Бесконечная дорога (джен)

К двум часам ночи Гарриет стояла у гриффиндорского камина, окруженная грудами предметов — тут были книги, перья, несколько перевернутых стульев, старый набор плюй-камней и жаба Невилла, Тревор (который был до того потрясен, что даже не пытался уползти). Всего за час до этого она по-настоящему овладела чарами призыва, хотя начала практиковаться с Роном и Гермионой еще в обед.

— Уже лучше, Гарриет, намного лучше, — сказала Гермиона, волосы у которой к этому моменту приобрели почти такой же дикий вид, как у Гарриет.

— Теперь мы знаем, что сделать в следующий раз, когда у меня не будет получаться заклинание, — Гарриет бросила «Словарь рун» обратно Гермионе, чтобы попрактиковаться снова. — Пригрозить мне драконом.

— Это если не дракон мешал тебе с самого начала, — мрачно заметил Рон.

— Не отвлекай меня своими ироничными теориями. Акцио словарь!

Тяжелая книга взмыла из рук Гермионы и прилетела через комнату к Гарриет, и та поймала ее, не дав стукнуть себя между глаз.

— Гарриет, я правда думаю, что у тебя получилось! — довольно сказала Гермиона.

— Главное, чтобы завтра сработало, — ответила Гарриет. — Молния будет гораздо дальше, чем это все. Она будет в замке, а я снаружи…

— Это неважно, — решительно возразила Гермиона. — Ты ее достанешь, если только сконцентрируешься сильно-сильно.

— Хорошо, что ты уже знаешь про дракона, — сказал Рон. — Если бы ты завтра впервые об этом узнала, Гарри, тебе было бы непросто сконцентрироваться.

* * *

Вчера Гарриет до того сосредоточилась на разучивании чар призыва, что у нее почти не осталось времени паниковать; но когда она проснулась утром во вторник, ничего другого в мыслях не осталось. «Акцио акцио акцио», — крутилось в голове, отдаваясь ужасом; весь завтрак к ней продолжали, подскакивая, прилетать по столу мелкие предметы — горшочек сливок, бутылки кетчупа, вилки, опять Тревор. В коридорах у людей из сумок вылетали перья, когда она проходила мимо, а в классе за ней к парте проследовали кусочки мела.

Воздух в школе загустел от азарта и напряжения. К середине утра Гарриет до того разнервничалась, что была морально готова в любой момент потерять голову и начать проклинать кого попало. Она чувствовала себя отделенной от всего, даже от собственного тела.

В обед, когда рядом с ее местом за гриффиндорским столом возникла профессор Макгонагалл, Гарриет удивилась (как-то отстраненно), что не упала в обморок прямо в гуляш.

— Мисс Поттер, чемпионам пора выходить на территорию, — плечи у профессора Макгонагалл были до того прямыми, словно Муди трансфигурировал ей кости в кочергу. — Вам надо готовиться к первому заданию.

— Хорошо, — услышала Гарриет собственный голос и почувствовала, как ноги ее подняли.

— Удачи, Гарриет, — шепнула Гермиона, которая выглядела насмерть перепуганной. — Все у тебя будет хорошо!

— Ты отлично справишься, подруга, — сказал Рон так, словно сам отчаянно пытался в это поверить.

— Ага. Спасибо, — Гарриет вышла за профессором Макгонагалл из зала, гадая, кто прикрепил к ее телу ниточки и ведет ее, словно марионетку. Кто бы это ни был, план был хорош. Сама бы она ни за что не дошла до места.

— Так, без паники, — сказала профессор Макгонагалл. Она когда-то успела положить руку Гарриет на плечо и довольно сильно его стискивала. — Сохраняйте хладнокровие. У нас под рукой есть волшебники, которые примут меры, если ситуация выйдет из-под контроля… главное, постарайтесь изо всех сил, и никто о вас дурного не подумает… Вы в порядке?

— Да, — ответила Гарриет, которая и не думала, что способна на такую наглую ложь. — Да, в порядке.

* * *

— Скоро начнется соревнование, — сказал Дамблдор. — Я, разумеется, должен быть там, судить от лица школы…

— Не понимаю, зачем вам вообще говорить о том, что я и так знаю, — взгляд Северуса прилип к окну, из которого арену, где будет проходить Первый тур, было видно лучше всего — то есть так себе. Дамблдор в своей безграничной щедрости предоставил ему пару телескопов и допуск в директорский кабинет; но хотя отсюда вид был лучше, чем из других комнат, он все равно был хреновым.

— Я просто хотел оставить тебе вот это. Один из твоих очень сильных успокоительных настоев, — Дамблдор поставил что-то на ближайший стол; Северус услышал звяканье. — И напоминаю — у тебя будет гость.

Северус наконец отвел взгляд от телескопа. От легкой улыбки Дамблдора, едва различимой из-под нависающих усов, внутри дернулось беспокойство. Это была особенная улыбка «Мои Замыслы Продвигаются Замечательно». От такой улыбки ничего хорошего ему ждать не приходилось.

— Гость? Как я могу…

Кто-то постучал в дверь. Вежливо.

— Прятаться не надо, Северус, — сказал через плечо Дамблдор по дороге к двери. — Все-таки это и есть твой гость. Ах, Ремус, доброго тебе дня. Надеюсь, без проблем добрались?

— Да, все хорошо… в замке сейчас пусто, все ушли на… о, — Люпин увидел Северуса, и тот подумал, что мог бы догадаться.

Он оскалился на собаку, которую привел Люпин. Блэк ответил низким и протяжным угрожающим рыком.

— Бродяга, — строго нахмурился Люпин, — не сейчас.

— О, я уверен, что это ни к чему, — Дамблдор пристально посмотрел на Северуса поверх очков. — Я верю, что вы оба — Северус, Сириус — сможете проследить за Первым туром вместе и в относительном мире.

Иными словами, «а не то». Северус, не отрывая взгляда от шавки, вложил в свое молчание все возможное презрение и насмешку. Он, кажется, услышал, как Дамблдор легонько вздохнул.

— Вот и договорились. Ремус, пойдем? Не стоит пропускать выступление чемпионов — особенно Гарриет.

Люпин с сомнением взглянул на собаку, потом на Северуса, но безмолвно позволил Дамблдору вывести его из комнаты.

Дверь за ними закрылась, вспыхнув по краям золотом — искры заклинания рассеялись в воздухе. Запечатывающее заклинание. Одно из самых сильных у Дамблдора.

Что ж… теперь Северус знал, почему Дамблдор поставил два телескопа.

* * *

— Гарриет! Отлично! — радостно сказал Бэгман, когда Гарриет на марионеточных ногах вошла в шатер. — Заходи, заходи, будь как дома.

Бэгман был единственным, у кого остался румянец — возможно, потому что ему не предстояло выйти и противостоять дракону. Флер, Седрик и даже Крам были бледными и поникшими, словно весь воздух из них выпустили, и остались только нервы. Флер стискивала руки на коленях, Крам был угрюмее обычного, а Седрик ходил взад-вперед. Увидев Гарриет, он натянуто ей улыбнулся.

— Ну, вот все и тут… пора ввести вас в курс дела, — произнес Бэгман. Гарриет захотелось, чтобы он не был таким отвратно радостным, а еще лучше — вообще заткнулся. — Когда соберется публика, я предложу каждому из вас вот этот мешок, из которого каждый вытянет по фигурке того, с кем вам предстоит встретиться. Там будут разные, э, разновидности. Ваше задание… забрать золотое яйцо!

Седрик кивнул, потом заходил снова. Крам и Флер никак не отреагировали. Гарриет подумала, что они, может быть, боятся, что если хоть чуть-чуть шевельнутся, то их стошнит. Ну, они-то хоть добровольно на это подписались, ублюдки ненормальные.

Затем она услышала ужасающие звуки: сотни и сотни пар ног протопали мимо… сотни голосов смеялись, болтали, шутили… Это напомнило ей Чемпионат мира, прежде чем его испортили Пожиратели смерти, разумеется… Она должна была быть там, веселиться… Она и вспомнить не могла, когда ей было весело меньше, чем здесь, если не считать дементоров и того, как ее чуть не съел оборотень, и еще нападения пьяных Пожирателей, и сумасшествия из-за временного заклинания, и магической расплаты…

Бэгман развязал горловину фиолетового мешка.

— Дамы вперед, — сказал он, предлагая его ей и Флер.

Флер выбрала первой, что было только хорошо, так как рука Гарриет двигаться не захотела. Когда Флер вынула руку из мешка, на ладони у нее сидела точная крошечная модель дракона с цифрой два на шее.

Темный зев мешка разинулся перед Гарриет. Она сунула руку внутрь. Пальцы сомкнулись на чем-то колючем и извивающемся.

Когда она их разжала, на ладони был черный дракон с утолщением на хвосте и цифрой четыре на шее.

* * *

— Какого хера ты тут делаешь? — рявкнул Северус на Блэка.

— Прямо мои слова, — рявкнул в ответ Блэк.

— Я в этой сраной школе живу, если ты забыл.

— Ну, Гарриет моя крестница, и она вон там, — он дернул подбородком в сторону окна.

— Да ладно, Блэк. А я-то думал, это повтор долбанного Чемпионата мира по квиддичу.

Блэк продемонстрировал два пальца и подошел ко второму телескопу. Он посмотрел в окуляр и скривился.

— Вид отсюда дерьмовый.

Северус злорадствовать не собирался, так как вид из его окна был чуть получше: Блэк только попытался бы его отжать.

— Ты со своим собачьим маскарадом мог бы смотреть с трибун со своим ручным оборотнем. Что, из дома выгнали?

— У тебя та же херня, я бы сказал, — возразил Блэк. — С чего ты тут, а не подлизываешься к этому говнюку Каркарову там, внизу?

— Ты сделал что-то, чего делать не должен был, — «Сириусу пришла та же мысль, что и тебе, — сказал Дамблдор. — Вы оба пытались оградить Гарриет от Турнира… Его план удался не больше твоего».

И что бы это ни был за план, характера он был такого, что вызвал у мисс Поттер опасения, что Северус попытается покарать ее крестного пса смертью. Если бы Блэку удалось избавить ее от Турнира, Северус, пожалуй, даже перестал бы ненавидеть его всеми фибрами души: так, может быть, всего на девять десятых. Хотя бы ненадолго.

Но план Блэка чем-то навредил мисс Поттер… Было почти невозможно вообразить, какие охренительно дебильные идеи могли зародиться у него в голове, чтобы привести к такому результату… но Блэк был до того безрассудным долбаком, что детали вряд ли имели значение…

— Турнир начинается, — Блэк сощурился в окуляр. — И я ни черта не вижу.

Затем его взгляд упал на телескоп Северуса, и в прищуренных глазах мелькнуло понимание.

— Дай угадаю. У тебя обзор лучше. Да, Сопль?

— Забирай, — прошипел сквозь зубы Северус, — но только через мой труп.

Блэк оскалился в собачьей усмешке.

* * *

Сидеть в палатке и слушать, как Седрик сражается с драконом, оказалось хуже, чем Гарриет могла себе представить. Рев дракона, крики и ахи толпы едва не сводили ее с ума, а комментарии Бэгмана предназначались для уничтожения последних остатков ее спокойствия.

— О-о-о, еле ушел, еле ушел!.. А он рискованный!.. Умный ход — жаль, что не сработал!

Когда оглушительный рык перекрыл все остальные звуки, Гарриет поняла, что это может означать только одно: Седрик прошел мимо дракона и схватил золотое яйцо.

Прозвучал второй свисток.

Пришла очередь Флер. Дрожа с головы до ног, та вышла из палатки, подняв голову и сжимая в руке палочку. В этот момент она Гарриет почти понравилась.

«Черт, мне придется слушать все три раза», — осознала она, когда толпа встретила Флер воплями и шквалом аплодисментов.

Гарриет хотелось хоть как-то отвлечься, на что угодно, но в палатке не на чем было сосредоточиться. Крам, единственный оставшийся кроме нее чемпион, был не слишком хорошим собеседником, даже когда ему не грозило поджаривание на глазах у толпы.

Она попыталась представить, что делал бы сейчас Снейп, будь он здесь. Наверное, проводил бы опрос по тем книжкам, которые он ей насовал. Или заставлял практиковаться с чарами призыва. Почему он не подумал, что ей можно летать? Он же знал, что она плохо читает и запоминает по книгам…

Казалось, прошли века, прежде чем по ушам ударил взрыв аплодисментов. Флер, наверное, тоже прошла своего дракона.

При третьем свистке Крам встал со своего стула.

— Удачи, — не глядя буркнул он в сторону Гарриет и побрел из палатки наружу.

Два прошло. Остался один.

* * *

БАХ.

— Это мой телескоп, ублюдок конченный, у тебя свой есть!

— Да на хрена мне твой телескоп, Сопливус, просто место освобождаю, чтобы посмотреть…

— Черта с два, козел!

— Она моя крестница, мудила!

— Кто бы мог подумать, что стоит тебе спасти свою блохастую задницу из тюрьмы, и тебя так затянет это занятие.

Зарычав, Блэк схватил телескоп за подставку и попытался ударить Северуса в бок; Северус его перехватил и врезал Блэку в глаз трубой. Блэк взревел. Северус со всей силы засадил Блэку локтем в солнечное сплетение, но запоздало осознал, что лучше было еще раз воспользоваться треногой: он попал в радиус поражения Блэка, который замахнулся своим телескопом, с подставкой и всем прочим, целясь ему в голову. Они слишком тесно сцепились; Северусу пришлось блокировать удар предплечьем — было больно, литая бронза, чтоб ее — но Блэк воспользовался инерцией, чтобы сбить его с ног. Они завалились на ковер, и перед Северусом встал сложный выбор: что больнее — слететь с холма или прокатиться по подставке от телескопа.

Они врезались в один из тщедушных столиков Дамблдора. Нечто, стоявшее на нем, опрокинулось и разбилось, залив их волосы и лица жидкостью и засыпав осколками стекла, зачарованного так, чтобы не резалось. Рот и нос Северуса наполнил знакомый запах: ему всегда казалось, что так могут пахнуть облака.

Сознание мягко окутало что-то пушистое, и он моргнул — убийственная ярость рассосалась.

— Пошел на хер, Блэк, — сказал он, ощущая странное освобождение от кровожадности. — Ты перевернул успокоительный настой.

— Нет, это ты, козлина, — но Блэка это, похоже, не слишком беспокоило. Он вынул из волос один из осколков пузырька и уставился на покрывающую его радужную жидкость. — А почему тут вообще на столе успокоительный настой?

— Дамблдор, — выдал в качестве универсального ответа Северус. Но Блэк глубокомысленно кивнул, как будто это и правда было так.

— Похоже, офигеть какой мощный.

— Варю его для учеников на ТРИТОН. В три раза сильнее обычного, — он немного подумал, а потом медленно наклонился вперед и толкнул Блэка. Тот довольно безразлично упал на спину.

— Придурок. За что это? — спросил Блэк, приподнявшись на локтях и глядя через пряди мокрых волос.

— За то, что ты сделал с мисс Поттер, — и тут он вспомнил: — Черт. Хренов первый тур.

Он схватил ближайший телескоп, но не успел до конца подняться, как Блэк махнул ногой, зацепив Северуса за лодыжку и сбив на пол.

— Гондон. Это еще за что?

— Это мой телескоп, — спокойно сказал Блэк. — Вот твой, — он махнул тем, который он пытался разбить. Этот телескоп слетел с подставки, и она лежала теперь между ними довольно унылой кучкой. Ну хотя бы сам телескоп выглядел неповрежденным.

Северус выхватил его у Блэка из руки и подковылял к окну, приник к окуляру. Внизу, вдалеке, из-за за ограды, которую он едва мог разглядеть, то появлялась, то скрывалась снова голова китайского огненного шара, атакующая кого-то, скрытого за деревьями.

— Ни черта не видно.

— И мне, — Блэк, вернувшийся к своему окну. Судя по всему, под влиянием успокоительного настоя ему было все равно, что у Северуса обзор лучше. — Это который дракон? Блин… сколько мы пропустили?

Северус не был уверен, стоит ли надеяться, что они за дракой пропустили выступление мисс Поттер. Было особенно изощренной пыткой смотреть, как мечется в воздухе изрыгающая огонь голова дракона, и гадать, не стоит ли у его ног мисс Поттер. Представление все длилось и длилось… Что за тупой чемпион так долго тянет?

Если это мисс Поттер… он не подготовил ее как положено… если с отчаянной девчонкой что-то случится, он будет во всем виноват…

Если бы не успокоительный настой, он бы вздрогнул от изданного огненным шаром жуткого раскатистого вопля, долетевшего издали и проникнувшего сквозь стекло.

— Толпа как будто хлопает, — сказал Блэк. — Они… ага, там парни уводят дракона. Похоже, тот, кто там был, справился.

— Заткнись, Блэк.

Огненный шар скрылся. Через несколько бесконечных, тягучих, беспредельных мгновений там, где он был, поднялась шипастая, черная, как бездна, голова венгерской хвостороги.

И Северус понял — с уверенностью, пропитанной отстраненной яростью, — что именно этот дракон достанется мисс Поттер.

* * *

Раздался свисток, и Гарриет вышла из палатки на чужих ногах; ее паника достигла крещендо. Деревья вокруг превратились в лица наблюдающей толпы; какая-то великая и неослабевающая сила грохотала и скрежетала в воздухе; а на другом конце загона присел над яйцами черный дракон со злыми, с узким зрачком, желтыми глазами и крыльями, которые, если распахнутся, достанут, наверное, до верхних трибун… его хвост елозил по земле, оставляя рваные отметины в промерзшей, твердой почве под ногами… она слышала только рев… нет, не рев дракона или толпы — какой-то беззвучный шум внутри ее сознания.

Пора сделать то, что нужно… целиком и полностью сосредоточиться на том, что было ее единственным шансом…

Гарриет подняла палочку.

— Акцио Молния! — крикнула она.

* * *

— Что это было?

— Ты заткнешься?

— Что это такое просвистело, метла, что ли?

— Заткнись, Блэк!

— Прямо к ним туда, за загородку… как думаешь, это Холли-берри? А ты…

Северус стукнул бы его телескопом по голове, если бы только мог отклеиться от окуляра. Но он не мог отвести взгляд в надежде на маловероятное событие — на то, что в любой момент может показаться мисс Поттер…

Что она и сделала, взмыв над загоном на метле.

— Едрить-колотить, она призвала чертову метлу… ты смотри, ты только посмотри…

Северус не смог бы отвести взгляд, даже если бы позади на коврике принялся регенерировать Темный Лорд. Мисс Поттер, оставив дракона внизу, поднялась выше в воздух, прямо в поле его зрения — и он увидел, как на ее лице расцветает улыбка, словно внутри у нее загорается что-то ослепительное и чистое.

«Мисс Поттер, — подумал он, — вы совершенно невменяемая».

* * *

Как только Гарриет оказалась в воздухе, а дракон и толпа внизу превратились в точки, произошло что-то чудесное: страх исчез, словно она и его оставила внизу, на земле, словно он рассыпался от ветра, ерошащего ее волосы. Точь-в-точь как тогда, когда она впервые взлетела, когда Малфой украл напоминалку Невилла, и она вскочила на метлу следом за ним, понимая, как это легко, как прекрасно…

Она посмотрела вниз — далеко-далеко виднелось золотое яйцо, сверкающее, как снитч, среди серой драконьей кладки. В отличие от настоящего снитча, оно не двигалось… в отличие от настоящего снитча, его охранял дракон…

Но это ничего. Это просто другой вид квиддичного матча. Та хвосторога — все равно что уродливая команда противника. Она давно не играла в квиддич по-настоящему, но это тоже было не важно.

Она снова на своем месте.

— Ладно. Отвлекающие маневры, — сказала она вполголоса. — Поехали.

И полетела вниз.

* * *

Мисс Поттер, зависшая на мгновение на метле в недосягаемой для дракона высоте, выглядела очень маленькой. Ветер сдул с ее лба челку, потом снова уронил на глаза; она дернула головой, отбрасывая волосы. Он заметил момент, когда восторг полета сменился решимостью; ее глаза сосредоточенно прищурились.

Затем она полетела вниз.

Голова дракона повернулась, следуя за ней; Северус так сильно стиснул телескоп, что видимый через него круг задрожал — волна огня полыхнула там, где была бы мисс Поттер, если бы не вильнула в последний момент в сторону. Он увидел, как от жара над ней задрожал воздух; она вышла из пике вниз головой, ни на каплю не утратив концентрации.

Блэк производил много шума, но Северус слышал его, как сквозь воду, ничего не понимая.

Не остановленная опасностью, которой она избежала с грацией прирожденного дара, мисс Поттер была готова попытаться снова. Теперь она по кольцу взлетала все выше, а голова хвостороги поворачивалась за ней, стараясь не терять ее из виду. Она пытается закружить дракону голову? Это надолго не сработает — он собирается…

Мисс Поттер поднырнула, когда хвосторога выдала еще одну стену огня, но она слишком поздно заметила хвост: хотя она и бросилась в сторону быстрее, чем он мог бы предположить, шипы зацепили ее плечо.

Северус увидел, как она поморщилась, и кровь, брызнувшую по шее до щеки.

Поле зрения замутилось; он осознал, что ударил кулаком по стеклу. Зачарованное на неразбиваемость, оно не понесло ущерба, но он ощутил вспыхнувшую в руке боль. Он ее проигнорировал, сосредоточившись на мисс Поттер, несущейся вокруг дракона в попытке зайти к нему сзади. Она, казалось, обратила на кровь на своем лице и на раненое плечо не больше внимания, чем он на свою руку.

Запертый за двумя крепкими слоями стекла и одним аморфным слоем фальшивого спокойствия, он увидел на ее лице тот миг, когда она придумала план.

* * *

У Гарриет жгло плечо, крики и стоны толпы отдавались эхом, но она не думала, что порез глубокий. Его жгло, но не было похоже, что она скоро свалится с метлы.

Так или иначе, ей еще надо поймать яйцо.

И когда она залетела хвостороге за спину, ей кое-что пришло в голову…

Хвосторога, похоже, не собиралась взлетать за ней: она слишком хотела защитить яйца. Хотя она ворочалась, изгибалась и плевалась огнем, чтобы держать Гарриет на расстоянии, далеко отлететь от кладки она боялась… но Гарриет была намерена убедить ее это сделать, иначе она никогда не подберется к золотому яйцу. Штука была в том, чтобы сделать это осторожно, постепенно…

Она стала летать из стороны в сторону, слишком далеко, чтобы получить еще залп огня, но все еще достаточно близко, чтобы представлять из себя угрозу. Голова хвостороги качалась следом за ней, следя узкими зрачками…

Стиснув руки на метле, Гарриет взлетела выше. Хвосторога подняла голову за ней, на всю длину вытянув шею; она подергивала крыльями, чуть царапала когтями яйца…

Гарриет поднялась еще на несколько футов, и хвосторога взревела от огорчения. Ее хвост хлестнул по воздуху, но Гарриет была слишком далеко. В воздух выстрелил огонь — Гарриет уклонилась; челюсти дракона широко открылись, показывая блестящие зубы и почерневший язык…

— Давай, — прошипела Гарриет, вертясь над ней, — давай, иди и достань меня… поднимайся уже…

И драконица взревела, распахнула крылья в тени, падающей на трибуны внизу — а Гарриет спикировала снова.

Прежде чем драконица поняла, куда Гарриет делась и что сделала, та уже неслась со всей доступной Молнии скоростью к земле, прямо к открывшимся яйцам… она выпустила из рук Молнию, когда впереди заблестело золотое яйцо…

* * *

«Финт Вронского», — подумал Северус, когда Гарриет устремилась к земле в третий раз, и вспомнил, как говорил Люпину, что сделает с ней, если увидит ее применяющей этот прием…

Она скрылась из виду, рухнув прямо к кладке, а дракон крутил головой, ища ее, крича и хлопая крыльями…

А потом мисс Поттер взлетела над трибунами с крупным золотым яйцом, зажатым под мышкой здоровой руки; лицо ее было таким веселым и возбужденным, что он почти порадовался, что так и не смог отравить драконов.

Почти — то есть нет. Даже ради такого выражения радости на лице мисс Поттер; ради этого восторга, до того сияющего, что такое могло следовать только за долгим периодом отчаяния.

Он не смог оторваться от телескопа. Так и следил за мисс Поттер, летящей к выходу, пока она не опустилась за деревья, и ее перестало быть видно.

Вот и все.

Она справилась. С кровью на лице, чуть не лопаясь от улыбки, сжимая яйцо, как самую ценную добычу — справилась.

Он опустил телескоп. Рука была как мертвая. Все тело, на самом деле, становилось тяжелым и сонным.

А. Успокоительный настой вступил в третью стадию.

Блэк, должно быть, тоже это ощутил. Он посмотрел на Северуса; лицо его было угрюмым и подозрительным, с оттенком неприязни.

— Чего мне вдруг так хреново? — буркнул он.

— Успокоительный настой тройной силы, тупица. То есть последействие тоже тройное.

Блэк только крякнул и опал в кресло. Северус опустился в другое, гадая, хватит ли ему сейчас энергии стукнуть Блэка по голове телескопом за то, что тот сделал с мисс Поттер.

Успокоительный настой похоронил самую воспламеняющую часть его ненависти под слоем легкой дымки, оставив его с пониманием, что она существует, но безразличным к этому факту. Первая, самая короткая стадия вызывала беззаботную отстраненность, вторая — спокойное безразличие, которое длилось дольше всего. Третья наполняла тело апатией, которая вырождалась в четвертую стадию — то есть переводила выпившего в бессознательное состояние примерно на сорок пять минут. После короткого сна человек просыпался, несколько оправившись от разрушительного действия стресса. Не было способа противостоять этой последней стадии и остаться в сознании… но он не собирался отключаться раньше Блэка. Даже под таким сильным успокоительным воздействием Блэк неизвестно что может с ним сделать… потому что если Блэк отключится первым, Северус точно что-нибудь с ним сделает…

— Мисс Поттер думала, что я мог тебя убить, — услышал Северус собственные невнятные слова. — Ты должен был сделать что-то чудовищное…

— А тебе что, Сопл’вус? — пробурчал Блэк. Его веки закрывались под напором четвертой стадии, голова опускалась на спинку кресла.

— Типичная заносчивость, Блэк… ты думаешь, что только тебе есть дело.

«Хорошо, что Блэк вырубился первым, — думал Северус, проваливаясь в сон. — Потому что если он это слышал… если слышал…»

Что ж… это было бы нехорошо… но на выражение его лица стоило бы поглядеть.

* * *

После Первого тура все потекло мимо Гарриет в эйфорическом тумане. Ремус, Хагрид и профессор Макгонагалл подбежали встретить ее на выходе из загона. Мертвенно-бледное лицо Ремуса и его крепкое объятие напоминали ночь на Чемпионате мира по квиддичу, но он смог улыбнуться и сказать: «Гарриет, ты была действительно потрясающей». В медицинской палатке мадам Помфри с яростным лицом шмякнула на порез Гарриет какую-то дымящуюся фиолетовую мазь и в мгновение ока ее вылечила. Рон и Гермиона, поддерживая друг друга на неверных ногах, стиснули ее в двойном объятии и потащили смотреть оценки; Рон побагровел от ярости, когда Каркаров дал всего четыре балла (он, вероятно, поставил Краму десять). Бэгман собрал чемпионов, чтобы сказать, что подсказку к следующему туру они найдут в золотом яйце, и послал воссоединяться с товарищами, которые, как он эмоционально выразился, с нетерпением ждали возможности отпраздновать победу.

Прогулка обратно до школы как будто переместила Гарриет в другой мир. До Первого тура она и представить не могла, что снова станет смеяться с другими, что сможет чувствовать беззаботность и восторг; но пока Рон пересказывал сражение каждого чемпиона с драконом, и Гермиона так крепко держала их за руки, что они то и дело налетали друг на друга, а люди вокруг кричали поздравления, Гарриет ощутила, как ее вновь наполняет нечто, утраченное ею в тот вечер, когда из Кубка огня вылетело ее имя. Даже когда она вспоминала бой с хвосторогой — как уклонялась от ее пламени, шипастого хвоста и блестящих зубов — она понимала, что даже сравнивать нельзя: ожидание, изоляция были бесконечно тяжелее.

Есть разные формы храбрости. Ожидание неизбежного… одна из них.

Снейп сказал это ей в тот вечер, когда сообщил о драконах. Мистер Крауч назвал это «храбростью перед лицом неведомого». Но Гарриет совсем не ощущала себя храброй. Она просто все преодолела — с общей помощью.

Поднимаясь по дороге к школе, смеясь над тем, как Рон изображал пытающегося увернуться от дракона Седрика, она хотела только одного: чтобы Снейп видел, как она победила.