Вместе до самого конца (гет)

В первый день осени стояла хорошая погода, на небе ни облачка, а на вокзале Кингс-Кросс было оживленнее, чем обычно. Проходящие мимо пассажиры были так сосредоточены на своих мыслях, что почти не замечали некоторых странностей, творившихся вокруг. По их мнению, все было как обычно. Хотя на вокзале сегодня встречались не совсем обычные и даже чудаковатые люди, которых вряд ли встретишь в любой другой день.

Первое, что бросалось в глаза, — это размер багажа. Дети в сопровождении взрослых везли скрипучие тележки с довольно большими чемоданами, а часто и клетками с животными. И ладно если кошка или собака, но это чаще всего были совы, жабы и лишь изредка кошки.

Так, прямо у входа на вокзал остановилась девочка лет одиннадцати и молодой человек.

— Ты прости меня, что не смогу проводить как полагается. Но если я опоздаю, то… — извинялся русоволосый парень лет двадцати, красивый и подтянутый. В одежде не совсем новой, но хорошо подобранной, он мало выделялся из толпы маглов, одетый скорее по их моде. Молодой человек присел на корточки, чтобы лучше видеть свою спутницу, взял её за предплечья и заботливо посмотрел в глаза.

— Хватит извиняться, я все прекрасно понимаю и совсем не обижаюсь. Тем более я вполне самостоятельная, забыл? — ответила ему девочка с двумя густыми косичками, спадающими на худенькие плечи. Сама она была тоненькая, ростом немного меньше своих ровесников, но с ровной осанкой, какую не всегда встретишь у ребят её возраста. Лицо её светилось неподдельным счастьем.

— Знаю, знаю, ты умничка! Ладно, запомни — главное, не волнуйся. Неважно, на какой факультет ты попадёшь. Ты — это ты.

— И только я выбираю, кем мне быть! Я помню.

— Старайся не сильно влипать в неприятности и нарушать правила. — «Кажется, кто-то опаздывал? И как сестрёнка с ним справляется? После свадьбы он стал чрезмерно беспокоиться, может, это синдром папочки?» — девочка всячески подавляла смешок, наблюдая за обеспокоенным лицом говорящего.

И тут на глаза ей попался мальчик её возраста, не спеша шедший в паре метров от них. Он лихорадочно осматривал всё вокруг, и хотя старался делать это осторожно, но постоянно вертящаяся голова и блеск в глазах его выдавали. Да и одет он был немного необычно, не по моде маглов — в темную безупречного качества мантию. «Явно из аристократической семьи», — подумала девочка.

— …тот ещё склочник… эй! Ты меня слушаешь?

— Да-да. Остерегаться Филча, я поняла.

— Кажется, я нервничаю больше, чем ты, — парень с нежностью погладил большим пальцем щёку девочки. — Ладно, пиши нам и заведи хороших друзей. Пока, сестрёнка. — С этими словами он обнял её и, встав, поцеловал в макушку.

— Люблю вас. Будьте осторожны.

— И мы тебя любим, не волнуйся о нас. Пока. — Парень отстранился и, напоследок помахав рукой, скрылся за углом.

— Пока.

Девочка посмотрела на часы: «до отправления ещё час». Вспомнив про мальчика, она принялась искать его взглядом. К счастью, он был совсем рядом, всё так же с жадностью осматривая всё вокруг, но что-то в его движениях изменилось. Они стали более резкими, будто у загнанного в угол зверя. «Может, потерялся?» — подумала девочка. Она увидела, как мальчик встал на дорогу, смотря в другую сторону и совершенно не замечая мопед, который ехал прямо на него. Девочка недолго думая кинулась вперёд и толкнула мальчика назад, он повалился на землю, и она сама следом за ним.

Время замедлилось, а может, это адреналин сыграл свою роль. Их взгляды встретились, голубые глаза, полные страха и беспокойства, и серые — удивленные.

Мальчик глядел на неё снизу вверх долгое время, не замечая ничего вокруг. Всё внимание было теперь привлечено к человеку, который так бесстыдно ворвался в его мир. Девочка часто заморгала, а на её щеках появился лёгкий румянец, она отвела взгляд и поспешно встала. Наконец-то слух стал возвращаться и к мальчику. И смысл происходящего стал доходить до него.

— Что за глупый мальчишка, жить совсем надоело! И куда родители смотрят! — ругался мужчина, который мгновение назад чуть не сбил юнца.

— Простите нас, пожалуйста, сэр! Мой друг отвлёкся на мои поиски, поэтому был неосторожен. Этого больше не повторится, — извинялась девочка.

— Ох, дети, совсем не думаете о последствиях. — Мужчина подошел к мальчику и протянул ему руку, осматривая, ушибся ли тот. — Ты как, в норме? Болит где-нибудь? — мальчик сначала посмотрел на незнакомца с сомнением, но потом принял руку и отрицательно покачал головой, не вымолвив ни слова. — Видимо, худшее миновало нас. В следующий раз смотри, куда идёшь. А тебе спасибо, — обратился он уже к девочке, — ты спасла меня от большой ошибки.

— Не за что, ещё раз простите.

— Вот, возьмите. Говорят, сладкое восполняет силы, — мужчина протянул ребятам по шоколадному батончику.

— Витамин радости, — улыбнулась девочка.

— Верно, — также улыбнулся мужчина. — С тобой точно всё в порядке? — Мальчик глядел всё ещё несколько оторопевшим взглядом. Девочка незаметно прикоснулась к его руке и ущипнула. Среагировав на боль, он хмуро покосился на спасительницу. А та, как только могла, кидала ему намёки, что надо ответить мужчине. Осознав, мальчик поспешно заговорил:

— Да, сэр. Всё в полном порядке. Благодарю вас и прошу простить мне мой глупый поступок.

— Хорошо, главное, что все целы. На этом я прощаюсь с вами. Берегите себя, — попрощался мужчина и, сев на мопед, уехал.

— До свидания! — сказали дети, и девочка помахала.

На мгновение повисла тишина, нарушаемая лишь звуками проезжавших машин. Девочка посмотрела на часы и поняла, что пора идти на поиски заколдованного перрона, и повернулась к мальчику.

— Даже если тебе любопытно, не забывай о безопасности. Ты ведь впервые на магловском вокзале?

— Я бы и сам справился, без помощи девчонки, просто… — начал отрицать мальчик, но осёкся, ещё раз окинув девочку изучающим взглядом. А затем посмотрел за её спину — у стены стояла тележка с массивными чемоданами, на одном из которых был символ школы Хогвартс. Сложив увиденное и услышанное, продолжил: — маглы! Так значит, ты — волшебница?

— Видимо, как и ты, и анализируя то, с каким детским любопытством ты смотрел по сторонам, явно не свойственным мальчику-маглу твоего возраста… Могу смело предположить, что ты родился в семье волшебников, — с лёгкой доброй и немного игривой улыбкой сказала девочка.

— Что? Детское любопытство? Чушь. Я искал… — немного высокомерно запротестовал мальчик, но в конце замялся.

— А ещё мне показалось, что ты потерялся, — скрывая улыбку, перебила его девочка.

— Вот ещё! Я просто прогуливался, до отправки Хогвартс-экспресса ещё много времени, — задрав подбородок, ответил собеседник и изобразил скучающее безэмоциональное лицо.

— Тогда ладно, я пойду, — улыбнулась девочка и направилась в сторону своей тележки. Мальчик смотрел ей вслед, вдруг понимая, что без неё окончательно потеряется. Он с шумом выдохнул и догнал её. Девочка не успела дотронуться до тележки, как на её ручки легли бледные красивые руки мальчика.

— Не пристало милой маленькой леди заниматься поклажей. Предоставь эту работу джентльмену, — указал он на себя и игриво улыбнулся.

Дождавшись согласия, покатил тележку, направляясь ко входу на вокзал, но через пару шагов остановился, дожидаясь свою спутницу. Когда же она подошла, то посмотрела на него и ответила в его же манере:

— Будь по-вашему, сэр, но попрошу, не отставайте, а то снова потеряетесь, — и подмигнула мальчику, лицо её озарила озорная улыбка.

Помолчав мгновение, они рассмеялись и пошли дальше уже вдвоем. По пути мальчик стал интересоваться:

— Ты много знаешь о магловском транспорте и о них самих. Ты маглорожденная? И где твои провожающие?

— Ну… не совсем. Я жила среди маглов. До нашего столкновения я попрощалась со своим, так сказать, братом. Он спешил на работу, а ещё, я думаю, он не хотел встречаться с некоторыми людьми. А ты почему один и так рано?

— Я не один, а так рано я из-за своей матушки, у неё здесь встреча со знакомой. Значит, твой брат тоже волшебник? И почему «так сказать»?

— Да, он закончил Хогвартс в прошлом году. Теперь он много учится и работает, чтобы получить профессию в Мунго, да и женился совсем недавно. Так что жизнь у него насыщенная. А «так сказать» потому, что он мне не родной, а просто названый, — с доброй улыбкой ответила девочка.

— Сириус, — послышался голос, и, повернув голову в сторону звука, они увидели ещё одного темноволосого мальчика, который махал рукой, привлекая внимание.

— О, а вот и мой брат, Регулус, — сказал мальчик и помахал ему в ответ.

«Его имя Сириус? А ведь мы так и не представились друг другу», — подумала девочка.

Мальчик, такой же аккуратный и элегантный, как и её спутник, подбежал к ребятам и осуждающе посмотрел на старшего брата.

— И почему ты вечно не можешь усидеть на месте?! — Сириус уже хотел что-то возразить, но не успел. Регулус схватил своего брата за локоть и потянул туда, откуда пришел. — О нет, матушка выходит, надо поспешить, прости нас, но я его забираю, — сказал он незнакомке. Мальчик явно занервничал, и хоть по Сириусу подобного не было заметно, но он был хмур, а в воздухе повисло напряжение.

Взглянув туда, куда направились мальчики, она увидела стройную статную женщину. Она была величественной и даже устрашающей, всем видом показывая пренебрежение к окружающему её хаосу. «С такой шутки плохи», — промелькнуло в голове у девочки.

Проверив часы, девочка поспешила на заветную платформу 9 ¾. Глубоко вздохнув, пытаясь унять волнение в предвкушении вновь стать частью волшебного мира, она оглянулась назад, окинув взглядом вокзал мира маглов, будто прощаясь с ним. Сделала пару шагов и, зажмурившись, прошла сквозь барьер.

На платформе номер 9 ¾ царил хаос. Студенты школы чародейства и волшебства суетливо метались туда-сюда. Невысокий полноватый мальчуган, впервые ехавший в Хогвартс, испуганно шарахнулся в сторону, когда перед ним с громким хлопком прямо из воздуха появился волшебник в длинной фиолетовой мантии. Заметив реакцию мальчишки, волшебник понимающе улыбнулся и отправился высматривать в этой бурлящей толпе своего ребенка.

То тут, то там слышались громкие оклики, смех, оживленная болтовня. Родственники, провожавшие своих детей, брали с них обещания хорошо себя вести и писать как можно больше писем.

— Я буду писать каждый день.

— На это твоей усидчивости вряд ли хватит.

— Не волнуйся, я завалю вас письмами! — ухмыльнулся в ответ своим родителям мальчик в очках, взлохмачивая себе волосы и рассматривая всех подряд.

Услышав эти слова, девочка обернулась и заметила семью в паре шагов от себя. И сразу же узнала этих людей. Высокий и статный, с проседью в непослушных волосах мужчина в очках. Рядом — такого же возраста женщина в красивой мантии, с гордой осанкой, волосы её были аккуратно уложены в причёску. Оба родителя смотрели на ребёнка с нежной заботливой улыбкой.

«Поттеры. Старинная семья волшебников, ведущая свой род от Певереллов. А передо мной Флимонт и Юфимия и их единственный сын и наследник этой благородной фамилии — Джеймс. А я всего лишь призрак, девочка, которая считается давно умершей, — Джейн, Джейн Мари Поттер. Но сейчас я живу под другим именем — Мари Блайм, — его мне дали в детском приюте. Но им этого знать не обязательно».

Мари задержала внимание на своих родственниках. Поттер-старший, почувствовав пристальное внимание, поднял голову и огляделся. Девочка тут же поспешила отвернуться и спрятаться за прохожими. Но мужчина всё же успел увидеть макушку удаляющейся девочки, немного проследил за ней, пока та не затерялась в толпе. А одумавшись, отогнал какие-то мысли и снова обратил внимание на своё чадо.

Сдав основной багаж, Мари зашла в вагон поезда и, услышав неподалёку голос Джеймса, поспешила скорее скрыться в купе. Добежав до самого крайнего, она открыла дверь и, запнувшись о порог, просто ввалилась в него.

— Ой! — прошипела девочка, почувствовав боль в коленке.

— Ты как? Сильно ушиблась? — к ней тут же поспешил какой-то мальчик.

— Да ничего, сегодня я летаю, — рассмеялась девочка, потирая ушибленное место, собеседник помог ей встать и отряхнуться.

— Спасибо, — девочка посмотрела на своего помощника: мальчик оказался довольно высоким, с русыми волосами. На его лице была пара старых бледных шрамов. Невероятно добрый и мягкий взгляд внимательных глаз выдавал страх или грусть.

— Мари Блайм, поступаю на первый курс, — протянула руку девочка, ослепительно улыбаясь.

— Римус Люпин, я тоже в первый раз еду, — немного робко ответил мальчик и пожал руку.

— Очень приятно. — Они уселись друг напротив друга.

Между ребятами завязался разговор, Люпин оказался очень начитанным и интересным собеседником. Хотя Мари заметила, что он ведет себя сдержанно и слегка отстранённо. Вид у него был немного затравленный, как будто он боялся чего-то. Девочка могла это понять, ведь новый знакомый покидает родителей и отправляется в школу закрытого типа, увидеть семью сможет только через полгода.

Это Мари ехала туда в предвкушении, будто возвращаясь наконец-то домой. Приют — не самое лучшее место для ребёнка, о чём тут говорить, а если ты волшебница и все считают тебя странной, обходят стороной и называют пришельцем — так тем более. Она бежала оттуда, спешила поскорее покинуть то место. И поэтому ей хотелось поддержать своего нового знакомого да и самой взбодриться после встречи с роднёй, ведь пульс так и не пришёл в норму.

— Знаешь, мы все испытываем страх перед чем-то новым, когда оно может изменить твою судьбу, — заметила Мари.

— Да, но бывает такое ощущение, что ты здесь лишний. И оно разъедает тебя изнутри. Наверное, мне просто не хватает мужества.

— Я думаю, мужество не в том, чтобы не испытывать страха, но в том, чтобы идти вперёд, несмотря на страх, — твёрдо ответила Мари и посмотрела ему в глаза. Римус, казалось, задумался над её словами. Девочка в ответ мягко улыбнулась.

— И именно поэтому, я думаю, нам надо перестать подкармливать свои страхи, смело раскрывать сердца для нового приключения по имени Хогвартс. И чтобы подкрепить наше мужество, — она достала из кармана батончик шоколада, — предлагаю подкормиться сладеньким. Вот, держи витамин радости, — с этими словами она протянула мальчику половинку батончика. Он заметно расслабился и одарил девочку счастливой улыбкой.

— Спасибо, Мари. Думаю, я понял ход твоих мыслей. Я действительно хочу отправиться навстречу этому приключению.

Проглотив последний кусочек, ребята услышали стук в дверь купе. В открывшейся двери показалась расстроенная рыжеволосая девочка, а за ней насупившийся черноволосый мальчик.

— Можно мы присоединимся к вам? — спросила та. Ребята кивнули, приглашая войти. — Привет, я Лили Эванс, а это мой лучший друг Северус Снегг, мы едем в первый раз.

— Мари Блайм.

— Римус Люпин, и мы тоже на первый курс.

— Слушай, у вас что-то случилось? Выглядишь встревоженной.

— Ох, мы только что познакомились с парочкой заносчивых ребят с нашего будущего курса, Джеймс Поттер и Сириус Блэк.

— И из-за чего весь сыр-бор?

— Они высмеяли нас и желание моего друга попасть в Слизерин, говоря, что там учатся одни лжецы, — негодовала Лили.

— Не думаю, что они правы. Слизерин — факультет целеустремлённых, находчивых и остроумных людей. А лжецов можно найти в любой группе. Каждый сам творец своей судьбы, и факультет тут ни при чём, — ответила Мари.

Хотя она прекрасно знала о репутации Слизерина, но совершенно этого не боялась. «Джеймс… в роду Поттер все традиционно были выпускниками Гриффиндора, поэтому неудивительно, что он идеализирован в глазах мальчика. А что касается Сириуса, то о нём я ничего не знаю, но высокомерия в нём хоть отбавляй».

— Вот и я думаю так же. Теперь я уверена, мы попали в нужное купе, Сев, — проговорила рыжеволосая. Её друг кивнул, задумчиво смотря на Мари, видимо, пытаясь её понять. Напряжение в купе спало, и ребята весь оставшийся путь обсуждали, что же их ждёт в будущем.

В другом купе, которое занимали двое весёлых мальчишек, не прекращались смех и веселье. Сириус и Джеймс быстро нашли общий язык. Лишь к концу пути каждый задумался о своём. Мальчик с каштановыми волосами думал о том, какие приключения ждут их с новым другом.

А вот черноволосый мысленно вернулся к девочке, с которой столкнулся. Он вспомнил черты её лица. Две толстые косички обрамляли её лицо с еле заметными веснушками. Взгляд голубых глаз словно замедлил ход времени. В нём отражалось что-то такое, чего он никогда не видел в своих сверстниках, да и во взрослых. В этих глазах хотелось медленно тонуть. «Это же надо так оплошать и даже не представиться?! Интересно, как её зовут? Было бы здорово попасть с ней на один факультет», — размышлял мальчик, пока его внимание не привлёк новый друг.

— Вот и приехали. Ну что, готов к приключениям?

После захватывающего путешествия на лодках через чёрное озеро, которое действительно было невероятным, их проводили в просторное помещение, освещённое факелами. После лампочек и фонарей в Лондоне факелы вызывали невероятное чувство другого мира, чего-то сказочного и волшебного, как писалось обычно только в магловских сказках.

Мари ощутила чувство чего-то родного. Перед ребятами прямо на лестнице сидела красивая кошка, кто-то даже хотел уже было её погладить, но через мгновение кошка начала меняться, превратившись в женщину.

На ней была остроконечная шляпа, тёмная струящаяся мантия, а в руке свиток пергамента. Выглядела она довольно внушительно и строго, но на её губах застыла мягкая сдержанная улыбка. Дама, несомненно, располагала к себе.

— Рада приветствовать вас в школе чародейства и волшебства Хогвартс, я — заместитель директора, декан Гриффиндора и преподаватель трансфигурации — Минерва Макгонагалл. Сейчас состоится церемония распределения. Это очень важная процедура, потому что все семь лет обучения ваш факультет будет для вас второй семьёй. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведённой для вашего факультета. Всего факультетов четыре: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Все они хороши по-своему, и каждый из них выпускал выдающихся волшебников или волшебниц. После распределения состоится банкет по случаю начала учебного года. А теперь постройтесь парами и встаньте в одну колонну. И прошу за мной. — После того, как её распоряжение было выполнено, профессор сопроводила детей в холл, открыла двери Большого зала и вошла.

Перед взорами взволнованных первогодок предстал огромный зал невероятной красоты и величия. В нём стояли четыре длинных стола, за которыми сидели ученики, над их головами висели яркие гербы в цветах четырех факультетов.

А потолок! Просто невероятно! Хотя Мари читала и слышала о нём, но, увидев лично, не нашла слов для восхищения. Волшебный! Тысячи свечей освещали звёздное небо-потолок.

Учеников подвели к пьедесталу перед столом преподавателей, где стоял табурет, на котором лежала распределяющая шляпа.

Профессор стала вызывать учеников по одному, и шляпа, оказавшись на его голове, выкрикивала тот или иной факультет. Например, Сириус Блэк, Лили Эванс и Римус Люпин попали на Гриффиндор. А Северус Снегг и Кейт Паркер — девочка, стоявшая рядом с Мари, — попали на Слизерин. Ещё пять на Когтевран и четверо на Пуффендуй.

— Джеймс Поттер! — огласила заместитель директора.

— Гриффиндор! — не раздумывая возгласила шляпа.

«Ну конечно, кто бы сомневался. Думаю, с ним надо держать дистанцию, он всегда был пронырой, да и к тому же, думаю, двоих Поттеров один факультет не выдержит», — улыбнулась своим мыслям Мари.

— Мари Блайм!

Всё это время пристальный взгляд серых глаз следил за распределением. «Мари Блайм, значит, — размышлял мальчик, — она храбрая, раз, не раздумывая, кинулась меня спасать». — Он, сам того не замечая, от волнения сжал кулаки. Девочка села на табурет, и на её голову упала шляпа.

«Ещё одна Поттер. Посмотрим, как и ожидалось… Безмерная храбрость, сила и благородство духа, любящее сердце, находчивость, остроумие и рассудительность, и… Что тут у нас? Хитрая, да. Скрытность, ты отлично скрываешься, ведь именно так ты жила все эти годы? Твои предки были талантливыми и амбициозными, но отказывались от всего ради любви. Несомненно, есть и те, кто переходил границы. И ты боишься этих родственников, того, что тёмная магия поглотит и тебя. Ты истинная гриффиндорка, но так понимаю, ты уже приняла решение?! Ты и сама знаешь факультет, который поможет тебе разобраться с твоими страхами и предрассудками».

— Слизерин! — уже прокричала шляпа.

В зале повисла тишина, потому что факультет, который принимал девочку, не сразу отреагировал аплодисментами. Мальчик, сжимавший кулаки, лишь сильнее их стиснул и немного разочарованно проводил Мари глазами.

Подойдя к уже своему столу, девочка села рядом со светловолосой Кейт, лицо её было серьезным и немного отрешённым. Мари посмотрела напротив и помахала Северусу, тот сделал вид, что не знаком с ней, но она заметила, что уголки его губ приподнялись в улыбке. «И всё же каким бы хмурым Снегг ни был, он такой же ребёнок, как и мы. Но, кажется, здесь будет не просто», — подумала девочка. К ним подсели ещё ученики. После окончания распределения слово взял директор школы, и лишь после этого началась трапеза.

Во время пиршества Мари посмотрела на стол преподавателей, а конкретнее на профессора Дамблдора. Тот держал бокал в руке и, встретившись с ней взглядом, приподнял его, улыбнувшись, подмигнул слизеринке. Мари ответила ему счастливой улыбкой.

Мало кто знает, но именно Дамблдор нашёл и забрал девочку из приюта во Франции и пристроил в одном из детских домов Лондона, став при этом её опекуном.

Ужин подошёл к концу, и старосты собрали всех первокурсников.

— Я староста факультета Слизерин — Джонатан Бёрк. Мы рады приветствовать вас на нашем факультете. На нашем гербе изображена змея. Змея — это знание, сила, коварство, утонченность, хитрость, тьма и магия. Сперва позвольте мне развеять несколько мифов. Возможно, вы слышали о том, что Слизерин — место только для темных волшебников, и мы будем говорить с вами только в том случае, если вы из чистокровной семьи. Да, традиционно мы были склонны к тому, чтобы принимать учеников с длинными родословными, но сейчас на нашем факультете наравне со всеми учатся и полукровки. Добро и зло — понятия относительные, и что плохого в репутации злого факультета? Мы не вспыльчивы, как гриффиндорцы, да и не машем кулаками понапрасну. Помните о том, что мы выше этого. Давайте поговорим о том, кем мы являемся. Наш факультет самый лучший и самый независимый. Мы всегда стремимся к победе, потому что заботимся о чести и традициях Слизерина. Мы как змея на нашем гербе: гладкие и сильные.

Ученики Слизерина спустились в тёмное прохладное подземелье.

«Местечко, конечно, так себе, но здесь очень таинственно», — подумала Мари, но как только ребята пошли по коридору, на стенах стали зажигаться факелы. Староста остановился у глухой стены.

— Чистота крови! — произнёс староста, и стена начала двигаться в сторону, открывая перед ними вход в гостиную Слизерина.

После слов о паролях все первокурсники прошли в зал. В нем царил приятный полумрак, из окон светил мягкий изумрудный свет. Гостиная была просторной, с высоким потолком, каменные стены были искусно украшены выбитым орнаментом, столы и стулья резного дерева, изящные серебряные люстры, в которых горели свечи. Но главным центром был шикарный камин, рядом с которым стояли кожаные диваны.

В гостиной, наверное, собрались все студенты этого факультета, а группа из двадцати пяти человек, в основном старшекурсники, расположилась у камина. Вальяжно рассевшиеся на диванах ребята вели беседу и держали в руках бокалы, у некоторых парней на коленях сидели девушки.

«Наверное, местная элита», — подумала Мари. Первокурсники встали в ряд. Из группы вышел один студент, и Мари сказала бы, что он был красив, но в нём всё кричало о чрезмерной напыщенности в столь раннем возрасте. Одет он был с иголочки, прямая спина, аристократичная манера движений, бледное лицо, вздернутый нос и неестественно белый оттенок волос.

Старосты уступили ему место, и он встал перед первокурсниками, хотя и был явно не похож на старосту или хотя бы ученика пятого курса.

— Позвольте представиться, я — Люциус Малфой, третьекурсник. Рад приветствовать вас. В нашем факультете чтится чистота крови, если ты чистокровный, то ты элита, а если полукровка, то тебе стоит сильно и упорно работать, чтобы встать вровень с чистокровным. Поэтому мы хотим поближе с вами познакомиться. Я сейчас буду произносить фамилию, а вы говорите свой статус крови. Чтобы все присутствующие здесь знали, кто вы.

«Демонстрация власти, указать каждому, где его место. Прилюдное унижение — вот что это. Что ж, становится интересно, думаю, этот факультет не для слабонервных», — размышляла Мари, пока проходил опрос.

— Эван Розье — чистокровный;

— Элора Бин — полукровка;

— Мелисента Гринграсс — чистокровна;

— Барти Крауч-младший — чистокровный;

— Северус Снегг — полукровка;

— Крейг Мальсибер — чистокровный;

— Саманта Вейн — чистокровная;

— Кейтлин Паркер — полукровка.

— Подождите, а это не у тебя брат оборотень? — спросил один из ребят, сидевших на диване, с мерзкой рожей, последние слово он будто выплюнул, показывая свое отношение.

Все глаза впились в белокурую девочку, которая стояла рядом с Мари.

Та закусила губу и сжала руки в кулаки, но в глазах была сталь и ни капли страха.

«Она определённо сильна духом», — подумала Мари.

Молчание расценили как подтверждение.

— Как по мне, родня этих мерзких полукровок тоже не должна находиться в приличном обществе, — выдвинул своё предложение один из старших. И многие поддакнули ему. Кейтлин стояла, не показывая своих эмоций.

— Ладно, тяжело тебе придётся.

— Да плевать.

— И последняя, Мари Блайм, никогда не слышал этой фамилии. Кто же твои родители?

— Не знаю, — «первая сказанная мною ложь в Хогвартсе».

— Не знаешь?

— Я из приюта, — громко и твёрдо сказала Мари, и по гостиной прошлись шепотки. Малфой оторопел, а затем рассмеялся.

— Вы это слышали? На наш великий факультет попала безродная сирота, — после его слов смех подхватили уже все старшекурсники.

— Мерзость. И мы должны терпеть их в нашей гостиной? Она наверняка дочь грязнокровок или ещё хуже.

— Она жила среди них, вся пропитана этой мерзостью. Мало нам полшколы осквернителей крови? Тут грязь уже и в наш факультет проникла, сестра оборотня, безродная девка, — высказалась какая то красивая девушка, поднявшись с колен парня.

— Жуть, Салазар в гробу перевернётся, узнав, что за сброд стали принимать на его факультет, — сказал Малфой и предупредил: — сидите тихо и не попадайтесь на глаза настоящим волшебникам, если не хотите последствий. А теперь можете пройти в свои комнаты.

Первокурсники выдохнули и поспешили уйти из гостиной. Для девочек было выделено две комнаты, в одной из них стояло три кровати, её тут же заняли слизеринки «с элитной кровью», а комнату с двумя кроватями заняли Мари и Кейтлин.

— Изгои с изгоями, — гордо сказала Гринграсс, а две другие её поддержали.

Закрыв за собой дверь, девочки выдохнули, в комнате повисла тишина, но ненадолго. Мари прыснула, а затем звонко рассмеялась, Кейт, казалось, удивилась, но не смогла удержаться и захохотала.

— Мари, — протянула руку девочка.

— Кейт, очень приятно, — пожала её руку блондинка.

— Мне всё рав…

— Для меня не важ… — одновременно начали девочки и снова рассмеялись.

— Ты очень сильная, стойко держалась, — продолжила Мари.

— Ты тоже хорошо справилась. Да уж, радушным оказался приёмчик!

— Это ничего, в приюте я проходила нечто похожее.

Девочки подошли каждая к своей кровати с изумрудным шёлковым балдахином и драпировкой.

Покрывала были вышиты серебряными нитями. Мари провела ладонью по замысловатому узору.

— Волшебно.

— Ага, чувствую себя принцессой, — подтвердила соседка и упала в объятия мягкой постели.

С потолка свисали изящные серебряные светильники, у кроватей стояли тумбочки, для каждой свой стол и стул, большой шкаф был рассчитан на двоих. От окон доносился шум воды, даривший успокоение.

Девочки допоздна не сомкнули глаз, общаясь на разные темы и разбирая вещи. Личное соседки предпочли не затрагивать, но имели возможность познакомиться поближе.

В этот вечер груз волнений спал с хрупких плеч девочек, ведь они нашли человека, с которым можно легко его разделить.

В самой высокой башне замка, на седьмом этаже, за портретом «полной дамы» располагалась гостиная Гриффиндора.

Двое ребят — Джеймс Поттер и Сириус Блэк, которые уже успели хорошо сдружиться, делили комнату ещё с двумя мальчиками — Римусом Люпином и Питером Петтигрю. С первым Джеймс и Сириус хотели подружиться. Он чем-то привлек их внимание, но совершенно игнорировал попытки завести диалог. Что-то было притягательное в этом тихом и скромном мальчишке. Вечером они пытались завести с ним разговор, но тот просто задёрнул полог кровати и не пошёл на контакт. Они списали это на усталость. Ещё один сосед — Питер Петтигрю, светловолосый и немного полноватый мальчик, — друзей не особо заинтересовал, потому что был неприметным и немного пугливым.

Джеймс и Сириус легли спать с довольными улыбками, оба понимали, что мечта сбылась, они в Хогвартсе, на факультете Гриффиндор, и нашли друга и дружелюбных соседей.

В мыслях черноволосого мальчика всплывал образ девочки.

Выразительные голубые глаза, красивая улыбка. «Мари. Неужели ты и правда слизеринка? Нет. Нет. Все, кого я знаю, были слизеринцами — они коварные, лицемерные и надменные, пекущиеся только о себе. За нашу короткую встречу я не увидел ничего из этого. А может, она мастерски носит маску? Но в любом случае с меня хватит этих слизеринцев! Но я всё-таки должен познакомиться и поблагодарить за спасение, ха… меня спасла девчонка! К тому же слизеринка. Это удар ниже пояса по моему самолюбию. Джеймс не поймёт, да никто не поймёт! Блэки должны держать лицо! После проявления манер забуду об этом», — пообещал себе мальчик.

Утром следующего дня Мари надела школьную форму, заплела привычные две косы, собрала сумку и надела очки.

— Ты носишь очки? — удивилась соседка.

— Ну… я не могу сказать, что у меня плохое зрение. Это отцовские, он носил их при жизни. Возможно, бред ребёнка, но когда я смотрюсь в зеркало, то вижу его черты лица. Такое ощущение, что очки нас сближают, от этого чувствую себя увереннее.

— Ты же сказала…

— Я оказалась в приюте после смерти родителей. Но эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз.

— Мне жаль… И это не бред, я вот ношу браслет, что подарил мне брат, и это тоже придаёт мне сил, — сказала девочка и показала браслет.

— Спасибо, нас как минимум двое, — рассмеялась Мари, — и раз ты готова, предлагаю пойти на завтрак.

Подходя к большому залу, девочки стали свидетелями неприятной сцены. Двое ребят, а именно Поттер и Блэк, обойдя с двух сторон Снегга, который стоял рядом с Эванс, пихнули его в оба плеча. От неожиданного толчка у слизеринца упали все книги.

— Надо быть осторожнее, Нюнчик! — издевательски произнёс Поттер.

От увиденного у Мари в горле стал ком.

«И это мой брат Джеймс?» — девочки подбежали и помогли пострадавшим.

Получив своё расписание, ученики отправились на первый урок.

Первым у слизеринцев был урок заклинаний с Когтевраном. Когда профессор задавал вопросы, Мари самая первая поднимала руку и всегда давала правильные ответы. Всё дело в том, что библиотека приюта была небольшой, и всё, что было ей интересно, она прочитала, и благодаря своему знакомству с Тэдом и его девушкой Мари стала читать книги для начинающих волшебников. Поэтому в школу девочка приехала, уже имея определённую базу знаний.

На практической части урока перо Мари взлетело самым первым. Смешки, которые преследовали её с самого утра, тут же прекратились.

После окончания последнего урока ученики стали покидать класс. Но не успела Мари отойти от класса, как кто-то удержал её за локоть. Оглядевшись, она узнала мальчика с надменной ухмылкой.

— Привет, я толком и не представился вчера. Сириус Орион Блэк, — гордо сказал мальчик и протянул руку.

— Мари Блайм, — сказала девочка, подавив смешок, и ответила на рукопожатие.

— В общем, я хотел сказать спасибо за то, что помогла мне вчера и выручила, — нарушил мальчик неловкое молчание.

— Не за что. Рада была помочь. Как факультет, уже нашёл друзей?

— Да, я на Гриффиндоре. Всё великолепно, и друзей нашёл. А ты как? Вижу, ты стала змейкой. И как? Ядом уже жалишь? — немного нахально, но как-то настороженно спросил Сириус.

— Пока нет, лишь шипеть умею, — отшутилась Мари, — слышала, для твоей семьи Гриффиндор в новинку?

— Есть такое, я решил нарушить традицию, чтобы не было скучно.

«Кого-то он мне напоминает», — усмехнулась девочка. Тут она услышала звонкий голос и заметила Поттера.

— Эй, дружище, ты куда пропал?

После этих слов Сириус резко развернулся, полностью заслонил собой Мари и поспешным шагом направился к другу.

— Ой, да я тут пергамент забыл. Чем займёмся? Может, изучим замок? — хватая Поттера за плечи, увёл того прочь. Блэк внезапно появился и так же внезапно исчез. «Стесняется меня? Да нет, бред».

Тем временем в другом коридоре шли Снегг и Эванс.

— Ну что, как ты? Нравится здесь?

— Ещё бы! Здесь всё так волшебно! И гостиная, и комната, и девочки, — и правда, гостиная была очень уютной с пестревшими в ней красными и золотыми красками, с многочисленными диванами и подушками, огромным камином, в котором всегда горел огонь.

В комнате для девочек первого курса располагалось четыре кровати. Лили подружилась со всеми соседками: Мэри Макдональд, Алиса Стоун, Эмили Тайлер. Новые соседки произвели довольно хорошее впечатление на Лили.

— Лили, ты помнишь, что хотела сходить со мной к колдомедику? — нагнала друзей Алиса.

— Ой, совсем забыла. Прости, Сев, мне нужно помочь Алисе. Увидимся!

Когда подруги отошли на приличное расстояние, Алиса спросила:

— Ты дружишь со слизеринцем?

— Да. Северус мой лучший друг.

— Не хочу тебя пугать, но… слушай, Гриффиндор и Слизерин обычно не дружат, даже воюют.

— Но почему?

Стоун пожала плечами, она не хотела вдаваться в подробности, которые крайне тяжелы для её новой знакомой.

Ещё с самого Хогвартс-экспресса Джеймс Поттер понял — они с Сириусом Блэком станут друзьями. Их мысли были схожи, они оба увлекались квиддичем, были талантливы и просто легко находили общий язык. Поттеру очень понравился этот мальчик, несмотря на его фамилию. Блэк, в свою очередь, считал Поттера подарком судьбы.

Они оба не могли предвидеть, что после случайной встречи в поезде сегодня они уже вместе пойдут на завтрак, сядут за одну парту и разделят на двоих улыбки и шутки.

Первый учебный день пролетел довольно быстро.

На заклинаниях Джеймс и Сириус особо отличились, с первого раза выполнив нужное задание. Также они познакомились со всеми новыми учениками и даже кое с кем из старших. Сириус отметил, что Джеймс был очень весёлым и задорным, а Поттер понял, что его новый друг не меньше его самого любил вытворить что-нибудь смешное. Двое друзей сидели вместе в гостиной, но увидев таинственного молчаливого соседа, подошли к нему.

— Давай вместе сделаем уроки? — предложил Джеймс.

Не то чтобы он хотел списать, просто, занимаясь общим делом, они могли немножко сблизиться. Сириус поддержал идею и добавил:

— Да, давай. Так будет легче.

Римус снова разрывался.

Ему хотелось сесть рядом и поговорить с этими весёлыми мальчишками. Они не были виноваты в том, что ему приходилось отказываться от их притягательного общества. Ещё днём он заметил, как они поглядывали на него, а в обед пытались завести разговор… Ну не мог он наплевать на то, какую услугу оказал ему Дамблдор, разрешив учиться в этой замечательной школе!

— Нет, спасибо, — тихо ответил Люпин. — Я уже всё сделал. — И он бегом направился наверх, в комнату, чтобы не видеть их разочарованных глаз.

Джеймс грустно вздохнул и вновь уставился в пергамент. Ну ничего, они не сдадутся.

Из спален девочек спустились Мэри Макдональд и Лили Эванс. Они сели за столик рядом с окном, разложили кучу книг и пергаментов рядом и принялись что-то увлечённо обсуждать.

— Зануды всегда держатся вместе, — фыркнул Сириус.

Джеймс рассмеялся.

— Но мы-то не такие, верно? Поэтому с завтрашнего дня начинаем исследовать замок! — На это предложение Сириус охотно кивнул.

А наверху, в спальне для мальчиков, сидел Римус, который разрывался между желанием почитать книгу или заменить её общество реальными людьми.

Первая неделя прошла на одном дыхании. Мари поражала преподавателей своими знаниями, а отношения с подругой становились всё крепче. Но вместе с этим становилось больше злых языков со стороны своего же факультета. Постоянные презрительные косые взгляды, разговоры за её спиной.

Когда Мари и Кейт заходили в гостиную, все разговоры прекращались, и так, в полной тишине, они проходили по коридору со спальнями.

В большом зале они сидели чуть дальше от учеников своего факультета, никто не решался сесть рядом. Для всех они стали изгоями. Но изгои, надо признать, были очень умные, они отвечали на уроках, заклинания давались им легко, а выполнение домашних занятий вовсе не обременяло их. Им было весело вдвоём, и напряжение на факультете никак на этом не отражалось, они полностью игнорировали окружающих. И это довольно сильно уязвляло многих чистокровных, било по их самолюбию.

Так в сердце чистокровной Милисенты Гринграсс зародилась зависть. Сдружившаяся с ней Джесс Лафинктон стала замечать, что Барти Крауч стал часто сидеть с ними рядом в библиотеке, делая домашку.

Усилиями завистников информация о Мари была распространена среди чистокровных и людей их круга с других факультетов. А любой секрет, как всегда, знала вся школа. Поэтому люди поделились на три категории: те, кто смотрит на девочку с жалостью, те, кому совсем всё равно, и, конечно, завистники, кидающие косые взгляды и создававшие новые сплетни.

Всё это не дало ожидаемого эффекта и ужасно бесило сплетниц. Тогда Долорес Амбридж, слизеринка со второго курса, предложила разделить подруг и лишь тогда растоптать по отдельности. Слизеринки поддержали эту идею и стали обращать внимание на Кейт, считая, что лучше уж общение с сестрой оборотня, что была при деньгах, чем с совсем безродной — магловским выродком, как прозвала её Долорес, с чем согласился весь факультет.

На протяжении четырех дней Мари наблюдала, как с Кейт стали здороваться, интересоваться делами, задавать вопросы по учёбе.

— Слушай, Кейт, помоги нам, пожалуйста, с историей магии, — лилейно попросила Элора, подходя к парте подруг после урока.

— Ну ладно, помогу, конечно. Мари, увидимся в комнате, — ответила Кейт и с улыбкой покинула подругу. Мари поднялась следом и, проходя мимо Снегга, услышала:

— Кажется, твою подругу пытаются переманить на свою сторону, — безэмоционально пробубнил он. Мари остановилась около него и, посмотрев на дверь, где исчезла единственная подруга, задумалась. Заметила ли она? Да. Уж слишком резкая перемена в отношении слизеринцев к ним.

— Посмотрим, получится ли у них.

— Не страшно?

— Я предпочитаю дружить с людьми, которым доверяю. Вот и посмотрим, ошиблась я или нет, — дав смелый ответ, она отправилась в библиотеку, отгоняя прочь плохие мысли.

Там она увидела одиноко сидевшего Люпина. Мари не раз замечала, что мальчик всех сторонится, хотя его глаза блестели азартом, когда он видел проделки сокурсников.

Он ей сразу понравился, с ним было легко и приятно общаться. «Римус был бы хорошим другом моему оболтусу брату. Было бы хорошо, если бы он был голосом разума для него», — рассуждала Мари, так как заметила нездоровый интерес со стороны Джеймса и Сириуса к тихоне Люпину.

— Привет, Римус. Ты не против моей компании?

— Нет-нет. Можешь сесть, — растерялся мальчик.

Они просидели пару часов за выполнением домашней работы, порой обговаривая какие-то темы. И когда с мозговым штурмом было покончено, Мари решила прервать тишину.

— Скажи, ты так и будешь бегать от двух дурачков?

— Не пойму, о чём ты.

— Я думала, что ты набрался мужества для приключения. Но, видимо, ты снова закрылся в своём страхе. Неужели сдался?

— Нет. Просто решил, что пришёл сюда ради знаний.

— Ложь! Тебя выдают глаза, Римус. Я же вижу, что ты хочешь быть им другом.

— Не думаю, что им это понравится.

— А ты попробуй. Каждому в этом мире нужен друг, если замкнуться в себе, то ты сломаешься. Знаешь, дружба приумножает радости и дробит печали. И не стоит решать за других, это эгоистично.

— Ты не понимаешь, так будет лучше.

— Я тоже так думала, но только сейчас поняла, какой бы сильной и умной я ни была, мне нужен друг, тот, с кем можно разделить и смех, и печаль. Да, ты не сможешь ему сразу же открыться, но… время есть, с этим можно не спешить. И если друг увидит твою плохую сторону и останется, то значит — это настоящий друг.

— Но если я привяжусь, а потом от меня отвернутся…

— Я знаю только, что страх — это нормально, но если ты не попробуешь, то и не узнаешь.

— Думаешь? Стоит ли?

— Мы приехали сюда и открыли новую главу своей жизни, а это значит — пора что-то менять в ней. Мы все имеем право на счастье!

После этих слов каждый погрузился в свои мысли.

Римус боялся идти с людьми на контакт из-за своей болезни. Угроза — вот кем считал себя гриффиндорец. Оборотень или нет, он всего лишь одиннадцатилетний мальчишка, желавший быть нормальным, таким же, как и все.

А Мари думала о том, что очень боится потерять Кейт. В приюте над Блайм часто издевались, она была одиночкой. Девочка боялась подпускать к себе людей, да и магия делала её странной в глазах маглов. Но в её жизнь ворвался парень, который защитил и помог стать уверенней, — так она обрела своего названого брата, а вместе с ним и сестру, которая стала настоящим подарком. Также и с Кейт. Мари увидела в ней настоящего друга, хотя дружбе и была всего неделя. Им было весело вместе, они одинаково мыслили и рассуждали. И это придавало Мари чувство спокойствия и уверенности.

— Думаю, я хочу рискнуть и позволить себе стать счастливей, — раздался голос Римуса после долгих мысленных терзаний.

— Отлично. И, раз мы набрались достаточно храбрости, закрепим это витамином радости, — с этими словами Мари протянула соседу карамель, одаривая его счастливой улыбкой.

— И снова ты помогаешь мне прийти в себя и набраться смелости.

— И вовсе это не я. Это — карамель, лучшее лекарство, — сказала довольная Мари и, закрывая книги, продолжила, — думаю, пора расходиться и действовать.

Ребята попрощались, и каждый отправился в свою гостиную.

Подходя к лестнице, ведущей в подземелье, в одном из кабинетов Мари услышала голоса. Дверь была приоткрыта. «И куда уж деться от своего любопытства», — подумала девочка и, не производя ни звука, подошла к кабинету.

В компании трёх однокурсниц стояла Кейт.

— Эта безродная оборванка не стоит твоей дружбы. Вот увидишь, с нами ты всегда будешь в почёте, а она кинет тебя при первом же случае.

— Верно, строит из себя невесть что перед профессорами, отнимает у нас возможность отвечать на уроках, выпендривается.

— Выскочка, да и только!

— Хоть бы в зеркало смотрела, мало того что в тряпье ходит, так ещё и в очках, фу… Слизерин всегда был идеальным факультетом, а тут эта… Почему мы должны это терпеть?

Слизеринки поливали грязью свою однокурсницу, показывая свою неприязнь. А Кейт всё это время молча смотрела на них, не выражая никаких эмоций. Сердце Мари сжалось: действительно, сейчас, в её положении, она ничего не могла предложить своей подруге, лишь саму себя с кучей тараканов в голове. Её объяла липкая противная обида и страх, что снова останется одна.

— Знаете, смотрю я на вас и чувствую настоящую радость, — начала Кейт, на этих словах собеседницы злорадно усмехнулись, — радость от того, что мне посчастливилось попасть на один факультет и познакомиться с Мари.

От услышанного усмешки тут же сползли с лиц девчонок. А у девочки за дверью, казалось, остановилось сердце.

— Она смелая, честная и добрая. И я сделаю всё, чтобы стать для неё хорошей подругой. Больше не смейте оскорблять её при мне. Плевать, что судачат обо мне, но за своих близких я глотку перегрызу, — угрожающим холодным голосом произнесла Паркер. — А сейчас прошу меня простить, меня ждёт моя лучшая подруга.

С этими словами Мари поспешила спрятаться за гобеленом, опережая Кейт, которая подошла к двери.

По щекам Мари стекали слезы, но, к счастью, совсем не от горя, а от радости. «Римус, иметь друзей — это безграничное счастье», — думала она, вытирая слёзы.

Через некоторое время Мари зашла в комнату, где её ждала Кейт, читавшая книгу.

— Ты чего так долго? Я уже думала на поиски идти, — улыбнулась ей подруга.

— Прости, зачиталась. И знаешь, думаю, пора отдохнуть. Скажи, ты не против провести время в обществе гитары?

— Нет, конечно! Ты играешь?! Класс!

— Да, совсем немного, поэтому не суди строго.

Весь оставшийся вечер девочки провели, распевая известные маггловские песни, шутя и смеясь, заедая это всё карамелью.

Дойдя до гостиной, Римус увидел там своих соседей. Джеймс и Сириус играли в волшебные шахматы, с ними был и Питер, с которым они всё же подружились.

Римус замер в нерешительности, но вспомнил слова Блайм, которой, как чувствовал мальчик, тоже было тяжело завести друзей и открыться им. Но он увидел решительность в её глазах, и это его вдохновило.

Мальчик глубоко вздохнул и решительно пошёл к столику, за которым сидели ребята. Заметив мальчика, который шёл к ним, двое друзей поднялись на ноги.

— Римус, — начал Джеймс, — давай будем дружить? Ты отличный парень, и мы очень хотим с тобой общаться.

— Ребята, вы тоже классные, — Римус всё же нервно почесал свой затылок. — Просто я боюсь, что не понравлюсь вам.

— А давай попробуем, — видя нерешительность соседа, предложил Сириус, а остальные тут же поддержали.

— Давайте! — ответил Римус на свой страх и риск. И ребята испустили боевой клич.

— Рем, дружище, выручай, а то эта надменная ухмылка меня уже бесит, — взмолился Джеймс, усаживая вместо себя нового друга под звонкий смех остальных ребят. Сегодня не совсем обычный Римус Люпин, всё же решился сделать шаг навстречу нормальной школьной жизни.

* * *

Шло время. Четверо гриффиндорцев сближались, становясь неразлучными друзьями. Вместе делали уроки под руководством Люпина, шутили — очень много, — теряли баллы и тут же их зарабатывали. Бродили по ночному таинственному замку, устраивали шалости, часто подтрунивали над теми, кто им не нравился, и в особенности над слизеринцами.

Что же касается рыжей девочки и её лучшего друга-слизеринца, то их дружба вызвала бурную реакцию у окружающих. Неодобрение было и со стороны змей, и со стороны львов, а остальные только удивлялись. Но тем не менее их дружба не становилась слабее.

Лили подружилась с соседками, вместе они часто болтали допоздна, вместе ходили на трапезы и на уроки. За исключением совместных уроков со Слизерином, ведь на них девочка была с Северусом. После уроков пара друзей старалась не только делать уроки, но и гулять, как раньше, тогда, в Коукворте, живя на соседних улицах.

Лили было спокойно и хорошо рядом с немного мрачным другом. Они, как день и ночь, были всегда вместе. А на все комментарии подруг Лили отвечала «Вы не понимаете», на что подруги снова и снова закатывали глаза.

Две подруги-слизеринки всё так же оставались вне милости, но внимания привлекали уже меньше. Слизеринцы поняли, что девочек бессмысленно гнобить, — упёртые, — просто решили оставить их и дальше тихо-мирно сосуществовать. В гостиной девочкам были не рады, поэтому они только проходили мимо, косые взгляды и неприязнь остались, но пристального внимания они не привлекали.

Изменения произошли и с гордым мальчиком по имени Барти Крауч. Он тоже стал вести себя иначе. Если раньше он изредка садился рядом с девочками для выполнения домашних заданий, то теперь он стал делать это заметно чаще, поначалу заносчиво вступал в спор по каким-то то вопросам, а затем и вовсе стал просто участвовать в жарких дискуссиях.

Мальчик был очень собранным, редко выглядел расслабленно. Он был как струна, но казалось, будто скоро эта струна порвётся от напряжения. Крауч был очень умён, он не тянул руку чаще всех, как Блайм, но что бы у него ни спросили, он всегда знал ответ.

Девочки стали замечать, что письма, которые он получал, чаще всего заставляли его хмуриться и еще больше напрягаться.

В один из таких вечеров приятели не уследили за временем и задержались после отбоя. Ребята продвигались по тёмным тихим коридорам и лестницам, опасаясь попасться грозному Филчу. Для всех первогодок он был кем-то вроде монстра, и никто не хотел встретиться с ним. Когда ребята миновали очередной коридор, из-за угла к ним вышла миссис Норрис, нарушители испуганно попятились назад.

— Филч, — испуганно проговорила Кейт.

— Ладно, давайте разделимся, я уведу смотрителя и его кошку в противоположную сторону, а вы пока спрячьтесь, а потом бегите в гостиную, — лихорадочно соображал Барти. «С нас всё равно снимут баллы, но если мне на факультете не посмеют ничего сказать, то вот у девочек будет много проблем», — подумал мальчик. И, не дожидаясь согласия, схватил кошку и побежал по коридору, забыв о скрытности.

Не теряя ни минуты, девочки спрятались за рыцарскими доспехами, собрав в руках мантии. И тут же, через минуту, вбежал Филч с фонарём в руках, бубня себе что-то под нос. К счастью, он не стал осматриваться и сразу ринулся на звуки мяуканья своей дражайшей кошки.

— Что будем делать? Он же поймает Барти! — спросила Мари.

— Это плохо. Я слышала, что его отец очень строг, ты и сама помнишь, как он напрягается после своих писем.

— Думаю, ему сильно достанется, надо что-то предпринять, — задумалась Мари.

— Отвлечём внимание Филча, мм… чем-то громким, может… О!.. разбить окно?

— Будет весьма эпично, — усмехнулась Мари, — я как раз наткнулась на взрывающие чары, давай проверим в действии? — поиграла бровями девочка.

И через мгновение три окна были разбиты вдребезги, а виновницы спрятались в нише в той стороне, откуда должен был бежать Филч.

Старик не заставил себя долго ждать и как по плану бежал теперь с кошкой в руках на звук. Мужчина, увидев разгром, выругался, угрожая повесить виновников за ноги в подземелье. И ринулся дальше по коридору, даже не задумавшись, что виновницы остались позади.

Увидев, что путь свободен, девочки отправились на поиски своего героя. И как и ожидалось, нашли его за одним из гобеленов.

— Бу… — напугала его Кейт, отдергивая гобелен, и грациозно махнула в сторону, предлагая выйти наружу.

— Мистер Крауч, позвольте доложить. Филч был умело ликвидирован.

От слов Мари и её наигранной пафосности девочки не выдержали и рассмеялись.

— Так это вы? Вы что, целый этаж разнесли? — улыбки, и приступ смеха напал и на мальчика. Адреналин зашкаливал, и эмоции вырывались наружу.

— Понадобилось лишь три окна, — вытирая слезинки от смеха, ответила Мари, — а теперь, я думаю, стоит уходить отсюда.

И ребята побежали вниз, избегая проходивших мимо старост. Почти дойдя до спасительной гостиной, Барти остановился.

— Спасибо вам, что не бросили, и ещё, это было весело! Я давно так не смеялся.

— Не за что, — весело ответила ему Кейт. — И тебе спасибо, что ринулся спасать нас.

Мари согласно кивнула. Барти был настоящим зубрилкой, она видела, как он неделями был напряжён, стараясь учиться усердней, снова и снова перечитывал то, что не понимал. Словно от этого зависела его жизнь. Как сейчас заливисто и задорно он смеялся мгновение назад, и как при подходе к гостиной его плечи напряглись, а на лице появилась печать обречённости.

— Знаете, я думаю, мы заслужили разгрузку. Каждый из нас много работал, и если не выпустить пар — боюсь, мы взорвёмся, как те окна на четвёртом этаже.

— Какие предложения? — оживилась Кейт.

— Прогулка под звёздами Что скажешь, Барти? Разве ты не устал от всего этого?

Мальчик застыл в нерешительности, будто взвешивая и оценивая предложение, но затем выдохнул и с улыбкой, которую до этого видели очень редко, ответил:

— Ну, раз мы уже нарушили отбой из-за учёбы, то почему бы и не продолжить ради отдыха?! Я за!

Мари вопросительно посмотрела на Кейт, и та, улыбнувшись и сделав шуточный поклон, ответила:

— С вами, моя лучшая подруга, хоть на край света!

— Тогда идём, — развернулась девочка и повела всех на выход. Осторожно прячась и скрываясь, ребята всё же выбрались из замка. Мари решительно вела друзей на поле для квиддича.

— Ты куда? — спросила Кейт, когда они дошли до поля.

— Хочу немного проветриться, — сказала Мари, подходя к кладовке с мётлами. — Алохомора!

Дверь поддалась заклинанию и открылась, из кладовки девочка вынесла три метлы и протянула друзьям.

— Слушайте, я… не умею, — выпалил мальчишка. — Отец говорил, что это бессмысленная трата времени и сил, которые нужно тратить на учёбу.

— Но ты ведь хочешь попробовать? Ты только представь — ветер в лицо, его шум в ушах баюкает и успокаивает, накрывает чувство беспредельной свободы, и никаких рамок. Это невероятно успокаивает сознание. Даёт возможность отключить голову от тревог, — Мари прикрыла глаза и говорила так, будто уже летит.

— Да, я точно хочу этого! — решительно заявил Барти и чуть тише добавил: — Поможете?

Мари довольно быстро помогла Барти освоить полёт, чему тот был несказанно рад и, как истинный мальчишка, освоившись, нарезал круги вокруг поля. Они пролетали так пару часов, а благодаря согревающим чарам, которые знал Барти, не замёрзли. Довольные и счастливые, они благополучно отправились в спальни.

Наутро весь преподавательский состав кипел от возмутительного поступка нарушителя. Конечно, под подозрение попадали все старшекурсники, ведь младшие курсы таких заклинаний ещё не проходили, да и смелости на такое вряд ли хватит. Все за завтраком то и дело обсуждали это, строя догадки.

— И никто даже представить не может, что виноваты две маленькие милые девочки, одна из которых любимица преподавателей, — съязвил Барти, подходя к месту, где сидели девочки-изгои. Под настороженные и шокированные взгляды своего же факультета он подошёл и просто сел рядом с ними.

— На что только не пойдёшь ради друзей, — в той же манере ответила ему Мари. Все трое рассмеялись.

Для каждого этот момент был особенным по-своему. Но всех объединяло одно общее чувство — дружба. В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы, исключить из жизни дружбу — всё равно что лишить мир солнечного света.

Счастливый смех и улыбки не укрылись от пристальных серых глаз, которые частенько поглядывали на девочку в очках.

Всё это время, скрытно от окружающих, Сириус утаскивал Мари, чтобы узнать, как у неё дела. Они часто подтрунивали друг над другом, могли долго говорить обо всём, гибко избегая тем о факультетах.

Им было легко общаться друг с другом, Сириус не обращал внимания, что она была одета в потрёпанную и уже ношенную одежду, со старой сумкой и ветхими учебниками. Не сказать что он был милым с ней, нет, совсем нет, высокомерным — да, но выглядело это порой даже мило.

Особенно забавляло Мари видеть, как заносчивый мальчик загорается, как спичка, когда тема в разговоре его цепляла. И казалось, что это начало хорошей дружбы. Но единственное, что её смущало, — это скрытность с его стороны. Она настораживала.

«Неужели он и правда стесняется меня?»

Сириус и сам не мог ответить на этот вопрос. В единственном он был точно уверен, что хотя материальное положение Мари и было как у Нюнчика, это совсем не волновало его гордость. Он считал её другой. Она была милой и начитанной, а в шутках и иронии не уступала ни Поттеру, ни самому Блэку. Но её факультет сильно смущал его, он всем нутром ненавидел чистокровных фанатиков, Слизерин и своих родных, особенно после того, как попал в школу и увидел, что мир не такой уж и отравленный, как описывала его семья.

Знакомство с Поттером, Гриффиндором и друзья стали глотком свежего воздуха. Его не поймут друзья, будут злорадствовать многочисленные родственники-слизеринцы, узнав, что мальчик дружит со слизеринкой. Но ведь со слов его кузины Нарциссы, слизеринцы не воспринимают Мари в своих кругах. Вечерами, размышляя над всем этим, он заключил, что друзья с факультета для него важнее, поэтому он продолжает скрывать от них тайную дружбу с Мари Блайм.

«И вообще, все эти мысли не одиннадцатилетнего мальчишки. Хочу хоть здесь забыть о слизеринских замашках», — думал Сириус.

Но вот сейчас, при виде, как ей там хорошо и весело, в груди что-то сдавило. Эгоист, да, он и был им. Не зря ему, как наследнику знатного чистокровного рода, с ранних лет внушали, что быть Блэком чуть ли не то же самое, что быть королевской крови.

После происшествия с окнами мальчишки неделю не бродили по замку. Но в этот раз решили, что пора продолжить свои исследования и, бродя по коридорам, наткнулись на Северуса Снегга.

С самого первого дня Джеймс и Сириус возненавидели этого слизеринца.

Они случайно сталкивались в коридорах, и между ребятами завязывалась словесная перепалка, которая часто переходила границы. Бывало и так, что в толпе учеников Северус случайно толкал Джеймса, и тот тут же принимался выяснять отношения. И когда Поттер уже тянулся к палочке, появлялась Эванс, которая спасала своего дружка, при этом сильно крича на Джеймса.

И сейчас они стояли и пускали друг в друга злобные взгляды. Питер испуганно поёжился, но понял, что когда он с друзьями, то бояться нечего. Римус же непонимающе смотрел то на одного, то на другого.

— О, какие люди, — улыбнулся Джеймс, — привет, Нюнчик!

— Прям подарок судьбы, — присоединился к другу Сириус. Римус при этом едва слышно вздохнул. Ему не хотелось участвовать в спорах друзей и Снегга.

— Дайте пройти, — сквозь зубы с откровенной неприязнью сказал слизеринец.

— Не боишься так поздно гулять? — ухмыльнулся Сириус.

— Да пошли вы.

— Да ты, я смотрю, бесстрашный! — картинно возмутился Поттер.

Джеймс ещё никогда не чувствовал по отношению к другому человеку столько неприязни. Северус был яркой его противоположностью. Весь его образ заставлял его идти на конфликт, при этом в очень грубой форме.

— Отойдите. Или я… — начал угрожать Снегг.

— И что же ты сделаешь? Вытрешь об нас свой сопливый нос? — высокомерно спросил Сириус. Питер захихикал.

— Сами напросились. Ступефай! — выкрикнул слизеринец, но Поттер успел поставить щит, и заклятие отскочило в стену.

— Решил подраться с нами, — скривил губы Сириус и тоже вытащил палочку, — Экспеллиармус!

— Протего!

— Неплохо, Нюнчик. Остолбеней!

Северус отлетел к стене. Джеймс и Сириус стали к нему приближаться. В их глазах горел недобрый огонь.

Северус сжался, боясь, что они сейчас начнут бить его.

Питер заинтересованно переводил взгляд с Сириуса на Джеймса. Римус уже хотел вмешаться и сказать, что это подло и неправильно, но Джеймс произнёс:

— Считай, что тебе повезло.

Северуса так и подмывало сказать что-нибудь обидное в ответ, но он не мог выдавить из себя ни звука, лишь обречённо глядя в спины уходящих смеющихся мальчишек. Северус лежал на холодном каменном полу, думая о своей жизни.

Он чувствовал себя ужасно слабым. Даже когда пьяный отец бил его и он не мог защититься, Северус не испытывал такой жалости к самому себе. Он был нелюдим среди маглов, а теперь и среди своих стал мишенью для издевательств. Раньше его, можно сказать, спасала Лили. Но когда её рядом не было, Северус вновь становился мишенью для постоянных насмешек и придирок не только со стороны Поттера и Блэка, но даже от собственных однокурсников.

Нередко Северус видел, как мальчики, с которыми он жил в спальне, брезгливо смотрели на его старую мантию и потрёпанные временем учебники. Потом они гадко смеялись, подчёркивая, что на Слизерине обычно учатся дети из семей богатых и чистокровных волшебников, а полукровки попадают по чистой случайности. И всякий раз поражались, какой неказистый курс поступил в этом году, нищие изгои.

Северуса глубоко поражало то, как держится при этих насмешках Блайм.

Если быть до конца честным с собой, то, возможно, ему хотелось подружиться с ней, но гордость не позволяла, а может, это просто страх.

Джеймс, Сириус, Римус и Питер беззаботно гуляли допоздна по замку. Джеймс часто шутил про Слизерин, но не более. Для них вечерняя потасовка совсем ничего не значила, совсем недавно морально растоптали человека, а спустя минут тридцать абсолютно забыли об этом.

На следующий день, как оказалось, Снегг пошёл к профессору Макгонагалл и заявил на мальчиков. Ребята были наказаны, да и Лили Эванс была крайне недовольна, что её лучшего друга обидели.

Сегодня гриффиндорцы проходили растение, которое называлось мандрагора. Крик этого растения мог оглушить на несколько часов или даже убить. Мандрагору нужно было пересаживать. Как оказалось, это было довольно скучное и неприятное занятие. Поэтому четверо гриффиндорцев, как обычно, дурачились.

После урока, когда все вышли из теплицы, к четверке подошла Лили Эванс. Они удивлённо посмотрели на неё. Лили сложила руки на груди и строгим голосом сказала:

— Знаете, я крайне возмущена, что вы, во-первых, ходите по ночам по школе, во-вторых, из-за вас мы теряем баллы, а в-третьих, вы нападаете на беззащитного человека!

Джеймс буквально задохнулся от возмущения. Мало того что Снегг нажаловался МакГонагалл, так ещё и своей Эванс наплёл неизвестно что!

— Чего? — воскликнул Джеймс, — а ты знаешь, что твой Нюнчик первый на нас напал? А потом ещё давай жаловаться всем вокруг!

— Ты думаешь, я не знаю своего друга? — Лицо Лили начало покрываться красными пятнами. — Северус и мухи не обидит! Это вы на него напали! Просто вы, Сириус и Джеймс, несносные хулиганы! Вот!

И, напоследок взмахнув рыжими волосами, Лили направилась к девочкам. Джеймс посмотрел на неё со злобой. Он не любил, когда его обвиняли в том, чего он не совершил, да даже если и совершил, как смеет какая-то девчонка ругать его?

— И чего она таскается за ним? — пожал плечами Сириус.

— Возможно, он и правда для неё лучший друг, — усмехнулся Римус.

— Ох, ну ты как всегда, — вздохнул Джеймс. — Забей на них.

Римус легонько толкнул его в бок, как бы подтверждая сказанное.

Лили с Северусом делали уроки в библиотеке. Они почти не разговаривали, ведь на Северуса вновь напало одно из его мрачных состояний, когда он отталкивал даже Лили, которая спокойно это принимала. Ей всегда было с ним интересно, они общались на разные темы.

Снегг рассказал ей утром про ночной случай, после которого она ещё долго возмущалась, защищая его. Но на самом деле в Эванс всё же закралась частичка сомнения. Она помнила, как Северус, глядя на то, как его однокурсники дразнили Мэри, даже не пытался их остановить. Пусть он и не участвовал в этом, но его реакция говорила сама за себя.

Когда Мари узнала о том, что случилось со Снеггом, она была ужасно разочарована.

Она не раз была свидетелем конфликтов между ними. И ей было стыдно, стыдно, что брат вёл себя, как зажравшаяся свинья, да и Сириус. Два сапога пара. Она понимала, что Снегг молчать не будет, далеко не наивный мальчик. Но в пропорции один против четырёх у Снегга просто не было шансов и не будет в будущем, если он и дальше будет одиночкой.

Разочарованная всей этой ситуацией, она снова была поймана Сириусом. Каждый раз для встречи они использовали одно и то же место — небольшой круглый кабинет, в котором была лишь пара столов. И, как оказалось, это помещение вообще не использовали.

— Привет. Как ты?

— По милости вашего Нюнчика у нас отняли баллы, да ещё и наказали. Известно же, слизни есть слизни, скользкие и изворотливые, мерзость. Трусливый гадёныш, ябеда! — негодовал Блэк.

— Я не оправдываю его поступка, жаловаться недостойное дело, — начала девочка, но была перебита.

— Ещё бы, приукрасил, сделав из себя невинного. Хотя палочку поднял первый.

— Вы наверняка давили на него морально, вас было четверо! — не выдержала несправедливости Блайм.

— И что? Ну подумаешь, немного припугнули. Он слабак и размазня, а свой сопливый нос задирает выше головы, хоть бы оделся нормально. Ничтожество, — с презрением говорил Сириус.

Мари неосознанно сделала пару шагов назад. В его словах она слышала голоса ребят, которые так же относились к ней.

— Сириус, ты только послушай себя. Так нельзя! Что он вам сделал, чтобы заслужить такое отношение?

— Ну вот… Очередная нянька Нюнчика, — разочарованно протянул мальчик, — и чем он вас берёт? Жалостью к убогим?

— Я тоже убогая! Если ты не заметил, то я тоже ношу обноски, как и он. Но знаешь, несмотря на моё положение, мне жаль тебя. Ты стыдишься меня, прячешься здесь ото всех, чтобы никто не увидел наследника великих кровей рода Блэк с нищей безродной девчонкой. Ты мне противен, Блэк.

— Это я-то противен? Думал, что в Слизерин берут чистокровных, а теперь вижу, что туда берут жалкие подобия, всех подряд. Зубрилка, любящая показать, какая умная, — мальчик совсем не следил за своими словами. — Ты никто.

Он кипел от злости, не понимал. Ведь Сириус, великий Сириус, был так щедр и общался с ней, а в итоге она не приняла его сторону, Римус и Питер и те молчали, даже когда друзья были немного не правы.

— Видеть тебя больше не могу! Самовлюблённый петух. — К глазам подступали предательские слёзы. Она отвернулась и поспешила уйти как можно дальше от него. А Сириус стоял с каменным лицом и сжатыми кулаками, в груди как будто что-то упало и разбилось. Что-то очень хрупкое, нелепо напоминавшее дружбу.

«Дура, каких много».

Почему-то именно этот разговор взбесил его больше, чем вся сегодняшняя ситуация. Тряхнув головой, он ушёл искать своих друзей, которые не будут учить его, что хорошо, а что плохо.

Мари, вытирая глаза, бросилась прочь от замка. Дойдя до леса, она решилась зайти в него и недалеко прогуляться, чтобы успокоиться от потери, как она думала, друга.

Тёмный лес объял её своей таинственностью и всевозможными звуками. С левой стороны от неё послышалось, как ломаются веточки. И любопытная слизеринка стала пробираться к тому месту, из которого слышалось мирное фырканье и звуки крыльев, рассекающих воздух.

Она выглянула из-за массивного дерева и увидела их. Таинственных и загадочных фестралов. Мари читала о них и понимала причину, почему видит их. От этого стало ещё тоскливее. А слёзы все так же стекали по щекам, обжигая сердце, словно раскалённая лава.

Девочка несмело, чтобы не спугнуть, подошла ближе, рассматривая существо.

Громадный крылатый конь, больше похожий на скелет, обтянутый кожей, смотрел на девочку перед собой.

Она подошла так близко, что смогла хорошо рассмотреть морду фестрала, напоминающую драконью, расположенные на ней большие широко открытые белые светящиеся глаза без зрачков. Это как пугало, так и будоражило.

Девочка вытерла слёзы и осторожно протянула руку к морде фестрала, тот немного отступил, но всё же позволил себя погладить маленькой девочке, которая совсем не испугалась его. Кожа фестрала оказалась гладкой, шелковистой, приятной на ощупь. Мари осторожно пошла вдоль туловища, любуясь этим существом. И в глаза больше всего бросились огромные крылья фестрала — мощные, кожистые и перепончатые, они напомнили крылья летучей мыши, а хвост, как и грива, длинные и чёрные.

«Интересно, каков он в полёте?» — подавленное настроение сменилось ярым интересом, ведь девочка безумно любила летать.

— Привет, ученикам запрещено заходить в лес, — начал великан-лесничий Хогвартса, тот, что первого сентября встречал первогодок на станции Хогсмид.

— Здравствуйте, мистер Хагрид. Простите за любопытство, но в замке стало как-то душно.

— Ты что, плакала? Испугалась? — спросил лесничий, намекая на лошадей.

— Нет-нет. Они прекрасны, если честно, то они даже настроение мне подняли.

— Значит, ты… Ну, видишь их. Мне очень жаль, — голос Хагрида немножко затих. — Фестралы — довольно дикие лошади, но директор позволил этим дивным существам обжиться в нашем лесу, хотя попечительский совет и был против, — перевёл тему лесничий, чему девочка была несказанно рада. — Первоначально этот табун состоял из одного самца и пяти самочек, но спустя вот уже пять лет их популяция разрослась. Первым фестралом, родившимся в лесу, стал самец Тенебрус, — мужчина указал на фестрала, которого всё так же гладила Мари, — он мой любимец, — это он сказал чуть тише, чтобы другие животные не услышали, и девочка рассмеялась.

— Значит, тебя зовут Тенебрус, а я Джейн, будем знакомы! И с вами, мистер Хагрид, — девочка протянула руку лесничему.

— И мне приятно, милая, только не зови меня мистер, просто Хагрид, — огромная рука слегка пожала хрупкую, тоненькую ладонь Мари.

— Хорошо, Хагрид. Расскажите ещё о фестралах, я знаю лишь то, что пишут в учебниках.

— Мне очень приятно, что тебе интересно больше, чем пишут в сухих книжках, опираясь лишь на малоизвестные факты. Фестралы из табуна Хогвартса обучены везти кареты с учениками от станции Хогсмид до дверей замка и обратно. Кроме того, их используют для перевозок верхом — таким способом пользуется наш директор Альбус Дамблдор для полётов на дальнее расстояние. Эти лошади вознаграждают всех, кто им доверяет, преданностью и покорностью, — сказал лесничий, видя, как его любимец уже прикипел к новой знакомой, низко опуская морду, позволяя девочке гладить его гриву.

— Они удивительные. Прокатишь как-нибудь и меня, Тенебрус? — ответом девочке послужил одобрительный взмах крыльев.

— Думаю, это обещание! — усмехнулся Хагрид, — Может, ты составишь мне компанию за кружечкой чая? Я как раз с утра испёк печенье, — просто спросил лесничий, ему стало очень приятно, что девочка совсем не испугалась этих лошадей, а даже восхитилась ими.

— Я с удовольствием, спасибо, что предложили, — вежливо сказала слизеринка. И, попрощавшись с фестралами, девочка пошла за Хагридом, иногда переходя на бег, так как не поспевала за своим новым другом. Удивительно, сегодня она потеряла друга, но вместо этого обрела нового.

Так начался её первый год в школе, она обрела друзей, дом и свой мир, в котором чувствовала себя живой, да, под другим именем, да, пусть бедна, но это не смущало её, у неё были другие приоритеты.

На каникулах она провожала своих друзей к каретам, запряжённым фестралами, бегала в совятню, отправляя письма Теду, ходила в гости к домовикам на кухню, и уже знала каждого из них по имени. Дамблдор часто звал Мари к себе в кабинет, вместе они проводили вечера за чтением книг, обсуждением интересных тем и поеданием лимонных долек. Директор разрешал ей пользоваться своей личной библиотекой, иногда давал ей уроки.

Время шло, сменялись недели и месяцы. Ребята-гриффиндорцы стали называть себя мародёрами, они часто подшучивали над всеми и над слизеринцами в частности.

Блэк и Блайм после ссоры так и не разговаривали, полностью игнорируя друг друга. У каждого из них были свои друзья и свой факультет. Они были счастливы, но ощущение того, что чего-то не хватало, немного давало о себе знать, когда они ненароком проходили по одному коридору или сидели на одних уроках. Казалось, разница лишь в цвете галстука, но это оказалось целой пропастью, что раскрывалась тысячелетиями.

Лето после первого курса для каждого проходило по-разному: кто-то проводил каникулы в теплой обстановке с родителями, а у кого-то дела обстояли иначе.

Угрюмый Северус был совсем не рад наступлению лета, ведь приходилось возвращаться в дом, пропитанный запахом магловского алкоголя и сигарет. Терпеть нищету, ругань отца и бездействие матери. Мальчик очень любил свою маму, но она была слаба, чтобы противостоять ненависти отца. Когда он в очередной раз бил сына и явно перебарщивал, мать обнимала мальчика за хрупкие детские плечи, слишком гордого, чтобы стонать от боли, укрывала, его словно щит, принимая удары на себя. И только тогда сын умолял отца остановиться. Так они и жили: отец магл ненавидел любое упоминание о магии. Северус никак не понимал, почему чистокровная волшебница живёт так, почему терпит это, но она предпочитала молчать. И всё продолжалось снова и снова, ненависти к отцу с каждым годом становилось всё больше, а безысходность и немощность служили мотиватором стать умнее и сильнее. Единственной отрадой для мальчика оставалась Лили, с которой он часто гулял.

Лили Эванс росла в любящей семье маглов, но и здесь было не всё так просто. И порой девочка, как никогда, чувствовала себя одинокой в стенах родного дома. А всё потому, что старшая сестра Петунья, в отличие от неё, не обладала волшебными способностями и очень расстраивалась из-за этого. В детстве девочки дружили, хоть между ними и были обиды. Но после того как выяснилось, что у Лили есть способности к магии и ей предстоит учиться в Хогвартсе, отношения с сестрой были разрушены. Туни, как звала сестру Лили, завидовала её способностям и тому, что в скором времени она отправится учиться в специальную волшебную школу. Завидовала, что Лили уникальная, а Туни обычная.

Когда Лили в первый раз поехала на вокзал Кингс-Кросс, старшая сестра поссорилась с ней, наговорив всяких гадостей. Отец и мать прилагали много усилий, чтобы Петунья и Лили наладили отношения, но зависть перерастала в ненависть, не давая им помириться, отчего родители очень горевали. И когда в семье речь заходила о магии, Туни переходила на грубость. Уродка — вот каким прозвищем наградила её старшая сестра. Чтобы снова не сталкиваться с этой грязью, Лили старалась не показывать свою принадлежность к волшебному миру. Предпочитала уходить из дома на аллею, где её ждал лучший друг, который тоже черпал утешение во встречах, пытаясь сбежать от реальности. Они были будто спасательным кругом друг для друга.

Мари Блайм после школы вернулась в приют на долгое лето. Среди воспитанников её всё так же считали странной, и хотя с осторожностью, но шли на контакт. Так, например, к ней прикипела маленькая девочка Люси, которой было семь, тихая, спокойная и добрая, отчего часто становилась объектом для издевательств. Мечтательная девочка всегда верила в чудо и добро, что в скором времени в приют придёт супружеская пара и заберёт её к себе. Такая вера трогала, она, словно вечный огонёк, никогда не потухала и жила этой мечтой. Малышка жила в приюте с рождения, мать бросила её у порога, будто ненужную куклу. Но ведь дети не игрушки, ещё в утробе у них есть душа, сердце и первые чувства. Чувства к матери. Но, родив её, любящая и заботливая мама, как думал ребёнок, отказалась от неё. И таких историй было много. Девочка не была глупой, просто у каждого есть мечта, и её мечтой было стать кому-то нужной, любимой. И если обычный ребёнок мечтает об игрушке, то приютские дети мечтают просто оказаться в объятиях матери.

— Можешь не мечтать, Люси, — сказал один из задир, когда все дети высунулись из окон, наблюдая, как с очередной семейной парой разговаривала заведующая, — ты слишком стара для них.

— Наверняка возьмут какого-нибудь миленького малыша, — также с издёвкой подтвердил другой.

Люси немного погрустнела, но Мари открыла руки для объятия, и девочка, всхлипнув, уткнулась в живот к странной, но доброй девочке. Мари не ответила обидчикам. А что говорить, если это правда? Они просто сказали вслух то, что каждый знал, лишь в немногих всё ещё теплилась надежда. И даже задиры смотрели, затаив дыхание, быть может, всё ещё надеясь, что пришли за ними: каждый хотел быть нужным, каждый ждал любви. И Мари тоже этого хотела, тысячи раз представляла, как появится на пороге Поттер-мэнора и, возможно, её не оттолкнут, а заключат в тёплые объятия, но была полностью уверена, что этого не случится.

Вернувшись в приют, девочка убрала палочку в чемодан, ведь магию использовать нельзя. Мари много читала и брала на заметку темы, которые хотела изучить подробнее. Дамблдор то и дело присылал ей книги из библиотеки школы, интересуясь её делами. Почту он отправлял всегда в одно и то же время, чтобы не пугать окружающих — через каждые пять дней на подоконнике девочки в шесть утра уже ждал сверток. Также Мари часто переписывалась с друзьями. Барти писал, что почти не отдыхает, отец то и дело заставлял зубрить учебники за второй курс.

«Раз мы всё лето продолжаем учиться, как проклятые, то в Хогвартсе просто обязаны будем веселиться! Заклинания и трансфигурация мне уже снятся. А на просьбу отца показать мне министерство он ответил отказом, сказав, что сделает это, только когда увидит табель со всеми превосходно по СОВ. Но самое главное — я соскучился!

Мари, забери меня отсюда…

Твой друг и пленник книг, Барти!»

Читая эти строки, Мари понимала, как сильно скучает по друзьям, по веселью, по спорам и нарушениям отбоя, как они вместе вычитывали вслух интересную информацию. Даже учиться с Барти и Кейт было веселее и интереснее, часто прерываясь на смех и перекусы. Всё это было бесценно как для сироты, богатенького мальчика из семьи мракоборца, метившего на место чуть ли не министра, так и для Кейт, сестры оборотня, для которой друзья были тоже семьёй. Кейт на протяжении всех каникул приезжала на пару дней каждый месяц, а именно в полнолуние. Директор приюта была очень добра и позволила ей ночевать в приюте вместе с Мари, и эти дни были самыми счастливыми для подруг, наполненные весельем и смехом до поздней ночи.

Мари прогуливалась по парку с мыслями о том, что заведующая одобрила просьбу Теда, чтобы Мари покинула детский дом за неделю до начала учебного года. Из раздумий её вывело хулиганство пятерых ребят из её приюта. В каждом обществе — и магическом, и немагическом — есть своя элита. Эти пятеро были именно ею. Они явно что-то требовали, нападая на какого-то мальчишку. Ненароком Мари вспомнила, как когда-то была на его месте. Из-за магии окружающие считали её ненормальной, прозвали «ведьмой», и часто издевались всё те же ребята. Но благодаря помощи Теда Тонкса, что заступился за неё, издевательства прекратились, ведь за девочку теперь могли и в челюсть дать. Хотя Тед совсем не драчун, скорее добряк, но в стороне не может стоять, когда страдают окружающие. Этим он вдохновлял Мари, она старалась быть похожей на него.

Громкая пощёчина, ещё и ещё. Нет, так нельзя. Мари подбежала к компании, встав перед жертвой, она схватила руку, замахнувшуюся для очередного удара.

— О, поглядите, кто тут у нас… — начали ребята. — На его место хочешь?

— Прекратите немедленно. Только и можете, что обижать людей слабее вас, нападая толпой, — с холодной сталью в голосе сказала Мари, хотя её сердце бешено стучало.

— Старины Теда здесь нет, тебе больше никто не поможет, — сказал другой и грубо толкнул её в сторону, и девочка упала на землю. Она тихо зашипела от боли под издевательский смех обидчиков. «Здравствуй, жестокий мир!» — пронеслось в её мыслях. — «И почему я такая беспомощная и слабая? Папа».

Девочка вспомнила мародёров и Снегга, да и несколько других жертв. «Неужели мой брат поступает так же?!»

— Как грубо! Джентльмены не должны так вести себя с леди! — низкий, внушительный голос раздался неподалёку.

Все дружно обернулись в его сторону — к ним подходил высокий солидный мужчина лет сорока. Чёрные волосы и усы, седая короткая бородка, губы изогнуты в коварную улыбку. Сначала лицо было обманчиво-добродушным, но затем стало холодным и строгим. Мужчина тихим вкрадчивым голосом произнёс:

— Пошли вон отсюда!

Ребята испугались и поторопились убраться подальше от жертв.

— Тебе повезло! — плюнув, сказал один из хулиганов, собираясь уйти, но тут все разом будто споткнулись и повалились в грязь. Обидчики настороженно посмотрели сначала на Мари, затем на мужчину, не понимая, отчего это произошло. Мари же заметила лёгкое движение кисти мужчины. «Волшебник!» — пронеслось у неё в голове. И напряжение немного отступило.

— Бу! — неожиданно произнёс мужчина, и, не теряя минуты, ребята, путаясь в ногах друг друга, испуганно вскочили и бросились наутёк под весёлый смех девочки и самого джентльмена.

— Ведьма! — крикнул один из них, не оглядываясь.

Мужчина подошёл к Мари, подал ей руку и помог ей встать.

— Сильно ушиблась?

— Всё в порядке. Невербальная магия? — удивление мужчины лишь на мгновение промелькнуло в глазах, но затем он усмехнулся. — Хогвартс?

— Второй курс, сэр! Позвольте представиться — Мари Блайм! — девочка протянула руку для рукопожатия.

— Альфард… дядя Альфард, зови меня так, — протянул ей руку в ответ мужчина.

— Спасибо вам большое.

— Не за что. Дай угадаю. Ты на Гриффиндоре! Отчаянно вступить в бой, да ещё и неравный, — предположил мужчина, когда они оба пошли по парку. «Неужели это так заметно даже после года на Слизерине?» — рассмеялась про себя девочка.

— Вообще-то нет. Я — слизеринка, — с гордостью ответила Мари.

— А вот это интересно. Не скрою, ты меня поразила, — Альфард искренне удивился.

— Нет ничего удивительного в том, чтобы заступаться за человека.

— Ну, это как посмотреть… Слизерин… — начал мужчина...

— Не для слабонервных!

— Интересный вывод, — усмехнулся мужчина.

— Знаете, в нашем приюте также есть своя элита — хулиганы, в магловских школах есть своя элита — хулиганы, богачи. Все они стремятся показать, что они здесь главные, реализовываясь за счёт слабых или бедных. Да и во взрослой жизни, я думаю, действует та же система.

Мужчина ненадолго задумался, понимая, что девочка действительно интересна, как в поступках, так и в суждениях. Он был несколько шокирован.

— Значит, ты из приюта? Поверить не могу. И как ты проучилась целый год на Слизерине?! — мужчина нахмурился.

— Раз спрашиваете, значит, тоже были слизеринцем и знакомы с порядками.

— Да, там сложно оставаться собой, если в тебе нет твердого стержня, тебя ломают или ты просто закрываешь на всё глаза.

— Неудивительно. Я не считаю себя малодушной, но ситуации, как сегодня, заставили почувствовать себя бессильной. Конечно, с магией я чувствую себя уверенней, но палочкой не всегда можно воспользоваться, — Мари чувствовала, что этому человеку можно доверять, поэтому она свободно говорила то, что думает.

— Представляю, как тебе тяжело.

— Всё не так уж плохо, на факультете я встретила друзей, настоящих. Мой друг был замкнутым, его отец постоянно терроризирует, заставляя учиться, хотя он и так один из лучших. Так нельзя, в итоге всё, чего отец добьётся, — это ненависть собственного сына. И знаете, у меня сложилось такое ощущение, что полфакультета таких — запуганных собственными родителями, которые навязывают свое мировоззрение. Любящие родители дают детям крылья, доверие, они не навязывают, а подсказывают. Я думаю так. И мне жаль по-настоящему таких ребят, они не живут…

— А существуют, — продолжил Альфард. — Да, всё так и есть. Ты очень умна и добра, всегда мечтал о дочери, но как-то не сложилось… — с грустью и потухшими глазами сказал Альфард. — Если ты не против, я хотел бы навещать тебя. И, если хочешь, научу паре приёмов самозащиты, — мужчина улыбнулся.

— Вы серьёзно?

— С каждым годом будет всё сложнее в школе. Скажи, они позволяют тебе находиться в гостиной? — девочка покачала головой, а мужчина нахмурил брови. — Ничего, прорвёмся.

— Буду очень рада, если вы поможете, пожалуйста, — глаза девочки загорелись.

Так Мари встретила дядю Альфарда. Он приходил в приют два раза в неделю и помогал девочке в самообороне, рассказывал о некоторых защитных чарах. Его советы касательно факультета были ещё более ценными. Девочка быстро училась, чему мужчина радовался. Они сильно сдружились за время каникул. Мари знала, что он чистокровный аристократ, это было сильно заметно. Альфард вызывал уважение, все его слова и действия, прирождённая грация говорили, что он поистине благородный мужчина. Но несмотря на всё это, он не кичился, старался быть простым добряком. «Отец был таким же» — постоянно проносилось в голове Мари. Этим двоим было необходимо общение, и вот они встретили друг друга. Ведь оба нуждались в семье.

* * *

Родовое гнездо Блэков находится в Лондоне, по адресу площадь Гриммо двенадцать. Старший сын — Сириус Блэк — был вынужден находиться под домашним арестом, словно принцесса, заточенная в замке. Мальчику велели пребывать в комнате, ни с кем не общаться и выходить только на завтрак, обед и ужин.

Миссис Блэк была очень разочарована, когда её старший сын, будущий лорд, попал на Гриффиндор, став позором древнейшего рода. И хоть лучшим другом и стал мальчишка из чистокровной семьи Поттер, это совсем не обрадовало Вальбургу, так как та семья считалась предателями крови за уважение и лояльность к маглам. Двое сыновей — Сириус и Регулус — остались единственными представителями династии, поэтому миссис Блэк не могла позволить им забыть девиз семьи Блэк: «Чистота крови навек».

После возвращения домой миссис Блэк встретила сына с равнодушием. В надежде, что он одумается, она стала ещё чаще говорить о значимости чистой крови, приглашая на ужин скучных и надменных родственников. Не забывая повторять, что быть Блэком — чуть ли не то же самое, что быть королевской крови…

Вальбурга велела забрать у мальчика пергамент, чернила и сову, чтобы тот не смел переписываться со школьными друзьями, и всячески пыталась подружить сына с достойными, по её мнению, сверстниками. К их числу относились наследники таких же семей, тех самых, что были причислены к «Священным двадцати восьми», входящих в список чистокровных фамилий, изданный в 30-е годы двадцатого века. Лестрейндж, Малфой, Нотт, Мальсибер, Розье и другие. Но сын совсем не разделял взглядов матери, поэтому все её попытки были изначально обречены на провал.

Вновь друзьями мальчика стали книги. В школе он не так часто их читал, посвящая свободное время друзьям и шалостям. Но это никак не влияло на знание тех или иных предметов. Он был талантлив и умён, всё схватывал на лету. Джеймс Поттер был таким же. Им удавалось вскользь прочесть текст новой темы — и они уже могли ответить на вопросы учителей, набирая очки, которые сами же потом и теряли.

Порой заключённый в стенах родного дома Сириус часами глядел в окно, где весело играли магловские дети, с родителями и без. Сириус смотрел на них и понимал ценность свободы.

Иногда рядом с дверью, с другой стороны, садился Регулус, и они разговаривали. Сириус рассказывал про Хогвартс: про учителей, устройство школы и даже про своих лучших друзей. За время учебы гриффиндорец совсем забыл брата, он не писал ему, и они стали отдаляться друг от друга.

— А та девочка, которой ты помогал первого сентября, на какой факультет она попала?

Повисла тишина, Сириус уже долгое время не вспоминал её, хотя образ помнил отчетливо.

— Мари? О, тебе понравится… — с издевкой протянул старший, — Слизерин!

— А почему ты так реагируешь на неё? Мне казалось, что она тебе понравилась.

— Понравилась? Она? Тебе явно показалось, брат. Она зануда, — вспыхнул Сириус и, понизив голос, продолжил — забудь о ней.

Регулус улыбнулся. «Если бы она тебе не понравилась, ты бы даже не вспомнил её имя». Но он не стал продолжать эту тему, зная, как будет реагировать дорогой братец.

Ровно через месяц Сириусу сообщили неприятную новость. Вечером должен был состояться светский приём. И всем членам семьи нужно было находиться там.

— И только попробуй опозориться, — гневно сказала Вальбурга. — Там будет находиться очень важный гость.

— Да, мадам, — кивнул Сириус. — Могу я узнать имя этого гостя?

— Лорд Волан-де-Морт.

Сириус отправился в комнату, ожидая вечера, улёгся на кровать и мечтательно закрыл глаза, вспоминая Хогвартс. В такие вечера Сириусу казалось, что прежняя привольная жизнь в стенах школы исчезает всё дальше и дальше, словно сладкий сон. Вместо него мальчик возвращается к своей старой жизни на Гриммо, к чопорной натянутости в семье, мрачности родного дома и нелепым светским вечерам, где каждая семья хочет показать своё превосходство, хвастаясь своими достижениями.

Сириус спустился в гостиную, когда гости уже начали приезжать. На нём была мантия бутылочного цвета, и хотя, на взгляд, мальчика она была некрасива, он выглядел в ней бесподобно, да и одежда была страшно дорогая. А это главное, как учила его мать.

Миссис Блэк недовольно посмотрела на него, но Сириус проигнорировал взгляд и безмолвное замечание.

Вальбурга была одета в своё лучшее и самое дорогое платье. Она с притворством мило улыбалась гостям. На Орионе же была надета тёмно-синяя мантия. Отец холодно кивал при встрече гостей, но некоторые удостаивались внимания и небольшого диалога. Регулус, подобно брату, облачился в зелёную мантию, с интересом разглядывал гостей и их наряды, также мило улыбался каждому из них, чем очень радовал родителей. Сириус же со скукой на лице смотрел на людей. Все были слишком высокомерными и жеманными.

Раньше на таких приёмах он мог поговорить со своей кузиной Андромедой. Но сейчас, после того как Андромеда сбежала из дому и без согласия родителей вышла замуж за магглорожденного Теда Тонкса, её больше не пригласят. Мать даже выжгла Андромеду из родословного древа Блэков. А вот Сириусу Тед Тонкс казался смелым и храбрым, хоть он и не видел его ни разу. Выкрасть девушку из такого строгого чистокровного рода, славящегося своей причастностью к чёрной магии и ненавистью к магглам. Это действительно заслуживало уважения. Парень не испугался этого, прекрасно осознавая риск преследования. Да и уйдя из семьи, девушка осталась без цента, но и это его не смутило. Когда-нибудь Сириус обязательно пожмёт ему руку.

А вот и ещё две кузины Сириуса — Беллатриса Лестрейндж со своим мужем Рудольфусом и Нарцисса со своим женихом Люциусом Малфоем, хотя оба были только на четвёртом курсе.

Нарцисса обворожительно улыбнулась Сириусу, тот ответил ей тем же. Беллатриса холодно и с неприязнью посмотрела на кузена — так уж сложилось, что с самого детства они терпеть друг друга не могли.

А вот Регулуса Беллатриса приветствовала более-менее радостно. Тот же с восхищением смотрел на кузин.

Вот Кикимер объявил имя последнего гостя, и Сириус, да и все присутствующие напряглись.

— Лорд Волан-де-Морт.

В дом вошёл мужчина средних лет в чёрной мантии. В его лице ещё сохранился след былой красоты, но он был мёртвенно бледным, а глаза отдавали красным цветом, как у змеи.

— Очень рад приветствовать вас, уважаемый лорд, — поклонился Орион. — Позвольте представить вам мою жену Вальбургу и сыновей Регулуса и Сириуса.

Регулус низко поклонился, приветствуя гостя, а вот Сириус остался стоять в прежней позе. Даже после толчка матери в спину он не пошевелился. Волан-де-Морт улыбнулся, но не по-доброму, а с усмешкой и неприязнью.

Беллатриса чуть ли не с обожанием глядела на лорда и, когда он подошёл к ней, начала быстро что-то говорить. А вот муж её — Рудольфус — спокойно стоял со своим братом Рабастаном, который учился, как и Малфой, на четвёртом курсе, и глядел на свою жену совершенно отрешенным взглядом.

Все гости прошли в большие дубовые двери, возле которых стояли небольшие скульптуры, изображающие волшебников в полный рост, у ног их располагались несколько магглов в уменьшенном виде. Многие задерживались у скульптур, восхищаясь работой мастера.

Большой зал, как и холл, был оформлен роскошно, в лучших традициях аристократов. Зал имел большое центральное пространство, окруженное небольшими диванами, обитыми дорогим серо-зеленым шелком, где можно отдохнуть или поесть. На стенах картины в массивных рамах, тяжелые драпировки и портьеры. Помещение было освещёно огромной хрустальной люстрой, дополненной настенными лампами. Живая красивая музыка разлилась по большому залу родового гнезда Блэков. Орион с Вальбургой подозвали старшего сына, явно нервничая, там же с ними стоял и Волан-де-Морт.

— Молодой наследник чистокровного рода, — сказал гость. Голос у него был больше похож на шипение змеи. — Скажи, как ты относишься к магглам?

— Я ничего не имею против них, — Сириус вздёрнул подбородок. Родители побледнели.

— И к гр… магглорождённым?

— Да. Со мной учатся несколько магглорожденных девочек. И в знаниях они готовы утереть нос любому чистокровному, — сказал он, вспоминая Мари и остальных.

Волан-де-Морт издал злобный смешок и гневно взглянул на мальчика.

— Можешь идти.

Сириус кивнул и направился к Регулусу, который скучал в стороне.

Волан-де-Морт повернулся к родителям:

— Мало того что он гриффиндорец, так он ещё и любитель грязнокровок. Он очень дерзкий и непокорный.

— Возможно, он еще образумится и встанет на путь истинный? — вставила Вальбурга, хоть ей и самой плохо в это верилось.

— Возможно.

Сириус и Регулус стояли в дальнем углу гостиной и разговаривали, активно избегая взглядов маленьких леди, что желали покружиться в танце. Старший сын ловил на себе не только взгляды блестящих глазок девочек, но и гневные взгляды родителей, которые он упорно игнорировал.

Стоит ли говорить, что после этого приема дела у Сириуса стали еще хуже? Мать часто наказывала сына, не скупясь на проклятия, но Сириус упорно оставался при своих взглядах, он не собирался поддерживать то, к чему не был предрасположен, а вот Регулус, видя боль брата, делал свои выводы. Глядя на Сириуса, Регулус думал: «Смогу ли я быть таким же сильным? Да и вообще, есть ли смысл в борьбе?». Так проходили каникулы в благороднейшей чистокровной семье Блэк.

Младший Блэк, забытый братом, остался один на один с родителями, озлобленными из-за старшего сына, на целый год. Они все чаще указывали Регулусу на превосходство магов и ничтожность грязнокровок и маглов. «Они должны знать свое место», «Слизерин — вот твоё место, помни, кто ты» — часто говорили ему старшие. И мальчик постепенно стал придерживаться взглядов своих родителей.

Каникулы подходили к концу, и за неделю до начала учебного года Тед забрал Мари из приюта. Во время её учёбы Тед с женой много трудились и смогли позволить себе небольшой домик.

Тед был «отчаянным романтиком» — так называла его Мари. «Это же надо, влюбиться не в простую девушку, а в дочь чистокровной семьи, к тому же Блэк», — добродушно смеялась девочка. Мари очень полюбила Андромеду, словно та была ей старшей сестрой. А после того как проучилась в Хогвартсе пару недель, она увидела на факультете отношение чистокровных к полукровкам и магглорожденным. И только тогда поняла глубину чувств Теда и Андромеды. Явно безрассудные влюблённые. Для них любовь оказалась важнее предрассудков, родителей и денег. Они поставили на карту всё, чтобы быть вместе. И этим её друзья напомнили ей родителей, наверное, именно поэтому она ещё больше прониклась этой парочкой чудаков. «И я тоже хочу однажды так полюбить, безгранично и взаимно…», — восхищалась Мари.

Домик Тонксов находился на окраине маггловской деревушки. Одноэтажный коттедж с небольшим садом. Возможно, постепенно Тед начнёт строить и второй этаж, но пока они тянули только скромное жильё. В доме было светло и уютно, во всём чувствовалась утончённость. В саду распускались красивые цветы, которые периодически могли и укусить, их старательно высаживала ласковая рука хозяйки дома, а пара фруктовых деревьев была посажена хозяином. Тот даже умудрился дать им имена, на что Андромеда и Мари звонко смеялись.

Молодая пара была так добра, что позволила Кейт также остаться у них до конца каникул. Так что добродушный Тед разместился на диванчике, что стоял на кухне, а Андромеда и две подруги с помощью заклинания расширения спали вместе в спальне. Но после пары ночей, когда под мягкий смех Теда Мари просыпалась на полу, было решено одолжить палатку. Благородный и милостивый хозяин дома решил и здесь выделиться, обосновавшись в довольно просторной палатке, но его быстро скрутили, и на женском консилиуме было принято решение всем вместе перейти в палатку.

Дни были наполнены радостью и смехом. Вечерами все дружной компанией сидели у костра, играли и пели песни под гитару, которые они сами же и написали. Именно Тед научил Мари игре на этом инструменте, летом они вдвоём часто устраивали выступления в парках, а разжившись монетами, объедались мороженым. Не так давно Мари пела песню под гитару, когда романтик Тед делал предложение Андромеде, и невероятно красная наследница чистокровной семьи ответила "да", окончательно сбрасывая с себя оковы рода Блэк.

Во всех песнях, что написал Тед, всё было пропитано мыслями о любимой девушке. Для Андромеды это было безграничным счастьем — всё это. После роскошного поместья жить в крохотном домике, много работать, самой заниматься домашней работой — всё было ново для девушки её круга. Но здесь ей было тепло, рядом всегда был Тед, который бесконечно дарил счастье. Именно о такой семье мечтала девушка, чопорно улыбаясь таким же аристократам на светских балах. И ей было жаль сестёр и многочисленных родственников, что продолжали держаться за бессмысленные предрассудки, лишая себя настоящего и живого чувства — любви.

Вдохновлённая творчеством ребят, Кейт тоже стала учиться игре на гитаре. Мари же не отходила от Андромеды, учась у неё кулинарному искусству, что явно давалось ей не так легко, как программа по трансфигурации.

— Пирог, рецепт которого ты давала мне, получился очень вкусным, спасибо.

— И где ты умудрилась его приготовить? Уж не в кабинете ли у Слизнорта? — усмехнулась Андромеда, и они обе рассмеялись.

— Я подружилась с одним домовиком, и он любезно показал, где кухня.

— Надеюсь, кухня осталась цела после твоей работы.

— К моему стыду, я раз пять всё испортила, прежде чем получился пирог, — с досадой сказала девочка.

— Успокойся, тебе только двенадцать, если часто практиковаться, то всё получится. До жизни с Тедом я вообще ничего не умела, а тут хочешь не хочешь, а надо. И ничего, не отравила же его, — рассмеялась хозяйка, на что Мари нежно улыбнулась.

— Смотри, а то откормишь, и в дверь этот добряк не пройдёт.

— Думаю, ближайшее время ему это не грозит, он постоянно на ногах, куда-то бегает, что-то делает. Много трудится, и порой кажется, что я его не заслуживаю.

— Не говори ерунды, он старается ради вас и этого карапузика, — сказала Мари, намекая на округлый животик Андромеды.

— Это девочка, Тед недавно обучился распознаванию пола.

— Ты до сих пор не показываешься в публичных местах?

— Нет, думаю, сейчас это особенно опасно, я даже трансгрессировать не могу в случае чего.

— Понятно.

— Кстати, для кого же был пирог, который ты готовила с таким усердием? — прищурив глаза, спросила Андромеда, на что Мари лукаво улыбнулась и задумалась.

— Для близкого, но такого далёкого.

— Как всё сложно, это, случайно, не мой кузен?

— Что? Блэк? Нет! Он придурок, — насупилась девочка, но пробурчала: — прости.

— Ничего, — усмехнулась миссис Тонкс, — но он и его младший брат Регулус не плохие. Во всяком случае, такими я их помню. Сириус отличается от родственников, а Регулус тянется за братом. Они непохожи на нас с сёстрами, у них другие отношения, мальчики защищают друг друга, и если старший делает это открыто, то младший всегда это делает скрытно, отвлекая внимание окружающих. Надеюсь, кузены сохранят свои братские отношения. Что, кстати, редкость для рода Блэк.

— Братья это хорошо, — мечтательно произнесла Мари. Вспоминая Джеймса. Возможно, если бы она была рядом с ним, то он вёл бы себя иначе. Но никто не может знать, что было бы, сделай мы другой выбор.

* * *

Сегодняшний день был особенным для единственного сына Краучей — день его рождения. После немного чопорного и жеманного праздничного стола, на который соизволил всё же прийти отец семейства, в комнату залетела сова. Письмо, что принёс крылатый почтальон, осчастливило мальчика, ведь на конверте были написаны имена его лучших подруг.

«Многоуважаемый и незаменимый Барти! С днём рождения! И если не хочешь остаться без подарка, то ждём тебя к четырём часам у Дырявого Котла.

С любовью, твои девочки»

— Матушка, можно мне пойти на встречу с друзьями, знаю, что…

— Конечно, ты можешь пойти. Не волнуйся, я поговорила с отцом.

— Откуда ты?..

— Твоя подруга Мари, очень вежливая девочка, написала мне вчера. Всё в порядке.

— Спасибо, матушка. Ты лучшая! — мальчик подбежал к матери и оставил поцелуй на её щеке. Барти поспешил к себе в комнату, ведь как и Блэк, он был, казалось, заточён в стенах родного дома. Отец был строг и не желал, чтобы сын общался с местными детьми, а может, просто боялся, что тот проявит магию при маглах, создавая неприятности отцу. А мать то ли боялась, то ли уважала мнение отца, придерживалась порядка, лишь порой брала его с собой на прогулки. А тут такое. «Да, Мари просто герой!» — думал Барти, натягивая на себя одежду.

У Дырявого Котла девочки чуть ли не сбили друга с ног, сжимая в объятиях. Они были одеты в стиле магглов, а вот Барти пришёл в красивой лёгкой мантии, как полагается волшебнику. Мари и Кейт добродушно рассмеялись и повели его в маггловский магазин. Там девочки выбрали немного необычную для волшебника одежду — футболку и шорты. Переодевшись, Барти отдал свою одежду домовичке Винки.

Погода была отличная, будто кричала о последних днях каникул, маня выйти из душных домов. Друзья пошли по красивым многолюдным улицам к парку.

— Вы всё уже купили к школе?

— Нет, завтра мы с Кейт отправимся за покупками.

— А я уже закупился, вчера были с мамой. Представляете, вышла новая модель метлы, какая же она классная…

— Наверное, и стоит, как все мётлы нашей школы, — усмехнулась Кейт.

— Какая бы ни была метла, главное — кто ей управляет. Наверняка один из наших богачей приобретёт такую и не сможет раскрыть и половины её потенциала, — заметила Мари.

— Будешь пробоваться в команду? Ты отлично летаешь.

— Верно, ты будто рождена для полётов.

— Не говорите глупостей, кто меня туда возьмёт. Да и повышенного внимания окружающих мне достаточно! А то я так звездой школы стану, — рассмеялась Мари.

Неподалеку Мари заметила мальчишку их возраста с чёрными, немного вьющимися волосами и в одежде, нетипичной для магглов. Посмотрев на его лицо, она задумалась, вспоминая, где же могла видеть его. Любопытный, изучающий и в то же время настороженный взгляд, гордая осанка, подбородок чуть выше, чем необходимо, будто барон шествует по своему имению. Проходя мимо велосипеда, приставленного к фонарному столбу, мальчик случайно задел его, и тот упал.

Мари подбежала к велосипеду, наклонившись, стала его поднимать. Мальчик не сразу опомнился, но, заметив действия девочки, стал ей помогать. Всё же хорошие манеры никто не отменял. Посмотрев на неё, он тут же узнал её, спасибо прекрасной памяти.

«Этот цвет глаз, — в свою очередь подумала девочка. — Похож на его, хотя нет, у того идиота он темнее. И черты лица тоже похожи. Без сомнений, это тот мальчик с вокзала. Мари даже усмехнулась про себя. К ребятам подбежали Барти и Кейт.

— Благодарю за помощь! Простите, мисс, вы ведь та девочка, которой помог мой брат в прошлом году у платформы 9 и ¾?

— Да это я — Мари Блайм, — протянув руку, сказала девочка.

— Регулус Арктурус Блэк, — ответил мальчик и принял её руку, поцеловал тыльную сторону ладони, как полагается этикетом. — Брат Сириуса.

Из состояния ступора, в который впала девочка, её вывел Барти.

— То-то я думаю, лицо знакомое, — Регулус скептически окинул знакомого взглядом, явно не ожидая увидеть Крауча — чистокровного волшебника — в маггловском наряде.

— Позволь представить, Барти Крауч-младший и Кейт Паркер — мои лучшие друзья, — Регулус поочерёдно поприветствовал друзей Мари.

— Что-то мне подсказывает, что ты потерялся! — в мыслях смеясь над схожестью ситуации со старшим братом, сказала Мари.

— Нет, я в любой момент могу позвать домовика, но ты права, я здесь впервые, поэтому не совсем ориентируюсь, — совершенно спокойно ответил мальчик. А Мари подметила, что младший ведёт себя более продуманно.

— Ничего страшного, мы поможем.

— Не стоит, не хочу вас смущать.

— Слушай, если у тебя есть время, то ты можешь пойти с нами. У Барти сегодня день рождения, поэтому мы идём покорять парк аттракционов. Что скажешь? — с энтузиазмом спросила Мари.

— Прими мои искренние поздравления, Бартемиус. Но я вынужден отказаться, это невежливо с моей стороны, — протараторил мальчик, заворожённо смотря, каким озорным огоньком горели глаза девочки, немного напоминая взгляд брата.

— Всё в порядке, — заверил Барти.

— Идём, вместе веселее! — по-доброму сказала Кейт.

Регулус молчал некоторое время, переводя взгляд с одного на другого, и, остановившись на кивнувшей Мари, снова перевёл взгляд на Крауча.

— Тогда, если именинник не против, я согласен.

Ребята развернулись и пошли дальше. Регулус поверить не мог, что, встретив незнакомых волшебников, тут же согласился принять их приглашение пойти в парк. «Это точно происходит наяву?» — рассуждал мальчик, всё еще не веря в происходящее. Обычно всё веселье крутилось вокруг Сириуса, отчего Регулус порой чувствовал себя его тенью. Даже сегодня, когда родители уехали на встречу, обещав вернуться к утру следующего дня, брат тут же схватил рюкзак. Сириус сказал, что вернётся к вечеру, и исчез в камине, произнося «Поттер-мэнор». Так Регулус остался один в огромном пустом доме.

Сегодня младший брат как никогда ощутил пропасть, возникшую между ними за этот год. Его охватила дикая обида от поступка брата, поэтому он решил пойти прогуляться в мире магглов в надежде отвлечься и заглушить отвратительное чувство, что расползалось в груди. И вот теперь он идёт в компании вроде неплохих ребят. Бартемиус Крауч-младший был чистокровным волшебником из весьма влиятельной семьи, он был умён и горделив. И Блэк, опираясь на эти слухи, посчитал, что тот не стал бы общаться абы с кем.

Ребята подошли ко входу в парк аттракционов. Девочки, увидев раскрытые рты мальчишек, не смогли сдержаться и прыснули. Те с недоумением и любопытством смотрели на большое колесо обозрения, множество высоких дорожек, каруселей, палатки, счастливые лица.

— Ну, как вам? Готовы к веселью?

— А что насчёт денег? Это наверняка дорого, вы уверены? — забеспокоился Барти, зная материальное положение Мари.

— Это подарок! Тед раскошелился, сказал хорошенько повеселиться.

— Но, может, оставишь их? Я просто рад тому, что провожу этот день с вами.

— Это, конечно, очень мило, но материальные вещи не заменят счастливых воспоминаний и чувств, которые испытываешь, — поучительно сказала Мари. — Барти, сегодня мы отдыхаем, не занудствуй.

— Ладно, тогда вперёд! — согласился Барти в предвкушении чего-то нового.

— А ты, Регулус, не стесняйся, все свои, — мягко сказала Кейт.

Мари помнила о высокомерии чистокровных отпрысков и то, как стеснялся её общества Сириус.

— Мы всего лишь дети, веселиться и быть беззаботными мы просто обязаны. Когда, если не сейчас?! — добавила девочка.

Регулус взвешивал все за и против. Наверное, впервые позволил себе вольность — без влияния брата довериться своему сердцу. В семье Блэк не было веселья, радости, добрых улыбок и искренности. С раннего возраста их учили скрывать истинные чувства, держать лицо, а детские шалости были под строжайшим запретом, который, впрочем, они нередко нарушали вместе с братом, но это было давно, слишком давно. В тёмном, холодном доме, без родительской нежности и ласки, братья были друг для друга всем. До того как Сириус уехал в Хогвартс, найдя себе друзей. Регулус злился и ревновал оттого, что брат променял его на чужих людей.

Вечные правила, манеры, и единственные друзья — книги — вот что осталось сейчас у младшего Блэка. Поэтому эти несколько часов ему очень хотелось почувствовать себя просто ребёнком. Он вздохнул полной грудью и с лёгкой улыбкой поблагодарил ребят.

Друзья, купив билеты, побежали на карусели, затем на американские горки. Всё это время смех и счастливые улыбки не оставляли детей. Мальчишки оказались в полном восторге и готовы были кататься снова и снова. Одна из крутых горок очень понравилась ребятам, но, к сожалению, для неё дети ещё не доросли, поэтому они клятвенно обещали друг другу, что вернутся сюда, когда подрастут.

Скованность и манерность, которые вначале преследовали Блэка, исчезли сразу после первого аттракциона, держать эмоции оказалось весьма сложно, поэтому он и Барти наперебой делились впечатлениями. Мари незаметно улыбалась, видя эту перемену в Регулусе.

— А это что? — с неподдельным интересом спросили разом оба мальчика. Они глядели на каких-то ребят, в руках которых были белые облака.

— Это, мальчики, сахарная вата невероятной вкусноты… — облизнулась Кейт и, взяв их под руки, повела к киоску.

После, довольные сахарной ватой, мальчики долго вели разговор, почему её не продают в волшебном мире и как её можно усовершенствовать. Вдруг перед собой они увидели выступление уличного артиста. Он показывал фокусы, называя это волшебством, маленькие дети были в восторге, а четверо юных учеников Хогвартса не могли сдержать смех.

Насмотревшись на представление, ребята решили пойти в комнату ужасов. По дороге туда они заметили мальчика, который сидел на скамейке и плакал, держа в руке сломанный цветок. Девочки без раздумий побежали к нему, а мальчики последовали за ними.

— Привет, малыш! Что случилось? — спросила Кейт.

— Я… — начал лепетать ребёнок, вытирая слёзы, — цветок сломался, я сорвал его для мамы, когда искал её.

— Бедняжка, надо найти твою маму, — предложила Кейт, переглянувшись с друзьями.

— А… как же цветок? Что я ей подарю? — ребята умилились такой простоте и искренности малыша.

Регулус подошёл к нему и, присев на корточки, обвил своими руками маленькую ручку ребенка, в которой был цветочек. Внезапно цветок снова стал целым. Глаза мальчика засветились неподдельным счастьем.

— Думаю, твоя мама будет рада цветочку, — с мягкой улыбкой сказал Регулус, а ребята добродушно улыбнулись. Мари огляделась по сторонам и решила, что стоит подняться повыше и поискать женщину сверху. Заметив киоск неподалёку, открывавший обзор на три пешеходные дорожки, девочка устремилась к нему. Ребята, не до конца понимая намерения подруги, отправились за ней. Девочка ловко взобралась на крышу киоска и принялась высматривать женщину.

Регулус стоял внизу, залюбовавшись смелой девочкой. В голову приходили воспоминания, когда маленький Регулус так же потерялся на одном из званых вечеров, тогда он впервые был допущен на светское мероприятие. Испугавшись, что потерял маму и не видит брата, он стоял в растерянности, сглатывая уже подступавшие слёзы. И тогда его нашёл именно брат, он забрался на решётку внутреннего балкона и высматривал его, а затем с облегчением и радостным видом махал ему свободной рукой. Сириус светил, будто путеводная звезда, и Регулус с лёгкостью дошёл до брата, тот, спустившись, обнял его, словно почувствовав, как это необходимо. В этот вечер мать сильно наказала брата, как будто пропажа сына ничто по сравнению с поступком Сириуса, который, по словам родителей, опозорил род Блэков.

Мари увидела, что какая-то женщина с игрушкой в руке оглядывалась вокруг и, подходя к каждому прохожему, спрашивала о чём-то. Сделав выводы, девочка стала активно махать руками, привлекая её внимание.

И вот уже счастливая мамочка, прижимая маленькое тельце сына, слёзно благодарила ребят за помощь.

— Мам, мам, а этот мальчик добрый волшебник! — восторженно сказал мальчишка.

— Как здорово, милый. Может, тогда угостим их мороженым?

Женщина купила каждому по мороженому в знак благодарности, хоть ребята и отказывались. Продолжив свой путь, Регулус и Мари немного отстали от Кейт и Барти.

— Спасибо тебе, Мари.

— Меня не за что благодарить.

— Нет, стоит. Сегодняшний день, наверное, самый счастливый с момента, как брат получил письмо из Хогвартса.

— Всё так плохо?

Регулус прикусил язык, ругая себя за проявленную слабость. Ведь откровенность опасная и коварная вещь, так учила миссис Блэк. Мари поняла, что Регулус, как и Сириус, печётся о репутации, и даже если всё плохо, то они ничего не скажут, а будут держать всё в себе. Он молчал, обдумывая, как выкрутиться.

— Можешь не отвечать, — улыбнулась девочка, а потом посмотрела на приятеля и дополнила: — Но я буду ждать. А пока… вот, — она сняла с себя чёрную бейсболку и надела на голову мальчика, лучезарно улыбаясь, затем взяла его ладонь и вложила в неё две карамельки. — Сувенир из мира маглов и витамин радости. Не грусти — ты молодец. И хоть твой братец… редкостная скотина, — при этих словах мальчик удивлённо посмотрел на девочку, но та лишь развела руками, на что Регулус в сердцах рассмеялся. — Прости за грубость, но это факт. Так вот, я думаю, что ему, как и тебе, тоже нелегко.

— Эй, ну вы где? Давайте скорее, — позвали их друзья.

— Слушайте, пока очередь, может, сфотографируемся? — подойдя к кассе, спросила Кейт.

— Отличная идея! — У Мари, как и у подруги, загорелись глаза, ведь у них ещё не было ни одного совместного фото. А вот мальчишки немного не поняли смысла, но согласились. Неподалёку от очереди стояла фотобудка, и девочки тут же в неё забежали, а мальчики не спешили и остались снаружи. Когда же Барти решился залезть, то недоумённо спросил:

— Почему тут так мало места? — после этих слов залез любопытный Регулус.

— И правда? — подтвердил второй.

— Это фотобудка — устройство для автоматической съемки и изготовления фотографий. — Видя непонимание ребят, Мари продолжила: — Фотографии это почти то же самое, что и колдофото, только изображение не двигается.

— Это как? — спросили оба, на что девочки рассмеялись.

Спустя час ребята наконец вышли из будки. В руках у каждого было по фото, на них кто-то смеялся, а кто-то корчил рожицы.

— Это не просто фото, это наше счастливое воспоминание! — философски заключила Кейт и подмигнула.

— И давно ты стала такой сентиментальной? — в тон ей ответил именинник, за что тут же получил пинок от девочки под звонкий смех остальных.

Яркое солнце сменилось прекрасным закатом, а ему на смену пришла темнота. На ночном небосводе наверняка светили яркие звёзды, но их было совсем не видно, потому что весь парк был усеян яркими огнями. Чудесно проведённый день подошёл к концу, и как жаль, что нельзя отмотать назад и снова прожить его, оттягивая момент расставания.

— Эй, кто мне закрыл глаза? — спросил Барти, ощупывая чужие ладони.

— С днём рожденья тебя… — начали петь девочки, и Кейт убрала руки с глаз Барти. Он увидел Мари, в руках которой было небольшое пирожное с одной свечкой. «Как же я сейчас счастлив. Мне повезло повстречать хороших друзей, ничего не ждущих и не требующих от меня. Кажется, без них я не смог бы дышать полной грудью, а погряз бы под вечными упрёками и нравоучениями отца. Что же пожелать… Хочу и дальше быть в кругу лучших друзей», — подумал мальчик и задул свечу.

— С днём рождения, Барти, пусть мечты сбываются.

— И помни, что мы рядом, — продолжила Кейт.

— Спасибо, вы сегодня милее, чем обычно, — пытаясь скрыть смущение, ответил мальчик и чуть не лишился своего пирожного. На такой счастливой ноте друзья попрощались.

Кикимер — эльф-домовик рода Блэк — забрал Регулуса, и тот с характерным хлопком появился в богато оформленном зале.

— Эй, ты где был?! Я волновался вообще-то! — кинулся к Регулусу старший брат, и хотя он стремился по давно сформированной привычке не выказать эмоций, в глазах его Регулус прочёл волнение. — Что это на тебе? — Сириус схватил с головы брата бейсболку и начал рассматривать. — И чего такой радостный? Неужели Белла решила навсегда покинуть нашу страну?

— Не думаю, у них с Рудольфусом просто годовщина. И отдай, это моё! — ответил младший и выхватил свою бейсболку. — Сам-то когда вернулся?

— Часа два назад. Это что? Маггловское?

— Не твоё дело. И кстати, — он полез в карман и достал две карамельки. Одну Регулус протянул брату и, как только Сириус принял её, раскрыл свою и отправил в рот. Он похлопал брата по плечу и сказал:

— Доброй ночи, брат.

— Доброй, Рег, — всё ещё недоумённо ответил старший, скептически приподняв одну бровь, смотря в спину уходящего брата. «Какие мы стали важные», — подумал Сириус, следуя примеру брата. Сладкий вкус таял во рту, а на губах расцвела мягкая улыбка.

Регулус, дойдя до своей спальни, лёг в кровать и поднял руки, рассматривая фото. Улыбка Чеширского кота расползлась по лицу.

Приближалось первое сентября. Все необходимое девочки закупили на Косой аллее, которую посетили вместе с Андромедой, изменившей внешность. Накануне отъезда Мари позвала молодую хозяйку на прогулку.

— У меня есть домовой эльф, — совсем не зная, как начать, выпалила Мари.

Андромеда вскинула брови и посмотрела на собеседницу.

— Это невозможно, они есть только…

— Я пока не могу рассказать тебе всего, но я помню свою жизнь до приюта.

Андромеда широко раскрыла глаза, но ждала продолжения.

— После смерти моих родителей ко мне перешёл домовик Монти. И всё это время он помогал другим домовикам в Хогвартсе, но сейчас я бы хотела, чтобы он помогал тебе и Теду по хозяйству. Скоро родится малышка, и станет ещё хлопотней, он очень пригодится. А я буду спокойна, что он в хорошей семье.

Андромеда всегда была умной и догадливой и быстро поняла, что Мари, будучи из чистокровной семьи, прячется нарочно. И, возможно, ради безопасности. Взвесив всё, миссис Тонкс ответила:

— Хорошо, спасибо за заботу. Знай, что можешь нам доверять, и…

— Поттер, Джейн Мари Поттер. Это всё, что я могу сказать, — призналась девочка. Андромеда была по-настоящему удивлена, но требовать большего не стала, ведь как никто уважала чужие тайны. — Монти! — позвала Мари, и маленький домовик средних лет возник перед ними. Одет он был в джинсовый комбинезончик и выглядел очень опрятно и молодо.

— Хозяйка звала Монти! Монти очень рад снова быть полезным хозяйке, — счастливо звонко проговорил домовик.

— Монти, я же просила, — девочка одарила его доброй улыбкой.

— Монти не смеет обращаться к хозяйке иначе. Какие будут указания, хозяйка?

— Я хочу, чтобы ты теперь жил в семье Тонкс и служил им, как и мне. Они хорошие люди и позаботятся о тебе, пока я буду в Хогвартсе.

— Если таково желание молодой хозяйки, то Монти с радостью всё сделает.

— Спасибо, я буду скучать, — и в порыве чувств Мари обняла эльфа, а тот, немного растерявшись, прослезился и маленькими сморщенными ручками осторожно обнял девочку.

Мари хоть немного, но раскрылась Андромеде, тем самым ещё больше сплачивая их дружбу. Миссис Тонкс стыдилась своих мыслей, но ей стало даже как-то легче, что она не единственная, кто оторвался от семьи. Возможно, глупо, ведь скоро она станет матерью, но небольшой страх от того, что она сбежала от родителей, остался. И порой ей всё же не хватало этой связи.

Бывали времена, когда Андромеда чувствовала себя одиноко, ведь Тед в маггловском мире был как рыба в воде, а она, Андромеда, совсем из другого теста. А может, это всё гормоны от приближавшихся родов, она не знала. Но тот факт, что Мари уроженка чистокровной семьи, обрадовал её и придал сил. Раньше миссис Тонкс поражалась самой себе, как смогла так прикипеть к сироте, ведь особой любви между ней и сёстрами не было. Но сейчас Андромеда ощутила, будто Мари стала ближе ей по духу. Она точно не одна — любимый муж Тед, чудо, что она хранила под сердцем, и Мари — именно они её семья. И все те по-настоящему полезные ценности, которые взращивала мать Андромеды, Друэлла Блэк, будущая мать хотела принести в новую семью, только взращивать это в любви и понимании.

Каждый ученик Хогвартса с нетерпением ждал этот день, и вот на заколдованной платформе 9 ¾ жизнь стала бить ключом. Множество людей со счастливыми улыбками встречались сегодня у алого поезда, что уже пыхтел и выпускал пар. Ученики, ехавшие впервые, с восхищением смотрели вокруг, остальные же выискивали среди пестрой толпы своих друзей.

Члены семьи Блэк стояли немного отстранённо и с присущим им высокомерием смотрели на окружающих. В этом году они отправляли на учёбу уже и младшего сына. Вальбурга сильно взбесилась и опечалилась из-за Сириуса, который разрушил все её планы на его будущее. Ведь старший сын, наследник рода, был идеальным воплощением красоты, обаяния, остроумия, гордости и высокомерия — всё в лучших традициях рода. Как считала женщина, смотря на маленького сына, он был просто копией её самой. Но постепенно Сириус стал меняться, противиться своей природе, вечно защищал брата, нарушал правила, дерзко обходился со сверстниками из других благородных семей, поступал так, как не свойственно хладнокровному и гордому наследнику. И все её лучшие качества, нашедшие отражение в сыне, восстали против самой Вальбурги. И теперь в их холоднокровную упёртую войну боялись вступить как отец семейства, так и младший сын. Оба невероятно красивые, умные и непомерно гордые.

И если бы старший только захотел, то с лёгкостью стал бы лучшим среди священных двадцати восьми. По расчётам Вальбурги, он бы вернул величие их роду. Но все свои таланты Сириус направил против своей же семьи. Попав на Гриффиндор, опозорил их, стал путаться с предателями крови и, ещё хуже, с грязнокровками.

Теперь все свои надежды миссис Блэк возлагала на младшего сына. Да, он был куда послушнее старшего, из него можно было спокойно лепить что угодно, это было и хорошо и плохо. В Сириусе с рождения был стержень, и одно это выделяло его как лидера, Регулус же был другим. Но с такой умной матерью он станет лучшим воплощением семьи Блэк. А для этого нужно было разорвать братскую связь между ними.

Однажды Альфард высказал такое мнение: если Сириус — яркое адское пламя, то Регулус — это бомба, и никто не знает, когда она рванёт. Но Вальбурга обязательно проследит, чтобы этого не случилось. Именно с такими мыслями она стояла сейчас и наставляла младшего сына, одарив старшего уничтожающим взглядом.

Но Сириусу было совершенно плевать, или же он просто хорошо скрывал свои мысли. Мальчишка с нескрываемой жадностью искал своих друзей в толпе и наконец нашёл. Ребята уже стояли вместе и смеялись, поглядывали на него и весело размахивали руками. «О Мерлин, поскорей бы покинуть этот ад равнодушия и лицемерия», — негодовал мальчишка. Бессознательно серые глаза стали искать среди толпы ещё кого-то. Перед тем как попасть на вокзал, он вспомнил своё первое путешествие сюда. И то, как повздорил со слизеринкой, отчего ещё оставался неприятный осадок. «Интересно, она уже села в поезд…— мальчик выругался. — Снова вспомнил». Спохватившись, Сириус потряс головой, отгоняя мысли прочь.

Ровно в одиннадцать поезд издал характерное шипение, окутал перрон густой дымкой и тронулся с места, оставляя провожающих с немного погрустневшими лицами позади. По вагонам то и дело ходили ученики, не успевшие занять купе и ища свободное или же в поисках друзей.

Младший Блэк, только зайдя в поезд, пошёл искать своих новых знакомых. Сириус, бросив что-то в духе «Поезд — лучшее место для поиска друзей», умчался к своим приятелям, оставив брата позади. И вот Регулус нашел, кого искал, в предпоследнем купе. Как и при встрече летом, ребята весело и непринуждённо вели беседу, рассказывая что-то друг другу. Он решился и смело открыл дверь купе.

— Приветствую, вы не будете против моей компании? — твёрдо сказал младший Блэк. Его лицо казалось высокомерным и безэмоциональным, волнение выдавала лишь рука, сжатая в кулак, но её никто не заметил.

— Привет! — одновременно сказали трое друзей и, переглянувшись, рассмеялись от своей синхронности. Регулус смог немного расслабиться и тоже улыбнулся.

— Проходи, конечно, — встав с сиденья, сказал Барти и протянул руку. Поздоровавшись со всеми, Регулус сел рядом с Мари, напротив них расположились Кейт с Барти.

— Задам традиционный вопрос первогодке. На какой факультет хотел бы попасть? — спросила Кейт.

— Вся моя семья по распределению попадала на Слизерин, кроме старшего брата.

— А, да, в школе долго судачили об этом, — сказал Барти.

— Да, он любит быть в центре внимания, — беззлобно усмехнулся мальчик. — Я же предпочитаю Слизерин, а там как шляпа скажет, — закончил Регулус.

— О, здорово, если попадёшь в Слизерин, будешь вместе с нами.

— Точно. Кстати, я такую интересную книгу прочла летом, — начала Мари.

В другом купе тоже сидели четверо, громко смеясь и делясь впечатлениями о лете.

— В этом году мы наконец-то можем участвовать в отборе для команды по квиддичу. Жду не дождусь. Родители обещали новую метлу купить, если попаду в команду.

— Ту самую? Обалдеть! — вдохновился Питер.

— Что скажешь, Сириус, будешь пробоваться? — Джеймс тысячи раз представлял, как они вдвоём попадут в команду и станут в ней лучшими, жалея, что Римус и Питер не сильно интересуются спортом.

— Маман запрещала даже думать о квиддиче, считая эту игру недостойной наследника великого рода, — Сириус усмехнулся, представляя взбешённое лицо Вальбурги. — Люблю скорость и полёты, а после проведённого в заключении лета я просто обязан попасть в команду, чтобы порадовать дражайшую матушку, — с притворной надменностью ответил Блэк.

— Класс! В прошлом году кубок взяли мерзкие слизеринцы, но в этом году в команде будем мы…

— Мы раздавим их, — оскалился Сириус, продолжая слова Джеймса.

— Вашей самоуверенности на всю команду хватит, — отшутился Римус.

— Это же мы, — усмехнулся Питер.

— Слушайте, пока мама не видела, я закупил много навозных бомб, этот год просто обязан быть весёлым. Может, начнём прямо сейчас? — с задором сказал Джеймс, глаза которого уже загорелись.

— Ты решил открыть сезон отработок, ещё не переступив порог школы? — закатив глаза и хитро улыбаясь, спросил Римус.

— Отлично, предлагаю установить новый рекорд, — с важностью сказал Сириус, глаза которого, как зеркало, отражали настроение лучшего друга.

— Я представляю, как соскучился по нам любимый Слизерин, — добавил Питер.

— Это точно! — усмехнулся Джеймс.

— Господа, тогда чего же мы ждём?! — поднимаясь с места, закончил Сириус. И все ребята, весело болтая, отправились на поиски жертв. Мальчишки заглядывали в купе, здоровались и шутили со знакомыми, а также заводили новые знакомства. Для Джеймса и Сириуса это было проще простого, они оба обаятельные и вечно весёлые. Про таких обычно говорят — душа компании. Пару раз они подкидывали бомбы в купе и, закрыв дверь, убегали дальше, заливисто смеясь тому, как из купе доносились визг и ругательства.

Дойдя до конца следующего вагона, Сириус, что шёл впереди всей компании, застыл перед дверью одного из купе. За стеклом двери он увидел девочку в очках, ту самую, которую невольно высматривал, когда стоял на перроне. Он засмотрелся на счастливую улыбку девочки. Крауч что-то рассказывал друзьям, отчего все смеялись. «Когда-то она так же смеялась рядом со мной», — пронеслось где-то на задворках его сознания. Его взгляд упал на черноволосого мальчишку, он тоже что-то весело говорил, привлекая внимание к себе. «Регулус», — узнал брата гриффиндорец. Непонятное чувство раздражения стало комом в горле. Ураган эмоций пронёсся по сознанию, оставляя лишь неприязнь.

— О-о-о, да у тебя, дружище, глаз-алмаз по поиску жертв, — заговорчески протянул Джеймс и тут же открыл дверь купе, отпуская из оцепенения Сириуса.

— Давно не виделись, многоуважаемый Слизерин! — торжественно, с издёвкой провозгласил Джеймс и, поочерёдно оглядев всех, остановил свой взгляд на Мари. «Что-то постоянно останавливает меня при взгляде на неё… Взгляд! Да. Он смутно напоминает взгляд отца, и это приводит в замешательство. Ещё и очки, почему она носит такие же очки?! Это раздражает», — оскалился гриффиндорец.

— Не поверишь, но мы бы хотели столько же не видеть тебя и твою шайку. — строго и холодно ответил Барти.

— Ваши манеры просто отвратительны, мистер Крауч. Друзья, позвольте представить, мой младший брат — Регулус Блэк, — высокомерно растягивая слова, произнес Сириус. Он будто невзначай покосился на Блайм, но та демонстративно смотрела в окно. Сириус усмехнулся. — А это мои друзья, о которых я тебе рассказывал — Джеймс Поттер, Римус Люпин и Питер Петтигрю.

Регулус встал и протянул руку каждому из них. «У младшего прекрасные манеры, хотя я уверена, что делает он это из-за брата», — подумала Мари, всё так же глядя в окно, совсем не замечая пронзительный взгляд серых глаз, то и дело обращавших на неё внимание.

— Как погляжу, ты зашёл в правильное купе, братишка. Родной Слизерин…

— Хочешь в факультет слизней? Слушай, этот факультет скучный, скользкий и мерзкий, давай к нам, у нас весело, — прорекламировал Джеймс.

— Вы слышите? — спросила Мари, резко привлекая внимание окружающих, она сделала вид что прислушивается, и все притихли. — Кажется, повеяло тупостью и жуткой заносчивостью.

— Во всяком случае это лучше, чем быть слизеринской зубрилкой, — едко вернул Джеймс.

— Ага, как книжный червь, — вставил своё слово Питер.

— Кто-то же должен вмещать в себя знания, которые другие ученики отвергают? — продолжила Мари. Римус всё это время пытался остановить Джеймса.

— Просто некоторым совсем не обязательно сидеть в пыльной библиотеке, чтобы обладать знаниями. Главное — иметь прирождённый талант, — надменно высказался Сириус, наслаждавшийся её реакцией.

— Как жаль, что скоро ваше развитие остановится. На одном таланте далеко не уедешь, — ответил Барти. Они с Сириусом сверлили друг друга глазами.

— За меня не волнуйся, лучше скажи, ты так и будешь папенькиным сынком? — язвил Блэк. Барти начал закипать.

— Уж лучше так, чем быть заносчивым придурком, разбившим надежды семьи.

— Эй, следил бы за языком, умник. Пока не огрёб, — угрожающе вступился Джеймс, останавливая порыв лучшего друга накинуться на слизеринца.

— Сириус, шёл бы ты отсюда и друзей прихватил, — раздался спокойный голос младшего Блэка. — Не позорьтесь.

— Позориться? — оскалился старший, и медленно, многозначительно перевёл взгляд на девочку, через стекло очков на него смотрели небесно-голубые глаза, в которых на мгновение блеснул страх. Но было поздно… И ядовитый сарказм было не остановить. — Думаю, наша матушка сильно расстроится, что её послушный Регулус, гордость семьи, общается с безродной девчонк…

Сириус не успел договорить, потому что в один рывок Барти подскочил с места и ударил его кулаком по лицу. Сириус, не ожидавший такого от тихого Крауча, попятился назад и, запнувшись об порожек, повалился на Римуса и Питера, стоящих сзади. Джеймс кинулся заступиться за друга, но не успел, всё произошло очень быстро и продуманно. Регулус выставил вперёд ногу, о которую запнулся гриффиндорец, и тот повалился вперёд. Подскочившая Мари со всей силы толкнула Джеймса в грудь, отбрасывая его в обратную сторону. Мальчик врезался в своих друзей, окончательно сбивая их с ног уже за пределами купе. Кейт подбежала к двери и незаметно пустила навозную бомбу в ноги ребят, это действие заметил лишь один Люпин, он поднял удивлённый взгляд на слизеринку, а та лишь мило улыбнулась и подмигнула. Мари захлопнула дверь, чтобы избежать эффекта от бомбы, который не заставил себя долго ждать.

Эффект был очень сильным, так как среагировали ещё и бомбы, которые были у ребят. В этот злополучный момент на шум из купе вышел староста Когтеврана.

— Что здесь происходит? Вы что наделали?

Ребята смотрели на грозного старосту с широко раскрытыми от шока глазами. Осознав, что только что произошло, Поттер и Блэк перевели взгляд на дверь купе, за ней стояла Блайм и ехидно улыбалась.

— Но это не мы! — воскликнул Питер. И в этот момент из кармана Джеймса выпала бомба, которая осталась цела и, покатившись в сторону старосты, активизировалась. Бедный староста… он был готов взорваться сам. Недолго думая, ребята вскочили на ноги.

— Бежим! — воскликнули все и дали дёру, оставив старшекурсников убирать последствия очередной шалости.

Мари повернулась к друзьям и дала пять Барти и Кейт, которые светились от удовлетворения.

— Я была права, купив эти бомбы, — победно сказала Кейт.

— Да, да, да, ты молодец! — закатив глаза, сказала Мари. — Спасибо, Барти. И… хороший удар.

— Успокойся, Мари, не обращай внимания на идиотов.

— Спасибо, Регулус, — сказала Кейт. Регулус немного кивнул и открыл книгу. Мари не смотрела в его сторону, понимая, что слова брата достигли его ушей. Но она не обижалась. Хотя нет, кого она обманывает, это больно. Мари села на место и, подперев рукой голову, задумчиво посмотрела в окно, наблюдая за быстро сменявшимися пейзажами.

«Если бы не Кейт и Барти, я была бы одинокой», — думала девочка. Особенно больно было тогда, в маленьком круглом кабинете, от слов старшего Блэка. Ведь они вроде бы подружились, и он общался с маглорожденными, но что-то пошло не так, и он отвернулся от неё и оскорбил. Сегодня всё повторилось. Он был первым, с кем она встретилась на вокзале ровно год назад. Иногда случайные встречи так и остаются случайными, делая людей просто прохожими.

«И зачем я снова сказал это? Мне ведь безразлично, кто она по статусу… Но что-то ужасно раздражает меня, когда вижу эту компашку», — Сириус сидел с друзьями в своём купе и, потирая ушибленное место, размышлял о случившемся.

— Этот Барти и его подружки совсем распустились. Надо преподать им урок, — пыхтел от злобы Джеймс.

— Вы сами виноваты. Ты не должен был переходить черту, Сириус, — строго сказал Римус.

— Он его ударил! — начал Питер.

— Нет. Рем прав, я не знаю, что на меня нашло, и мстить им не надо, — тихо и спокойно сказал Сириус.

— Из-за них весь наш план провалился, мы остались в дураках и чуть не попались, — не унимался Поттер.

— Да, жаль, что с бомбами так вышло, — сокрушался Питер.

Римус промолчал, покачав головой, он не сказал друзьям о выходке Паркер, по чьей вине всё так произошло. Мальчик улыбнулся, вспоминая слаженную работу Мари и Кейт. Не зря он считал их удивительными и очень умными. В школе они всегда были неразлучны. Однокурсники видели какую-то неприязнь всего Слизерина к этим двум, но они всегда вели себя так, будто их это совершенно не касается. Удивительная стойкость, но немного зная Мари благодаря совместным часам в библиотеке, Римус с уверенностью мог сказать, что упорство — отличительная черта Блайм. И он был очень рад, что Крауч всегда был рядом с ними. «Грубая мужская сила иногда лучший рецепт отрезвления», — подумал Римус глядя на притихшего Сириуса.

* * *

Праздничный ужин и распределение прошли, и теперь все ученики шли в свои спальни. А в гостиной Слизерина, как и в прошлом году, скопились все слизеринцы и смотрели на первачков, которые выстроились в линию.

Последними вошли трое друзей. Все ученики сразу одарили девочек презрительным взглядом, говорящим о том, что ничего не изменилось.

«Снова эти надменные лица, хотя половина из них просто боятся выразить своё настоящее мнение. Трусы! Снова эта показуха… Помню, как сейчас, надменный тон Малфоя, издевательство и злорадство», — размышляла Мари, обречённо смотря на происходящее. Недолго поразмыслив, она не осталась, как и все, наблюдать за представлением, а пошла дальше, вглубь гостиной. Девочка уверенной и гордой походкой прошла между первокурсниками и вышедшим вперед Малфоем. На её лице застыла решительность. «Пора что-то менять!» — твёрдо сказала себе Блайм. Хватит позволять другим наступать себе на горло. «Ты или прогнёшься и станешь изгоем, или рискнёшь всем и покажешь свою дерзость, заставив их уважать себя. Слизеринцы в основном одиночки, и если напасть на одного прилюдно, скорей всего, остальные будут лишь наблюдать, это может быть твоим шансом», — эти слова сказал ей Альфард, когда в очередной раз навещал её, давая советы по выживанию на Слизерине. То ли адреналин после выходки в поезде, то ли накопившаяся обида придали девочке смелости, она не знала, что именно, но доверилась этому чувству.

— Эй, Блайм, ты куда это собралась? Хочешь лично сообщить первогодкам свой статус безродной грязнокровки? — оскалился Малфой, и по гостиной пробежался смешок.

«То Блэк, то теперь Малфой», — промелькнуло в мыслях девочки.

— Извини, но я хотела отдохнуть с дороги, а не смотреть на этот цирк, — строго и надменно сказала Мари, голос звучал холодно и стойко.

— Что ты сказала? Мерзкий выродок вроде тебя не должен даже дышать здесь с нами.

— Следи за словами, Малфой, — послышался рядом голос Барти.

— Прекрати позориться, Крауч, ты же чистокровный волшебник, хватит общаться с грязью под ногами.

— Так уж вышло, что меня вырастили эгоистом, и я терпеть не могу, когда мне указывают, — усмехнулся мальчик.

— Ни вы, ни мы не хотим видеть друг друга, так почему бы не разойтись мирно, — с нажимом на последнее слово сказала Кейт, встав рядом с друзьями.

Справиться с сиротой проще простого, с Краучем сложнее, его отец мракоборец и весьма влиятельный человек, и портить с ним отношения никто не хотел. А вот Паркер старались вообще не трогать. Её брат, живший во Франции, не был никому известен, но ходили разные слухи. А зная пример в лице оборотня по имени Сивый и то, как он расправляется с обидчиками, никто не хотел нарываться, ведь неизвестно, на что способен Паркер.

От выходки второкурсников основная часть элиты лишь позабавилась жалким попыткам детей самоутвердиться, а вот остальные в лице Малфоя и Крэбба напряглись.

«Так легко они от нас не отстанут, и если они сейчас нас унизят, то у Кейт и Барти будут проблемы», — размышляла Мари, ругая свою гриффиндорскую самоуверенность.

К Малфою подошёл Крэбб, а затем стал подтягиваться и Нотт.

Регулус, стоящий за спиной Крауча, среди первокурсников, напряжённо наблюдал за этой ситуацией и сжимал кулаки, он не знал о статусе крови Мари и Кейт, но за короткое время знакомства он проникся к ним симпатией. Снова эта ситуация — видеть, как за дерзость получат наказание. Всё как дома, как с Сириусом. Он много раз видел, как старший брат бросал вызов сложившимся порядкам, и то, как напряжённо миссис Блэк выбирала способ воздействия на непокорного сына. Регулус был рядом и всё это видел, борясь с собой, разрываясь между двух огней. «Что это? Судьба? Видеть всё это и не знать, как поступить правильно… Слушать разум или сердце? Делать выбор». Мальчик стоял, боясь, что за эту дерзость ребятам сильно достанется.

Мари сделала пару шагов к лестнице, ведущей в спальни, но её резко схватили и дёрнули за запястье. «Сейчас», — дала она себе команду. В момент разворота она схватилась за большой палец держащей её руки, а пойманную руку вырвала из захвата. Держа в одной руке большой палец обидчика, второй она ухватила всю его ладонь и остановила её в вертикальном положении. Всё это заняло у неё минуту, отточенные на долгих тренировках с дядей Альфардом движения не прошли даром. Держа его ладонь ровно, — юноша уже хотел выхватить ладонь, — Мари быстро стала выгибать большой палец в обратном направлении. Малфой, не ожидавший такого поворота, совершенно не понял, что она делает, но резкая боль поразила его. Эта боль сковала всё его тело, и под давлением на нервное окончание его колени подкосились, и он упал на них. Мари продолжала держать его руки в захвате, но давление не увеличивала, Люциус уже стоял на коленях, не в силах пошевелиться. В этот же момент Кейт и Барти направили свои палочки на Крэбба и Нотта, но и те уже стояли наготове. А сидевшие на диване старшекурсники резко вскочили на ноги, но не двигались.

В гостиной повисло жёсткое напряжение и полная тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Эмоции на лицах слизеринцев были разные, но лишь один из них продолжал ухмыляться. «Очень напряжённая ситуация возникла. Прилюдно поставить на колени чистокровного волшебника… Даже интересно, как ты собираешься выпутаться. Это же надо, безродная младшекурсница решила не подчиниться столетним правилам Слизерина. Безрассудная, хоть и, говорят, очень талантливая. Её раздавят, как букашку», — размышлял Рабастан Лестрейндж и пристально наблюдал за Блайм. Он непринуждённо стоял, облокотившись на выступ камина. Эта ситуация немного заинтересовала его, но он уже сделал вывод, что эта искра так же быстро потухнет, как и вспыхнула.

— Пожалуйста, дай нам тихо уйти.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь. Тебе не жить, ничтожество.

— Происхождение не делает тебя сильнее, — девочка продолжила выгибать палец. Малфой сильнее сжал зубы, тело ломило, но сознание всё еще отказывалось принимать тот факт, что он поставлен на колени. Боль не прекращалась. «Все притихли. Как крысы. Выжидают, что же я буду делать. Так и жаждут увидеть, как я опозорюсь… Чёртова грязнокровка, я тебя уничтожу! Никто не смеет переходить мне дорогу!» — судорожно мыслил Малфой.

— Опустите палочки, — процедив сквозь зубы, сказал четверокурсник.

Крэбб и Нотт начали опускать палочки, но это действие ещё больше распаляло их злость, а это значит, что они сорвутся, слишком гордые. «Нет», — пронеслось в голове Мари, когда та заметила, как рука Нотта дёрнулась, и не теряя времени она отпустила своего пленника и достала палочку.

— Остолбеней! — выкрикнул Нотт в сторону Барти.

— Протего! — в это же время произнесла Мари, выставив щит перед другом, тут же направила палочку на Малфоя, он стоял очень близко и мог атаковать, — Экспеллиармус!

— Эверте Статум!

— Таранталлегра!

Друзья Мари одновременно атаковали своих соперников. Ученики расступились, когда Нотт стараниями Барти отлетел к диванам. А Крэбб, ноги которого пустились в пляс, выронил палочку.

Малфой отлетел к ногам старшекурсников на добрых три метра и, поднявшись, выхватил палочку.

— Дуро! — но оно не достигло цели, а растаяло, врезавшись в щит, выставленный Барти.

— Иммобулюс, — выпущенное Кейт заклятие полетело в противников, но разбилось о щит6 выставленный старшекурсником Крэгги. Но следом за заклятием Кейт летело проклятие Мари, летучемышиный сглаз оказался очень мощным, и летучие мыши атаковали сразу четверых. Те махали руками, пытаясь защититься от них, нецензурно выражаясь. Все ученики были шокированы, кто смотрел со злобой и даже ненавистью, но были и те, кто смотрел с интересом и даже восхищением. Трое друзей держались вместе и защищали друг друга не перед врагами с других факультетов, а перед своими. Это было удивительно, ведь слизеринцы во всём искали выгоду, редко когда между ними завязывалась настоящая дружба, что уж говорить о людях разного социального круга.

Неожиданно раздался крик, и в единственное окно, расположенное в самой высокой части гостиной, что выходило на поверхность земли, влетел феникс.

— Хватит! — прозвучал строгий голос Девиса Крокета, старосты школы.

Мари послушно сняла чары с обессиленных слизеринцев. Птица грациозно слетела вниз и, сев на один из высоких книжных шкафов, окинула пронзительным взглядом присутствующих.

— Вы трое, — сказал староста, оценив ситуацию, — уходите в свои спальни, больше никаких сражений.

Трое друзей переглянулись и, одобрительно кивнув, пошли в сторону лестницы.

— Мерзкие выродки, почему ты отпустил их? — злобно выплюнул Крэгги.

— А ты хотел ещё больше опозориться? — издевательски спросила староста девочек и подошла к своему парню, Девису.

— Молчал бы, вас только что уделали второкурсники, которые по программе не должны были знать тех заклинаний, которые использовали, — взял слово староста.

В Слизерине любили интриги и заговоры, но что касается самого факультета, то не выносили сплетни о самих себе. Гордость заставляла следить за своей репутацией, и то, что происходило в стенах гостиной, не покидало её пределов. Исключением стала информация о происхождении Блайм.

— Надеюсь, вы понимаете, что об инциденте никто не должен узнать? — лелейно сказал Паркинсон, семикурсник, стоявший рядом с Крокетом. Ответом послужило молчание, повисшее в гостиной, что говорило само за себя.

— Это всё жутко утомило меня, — сказал староста и, положив руку на плечи своей девушки Донны, пошёл по направлению к лестнице, ведущей в спальни. Многие ученики седьмого и шестого курса последовали примеру, ведь его слово было законом.

— Думаю, мне нет смысла представляться, всем и так известно, кто я, — высокомерно сказал Регулус, он посмотрел на Малфоя со всем презрением и отправился в комнату. Уж что-что, а этому Вальбурга хорошо обучила своих сыновей.

Тело и разум были сильно напряжены, девочки смогли спокойно выдохнуть, лишь когда закрыли дверь своей спальни.

— Фу-ух, я думала, помру, — протянула Кейт, упав в кровать.

— У меня ноги до сих пор трясутся, — подтвердила Мари, — Прости, и спасибо, что не оставила.

— О чём ты?! Ты моя подруга, куда ты, туда и я. Вместе! И я с тобой полностью согласна. Глупо вешать на людей ярлыки. И я раз за разом убеждаюсь тому, что наши мысли совпадают.

— Я даже не знаю…

— Не нужно. Я чувствую то же самое, — перебила её Кейт и ласково улыбнулась, — кстати, что это за птица была? — поинтересовалась она.

В дверь неожиданно постучали. Переглянувшись и достав палочки, они открыли дверь.

— Барти? — удивлённо воскликнули обе, отчего тот быстро поднёс палец к губам и стремительно пересёк порог девичьей спальни.

— И зачем так кричать?! — Барти прошёл вглубь комнаты, а Мари закрыла за ним дверь.

— Как ты смог подняться?

Мальчик с любопытством рассматривал комнату, ища отличия от своей спальни, а затем уселся в кресло.

— Ну, видите ли, моя мама очень меня любит и не может ни в чём мне отказать. Я очень сокрушался оттого, что мы можем проводить время лишь в библиотеке и в большом зале, и тут она сдалась. Рассказала мне секрет, как можно обойти запрет, — хитро улыбнулся Барти, деловито разместившись в кресле.

— М-да… что-то мне подсказывает, что не только тебе это известно, — скептически покачала головой Кейт.

— Кажется, стоит отдельно накладывать запирающие чары, — продолжила Мари.

— Ой, да кому вы нужны, — рассмеялся мальчик.

— А вот это обидно… — прищурилась Кейт, но на губах играла улыбка.

— Что-то случилось? — поинтересовалась брюнетка.

— Нет, просто не хочу, чтобы меня прожгли взглядом соседи. — ответил мальчик.

— Прости, кажется мы бросили на тебя тень. — Барти поднял руку, призывая девочку к молчанию.

— Давай опустим лишние сентиментальности. Это мой выбор. Я сам хочу решать, кто мой друг. И надо же было проверить те заклинания, что мы изучили, из книг второго и третьего курса, — важно закончил Крауч. — И если ты забыла, все проблемы и веселье мы разделяем между собой.

— Я полностью согласна, — присев на подлокотник кресла, сказала Кейт, деловито складывая руки на груди. — Вот только жаль, что с Регулусом так получилось, мне показалось, что он отличный парень, — расстроенно закончила подруга.

— Да, жаль. Я был бы рад, если в нашей компании я буду не единственным представителем мужского пола.

— Тебя это смущает? — нахмурилась Кейт, беря в руки подушку. Друг активно замахал руками, притворно изображая страх.

— Регулус и правда хороший парень, но вы сами знаете, как сильно родители влияют на детей, а наша элита только подтверждение этого суждения, — высказалась Мари. — Ты прав, Барти, очень хорошо, что мы успели изучить больше заклинаний, чем предлагает учебник за первый курс.

— Думаю, есть смысл и дальше изучать больше заклинаний, чем предусмотрено программой.

— Верно, сейчас надо держать ухо востро. И да, кстати, — Мари прочистила горло, откашлявшись, — птица феникс, что прилетела в гостиную, — это Фоукс, мой друг, а также птица нашего директора.

— Дамблдора?

— А у нас есть ещё один? — сморозил Барти, отчего всё же получил подушкой по голове.

— Эй, моя прическа! — шикнул мальчик.

— Но как так получилось, что он примчался к тебе? — не обращая внимание на недовольство друга, спросила Кейт.

— Скорее всего, один из портретов в гостиной сообщил директору о случившемся, и он отправил на помощь Фоукса. — девочка замялась, но решила всё же сказать, — видите ли, … профессор хоть и неофициально, конечно, но является моим опекуном. Он знает меня с восьми лет. Очень редко, конечно, но я провожу с ним время.

— Ого, неожиданно.

— Да, что-то я не вижу его в роли опекуна-семьянина… он немного…

— Странный, ему больше подходит жизнь загадочного аскета, — продолжил Барти.

— С его гениальностью, силищей и грозностью он был бы самым крутым министром магии.

— А по-моему, ему и на посту директора неплохо.

— Ладно, это неважно. Я рада, что он приглядывает за тобой, да и семья Тонкс замечательнае. Андромеда отличная девушка, интересно, Нарцисса похожа на сестру?

— Не знаю, хоть она и выглядит тихоней, но чрезмерно высокомерной.

— Ну… возможно и так, — отрешённо проговорил Барти, а затем добавил, — но она невероятно красива, словно ангел… — тут в мальчика попали сразу две подушки.

— Мальчишки, — пожала плечами Кейт и закатила глаза.

— Не знаю, какая она, но это печально, что мировоззрения разрушили отношения сестёр. Возможно, им не хватает общения друг с другом.

— Жаль, я не представляю, как бы мне жилось, если бы я отстранилась от брата. Хотя поначалу он старался избегать меня, но мы смогли привыкнуть к его изменениям. Знаете, мне порой кажется, что став оборотнем, он стал самим собой, его лучшие качества стали ярче выделяться. Но та боль, которую он претерпевает, убивает нас обоих. Брат держится, и даже объединил некоторых оборотней. Раньше я совсем не говорила вам об этом… потому что не знаю, как вы относитесь к оборотням.

— Всё в порядке, ты можешь говорить. Я не скажу, что люблю их, но они есть. И на месте твоего брата мог оказаться каждый, — начал Барти, осторожно подбирая слова.

— Это болезнь, которой нужно уделять внимание, а не презирать и избегать. Оборотни такие же люди, как и все мы. Мне очень жаль, что этого не понимают и обрекают их на ещё большее страдание, — подтвердила Мари, сев рядом с Кейт и сжав её руку.

— Спасибо вам! — Кейт глубоко вздохнула и начала. — Моя семья была достаточно состоятельна, но однажды, когда брату было шестнадцать, а мне семь, на нас напал оборотень и укусил Рауля. С того дня его жизнь полностью изменилась, а вместе с ним и всей нашей семьи. Брату пришлось бросить Шармбатон и сидеть дома, он был полностью разбит, а я хоть и старалась поддержать его… наверное, только раздражала.

Наши родители были светскими людьми, и редко были дома, поэтому мы с братом заботились друг о друге. Слухи о болезни брата, быстро разошлись по всей магической Франции, так как наша фамилия довольно известная. Родители перестали быть желанными гостями на приёмах, начали чаще выпивать и сидеть в странных компаниях. Постепенно счёт в банке стал уменьшаться, а затем, стали исчезать и ценные вещи из дома. Брат всячески пытался поговорить с ними, он всегда был их гордостью. «Рауль Отес Паркер ты идеальный сын и опора нашей семьи», — говорил отец. — когда Кейт вспоминала слова родителя она улыбнулась и замолчала, но постепенно улыбка погасла, а в её глазах заблестели слёзы — Но родители отвернулись от него, да и от меня, ведь никто из влиятельных семей не захочет себе в невесты сестру оборотня.

Наша бабушка знала о пристрастиях отца к играм и после своей смерти завещала всё нам с братом, даже не удосужившись сказать об этом. Когда брату исполнилось семнадцать, он получил полный доступ к сейфу. В те времена к нам в дом стали приходить сомнительные люди, весь местный сброд. Брат понял, что до добра это не доведёт. Он собрал меня и, взявшись за руки, мы покинули родной дом. Рауль оформил полное опекунство на меня, выкупил домик в лесной чаще и мы стали жить обособленно.

Постепенно, у брата появились друзья, страдающие той же болезнью, и он предложил им жить рядом и держаться друг друга. С помощью магии брат огородил лес от чужаков, в чаще стоял уже не только наш домик, к нам постепенно присоединялись и другие оборотни. Все они оказались трудягами и хорошими людьми, образовывалось что-то вроде стаи, и даже появились семья. Брат и его друзья построили домики, организовали мастерские для всего необходимого и появились огороды. Брат сам того не ожидая стал вожаком, а благодаря деньгам бабушки стая перестала нуждаться, оборотни стали трудиться в различных направлениях, каждый делал то, что умел. Брат наладил контакты и мы стали поставлять изделия и продукты на рынок маленьких городков. От этого стал появляться заработок. На время полнолуния люди покидали деревушку и пару дней проводили в маггловских городах.

— Поэтому ты появлялась в Лондоне во время полнолуния? — поинтересовался Барти.

— Именно, Рауль посоветовал поступать в Хогвартс, чтоб избежать косых взглядов, но как видите, не удалось. — Кейтлин часто заморгала, пытаясь скрыть слёзы, посмотрела на друзей и довольная счастливая улыбка преобразило лицо белокурой девочки, — Но я совсем не жалею.

Мари обняла подругу, Барти тоже подсел к девочкам и положил свою руку на плечо Кейт, проявляя свою поддержку.

— Слушайте, летом я задумалась о том, что рядом с оборотнем человек не может находиться, а вот зверь может. — таинственно проговорила Кейт.

Ребята не поняли, к чему ведёт подруга, но помолчав немного, Барти хлопнул в ладоши.

— Анимаг! Он в обличии животного может находиться рядом и тот не почувствует, что он человек.

— Бинго! — воскликнула Кейт, — Я собираюсь перелопатить всю библиотеку в поисках информации как это сделать и стать анимагом. — Барти и Мари переглянулись в немом вопросе.

— Ну что, думаю мы сможем тебе в этом помочь. — задумчиво проговорила Мари и загадочно улыбнулась, на что Барти кивнул.

— Вы знаете, где искать?

— Нет. Я думаю, что вместе мы сможем добиться желаемого результата.

— Вы серьёзно?.. вместе со мной хотите…

— Да.

— Я бы очень хотел познакомиться с твоим братом. Он сильный и смелый.

— Он не сдался и не отчаялся.

— Взял на себя ответственность и смог поднять не только сестру, но и дать другим оборотням жить полноценной жизнью.

— Это восхищает. Я уверена, у нас всё получится.

— Я говорила, как сильно вас люблю? — всё же прослезилась Кейт. А друзья весело рассмеялись.

«Когда-нибудь и я смогу раскрыться вам ребята» подумала Мари, вступая в бой подушками.

Начало второго курса оказалось насыщенным, дети были полны надежд, мечтаний и амбиций. Им всего двенадцать, кто же им запретит ставить цели и дружить. Эта смесь наивности, глупости, хитрости, дерзости, простодушия, робости, хвастливости и нахальства была искрой в этих детях, и кто знает, разгорится ли пламя или же потухнет. Но всем известна истина, достаточно лишь искры, чтобы разжечь настоящее пламя.

Наутро после насыщенного первого дня в Хогвартсе трое друзей шли в большой зал, ловя на себе чужие взгляды и наблюдая, как все слизеринцы держатся от них на расстоянии. «Кажется, год будет очень весёлым», — подумала Мари и заметила стоявших у дверей большого зала Северуса и Лили, они оживленно о чём-то разговаривали. — «Здорово, что их дружба крепкая, и они противостоят предрассудкам». — Невольно она вспомнила, как Сириус говорил ей о том, что Гриффиндор и Слизерин не могут дружить. — «Именно так у нас и вышло». — Девочка грустно улыбнулась, как бы она ни отрицала, но ей было весело и интересно с Блэком, хоть тот и был заносчив. Он был начитан и грамотен, хоть тщательно и скрывал это. Сама того не замечая, девочка скользнула взглядом на стол Гриффиндора, но не нашла Сириуса, так же как и брата.

Ребята прошли к своему месту и сели за стол, наблюдая за оторопевшем юношей, что хотел здесь же сесть, но резко передумал и ушёл на приличное расстояние.

— Я что, настолько страшная? — изображая шок, сказала Мари.

— В общем страшненькая, но довольно симпатичная, — послышался голос со стороны, ребята обернулись и увидели перед собой Регулуса. Мальчик, встретившись с удивлёнными лицами, отвел смущённый взгляд, но затем всё же посмотрел на друзей, — доброе утро! — так же спокойно сказал он и уселся рядом с Барти. — Мне… стыдно за своё вчерашнее поведение, — продолжил он, заглянув в глаза Мари, будто прося прощение именно у неё. Хотя именно она стала причиной такого поведения. За что Регулус поплатился бессонной ночью и долгими размышлениями. В безмолвном диалоге серых и голубых глаз Регулус был прощён.

— Вчера? А что случилось вчера? — удивлённо спросила Мари.

— С чего бы начать… — философски начала Кейт, давясь смехом. Мари не выдержала и расхохоталась в голос, и через минуту её поддержали трое друзей.

Весь большой зал шумел, ученики переговаривались, делясь впечатлениями и волнениями, поэтому в коридоре наверняка это было похоже на жужжание пчёл. Но даже при этом звонкий смех ребят прокатился по всему залу, заглушая будничные разговоры, постепенно овладевая вниманием окружающих.

Сначала внимание обратил стол Когтеврана, затем Гриффиндора, а когда самый громкий и шумный стол замолк, обернулись и Пуффендуйцы. Слизерин радостно смеётся? Не злорадно, а весело? Да так открыто? Ученики явно удивились.

За учительским столом послышался деликатный кашель профессора Макгонагалл, и четверо слизеринцев обернулись на неё. Посмотрев на хитрый взгляд директора, строгий декана Гриффиндора и скрытую улыбку профессора Слизнорта, ребята поняли, что в зале стало как-то тихо. Девочки, осознав, что произошло, прикрыли смущённые лица за ладошками, а мальчики ловко надели маску равнодушия аристократа.

Минуту спустя зал снова стал заполняться шумом. А стол Слизерина окатил виновников повышенного внимания взглядом, кричащим «где же ваши манеры!». Нарцисса Блэк долгое время сверлила ледяными глазами двоюродного брата, но когда тот обернулся, то она встретилась с твёрдым и уверенным взглядом, который давал понять, что мальчик не нуждается в нравоучениях и знает, что делает.

Четверка несносных гриффиндорцев напряглась. Джеймс и Сириус, которые сидели лицами к слизеринцам, пристально следили за образовавшейся четвёркой друзей.

— Наверняка заливаются оттого, что одурачили нас вчера, — злобно проговорил Поттер.

— Скорей всего. Я, значит убивался чувством вины, а они ржут, — возмутился Сириус.

— Да оставьте вы их в покое. Вы сами напросились и в свою же ловушку угодили, — пытался вразумить друзей Римус.

— Ну да, конечно, вон как Сириусу и Джеймсу досталось, а ведь они только пошутили, — начал оправдывать их Питер.

— Питер верно говорит.

— Ничего, мы этого так не оставим! — торжественно заявил Поттер.

С этого дня мародёры загорелись идеей хорошенько подшутить над Слизерином. А четверо друзей-слизеринцев, посвятив нового друга в свои идеи, много времени проводили в библиотеке за поиском информации о том, как стать анимагами. Слизеринцы же поглядывали на ребят, а когда Мари оставалась одна, всячески пытались унизить и оскорбить, эту возможность не упускали и другие факультеты. Но девочка не реагировала: маска безразличия, прямая спина, уверенная походка, круглые очки, которые она часто поправляла, и всё те же две довольно пышные косы. На всех предметах она первая поднимала руку, иногда уступая первенство Барти или Эванс. «Заучка», «выскочка» и «зубрилка» — часто слышала девочка с последних парт.

Трансфигурация, Защита от тёмных искусств и зельеварение были её любимыми предметами. В первом конкуренцию ей составляли — «кто бы мог подумать» — её брат, «что ж, видимо, это семейный талант», — усмехнулась про себя Мари. Также лидировал и Блэк.

На зельеварении Слизнорт часто хвалил девочку за прекрасный талант, так же как Северуса Снегга и Лили Эванс, что приводило в бешенство Поттера и Блэка. «Зазнайка, нищий заучка», — фыркали ребята.

ЗОТИ увлекло Мари с первых дней, в нём также превосходна и Кейт, но и тут не обошлось без брата и его компашки.

На уроках, когда Джеймсу грозил выговор за болтовню или он не знал, как ответить, Мари поднимала руку и полностью завладевала вниманием профессора. От этого гриффиндорец считал, что она показушничает. Он часто стал устраивать проказы над ней, левитируя перо или свитки, да разбивать чернильницу. Это продолжалось неделями. А однажды Сириус «помог» с помощью заклятия уже и так старой сумке порваться.

Трое гриффиндорцев спрятались под мантией-невидимкой, ожидая, когда по коридору пойдут слизеринцы, и когда их цель была обнаружена, Сириус применил заклятие. Сумка была порвана, и всё содержимое полностью вывалилось, а старые учебники были ветхими. Проходившие мимо слизеринцы наступали на вещи, а Мальсибер даже наступил на руку девочки, сославшись на то, что не заметил. Но девочка услышала, что тот еле слышно сказал: «магловский выродок». От этого глаза девочки заблестели и, чтобы не дать воли жгучим слезам, она часто заморгала.

Кейт и Барти сейчас не было рядом, и от этого чувство одиночество стало обвивать своими липкими щупальцами.

Когда коридор опустел, к ней кто-то подошёл и присел рядом, собирая вещи.

— Репаро, — произнёс знакомый голос, это был Северус. Разбитая чернильница и несколько колб снова были целы.

— Даже не думай слёзы тут лить, они этого и добиваются, — сказал он сухо, не смотря на однокурсницу. Он изучал, в каком состоянии находятся её учебники, затем плавным движением вернул их в прежнее состояние и даже сделал лучше.

— Спасибо, — тихо ответила Мари. — Иногда проявление слабости помогает не забыть о человечности.

— Интересная теория. Но вчерашний поступок был… идиотским и безрассудным. Будь осторожна, Малфой и остальные этого не забудут.

— Я знаю. Спасибо, Сев, — сказала Мари слегка приподнимая уголки губ. На лице мальчика читалось удивление, а затем равнодушие.

— Мы не друзья! — холодным ровным голосом ответил Северус. Встал и пошёл, всё так же ссутулившись.

— Пока… — тихо добавила девочка. В коридоре послышались шаги, Мари поспешила встать, но наступила на мантию и начала падать. Тут её остановила крепкая рука и потянула вверх, не дав встретиться с каменным полом. Переведя взгляд, она увидела взволнованное лицо со шрамами.

— Римус! Спасибо, что спас.

— Ты чего делаешь на полу? Ого, твоя сумка…

— Ничего, просто споткнулась, а сумка и так была стара.

— Ты не ушиблась? Куда ты шла? Давай я провожу тебя, твоя сумка довольно тяжёлая, — мальчик, не дожидаясь ответа, взял сумку в охапку и пошёл вперёд.

— Спасибо, — смущённо ответила Мари, она не любила показывать свои слабости, но неряшливость по отношению к самой себе она не любила больше всего и, несмотря на скромное финансовое положение, старалась выглядеть опрятно и аккуратно. Чему-чему, а манерам и утончённости мама её хорошо обучила своим же примером.

Миссис Поттер была деликатной, выглядела волшебно, утончённо, но без лишней роскоши. Тепло и ласково себя вела с мужем и дочерью. Пластикой Мари пошла в отца, а не в грациозную и плавную матушку. Но отец даже без плавных движений был прекрасен. Одевался просто, но со вкусом, а мантия мракоборца невероятно шла ему, делая его более статным, сильным и мужественным, настоящим стражем порядка. Снимая её, он был просто отцом, добрым и ласковым, с тихим бархатным голосом, часто пел под гитару для своих любимых женщин. В то время как тёплые мамины руки нежно гладили Джейн по голове и перебирали её непослушные волосы, подаренные отцом.

Всё это маленькая мисс Поттер бережно хранила в своём сердце, и в тяжелые времена она заглядывала в него, падая в тёплые объятия любящих родителей.

Вспоминая это, девочка ласково улыбнулась. Это не скрылось от Римуса, который почувствовал себя виноватым.

— Прости нас за тот инцидент в поезде, да и за последнее время, мне очень стыдно. Мы не со зла, — начал неуверенно гриффиндорец.

— Я не держу зла, Римус. Я люблю хорошие шутки и розыгрыши, главное, чтобы они не переходили границы.

— А вот за это я не могу ручаться, — ответил Римус, немного посмеявшись, — у меня очень веселые друзья, порой мне кажется, что в детстве их уронили в котёл с бодрящим зельем, — отшутился он, и оба рассмеялись.

— Я рада, что ты нашёл хороших друзей. Присматривай за ними, — сказала Мари, вызвав улыбку у собеседника. Они оба зашли в библиотеку. Найдя Кейт в лабиринте стеллажей, подошли к ней.

— Я думала, стоит звать ребят и отправляться на твои поиски… — начала Кейт и, оторвавшись от книги, заметила Римуса и немного замялась. Люпин не часто, но иногда оказывался рядом с ними в библиотеке, но Кейт всегда вела себя немного скованно и даже настороженно. И это было не только с ним. Кейт испытывала недоверие к людям, зная, как сильно их слова могут ранить. Что уж сказать о мародёрах, которые вели себя агрессивно по отношению к слизеринцам. Кейт кивнула ему в знак приветствия и продолжила чтение, а ребята, усевшись рядом, последовали её примеру.

— Ты так и будешь молчать о том, что произошло? — спросила Кейт спустя время, когда девочки возвращались в гостинную.

— Нечего рассказывать, ручка на сумке порвалась, и сумка спикировала на пол, а Римус помог мне не упасть вслед за сумкой, когда я умудрилась наступить на свою мантию.

— Странно, неуклюжесть больше по моей части.

— Это точно; видимо, сегодня не мой день, — тяжело вздохнула Мари. — Слушай, завтра же суббота?! Может, устроим пикник, пока ещё тепло?

— Тогда предлагаю зайти к мальчикам, — странно конечно, но в комнаты мальчиков девочки могли заходить, а вот если мальчик попытается пройти к девочкам, то лестница, ведущая к их спальням, реагирует защитными чарами. К слову, Блэк и Крауч добились от декана, чтобы их поселили вместе, и тот не смог им отказать.

Постучали в дверь комнаты мальчиков — вышел Барти, весь взлохмаченный и с разбитой губой.

— Это кто тебя так? — обеспокоенно спросила Мари, проходя в комнату.

— Ну, скажем, дискуссия с Ноттом вышла не очень.

— Ага, вы бы видели его бедный нос, — рассмеялся Регулус, хотя он был против такой вульгарщины. Но в этот раз по-другому было нельзя, задета гордость семьи Крауч, в этом вопросе Блэк был солидарен с Барти.

— Надеюсь, проблем не будет? — спросила Кейт.

— Нет, старшие всё замяли без свидетелей.

— А это что? — к Мари подошёл Регулус, взял её запястье и указал на довольно сильный ушиб.

— Так получилось, что я упала на руку, — соврала Мари. Ребята переглянулись, прекрасно понимая, что как бы плохо ни было, она не станет жаловаться.

— Пойдём, я как раз не убрал заживляющую мазь, — сказал Блэк, усадил её на кровать и начал лечение. Он легко и быстро закончил обработку руки, так как частенько лечил ушибы старшего брата, пока тот не уехал в Хогвартс.

— Кстати, мы ведь пришли по делу.

— Ах да. Мальчики, может, устроим завтра пикник?

— Я за! Пора сменить обстановку, — согласился Барти.

— А я думал пойти в библиотеку… — начал Блэк, но посмотрев на своих друзей, улыбнулся. — Я с радостью пойду.

— Отлично! — сказала Мари и потрепала его по волосам, забыв, что перебинтованная рука всё же болела, отчего зашипела.

Утро для мародёров выдалось ранним, и всё ради того, чтобы устроить слизеринцам очередную шалость.

— Вы видели, как покраснел от злости Малфой?! — сквозь смех спросил Сириус.

— Ага, ещё чуть-чуть, и из ушей пошёл бы дым, — продолжил Джеймс.

— Да-да точно. Вот бы попасть в их гостиную.

— Можно было бы устроить там вечный дождь.

— Отличная задумка, Римус, но с грязевым болотом вышло потрясно. Пока они додумаются, как его ликвидировать, уже обед начнётся.

— Бедолаги застряли в своей гостинной.

— Как насчёт прогулки у озера после обеда? А то от изучения карт Хогвартса в таком количестве чувствую себя ботаном.

— Вчера мы с Сириусом нашли пару тайных ходов, можно будет проверить их сегодня ночью.

— Не торопитесь, надо ещё с зеркалами разобраться.

— Не волнуйся, Рем, одно другому не мешает, — успокоил друга Сириус.

— Ладно, завтра не надо идти на уроки, можно будет отоспаться, — сдался светловолосый мальчик.

— Интересно, а есть тайный проход на кухню?

— Пит, ты как всегда, — рассмеялись ребята, идя в гостиную после завтрака. Ребята только успели пройти один пролёт, как на них налетела копна рыжих волос.

— Это ваших рук дело? — грозно прошипела Лили.

— Ты о чём? — спросил красивый черноволосый мальчик.

— Я о болоте у входа в гостиную Слизерина.

— Ох, это так печально, ты наверняка хотела провести время со своим сопливым дружком, — издевательски протянул Джеймс.

— Закрой свой рот, Поттер. Ты глупый заносчивый индюк, — пылко сказала рыжая. Джеймс разозлился и сделал шаг к однокурснице, показывая, что он как минимум выше.

— Эй, Эванс. Попридержи язык. Хватит строить из себя правильную! Тошнит.

— Ребята, полегче… — сказал Римус, отодвигая друга за плечо дальше от девочки.

— Да она просто без ума от Нюнчика. Смотреть противно, этот сопливый ходит как оборванец.

— Зато вы, я смотрю, как зажравшиеся свиньи.

— Он ябеда, вот увидишь, скоро он станет настоящим слизеринцем и скажет, где твоё настоящее место. Разве не знаешь, как они относятся к таким, как ты? — Джеймс яростно высказывался. Все любили его и прощали ему проказы, но эта девчонка только и делала, что ругала его. Рыжая бестия — так он втайне прозвал её.

— Настоящее место? Да как ты…

— Верно, Эванс. Потом ещё спасибо скажешь, когда узнаешь, какой он гад, — оскалился Блэк, «уж я-то точно знаю, какие они». В его голове промелькнул образ Блайм, которая так же ругала его. Вчера он порвал её и без того потрёпанную сумку. Они долго смеялись, когда её вещи разлетелись по полу, и тут же убежали. Странно, но после этого он не чувствовал счастливой эйфории, как после хорошей шутки.

Блэк вернулся из своих мыслей, только когда разгневанную Эванс забрала Алиса.

— Глупая. Что она, что её дружок. Бесят, — буркнул Поттер.

— Ладно. На следующей неделе отборочные. Вы готовы? — сменил тему Питер.

— Ещё спрашиваешь?! Это же мы! — убрав руки за голову, ответил Сириус.

Время приближалось к обеду, и болото у слизеринской гостиной убрал профессор Флитвик, не забыв упомянуть, что это прекрасная работа и показатель хорошего уровня в заклинаниях.

— Ну что? В большой зал на обед? — спросил Регулус.

— Ну уж нет, мы и так потеряли много времени. — бурчала Кейт.

— Так мы ведь даже не позавтракали?

— Не волнуйся, у нас всё схвачено, — загадочно улыбнулась Мари. Дело в том, что ещё с утра узнав о болоте, девочки позвали знакомого домовика с кухни. И попросили эльфа приготовить корзину для пикника с обедом, и тот сразу согласился.

— Мальчики, ждём вас в коридоре. Наденьте удобную одежду и обувь.

Переодевшись, ребята встретились и пошли искать хорошее место для пикника. Погода была тёплая, на небе почти не было ни облачка.

«Лёгкий ветерок в лицо и тёплые лучи солнца, а рядом лучшие друзья, что может быть прекрасней?» — Мари как никогда была счастлива.

После долгих расчётов и предположений слизеринцы всё же нашли хорошее местечко. Расстелив плед, ребята хорошо подкрепились и перешли к веселью. Сначала это были волшебные шахматы, затем девочки научили ребят шарадам. Друзья, разделившись на две команды, стали разыгрывать сценки, поражая воображение театрализованностью, — с хохотом в кого-то переодеваясь, из того, что имелось под рукой.

— На следующей неделе будут отборочные. Кто-то из вас пойдёт? — поинтересовался Регулус.

— Мы поняли, что это немного не по нашей части.

— Всё настолько плохо?

— Нет, в прошлом году мы частенько брали по ночам мётлы и летали.

— Мари особенно хороша в этом.

— Я безумно люблю летать, но ведь я и так белая ворона, с меня хватит повышенного внимания.

— Это точно, да и если мы пойдём, нам даже мётел в руки никто не даст.

— Ну да.

— Да ладно вам, полетать мы и так можем.

— Бесит меня эта дискриминация!

— Согласна, Кейт.

— А вот в нашей семье квиддич считают недостойным видом деятельности. И что-то мне подсказывает, что брата это не волнует, наверняка решит участвовать.

— Если ему это по душе, то почему бы и нет?

— Главное — чего хочешь ты, что заставляет твоё сердце биться чаще, — подтвердила слова подруги Мари, но увидев озабоченность Регулуса, объяснилась. — Я не говорю идти против родителей, но скажи, как ты будешь оберегать и заботиться о своей семье, если ты сам несчастлив. Получается, семья для тебя будет не семьёй, где ты черпаешь силы, а просто грузом. Сердце и голова должны работать в союзе. Отключив сердце, ты сломаешь самого себя. И рано или поздно это отразится и на родных.

Ребята отдались тёплому порыву ветра, что настиг полянку. И друзья покорились его силе, наслаждаясь шумом и теплом, сохраняя безмолвие, в котором каждый над чем-то размышлял.

— Я… — неуверенно начал Регулус, когда ветер стих, — мне хотелось бы научиться летать. Втайне от матери я собирал карточки с именами чемпионов, — робко признался младший Блэк. Как будто это занятие было чем-то постыдным. «Видимо, мальчиков держат в очень жёстких правилах. А наказания… даже подумать страшно. Неудивительно, что его старший брат, учитывая его характер, взбунтовался», — подумала Мари.

— Если хочешь научиться, то это к Мари, она научила меня в прошлом году, хотя даже мистер Бёрк не смог. Не волнуйся, мой отец тоже против квиддича. Но я считаю это хорошей разгрузкой.

— Тогда, может, ты поможешь мне? — искренне, даже с надеждой в голосе спросил Рег.

— Конечно. Но ты разве не летаешь?

— Летаю, но чувствую скованность, будто делаю что-то не то.

— Я уверена, что ты отлично летаешь, просто боишься отдаться ощущениям.

— Отлично, тогда в скором времени сможем поиграть в квиддич два на два, — хлопнула в ладоши Кейт, и все кивнули, не скрывая улыбок. — А пока мы с Мари предлагаем вам размяться и поиграть в баскетбол.

— В баск… Что? — спросил с интересом Барти, наблюдая, как Мари достаёт оранжевый мяч.

— С чего бы начать… — сказала Мари, прежде чем посвятить ребят в правила. С интересом ознакомившись с теорией, ребята достали палочки. Подойдя к ближайшему дереву, трансфигурировали его в щит и кольцо, не забыли девочки и про ровную поверхность импровизированной площадки.

Мальчишки с большой охотой слушали и наблюдали за девочками и быстро учились броскам. Через некоторое время они уже умело забрасывали мяч. Так друзья провели оставшееся время до ужина, наверное, это был последний тёплый день осени.

Неподалёку у самого озера сидели двое друзей — гриффиндорка и слизеринец.

— Ну, хоть уроки смогли сделать, пока были взаперти.

— Да это же надо… идиоты, — ворчала Лили.

— Странно, что ты удивляешься. Я уже не удивлён, придурки ещё те, только мешают.

— Это точно… кучка беззаботных богатеев. Хотя Римус совсем не такой.

— Если бы был не такой, то не потакал бы им.

— Заметь, ты тоже стал потакать Мальсиберу, Эйвери и другим. Они обижают первогодок и… магглорожденных в особенности.

— Тебе показалось. В любом случае мародёры не лучше.

— Как минимум они не называют их …гря… — голос девочки стих, слизеринец нерешительно положил свою ладонь на её.

— Не надо, Лили.

— Это плохо, Северус. Я не хочу, чтобы ты общался с ними, слизеринцы жестоки, — выпалила девочка, затем поняла по глазам друга, что именно она сказала. Мальчик резко убрал руку.

— Да? Зато Поттер с дружками чисты и невинны. Если ты не заметила, то они более жестоки, унижают людей, только более изощрённым способом. — сказав это, он порывисто встал с земли и ушёл, оставив подругу в растерянных чувствах. «Почему, почему она не видит очевидного?» — думал мальчик, хмурившийся сильнее обычного.

Это была их первая большая ссора на эту тему. Что это? Неужели предрассудки стали воплощаться? Или мародёры применили какое-то заклинание?

Девочка, пустив пару слезинок, легла на траву. Смотря, как над головой проплывают облака. Она повернула голову набок, но там никого не было. А ведь они с Северусом часто любили смотреть на небо, ощущая величие окружающего. «Может, это правда, что гриффиндор и слизерин не могут ладить?.. Почему это происходит с нами, Сев?.. — раздумывала она. — Я не хочу тебя потерять!» — Сделав выводы, Лили поднялась на ноги и побежала за лучшим другом.

* * *

От последних теплых дней в году не осталось и следа, будто островок тепла и солнечной погоды остался позади. Вместо этого ученики, выходя за пределы замка, наслаждались прекрасным сочетанием ярких цветов и красок итяжёлого, пасмурного безликого неба, которые так гармонично и уравновешенно смотрятся вместе. Буйство красок поражает воображение, но это так мимолётно. Постепенно деревья сбрасывают листву, небо всё чаще прячется за плотными тучами, идет дождь — то мелкий, назойливо моросящий, то сильный, холодный, что может идти без остановки целый день, а то и несколько дней подряд. Но это не мешает осени сохранять очарование и унылую прелесть.

Шёл хмурый и дождливый октябрь. Друзья-слизеринцы, как и хотели, перерыли всю библиотеку в поисках информации об анимагии. Но в них было лишь краткое описание этого раздела трансфигурации. Тогда Мари решила заглянуть в личную библиотеку директора школы.

— Друбблс! — произнесла Блайм перед горгульей, что охраняла проход к кабинету директора. Девочка поднялась по лестнице и постучала в дверь.

— Как хорошо, что вы зашли ко мне, мисс Блайм. Как проходят дни у подрастающего поколения?

— Добрый вечер, профессор. Всё хорошо. Учёба… в основном учёба, но мы с друзьями не забываем и отдыхать. — Мари учтиво поклонилась и как всегда прошла к столу директора, обойдя его, направилась к фениксу. — Привет малыш, я соскучилась.

— Он тоже тосковал. — добродушно ответил Альбус, а затем сощурил глаза, — Мистер Бёрк утверждает, что кто-то хозяйничает в кладовой с мётлами, а профессор Граббли-Дёрг говорит, что видела детей, в позднее время идущих в сторону домика Хагрида. — И помолчав минуту, добавил: — Ах да… также мистер Филч обеспокоен какими-то неуловимыми учениками, что часто бродят по замку после отбоя.

— Могу точно утверждать, профессор, что ученики нашей школы очень смышлёные, ловкие и любопытные, — невинно улыбнулась ученица.

— Похвально. Что насчёт вашего факультета? Судя по вашему счастливому смеху в большом зале, вы нашли ещё одного хорошего друга.

Дамблдор улыбнулся и подмигнул, и Мари поняла этот знак. Неспешно перевела взгляд на портрет Финеаса Найджелуса, который не показывал особой заинтересованности, но всё же внимательно их слушал.

— Да, он хороший человек, просто его с малых лет приучали носить маску и внушали идеи чистоты крови.

— Голос ребёнка ничего не значит для тех, кто разучился слышать. И как жаль, что мы сами делаем из детей монстров.

— Согласна с вами, профессор. Родители всё для ребёнка. Если не верить родителям, самым близким людям, то кому тогда верить? Многие дети таких семей слепо верят суждениям родителей, не имея возможности самим увидеть мир, но есть и те, кто запуган.

— Полная чушь, молодая леди! — всё же встрял в разговор бывший директор мистер Блэк.

— Родители бывают разными, мисс Блайм. Всё в этом мире многогранно и изменчиво, и людям свойственно менять своё мнение.

— Я не уверена, профессор, что это присуще всем… Их сын ведёт себя как типичный отпрыск богатых родителей. Насчёт дяди, то однажды он уже отказался от брата, что ему стоит отказаться от племянницы.

— Я не согласен с вами, Джейн, — Дамблдор загадочно посмотрел на неё поверх своих очков-половинок. — Не могу ничего сказать о сыне, но родители — хорошие и благородные люди, вы могли бы стать настоящей семьёй.

— У меня была семья. Но в один прекрасный вечер её просто уничтожили, — глаза слизеринки заблестели от непрошеных слёз.

— В этом нет вашей вины или вины родителей, — директор замолчал и глубоко вздохнул. — Что-то тёмное надвигается. И пока для нас всех безопаснее будет, чтобы ты и дальше оставалась мисс Блайм. Пожалуйста, будь осторожнее.

Альбус Дамблдор строго, но обеспокоенно посмотрел на ученицу.

— Хорошо, я буду осторожна. И спасибо за всё. Книги, что вы прислали, были очень содержательны. И… вот. — девочка показала свои новенькие ботинки на каблучке. — Они тёплые и удобные.

— Прелестно, — директор левитировал к девочке довольно большой свёрток, — возьми этот плед, говорят, этой зимой будут сильные морозы.

Блайм некоторое время не решалась, но приняла свёрток. Ей было неудобно. Девочка из довольно состоятельного рода Поттеров, сейчас не имевшая ничего, всегда оставалась благодарной и знавшей цену деньгам. Поэтому принимать подарки было неловко, что от Дамблдора, что от Тонксов, которые сами еле сводили концы с концами. Да и Барти с Кейт, которые невзначай пытались помочь. Но Блайм была упряма. Этим они были похожи с Северусом.

Любую помощь они отвергали, считая, что это показывает их слабость. Именно по той же причине слизеринка никогда не жаловалась ни на обидчиков, ни на отсутствие чего-либо. Только вот Мари отказывалась от любой финансовой помощи, а Снегг не принимал любой помощи, сторонясь всех и каждого.

Поговорив с директором, девочка стала обследовать стеллажи с книгами. Профессор никогда не ограничивал в выборе книг, в его коллекции были разные книги, собранные из разных уголков мира, редчайшие издания, коллекционные и невероятно древние книги и свитки. Всё здесь было пропитано знаниями о древней магии. Хоть Альбус Дамблдор занял пост директора не так давно, но все здешние фолианты явно появились здесь после него. Насколько было известно Мари, профессор провёл много реформ в Хогвартсе, и наверняка была зачистка в библиотеке, особенно запретной секции.

Единственными правилами для Мари было не делать копии и возвращать книги на место.

Просмотрев уже книги три, она взялась за самую высокую полку. «Если не будет и здесь, то нет нигде», — обречённо вздохнула она. Отыскав фолиант по трансфигурации, девочка очень бережно и аккуратно взяла его в руки, вид у книги был довольно старый. Пролистав первые страницы, Мари поняла, что такой книги она ещё не видела. Она нашла раздел Анимагии и главу «Последовательность трансформации», сердце её забилось быстрее. «Есть!» — шёпотом произнесла она. Пряча название книги, Мари попрощалась с директором и в предвкушении чего-то интересного покинула кабинет. Директор проводил её внимательным взглядом и, когда дверь за ней закрылась, произнёс:

— Как жаль, что за наши грехи часто расплачиваются дети. Возможно, я сделал ошибку, спрятав тебя от родных…

В комнате девочек стояла полная тишина, никто из ребят не мог пошевелиться. В этом унылом напряжении они обдумывали прочитанную информацию, хотя что тут могут обдумывать дети.

— Это очень сложный процесс и безумно рискованный, — тихим, полным разочарования голосом сказала Кейт. Снова повисла тишина.

— Мы могли бы попробовать… — осторожно начала Мари.

— Боюсь, тут нельзя, сделав ошибку, начать снова, — резонно ответил Барти.

— И никаких "мы"! Лишь единицы способны быть анимагами. Риск очень велик. Я знала, что анимаги большая редкость, но не понимала почему. Во Франции лишь работникам министерства позволено иметь животную сущность, и то таких немного. А в Англии ведётся официальный учёт, но и он небольшой. Я… я не смогу простить себя, если с вами что-нибудь случится.

— А при чём здесь ты?! Мне всегда было это интересно, именно поэтому я поддержал эту идею, — прекратил нехарактерное самобичевание Кейт Барти.

— Вот именно, — поддержала Мари, — раз уж быть волшебником, так по полной программе.

— Согласен, — Рег усмехнулся. — В нашем роду ещё не было анимагов. Аж руки чешутся.

Тут остальные ребята переглянулись, что-что, а Регулус был всего лишь первокурсником, они не были уверены в себе, хоть и были лучшими учениками на параллели.

— Нет, Рег. Прости, но даже если мы и будем участвовать в этом, но пока без тебя. Ты учишься только второй месяц. Мы не можем ручаться за свою жизнь, а твою так подавно.

— При чём здесь вы? Я сам принял решение и…

— Нет, Регулус, — решительно ответил Барти, как ни крути, он был очень серьезным, когда дело касалось важных вопросов.

Регулус сжал кулаки, а на его лице появилось равнодушное выражение. Аристократ — вот кем он сейчас был, высокомерным и холодным. В комнате повисло напряжение, которое сковало всех. Он деликатно встал и, пожелав доброй ночи, вышел.

Кейт так и сидела с опущенной головой, а Барти и Мари переглянулись. После безмолвного общения глазами Барти глубоко вздохнул и махнул головой в сторону двери. Мари одобрительно кивнула и взглядом указала на Кейт, встала и пошла за Регулусом.

Как она и ожидала, мальчик не пошёл в комнату. Было уже за полночь, в гостиной было пусто, лишь мальчик, сидевший у горящего камина. Вид аристократа минутами ранее исчез, оставив лишь ребёнка одиннадцати лет. Когда-то давно она так же сидела в приюте во Франции, то была первая ночь после трагедии. Чувство полного одиночества, как будто её забыли забрать домой родители или она потерялась.

Джейн подошла к Регулусу и села рядом. Оба заворожённо смотрели на веселые, живые языки пламени, они то играли, то обнимались, желтые и красные, вздымались кверху, сея искры, и мерно поигрывали, словно волны.

— Прости нас, просто нам самим страшно, а за тебя ещё больше, это странно, но… мы очень привязались к тебе, хоть и познакомились недавно.

— Все всегда решают за меня, Мари. Что родители, что брат, родственники, а теперь ещё и вы, — мальчик посмотрел в глаза Мари, будто решаясь на что-то, и, получив согласие, продолжил: — Я так стараюсь быть лучше… постоянно держать лицо, быть Блэком. Маман, да и весь род, запрещают общаться с полукровками и гряз… прости… даже с братом. Мне вечно твердят — ты должен, должен… — мальчик говорил тихо, почти глухо, будто размышлял. — А мой родной брат забыл о моём существовании, променял меня на друзей. Мне его не хватает, он сильный, умеет постоять за себя, да ещё и меня прикрывал. После его отъезда я остался один, мама была зла на Сириуса, и мне часто приходилось выслушивать её гнев, а мой брат и письма мне не написал. Я разочаровался, не знал, куда податься, мне со всех сторон твердят о идеях и стремлениях чистокровных. А я… лишь кивал, я не Сириус, я стараюсь быть хорошим сыном, но даже сейчас она недовольна. Она пишет каждую неделю об одном и том же — Сириус осквернитель крови, позор семьи, говорит делать вид, будто не замечаю его. А я? Как же я? — более эмоционально сказал мальчик, кидая что-то в огонь.

Мой брат все каникулы провёл запертый в своей комнате, без возможности даже написать друзьям, но даже тогда он не всегда шёл со мной на контакт… Такое ощущение, что я мечусь меж двух огней, — выговорился мальчик и выдохнул: — Прости, не нужно было.

Регулус растерялся и поспешил встать, но не успел, Мари схватилась за его предплечье и накинулась на него, крепко обняв. Мальчик поначалу растерялся, но быстро растаял и обнял в ответ, растворяясь в её тёплых объятиях. Сам же не заметил, как сильно он сжимал её, будто веточку, протянутую ему, чтобы он смог выбраться с болота.

Девочка протянула руку и осторожно погладила его по голове.

Регулусу хотелось заплакать. Как давно он не чувствовал тепла и заботы: «в последний раз меня обнял брат дома, перед тем как первый раз отправиться в школу, а матушка… трудно даже вспомнить, наверное года в четыре». — От этих мыслей он не выдержал, и из глаза покатилась одинокая слеза.

«Нет. Он не слаб, слаб тот, кто не проявляет своих чувств», — ясно промелькнуло в мыслях Мари.

— Реджи, ты не бесчувственная кукла. Пожалуйста, будь собой, без чужой указки. Не бойся своих чувств. Мне тоже страшно и обидно, я тоже расстроена из-за своего брата, мне его не хватает. Может, если ты не против… — Мари замялась, он и так стал ей другом, невежливо просить ещё что-то.

— Не против чего? — спросил Регулус, видя, как она поджала в растерянности губы.

— Можешь ли стать мне братом? Я знаю, что я ужасный кандидат, но…

— Да! — нетерпеливо ответил мальчик, — пожалуй, я не против, было бы здорово иметь старшую сестру. Ты иногда напоминаешь мне одну нашу кузину, которая заботилась о нас с братом.

— Спасибо. Ты очень смелый, я не думала, что ты захочешь общаться со мной.

— Мой брат наговорил тебе глупостей, верно?

— Ну, если ты не заметил, то тут половина учеников говорят глупости, Реджи, — она улыбнулась и потрепала его за щёку.

— Реджи?

— Если ты не против, у меня как у твоей сестры есть привилегии, — сказала Мари и рассмеялась, — ты же на правах брата можешь звать меня Джейн.

— Джейн? Почему так? Это твоё второе имя?

— Это моё первое имя.

-А что насчёт твоего брата?

— Мой брат. Пока он очень далеко от меня, позже я обязательно познакомлю вас.

— Договорились, спасибо, что выслушала.

— Это тебе спасибо за доверие. А теперь пошли, надеюсь, Барти вставил нашей Кейт мозги обратно.

Мари встала и протянула Регулусу руку, тот улыбнулся и принял её.

Первый матч в сезоне выдался на весьма неплохую погоду, морозную, но солнечную. Полстадиона были в красно-золотом, а другая половина в изумрудно-серебряном. Гриффиндор против Слизерина. Джеймс и Сириус, как и хотели, попали в команду, первый на позицию охотника, а второй загонщика.

Квиддич суровая игра, но когда на поле сталкиваются эти два факультета, то игра превращается в жестокую битву.

Несмотря на то, что действующим капитаном Слизерина была девушка, она позволяла своим игрокам вести не всегда честную игру. И Мари, очень хорошо знавшая правила, видела тот беспредел, что происходил на поле, приводивший к ненужным жертвам не только соперников, но и своих же игроков.

Искусав все губы и до боли сжав кулачки, Мари с замиранием сердца наблюдала за братом и изредка по неизвестным причинам переводила взгляд на Сириуса. Джеймс летал хорошо и достаточно грамотно, что наводило на мысль о том, что дядя Флимонт обучал сына. За игру он принёс команде восемьдесят очков, это было невероятно для новичка, учитывая, что другой охотник не заработал и пятидесяти. Как и ожидалось, слизеринцы, видя успехи молодого игрока, стали прессовать его и не раз задели бладжером, отчего состояние Джеймса было довольно тяжелым, что не укрылось от его сестры. Конечно, Сириус хорошо справлялся с работой загонщика, часто отбивал шальные мячи от своего друга и, хорошо целясь в соперников, сбивал их. Летал он так же хорошо и изящно, как и двигался. «Аристократ во всём», — улыбнулась про себя Мари. И вот долгожданная победа Гриффиндора. Одна половина взревела от счастья, а другая протестующе гудела, и лишь двое скрывали свою радость от победы соперников. «Игра была по-настоящему напряжённой», — раздумывала Мари и обернулась посмотреть на Реджи, тот хоть и не выдавал своих эмоций, с восхищением смотрел на брата. «Глаза — зеркало души, хоть я совсем и не умею читать по глазам, но этот взгляд… я узнаю. Именно так на отца смотрели мы с мамой».

Поттера, а также многих других спортсменов повели в больничное крыло. Друзья-слизеринцы, дойдя до замка, разошлись.

— Реджи, не хочешь проверить, как дела у брата? — мальчик поколебался, но согласился. Зайдя в больничное крыло, они увидели большое скопление учеников, расписанных в цвета факультетов.

— Поздравляю с победой! — подошёл к брату Регулус. Сириус удивился этому жесту, но протянул руку и пожал её. — Это было шикарно.

— Спасибо, брат, — гриффиндорец был искренне рад. Они не общались с братом ещё с отъезда в Хогвартс, Сириус порывался подойти к нему, но как-то не решался.

Пока Реджи был отвлечён старшим братом, Мари кинула взгляд в сторону, где лежал Джеймс, но из-за скопившихся вокруг людей так и не увидела его.

— Джейн! — позвал её Рег после разговора с братом. Мари обернулась, не обращая внимание на Сириуса. Регулус указал на выход.

— Да, Реджи, пойдём! — Мари, закусив губу оттого, что так и не проверила состояние брата, вышла из крыла вместе с другом.

«Что? Реджи? И почему Джейн? Бред какой-то. Я думал, что она пришла увидеть меня, но она даже не взглянула. Вот же гордячка. Видимо, она решила теперь к брату прицепиться», — нервно думал гриффиндорец.

— Сириус, ты был таким классным. Прекрасно держался на метле. Меня зовут Меган, третий курс, Пуффендуй. — подошла к нему миловидная шатенка и оторвала его от мыслей.

— Рад, что впечатлил милую леди. Но я хорош не только в квиддиче, — с хитрой улыбкой Сириус, — ты слышала о шутке с Филчем, что попал в нашу ловушку?..

Вечером за ужином мародёры были без Джеймса, у него был довольно сильный перелом, и мадам Помфри оставила его в больничном крыле.

Сириус был в центре внимания, всем хотелось подойти и познакомиться с ним. От этого мальчик горделиво задирал нос и широко улыбался. Пит и Римус успевали только закатывать глаза. Со стола Слизерина на эту картину глядели четверо друзей.

— Кажется, он своим носом скоро до потолка достанет, — отозвался Барти. И все рассмеялись.

— Да ладно тебе, сегодня он это действительно заслужил, — сказала Мари.

— Верно. Это была захватывающая игра.

— Зазнается ведь.

Мари обратила внимание на весёлого Сириуса, он и правда сиял. Ему нравилось внимание окружающих, что хвалили его. Но девочку смутило, что его рука не была перебинтована, хотя, как она помнила, в его правую руку сильно ударил бладжер. Не ускользнуло от её глаз и то, что он закусил губу и незаметно поморщился, прижимая руку к себе. «Он решил не говорить колдомедику о своём ушибе? Вот идиот. Так сильно хотелось похвалы?!» — Мари покачала головой на его выходку. Сказав ребятам, что ей нужно в комнату, она пошла по тихим коридорам и позвала домовика. Она попросила эльфа, чтобы он принёс мазь из больничного склада и обезболивающее зелье. Девочка порылась в мантии и нашла лист бумаги, который трансформировала в бинт.

Заметив проходящую мимо девочку, подошла к ней.

— Привет, передай это Сириусу Блэку, он второкурсник с Гриффиндора.

— А ты… — девочка оценивающе посмотрела на слизеринку.

— Меня попросила мадам Помфри, но ты ведь знаешь, наши факультеты не дружат. Колдомедик сказала, что у него ушиб на правой руке и как можно скорее надо… — но Мари не успела договорить. Девочка мигом схватила предложенные лекарства и поспешно удалилась в сторону большого зала. Конечно, ведь это была уникальная возможность подружиться с сегодняшней звездой квиддича.

— Тут я смотрю — квофл летит прямо на меня, так я не успел обдумать действия и как ударил.

— Сириус, что же ты не сказал, что получил травму? — подошла к толпе ребят симпатичная пуффендуйка.

— Что? А ты?

— Я Меган, помнишь? Третий курс, — пуффендуйка деликатным жестом попросила какую-то девочку отодвинуться и присела рядом с черноволосым мальчиком. Взяв его руку, она закатала рукав рубашки. Под ним красовалось большое опухшее красное пятно. Все ахнули.

— Невероятно, ты и правда такой сильный, раз даже не заметил ушиб, — с восхищением сказала незнакомая белокурая девочка. Пуффендуйка, не теряя времени, принялась обрабатывать ушиб.

— Меган, у тебя колоссальная память, раз помнишь о таком, — высказался какой-то мальчик.

— Нет. Я просто внимательно следила за игрой. — Римус закатил глаза, прекрасно понимая, что это ложь. А Питер с восторгом наблюдал за славой друга. Сириус светился от радости. Он взял предложенное зелье и начал пить, вскользь посмотрел на стол Слизерина, но не увидел там девочки в очках. Невольно он расстроился, ведь очень хотел, чтобы она видела, чего он достиг. Допив зелье, он вернул улыбку на лицо и стал дальше рассказывать об игре.

Вечером Мари лежала в своей постели и долго ворочалась, мысли о Джеймсе не покидали её. Кейт уже давно спала, было давно за полночь, и Мари решила всё же подчиниться своему сердцу. «Всего одним глазком».

Покинуть подземелье не составило труда, но, поднявшись выше, она чуть не попалась кошке Филча. С большим трудом она всё же добралась до нужного места, избегая встреч с завхозом, преподавателем и старостами. «Вот бы уметь становиться невидимой. Надо посмотреть в книгах об этом» — взяла на заметку девочка. Приоткрыв дверь, она посмотрела, есть ли неспящие пациенты. Видимо, все давно спали, поэтому осторожно девочка открыла дверь и проскользнула внутрь. Найти брата не составило труда, тот сладко спал. Его плечо было перебинтовано, «возможно, рёбра тоже… один из ударов пришёлся именно туда, пара рёбер так точно сломано», — предположила Мари, увидев характерные зелья на тумбе.

Мари злилась на него за то, каким он стал, но сегодня переживания вымотали её, и сейчас она просто радовалась, что он в надёжных руках колдомедика, идёт на поправку и мирно спит.

— Джейни… — протянул Поттер во сне. От этого девочка застыла как громом поражённая. Она закусила губу и сдержала нахлынувшие слёзы. Протянув руку, Мари заботливо убрала прядь непослушных волос с лица брата.

Послышался шум. Трепещущее от волнения сердце остановилось от испуга. Но около кровати появился школьный домовый эльф, который стал собирать форму для квиддича, и девочка спокойно выдохнула.

— Прости, а можно я сама позабочусь об этом?

— Как пожелаете, мисс. — Он вежливо поклонился и исчез с характерным хлопком.

Слизеринка взяла в руки мантию красного цвета, на которой золотыми нитями было вышито «Поттер 5». Мари провела пальцами по фамилии: «у отца было написано "Поттер 7" — ловец». Перед глазами девочки всплывали картинки из детства, как её отец летал на метле, ловил снитч, как махал ей, даря счастливую, полную огня улыбку. Сердце защемило, тёплая улыбка застыла на лице, а пальчики, всё так же поглаживали вышитые буквы.

Утром Джеймс проснулся в тихом помещении больничного крыла, в котором пахло лекарственными травами и зельями. У кровати висела его спортивная мантия, он посмотрел на неё, и довольная улыбка расплылась по его лицу. Он сделал это. Его первый матч окончился победой. «Отец будет доволен». Рука уже не болела, он аккуратно сел на кровать, и не совсем приятное покалывание ощутилось в рёбрах. «Значит, скоро выпишут», — улыбнулся гриффиндорец. Почувствовав сухость в горле, он повернул голову к тумбочке; от стоявшей на поверхности кружки приятно пахло травами. Джеймс успел сделать только пару глотков тёплого отвара, когда в больничное крыло вломились друзья.

— Доброе утро лучшему игроку в команде.

— Доброе, ребята. Что с рукой? — спросил Джеймс, увидев перевязанную руку лучшего друга.

— А это, мой дорогой друг, одна миленькая девчонка решила позаботиться о таком красавчике, как я, — задрав нос, сказал Сириус. На что Пит и Римус махнули на него рукой, а Джеймс кинул в друга подушкой. Достигнув цели, Джеймс и остальные весело расхохотались.

— Ладно, ладно. Как ты?

— Думаю, к вечеру отпустят. Рем, ты как? Выглядишь не очень.

— Всё в порядке, наверное, вчера на стадионе продуло, — попытался оправдаться оборотень. Хотя всё дело в том, что до полнолуния оставалась пара дней.

— Спроси у мадам Помфри зелье от простуды. — Рем сидел на кровати Джеймса, и тот похлопал его по плечу. — А пока вот выпей. Классная вещь, я отпил немного, но чувствую себя бодрей, и даже рёбра перестали покалывать, — друг протянул ему кружку с травяным отваром. Римус, понюхав содержимое, сделал пару глотков. Мальчик ощутил, как чувство спокойствия проникает по всему телу, заглушая появляющуюся боль в мышцах и костях, вызванную ликантропией. Раньше мадам Помфри давала ему успокаивающие и обезболивающие зелья, но они не давали такого эффекта. Римус, подумав об этом, выпил весь отвар, довольствуясь результатом.

— Кстати, мы нашли заклинания для связывания зеркал. Как выпишешься, применим.

— Да и заодно мы раздобыли все карты Хогвартса, можем приниматься за изучение, — сказал Римус.

— Чур, я рисую карту. Уж простите, но мой почерк самый красивый.

— Отлично, Сириус. А то с моим почерком мы точно не разберёмся в карте.

— Тогда мы с Питом просмотрим пару книг по нумерологии для этого.

— А мы с Джеймсом по заклинаниям.

— О, конфетка, — сказал Питер, увидев на тумбочке Джеймса карамель. Он уже было протянул руку, как хозяин опередил его, в момент открыл её и кинул в рот.

— Моя. Можешь взять шоколадных лягушек, они в ящике, — сказал Джеймс. Друг поначалу насупился, но затем обрадовался ещё больше.

— Ладно, нам пора на завтрак, первым трансфигурация, сам понимаешь, — сказал Римус.

К вечеру Джеймс вернулся в гостиную, и ребята, что было странно, провели всё время за чтением книг и изучением планов замка.

Всё дело в том, что ребята, зачаровав зеркала для общения, решили составить карту всего замка и ближайшей к ней территории. Также, по задумке, в неё войдут все тайные ходы, которые, как оказалось, существуют, но самым главным было то, что на ней можно было отследить перемещение преподавателей, завхоза и старост, а также самих мародёров. Ради таких целей ребята могли часами сидеть в библиотеке.

За такой работой Римус и не заметил, что уже завтра должно наступить полнолуние.

У мальчика сильно ломило всё тело перед трансформацией. Действие травяного отвара, что дал ему Джеймс, прошло уже к вечеру того же дня. Он узнавал у колдомедика об этом отваре, но, как оказалось, она даже не знает, о чем говорил ей Римус. Странно, ведь Поттер говорил, что кружка с тёплым зельем была у него на тумбе, когда тот проснулся.

Расстроенный этим фактом, он думал, что же сказать друзьям? В прошлом году Римус говорил, что у него очень слабое здоровье, и из-за этого он часто болеет. Сначала говорить это было легко, но потом, когда они стали друг для друга гораздо большим, чем соседи по комнате, врать, глядя в их глаза, стало невыносимо. Люпин понимал, что вечно он бегать не сможет, и рано или поздно правда всё равно раскроется. И больше всего Римус боялся того, что они узнают. Тогда про дружбу можно забыть, ведь какие нормальные люди захотят водить дружбу с оборотнем?

За несколько дней до полнолуния Римус бледнел, становился раздражительным и будто был не самим собой. И, естественно, это не укрылось от зорких взглядов Сириуса и Джеймса. Сложив свои догадки, они поняли, что их друг исчезает каждое полнолуние.

— Выходит, что Римус… — осторожно начал Питер.

— Оборотень.

Они удивлённо уставились друг на друга, всё ещё не веря в свою догадку. Так вот почему Римус не хотел с ними общаться! Вот почему он пропадает раз в месяц.

Сириус провёл рукой по лицу и нарушил молчание:

— Надо с ним поговорить.

— Надо, — кивнул Джеймс. — Ты ведь с нами, Пит?

Питер кивнул. Хотя его пугала мысль, что он почти два года жил в одной комнате с оборотнем. Ещё из детских сказок Питер знал, что оборотни зачастую опасные и весьма злые существа. Но, глядя на доброго и спокойного Римуса, этого нельзя было сказать.

Спустя три дня после возвращения Римуса ребята все вместе сидели в спальне. Римус учил заклинания, а остальные кидали на него нерешительные взгляды. Наконец Джеймс чуть кивнул, и они подсели к нему.

Римус сразу понял, что это неспроста. Слишком серьёзный вид был у Джеймса и Сириуса для того, чтобы предложить очередную шалость.

— Рем, можно тебя спросить? — начал Джеймс.

Люпин осторожно кивнул, откладывая книги подальше. Он понимал, что разговор будет долгим.

— Мы тут подумали, что твои исчезновения с чем-то связаны, — продолжил Джеймс.

— Конечно, мы можем ошибаться, — добавил Питер, нервно теребя края футболки.

— В общем, — подвёл итог Сириус, — скажи нам, только честно, ты оборотень?

Всё. Это конец. Мир Римуса рушился на глазах.

Он ведь с самого начала знал, что до этого дойдёт! Что придётся раскрыть свой секрет, а потом, возможно, терпеть насмешки и косые взгляды.

Римус встал с кровати и тихо сказал:

— Да, вы догадались. Ну что ж… Было приятно с вами пообщаться…

— Ты это о чём? — нахмурил брови Джеймс. — Ты думаешь, что мы тебя бросим? Какая разница, в кого ты там превращаешься, важно лишь то, что ты очень хороший человек!

— И друг, — добавил Питер.

— И мы ни за что не перестанем с тобой общаться, — продолжал Джеймс.

— Значит, — Римус начинал потихонечку радоваться, — вы меня не бросите?

— Никогда, — улыбнулся Сириус. Остальные кивнули.

Римус искренне улыбнулся и сел поближе к своим самым лучшим друзьям. Он вспомнил слова Блайм, которые она как-то сказала ему в библиотеке: «если друг увидит твою плохую сторону и не отвернется, значит, это настоящий друг». Римус никогда не был так счастлив. Это счастье распирало его изнутри, отчего с лица не сходила улыбка, подаренная людям, которые не отвернулись от него.

Сириус достал из чемодана большую шоколадку и разделил на всех. Римус улыбнулся.

— Витамин радости!

Ребята непонимающе посмотрели на него, и только Сириус вспомнил девочку с двумя косичками, с небесно голубыми глазами под линзами очков, нежной улыбкой и легким запахом карамели. Он был зол на неё, она была слизеринкой, зазнайкой, защищала Нюнчика, будто влюбилась, а теперь ещё и Регулус крутится около неё, и это не считая Крауча, с которым они дружат с первого курса. «А на меня даже вскользь не смотрит. Даже вчера… Дура, каких много». — Он проглотил шоколад, пытаясь замять чувство непонятной обиды. И чтобы выбросить девчонку из головы, спросил:

— Рем, а как получилось, что ты заболел ликантропией?

Люпин немного помолчал, медленно дожевав шоколад.

— Когда мне было пять лет, мой отец оскорбил одного оборотня. Его звали Фенрир Сивый. И вот однажды ночью он забрался к нам домой и укусил меня. Мои родители перепробовали все средства, но ликантропия не лечится.

Все замолчали. Римусу было трудно вспоминать эту ужасную историю. Он до сих пор помнил, как сильно плакала его мать, узнавшая, что случилось с сыном. Как отец не спал ночами, ища способ избавить Римуса от этого проклятия. Но ничего не помогало. Но мистер и миссис Люпин до сих пор верили и надеялись на чудесное спасение, однако сам Римус уже давно понял, что всё бесполезно.

— Погоди, — как будто очнулся Джеймс. — Ты сказал — Фенрир Сивый?

— Да.

— Я слышал о нём от отца. Он говорил, что святая цель жизни этого мерзавца покусать как можно больше детей.

— Да… — горько улыбнулся Римус. — Тему решили сменить, и ребята достали карты.

Время года сменилось, и за пределами замка пришла настоящая зима. Вся окрестность была устлана снежным ковром, и словно в сказке, блестят серебром деревья. А в большом зале с заколдованного потолка часто красиво падал снег, который совсем не долетает до учеников. Крепко было сковано льдом чёрное озеро, но слизеринцы по-прежнему могут любоваться подводными красотами. Первый семестр подходил к концу, и рождественское настроение охватило учеников, предвкушавших отъезд домой.

— Значит, договорились. Мы сможем начать на третьем курсе. А пока будем набираться знаний, — заключила Мари, ведя беседу об анимагии с друзьями.

Ребята обговорили детали и приняли решение отложить трансформацию на год, чтобы Регулус закончил хотя бы первый курс, развить навыки в магии и стать старше.

Дело было очень сложным, единицам удавалось перенести трансформацию, пройдя все этапы безошибочно. Юношеское любопытство, безрассудность, желание помочь и быть сильнее. Ими двигало многое.

Но одно они знали точно, Кейт, как бы ей ни было страшно, все равно бы попыталась стать анимагом. И всё ради любимого брата. Она долго и упорно спорила с друзьями, пытаясь их отговорить. Ей не хотелось рисковать друзьями. Они же, в свою очередь, не хотели оставлять её одну, ведь ей тоже было страшно.

После многочисленных споров они пришли к мнению, что вместе не так страшно.

Мари переписала последовательность обращения, намереваясь вернуть книгу в кабинет директора.

Ребята сидели в библиотеке, когда Дойл, их однокурсник из Когтеврана, опрокинул сумку Мари, выкинув из неё содержимое. Мальчики сразу побежали за обидчиком, а девочки стали собирать вещи. В этот момент Эйвери подбежал к столу и схватил работу Мари, не забыв опрокинуть чернильницу. Мальчик умчался вон из библиотеки, а чернила беспощадно залили пергамент с докладом Кейт. Блайм побежала за ним, и за первым же поворотом нашла свой доклад в разорванном виде раскиданный по коридору. Любая другая девочка от насмешек в таком количестве уже бы сдалась. Но не Мари, она была терпелива.

— Репаро. — И пергамент снова стал прежним. Девочка вернулась с Кейт. К тому времени та избавилась от чернил и сложила вещи друзей в сумки. Взяв каждая по сумке мальчишек, они удалились.

— Так, кажется, эта книга была где-то здесь. — Сириус, задумчиво искал нужную книгу по заклинаниям. — Бинго!

Найдя то, что искал, мальчик пошёл к выходу и, дойдя до того стола, где минуту назад сидели слизеринцы, остановился. Он присел на корточки и поднял книгу, лежавшую у стеллажа.

— Основы трансфигурации… довольно старый фолиант, за 1784 год. Я такой здесь не видел, — размышлял вслух Блэк, пролистывая учебник. — Анимагия, раздел трансформации, позволяющий волшебнику принимать форму животного, отражая сущность человека… Анимаг может мирно существовать с оборотнем, не боясь за свою жизнь, будучи при этом в форме животного. — Сириус ещё раз перечитал абзац и хищно улыбнулся. Взяв книгу, рванул в гостиную Гриффиндора.

Пройдя через портретный проем, он нашел друзей на диване у камина.

— Ребята, есть разговор! — с серьёзным лицом обратился он к друзьям, и те поспешили в спальню вслед за ним. Закрыв за друзьями дверь, Сириус наложил на комнату заглушающие чары.

— Послушайте! Я кое-что нашел. —Ребята уселись на кровати и принялись слушать.

— Анимаги. Отражают сущность человека, и в форме животного могут находиться рядом с оборотнем, не опасаясь за свою жизнь… Вы понимаете, к чему я?

У Джеймса загорелись глаза, как и у Сириуса.

— Отлично! Ты гений, Сириус.

— Нет-нет — это опасная идея! — тихо начал Римус. А Питер, ничего не понимая, смотрел на друзей.

— Что опасно?

— Мы станем анимагами!

— Насколько мне известно, это удается лишь единицам, а если ошибиться, то последствия могут быть непоправимыми, — говорил Римус, строго смотря на друзей, хотя и понимал, что их теперь не остановить. — Вы понимаете, что это опасно? И нужна регистрация, без неё вы можете за решетку угодить.

— Все получится, Рем. Мы ведь мародёры!

— Так себе аргумент.

— И что для этого нужно? — не на шутку испугался Питер.

— Всего-то знания трансфигурации и зельеварения, — с улыбкой ответил Джеймс.

— Всего-то? И это говорит мне тот, кто устраивает балаган на зельях?

— Для этого у нас есть ты! Тем более на зельях нам просто скучно.

Как и предполагал Римус, даже после часа его вразумительных речей ребята остались при своем.

— Ладно! Сделаю дубликат и почитаю. Но все это будет проходить под моим контролем, — друзья улыбнулись, — а пока надо закончить с картой.

Незаметно для учеников начались зимние каникулы. В замке осталось мало народу. Мари, как и в прошлом году, осталась в Хогвартсе. Нет, конечно, Тонксы звали её к себе, но она прекрасно понимала, что в доме, где совсем недавно появился долгожданный ребёнок, она будет пока немного лишней. Недавно она получила сову с письмом и колдофото маленькой мисс Тонкс, Нимфадора, такое имя подарили ей родители. На самом деле Мари очень ждала возможности, когда сможет поиграть с малышкой.

Дядя Альфард писал, что будет проводить Рождество в компании эльфов. На что Мари взяла с него обещание, что он обязательно навестит родственников. Немного, также без фамилий, он поведал Мари, что у него есть два хороших племянника и три племянницы.

Друзья девочки, как и все слизеринцы, разъехались по домам, поэтому вся факультетская гостиная была в её распоряжении. Мари только обрадовалась этому, имея возможность заняться поисками пропавшей книги. После того случая с разорванным докладом девочка не могла найти книгу, одолженную у директора.

В Лондоне стояла отличная погода, предпраздничное настроение, и хлопоты были как в магловском мире, так и в магическом. В Косом переулке было полно народа, волшебники делали последние покупки, отчего очередь в магазины достигала входных дверей.

Сириус Блэк, как и многие другие, оказался здесь ради рождественских подарков. Мальчик уже посетил магазин «Всё для квиддича», «Флориш и Блоттс», «Твилфитт и Таттинг» и «Волшебное оборудование для умников». И уже целый час он стоял у небольшого магазина. Сириус не решался зайти, а все потому, что в голове велась борьба с совестью.

« — Почему эта девчонка так и не купила себе сумку?

— Она же сирота!

— Тогда почему не починила?

— Там уже чинить нечего. Её сумка и до этого выглядела убого, я это ещё на первом курсе заметил.

— И надо было «дифиндо» использовать?

— Но ведь было смешно. Она сама виновата.

— Ложь. Я даже конкретно не помню, почему порвал эту треклятую сумку.

— Нет. Это бред. Кто она мне, чтобы дарить ей подарок?»

Мальчик развернулся, чтобы уйти, но увидел девушку с красиво повязанным шарфом и сумкой в руках. Он стиснул зубы и опустил голову.

— Дура, — он вспомнил, как совсем недавно ученики шли к теплицам на травологию, и Блайм в эту холодную погоду не надевала шарф. Им она красиво перевязала ручку сумки, чтобы скрыть повреждения.

«Ну же, Блэк, где твои манеры?! Ты же долбаный аристократ»,— выругался гриффиндорец и, глубоко вздохнув, вошёл в магазин.

Что-что, а чувство стиля, элегантности и утончённости у Сириуса было воспитано с малых лет. И вместо обычной сумки на плечо он выбрал красивый кожаный рюкзак, но и тут он решил остаться при своём мнении. Рюкзак мальчик выбрал не черного или изумрудного цвета под стать Слизерину, а в стиле Гриффиндора — кожа бордового цвета с металлической эмблемой Хогвартса. Когда он вышел из магазина, то был очень даже довольным.

Вернувшись домой, Сириус быстро упаковал подарки друзей, а вот с подарком «очкастой-заучки-слезинки» возникли трудности. Положив на стол, рюкзак, мальчик долго примерял, в какого цвета бумагу его упаковать. То изумрудный, то красный, то сиреневый по каким-то причинам, но не подходили, и он бросал не понравившуюся бумагу на пол. Потом психовал, ударяя ногой по несчастной тумбочке и говоря «И так сойдёт. Я даже брать сумку не должен был», падал на кровать. Внезапный хлопок отвлёк мальчика.

— Кикимер пришёл передать молодому хозяину Сириусу, что пожаловал мистер Альфард Блэк и хозяйка велит вам спуститься, — прохрипел Кикимер, домовик семьи Блэк.

— Дядя! — счастливый Сириус вскочил с кровати и бегом покинул комнату, держа в руке золотую упаковочную бумагу. Он резво спустился по лестнице, но, подходя к гостиной, замедлил шаг. Альфарду не были особо рады в Блэк-мэноре из-за разных взглядов на то, что позорит чистокровных. Но вот племянники любили своего дядю, для них он был словно глоток свежего воздуха.

— А вот и мои любимые племянники! — в гостиную за старшим вошёл и младший Блэк. Он поочерёдно пожал руку одному и второму, а потом по-отцовски обнял сразу двоих. — С наступающим Рождеством, мальчики!

Ребята искренне улыбнулись и ответили на объятия. В роду Блэков, как помнили мальчики, только дядя Альфард открыто проявлял чувства, что вызывало недовольство у остальных. Ведь в семье считалось дурным тоном проявлять чувства, даже когда ты в тесном кругу семьи.

— Кха-кха, брат! — деликатно, но строго прервала их Вальбурга.

— Что ты, сестра, они же дети! Не лишай их радости семейного праздника, — сказал добродушно Альфард и потрепал племянников по головам под недовольным взглядом матери.

Вечер прошёл довольно мирно и спокойно. Сириус весь вечер засматривался на серебряную брошь с изумрудного цвета камнями и змеей — герб факультета Слизерин. «Вот оно, то, что завершит образ рюкзака. И почему я сразу не догадался?» Времени на покупку нет, а у родителей спрашивать бессмысленно. Провожая Альфарда, Сириус отошел вместе с ним в сторону.

— Дядя, послушай, не мог бы ты сделать мне сейчас дубликат своей броши. Она идеально подойдёт для завершения моего подарка, в магазин я уже не успею.

Альфард снял брошь и вложил в руку племянника.

— Вот, дарю её тебе, надеюсь, твой подарок придётся по душе твоему другу.

— Но она ведь стоит немало, да и семейная, наверное… — начал отказываться племянник.

— У меня достаточно средств, а фамильные безделушки мне ни к чему, как тебе известно, наследников у меня нет.

— Спасибо, тогда я приму её в счёт своего подарка на следующий день рождения.

— Нет уж, лучше пиши мне чаще, хорошо?

— Благодарю, дядя. Ждите сову.

Попрощавшись с дядей, братья пошли наверх, Сириус был невероятно довольным, сжимая в руке значок.

— Всё-таки наш дядя лучший!

— Согласен.

Открыв дверь в свою комнату, Сириус вспомнил о том, что забыл упаковочную бумагу внизу, и побежал за ней.

Регулус, проходя мимо открытой комнаты брата, невольно заглянул в комнату. На столе мальчик увидел рюкзак. «Женский рюкзак?». Услышав приближающиеся шаги, младший брат поспешил уйти.

Вернувшись в свою комнату, Сириус подошел к столу и приколол брошь Слизерина рядом с эмблемой Хогвартса. «И все же бордовый рюкзак это круто, ещё и в золотую бумагу упакую. Гриффиндор — во всём Гриффиндор», — усмехнулся он.

— Надо поскорее избавиться от этого, а то чувствую себя идиотом.

Праздничная суета, яркие, сверкающие гирлянды на улицах, светящиеся фасады зданий и витрины магазинов, ярмарки, на которых можно приобрести роскошные украшения для рождественской елки, и музыка — всюду царила сказочная атмосфера приближающегося праздника.

Но как добро и зло, истина и ложь, красивое и безобразное, — в системе человеческих понятий счастье выступает в паре с несчастьем.

В первой половине дня Мари надела свою лучшую одежду и с помощью домовика Монти трансгрессировала в заснеженную Годрикову впадину. Она была одета в тёплую мантию, тоненькие пальчики девочки были одеты в чёрные кожаные перчатки, а в руках она держала плетеную корзинку, в которой были спрятаны рождественские венки.

Сегодня была годовщина смерти родителей, за день до Рождества… Сочельник… К сожалению, этот праздник потерял все своё волшебство для девочки.

Мари подходила к красиво украшенной площади. По узеньким улицам то и дело бегали счастливые дети и играли в снежки, а из церкви, что стояла на площади, доносилось пение хора.

Мари... нет, Джейн, сейчас она Джейн Поттер, весь ее вид говорил, что она из благородной семьи: утончённость, грациозность, прекрасная осанка и движения. Кольцо с фамильной гравировкой и отцовские очки — единственные драгоценности, которые у неё остались, ведь родительский дом и сейф перешли к единственному главе семейства Поттер — Флимонту. А все потому, что девочку считают мёртвой. И сейчас её якобы могила находится рядом с родительской.

Ноги девочки скользили по плотно утоптанному за день снегу, проходя через площадь в направлении к кладбищу, что стояло за церковью. Подходя все ближе, Джейн чувствовала, как сердце колотится где-то в горле, а во рту появился горький привкус. Хоть и прошло столько лет, но воспоминания о том дне удушливой петлей год за годом опускались на шею хрупкой девочки, и сейчас, на подходе, её понемногу охватывал страх.

На кладбище вела узенькая калитка. Через неё открывался всё тот же вид: ряды тянущихся надгробий, укрытых пушистым снежным одеялом.

Джейн проходила всё дальше вглубь, увязая в снегу, оставляя за спиной могилы многих волшебников и волшебниц. Здесь было много известных фамилий чистокровных семей, многие из них поколениями покоятся здесь. Однажды девочка, обнаружила здесь и могилы родственников Альбуса Дамблдора.

Безмолвная тишина, старые и запущенные могилы, имён на которых уже не прочесть, — это было не лучшим местом для встречи Сочельника.

Дойдя до цели, Джейн уже не слышала пение, доносившееся из церкви, и шум деревенской площади.

Она подошла к надгробной плите родителей и ладошкой убрала снег с их имён. «Здесь лежат Чарльз и Мариэтта Поттер», ниже даты жизни и смерти и цитата: «Любовь — это не решение. Это чувство. Если бы мы могли решать, кого любить, все было бы гораздо проще. Но куда менее волшебно», — прочитала девочка, а вслух сказала: — Ведь любовь — это сильнейшая магия. — К глазам подступали жгучие слёзы, но, приложив изрядную силу воли, она проглотила ком, стоящий в горле, и улыбнулась. — Привет. Я очень соскучилась.

Девочка поделилась своими успехами, рассказала смешные истории, достала рождественский венок и приставила его к плите, затем прошла к могилам остальных родственников, также оставляя венки.

— Монти хотел передать молодой хозяйке, что чета Поттер приближается.

Джейн схватилась за капюшон и накинула его на голову. На кладбище стали раздаваться голоса. Джейн пошла в противоположную сторону и спряталась за фамильным склепом.

— Монти, следы! — и в туже минуту он щелкнул пальцами, и все их следы исчезли.

— Здравствуй, дорогой брат… невестка и Джейни! — раздался немного хриплый спокойный голос мужчины, — прости меня, Чарльз, … я очень скучаю!

Эти слова эхом отозвались в голове Джейн, а сердце забилось быстрее. Она медленно пошла дальше от склепа, пройдя довольно далеко, она протянула Монти руку.

И только в кабинете директора девочка дала волю слезам. Профессор неумело, но обнял сотрясающуюся от рыданий девочку, поглаживая её спину.

— Почему… почему только после смерти дядя просит прощения у отца!.. Сейчас... сейчас, когда все уже бессмысленно?!

— Люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту… Джейн, ты должна.

— Простить и отпустить прошлое? Жить дальше, верно?!

— Ты сказала даже лучше меня, — сказал директор и добавил, — у меня есть для тебя кое-что, иди за мной. — Дамблдор отвёл её в коридор на восьмом этаже, а затем трижды прошёл мимо неё под ее изумленным взглядом. И тут на стене стали проявляться красивые незатейливые орнаменты, вырисовывая дверь. Он молча прошёл в неё, девочка следовала за ним. Комната была большой и пустой на стенах горели факелы, а в центре стояло большое золотое зеркало в пол. На раме была надпись, но прочесть её Джейн не смогла.

— Это зеркало Еиналеж! — сказал Альбус, видя непонимание девочки.

— Я не слышала о таком артефакте, что это значит?

— А ты подойди поближе. — Девочка задумалась, но любопытство брало своё, и она подошла. Но в зеркале она не увидела себя. В нем появились двое.

— Мамочка… Как? — она подошла ближе, все вокруг замерло, а сердце забилось невероятно быстро.

Мама, её мама смотрела на неё ласково и нежно, а заразительная улыбка дарила свет. Она была такой хрупкой, милой и утонченной. Тёмные волосы были красиво уложены в длинную косу. Весь её вид дарил спокойствие и уют, любовь — вот что излучала эта красивая женщина. А рядом, положив левую руку на талию женщины, стоял широкоплечий высокий мужчина в круглых очках, волосы каштанового цвета хоть и были непослушны, но уложены. Он был статным и уверенным, истинный глава семьи и ее опора.

Чарльз Поттер — центр мироздания этой маленькой, но счастливой семьи. Он, будучи храбрым и воспитанным сыном, рос в хорошей и любящей семье, которая хоть и чтила традиции чистокровных, но не принижала магглов, магглорожденных и была категорична к темной магии. Истинные гриффиндорцы, вот кем был род Поттеров. Но как бы сильно родители ни любили младшего сына, они не могли понять и принять его любовь к Мариэтте Гамп, эта фамилия принадлежала её матери, но во Франции многие знали, что она дочь Грин-де-Вальда… Нет, у родителей Мариэтты не было никакой любви или семьи. Просто тёмный маг силой взял мать Мариэтты (чистокровную волшебницу). Ее мать много раз хотела уничтожить и себя и жизнь, зародившуюся в ней, но не решалась отнять жизнь у невинного ребёнка. Так на свет появилась Мариэтта, нежданный ребёнок от темнейшего волшебника тех времён.

Мисс Гамп со своей новорожденной дочерью оставили мир магии, живя в подполье и среди магглов. Сбегая то ли от позора, то ли от смерти. С террором её биологического отца было покончено, но осадок у людей остался, именно поэтому мать и дочь были оставлены и гонимы всеми. Но и это не спасло от магов, что хотели мести. Поэтому было принято решение отправиться в Америку. Также, живя в мире магглов, девочка поступила в школу волшебства Ильверморни, она стала талантливым зельеваром, но это, к сожалению, не спасло её мать от тяжелого проклятья. Похоронена мисс Гамп в семейном склепе во Франции, куда вернулась Мариэтта. Она работала колдомедиком в спортивном клубе квиддича, когда её пациентом стал ловец Чарльз Поттер, приехавший во Францию на чемпионат. Несмотря на сплетни и угрозы, он полюбил хрупкую добрую молодую девушку чистой и искренней любовью. В ней не было ни капли от Грин-де-Вальда, а лишь стойкость, сила духа и безмерная любовь к жизни.

«Моя гриффиндорка» — часто звал Мариетту Чарльз. Как и предполагалось храброму и честному гриффиндорцу, он женился на Мариэтте, несмотря на протест родителей и брата. Он с уважением относился к родным и никогда не отрекался от них. Он говорил так: «это поистине волшебство. На чемпионате я не снитч поймал, а своё счастье. И иногда наши лучшие решения лишены всякого смысла…».

Чарльз покинул дом Поттеров, как и его обитателей, но он писал письма отцу и брату, хотя те оставались без ответа, каждый праздник присылал подарки, а на Рождество Мариэтта пекла вкуснейшее печенье для родственников. Так Юфимия стала понемногу налаживать контакт с Мариэттой, в дальнейшем они стали близкими подругами. По стечению обстоятельств их дети родились в один день, и имена они придумали похожие, Джеймс и Джейн — маленький секрет двух женщин, которые все же надеялись, что брат и сестра смогут помирить одну большую семью.

— Это несправедливо. Почему они должны были умереть. Мы были так счастливы.

— Не жалей умерших, жалей живых и в особенности тех, кто живет без любви. Название этого зеркала, если прочитать наоборот, означает желание. Надпись на раме зеркала гласит: "Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца"… Послушай меня очень внимательно, Джейн, нельзя цепляться за прошлое, мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни.

— Но так хочется… раствориться в своих же грёзах. — Глаза девочки были очень красными оттого, сколько слёз она пролила. — Быть нормальной, обычной, получать письма от родителей и приглашать друзей к себе, знать, что при выходе из поезда тебя встретят.

— Знаешь, я позвал тебя сюда, имея скрытый мотив. Я рассчитывал, что, подойдя к зеркалу, ты увидишь дядю и его семью.

— Вы ошиблись. Я не готова. Но спасибо вам за возможность увидеть родителей. А что видите вы, профессор? Хотя, зная вас, вы не ответите, — девочка усмехнулась, прекрасно понимая скрытность директора, как бы они ни были близки, Альбус Дамблдор всегда будет странным гением.

— Я тоже вижу тех, кто ушёл. Моё скрытое желание — это исправление ошибок и прощение, — сказал директор и пошёл к выходу. Девочка последний раз заглянула в зеркало и увидела мальчика, держащего её за руку. Она улыбнулась: его волосы, как всегда, были в полном беспорядке.

— Джейн?

— Скажите, профессор, я могу воспользоваться кухней?

— Кажется, стоит закупить побольше продуктов… — тихо проговорил директор и улыбнулся, предвидя упорные старания девочки.

Рождественское утро для всех было праздничным, дети, проснувшись бежали под ёлки в поисках подарков.

И даже в строгой семье Блэк мальчики наперегонки мчались вниз. Оба уселись на полу перед большой ёлкой и вытягивали присланные им подарки.

Доставая очередной подарок, Сириус заметил коробочку с адресатом "Мари Блайм", глаза сверкнули, показывая горячий интерес. «Интересно, что же смогла подарить брату это заучка», — гриффиндорец с нетерпением подглядывал, когда же Регулус возьмёт этот подарок. Складывалось впечатление, что даже его подарки уже не вызывали такой сильный интерес, как то, что прислала Блайм. И вот момент настал — Регулус открывает красивую коробку шоколадного цвета, на которой золотыми красками написано «С Рождеством». Только приоткрыв коробочку, они почувствовали приятный запах домашней выпечки. Ребята принюхались и почувствовали, как во рту стала появляться слюна, а желудок издал характерный звук.

Открыв коробку, ребята ахнули, а Сириус уже вплотную сидел рядом с братом. Внутри были печенья удивительной красоты с яркими изображениями. Здесь был герб школы и гербы каждого факультета, распределяющая шляпа, вывеска платформы 9 ¾, золотой снитч, сова и метла.

— Это? — спросил опешивший Сириус.

— Это испекла Мари, — спокойно со счастливой улыбкой ответил Регулус.

— Вряд ли… скорей всего, купила, точно тебе говорю, — уверял его старший брат.

— Сам-то в это веришь? Они приготовлены маггловским способом, разве ты не чувствуешь?! Здесь нет магии.

— Вижу, вижу, ну и ладно. — Сириус наблюдал за тем, с какой радостью брат распаковывает подарки от друзей. Он любил брата, как бы мать ни сталкивала их, но Регулус все больше поддерживал родителей с их манией чистой крови, поэтому гриффиндорец чувствовал, что скоро Регулус совсем прогнется под идеями семьи. И сейчас больше всего его удивила дружба младшего брата с Блайм, искренне удивила. Регулус становился более живым рядом со своими друзьями.

— Я очень рад, что у тебя появились друзья. С Рождеством, брат! — поздравил старший и передал свёрток с подарком.

— Спасибо, Сириус, и тебя с Рождеством.

Тут старший брат схватил из коробки пару печений.

— Прости, не могу позволить слизеринцу съесть гриффиндор, — вскакивая, весело сказал мальчик и побежал вверх по лестнице.

— Эй, а ну отдай! Это моё, не смей брать мои вещи, — негромко, но злобно оскалился младший брат, пытаясь догнать старшего.

Сириус убежал в свою комнату, безудержно смеялся, держась за живот. Положив одно из печений в рот, он закрыл глаза от удовольствия: оно таяло во рту, вкус был очень приятным — пряным, но не сильно сладким. Гриффиндорец посмотрел на последнее печенье в виде герба любимого факультета и отложил его в письменный стол предварительно сказав Кикимеру наложить заклинание сохранности продуктов. «Интересно, она уже получила мой подарок?» — Мальчик лёг в кровать, предварительно взяв зеркало, которое совсем недавно мародёрам удалось зачаровать.

— Джеймс, Джеймс, приём!

В этот момент в бедном квартале Коукворта на невзрачной улочке под названием Паучий тупик, где находился дом Снеггов, мальчик по имени Северус спустился вниз. Заглядывать под скудно наряженную ёлку уже не было традицией, но детство на то и детство, чуду и волшебству всегда есть место. Он шёл на встречу с Эванс. Глаза мальчика открылись от удивления, когда, проходя мимо ёлки, он увидел красивую маленькую коробочку шоколадного цвета.

Взяв коробочку, он прочёл, что подарок от Блайм. Мальчик прищурил глаза — «мы не друзья».

Комната, да и он сам выглядели намного темнее, чем красочные печенья, обладавшие удивительным запахом, что лежали в коробочке. Невольно на губах мелькнула тень улыбки. Затем он фыркнул, оставив подарок на столе, но не успел покинуть зал, как вернулся и забрал коробочку. Сладости он скушал вместе с лучшей подругой. Лили очень порадовалась тому, что у него появились друзья, он же не был так позитивно настроен, но в глубине души был сильно тронут.

В небольшом поселении на юго-западе Англии, в Годриковой впадине, в месте, где издавна бок о бок живут маги и магглы, находился дом семьи Поттер. В этом году их тоже ждал приятный сюрприз. Джеймс достал большего размера коробку коричневого цвета с золотыми буквами «Семье Поттер».

— Пап, мам… Тут нам ещё подарок. Только вот… отправителя нет. — К сыну подошли родители. Отец тут же взмахом палочки левитировал подарок из рук сына и опустил его на стол.

— Отойдите назад, — сказал Флимонт, и домашние тут же выполнили указания. Мистер Поттер проверил коробку на скрытые свойства. Ничего. Тогда, снова взмахнув палочкой, открыл коробку, и тут же до хозяев донёсся ароматный запах пирога с патокой.

— Может, пропитан ядом?

— Милый, но зачем кому-то…

— Мама, тогда почему не подписались?

— Кто-то каждый раз приносит венки на могилы наших родных в канун Рождества, и ничего плохого не случилось сынок.

— Что тоже подозрительно, — заключил Флимонт.

Эльфы с помощью своей магии проверили пирог на наличие яда. И не обнаружив ничего, Поттеры все же приняли решение попробовать его. Вкус пирога был изумительный.

— Кто бы это ни был этот человек, хорошо приготовил десерт.

— Согласен, мам, даже в Хогвартсе этот пирог не настолько вкусен.

— Вкус и правда хорош, но все же кто это может быть? — не унимался отец.

— А может, какая-нибудь девчонка в меня влюбилась? — задрав нос, сказал Поттер младший. — После матчей многие стали обращать на меня внимания.

Флимонт усмехнулся наивности Джеймса, а мама мягко потеребила непослушные волосы сына.

Сладости от Мари получили ещё Тонксы, Барти, Кейт, дядя Альфард и директор, не забыла она и о своем помощнике домовике Монти, что всю эту ночь помогал ей в приготовлении и рассылке.

Сама же Блайм крепко проспала до вечера. Она всю ночь пекла пирог с патокой, который получился у неё не сразу… далеко не сразу. Печь печенье оказалось проще, но вот их украшение… именно оно затянуло весь процесс. Испачканная, но не сдавшаяся девочка радовалась тому, что хоть упаковывала подарки с помощью магии. Ведь как оказалось, чтобы использовать магию в приготовлении, этому тоже нужно обучиться. На что совсем не было времени. К утру подарки были упакованы, а сил уже совсем не осталось.

Вечером, приняв душ, Мари пошла к ёлке, что стояла в гостиной. Под ней стояло много подарков, и первой в глаза бросилась красивая золотая обёртка. Бережно развернув свёрток, девочка обнаружила невероятно красивый бордовый рюкзак с эмблемой Хогвартса и Слизерина, серебряная брошь выглядела довольно дорого и изысканно. Она бережно погладила свой подарок, а затем обняла, начав глупо весело кружиться. Из-за аварийного состояния сумки ей приходилось копить каждый кнат, ведь тех монет, что выдавала школа, не хватало. И теперь ей не придётся думать об этой проблеме. «Рюкзак никто не носит здесь, но мне так даже больше нравится».

— Я обыскала всю библиотеку, нашу гостиную и каждый класс, но так ничего и не нашла, — сказала Мари, проходя с друзьями по коридору.

— Да уж, вот незадача.

— Скорей всего, кто-то из учеников её взял, — подоспел к ним Регулус.

— Тогда давайте осмотрим библиотеку снова в конце недели, может, тот, кто взял её, вернёт книгу туда? — предложил Барти.

— Давайте.

— Кстати, Мари, твой рюкзак просто волшебный.

Рег внимательно осмотрел рюкзак, уж очень знакомым он ему показался. «Похож на тот, что я видел у брата». Дорогая брошь с мантии дяди Альфарда лишь подтвердила это.

— Спасибо, Кейт. Это подарок на Рождество, но вот отправитель не был указан, но я думаю, что это от Дамблдора.

«Ну да, конечно, вот он ходит с довольной ухмылкой», — подумал Регулус, посмотрев на брата.

Сириус шёл в компании своих друзей, счастливый и довольный собой, будто сорвал все уроки на ближайшую неделю или же выпустил целую клетку пикси в гостиной Слизерина. Но его глаза пристально разглядывали такую же счастливую Блайм, что носила за плечами бордовый рюкзак и явно рассказывала о его подарке.

— Итак, друзья мародёры, что скажете насчёт хорошей шалости? — спросил самодовольный и полный энергии Блэк.

— Может, устроим шоу за обедом?

— А вы прекрасно мыслите, мистер Поттер, — Сириус повернулся и пошёл спиной вперёд, чтобы видеть спину удаляющейся Блайм.

— Это прирождённый талант, мистер Блэк, — сделав реверанс, ответил Джеймс.

— Может, используем краску, что достал Питер?

— Мы все во внимании, Римус.

— Предлагаю зачаровать краску в тарелках, а затем, перед тем как народ потянется за едой, по взмаху палочки краска взорвётся.

— Ого-го… Кажется, наш Римус скучал по шалостям.

— Тогда вперёд, друзья.

Ближе к вечеру Мари отправилась в кабинет зельеварения, уже не первый раз, — Слизнорт просил её разобрать по местам закупленные ингредиенты для уроков. Чаще всего слизеринка разбирала запасы вместе с Северусом, но сегодня его не было из-за простуды.

— Добрый вечер, профессор!

— Добрый, моя дорогая. Итак, сегодня не так много коробок, поэтому, думаю, ты справишься без Северуса. Прости, но это ответственное занятие, и мало кому можно его доверить. На вашем курсе довольно много талантливых учеников, чего стоите вы с мистером Снеггом и мисс Эванс. Надеюсь, так будет и дальше. Как закончите, заприте дверь, зачарованные ключи я оставил на столе, отдашь за завтраком. — Декан попрощался и вышел, оставив девочку одну наедине с коробками.

— Ну что, приступим, — потянулась Мари и принялась за работу. Прошло около трёх часов, когда последняя коробка исчезла.

Девочка довольно улыбнулась проделанной работе и поспешила покинуть класс.

Но не успела она отойти от кабинета, как услышала шаги. Уже был отбой. Мари не ждала увидеть здесь кого-то. Девочка резко развернулась, но всё, что она могла увидеть, — это закатанные рукава белой рубашки и пару расстёгнутых пуговиц, парень стоял очень близко. Мгновение — и тьма объяла её.

Оказавшись в полной темноте, кто-то толкнул её, отчего девочка упала на пол, ударившись головой и плечом о каменный пол. Не давая себе размякнуть, Мари выхватила палочку из кармана.

— Иммобулюс! — парализующее заклятие полетело в темноту, откуда был толчок, цель была достигнута, и мужской голос издал короткий стон. Не теряя времени, Мари вскочила на ноги.

— Люмос! — ничего, — Люмос Максима! — снова ничего. «Что происходит? Почему не работает?», — судорожно соображала Мари, бессмысленно озираясь по сторонам. Она направила палочку перед собой: «напавших было двое, а может, и больше».

— Протего! — обезопасила себя девочка. Но не ожидала, что этим людям не нужна палочка. Удар слева пришелся на скулу, Мари пошатнулась и врезалась в стену, очки соскочили и упали на пол. Девочка пыталась выставить палочку, но не успела — её просто выбили из рук, сильно ударив по кисти чем-то похожим на хлыст. Резкая боль в руке выбила из равновесия — «к такому дядя Альфард меня не готовил», — и как раненое животное она притянула руку к себе, шипя от боли. Палочка была выбита, она была загнана в угол, где-то неподалёку послышался хруст. На её очки, что упали после удара, наступили. Кто-то подошёл ближе и резко взял её за шею двумя руками. «А этот прием я помню. Ну же… Соберись, Поттер».

Превозмогая боль, она резким движением обеих рук сбила руки противника изнутри и в тот же момент резко подняла правое колено, нанося удар в пах, и сразу же локтём в голову. Противник с громким стоном и грубыми словами повалился на пол. Во рту девушка почувствовала кровь, боль в руке только усилилась, а голова ныла.

— Отключись! — мужской голос прорезал темноту, — «и всё же их было трое», — последнее, что промелькнуло в голове.

По коридору быстро, не боясь быть обнаруженными, бежали трое.

— Мари? — вскрикнула девочка, подбегая к телу подруги, — Мерлин!

Трое друзей подбежали к пропавшей подруге и стали приводить её в чувство.

— Оживи! — произнёс Регулус, и Мари с глубоким вздохом открыла глаза.

— Мари, ты видишь меня? Ответь мне! — беспокойно осматривала её Кейт.

— Что произошло? — начал допрашивать Барти.

— На меня напали, — ответила Мари.

Она рассказала обо всём ребятам, сидя всё так же на полу, пока Кейт платочком вытирала кровь её с лица. Рег нашел её палочку и отдал ей, а Барти нашел очки.

— Окулус репаро!

— Что за тьма? Почему «Люмос» не сработал? — не понимала Кейт.

— Без понятия, не слышала о таком.

— Напавших было трое? Ты уверена? — спрашивал Барти.

— Да, это были парни. Один из них использовал хлыст, но я не слышала заклинание, кажется, невербальное. Старшекурсник?

— Либо очень умный, но явно старше, курс так пятый, — предположил Регулус.

— По дороге сюда мы наткнулись на странных ребят.

— Да, двое тащили третьего, а в руках… а в руках одного из них, мне показалось, было что-то странное.

— Один из них нёс что-то похожее на руку, — напрягся Барти. Мари не понимала, о чём говорят ребята, тогда Кейт решила рассказать сама.

— Мы стали беспокоиться, тебя долго не было, и пошли за тобой. Пока шли сюда, услышали шум, подумали — дежурные. Спрятались за гобеленом и увидели троих студентов, двое ребят тащили третьего. Потом из-за поворота к ним подошёл ещё один довольно высокий парень и забрал эту штуку, похожую на руку. Подошедший был недоволен, назвал их идиотами.

— По его голосу мы узнали Малфоя. Мы поняли, что что-то не так, и побежали в эту сторону.

— Малфой. А я все думала, когда же он появится. Но эта рука… что это? — устало сказала Мари.

— Возможно. Да нет, вряд ли.

— Что, Рег?

— Может, это рука славы?

— Рука славы?

— Это тёмный артефакт, в который вставляется зажженная свеча, свет которой виден только тому, кто держит руку славы.

— Тёмный?

— Нечему удивляться, половина чистокровных не гнушается её, и Малфой в их числе.

— Ладно, допустим, но как они создали такую тьму?

— Помнишь, я говорил, что был в Перу с родителями? Там есть редкий порошок мгновенной тьмы. Щепотка подброшенной в воздух тут же погружает во мрак территорию на несколько метров. При этом, как там рассказывал друг отца, никакие световые заклинания не действуют. — Ребята заинтересовано слушали Барти. — И ещё в Перу я тогда встретил Рабастана Лейстрейнджа.

— Лестрейндж. Нет, он не стал бы заниматься подобным. Слишком высокомерен для чёрной работы.

— Как и Малфой. Судя по тому, что мы видели, он был не совсем доволен их работой, и рука принадлежала ему.

— И как мы до этого говорили, он не из тех, кто будет пачкать руки.

— Значит, он руководил всем.

— Тогда кто же те трое?

— Ну, судя по тому, что один получил удар в пах и по лицу, то он будет явно побитым. Второй очень умный — владеет невербальными заклинаниями и старше нас. А третий…

— Я немного увидела одного из них, прежде чем погрузилась во тьму. На нём была школьная рубашка с закатанными рукавами, ворот был расстегнут на пару пуговиц… — Мари пыталась вспомнить, не обращая внимания, что голова всё ещё побаливала.

— Нужно обратится к декану.

— К Слизнорту? Ты забыла, что он падок на влиятельных людей? Малфой один из таких, да и якшается он с такими же пижонами.

— Барти прав, доказательств у нас нет. Мы лишь поднимем шум, а его быстро заглушат, никто не поверит мне.

— Но ты на хорошем счету у преподавателей и директора!

— Отец Малфоя в попечительском совете, не хотелось бы подставлять директора.

— Он выше совета…— сказала Кейт, хотя понимала, что совет играет не последнюю роль.

— Нет, сначала надо найти виновников. Завтра надо хорошо понаблюдать за реакцией учеников и сверить с данными, что у нас есть. Наш факультет в приоритете.

Мальчишки осторожно помогли Мари подняться на ноги и медленно пошли к себе, где помогли ей обработать раны. А Барти взял на заметку, что надо побольше узнать о целительских чарах.

Наутро все было как обычно. Римус встал первым и долго расталкивал Джеймса и Сириуса, Питер же был более собран. Собравшись, они побежали на завтрак. Проходя по очередному коридору, они стали свидетелями разговора в одном из пустых классов. Ребята подошли ближе, любопытство всегда было их слабостью.

— Как Эйвери?

— Лежит в постели, необходимые зелья принял уже дважды.

— Кто же знал, что эта девка ещё и кулаками махать умеет.

— Как бы Маркусу без наследников не остаться, — хихикнул Дойл.

— Да, этот выродок не промах, — оскалился Крэбб.

— Это точно. Но ничего, ей тоже изрядно досталось от нас.

— Думаю, она теперь поубавит свой пыл, — надменно сказал Малфой. — Вы сделали, что я просил?

— Конечно. Думаю, после этого она точно будет знать, где её место.

Слизеринцы злорадно посмеялись и вышли из класса. А любопытные мародёры успели спрятаться в одном из пролётов.

— Что эти придурки сделали и кому? — начал Джеймс. Повисла тишина, все задумались, обдумывая услышанное.

— Речь шла явно о девчонке. И выродок... так могут они называть маглорожденных, — заключил Сириус.

— Им конец, если пострадала одна из гриффиндорок, — оскалился Джеймс, разминая кулаки.

— Давайте не будем делать поспешных выводов, а пойдём в Большой зал и понаблюдаем за ними, — опустил руку на плечо друга Римус, предчувствуя очередную неприятность.

Мальчишки последовали предложению и сели так, чтобы видеть стол слизеринцев. Малфой сел рядом с Лестрейнджем. Дойл отправился к своему факультету Когтевран. А Крэбб подсел к Рите Скитер, с которой гулял.

Гриффиндорцы пристально следили, но никто из вошедших не подавал виду. И тут каждый из злоумышленников оглянулся к входным дверям, и на их лицах расцвела злорадная ухмылка, а глаза блестели от предвкушения чего-то.

Мародёры, заметив это, оглянулись и увидели четвёрку друзей, последней шла Блайм. Её губа была разбита, а правая рука забинтована. Сириус сжал кулаки и стиснул зубы: «эти уроды избили Мари». Злость закипала раскалённой лавой, а сердце кольнуло от увиденного.

Сидящий рядом Джеймс хоть и воспринимал Блайм как предмет насмешек, но и его сердце не осталось равнодушным. Римус закусил губу: «свою же…», — он нахмурился. Эта девочка всегда помогала ему развеять страхи, с ней ему было легко.

Друзья-слизеринцы гордо проследовали к своим местам. Многие сверлили глазами Блайм, но она смело шла вперёд. «Меня это не сломит». Барти внимательно осматривал слизеринцев весь завтрак. Ухмылка не сходила с лица Малфоя. А вот Лестрейндж нахмурил брови и пребывал в раздумьях.

После завтрака все направились к выходу.

— Постойте, мисс Блайм, — обратилась декан Гриффиндора.

— Доброе утро, профессор, — вежливо поздоровались Мари и её друзья.

— Доброе, ученики! Мисс Блайм, вы ничего не хотите рассказать? Как вы получили увечья?

В холле столпились ученики, в том числе мародёры и обидчики, некоторые так и ждали, когда она начнёт жаловаться и реветь, но были и те, кто точно знал, что она не станет этого делать. Гордость слизеринки не позволит.

— Ничего особенного, профессор. Вчера я была очень неосторожна, когда шла из библиотеки с большим количеством книг. Упала на лестнице.

Макгонагалл прищурила глаза, понимая, что это ложь.

— В следующий раз будьте осторожнее, мисс. Знания — это хорошо, но и о здоровье надо не забывать. Обратитесь к мадам Помфри, — сказала она девочке. — Всем разойтись по классам!

Студенты засуетились, разбредаясь кто куда. А Сириус устремился догнать Мари, но только он хотел ухватить её за руку, как перед ним выбежала симпатичная пуффендуйка.

— Сириус, привет, как твоя рука? Скоро у вас игра, верно? Я приду поболеть за тебя.

— А? Да-да, конечно, — высматривая спину Мари, проговорил гриффиндорец, но та уже ушла дальше. — «Что за девчонка эта пуффендуйка!» — с досадой оскалился мальчик.

— Прости, но мне некогда, — вкрадчиво сказал Блэк, — Римус, что у нас первым? — он обогнул Мэган и прошел мимо.

— Нам в подземелье, у нас Зельеварение со Слизерином.

— Отлично.

И ребята дружной компанией отправились на урок. Следуя по течению в направлении класса.

— Ну что, как вы думаете, кто нападавший?

— Наверняка один из них Эйвери, — как мы и предполагали, он не смог встать с постели.

— Второй из них скорее Крэбб, уж слишком счастливым он был, да и часто они с Эйвери тусуются.

— Но кто же третий?

— Возможно, дружок Эйвери, когтевранец.

Разговорившись, они подошли к классу. Студенты двух факультетов живо что-то обсуждали, дожидаясь профессора Слизнорта. Открыв класс, декан замер, стоя в дверях. Студенты, что были ближе всех к двери, подошли к нему и тоже заглянули.

— Урок отменяется! — строгим голосом сказал Слизнорт. Отчего все ученики удивились, не зная, как отреагировать, ведь профессор очень редко был строгим. — Мисс Блайм. А вас я попрошу остаться.

— О, профессор. Я как раз хотел попросить вас о помощи, — раздался голос тренера по полётам на метлах мистера Бёрка, бывшего охотника из британской квиддичной команды «Татсхилл Торнадос».

— Что здесь произошло? — в непонимании спросил мужчина и подошёл к классу. — Живо разошлись! — Тренер был очень серьезным и даже надменным, сказалась карьера звезды. Ученики не спорили, с этим преподавателем вообще редко кто спорил. Наказанием было отстранение от полётов. Именно поэтому любопытные и обеспокоенные мародёры поспешно покинули коридор. Поттер и Блэк дорожили своим местом в команде. Когда ученики удалились, Слизнорт начал допрос.

— Мисс Блайм, класс был в полном вашем распоряжении, ключ вы вернули за завтраком. Постарайтесь объяснить, что здесь произошло.

А произошло многое. Класс был полностью разгромлен, запасы ингредиентов сожжены и растоптаны, утварь разбита и разбросана, разорваны оказались даже книги. Всё, над чем вчера долго трудилась Мари, валялось на полу. «Как? Как такое могло произойти? Я же... я...». — И тут в голову пришла мысль, что план состоял не в нападении, а в том, чтобы подставить. Ведь доступ в класс был только у Мари.

Девочку била крупная дрожь, она не в силах была что-либо сказать. Их план сработал.

Минутное замешательство — и она уже стоит в кабинете директора. В родных стенах она почувствовала себя спокойней и уверенней.

— Директор, я не имею к этому никакого отношения. Вчера вечером, после того как я выполнила задание профессора Слизнорта, я закрыла дверь. Но на меня напали.

— Что за чушь, кто будет нападать на маленькую девочку в школе? Смею заметить, что школа считается самым безопасным местом! — высказался мистер Бёрк, и несколько преподавателей согласно закивали.

— Но это правда.

— Мисс Блайм, вы сказали, что эти ушибы вы получили в связи с неосторожностью на лестнице!

— Я...

— Наверное, оттого, что убегала с места преступления, — не унимался тренер.

— Успокойтесь, мистер Бёрк. Не нужно так с девочкой, — заступилась профессор Макгонагалл.

— С этого все и начинается, Минерва!

— Я согласна с профессором Макгонагалл, — высказалась профессор Стебель. И профессор Флитвик поддержал, а с ним и многие преподаватели. Блайм была хорошей и ответственный ученицей, преподаватели, у кого она училась, хорошо отзывались о ней.

— Всё это можно проверить простым заклинанием, — послышался голос преподавателя Древних рун.

— Верно, — согласились профессора.

«Приори инкантатем, — догадалась девочка, — ну, здесь я спокойна, моя палочка не могла. Дойл. Если в этом замешан он, то возможно всё. Он очень умён, хитёр и расчетлив. Что если...». Но она не успела додумать, как её палочка показала последнее своё заклинание: «Бомбарда!». — Глаза девочки, как и профессоров, расширились.

— Что и требовалось доказать, — фыркнул мистер Бёрк.

— Что вы можете сказать, мисс? — подал голос профессор Дамблдор, который до этого молчал и пристально смотрел на Мари.

— Профессор, моим последним заклинанием было «протего», чтобы защититься от нападения, а последнее, что я услышала, — это «отключись», — смело и гордо сказала слизеринка.

— У вас есть подозрение, кто это мог быть?

— Их было трое. По моим предположениям, это были, Эйвери, Дойл и Крэбб.

— Ложь, могли придумать что-то более правдоподобное, — высказался тренер, — эти трое были со мной. Их полёты на метлах были весьма ужасны, и я назначил им дополнительные занятия. В результате которых Маркус Эйвери неосторожно упал и теперь вынужден лежать в постели.

— Это невозможно! Тогда что насчёт Малфоя?

— Не нужно сваливать свою вину на беззащитных людей, мисс.

— И всё же, — чуть громче сказал директор, останавливая тренера, — я бы предпочёл опросить молодых людей. Профессор Слизнорт, окажите милость и приведите ребят.

Ужасное чувство несправедливости медленно поглощало Блайм. Но нет, она понимала, что этот бой проигран. Их план был масштабен, и многие были в него вовлечены. После опроса, на котором ребята подтвердили слова мистера Бёрка, для Мари уже не было удивлением, что их алиби подтвердили её однокурсники Нотт и Мальсибер.

Спектакль удался на славу. Не обошлось и без упоминание о влиянии родителей этих жалких актёров. Всё это Мари выслушивала спокойно и гордо, она знала, что эмоции в этой ситуации не помогут, а лишь порадуют её обидчиков. Убытки были немалые, и если котлы и склянки можно было восстановить, то ингредиенты нет. Часть из них можно было найти в запретном лесу, остальные требовалось покупать. Наказанием был запрет на посещение зельеварения в течении месяца, сбор ингредиентов в запретном лесу, а также их покупка. На что слизеринцы рассмеялись.

Усилиями Риты Скитер об инциденте и его некоторых подробностях стало известно всей школе. Почему-то традиция не сплетничать о своем же факультете не распространялось на Блайм. Барти так и порывался поколотить обидчиков, но друзья останавливали его благородные порывы. Косые взгляды, шепот за спиной, издёвки снова стали преследовать девочку. О ней говорили, как о ненормальной, хотя были и те, кто радовался тому, что уроки зельеварения на пару дней были отменены. Мародёры, послушавшие разговор Малфоя и других, сейчас чувствовали смешанные странные чувства: с одной стороны, им было жаль девочку, а с другой, с чего бы им жалеть человека, над которым сами же и издевались.

В первый же вечер Барти, Рег и Кейт пришли к директору, они ничего не стали доказывать, просто положили деньги на ингредиенты, которые нужно было купить Блайм. Конечно же, сама Мари не знала об этом. Ребята не оставляли её одну и всячески пытались помочь. Дамблдор лишь загадочно улыбался на добрые порывы друзей. Но поистине удивил его визит мародёров с теми же целями. Директор вернул владельцам их мешочки на следующее же утро, при этом оставив мародёрам записку.

«Нелегко разглядеть, чем вызван честный, искренний, благородный поступок — порядочностью, попытками загладить вину, дальновидным расчетом или же это что-то тайное, скрытое далеко, даже от собственного разума».

— Не слишком ли вы жестоки по отношению к мисс Блайм? — спросила Макгонагалл, оставшись наедине с директором после разбирательства.

— Она должна сама принять нужное решение, Минерва. К тому же всё в этом мире связано, иногда чрезмерная опека может лишить человека чего-то важного, — ответил Альбус Дамблдор, как всегда неясно.

* * *

Громадный лес, непосредственно примыкающий к территории школы, назывался запретным. Заходить в него без сопровождения взрослого волшебника было запрещено. Лес был огромен, величественен и опасен, но несомненно прекрасен и загадочен. Он манил свежим запахом древесины и травы, шумом листьев и потрескиванием крон больших деревьев. Лес просматривался только первые несколько метров, а дальше — загадка, секрет, который так и манил своей разгадкой.

Благодаря дружбе с Хагридом — лесничим Хогвартса, Мари с друзьями иногда прогуливались с ним, когда тому было необходимо выполнить небольшое и не опасное поручение.

И вот вечер, солнце ещё не совсем село, и от этого небо становилось оранжевым, розовым, фиолетовым, и лес на фоне этого обворожительного неба был венцом красоты. Снег сошёл в этом году рано, оставляя лишь кое-где снежные маленькие островки.

Четвёрка студентов, закутавшись в тёплые шарфы, направлялись в сопровождении Филча к домику лесничего. Нет, это вовсе не мародёры, которые часто отбывали наказание, а четверо друзей-слизеринцев.

А все потому, что упрямые и заботливые друзья Мари не оставили её одну в тяжелое для неё время.

— Тем более вместе мы быстрее найдём нужные ингредиенты, — не оставляя Мари шанса возразить, говорила Кейт, и двое мальчишек это подтвердили.

— Мы ведь друзья, а друзей не бросают! — бодро вставил свое Барти.

— Несмотря на то, что стоишь на пороге жуткого запретного леса, — добавил Регулус и звонко рассмеялся, а друзья подхватили.

— Эй, вы не на увеселительной прогулке! — ворчал вредный Филч, — ничего-ничего, когда вы зайдёте в него, улыбки быстро сойдут с ваших лиц, уступая место гримасе ужаса, — смотритель зловеще рассмеялся, — здесь полно оборотней, троллей и других ужасных существ.

— Простите, мистер Филч, но сейчас нет полнолуния, и между прочим, в этих лесах нет оборотней, можете быть спокойны, — ответила Кейт холодным высокомерным голосом, что в последнее время было ей не свойственно. Она настолько открылась своим друзьям, что образ замкнутой и хмурой девочки стёрся из их воспоминаний. Она была весела, полна сил и энергии, а также идей. Девочка и раньше смело высказывала свое мнение, но сейчас она стала уверенней.

— Простите мне мою грубость, сэр, но боюсь, когда вы состаритесь, то будете ужасным вредным ворчуном. Боюсь, с такой характеристикой вам не найти девушку, — выпалила Кейт. От такой прямоты и хамства в свой адрес опешил сам Филч. Ребята оглянулись на смотрителя, тот остановился. Удивительно, но даже в сумраке ребята разглядели, как покраснел от злости мужчина.

— Зачем же так прямо в лоб? — спросил Барти, понимая, что сейчас смотритель взорвётся.

— Верно, надо было хоть подготовить беднягу, — поддержал друга Регулус.

— Бежим! — хватая подругу за руку, сказала Мари. И все четверо побежали к спасительному домику Хагрида под грозные ругательства бедняги Филча.

Сменив угрюмого надзирателя на весёлого и доброго Хагрида, ребята вошли в лес. Глупо, конечно, идти на поиски растений в ночное время, но в списке ингредиентов были те, что показывались и распускались лишь ночью.

Хагрид, а также Кейт и Рег пошли на поиски дикого цветка «месяцецвета», что распускается только в новолуние и растёт в окрестностях лесной речки.

Мари и Барти шли в другом направлении за семенами «неясного крапивника», что появлялся, издавая слабое свечение в ночное время.

Они довольно быстро отыскали растения и собрали семена в мешочек, далее они отправились на поиски ещё некоторых растений. Прошло около полутора часов, как Барти послышался странный шум, и он пошёл на разведку, наказав Мари в случае чего отправлять столб красных искр.

Как только Барти ушёл, Мари услышала странные звуки, удары о землю, кряхтение и потрескивание веток.

Девочка притихла, сердце забилось очень часто, разум твердил бежать, а адреналин и любопытство подталкивали Мари идти дальше. Было достаточно темно, и деревья и дикие кустарники росли очень близко друг к другу, отчего казалось, что шум раздаётся со всех сторон.

Чувство страха ощущалось в радиусе около метра со всех сторон. Казалось, что она в ловушке, но ноги продолжали идти, — «вот оно, отличие гриффиндорца от слизеринца, хотя нет, это просто любопытство… бояться, но продолжать идти».

И вот она — финишная прямая — огромный дуб отделял её от неизведанного. Осторожно она прислонилась к дереву. Она давно погасила свет от палочки, потому что в темноте, как ни старайся, все равно будешь шуршать сухими ветками и листьями, по которым идёшь.

Выглянув из-за дуба, она увидела кентавра. Он стоял уже и сам в застывшем состоянии и прислушивался. Он был величественен — красивое и сильное тело лошади цвета тёмного шоколада или же чёрного, мускулистый торс мужчины, одетый в кожаные ремни, на спине виднелись лук и стрелы, а волосы были светлые длиной до плеч.

— Не бойся меня, дитя, можешь больше не прятаться, — добрым, но твёрдым голосом начал он. Мари, немного поколебавшись, все же вышла из-за дерева и нерешительно приблизилась кентавру.

— Добрый вечер, сэр, — вежливо поприветствовала его девочка и поклонилась.

— Добрый и прекрасной мисс. Но даже в этот день можно попасть в неловкую ситуацию, — сказал кентавр и указал на копыто, которое застряло среди корней деревьев.

Мари, увидев это, быстро поторопилась подойти, но остановилась у копыта кентавра.

— Простите, сэр, вы позволите? — так же вежливо поинтересовалась Мари. Ответом послужил короткий кивок. Она осторожно подцепила корешок и попыталась вытянуть его, потянув на себя, но ничего не вышло, тогда она взяла палочку и, посмотрев повнимательней, решила удлинить его, тем самым ослабив давление на копыто. Уже через пять минут работа была завершена, и кентавр был свободен.

— Благодарю вас… мисс Поттер! Моё имя Фоул.

— Простите? — Мари не могла поверить своим ушам, — но как вы меня узнали?

— Звёздам ведомо многое, молодая леди!

— Простите мне моё невежество. Мне очень приятно познакомиться, меня зовут…

— Джейн Мари Поттер. Мне известно, кто вы, мисс. Я ждал вашего прихода.

— Простите? Так вы знали, что я приду сегодня?

— Конечно, мисс, как бы я выпутался, если бы не ваша помощь?

— Вы знали, что застрянете в корнях?

— Как точно это произойдёт я не знал, но о том, что со мной что-то случится и вы поможете, я был осведомлён.

— Но если вы знали, то почему все же попали в западню, могли же просто не идти?!

— Да, но так бы я не встретил вас! Иногда случаются неприятные и плохие вещи, но благодаря этому мы встречаем что-то новое и получаем новые знания, испытываем новые чувства.

— Что-то вроде судьбы? Тогда зачем предсказывать, если совсем не пытаться что-либо изменить?

— Порой лучше оставить всё как есть, — грустно высказал Фоул.

— Простите, но я не согласна. Если бы я знала и могла предотвратить смерть родителей, я бы это сделала, — на этих словах кентавр напрягся, казалось, что сейчас он стоит не рядом с девочкой, а витает далеко в своих мыслях. Грусть блеснула в его больших глазах.

В воздухе повисло молчание, и тут Мари подумала, что бы она делала, имея информацию, но бездействовала.

— Простите мне мою грубость. Но смею предположить, если рассматривать ваш вариант, то я бы чувствовала себя разбитой и пустой. Зная о печальном будущем и ничего не предпринимая. Верить в призрачную надежду, что так будет лучше, и тихо наблюдать за смертью близких людей. Тем самым уничтожая и разрывая свою душу и сердце. Мне очень жаль вас. Вы первый кентавр, кого я видела, и это честь для меня — познакомиться с вами. Каждая магическая раса уникальна по-своему, и это впечатляет. Вы мудры, несомненно… но в данном вопросе я бы поступила, как импульсивный человек. По-моему скромному и неопытному мнению, было бы оскорблением самой магии, если знания, что мы получаем, не будут воплощены нами…

— Молодые не знают, что их ждёт впереди, и, возможно, это их благословение и печаль одновременно.

— Верно, именно мы делаем выбор. Порой что-то получается, а порой нет. И нужно иметь мужество принять последствия своих решений.

— Очень интересная мысль, мисс Поттер, вы и правда умны ровно настолько, насколько добры и храбры… Запомните мои слова, юная мисс. Не бойтесь рискнуть однажды, найдя возможность заглянуть в будущее, и будьте и дальше верны своим словам. Решение, что вы примете, либо обратит вас и ваших близких во тьму, либо сохранит и приумножит счастье. Будьте осторожны и помните, что даже гении и великие маги ошибаются. Сердце и разум — держите их в балансе и гармонии. А теперь вам пора, скоро вас начнут искать. И вот, возьмите это, — кентавр протянул мешочек. — Это пригодится, когда нужная книга повстречается вам. И вы решитесь.

И если до этого дня Джейн считала, что Альбус Дамблдор — самый странный человек говорящий, только загадками, то сегодня она поняла, что лучший мастер загадок это кентавр.

— Спасибо. Вы очень добры, Фоул, — девочка взяла мешочек, протянутый кентавром, и пошла назад — туда, откуда пришла.

Кентавр продолжил смотреть на удаляющуюся спину девочки.

«Нет, милая, это твоя мать была добра ко мне, она вытащила меня из цирка контрабандистов, а её муж помог обрести дом и семью… Я же решил покориться будущему и не предупредил их о скорой смерти. Ты права, я разбит и чувствую себя мёртвым, хотя жив. Но теперь, благодаря этой возможности, я счастлив. Счастлив, что, возможно, помог тебе. Я рад встрече с тобой, Джейн Поттер».

Тем временем к Визжащей хижины шла четвёрка шутников и задир, как характеризовала их Лили Эванс.

— А у тебя классная хижина, Рем! — сказал Поттер.

— Да, скоро это хижина станет нашим логовом, — подхватил Блэк.

— А чем плоха спальня? — спросил Питер.

— Спальня это спальня, она не так… ммм… — раздумывал Джеймс.

— Жутковата?! — предположил Римус. Отчего все дружно рассмеялись.

— Точно, а тайный проход вообще блеск!

— Может, проверим, как там дела у Слизерина? — спросил Питер.

— Думаю, не стоит. Им и так хватит впечатлений, — отозвался Римус.

— Жаль…

— Нет, Питер, девчонку жаль, и то, как с ней поступили эти уроды, — резко оборвал того Джеймс.

— Слизерин всегда отличался жестокостью и заговорами. Глупая заучка попалась на их крючок, да ещё и пострадала. И почему именно в этот раз её друзья не крутились около неё?! — возмутился Сириус.

— О, а вот и предмет нашей темы, — сказал Джеймс.

Они спрятались в кустах, наблюдая за тем, как Хагрид провожает четырёх слизеринцев в школу. У каждого в руках были мешочки. Они совсем не грустили, а весело разговаривали с великаном.

— Смотрите-ка ребята, Джеймс, оказывается, не такой уж и слепой.

— Заткнись, Сириус, — Джеймс шутливо толкнул друга в плечо, — кажется, всё-таки друзья её не бросили.

— Сам в шоке. Мой братец пачкал свои благородные руки, удивительно. — «Что это за чувство? Зависть? Нет, нет чушь, показалось, просто жалость и не больше. Но Регулус?! Главное, когда я звал его уйти с дурацкого приёма и пойти разведать безобидную оранжерею, он отказался, а за этой девчонкой в запретный лес попёрся. Он ведь даже дружить с ней не должен был?! Интересно, как на это отреагирует маман?», — проворчал про себя Сириус. Старший брат до сих пор не мог поверить, что послушный и верный матушкиным суждениям Регулус пошёл против всего и подружился с этой девочкой. Сириус не понимал этого, в нём были противоречивые чувства, брат изменился. Наверное, как и он сам. Хотя в глубине души он знал, что Регулус не трус, никогда им не был, но его покладистость перед родителями расстраивала старшего брата. «Слизеринец».

— Кажется, всё не так уж и плохо. А твой брат неплох, раз пошёл в запретный лес на помощь другу. — сказал Римус.

— Да, он очень классный, особенно когда не занудствует, — сказал добродушно Сириус, и мягкая улыбка коснулась его лица. Джеймс заметил это и похлопал друга по спине, ни к чему были слова. Они стали почти братьями друг для друга, но это все равно отличается от отношений братьев Блэк, было что-то такое между ними, что не объяснить. Какая-то нерушимая связь.

Не желая, но молодой Поттер завидовал ему доброй завистью. Как бы эти братья ни ненавидели друг друга, но братские узы сильны. Джеймс был единственным ребёнком в семье, и ему всегда хотелось иметь брата или сестру, и у него была такая, по словам родителей, его сестрёнка Джейн.

Говорят, они были не разлей вода, пусть и нечасто виделись, но всегда защищали и оберегали друг друга. «Как жаль, но я совсем её не помню, ни лица, ни времени, проведённого с ней, лишь колдофото».

По стечению обстоятельств незадолго до смерти у Джейн случился магический выброс, из-за которого Джеймс полностью лишился воспоминаний о ней. И теперь он узнавал обо всём лишь из рассказов отца и матери. «Я не помню её, но сердце трепещет от воспоминаний, что сестра была в моей жизни».

Приближался день святого Валентина, все девочки щебетали о мальчиках и признаниях, этим же занимались и ребята. Мари довольно быстро вернула ингредиенты профессору Слизнорту, благодаря помощи друзей и профессора Дамблдора.

Разговоры и косые взгляды стали меньше преследовать Мари, но все же некоторые не упускали возможности колко подшутить или укорить слизеринку.

Утром в Валентинов день в спальне Гриффиндора было довольно шумно, а всё потому, что в окно то и дело стучали клювом совы. Отчего ребятам было даже очень приятно, ведь птицы приносили валентинки. Джеймс и Сириус пользовались довольно большой популярностью, что весьма тешило их самолюбие.

— Так, интересно, это тебе или мне? — сказал Сириус, развязывая конверт от очередной совы.

— Думаю, это мне…

— Ого, это Римусу. Вот держи!

— Нет уж, спасибо, — он левитировал конверт и тут же сжег его. Ребята промолчали, зная причину его поведения.

— Итак, счёт двенадцать — десять, — Сириус постучал по тумбочке, отстукивая ритм. — И в этой игре побеждает прекрасный Сириус Орион Блэк! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — кланялся мальчик, но в него тут же летит тапок, после чего завязался шуточный бой.

— Ну, что? Вы готовы сделать этот чрезмерно сентиментальный день ярким и весёлым? — усмехнулся Джеймс, и друзья тут же поддержали его.

Был простой и сложный понедельник, окрашенный романтикой праздника, но только мародёры могли сделать из него день балагана и вечных шуток. Всё утро ребята подбрасывали навозные бомбы к компаниям хихикающих девушек, наслаждаясь их писком, дарили букеты-хлопушки девочкам. Но больше всего злились недопарочки, мародёры взрывали конфетти всякий раз, когда кто-то к кому-то подходил с признанием, тем самым стесняя их и даже срывая признания.

За обедом собрались все обитатели замка, то и дело встречались парни с цветами и девушки с шоколадом. Трапеза началась, и студенты стали наполнять свои тарелки едой, а стаканы тыквенным соком и другими напитками. Шум и гам большого зала, постукивание приборов, оживлённые беседы и частый смех — всё это было приостановлено душераздирающим криком от стола Слизерина.

Малфой, имея привычку поглаживать свои платиновые волосы, заметил неладное, увидев на руке свои же волосы. Он провёл второй рукой, но и на ней осталась копна волос. Он вскочил на ноги. Ребята, сидящие рядом, раскрыли рты от ужаса — с головы Малфоя выпали все волосы, оставляя голову лысой. Парень, что пользовался популярностью из-за красивой внешности, сегодня был в эпицентре внимания девушек, неоднократно получая признания. Он был одним из принцев Слизерина, холодный и надменный, но невероятно привлекательный, одно из достоинств которого — это идеальные волосы.

Повисла гробовая тишина, но следом завизжала девушка Крэбба, видя, как и он потерял все волосы. Следом подскочили Дойл, Эйвери, Мальсибер и Нотт. Все были в панике и ужасе, кто же будет следующим? Но облысения на этом были закончены. Глаза жертв метались от одного к другому от непонимания. Малфой кинул взгляд на мародеров, которые слишком долго сдерживали смех и теперь уже просто содрогались от неудержимого веселья. Малфоя отвлёк девичий писк и возня среди остальных учеников. В момент в большом зале стало слишком много ярких оттенков. Волосы всех студентов окрасились во все цвета радуги. Возмущения, крики, проклятья сыпались тут и там. И постепенно все стали возмущенно смотреть в сторону гриффиндорского стола. Ведь именно там сидели непоседливые шутники Хогвартса.

Весь разноцветный большой зал кидал враждебные взгляды на мародёров, ведь цвет волос сменили все, явным исключением были лишь четверо гриффиндорцев. Малфой, как и все остальные, посмотрел на них, но по их лицам он понял, что и те были в шоке. Он судорожно начал понимать, почему именно он и его друзья… Сложив все свои догадки, Люциус метнул взгляд на слизеринку и оцепенел. Она смотрела прямо на него, холодно и надменно. «Это она, да как смеет», — и в тот же момент выхватил палочку.

— Да как ты смеешь, безродная грязнокровка! — крик пронёсся по всему залу, овладевая внимание всех присутствующих. Луч фиолетового цвета полетел в Мари, но был отведён и проскочил левее неё, задев лишь кончик волос, перерезав резинку. Барти отвёл проклятие от подруги с присущей ему небрежностью, будто он делал это постоянно. Сразу после этого Кейт произнесла разоружающее заклинание, и палочка Малфоя полетела к ней в руки.

Преподаватели повставали, но директор пресёк все их попытки помешать, говоря "ещё не время".

Малфой не смог контролировать ярость, что захлестнула его, и вскочил на лавку. Мари, понимая, что сейчас произойдёт, встала и перешагнула через свою. Малфой перебежал через стол и, спрыгнув, выкрутился из цепких рук Барти, налетел на Блайм. Он крепко зажал её шею. Тут повставали друзья Мари, а вместе с ними и остальные облысевшие. Кейт одним движением обездвижила однокурсника, а Барти ещё двоих. За когтевранским столом вскочил Дойл и ринулся на помощь своим, но изящная подножка девушки с его же факультета повалила его на пол. В этот же момент к его шее была приставлена палочка Блэка-младшего, который с холодным презрением смотрел на него сверху вниз. От происходящего за гриффиндорским столом повскакивали мародёры и ещё пара студентов. Сириус стиснул зубы и ударил кулаком по столу.

— Что творит этот урод! Какого соплохвоста?

— Он что, рехнулся? — так же бесился Джеймс.

Лили от ужаса прикрыла рот рукой.

— И почему профессора ничего не предпринимают? Он же задушит её? — Римус метал взгляд от профессоров к Мари и обратно.

Но Мари была спокойна, ведь именно этого она и хотела, чтобы все это увидели. Чем больше свидетелей, тем больше людей будут на её стороне. «Пора», — сказала себе Мари. Уже отработанным движением она сбросила руки со своей шеи и ударом в пах с ноги вынудила парня согнуться вдвое на полу. Как оказалось, не только мародёры не изменили цвет волос. В этот момент уже распущенные волосы красиво свисали по правой стороне, и от корней волос они начали окрашиваться в красный цвет. Все ребята ахнули, пораженные действиями девушки и цветом её волос.

Мари медленно подходила к Малфою, лежащему на полу, и, достав палочку из кармана, направила её на нападавшего.

— Я ведь предупредила тогда, не смей прикасаться ко мне.

К столу слизеринцев подошли преподаватели.

— Опустите палочки, не волнуйтесь, он вас больше не тронет, — начала Макгонагалл, взволнованно осматривая шею пострадавшей. — Поспешите объяснить свою безумную выходку по отношению к девочке, мистер Малфой.

— Это она! Из-за неё я потерял волосы.

— Что за вздор!

— Она нам отомстила за тот раз!

— За какой раз, мистер Малфой? — тут же послышался голос директора. Люциус замолчал, понимая, что загоняет сам себя в тупик.

— Палочка, проверьте её, — вступился тренер за слизеринца.

— Вы не имеете права без веских доказательств требовать палочку у волшебника! — встал около Мари Барти. Тренер хотел возразить, но понял, что студент прав.

— Все в порядке, Барти, у человека горе, надо идти на контакт, чтобы помочь ему.

Мари протянула палочку, и её тут же проверили, но следов того, что сейчас происходило, не нашли.

— Может… — начал беситься тренер, но Барти протянул свою палочку для проверки. Ну и там ничего не нашли, за мальчиком действие повторили и Кейт, и Регулус. Ничего.

— Возможно, ей кто-то помогал, это явная месть, вам было мало наказания?

— Хогвартс не место для жестокого давления, мистер Бёрк. Я думаю, вы сделали достаточно для учеников нашей школы, — спокойно, но безапелляционно сказал директор, внимательно смотря в глаза тренера, отчего тот сильно занервничал и, правильно истолковав слова, гордо удалился.

К тому моменту подбежавшая мадам Помфри уже помогла Люциусу встать на ноги, дав обезболивающее зелье.

— Профессор, она хороший зельевар, — продолжил возмущаться слизеринец, — наверняка подлила нам что-то.

— Всем студентам сразу? — подняв бровь, мягко спросил Дамблдор.

— Но…

— Профессор Слизнорт, вы ведь отлучили мисс Блайм от занятий, верно? — строго спросила Макгонагалл.

— Да, я не видел мисс уже три недели на своих занятиях, — ответил декан, — где бы она могла взять ингредиенты и сварить зелье без свидетелей?

Повисло молчание, каждый обдумывал сказанное.

— Это она, я точно знаю. Ты заплатишь за это, мерзкая …

— Мистер Малфой, вы и так возмутительным образом оскорбили, напали и нанесли девочке увечья на глазах всей школы, и если с ней что-то произойдёт, я буду точно знать, кто за этим стоит, — профессор холодно и жёстко сказала это, оглядев компанию юношей потерявших волосы.

— Отец узнает об этом!

— Думаю, это просто необходимо, я собираюсь поднять этот вопрос на попечительском совете. Были нарушены многие правила школы. На глазах у всех вы напали на ученика и, не имея ни капли раскаяния, угрожаете ей, к тому же мерзко и грязно выражаетесь. При всём моём уважении к вашей семье, этот поступок возмутителен! Думаю, ваш отец Абраксас Малфой будет опечален вашим поступком, — сказал директор. В ярости он был очень страшен, в его глазах уже не искрились огоньки, а очки заговорщически не поблескивали, от него исходила такая мощь, которую можно было ощутить физически, и от этого становилось жутко. Парень не смог больше нахально смотреть в глаза директора от напряжения.

— Я понял, — буркнул парень.

— Мадам Помфри попробует помочь вам с вашей… сменой прически, — сказал профессор Дамблдор, и Малфой с друзьями, тоже облысевшими, угрюмо проследовали за колдомедиком.

— Но кто же виноват в смене цвета наших волос? Если это Блайм, то почему её волосы стали красными? — спросил какой-то старшекурсник с Гриффиндора, — единственные, кто сохранил свой цвет волос… — и снова все взгляды устремились на мародёров. Те уже начали нервничать и паниковать. Но тут же подозрения спали, так как волосы Джеймса стали зеленеть, Блэка светлеть, делая его очень светлым блондином, волосы Петтигрю стали голубыми, а Люпина оранжевыми. Весь зал закатился от смеха, от разочарования и ужаса на лицах мародёров. Напряжение спало.

— Эх, молодость! Она даётся один раз, это чудное время постигать что-то новое. Сегодня, например, школа заиграла новыми яркими красками. Поэтому не думаю, что это проблема. Скоро это чудесное, я даже скажу, гениальное действие, пройдёт, и всё вернётся на свои места. А пока всем разойтись по классам, — заключил Дамблдор, стоящий уже за преподавательским столом. Когда зал зашевелился, директор задержал свой взгляд на Мари и мимолётно моргнул, отчего девочка выдохнула, истолковав это как «всё сделала правильно». И довольная широкая улыбка озарила её лицо, а вместе с ней зеркально отразилась и на лицах лучших друзей, чьи глаза блестели неподдельной хитростью.

— Эй, Блэк, кажется, твои волосы стали цвета твоего факультета, — с улыбкой и диким интересом сказала Доркас Медоуз.

— А у тебя фиолетовые, что даже пугает, учитывая объём твоих кучеряшек, — с привычной усмешкой ответил мальчик, отчего девочка беззлобно показала ему язык и, взмахнув кудрями, прошла мимо. Диалог с этой когтевранкой оказался весьма неожиданным и эффектным.

Огромное количество разных цветов запестрели в зале, волосы Кейт стали серыми, у Барти ярко-синими, Эванс стала носить жёлтый, а Северус коричневый.

— Пойдём обрадуем нашу новую знакомую, — сказала Мари, обратившись к подруге. Они заговорщически переглянулись и побежали вон из большого зала.

За ужином все так же оставались с ярким цветом волос, кого-то это смешило, других бесило. Все то и дело обсуждали, кто и как это смог провернуть и как долго продлится смена имиджа.

— Прекрасно сваренное зелье, Блайм. — садясь рядом с Мари, сказал Снегг, — это ведь авторское, верно? — слизеринка улыбнулась краешком губ.

— Коричневый тебе к лицу. — подавляя улыбку, сказала Мари, — Почему такая уверенность, что это я?

— Я заметил, как твои друзья собирали ингредиенты. Да и запах, ну да ладно.

— Спасибо за комплимент, меня надоумила книга, которую ты подарил мне на Рождество.

— И вовсе это не подарок. Просто таких у меня две… — буркнул угрюмый мальчик, на что Мари усмехнулась, прикрыв улыбку рукой. — И вообще!

— Мы не друзья, я помню, — с улыбкой продолжила его мысль Мари, на что однокурсник криво улыбнулся.

После ужина студенты стали расходиться, но, выходя из дверей большого зала, заметили у лестницы лысых четверокурсников. Они были такими злыми и угрюмыми, что даже мастер этого состояния Северус позавидовал бы. А всё дело в том, что попытки мадам Помфри оказались тщетными, магия была бессильна в скорейшем восстановлении длины волос. Огорчив чистокровных наследников, что волосы могут вырасти только естественным путём.

В предвкушении очередных разборок многие ученики не спешили расходиться, поэтому в холле скопилось довольно много людей с разных факультетов. И вот, кажется, Люциус дождался своей цели. Мари вышла из зала вместе со своими друзьями.

— Ты что, забыла о том, что носить красный запрещено у нас. Мы и так на многое закрываем глаза. Но даже сейчас ты умудрилась выделиться. Мерзость! — оскалился парень, выходя вперёд.

— Какая жалость. Только вот красный — мой любимый цвет, — дерзко и гордо ответила Мари, так же с вызовом смотря ему в глаза.

— Ха, не будь настолько самоуверенна, друзья не всегда смогут быть рядом.

— Ты бы лучше о себе переживал! — встал перед подругой Барти.

— Неплохо, Блайм, думаю, шляпа была права. Ты действительно обладаешь качествами нашего факультета. Довольно амбициозная, чрезмерно уверенная в себе, хитрая, подлая и изворотливая, — говорил Малфой, растягивая слова и подходя ближе к девочке. — Смогла добиться дружбы от людей с довольно известными фамилиями, ты далеко не глупая, а очень даже расчётливая.

— Спасибо за столь лестный комплимент, Малфой. И да, если кого-то нужно обвинить, убедись, что обвиняют не тебя! — усмехнулась девочка и обошла его стороной, но обернулась и добавила: — знаешь, Люциус, я благодарна тебе за урок. Никогда нельзя попадаться. Неважно, какие правила ты нарушил, — просто не попадайся.

Девочка поправила свои красивые густые красные волосы и гордо ушла за своими лучшими друзьями, оставив опешившего Малфоя и всех присутствующих позади.

— Интересная особа, не правда ли? Умеет удивить, — усмехнулся тонкими губами красивый подошедший брюнет.

— Заткнись, Рабастан.

Прошло уже четыре дня с момента инцидента в большом зале, но цвет волос всё ещё держался. Некоторые уже привыкли к своему новому образу, а другие нервничали и бесились.

В тихой библиотеке занимались студенты, было даже забавно видеть, как ребята с умным видом сидели за кучей книг, но при этом с совсем не ординарным цветом волос. Эта мысль безумно смешила Кейт, сегодня она пришла сюда одна. Оставив свои вещи на столе, девочка отправилась на поиски нужной литературы, зайдя за очередной стеллаж, она увидела, как лестница покачнулась, и с неё упал юноша, при этом уронив кучу пергаментов и книг.

— Люпин? Люпин, ты как? Сильно ушибся? — к мальчику подбежала слизеринка и склонилась над ним. Гриффиндорец впервые заглянул в её глаза, они оказались зелёными, и сейчас в них читалось беспокойство! Удивительно, чтобы заглянуть в глаза этой девочки, ему пришлось оказаться в такой глупой ситуации. Обычно Паркер старалась не пересекаться с ним взглядами и вообще тяжело шла на контакт.

— Порядок, спасибо, Паркер. —Она помогла ему встать и собрать упавшие книги.

— Кейтлин, или просто Кейт! — протягивая очередную книгу, сказала девочка и мило улыбнулась, затем снова отвела взгляд. — Мы, довольно часто делаем уроки вместе, не нужно официальности.

— Хорошо. Кейтлин, — пробуя имя на вкус, Римус добродушно улыбнулся. — Ты права, просто я думал, что ты не хочешь… — тоже переводя взгляд, сказал гриффиндорец, но та его перебила:

— Нет. Нет, что ты. Ты очень хороший, просто я… тяжело завожу знакомства. На самом деле Мари мой первый друг, затем появились мальчишки.

— Тогда понятно. Спасибо. Кажется, я только что получил комплимент! — робко улыбнулся мальчик и невольно почесал макушку. — Знаешь, твой цвет волос… тебе хорошо.

Девочка прыснула и рассмеялась, развеяв неловкость между ними. Ребята уже подошли к столу, где лежали вещи Кейт.

— Спасибо, а вот ты смешной… — ответила она, тщетно пытаясь скрыть улыбку, и Римус заразился её смехом.

— Если ты не против, мы могли бы сесть вместе. Завтра зачёт по мандрагорам… и может…

— Я бы очень хотела! То есть с травологией у меня не очень, а ты вроде часто отвечаешь на этом предмете.

— Да? Я и не заметил. Тогда буду рад помочь, — гриффиндорец положил книги на стол и пошёл за своими вещами, а когда сели вместе, девочка спросила:

— А почему ты не использовал манящие чары для поиска книг?

— А это, видишь ли, мои друзья не хотели отпускать меня в библиотеку, — начал Римус.

В компании слизеринок Люпин хорошо провел время до ужина за подготовкой к зачёту.

* * *

Вечером того же дня друзья-слизеринцы стали невольными свидетелями, как когтевранки и гриффиндорки требовали что-то от пуффендуйки. Девочка явно была запугана, а вот на лицах её собеседниц читались самодовольство и наглость.

— Слушай, я хочу сделать что-то небезопасное, — сказала Мари.

— Ну что ж, тогда я с тобой, — коротко ответила Кейт.

Они остановили мальчиков, заверяя, что в женские разборки лезть не стоит, и пошли в сторону пуффендуйки.

— Хватит! — сказала Мари, вставая перед забитой девочкой, — ей это неприятно.

— Что? Неприятно? Эта химера мило улыбалась мальчику, с которым я гуляю, — возразила когтевранка.

— И в чём же проблема девочки? Если у тебя проблема с мальчиком, то, видимо, ему с тобой неинтересно, — заключила Мари. Она знала на примере приюта, насколько ужасна девичья ревность, которая доводила до прилюдного унижения или клейма изгоя, поэтому ей было жаль первокурсницу. Да и вряд ли она специально это делала. Миловидная девочка с натуральными светлыми волосами была небольшого роста, как куколка. «Сколько её помню, она всегда очень тихая, стеснительная и улыбчивая». Мальчики часто улыбались ей, а девочки от зависти предпочитали не общаться с ней.

— Что ты сказала? Да ты, я смотрю, бесстрашная. Хотя нет, знак факультета явно не Лев. Ты хитрая. Устроила шоу в большом зале, но так и не была наказана. Что, сиротка завела хорошие связи? И думаешь, тебе все сойдёт с рук? — огрызнулась когтевранка.

— Ты серьезно? — спросила гриффиндорка.

— А ты что, думала, она сама невинность? Чушь — лживая и коварная! Не зря же попала на факультет слизней. Они там все такие, — ответила другая гриффиндорка. Кейт не выдержала и направила палочку в её сторону.

— Паркер, ты бы получше выбирала подруг. Это отребье кинет или подставит тебя в любой момент, — фыркнула когтевранка.

— Верно, даже бедного Малфоя подставила.

— Хорошо повеселилась? Решайте свои слизеринские отношения между собой, школа не виновата, что ты такая убогая. Из-за тебя на меня перестал смотреть Блэк, — присоединилась к ним Меган.

— Силенцио! — не выдержала Кейт, и у той с лица исчез рот. Остальные опомнились и достали свои палочки, но Мари и Кейт среагировали быстро.

— Экспеллиармус! — И палочки четырёх соперниц уже летели к слизеринкам, те, поймав их, кинули на землю. А свои так и держали на прицеле. Тут к компании девочек подбежали знаменитые мародёры и закрыли собой четырёх поверженных школьниц.

— Не волнуйтесь, милые дамы, мы вас защитим, — галантно и манерно сказал Сириус, вставая перед Меган. «Почему он защищает её? Она. Она ведь только что унижала пуффендуйку? Почему мой брат защищает тех, кто не прав?!». Чувство злобы наполняло Мари, а обида вонзила нож в спину.

— Кто же это у нас, благородные гриффиндорцы спешат на помощь? — как можно язвительней сказала Мари.

— Давайте опустим палочки! — сказал миролюбивый Римус.

— Только после того, как эта курица извинится перед моей подругой.

— Думаю, ей трудно будет говорить, она ведь наконец-то замолчала, — съязвила Блайм, сверля взглядом Сириуса.

Он произнес контрзаклятие, и тут Меган начала жаловаться на слизеринок, будто те напали на неё и её подруг, не забывая при этом постоянно цепляться за гриффиндорца.

Кровь Блайм закипела от этой несправедливости. Её снова обвиняют в том, чего она не делала. Хотелось возразить, но зачем? Почему именно она должна это делать? Да и есть ли в этом смысл? Она это уже проходила.

К ним подбежали Барти и Регулус, до этого проводившие девочку с пуффендуя. Младший Блэк, видя, как его названная сестра нервно сдавливает кулак, с такой силой, что кожа совсем побелела, подошел и встал рядом с ней, мягко обхватив её кисть. Эти движения хоть немного, но отвлекли Мари.

Но это действие отвлекло и старшего брата. «Почему он снова не на моей стороне? Что дома, что в школе. Я ведь его брат! — закипал Сириус. — А эта? Тоже хороша, начинает терроризировать тут всех».

— Она… она напала на меня. А я всего лишь хотела поинтересоваться, когда же к нам вернётся наш цвет волос.

— Верно, верни нам прежний цвет волос! — поддакивала гриффиндорка.

— Почему должны страдать невинные?

— Невинные? Значит, для невинных нормально нападать вчетвером на одного? — девочки сжались под строгим взглядом Блайм, боясь, что та скажет о пуффендуйке. Но тут неожиданно на выручку пришёл Сириус, который подумал о другом.

— Ах да… Нюниус… — едко протянул черноволосый мальчик, злобно оскалившись. — Что? Снова защищаешь своего любимчика?

— Нюнчик? Ха, и та туда же, — подключился к другу Джеймс. — Не волнуйся, Эванс уже убежала сопли ему подтирать. Как жаль, но нам посчастливилось встретить его совсем недавно, жалкое создание, — закончил гриффиндорец, и все рассмеялись, а Блэк всё так же не отводил взгляд от слизеринки, будто наслаждаясь её реакцией.

— Милая, твой Нюнчик скоро себя покажет, он и так угрюмый и мерзкий. Вы — слизеринцы — гордые одиночки и увлекаетесь тёмной магией, — продолжил Джеймс.

— Ползите обратно в свою нору, пока не получили! А то мы не посмотрим что среди вас девчонки, — осмелел Питер, но резкий холодный взгляд слизеринок вернул его в прежнее состояние.

— Твой дружок наверняка проявит себя как тёмный маг. Выкручивается, подставляет и лжёт, не будь дурой. Ваш факультет лживый и злобный, когда же ты поймёшь? — заключил Сириус.

На этих словах Мари рассмеялась, что выбило ребят из колеи. Вдоволь насмеявшись, она приняла серьезный вид, а в глазах полыхало пламя.

— Почему, Сириус Блэк, — тихим угрожающим голосом вдруг начала она, — ты вешаешь ярлыки на всех, кроме себя? Почему ты считаешь, что принадлежность к факультету Слизерин определяет характер и будущее человека? Почему вы обвиняете нас, даже не разобравшись в ситуации? Тоже мне, храбрые гриффиндорцы… которые вчетвером нападают на одного, где же ваша хвалённая честность? Вы обычные надменные хулиганы, и больше ничего! И знаете, я счастлива быть слизеринкой, все лучше, чем такими гриффиндорцами, как вы! — последние фразы она произнесла громко и яростно, и теперь во внутреннем дворе скопилось много любопытного народа, который только и ждал дуэли. — А теперь мы уходим, уж слишком противно от вашей самовлюблённости! — а вот эти слова она говорила, смотря прямо в глаза двум гриффиндорцам.

Сириус увидел в её голубых глазах разочарование, и от этого все внутри похолодело, а рука с палочкой стала плавно опускаться вниз.

Слизеринцы развернулись и сделали шаг, как вдруг в их спины полетело проклятье. Кейт быстро среагировала и поставила щит, защищая друзей.

— И вы говорите, что мы подлые? — сказала с ухмылкой Кейт. — Видимо, вы только строите святош из себя! — и запустила в обидчика проклятье танцующих ног. Кто-то из толпы снова наслал проклятье на слизеринцев, завязалась дуэль. А виновницы этой каши убежали и спрятались.

Римус был в недоумении и растерянности, буквально час назад он разговаривал и шутил с Кейт, а сейчас они стоят на разных сторонах и подняли палочки против друг друга. «Глупо. Вся эта ситуация! Она совсем не такая, даже сейчас от неё веет справедливостью и желанием защитить». Начался бой, он некоторое мгновение смотрел в зелёные глаза своего соперника, как и она. Оба опустили, палочки не желая биться друг с другом. Боковым зрением Римус увидел, как к блондинке приближается белый луч. И, моментально взмахнув палочкой, выставил перед слизеринкой щит. «Фух… Успел». Девочка благодарно улыбнулась и развернулась, отражая новые удары, удостоверившись в том, что он не нападёт. Так же ей доверился и гриффиндорец.

В подобной ситуации оказались ещё двое. Черноволосый красивый мальчик хоть и был зол, но так и не осмелился поднять руку на слизеринку в очках, а слова, что она сказала ему, эхом звенели в ушах гриффиндорца. «Кажется, это конец, каждый из нас выбрал сторону». Он был зол и в то же время отчего-то разбит. «Значит, ты разочарована? Ты такая же, как и моя мать. Слишком многого ждёте».

Кто бы что ни говорил, но бой четыре против шести, Слизерин против остальных факультетов, что пришли на помощь гриффиндорцам, выигрывали слизеринцы, оглушая и разоружая одного противника за другим.

— Протего Максима, — произнесла Мари, ставя щит, разделяющий весь двор на две половины, и останавливая бой. В этот же момент громкий голос Доркас Медоуз оповестил всех о том, что сюда направляется профессор. Когтевранка, не теряя времени, побежала в сторону слизеринцев, хватая Блайм за руку и уводя её с поля боя. Друзья направились за ними. Все засуетились, уходя с места дуэли, боясь лишиться баллов. И спустя пять минут весь двор опустел, не осталось и признаков сражения.

После марафона на длинную дистанцию мародёры переводили дух, усевшись на лавке в одном из коридоров. Все были изрядно измотаны.

— Вы видели, какой мощный щит поставила Блайм? — с восхищением сказал Джеймс, покручивая в руке палочку.

— Не стоило этого делать! — возмущенно выпалил Римус. Злясь на самого себя, что не остановил друзей.

— О чём ты? Мы проучили этих выскочек, нечего лезть к нашим, — высказался Питер.

— Если ты не заметил, мы несли потери, и немалые! — прошипел Поттер.

— При чём здесь это? Мы ведь даже не разобрались в ситуации!

— А в чём там разбираться? Ты же сам всё видел!

— Джеймс прав, слизеринки обезоружили девчонок и держали их под прицелом, — продолжал Питер.

Постепенно цвет волос у ребят становился прежним. Действие зелья закончилось, отчего ребята улыбнулись.

— Спасибо вам, мальчики. Вы нас спасли, — лучезарно улыбнулись подошедшие к ним девочки, которые совсем не понесли убытки.

Меган подсела к Сириусу, что сидел с задумчивым взглядом.

— Ты вступился за меня перед этой зазнайкой! — пытаясь взять его за руку, льстиво сказала третьекурсница.

— Проваливай отсюда! — холодно и грубо сказал мальчик, выхватив руку. Друзья, как и девочки, опешили от такой реакции, но не сказали ни слова. Меган гордо подняла нос и ушла вместе с подружками.

В коридоре остались четверо друзей, между ними повисло молчание. Блэк был явно не в духе, что случалось очень редко. Но даже в такие редкие моменты друзья точно знали, что друга лучше не трогать и дать ему время обуздать свои эмоции самостоятельно. Спустя какое-то время Блэк встал, отряхнув свою одежду, и сделал скучающее выражение лица.

— Мы так и будем здесь торчать или пойдём веселиться? — усмехнулся Блэк, посмотрев на друзей, и все будто выдохнули, но не Джеймс.

— Ну наконец-то, не знаю, как вы, а я проголодался, — сказал Питер и пошёл вперёд.

— Опять? У нас завтра зачёт по травологии, если что, вы хоть что-нибудь повторили?.

— Опять? — вернул ему Питер.

— Сириус! — окликнул друга Джеймс. Тот перевёл на него взгляд, и Джеймс понял, что ему не понравилось в Сириусе. Его серые глаза потемнели и стали похожи на хмурое тёмное небо перед грозой. Будто он с усилием запрятал что-то глубоко в себя, что-то, что пожирало его всё это время. Так бывало, когда из дома ему приходило письмо. Бесполезно будет лезть к нему в душу, и лучший друг, который хорошо стал понимать настроения и характер Сириуса, точно знал об этом. Пока он сам не захочет, всё бесполезно.

— Что?

— Чем хочешь заняться? — беззаботно спросил Джеймс, положил ему руку на плечо и заговорщически усмехнулся.

Близился конец года, слизеринцы после дуэли во дворе стали более уважительно относиться к Блайм и Паркер. И далеко не по причине спасения пуффендуйки, а самого сражения. Как оказалось, они вчетвером утерли нос всем присутствующим, показывая уровень магии. От этого многие стали негласно поддерживать Блайм. А спасённая пуффендуйка Тесса Хейтвуд и Доркас Медоуз из когтеврана стали для слизеринцев хорошими друзьями. Что касательно мародёров, то и те и другие полностью игнорировали существование друг друга. Блайм закрылась от чувств и эмоций, направленных в сторону брата и его друзей. Лишь пара горьких строчек так и недописанной песни красиво упала на лист пергамента. Было ли больно? Да, несомненно, но Мари не жалела о том, что сказала. И была готова повторить эти слова снова, если понадобится.

Сейчас они подростки, весь мир для них подвергается переоценке, всё обретает новое значение и смысл. Каждый из них пытается отстоять свою независимость, прощупывая, в каком направлении идти и с кем.

Регулус зашёл в свою комнату и увидел, что ноги девочки лежат на спинке кресла, а копна густых волос водопадом спадает к полу. В кресле лежала Мари, лицо которой закрывал раскрытый блокнот, а её мягкий голос что-то тихо напевал.

Мальчик улыбнулся. Он любил родной дом, отца, мать, брата и даже Кикимера, но этим летом ему будет не хватать друзей. В особенности Мари, которая всегда вносила уют и тепло в их общение. За ней, как и за Сириусом, хотелось идти, только вот подруга была рассудительной и доброй, а брат был своеобразным. В нём были темперамент, вспыльчивость, одним словом — бунтарь, но отважный и очень смелый. Регулус был другим, но всё же тайком старался подражать, хоть немного хотел походить на брата. Но вот открыто протестовать против семьи он не мог, не видел смысла. Если и он взбунтуется, что тогда станет с семьей. Больше всего он боялся потерять близких, именно поэтому сохранял нейтралитет.

Мальчик бесшумно подошел к подруге и сел на пол рядом с креслом.

— Почему грустишь?

Девочка опустила блокнот чуть ниже, открывая глаза.

— И как ты умудряешься не издавать ни звука? Поделись секретом.

— Это годами отточенное мастерство.

— Не спорю. И я не грущу, а веду диалог с вдохновением, а точнее, с тем, что от него осталось.

— Можно? — спросил мальчик, девочка кивнула и передала блокнот.

— Поднимись с колен, слушай звук внутри

Хочешь перемен, не дрейфь, своё бери

Оглянись вокруг, досчитай до ста

кто твой близкий друг!

Ты...

— Не могу закончить, кажется, этому тексту пока не суждено быть написанным.

— Никогда не думал, что один из моих друзей будет сочинять песни. Мне нравится!

— Спасибо. Куда ходил?

— На поле, — выдохнул Регулус, потупив взгляд.

— Вы так и не поговорили?

— Мы же Блэки. И он и я слишком гордые.

— И поэтому ты ходил посмотреть на его тренировку, — усмехнулась девочка, на что мальчик покраснел, но Мари вовсе не хотела его смущать. — Ты хороший брат, Реджи. Глупая ситуация вышла. Никогда не думала, что стану причиной боя между братьями. Мне очень жаль.

— А мне нет. Он должен был это услышать, — высокомерно сказал мальчик. — С этими мародёрами он совсем зазнался! Никаких манер!

— Верно, самодур.

— Грифон тупоголовый.

— Гадкий высокомерный соплохвост!

— Флоббер-червь недалёкий!

— Самохвальная заносчивая волосатая личинка!

— Фу… — скривил лицо мальчик и рассмеялся.

— Вот и я говорю, фу — таким быть, — с умным видом заключила Мари, и затем оба залились смехом.

— Джейн, на каникулы ты ведь вернёшься в приют?

— Да, это мой дом до совершеннолетия, а потом здравствуй, вольная жизнь.

— Можно я иногда буду писать?

— Конечно! Только желательно ранним утром, очень ранним, пока все ещё спят. Видишь ли, у нас не принято получать письма с совами.

— Хорошо. Прости за любопытство, но кто тебя встретит на вокзале?

— Инспектор приюта. Не волнуйся, я не останусь одна.

Дверь в комнату открылась, Барти и Кейт пришли уставшие и замученные.

— Ну что? Ты пересдала травологию?

— Да, последний вопрос все соки выжал из меня. Барти прыгал, как антилопа, пытаясь мне подсказать. Я думала уже снять наушники и послушать писк мандрагоры, лишь бы поскорее закончить с травологией. И это ещё спасибо Люпину, он столько времени потратил, чтобы мне объяснить эти растения.

— Отлично. Итак, друзья, хочу сообщить вам две новости! — объявил Регулус, поднимаясь с пола.

— И какие же? — ответила Кейт, которая уже расположилась на его кровати, доставая журнал.

— Я нашел нашу книгу!

— Класс!

— Да, вот только она была у твоего Люпина в руках, — усмехнулся первокурсник.

— Эй! Почему сразу мой? — покраснела девочка то ли от злости, то ли от смущения.

— Это неважно. Кейт. Главное — что она у него делает?

— Может, для дополнительного чтения взял? — спросила Мари.

— Почему бы и нет, насколько я помню, он любит читать, — между делом сказала Кейт.

— Ну не знаю…

— Ага, помимо чтения он любит влипать во всякие неприятности с моим братцем, — фыркнул Регулус.

— Это верно, но соглашусь с Кейт — он любознательный. И всё бы ничего, но вот подходить к ним неохота, они просто из принципа не отдадут её.

— Книга ведь из библиотеки директора.

— Да, Кейт, но им об этом знать вообще не обязательно! — повисла тишина.

— Давайте проследим за ними. Может, удастся выкрасть её?

— Ого, и это я слышу от сына чиновника отдела магического правопорядка? — подколол его Регулус, и тут же все рассмеялись.

Друзья так и сделали — следили за мародёрами вплоть до пятницы. К сожалению, гриффиндорцы не брали с собой книгу ни в большой зал, ни в библиотеку, ни в классы.

— Наверняка они держат её в спальне.

— Тогда, может, проберёмся туда? Завтра как раз квиддич Гриффиндор против Пуффендуя.

— И как же? Сменим цвет галстука? — скептически спросил Барти.

— У меня есть идея, — спустя некоторое время сказала Мари. — Пошли!

Девочка спешно вышла из комнаты, так ничего и не объяснив. Выбежав из гостиной и пройдя к следующему повороту, она повернула и пошла дальше по коридору подземелья. Дойдя до натюрморта с весёлыми фруктами, она поднесла руку к картине и пощекотала грушу. Зеленый фрукт сразу начал хохотать и превратился в ручку. Друзья изумлённо посмотрели на картину, потом на подругу. Мари заговорчески усмехнулась и открыла проход, ведущий на кухню Хогвартса.

Слизеринцы зашли в огромное помещение размером с большой зал. Хоть ужин и давно прошёл, но здесь всё так же пахло вкусной едой. В помещении было много мебели, на которой стояли горы блестящих кастрюль и другой кухонной утвари, а в углу расположилась огромная печь. Повсюду суетились и работали маленькие домовые эльфы, все они были одеты в полотенца с гербом Хогвартса.

— Салли! Как твои дела? — лучезарно улыбаясь, сказала Мари и прошла вглубь помещения. — Привет, Кента, Бин, Саржи, Фэн, Долли, Пикта, Фуфо… — долго перечисляла Мари всех, кто ещё оставался на кухне. Ребята могли только удивляться, когда она успела познакомиться со всеми.

— Добрый вечер, мисс Блайм, мисс Паркер, мистер Крауч и мистер Блэк, чего желают молодые господа и леди?

Реджи понял задумку лучшей подруги и подхватил.

— Видите ли, Салли, мы пропустили ужин из-за эссе по зельеварению и теперь совсем голодные, — шёлковым голосом сказал мальчик.

— Да, было бы очень великодушно с вашей стороны, если вы приготовите нам две жареные курочки.

— Тогда я бы попросил стейк средней прожарки, — деловито сказал Рег, на что Барти закатил глаза.

— Тогда ещё два стейка, — добавила Кейт.

— А вы не лопнете, девочки?

— Мы молодой растущий организм, Барти. Поэтому очень важно хорошо питаться.

— Боюсь, что такими темпами к шестому курсу Хогвартс-экспресс не сможет с места сдвинуться.

— Не паникуй, Барти, есть ещё летучий порох, — успокоила того Мари. Ребята долго смеялись и обсуждали, как эльфы успевают кормить всю школу, пока сами домовики с счастливыми улыбками готовили ночной перекус для ребят. Когда всё было готово, Мари раздала каждому труженику по карамельке, на что ушастики, как звала их Кейт, чуть не плача, светились от счастья.

— Слушай, Салли, у меня к тебе просьба: я хочу подарить подарок одному человеку, но незаметно. Скажи, ты мог бы уточнить, какая у него башня, этаж и окно по счёту?

Домовик, переварив информацию, с удовольствием назвал башню, этаж и окно Римуса Люпина. На этом довольная и счастливая компания ребят пошла обратно в спальню, где девочки и мальчики с удовольствием управились с едой.

— А почему не попросить домовика сразу перенести тебя в спальню? — поинтересовался Барти.

— Это же элементарно. Они не имеют права это делать, — ответил Регулус, скептически посмотрев на Барти.

— Только не говорите мне… — начал Барти.

— Что собираемся на метле? Да, именно.

— С ума сошла? Это очень высоко!

— Ну, простите, я хоть и разбираюсь в зельеварении, но не настолько, чтобы сварить оборотное зелье сейчас.

— Мари хотела сказать, что для приготовления нужно два месяца, а сейчас конец года, мы не можем ждать. — пояснил Регулус.

— И всё же тебе как минимум потребуется открыть окно и пролезть в него! — продолжил Барти.

— Поэтому я лечу вместе с Мари, — ответила Кейт.

— А мы должны стоять на шухере? — предположил Регулус.

— Именно, Реджи, а в случае чего ты как младший брат одного из мародёров сможешь их задержать.

— Ты же помнишь наших журавликов, Барти?

— Я понял, как только начнётся игра, я дам знак, и когда закончится тоже.

На следующий день на поле просвистел свисток и мётлы оторвались от земли. В это же время две девочки на метлах уже подлетали к одной из высоких башен замка, башне Гриффиндора.

Девочки остановились у нужного окна, и темноволосая взмахом палочки открыла его. Подлетев вплотную, Мари осторожно ухватилась за раму, и уперевшись левой ногой, подтянулась и рывком влезла в окно. Потратив много времени на проникновение, она осмотрелась.

Брови Мари подлетели вверх от картины, представшей перед ней. Девочки хоть и бывают хрюшками, но у них не так все плохо… Куча фантиков, склянок и бутылок валялась по всей комнате. В спальне стояли четыре деревянные кровати с толстыми бархатными пологами красного цвета. Под каждой кроватью стоял чемодан, а догадаться, где кто спит, было очень просто.

Постель Джеймса была в самом плачевном состоянии, а вещи из чемодана и шкафа вываливались и лежали в беспорядке. На стенах у кровати развешаны топовые команды по квиддичу и фото с друзьями и семьёй.

Кровать Питера, была в аналогичном состоянии, Римус как в учёбе, так и в быту был прилежным.

Кровать Сириуса выглядела лучше, чем у его лучшего друга, она хотя бы была заправлена. Но как и у Джеймса, на ней лежали вещи и журналы. На тумбочке, в отличие от остальных ребят, было лишь одно колдофото с Сириусом и Регулусом. На снимке им примерно по девять лет, но они уже были одеты в дорогие смокинги по всем правилам аристократов. Мальчики улыбались на камеру, а затем и друг другу. «Неужели все настолько плохо? Что ты даже фото родителей не ставишь?», — подумала Мари. Все его вещи на тумбочке были аккуратно сложены: «строгое воспитание матери не проходит бесследно. Но да ладно, я пришла сюда не для экскурсии».

Подбежав к столу, слизеринка начала искать книгу, затем подорвалась к тумбе Римуса, но и там ничего. Куча карт и книг по рунам и заклинаниям, а той, что нужна, нет. В тумбе Джеймса лежал какой-то пустой пергамент с кучей журналов по квиддичу. Проверив кровати, она наконец-то нашла свою книгу под подушкой Блэка, «интересное место для хранения такого чтива». Забрав книгу, девочка подошла снова к тумбе брата и взяла колдофото, с которого улыбались трое. Родители с любовью смотрели на сына, а отец ерошил волосы мальчика. Она провела пальцами по снимку — родные лица родных людей рождали тепло в душе. Взмах палочки — и теперь колдофото было два.

Мари положила на тумбу брата карамель, когда услышала радостные вопли со стороны стадиона. Ветер услужливо подхватывал радостные крики болельщиков и доносил их до ушей молодых взломщиц. «Время». — Мари хитро улыбнулась и занесла палочку над кроватью и вещами Блэка.

— Монти, — позвала девочка своего домовика, в этот же момент к ней уже летел сигнальный журавлик.

— Монти рад снова слышать зов молодой хозяйки! — с хлопком появился эльф.

— Как ты поживаешь? — вежливо спросила Мари, уже подходя к окну.

— О мисс, вы так заботливы, всё прекрасно. Я рад снова быть вам полезен.

— Будь добр, Монти, прибери пожалуйста в этой комнате, пока хозяева не вернулись, а затем возвращайся к Тонксам.

— С удовольствием, молодая хозяйка.

— И ещё, эти вещи не трогай, пожалуйста, — указала она на кровать Блэка.

Забираясь на метлу, она чуть не упала, но ухватилась, а вот колдофото всё же выскочило из кармана.

— Кейт, скорее! — указала она подруге на бумагу, что подхватил ветер. Девочка быстро среагировала и резко пошла вправо, затем вниз. Мари вытянула руку, пытаясь ухватить, но ветер то и дело играл с ней.

— Мари! — подлетая уже к людной местности, вскрикнула Кейт.

«Ещё чуть-чуть, ну же!» — И вот она кончиками пальцев ухватила злосчастное колдофото, не попавшись на глаза окружающим. И книга, и снимок были в руке.

— И что это? — спросила Кейт, выхватывая снимок. Рассмотрев его, подруга застыла и подняла изумлённый взгляд.

— Ты серьезно? — вырвался крик у подруги.

— Тш… — прикрывая ладошкой рот подруги, прошипела Мари. Видя, что Кейт овладела собой, опустила руку.

— Хотя ладно, любовь зла. Сердцу не прикажешь, — видя волнение лучшей подруги, сказала блондинка.

— Что? Нет. Нет, Кейт это не то.

— А что тогда?

— Это очень долгая история, — тяжело вздохнула Мари. Она доверяла Кейт, они прошли через многое, и рано или поздно они должны были поговорить. — Это касается моей семьи.

— Так, слушай. Я знаю, как тяжело хранить в себе всё то, что мучает и не дает всецело быть честной с друзьями. Не бойся, после того как мы все поговорили, мне стало легче, я стала общаться с вами открыто и делю с вами и радость и горе. Не боясь осуждения. Мы как вторая семья. Всегда выслушаем.

— Тогда можешь дать мне время?

Кейт кивнула и обняла подругу.

— А теперь надо вернуть книгу на место.

— Да, верно, а то Дамблдор стал странно смотреть на меня.

Вечером того же дня гриффиндорцы гудели — впервые за последние пять лет они взяли кубок по квиддичу. Блэк и Поттер были главными звёздами, да вот беда, девчонки так и не решались вешаться на них по причине их странного поведения. Молодые люди то и дело чесались и ёрзали. Смех и счастье, а у некоторых и ругань слышались со стороны гриффиндорского стола. Мари, глядя на двух мародёров, смеялась, прикрывая ладошкой губы. «Кажется, вещи на кровати принадлежали не только Блэку», — усмехнулась девочка.

— Гениально, Джейн! — прошептал ей на ухо Реджи.

— Это возмутительно! Мы были лучше всех, а вместо благодарности и веселья лишь чесались, — возмущался Джеймс.

— Это точно. И кто же такой умный?

— Наверняка кто-то из наших наложил заклинание чесотки на одежду.

— А я говорил вам прибираться, — заключил Римус и увернулся от летящих в него вещей.

— Но кто? — спросил Питер. — Наверняка подружки третьекурсницы Меган. Помнишь, как ты ей нахамил?

— Что за Меган? — почесал затылок Сириус.

— Ну помнишь? После боя во дворе с заучкой слизерина, — напомнил Питер. Сириус тут же вспомнил злой и насмешливый взгляд голубых глаз. — Вспомнил.

Он переоделся и прыгнул на кровать, а потом резко засунул руку под подушку, ведь он был готов к тяжёлому приземлению, но подушка оказалась мягкой.

— Какого lементора? — сказал он, понимая что книги нет. «Я точно помню что убрал её сюда».

— Что случилось? — подошел к нему Джеймс.

— Книга! Кто-нибудь из вас брал её? — с надеждой спросил мальчик. И все ответили отказом.

— Неужели, — начал рыться в тумбе Сириус, остальные последовали его примеру, ища её у себя.

— Её забрал тот, кто был здесь! — заключил Сириус, и тут же побежал искать подружек Меган, трое друзей пошли за ним. Допросив и напугав Гриффиндор, они поняли, что это были не гриффиндорцы.

— Тогда кто это был? — вопрос повис в комнате.

— Очевидно, владелец, — заключил Римус.

— Невероятно! Нас обокрали! Надо сигнальное оповещение применить к двери, — заключил Джеймс.

— Вообще логично. Эту книгу нашел Сириус, и она не принадлежала нашей библиотеке. Естественно, что владелец захотел её вернуть.

— Ну можно было подойти к нам и спокойно взять её, а не вламываться в комнату. Мерлин! За нами следили! — возмущался Джеймс.

— Жуть. Как так можно? — опешил Питер.

— Кто бы говорил, хватит прибедняться, — Римус перевёл взгляд на задумчивого Сириуса, — А ты что думаешь?

— Да так, пустяки. — На самом деле Сириус раздумывал о том, что после игры к нему подошел брат с поздравлениями. «Регулус никогда не был болтлив, но в этот раз он задавал довольно много вопросов… Затем его забрал Барти… Странно, конечно, но вряд ли Регулус хоть как-то причастен к этому».

— Меня волнует главный вопрос: копию не получилось снять. Ты успел переписать нужное? — спросил Джеймс, посмотрев на Сириуса.

— Да, буквально два дня назад.

— Слава Мерлину!

Тут Римус рассмеялся, наблюдая, как хмурые друзья при этом всё ещё забавно почёсывались. Остальные мародёры изумлённо посмотрели на друга.

— Единственное, что могу сказать, этот владелец явно вас с Сириусом не любит, — ребята рассмеялись.

— Или только Сириуса, вещи-то были у него, — заметил Джеймс. Просмеявшись, ребята стали играть в карты.

— Скоро каникулы, — туманно начал Сириус.

— Да, прощай, второй курс. Мы неплохо покуролесили в этом году.

— Верно.

— И самое главное, теперь у нас есть карта.

— В следующем году мы станем неуловимы, — достав карту из тумбочки, сказал Джеймс.

Совсем недавно ребята нашли заклинание, с помощью которого они заколдовали карту так, чтобы она открывалась только с помощью определённых слов. Это делалось для того, чтобы её не смогли прочесть посторонние люди.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — занеся палочку над пергаментам, сказал Джеймс. И тут же на карте появились линии, показывая Хогвартс и его окрестности. Каждый этаж, башни, классы и потайные ходы. А красивые таблички с именами двигались по всей карте. Их было много — много имён, от директора до каждого первокурсника. На карте было видно перемещение всех в замке. Конечно, это порой и усложняло задачу поисков нужного человека, но тем не менее они могли проследить перемещение каждого. Имея во власти всю школу.

— Итак, Филч проверяет пятый этаж, — с хитрецой проговорил Сириус, — думаю,пора прогуляться.

Кровати опустели, в гостиных не горел камин, классы были закрыты. Красивая кошка Филча лениво гуляла по замку, понимая, что не найдёт нарушителей. А Филч то и дело брюзжал, вычищая пол и стены от последней в этом году шутки мародёров. Но даже этому сварливому мужчине было немного не по себе, ведь впереди целое лето непривычной тишины.

Студенты, хоть и счастливые от окончания уроков и предвкушения встречи с родителями, уже тосковали по стенам родной школы и общению с однокурсниками.

Для некоторых Хогвартс стал настоящим домом, Мари уже скучала по родной спальне, друзьям, преподавателям и волшебному миру с палочкой. Она аккуратно убрала свою палочку с сердцевиной пера феникса в чемодан, сейчас она возвращается в мир маглов, прекрасно понимая, что там её никто не ждёт. Да, были Тонксы и дядюшка Альфард, который обещал навещать, но ведь это другое. У неё не было своего уголка, объятий и счастливых улыбок родных. Мари посмотрела на Джеймса, летящего к своим родителям, внутри проступало горькое, жгучее чувство. «А вот зависть — плохое чувство, это первый шаг к ненависти и злобе. Так, милая… хватит жалеть себя. Есть люди, которым хуже, чем тебе!». — Мари ненароком посмотрела на двоих ребят, подходящих к статной и невероятно красивой женщине, жаль, что лицо было перекошено гримасой вселенской надменности. За год общения с Регулусом она немного узнала об отношениях в их семье, её друг мечется от брата к матери, и его сердце раскалывается от переживаний. Мать часто перегибает палку, особенно в отношении к старшему сыну, но Регулус, хоть и понимая, что она не права, любил её и не хотел расстраивать. Всё надеется, что от его послушания она подобреет. Дети всегда надеятся на лучшее.

Мари задержала свой взгляд на черноволосом мальчике, прекрасно понимая, что ему будет тяжелее всего. «Береги себя». И тут, как будто услышав её, Сириус обернулся, смотря прямо в её сторону. Девочка чудом успела среагировать и отвернуться.

Гриффиндорец увидел лишь, как слизеринку уводит какая-то женщина в строгом магловском костюме, «Нет. Наверное, показалось. — Сириус сделал глубокий вздох и мысленно возгласил: — Здравствуй, лето домашнего заключения!»

Сегодня Лили Эванс была счастлива как никогда, ведь лето прошло, и ровно в одиннадцать часов поезд увезёт её обратно в Хогвартс, в мир магии. Она знает о магии всего лишь третий год, но уже чувствует, что в мире маглов ей нет места. Все больше и больше девочка осознавала свою принадлежность к волшебному миру.

Летом Лили часто виделась с Северусом. Он говорил, что у него дома проблемы с отцом, поэтому друзья как никогда часто проводили время вместе.

На перроне девять и три четверти чета Эванс попрощалась с младшей дочерью и растворилась в толпе провожатых, а сама гриффиндорка осталась ждать своего лучшего друга.

— Эй, Эванс, давно не виделись! — раздался голос позади неё. Развернувшись, Лили удивлённо подняла брови, но, узнав однокурсника, сморщила нос. Самодовольное лицо, взъерошенные волосы, руках которого метла. Черты лица стали более взрослые, сам он стал выше, загорел, изменился даже голос, а вот шальные искры в глазах, по-видимому, останутся в нём ещё на долгие годы.

— Иди куда шёл, Поттер, — сказала Лили и тут же отвернулась.

— Фи… как грубо! — спаясничал гриффиндорец.

Мальчик зашёл в поезд и первым сел в купе. Делать было нечего, и он стал разглядывать людей в окно. Рыжая, блондин, тёмный, рыжая, брюнетка, блондинка, рыжая. Он снова и снова натыкался на яркий цвет волос однокурсницы. И даже не заметил, что уже пять минут только и делает, что таращится на девушку. Её рыжие волосы красиво струились по хрупкой спине, а когда к ней подошла Алиса, то глаза Лили заискрились ещё большей радостью, а губы расплылись в широкой улыбке. Это зрелище загипнотизировало мальчика, и тот не сразу отреагировал, когда в купе зашли друзья.

Римус рос быстрее всех и уже на полголовы был выше остальных мародёров. На его лице и руках виднелись новые шрамы, только вот на хулигана он не был похож, скорее на скромного тихого парня.

Сириус же отпустил волосы, он также повзрослел, как и остальные. И если у других ребят внешность была подростково-несуразной, то молодого наследника рода это не коснулось. Он был очень красив — с задорным огоньком в глазах и дерзкой ухмылкой. Девочки задерживали на нём взгляд, а гриффиндорец, совсем не робея, самодовольно улыбался.

Питер немного похудел, но ростом похвастаться не мог, как бы ни старался, компенсировать это расправленными плечами.

И все мародёры были в сборе. Они наперебой принялись делиться впечатлениями о прошедшем лете и строить планы на предстоящий год. Ребята, как и всегда, были самыми шумными в вагоне, но это их не волновало. Первое сентября, они снова вместе, и начинается новый год веселья и шалостей. Ах да… И, конечно, Хогсмид. Одному из мародёров пришлось всё лето быть паинькой, чтоб получить свое разрешение на посещение деревеньки. Ведь это открывало для гриффиндорцев новые горизонты.

Отделившись от общей массы слизеринцев, две подруги заняли купе. Как ни странно, обе с причёской каре.

— Ты же не собиралась стричь косы? — удивилась блондинка. Мимо неё взросление тоже не прошло, Кейт и раньше была хорошенькой, но сейчас становилась миловидной девушкой, даже с хорошим аппетитом она была стройной, а в фигуре постепенно проступали красивые девичьи контуры.

— Ну, кое-что произошло. Я заснула с косами, а проснулась без них. Хорошо хоть не лысая. А то я бы подумала, что это небесная кара за Малфоя.

— Вот гадины! — ругнулась подруга, и тут же обе засмеялись, — когда успели?

— Буквально на днях.

— Мало я их тогда в грязи искупала, — ворчала Кейт.

— Да нет, думаю, достаточно, раз тебя в прошлом месяце не пустили к нам в приют, — сказала Мари.

Дверь купе резко открылась, и в него зашёл запыхавшийся мальчик с короткими волосами каштанового цвета, немного бледный, тёмные глаза горели яркими искрами. А приятная внешность красиво одетого парня всегда располагала к себе.

— Привет, девчонки. Думал, не успею на поезд. Мама чуть не задушила в объятиях, — сказал Барти и приветственно обнял подруг.

— Она у тебя замечательная и очень любит тебя, — сказала Мари.

— Да, она классная. До сих пор не могу понять, что она нашла в отце, он же скряга. Только о работе и думает.

— На вкус и цвет, как говорится, — защитила того Кейт.

— Да уж. Как твоя племяшка, Мари?

— У неё всё отлично, вчера активно пыталась ползать. Но всё же самое забавное, это когда она чихает. Чихнув, она тут же меняет цвет своих бровей или волос.

— Она невероятная милашка! — восхитилась Кейт.

— Наука до конца ещё не может объяснить эту врождённую уникальную особенность. Научиться быть метаморфомагом невозможно. Изменять черты своего тела по желанию, при этом не используя ни зелий, ни палочки, — удивительная способность, — высказался Барти.

— Эта удивительная особа, судя по звуку из чемодана, положила мне пару своих игрушек. Странно, что сама туда не залезла.

— Малышке ещё года нет, но она уже очень любопытная. Боюсь, с её способностями и таким живым интересом она вырастет тем ещё сорванцом, — рассмеялась Кейт.

— Или невероятно обворожительной кокеткой. Только послушайте! Испачкав слюнями, она мило улыбается или агукает! Возмутительно! Я даже расстроиться не могу, — высказалась Мари, мечтательно вспоминая личико Нимфодоры.

— Это же так мило… — протянула Кейт.

— Так, кажется, я ошибся купе, — вставая, сказал Барти. Но Мари быстро ущипнула его за бок и парень тут же повалился обратно на свое место. Дверь снова открылась, завладев вниманием друзей.

— Ну что, недостойные, скучали? — раздался надменный голос. Но, взглянув, увидели весёлого мальчишку. — Давно не виделись, мистер Крауч, леди. — Он почтительно поклонился и пожал руку Барти, затем обнял подруг.

— Ну не так уж и давно, к счастью, — сказала Мари и взъерошила волосы Регулуса. У него были чёрные как смоль немного кучерявые волосы. Одет он был в мантию чёрного цвета с окантовкой традиционного изумрудного цвета. Высокомерный аристократ от кончиков шикарных волос и до чёрных дорогих ботинок — так он выглядел для всех. Но рядом с лучшими друзьями он был самим собой, не боящимся осуждения, зависти, сравнений или нравоучения, — Регулус просто был собой.

— Не вспоминайте, я на пиццу больше смотреть не могу, — схватившись за живот, простонал Барти.

— Тебя никто не заставлял так много есть, — усмехнулся Рег. — Как хорошо, что я успел сделать пару компроматных снимков.

— Верно. И только попробуй сказать нам, что мы много едим, — расхохоталась Кейт.

— Ладно, ладно, я понял, — подхватил слизеринец, — Но все же день рождения был классный.

Под размеренный шум поезда ребята делились впечатлениями и новостями, наслаждаясь общением друг с другом.

— Ну что, вы готовы? Это будет тяжелый год, — спустя некоторое время спросила Мари. Все задумались, а затем, переглянувшись, ответили единогласно — да.

— Надеюсь, отец не посадит в Азкабан собственного сына.

— Вряд ли.

— Нет, уж кто-кто, а он способен, — с сожалением вздохнул Барти.

— Ты только когда станешь ослом, не ешь бумаги с его рабочего стола, — сумничал Регулус. Под дружный смех друзья продолжали долгое время рассуждать, у кого какая анимагическая форма.

Прибыв на станцию, ребята прошли к каретам. Как и всегда, Мари дошла до фестралов и провела рукой по воздуху, из-за чего многие смотрели на неё, как на умалишенную.

— Они чудесные, — улыбнулась Мари.

— Ну не скажи. Судя по картинкам, они весьма… Не очень.

— Барти хотел сказать — страшненькие, — помог другу Рег.

— Эй, имейте совесть, они ваши задницы катают, — воскликнула Кейт. И ребята примирительно подняли руки вверх.

— В этом году будет уход за магическими существами.

— Не напоминай, Мари, отец хотел, чтобы я взял все предложенные предметы. С боем, но мне всё же позволили отказаться от прорицания и ухода за магическими существами.

— Да, нагрузки станет больше. Придётся постараться, чтобы наш план привести в действие, — сказала Кейт. И карета тронулась, отправляясь вслед за остальными.

Хогвартс снова открыл свои двери для молодых волшебников. Веселье и смех волной прошлись по стенам старого замка. Как и всегда, учеников ждал большой пир, распределение, шумные беседы друзей после долгой разлуки и восхищённые глаза новичков, разглядывавших замок.

С первых дней учёбы третьекурсники ощутили нагрузку учебного процесса, темы и заклинания были гораздо тяжелей прошлогодних. К тому же, учитывая особенность третьего курса, ученики должны были выбрать дополнительно минимум два предмета.

Мародёры сразу для себя решили, что выберут хотя бы один общий предмет и посчитав, что прорицание будет самым лёгким, выбрали его. Вторым предметом Джеймс, Сириус и Римус выбрали уход за магическими существами. Люпин, как самый начитанный и любознательный, взял ещё древние руны и нумерологию, а Питер по совету матери вторым предметом взял нумерологию.

Сегодня последним уроком у мародёров стоял Уход за магическими существами.

— Зря Питер отказался от этого предмета. Профессор Кеттлберн крутой мужик!

— Не думаю, что потерю конечностей можно считать крутостью.

— Ага, не считая шестидесяти двух испытательных сроков.

— Верно, он установил новый рекорд в школе, будто это почётно, — заметил Сириус.

— Я уверен, что профессор просто не поладил с прошлым директором Диппетом. Отец говорил, он был тем ещё скрягой, не то что наш Дамблдор.

— Ну не знаю, однажды в Большом зале по вине Кеттлберна была сорвана рождественская постановка пьесы «Фонтан феи Фортуны», один из его питомцев выбежал и устроил настоящий кавардак на сцене.

— Видишь, Рем, классный мужик. С ним уж точно будет весело, — победно заключил Джеймс.

— Ага, особенно когда это очередной совместный урок со слизнями, — насмешливым тоном высказался Сириус и осмотрел подходивших к кабинету слизеринцев, среди которых была Блайм с подругой.

Класс был слабо освещён, а окна были занавешены плотными шторами, отчего он казался мрачноватым. У преподавательского стола стоял небольшой, но широкий постамент, в котором, судя по всему, догорал костер. Ребята прошли к партам, достали учебники и перья.

— Здесь они вам не понадобятся, — раздался громкий бодрый голос профессора, выходившего из личного кабинета в класс.

Мужчина выглядел изрядно потрепанным жизнью. В этом году, как известно, он потерял ещё половину своей ноги. И теперь у него осталось лишь полторы своих конечности. Чем ближе подходил профессор к своему столу, тем громче доносилось клацанье деревянных ног. Но даже с такой непростой судьбой у него всегда было приподнятое настроение, и, по-видимому, дух авантюризма, которым жил профессор, изрядно скидывал десяток лет его настоящего возраста.

— Итак, дорогие ученики, приветствую вас на моих уроках по Уходу за магическими существами. Как вы уже знаете, моё имя Сильванус Кеттлберн. Оставьте свои вещи и подходите поближе.

Ученики спрятали учебники обратно в сумки и с любопытством рассматривали постамент, к которому пригласил их профессор. В догорающем костре ученики увидели ящерообразное существо угольно-чёрного цвета с огненными вкраплениями, которые переходят в тлеющий пламенем хвост. Ящер своими маленькими лапками беззаботно проходил по раскалённым углям, будто не чувствуя жара.

На лицах учеников профессор увидел разные эмоции: удивление, настороженность, интерес, страх, брезгливость.

— Саламандра, — негромко сказала Кейт, восхищенно и жадно рассматривая животное.

— Совершенно верно, мисс…

— Паркер, сэр.

— Очень хорошо, мисс Паркер. Что вы можете сказать нам о ней?

— Саламандра — это небольшая ящерица, которая живёт в огне и им питается. Шкура саламандры имеет разный оттенок в зависимости от температуры пламени. Вне огня саламандра может прожить до шести часов, если всё это время кормить её перцем, но не дольше, чем горит породившее её пламя. В случае опасности защититься от саламандры можно при помощи заклинания Глациус.

— Отлично, мисс Паркер. Пять очков Слизерину, — похвалил ученицу профессор.

— Среди нас есть знатоки зельеварения? — спросил профессор, и все тут же кинули взгляд на Блайм. — Судя по глазам ваших однокурсников, это вы, мисс Блайм?

— У меня неплохо получается, — зарделась Мари, убирая прядь волос за ухо.

— Тогда, может, вы знаете, как используется кровь саламандры?

— Она является ингредиентом для некоторых лечебных зелий, обладает чудодейственными свойствами и оказывает укрепляющее воздействие. В частности, необходима для приготовления «Укрепляющего раствора» и входит в состав «Рябинового отвара». Имеет красный цвет.

— Ещё пять очков Слизерину за исчерпывающий ответ, — сказал профессор, на что гриффиндорцы разочарованно простонали.

— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, мои храбрые друзья. Может кто-то из вас отчаяться на тактильный контакт? — странно улыбнулся профессор Кеттлберн, а в глазах его, кажется, заиграло такое же пламя, как и на кончике тлеющего хвоста саламандры. В классе повисло молчание.

— Но, профессор, они ведь опасны! — возразила одна из гриффиндорок, брезгливо смотря на существо.

— Запомните главное правило! Не злите магическое существо и не нарушайте его границ. Они чувствуют ваши эмоции и понимают, враг вы им или друг.

— Можно я… Профессор, — немного застенчиво спросила Кейтлин. И тут же на неё обратились любопытные взгляды.

— Конечно, мисс Паркер.

— Простите, профессор, но не думаю, что девушка первой должна пробовать. Я, как джентльмен, хотел бы первым проверить и удостовериться, что саламандра не опасна для леди, — заносчиво высказался Сириус, выходя вперёд. Кейт недовольно фыркнула, кинув злобный взгляд на гриффиндорца, затем на его друга, который беззвучно смеялся, подставив кулак к губам. А вот Римус, видимо, был солидарен с первым, но всё же сделал извиняющееся лицо.

Надев перчатку из драконьей кожи, Сириус раскрыл ладонь для ящера. Через перчатку он почувствовал тепло, саламандра, забравшись, потопталась немного на месте и, почувствовав, что опасности нет, осторожно прилегла. На этот жест некоторые ученики спокойно выдохнули. Вторую саламандру профессор достал из-под пепла, и Кейт тут же надела предложенную перчатку. К Сириусу подошли мародёры, любопытно рассматривая ящера. Так же спокойно расположилась саламандра и на ладони слизеринки, к которой с интересом подошла Мари. Но Сириусу этого было мало, и он решил дотронуться до тлеющего хвоста голыми руками.

— Горячий… — шикнул гриффиндорец, резко убирая обожженный палец под дружный смех однокурсников.

— Ты редкостный профан, Блэк. Хвост самый горячий, — высказалась блондинка, которая уже спокойно поглаживала голову и шею саламандры. Римус усмехнулся, похлопав друга по плечу, и подошёл к Кейт. — Она остывает с головы.

Вдруг одна из штор резко загорелась, и на весь класс раздался панический крик девочек, что стояли неподалеку от возгорания. Профессор подбежал к окну и стал тушить разгорающееся пламя. В классе беспорядочно разбрелись шокированные ученики.

Когда так же резко загорелась портьера второго окна, Сириус почувствовал горячее прикосновение к своей руке, как и недавно от саламандры. Оторвав свой взгляд от пламени, он посмотрел на левую руку и увидел, как тонкая ладонь крепко обвила его запястье.

Сириус прошёлся взглядом от ладони вверх, желая увидеть владельца. Рукав мантии. Вышитый герб Слизерина, короткие волосы шоколадного цвета, круглые очки. Мари Блайм вцепилась маленькой ладонью в его руку и крепко сжимала. Всё её тело казалось напряжённым. «Испугалась?» — подумал гриффиндорец, рассматривая выражение её лица. Но она сосредоточенно смотрела на разгоревшееся пламя. «Значит, размышляет о чём-то», — подумал Сириус, но не убрал девичью руку, чувствуя, как от резких криков однокурсниц она всё же вздрагивает.

Профессор, затушив одно окно, занялся другим, умело ликвидируя последствия. Паника отступила, а вот заинтересованность Мари лишь возросла, её глаза явно за чем-то следили. В этот момент Сириусу она показалась забавной. Брови девочки медленно поднимались вверх, глаза загорелись живым огоньком, а нижнюю губу слизеринка аккуратно прикусила, затем медленно отпускала, расползаясь в улыбке, будто нашла ответ на какой-то вопрос.

— Кейт, смотри! — оживилась Мари, но, встретившись с серыми глазами Сириуса, отшатнулась от него, отдернув руку. Мари расширила глаза от удивления и настороженности, словно не до конца понимая, что она сделала. Мальчик поднял на неё изумлённый взгляд, ожидая дальнейшей реакции. Но Мари больше никак не отреагировала — она с самым сосредоточенным видом продолжила внимательно всматриваться в дальний угол класса.

Ещё в тот момент, когда профессор разбирался с огнём, Мари заметила, как от одной загоревшейся шторы к другой по полу проскользнуло что-то странное. После чего загорелась и вторая штора, и снова что-то странное. Демонстративно равнодушно обойдя Блэка, она сделала пару шагов по направлению странных следов из пепла, ведущих в угол класса.

Сириус как-то отстранённо ухмыльнулся и, ничего не сказав, пошёл к Поттеру, который изучал пол за спинами однокурсников.

Минута — и Блайм заметила странное шевеление. Она насторожилась, нервно сглотнула ком в горле и подняла палочку.

— Вингардиум Левиоса! — в воздух поднялась тонкая светло-серая змейка с блестящими красными глазами.

— Профессор! Профессор Кеттлберн! — позвала Мари.

Обратив внимание, профессор тут же подошёл к ней.

— Ах вот кто тут проказничал… негодница. Класс, кто может сказать, что это за змейка? Да, мистер Люпин.

— Это огневица, сэр.

— Верно, по пять баллов Гриффиндору и Слизерину за ответ и находку.

— Этот змей заводится в магическом огне, если оставить его без присмотра, то он выползает из горячей золы. Прячется в первую попавшуюся тёмную щель, оставляя за собой след из пепла. По нему вы нашли змею, мисс Блайм?

— Да, сэр.

Лекция продолжилась уже с новым магическим существом, будто не было ни огня, ни паники.

Кейтлин интересовало что-то иное, и пока профессор отвечал на вопросы учеников, она стала подходить к месту, где Мари нашла змею. От угла веяло теплом, даже жаром. «Она ведь не могла успеть. Верно?» — спрашивала саму себя девочка.

— Ты тоже чувствуешь, что температура здесь другая? — спросил Римус, подходя к Кейт.

— Да, возможно… Огневицы живут не больше часа, и за это короткое время откладывают яйца в тёмном месте.

— Да, но змея ещё жива, значит, ещё не отложила, — рассуждал Римус, знавший об этих существах. Кейт взмахнула палочкой, и тумбочка услужливо отодвинулась.

Волна горячего воздуха тут же ударила в ребят, Римус дернул Кейт за руку, заставив её встать за его спиной. Перед ними в тёмном углу лежали три яйца огневицы ярко-красного цвета, от которых веяло невыносимым жаром. Римус точно помнил, как отец говорил ему, что если немедленно не найти и не заморозить их, то начнется пожар. «Любой волшебник, узнав, что в доме появились огневицы, должен как можно скорее найти по следу кладку».

— Иммобулюс, — не мешкая, Римус наложил заклинание заморозки на яйца огневицы.

— Превосходно! Мистер Люпин, мисс Паркер, думаю, стоит наградить вас ещё пятью очками каждого. Вы предотвратили пожар! — раздался торжествующий голос профессора позади двух учащихся. И как ни в чём не бывало он продолжил: — перед вами, класс, — яйца огневицы. В замороженном состоянии они высоко ценятся, поскольку используются в различных приворотных зельях. Также их можно есть целиком как средство от малярии, — на этих словах по классу пронеслось возмущение.

— Фу… что за мерзость! — сложив руки на груди, высказала своё отношение Гринграсс. — Где милые единороги и нюхлеры? Зачем нам эта гадость?

— Не обижай свою сестрёнку, Гринграсс, вы ведь так похожи, — раздался насмешливый голос Сириуса. За её спиной стояли двое мародёров и давились от смеха, ожидая реакции слизеринки. Девушка, заметив, что Поттер держит палочку направленной в её сторону, с опаской подняла свой взгляд вверх.

Оглушающий истерический крик заставил всех обернуться. Гринграсс металась из стороны в сторону, пытаясь спрятаться от парившей над ней извивающейся огневицы. Двое мародёров дружно хохотали и продолжали представление. Было весьма эпично видеть, как всегда надменная и грациозная слизеринка бегает, в панике прикрываясь своей сумкой, а всегда ровное и бледное лицо выдавало явное покраснение и большой спектр эмоций. От такого зрелища однокурсники сразу повеселели и рассмеялись, не оставив безучастными даже слизеринцев.

Неожиданно змейка рассыпалась на мелкие крупицы пепла. Бедная девушка стала серой и перепачканной, а затихшая на мгновение толпа новой волной смеха окатило уже злую Гринграсс.

— Идиоты безмозглые! Профессор! — истерично завопила девочка. Но эта ситуация позабавила даже лихого старика. — Заткнулись немедленно! — прикрикнула на однокурсников слизеринка.

— Думаю, на сегодня хватит шоу. Ещё раз напомню, что многое зависит от того, как вы относитесь к магическому существу. И не оставляйте огонь и пепел без присмотра, как магический, так и обычный, — закончил профессор. Взмахнув палочкой, он привёл класс в полный порядок, а ученики, довольные впечатляющим уроком, стали расходиться.

— Моя бедная сумочка! — стала причитать Гринграсс, осматривая свою сумку. Бедный аксесуар принял на себя большее количество пепла.

— Ну наконец-то тебе пригодится твоё несметное количество сумок, — усмехнулась Блайм. Не подшутить над Гринграсс было бы преступлением, ведь та оскорбляла её при каждом случае. Поэтому их общение было на особом уровне взаимной неприязни.

— Всё уж лучше, чем каждый год ходить с одной единственной, — гордо фыркнула Гринграсс.

— Единственная или нет, она бесценна! — так же гордо ответила Мари, демонстративно показав свой чистый и по-прежнему красивый рюкзак.

Тонко очерченные губы изогнулись в усмешке, а серые глаза гриффиндорца, что стоял неподалёку, блеснули привычным самодовольством.

— Я же говорил, потрясный дед, — заключил Джеймс.

—Таких живых уроков у нас ещё не бывало, — признал Сириус.

— Согласен, было жизненно, кроме… Ну вот как вы умудрились подлить масло в непредсказуемый урок?

— Но не упускать же такую возможность?! — скептически выгнул бровь Джеймс, на что друг устало потёр переносицу, но всё же усмехнувшись. Было и правда весело, поспорить он не мог.

— Зря всё-таки Питер отказался от предмета, с этим профессором не соскучишься, — выходя из класса, высказался Сириус.

— Повезло, что с вас, дураков, очки не сняли.

— Это всё наша харизма, Рем.

— Что-то ваша харизма, Сириус, не работает на Макгонагалл.

— Очень даже работает, просто ей нравится смотреть, как идеально блестят кубки после нашей отработки, — резонно ответил Джеймс, и друзья громко рассмеялись. Такие уроки были явно по вкусу мародёрам.

Мари с подругой задержалась в классе и подошла к профессору Кеттлберну.

— Профессор, вы ведь специально упустили из виду огневиц?! — профессор, услышав вопрос, загадочно усмехнулся.

— Видите ли, мисс Блайм, не все ученики любят читать книги, как вы. Поэтому часто люди боятся того, чего бояться не следует, и не боятся того, чего следует.

— Но вы не боитесь отстранения?

— Совсем нет. Мой подход, может, и странный, и не всегда безопасный, но полезный. Возможно, благодаря своей бурной реакции такие ученики, как Гринграсс, поймут, что не стоит игнорировать тлеющее магическое пламя. И что помимо единорожков есть и другие не менее важные существа. А за правильный подход и восприятие отдаю вам эти ингредиенты. Вам, как начинающему зельевару, думаю, пригодится.

— Спасибо вам! Было и правда очень интересно, — прыснула Мари и, попрощавшись с преподавателем, покинула класс.

Так иногда бурно и весело, а порой скучно и загруженно, прошла первая неделя занятий.

В воскресенье четверо друзей под покровом ночи отправились в поход через замок, полный дежуривших старост. В конце концов ребята благополучно добрались до холла, неслышно отодвинули засов на дубовых дверях и, стараясь ничем не скрипнуть, вышли на воздух. Окрестности были погружены в темноту, еле слышно шелестели листья на деревьях неподалёку в запретном лесу, а в тёмном небе плыли звёзды. Друзья облегченно вздохнули и зашагали через луг в сторону теплиц.

— Давай шустрей, а то не успеем! — шипела Кейт.

— А ничего, что нас чуть Филч не спалил? Нужно не забывать об осторожности, — парировал Барти.

— Лучше помолчите оба, мы тут как бы теплицу взламываем, — остановил их Рег.

— Благодарю, Реджи. — сказала Мари, уже открывая теплицу. Смешно. Совсем недавно девочка думала, что профессор Кеттлберн — любитель авантюр и азарта, но сейчас она готова была оспорить этот титул. Ведь и сама сейчас проворачивала дерзкую авантюру со своими друзьями.

— Итак, срываем по листочку, только аккуратно, — объявил Барти.

— И всё же это мерзко и негигиенично, — фыркнул Регулус.

— Да-да мы знаем… — закатила глаза Кейт, и остальные рассмеялись.

— Не беспокойся, Реджи, мы тоже волнуемся, — с доброй усмешкой сказала Мари и подмигнула.

— Итак, ребята, время! — объявил Барти, и все тут же положили в рот лист мандрагоры.

— И запомните: вынимать его нельзя до следующего полнолуния, — напомнила Кейтлин.

Вдруг подул сильный ветер, заставляя рамы теплицы затрещать. При выходе из неё темноту озарил лунный свет, и холодный ветер прошелся по телу заговорщиков, но не он заставил вздрогнуть ребят. До их ушей донёсся живой дикий и жалобный вой. Ребята поёжились, сердцебиение громко застучало в ушах.

— Оборотень? — спросила Мари.

— Да нет, ты что. Филч… — начал Барти.

— Это оборотень. Надо срочно бежать! — строго и властно перебила друга Кейт. Она схватила подругу за руку и, переходя на бег, направилась в замок.

Подбежав к замку, друзья осторожно открыли скрипучие двери. Снова тихонько пересекли холл, спустились по мраморной лестнице в подземелье и устремились к гостиной, всякий раз придерживая дыхание и прячась в нишах и гобеленах, когда мимо проходили бдительные старосты. Дойдя до комнаты ребят, они смогли спокойно выдохнуть, восстанавливая дыхание и участившееся сердцебиение.

— Ну, теперь будем знать, что в полнолуние лучше не гулять за пределами замка, — заключила Мари.

— Фу, ну и гадость… — пытался вытереть рот Барти, на что ребята приподняли брови, — этот лист явно не мята.

Друзья переглянулись и прыснули. Даже в такой пугающей и страшной ситуации Барти оставался верен себе.

— Ладно, теперь нам надо найти четыре куколки бабочки «мёртвая голова» и место в лесу, — начала Мари.

— Почему именно лес, а не поляна?

— Оно должно быть недоступным для солнечных лучей и человеческих ног.

— И ещё, где мы найдём в замке место, куда проникает прямой лунный свет? У нас из окон только вода озера видна, — спросил Барти.

— У меня есть идея — я знаю один заброшенный балкончик. Он в дальней части замка и соединён с Астрономической башней, оттуда будет хорошо видна луна, и в этой части замка совсем никто не ходит.

Пошла вторая неделя пребывания в замке, первый план на этот год вступил в силу, но был и второй. Все каникулы Мари раздумывала над чудесной комнатой, которую посетила прошлым Рождеством с директором. Поэтому задачей было найти эту самую комнату.

Слизеринка прогуливалась по восьмому этажу, пытаюсь вспомнить, как Альбус Дамблдор открыл комнату, в которой стояло зеркало. «Он три раза прошел мимо. И явно о чём-то думал, его губы не двигались, значит, думал или произносил какие-то слова». Девушка понадеялась на первый вариант и стала повторять действия директора. Трижды пройдя мимо стены и думая о комнате. К ее счастью, появилась дверь.

Заглянув в предложенную замком комнату, девочка увидела уютную комнату. В ней было куча подушек, диван, — удивительно, но красный, — большой камин, книжные стеллажи и письменный стол.

— Можно это будет моя личная комната, хотя бы пока я в школе? — спросила Мари у комнаты. Ответом ей послужило загоревшееся в камине пламя.

— Спасибо! — улыбнулась Мари и провела рукой по стене комнаты. Комнаты, в которой будет только то, что нужно именно ей, а не вещи, установленные правилами приюта или школы.

Выходя из гостиной, Джеймс заметил яркое пламя рыжих волос девчонки, которая раньше злила его. Сейчас вызывала улыбку, и этой смены в отношении к ней он не понимал.

— Доброе утро, Эванс! — сказал Джеймс и нагловато усмехнулся, когда они с мародёрами нагнали однокурсниц.

Девочка поначалу удивилась, но, увидев наглое выражение его лица, скептически ответила:

— Иди, куда шёл, Поттер!

Сириус фыркнул, глядя на то, как друг задорно оскалился. Ему показалось это странным, «Поттер — и здоровается с Эванс?» — Но, кажется, подметил это только лучший друг, остальных это не особо волновало.

— Умираю с голоду! — воскликнул Джеймс.

— Согласен. Что у нас по расписанию? — зевнул Сириус.

— Сначала прорицание, потом зельеварение, травология и защита.

— Эх, жаль, прорицание не отменили, как на прошлой неделе.

— Говорят, что профессор отменила его из-за неправильного расположения планет, — усмехнулся Сириус.

— Класс, хороший аргумент. В следующий раз скажем Филчу, что просто обязаны были подложить веселящую петарду, ведь «так сказали звёзды!» — потусторонним голосом процитировал Джеймс.

— Или звезда, — самодовольно подмигнул ребятам Сириус, и ребята дружно рассмеялись.

После завтрака все отправились в северную башню, где находился кабинет прорицания. Чтобы попасть в него, ученикам потребовалось взобраться по верёвочной лестнице через большой люк. Мародёры изумлённо переглянулись, затем, усмехнувшись такой чудаковатости, ловко вскарабкались в числе первых.

Класс встретил учеников тусклым освещением, а в нос ударил сладкий, дурманящий аромат. Помещение было круглым и казалось шатром, а множество тканей сапфирового цвета придавало классу таинственности. Центр помещения был пуст, затем чуть выше располагались пуфики, кресла и стулья рядом с маленькими столиками.

Когда все ученики заняли свои места, из-за ширмы, на которой красиво перемещались маленькие созвездия, вышла пухленькая пожилая женщина среднего роста.

— Добрый день, класс, меня зовут профессор Синклер, — начала урок профессор и дала вводную лекцию, не забывая время от времени впечатлять ребят небольшими предсказаниями.

Многие переглядывались, скептически реагируя на сказанное профессором, а Джеймс еле сдерживал улыбку. Всё это ему казалось чушью.

— Ну хоть посмеёмся от души, — шепотом прокомментировал он, заслужив одобрительную ухмылку Сириуса и недовольство Римуса. А увидев заинтересованность Питера, Джеймс понял, что парень потерян, попав в сети довольно сомнительной науки.

— Вот ведь старуха! — воскликнул Джеймс, когда они покинули кабинет прорицания, направляясь на другой урок. — А я говорил, что этот предмет полная чушь!

— Ты такого не говорил, — заметил Питер, на которого прорицание произвело большое впечатление.

— Значит, сейчас говорю. Смерть и боль она увидела! Возможно, для неё это открытие, но всех нас ждёт смерть и боль!

— Расслабься, Джеймс, и не обращай внимание.

Но парень до самого вечера громко возмущался. Остальные же тихо смеялись, давая ему возможность излить своё негодование. Были и свои плюсы — с домашним заданием по прорицанию всё было очень даже просто — Джеймс и Сириус, благодаря бурной фантазии, насочиняли пророчество на два свитка. А вот Римус и Питер всё же постарались как можно точнее описать всё увиденное. На что парочка фантазёров махали на них рукой, неизменно отвлекая их своим мнением.

Но на этом беззаботность в домашних занятиях закончились, третий курс и правда был гораздо сложнее предыдущих. Целыми вечерами ребята корпели над горами свитков и книг, у Римуса было забот побольше: засиживаясь в библиотеке дольше остальных, он переводил древние руны, составляя длинные столбцы цифр.

Профессор Синклер продолжала сулить мародёрам опасности и разочарование каждый урок, особенно отмечая Джеймса. Если поначалу он всё же скептически относился к этому, лишь иногда фыркая, то сейчас откровенно злился. Мародёры громко смеялись, когда Поттер ходил по комнате взад и вперёд, активно жестикулировал, ругая старуху с её магическим глазом.

Через пару недель после начала учёбы начались отборочные и тренировки по квиддичу. Первый матч был у Гриффиндора и Пуффендуя. И придирчивый капитан львиной команды со всей серьезностью стал разрабатывать новые схемы, при этом заставляя команду усиленно тренироваться, чтобы держать форму. Но для Джеймса это было настоящей отдушиной, впрочем, как и для Сириуса.

Записи и несколько книг об анимагии так и продолжали лежать в дальнем углу чемодана, ожидая своего часа, ибо в силу загруженности ребята просто не могли начать изучать данный раздел трансфигурации.

А вот друзья-слизеринцы весь месяц мучились, но терпели, держа во рту лист растения. И если поначалу он имел специфический запах, то потом стал ещё и размякшей непонятной субстанцией. Друзьям приходилось есть, пить, спать и разговаривать, держа во рту этот лист. Порой один из них уже хотел сорваться и выплюнуть, но остальные помогали ему прийти в себя.

Наступило долгожданное полнолуние, слизеринцы стояли на балконе, куда привела их Кейт. Трансфигурировав хрустальные чаши, они поместили в них каждый свой лист, наполнили слюной хрустальный фиал и поставили их на каменные перила под прямой лунный свет.

— Будем надеяться, что ночка не будет облачной, — сказала Мари. Вдалеке снова, как и месяц назад, раздался вой. И ребята настороженно посмотрели в даль леса.

— Идите, я останусь и прослежу за всем вместо Барти.

— Но.

— Я и так вам благодарна за храбрость. Но я уже привыкла к оборотням, а вот вам сложнее. Не забудьте сходить в лес на рассвете. — Ребята не стали спорить и оставили Кейт наедине с луной и неизвестным оборотнем.

Рано утром ребята вернулись, принеся всё необходимое. Каждый подошёл к своей чаше и добавил собственный волос, маленькой серебряной ложечкой добавили росы, что мгновением ранее собрали в лесу, и куколку бабочки.

— Ну, по следующему условию надо поместить это в шкаф к Снеггу, — пошутил Барти. Но Мари посмотрела на него с прищуром, и тот сделал жест, будто застегнул рот.

Как и договорились, ребята накрыли чаши плотной тканью, поставили их в чемодан и спрятали в дальний тихий угол у девочек, так как больше времени они проводили у мальчиков.

— Начиная с сегодняшнего вечера нужно произносить заклинание на восходе и на закате, нельзя пропускать!

— Верно, Рег, поэтому напоминаем друг другу, — сказал Барти, и все кивнули.

— Будем надеяться на скорую грозу.

— И главное её не пропустить, потому что зимой вряд ли будет гроза, а до весны ещё очень долго.

Мари вышла из выручай комнаты, направляясь к друзьям, но, проходя мимо очередного коридора, она услышала тихие всхлипы. Она медленно пошла на звук. На подоконнике сидел первокурсник, судя по значку, — когтевранец. Когда он услышал шаги, то быстро вытер слёзы с глаз и сделал вид, будто читает книгу.

— Как минимум странно, что ты видишь в таком тусклом свете мелкий шрифт учебника, — мягко сказала Мари, подсаживаясь к мальчику. — Меня зовут Мари Блайм.

— Я маглорожденый, — буркнул тот и попытался спрятать лицо.

— И?

— Ну, ты ведь слизеринка, ребята сказали, что вы нас не любите. Ведь мои родители маглы.

— А я сирота.

— Что? — опешил мальчишка, услышав ответ слизеринки.

— У меня нет родителей. — Когтевранец округлил глаза, а потом, нервничая, покраснел.

— Мне… Очень жаль, — он протянул руку, — Алан Брук.

— Очень приятно познакомиться, Алан, и спасибо. На будущее запомни: не стоит вешать на людей ярлыки и делить всё на плохое и хорошее. Не все из нас с тяжелым восприятием мира, — рассмеялась девочка, и мальчик наконец расслабился. — А кем работают твои родители?

— Папа полицейский, а мама учительница младших классов, — чуть стесняясь, ответил Алан.

— Тут нечего стесняться! Твой отец защищает мир маглов, а мама умная женщина, учит, возможно, юных магов.

— И правда! — широко улыбнулся мальчик.

— Итак, почему ты расстроен?

— Ну, уже столько недель прошло, а я так и не смог сесть на метлу, она совсем не слушается меня. Мадам Трюк сказала, что я, скорее всего, лишен этой возможности, — снова раскис мальчик.

— Это не так, я уверена — все дело в страхе.

— В страхе?

— Может, ты боишься высоты? Или падал когда-то с большой высоты?

— Да, мне и правда непонятно, как на метле можно летать. Для меня это кажется невозможным. И как побороть страх? — спросил мальчик. Ему и правда было непонятно, как на обычной метле можно летать. Но сказать об этом однокурсникам было ужасно стыдно. Но выслушивать колкости в свой адрес было невыносимо. Не умея летать, чувствуешь себя неполноценным.

— Нужно подружиться с высотой. И этому точно можно научиться. Если ты хочешь, могу попробовать помочь тебе?

— Серьезно? Ты правда можешь помочь?

— Да, только пока никому не говори, а то, видимо, ребята стали подшучивать над твоим происхождением. Лучше пока не высовываться.

— Спасибо, Мари, я все понял. А когда?

— Завтра, только рано утром, — договорившись о месте и времени встречи, мальчик убежал, а слизеринка, посмотрев в окно, поняла, что уже пора.

Добежав до нужного балкона, она присоединилась к друзьям, которые уже ждали её.

Когда небо окрасилось в красные цвета, каждый направил кончик своей палочки на сердце и произнёс заклинание «Amato Animo Animato Animagus». Начало было положено, назад дороги нет. Или всё задуманное получится, или их будут ждать печальные последствия. Но сомневаться — значит уже проиграть.

Для всех, а в особенности для третьего курса, сегодня был счастливый день. Хогсмид. Все радовались этому утешительному дню, ведь ученики устали от рутины школьной повседневности. Уроков, домашних заданий, а у кого-то и дежурств было достаточно, чтобы истосковаться по беззаботным денькам вне стен школы.

— И что, директор так и не подписал? — спросила Кейт.

— Нет, он ведь не является настоящим опекуном. Ничего, посижу, почитаю чего-нибудь, а там и Регулус освободится, — ответила Мари, провожая Барти и Кейт.

Ребята подходили к внутреннему двору, где уже стояли ученики третьего курса. Макгонагалл и Филч зачитали список. Мари помахала друзьям, оставаясь неподалёку от профессора.

— Мисс Блайм, уже довольно прохладно, боюсь, что даже бегая по магазинчикам, вероятно, вы простудитесь, — заметила декан Гриффиндора.

— Но… но я ведь не иду.

— Как это? Я произнесла вашу фамилию в числе первых.

— Это значит… значит, он разрешил?! — с восторгом воскликнула слезинка.

— Видимо, мисс Блайм, — слегка улыбнулась профессор и ушла.

— Я сейчас, я мигом! — убегая, сказала Мари своим друзьям, которые также были счастливы за подругу.

Хоть денег совсем немного, но как же чудесно оторваться от книг и уроков и вот так просто ходить по улочкам и магазинчикам, где все вокруг были такими же, как и она, волшебниками. А погода соответствовала настроению на весёлую и легкую прогулку.

От старшекурсников мародёры многое слышали о Хогсмиде, и им не терпелось самим выбраться в деревушку, чтобы немного развлечься. Был ещё тайный ход, но прежде чем исследовать его, Римус настоял на том, чтобы хоть один раз посетить сам Хогсмид, разведать обстановку.

Тёплое солнце освещало путь мародёров, которые шли по мощёным улицам деревни и с интересом рассматривали всё вокруг. Сначала гриффиндорцы решили посетить лавку диковинных волшебных штучек «Зонко». Там даже Римус с восхищением разглядывал забавные волшебные вещицы, лежащие на витрине. Питер буквально застыл на месте, глядя на это великолепие. А вот Джеймс и Сириус бегали от одной полки к другой, быстро переговариваясь и строя планы на будущее применение некоторых товаров. Продавец с улыбкой глядел на ажиотаж ребят, догадываясь, что они станут его постоянными покупателями.

На выходе из магазина карманы гриффиндорцев были наполнены всякой всячиной, начиная от навозных бомб и заканчивая порошком, вызывающим истерический смех.

— Как ты думаешь, меня сразу убьют, если я рассыплю весёлый порошок в спальне родителей? — усмехнулся Сириус, пытаясь представить смех матери и отца.

— Знаю только одно — ты мне ещё нужен. Поэтому не будем рисковать, — ответил Джеймс, дружески похлопав по плечу Сириуса.

— Только если ради тебя! — учтиво поклонился черноволосый парень.

— Ох, какая честь, мой друг. Как насчёт наших напыщенных слизеринцев?

— Хорошая идея, я за! — воодушевился Питер.

— Последние дни были тяжелыми, поэтому я за любое движение! — поддержал Римус.

Не отходя далеко от магазинчика, гриффиндорцы решили сразу опробовать парочку товаров в действии. И только ребята начали веселиться, как тут же около себя собрали публику.

Заметив скопление народа, слизеринцы подошли ближе. Мари глубоко вздохнула: «снова устраивают шоу. И как же им нравится быть центром внимания». Не успели слизеринцы простоять и трёх минут, как студенты стали оборачиваться. Чтобы обойтись без приключений, Барти схватил подруг и утащил их в «Сладкое королевство».

— Мальчики, вы такие классные, даже слизеринцы стали подходить. — На этих словах Сириус остановил показ фокусов и хоть и боролся с искушением, но всё же огляделся в поисках нелюбимого факультета. Гриффиндорец ненадолго выпал из реальности, но вскоре вернулся к представлению, подмигивая и даря всем обворожительную улыбку.

Тем временем в замке на обеде Регулус сидел за своим столом. Было непривычно видеть черноволосого аристократа без лучших друзей. Но кучерявая когтевранка, как ни странно, обрадовалась этому, обедать в одиночестве ей совсем не хотелось.

— Блэк, а ты почему здесь? — спросила Доркас, подсаживаясь к мальчику. В школе оставалось мало народу, поэтому она тут же его увидела.

— Медоуз, и тебе здравствуй. Странно то, что не я, а ты здесь, — ответил Регулус и скептически поднял одну бровь. Повисло молчание.

— А-а-а, совсем забыла, что ты ещё малыш, — захихикала когтевранка, на что Блэк закатил глаза.

— Ты в курсе, что ты язва?

— Да, один высокомерный малыш часто говорит мне это, — на этих словах она пихнула его в плечо.

— Ая-яй, — покрутил слегка головой слизеринец, — милые леди не должны себя так вести.

— Милые? Где? — изображая любопытство, спросила Доркас.

— Явно не здесь, — фыркнул Регулус, окатил её холодным взглядом и отодвинул свою тарелку подальше от неё.

— Ты зануда редкостный! Но да ладно, даже ты должен меня поздравить. Я попала в команду по квиддичу, — улыбнулась девушка.

— Серьезно? — воодушевился Регулус, но затем сменил выражение лица на равнодушное, — Кажется, Когтевран обречён.

— Ты, как всегда, мил и любезен. А ж тошнит, — яростно нарезая мясо, ответила брюнетка, сверля собеседника острым взглядом.

— Если бы тошнило, то не ела бы такой большой стейк, — буднично продолжил беседу Регулус, но, помолчав, добавил: — Всё равно поздравляю. Так почему ты здесь?

— Ну, моя строгая матушка была мною не совсем довольна, поэтому, кажется, этот год мы будем видеться чаще, — ехидно улыбнулась когтевранка, повернувшись к слизеринцу.

— Что ж так, могла бы и постараться. Мой брат ради этого был белым и пушистым всё лето, — рассмеялся Регулус.

Он не стал спрашивать у девушки, по какой причине её наказали, и сам прекрасно понимая, что тема неприятная. Миссис Медоуз была чистокровной волшебницей, но из весьма небогатой семьи. С мужем она познакомилась по причине его состояния, хоть тот и был полукровкой. По стечению обстоятельств мистер Медоуз слёг после тяжёлой болезни, оставившей осложнение на слабое сердце. И всё легло на хрупкие женские плечи жены. А Доркас была далеко не пай-девочкой, своенравной и остроумной, часто спорящей с матерью.

Миссис Медоуз мало времени уделяла дочери, оставив её на воспитание нянькам. А вот с отцом у неё были тёплые отношения, он без лишней бравады излучал уверенность и невероятный ум. Вместе с отцом они любили читать научные книги, как магические, так и магловские. Поэтому когда девочка подросла, она стала отдавать предпочтение точным наукам, а не светским приёмам и красивым нарядам.

Прошел день, затем другой, неделя, вторая, но долгожданной грозы всё не было. Слизеринцы продолжали соблюдать условия трансформации на восходе и закате. Но уже несколько дней подряд, прикасаясь кончиком палочки к груди, ребята стали ощущать, что второй удар сердца становится порой сильнее, а порой слабее первого.

Что-то происходило, и друзья не могли определить, хорошо это или нет. И не к кому идти, чтобы узнать или спросить совета. Они делают это незаконно, в юном возрасте, играют с собственными жизнями. Постепенно ожидание тенью стало преследовать друзей. У них появилось ощущение, будто тело сжималось от неизвестности. Но ничего уже менять нельзя, поэтому каждый предпочёл зарыться в книгах, завалить себя как можно больше работой, чтобы сил на мысли не осталось. Ребята перестали беззаботно проводить время, боясь признаться друг другу в неуверенности, но всегда неизменно держались вместе.

Однажды Кейт проходила мимо стеллажей и, погрузившись в свои мысли, столкнулась с чем-то твёрдым и мягким одновременно. Посмотрев перед собой, она увидела, что уткнулась в широкую грудь. Перед слизеринкой стоял довольно высокий Римус, скромный и тихий гриффиндорец.

— Ой, прости, я что-то сегодня рассеянная, — отводя взгляд, сказала Кейтлин.

— Да, и не только сегодня, — девочка посмотрела на него в немом вопросе, — ты вчера задумалась, и котёл моментально взорвался.

— Да, я перепутала… — замялась Кейт, вспоминая, что именно вчера пошло не так.

— Перепутала что-то то с чем-то этим,— не скрывая улыбки, ответил Римус. Смешинки в его глазах и добродушная улыбка не оставили девочку безучастной, и она прыснула.

— Я просто на погоду реагирую, небо постоянно хмурое, но сильного дождя с грозой всё нет.

— Вот оно что. — Повисло неловкое молчание. После той дуэли на втором курсе они так нормально и не говорили. Не считая урока по уходу, но там было совсем не до разговоров.

— Слушай, насчёт того случая.

— Всё в порядке, давай забудем.

— И всё же прости. Я не должен был… Нет, я должен был, ведь они мои лучшие друзья… Я просто… не мог их бросить, но и палочку на тебя наставлять… — затараторил юноша.

— Ты молодец, Римус, бросать друзей нельзя. Я поступила так же.

— Но и мы вроде как…

— Друзья? — спросила Кейт, игриво улыбнувшись и наклонив голову, парень усмехнулся и кивнул, — ну, по библиотеке уж точно, — рассмеялась Кейт, и Римус её поддержал.

— Ты сегодня одна? — спросил оборотень, проходя к столу, за которым он разместился. Девочка подняла вверх учебник по травологии и покрутила им.

— А, любимые растения.

— Время идёт, а мы все так же любим друг друга, — на этих словах она двумя руками показала пальцами кавычки, от этого Рем звонко рассмеялся, получив от мадам Пинс укоризненный взгляд.

— Ты очень быстро среагировал на уроке с огневицей. Читал о них?

— Однажды у нас в камине появилась огневица, и мы с отцом искали кладку, он рассказал и научил.

— Здорово! Точнее, хорошо, что ты помогал с этим отцу. Благодаря прошлому опыту ты быстро среагировал. Молодец, — сказала Кейт, совсем не замечая, что гриффиндорец немного застеснялся.

Вечером за подругой пришла Мари, и они вместе ушли на балкон заброшенного коридора. С закатом проблем не было, а вот с восходом дела обстояли тяжелее. Поэтому за подъем отвечала Мари, которая после процедуры шла на поле для квиддича. К слову, у Алана был большой прогресс, и он перестал бояться высоты, отчего метла стала беспрекословно его слушаться. Его успехи заметили многие, и всё так же не афишируя, у Мари появилось ещё трое учеников, среди которых была и гриффиндорка.

— С меня хватит! — решительно ответила Мари. Четверо друзей сидели в спальне мальчиков, в угрюмой тишине, напряжение в комнате можно было потрогать руками. — Нужно срочно выпустить пар, иначе наши головы просто взорвутся от мыслей. Всё получится! Просто нужно набраться терпения! Ясно? — чересчур бодро и громко высказывалась Мари.

— Да, — закивали ребята, удивлённые такой активностью подруги.

— Бросьте книжки и пойдем полетаем! — бодро скомандовала Мари, — Что сидите? Бегом переодеваться!

Мари забрала свои вещи и покинула комнату, удивлённая Кейт побежала за подругой.

Время было около полуночи. И после успешного квеста по замку ребята оседлали школьные мётлы, с силой оттолкнулись ногами от земли и взлетели. Кровь стучала в его голове, заставляя забыть обо всем. Каждый почувствовал, как ветер ерошит волосы, услышал, как захлопала одежда. Наградой за такую сумасбродную выходку был приступ внезапной, сильной, почти безграничной радости. Ребята принялись нарезать круги вдоль трибун, опережая друг друга, исполняя виражи, дурачились и веселились. Наконец-то им стало легко, и это было прекрасно. Ребята повеселились, поговорили, а Барти даже умудрился попросить домовика о сливочном пиве, и той беспрекословно пришлось подчиниться. Напряжение спало окончательно. Правда, подъём к рассвету оказался тяжёлым, как никогда, а весь урок по истории магии четверо слизеринцев бесцеремонно проспали.

К концу октября в первом матче сезона победу одержал Гриффиндор. И, к счастью, матч был без особых травм. Весь факультет львов гудел, капитан команды даже обнял Поттера и Блэка, а бедную девушку-ловца и вовсе расцеловал. Видимо, победа была лишь поводом для этого.

— Сириус, жизнь прекрасна! — пребывал в эйфории охотник команды.

— Ага, не считая, что всех младшекурсников отправили по комнатам.

— Потерпи, скоро и мы будем удостоены чести напиться, — ответил Римус.

— Скорей бы, — поддержал Питер.

— Не дрейфь, дружище, мы ведь запаслись сливочным пивом.

— Верно, но сначала предлагаю придумать какую-нибудь месть для наших старшекурсников, — поиграв бровями, сказал парень с вихрем на голове.

С утра мародёры похватали вещи и рано умчались из гостиной, представляя, как будут лютовать старшекурсники. У бедолаг были разрисованы лица зачарованной краской, которую так просто не смыть.

В большом зале двое лучших друзей то и дело получали комплименты. Парни пожимали руки и делились впечатлениями, а девочки подмигивали и мило улыбались.

— Хвастуны и показушники, — вырвалось у Мари, когда она увидела парочку в окружении толпы.

— Полностью с тобой согласна, — поравнявшись со слизеринкой, сказала Лили, так же с прищуром и неодобрением. Переглянувшись друг с другом, обе улыбнулись и разошлись по разным сторонам.

---

Примечания:

β — Alicia (14.6.21)

В спальне для мальчиков трое друзей ещё спали, когда из ванной донёсся голос Римуса. Он, как и всегда, проснулся первым.

— Что за? — он выскочил из ванной и громко приказал: — Парни, подъем! Кто из вас это сделал?

— Рем, дай ещё поспать… — промямлил Джеймс, укрываясь одеялом.

— Не смешно, Джеймс! Кто?! — начал сердиться Римус и отдернул одеяло лохматого друга.

— И чего так орать с утра пораньше? — лениво и сонно пробормотал Сириус, вставая с кровати.

Но Римус ничего не ответил, так как зажал рот руками, подавляя смех. Он перевёл взгляд на Сириуса, чуть не давясь от смеха. Тот, зевая и потирая лицо, пошёл в ванную.

— Римус?.. Римус! — через пару минут раздался голос уже совсем не сонного друга. Он снова и снова всматривался в зеркало, — Нет… — бормотал он и выскочил из ванной, но там ему попался на глаза Римус и уже проснувшийся Питер. — Твою мать…

— Сириус… что с тобой? — опешил Питер, посмотрев на друга.

— Что не со мной, а с нами, Пит, — прошипел Сириус, а затем рявкнул: — Почему именно моё лицо?

— Может, хватит орать! — завопил Джеймс, вскакивая с кровати.

Питер побежал к зеркалу, а Римус не вытерпел и прыснул, угорая с друзей.

— Сириус, ты что? Слизеринский герб съел, — прыснул Джеймс.

— А ты забыл? Мы же по-братски разделили? — съязвил Сириус, раздраженно ероша волосы. Джеймс схватился за лицо и посмотрел на Римуса.

— Мерлин! — выпалил Джеймс и побежал вслед за Питером.

— «Бабуин?» — это я то? — возмущался черноволосый парень.

— Ну если верить надписи, то и Джеймс.

— Хватит ржать, Рем, — уже бесился Блэк.

— Какой урод это сделал? — выскочил Джеймс.

— Ну, наверное, тот, кто так же вчера проснулся с прекрасным лицом, — спокойно ответил Римус, — думаю не стоит говорить…

— Да, не стоит, — раздражённо прервал его Сириус.

Лица ребят были полностью зелёного цвета, а на лбу у Джеймса и Сириуса красовалась надпись — «Бабуин с метлой».

Как только ребята перепробовали все контрзаклятия и не смогли придать своим лицам прежний вид, они угрюмые вышли из комнаты. И только мародёры спустились с лестницы, как их ослепила вспышка и громкий щелчок.

— Ну вот, капитан, утешительная открытка для слизеринской команды готова, — раздался голос Гидеона.

— Отлично! Никогда не думал, что скажу это, но вам к лицу зелёный, — раздался голос капитана. В гостиной собрались все старшекурсники, что на днях бурно отмечали победу над пуффендуйцами и впоследствии жертвы очередной выходки мародёров.

— Ладно, ладно… мы поняли, — буркнул Джеймс.

— Вот и славно, не опаздывайте на тренировку. Впереди игра со Слизерином! — подмигнул им капитан и, взяв за руку свою девушку, ловца команды, вместе с остальными покинул гостиную.

— Эй, а контрзаклятие? Мы уже всё перепробовали.

— Ах да, сейчас, — сказал Фабиан, нацелив на третьекурсников палочку, но замер.

— Ты чего, Фаб? — спросил у того брат.

— Подожди. Это ведь ты должен был посмотреть контрзаклятие!

— Я? Ты, наверное, забыл, но это ты должен был найти его.

— Я искал само заклинание!

— У нас его нет! — дружно радостно сказали близнецы, развернувшись к мародёрам. Они явно наслаждались лицами четверых друзей. К ним подошёл Лонгботтом и, сдерживая смех, произнёс:

— Самостоятельное решение проблем — это путь саморазвития, — кажется, так говорила моя бабушка.

Беднягам мародёрам пришлось двое суток ходить позеленевшими лицами, отчего ученики Хогвартса не переставая смеялись и веселились. Особенно счастливыми были слизеринцы. Эти дни были отмечены громким смехом двух лучших друзей, рыжеволосой девочки и всегда угрюмого мальчика. А Мари была довольна своим выбором зелёного цвета, когда подсказывала близнецам книгу с заклинаниями.

Это ненадолго, но укротило пыл и задор мародёров, но только ненадолго.

Два месяца упорной работы и учёбы были позади. Сегодня замок был мрачен, как и предполагалось в день Хэллоуина. Все приготовления были проведены мародёрами, и сейчас они в предвкушении ждали отмщения. Праздничная речь директора по случаю праздника подходила к концу. Вдруг по зачарованному потолку что-то ярко сверкнуло. Мари встрепенулась.

— Молния, — прошептала та, — молния. — Уже чуть громче произнесла она. Трое друзей посмотрели на подругу.

— Потолок ведь отражает, то что происходит снаружи, верно? — уточнила у них Мари, и те переглянулись и поняли, о чем она говорит, тут же в один голос выпалили:

— Гроза!

— Надо срочно бежать.

Директор закончил свою речь словами: да начнётся пир! И поднял руки. Четвёрка слизеринцев, пригнувшись, вылезли из-за стола, и тут началось шоу. Из тыкв, что украшали стол, на сидящих учеников обильно брызгала зелёная вонючая жижа. Раздался писк, крик, началась массовая паника.

— Это… это сопли тролля! — послышалось из толпы. Половина зала была занята этими соплями. На что остальная часть толпы, не тронутая злой шуткой, смеялась.

Сириус посмотрел на стол слизеринцев. Ему как никогда хотелось увидеть лица перепачканных и сердитых Регулуса и Блайм, да и перекошенное лицо Барти, которого он невзлюбил ещё с первого курса. Но в скоплении негодующих он с трудом увидел тех, кого искал. Четверо слизеринцев уже встали во весь рост и куда-то торопились, спешно покидая зал. «Странно, но на них даже не попало, а ведь тыква стояла прям напротив них. Видимо, ушли раньше. Но как узнали? Или не знали? Странно… И куда это они так торопятся?!» Дурное предчувствие вновь закралось в его душу тревожными мысли о брате, как и всю последнюю неделю, но сегодня он решил действовать. И он обернулся к другу, дёргая его за локоть.

— Поттер! Ты дурак, безмозглая кочерыжка, олень тупоголовый, ненормальный придурок, — гневно говорила Эванс, сопровождая каждое ругательство ударами по его плечу сумкой Алисы.

— Джеймс, Джеймс, эй… — пытался привлечь внимание Сириус. Тот обернулся и перестал ржать только после сильного толчка в плечо.

— Что? — почти кричал, пытаясь заглушить общий гам, друг.

— Карта! Она при тебе? — не боясь, что кто-то услышит, крикнул Блэк. Друг покачал головой.

Недолго думая Сириус ринулся вслед за слизеринцами. Он давно заметил постоянное напряжение у Регулуса, тот казался немного потерянным. Так было редко, но старший брат знал, что с ним происходит что-то серьёзное и даже опасное. Так было, когда Белла, кузина мальчиков, показывала младшему тёмномагические заклинания на какой-то кошке, впоследствии кошка умерла. А Регулус долгое время был бледным, как парадная рубашка, и мучался кошмарами следующую неделю. Сириус взбесился и серьёзно поругался с кузиной и на правах наследника выгнал кузину из дома, отчего был сильно наказан матерью. Гриффиндорец заметил изменения и в Блайм, она стала растерянной, и если раньше иногда избегала шутки мародёров, то сейчас по невниманию пропускала, а на уроках её рука не часто поднималась для правильного ответа. Что-то происходило, хоть и подметил это один лишь Сириус, но он точно был уверен в своей интуиции. А сейчас ребята явно были чем-то взволнованы и даже светились от счастья.

— Регулус! — быстро догнал слизеринцев гриффиндорец. Все тут же обернулись, посмотрев на запыхавшегося парня.

— Я вас догоню, идите!

— Поторопись, Реджи! — сказала Мари, посмотрев на друга, избегая пронзительных глаз его старшего брата. Когда друзья ушли, Сириус подошёл ближе.

— Ты что-то хотел, Сириус? — спросил ровным тоном младший.

Регулус открыто смотрел в глаза брата, который на голову превосходил его по росту. Серые глаза обоих были так похожи, что лишь немногие могли разглядеть разницу их оттенков. Младший брат подметил странность во взгляде старшего, он излучал искреннее беспокойство. Так и есть, Сириус всегда великолепно скрывал эмоции, как и положено воспитанному в аристократической среде юноше, но сейчас глаза выдали его. В них Регулус на долю мгновения увидел тот же знакомый отблеск, который всякий раз появлялся в раннем детстве, когда маленький Регулус был напуган или расстроен, а Сириус сразу же приходил узнать причину. И даже сейчас голос брата прозвучал практически так же, как и в детстве.

— Рег, что с тобой происходит? Скажи мне! — по-отцовски мягко спросил старший брат.

Регулус немного опешил — последние два года брат не проявлял такой опеки, но ему это очень понравилось. «Значит, он всё ещё заботится обо мне». Сириусу показалось, что младший брат силится скрыть смущение, чувство вины и радости. Но он совладал с собой и спокойно ответил:

— Всё хорошо, Сириус… Но сейчас меня ждут друзья. И… спасибо, что спросил, брат! — мягко улыбнулся Регулус и поспешил вслед за друзьями.

Сириус рассеянно попрощался. Но с подозрением и беспокойством смотрел, как младший брат уходит прочь, сворачивая за угол. Дав фору брату, он всё же последовал за ним в подземелье и увидел, как Регулус скрылся в гостиной своего факультета.

«Куда же вы спешили?», — раздумывал гриффиндорец поднимаясь к себе в гостиную.

— Фух, надо спешить, — Кейт открыла чемодан и протянула каждому по чаше, закрытой плотной тканью.

— Ну что, все готовы? Обратного пути нет.

— Мы всё решили, Кейт, не волнуйся.

— Вместе, — сказал Барти.

— Идите за мной, — позвала Мари. И повела всех на восьмой этаж через потайной ход. Она шла, опережая всех, и успела пройти три раза у стены, и когда дверь появилась, ребята вошли в коридор.

— Идёмте, здесь нас не потревожат и не найдут.

Ребята зашли в большое помещение, оно не было холодным и тёмным, скорее, наоборот. Стены были тёплых оттенков, а факелы по всему периметру согревали помещение, вся атмосфера дарила спокойствие и уют. Друзья встали по центру в круг и посмотрели друг на друга.

— Не следует выказывать не малейшего страха, — повторила Мари, и друзья кивнули.

Каждый открыл свою хрустальную чашу, в которой был глоток кроваво-красного цвета. Слизеринцы заученным движением расположили кончик палочки напротив сердца и вслух произнесли «Amato Animo Animato Animagus» и выпили зелье.

Тем временем в спальне мальчиков сидел Сириус и с жадностью изучал карту, этаж за этажом, пролёт за пролётом. Но нет, их нигде не было видно, хотя он точно увидел, как те зашли в гостиную. Волнение за брата стало более сильным. В комнату зашли ребята.

— Эй, ты куда убежал?

Сириус все рассказал, и уже вчетвером они стали рыскать глазами по карте.

— Карта никогда не ошибается. Что же это?

— Может, ушли в Хогсмид?

— Думаешь, им известен ход? Да и зачем?

— К тому же если бы каким-то странным образом они знали о проходе, то не успели. Путь от подземелья до третьего этажа неблизкий, да и по туннелю долго идти, мы бы заметили.

В комнату настойчиво постучали, Сириус быстро произнёс слова над пергаментом и спрятал его под подушкой.

В комнату влетел злой испачканный староста.

— К Макгонагалл! Живо!

На восьмом этаже Барти кое-как стоял на ногах, плотно прижимая руку к груди, Мари, как и Кейт, упала на колени, обе обнимали себя руками и стиснули зубы от боли, Блэк дошел до стены и опёрся на неё, схватился за голову, а красивое лицо перекосилось от напряжения. Обжигающая боль пронзила их тела, внутри всё клокотало и раздирало, сердце уже бешено колотилось двойным сердцебиением. В голове появился образ животного, в которое предстоит превратиться. Каждый из них отчетливо сконцентрировался на этой сущности. От агонии из глаз текли слёзы, но они перебарывали эти чувства, стойко стремясь к достижению цели, отринув страх. Всецело доверившись ощущениям, ребята трансформировались в тех животных, что плотно засели в их сознании. Боль прекратилась, двигаться не хотелось, поэтому в комнате повисло молчание, а четыре животных мирно лежали, приводя дыхание в порядок.

— Как все прошло? — спросила Кейт, но испугалась, потому что не издавала не звука.

— Боль исчезла…

— Может, мы где-то ошиб… — не успела закончить Мари, как увидела перед собой волчицу. Затем оглянулась по сторонам.

— Все получилось… — ошарашенно ответил Рег, смотря по сторонам.

Они повернулись к единственному зеркалу, что любезно предоставила комната. Животные подошли ближе к огромному, во всю стену, зеркалу. И в отражении на месте друзей стояла странная компания.

— Ирония судьбы прямо, мой брат оборотень, а моя анимагическая форма волчица, — красивая волчица со светлой мягкой шерстью, как цвет её волос, а зелёные глаза всё такие же человеческие. Она обнажила острые белые клыки и повертела хвостом. Животное ещё не было взрослой особью, будто отражая юный возраст девочки.

— Ты посмотри на Мари, такая милаха, — засмеялся Барти.

— Мдааа, очень неприметный зверёк, — сказала брюнетка, отчего все рассмеялись. — Эх… видимо, это судьба…

В зеркале на месте Мари стояла молодая, ещё неокрепшая полностью львица. Красивая и, как заметил друг, милая, нет, ещё не статная, а просто милая. Внушительные лапы с острыми когтями, длинные усы, короткая шерсть тёмно-коричневого цвета, а в пасти устрашающие клыки. Но глаза так же сохранили свою человечность — как отражение внутреннего состояния.

— Да, Мари, а Рег прям и не изменился — породистый кот, привыкший к роскоши, — протянула Кейт.

Регулус выглядел просто великолепно — угольно-чёрный кот с мягкой короткой шерстью, которая переливалась глянцем от света факелов, а невообразимо-серые глаза красиво оттеняли мордочку.

— Это же я! Учитесь, ребята! Я мастер маскировки! — чуть высокомерно сказал Рег. Демонстративно не забывая вертеть хвостом, чёрный молодой кот деловито прошёлся вдоль зеркала… Но увы, не заметил, как львица выставила лапу, и он с задранной мордашкой врезался в лапу и отскочил назад. Все прыснули, издавая странные звуки, похожие на смех.

— Нет, но круче всех у нас Барти, — торжественно объявила Мари. Поднимая лапу, на которую запрыгнул красивый сокол соломенного цвета, так же схожего с цветом волос юного мага. Крючковатый клюв, глаза тёмные, крылья большие. Дополнилось всё это цепкими жёлтыми когтями. Барти красиво приоткрыл крылья и резво помотал головой, а затем полностью раскрыл крылья, показывая их великолепие.

— Ну что, может, попробуешь эту прелесть? — намекнула на крылья Мари. Она подняла лапу выше, и Барти свободно расправил крылья, взмахнув ими пару раз, пробуя новые ощущения. Минуту спустя он взлетел, сначала неуверенно и неуклюже, но как только он привык к ощущениям, грациозно облетел всю комнату.

— Невероятно, я просто парю! Чувствую себя по-настоящему свободным. Как тогда, на первом курсе, только в сто раз лучше, я вижу каждую мелочь, каждого паучка.

— Только давай не про них, фу… — львица потрясла головой.

— Грозная львица испугалась паучка?

— Не нарывайся, а то не посмотрю, что мы оба из семейства кошачьих.

— Зато я милый!

— Тут я не спорю, есть немного. Ну что… попробуем вернуться в свою форму?

— Да, сфокусируйтесь на своей человеческой внешности.

Это задачка оказалась не из простых. Как ни странно, спустя минут двадцать первому удалось обернуться Барти, отчего девочки сошлись на том, что он просто часто крутится у зеркала. Трансформация происходила постепенно, и только через час и у Мари получилось полностью вернуться в свое привычное состояние.

— Не хочу торопить, — начал Барти, — но для первого раза, думаю, хватит.

Он достал палочку и, взмахнув ею, произнёс заклинание. Кейт и Рег снова стали собой.

— А… Я уже подумала, что не верну себя, — устало протянула Кейт.

— Наше счастье, что Барти нашёл заклинание, чтобы раскрыть внешность анимага.

— Если бы у ребят не получилось вернуть себе хоть какие-то части тела, то заклинание бы не помогло. А так дело практики.

— Верно, я минут тридцать избавлялась от хвоста.

— Да-да. О-о-о… Моё красивое лицо… Я скучал!

— Регулус, пахнет нарциссизмом.

— Верно, Мари, может, стукнуть его, чтобы дурь вышла?

— Кто бы говорил, Барти.

— Прости, внимание девочек делает своё дело.

— Они нагло врут и преувеличивают! — поддержала счастливая Кейтлин.

— То ли ещё будет, — Регулус усмехнулся и прищурился, поправил воротник и двинулся к выходу. Он обернулся, посмотрев на друзей, и, задержав взгляд на Мари, оттопырил локоть, поднимая бровь. Девушка усмехнулась и приняла приглашение, взяв его под руку, а вторую руку занесла над головой друга и хорошенько взлохматила ему волосы. Но мальчик даже не сопротивлялся, а был очень даже рад такому доброму жесту своей «сестрёнки».

— Я же говорю, кот, — усмехнулась Кейт.

Звонкий смех счастливых ребят окрасил хмурость и мрачность Хэллоуина — у них всё получилось. Тревоги и волнения растаяли, словно призрачный мираж, было тяжело, очень. Но безумно рискованная авантюра удалась. Барти прав, теперь нужно тренироваться, чтобы спокойно оборачиваться животным и обратно, как профессор Макгонагалл на уроках. И Кейтлин сможет быть рядом с братом в полнолуния.

— Всё же шутка вышла отменная, будут знать, кто здесь лучшие шутники! — закинув ноги на бортик кровати, заключил Джеймс.

— Шутка, то да… но вот двухчасовая промывка мозгов не очень, — ответил Питер.

— Да ладно?! Это ещё не считая отнятых ста очков с факультета и двухнедельной отработки у Филча, — заключил Римус, потирая переносицу.

— Не включай зануду, Рем, — раздался голос Блэка, который был занят картой.

— Ради физиономии Нюнчика и всех слизней стоило пойти на это.

— Верно, Джеймс.

— Ага, и зануда подружка была весьма эпична, — хохотнул Питер.

— Верно-верно. Когда она злится, она краснеет, как герб факультета, а щеки смешно раздуваются, выглядит порой даже мило, — выпалил Джеймс. После этих слов в комнате повисло молчание.

— Что? — непонимающие спросил Джеймс.

— Где же ты, братец! — прошептал Сириус, поглощенный поисками слизеринцев и на время выпавший из реальности этой комнаты. — Какого? — воскликнул гриффиндорец, когда нашёл. Друзья тут же подскочили к нему. — Минуту назад их не было и близко к подземелью, а тут они уже к нему подходят. Может, мы чего-то не знаем?

— Ещё один тайный ход?

— Мы все карты школы пересмотрели, а их немало, начиная от её создания. В школе семь тайных выходов из замка, и все они указаны на нашей карте.

— Если есть эти ходы, почему бы не создать ещё один или несколько и нарочно не указать их в бумагах?

— Рем прав.

— Ладно, допустим, но куда он ведёт? Ведь их вообще не было на территории?

— Может, мы что-то упустили?

— Или это и правда ещё один ход в Хогсмид?

— Но зачем туда? Один ведь и так есть?

— Мне откуда знать?

— И зачем ребятам идти в Хогсмид?

— Не тупи, Питер. А зачем нам Хогсмид?

— Сладкое королевство, — мечтательно ответил юноша.

— Ну да, учитывая, что слизеринка-заучка ещё та сладкоежка, — на автомате выпалил предположение Сириус, заслужив недоумённые взгляды друзей. Он не сразу опомнился, но, осознав ошибку, сделал вид, что ничего не сказал.

— В любом случае надо проверить. Может, и правда в подземелье есть ещё один тайный ход.

Как и планировали, рано утром следующего дня мародёры проверили всё подземелье, внимательно рассмотрели все стены и заглянули под каждую картину, но так ничего и не нашли. Они решили, что ошиблись в теории ещё одного тайного хода.

Сириус же успокоился, увидев своего младшего брата в хорошем расположении духа. А Мари снова включила режим всезнающей зубрилки, радуя профессоров своими знаниями.

— Регулус!

После очередного урока в нескольких метрах от мародёров стоял Регулус Блэк, он был один, без своих лучших друзей, ведь во время занятий они не могли быть вместе. И сейчас слизеринец столкнулся с гриффиндорцами в коридоре, направляясь вместе с однокурсниками на трансфигурацию. Старший брат смотрел на него с явным намерением поговорить. Парни напряглись. Сириус с Регулусом старались не пересекаться в школе. По сути, они ни разу не находились в непосредственной близости друг от друга.

Джеймс, Римус и Питер недоумевали — раньше Сириус очень редко мог окликнуть брата так открыто, поэтому сейчас друзья с подозрением смотрели на младшего Блэка, а затем переводили взгляд на старшего. Тот не сводил глаз с младшего брата, и по выражению его лица стало понятно: Сириус хочет поговорить с Регулусом наедине.

— Римус, я не дополнял, что говорил Флитвик по сегодняшней теме. Как же её… — быстро среагировал Джеймс.

— Джеймс, иногда мне кажется, что твоя память как у маленького ребёнка, хватит подставлять свою голову под бладжеры. — подхватил Римус.

— Это точно, — рассмеялся Питер.

Ребята ушли, оставив Блэков наедине. Сириус подошёл к брату, сунул руки в карманы брюк и внимательно осмотрел лицо брата, будто ища что-то. Последние дни, поглядывая на брата, Сириус ощущал странные подозрения, необъяснимые и дурные предчувствия.

— Так что вчера было?

— Вчера? Всё хорошо, проводили вечер с друзьями.

— И где же?

— Следил за нами? — приподнял одну бровь Регулус.

— Сарказм — это хорошо… Вижу, всё снова наладилось, — ответно приподнял бровь Сириус. — Блайм тоже в этом замешена?

— Признайся, ты волновался за неё или за меня?

— Значит, она в курсе, тогда ладно.

— Что, завидуешь?

— Чему? Тому, что ты нашёл мне замену в лице какой-то девчонки? — усмехнулся Сириус и, развернувшись, поспешил удалиться от пыхтевшего брата.

— Что? Тебе? Больно-то нужно! Не сравнивай себя с ней!

Сириус был полностью спокоен, видя, что младший брат снова стал прежним, как и заучка, над которой успели подшутить мародёры, дождавшись от неё реакции. Реакция была незамедлительной и котёл Питера тут же взорвался, окатив мародёров какой-то вонючей жижей.

В одном из коридоров, у кабинета по чарам, прислонившись к стене, стояла группа слизеринцев пятого курса.

— Как проходит подготовка к СОВ?

— Заткнись, Нотт, и не напоминай, — сквозь зубы простонал Малфой.

— Слышал о твоих неуспехах в зельях, Рабастан. Как собираешься сдавать зельеварение?

— У меня проблемы только в этом, а ты деградируешь во всём, как жалкий магл, — спокойно и лениво проговорил Лестрейндж.

— Эй, не сравнивай меня с этими…

— Полегче, Рабастан, а то бедняга лопнет от недостатка эпитетов, а я только надел новую форму, — Малфой брезгливо стряхнул пылинки с мантии.

— Нотт, иди выдохни, не маячь здесь.

— Нарциссы, — злобно фыркнул парень.

— У тебя проблемы? — тихо, но холодно спросил Лестрейндж, наконец оторвавшись от учебника. И посмотрел на однокурсника ледяным взглядом. И Нотт тут же замолчал, ему совсем не хотелось нарываться на неприятности со стороны Лестрейнджа. Малфой усмехнулся: ему всегда нравилось, как его друг Рабастан мог заткнуть человека одним только взглядом.

Прошедшие мимо слизеринцев третьекурсницы не сумели сдержать восторженных шепотков при виде двух умопомрачительных красавцев. Уж очень хороши собой были Малфой и Лестрейндж. Люциус усмехнулся, узнав в них наследниц чистокровных семей, и незамедлительно подмигнул красоткам, обаятельно сверкнув ослепляющей полуулыбкой. Наивные девочки тут же растаяли и захлопали длинными ресницами, обмениваясь застенчивыми улыбками. Рабастан снисходительно оглядел миловидных третьекурсниц с ног до головы. Одна из девчонок вперилась в него с восторженным выражением лица — ещё ни одна девушка не могла устоять перед его взглядом, полным пренебрежения и насмешки, но от этого ещё более привлекательным. Как и от фирменной Малфоевской ухмылки его друга.

Проходящая мимо шатенка с Когтеврана, курса с шестого, скользнула цепким взглядом по высокому и статному Лестрейнджу и зарделась. Она кокетливо поправила густые локоны и, бросив на слизеринца томный взгляд из-под пышных ресниц, стала медленно спускаться по лестнице. А юные волшебницы продолжали пялиться на слизеринцев.

— Да вы обалдели! — Нотт, стоящий рядом, выругался, а остальные самодовольно оскалились.

— Кажется, чья-то самооценка скатилась… — усмехнулся Крэбб.

— Я ведь посоветовал тебе не маячить здесь.

— Чтобы вы продолжили совращать малолеток?

— Леди сами этого хотят! — насмешливо протянул Малфой, почти не размыкая тонких губ и провожая девушек взглядом. А те только и делали, что оборачивались.

— Что бы сказали их отцы? — скептически посмотрел на них Крэбб.

— Они бы из кожи вон лезли, чтобы сосватать своих принцесс нам.

— Как жаль, что наш блондинчик уже занят…

— Эта должность занята, а я ещё свободен, — оскалился Малфой. — И, как ты видишь, девушек это устраивает.

— Кто-кто, а Люциус своего никогда не упустит. — фыркнул Крэбб.

— Да, но сейчас не до этого. Отец будет недоволен если хоть один предмет завалю, — высказался Малфой.

— А мне просто совесть не позволит, — ровно сказал Лейстрейдж.

— Совесть? Скорее гордость, — усмехнулся Малфой. — Слышал, Рудольфус получил все превосходно по СОВ.

Молодой человек с красиво и слегка небрежно уложенными тёмными волосами недовольно цокнул языком, скрещивая руки на груди.

— Не знал, что ты так мной интересуешься, — приподняв одну бровь, сказал Лестрейндж, — прости, но я пока не планировал обручаться.

От надобности что-либо отвечать Малфоя спас грохот упавших книг. Обернувшись на звук, они увидели, что несравненная Блайм уронила книги из-за несносного полтергейста. Крэбб и Нотт прыснули, злорадно рассмеявшись, как и Пивз, а Малфой стал аплодировать с торжествующей усмешкой на лице.

Мари посмотрела на старшекурсников, окатила их холодным равнодушием и стала собирать книги. «Ну конечно, так везти может только мне…» — подумала Мари, прикусив нижнюю губу, — «сначала, пергамент с эссе забыть, потом Блэк с Поттером разлили мои чернила, Пивз, а теперь эта унизительная сцена…». — Мельком оглядевшись вокруг, Мари оценила ситуацию и успокоилась — заканчивалась перемена, в коридоре достаточно народа, и скоро здесь будет Флитвик.

— Какая встреча… Где же твоя влиятельная охрана, Блайм? — растягивая слова, сказал Малфой, оторвавшись от стены, и стал хищно подходить к своей жертве.

— Чтобы проучить тебя, мне охрана не нужна, — равнодушно ответила Мари.

— Я бы на твоём месте боялся оставаться одной, — хищно продолжил Малфой, он подошёл достаточно близко и смотрел на третьекурсницу сверху вниз.

— Я сама буду решать, как мне поступать, и мне плевать на твое ничтожное мнение, Малфой.

— Кем ты себя возомнила? Чтобы так разговаривать со мной?!

— Верно, что это я? С пустым местом даже не разговаривают, — спокойно продолжила Мари, сегодня был тяжёлый день для неё, и общество Малфоя только усугубляло ситуацию.

— Да ты редкостная гадина, Блайм. Неужели ты ещё не поняла, что тебя не трогают только из брезгливости, а твои дружки с тобой только из жалости?! Ты — никто, грязь! И всегда будешь там, — брезгливо сморщившись, кивнул на пол, где, присев, Мари поднимала последние книги, — где твоё место. Поганая грязнокровка!

Мари спокойно встала во весь рост, показывая прямую осанку и полное отсутствие злости от оскорбления. Она прошла вперёд, игнорируя старшекурсников, стоящих рядом, когда парни оказались у неё за спиной, она незаметно взяла в руку палочку. Малфой оскалился, правда, почувствовав себя пустым местом, это очень бесило его, девочка всякий раз просто игнорировала его.

— Эй, я с… — начал блондин и сделал шаг по направлению к ней, но его перебили.

— Блайм, подожди. Вот ещё одна книга, — спокойным шёлковым голосом сказал Лейстрендж и плавно подошёл к Мари.

Девочка остановилась, обернулась к нему и взяла книгу, которую он протянул ей.

— А я думала, ты решил вспомнить травологию за третий курс, — сказала Мари и спокойно посмотрела ему в глаза. В тёмных омутах девушка не смогла ничего прочесть, но взгляд не отвела. Она видела, как одна из книг была левитирована в его сторону. Как и парень заметил палочку в её руке.

— Это лишнее, — один из уголков его губ пополз вверх, и на лице парня появилась полуулыбка. Он всё таким же мягким голосом продолжил: — Пятый курс, подготовка к СОВ, мы немного грубы…

— Не стоит обвинять экзамены в отсутствии манер. Благодарю за книгу. Мне пора, — спокойно ответила Мари, не прерывая зрительного контакта с собеседником, будто он в коридоре один. Подол мантии взлетел, когда гордая девочка развернулась и пошла дальше. Малфой вскипел из-за полного игнора своей личности. «Высокомерная грязнокровка. Это у меня манер нет?!»

— А ну стоять, безродная! — гневно прошипел блондин и решительно пошёл за ней. Но запнулся и рухнул на каменный пол.

— Ирония судьбы, Малфой… пара минут — и ты уже лежишь у чьих-то ног, — лениво повернув голову, сладко протянула Мари, копируя манерность блондина.

В коридоре у класса уже собрался народ, а это значит, профессор тоже скоро будет здесь. Мари продолжила свой путь под короткие смешки окружающих. Малфой выругался. Лестрейндж вытянул руку, останавливая порыв Нотта ринуться за третьекурсницей, и тот не сделал ни шагу, в отличие от Крэбба, который тут же повалился на пол. Нотт удивился и посмотрел на свои ноги, шнурки были завязаны между собой у всей компании. Он выдохнул, мысленно благодаря блестящий ум Лестрейнджа, который задумчиво смотрел вслед худощавой фигурке Мари, уже умчавшейся вниз по одной из лестниц.

— Она совсем страх потеряла! — встал Малфой и нервно стал отряхивать одежду. — Даже не реагирует!

— Просто она выше этого, — Лестрейндж небрежно взмахнул палочкой, проговорив контрзаклятие.

— Я что, только что услышал нотки одобрения? Рабастан, она грязнокровка! — пылко, но не повышая тона, высказался Малфой. После его слов все пытливо посмотрели на Лестрейнджа.

— Вот именно, Люциус, и только рядом с этой грязнокровкой твои мозги отказываются соображать, — спокойно и холодно ответил Лестрейндж, переводя стрелки.

За окном стремительно темнело, многие возвращались в комнаты, уставшие от долгого тяжёлого дня, а весельчаки Хогвартса были полны сил и энергии, они весело играли в взрывные карты на желания. И, кажется, один из парней явно проигрывал.

— Твою химеру, что за дела…

— Давай-давай, Сириус, умей проигрывать, — смеялся Джеймс.

— Ладно. Итак, мистер Поттер, каким будет ваше желание.

— Господа мародёры, всем известно, что завтра один из нас станет на год старше. — Поттер затих, а интрига нарастала. — И я тут увидел прекрасную картину — целующиеся парочки.

— Да ну, ты что, — перебил его Сириус.

— Проиграл? Сиди теперь и слушай, — пресёк возмущения друга Римус. А Питер уже хохотал.

— Итак, желание. Сейчас вы, мистер Блэк, пойдёте к библиотеке и поцелуете первого, кто выйдет из храма знаний. — Тут уже и Римус не смог удержаться от смеха.

— Вот же засранцы! — выругался аристократ.

— Это ещё не всё, ты должен будешь запечатлеть этот момент.

— Что?

— А что? Нам нужны доказательства.

— Да вы извращенцы, господа!

— Это важный этап в жизни нашего друга, мы должны запечатлеть этот момент, — продолжал Джеймс, давясь смехом. Сириусу и самому стало смешно, он взял колдоаппарат, подаренный дядей Альфардом, и остановился у дверей.

— Я потом запечатлею тот момент, когда ты поцелуешь занозу Эванс, — пошутил Блэк.

— Фу… Ты что? Да никогда! — вскочил Поттер на ноги, но его щёки предательски порозовели.

— Не зарекайся, дружище, — подтвердил Римус. И в него полетела подушка от Джеймса, которую тот ловко поймал. А Сириус успел выскочить за дверь и поспешил на задание: «быстрее начнёшь, быстрее закончишь».

— А я предлагаю последовать за нашим другом! — прищурив глаза, сказал Джеймс и расплылся в улыбке.

— Думаешь, стоит?

— Конечно, а то он сейчас начнёт выбирать кандидаток.

— Как хорошо, что я сегодня не пошёл в библиотеку, — вздохнул с облегчением Римус.

— Вот-вот, будет интересно, — доставая мантию-невидимку, сказал Джеймс с усмешкой.

Тем временем в библиотеке сидело не так уж и много людей. Одна из них — Мари Блайм со своими друзьями.

— Что будешь делать с Малфоем? Он ведь опять нарывается.

— Я ему уже ответила.

— Как по мне, слишком мягко. Но как знаешь.

— Всё, я сдаюсь. Эти звёздные карты мне уже мерещатся! — заныла Мари, — и зачем так много задавать?! Я хоть и зубрилка, но не настолько же! — её друзья смеялись, что-что, а этот предмет давался ей тяжелее всего.

— Хватит усердствовать, иди отдыхай. Ты и так за троих учишься, зубрилка ты наша, — весело сказал Барти, потрепав её за щеки.

— Пусть тебе приснятся звезды! — добавил Регулус с усмешкой на лице, на что Мари показала ему язык.

— Иди отдыхай, я скоро буду.

— Ладно, до встречи, спокойной ночи, мальчики, — попрощалась Мари.

Она совсем не ожидала встретить «звезду» так быстро, но в этот момент за дверью уже стоял именно Сириус.

Неподалёку притаились остальные мародёры под мантией-невидимкой. Вдруг дверь издала звук, Сириус стоял в этот момент спиной к двери. За ручку потянула белокурая гриффиндорка — Марлин Маккинон. Она чуть приоткрыла дверь, но так и не переступила порог, опомнившись, что не дописала задание, поспешила вернуться, уступая дорогу темноволосой слизеринке.

Сириус замер в тот момент, когда дверь полностью открылась, всё так же продолжая стоять спиной. В тихом коридоре раздался стук каблучков.

Ровная спина, немного кудрявые и чуть длинные чёрные волосы. «Блэк. Час от часу не легче. Мало мне астрономии?» с досадой подумала Мари. Звук её шагов затих, гриффиндорец натянул обворожительную улыбку и повернулся к своей цели.

Сердце замедлило своё движение, а улыбка исчезла с лица, но он был хорошо выдрессирован своей матерью, и лицо не отразило весь спектр эмоций. У дверей остановилась Мари Блайм.

Девочка в очках, зазнайка и выскочка, гордячка, подруга его брата, с невероятно глупой и порой счастливой улыбкой, что невероятно злило его. Одним словом — слизеринка, «странная слизеринка».

Как всегда, на ней школьная форма, купленная явно с рук, но она опрятна, маленькие аккуратные туфли на низком каблуке, за спиной бордовый рюкзак, а в руках неизменно книги.

Тёмноволосая девочка в этом году была без толстых кос, а с короткими волосами, что к концу дня были немного растрёпаны, а круглые очки, смешно сидевшие на ней, только подчеркивали её образ заучки. Немного бледная кожа, ровная осанка, хоть и видно, что уставшая. Большие голубые глаза, а ресницы пышные и короткие. Всё те же веснушки и аккуратные небольшие губы, без блеска, естественные. «Странная, девочки уже пользуются блесками, но эта дурочка нет… Идеальный вид зубрилки». Все эти мелочи он заметил ещё тогда, в тёмном и душном кабинете с горящими портьерами, когда слизеринка, испугавшись, крепко схватила его за запястье.

В глазах Мари читалось удивление и растерянность, но всё это сменилось холодным равнодушием, девочка быстро отвела взгляд и продолжила движение. Она напряглась. «Если здесь он, то где-то рядом остальные трое», — подумала Мари.

Мари проходила рядом, а Сириус так и остался стоять, «Поцеловать? Её? Она нянчится с Регулусом, подтирает сопли Нюнчику, смеётся с Краучем. Слизеринка… — негодовал гриффиндорец, — Джеймс, я тебе это припомню… Ладно, спокойно. Я Сириус Блэк! Для меня это пари, проще простого! Подумаешь, поцеловать девчонку, которая меня бесит. Надо действовать и быстро забыть об этом, как и общение с ней», — решился Блэк.

Когда Мари поравнялась с гриффиндорцем, он сделал пару шагов к ней, дёрнул её свободной рукой за локоть, разворачивая к себе, на что девочка лишь еле слышно охнула.

Волосы слизеринки немножко взлетели, и от них повеяло душистым ароматом полевых цветов. Кажется, он перестарался, её лицо оказалось слишком близко. Он смотрел на неё сверху вниз, девочка доставала ему лишь до подбородка, как и тогда в классе по уходу за магическими существами.

— Блэк?.. — неуверенно спросила Блайм, не понимая, что от неё хочет юноша и в чём уловка.

Сердце забилось быстрее, колотясь о рёбра, зрачки расширились, чувства обострились. По спине пробежались мурашки, как электрический разряд, то ли от холода, что сквозил по коридорам замка, то ли… да Мерлин знает от чего! Всё вокруг будто сговорилось: красивый и мягкий лунный свет из больших окон, пламя в факелах стало тусклее, а в коридоре не души. Ни вечно болтающих портретов, ни призраков, ни непоседливого Пивза. Только эти двое — неудавшиеся друзя, что неразрывно смотрели в глаза напротив. Это всего лишь глупое желание Джеймса. Так почему же вся атмосфера этого злосчастного таинственного коридора диктует свои собственные правила?

Мари попыталась сделать шаг в сторону, но не успела. Сириус стремительным движением склонился ниже и коснулся её губ поцелуем, робким и неуверенным.

Запах карамели ударил в лицо, нежно пьяня. Гриффиндорец почувствовал тёплые и мягкие губы, их поцелуй был нежным, целомудренным. Жар прильнул к щекам и разлился приятным теплом по всему телу. Секунда... две... три… Рука с камерой ослабла, и новый аппарат выскользнул из пальцев мальчика.

— Акцио колдокамера, — прошептал стоявший неподалёку Джеймс. И камера не успела встретиться с каменным полом, полетела в пустоту. Он поймал её рукой, что показалась из-под мантии-невидимки. Драгоценности его семьи. Джеймс нажал на камеру и запечатлел момент, приглушив звук и яркость вспышки.

Глаза Сириуса были закрыты, ему нестерпимо захотелось узнать, закрыты ли глаза Мари, но он сдержался, боясь встретиться с глубиной небесных глаз. И захлебнуться в собственном смущении. Хрупкость этого момента убаюкивала и заставляла таять в таком стыдливом, но чарующем напряжении.

Вдруг дверь библиотеки эгоистично заскрипела, будто безжалостный палач исполнил приговор, разбив хрустальность этого мгновения. Пара резко отпрянула друг от друга на приличное расстояние, не смея посмотреть в лицо напротив. Боясь обжечься.

Проморгав пьянящую пелену с глаз, Мари окончательно пришла в себя, от этого лишь щёки заалели ещё сильнее. Она стремительно развернулась. Её мантия негодующе взмыла вверх, обдав легкой прохладой. Девочка быстро шла по коридору, стуча каблуками. Не оглядываясь и не смея даже слегка повернуть голову, старалась поскорее уйти, исчезнуть с его глаз, добежать хотя б до поворота.

Из библиотеки вышли двое. Старшекурсник, заметивший сцену, усмехнулся, а его девушка улыбнулась, и они ушли, оставив, как они думали, мальчика одного.

Забежав за угол, Мари прислонилась к холодной стене, чтобы остыть, да и ватные ноги отказывались идти дальше. Её рука машинально взлетела вверх и пальцами прикоснулась к губам. «Что? Что это было?» — Сердце всё ещё отстукивало быстрый ритм. И тут, словно кувалдой по голове, послышался смех.

Из-за спины Сириуса, который до этого провожал девочку взглядом, раздался пронзительный смех друзей и неодобрение одного из них.

— Ну ты дал, Сириус! — схватившись за сердце, начал Джеймс, усмехнулся и повертел в руках камеру. — Что, настолько понравилось, что руки отказали?

— Я просто подумал, что с твоего ракурса будет видно лучше, — с усмешкой ответил Сириус, пряча руки в карманы. Он надел маску аристократа, успокаивая собственное сердце.

— Да уж, тебе не повезло, что именно слизеринка-заучка вышла первой, — продолжил Джеймс.

— Достаточно, иди и извинись за этот поцелуй. Из-за глупого желания Джеймса она теперь в смешанных чувствах, — начал поучать Римус.

— Думаю, это и так понятно, никто в здравом уме не сделал бы этого, — наигранно отшучивался Сириус. — Пусть спасибо скажет за такой подарок судьбы.

— Эх, а я надеялся на Нюнчика. Но и это выглядело весьма эпично, — продолжал ржать Джеймс.

— Да-да, было трогательно. Я даже поверил, — поддерживал Поттера Петтигрю. На что Римус закатил глаза. «Прости нас, Мари. Я пытался вырваться, но Джеймс упёрся и не пускал».

— Слушай, а может, и правда? — остановился Джеймс, — Сириус, может, она тебе правда нравится?

На этих словах сердце Мари замерло. Она крепче прижала к груди книжки, а в уголках глаз уже блестели слёзы.

— Что? Да никогда! Ты же её видел: очкастая, стрёмная, постоянно с книгами, вредная гордячка, да ещё и слизеринка. А мне хватает общения с целой семейкой слизеринцев. Умные девушки это зло!

— Эй! — послышалось от Римуса и от Джеймса, который был в очках, как и девочка.

— А что? Я говорю правду! — задрал нос Сириус, но в груди кольнуло, и он почувствовал себя неловко и даже виновато. Глаза бегали, мозг быстро соображал, сейчас хотелось побыть одному. Обдумать всю ситуацию, но не хотелось ничего показывать друзьям.

— А теперь серьезно! — сменил интонацию Джеймс, и Сириус напрягся. — Каково это — целоваться с девчонкой в очках? Не мешают? — минутное недоумение друзей, и все посмотрели на Джеймса.

— Что? Просто… интересно! — стушевался мальчик, друзья прыснули.

Мародёры весело звонко смеялись, будто только что провернули грандиозную шутку. Их голоса стали отдаляться, а за поворотом совсем затихли.

Мародёры довольно часто подшучивали над Мари, поэтому она была готова. Но только не к такому. «Значит, на спор? Желание?.. Что и требовалось доказать… Придурки нерадивые. Джеймс, ты бесчувственная скотина! А ты… ты высокомерный индюк!.. Глупое сердце. Прекрати, прекрати трепетать. Это очередная шутка!.. — и если минуты назад ей было жарко, то сейчас невыносимо холодно. — И почему слёзы. Мамочка, почему так горько на душе? Почему только что мне было так тепло и приятно, а сейчас так мерзко и холодно?». Она пыталась сдержать подступившие слёзы, но те предательски потекли тонкими струйками по щекам, Мари не плакала от стычек с Малфоем и его дружками, но эта ситуация вывела из равновесия. Как будто у тебя появились крылья, а затем их резко вырвали. «Джеймс, почему ты такой жестокий?»

Постояв ещё немного, Мари почувствовала, что коридор стал каким-то тесным и душным. Самое время окунуться в прохладу родного подземелья.

Позже в спальне мальчиков Сириус долго не мог уснуть, вспоминая голубые глаза и ураган чувств, что они вызвали. Прекрасно понимая, что ни одна шалость мародёров не вызывала подобного. А ещё он представлял версии поведения Блайм на следующий день.

«В этом году, кажется, мой день рождения будет незабываемым», — усмехнулся Сириус, глядя в темноту. Сейчас, в полной темноте и тишине, он позволил себе ещё раз на мгновение вернуться в коридор библиотеки. Снова появился приятный трепет в сердце, что-то мягкое и очень тёплое. Это тепло хотелось сохранить как можно дольше. И он так и уснул с приятной улыбкой на устах.

За изумрудным шёлковым пологом мирно лежала девочка, её щеки снова пылали, а мысли и воспоминания роем проносились в голове. Ей стыдно было признать, но тогда в коридоре её усталость ушла на второй план. В тот момент ей хотелось просто тепла. Которое так любезно дарила рука Сириуса. Но, к сожалению, эта рука притянула её в водоворот злостной шутки. Не больше и не меньше. И Мари снова вспоминала о том, что сказал о ней Блэк. Острые слова, что резали на кусочки.

«Нужно просто забыть, никто не придал этому значения, просто шутка, да, нужно забыть, как страшный сон», — дала себе установку Мари и съела четвёртую карамельку.

С утра Сириус проснулся от шумных поздравлений. Веселье и подарки — это было незабываемо. Для аристократа это было полной противоположностью празднику в стенах родного дома. Поздравления слышались ото всех, будто каждый в Хогвартсе знал о дне рождения Сириуса Блэка. Но он ждал ещё чего-то…

Очередной урок закончен, и сейчас мародёры шумной компанией шли на обед в большой зал, а Сириус, заметив мантии факультета Слизерин, снова вернулся к своим мыслям. Сегодня по расписанию не было совместных уроков со Слизерином, а на завтрак Блайм так и не пришла. «Может, ей неловко? Да, верно, она наверняка смущена. Интересно, как сильно она будет краснеть?!» — Сириус поднял уголки губ в довольной полуулыбке. Зайдя в большой зал, он оглядел стол ненавистного факультета. И наконец-то заметил нужного человека.

Сириус остановился. Изумление в его глазах приобрело тёмно-серый оттенок. Пристально глядя на Мари, — «она так же непринуждённо смеётся, будто ничего и не было», — то ли от облегчения, то ли от разочарования подумал он и, изогнув губы в странной усмешке и распрямившись, пошёл дальше к своему столу.

Друзья весело обсуждали, как ещё с утра отправили Филчу подарок с кучей навозных бомб. Жизнь продолжалась своим чередом, некоторые девочки не стеснялись и подходили поздравлять Сириуса, даря комплименты и даже поцелуй в щечку.

Сириус то и дело кидал взгляд в сторону чужого стола, совсем не замечая очередного показного выступления Джеймса, и из-за этого попал впросак. Лучший друг, желая привлечь как можно больше внимания, начал жонглировать яблоками. Восхищенные девочки и мальчики глядели на него со всех сторон. Но тут что-то пошло не так, и одно яблоко упало на стол и опрокинуло блюдо с хлопьями. И как назло, они попали прямо на лучшего друга, тот резко вскочил из-за скамьи и начал отряхиваться. И снова громкий смех. Джеймс посмотрел на друга с досадой и примирительно улыбнулся, а Сириус не удержался и тоже рассмеялся. Снова мимоходом, как магнитом, Сириус скользнул взглядом. Но нет, она снова не обратила внимание. И это начинало его раздражать.

— С днём рождения, Сириус, прими шоколад и это… — раздался голос какой-то девочки, на последних её словах он повернулся к ней и был пойман чужими губами. Гриффиндорец опешил от неожиданности, а когда она отстранилась, зал уже гудел, ребята ухмылялись, одобряя поступок девочки. Лили же сделала такое лицо, будто её сейчас стошнит, на что Алиса рассмеялась, они обе не знали, что их соседке нравится один из мародёров. Ею оказалась, однокурсница Эмили. «Её губы холодные и пахнут клубничным блеском, сладко… но очень отличается от…».

И снова глаза нашли девочку в очках, которая рассказывала что-то смешное Барти и остальным. Уже почти весь зал, в том числе и Слизерин, смотрели на признание Сириусу, но не она. Мальчик сжал руки в кулаки, осознавая, что он ей совсем не интересен. И вчерашний поцелуй совсем не задел её. Она предпочла полностью забыть его, будто ничего не было.

— Слушай, Сириус. Может, прогуляемся? — спросила Эмили, залившись румянцем. Он одобрительно кивнул.

— Увидимся в спальне, — сказал он друзьям. После обеда уроков у ребят не было по причине странного скопления звёзд, по словам профессора по прорицанию. Но была и официальная версия — очередное собрание некоторых профессоров.

Но как же ошибался Сириус. Всё, что произошло, Мари видела: и то, как одна из девочек протянула ему открытку, поймав в коридоре, и то, как лучезарной он улыбнулся ей в ответ, и то, как он вошёл в зал. Она видела. Он и раньше её злил, но сегодня он её просто бесил.

«Почему девочки такие глупые? Он же павлин чистой воды! И братец хорош, они как нюхлер и золото, нашли друг друга», — пыхтела Мари, заметив цирк за гриффиндорским столом. Но следующие действия напрочь выбили все мысли из головы. Поцелуй. Она, заметив это, сразу отвела взгляд, уж очень стало неприятно. С огромным усилием она отозвалась на шутку Кейт, натянуто улыбнувшись.

Окончательно Мари отвлеклась через несколько минут, когда одна из сов сбросила перед Мари подарочную коробку, перевязанную красивой лентой. Все вокруг ахнули, а девочки с интересом посмотрели в её сторону. Вначале девушка подумала, что это подвох, поэтому перевела взгляд на мародёров, но те так же беззаботно проводили время.

— У меня нехорошее предчувствие, — высказался Барти. И двое друзей кивнули. А вот Рите Скитер и её подружкам стало любопытно.

— Ну же, чего же ты ждёшь? — слышалось с их стороны.

Мари кинула взгляд на Кейт, и та сразу её поняла, взяв в руку свою палочку. Блайм стала потихоньку открывать коробку. Ничего не происходило, Мари немножко расслабилась, а потом лёгким движением убрала крышку, что было плохой идеей.

В коробке были тёмно-бордовые ядовитые розы, а в центре — такая же ядовитая змея. Девочки, что были рядом, издали крик, на слабую долю секунды шипение показалось Мари словами "кто нарушил мой покой", а затем змея тут же кинулась на Мари. Та испугалась от неожиданности и повалилась на спину.

— Вспыхни! — быстро среагировала Кейт.

Мари оказалась на полу, страх от неожиданности спёр дыхание. Регулус, сидевший рядом, подскочил к подруге. А девчонки, что стояли рядом, смотрели на неё сверху вниз и издевательски смеялась, этот смех подхватил не весь стол, отчего смеющиеся, не почувствовав поддержки большинства, быстро замолчали.

От глаз Джеймса не укрылось, как сидевший Малфой и его дружки довольно усмехнулись. Это разозлило гриффиндорца. Глупо, конечно, человек, который тоже издевался и подшучивал над другими, а в особенности над слизеринцами, забеспокоился за Блайм. Ведь вчера и он сам так же смеялся над выходкой Сириуса, но контролировать чувства было тяжело.

Друзья помогли встать. Мари лишь на секунду опустила голову, а затем подняла лицо с наигранным спокойствием, что-то сказала друзьям и ушла одна.

В это время по территории школы шли двое студентов. Девочка постоянно о чём-то говорила, а мальчик шёл в полном молчании. Злость ушла, оставив обиду, а та то и дело подкидывала воспоминания о вчерашней встрече у дверей библиотеки.

— Послушай, а ты бы обрадовалась неожиданному, возможно, первому поцелую? — спросил Сириус.

— Конечно, это ведь так романтично! — засияла Эмили, а затем робко добавила, — тебе ведь понравилось?

— Что? — вопрос поставил мальчика в ступор. А однокурсница смотрела на него с умоляющим взглядом. И тут он понял, что каждый думал о своём. Он усмехнулся, — о нет, не думай, что это мой первый поцелуй.

Девочка надула губы от разочарования и неловкости.

— Спасибо за поздравление, но… Меня ждут друзья, — Сириус развернулся и пошёл обратно, мимо него пробежала ещё одна девушка.

— Эм, ты такое пропустила! Сиротке-слизеринке прислали в подарок ядовитую змею, — начала тараторить подруга. — Сириус на последних словах остановился. — Бедняжка от испуга упала на спину, а затем вышла из зала, представляю, как она испугалась. Жаль её, хорошая вроде девчонка. А ты… — девочки обернулись, но гриффиндорца уже в коридоре не было.

Сириус нёсся по лестницам Хогвартса, до конца не понимая, что будет делать. Но после услышанного он тут же хотел найти Блайм. Вбежав в спальню, он достал карту мародёров в тумбочке Джеймса. Потратив время на поиски нужного имени, тут же помчался обратно.

Подходя к заброшенному классу, он услышал всхлипы. В этом коридоре всегда было безлюдно, именно поэтому на первом курсе Сириус выбрал именно этот класс. Для общения с Блайм. Сейчас она здесь одна, значит, не сказала друзьям об этом месте.

Ближе к классу его опасения подтвердились, в кабинете горько плакала Мари. Его сердце сжалось, он заглянул в класс. Она сидела на полу у одной из парт. Её плечи то и дело сотрясались от рыданий, лицо закрывали руки. На долю секунды он увидел лицо, она была без очков, лицо покраснело, а на щеках виднелись дорожки слез, хоть те и были неоднократно стёрты. Никогда он ещё не видел, как она плачет.

Он терпеть не мог слёзы и жалость. Но… Как же ему хотелось подойти и обнять её сейчас, он даже порывался, но боялся. Боялся, что сделает только хуже, что она оттолкнет его. Он бесшумно сел на пол и оперся спиной на дверь. Тихо сидел рядом, слушая её рыдания. Что это? Привычка, как старшего брата, переживать за другого, или что-то другое? Странно, но сейчас он не хотел оставлять её одну, поэтому предпочёл просто остаться рядом.

Минут через тридцать в классе повисла тишина, а после он услышал тихое сопение, Сириус снова приоткрыл дверь и увидел, как девочка, всё так же сидя на полу, облокотилась на одну из ступеней и заснула. Он тихонечко зашёл и присел на корточки перед ней.

Лицо было заплаканным и опухшим. Сириус осторожно, еле прикасаясь, стёр слезинку, оставшуюся в уголке глаза. «Совсем холодная», — заметил юноша. Он достал палочку и носовой платок из кармана, стёр свои инициалы и трансформировал его в тёплый плед. Укрыл девочку, наложил согревающие чары и удалился.

Отойдя от дверей кабинета, он позвал эльфа.

— Кикимер рад служить молодому наследнику. Чего желает хозяин Сириус, — сквозь зубы проговорил эльф-домовик.

— Сделай горячий шоколад, срочно. Миссис Блэк ни слова, — строго сказал Сириус.

Эльф вернулся спустя пять минут с кружкой. Сириус снова зашёл и, предварительно наложив заклинание, поставил напиток рядом с девочкой. Кружка должна была сохранять тепло до того, как опустеет.

Прикрыв дверь класса, он остался в холодном коридоре, ярость и злость наполняли его, заставив сжать кулаки. Отыскав на карте обидчиков, он быстрым шагом пошёл к ним. Группа пятикурсников стояли во внутреннем дворе. У Сириуса не было сомнений в том, кто это сделал.

Не доходя до двора, юноша наткнулся на своих друзей.

— Эй, Сириус, ты куда пропал, мы… — начал Джеймс, но лучший друг прошёл мимо.

Поттер сразу заметил в глазах друга недоброе. И поспешил за ним, не говоря ни слова, что бы ни было, он хотел быть рядом с лучшим другом. Остальные сделали то же самое. Римус, подмечавший настроения благодаря ликантропии, тоже заметил гнев. «У меня плохое предчувствие», — подумал он, но вслух не сказал, предпочитая быть рядом с друзьями.

Мародёры во главе с Сириусом прошли во внутренний двор, где стояли Малфой, Нотт, Мальсибер и Крэбб. Не сбавляя темпа, Блэк окликнул Люциуса и зарядил ему кулаком сразу в нос, отчего тот предательски хрустнул. И плевать, что блондин старше его на два года и является старостой. Остальные не стали стоять в стороне. Завязалась потасовка между красными и зелёными, совсем позабывшими о палочках. Сириусу хотелось крушить и ломать. Удивительно, но Поттер разделял его чувства, ещё в большом зале ему хотелось это сделать, поэтому в порыве эмоций Нотт хорошо получал от Джеймса и в глаз, и в челюсть. Даже правильный Римус не остался в стороне, а Питер, вдохновлённый яростью и силой друзей, охотно принял участие в драке.

Конечно, неудивительно, что после этого мародёры получили наказание и минус сто двадцать очков за избиение слизеринцев. Но проницательная Макгонагалл прекрасно поняла благородные побуждения своих львят. Она не разделяла лишь мнения о тактике. Профессор не отдала их в руки злого смотрителя, а устроила отработку у Хагрида. Декан также наказала слизеринцев, припомнив им события прошлого года.

В заброшенном классе девочка проснулась уже вечером. Тёплый плед согревал её и дарил уют, вставать совсем не хотелось. И только минут через пять к ней пришло осознание того, что она не в своей постели, а в пыльном кабинете. Оторвавшись от подушки, она внимательно осмотрела плед на ногах, понимая, что он не должен быть здесь. Взгляд нашел и кружку ароматного горячего шоколада, и она окончательно убедилась в том, что это не ее рук дела. Она провела палочкой над пледом, и в руках у нее оказался чей-то носовой платок, она поднесла его к чувствительному носу и почувствовала запах мужских дорогих духов. Этот запах напомнил черноволосого гриффиндорца. В голове пронеслась мысль, и она посмотрела на дверь и медленно подошла к ней, но за ней никого не было.

— Нет, вряд ли это был он. Глупышка Джейн, хватит витать в облаках, прими реальность! — строго сказала она себе, но платок положила в карман, с благодарностью к доброму человеку выпила шоколад и улыбнулась самой себе.

Сейчас она и сама не знала, отчего градом лились слёзы ещё со вчерашнего вечера. На самом деле она хотела уйти с обеда, ещё когда увидела выходку с поцелуем, обида на Сириуса съедала изнутри, но с великим трудом она осталась, видимо, зря… Лишь позабавила окружающих и того же Блэка.

Мари привела себя в порядок, надела очки, достала из кармана мантии маленькую коробочку с карамельками и взяла одну. Она постоянно так делала, когда была подавлена, уставшая или рассерженная, этой привычке она научилась у отца, он всегда давал ей карамель, чтобы подбодрить и придать сил.

Покинув кабинет, девочка отправилась в комнату, где трое друзей ждали её возвращения.

— Ты хоть представляешь, как мы волновались? — начала Кейт.

— Простите, я просто… — договорить Мари не смогла, Кейт заключил её в объятия, но более крепкими стали объятия, когда к ним присоединились двое ребят. Сейчас было по-настоящему тепло и спокойно, эти объятия, пожалуй, можно даже сравнить с объятиями матери. Они так же дарят заботу, надежду, веру и любовь. Друзьям не нужны были слова, уж слишком хорошо они понимали друг друга. Именно так было и у Джеймса и Сириуса.

Мародёры вышли из кабинета декана, ссадины на кулаках и других частях тела саднили. Но вот душой они были полностью удовлетворены. Ведь в драке гриффиндорцы явно одержали победу, о чём говорили помятые лица соперников.

— И зачем ты это начал? — поинтересовался Римус. Сириус, уже пришедший в себя, сейчас не знал, как ответить, чтобы не упоминать Блайм.

— Как зачем, на подружку его брата чуть ядовитая змея не напала, он за брата переживал, та гадина могла напасть на него. — наивно ответил Питер. Римус, уловивший растерянность друга, не стал оспаривать это, думая, что этим поступком он решил извиниться за вчерашнее.

— Да ладно тебе, я, например, был не против в очередной раз избить Малфоя и его дружков, — беззаботно ответил Джеймс и убрал руки за голову.

— Верно. Зато какие перспективы… — усмехнулся Сириус.

— Верно, работай не хочу.

— Ты узко мыслишь, Римус, у нас есть официальное разрешение на прогулки в запретном лесу.

— Ах, ну да, конечно, — потерев переносицу, ответил Римус.

— Так себе перспективка, — прокомментировал Питер.

— А я доволен, Малфой сильно выбесил меня сегодня, — высказался Джеймс. — Уж очень довольная улыбка у него была за обедом. Так и просила о встрече с кулаком.

Римус закатил глаза, наигранно махнул на них рукой и пошёл вперёд.

— Я не с вами, ребят.

— О нет, не уходи, как же мы без тебя! — театрально воскликнул Сириус, протягивая в сторону друга руки.

— Подожди, любовь моя! — принял эстафету Джеймс. Оба разбежались и запрыгнули на Римуса, громко смеясь и дурачась.

— Нет, ребят, похоже, это я не с вами, — выдохнул Питер, пытаясь обойти их стороной, но тоже был пойман Джеймсом в охапку.

Ребята шумно вышли к лестницам, что меняют ход.

— Чем займёмся? — оживлённо спросил Джеймс.

— Предлагаю подкинуть девчонкам взрывные хлопушки, вот же писку будет. А потом хорошенько отметить мой день рождения, — в глазах Сириуса уже плясали чертенята.

— Это без меня, мне надо в библиотеку. А как вернусь, устроим пирушку.

— Ты серьезно, Рем?

— Именно вы потом будете серьезно просить у меня конспекты.

— Не спорю. Тогда ладно. — Джеймс и ребятам отвернулись, поднимаясь на седьмой этаж по лестнице, когда увидели, что Римус идёт вместе с ними.

— Ты же в библиотеку?!

— Но мне же надо привести себя в порядок? — буднично ответил Римус.

— И зачем это перед библиотекой приводить себя в порядок? — прищурился Джеймс.

— Ходить лохматым — это в твоем стиле, Джеймс, но не в моем, — ответил ему Римус, взлохматив волосы друга, и рывком побежал вперёд, уворачиваясь от цепких рук.

И снова крики, громкий смех и осуждение со стороны окружающих. Но никто не может запретить этой четверке наслаждаться юностью и беспечностью. Оступаться, падать, вставать и снова продолжать идти.

Человеку свойственно ошибаться, и иногда эти ошибки ведут к чему-то новому, помогают почувствовать или понять что-то действительно настоящее. И порой нужно обращать внимание не на сказанные слова, а на те, что так и не были озвучены.

«И что это? Ты даже не даёшь мне нормально злиться на тебя! Это ж надо… как можно быть таким беспечным на метле?» — вела мысленный диалог сама с собой Мари.

Когда перевалило за полночь, Мари уже была в больничном крыле. Риск быть пойманной велик, но ничего не поделаешь, спать, не проведав брата, она не могла. Так же, как в детстве, когда Джеймс падал с метлы, Мари всегда была рядом с ним, как и он с ней. В те далёкие времена они допоздна болтали. Так уж вышло, что Мари нравились сказки о волшебных существах, желательно крылатых и сильных. Джеймс напрягал всю свою необъятную фантазию, сочиняя подвиги таинственного гриффиндорца. Такие рассказы плавно переходили в мирное сопение двух детей, сжимавших ладони друг друга. Человек не может забрать боль другого человека, но быть рядом с ним и поддерживать возможно. И маленькие Поттеры это хорошо знали.

Крепкий сон, как считала Мари, одно из главных качеств Джеймса. Даже если мимо пройдёт взрывопотам, брат вряд ли проснётся, максимум перевернётся на другой бок. Поэтому сейчас она спокойно вытирала ему лоб губкой. Очередная победа далась Гриффиндору тяжело, и Джеймс был не единственным, кто попал на больничную койку. Его рука была сломана в двух местах, не считая остальных ушибов и сотрясения. У брата был жар, он весь горел, а на лбу то и дело появлялась испарина.

Сегодня она просидела здесь почти до рассвета. Стежок за стежком подштопала спортивную мантию, отвлекаясь на протирание лба Джеймса. В результате самостоятельной скромной жизни руки девочки хорошо управлялись с иголкой, а благодаря магии мантии был придан безупречный вид. Когда ночь стала отступать, Мари оставила на тумбочке пузырёк с зельем и карамель. Поправила одеяло, провела по кончикам волос рукой и невесомо поцеловала в макушку. «Поздравляю с победой и поправляйся поскорее, Джей».

После истории с поцелуем Мари злилась на брата за его выходку. Но от переживаний за него во время матча со Слизерином злость просто лопнула и растворилась. Погода в тот день была нелётная, к концу игры пошёл дождь. Ребята соперничали не только с командой, но и с силами природы. А из-за сильного порывистого ветра золотой снитч был темпераментен как никогда, не давая закончить игру. Джеймс летал неосторожно, выполняя лихие виражи и манёвры, сражался до последнего, ведя в счёте. Бладжер, ещё и ещё, вроде случайный удар битой и попытка сбросить молодого игрока с метлы отдавались острыми шипами в сердце девочки. Всё же привязанность к брату оказалась сильнее обид.

Одним спокойным вечером двое друзей беззаботно проводили время, занимаясь своими делами. Одна впала в меланхолию: перебирает струны гитары и периодически делает пометки в тетради, а другой читал книгу довольно старого выпуска. Друзья каждый день до позднего вечера тренировались, превращаясь в животных, этот процесс уже не был болезненным, но вот стать обратно человеком было достаточно тяжело. Всякий раз на теле оставались то хвост, то уши, то усы. И совсем недавно у всех слизеринцев получилось полностью вернуть человеческую внешность, затратив на это только десять минут. И чтобы отметить это, ребята решили устроить выходной.

— Ты заметила, что Малфой боится даже воду пить в большом зале? — спокойно спросил Регулус.

— Неужели его высочество боится мести?

— Вероятно. Почему не стала ничего делать?

— Думаю, с него достаточно. Сам посуди, его не поддержало большинство наших, он подрался с мародёрами, Макгонагалл назначила отработку, он шугается меня, думая, что я его отравлю, а теперь ещё с треском метлы проиграл тем же гриффиндорцам матч.

— Видимо, судьба и правда сама наказала парня… — мальчик закрыл глаза, вслушиваясь в мелодию. — Вот эта мне нравится, хорошо получилась.

Мари начала записывать мелодию в нотную тетрадь, но карандаш сломался.

— Ну вот. Реджи, подай другой карандаш, в первом ящике.

Регулус встал с кресла и открыл тумбочку у кровати Мари. Взял карандаш, ему на глаза попался платок. Он достал его и хорошенько рассмотрел.

— Почему ты хранишь платок моего брата? — прищурившись и мягко улыбнувшись, спросил Регулус.

Девочка вопросительно посмотрела на друга, переводя взгляд то на него, то на платок. Она задумалась ненадолго, а потом резко убрала гитару и встала на ноги.

— С чего ты взял, что это его? — спокойный тон её голоса изменился на настороженный.

— У меня такой же, — друг достал свой и отдал Мари оба. Они были полностью идентичны. Разница была лишь в отсутствии инициалов на одном из них.

— Ты же знаешь, нам шьют всё на заказ. Такие платки только у нашей семьи. Вот смотри, — Регулус махнул палочкой шепча слова заклинания, и стёртые инициалы снова появились. "С. О. Б." — было красиво вышиты чёрными нитями.

— Какой ужас… Он… Он видел, — тихо произнесла пораженная Мари. Она медленно присела на кровать.

— Видел что?

— Мерлин! Этот… Этот гиппогриф видел, что я плакала. Как нашёл? Стоп. Он что, с самого начала за мной шел? Какой позор…

— Да в чем дело?

— Помнишь тот день, со змеей… — Мари тут же замолчала. — Чёрт! — простонала она, — это ещё и после поцелуя…

— Поцелуя? — опешил младший Блэк. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, сестрёнка? — с нажимом на последнее слово сказал он.

И Мари всё-таки поделилась с Регулусом тем, что произошло.

— Шутка, говоришь… — задумчиво протянул друг, — это же надо быть таким недалёким.

— Недалёким? Да он просто… — пыхтела девочка, которая от рассказа покрылось румянцем.

— И как? Понравилось?

— Что? Эй… — ещё сильнее покраснела Мари и стукнула мальчика подушкой. На что тот добродушно рассмеялся.

— Шучу, это ужасно с его стороны. Мне жаль. Это не тебе краснеть надо, а мне. Знаешь, когда мне было тяжело, брат был рядом, а потом вляпывался в неприятности и учинял разборки. Он был неплохим старшим братом и не давал меня в обиду. И знаешь, та драка с Малфоем…

— Из-за меня? Вряд ли… Я ему никто. Предмет насмешек, — девочка ещё пуще залилось румянцем, — какой ужас. А вдруг он подумает, что я плакала из-за него? Что он подумал? Кошмар! Он видел меня в таком свете. Вот дурёха…

— Ты такая милая, когда занимаешься самобичеванием, — добродушно улыбнулся Регулус, смотря на покрасневшую паникующую подругу. Она бегала от одного угла комнаты к другому, нервно потирая пальцы. Такой он видел её впервые. «А я думал, что ты до шестого курса протянешь, братец», — усмехнулся про себя Регулус.

— Сделаю вид, что не знаю об этом. Верно! Ведь это только догадка. — Мари перестала ходить по комнате и остановилась напротив друга.

— Догадка, с уликой, — скептически посмотрел на подругу Рег.

— Кто сказал, что это улика? Вполне возможно, что это совпадение. Да! Один платок ещё не доказывает, что он был в том классе.

— Допустим. Теперь можешь успокоиться, милый паровозик, — прыснул Регулус. Тут в дверь постучали, и Мари поспешила выйти из комнаты, чтобы никто не увидел, что в комнате девочек сидит мальчик. Вернувшись в комнату, она увидела кружку на своей прикроватной тумбе.

— Выпей горячий шоколад.

— От… Откуда он? — опешила Мари, узнав чашку.

— Попросил Кикимера принести. — Регулус заметил её интерес к посуде.

— Антиквариат. Тончайший японский фарфор ручной работы. Маман просто обожает его. Он принадлежал ещё покойному Сигнусу Блэку I, отцу Финеаса-Найджелуса Блэка, он был когда-то директором Хогвартса. Сервиз зачарован. Где бы ни был после использования, он всегда возвращается в дом Блэков. Брат как-то повздорил с кузиной и разбил одну чашку, так один из лучших мастеров лично прибыл из Киото и зачаровал их так, что разбить или уничтожить это произведение искусства по силам только адскому пламени.

Мари слушала Регулуса и рассматривала чашку. На белоснежном фоне был рельефный цветок каллы и тоненькие золотые края. Чашка была невесома, напиток не обжигал ладонь, ей невозможно было не любоваться. Она была гармонична и изящна. Ещё тогда, в классе, она залюбовалась эстетикой этого сервиза, а тонкий бархатный аромат горячего шоколада дарил незабываемое наслаждение. И казалось, будто она сидит, укутавшись в тёплый плед, и читает приключенческий роман.

— В них есть что-то ещё… — задумчиво заметила Мари.

— Верно, — широко улыбнулся Регулус.

— Что-то вроде дурмана или амортенции?

— Совершенно верно, в состав глины были добавлены некоторые ингредиенты амортенции. Благодаря этому чай в нашем доме проходит более-менее спокойно. Магия этих чашек посылает нам образы того, что нас успокаивает.

— Гениально. Фарфоровый наркотик.

— Не беспокойся, привыкания не вызывает, — усмехнулся Регулус.

Наконец-то оторвавшись от привлекательной чашки, Мари окончательно ужаснулась. Ведь это было вторым доказательством, что Сириус был там, в кабинете. А третьим был запах духов, который она почувствовала тогда, этот запах принадлежал старшему Блэку. Сомнений быть не может. Мари выдохнула, поставила чашку на место и опустилась на кровать, зарывая ладони в густые волосы.

— Как же стыдно…

Да, ей было стыдно, ведь не в её правилах было лить слёзы. «И ладно плакать перед друзьями, а то перед Блэком. Ещё и после того, как он надо мной посмеялся… Позор… Но он ведь мог просто уйти, а сам даже о горячем шоколаде позаботился… У меня складываются противоречивые чувства на его счёт».

— Не думаю, что все так плохо. Будь уверена, он никому об этом не скажет.

— Надеюсь, или моя рука с флакончиком яда дёрнется над его напитком, — ядовито прошипела Мари, взяла в руки чашку и отхлебнула горячего напитка. — Спасибо за шоколад и за то, что выслушал.

— Спасибо, что делишься, — добродушно сказал Регулус, который уже сел рядом с Мари, и, мягко усмехнувшись, нажал пальцем на нос подруги.

— Выше нос.

Эти двое всегда хорошо ладили и говорили на разные темы, порой даже личные. Было бы логичнее сказать о первом поцелуе Кейтлин, но она тут же бы пошла разносить Сириуса. Хотя это было неплохой идеей… Но Мари это казалось чем-то сокровенным. Регулус как шкатулочка — он выслушает и просто сохранит это для Мари. Кейтлин лучшая подруга, а Регулус был и правда хорошим братом. И сейчас ей нужно было поделиться именно с братом.

Конец ноября, облака сплошные и серые, в воздухе стоит туманная дымка, а по утрам лужи покрываются коркой льда. Чёрное озеро стало замерзать, затягиваясь ровным льдом. Серый грустный ноябрь окрасился в белый свежевыпавший снег, который осел на крышах великолепного замка и всей окрестности школы. От белых хлопьев, падающих с неба, стало теплей и радостней.

Мари и Кейт шли по деревянному мосту, обе закутались в тёплые мантии, шарфы и шапки. Выходя с моста, слизеринки услышали громкий смех и бодрые голоса. С правой стороны от каменного круга четверо друзей затеяли снежный бой.

Питер прикрывал голову от очередного обстрела со стороны друзей. Его пухлое лицо озаряла улыбка, смех был наполнен безграничной радостью.

Римус, пытающийся увернуться от снежков Джеймса, светился счастьем и любовью к друзьям. Хоть визуально и выглядел бледным и как будто уставшим.

Джеймс широко улыбался, в его взъерошенных волосах был снег, очки чуть перекосились, а лицо покраснело от мороза. Куртка была распахнута, шапки нет. Мари любовалась счастьем брата, но всё же волновалась, как бы брат-дуралей снова не оказался в больничном крыле.

И, наконец, Сириус, на котором Мари задержала взгляд. Он стоял рядом с Джеймсом и, запрокинув голову назад, смеялся. Чёрные волосы развевались на ветру, такие же влажные, как и у друга. Белая рубашка была небрежно выпущена из штанов и смешно торчала из-под короткого пальто, что так же было распахнуто для морозного колючего ветра.

Девочки стояли на склоне холма, огороженном вертикально стоящими отдельными камнями. Каменный круг — так прозвали это место. Отсюда было хорошо видно игру мародёров и не сильно заметно самих слизеринок. Идеальное место для слежки.

Мари залюбовалась радостью и непосредственностью этих весельчаков. Джеймс искренне светился счастьем, как яркое солнце. Ей хотелось быть рядом с ним. Как когда-то в детстве, таком далеком и счастливом. Мари представила, будто сейчас играет в снежки рядом с ним, от этого на лице расплылась такая же улыбка, как и у брата.

— Тебе не кажется, что Римус выглядит болезненно?

— Тебе не кажется, что ты стала часто упоминать о нём? — загадочно улыбнулась Мари, и Кейт вернула ей улыбку.

— Возможно.

— Ты права, я тоже это заметила.

— Что насчёт Поттера?

— Я думаю, разговор о нём тоже может подождать, — улыбнулась Мари.

— Я буду ждать.

— Знаю.

Неожиданно на головы девочек упала охапка снега. Удивленные вскрики прокатились по склону, привлекая к себе внимание мародёров.

— Вы так засмотрелись, что даже не услышали нас, — рассмеялся Барти.

— Ну, учитывая уровень мастерства Регулуса по скрытности , то неудивительно, — отряхивая снег с шапки, сказала Мари.

— Нас могли заметить. Надо бежать, — спохватилась Кейт.

— Думаю, поздно, тихоня Люпин уже машет рукой, — усмехнулся Барти.

— Как же неловко вышло… — закусив нижнюю губу, сказала Кейт, повернулась и, приподняв только кисть, помахала ему в ответ, застенчиво улыбаясь.

— Ты выглядишь глупо, — прыснул Барти.

— Готовься к смерти, Барти, — еле раскрывая рот, ответила Кейт.

«Поздно, я тебя уже заметил», — усмехнулся Сириус, когда Мари будто невзначай юркнула за спину Регулуса. Гриффиндорец не сразу заметил, но последние недели всякий раз, когда Мари оказывалась в поле зрения, она тут же куда-то исчезала.

— Какие люди… — вслух протянул Сириус. Помахал Регулусу рукой, подарив притворную широкую улыбку. В ответ младший брат лишь кивнул ему головой и пошёл за подругой в противоположном направлении.

— Сноб!

— Как насчёт боя в снежки против слизней? — подкинул идею Джеймс.

— Мне лень, я устал, — сказал Питер.

— Это плохо, нам как раз пора на отработку.

— Нееет… — простонал Питер и упал в снег.

— Куда они пошли? — спросил Сириус и поднёс руки ко рту, выпуская пар, чтобы отогреть замёрзшие руки.

— Кейтлин говорила, что они дружат с Хагридом. Наверное, к нему.

— И давно она Кейтлин? — медленно проговорил имя слизеринки Сириус, прищурив глаза.

— С рождения, Сириус! И если не хотите выслушивать очередные нотации Филча, то стоит поторопиться, мы уже минут десять как опоздали. — Римус отряхнул себя от снега и взбежал на холм, где минутами ранее стояли слизеринцы. За Римусом последовали друзья.

— Я уже и забыл…

— Эх, как жаль, что он о нас забыть не может.

— А кто вас просил трансфигурировать пергаменты в мышей.

— Кто же знал, что профессор Флитвик испугается?

— Верно, Джеймс, мы рассчитывали только на девчонок.

— Зато как смешно было.

— Смешно то, что мы только закончили с отработками за драку и сумели снова вляпаться.

— Именно поэтому предлагаю отправиться сегодня в Хогсмид!

— По такому холоду?

— Да ладно тебе, Пит, зато не скучно.

На следующий день в одном из коридоров шли гриффиндорки и весело разговаривали. Одна из них отскочила и врезалась в Розье, который шёл с друзьями. В их числе были Нотт, Мальсибер и Снегг, который держался немного позади и увлечённо просматривал книгу.

— Эй, смотри, куда идёшь, грязнокровка, — презрительно фыркнул Нотт.

— Не смей так разговаривать! — вступилась за подругу Алиса.

— Тебе стоит получше выбирать друзей, Стоун, — угрожающе подхватил Розье.

— А то скоро в предатели крови запишут, — поддакнул Мальсибер.

— А ну заткнулись, слизняки! — раздался голос Джеймса. Четверо друзей подошли к слизеринцам, Сириус схватил Эмили за руку, а Римус — Алису — и спрятали их за свои спины.

— Извинись перед девушкой! — встал рядом с Джеймсом Сириус.

— А то что? Побежишь к маккошке? — зло усмехнулся Нотт.

— Кажется, змейки нарываются, — разминая кулаки, оскалился Джеймс. Все девочки притихли и отошли назад.

— Блэк, и как ты можешь выносить этих осквернителей и грязнокровок? Хотя… несомненно, они симпатичные на мордашки, — ехидно посмотрел на девочек Нотт.

Началась драка, обычная драка мальчишек на кулаках, юные волшебники забыли о палочках и вымещали всю злость в безудержной грубой силе. Гриффиндорки спрятались за ближайшим поворотом, паника не давала им сил двигаться. Сложно было сказать, кто одерживал победу, ссадины и кровоподтёки были у всех.

Мари спешно шла в класс зельеварения, когда, выходя из очередного коридора, стала свидетелем этого происшествия.

— И почему мальчишки постоянно дерутся? Ну вот опять, опять твоё лицо в ссадинах! — прошептала Мари, сведя брови и закусив губу. Она смотрела на брата, он бьёт ногой Нотта, через секунду в челюсть получает от Мальсибера и больно ударяется спиной. Остальные не лучше. У черноволосого гиппогрифа, как прозвала Сириуса Мари, правый кулак был разбит, а по виску текла струйка крови.

Сердце замедлило ход, Мари осознала, что минутами ранее обогнала Малфоя с дружками. «Надеюсь его кто-нибудь задержит… И почему именно сейчас я одна…» — Мари взволнованно оценивала состояние гриффиндорцев, которые уже выбились из сил, так же как и соперники. Только вот скоро сюда прибудет явное подкрепление со стороны её факультета. «Больше нельзя медлить». — Девочка решительно двинулась в сторону ребят, заклиная себя, что делает это в последний раз. Подняв палочку, она очень быстро применила заклинание, и трое мародёров отлетели к стене, а четвертый и так уже давно полулежал. «Нужно ослабить бдительность. И лучшее средства для наших гордецов — это лесть. Умеренная и тонкая».

— Может, хватит участвовать в этом цирке? — посмотрела она на слизеринцев, строго и холодно. — И не стыдно вам скатываться до их уровня?! — кинув надменный взгляд на гриффиндорцев, продолжила: — Я не для этого зарабатываю очки, чтобы вы кулаками махали.

Ребята задумались, а гриффиндорцы с ненавистью и злобой смотрели на Блайм.

— Сюда идёт профессор Макгонагалл, уходите! — на этих словах она грозно посмотрела на слизеринцев. Они помедлили, а затем усмехнулись и, кивнув ей в благодарность, пошли прочь.

— Что? Бежите? Да вы трусы! — вытирая кровь уже с уголка губ, оскалился Сириус. Тут раздался насмешливый голос Снегга.

— Трус здесь только ты, Блэк! — он окинул взглядом сначала Блайм, а затем гриффиндорца.

Сириус вскочил на ноги и, пошатнувшись, сделал шаг в его сторону, но Мари предусмотрительно преградила ему путь и подняла на него палочку, давая слизеринцам возможность скрыться из виду.

Девочка беспристрастно и холодно посмотрела в лицо Сириуса. В серых глазах парня плескалась злоба и даже ненависть. Лицо исказилось в гримасе разочарования.

Эта была первая встреча голубых и серых глаз со дня поцелуя. В тот день в них плескались другие оттенки или чувства, они были полны тепла, но сейчас они были холодней, чем замёрзшее чёрное озеро.

По спине девочки жидким ознобом пробежала дрожь, болезненная и холодная, как лезвие топора, рассёкшего кожу вдоль позвоночника. «Ты разочарован? Да, я тоже! Мне больно от твоих слов!». — Девочка вспомнила и о поцелуе, и о резких словах, горячем шоколаде, платке и драке. Все эти события жгли грудь Мари ужасом и нежностью, что так плохо сочетались между собой. Как лёд и пламя — они боролись друг с другом в опасной близости от сердца. И сейчас девочка точно поняла, что Сириус Блэк вызывает смешанные чувства.

Но если Мари не могла разобраться в намерениях Сириуса, то тот всё уже решил. Он ругал себя за то, что поддался странной эйфории её глаз, беспокойству и порыву отомстить за неё. Презирал себя за все эти эмоции. Гриффиндорец был рад тому, что сейчас произошло. Все точки расставлены, и неразбериха, что маленьким червяком съедала его всё это время, исчезла. «Ха! Зря только переживал за неё! Да как она может защищать этих уродов… И я ещё ждал, чтобы она попала на Гриффиндор? Да она истинная слизеринка!»

— А ты отлично вписалась к змеям, — на эту провокацию девочка ничего не ответила, лишь опустила палочку.

— Не знаю, что произошло, но хватит махать кулаками, начните думать головой, — она всё так же смотрела ему в глаза, голос её потеплел, но она была собранной. Она отвернулась и пошла дальше по коридору, оставляя кипящего от злости Блэка позади.

Мари продолжила свой путь к кабинету. Завернув за угол, она встретилась с двумя однокурсницами, хотела было пройти мимо, но остановилась, шумно выдохнула и стянула с плеч рюкзак. «Когда-нибудь честность меня погубит. Хотя нет… быстрее это сделает братец со своей шальной головой», — подумала она.

— Вот, возьмите это и обработайте друзьям раны. А вот это, — Мари показала пузырёк с жидкостью, — пусть каждый из них сделает по два глотка.

Гриффиндорки сомнительно посмотрели на однокурсницу.

— Откуда нам знать, что это не сделает им хуже? — спросила Алиса. На это Мари откупорила пузырёк и сделала два глотка, а затем мазнула мазью руку.

— Я не хочу проблем! — ответила девочка, после этого Алиса взяла лекарства, и они разошлись.

Мародёры потирали ушибленные места, когда мимо них прошёл Малфой с компанией слизеринцев. Увидев побитых мародёров, они злобно рассмеялись, один из них даже предположил, будто они что-то не поделили.

Подбежав к ребятам, девочки принялись лечить их раны, хотя те и отнекивались.

— Сириус, спасибо, что заступился, — сказала Эмили, обрабатывая его лицо, и он слабо улыбнулся. — Ой, и вам, ребята. Только не стоило это того.

— Ты что, он не должен был так оскорблять тебя! — сказала Алиса, протягивая ребятам зелье.

Парни уже отшучивались, а вот Джеймс в этот момент задумчиво смотрел в сторону, откуда вышли Блайм и Малфой. «Макгонагалл так и не пришла, только эти. Может быть, — он усмехнулся и опустил голову, — она солгала. Специально припугнула, чтобы нас остановить. Видимо, она встретила не профессора, а Малфоя. Но зачем она это сделала? Странная она, и взгляд странный».

— Откуда у тебя это зелье? — резко спросил Римус. Он внимательно посмотрел на девочку, которая тут же переглянулась с подругой.

— Ну, оно у меня было. То есть я брала его у мадам Помфри, — сбивчиво ответила Эмили. И быстро завела разговор о предстоящих каникулах. Они знали, как мародёры относятся к слизеринцам, но Блайм не сделала ничего плохого, просто хотела помочь. Но если бы девочки сказали правду, то ребята бы плохо восприняли это. Поэтому девочки решили солгать.

Но Римус чётко почувствовал, что девочка лжет. Да и знал он, что этого лекарства нет у колдомедика. Он узнал это зелье. «То самое, но откуда? Девочки что-то скрывают. Это зелье явно сварено учеником, Алиса, да и Эмили слабы в зельеварении. Откуда они его взяли, ведь при них не было вещей. Кроме нас здесь были слизеринцы… Снегг хороший зельевар, но он скорее яд нам даст… Подожди-ка! Может, Блайм? Она прошла в том направлении, где были девочки. Одна из лучших на зельеварении, да и рюкзак был при ней. Неужели это её зелье? Хотя зачем ей это? Ладно сейчас, но это зелье стояло в больничном крыле на тумбе Джеймса после игры со Слизерином. Точно так же, как и в прошлом году. Мари и Джеймс? Что-то совсем не сходится… Ведь он часто подшучивает над ней… Но и совпадения странное», — размышлял Римус по пути в гостиную. Он бережно держал пузырёк с оставшимся зельем в руке. Радуясь, что хоть немного облегчит своё болезненное состояние от надвигающегося полнолуния.

Пройдя через портрет, ребята уселись на диван. Сириус прихрамывал, и Эмили вызвалась помочь ему. Он обнял её за плечи, так они и дошли до теплого камина. И кажется, им это даже понравилось. С лестницы спустилась Лили и подошла к девочкам.

— Что случилось?

— Ну…

— Что-что, твой ненаглядный назвал Эмили гряз… фу… даже язык не поворачивается, — начал Джеймс.

— И напали, — виновато сказала Эмили.

— Верно. Мы не смогли пройти мимо, — дополнил Питер.

Лили, недолго думая, сердитая выскочила из гостиной искать друга. Последнее время она стала замечать, что её друг Северус сдружился с Розье и Мальсибером. Но девочка была уверена, что они плохая компания, они грубые и жестокие. Издевались над маглорожденными, считая себя королями.

Джеймс проводил рыжеволосую девочку взглядом, а когда портретный проём закрылся, даже добродушно улыбнулся.

— Когда она злится, она так мило краснеет… даже уши, — сказал Джеймс, обращая на себя внимание, а на его лице застыло мечтательное выражение.

Все, кто это слышал, подняли брови от удивления.

— Кажется, тебя хорошо огрели по голове, Джеймс, — усмехнулся Сириус.

— И не раз, — добавил Римус, и все рассмеялись.

Лили налетела на лучшего друга в коридоре.

— Это правда, Северус?! Правда, что ты оскорбил Эмили и напал на ребят?

— Ни на кого я не нападал, Лили, и оскорбил эту девчонку тоже не я, — устало сказал мальчик, последнее время Лили часто задевала тему его общения с Ноттом и другими.

— Но ты был с ними, почему не остановил их?

— И правда, — оскалился слизеринец, — вот Эмили не молчала, когда ваши любимые мародёры в очередной раз садистски подшучивали надо мной, она смеялась громче всех и даже ещё шоу просила.

Лили замолчала. Пыл поубавился, но то, что Северус участвовал в издевательстве над маглорожденной, её волновало. Она любила Северуса, не так, как описывается в романах, другой любовью, он был рядом, когда у неё проявлялась магия. Это было что-то иное, что простой магл не мог объяснить. Магия пугала её, родители волновались, а сестра искоса смотрела на неё. Северус был рядом. Рассказал, кто она, успокоил, объяснил, что магия не опасна, а чудесна. Он был тем, кто приоткрыл дверцу в мир волшебства. С ним она мечтала и открывала что-то новое. И сейчас она боялась потерять лучшего друга, боялась, что он сам осудит её за происхождение.

— Но ты ведь… Да, Эмили не права, совершенно не права, но она девочка, и вы вечно принижаете нас по статусу крови!

— Мы? Ха… — теперь и я в этой компании?

— Нет, я хотела сказать… даже если ты не участвуешь, а наблюдаешь, то ты всё равно являешься соучастником. —

Мальчик терпеливо и внимательно слушал подругу, но внутри всё закипало, как в котле, который явно забыли снять с огня.

— Неужели ты не понимаешь, Лили, я устал быть грушей для битья. Я тоже человек!.. Прости, но мне пора на дополнительные, — сказал он и ушёл. «Как же все это надоело… что я сделал? Почему эти заносчивые идиоты мародёры не оставят меня? Мало мне дома всего этого?»

Подойдя к кабинету, Северус выдохнул и надел маску полного безразличия.

— Я думала, ты уже не придёшь! — прозвучал голос однокурсницы в очках, она стояла, полностью сосредоточившись над котлом, помешивая варево. Но иногда поглядывала в записи и вбрасывала в котёл новые ингредиенты, снова помешивая, при всём при этом шепча себе что-то под нос. Всем известно, что когда человек варит зелье, его лучше не отвлекать, поэтому Северус достал всё необходимое и приступил к своим делам.

Редко когда с человеком было комфортно молчать. Снегг всегда был нелюдим, и то, что всех раздражало в нём, так это молчаливость, угрюмость и язвительность. Как ни странно, Блайм никогда не показывала ему, что это её хоть как-то злило, она совершенно не обращала на это внимание. Ему нравилось вот так молча работать с ней, она была и не плохой, и не хорошей. Шла на контакт, но и не навязывалась.

Пока Северус раскладывал последнюю коробку с ингредиентами, Мари закончила с зельем.

— Я перебрал травы.

— Давай руку.

— Что? Зачем тебе моя рука? — удивился мальчик, хотя интуитивно потянулся к ушибленной в бою руке. Девочка не медля схватила его за кисть и притянула к себе. Задрав рукав мантии, она обнаружила ушиб. Северус пытался вырвать руку, но хватка девочки была сильной, а может, и он не особо старался. Так, в молчании, она обработала ушибленное место и наложила бинт.

— Вот, выпей это! — она протянула уже остывшее зелье.

Северус боялся это признавать, но ему казалось, что Блайм чем-то похожа на ненавистного Поттера. Чем-то… Может, ухмылкой или жестами, иногда профилем или интонацией. Но это ведь всего лишь игра подсознания.

Мари, как и Северус, из нижних слоев общества. Он, как и все, думал, что она брошенная, сирота без денег и связей, с потрепанными книгами и поношенной одеждой. А он — сын чистокровной забитой зельеварки и пьяницы магла, с приступами агрессии и отвращением к магии. Единственное, что общее у них есть с Мари, — это голова на плечах. Ни ей, ни ему никто не помощник, они должны добиваться всего сами, учась как проклятые. Какое счастье, что им это не в тягость. «Но эта схожесть совсем не делает нас друзьями», — фыркнул Северус.

— Что за книга? — спросила Мари, увидев старый фолиант среди его многочисленных книг. Когда он понял, о чем говорит однокурсница, то попытался закрыть книгу, но на эти действия девочка лишь быстрее схватила её. Мальчик притих, ожидая реакции.

— Пособия по редким запрещённым растениям, раздел тёмной магии, — девочка кинула на него взгляд, а затем принялась просматривать оглавление и пролистывать книгу. Северус продолжил заниматься своими делами, иногда кидая на неё взгляд исподлобья.

— Ты опять поругался с Лили?

— Это тебя не касается.

— Хорошо, можешь одолжить её? — покрутила она в руке книгу.

— Это чтиво не для девушки! — фыркнул Северус с пренебрежением.

— Я же слизеринка?

— А это тут при чём?

— И я о том же, — вздохнула Мари и грустно улыбнулась. — Не все слизеринцы плохие, как не все хорошие среди остальных факультетов. Так и с растениями, темномагические могут послужить чему-то хорошему. И наоборот.

Мальчик внимательно выслушал девочку.

— Твои слова не лишены смысла. Что это за зелье? — заглядывая в котёл, спросил Снегг.

— А это будет твоим заданием. Выясни состав. Мама назвала его зельем Гармонии. Она была талантлива в зельеварении и колдомедицине.

— И зачем мне это знать?

— Потому что тебе очень любопытно.

— Ладно.

— К тому же отвлечешься от мозговых пикси в своей голове. Может, и угрюмость спадёт, — прыснула Мари и протянула ему склянку с зельем.

— Очень смешно! — буркнул слизеринец. — Моя мама тоже зельевар.

— У неё очень красивый почерк, — указала она глазами на раскрытую тетрадь в руках мальчика. Он кивнул.

— Рука… могла и сама зажить.

— Эх, Северус, ты вроде умный парень, а слово спасибо так и не выучил.

— Я и не просил.

— Лили боится потерять тебя, поэтому перегибает. Но ты не позволяй втаптывать себя в грязь. — С этими словами она ушла, оставив мальчика в раздумьях.

Северус помирился с Лили, чему гриффиндорка была рада. А вот однокурсницы были в недоумении. Как и предполагали гриффиндорцы, рыцарь, спасший принцессу, полностью заполучил сердце юной девы. Именно поэтому Эмили не отходила от своего героя, говоря, какой он храбрый.

— Идиот! — прокомментировала Мари картину сладкой парочки во время обеда.

— Гиппогриф хвастливый! — дополнил Регулус, друзья переглянулись и рассмеялись.

---

Примечания:

β — Alicia (23.6.21)

Примечания:

❗️Диалоги со значком «*» сказаны персонажами на французском языке.❗️

---

Лавенхем в огне. Магловская неосторожность или скрытая угроза?

Вчера ночью в английском графстве Саффолк в небольшом городке Лавенхеме полыхал один из кварталов, по предварительным данным, в огне сгорело одиннадцать маглов.

Пожар был устранён только после прибытия министерских работников, мракоборцев и сотрудников отдела магических происшествий. После полуторачасовой борьбы с огнём и его последствиями мракоборцы пришли к заключению, что огонь был вызван тёмной магией, но возникновение свидетеля-магла, предоставившего информацию о «неисправности газопровода», подставило под сомнение версию с магией. Свидетеля доставили в штаб для точного выяснения и извлечения правды, после чего он будет передан стирателям памяти.

Также выяснилось печальное известие — среди жертв оказались родители одного из работников министерства — Хезер Уокер, заместителя главы международного бюро магического законодательства. Читайте в следующем номере детали дальнейшего расследования.

Подробности и интервью мракоборца Томаса Бейли на странице шесть.

На первой полосе сегодняшнего выпуска «Ежедневного пророка» было сказано о мрачных событиях. Но, к сожалению, не для всех учеников эта новость была таковой. Поистине серьёзно информацию восприняли маглорожденные волшебники. Что касается учеников, живших в волшебных семьях, то многие не знали даже, что такое газопровод. Но весьма охотно участвовали в спорах и догадках, кто же виноват в пожаре.

— Очень много жертв, какой бы ни была причина, это ужасно. Сгореть заживо, немыслимо… — тихим голосом сказала Мари, обняв себя руками.

— Ночь. Все спали… — так же тихо ответила Кейт.

— Что, если тёмная магия? Мракоборцы очень умные, они не стали бы упоминать этого просто так.

— Министерский работник, думаешь, — спросил Регулус.

— Возможно.

— Твой отец… — посмотрела на друга Мари.

— Даже если я спрошу, он не ответит, — сказал Барти.

— Помните, две недели назад был случай смерти четырёх маглов.

— Это списали на суицид.

— Даже смешно, насколько мне известно, двое из них были женаты, один ухаживал за больной матерью, а третий весьма успешен. Причин для смерти нет, вся полиция Лондона была в недоумении, — спокойно ответила Мари. Друзья удивлённо на неё посмотрели.

— В "Ежедневном пророке" об этом не было сказано.

— Это ведь маглы, тема перестала интересовать волшебников. Алан Брук, когтевранец, сын лондонского полицейского.

— Действительно странно.

— И что маглы? Дело закрыли? — поинтересовался Барти.

— Да.

— Полтора месяца назад пропала целая семья, помните, писали? Как же…

— Терри Луис.

— Спасибо, Барти. Он работал в отделе магических происшествий. Его пропажу заметили спустя три дня. Ни жены, ни детей, ни его самого нет. Страну он не покидал. Они просто исчезли, — рассказывала Кейт.

— Что вообще происходит? Это только сейчас так, или мы раньше не замечали?

— Даже если и не замечали, Мари, то одиннадцать человек невозможно не заметить.

— Рег прав. Мракоборцы найдут причину возгорания.

— Главное, чтобы опять не списали всё на маглов. Насколько я понял со слов отца, глава штаба мракоборцев — мутный тип.

— Ладно, на каникулах, если получится, узнай что-нибудь об этом, — попросила Мари.

— Конечно.

— Вы не забыли, сегодня мы идём в запретный лес.

— Чур, я буду летать высоко, не хочется снова рисковать своими перышками, если какое-нибудь существо опять попытается напасть.

— Хорошо, Барти. Только не потеряйся.

— У меня зоркий глаз.

— И куриные мозги.

— Эй, соколиные, не путай. Киииса…

— Слушай, может, ты будешь мою почту носить?

— А может, вас в зоопарк сдать?

— Ладно, мальчики, мы пошли к себе.

Девочки пришли в комнату, и каждая занялась своими делами, Мари читала, а Кейт писала письмо, нервно вертя в руке перо.

— Слушай, Мари, я тут подумала, может ты… захочешь поехать на Рождество ко мне?

— На Рождество? К тебе?

— Да, я была бы очень рада встретить его вместе. Не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна, но если тебе неприятно или ты боишься…

— Нет-нет, что ты! Я очень рада твоему приглашению, если не стесню вас, то я с удовольствием. Спасибо.

— Это тебе спасибо. Я так рада, что вы есть у меня, — искренне сказала Кейт, подошла к подруге и обняла её, а затем, счастливая, вернулась дописывать письмо.

«Снова приближается этот день», — подумала Мари и продолжила читать книгу.

Как и прошлые года, в канун Рождества, утром, Мари посетила могилу родителей. Но в этом году возникли трудности. У ворот на кладбище стоял мужчина. Он то ли сторожил, то ли кого-то искал. Мари показалось это весьма странным, поэтому она не стала рисковать и попросила домовика отвлечь мужчину. Возложив рождественские венки на могилы родственников, поспешила к выходу. Сегодня девочка не могла оставаться здесь надолго, ровно в 11:00 должен был сработать портключ и отправить её и Кейт в леса Франции. Успев прошмыгнуть мимо уже подходящего, мужчины, Мари вернулась к церкви, где её ждал домовик.

В указанное время слизеринки переместились в пространстве. Мари сжало, сдавило так, что дышать невозможно, а потом резко отпустило, как будто пространство тебя прожевало, а затем выплюнуло. Не успела она встать с земли, как подруга уже спокойно поправила берет и протянула ей руку.

— Ну как тебе? — Мари немного растерялась, ещё не до конца понимая, где она.

— Всё хорошо, хотя нет, думаю, лучший транспорт это метла.

— Зато так быстрее. И причёску не портишь, — рассмеялась Кейтлин.

— Вначале у всех так, — сказал мужской мягкий голос, Мари, сконцентрировавшись на тёмной точке, увидела молодого мужчину.

Шикарный — первое, что приходит на ум. Гармоничные и тонкие черты лица, украшенные шрамами, не иначе, блондин с пшеничным оттенком волос, с ухоженной короткой бородкой на несколько тонов темнее волос, добавляющей брутальность. Яркие выразительные глаза зелёного цвета с жёлтыми крапинками. Довольно высокого роста, с рельефной мускулатурой, которая проступала через джемпер.

— Скоро привыкнешь! — сказал мужчина, помогая Мари встать.

— Брат! — кинулась счастливая Кейт.

«Так это и есть брат Кейт — Рауль?» — опешила Мари. — «Оборотень? Этот невероятно красивый мужчина? Вы шутите? Он похож на литературного персонажа, как в книге, что я недавно читала». — Мари покраснела от собственных мыслей, — «я думала, меня минует участь подростковой влюблённости».

— Рауль, это Мари, Мари, это мой любимый брат.

— Очень приятно познакомиться, сестра много о тебе рассказывала, — добродушно сказал блондин и подал руку.

— Мне тоже очень приятно познакомиться, теперь понятно, в кого Кейт такая очаровашка, — выпалила Мари и немного растерялась, но брат с сестрой звонко рассмеялись, и Мари тоже прыснула.

— Ну что, пойдём познакомим тебя со всеми, — сказала счастливая Кейт.

— Не волнуйся, один из нас даже мягкие игрушки шьёт.

— Разве вы не на французском говорите?

— Тебя это смущает? *

— Нет, вовсе нет. Просто я приготовилась услышать родной язык*.

— Родной*?

— Да, я родилась во Франции, в городке под названием Шеврёз.

— На берегах реки Иветт? Те места прекрасны своими долинами.*

— Ты не говорила! — встряла Кейт.

— Вот сейчас и говорю, ты ведь сказала, что будешь ждать?!

— То есть я уже три года живу с землячкой?

— Сюрприз! — расплылась в улыбке Мари, затем снова обратилась к Раулю. — Так в каком именно лесу мы находимся?

— Броселиандский лес, — усмехнулся Рауль.

— О-о-о, гениально, спрятаться в лесу, известном своими легендами и мистикой. Сам Мерлин прославил эти места.

— Верно, поэтому людей уже не удивишь стаей оборотней.

— Гениально! — усмехнулась Мари.

— Гениально будет повесить колдофото с Раулем во всю стену в нашей спальне, — пронзала испепеляющим взглядом Кейт свою подругу.

— Это ещё зачем?

— Чтобы Мари больше о себе делилась. Может, ты и поцеловаться в школе успела без моего ведома?

Повисло молчание, и Мари тут же перевела свой взгляд на оборотня.

— Так где тот мастер по мягким игрушкам?

— Ну уж нет, моя дорогая, — схватив Мари за руку, Кейт отошла от мужчины. — Брат, знакомство придётся отложить, сейчас у меня будет допрос. Я просто обязана узнать имя счастливчика, что украл первый поцелуй моей подруги.

— Если честно, это не совсем трогательный момент…

— Что? Тебе не понравилось?

— Да с чего вы взяли, что мне не понравилось? — сморозила Мари и закусила нижнюю губу. Кейтлин нахмурилась, а Рауль тихо смеялся.

— Вы?.. Регулус… как вернёмся в школу, натравлю на него Доркас*! — вернулась к французскому Кейтлин.

— Их и травить друг на друга не надо… * — пробубнила Мари, пряча глаза.

— Девочки, — усмехнулся Рауль и прыснул.

Он был рад, что у сестры появился близкий человек, даже трое. Ведь раньше единственным обществом для Кейтлин были жители этой деревушки.

Знакомство всё же состоялось, а разговор был перенесён на вечер. Он был долгим, сначала о поцелуе, а потом о прошлом. Мари была рада, что не одна знает о своей правде, но ей было страшно, как подруга отреагирует на то, что она внучка Грин-Де-Вальда. Кейт долгое время молчала, перерабатывая информацию. А потом искренне улыбнулась, а тёплые объятия освободили глаза от накопившихся слёз и обид. Когда девочки наплакались, Кейт задала много вопросов и предположений.

— Ты хороший человек, Мари. Я счастлива, что встретила тебя. Не заостряй внимание на том, кто твой дедушка. Ты не Грин-де- Вальд, ты Поттер, хоть у меня и не совсем хорошие впечатления от одного из них… — сказала Кейт, сжав кулаки, припоминая шутки Джеймса. — Будь собой. Тёмная магия может поглотить только слабых духом людей, но ты совсем не слабая. А этих идиотов мародёров я сама отравлю! Хотя можно я…

— Оставлю Римуса? Что, настолько нравится?

— Почему сразу нравится? Он мне просто интересен.

— Ну, я одобряю. Он хороший и честный.

Мари выложила правду и беспокоящие мысли, позволяя себе немного вздохнуть спокойно. Разделить всё с подругой было правильным решением. Кейт приняла Мари без тени сомнения, и это позволило ей расслабиться. Девочки ещё долгое время говорили обо всём и уснули только на рассвете.

Деревушка оборотней оказалась удивительным местом: здесь, в тёмном лесу, вдали от цивилизации, среди стаи оборотней должно быть мрачно и страшно, но всё веяло доверием, уютом и гармонией. Рауль создал маленький мирок для счастья ликантропов. Здесь они не боялись любить, дружить, увлекаться чем-то своим, общаться, заводить семьи. Все здесь были равны друг перед другом.

В центре большого леса деревья росли реже, благодаря этому здесь разместились около пятнадцати деревянных домиков. Каждый из них был красиво оформлен к Рождеству. Из них десять домов были жилые, по числу оборотней. Почти у всех были семьи. Среди супругов оборотней были как маги, так и маглы, дети рождались без признаков ликантропии, единственным недостатком была бессонница, мучившая детей в полнолуние. И лишь у некоторых из них были сильнее развиты органы чувств.

В деревушке были также хижина лекаря, домики для обучения юных волшебников, склад и мастерские. Огромная красиво украшенная ёлка стояла в центре деревушки. Вокруг поселения были установлены сильные чары, что защищают его от оборотней в полнолуние. И даже если кто-то посторонний войдёт в лес, то не встретит оборотня.

— Уж не знаю, какие библиотеки брат перерыл, но даже маги не могут зайти в глубь леса. Больше того, они даже не могут увидеть настоящие размеры леса, не то чтобы найти нас. Брат сказал, что эти места пропитаны магией Мерлина и он её немного перенаправил. В полнолуние оборотни бегают по лесу и не могут ни выйти из него, ни войти в свою же деревню. Всё здесь продумано до мелочей, брат очень талантлив в чарах и организации, прекрасен в общении и умеет к каждому найти подход.

Люди здесь оказались простыми, а оборотни обычными людьми. Это было первым знакомством с оборотнями, и то, что пишут в книгах, и то, что Мари видела сейчас, отличалось. Но однажды Рауль сказал:

— Не питай сильных надежд, да, сейчас мы такие же, как все, но учебники не лгут, монстр есть, и он проснётся в полнолуние. И, к сожалению, мы разорвём любого человека, кем бы он нам ни приходился. Это мучительно и ужасно, такая жизнь ад. Но я… не хочу сдаваться!

Однажды в первые полгода после укуса я хотел сбежать, сбежать туда, где меня никто не узнает, даже надеялся, что меня убьют. Я взял необходимое и покинул свою спальню. Но я так и не смог покинуть дом. Услышав, что ставкой в картах стала моя совсем юная сестра, я понял, что лучше жить с монстром-братом, чем… Поначалу нам было тяжело, мы не оставались в городах больше чем на два дня. Видишь ли, двадцать лет назад таких, как я, истребляли, это сейчас к нам относятся лояльно. Но когда мне было семнадцать, все искоса смотрели на нас, Кейт унижали за родство со мной. Нам не было места ни в одном городе. А восьмилетняя Кейт просто безропотно шла за мной, крепко держа за руку, а на все оскорбления никогда не опускала головы, жестко ставя обидчика на место.

Я вытащил её из грязи и затянул в болото. Когда я это осознал, я хотел… умереть, дать ей возможность нормально жить. Всё изменилось в наше первое полнолуние… это было ужасно. Мы пришли в какую-то заброшенную деревню, я запер себя в доме, всячески оградив его магией, а она была в соседнем. Вой, скрежет, рычание — она слышала всё.

Наутро сестра пришла ко мне, точнее, к моему бездыханному телу. Без капли страха и брезгливости вытирала окровавленные раны, перевязывала, ставила на ноги. Она делала это спокойно, уверенно и заботливо. Мне стало стыдно. Ей было всего восемь, а она терпеливо принимала удары судьбы в тот момент, когда её старший брат спасовал.

Тогда я крепче ухватился за неё как за цель дать нам возможность жить, смириться и идти дальше. Потому что у меня был тот, для кого я должен был жить. Маленькая девочка поставила на ноги оборотня, и благодаря ей я смог создать наш оазис.

— Она тоже очень тебя любит. И спасибо, что поделился и доверяешь.

— Кейт не из доверчивых наивных девочек. И если доверяет тебе, то не просто так. Чтобы ни случилось, я верю сестре, поэтому верю и тебе. Если тебе будет что-то нужно, мы тебе всегда рады, кроме… ну ты знаешь, — усмехнулся блондин.

За эти каникулы Мари прониклась ликантропами, узнала больше о болезни и к каким методам они прибегали, чтобы излечиться. И как оказалось, единственным лекарством для них было смириться с этим и продолжать жить. Не дать ненависти и злобе поглотить себя, а создавать мир вокруг себя.

Счастливая, но в дальнейшем наказанная Кейт рассказала брату о том, что они стали анимагами. Ох… и как же он злился. Но тем не менее Мари заметила, как на лице её брата мелькнула тень улыбки.

Вместе девочки оббежали, наверное, весь сказочный лес в анимагической форме, отдаваясь новым ощущениям, инстинктам, ведь окружающее в глазах животного играет совсем другими красками.

В полнолуние девочкам было разрешено остаться. Именно к этому они и готовились полторы недели до отъезда — тренировались, гуляя по запретному лесу. Каждая по желанию с первого раза обращалася в зверя и так же полностью становилась снова собой. Было ли страшно? Да. Это было немыслимо. Перед полнолунием оборотни выглядели болезненно, они старались не спорить и не конфликтовать. Потому что злость и ярость разгоралась, как спичка. Рауль решил перестраховаться. Оставаться с десятью оборотнями было слишком рискованно. Поэтому был заколдован ещё один участок леса. Там волчица и львица остались один на один с оборотнем — Раулем. Он спрятался от анимагов, не желая пугать их самим процессом обращения. И когда серебряный диск показался на небе из-за высоких могучих деревьев, к животным вышел оборотень. Пару дней назад лес казался сказочным, но сейчас мрачным, полным ужаса. Лапы Мари затряслись, когда раздался вой, львица дернулась, а сердце кольнуло, но волчица стояла стойко и смело. Она знала, с чем столкнётся. Рауль был прав, в Кейтлин есть невероятно стойкий стержень. Это вдохновило Мари для новой работы и цели — помочь ликантропам.

Но было и ещё кое-что. За эти каникулы девочку посетила одна навязчивая мысль. Болезненность, отсутствие на уроках ежемесячно, постоянные шрамы. Всё это наводило на мысль об одном человеке.

В доме Поттеров было шумно, а всё оттого, что на эти зимние каникулы к ним приехал лучший друг Джеймса — Сириус Блэк. Хоть дома и стало шумно, но это был шум счастья и веселья, что, несомненно, радовало родителей гриффиндорца. А друзья светились ярче, чем звезды в самую тёмную ночь.

— А может, ну его? Зачем я ему подарок готовлю, если он идиот слабохарактерный?

— Ну не знаю, Сириус, может, и так, но Регулус твой брат.

— Жополиз — вот он кто. «Матушка расстроится если мы не поедем с ней», — передразнил Сириус брата, — да плевать. Меня совсем не радует встречать праздник у людей, которых я даже не знаю, — злился и распалялся Блэк. — И что они в этой Франции нашли? — буркнул он, всё же упаковывая подарок брату.

— Как бы ты ни распинался, ты всё равно его любишь, я же знаю.

— Неважно.

— Да к тому же круто, что тебе не надо домой ехать, и… эти каникулы… — растягивал слова Джеймс.

— Мы, — подхватил Сириус.

— Отрываемся! — крикнул Джеймс.

— По полной! — также воскликнул Сириус.

В дверь постучали, и в комнату заглянула Юфимия.

— Джеймс! Сириус! — с доброй улыбкой сказала хозяйка, — переодевайтесь и спускайтесь вниз. Через тридцать минут.

— Хорошо, мам, — возвращая улыбку матери, сказал Джеймс, — мы как раз отправляем последний подарок.

Джеймс начал переодеваться, а Сириус продолжил трамбовать коробку разными сладостями.

— Слушай, а ты не боишься, что Эмили разнесёт, как бочку, от такого количества сладкого? — усмехнулся Джеймс.

— Эмили? — недоумённо поднял Сирус взгляд на друга.

— Да, от которой ты уже штук пять писем получил за два дня, которые провёл здесь.

— Твою ж мандрагору… Я совсем забыл про неё, — ответил Сириус и, эмоционально всплеснув руками, зарылся ими в свои волосы.

— Как? Как можно забыть про девчонку с которой уже месяц ходишь в обнимку? — смеялся лучший друг.

— Вот появится у тебя, с кем ходить в обнимку, то поймёшь. Хотя нет, дружище с таким гнездом вряд ли, — надменно фыркнул Блэк, отчего получил от друга.

— Ничего, думаю, мой лучший друг не оставит меня одного, — наигранно ответил Джеймс.

— Ладно, как вернёмся, найду нам классных девчонок.

— Девчонок? А как же твоя?

— Да как-то неинтересно стало.

— О-о-о, на тебя так девчонок не хватит.

— С твоим-то взрывом на голове, я думаю, хватит.

— Кому это тогда? Ты вроде всем отправил.

— А, это? Ну, это… приятелю! Точнее, бывшему приятелю.

— И зачем ему, раз вы не общаетесь?

— Ну, это сложно понять даже мне. Но я хочу, чтобы он растолстел от такого количества сладкого.

— Мда… и подарок, и месть одновременно. Да ты гений!

Этажом ниже на кухне поместья Поттеров сидел Флимонт и мирно пил чай, взгляд его был направлен в никуда, он вспоминал события сегодняшнего дня, затем снова возвращал взгляд на газету. Переворачивал страницу за страницей и вновь углублялся в чтение.

В последнее время происходило много странных вещей. На страницах Пророка всё чаще стали мелькать заметки об исчезновении волшебников, даже целой семьи, и убийстве маглов. Но были ещё и убийства, о которых умолчали, замяли дело, не предав огласке. А тайное следствие и поиски убийцы не дали никаких результатов. Одна из таких папок «секретно» была о работнице отдела по регулированию и использованию магии, полгода назад. Она долгое время не появлялась на работе, а потом… женщину нашли в её квартире, всё её тело было изуродовано. Убийца издевался, не скупясь на самые гнусные тёмные проклятия. А на полу у её тела было выжжено «Грязнокровка». Поттер лично вёл это дело. Были и ещё подобные случаи. И всё это случилось с волшебниками, которые были рождены от магглов.

Среди чистокровных ходили слухи о неком Волан-де-Морте, цели которого были неясны, но он активно собирал сторонников. Флимонт и ещё пара работников Министерства думали, что именно он причастен к жутким убийствам и исчезновениям, но глава штаба мракоборцев без прямых улик и слушать их не хотел.

Поттера-старшего не покидала мысль, что всё это слишком масштабно, не просто серийные убийства. И если министерство не начнёт действовать, это может стать большой провокацией и приведёт к настоящей войне.

Мистер Поттер помнил рассказы отца о войне с Грин-де-Вальдом, который в своё время почти добился власти. Это было ужасное время, полное крови и убийств. Столько невинных было убито, как магов, так и маглов, а сколько искалеченных и израненных судеб. Чего стоит убийца Чарльза Поттера и его семьи. Месть — вот что двигало убийцей. Он мстил за смерть своей семьи, поэтому отомстил тёмному волшебнику, убив его внебрачную дочь вместе с семьёй. Дочь, что и знать не знала отца, хотя и отцом он не был, лишь надругался над бедной девушкой семьи Гамп во время войны.

Флимонт снял очки и устало потёр переносицу. — «Я как чувствовал, что это всё плохо кончится для брата. Чарльз, мне не хватает тебя… Но всё же кто навещает тебя?» — Главу семьи тревожила мысль, что каждый год в день смерти брата кто-то навещал его могилу. Сколько бы Флимонт ни думал, никто не мог знать о том, что Чарльз похоронен здесь. Мало кто в Великобритании знал о семье Чарльза Поттера, да и о смерти, спасибо Дамблдору, но даже если и знали, то как нашли? Во Франции были установлены муляжи их могил. И никто не знал, что они тайно были похоронены здесь, на родовом кладбище.

Навязчивая идея о том, что кто-то рядом и наблюдает, стала чаще посещать мракоборца. Поэтому в этом году он решил оставить одного из подчиненных у ворот кладбища. И подозрительно, что фонтан, который уже много лет служил просто памятником, ни с того ни с сего заработал, да так сильно, что трое подоспевших волшебников, в том числе и мракоборец, что оставил пост, не могли совладать с обилием воды. Очень странно, всё это в то же время, что и эти нападения и пропажи.

Мужчина не хотел это признавать, но чувство, что что-то поистине тёмное надвигается на всю страну, как приближение войны, надолго засело у него в голове. Он боялся и не хотел отбирать детство у своего сына.

На кухне показалась Юфимия, она подошла к столу и поставила на него коробку. Флимонт убрал газету подальше и посмотрел на жену.

— Снова нападения? — спросила она, взмахом палочки накрывая на стол.

— Пока нет, но это не означает, что их больше не будет.

Женщина глубоко вздохнула. Работа мракоборца была опасной и требовала постоянного нахождения начеку. Её сердце сжималось всякий раз, когда муж уходил на работу, а вечером опаздывал.

— Не волнуйся, — улыбнулся Флимонт, лаского дотрагиваясь рукой до руки жены. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю.

— Это только что принесла сова, — она указала на коробку, — я уже проверила, это пирог, и он безопасен.

— Опять? Что-то это уж очень подозрительно, — нахмурился мужчина и взмахом палочки отлевитировал пирог из коробки к себе. — Ты уверена в безопасности?

—Да, домовики бы точно распознали угрозу. Твой коллега, он что-нибудь видел?

Мужчина покачал головой.

— За все время там прошла лишь девочка с небольшим чемоданчиком.

— Из местных?

— Не могу сказать, она была в капюшоне.

— Странно, почему венки лежат везде, кроме могилы маленькой Джейн?

— Может, они не знают, кто она, или делают это намеренно. В любом случае в этом году мы упустили незнакомца. В следующем году я сам туда пойду и буду следить.

— Джейн… Бедная девочка. Сейчас бы играла с Джеймсом, как и раньше.

В это время сверху спустились мальчики. Флимонт и Юфимия тут же надели маски весёлых и спокойных родителей, чтобы скрыть все волнения и страхи от своих детей.

— Добрый день, мистер и миссис Поттер! — вежливо поклонился Сириус.

— Доброе, милый, но мы ведь уже говорили. Тётя и дядя, — ласково улыбнулась женщина, — а тебе бы поучиться манерам у Сириуса, Джеймс.

И как только женщина отвернулась, мальчишки показали друг другу языки, отчего глава семьи весело рассмеялся. Да, атмосфера в доме Поттеров была по-настоящему семейной, тёплой и заботливой. Не та, что в родном доме Блэков, где был вечный холод и постоянное напряжение.

— Ммм... какой запах, — протянул Джеймс.

— Это точно, пирог очень вкусный, мис… тётя, — сказал Сириус который уже справился с обедом. Тут Джеймс уловил пристальный взгляд отца и перевёл взгляд на коробку, стоявшую на другом столе.

— Ох уж эти фанатки, — закатил глаза Джеймс и вальяжно откинулся на стуле, задрав нос кверху.

— Фанатки? У тебя-то? — усмехнулся Сириус — Джим, дружище, — наигранно вздохнул друг, — мы ведь уже говорили об этом. Пойми. Ты на лицо не очень, смирись, и хватит придумывать фанаток.

Договорить ему не дал захват Джеймса, который спустя мгновение взъерошил красиво уложенные волосы Блэка. Высвободившись, они немного позабавились, оббегая стол. Отчего всё семейство смеялось на их маленькую перепалку.

— Ну вот, теперь мы выглядим совсем как братья, — рассмеялся младший Поттер, складываясь вдвое, видя помятый вид аристократа. Громкий тёплый смех наполнил стены дома счастьем и весельем.

— Это напомнило мне, как мы с братом часто веселили так окружающих, — с мечтательной улыбкой сказал Флимонт, — мы часто соревновались, и это всегда заканчивалось смехом… как же повезло декану Гриффиндора, что мы с Чарльзом поступали в разные года, — ребята внимательно слушали. Джеймс знал, что отец нечасто говорил о брате, и от этого его рассказы были ценнее. — Но зато все эти года, что мы учились, Гриффиндор всегда был лидером и каждый год брал кубок по квиддичу.

— Я слышал, что ваш брат был чемпионом мира.

— Да, верно. Ловец. Но недолго. Вскоре, как получил этот титул, он ушел из спорта и осел во Франции.

— Помню, как он частенько тренировал Джеймса и Джейн, хоть им и было по семь лет. Они оба выполняли красивые виражи. Наверное, она стала бы прекрасным игроком в квиддич. Вместе с ней вы достигли бы небывалых высот. И наверняка положительно влияла бы на тебя, Джеймс, — произнесла задумчиво Юффимия, и на кухне повисло молчание.

— Джейн? — спросил Сириус, не понимая, отчего эта неловкость.

— Да, Джейн Поттер. Моя сестрёнка, — тихо произнёс Джеймс. И в это время к Сириусу подлетели три рамки с колдографиями.

На одном были двое малышей, которые спали рядом, один придвинулся ближе к другому и сладко зазевал. Невольно Сириус улыбнулся. Он посмотрел на второе фото, на нём детям по шесть лет, на лицах детей застыли счастливые улыбки, Джеймс закрыл глаза сестре, а в следующий момент девочка взяла брата за нос, а другой рукой начала ерошить его волосы. На третьем фото была семья — статный широкоплечий мужчина в красивом костюме сидел, рядом с ним элегантная милая женщина, а между ними сидела девочка и держала родителей за руки. На лицах тёплые добрые улыбки. Девочка заставила Сириуса задержать на ней взгляд.

— Так, значит, у вашего брата была семья? Невероятно, а мы думали, что он так и не был женат.

— Да, брат не хотел, чтобы об этом знали. Именно поэтому он ушел из спорта и стал мракоборцем, — как-то сухо, нет, даже печально сказал Флимонт.

— Она милая, — тихо сказал Сириус, рассматривая Джейн, которая счастливо смотрела на него, а затем, привстав, целовала в щёку отца, затем и мать.

— Будь осторожен, мой мальчик, — Сириус посмотрел на женщину, и та хитро улыбнулась, — видишь ли, Джеймс очень ревнивый. Когда к Чарльзу приезжал его ученик, наш сын совсем не отходил от сестры. Мальчик делал ей комплименты и пытался ухаживать. Отчего постоянно получал от Джеймса по ногам, — старшие рассмеялись милой наивности своего чада. Сириус прыснул и толкнул друга в плечо.

— А что, он ведь совсем стариком для неё был, — насупился Джеймс.

— Ну да, при этом постоянно повторял: — «Она моя!» — добавила женщина, выдавая новую волну смеха.

После трапезы ребята побежали на улицу, где вовсю шёл пушистый снег. Мальчишки резвились и играли в снежки. К вечеру вернулись домой абсолютно мокрые, но невероятно счастливые. Уже лёжа в кровати, Джеймс смотрел в потолок и думал.

— Спишь?

— Нет.

— Слушай, Джеймс. А почему ты никогда нам не рассказывал о своей сестре? — Сириус всё вспоминал, где же видел эту девочку.

— Как ты заметил, никто не знает о том, что у дяди была семья. Отец говорил, что тем самым дядя хотел обезопасить семью, он был отличным мракоборцем, у него было много врагов. Поэтому мы не распространялись об этом, а теперь и нет смысла. — он тяжело вздохнул и потянулся к тумбочке, достал маленькую коробочку и сел на кровать. Сириус последовал его примеру.

— Дело в том, что я не помню её, — с какой-то болью сказал гриффиндорец, — летом, за полгода до трагедии, у Джей произошёл магический выброс, я был рядом с ней… — Джеймс не отводил тоскливый взгляд от открытой коробочки. — Все мои воспоминания о ней стёрлись, всё то время, что провели вместе. Колдофото, на котором запечатлена вся их семья, было сделана специально, чтобы я видел её и пытался вспомнить. Последнее, что я помню это её испуганный голос. «Джей». Так мы звали друг друга, — мальчик печально усмехнулся, — Джей и Джей. — Джеймс протянул коробочку лучшему другу. Сириус увидел аккуратную золотую подвеску с буквами JJ.

— Совсем не помнишь? Как обливиэйт?

— Нет, я всё помню, стёрлись лишь место и люди в нём, начиная с момента, как впервые попал в дом дяди. Сознание не помнит, но вот сердце. Когда смотрю на её снимок — испытываю любовь, нежность и желание защитить, а когда смотрю на подвеску, — мальчик оттянул горловину футболки и достал идентичный кулон, — испытываю трепет, желание поскорее увидеть и подарить её Джей. — Он постарался улыбнуться и посмотрел на друга.

— Видимо, она тебе была действительно дорога, парные подвески?

— Да, мама сказала, что я очень хотел подарить её на Рождество Джейн, — Джеймс убрал подвеску и откинулся на кровати, — вот так я и узнаю о сестре из рассказов родителей. Поэтому я ничего и не…

— Я всё понял.

— Спасибо.

— Но она правда очень миленькая.

— Заткнись и спи, Сириус.

В кабинет прорицания Мари поднималась без особого желания. Слизеринка хоть и не посещала эти уроки, но профессор Синклер любила при встрече сделать парочку предсказаний. Таких предсказаний, что лучше сразу помирать. Жизнь и так была сложна, но после случайных пророчеств Синклер она омрачалась ещё больше событиями, которым даже не суждено сбыться.

Пророчества не должны быть главным аспектом жизни, зацикливаться на этом и тем более ждать нет смысла. После встречи с Фоулом, который оставил хорошее впечатление, прорицатели казались Мари чем-то волшебным и недоступным, но профессор прорицания рушила весь этот образ.

Синклер ещё ни разу не сделала настоящего пророчества. Всё, что она говорила, — это факты и предположения. Насколько было известно Мари, профессор закончила Когтевран. Этот факультет славился остроумными и мудрыми студентами. И слизеринка пришла к выводу, что профессор гений, и выдавала зоркость и наблюдательность за глас свыше. А её актёрская чудаковатость заслуживает высшего балла.

Мари поднялась в класс, но не спешила показаться, встала в тени, пытаясь понять, у кого сейчас идёт урок.

— Бедный, бедный мальчик, тебя ждёт ужасная судьба, такой юный и энергичный, — снова завела шарманку профессор прорицания.

— Простите, мэм, в классе полно народу, не стоит зацикливаться только на мне, — сквозь зубы произнёс Джеймс. Мари знала, что профессор доставала Джеймса и всю его компанию, говоря о печальном будущем.

— Очень зря, молодой человек, если бы вы не были наделены скудным умом, тогда…

— То, что вы говорите, это полная…

— Здравствуйте, профессор, — вышла из укрытия Мари, перебивая брата. Тут же все сразу обернулись в сторону девочки.

— Ох, мисс Блайм, как я рада, что вы наконец-то решили посетить мой урок! — обрадовалась профессор.

— Думаю, вы меня переоцениваете.

— Не думаю, милочка. Вам, как и мистеру Поттеру с мистером Блэком, очень важно разрушить ваше недоверие к этой тонкой науке.

— Я всего лишь хотела передать вам…

— То, что ты хочешь сказать, я уже знаю. Вот, присаживайся, — профессор указала на свободный стул прямо у её стола и выжидающе посмотрела на слизеринку. — Сегодня мы проходим гадание по хрустальному шару. Я вижу, ты очень умная девочка, хотя, кажется, у тебя сложные отношения со звёздами, — загадочно проговорила профессор, кинув взгляд в сторону Сириуса, который усмехался, глядя на слизеринку. — Но самое трудное из всех магических искусств — это прорицание. И должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врождённой способностью ясновидения. Это дар, который нельзя раскрыть в многочисленных книгах Хогвартса.

На этих словах все прыснули, зная, что Блайм завсегдатай в библиотеке. Защитный рефлекс сработал, и девочка поддалась искушению, приняв приглашение.

— Поставьте руки над шаром, закройте глаза и проведите плавным движением сначала правой рукой, затем левой, это действие нужно повторить трижды. Начинайте. — Мари выполнила поручение. — Чувствуете тепло в руках? — с жадным интересом спросила профессор.

— Совсем немного, но что-то есть.

— Очень хорошо, милочка. Теперь осторожно повторите движения, но в обратном направлении. Откройте глаза, пусть ваш взгляд проникнет сквозь покровы обыденного, сквозь хрустальный шар, и вы увидите. — голос Синклер долетал, как из густого тумана. Мари снова выполнила указания профессора и стала внимательно изучать шар.

— Покинь пределы разума, доверься третьему глазу, — наставляла её Синклер.

— Невероятно… — негромко проговорила Мари.

— Что там, милая? Что ты видишь? Не бойся, расскажи нам.

Мари занервничала, её глаза забегали, все в классе заметили это и с любопытством воззрились на Синклер, которая уговаривала слизеринку.

— Всё же не думаю, что людям стоит знать всё заранее.

— Глупости, только кентавры считают, что мы этого не достойны, как по мне, так все они лгуны. Лучше знать заранее!

— Тогда ладно, Стивенс — за эссе по чарам ты получишь тролль, Макмиллан — скоро тебя пригласят на свидание, Стоун — через неделю выйдет новая коллекция сумок, мародёры — кажется, вы попадёте в больничное крыло…

— Что? Опять? Почему как проблемы, так мы? — вскочил на ноги Джеймс.

— Лучше сами ответьте на этот вопрос. Но слышала, что Хагрид с профессором Кеттлберном вывели новую породу какого-то существа, оно больно кусается, но бедолаг надо кормить, ведь рук у них нет. А почему именно вы, — девочка встала и отошла от стола, — так это вы узнаете от своего старосты, который скоро придёт сюда. И, профессор, я рада, что на мне нет третьего глаза, было бы сложно найти оправу для очков. — Ученики сдерживали смех от явного издевательства над профессором. — И самое главное, в кабинете директора вас ждёт сын.

— Что ты сказала?

— Причина, по которой я пришла сюда, это сказать — ваш сын ожидает в кабинете директора.

— Надо было сразу сказать! — воодушевилась профессор.

— Я бы с радостью, но прорицание как-то сильно отвлекает, — ответила Мари, когда профессор уже скрылась под люком.

— Отличный урок! — воскликнул Джеймс, и все тут же рассмеялись.

— А остальное правда? — спросила Макмиллан, которая уже настроилась на признание.

— Вот и узнаешь, — усмехнулась Мари.

— Но как ты узнала?

— Как-как? Просто наша зубрилка любит совать нос в чужие дела. — высказался Блэк.

— Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю — живо к Макгонагалл! — приказал только появившийся староста Гриффиндора. На что слизеринка лишь усмехнулась, ученики рассмеялись, а мародёры застонали.

Наступил день святого Валентина. Во всех уголках школы можно было увидеть, как девушки с разных факультетов и курсов собирались в небольшие группы и весело обсуждали мальчишек. Тут и там красавицы глупо хихикали, стреляли глазками и обворожительно улыбались. Среди мужского населения этот праздник такого ажиотажа не вызывал. Хотя романтика этого дня давала больше шансов очаровать одну из красавиц.

Сириуса, например, вся эта суета только раздражала, так как он и шагу сделать не мог без того, чтобы к нему не привязалась какая-нибудь настырная девица. После отношений с Эмили среди девочек, видимо, загорелся зелёный свет, и теперь гриффиндорцу частенько строили глазки. А с приближением дня всех влюбленных у девушек будто раньше времени началось весеннее обострение.

Джеймсу было не проще — за завтраком к нему подошла даже слизеринка, отчего парень не смог вымолвить ни слова на её признание. Добродушный Римус принял шоколад и уверил девушку, что Поттер подумает. Девушка ушла, и Сириус тут же засмеялся в кулак, не желая смущать отчаянную и очень привлекательную девочку. Бедняга Джеймс отошёл от шока только после обеда.

А вот Питер возненавидел этот праздник. Он был бы очень не против женского внимания, однако девочки не смотрели в его сторону, предпочитая сохнуть по его веселым и безбашенным друзьям.

— Я рад, что ты не обидел Эмили и вы нормально общаетесь, — сказал Римус, когда ребята поднимались по лестницам.

— Я не обижаю красивых девочек.

— А некрасивых?

— Таких около меня нет, Питер.

— Так почему расстались?

— Мне с ней скучно, я это понял, когда первый раз гулял с ней. Она постоянно о чём-то меня спрашивала, пыталась в душу залезть.

— Общаться это нормально.

— Пообщаться я и с вами могу, а нотаций мне и от тебя хватает.

— Но как ты семью заводить будешь? — опешил Питер, а все остальные в недоумении посмотрели на друга. Поттер и Блэк не выдержали и прыснули.

— Мне четырнадцать, о чём ты вообще говоришь?! И вообще, я думаю жить, как дядя. Живёшь себе один, свободно и без проблем. Красота.

— А что, звучит неплохо. Главное, что есть друзья!

Мародёры подходили к портрету полной дамы, когда увидели когтевранца с четвёртого курса с коробкой конфет.

— Найджел! — окликнул парня другой когтевранец с лестничной площадки, — тебя срочно зовёт профессор Флитвик.

— Что, прям так срочно?

— Ну, если не хочешь проблем, то да.

Парень недовольно выдохнул и собрался уходить, но обернулся к мародёрам.

— Слушай, передай это Лили Эванс, третьекурснице, — парень обратился к Римусу как к самому адекватному из всей компании и протянул ему коробку конфет с конвертом. Римус уже хотел принять передачу, но Джеймс был быстрее и немного грубо выхватил подарок из рук когтевранца. Парень пристально посмотрел на гриффиндорца, но тот совсем не уступал во взгляде.

— Мы передадим, не волнуйся, — Римус вмешался, чтобы его друг не ляпнул глупость.

— Ладно, спасибо, — сказал когтевранец и сбежал по лестнице. Мало кто знает, но профессор Флитвик был очень строг со своим факультетом, поэтому никто не мог игнорировать его слова с пометкой срочно.

Джеймс проводил парня внимательным взглядом, пока тот не скрылся из виду. Что-то в нём раздражало гриффиндорца и даже бесило. Ему это не нравилось, а когда ему что-то не нравилось, он тут же начинал действовать, не раздумывая о последствиях. Он сам не заметил, как чересчур крепко сжал то, что должен был отдать рыжей однокурснице. Недолго думая, он раскрыл конверт и прочёл содержимое.

— Ты что творишь? — обалдел Римус.

— Здравствуй, Лили, для меня будет большой честью, если ты согласишься прогуляться со мной по окрестностям школы.

Буду ждать тебя у центральной лестницы в 17:00.

Найджел Кормин (Когтевран)

— Кормин — что за дурацкая фамилия?! — презрительно фыркнул Джеймс, зачитав послание.

— Джеймс, некрасиво читать чужие письма.

— Да ладно тебе, Рем. Кажется, у нашей занозы поклонник появился.

— Такой же ботан.

— Как появился, так и провалился, — оскалился Джеймс. Резко неизвестно откуда взявшаяся злость сменилась одобрением, и парень беспощадно сжёг послание. Сириус присвистнул, а Питер рассмеялся.

— Что ты наделал? Он ведь будет её ждать!

— И пусть. Она ведь не обещала, что придёт, — усмехнулся Джеймс и открыл коробку конфет. — Угощайтесь.

— Это не твоё дело, Джеймс, а Лили.

— Верно, не моё, а наше. Нечего лезть к нашим девчонкам. Пусть птенчик ищет себе подружку среди своих. Я что — сваха?

— Верно, Джим, мы не центр по передачи валентинок от неудачников, которые не могут подойти к девчонке, — рассмеялся Сириус и угостился конфеткой.

— Вы придурки! — заключил Римус и вошёл в портретный проём.

Остальные рассмеялись и пошли за ним.

— Мерлин! Я оставил вещи внизу.

— Прости, брат, но я туда не вернусь. Девчонки сегодня хуже пикси.

— Ладно, я скоро вернусь, — сказал Сириус и бегом помчался вниз.

Гриффиндорец забрал вещи с подоконника, на котором ранее сидели мародёры. В кармане оказалась коробочка конфет, которую подарила какая-то девушка. Съев пару конфет, он направился к лестнице.

Поднявшись на второй этаж, он понял, что идёт совсем не туда, и спешно побежал вниз по лестнице и

сбавил темп, когда услышал разговор пуффендуйцев.

— Ты видел её? Она просто потрясающая.

— Майк, ты встречался с ней, верно?

— Да, она обалденно целуется, да и не только.

— Меган? У неё аппетитные формы, может, закрутить с ней?

— Вы это о ком? — уточнил Сириус.

— О Меган, пуффендуйка с нашего курса, с красивыми…

— Заткнись, урод. Она моя.

— Твоя? Иди со своими однокурсницами обжимайся.

— А эта девчонка — наша.

— Только попробуй к ней подойти, — пригрозил Сириус, напористо подходя ближе к четверокурсникам.

— Ты что, Блэк, совсем зазнался? Думаешь, если ты такой крутой…

Не дослушав, Сириус бросился на парней с кулаками.

Из картинного проема с фруктами вышли двое учеников.

— Ну что? Ты понял тему по астрономии? — спросила Доркас.

— Да. Должен заметить, что ты порой бываешь полезной, — усмехнулся Регулус.

— Жаль, но ты как был букой, так и остался.

— Кажется, ты забыла, но я только что накормил тебя пирогом.

— Не ты, а заботливые домовики.

Доркас ждала, что слизеринец ответит ей, но он ничего не сказал. Девочка перевела на него взгляд, Регулус всматривался за спину когтевранки.

— Что там?

Всмотревшись в коридор, который вёл к гостиной Пуффендуя, девочка увидела драку, бой был неравным, трое ребят дерутся с одним. Регулус, узнав брата, стиснул зубы.

— Возвращайся к себе.

— Но…

— Сказал же, иди, — бросил слизеринец и побежал вперёд.

Он не мог видеть, как трое ребят избивают Сириуса. Регулус бесшумно подбежал к потасовке, взял за шиворот одного из пуффендуйцев и ударил его кулаком под дых. Затем грациозно выхватил палочку.

— Эверте Статум! — двое ребят тут же отлетели от Сириуса и ударились в стену.

— Экспелиармус!

Луч красного цвета пролетел мимо Регулуса. Посмотрев за спину, он увидел, как первый противник лишился палочки. Видимо, он всё же достал палочку и хотел напасть со спины. Регулус снова обернулся. Джеймс, сжимавший в руке палочку, вместе с остальными бежал на выручку Сириусу. «Почти вовремя», — усмехнулся Регулус.

— Сириус, ты как? Что произошло?

— Много понтов, вот что!

— А ну заткнулись, уроды.

— Что ты сказал? — попытался встать пуффендуец.

— Остолбеней! — холодным тоном произнёс Регулус, словно напоминая о своём присутствии.

— Аква Эрукто! — проговорил девичий голос, и мощная струя воды окатила четверокурсников.

Все тут же посмотрели на Медоуз, она, нахмурив тёмные брови, сурово смотрела на избитых и мокрых парней.

— Вам что, мало? — грозно сказала когтевранка, подходя к слизеринцу.

— Я ведь сказал идти в гостиную, — выдохнул Регулус.

— С чего ты взял, что я тебя послушаю? — задрала нос гордая брюнетка. — Ты цел?

— Что со мной может случиться, я всегда осторожен, в отличие от некоторых, — надменно ответил мальчик и усмехнулся.

— Так что всё-таки случилось?

— Это из-за девчонки! — усмехнулся один из четверокурсников.

— Девчонки? Медоуз, из-за тебя? — удивился Джеймс.

— Зачем нам эта ходячая энциклопедия? — фыркнул один из парней. Медоуз стиснула зубы и хотела грубо ответить, но не успела.

— А ты, я смотрю, бессмертный? — нарочито медленно мягко сказал Регулус и поднял на парня палочку. Галстук пуффендуйца затянулся очень туго на шее, отчего парень судорожно пытался его оттянуть.

Регулус понял, что с братом что-то не так. Но как бы сильно они сейчас ни конфликтовали, видеть позор брата ему совсем не хотелось. Лёгким взмахом руки он усыпил всех четверокурсников.

— А это зачем? — удивился наглости слизеринца Римус.

— Слишком много чести — высмеивать Блэка, — сказал Регулус.

— Ладно, что за девчонка, Сириус? — вернулся к допросу Джеймс.

— Не девчонка, а Меган, — слащаво проговорил имя Сириус, — любовь всей моей жизни!

— Что, прости?

— Кто? — в один голос переспросили Джеймс, Ремус и Питер.

— Любовь всей моей жизни, Меган, — повторил Сириус, мечтательно закрывая глаза. — Она такая милая… такая… красивая… просто ангел!

— Стерва! — уточнила Медоуз и заслужила одобрительную усмешку Регулуса.

Друзья переглянулись, явно озадаченные тем, что Сириус стал вести себя, как влюбленная девчонка.

— Кажется, моего братца опоили приворотным зельем, — сдерживая смех, сказал младший Блэк.

Джеймс не выдержал и прыснул, как и все остальные.

— Чего вы ржёте? Над моей любимой? Да я вам…

— Селенцио! — применил заклятие слизеринец. — Так будет лучше, а то ты вконец опозоришься!

Сириус стал активно жестикулировать и вырываться из хватки Джеймса и Римуса.

— Меган, Меган… — стал размышлять Римус.

— Эта та самая, которой Сириус нахамил в конце прошлого года? Она ещё клеилась к нему? — вспомнил Питер.

— А-а-а, пуффендуйка?

— Ага.

— Всё ясно, нам нужна помощь.

— Да, только вот Слизнорта нет.

— Класс! Да уймись ты, Ромео! — рявкнул на друга Джеймс.

— Мда… Ей это вряд ли понравится… — задумчиво покручивая палочку в руке, сказал Регулус. — Пойдём со мной, я знаю, кто поможет.

Мародёры переглянулись между собой, понимая, что вариантов немного, а с влюбленным Сириусом тяжело будет справиться.

— Ладно, веди. Рем, Пит разберитесь тут.

— Справишься?

Джеймс кивнул и посмотрел на Регулуса. Тот подошёл ближе к брату.

— Ты ведь хочешь увидеть… как ты там сказал? Любовь всей твоей жизни?!

Сириус активно закивал головой.

— Тогда пошли со мной, — усмехнулся младший брат. И, подняв палочку, сказал контрзаклятие, и рот брата снова начал причитать.

— Джеймс, ты бы её видел… она просто…

— Напомни, а ты давно её видел? — усмехнулся Джеймс.

— Да, я скучаю… Я не могу без неё жить! Она словно луч света в моей жизни! — взгляд застилала мечтательная пелена, совсем не свойственная Сириусу Блэку.

Послушав этот сопливый бред, все тут же расхохотались. Сириус не из тех, кого можно назвать романтиком, поэтому слышать от него такие речи было крайне странно и забавно.

— Слушайте, у кого-нибудь есть колдокамера? Медоуз?

— Сейчас принесу! — сказала девушка и, наколдовав журавлика, пошла к гостиной Пуффендуя.

— Может, не надо?

— Я не из тех, кто упускает возможности порадовать самого себя. Не запечатлеть это идиотское выражение лица моего братца будет просто преступлением.

— Впервые солидарен со слизеринцем! — кивнул головой Джеймс с хитрой улыбкой на губах. Его страшно веселил тот факт, что Сириус, который весь день сегодня игнорировал признания девушек и зарекался, что влюбленность это зло, сейчас пребывал где-то в царстве романтических фантазий.

— Да и компромат никогда не помешает! — заметила Медоуз, которая уже шла с Тессой Хейвуд. — Эй, Блэк, скажи — Меган!

— Меган! — протянул Сириус, расплываясь в широкой улыбке полного идиота. И его тут же ослепила вспышка колдокамеры.

— Отлично! — к вечеру отдам результат.

— Нашего друга опоили приворотным зельем, а вы вместо того чтобы приводить его в чувства, решили заснять его унижение.

— Да брось, Рем, Сириус оценит! Будь мы на его месте, он поступил бы так же! — возразить на это Римус не мог, прекрасно понимая, что друг прав.

Регулус повел гриффиндорцев в подземелья. Было довольно тяжело вести за собой Сириуса, который то и дело пытался выкрутиться. Единственное, что помогло — расспросы о его возлюбленной, на которые он охотно отвечал, не забывая драматично вздыхать. Дверь в кабинет зельеварения открылась.

— Я уж думала, ты про меня забыл, мой милый братец, — последнее слова девушка произнесла негромко, увидев родного брата в компании братьев Блэк.

— Привет, Джейн, прости, что задержался.

— Меган! Где моя Меган!

— Хватит, Сириус, — злобно прошипел Джеймс. По пути к кабинету он устал выслушивать сопливые речи лучшего друга, убеждаясь в том, что его срочно надо спасать.

— Хватит мне рот закрывать! Пустите меня к моей любимой.

— Приворотное?

— Как видишь… — устало вздохнул Регулус.

— А кто его так?

— Видишь ли, так получилось, что наш рыцарь защищал честь прекрасной… хотя не уверен насчёт прекрасной.

— Я поняла, Поттер, не стоит строить щенячьи глазки. Это не прокатит.

— А жаль! Так ты поможешь?

— Только ради Регулуса. Это ведь его идея — привести сюда этого гиппогрифа, — сказала Мари и посмотрела на лучшего друга, прищурив глаза. — Посади его здесь.

— Любимая… мне нужно к Меган, — вырывался Сириус, но тяжелая рука Джеймса на плече не давала шанса встать.

— Меган?

— Да, Меган. Ты её знаешь? — обратил наконец своё внимание на слизеринку Сириус.

— Да, было дело. Недурно, хорошо сварила зелье.

— Она классная…

— Уверен, что хочешь пойти к своей принцессе в таком виде? — девочка спокойно разместилась за соседним столом, поставила котёл и зажгла огонь. Она стала искать в книгах рецепт противоядия, при этом спокойно и мелодично разговаривая с гриффиндорцем. — Если нет, то позволь другу привести себя в порядок и иди умойся. Ты и сам знаешь, девушкам не нравятся неряхи.

Сириус прекратил вырываться, и Джеймс, удостоверившись, что тот не станет распускать руки, принялся волшебной палочкой приводить его одежду в порядок. Затем Сириус снова посмотрел на Мари, и та кивнула ему, чтобы сходил к умывальнику. Он спокойно выполнил указание и вернулся на место под пристальным контролем лучшего друга.

Мари принесла всё необходимое и стала поочередно добавлять ингредиенты в котёл под пристальныи взглядом серых глаз.

Регулус заметил, что волосы Мари постоянно закрывали ей полный обзор. Обычно девочка заплетала их на затылке, когда работала над котлом, но сегодня в их планах не было котлов и варки. Он трансформировал лист бумаги в ленту и подошёл к подруге, бережно собрал её волосы и перевязал изумрудной лентой. От этого действия Сириус непроизвольно дернулся и чуть нахмурился, отчего Джеймс снова положил руку на плечо друга. «Рег, как он может прикасаться к волосам девушки, это же как-то неправильно!» — остро отреагировал Сириус, не понимая поведение брата. Регулус, к своему изумлению, заметил эту смену в старшем брате и усмехнулся: «Надо же. Видимо, разум не полностью околдован».

— Спасибо, Реджи.

— Не за что, это тебе спасибо.

— Когда ты понял, что влюблён в Меган? — спросила Мари, пытаясь понять, как он принял зелье.

— А?.. Меган… — снова расплылся в улыбке Сириус.

— Да, что ты делал перед тем, как пойти к пуффендуйской гостиной?

После долгих раздумий, вопросов и несвязных речей влюблённого Сириуса Джеймс нашёл коробочку конфет в кармане друга. Осмотрев оставшиеся сладости, они поняли, что именно конфеты были пропитаны зельем.

Мари сварила антидот и оставила его остывать.

— Всё готово, нужно немного времени, чтобы настоялось. Как лицо?

— Ну, лицо явно немного недотягивает до мечты Валентинова дня.

— Не слащаво, это уже хорошо. Сам-то цел? — будто невзначай спросила Мари у Джеймса. Мальчик поднял на неё взгляд, голубые глаза смотрели на него спокойно и заботливо? «Показалось», — подумал он и после минутной заминки ответил:

— В этот раз я не успел, — усмехнулся гриффиндорец и посмотрел на Регулуса, который спокойно расхаживал по классу, сцепив руки за спиной.

— Давай сюда своё лицо, так уж и быть, побуду медсестрой, — обратилась слизеринка к Сириусу.

— Кем? — удивился Джеймс.

— Колдомедиком.

Девочка осторожно приложила пальцы к подбородку Сириуса и приподняла лицо, промокнула ушибленное место и разбитую губу.

Взгляд гриффиндорца был по-прежнему затуманен, от этого сознание плыло, а в голове только одно — лицо Меган. Но тихий, мягкий голос Блайм тормошил сознание и успокаивал бурлящую кровь. Мальчик пристально следил за её движениями во время работы с котлом. «Она хочет помочь. Да, помочь мне встретиться с Меган, но… почему-то мне не хочется отводить взгляд от неё». Девочка подошла очень близко и маленькими пальцами приподняла его подбородок. «Такие тёплые и мягкие», — пронеслось в голове Сириуса. Серые затуманенные глаза медленно изучали лицо девочки. Он сморщился от колющей боли в краешке губы, но затем большой палец с охлаждающей мазью зажал ранку. В этот момент в голове его пронеслось осознание. Боль отрезвила на мгновение.

— Ты идиот, Сириус, — мягко, но с укором сказала Мари.

— Ты с первого курса называешь меня идиотом. После той истории с пауком, — первая членораздельная фраза, что сказал Сириус. Ребята удивлённо переглянулись.

— Ну вот, кажется, мозг заработал, — усмехнулся Джеймс, но его жёстко проигнорировали, Сириус всё так же пребывал в эйфории. Джеймс кинул удивленный взгляд на Мари, но та пожала плечами, не понимая, почему гриффиндорец ответил ей, но продолжила:

— Потому что ты идиот.

— Вовсе нет. Я же не знал, что ты боишься маленьких паучков.

— А спросить?

— Зачем? Было весело!

— Весело? — начала закипать Мари.

— Простите, ребят, а вы о чём? — не понимал Джеймс.

— Поттер, кажется, нам пора, думаю, они сами разберутся, — сказал Регулус.

— Но… — Мальчик окинул взглядом лучшего друга и слизеринку, недовольно фыркнул, но последовал за Блэком.

— Ты так забавно прыгала, когда паук бегал под ногами, а затем опять повалила меня на пол и так смешно покраснела… — прыснул Сириус.

Мари свела брови к переносице и напустила на себя возмущённый вид.

— Заткнись, Блэк, и выпей это.

Сириус, не споря, выпил зелье и проморгался. Голова запульсировала, и боль отдала в затылок. Он замер, обхватив голову руками.

— Блэк? — настороженно позвала Мари через пару минут тишины.

Боль прошла, оставляя в голове неясные картинки событий. Он медленно убрал руки от головы и поднял взгляд на девочку.

— Блайм? Какого лешего ты здесь? — Сириус осмотрелся, понимая, где находится. — Или я здесь…

— Блэк, тебе нравится Меган? — спокойно спросила Мари. Парень кинул на неё изучающий пронзительный взгляд, в душе очень удивившись. Такого вопроса от Блайм он точно не ожидал услышать. Затем усмехнулся, «всё-таки вспоминала поцелуй?». Он вальяжно разместился на стуле и начал сканировать внешность слизеринки.

— С какой целью интересуешься? Хочешь признаться? — насмешливый саркастичный голос известил Мари, что антидот подействовал. — И как ты меня сюда затащила, змейка?

— С возвращением, Блэк, — закатив глаза, сказала девочка и пошла к столу с котлом. — А притащили тебя твой брат и Поттер.

— В смысле? — тут же выпрямился на стуле Сириус.

— Тебя приворожила пуффендуйка конфетами, которые ты съел. Ты подрался за её честь. Опозорился. А потом тебя притащили сюда и мне пришлось потратить своё время, чтобы привести тебя в нормальное состояние.

— Так кто та дама моего сердца? — оскалился Сириус, встав из-за стола. Он последовал за слизеринкой к столу напротив.

— Меган с четвёртого курса, кажется, ты пел серенады ей. — Мари стала бережно убирать рабочее место, когда Сириус к ней подошёл.

— И ты хочешь сказать, что я поверю, будто у этой дурочки хватило мозгов на приготовление приворотного? — спросил гриффиндорец и хитро улыбнулся, скосив на неё глаза.

— Боюсь, ты потерял рассудок от простейшего приворотного, — насмешливо сказала Мари, скрестила руки на груди и повернулась к нему.

— А может, это ты подстроила, чтобы заманить меня сюда? — мальчик, как хищник, медленно подходил к своей жертве.

— И зачем мне это?

— Может, чтобы рассказать мне что-нибудь? — загадочно улыбался Сириус, что весьма настораживало.

— Зачем мне говорить с тем, кто не заслуживает моего внимания?

— Может, чтобы вспомнить наш с тобой поцелуй?

Девочка знала что он беспардонный, но всё же не ожидала услышать эту фразу прям так, в лоб. Мари потупила взор, но затем, спохватившись под внимательным взглядом мальчика, быстро вернулась к уборке. А победная улыбка растянулась на лице черноволосого парня.

— Не понимаю, о чём ты.

— Что? Тебе настолько понравилось, что ты забылась?

Его рука взметнулась вверх, и пальцы осторожно заправили прядь волос, что ускользнула из плена изумрудной ленты. Кончики пальцев легко коснулись края ушка, и этой секунды хватило, чтобы места соприкосновения друг к другу стали легко покалывать.

Сейчас она казалась ему такой забавной: круглые очки, небрежно перевязанные волосы, слегка красные щеки от пара, исходящего от котла, и смущения, взгляд хмурый, но рассеянный. Он не мог насмотреться. Эта мысль всплыла в сознании и напугала его.

Смутившаяся и возмущённая слизеринка сделала шаг назад. Её щеки запылали, взгляд опасно заблестел, а рука с палочкой уже была направлена в его лицо. Сириус, не выдержав, расхохотался.

— Прости, прости, что-то я увлекся, — он засунул руки в карманы и пошёл в сторону выхода. — Благодарить не буду, ведь идея привести меня сюда была моего глупого братца. Счастливо оставаться!

Сириус закрыл дверь душного кабинета, насладившись, как оказалось, спасительным холодным воздухом подземелий. Он шумно вздохнул.

— Это ужасно. Снова быть спасённым этой девчонкой, — скорбно еле слышно сказал он, положив руку на глаза.

В коридоре раздались шаги. И гриффиндорец громче обратился:

— И зачем ты привёл меня сюда?

— Ты и так вечно позоришься, а попасться на приворотное… ты вообще чем слушал, когда матушка объясняла, как их распознать.

— Не начинай, Рег.

Эти двое так похожи, но так различны. Как огонь и вода. Легкая небрежность во внешности Сириуса разнилась со строгостью Регулуса. Холодность младшего была контрастом напускной открытости старшего. Оба горды, надменны, умны, талантливы, грациозны и красивы.

— Шоколадный пирог? — спросил Сириус увидев в руках брата ароматно пахнущий пирог.

— Ты наверняка нахамил ей.

— Думаю, я сделал даже лучше.

— По-видимому, лучше только себе.

Сириус рассмеялся и прошёл мимо младшего брата.

— Иди успокой свою принцессу, — хитро улыбнулся гриффиндорец.

— Всенепременно! — вернул ему улыбку Регулус.

— Рег, — Сириус окликнул брата, когда тот уже подошёл к двери, — спасибо.

— Это недопустимое поведение для Блэка. Ты забыл, чему учил отец? Блэки выше этого, мы никогда не извиняемся и не благодарим, — прохладно уточнил Регулус.

Сириус поморщился, но, усмехнувшись, ответил:

— Мне показалось, или ты нам же сочувствуешь? — саркастично спросил Сириус.

Регулус не ответил, смерив его презрительным взглядом.

— Скажем так, сегодня я делаю для тебя исключение, — мягко, но заносчиво закончил Сириус и пошёл к выходу.

— Сириус!

— Что, хочешь признаться мне в любви?

Регулус одарил его скептическим взглядом и ответил.

— Поттер сказал, что пошёл на свидание к центральной лестнице.

— Свидание? Центральная… — Сириус хищно оскалился, догадавшись, на какое свидание ушёл его друг. И тут же побежал к Джеймсу.

Когда Сириус добрался до холла у большого зала, там уже столпилось достаточно народа, все заинтересованно следили за влюблённой парочкой.

— Джим! — окликнул друга гриффиндорец. Джеймс вальяжно расположился на перилах лестницы.

— О, Сириус, Видимо, змейка привела тебя в чувства.

— Как видишь. Что делаешь? — спросил Сириус, пытаясь отыскать глазами паренька с Когтеврана.

— А я тут всё же решил свахой поработать. Помог нерешительному парню, угостил его твоими конфетками, — саркастично поведал ему Джеймс и лениво указал на пару, стоящую в центре холла. Бедолага Найджел Кормин с идиотским влюблённым лицом целовал руку Меган, которая всячески пыталась вырваться. Но парень не отпускал, причитая, какая она красивая и удивительная. Многие ребята смеялись, а некоторые девочки завидовали, говоря о романтике.

— Мне жаль, друг, но кажется, любовь всей твоей жизни досталась другому, — сочувственно похлопал по плечу Сириуса Джеймс. Черноволосый мальчик звонко рассмеялся, обращая на себя внимание окружающих.

Рыжеволосая гриффиндорка спускалась по лестнице с подругами, когда увидела картину беспорядка, её взгляд быстро нашёл однокурсника с дико взъерошенными волосами. Не нужно бы быть гением, чтобы понять, чьих это рук дело. Джеймс обернулся и заметил однокурсницу. Расплывшись в широкой улыбке, он помахал девочке.

— Привет, Эванс, разве не романтично? — усмехнулся гриффиндорец, довольный своей шуткой.

— Отвали, Поттер, — безразлично сказала Лили и прошла с подругами мимо.

— Меган, кажется, у твоего парня слюнки потекли, ты уж не разочаруй его, — давясь смехом, сказал Сириус.

Пуффендуйка, увидев смеющегося гриффиндорца, насупилась и, вырвав руку, бросилась бежать, оставляя влюблённого парня в растерянности.

— Меган, милая, ты куда? Меган… — когтевранец побежал вслед за возлюбленной.

Поздним вечером того же дня четверо друзей сидели в спальне для мальчиков, весело обсуждая случившееся и распивая сливочное пиво, принесённое из Хогсмида.

— Бедный Найджел… — протянул Римус, но всё же снова не выдержал и рассмеялся, поддерживая заливистый смех остальных. Римус достал из кармана колдорафию и демонстративно помахал им. — Кто хочет посмотреть на влюблённого идиота Блэка?

— Что? — поперхнулся сливочным пивом Сириус.

Под дружный хохот друзья поведали ему о компромате.

— Вы придурки! — возмущался Сириус, глядя на помирающих от смеха друзей. — И я ещё спасибо говорил этому мелкому змеёнышу? Я вам это припомню! Всем вам!

Джеймс пропустил слова друга мимо ушей, вскочил на кровать и стал паясничать.

— О Меган! Любовь всей моей жизни… Свет очей моих… Она такая красивая… милая… словно ангел во плоти…», — передразнивал он Сириуса, состроив идиотское выражение лица, вызывая новую волну смеха.

Питер истерично смеялся, сползая со своей кровати, Римус не сдерживался и заливался смехом, периодически получая подушкой от Сириуса, который умудрялся веселиться и сохранять обиженный вид.

— Но отомстил ты ей красиво, благодарю, — сделал реверанс Сириус.

— Она полная дура, — смеялся Питер, вытирая слёзы, проступившие от смеха.

— Меган поступила подло, и Джеймс хорошо проучил её, — рассудил Римус.

— Меган… — снова драматично вздохнул Джеймс.

— Завязывай! — пригрозил Сириус, кинув в друга подушку.

— Скорей всего, Регулус сейчас так же ржёт с тебя, и наверняка в компании своих друзей, — беззастенчиво прыснул Джеймс.

Сириус с силой повалил друга с кровати, затевая дружеский бой.

Шла середина марта. Снег уже растаял, уступая место слякоти. В библиотеке было как всегда тихо, особенно в этот воскресный денёк. Кейтлин спешно шла среди стеллажей, но потом резко остановилась перед одним из них. Она одернула юбку, поправила галстук и выпустила из-за ушка прядь светлых волос. Но затем замерла в недоумении от собственных действий. Последнее время ей всё больше стали нравится походы в библиотеку. Нет, совсем не книги и пергаменты привлекали девочку, а добрая улыбка и мягкий голос.

Кейт могла часами слушать и смотреть на того, кто из раза в раз объяснял ей травологию. Стыдно, но порой полученная информация старательно проходила мимо ушей. Лёгкое волнение было приятно всякий раз, когда она встречала мальчика. Ещё не понимая, что это за чувство, она тешила и баловала себя этим приятным трепетом в сердце.

— Привет, Римус, — все же выйдя из-за стеллажа, сказала Кейт.

Мальчик тут же поднял голову, даря ей ту самую — добрую — улыбку.

— И тебе привет, Кейтлин.

— У тебя ничего не болит? Может, простыл? — обеспокоенно спросила Кейт и подсела к Римусу, наклоняясь чуть ближе и поднося свою руку к его лбу. От этого действия Люпин смутился и отвёл взгляд, вдыхая приятный запах полыни, именно так пахла эта девочка. Он мягко взял её за запястье.

— Да, немного голова шумит, но я уже был в больничном крыле, скоро зелье подействует.

— Тогда хорошо, — сказала Кейт и достала пергамент и книги из сумки.

Мальчику было приятно такое внимание с её стороны, но и неприятно осознавать, что она волнуется, хотя, может, это из вежливости?

Римус с ужасом вспомнил, что через два дня наступит полнолуние. И постарался отстраниться от Кейт, считая себя слишком ужасным, чтобы сидеть рядом с этой милой девочкой.

Он не зря сидел в воскресный день в библиотеке, вместо того чтобы веселиться с друзьями. Прошлое полнолуние он пережил довольно легко, что было странно, почти не кусая себя. Зато перед этим Римус был особенно раздражительным. Он не хотел срывать злость на своих друзьях, которые и так поддерживали его как могли. Он закрывался в себе в такие дни, сбегая от дорогих сердцу людей, погружаясь в спасительные книги, сдерживая бурю внутри себя, что давалось очень тяжело. Сегодня был выходной, который позволил спрятаться здесь, среди умных книг, запаха пергамента и тишины, охраняемой мадам Пинс. Он знал, что, несомненно, встретит тут Кейт, а рядом с ней совсем не хотелось злиться. Кейт и Мари никогда не задавали лишних вопросов, не трещали без умолку и не хихикали без дела, как те девчонки, что частенько окружали Блэка и Поттера. В компании этих слизеринок было тихо и спокойно, и вовсе они не были скучными, нет, а очень даже весёлыми. Но делали они всё всегда своевременно, хотя, может, это из-за скованности. Ведь ребята были из враждующих факультетов и бережно относились к равновесию и гармонии между ними. Но всё же оборотень старался вести себя тихо, отстраняясь от них, боясь, что им было бы противно находиться рядом с ним.

Тут к ребятам присоединилась и Блайм. Каждый из них тихо сидел, выполняя свою работу. Мари, видя бледность и рассеянность гриффиндорца, протянула ему карамельку, и тот, заметив этот жест, улыбнулся и принял её, радуясь тому, что Мари всегда тактична и ненавязчива. Этим жестом она выказывает поддержку — «не знаю, что у тебя стряслось, но держись, всё пройдёт», — именно так он переводил её действие, повертев в руке витамин радости от Блайм.

Римус огляделся, ища сборник по переводу древних рун, а вот Кейт искоса поглядывала на гриффиндорца. Догадывалась ли она, кто перед ней? Да, только вот совсем недавно. Личность Римуса Люпина, как розовые очки, прикрыла страшные факты. Но девочка стала чаще обращать на него внимание, открывая для себя что-то новое об этом высоком мальчике. И хоть принадлежность к разным факультетам сужала количество случайных встреч, она открыла для себя все точные факты.

Тишина библиотеки растаяла под шумом хлопнувшей двери, свистом и приглушённым смехом. Ох, как жаль, что мадам Пинс отлучилась.

Мародёры подошли к столу Римуса, Сириус нахально сел на стол рядом с Мари, ехидно ухмыляясь, явно делая это назло, но Мари терпеливо промолчала, как всегда, полностью игнорируя Блэка. Джеймс вальяжно облокотился на стеллаж за сидящими, а Питер сел около Римуса на стул.

— Я думал, он зубрит, а он тут девчонок клеит!

— Где ты тут девчонок увидел, Джим? — Сириус показушно оглянулся, посмотрел под партой, заглянул под все книжки около Мари. — Я что-то ни одной не вижу, — трое пришедших рассмеялись.

— Верно, это же слизеринские заучки.

—Знаете, раньше я думал, что слизеринки помешаны на своей внешности, но эти явно как динозавры, — противно посмеялся Питер.

Римус, нахмурившись, чрезмерно сильно сжал книгу в руках. Это действие не укрылось от глаз Кейт.

— Дружище, давай лучше я тебя с нормальными девчонками познакомлю. С красивыми, с формами, миленькими, веселыми, не занудными и главное — не слизеринками, — сверкая глазами, говорил Сириус, загибая пальцы и поглядывая на реакцию Мари. Его бесило её равнодушие, и мальчик всячески пытался вывести её на эмоции. И вот! Раздался громкий хлопок, Мари закрыла толстый фолиант. Отчего широкая улыбка растянулась на лице Блэка.

— Кажется, ребятки обзавидовались нашему обществу, — ответила Мари и, взяв тяжёлую книгу, пошла к дальнему стеллажу под пристальным взглядом серых глаз.

— Не кисни, надо развеяться, идём на улицу, Римус! — предложил Джеймс.

— Давай! — сказал Сириус и встал. За ним поднялся Питер. Римус так и продолжил сидеть на месте.

— Рем, откладывай книги и пойдём! Нужно иногда отдыхать от уроков. — Сириус попытался забрать книгу, но Римус не отдал.

— Я не хочу, — резко сказал он.

И он тут же пожалел о сказанном, но почему-то его раздражение росло с каждой секундой. Он совершенно не хотел идти куда-либо, лучше просто посидеть в тишине.

— Пойдём. На часок, — предложил Питер.

— Я же сказал, что не хочу! — Римус зло посмотрел на ребят и схватил сумку. — Оставьте меня в покое! Если хотите пойти на улицу, идите! Без меня! У меня нет настроения! И…

Люпин не договорил. Он схватился за голову и испуганно посмотрел на ребят.

Кейт, сидевшая рядом с Римусом, уже точно была уверена в своей догадке. И прекрасно знала о злости и ярости, а ещё о нестерпимой боли, что ломила кости и мышцы. Не зря жители её деревушки покидают дома за два-три дня до полнолуния, всё ради душевного спокойствия и равновесия оборотней. Ведь, по правде говоря, с силой оборотня Римус мог избить друзей или разнести тут пару стеллажей довольно внушительных размеров. «А ведь потом он будет ужасно винить себя», — подумала слизеринка и решила действовать.

— Точно! — вскочила девушка, хлопая себя по лбу. — Вот ведь глупая! Римус, профессор Стебель поручила нам с тобой найти растение, — в панике и ужасе воскликнула Кейт, переводя все внимание на себя, и, не долго думая, схватила его за руку и поспешно выбежала из библиотеки, тут же подмигнув Мари.

— Что это было? — спросил Питер.

— Не знаю, — пожал плечами Сириус.

— Римус сам не свой.

— Завтра полнолуние, — понизив голос, сказал Джеймс и сел за парту. — А перед полнолунием оборотни обычно злые. Я думал отвлечь его весельем, но… Видимо, ошибся.

Гриффиндорцы переглянулись. Они поняли, что лучше всего сейчас было не трогать Римуса и дать ему время побыть наедине с собой или же в компании хорошенькой девчонки.

— Ну что, все-таки довели ребят? Какие же вы придурки юродиевые! — покачала головой Мари, проходя к столу.

Блэк вышел из оцепенения первым.

— Уж лучше так, чем быть таким скучным книжным червём, как ты, — усмехался Блэк, ребята оплошали с лучшим другом, это злило, — ты даже среди своих ядовитых змей всего лишь червяк, — по слогам произнес гриффиндорец, заслужив смех друзей.

— Не нарывайся, Блэк! — тихо и вкрадчиво сказала Мари, холодно посмотрев на него. Сириус только хмыкнул, окинув Блайм весёлым ироничным взглядом, но не стал говорить в ответ ничего колкого.

— Ты посмотри, какая смелая… — осматривая девочку с ног до головы, усмехнулся Джеймс.

— Верно, вроде умная, а считать не умеет, — злорадствовал Питер, — мы в большинстве.

— А толку? Стадо баранов — не более. Римус единственный из вас, кто умеет думать. А ты, Блэк, со своей неоправданной гордостью когда-нибудь доиграешься, то же касается и тебя, Поттер, — девочка схватила свои вещи, собирая сумку подруги.

— Я думал, что только наши девчонки могут быть такими бесстрашными.

— Нет, Питер, это дерзость слизеринки, — уточнил юноша в очках.

— Верно, глупая, думай, прежде чем шипеть на людей, которые сильнее тебя, — Сириус легонько, но властно поднял ее за подбородок.

— Самонадеянный гриффиндорец! — гордо сказала Мари.

— Упрямая слизеринка! — он нахально смотрел в её голубые глаза, всего лишь на секунду в них промелькнула растерянность, но затем снова уступила ярости и гордости. И это очень радовало гриффиндорца, она — всегда безразличная к нему — показала уже столько эмоций, и все их вызвал он.

Мари, задрав нос, резко отвернула голову, высвобождаясь от пальцев Сириуса, она, как всегда, уже предположила, что может случиться, не теряла время и придумала план высвобождения. Как и предполагалось, отойдя от Блэка, она развернулась, чтобы пройти мимо Поттера и Петтигрю. Первый, прислонившись к стеллажу, поставил ногу на письменный стол на другой стороне, перекрывая тем самым проход. Мальчики оскалились, видя её растерянное лицо. Мари испуганно снова обернулась к Сириусу, тот самодовольно скрестил руки на груди. Мари незаметно засунула руку в карман и достала пробирку, что лежала у неё про запас, сжалась и опустила голову.

— Пожалуйста, пропустите меня! — жалостливо сказала Мари.

— Прости, не расслышал, что ты сказала? — ещё шире улыбнулся Сириус, подходя ближе. — Вот видишь, не стоит умничать и выпендриваться. Гриффиндорцы всё равно сильнее, — после этих слов слизеринка подняла на него взгляд. Глаза по-кошачьи сверкнули, а на губах растянулась ухмылка. Всё произошло невероятно быстро, резкая боль в ступне от ее маленького каблучка — и маленькая девичья рука, сложенная в кулачок, ударила его в челюсть. Сириус опешил от подобной выходки миниатюрной девчонки в очках, вечно читающей книги. Временное замешательство накрыло всех троих. Девочка, воспользовавшись моментом, побежала мимо шипящего от боли Блэка. Он быстро среагировал и, развернувшись, хотел схватил её за запястье, но не успел, лишь соприкоснувшись с ней подушечками пальцев.

Мари ловким движением уронила пару стульев за собой, затрудняя движение гриффиндорцам. Те ринулись за ней, доставая палочки, Мари развернулась и плеснула в ребят содержимое склянки… Вода — Мари предусмотрительно наполнила склянку водой, пока относила тяжелую книгу к стеллажу. Но ребята, не знавшие этого, в страхе начали стирать жидкость с лица, рук и одежды. В это же мгновение на головы им начал падать дождь из книг с верхних полок.

Мари скользнула к первому ряду стеллажей и спряталась в самом конце одного из них, выжидая удачный момент, который не заставил себя ждать. Мадам Пинс, как коршун, налетела на добычу. Ужаснейшая картина предстала её взору: как троица гриффиндорцев прикрывала головы и махала палочками, отчего бесценные книги валились и летали по библиотеке. Ноздри грозной библиотекарши раздулись, чем-то напоминая разъярённого быка.

Мальчики, увидев блюстительницу порядка, нервно сглотнули, понимая весь ужас происходящего. Но злость и гордость были сильнее чувства страха перед выговором и наказанием, поэтому гриффиндорцы намеревались догнать девочку. Только вот покинуть библиотеку было не так легко, хоть мадам Пинс и женщина, но женщина внушительная. Поэтому ребятам пришлось импровизировать быстро.

— О ужас! — взявшись за волосы, начал Джеймс.

— Это же старинная книга, восемнадцатого века, — продолжил эстафету Сириус. Мадам Пинс тут же обернулась, ища центр катастрофы. И в тот же момент мародёры сорвались к выходу из библиотеки, где уже заметили знакомую копну волос и блеск очков, скользнувшие за дубовые двери.

Мари выскочила из библиотеки и повернула налево. Медлить было нельзя. Преодолевая коридор, она столкнулась с Северусом.

— Эй, смотри, куда летишь, Блайм! — возмущенно фыркнул однокурсник.

— Сев, если не хочешь столкнуться с бешеными мародёрами, то пора бежать! — сказала девочка, услышав голоса гриффиндорцев.

— Что? Что ты уже…

Но несмотря на протесты, она крепко взяла его под локоть и потянула в противоположном направлении. Гневные ругательства за спинами лишь подтвердили её слова.

Слизеринцы бежали по коридорам, пытаясь оторваться, мантии развевались от быстрого бега, но гриффиндорцы даже и не думали отступать.

— Ох… Я сейчас… Помру…

— Ага… Вот упёртые…

— Надо… Действовать хитростью.

— Тогда за мной, — отдышавшись, они спрятались за гобеленом перед коридорами, ведущими в две разные стороны. Перед гобеленом стояли железные рыцарские доспехи. К счастью, это было им на руку, за гобеленом была просто глухая стена, слизеринцы прижались к ней, но это не особо помогло, ведь их ботинки были видны. Мари молила Мерлина, чтобы ребята не обратили на это внимания.

— Ну… Куда она побежала?.. — так же запыхавшись, спросил Поттер.

— Вот же мелкая… — зло прошипел Блэк, прикасаясь к ранке на нижней губе.

— Давай ты сюда, а мы в этот коридор.

— Хорошо.

Шум преследования затих, и двое слизеринцев вышли из укрытия и проскользнули в коридор, из которого пришли.

Гриффиндорцы, пробежавшие по двум разным коридорам, поняли, что оплошали, и вернулись гобелену.

— Ну что?

— Ничего, видимо, как и у тебя.

— Несносная девчонка, — злобно высказался Сириус и ударил ногой по доспехам, и те беспощадно посыпались вниз. Недовольный звук металла оповестил весь коридор о вопиющем варварстве.

— Слушайте, а карта у вас?

— Точно, Пит, ты гений! — Джеймс поспешно открыл и развернул карту.

После пяти минут поиска они нашли цель.

— Да как… Как она может?!

— Очень просто, они же оба слизеринцы. Да и оба как оборванцы.

— Да нет, Питер, она, как и Эванс, таскается и нянчится с этим хлюпиком мерзким.

— Нюниус… — гневно прошипел сквозь зубы Сириус и тут же ринулся вдогонку. Остальные за ним.

Мари и Северус уже расслабились и сбавили темп. Но не успели они разойтись, как в конце коридора снова показались гриффиндорцы.

— Твою мать… — тихо произнёс Северус.

На пути у мародёров стоял парень с кучей пергаментов.

Слизеринец коротким взмахом палочки рассыпал все листы, тем самым задержав гриффиндорцев. Листы закрыли видимость, и мальчики не заметили перед собой пол, покрывшийся ледяной коркой стараниями Мари. Мгновение — и разъярённая компания повалилась на пол, не оставив без участия и проходившую мимо когтевранку, которую повалил Джеймс.

Гневные ругательства и звонкий смех смешались воедино, оживляя тишину и хмурость стен замка. Вечное противостояние гриффиндорцев и слизеринцев, что были одинаково горды и упёрты.

Луч серебряного света полетел в сторону Блайм, но Снегг потянул её за локоть, и проклятье пришлось на каменную стену. Слизеринцы продолжили бег, ведь упрямство мародёров нельзя было остановить.

— Сюда.

— Нет, там они нас точно достанут. И как они нас вообще находят?

— Хотелось бы знать.

— Вот же гипогрифы заносчивые!

— Сев, давай на шестой, — потянула мальчика Мари ещё на один этаж.

— Но там заброшенные коридоры, разве они не запретны?!

— Верь мне! — ещё сильнее потянула его Мари.

— От тебя одни проблемы! — угрюмо высказался Северус, но поддался ей.

Поднявшись на шестой этаж, они прошли через портретный проём и вступили в малоосвещенный коридор.

— Они что, в заброшенный поперлись?

— Ну, это они зря. Мы там всё уже изучили, им не спрятаться, — оскалился Сириус.

Мародёры последовали примеру слизеринцев и вошли в коридор. Он был тихим и таинственным. Ребята заглядывали в каждый проём и каждый кабинет, держа перед собой палочку и готовясь напасть. Гриффиндорцы не спешили, ведь знали, что выход здесь только один.

В конце коридора слизеринцы стояли около глухой стены.

— Мерлинова борода… Как я и думал… — вскипел Северус, скрипя зубами и сжимая кулаки. «Опять, опять издевательства…».

— Не нервничай, просто верь в меня, — спокойно сказала Мари, достала палочку и постучала ею по нескольким камням, произнося слова «Саллизирион», а после добавила: «Прошу, откройся!». Вдруг что-то щелкнуло за стеной, и некоторые камни начали двигаться вперёд, а затем в сторону, открывая туннель. Северус всё это время стоял и смотрел, полный недоверия и подозрительности. В тоннеле поочерёдно зажглись факелы, приветствуя зашедших.

— Ну что? Ты так и будешь стоять? Думаю, твои «друзья» будут только рады этому, — сказала Мари, входя в туннель.

Северус переварив её слова, закатил глаза и пошёл за ней. После чего Мари взмахом палочки закрыла проход. И вовремя, не обнаруживая себя. Из-за поворота вышли мародёры. Тупик встретил их тусклым светом, поднявшейся пылью, двумя старыми диванчиками и глухой сплошной стеной.

— И где они? Мы ведь всё проверили?

— Неужели ускользнули?

— Жуткое местечко, — заметил Питер, косясь на подлокотники диванчиков. От самого пола были мастерски высечены змеи, вставшие на дыбы, головы их плавно переходила в обитые чёрной тканью мягкие подлокотники. По углам тут и там была паутина.

Джеймс раскрыл карту мародёров и начал рыскать по ней глазами.

— Я их не вижу.

— Вот же они! У своей гостиной, — через минут пять сказал Сириус.

— Что? Какого дементора?

— Они же пошли сюда! Как они оказались там?

— А вы точно уверены?

— Да! Как они могли пройти мимо нас?

— Может, мантия как у тебя Джеймс?

— Нет, мантия такая только одна.

— Дезиллюминационные чары?

— Мы на третьем курсе, а их проходят только на седьмом.

— Ну не знаю, эта сиротка, не зря же её умной считают, — на слова Питера двое друзей поморщились и с неодобрением посмотрели на него.

— Пит, хватит её так называть! — хмуро сказала Блэк.

— Ну ладно.

— Ничего, встретим их после ужина.

Тем временем в гостиной Слизерина Северус смотрел на Мари, прищурив глаза.

— Что это за проход? — тихо спросил парень.

— Я не буду ничего говорить.

— Тогда почему показала его?

— Потому, что доверяю тебе, Северус, — улыбнулась Мари и попрощалась с однокурсником.

На свежем весеннем воздухе мальчик и девочка спешно шли к запретному лесу. Кейт быстрым шагом вела Римуса за руку, хотя по нему было видно, что делает он это по принуждению.

Римусу хотелось накричать на кого-нибудь или сломать что-нибудь. Но вместо этого он тяжело шёл за Кейт, сейчас он хотел оказаться где-нибудь совершенно один. Все внутри клокотало, а руки сильно дрожали.

Римус накричал на друзей, которые ни в чём не были виноваты, а сейчас остался один на один с хрупкой и беззащитной девочкой. Он был готов уже и Кейт оттолкнуть и нахамить.

Какого соплохвоста она потянула его в лес в воскресный день, почему… Почему именно он должен выполнять все поручения преподавателей, почему только он должен напрягаться, а другие беззаботно гулять? По какой причине кому-то достаётся всё, а кто-то должен страдать? Новая волна гнева возникла в Римусе неожиданно. Ему вдруг стало так обидно оттого, что его родители не могут себе ничего позволить, отец работает изо всех сил, мать часто болеет, и они до последнего искали возможность вылечить сына.

Люпин посмотрел на свою мантию. Она была старая, кое-где в заплатах. Обувь тоже была не в лучшем состоянии. Он взглянул перед собой — девушка была хорошо одета. Паркер была из состоятельной семьи, весь её вид и манеры хоть и ненавязчиво, но показывали её воспитание. Ну вот опять, почему я должен идти за ней, исполнять капризы, я что, кукла? Римус резко остановился, тяжело дыша, и посмотрел на Кейт.

— Почему этим должен заниматься я? Почему ты не взяла одного из своих дружков? — грубо сказал Римус.

На этот вопрос девочка не ответила, только смотрела на его бледное лицо, болезненное и израненное. «Интересно, как давно он… шрамы, я помню их ещё на первом курсе. Неужели… Значит, ещё до одиннадцати лет… Как? Как тебе хватало сил оставаться таким добрым и хорошим? Сколько силы воли, терпения и мужества. Глупо в данной ситуации не восхищаться человеком. Его сила духа была потрясающей. Кейт осознала, что сейчас в её глазах он стал ещё лучше, чем казался прежде. Она почувствовала, как запылали её щеки. А сердце трепетало, как никогда. Странное желание возникло в голове — прикоснуться. Это не жалость, это — восхищение.

Римус вновь вздохнул, пытаясь совладать со своим гневом. Он не хотел поссориться ещё и с ней.

Он не знал, почему ему так трудно удаётся контролировать свой гнев. Обычно с этим не возникало проблем.

— Ну? Ты так и будешь молчать? — Римус злился оттого, что не видел на лице Кейт ни обиды, ни злости, ни разочарования от его грубости. Хотя мозг отчаянно пытался утихомирить эти ужасные мысли.

Кейт в два быстрых шага преодолела расстояние между ними, остановившись непозволительно близко. От столь неожиданных действий Римус растерялся, а злость куда-то резко исчезла. Его глаза расширились от удивления: «что… что она делает?», сердце, до этого часто бившееся, теперь резко остановилось. Её глаза светились нежностью, а на губах появилась добрая улыбка. Солнце, что пробивалось через кроны вековых деревьев, касалось девочки нежными тонкими лучами. Вокруг царила тишина, не устрашающая, что было редкостью для запретного леса, эта тишина была уютной. Легкий шелест деревьев от ветра казался шумом волн, успокаивал и баюкал.

Искренность, от неё исходила искренность. Он был выше слизеринки на полголовы, поэтому неосознанно склонил голову, всё глубже проникая в красоту её зелёных глаз. Лицо Кейт было в паре сантиметров от его. Они замерли, неотрывно смотря друг другу в глаза, будто боясь нарушить хрустальное равновесие.

Кейт медленно потянулась своей рукой к его и, не разрывая зрительного контакта, обхватила его ладонь. Мягко, но крепко. Гриффиндорец почувствовал, как её ладонь приятно холодила его худую, болезненную руку. От ярости и боли в костях и мышцах температура тела была высокой.

— Верь мне! — тихо проговорила Кейт и стала отступать назад, утягивая его за собой. Римус, как заворожённый, последовал за ней. Заметив корень дерева, что торчал позади неё, он остановил Кейт. Когда она заметила причину, то тихонько рассмеялась.

— Спасибо, — она крепче перехватила его руку, и пара направилась вглубь леса.

Кейтлин вспомнила поляну, где цвела полынь. Она с лёгкостью отыскала нужное место, благодаря частым прогулкам по запретному лесу. И вот они оказались на небольшой полянке, освещённой солнцем. Выбрав место в десяти метрах от растения, Кейт села в корнях большого дерева и жестом пригласила Римуса. Он последовал её примеру.

— А как же растения?

— Прости, Римус… Много навалилось, поэтому я хотела побыть здесь и просто помолчать, одной идти страшно, это ведь запретный лес.

Люпин пытался понять, говорит ли девушка правду, но сейчас чувства были обострены, поэтому угадать эмоции слизеринки у него не получалось. Вне зависимости, правду говорит девушка или лжёт, он решил просто поверить.

— Звучит логично. А как же друзья?

— Я не хочу, чтобы они волновались.

Мальчик с волнением посмотрел на нее. От его пристального взгляда девочка повернулась к нему. Римус выглядел уставшим и потрепанным. Сердце девочки кольнуло странной тоской и болью. «Почему это приходится терпеть и тебе? Мне очень жаль… Ты хороший человек, Римус. Надеюсь, ты когда-нибудь откроешься мне». Они долгое время смотрели друг другу в глаза, от этого стало неловко, и они, краснея, отвели взгляд.

— Я не хочу ни о чем говорить сейчас. Давай просто послушаем шум леса. Просто отдохнём.

В её словах он всё же чувствовал волнение. Кейтлин облокотилась на дерево и прикрыла глаза.

«Такая хрупкая… Находится в запретном лесу рядом с чудовищем, с лютым оборотнем», — корил себя мальчик.

— Отбрось эти мысли, Римус, а то тараканы в твоей голове поселятся и в моей. Ты что, меня боишься?

На этих словах оборотень прыснул. Он поднял руки в примирительном жесте и занял удобную позу для отдыха.

— Ладно, ты ведь меня не съешь?!

Через пару минут оба мирно лежали, закрыв глаза и отдавшись в плен звуков природы. Эта колыбель тишины успокаивала и умиротворяла. «Этот запах… Кажется полынь, такой простой и ненавязчивый», — пронеслось в голове Римуса. Мысли отпускали молодого оборотня, а ярость и злость засыпала. Боль во всём теле всё ещё оставалась, но уступила, отдавая его в плен Морфея.

Кейт размышляла о том, как ему должно быть тяжело. Хотелось поговорить. Он напомнил брата, который тоже боялся причинить боль другим, и самобичевание было его постоянным спутником. Они с Римусом в чём-то похожи. Только вот брат был более амбициозен, а Римус… Пока ей было сложно охарактеризовать его характер, но всё ещё впереди.

«Где же ты бываешь в полнолуние? Где тебя прячут?»

Двое подростков лежали рядом друг с другом, хрупкая девочка охраняла сон лютого оборотня, неосознанно положив свою маленькую ладонь на большую и тёплую руку, покрытую шрамами. Благородный гриффиндорец и хитрая слизеринка.

К ужину Римус вошёл в большой зал отдохнувшим. Хотя всё такой же бледный и болезненный. Но в душе та буря, что клокотала, утихла. Он заметил друзей и подбежал к ним.

— Ребята! Пожалуйста, простите меня за вспыльчивость, я не хотел вас обижать. Просто завтра…

— Всё в порядке, Рем!

— Мы понимаем! — добавил Пит.

— И не злимся на тебя! — закончил Сириус и положил руку на его плечо.

Римус не нашёл что ответить, поэтому просто обнял друзей, благодаря судьбу за таких хороших людей. Да, он был болен, да, страшной болезнью, но его друзья поддерживали, понимали и утешали. Настоящие друзья.

— Спасибо вам! — сказал Римус и перевёл взгляд на стол Слизерина, за который прошла хрупкая девочка с красиво уложенными светлыми волосами и нежной улыбкой, хотя чаще она бывает хитрой, и в такие моменты её глаза горят ярким пламенем.

Сегодня она единственная смогла остаться рядом, терпя его хамство, и даже больше, смогла укротить буйного ликантропа лесной терапией. Римус ещё долго смотрел на слизеринку, ловя каждое движение, улыбку и взгляд. Но заметил, что что-то не так. Мародёры молчали. Что было даже дико. Римус проследил за взглядом ребят. Слизерин.

— Сириус, напомни-ка, а почему твоя губа разбита? — реакция была незамедлительной, Сириус оскалился и, плотно сжав вилку, воткнул её в мясо.

Блэк весь ужин сидел насупившись и гневно буравил взглядом Мари Блайм. Девушка весело и непринуждённо вела беседу со своими друзьями, не прекращая смеяться.

— Сириус! Джеймс! Ау… Приём! — Римус никак не мог дозвониться до друзей.

И один и второй следили за девочкой в очках, той самой, что хорошенько проучила их сегодня.

— Оставь их, у них шок, — ответил Питер, навалив огромную тарелку еды. Он рассказал другу, что произошло. Римус, превозмогая боль, звонко рассмеялся, тем самым выводя друзей из оцепенения.

— Неужели… Ха… Вас проучили, — сквозь смех сказал Римус.

— Что? Да мы просто пошутить хотели.

— Знаю я ваши шуточки, Блайм хорошая, не нужно так с ней.

— Что? Да она… Глупая заучка! — вспыхнул Блэк, злясь и обижаясь на всех и всё. Мальчик рассеянно взъерошил свои красиво уложенные волосы. — Чего уставились? Проблемы? — сверкнув серыми, как сталь, глазами, осадил смеющихся гриффиндорцев. Он вёл себя несдержанно, высокомерно и грубо, и прекрасно это сознавал.

— Да как она может поднимать на меня свою руку и палочку?! Я её… Да она… Ну, Блайм, хоть бы друзей научилась выбирать! — бурчал весь вечер Сириус.

Поймать слизеринцев после ужина так и не получилось. Профессор трансфигурации, статная красивая женщина с суровым взглядом, не сулила ничего хорошего.

Римус, лёжа в постели, ещё долго вспоминал Кейт, он так и не рассказал друзьям, что действительно делал в лесу, желая сохранить этот момент будто что-то сокровенное. А трое друзей придумывали, как бы отомстить Блайм и Снеггу. Ведь никто не смеет переходить дорогу мародёрам!

Джеймс спешил в большой зал, когда увидел чудную для него картину.

Лили Эванс помогала первокурснице собрать рассыпавшиеся вещи.

Он невольно заулыбался, видя заботу и доброту рыжеволосой девочки. Она всегда была такой доброй и искренней. Только вот с ним, Джеймсом, она обычно была хмурой и раздражённой, не такой, как с остальными. И он откровенно не понимал, чем заслуживал такие отрицательные эмоции. Когда все, ну почти все, смотрели на него с восхищением, она лишь с осуждением. Его это расстраивало и даже злило, но стоило ей улыбнуться, как он обо всём забывал.

Совсем недавно мальчик стал ловить себя на мысли, что долгое время может сидеть и смотреть на неё. Стал подмечать разные мелочи. Например: Лили задумчиво и смешно хмурит брови, мило краснеет, когда ругает его, а если волнуется, запускает пальцы в волосы. Она всегда аккуратно носит одежду, часто поправляет галстук и складки. Когда её хвалят, она отводит взгляд и веснушки на её лице становятся ярче. Эти мелочи и смущали, и дарили какую-то тихую радость. Однажды он спросил у друзей, замечают ли они, что Лили забавно теребит манжеты, когда отвечает на уроке, но остальные не нашли в этом ничего особенного.

От всех этих мыслей рука Джеймса почему-то сама по себе потянулась к волосам, взъерошивая их.

— Эй, Эванс, привет! — девочка, заметив однокурсника, лишь коротко и безразлично кивнула на приветствие, продолжая прерванный разговор с первокурсницей.

Но Джеймс был доволен собой. И самодовольная усмешка будто приклеилась к его лицу.

— Слушай, Эванс, пойдём сходим вместе в Хогсмид? — Джеймс гордо вскинул голову, демонстрируя всё своё великолепие.

— Что, прости? — повернулась опешившая Лили, вытаращив на него глаза.

— Самый классный гриффиндорец зовёт тебя на прогулку.

Лили нахмурила брови и посмотрела на него теперь как на умалишённого.

— Ты с лестницы упал, Поттер? Я лучше с Безголовым Ником пойду гулять, чем хоть минуту пробуду в твоём обществе.

Мальчик пару минут пытался понять смысл услышанного. «Как она только может отказываться?» — искренне не понимал гриффиндорец.

— Отстань, Поттер, — выплюнул Снегг, подоспевший к подруге.

Джеймс приподнял брови, смерив ненавистного однокурсника презрительным взглядом.

— Манеры у тебя такие же убогие, как и ты сам, Нюнчик. Эванс, как ты вообще можешь терпеть его присутствие? — фыркнул Джеймс.

Лили яростно посмотрела на Джеймса, гневно сжимая кулаки. Одно дело, когда Поттер просто достаёт своим вниманием, но другое, когда он открыто обзывает её лучшего друга и указывает ей.

— Послушай меня, Поттер, — начала девочка. — Отстань от нас с Северусом. Ты уже достал своим желанием выпендриться перед дружками! Иди, куда шёл!

Джеймс хотел что-то ответить, но сдержался, глядя на злую Лили. Он лишь хмыкнул, бросив взгляд на Снегга, и, насупившись, направился к своим друзьям.

Северус тут же поджал губы: подобное внимание к его подруге со стороны ненавистного Поттера раздражало его.

Утром после завтрака студенты постепенно заполонили коридоры школы, спеша на уроки.

В одной из теплиц уже сидел ученик, низко склонившись над книгой. Его сальные волосы почти доставали до плеч, мантия кое-где была потрепана. Для многих был загадкой, почему такая светлая девушка, как Лили Эванс, дружит с мрачным и угрюмым Северусом Снеггом.

— Так-так-так… И кто же это у нас? Снова встретились, — оскалился Джеймс, облокотившись на дверной косяк. Так же стоял и Блэк, а чуть позади Питер.

— Нюнчик — собственной персоной, всё-таки не зря я встал в такую рань. Такой подарок, — усмехнулся Сириус.

— Где же твоя защитница очкастая?

— На своего дружка посмотри, и, к слову, моя подруга совсем не очкастая.

— И она скоро поймёт, что ты ей никакой не друг.

— Да что ты! Ты хочешь сказать, что ты ей станешь другом? Это уж вряд ли. Такие недалёкие выскочки, как вы, думающие, что они лучше всех, нормальным людям не нравятся, — холодно и надменно сказал Северус. Джеймс взбесился, его оскорбляло само существование однокурсника.

— Ты глянь-ка, кажется, Нюнчик осмелел, давно не получал, — разминая кулаки, издевался Джеймс.

— Думаешь, если вы с этой Блайм смогли ускользнуть от нас, то и теперь не получишь?

— Этой? — Северус зло оскалился, — да, Блэк. Теперь понятно, почему она разочаровалась в тебе, ты просто трусливый кретин…

Слизеринец быстро заметил, как сразу три вспышки заклятий полетели в него. Он увернулся, бросаясь под крайний стол, а тот, за которым он сидел, отлетел в сторону, беспощадно сбивая растения. Разъярённый Блэк необычайно быстро выпускает заклинание одно за другим. «Он знает? Неужели Блайм рассказала ему, что мы общались?».

Северус был гордым и прятаться не собирался. Особенно после сегодняшней выходки Поттера. Лили его подруга. Он её не отдаст. Северус уворачивался, отбивался, выпускал собственные проклятия. Но в бою сразу против троих это было очень нелегко. В такие моменты где-то глубоко в душе слизеринец завидовал мародёрам, их крепкой дружбе. Они всегда все проблемы решали вместе.

Теплица превратилась в поле боя. Тут и там летали ошмётки растений, земля, горшки разбивались вдребезги. Столы были перевёрнуты, а некоторые и вовсе разнесены в щепки, стёкла теплицы были разбиты. Но это совсем не смутило мальчишек, беспощадно швырявших заклинания, выбрасывая всю злость и ненависть к сопернику. Северус стал сдавать, переходя в глухую оборону. Трое гриффиндорцев стали окружать свою цель, глаза их горели уже не только раздражением, в них плескался азарт, они явно получали удовольствие.

— Бомбарда! — переходя на крайности, произнёс слизеринец и направил палочку в крышу. Надеясь, чтобы кто-нибудь подошел к теплицам.

Взрыв был сильным, магия, полная отчаяния, выбила стёкла и раму. Всё полетело вниз с характерным звуком. Северус быстро убежал от центра катастрофы, защитив себя магией. Питер шмыгнул под стол, но не совсем удачно, его накрыло увесистым обломком рамы. Джеймс среагировал и поставил над собой и другом щит. Северус тут же послал в него оглушающее, но Сириус отразил его, и заклятие отскочило прямо в пол. В это время к теплице подбежали ученики.

— Что здесь происходит? — крикнула Блайм, вбежавшая первой, рядом с ней уже стоял Римус.

Пол под гриффиндорцами опасно затрещал и прежде, чем они успели что-то сделать, провалился, утаскивая за собой Сириуса и Джеймса. Зловещая тишина повисла на мгновение после обвала, и через пару минут из ямы послышались крики.

Римус ринулся за друзьями, но не пробежал и половины пути, когда перед ним упала тяжелая арматура, перекрывшая ему дорогу. Не успел парень оббежать её, как рядом пробежала слизеринка.

— Мари! — испуганный крик Римуса заставил девушку оглянуться, в ужасе она поняла, что крыша окончательно развалилась.

Выбора было немного, и она прыгнула вслед за гриффиндорцами. Ученики не успели среагировать, и крыша обвалилась прямо над тем местом, где мгновение назад стояла Блайм. Барти еле успел схватить Кейт, отдергивая её назад. К счастью, никто не пострадал, а вот яма оказалась наглухо завалена.

Яма встретила девочку холодным влажным воздухом. Сжавшись всем телом, она готовилась к боли, которая придёт после того, как она упадёт на дно ямы. Но приземление оказалось мягким, со странным приглушенным звуком. Она сразу закрылась от осколков, летевших вместе с ней вниз, но один из них всё же попал ей в ногу. Резкий вскрик огласил помещение.

— Кто здесь?

Девочка не ответила, нащупала стекло в ноге и, задержав дыхание, резко выдернула его. Слёзы проступили в глазах, она стиснула зубы и попыталась оглядеться. Глаза ещё не привыкли к темноте, но было такое ощущение, словно она сидит на каком-то растении, которое начало двигаться. Что-то длинное и плотное начало обвиваться вокруг её лодыжек. Девочка тут же подняла руку с палочкой вверх.

— Люмос! — На конце палочки зажёгся свет, освещая всё вокруг. Что-то, что двигалась рядом с ней, отползло. Неподалёку слышались звуки борьбы и сдавленный голос.

— Блайм?! Сделай что-нибудь.

Девочка посветила в сторону доносившихся звуков. Тугие плетни тёмного цвета были повсюду. Длинные ползучие побеги умудрились связать ноги и руки Джеймса, постепенно обхватывали даже шею, но он продолжал вырываться. Сириус тоже не сдавался и дёргался, хотя его грудную клетку передавило и ребра норовили сломаться от такого давления. Она с ужасом смотрела на растение, в плену у которого оказались двое гриффиндорцев, с колоссальным самообладанием и рвением пытавшиеся сорвать с себя стебли. Но чем больше усилий они прикладывали, тем сильнее и быстрее плети обвивались вокруг них. Мари обратила внимание, что растение отползает от неё, а точнее, от света, что исходил от палочки.

Травология. Девушка не отличалась страстной любовью к растениям, но любовь к зельеварению неразрывно была связана с ними. Она хладнокровно перебирала в голове всё, что когда-либо читала. Её сердце бешено колотилось, а по телу пробежала дрожь. «Джейн, нет… Ну же… Думай!» Она в панике смотрела то на брата, то на Блэка, те уже не могли ничего кричать, лишь пытались захватить чуть больше воздуха, уже задыхаясь.

— Живо закройте глаза! — крикнула Мари. Ребята тут же выполнили её указание. — Люмос Солем!

Ярчайшая вспышка света поразила растение и всё помещение. Стебли тут же ослабли и убрались от своих жертв.

Судорожно извиваясь и вращаясь, охватившие их отростки поспешно размотались и наконец исчезли.

Мальчики тяжело упали на пол. Джеймс откашлялся и приподнялся на локте, а вот Блэк лежал неподвижно. Мари, закусив от боли в ноге нижнюю губу, подбежала к ребятам.

— Ты как? — девушка схватила Джеймса за лицо одной рукой, второй же с силой ухватилась за плечо. Голубые глаза обеспокоенно заглянули в потемневшие карие. Гриффиндорец мгновение ещё был в растерянности, взгляд был

пустым и немного расфокусированным. Отдышавшись, он пришёл в себя и закивал головой.

— В норме.

Мари, получив положительный ответ, отпустила его и приблизилась к Блэку. Обнаружив парня в бессознательном состоянии, она наклонилась к его груди прислушиваясь к биению сердца. Джеймс подполз с другой стороны и осторожно потряс его.

— Сириус, эй! — тихо, со страхом, произнёс он, но реакции не последовало.

— Ренервейт! — дрожащим голосом произнесла Мари, держа палочку над грудью черноволосого парня. Эффекта не последовало. Её рука начала дрожать. Джеймс сильнее затряс друга, громче произнося его имя.

— Сделай, пожалуйста, сделай что-нибудь! — приказал Джеймс, но голос его дрожал. Мари стёрла подступившие слёзы и решительно произнесла:

— Анапнео!

Мгновение — и Блэк начал откашливаться. Он перевернулся на бок и приподнялся.

— Что… кха… произо…

Договорить Блэк не смог, Мари на эмоциях от облегчения накинулась на него с объятиями, и не одна она, следом накинулся и Джеймс.

— Ты сильно нас напугал, дружище.

От этих действий мальчик опешил, все ещё не до конца понимая происходящее.

Первой очнулась Мари и быстро выпуталась из кучи рук. Она мельком взглянула на Сириуса и зацепилась за серые глаза. Но тут же поспешно отвернулась, не желая показывать слёз. Она оттолкнулась от земли и встала. Нервно отряхнувшись, выставила перед собой палочку.

— Люмос Максима! — более мощное свечение озарило всё вокруг.

Помещение было очень тёмным. Девочка стала освещать путь, делая пару нерешительных шагов.

— Надо осмотреться и найти выход. Думаю, нас сильно завалило, раз помощь не идёт.

— Да, верно.

— Только, Блайм, не уходи далеко!

— А что? Боишься остаться один?

— Я серьезно! А что за чудовище напало на нас?

— Чудовище? Поттер, ты серьезно?

Но не получив ответа, девочка поняла, что он серьёзно.

— Это растение. Дьявольские силки. Оно активируется при прикосновении. Растение набрасывается на обидчика и пытается его задушить. Сопротивление объятиям только усиливает его активность, что вы сейчас и продемонстрировали.

— Эй, давай без этого.

— Оно боится света?

— Верно, Поттер. Солнечный свет уничтожает его. Видите, как всё-таки полезно слушать, а не хихикать каждый урок.

— Ну, хоть какая-то польза от тебя, Блайм.

— Ты совсем обалдел, Блэк?

— Это ты на меня так влияешь, — усмехнулся Блэк. Поттер рассмеялся. Стрессовая ситуация всегда рождала в этих двоих только юмор и истеричный смех.

— Что это за место?

— Без понятия.

— Странно, в школьных картах оно не указано.

— Интересно, и зачем вам понадобились карты школы. Лучше бы… Впрочем, неважно.

Ребята осторожно осматривали помещение. Здесь было очень темно и влажно.

Дрожа с головы до пят, Мари шла вперёд, радуясь тому, что она здесь не одна. Как бы ты ни был храбр, что-то неизвестное всегда страшит.

— Видимо, раньше это тоже было частью теплицы, не все растения могли ужиться наверху.

— Да, видимо, здесь выращивали всяких монстров.

— И скармливали им провинившихся студентов.

— Вы идиоты. Думаю, вас растения даже жевать не стали бы.

Поттер осматривался по сторонам и заметил странность.

— Что с тобой? — спросил Джеймс, заметив походку девушки.

В ответ Мари лишь с сожалением и болью кинула взгляд на свою ногу. Выражение ее лица не отразило раздирающих её сомнений, сказать или нет о своей ноге. Стать обузой в такой ситуации очень не хотелось. Ведь им неизвестно, где они и что здесь может быть ещё, кроме растения убийцы. Мари глубоко вздохнула и открыла было рот, но не произнесла ни звука.

— Что-что, наша храбрая слизеринка боится, разве не видно? Вон как дрожит, — фыркнул подошедший к ним Сириус.

Девочка бросила на гриффиндорца быстрый, острый взгляд и, превозмогая ноющую боль в ноге, пошла вперёд. Шагая дальше, исследуя мрачное помещение. Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами. Каждый хотел побыстрее найти выход и страшился того, что их ещё ожидает в переди. Было слишком тихо. Мрак и тишина давили на нервы, сковывая сознание.

— Тут много всякой всячины… — Сириус пихнул ногой прогнившие ведро, пытаясь хоть как-то снять напряжение. На полу было много гнили, старых инструментов и маленькие скелеты каких-то существ. По стенам росли разнообразные растения, включая и дьявольские силки, и злобный плющ, который был покрыт ядовитыми иголками.

— А это ещё что? — сказал Джеймс, увидев перед собой вертикально торчащий большой слизень, усеянный многочисленными блестящими припухлостями. Остальные тут же подошли, с опаской рассматривая растение.

— Я не знаю. Но мне не нравятся эти пузыри.

— И даже твои книжки тебе не помогают?

— Я что, похожа на фаната травологии? Я дошла только до половины четвёртого курса.

— Мда… Ты совсем не фанат!

— Может, ты забыла, но мы на третьем курсе.

— Я, в отличие от вас, не ограничиваюсь лишь программой курса.

— Да-да, конечно…

— Я, конечно, не так много знаю, как некоторые, но, судя по всему, это растение похоже на — Бубонтюбер, — сказали уже одновременно Мари и Сириус.

— Да ты не промах! Когда ты…

Сириус отмахнулся и сказал:

— Спасал себя от скуки дома — книгами.

Впереди что-то упало. Ребята вскинули палочки, всматриваясь во тьму перед собой.

— Лучше отойдём от него подальше, гной… — начала Мари, но не успела договорить, голос прервался, уступая место пронзительному крику.

На вытянутую руку Мари пролилось изрядное количество жидкости и обожгло нежную кожу. Девочка выронила палочку и машинально потянулась обнаженной рукой к другой. И уже две руки горели от боли, ей казалось, что она засунула руки в костёр и никак не может их оттуда вытащить.

К ней тут же подбежали ребята, осветили пространство вокруг нее, но там ничего не было, тогда они предположили ещё один вариант и резко перевели палочки вверх. И оцепенели — несколько бубонтюберов росли на потолке, один из них как раз был над Мари.

Тут Джеймс заметил движение и рванулся к однокурснице, обхватил её руками, закрывая собой, и увёл прочь. Даже со скоростью гриффиндорца, капли гноя попали на его спину. Парень закусил губу, чтобы не закричать от обжигающей боли. Сириус призвал упавшую палочку Мари и ринулся за ними.

Вернувшись туда, куда они приземлились, гриффиндорец посадил слизеринку на пол, кидая взгляд на друга, а сам поспешно снял мантию. Место, куда упали капли, разъело. С помощью палочки он окатил спину водой, смывая гной. Рана горела, но, к счастью, была неглубокой. А вот у Мари дела были хуже, Сириус активно промывал её руки струей воды, но они были сильно поражены. Это было заметно даже в таком полумраке. Бедную девочку трясло, кисти рук отекли и дрожали, она сдерживала крик и лишь иногда издавала болезненные стоны, в глазах скопились слёзы и вот-вот были готовы расчертить мокрые дорожки на щеках. Джеймс присел рядом и заботливо обнял её, пытаясь хоть как-то остановить дрожь.

Сириус лихорадочно пытался сообразить, что ещё можно сделать, чтобы помочь однокурснице. Он же промыл её руки водой, но верхние слои кожи были сожжены. Мари трясло — болевой шок давал о себе знать. На лице показалась испарина. Он вспомнил обезболивающее заклинание и применил его, постепенно дрожь отпускала девочку, но вот температура не спадала. Сириус осторожно протёр её лоб и сжал губы. Он опустил взгляд и увидел кровоточащую рану на её ноге. Дура!

Мари всегда была сильной и независимой, но сейчас она вся тряслась от боли, по щекам текли слёзы. Она отчаянно вжималась в Джеймса, будто ища защиты. Сердца парней неистово стучали, каждый нерв был напряжён до предела. Джеймс не знал, что делать, видя, как отчаянно держится за него хрупкое тело полубессознательной девочки. Она просила помощи, но он не знал, как помочь. Он крепче обнял её и стал поглаживать её по голове. Он сам готов был дрожать, но был сильным, ведь именно этого ждала от него Мари, отчаянно прижимавшаяся к его груди.

Сириус сжал кулаки и решительно направился к ближайшей стене. Он вслушивался в скверную тишину и, встав на расстоянии, направил палочку перед собой.

— Инсендио! — из древка вырвался свет и опалил огнём стену, избавляясь от растений, и от этого помещение стало более освещенным.

— Редукто! — взрыв произошёл, но за ним ничего. Земля.

— Экспульсо! — снова ничего. Лишь пыль и земля. Джеймс взмахом палочки ликвидировал последствия пыли и каменной крошки, поднявшейся в воздухе и затрудняющей дыхание.

— Бомбардо! — злясь, воскликнул Сириус.

Повисла тишина, нарушаемая лишь очередным обвалом камней и земли, потрескиванием огня и рваным тяжёлым дыханием Блайм.

Сириус не собирался сдаваться и пошёл к другой стене. Он уже занёс палочку над головой, когда услышал слабый голос.

— Не та ст…кха… стена. Та, что… за на…ми, — еле слышно произнесла Мари.

— Она говорит, что нужно бить по стене, что сзади нас, — повторил Джеймс, и Сириус наконец-то понял смысл слов слизеринки.

Вдруг в конце комнаты что-то зашевелилось, и друзья беспокойно переглянулись.

— Редукто! — начал ломать стену Блэк. На удивление, эта стена поддавалась лучше.

— Бомбардо! — тут же помог другу Джеймс. Маленький лучик света пробился сквозь стену.

Вдруг послышался странный звук, будто рой шелестящих крылышек. Ребята повернулись на шум, осветив пространство, и увидели неподалёку летящее существо. Оно было маленьким и крылатым, внешне немного похоже на фею, ручек и ножек по две пары, покрыты чёрной шерстью, а самое неприятное — это ядовитые зубы.

— Докси! — произнёс Джеймс. Он всё ещё держал Блайм в своих объятиях.

— Сириус, у нас новые проблемы…

— Мерлин! — прошипел Сириус, посмотрев на стаю докси.

— Помоги, помоги мне встать. И… Палочка, — еле слышно сказала Мари, она всё так же плохо выглядела.

Девочка протянула слегка ещё трясущуюся и отёкшую руку. Парень, с сожалением посмотрев на хрупкую девочку, осторожно вложил в её дрожащую ладонь палочку. Он встал на ноги и, обхватив Мари за спину, помог ей встать. Пошатываясь, она прижалась к Сириусу. Он, в свою очередь, ловил каждое её неосторожное движение, готовый тут же подхватить её.

— Протего! — встал перед ребятами Джеймс, направляя щитовые чары в сторону докси. Маленькие существа, не боясь, стали нападать всей стаей на ребят, но лишь врезались в щит. Мелких паразитов было много, слишком много.

Внезапно послышался грохот над головой. Ребята переглянулись, нужно было что-то делать.

— Бомбардо Максима, — прошептали Мари и Сириус, решительно взмахнув палочками.

Взрыв от заклинания сразу двух волшебников был очень мощным и пробил стену, открывая проход на поляну, залитую солнечным светом. Счастливый гриффиндорец обернулся к слизеринке, но улыбка моментально исчезла с лица. Девочка лежала на полу.

— Мари! — прошептал Сириус и, бросившись к ней, упал рядом на колени.

Он отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Мари за плечи и перевернул. Лицо её было покрасневшим, тело горело, а глаза закрыты.

— Мари! Ты меня слышишь? Очнись! Пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал мальчик, тряся её. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону. Обморок. У неё обморок. Нужно скорее к мадам Помфри.

— Джеймс!

Но не успел друг обернуться, как в середине помещения показался свет, исходивший от места, где упали ребята. Дыра, через которую попали студенты, была открыта, и большое количество докси вылетело на свободу, но некоторые остались на месте, пытаясь пробить невидимый щит.

Джеймс отступал назад к Сириусу, который уже взял на руки девочку. Он быстрым движением сбросил щит.

— Инсендио! — огонь полыхнул из палочки и опалил пространство перед ним. Стена огня отделяла их от докси, которые в страхе отлетали прочь.

Ребята выбежали из помещения и бросились бежать в сторону школы.

У теплицы скопились и профессора, и ученики. Директор умело ликвидировал рой магических вредителей и обеспечил защиту ученикам, поставив мощный магический щит. Несколько профессоров разбирали завалы теплицы, а другие следили за новоявленной ямой, из которой валил дым от огня.

Увидев пропавших в яме учеников, к ним тут же подбежал профессор Слизнорт. Мадам Помфри, увидев слизеринку в бессознательном состоянии, в ужасе кинулась к девочке. Остальные мародёры и друзья Мари сделали то же самое.

— Мерлинова борода, что с ней? — первым подбежал профессор зелий, в панике осматривая свою ученицу.

— Долгая история, профессор.

— Нам нужно в больничное крыло.

Сириус и Джеймс побежали навстречу кричащей что-то мадам Помфри, а декан поспешил к директору.

За дверями больничного крыла собралась странная компания, да ещё стояли в тишине и не цапались.

На одной стороне мародёры, а на другой слизеринцы. К компании ребят со всех ног нёсся Регулус. Это было редким явлением для спокойного и уравновешенного слизеринца, который ставит манеры превыше всего. Но на всегда равнодушном и бледном лице сейчас было написано беспокойство.

Мальчик перевёл взгляд на своего старшего брата, и тут в глазах блеснуло что-то ещё, что-то тёмное. Сделав пару шагов, он оказался рядом с Сириусом и в ту же минуту ударил его. Джеймс и Питер схватили парня, но Регулус уже сделал всё, что хотел.

— Кажется, братец научился кулаками махать, — усмехнулся старший, потирая ушибленный нос. — Разве это не присуще ничтожным варварам?

— Сириус! — строго сказал Римус.

— Регулус. — Кейт подошла и успокаивающее прикоснулась к плечу друга.

— Очень неразумно в такое время выяснять отношения, молодые люди, — к ребятам подошли директор и двое деканов. — Мадам Помфри позаботится о мисс Блайм. На её долю выпало слишком тяжелое испытание, и сейчас ей нужен полный покой, — не терпящим возражения тоном сказал Дамблдор. Он широким шагом подошёл к двери и открыл её. Профессор Слизнорт кивнул своим студентам и пошёл за директором. Слизеринцы всё же не сделали и шага от дверей больничного крыла.

— Сейчас вы ничем не можете ей помочь. Вам пора на занятия, чуть позже вы сможете навестить подругу, — вздохнула Макгонагалл, понимая обеспокоенность ребят. Кейт, взяв мальчишек под руки, потянула их в сторону классов. Гриффиндорцы поспешили сделать то же самое в надежде избежать сурового выговора от своего декана, но увы. — А вы четверо останьтесь.

Профессор тяжело вздохнула.

— Почему, почему, когда что-то случается, вы четверо обязательно в гуще события?!

— Может, потому, что мы любим приключения? — предположил Сириус.

— Или потому, что в школе нужны герои? — выпалил Джеймс.

Римус закатил глаза и дал лёгкий подзатыльник одному и второму.

— Простите нас, профессор.

— Вас, мистер Поттер, мистер Блэк и мистер Петтигрю, а также мистера Снегга ждёт беседа с директором, а также наказание. А пока вы оба пройдите в больничное крыло, кажется, вам тоже нужна помощь.

Двое друзей, осунувшись, прошли в больничное крыло за своим деканом.

---

Примечания:

β — Alicia (26.6.21)

Блайм лежала в дальней части больничного крыла, закрытая ширмой. Джеймс и Сириус быстро получили помощь от мадам Помфри и уже после уроков вернулись в гостиную факультета.

Снова и снова окружающие расспрашивали ребят, что произошло под землёй. Всем казалось — это невероятное приключение. Гриффиндорцев то и дело хвалили за героизм. Друзья не вдавались в подробности, ведь у обоих язык не поворачивался напрямую сказать, что первоначально их спасла девчонка. Поэтому друзья скромно отмахивались и говорили, что Блайм много им помогала. Когда все вокруг хвалят, тяжело не возгордиться. Римус, который поначалу исправлял их, всё же сдался. Он был не в том состоянии, чтобы читать нотации друзьям. Ведь сегодня ночью его ждала полная луна. Поэтому, чтобы никому не нагрубить, он рано ушёл в комнату.

История о теплице быстро распространилась по школе уже в приукрашенной форме. Гриффиндорцы прослыли героями и спасителями, а ссадины на них лишь добавляли им чести. Все совсем забыли о том, что именно они и были зачинщиками происшествия.

Сразу после ужина Римус отправился в больничное крыло. За ширмой, где лежала Мари, он мельком заметил троих учеников. Девочка всё ещё была без сознания, а трое друзей стояли с потерянными лицами. Кейт обхватила себя руками, Барти хмурил брови, не сводя глаз с подруги, и Регулус, чьё лицо было холодным, а глаза напоминали бесконечные туннели в пустоту. В них не было ни боли, ни переживаний — ничего. В них не было даже смысла. Мадам Помфри отправила всех спать только перед отбоем.

Кейт заметила Римуса на кушетке за соседней ширмой. Вид у него был бледный, как у призрака, а тело содрогалось от дрожи.

Полнолуние сегодня. Девочке было очень любопытно, где же всё-таки проводил эти мучительные ночи гриффиндорец. Ради него она осталась неподалёку от больничного крыла, убедив друзей, чтобы те шли к себе и отдохнули.

Около одиннадцати часов мадам Помфри повела обессиленного Люпина в неизвестном направлении. Кейт осторожно следовала за ними. Колдомедик направлялась в сторону Гремучей ивы, подойдя к ней, она ненадолго остановила ветви дерева, и пройдя к стволу, нажала куда-то, и тогда дерево окончательно замерло. Обхватив гриффиндорца под руку, она вошла в широкий подземный провал меж корней. Когда эти двое исчезли из виду, Кейт, не теряя времени, побежала за ними, так как ветви уже начинали оживать. Как оказалось, это был потайной лаз. Девочка поспешила за ними — пролезла в нору головой вперед и по земляному накату соскользнула на пол туннеля.

Девочка шла тихо, не производя ни звука. Подземный ход все не кончался, спустя некоторое время туннель пошел вверх, затем свернул. Сбоку на мгновение Кейт увидела слабый свет, падающий из какой-то дыры. Когда свет исчез, девочка вышла из укрытия и увидела над головой своеобразный люк, в котором только что исчезла нога мадам Помфри. Идти сейчас было опрометчиво, поэтому Кейт спряталась за лестницей и стала ожидать возвращения колдомедика. Когда люк снова открылся, женщина наложила простейшая заклинание на люк, запечатывая его, и удалилась, так и не заметив преследователя.

Кейтлин, не теряя времени, сняла чары и осторожно приподняла дверцу. Осмотревшись, осторожно вошла и снова запечатала проход.

Это был какой-то дом, очень старый дом. Обои клочьями свисали со стен, мебель сломана, окна заколочены досками. По следам от когтей всё было ясно — это логово оборотня.

Из дальней комнаты послышались стоны. Сердце девочки сжалось, то ли от страха, то ли от сочувствия. Медленно, стараясь не издавать звуков, что было не так легко, она прошла ближе и спряталась в одной из комнат. Расположение было удачным. Она оказалась за полуразрушенной дверью, откуда смогла хорошо наблюдать за Римусом, который сидел на разрушенном диване в комнате напротив.

Мальчик сидел, сгорбившись на краю, и обеими руками обхватил голову. Тело содрогалось, а тяжелое, шумное дыхание наполняло весь дом, изредка прерываемое стонами, а иногда и криками.

Кейтлин закусила губу, сжав края своей мантии. Она огляделась. На окнах висели порванные шторы, окна заколочены досками. Визжащая хижина — так прозвали дом на окраине Хогсмида. «Именно здесь прячут Римуса».

Сумерки сгущались, за окном между облаками совсем скоро выглянет полная луна. Мальчик снял с себя свитер и убрал его под обивку дивана, открывая обзор на шрамы, что покрывали тело.

Красивое лицо девочки было полно сострадания, губы уже были искусаны, а на глазах появились слёзы.

Римуса всё сильнее била лихорадка, руки неестественно тряслись. Из-за пульсирующей боли его инстинкты притупились, поэтому, к его ужасу, он не почувствовал хрупкой однокурсницы совсем близко к монстру, как называл себя Люпин.

Звук ломающихся костей вперемешку с криком огласили начало нежеланной трансформации. Это было знаком и для девочки, что в ту же минуту обратилась волчицей.

Зелёные глаза лесного обитателя неотрывно следили за изменениями в однокурснике.

Зрачки Римуса увеличились, радужка глаза исчезла, кости ломались от нарастающего давления, кровь кипела, и всё тело покрылось испариной. Нет, к этому невозможно привыкнуть, адская боль накрывает человека каждый раз, как будто это в первые.

«Снова чудовище. Ошибка природы», — была последняя здравая мысль мальчика перед тем, как уступить сознание своему второму я.

Низкий болезненный рык вырвался из груди, и тело начало меняться. Выворачивая наизнанку, выпуская то, что спало глубоко внутри.

Лицо Люпина вытягивалось, то же происходило и с телом, плечи сузились, руки обратились в когтистые лапы, прямо на глазах он оброс шерстью.

Кейт в ужасе задержала дыхание. Хоть она и прожила все это время с братом, который каждый месяц в полнолуние становился таким же оборотнем, как и однокурсник, но никогда не видела воочию тот ужас, который он переносил. Заботливый брат не позволял своей сестре видеть кошмар, видеть, как он ломается. Даже на каникулах он удалился, не желая пугать молодых волшебниц ужасающей картиной. Совсем не похоже на анимагию. Этот раздел трансфигурации хоть и был опасен, но это в тысячи раз приятнее, чем трансформация оборотня. Превращение произошло, и оборотень лязгнул страшными длинными зубами.

Мгновение, и от Римуса Люпина, третьекурсника факультета Гриффиндор, не осталось и следа, лишь оборотень, порождение тьмы на месте хрупкого мальчика.

Последовал жалобный скулёж и тяжелое дыхание, а через мгновение волчий вой обрушился на старый дом, а там и на ближайшую округу. Но тут уши оборотня дёрнулись, он застыл. Принюхался, и хищный взгляд обратился к двери, за которой была Кейт. Раздался грозный рык. «Учуял», — в страхе поняла девочка.

Она глубоко вздохнула, успокаивая своё сознание, ведь животные остро чувствуют страх, и вышла из укрытия.

Оборотень осторожно пошёл по кругу, принюхиваясь к животному, волчица сделала то же самое. Они медленно кружили так, пока оборотень не принял её как животное, которое могло дать отпор. Но он чувствовал, что с ним хотят идти на контакт, а не бороться. Он успокоился.

Оборотень был значительно меньше в сравнении с братом. Размер животного всё-таки имеет значение, зрелый ликантроп намного внушительней, чем молодой. Но клыки, лапы и дикий взгляд были одинаково страшны и опасны. Оба зверя уставились друг на друга. Затем оборотень отвернулся от волчицы и стал крушить всё, что видел перед собой. Злость и ярость не отпускали зверя, отрицательные эмоции копились долгое время. Не стоит забывать о голоде и жажде разорвать что-нибудь. Дикий взгляд зверя ищет выход. Он кусает, царапает, ломает всё вокруг. От этого он сам же и натыкается на острые края обломков и разбитых стекол. Шипит и злится ещё сильнее. Затем он начал кусать и царапать самого себя. Кейт застыла, в её голове, как набат, звенел отчаянный голос брата: «Я — монстр. Чудовище. Ошибка».

Из оцепенения девочку вывел жалобный вой. Оборотень пробороздил свою правую лапу об острый край сломанного стола. Брови волчицы напряглись: «Ну уж нет, я не смотреть сюда пришла, а ослабить ярость».

Девочка вспомнила, как она проводила полнолуние на каникулах с братом, и в три прыжка сократила расстояние между ними и кинулась ему на спину. Затем отпрыгнула. Оборотень среагировал на её действия и начал догонять. Так, с помощью игры в догонялки, Кейт хотела помочь ему снять напряжение. И ей удалось, через час беготни оба волка, уставшие, повалились на пол, переводя дух. В эту ночь ликантроп отдался свободе, забывая о ярости и голоде.

В Хогвартсе, а именно в спальне мародёров, тоже была бессонная ночь. Сириус, отбившись от восторженных ребят и недвусмысленных заигрываний одной девушки, лежал в кровати, глядя в потолок. Сон всё никак не шёл, уступая воспоминаниям сегодняшнего дня и беспокойству за слизеринку.

«Она снова спасла меня, а я… так и не поблагодарил. Её глаза были мокрыми, неужели она волновалась обо мне?». На ум ему пришло воспоминание о том, как девочка получила ожоги, он снова и снова слышал в своём подсознании её крики, полные боли и ужаса. Сердце предательски защемило. То, в каком состоянии была Мари, выбивало почву из-под ног, он ничего не мог сделать, чтобы облегчить её боль. От бессилия хотелось выть, отчаянно, как Римус в это самое время. Сириус запустил пятерню в волосы и нервно почесал голову, а затем всё-таки решился и встал с кровати. Достав карту мародёров из тумбочки, он пошёл к кровати Джеймса.

— Я с тобой.

— Что?

— Я тоже думаю о ней, мы так и не проверили её, — уже вставая с кровати, сказал Джеймс и, нагнувшись к чемодану, достал мантию невидимости.

— И давно ты проснулся?

— Ты так громко думал, что я не смог заснуть.

— Ну да, конечно… Небось нашу рыжую однокурсницу вспоминал, — усмехнулся Сириус.

— Я? Кого, Эванс?

— Да ладно, всё слишком очевидно, у тебя всё на лице написано, друг.

— Ничего там не написано, — запротестовал Джеймс.

— А кто отвадил от неё парня?

— Я ведь всё уже…

— Да-да… эту лапшу другим можешь навешивать.

— Не пойму, о чём ты.

Двое мародёров вышли из портретного проёма и отправились к больничному крылу, где в бессознательном состоянии лежала Мари.

— Пригласи её в Хогсмид, — уже шепотом продолжил Сириус.

— Интересное дело, пригласить девушку, которая обходит меня за три метра, — фыркнул Джеймс. Сириус скептично поднял бровь и выжидающе посмотрел на него. — Она… отказала.

— Вот видишь! Как я и думал.

— Заткнись, Сириус.

— Ладно, друг, не дрейфь, до седьмого курса время ещё есть.

— Ага, успеем выбрать место, где именно закопать Нюнчика.

— Это точно, — засмеялся Сириус.

— Ладно, не будем об этом уроде, сегодня в моих мыслях только слизеринка, — шёпотом сказал Джеймс и указал другу на приближающегося завхоза на карте. Оба притихли, прячась под мантией Джеймса, когда на горизонте и правда показался Филч.

Добравшись до больничного крыла, ребята направились к кровати слизеринки, что была закрыта ширмой в самом конце лазарета.

Жар спал, и теперь девочка стала бледной. Она была укрыта белой простыней по грудь, губы были сухими, а руки по локоть перебинтованы. Густые волосы рассыпались на подушке, грудь умеренно вздымалась.

Гриффиндорцы смотрели на мирно спящую девушку, думая каждый о своём. Так они не заметили, как уже минут тридцать безмолвно стояли у кровати. Девочка стала ворочаться, видимо, ей снился кошмар. С губ слетели слова, тихие, но полные эмоции: Папа… вернись… ма…ма, — в уголках глаз проступили слезинки. Мальчики переглянулись, Джеймс подошёл ближе и осторожно обхватил больную руку девушки своей. Почувствовав чужое прикосновение, Мари успокоилась. Сириус подошёл к изголовью кровати и, едва прикасаясь к лицу девочки, вытер слёзы.

Джеймс встал у прикроватной тумбочки и из листов бумаги трансформировал букет кустовых нежных роз. Почему-то он вспомнил о цветах, что выращивала тётя Мариэтта в своём саду, по воспоминаниям его матери. Сириус достал плитку шоколада и положил её на тумбочку и, бросив ещё один взгляд на слизеринку, пошёл на выход. А вот Джеймс задержался, он всматривался в бледное лицо Блайм, как будто что-то искал. В ушах звучал её голос, казалось бы, такой родной. Пока мальчик прижимал к себе дрожащую девочку, а Сириус пытался проломить стену, Мари дрожащим голосом шептала: «Джей… Мне больно, Джей…» и сильнее прижималась. Он не понимал, почему эти слова отпечатались в его сознании, но здесь никто не звал его так. «Я накручиваю себя! Если бы моя сестра была жива, какой бы она была? Может, такой же смелой, но беззащитной, как Блайм? Только вот ты бы вряд ли угодила на Слизерин».

Мальчик потёр переносицу и грустно улыбнулся. «Джейн больше нет, а это просто совпадение, игра воображения».

Друзья вышли за дверь больничного крыла и остановились.

— Об этом…

— Никому.

Ребята накинули на себя мантию невидимку и пошли по коридору, но не успели они далеко отойти, как вспомнили, что хотели взять обезболивающее зелье.

Мари открыла глаза, когда услышала, что её ночные посетители ушли. В тёмном слабоосвещенном лазарете не был виден румянец, который появился на её лице. Она не ожидала такого внимания со стороны хулиганов мародёров. И была рада, что притворилась спящей, когда почувствовала прикосновение к своей руке. В том, что это были Джеймс и Сириус, она не сомневалась.

Дверь снова открылась, и девочка тут же сделала вид, что спит. Она совсем не услышала шагов, когда спустя время снова подошли к её кровати, но запах был ей знаком, и тихие бесшумные шаги были такими же, как у Регулуса.

Мальчик снова подошёл к Мари, слабо освещая лицо девочки мягким светом Люмоса на конце палочки.

Сириус шумно втянул носом воздух, будто собирался нырнуть в глубокое озеро.

— Мне жаль. Я не хотел, — еле слышно начал он, старательно подбирая слова. — Это вышло по нашей вине. Если бы я знал, что подобное произойдёт, то… я бы не дал тебе прыгнуть в яму.

Девочка, не в силах больше затаивать дыхание, вздохнула, и знакомый аромат духов тут же ринулся в лёгкие, раскрашивая их в немыслимые цвета. Голос Сириуса был убедителен и даже искренен. Пожалуй, в первый раз за последние годы она не слышала в интонации мальчика высокомерия и язвительности — это подкупало и… радовало.

Рука Сириуса застыла в воздухе на мгновение, а затем опустилась и заботливо убрала волосы с лица девочки. Табун приятных мурашек пробежался по коже Мари от прикосновения гриффиндорца. Сердце неистово колотилось от страха быть пойманной в притворстве во всей этой ситуации. Она осторожно прикусила язык, пытаясь не нервничать.

— Доброй ночи, Блайм! — низкий бархатный голос известил, что он уходит.

Девочка открыла глаза, когда дверь больничного крыла закрылась. Улыбка на её лице расцвела, ей было приятно, что её брат и Сириус не так безнадёжны, как она думала.

Первые лучи света озарили небо, как свет озаряет тьму. Тёмномагическое существо уступило место скромному мальчику. Римус, обернувшись собой, упал от бессилия. Он с колоссальным усилием встал и пошёл, опираясь на стену, к большой полуразрушенной кровати, с болезненным стоном повалился с ног в объятия мягкой перины.

Обнаженная кожа покрылась мурашками от холодного морозного утра. Грудь его размеренно вздымалась, а веки блаженно закрылись, сдаваясь от боли и усталости.

На его руке красовался новый глубокий порез, но сегодня их было гораздо меньше, ведь в эту яростную ночь он был не один. Сквозь пелену сна он слышит какие-то скрипы, но слишком устал, чтобы придать этому значение. Спустя минут десять девочка осторожно вышла из убежища. Прикрыв глаза ладошкой, чтобы не видеть обнаженный торс мальчика, она тихо подошла к кровати, бережно накрыла его пледом и с помощью магии призвала его одежду, положила на тумбочку. Девочка посмотрела на лицо мальчика, румянец ещё держался на её лице, но смущение сменилось беспокойством.

Рана на правой руке Римуса кровоточила. «Так оставлять нельзя, а то будет шрам». Подняв палочку над рукой, девочка стала шептать заклинание, вырисовывать в воздухе сложную схему. Кровотечение остановилось, а порез стал постепенно уменьшаться. Этому заклинанию научила её салемская ведьма, супруга одного из оборотней, именно она и отвечала за лечение в их деревне. Техника заклинания была очень сложной, поэтому полностью убрать порез не получилось, только остановить кровь и сделать рану меньше. Но даже это потребовало много сил от колдуньи, она тяжело задышала, будто воздуха стало не хватать. Переведя дух, девочка всмотрелась в лицо гриффиндорца.

— Ты очень мужественный и смелый человек, Римус, а ещё безгранично добрый. — Кейтлин подарила ему ласковую улыбку и пошла к выходу.

Ноги были ватными, бессонная ночь сказалась и на её организме, поэтому девочка поспешила отправиться к себе, ведь в скором времени мадам Помфри должна будет прийти.

Мари проснулась в больничном крыле от обжигающей боли в кистях рук. Дверь распахнулась, и послышался шум и возня, видимо, мадам Помфри привела ещё одного больного. Мимо её кушетки прошла колдомедик, обхватившая обессиленного Римуса Люпина.

Мари почувствовала запах цветов, обернувшись, она увидела букет нежных роз, что стояли на тумбочке. Радостная улыбка озарила её лицо.

Девочка посмотрела на свои руки, те были в бинтах, она чувствовала жар под ними, попыталась соединить пальцы, но у неё ничего не вышло. Стало страшно, в душе нарастала паника. Но звук склянок вернул девочку к мыслям о Римусе. Одна догадка в её мыслях могла подтвердиться именно сейчас. Осторожно встав с постели, Мари подошла к своей ширме.

Колдомедик хлопотала над измученным гриффиндорцем. Тело его было покрыто маленькими царапинами, Римус был болезненно бледным. Когда женщина отошла от больного, девочка увидела довольно серьезный порез на его правой руке. Вернувшись к ране, колдомедик стала наносить на неё какую-то остро пахнущую зеле­ную мазь.

— Бедный мальчик, какие тяжёлые испытания ты переносишь, — шёпотом приговаривала женщина, но острый слух позволил Мари расслышать её слова. — С рукой все будет хорошо, а вот этот порез вряд ли исцелится полностью Это зачаро­ванные раны, ты сам их себе нанёс. Мне очень жаль, милый.

Девочка опустила голову, да, она хотела удостовериться в правильности своих мыслей, но это правда. И сейчас горькое послевкусие осталось осадком. «Римус — оборотень», — по щеке девочки скатилась горькая слеза.

Чуть позже в больничное крыло заглянули слизеринцы, Барти принёс бесчисленное количество шоколадных лягушек, Регулус пополнил коллекцию цветов на тумбочке Мари, а подруга заботливо обняла.

— Вы на время смотрели? Вам не спится? — усмехнулась Мари. Кейт ласково улыбнулась и заботливо стала приводить волосы подруги в порядок.

— Как мы можем спать, когда ты здесь? — спросил Барти и приземлился в ногах подруги. Джейн улыбнулась в ответ, внезапно ощущая прилив счастья просто от того, что они рядом.

— Тебе обязательно надо покушать, тут столько зелий стоит, потом будет болеть живот. А цветы от кого? — спросила Кейт, но наткнулась на удивленный взгляд подруги.

— Раз ты спрашиваешь, значит не от вас.

— Судя по твоему лицу, ты сама не знаешь от кого, — лукаво улыбнулась блондинка. — Тайный поклонник?

— Ага, конечно, — усмехнулась Мари, но на ум пришли ночные посетители.

Дверь снова распахнулась, и трое шумных ребят зашли в лазарет. Они остановились у компании слизеринцев.

Джеймс неотрывно, с прищуром, вгляделся в Мари, остановив свой взор на перебинтованных руках.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Убирайтесь отсюда!

— Оу, братец, полегче! — оскалился Сириус. Его ироничный тон вогнал брата в холодную ярость, копившуюся со вчерашнего дня. — Разве ты и твои друзья не должны поблагодарить нас?

— За что вас благодарить?

— А разве не за что? — Блэк выгнул вверх левую бровь. — Во-первых, мы вытащили твою подружку из ямы, во-вторых, я лично нёс её сюда на руках. А где был ты?

— Как ты можешь так нагло вымаливать благодарность за то, что сам же и подстроил?

— Мы подстроили? Скажи спасибо вашему Нюнчику! — фыркнул Джеймс.

— Думаете, мы поверим, что все началось с него? — вскипела Кейт.

— Я тебя умоляю, — высокомерно усмехнулся Сириус. — Не успела причина всплыть на поверхность, как её снова утопили за ненадобностью.

— В любом случае мы искупили свою вину. Мы доставили её в больничное крыло, — невозмутимо отозвался Джеймс.

— Могли бы извиниться, — холодно осадил брюнета Регулус, отмечая, как ярость поднимается из недр сознания, проникая в каждую клеточку, в каждую артерию.

— О нет, я теперь герой. Мне этого вполне достаточно. Исправлять глупости, которые привели к славе, удел дураков… Нам двоим хорошо это известно, Регулус, — старший Блэк, закатав рукава рубашки, ухмыльнулся.

— Спасибо, — тихо произнесла молчавшая до этого Мари.

Повисла тишина, растянувшаяся на несколько полных вдохов. Эффект этого слова произвёл в Сириусе кардинальную перемену: выражение насмешки на его лице сменилось растерянностью и подозрительностью.

— Да ерунда… В отличие от слизеринцев… — начал немного сбитый с толку Сириус.

— И тебе спасибо, Блайм, — перебил друга Джеймс, серьёзно глядя в глубокие голубые глаза Девочки. — Думаю, нам пора.

Сириус, кинув на младшего брата ещё один острый взгляд, пошёл вместе с остальными в сторону кушетки, где спал Римус.

Мародёры сели у кровати друга, замечая синяки, раны и царапины.

— Надо заканчивать с учёбой, — задумчиво сказал Джеймс.

— Верно, зима закончилась, пора бы преступить к нашему плану.

— Эх, как-то стрёмно…

— Не дрейфь, Пит, прорвёмся! Мы ведь мародёры.

— Эй, говори тише. Он спит вообще-то.

— Сам потише.

— Из нас двоих громче — ты.

— Я? — возмутился Джеймс.

— Ну вот, на всё больничное крыло орёшь.

— Заткнитесь оба!

— Боюсь их заткнуть, Пит. Оба неугомонные!

Римус открыл глаза и усмехнулся. Перед ним сидели его лучшие друзья Джеймс, Сириус и Питер. Первые двое, как всегда, довольно громко разговаривали, а вот сколько бы Питер ни пытался убавить их тон, это не срабатывало. Но всем и так было известно, что только Римус был способен затыкать этих двух обормотов.

— Рем! — воскликнули Джеймс и Сириус в один голос, затем переглянулись и расхохотались.

— О, мудрейший Римус, совесть и гроза великих мародёров! Прими в дар весь шоколад, который я нашёл у этих оболтусов. — отдав две плитки и горсть шоколадных лягушек, Сириус стал медленно отходить назад.

— Эй, а где твои запасы? Вчера у тебя на тумбе был шоколад! Ты что, в одно рыло всё сожрал? — рявкнул Джеймс, беря с соседней койки подушку.

— Где же ваши манеры, мистер Поттер? — усмехнулся Сириус.

— Съел всё-таки… Как ты мог?

— Простите, что не спросил для этого разрешения, ваше близорукое высочество.

— А ну иди сюда, проныра!

— Полегче, полегче… я просто благородно пожертвовал шоколад другому.

— А… так у тебя раздвоение личности теперь? — вскочил на кровать Поттер, чтобы быстрее добраться до смеющегося лучшего друга. Питер и Римус хохотали от всей души, когда двое друзей стали гоняться друг за другом. На звук суматохи и беготни из своей комнаты вышла мадам Помфри.

— Что вы здесь устроили, молодые люди? Безобразие! Вы трое, быстро на выход! — женщина указала на Джеймса, Сириуса и Питера. — Больному нужен отдых. Так что прошу покинуть палату. Живо!

— Просим прощения, мэм! — льстиво и обезоруживающе улыбнулся Сириус, и хмурость женщины спала.

— Увидимся позже, Рем!

— Мы тебя любим!

— И я вас! Вы самые лучшие. Спасибо.

— Учитесь, ребятки! — громко сказал Сириус, проходя мимо слизеринцев.

Пока мадам Помфри провожала шумных мародёров, Римус быстро закинул в рот шоколадную лягушку, а остальное угощение спрятал под подушку. Довольный откинулся на спину и сделал невинное лицо.

— Идиоты!

— Не то слово.

— Ладно, нам тоже пора, мы ещё зайдём.

— Спасибо.

— Идите пока, я вас догоню, — сказал Регулус.

Слизеринец медленно присел на кровать к Мари. Девочка видела, что лучший друг был сильно напряжён. Регулус посмотрел на подругу. Она увидела в серых глазах друга злость и непонимание, а губы искривились в туго сжатую полоску, отчего стало видно, как сводит от гнева его выступающие скулы. Вся маска равнодушия и ленивой расслабленности Блэка спала, рассыпалась острыми осколками, обнажив сердцевину его мыслей и эмоций.

— Они были причиной того, что ты попала сюда! Они не заслуживают даже улыбки от тебя, — всё ещё сдержано ответил Регулус, но Мари почувствовала хорошо прикрытую ярость. Девочка хотела протянуть руку, чтобы дотронуться до него, но она была не в том состоянии, чтобы утешать кого-то. Поэтому она наклонила голову и положила её на плечо лучшего друга.

— Возможно, они не обратят на мою благодарность никакого внимания, и да, они сами виновны в произошедшем, но тем не менее они позаботились обо мне и заслужили элементарное «спасибо», — тихо сказала девочка.

— Сириус всегда поступает как ему заблагорассудится, не думая о последствиях. Идиот. Из-за его вседозволенности и несдержанности ты пострадала. Твои руки…

— Он сам довольно сильно пострадал. И я знаю, что ты наверняка волновался о нём. С нами всё в порядке. Не стоит винить себя в том, что тебя не было рядом.

Регулус опустил голову на её макушку, успокаивая себя.

— Ты нас всех ужасно напугала. Не делай так больше. Пообещай, что все проблемы мы будем решать вместе, — искренне попросил он.

— Обещаю.

Мальчик заботливо обнял подругу, окончательно расслабившись от мучившего его беспокойства.

Регулус не заметил, как привык к постоянной поддержке и присутствию Мари. С каждым годом она становилась для него истинно родным человеком. Сегодня ночью он много думал об этом, с ним на факультете учится Нарцисса, его кузина, одна кровь, но он не чувствовал тепла и заботы. Просто равнодушные родственники. Но Мари была всем, в чём он нуждался, пусть никогда и не признается об этом вслух, но они и так хорошо понимают друг друга.

— Он приходил ко мне и извинился, — сказала Мари, Регулус изумленно приподнял левую бровь, Мари усмехнулась столь похожей манере братьев.— Правда, он думал, что я сплю. Я думаю, это от Поттера и Блэка, — девочка указала на букет кустовых роз и плитку шоколада.

— Горделивый упырь, — фыркнул Регулус, сведя брови к переносице, и напустил на себя возмущённый вид. А затем они оба рассмеялись.

— А Сириус не так безнадёжен. На самом деле я рад, что он был там, с тобой. Он умеет быстро реагировать и найти выход из положения. Ему можно довериться. И как тебе быть спасённой моим братом? — буквально впился пытливым взглядом в лицо Мари. Нельзя было определить, подшучивает он или говорит вполне серьёзно, однако девочка всё же почувствовала себя неуютно.

— Что я могу сказать, он — сильный, порывистый, спортивный, смышлёный. Однако ещё и невыносимый, невоспитанный и грубый.

— Я сдаюсь! — рассмеялся Регулус, и Мари поддержала его.

Братско-сестринскую идиллию нарушила мадам Помфри, которая наконец закончила хлопотать над Римусом.

Женщина стала суетилась вокруг девочки, делая перевязку. Регулус откланялся и со спокойным сердцем покинул больничное крыло.

* * *

В случае с теплицей, как оказалось, был замешан профессор, что преподавал в школе до Помоны Стебль. Мужчина специально создал дополнительную теплицу под землей, чтобы заниматься контрабандой. Там выращивались редкие и дорогостоящие растения, а также держались докси, их яйца — любимое лакомство лукотрусов, — на территории Хогвартса их было предостаточно. И, как известно, лукотрусы были на вес золота на чёрном рынке.

К счастью, перепалка между учениками и очередное нарушение правил со стороны мародёров позволили выявить и ликвидировать рассадник жутких растений.

После того как Мари пришла в себя, у неё, мародёров и Снегга состоялась беседа с директором. За отличное мастерство в дуэлях, отвагу и знание травологии Слизерин получил восемьдесят очков. Мародёры, особенно Блэк и Поттер, расстроились, считая, раз они спасли и помогли слизеринке, то она точно должна быть на их стороне. Но девочка всегда была за справедливость, она поблагодарила ребят за помощь и похвалила их перед директором, но факт остаётся фактом: они втроем напали на одного, вследствие чего случился обвал. В итоге Снегг был оправдан, а вот мародёров наказали — ежедневной отработкой до конца года. Баллы с них не сняли, всё за ту же отвагу и умение быстро реагировать в опасной ситуации.

За это время Поттер и Блэк ещё больше прославились и стали героями. Восторженные ученики так и вились около мальчишек. Снегг же стал школьным злодеем, хотя это весьма подняло его статус среди слизеринцев, ведь он один чуть не угробил троих гриффиндорцев. Мари держалась в стороне, хоть друзья и порывались осадить мародёров, но девочке это было совсем неинтересно. Даже наоборот, ей нравилось оставаться в тени, а кому надо, тот и так знает правду.

Одним тёплым мартовским днём, прогуливаясь по улочкам Хогсмида, мародёры зашли в кафе и весело провели время за обсуждением новых розыгрышей. Сириус отвлёкся и увидел красивую девушку с глазами пронзительно синими. Девушка мило улыбнулась ему и подмигнула, затем кинула взгляд на дверь и вышла.

— Слушайте, мне нужно отойти, скоро вернусь, — сказал он и ушёл.

Вернулся Сириус только часа через два.

— И где ты шлялся? — наехал на него Джеймс.

— Простите, ребята. Я гулял с девчонкой.

— Когда успел? И кто она?

— Бриджит с пятого курса. Как только Пит выдал свою лучшую шутку, я рассмеялся и повернулся в сторону и тут увидел её. Наши взгляды встретились, и прекрасная леди просто не смогла устоять от моего очарования, — отчитался довольный собой Сириус.

— Или популярности, — уточнил Римус.

— А предупредить не судьба?

— Прости, дружище, все случилось слишком быстро. Ты бы видел её! Шикарная фигура, красивые глаза, — он усмехнулся. — А как целуется!

Джеймс стукнул его учебником Римуса, а сам Люпин закатил глаза.

— Это которая Венлок? — Питер был вне себя от восторга. Сириус гордо кивнул.— Она и правда ужасно миленькая.

Слух быстро разошёлся по школе. Все вокруг умилялись, видя такую красивую пару. Девочка, звезда гриффиндора, была и правда очень красивой. Хотя Доркас говорила, что она та ещё стерва. Но эти слова совсем не грели душу Мари. Она и сама не понимала, почему так разочаровалась в нём. Если раньше она поглядывала, как он, то сейчас полностью игнорировала.

История Бриджит и Сириуса быстро и бурно развивалась. Их часто видели вместе: они то гуляли, то обнимались, то целовались. Всем стало казаться, что Хогвартс потерял самого несносного мародёра. Как ни странно, ребята думали так же, но не тут-то было. Спустя неделю Сириус уже вернулся в привычное русло, что расстраивало его девушку. И та стала устраивать ему разборки.

Мартовские изменения были не только в поведении несносного мародёра, но и умной, своенравной когтевранки.

Кудрявая девушка шла по коридору, ведущему к башне факультета. Книги были её вечными спутниками, но последнее время то ли они её бросили, то ли она их. Её сумка была необычайно лёгкой, пара пустых пергаментов, чернильница, перо и письмо, открытое неоднократно.

Девушка не успела покинуть коридор, как глазам её предстали когтевранки, которые неоднократно сверлили её взглядом последние несколько дней.

— Медоуз! Слушай, последние пару недель ты совсем расслабилась! Почему ты не зарабатываешь очки для факультета?

— Почему ты спрашиваешь только меня? Разве только я учусь на Когтевране? — девушка спокойно встретилась с осуждающим взглядом старосты.

— Мы все зарабатываем очки, каждый из нас! Но ты нет! Ты проводишь время со своими дружками! Слизерин лидирует, а ты только и делаешь, что помогаешь им в этом!

— К твоему сведению, я общаюсь с лучшими учениками. Они умнее вас! — огрызнулась Доркас. Последнюю пару недель девушка пребывала в пассивном состоянии, и выслушивать нотации она явно не собиралась.

— Ты слишком импульсивна! Стала дерзкой, это всё влияние змеиного факультета!

— Что? Кто бы…

— Общение с ними не принесёт пользы в будущем. Они вечно влезают в неприятности, делят власть, которая им даже не принадлежит! Они, как и гриффиндорцы, чрезмерно горды.

— Верно, Медоуз, — спокойно продолжила другая девушка. — Мы когтевранцы, наш герб — орёл, который парит там, куда другие не могут подняться. Мы должны быть выше всего этого!

— Ты не разделяешь наших стремлений. Сама по себе, — высказалась блондинка с четвёртого, которая вечно витала в облаках.

— Какое вам дело до меня и моего окружения? — сухо проговорила Доркас, мысленно размышляя о своих шансах миновать этих злобных девиц победителем. — Кто вы мне? Я вижу вас лишь иногда за общим столом большого зала. Вы мне никто. Я ничего вам не должна.

— Должна! — язвительно улыбнулась невысокая девушка. — Ты ученица нашего факультета и должна гореть, как и мы, за честь Когтеврана. А у нас все чтят и уважают мнение старосты.

— У тебя что, пунктик? — усмехнулась Доркас, с недоумением замерев на месте. — Я волшебница. Личность. Почему я должна жить по велению капризных старост?

Проигнорировав дальнейшие слова и жесты этой странной компании, девушка прошествовала дальше по коридору.

— Большинство чиновников в Министерстве Магии и министров выходцы нашего факультета. Мы творцы. А остальные и вовсе не понимают многих истин. Ты со своей родословной и так не удел. А если продолжишь общение с Блайм, Паркер и глупой Хейвуд, то станешь настоящим позором магического сообщества.

Третьекурсница тут же выхватила палочку и наставила её на старосту.

— Не думала, что мой факультет настолько тщеславен, — сквозь зубы прошипела кудрявая брюнетка. — Кто ты такая, чтобы давать мне указания? Я всегда поступаю так, как считаю нужным.

— А как же семья? Твой отец настолько слаб, что твоя мать взяла главенство. Ты должна следовать её примеру!

— Фурункулус! — воскликнула Доркас, целясь в старосту. — В тебе ни капли мудрости, странно, как вообще тебя сюда распределили.

Медоуз ничего не могла с собой поделать, сорвалась, она не могла терпеть, когда её отца очерняют какие-то глупые девчонки, которые вообще ничего не понимают. Они перешли черту. И спускать подобное Доркас не намерена.

Староста пищала, а её подруги стояли в оцепенении от подобной выходки. Девушка, взметнув своими буйными кудрями, пошла дальше.

— Да ты само обаяние, Медоуз, — раздался голос впереди, когтевранка, испуганно обернувшись назада подпрыгнула и тут же направила палочку на слизеринца. — Смотрю, завела хороших подруг. Я знал, что есть девчонки, способные вырвать волосы своим оппоненткам, но когтевранцы? Хотя вы единственные больше всего ладите с нами, слизеринцами.

— Регулус! Иногда ты невероятно пугающий! — импульсивно возмутилась Доркас, будучи на эмоциях, и убрала палочку.

— Очень мило с твоей стороны сделать мне комплимент!

— А кто сказал, что это комплимент? — она вздёрнула подбородок кверху и вытянулась по струнке, кровь всё ещё кипела. — Воспитанные люди не прячутся по закоулкам, и даже если их не заметили, они дают знать о своём присутствии. Плохо же тебя обучили этикету.

— Меня, может быть, и плохо, а вот тебя, видимо, вообще не обучали, — хмыкнул мальчик. — Когда идёшь, надо смотреть вперёд, а не в пол, и не летать в облаках, как маленький ребёнок.

— Ты, как всегда, очень мил.

— А вот тебе не помешало бы быть повежливее.

— Я всегда говорю, что думаю, — отчеканила ледяным голосом девушка.

— Это не всегда хорошая идея. Кто-то может воспользоваться этим.

— Да, видно, правду говорят, что все слизеринцы жуткие снобы. Ты слишком правильный!

Этот мальчишка обладал амбициозностью, хитростью и манипуляторским обаянием. Аристократичной худобой и вместе с тем почти что королевской статью, — идеальный отпрыск чистокровной семейки. «Бесит».

— А ты сегодня щедра на комплименты, — мальчик насмешливо стал рассматривать подругу.

Доркас развернулась, чтобы уйти, взмахнув длинными волосами и ещё выше задрав нос. Сделав пару шагов, Регулус схватил когтевранку за руку и повёл к выходу из коридора.

— Эй, где…

— Замолчи, Медоуз, и просто иди за мной, — сказал слизеринец.

Когтевранка нервно дернула рукой, но мальчик лишь сильнее сжал её кисть. Отказавшись от бессмысленных попыток, она насупилась и всё же пошла за Регулусом.

Они вышли в коридор внутреннего двора. Здесь никого не было. Погода сегодня не располагала для шумных весёлых прогулок. Небо было печально хмурым, и лил умеренный дождь. Регулус зашёл в проходную арку. Изящно расстегнув манжет рубашки и закатав рукава, он протянул руку навстречу дождю. Прохладные капли разлетались вдребезги, встречаясь с длинными и тонкими ладонями слизеринца.

— Когда в голове кавардак и туман, я люблю постоять так. Слушать шум дождя и ощущать холодные капли. В такие моменты кажется, что время застыло, а дождь смоет все мысли из головы.

Девушка смотрела на мальчика немного оцепенело.

— А ты говорила, что я слишком правильный и сноб.

— Я говорила, что тебя плохо обучили этикету… — вздернула нос когтевранка, но Регулус почувствовал, что она улыбается. — Но иногда приятно ошибаться.

Регулус самодовольно посмотрел на Доркас.

— Это было слишком, да? — между тем спросила девушка спокойным тоном.

— Слегка импульсивно, но я бы наслал проклятье быстрее. Семья — это важная часть нашей жизни, нельзя без разбора вторгаться на эту территорию и тем более оскорблять.

Девушка повторила действия слизеринца и встала рядом с ним, протянув руку навстречу дождю.

— Спасибо! — сказала девушка, они оба молчали, наблюдая за каплями дождя.

— Что было в том письме? — через некоторое время прервал тишину слизеринец.

— А откуда ты знаешь?

Он дёрнул уголком губ.

— А глаза мне на что? Я наблюдательный.

— А ты скользкий тип, Блэк!

Регулус безразлично пожал плечами.

Доркас, переступив с ноги на ногу, руками приобняла себя за плечи. Она почему-то начала замерзать. Возможно, причиной этому был внутренний холод.

— Отцу стало хуже, а колдомедики пожимают плечами. Время идёт вперёд, а они не могут вылечить болезнь. Это глупо, — сказала грустным и обиженным голосом девушка, затем она недобро усмехнулась и продолжила: — Матери взбрело в голову, что я обязана общаться только с отпрысками чистокровок и министерских чиновников. Раньше она вечно отчитывала меня за полнейшее отсутствие грации и вечную преданность книгам. Теперь же она указывает мне, чтобы я прилежно училась, была лучшей, придумав мне карьеру в министерстве. Ей совершенно плевать, что я люблю, а что нет. Ей это неинтересно. Но самое смешное то, что она говорит, будто я веду себя, «как настоящая неотёсанная магла, позоря свою древнюю фамилию». Она до сих пор считает себя причастной к девичьей фамилии. Пускай! Но я дочь своего отца! Я — Медоуз! Я не хочу быть связанной с фамилией психопата.

— Фаддеус Феркл.

От этого имени когтевранка вздрогнула, в груди потяжелело, словно её сердце обратилось в камень.

— «Природная знать. Родословная волшебников». Видимо, ты продолжаешь штудировать это сомнительное чтиво.

— У этой книги хорошее оформление.

— Этот идиот превратил семерых своих сыновей в ежей, разве… разве это человек? Насколько сильно надо быть зацикленным на чистоте крови, чтобы быть хуже диких зверей?! Даже если дети родились сквибами, они твои дети, твои плоть и кровь. Как родной отец мог… Я больше чем уверена, что бабка использовала империус, чтобы дед после своей выходки повесился. Не удивлюсь, если чистокровные мамаши пугают своих детей этой историей.

Регулус посмотрел на когтевранку приподняв левую бровь.

— Прости.

— Прощаю, я сегодня великодушно закрою глаза на твой несносный характер.

— У нас в семье принято обезглавливать эльфов-домовиков, когда они становились слишком стары, а затем вывешивать их головы над парадной лестницей, — буднично выдал мальчик.— После твоей истории могу сказать, что Блэки более лояльны к сквибам — их выжигают из фамильного гобелена.

Девушка посмотрела на него, думая, что эта странная шутка, но поняла, что он говорит правду, и издала нервный смешок.

— Тебе не кажется, что чистокровные волшебники прокляты безумием?

— Как говорил мой дед, Поллукс Блэк, за всё в этой жизни надо платить.

— Но знаешь, у вашей семьи странные предпочтения. Уж лучше глупые бантики моей мамы, чем… — девушка пару раз провела ладонью вдоль своего лица, представляя головы бедных эльфов. — Фу!

Регулус не удержался, смотря на сморщенное лицо собеседницы, и прыснул. Тонкие губы были растянуты в легкой доброжелательной улыбке, а светлая кожа худого лица была ровной и красивой. Девушка улыбнулась, эта смена в его лице не могла не радовать, его холодная маска слетела, освобождая слизеринца.

— Знаешь, в день поступления в Хогвартс я точно для себя решила, что буду проживать свою жизнь. Не чужую, что придумала мне мать. А ту, о которой всегда говорил отец. Да, он мечтательный гений, но почему бы и нет?!

— Ты сказочница! — усмехнулся мальчик. Они оба замолчали, каждый думая о своём, смотря, как во дворе появляются лужи.

— Мне страшно, что отец уйдёт и … — тихо проговорила девушка, будто признавалась в какой-то страшной тайне.

— Не говори так, будто его уже нет, — холодно и строго сказал мальчик. — Но даже если и так, он всегда будет приглядывать за тобой.

— Знаешь, отец всегда говорит, что гении не идут в ногу с обычными людьми. Думаю, он прав. Мы — когтевранцы, настоящие индивидуальности и, в отличие от других факультетов, — девушка, прищурившись, посмотрела на собеседника. — Мы можем носить то, что нравится, верить в то, во что хотим, и говорить то, что чувствуем. Вот во что я верю! — на этих словах девушка рванулась вперёд навстречу дождю, и всё бы ничего, но она дернула за собой и слизеринца, который совсем не ожидал такой выходки.

Доркас смеялась и кружилась, подставляя своё лицо под очищающие потоки дождя. Регулус опешил в первые пару минут, видя своевольность когтевранки, затем поднял палочку, создавая магический зонт.

— Чудаки — вот вы кто! — гаркнул он, брезгливо смотря на вымокшую парадную мантию.

— Ой, кажется, наш правильный мальчик промок! — притворно ужаснулась Доркас и звонко рассмеялась.

— Агуаменти! — струя воды хлынула из палочки слизеринца и окатила девушку.

— Эй! — рявкнула вымокшая до нитки девушка и, выхватив палочку, сказала: — Риктусемпра!

Регулус уклонился.

— Конфундус!

— Протего! Жало!

— Протего!

На лицах дуэлянтов не было злости или обиды. Лишь задор. Когтевранка с энтузиазмом выдавала заклятье за заклятьем, сохраняя на лице улыбку. Слизеринец с лёгкостью переводил лучи заклинаний, быстро проговаривая слова. Удивительно, он был младше, но совсем не уступал в дуэли оппонентке. Нет, он даже превосходил её.

— Эверте статум!

Регулус мгновенно увернулся.

— Коллошу! — он тут же сделал выпад, когда заметил движение девушки. — Экспеллиармус!

Девушка стояла под дождём, обезоруженная, а её подошвы приклеились к земле.

— Ты обалдел, Блэк?! — задыхалась от возмущения девушка.

Слизеринец усмехнулся, оставшись довольный собой.

— Метел реканто! — на пару ближайших метров заклинание остановило дождь.

Регулус спокойно подошёл к удивлённой когтевранке и, взмахнув палочкой, высушил одежду Доркас и освободил её ботинки от заклинания. Не позабыв о согревающих чарах.

— Палочку! — высокомерно протянула руку девушка.

— Только после того, как спрячемся от дождя! Не особо хочется болеть.

Слизеринец пошёл к арке, ведущей в коридор, когтевранка, не став спорить, пошла за ним.

— Ты мне должен ботинки! Они испорчены! — фыркнула Доркас.

— Не спорю. Пришли совой пожелания модели и размер.— Мальчик собрал свои вещи и пошёл в сторону подземелий.

— Эй, джентельмен! А меня проводить?

— Не маленькая, сама дойдёшь. Я, между прочим, пострадавшая сторона! — голосом знавшего себе цену сказал Регулус.

— Ледышка!

— Пока-пока, — самодовольно сказал ей Рег и направился по своим делам.

Девушка усмехнулась. Этот колючий и холодный слизеринец, с которым ей нравилось философствовать или разгадывать сложные задачки, смог поднять ей настроение. Она, довольная, пошла в другую сторону.

— Медоуз! — окликнул её мальчик.

Когтевранка обернулась и увидела перед своим лицом парящую в воздухе яркую обёртку конфеты.

— Мари любит шоколад, вот и ношу про запас. Так уж и быть, пожертвую тебе одну, — усмехнулся Регулус и ушёл за поворот.

— Вот же мелкий! — буркнула Доркас и, открыв конфету, съела шоколад и заметила, что на фантике что-то написано: «Твоя жизнь — это то, кто ты есть, и дорога, выбранная тобой».

Девушка перечитала слова, хлопая глазами. Осмотрела фантик, ища имя прорицательницы, но поняла, что это магловский шоколад.

— И давно маглы стали прорицателями?! — когтевранка довольно улыбнулась и побежала в свою гостиную, желая поскорее раскрыть книги, что долгое время скучают без надобности.

---

Примечания:

β — Alicia (2.7.21)