бинты на руке пропитались розоватым.

Люпин очнулся в лесу и, что более странно, впервые он пришёл в себя так рано с ясной головой, но он был не на своём месте. Мадам Помфри была в компании профессора Макгонагалл, и это снова странно. Они молчали, не сказали ни слова, пока провожали Римуса в больничное крыло. Зелье. Сон. И вот услышанное подкинуло оставшиеся пазлы к ужасной картинке.

Он напал на Блайм, ранил… Он виновен. Монстр.

Правильнее было спрятаться, исчезнуть, не жить… Не показываться на глаза девушке, но он, сделав усиленное движение, перевернулся на бок и осторожно медленно сел на кровать, опустив ноги на пол.

Римус болезненно поморщился.

Но он должен взглянуть на плоды своей агрессивной ужасной сущности.

Он с трудом выглянул за ширму, трясущейся рукой взявшись за преграду.

Всё так, как он и предположил.

Он причинил боль.

— Мари… прости… — хриплым голосом проговорил гриффиндорец с лицом, полным сожаления, страха и боли.

— Мальчик мой! Немедленно ляг, ты на ногах не стоишь! — всполошилась пришедшая к подросткам колдомедик. Джеймс поспешил к другу и усадил его обратно на постель, а женщина для удобства избавилась от ширмы, отделяющей Римуса и Джейн.

Сириус, не сводивший глаз со слизеринки, сейчас прятал их, ведь именно он виновен в случившемся. Он то с волнением осматривал её, то избегал прямого контакта с голубыми глазами.

Было стыдно смотреть и на лучшего друга, чьё доверие он подвёл, и перед девушкой, которая испытала ужас и боль после встречи с оборотнем.

Повисло гнетущее молчание, ожидание слов Джейн. И хоть её и смущало количество парней у её постели, но она смотрела только на ссутулившегося Римуса. Тот в ужасе, страхе и обречённости смотрел ей в глаза, не имея права сбежать от ответственности.

— Всё… — чуть хрипло начала девушка. Она откашлялась, но движения острой болью отдались в руке, она закусила губу, чтобы не выдать боль перед ликантропом. — Всё в порядке.

Слова, слетевшие с губ, подтвердились мягкой улыбкой. Всё это предназначалось ему — тёмному существу, ужасу, что наверняка чуть не разорвал её.

Сердце гриффиндорца сжалось в тугой узел и резко раскрылось, сбивая дыхание юноши.

Её взгляд и эмоции говорят о прощении, доброте и сожалении. Ни капли страха, ни капли отвращения.

Он прощён.

Джеймс хмурил брови и думал, что же теперь будет. Что с Блайм? Они со Снеггом узнали тайну Римуса, и теперь если не вся школа, то весь Слизерин точно будет знать об этом. А ещё Джеймс винил Сириуса. Это чувство он испытал впервые с момента знакомства с лучшим другом. В больничное крыло снова вошли директор Дамблдор и профессор Макгонагалл. С мрачными мыслями однокурсники во второй раз поприветствовали профессоров.

— Как ваше самочувствие, мисс Блайм? — спросил директор.

— Сносно, только вот рука немного болит…

Дамблдор лишь сокрушенно покачал головой, а затем пристально воззрился на провинившихся студентов.

— Ну, молодые люди, прошу вас, объяснитесь, — спокойно произнес он.

Профессор Макгонагалл испытующе смотрела на своих подопечных. И сказать, что она была в ярости, значит ничего не сказать.

Джеймс пытался придумать какую-нибудь отмазку, но ничего не получалось. Он посмотрел на прямую спину Сириуса и понял, что тот тоже взволнован. Бледность сошла с лица Снегга, он был угрюм, в глазах горела злость, и что-то ещё отражалось в пристальном взгляде на однокурсницу. Но Джеймс был уверен — тот наверняка раздумывал над угрозами и обвинениями. Ничего не знавший Римус был бледен, взволнован и сокрушён. Питер стоял чуть ссутулившись, покрасневший от стыда.

Альбус изучающе глядел на парней, не желая смотреть на девушку.

— Мистер Снегг! Вы в порядке?

— Да, сэр, — вкрадчиво сказал Снегг,— если не считать, что меня чуть не убил оборотень.

Римуса передернуло, Джеймс опустил свою ладонь на плечо друга.

— Мне жаль… — прохрипел староста Гриффиндора.

— Не нужно, мистер Люпин, сначала выслушаем версию мистера Снегга.

— Люпин — оборотень! Каждое полнолуние он прячется там, в Визжащей хижине! А его дружки покрывают его… Они отправили меня к своему дружку-оборотню. А потом Поттер смог сообразить, какими проблемами им это грозит, — дрожа от ярости, выпалил Северус, — Директор, как вы могли позволить оборотню учиться в Хогвартсе?

Директор строго посмотрел на подростка.

— Этой ночью мародёры вознамерились убить меня. Они опасны для общества, как и их лютый дружок…

— Северус! Хватит!

— Хватит? Думаешь, это нормально? Как такое может ничего не значить? Это не я являюсь… оборотнем! Такого не должно твориться под носом учеников!

Джеймс подбежал к слизеринцу и хотел было схватить его, но Сириус перехватил друга.

— Замолчи! — приказала девушка.

Снегг попытался возразить, но Блайм кинула на него такой взгляд, что мерзопакостный слизеринец умолкнул.

Парень покраснел от злости. Он повернулся к гриффиндорцам и прожёг их гневным взглядом. Не такой реакции он ждал от профессоров.

Джеймс слушал слова заклятого врага с нескрываемой ненавистью, с большим трудом он мог сдерживать себя, чтобы не напасть на Нюнчика прямо перед носом директора.

Сириус заметно напрягся. Поттер знал, что друг тоже держит себя в руках, чтобы не убить слизеринца.

Северус и двое гриффиндорцев посмотрели друг на друга взглядами, полными взаимной ненависти.

— Простите его, это эмоции.

— Эмоции? Нас чуть не убили, Блайм! И по чьей вине ты лежишь здесь?! Блэк и Поттер пытались меня убить, — заявил он.

— Это серьезное обвинение, — высказалась Макгонагалл.

— Я… — хотела вставить своё слово Джейн, но её никто не слушал.

— Это неправда! — рявкнул Джеймс в гневе.

— Это моя вина! — спокойно ответил бархатный голос. — Северус сам туда пошёл, Джеймс тут ни при чем! Он вообще пошёл вытаскивать его, оттого что я вспылил.

— Конечно, потому что испугался, — вставил слово слизеринец.

— Заткнись, гадёныш! — выпалил Джеймс.

— Мистер Поттер, как можно?! — сердилась декан.

— Джеймс и Римус здесь вовсе ни при чём! — серьезно повторил Сириус, твёрдо смотря на директора.

— Хорошо. Ваша очередь, мистер Блэк. Объяснитесь.

Сириус вздохнул, решив принять на себя это нелёгкое дело, и принялся говорить. И метнув на Снегга полный презренья взгляд, заговорил — уверенно, с чувством собственной правоты.

Все присутствующие воззрились на Сириуса.

Он рассказал, что они узнали тайну Римуса. А перед полнолунием всегда навещали его. Только в этот раз Северус стал выискивать и угрожать, а дальше… Дальше Сириус совершил большую ошибку, сыграв с слизеринцем злую шутку, которая чуть не убила его.

— Никто не тащил его в логово к оборотню. Если ему не хватило мозгов для того, чтобы сообразить о степени опасности в полнолуние, то, извините, профессор, он просто кретин безмозглый!

— Мистер Блэк!

— Прошу меня простить, профессор, но, по-видимому, это факт.

Во время рассказа Джеймс слышал в голосе Сириуса нотки страха и вины.

— Послушайте, профессор, Сириус просто пошутил, — вступился за друга Джеймс. — Да, неудачная шутка, но никто не собирался убивать Снегга, он сам полез на рожон. Мы лишь хотели припугнуть его, чтобы защитить друга.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Что было дальше?

— Дальше… — Сириус помолчал. Он хотел было посмотреть на девушку, сидевшую в постели, но не смог, не хватило духу.

Она и так сейчас думает о нём невесть что.

Окружающие посмотрели на слизеринку.

— Мисс Блайм, как вы узнали об иве?

— Я… мой знакомый услышал об угрозах мародёров и спросил меня. Я его успокоила, но зная ребят… в общем, я не нашла Северуса и отправилась к иве.

— Вы тоже знали, как пройти через неё?

— Нет, я… в общем… — ладони девушки вспотели.

— С деревом всё в порядке, — вступился Сириус.

— Из ваших уст это звучит крайне подозрительно, — укоризненно заметила Минерва.

— Он тут ни при чём, это я опалила ветви пламенем, чтобы проскользнуть в тунель.

— Что вы сделали?

— Мне жаль, хотя нет, не жаль! Это дерево безумно! Ведёт себя как истеричка. Да она убьёт любого… — вскинулась девушка, вспомнив, как одна из плетей чуть не размозжила её. Пояснения слизеринки вызвали у парней скромные усмешки.

— Джейн! — остановил девушку директор.

— Да, я прекрасно понимаю, для чего оно там.

— Вы тоже не сообразили, как выразился мистер Блэк, куда направляетесь? — уточнила Минерва.

Джейн посмотрела на свои руки, затем на соседнюю кровать, где сидел Римус.

— Конечно, она не… — начал Джеймс.

— Знала. Я точно знала, кого увижу в конце туннеля, — твёрдо и будто извиняясь, сказала слизеринка.

Римус шокированно смотрел на однокурсницу, впрочем, как и остальные.

— Что?

— Как?

— Ну… С третьего курса. Я просто наблюдательна, раньше мы чаще виделись в библиотеке… — улыбнулась девушка. — Прости.

В голове Римуса будто что-то зазвенело. Он был шокирован.

— Ты поэтому часто менялась со мной дежурствами? — девушка легко кивнула. Её снисхождение радовало, но… неприятная мысль пригвоздила парня. «Кейт». — А…

— Знаю лишь я, — спокойно и ровно, пряча эмоции, ответила девушка, не желая раскрывать Кейт. — В общем, Поттер помог нам выбраться. Ничего бы не было, если бы мы не потревожили тебя, Римус, прости нас!

— Прости? Ты с ума сошла? — вскипел Северус.

— Стой. Ты прекрасно знала о рисках и опасности и всё равно пошла вытаскивать этого идиота? — тихо, но как-то раздражённо спросил Сириус, впервые заглянув девушке в глаза.

Она утвердительно кивнула. Сириус сомкнул челюсти, чтобы не зарычать от раздражения и досады, и с каким-то остервенением запустил руку в волосы и сжал их.

— Как ты усыпила оборотня? — перевёл тему директор.

— Усыпила? — непонимающе переспросил Римус, переглянувшись с друзьями.

Теперь ему стало понятно, почему он выспавшийся.

— Я вычитала в легендах древней Греции о колыбельной, способной успокоить и усыпить ликантропа в полнолуние.

— Легенда? — опешила Макгонагалл, — Святые небеса… Одна из лучших учениц, староста вовсе не Когтеврана или Пуффендуя, а Слизерина — поверила сказке? Уму непостижимо!

— Почему бы нет?

— Сказки на то и сказки, милая леди. Это плод фантазии.

— Не могу с вами согласиться. Сказка — это скрытая правда. Мифы и легенды — простой и гениальный способ зашифровки знаний. В них скрыта наша древнейшая история. В большинстве сказок не одно дно, а несколько. Звучит наивно и просто, но не стоит недооценивать. В них сокрыт очень глубокий смысл. Элементарно: во многих магловских сказках существуют волшебники и магия, и это истинная правда, так почему в наших сказках не может быть истины?

Выслушав соображения девушки, профессор Макгонагалл бросила взгляд на директора и озадачилась. Мужчина был сосредоточен, видимо, безмолвно соглашаясь с девушкой.

Он был угрюм, на лбу собрались морщины, взгляд был тяжёл как никогда. Директор, ссутулившись, стоял спиной к Джейн, сцепив руки за спиной.

Альбус был разочарован, зол и обеспокоен. Джейн чувствовала это, магия в старике била ключом.

— Но эта легенда действует, — осторожно начал Джеймс, — значит, мы можем…

— Вы же знаете, к какому разделу принадлежит эта легенда?

Девушка сникла и опустила ладонь на кисть раненой руки, сжимаясь от волнения.

— Да.

— Свидетелей и очевидцев, а также точного описания этого заклинания нет. И знаете, в чём причина?! Смерть. Единицы тех, кто успевал воспроизвести колыбельную, не нарвавшись на клыки. И множество ошибок, забравших жизни многих наивных волшебников.

— Вам что-то известно? — заинтересованно, но как-то пристыженно поинтересовалась девушка.

— Только женщинам позволено воспроизвести заклинание и успокоить волка, магически сильным женщинам. Юнцы и девы, не знавшие этого, поплатились жизнями. Многие сотни лет назад были целые сражения с оборотнями, применялись многие средства.

— И из-за того, что заклинание не было правильно интерпретировано, его записали в тёмную магию?

— Мисс Блайм!

— Тёмную? — переспросил Джеймс.

— Возьми палочку! — приказал директор Джейн.

Девушка потянулась рукой к палочке, но от движения по всему телу пробежала дрожь. Рана очень щипала. Волшебница прикрыла глаза, издав беззвучный стон. И Римус с силой сжал кулаки, чувствуя, что девушка испытывает жгучую боль.

Взяв в руки палочку, она не почувствовала ничего особенного, она всё так же идеально лежала в ладони, была тёплой, родной. Только вот рука самой девушки будто была холодной. Она бросила взгляд на директора, тот кивнул.

— Люмос! — сделала движение девушка.

Ничего. Палочка не реагировала. Нахмурив брови она повторила попытку, и снова ничего.

— Заклинание требует очень много магии, а магия тесно связана с физическими силами, чары, что ты применила, были очень отчаянными, а противовостояние силе и ярости оборотня забрали все твои силы без остатка. Чудо, что Римус подросток, а вы худо-бедно, но не самая слабая волшебница. Это тёмная магия, которая может отнять твою жизнь, — предельно сдержанно сказал Альбус. Затем выдохнул. — Это не шутки!

Сохатому и прежде доводилось бывать в кабинете директора, не всегда удавалось избежать наказания после крупных шалостей. Однако таким серьезным Дамблдора парень видел впервые. Директор смотрел перед собой, изредка кидая укоризненные взгляд на девушку, и от этого молчаливого упрека в его взгляде становилось паршивей.

— Где ты вычитала это? В школе нет подобной литературы!

— Я… — девушка неосознанно бросила взгляд на Сириуса, затем на ребят, она хотела солгать, но это лишнее. Она подняла взгляд на профессора.

Окружающие не поняли, что происходит, но не стали прерывать молчание.

— Видимо, нарушение школьных правил — это семейное! Я ведь просил тебя быть осторожней!

— Я помню! Простите!

Мужчина на пару минут задумался и не стал отвечать, вместо этого посмотрел на выход из больничного крыла.

Тут дверь в палату резко открылась, и в неё влетела блондинка, за ней двое парней.

Кейт Паркер уверенно ринулась вперед, игнорируя формальности приветствия профессоров.

Миновав старших, она налетела на Сириуса и с силой ударила его кулаком в челюсть.

Парень, не ожидавший подобного, немного отшатнулся.

— Мисс Паркер! — возмутилась декан Гриффиндора, но Альбус остановил её.

Игнорируя недовольство преподавателей, девушка-фурия достала палочку и направила её в сторону Снегга.

Директор жестом показал декану не вмешиваться.

— Вентус!

Северуса оттолкнуло к стене порывом ветра, подняв на пару метров над полом. Затем порыв ветра прекратился, и парень слетел на пол.

Но этого было мало.

Блондинка повторила заклятие и снова остановила.

— Это чтобы ты запомнил!

— Мисс Паркер, что за вопиющая наглость!

— Простите меня, я приму любое наказание, только позвольте высказаться.

— Простите нас, директор! — деликатно извинился Барти.

Директор даже позабавился подобной эмоциональности и напору девушки и кивнул в знак согласия.

— Это же надо было додуматься и заманить Снегга в лес! Если тебе не дорога твоя жизнь, Блэк, то можешь спрыгнуть с Астрономической башни. Какое право ты имеешь рисковать жизнями других! А ты… Чем думала твоя, вроде не глупая, голова? Жить надоело? Ты что, тупой? Или, может, ты специалист по магическим существам? Идиоты безмозглые!

— Мисс Паркер, вы же девушка!

Кейт была в гневе и ужасе. Игры с оборотнями — вопиющее безрассудство. Наглость. Эгоизм. Это игры со смертью. Лучшие друзья Римуса заигрались, не понимая, что творят. Не понимают, что собственноручно ломают жизнь ни в чём не повинному оборотню, обречённому на беспамятство.

Утром, прочитав в ежедневнике послание от подруги, Кейт вся извелась, ожидая, когда сработает портключ.

Блондинка посмотрела на сутулого Римуса. Его взгляд был направлен в пол, измученный, забитый, расстроенный.

«Он бы не простил себе если бы… если бы».

— И Джейн, и Римус пострадали по твоей вине! Поттера и Блэка. Любопытство, ненависть, вражда, зависть и месть. Разве они стоят того, чтобы рисковать жизнями и подставлять других?!

— Что? Римус пострадал? — вспыхнул Северус. Сам гриффиндорец похолодел и побледнел в страхе, что слизеринец раскроет Кейт его страшный секрет. «Только не ей»… Снегг промолчал, наткнувшись на яростный взгляд Паркер. Слизеринец злился, был обижен.

— Виноваты все, а если бы ты сидел в комнате, как и все остальные, то никто бы не пострадал. Теперь ты! — блондинка развернулась к сидевшей на постели подруге. — Почему ты пошла одна? Что, пожалела ребят?

— Ты же знаешь, они бы ничем не помогли, хватило меня.

— О, да…

— Тебя никто не спрашивал! — заткнула Джеймсу рот Кейт. — Даже если так, они хотя бы вырубили этих остолопов. В чём проблема? Забыла? Мы все проблемы решаем вместе!

— Прости, Кейт, я поспешила, времени не было.

— Ладно, в любом случае ты молодец. Только в следующий раз…

— Если я решу кинуться в запретный лес, то я возьму тебя и ребят с собой, — улыбнулась Джейн.

— И не надо так смотреть! Я всё ещё сержусь! — насупилась Кейт, — что у тебя с рукой?

Кейт обратила внимание на окровавленные бинты и подошла ближе.

— Профессор, простите, позвольте взглянуть?

— Но…

— Всё в порядке, Поппи, у мисс Паркер неплохой опыт в открытых ранах.

— Хорошо.

Паркер специально села так, чтобы Римусу ничего не было видно.

Размотав руку, Кейт увидела четыре борозды от когтей оборотня.

Римус поёжился, вот сейчас он хотел бежать, провалиться под землю, исчезнуть. Кейтлин не должна видеть такие ужасы. Видеть противнейшую из сторон Римуса.

— Мадам Помфри, в моей деревне живёт Салемская ведьма, она знает много тонкостей в ранах, я кое-чему научилась у неё, можно я…

Пока слизеринка осматривала рану, Альбус объяснил колдомедику о положении Паркер.

Получив разрешение, Кейт попросила Барти принести бадьян.

— Будет больно, — предупредила подруга, принимая флакончик.

Бадьян опалил побледневшую кожу Джейн, заставив её зажмурить глаза и сжать руку Барти свободной рукой.

Кейт размеренно выводила палочкой движения, проговаривая заклинание. Кровь остановилась, и порезы стали затягиваться на глазах.

— Идеально, — оценила колдомедик.

— Супер. Может, ты и Поттеру вылечишь?

Римус посмотрел на рядом стоящего друга и только сейчас заметил под вязаной кофтой бинты.

— Вы что, парные шрамы решили себе оставить?

— Что-то типа того, — прыснул Джеймс.

После той же процедуры у гриффиндорца тоже остались лишь четыре тоненьких розовых полоски.

Дамблдор тяжело вздохнул.

— Молодые люди, вы осознаете, что эта, как вы выразились, шутка могла привести к непоправимым вещам?

— Да.

— Хорошо, — кивнул директор. — Об исключении не может быть и речи. В наказание вы будете посещать отработки у мистера Филча до конца семестра. Походы в Хогсмид запрещаются, — мужчина перевёл взгляд на Джейн, — Тебе также запрещается посещать Хогсмид, после отбоя ты должна находиться строго в своей комнате, наши занятия на время этого года прекращаются, готовься к СОВ. Если до конца недели улучшений не будет, то на следующую ты отправишься в Лондон, чтобы восстановиться. Ты сама наказала себя своим опрометчивым поступком.

— Звучит так, будто у меня каникулы. — буркнула Джейн. Её отправляют в приют — «не слишком ли строго?!».— Мысль о том, что она потратила так много сил, не на шутку испугала её.

— Тебе нужно хорошо отдохнуть, и ты восстановишься, — прочитав смятение девушки, сказал директор. — Я прошу вас только об одном: как следует обдумывайте ваши действия. Я надеюсь, вы сделаете правильные выводы и в следующий раз не станете столь опрометчиво бросаться словами.

Профессор говорил словно бы со всеми, но взгляд его был направлен на Сириуса. Парень всё это время смотрел вниз.

— Да, профессор, — ответили подростки.

— Минерва, проводите своих учеников обратно в спальню. Мистер Снегг, попрошу вас пройти со мной.

Профессор Макгонагалл подошла к своим ученикам и подтолкнула их к выходу. Профессор злилась, но в то же время её пробивала гордость за своих учеников, которые, узнав страшный секрет друга, не оставили его в беде, а, наоборот, поддержали.

— Ты пожалеешь о том, что полез в наши дела, Нюниус, — пообещал Джеймс, задев слизеринца плечом.

— Видимо, я совсем зарылся в книгах, раз ты уже дважды оказываешься в больничном крыле. Как придёшь в себя, ты не на шаг от меня не отойдёшь! — нахмурив красивые брови, сказал Барти.

Но долго слизеринцам оставаться в больничном крыле не позволили, давая двум однокурсникам лечь отдыхать.

Зайдя в пустую гостиную, декан объявила, что до обеда ребята могут поспать, но после должны посетить оставшиеся уроки.

После того как портрет открылся, выпуская Макгонагалл из помещения, Сириус резко развернулся и зашагал в сторону спален.

— Бродяга. Бродяга, подожди! — звал друга Джеймс, но тот даже не обернулся.

Добравшись до комнаты, Сириус наспех стянул с себя грязную одежду и, взяв чистую, закрылся в ванной.

Встав под проточную воду, он зашипел от боли в плече. Оно саднило и снова стало кровоточить.

Взгляд парня был устремлён вниз. Последствие этой ночи стекало с него грязью и кровью. Этим было наполнено и всё внутри. Жаль, что так же нельзя избавиться от всей вереницы чувств, которые он испытал и до сих пор испытывает.

Что это? Совесть? Доселе незнакомое чувство. Этот ураган эмоций заставляет замкнуться в себе на какое-то время. Он закрылся, как только что закрыл дверь ванной комнаты.

Юноша уже не помнил, когда в последний раз испытывал такой ужас, порождающий целые цепи отчаянных и абсолютно беспомощных мыслей. То, что произошло, вихрями беспокойства и нервной, дёрганой тревоги вилось внутри. Сосущее, гнетущее чувство неизбежного буквально парализовало юношу. Наверное, никогда ещё в жизни Сириус не желал до такой степени повернуть время вспять.

Ведь если бы он не успел…

Блэк еще больше помрачнел, словно подтверждая свои мысли.

Плечо, как и всё остальное тело, ныло от боли. Почему не вылечил раны там, в лазарете? Почему единственные мысли в его голове были только о ней? Почему, как только она пришла в себя, он не смог посмотреть ей в глаза?

Парень усмехнулся своим мыслям и, взяв палочку и мазь из семейных запасов, стал обрабатывать свою рану. Произнёс заклинание.

«Должно сработать», хоть под рукой не оказалось бадьяна, рана кое-как, но значительно уменьшилась, оставив тоненькую уздечку.

Посмотрев в запотевшее зеркало, парень понял, что зайти в больничное крыло всё же придётся. Он снова вернулся под горячий душ и, взяв шампунь, стал мыться.

«Знала про Рема и всё равно пошла… Дура… на что рассчитывала? На хлюпика сальноволосого? Тот чуть штаны не намочил».

Сириус резко переключил воду с горячей на холодную.

«Но сопливый всё же вернулся за ней. Мерлин».

Парень снова переключил воду.

«Неужели настолько сдружились? Противно. Героя из себя возомнил? А как же Эванс?.. О чём я только думаю…»

Снова контрастный душ.

«Мантикора тебя дери… Как бесстрашный котёнок… Какого дементора она и злит, и восхищает?»

— Чего это он? — удивился Питер.

Оба друга уже сходили в душ в соседней комнате и безмолвно хмуро сидели, слыша лишь шум воды в ванне.

— Нервы. Черт! Что теперь будет? Нюнчик, чтоб его, ему не жить! Сириус тоже хорош…

— Ладно, с кем не бывает. Бродяга как лучше хотел. Он, кстати, не собирается выходить. Пойдём на обед.

Оставив Блэка одного, Джеймс и Питер покинули комнату, доставлять ещё больше проблем не стоило.

Когда в больничном крыле стало тихо, оба студента молча лежали в кроватях. Впору было бы что-то сказать, но что? Как начать.

Джейн боялась, что своим видом может причинить парню ещё большую боль, но если она не скажет нужные слова сейчас, то будет сложнее подойти потом.

Поэтому для начала девушка решила отодвинуть ширму, что разделяла их.

Но девушка не рассчитала своих физических сил. Ноги её не слушались, и не успев опустить ноги на пол, она упала.

Римус, услышав громкий удар, поднялся с кровати, превозмогая боль в костях. Сделав пару шагов, он отодвинул ширму, услышав вскрик однокурсницы.

К его ужасу, девушка сидела на полу, безуспешно пытаясь встать.

Люпин снова сделал пару нерешительных тяжелых шагов.

— Могу я… помочь?

Встретившись с ней взглядом, парень не заметил брезгливости. Девушка потянула к нему руку, давая разрешение на прикосновение.

Потянув Джейн, он точно понял, что сам плохо ещё стоит, поэтому поднять слизеринку не получится. Он пошатнулся вправо, успев ухватиться за тумбочку, избежал удара и просто плюхнулся на каменный пол рядом с однокурсницей.

— Тревожный звоночек. Пора заканчивать уплетать всё подряд… — сдавленно прыснула девушка. Парень невольно тоже улыбнулся. Но через мгновение между ними снова повисло молчание.

— Я чувствую страх.

— Как тут его не испытать, когда при попытке встать твои ноги тебя не слушаются? Я упала, но даже боли не почувствовала.

— Что? Надо мадам Помфри позвать.

— Сиди, горе-помощник. Давай просто останемся здесь и отдохнём.

Парень кивнул и прислонился к кровати.

Может ли он сидеть вот так с Блайм? Не мерзко ли ей? Ещё ни одна девушка не знала, кто он на самом деле. Но одно дело знать, а другое увидеть. Спасаться бегством, рисковать жизнью, лишиться сил и получить травму. Это то, чего он боялся больше всего: навредить другому. Но он это сделал, чуть не убил. Ему было горько и противно от самого себя настолько, что хотелось вывернуть себя наизнанку, разорвать самого себя. Он монстр, как и говорил Снегг: ему нет места в обществе. И всё это притворство, маска — сын, друг, мародёр, гриффиндорец, староста. Он кормит себя иллюзиями. Его не должно быть здесь. Он опасен.

— Прости меня.

— В том, что произошло, нет твоей вины…

Она с горечью посмотрела на Римуса, сжавшегося от тревог и самоосуждения. На его искажённое лицо было мучительно больно смотреть. Пытаясь произнести хоть что-то, он с каждой секундой бледнел всё больше и больше, словно горбясь под ударами тысячи розг. Наверняка рисуя ужасы прошедшей ночи и наихудшие её исходы.

— Нет. Если бы меня не было…

— Не смей так говорить! Это мы виноваты. Понимая все риски, мы тебя спровоцировали. И не волнуйся за Снегга, он никому не скажет, обещаю! Прости и… мне очень жаль…

— Мне тоже.

Юноша посмотрел на Джейн с виноватой кривой улыбкой, больше похожей на гримасу, которая заранее прощала девушке её страх и возможное отвращение. Сейчас слизеринка ещё яснее поняла, как много значит для него его тайна. Так же, как и для остальных оборотней. Как им тяжело скрываться, пытаться жить как все, претерпевать ужасные муки и лишения судьбы.

В итоге, глубоко вздохнув, она решила говорить от всего сердца.

— Ты очень хороший! Необычный! Тебе тяжело приходится, но ты борешься за нормальную жизнь. Твоя храбрость, мужество, терпение, доброта, забота и верность друзьям делают тебя достойным человеком, достойней, чем многие другие. Прошу тебя, не закрывайся от меня, друзей и остальных. Твои друзья тебя любят, даже если они сглупили, то сразу поняли и пошли решать проблемы. Они рисковали собой, чтобы защитить тебя даже от тебя самого. Думаю, больше они этого не допустят. Но по голове я бы им всё же дала.

— Кейт с этим отлично справилась, даже я бы так не смог…

— Не волнуйся о ней…

— Не нужно. Я всё понимаю…

В его глазах было столько боли и печали, что ей и самой стало невыносимо горько.

«Придёт время, и они сами поговорят».

— Ты это ты, Римус Люпин хороший, совестливый гриффиндорец с друзьями идиотами. Мне всё равно, что ты при полной Луне становишься пушистым. Обещаю тебе, что от этого ничего не изменится. Как не изменилось и до сегодняшнего дня.

Губы Римуса шевельнулись, сбрасывая с себя восковое онемение.

— Спасибо! За всё, что ты сделала.

Так они и сидели на полу в абсолютном уже мирном молчании. Римус почувствовал, как голова девушки опустилась на его плечо, и услышал тихое сопение.

К вечеру Римус вернулся в свою спальню. Сириус был в ней один, остальные не заставили себя долго ждать.

В полном молчании каждый занял свою кровать, готовясь к разговору.

Священная тайна их дружбы, столь же значимая для средневековых безумных рыцарей. Она была раскрыта, вынесена на демонстрацию, закончившуюся ночью ужасов для шести подростков. Боль и вину за содеянное испытывали все мародёры.

— Я не виню вас, вы и так много сделали, но… за этот инцидент многие заплатили.

— Мы это поняли, верно, Сириус?

— А что Сириус? Ты и сам был готов прибить Нюнчика, разве нет?

— Да, но не руками друга!

— Я этого не хотел! Ты сам знаешь!

— Может, хватит? — предложил Римус, постукивая пальцами по столу. — Я не успел ещё договорить, а вы уже обнажили клинки. Лучше думайте о последствиях в следующий раз, прежде чем что-то сделать!

— Верно. Можно было придумать что-то другое.

— Так пришёл бы и придумал! Где ты был? Снова залипал на Эванс?

— Она здесь ни при чём!

— Тема закрыта! — рявкнул Римус, глаза его потемнели.

— Это всё касается не только нас и Северуса! Блайм пострадала!

— Что, уже о Блайм печёшься? Так ей плевать на тебя, она помчалась в полнолуние к Римусу ради сопливого урода. Черт, да ей на себя плевать было!

— Может, хватит уже? Вы ссоритесь из-за слизеринцев, вам самим не противно?

— Закрой рот, Хвост! Где всё это время был ты? Что? Струсил? — Блэк попытался перевести тему.

— Не нужно строить из себя вредного парня, Бродяга! Я видел тебя! Видел, как сильно ты испугался за неё!

— Хватит.

— Тебе было плевать на Нюнчика, но не на неё! Ты отчаянно спасал Блайм этой ночью.

— Да, это так! И это вполне нормально! То же самое я бы сделал для Эванс, Маккиннон или кого другого.

— Мерлин упаси, если бы это была Эванс, я бы с ума сошёл.

— Снова! Опять Эванс! Тебе не надоело?

— Нет! Потому что я влюблён в неё!

Сириус закатил глаза и шумно выдохнул, как и Джеймс.

— Всё? Выяснили отношения? — спокойно поинтересовался Люпин.

— Прости меня, Рем, я сильно вспылил и подвёл тебя и вас, ребята! — проговорил Сириус.

— Мы все подвели, прости, — сказал Джеймс, — И ты меня прости, Бродяга, эти полдня без тебя были ужасны.

— Осторожней! А то я подумаю, что это признание!

— Поздно, моё сердце уже занято.

— Только не начинай… — взвыл Римус.

— Ладно, но… Эванс это Эванс, а Блайм мне тоже небезразлична, поэтому давайте без подколов, хорошо?

— Забыли, — махнул на него Сириус.

— Слушайте, что насчёт этого, что теперь будет? — спросил Питер.

— Макгонагалл передала, что со Снеггом всё улажено, а Блайм и так никому не скажет.

— Слава Мерлину, — выдохнули парни.

— Невероятно, правда? Ну… то, что Блайм всё давно знала! Даже вида не подавала.

— Так я о чём! Классная девушка!

— Эй, угомонись! У тебя уже есть предмет воздыхания, — усмехнулся Сириус и пихнул друга, тот улыбнулся и пихнул в ответ.

— О да, любовь моя, и это ты!

— Я так и знал, что директор всё устроит, ведь если о тебе узнают, у него будут проблемы.

— Хвост прав.

— Альбус Дамблдор великий волшебник!

— Старику всё под силу.

Между друзьями завязался шуточный бой.

Они помирились, и всё позади, единственная ссора между лучшими друзьями обошлась без потерь и долгих разногласий.

Рано утром Сириус проснулся от кошмара, сильно вспотев. Успокоив учащённое сердцебиение и мысли, он встал.

Ложиться снова спать не хотелось, не было желания погружаться в кошмар.

Приняв душ, парень оделся в школьную форму. За окном уже властвовал рассвет, парень окинул друзей взглядом, усмехнулся причудливым положениям спящих друзей и покинул свою спальню.

В гостиной было тихо и как-то холодно.

Гриффиндорец впервые на своей памяти встал в такую рань. И всё этот дурацкий сон…

Разместившись напротив потухшего камина на диване, парень упёрся локтями в колени и сцепил руки в замок.

Неприятная пелена воспоминаний подтолкнула на задумчивость.

В своём сне он, будучи псом, бежал из последних сил, пытался догнать своего друга оборотня, но всё было тщетно. Лицо Блайм исказилось ужасом, страхом и отчаянием. Он не успел. И последнее, что он увидел — это голубые глаза, молящие о помощи, на лице, перепачканном кровью, а следом потухший взгляд. И его крик, полный ужаса.

Почему сознание рисует её? Почему этот кошмар настолько невыносим? Может, это чувство вины, которое грызёт его мелким червяком ещё с первого курса.

Парень сидел задумчиво, подперев подбородок большими пальцами и прикасаясь к замку сцепленных меж собой пальцев. Так прошёл час. Не желая больше находиться в таком состоянии, он встал и покинул гостиную.

Джейн разлепила глаза, чувствуя, как тело потребовало растяжки от долгого лежания. Она сладко потянулась и, зевая, прикрыла рот. На мгновение ей померещилось чьё-то присутствие. Но это не особо привлекло внимание ещё не до конца выспавшейся слизеринки, поэтому она, приняв удобную позу, блаженно прикрыла глаза.

Сквозь пелену дремоты девушка услышала деликатное покашливание.

Приоткрыв глаза, она увидела перед собой тёмный силуэт. Протерев глаза, всё так же сонно протянула:

— Блэк? Что нужно?

Парень смотрел на эту картину с нескрываемой усмешкой. Вид горделивой всезнайки — старосты Слизерина — сейчас был чересчур забавный.

Он и не заметил, как угрюмое и задумчивое настроение куда-то с лёгкостью пропало.

— Я к Римусу пришёл.

— Тогда тебе к соседней койке, — медленно проговорила девушка с закрытыми глазами, будто во сне.

Сириус наклонил голову, давясь смехом от сонной однокурсницы. Даже Соня-Джеймс не бывает в таком коматозе. «Интересно, все девчонки такие по утрам»?

— Блайм, ты мне домашку по зельям обещала.

— На тумбочке, просто исчезни…

— Блайм, — не унимался черноволосый парень.

— Блэк, ты к Рему? Он за ширмой…

— Блайм.

— Ммм?

— Римуса вчера выписали.

— Ага…

— Блайм.

— Иди… — выдохнула девушка, будто пыталась избавиться от назойливой мухи.

— Куда? — почти шепотом поинтересовался парень.

Джейн почувствовала шёпот совсем близко от уха, а подушка по обе стороны промялась под каким-то весом.

Чуткий слух стал более ясным, и до неё донеслось чужое дыхание.

Ресницы быстро взлетели вверх, открывая чересчур широкие голубые глаза.

Сириус широко улыбался и смотрел веселыми глазами на обалдевшую слизеринку в пятнадцати сантиметрах от него. Истинное наслаждение было наблюдать, как девушка пытается зацепиться за реальность, глупо хлопая глазами.

— Блэк? Ты что творишь? — девушка ладонью уперлась в его грудь и оттолкнула от себя.

— Наконец-то ты проснулась… — приподнимая левую бровь, ответил парень и отпрянул от девушки, которая тут же натянула одеяло до подбородка.

«Блайм», — Блэк посмотрел на девушку. С утра она была очень забавной. Волосы растрепались, взгляд ещё не до конца ясный, а порозовевшие щеки явно говорят о смущении.

— Ты так и будешь здесь сидеть?

— Нет, как только ты окончательно придёшь в себя, мы пойдём в ванную.

— Ты что несёшь?

— Вид у тебя не очень, умываться не собираешься?

Её тёмные брови чуть дрогнули, она вспыхнула, тряхнула своей густой нечесаной гривой и прикрылась правой рукой, будто убирала что-то со лба.

— Римус сказал, что ты не ходишь.

— Колдомедик объяснила, что это временное явление, скоро всё пройдёт. Надеюсь, Люпин не расстроился ещё больше? Как он?

— Конечно, он очень огорчён и расстроен, но… если честно, я боялся что будет хуже. Ты говорила с ним?

— Да, он большой молодец. У него стойкий характер: живет с болезнью и не сдаётся. Половина школы и та не стоит такого замечательного человека, как Римус. И как жаль, что наше общество не замечает, что оборотень — это не значит монстр. Мы намного хуже ликантропов.

— Ого… я приятно удивлён, мне нравится, что ты хорошо к этому относишься.

Девушка чуть повернула голову в его сторону, заглянула прямо в глаза и говорила так, будто эти слова относились не только к Лунатику, который наверняка сейчас только просыпался.

— Мы не можем выбирать, кто мы, откуда и какова чистота нашей крови. Мы сами строим и формируем себя. Окружающие могут подсказывать, даже вести, но… это наши жизни, и только мы несём ответственность за свои решения и поступки. Быть хорошим или плохим — только наш выбор.

Сириус молча смотрел на неё, затем кивнул в знак согласия.

— Хорошо, так твой выбор — это отсутствие утренних процедур? Очень жаль, так как мой выбор остался тем же: устроить тебе утренний туалет.

Парень, не дожидаясь отговорок, схватил одеяло и уже собирался потянуть его в сторону, но ладонь девушки прижала одеяло к себе.

— Эй, где твои манеры!

— А ты что, принцесса?

— Девушка как минимум, Блэк!

— Серьезно? Не заметил… Ай! — слизеринка в отместку больно ущипнула гриффиндорца за руку. — Что я, девичьих ног не видел?

— Совести ты своей отродясь не видел! Отойди и отвернись!

Сириус увидел, как испытующий взгляд чистых голубых глаз был приправлен очаровательным легким румянцем. Прекрасный эффект.

Гордо задрав подбородок, юноша отступил от постели и развернулся.

— Имея двоих парней в статусе лучших друзей, ты смущаешься подобных вещей?

— У тебя извращённые понятия о дружбе между парнем и девушкой.

— Просто девушки — красивые существа, с которыми невозможно просто дружить.

— Опустим твои красивые словечки, просто ты считаешь, что с девушками невозможно дружить. Может, это оттого, что ты даже не пытался?

— Мы оба знаем, что пытался.

— Нет, мы оба знаем, что ты не пытался.

Сириус, услышав, что возня закончилась, медленно повернулся к однокурснице. Девушка сидела на краю кровати, опустив ноги на пол.

— Разве ты должна быть в шортах? — спросил парень, рассматривая голые ноги девушки.

— Мне было жарко, поэтому я попросила Кейт поколдовать над больничной формой.

Сириус обязательно поверил бы, только вот пара красных пятен подкинули другую мысль. Он, присев на корточки, вгляделся в пятна.

— Ты щипала себя за ногу?

Девушка досадливо отводила взгляд, прикусив губу.

— Совсем ничего не чувствуешь? — чуть севшим голосом спросил Блэк, озабоченный этой новостью.

— Мы вроде собирались к ванной…

Парень сглотнул подступивший неприятный ком, поднял голову и улыбнулся. Ему было очень даже легко примерить маску, спрятав своё настроение от других: Вальбурга хорошо выдрессировала своих сыновей.

Сириус, наколдовав тазик с водой, зеркальцем и нужными принадлежностями, поместил их прямо перед девушкой, чтобы та смогла, не вставая с кровати, умыться.

Собрав волосы в лёгкий пучок, девушка приступила к утренней процедуре.

Сириус, забравшись на соседнюю кровать, взял с тумбочки девушки какую-то книгу и стал пролистывать, иногда поглядывая на брюнетку.

Джейн очень торопилась, было неловко, безумно неловко. Зачем вообще пришёл? Лучше бы она сделала это всё с помощью своих друзей, чем с его. Он смущает, много себе позволяет.

Расчесав волосы, девушка заплела косу и взяла с тумбочки очки.

— Я закончила, спасибо.

Сириус закрыл книгу, убрав её обратно на тумбу. Перед ним снова предстала аккуратная староста, в привычных очках. Взмахнул палочкой, все принадлежности утреннего туалета исчезли. Снова взмахнул палочкой — и короткие шорты, открывавшие бёдра девушки, снова стали пижамными штанами.

— Ты не у себя в спальне, это публичное помещение, сюда ходят все кому не лень.

Дверь больничного крыла открылась, и в неё вошёл Барти Крауч.

— А вот и твои друзья. Что ж я пойду, выздоравливай, — проговорил Сириус и пошёл прочь.

Гриффиндорец улыбнулся и, разминувшись со слизеринцем, вышел из больничного крыла.

Необычно, но настроение и тревожность прошли. Сейчас на душе у черноволосого парня стало как-то легче, будто он только что, проспав всю ночь, проснулся бодрым и полным сил. Время близилось к завтраку, скорее всего, Римус расталкивает Джеймса, поэтому гриффиндорец поспешил на седьмой этаж, к своим друзьям.

— Что он хотел? — насторожился Барти, осматривая подругу.

— Всё в порядке, приходил помочь.

— В лесу что-то сдохло?

Дверь снова открылась, и в помещение ворвался чарующий запах кофе и шоколадных круассанов.

— Доброе утро, Джейн, — лучезарно улыбалась Кейт, левитируя кружку с напитком, за ней шёл Регулус с подносом выпечки.

— Прости, пёк не я, но я с любовью наблюдал, как их готовят домовики.

— Какой ты молодец, Реджи! — расплылась в улыбке брюнетка. — Только вот… может, кто-то отведёт меня в туалет?

Друзья рассмеялись. Джейн была полна оптимизма, слизеринцы могли только радоваться этому. Чуть позже мадам Помфри застала весёлую компанию подростков, устроивших настоящий завтрак в больничном крыле, не хуже чем в большом зале. Может, и стоило их поругать, только зачем портить дружескую поддержку и гармонию между ними? Молодая женщина со спокойной душой отправилась на завтрак.

В течение дня к Джейн заглянули мародёры, после уроков пришёл Северус. К большому удивлению девушки, однокурсник сварил зелье Мариэтты Поттер. Эффект оказался невероятным: к ногам стала возвращаться чувствительность.

— Тебе не нужно было приходить. Я бы…

Северус ощутил пристальный хмурый взгляд Джейн.

— Ты невероятен, нуж…

— Спасибо!.. что пришла. И, наверное, прости за это.

— Прости, что? — уточнила девушка, пытаясь скрыть улыбку.

— Дважды не повторяю! Пей зелье, и хватит жертву из себя строить! Пока.

Северус, будто летучая мышь, встал и поспешно покинул больничное крыло, оставив какие-то книги по зельям. Как только он подошёл к двери, слизеринка прыснула и прокричала:

— Ты отличный недруг, Сев, спасибо!

День показался очень забавным. Утолив своё любопытство в знаниях, пережив одну из самых тяжелых ночей в жизни, сейчас было даже приятно просто лежать в постели и никуда не спешить.

Ужин слизеринцы снова проводили в больничном крыле, после чего Рег и Кейт ушли по своим делам, а Барти, как и говорил, сидел с девушкой чуть ли не до отбоя. Они вместе читали книги, обсуждали их, часто смеялись. Только вот когда в больничное крыло снова ворвался Джеймс с Римусом, Барти был чуть недоволен. Видимо, оттого, что он ещё не простил мародёрам ночные происшествия. К девяти часам мадам Помфри деликатно попрощалась с парнями и, закрыв девушку ширмами, погасила свет в помещении.

Мародёры, как всегда, проводили время в гостиной. Питер писал эссе, отвлекаясь на шутки веселой компании, в состав которой входили Фрэнк, братья Пруэтты и пара семикурсников. Всё было как всегда, а Блэк задумчиво смотрел на потухающее пламя, отчего девушки стали переживать и шептаться.

Поднявшись в спальню, Джеймс открыл окно и достал сигареты. Сириус встал рядом. Поттер уже поджигал сигарету, а друг всё так же задумчиво крутил пачку в руках. Потом, всё же придя к какому-то умозаключению, он бодро вернул сигареты в свой ящик. Достав карту мародёров, парень направил на неё палочку.

— Ты чего? Забыл что-то?

— Видимо, да, не ждите меня, парни. Вернусь поздно.

Сириус убрал карту в карман и поспешил покинуть комнату. Друзья, переглянувшись, обменялись понимающим смешком.

Спустя некоторое время Блэк уже стоял у тяжёлых дверей больничного крыла. Противоречивые чувства этого вечера всё же привели его сюда.

«Спит?»

Гриффиндорец с легким скрипом открыл дверь в тёмное помещение, в дальнем углу всё же теплился свет.

Он подался в перед и, остановившись за ширмой, услышал шелест страниц.

«Не спит», — усмехнулся парень.

Отодвинув преграду, он увидел, как девушка, придвинув колени к себе, полусидела с книгой в руке. Её напряженное заинтересованное лицо в очках придавало ей вид, будто она задумалась над решением проблем вселенского масштаба. Источником света ей служил не привычный Люмос, а керосиновая лампа, от которой наверняка уже устали глаза.

— Вижу, ты нашла новое применение своей палочке.

Слова парня подействовали электрическим ударом, от которого девушка вздрогнула. Испуганные глаза снова были широко раскрыты, на мгновение парень даже подумал, что она и правда котёнок.

— Мерлин… Думаю, вам стоит научиться издавать хоть какие-то звуки при ходьбе.

— Ха… дверь предусмотрительно скрипнула перед тем, как впустить меня, — сказал парень сложив руки на груди, и прошёл к соседней кровати. — Но, видимо, ты так была увлечена миром этой книги, что просто растворилась в ней. Что насчёт палочки?

Девушка вытянула руку и прикоснулась к рукояти палочки, что торчала из её замысловатой прически. Она мягко улыбнулась.

— Я вспомнила о библейском герое Самсоне, его сила была в волосах, вот я и пытаюсь почерпнуть силы из своих волос.

— Снова мифы и легенды… — покачал головой парень.

— Я шучу. Просто без магии чувствую себя неполноценной, поэтому хочу, чтобы палочка всегда была рядом.

— Улучшений нет? — поинтересовался парень.

— Есть, — похвасталась девушка, — я стала чувствовать боль и тяжесть в ногах. Такое ощущение, будто ноги очень сильно устали или онемели…

Сириус по интонации почувствовал, что слизеринка немного загрустила.

— Может… попробуем пройтись?

— Что?

— Что слышала, спина ещё не устала лежать? Давай! Мы только попробуем, — оживился Блэк.

Парень встал и, поставив заглушающие чары, зачаровал пол у двух кроватей, превратив их в мягкий, казалось бы, матрас.

— Я не дам тебе упасть! Но если мы упадём, то это будет самое мягкое твоё падение.

Девушка ловила каждое слово, сердце энергично стучало. Это реальность?

Кивнув головой, парень помог однокурснице поставить ноги на пол.

Ощущения вернулись, и она почувствовала шероховатую тёплую поверхность под ногами.

Сириус, обхватив Джейн левой рукой за талию, крепко держал её, правой же вытянул руку девушки в сторону, помогая держать равновесие. Поборов смущение, она совсем медленно, лишь на сантиметр двигая ноги, стала двигаться.

Блэк был прав: все кости уже устали лежать без движений.

Через какое-то время, держась за перила кровати и придерживаемая парнем, она смогла на сантиметр приподнять ногу вверх. Счастье затопило с головой, и подростки рассмеялись, радуясь этой победе. Но потеря концентрации — и они оба плюхнулись на мягкий пол. Падение и правда оказалось мягким.

Гриффиндорец спохватился, не ушиблась ли слизеринка, но наткнулся на смешинки в голубых глазах, звонкий тихий смех и широкую улыбку рядом с собой. Удержаться от того, чтобы не скопировать её настроение, было невозможно. И Блэк это сделал, искренне, сейчас он был доволен. Весь вечер чего-то хотелось или не хватало, но сейчас было так хорошо на душе.

Вдруг послышался скрип двери, кошачье мяуканье и недовольное бурчание. Филч.

Блэк применил отталкивающие чары и потянул девушку на себя, прячась за кроватью.

— Что за манера болеть здесь, проваливали бы домой, а то еду принеси, лекарства подай, ещё и посылки таскай сюда! Чтоб их! — мужчина оставил что-то за ширмой и покинул лазарет.

Как только дверь захлопнулась, подростки снова прыснули, передразнивая завхоза.

Сириус встал с мягкого пола и пошёл к ширме. За ней он увидел посылку на имя Блайм.

— Кажется, это тебе.

Парень протянул посылку Джейн и снова опустился рядом с ней.

Девушка, осмотрев коробку, расплылась в улыбке.

— Люмос! Почему на ней так много марок?

— Это от маглов отправлена с почтового отделения Лондона.

— А разве не персональной совой проще прислать?

— Во-первых, у меня её нет, а во-вторых, магла, что отправила мне её, не знает, что я волшебница, и куда отправляет тоже.

— Серьезно?

— Да, — улыбнулась девушка. — На Косой аллее продают специальные марки, когда магл наклеивает её, то по ней волшебники, работающие в отделении, понимают, что посылка или письмо предназначено волшебнику, затем они отправляют их привычным нам способом, — закончила девушка.

— Ого, система… так от кого она? Если не хочешь…

— Из приюта, от Люси. Мы сдружились с ней. Но наверняка там весточки не только от неё, — улыбнулась Джейн, распечатывая свёрток.

В коробке её ждали шоколадные батончики из ближайшего к приюту магазинчика, открытка, книга, письмо и фото. Девушка достала книгу — это было новое издание...

Она раскрыла её и вдохнула запах новой книги. Сириус изумлённо посмотрел на слизеринку. От пристального взгляда она смутилась.

— Прости, мне просто нравится запах новенькой книги.

Девушка поспешила захлопнуть и убрать её, но парень перехватил фолиант.

— Позволишь?

Получив разрешение, гриффиндорец ознакомился с магловским чтивом, а затем повторил действия своей собеседницы. Запах оказался и правда приятным.

Только вот кто такой Генри, приславший ей книгу?

Пока Сириус был занят, Джейн раскрыла письмо и быстро прочла его. Люси написала о жизни в приюте. О том, что в спальнях девочек наконец-то делают ремонт, о том, что старый преподаватель по литературе ушла на пенсию, а заведующая обещала отвезти всех детей этим летом к морю. Все мальчишки-хулиганы попали в полицию, но, к счастью, по ошибке. Но что-то волшебнице подсказывало, что эту ошибку совершил задира Дэн, а Генри с Максом наверняка пытались его вытащить. Девушка на этой части письма даже прыснула, так как Люси обмолвилась, что Генри чуть ли не умолял её не писать об этом приключении. Затем дописала — разве это не мило? Почему-то девушка считает, что Джейн и Генри могут стать отличной парой.

Открытка была просто заполнена росписями и коротенькими фразами от всех приятелей из приюта. Счастье, что её приняли, затопило сердце Поттер. Ребята ещё не знают, что скоро она покинет стены ставшего родным приюта и наконец-то сможет обрести дом.

Парень, пользуясь своим ростом, заглянул в открытку. Некрасиво читать чужие послания, он это знал с детства, но, как назло, почти в центре открытки были слова: «оставайся такой же красивой, доброй и всегда только счастливой». Сириус посчитал, что у этого Генри почерк ужасен и некрасив, как и в подписанной книге. «Ни ума, ни фантазии», — как-то криво и неприятно усмехнулся Сириус.

— Что это?

— А… послезавтра у меня день рождения, вот ребята прислали поздравления. Угощайся, — девушка протянула ему коробку, в которой лежали батончики.

Гриффиндорец, выбрав сладость, снова посмотрел на руки девушки. В них было фото. Магловское фото. Такие он часто видел у знакомых маглорожденных ребят и девчонок.

Парень деликатно покашлял, привлекая внимание однокурсницы.

Почему-то ему было интересно узнать что-то новое о Блайм. Информацию он получал редко, по крупицам, но что-то подсказывало, что об этих всех мелочах знает не так много людей, исключение составляют её лучшие друзья. От этого складывалось приятное чувство, будто он знает что-то сокровенное, стал чуть ближе к ней, чем кто-то другой.

Заметив заинтересованность в собеседнике, девушка подсела ближе, чтобы показать и рассказать, кто на фото.

— Это мои друзья из приюта, все они маглы. Вот эта девочка — та самая Люси, она мечтательница, добрейший человек, эта фея часто лечит больных животных, что прибегают к нашему приюту. — Девушка указала на милую девочку с русыми волосами, заплетенных в две косы, затем на обнимающую её девушку. Та сразу всем видом кричала о любви к моде. Она была очень красивой и широко улыбалась. — Это Джессика, она точно веретено: полна энергии, иногда не следит за словами и мечтает стать актрисой в театре. Рядом с ней Макс. Они с ребятами часто хулиганили, влипали в неприятности и разборки, но сейчас повзрослели. Он хороший механик. Мечтает открыть свой автосалон. — Парень среднего роста смотрел открыто и задорно, был, по мнению Сириуса, типичным маглом. Девушка указала на парня, что стоял чуть позади. — Это Генри. Он, можно сказать, раньше был заводилой этой компании, но сейчас он её тормоза и руль. Увлечён астрономией. Мечтает поступить в колледж, чтобы углубленно изучать космос. Сейчас читает кучу книг, готовится к экзаменам. В этом году он, как и его друзья, покидает приют.

Сириус придирчиво вглядывался в Генри. «С виду ничего особенного».

Магл был чуть выше Макса. На лицо приятный, коротко подстриженный светловолосый парень. Он не был красив, как лучший друг, да это и не нужно было. Он очаровывал своей мужественностью и добротой. Джейн к нему испытывала приятную симпатию, но плодом её постоянных мыслей тот стать не сумел, место, к сожалению, было уже занято.

Девушка продолжила рассказ ещё о пяти ребятах. Сириус слушал увлечённо, порой задавая вопросы.

— Не думал, что ты в таких хороших отношениях с маглами.

— Почему? Потому что я в Слизерине? Мы все оказались в сложной ситуации, живя без родителей. Все мы разные, с характером. Раньше плохо ладили, до Хогвартса ребята часто дразнили меня за моё волшебство. С тех времён ребята прозвали меня ведьмой, — прыснула слизеринка с тёплой улыбкой.

— О, ты можешь ей быть, — прыснул парень, — Но… разве тебе не было обидно?

— Поначалу да, немного. Но маглов пугает магия настолько, насколько и завораживает. Мне не в чем их винить. Один юноша хорошо приглядывал за мной и защищал. Его имя Тед, жил, как и я, в приюте, тоже волшебник, он окончил Пуффендуй за год до моего поступления.

— Не тот ли, что провожал тебя тогда на вокзале первого сентября в наш день знакомства?

— Верно, он самый, — девушка коварно улыбнулась.

«Интересно, он знает об Андромеде?»

— Ты отличаешься от них. — вырвалось у парня.

Девушка взглянула на парня в недоумении.

— От остального факультета змей.

— Нет, не думаю. — Девушка поджала губы, — ммм… Нас распределяют в одиннадцать лет, мы совсем малы для того, чтобы отнести себя уже к какой-то категории людей, ведь в детстве открыты все двери и наш путь только начинается. Как по мне, ярлыки факультетов несовершенны.

«Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны»

Но за пять лет, проведённых здесь, я понимаю, что не все гриффиндорцы такие уж храбрецы. Ведь так?

— Ну, это понятие относительное, храбрость бывает разной… — начал Сириус, но под саркастичным взглядом девушки остановился и усмехнулся. — Допустим, ты права, продолжай, даже интересно твоё мнение о нас.

— Я могу ошибаться, но их цель — тяга к известности, к свершениям. Вы хотите быть популярными, одобренными, быть победителями.

— Ну… в твоей речи нет скрытого поругания факультета. Думаю, в этом есть истина.

— Хорошо, дальше…

«А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран».</i>

Только вот… не каждый когтевранец умён.

Девушка замолчала, вспомнив приключение в Валентинов день. Сириусу не нужно было читать её мыслей чтобы понять это.

— Да, те ещё идиоты…

— Хорошо, возьмём Доркас. Она не обделена умом, но она и не блещет знаниями. Но как только её что-то увлечёт — ей нет равных в поисках знаний. Даже проход в гостиную Когтевран открывается не паролем, а загадкой. И у меня сложилось мнение, что главное для когтевранца — не использование знаний, не владение ими, а их поиск. Как и поиск истины.

— Ты сама пришла к этому мнению?

— Ну… у меня были долгие и частые споры с распределяющей шляпой, — рассмеялась Джейн, вспомнив ворчливый предмет гардероба. Который всякий раз повторял слизеринке, что она гриффиндорка.

— Дамблдор… Почему он так неофициально общался с тобой?

Джейн на мгновение задумалась, стоит ли говорить, но подумала, что хуже от этого не станет.

— В сложный момент моей жизни директор забрал, даже спас меня. И поместил в приют, который стал мне родным. Он стал мне неофициальным опекуном. С первого курса я частая гостья в кабинете директора. В хорошем смысле.

— Ого, так… у директора свои люди на Слизерине, — усмехнулся Сириус. Он задумчиво провёл большим пальцем по нижней губе. — Мне жаль, тебе досталось больше всех. Он был очень расстроен.

— Да, кажется, я под домашним арестом. Он больше не приходил, только передаёт шоколадных лягушек… Как поправлюсь, пойду к нему.

— «А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданы все и верны,

И терпенья с упорством полны».

Что насчёт пуффендуйцев?

— Они очень сплочённые и общительные. Они поддерживают друг друга, даже если это что-то негативное… — ответила девушка. вспомнив каникулы.

— Я помню, нападение на Джеймса, — проговорил гриффиндорец, покосившись на собеседницу, поднимать щепетильную тему не хотелось, момент, который они сейчас разделяли, казался бесценным, чтобы рушить его такой глупостью, как недопонимание прошлого.

— Точно. Их факультет не хватает звёзд с неба ни в квиддиче, ни в учёбе. Но это не делает их слабыми, как по мне, так они самые свободные из всех. Они сильные, храбрые, смелые, трудолюбивые и терпеливые. Как по мне…

— Для них приоритетнее общение, компания, дружелюбная атмосфера. В этом тоже не поспоришь, всё же они классные ребята… И самое интересное: что же слизеринка думает о Слизерине? — по-доброму подначивал девушку парень. И торжественно объявил: — Хитрость и целеустремлённость!

Слизеринка прыснула, звонко расхохотавшись.

— «Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей».

Думаю, мы зачастую стремимся к власти или силе.

— Что ж, всё, как я думал, рад, что ты это осознаёшь.

Девушка ткнула локтем в рёбра однокурсника.

— Ты недослушал. Я говорю о власти над собой и собственной жизнью, то есть сила как таковая нужна лишь как источник определенных возможностей, а не как способность воздействовать на других. Это я поняла, живя в подземелье. Если пуффендуйцы свободные, то слизеринцы нет. Подавляющая часть — ограниченные в свободе выбора дети. Строгие устои благородных семей, к сожалению, приводят к ожесточению наследников. Они хотят свободы, но чтобы её достичь, надо стать сильнее, получить какую-то власть, чтобы иметь возможность самому делать выбор.

— Боюсь, что семьи прогнили вместе с потомством, они просто упиваются тем, что имеют, и амбиции заставляют становиться жадными, ненасытными. Если бы они хотели свободы, то боролись бы. В этом я не согласен. Им нравится вариться в этом. Чувствовать себя главным, влиятельным. Они готовы идти по головам, лишь бы достичь цели.

— Не все такие по характеру, как ты. Ты силён духом, точно знаешь, чего хочешь. Разве ты не идёшь по головам?

— Это не так. Я… а, к черту, я не согласен с устоями своей жизни и борюсь с этим. И преклоняюсь, потому что не желаю быть похожим на свою семейку.

— Другие тоже борются, только делают это иначе. Возьмём, к примеру, Гринграсс. Она старшая дочь, но отец её не замечает, ведь она не сын, она не продлит род своей фамилией. Единственный выход — это брак. Очень выгодный, чтобы доказать отцу, что она достойна внимания. Эта девушка пойдёт по головам ради цели, ей вовсе не важно как, главное — заполучить определенную власть, чтобы получить свободу от рамок. Лестрейндж, Малфой, Нотт, мой друг Барти, даже твой брат.

— Он просто следует учениям отца и маман. С детства стремился к совершенству.

— Он хочет стать сильнее, чтобы его заметили, — ответила девушка чуть грубее, чем хотела.

— Заметили? Он и так для родителей чуть ли не единственный. Примерный сынок и…

— Ты не прав, потому что свет софитов всегда на тебе.

— Ты серьезно? Первое письмо, которое я получил… Мерлин! Просто забудь. Ты не поймёшь. — Сириус начал заводиться, вспоминая свою чокнутую семейку. Он напрягся. Головой уже погрузившись в свои воспоминания.

Джейн с сожалением посмотрела на Блэка. Может, не всё понимает, но она сама видела отношение к нему всего рода.

Сердце снова защемило.

Ей хотелось утешить его. Поддержать. Как и Регулуса.

Да, он ей симпатичен, о Мерлин, она чувствовала влюблённость по отношению к Сириусу, но это не отменяет обычной человеческой солидарности и сочувствия.

Блэк отчаянный бунтарь, гордец. В душе был избит собственной семьёй, обижен на родителей и ошибочно на брата. За его маской и бравадой скрыто безмолвное страдание.

Никто не должен расти в подобных условиях.

Поддавшись порыву. слизеринка нерешительно опустила свою ладонь на плечо парня.

Он чуть вздрогнул от неожиданности. Но не отпрянул, позволяя тонким пальцам снова и снова опускаться на его плечо, как утешительные хлопки.

Сириус повернул голову и встретился с искренней улыбкой девушки. Именно так она улыбалась ему в день влюблённых.

Волшебство — время будто застыло.

Почему-то картинка доброй Джейн показалась ему чудесной.

Могут ли они снова обнять друг друга, как тогда? Может ли Сириус снова зарыться в её волосы? Чтобы ощутить это приятное тепло не только на плече.

Эти вопросы совсем не клеились с личностью Сириуса Блэка. В компании девушек он не задумывался, просто делал.

А сейчас была иная ситуация. Так ему показалось.

Джейн поймала себя на мысли, что она слишком долго смотрит в глаза Сириуса. Она отвела взгляд. И боясь, что он подумает что-то не то, оторвала ладонь от плеча и, чуть задержав её, опустила к своей второй руке. Ладони будто вспотели от волнения. Она, сделав усилие, потянулась к тумбочке и достала из неё коробочку.

Сириус усмехнулся, узнав постоянный спутник этой девушки.

Карамель.

— Держи витамин радости.

Парень принял угощение.

— А если я захочу ещё?

— Нужно знать чувство меры и уметь растягивать удовольствие.

— Я запомню, — прыснул гриффиндорец.

— Что ж, думаю, с философией насчёт факультетов мы закончили. Да простит меня старушка-шляпка Годрика… Представь, если бы распределение было на, скажем, пятом курсе или шестом. Все ученики перемешались бы.

— Думаю, что я бы всё так же остался на Гриффиндоре.

— Жадный до свершений и подвигов гриффиндорец, — весело проговорила волшебница и рассмеялась показушной мимике собеседника.

— Ищущая свободы выбора и силы слизеринка? С находчивостью и остроумием.

— И острыми когтями.

— Острые у вас только клыки и языки.

— Не без этого, — рассмеялись подростки.

Сириус вглядывался в живые эмоции на лице слизеринки. Её глаза были как вода, но такие живые, как пламя. Забавная… и милая одновременно, а улыбка… В ней нет сейчас волшебства, так почему очаровывает?

Зацепившись за растянувшиеся в улыбке уста, парень почувствовал, как сердце забилось, быстрее колотясь о рёбра, а может, оно уже давно так билось, и он просто не заметил этого? Чувства будто обострились. По спине пробежался приятный холодок мурашек.

Выдохнув побольше воздуха, он перевёл свой взгляд снова в глаза девушки. И был застигнут ими врасплох.

Девушка почувствовала, как жар прильнул к щекам и разлился приятным теплом по всему телу. Это волнение было до невозможности приятным, трепетным.

Они оба замерли.

«Почему так смотрит?»

Знакомое чувство и ощущения навеяли воспоминание об их поцелуе.

Сириус не заметил, как медленно подался вперёд.

То ли интерес, то ли желание навеяли мысли о поцелуе. Спустя два года будет ли он другим?

Таким же… волнительным…

Хотя Сириус уже чувствовал волнение.

Джейн тоже чувствовала.

Но для неё трепет того момента был испорчен горечью. Неправдой. Ложью.

«Из-за глупого желания Джеймса… никто в здравом уме не сделал бы этого… Да никогда! Ты же её видел: очкастая, стрёмная, постоянно с книгами, вредная гордячка, да ещё и слизеринка».

В сердце неприятно кольнуло.

Расстояние между ними снова увеличилось. Девушка всполошилась.

Сириус заметил, как глаза слизеринки отразили смятение, быстро сменяя обзор.

Он сглотнул, пытаясь оттянуть учащенное биение сердца.

Что за чувство? Досада? Почему?

Осторожно волшебница попыталась встать, но вышло это плохо. Блэк помог ей встать и присесть на постель, затем уложить ноги.

Она, не зная куда деться, схватилась за книгу, которую читала до прихода Блэка.

Парень понял, на что девушка намекает, но уходить ему не хотелось. Он мягко забрал у неё раскрытую книгу.

— Твои глаза и так устали.

— Я лишь дочитаю главу.

Сириус, посмотрев на обложку книги и пролистав содержание, пошёл к соседней кровати.

— Вот я её и дочитаю. Моё зрение в любом случае лучше твоего.

Зрение у анимага и правда было идеальным, поэтому Сириус пожалел девушку. Забравшись с ногами на кровать, он прислонился спиной к изголовью и начал читать.

Джейн, поражённая его действиями, не вымолвила ни слова.

— Постарайся заснуть.

— Ты уверен?

— Да, почему бы нет.

И он начал читать.

Было ли это похоже на чтение отцом сказки перед сном или же чтение Регулуса или Барти?

Нет. Это было что-то иное. Слишком близкое и приятное. Ведь он читал для неё.

Джейн лишь порадовалась, что в этой главе нет романтики. Это было бы слишком.

Выпив зелье матери и сняв очки, девушка легла головой на подушку.

Профиль гриффиндорца был из ряда вон прекрасен. Его волосы по бокам закрывали глаза, но так даже лучше, это меньше смущает. На её губах застыла робкая, но счастливая улыбка.

Бархатный голос был негромким и спокойным. Слизеринка прикрыла глаза и погрузилась в приятный сон.

Сириус впервые читал для кого-то, не считая детских сказок младшему брату.

Страница за страницей, и он понял: Блайм уснула.

Его голос смолк, сменяясь мирным посапыванием девушки.

Как девушка смотрела на парня минутами ранее, так теперь и он делал то же самое.

Она лежала на боку, к нему лицом, правая рука была спрятана под подушкой, подпирая голову. Хоть слизеринка и спала, но на лице отражалось умиротворение. Волосы распущены и убраны назад.

«Почему подумал о поцелуе? Почему ты отличаешься? Зачем тебе понадобился мой волос? Это ведь ты была в доме дяди? Кем был твой боггарт? Почему ты осталась рядом с Джеймсом на каникулах? Я хочу знать больше».

Размышления и вопросы заставили Сириуса положить свою голову на подушку и сдаться в плен безмятежному сну.

---

Примечания:

β — Alicia (1.9.21)