Просто держи меня за руку (гет)

Hear a voice when the light is gone

Never know whose side it's on

Think you're gonna see someone

But you are the only one

Am I alone? Am I alright?

Am I insane? Am I alive?

Red

 

Now that I've tried to

Talk to you and make you understand

All you have to do is close your eyes

And just reach out your hand

And touch me

Hold me close don't ever let me go

More than words

Is all I ever needed you to show

Then you wouldn't have to say

That you love me

'Cause I'd already know

Extreme

 

Коротко переговорив с Джинни с помощью медитации и убедившись, что вся их компания успешно эвакуировалась из министерства, Гарри откинулся затылком на треклятую дверь, так и не поддавшуюся никаким попыткам ее открыть. Маккирби сидел на нижней ступеньке лестницы, опираясь локтями о колени и невидящими глазами уставившись в одну точку. Наверное, надо было возвращаться обратно и там уже коллективно решать, что делать дальше, но ни у кого из них не было на это сил.

— Поттер, какого хрена ты там застрял, и почему я до сих пор не получил никаких отчетов? — раздался в голове Гарри голос министра магии.

— Потому что отчитываться особо не о чем, — Гарри сел ровнее, хотя Кингсли все равно не мог его видеть. — Мы добрались до пропускного пункта, но дальше не прошли. Дверь не открывается.

— Вы что, ничего не почувствовали?

— А что мы должны были почувствовать?

— Все чары, которые были завязаны на начальника отдела, слетели. У меня тут целая толпа невыразимцев как после Конфундуса — ни черта не соображают и не помнят, что было пять минут назад. И последние три двери открылись сами. Оставшиеся ловушки, похоже, тоже вышли из строя.

— А такое в принципе возможно?

— Возможно, если начальник отдела слишком много себе позволил в обход министра. Если он завязал все на себя, то…

— Хочешь сказать, что он мертв?

— Может быть.

Гарри сдвинул брови и оглянулся на дверь. Поднявшись с пола, махнул Маккирби:

— Попробуй еще раз. Кингсли говорит, что наверху все слетело.

Тот оторопело уставился на него:

— Ты серьезно?

— Нет, блин, пошутил.

Маккирби рывком поднялся на ноги, но не успел сделать и шагу, как в его сумке что-то запищало. Порывшись там, он вытащил плоский черный футляр, откинул крышку и нахмурился. Гарри подошел ближе и подсветил палочкой. Внутри в ряд располагались исчерченные рунами медные диски, а в центр каждого был утоплен кристалл. Все они ярко и ровно светились, кроме одного — он мигал, как лампочка, когда в сети перебои с напряжением.

— Что-то не так, — пробормотал Маккирби и огляделся по сторонам, словно надеялся увидеть что-нибудь кроме голых стен. — Что-то с Каслриггом.

— В смысле?

— Без карты и оборудования я не определю, но… Активность главных лей-линий стабильна и… кажется, даже выросла, а он как будто...

Гарри пригляделся к мигающему кристаллу и сглотнул:

— Затухает?

— Надеюсь, что нет. Но мощность потока скачет.

— Что это значит?

— Без понятия, — он сунул футляр обратно в сумку. — Проверь-ка маячок еще раз.

Гарри вытащил сложенную карту Британии, пробормотал заклинание и уколол палец, добывая каплю крови. Маккирби неотрывно следил за ним. Все предыдущие разы пергамент впитывал кровь, ничего не показывая, но сейчас, едва коснувшись карты, маленький алый шарик покатился на север и замерцал где-то в районе Озерного края. Гарри, всмотревшись, недоуменно поднял брови:

— Каслригг. Но…

Лицо Маккирби внезапно просветлело. Он хлопнул себя по лбу и застонал.

— Твою ж Моргану… Кажется, я понял. Черт, оно же все время было у нас перед носом… Черт, черт, черт!..

Выхватив из кармана пропуск, он воткнул его в прорезь. За дверью опять заскрежетало, протяжно застонал проржавевший металл, а затем клацнул замок. Гарри поспешно запихал карту в карман, схватился за ручку и рванул дверь на себя. Поддавалась она с трудом — то ли на ней оставались еще какие-то чары, то ли что-то и впрямь вышло из строя, так что им пришлось тянуть ее вдвоем, чтобы открыть хотя бы наполовину. Заглянув внутрь, Маккирби выпустил ручку и громко выругался.

Круглая пещера была завалена камнями и землей.

Пока Гарри соображал, что же в этом могло настолько шокировать невыразимца, в голове у него снова заговорил Шеклболт:

— Поттер, Маккирби с тобой? — на этот раз голос у него был встревоженный, насколько можно было судить по такой связи. — Он нужен мне здесь, срочно. Ребята говорят, в отделе лей-линий карта полыхает, массовые вспышки по всей территории Британии! И из отдела неправомерного использования колдовства пошли сигналы, похоже, у нас ЧП! Немедленно возвращайтесь!.. Гарри, ты меня слышишь? Я сказал…

Гарри перешагнул порог, и голос Кингсли как отрезало. Маккирби последовал за ним и зажег Люмос поярче:

— Это нехорошо… Это очень нехорошо.

Гарри, закашлявшись, наколдовал маску на лицо и, щурясь, обвел палочкой пещеру. Потолок справа, похоже, рухнул совсем недавно, мелкие камушки и земля все еще сыпались. В воздухе курилась пыль. В стене напротив виднелись два прохода, один из которых был почти полностью завален. Маккирби указал на крайний слева:

— Этот был открыт, именно туда Гермиона и ходила. Всего их было три, но теперь осталось два, вход в третий где-то под завалами. А вот этого раньше не было, — он ткнул палочкой во второй коридор, где виднелся узкий лаз, из которого торчали какие-то ветки. Гарри поднял голову, пытаясь определить, не обвалится ли сейчас и все остальное:

— Что это за место?

— Если я не ошибся в предположениях, мы где-то под Каслриггом или совсем рядом. Блядь, какой же я был идиот!.. — Маккирби с силой пнул ближайший камень и схватился за голову. — Никто из нас даже не подумал, что это может быть Каслригг! А ведь все сходится! Она, наверное, тоже поняла и… Ох, твою ж мать, что же ты натворила?..

Гарри ничего не понял. Попробовал было связаться с Кингсли, но связь не работала, хотя самопроизвольно боевая медитация завершиться не могла. Он хорошо знал ощущения при выходе из «сети». Ничего подобного он не почувствовал. Он просто перестал слышать всех остальных.

Вот это и впрямь плохо.

Гермиона.

Раз маячок сработал, она где-то здесь.

Эта мысль привела его в ужас. Судя по реакции Маккирби, все это рухнуло буквально только что, и если Гермиона в этот момент…

Нет. Нет-нет-нет.

Поправив маску, Гарри торопливо полез через завалы к проходу, пострадавшему меньше всего:

— Гермиона!

Никто не ответил, только шелестела осыпающаяся земля.

Маккирби двинулся за ним:

— Нам лучше вернуться. Надо выяснить, что случилось, и отправить сюда специалистов, мы сами тут ничего...

— Обвал случился, — оборвал его Гарри, отодвигая заклинанием крупный обломок, перегородивший проход. — Надеюсь, Лоуэлл был здесь, и его прихлопнуло.

— Они, похоже, раскопали второй коридор, где раньше были лаборатории, но я в ту нору не полезу и тебе не советую. Шансов, что мы…

— Не говори мне под руку о шансах.

— Да ты просто посмотри, что тут творится! — Маккирби схватил его за плечо, вынуждая остановиться. — Или ты думаешь, что обвал случился сам по себе? Если что-то произошло с лей-линией, и мощность Каслригга настолько упала…

— Заткнись, — пробормотал Гарри, сбрасывая с себя его руку. — Заткнись, заткнись, заткнись!.. Гермиона!..

И ринулся вперед, то и дело спотыкаясь и оскальзываясь, потому что ему вдруг почудились чьи-то приглушенные крики. Вдвоем с Маккирби они вручную разобрали часть завала, когда среди камней что-то мелькнуло. Гарри обеими руками разгреб мелкое крошево и вытащил… портрет. Холст в одном углу был продырявлен, но, несмотря на это, на нем вовсю размахивал руками Дамблдор:

— Гарри! Ох, Гарри… Скорее! Они здесь! Я уже несколько раз…

Гарри сунул портрет за пазуху, слегка приглушив крики, и полез дальше, пока не увидел перед собой более-менее свободное пространство.

Сзади тихо охнул Маккирби.

Это помещение, вероятно, содержалось в порядке, но сейчас и здесь все было разрушено. Из разлома в потолке капала вода. По стенам змеились глубокие трещины, кругом валялись обломки. Гарри быстро обвел пространство палочкой и тут же увидел.

У расколотой напополам грубо обтесанной квадратной глыбы лежали двое. Снейп неловко скрючился, будто в последний момент пытался закрыть Гермиону от падавших камней, и ему это почти удалось. В свете палочки были видны только его спина, припорошенные землей и пылью темные кудри и тонкая бледная рука — похоже, Гермиона обнимала его, пока у нее еще оставались силы.

Гарри бросился к ним и упал на колени, не замечая боли от впившихся в ноги острых осколков. Быстро ощупал затылок и шею Снейпа, потрогал руку Гермионы. Рука была теплой.

Маккирби опустился рядом, поднял палочку и наколдовал диагностическую схему — одну, другую... Заклинание слабо пыхнуло в воздухе. Схемы едва светились.

— Они еще живы, — Гарри облегченно выдохнул и ухватился было за Снейпа, чтобы стащить его с Гермионы, но тут же сообразил, что у обоих может быть поврежден позвоночник, и наколдовал пару носилок. — Давай, помоги мне, у нас мало времени. Сейчас мы их к целителям, и все будет… все будет в порядке. Это не впервые. Снейп вообще живучий как черт, сколько раз уже…

Он вскочил и направил палочку на Снейпа. Вдвоем с Маккирби они осторожно подняли его в воздух, стараясь поддерживать тело в одном положении, и так же осторожно опустили на носилки. Маккирби отодвинул волосы с его лица и плотно сжал губы. Гарри тоже глянул и увидел, что губы и подбородок Снейпа измазаны кровью. Склонившись над Гермионой, бегло оглядел ее — и еле сдержался, чтобы не охнуть. На ее губах тоже была кровь, а обнаженные по локоть руки выглядели так, словно на них выплеснули кипяток.

Маккирби снова вывел схемы и чертыхнулся:

— Мы их отсюда не вытащим. Они еле дышат.

— Вытащим, — Гарри судорожно рылся по карманам, ища аптечку. — Надо просто… У меня есть зелья. Укрепляющий бальзам, бадьян…

— Нельзя им ничего давать. Любое зелье может их добить. И как мы поднимем эти носилки по лестнице? — спросил Маккирби, так тихо, что Гарри едва расслышал.

— Как-нибудь поднимем. Надо кому-нибудь сообщить, что мы их… — Гарри прикрыл глаза, сосредотачиваясь на счастливых воспоминаниях, чтобы вызвать Заступника, но к его удивлению олень лишь описал круг у него над головой и растаял в воздухе вместо того, чтобы улететь сквозь стену. Маккирби качнул головой:

— Здесь это не работает. Никакие способы связи не работают. Ни Заступники, ни магия домовиков…

Гарри по инерции потер шрам на лбу, лихорадочно перебирая варианты. Голова раскалывалась. Сколько они уже торчат здесь? Взглянув на часы, он увидел, что они остановились.

Портрет. Дамблдор был на нем, когда его откопали.

Гарри вытащил портрет и осмотрел его. Дамблдора и след простыл — наверное, отправился в Хогварц, но судя по опыту общения с портретами, они слышали, когда их кто-то звал. В любом случае, попробовать стоило.

— Профессор! Надо сообщить в Мунго, у нас двое тяжелораненых, нам нужна помощь! Мы под Каслриггом, но сейчас постараемся переместить их в министерство, Кингсли знает!

Он повторил сообщение несколько раз, надеясь, что хоть одно дойдет. Ждать ответа было некогда, поэтому он спрятал раму обратно за пазуху и решительно поднял палочку. Потом. Он подумает об этом потом. Бывало и хуже. Они же победили Вольдеморта, и тогда им всем тоже было плохо, многие долго отлеживались в Мунго, но ведь выздоровели. Все будет хорошо. Все будет хорошо, он сейчас поднимет их наверх, позовет целителей, не впервой, Гермиона и не такие чудеса совершала, он сам видел, сколько раз притаскивал ребят с рейдов, порванных в клочья, и она всегда… всегда…

Только вот кто поможет ей самой?..

Левитировать носилки так, чтобы они не наткнулись на многочисленные препятствия, оказалось невероятно сложно. Коридор, соединявший эту камеру и площадку с дверью в министерство, едва ли был длиннее полусотни шагов, но Гарри показалось, что они ползли обратно целую вечность. Маккирби осторожно опустил носилки со Снейпом на более-менее ровный участок, в очередной раз вывел схемы и, убедившись, что оба еще живы, приблизился к двери, навалился изо всех сил, и они, протащив носилки на лестничную площадку, замерли, глядя в узкую шахту.

Нереально. На винтовой лестнице шансов ноль. Носилки попросту не пролезут. Левитировать без носилок — и угробить их собственными руками?

— Гарри! — раздался в голове голос Джинни. — Гарри, что случилось? Что с Гермионой? Здесь такой дурдом, Гарри… Что нам делать? Ты слышишь меня?..

— Гарри, ты нашел Лоуэлла? Что у вас там происходит? — перекрыл ее голос Шеклболта. — Да ответит мне кто-нибудь, наконец?..

Гарри снял мутные от пыли очки и с силой сжал пальцами переносицу. Маккирби неотрывно смотрел на мерцающие над носилками схемы. На скулах у него играли желваки.

— Что будем делать? — только и спросил он.

* * *

…Ему шесть. Стихийный выброс поднимает его на крышу дома, но отец не успевает до него добраться. Он поскальзывается на плохо закрепленной черепице, падает вниз и ломает шею…

...Ему восемь, отец взял его с собой на стройку, где подрабатывает в свободное время разнорабочим. Воспользовавшись тем, что отец отвлекся, он подходит к краю котлована, с любопытством наклоняется, чтобы посмотреть — и летит на дно…

…Ему одиннадцать, он падает с метлы на первом же уроке полетов, и мадам Хуч не успевает его поймать…

…Ему четырнадцать, эксперимент с зельем пошел не так, как он рассчитывал, и котел взрывается ему в лицо…

…Ему пятнадцать, он лезет в нору под Дракучей ивой и встречается нос к носу с разъяренным и очень голодным оборотнем…

…Ему семнадцать, и Мародеры, устроив очередную засаду, забивают его до смерти…

…Ему восемнадцать, он отправляется охотиться на дементора по заданию наставника и не возвращается…

…Ему девятнадцать, Темный Лорд пытается научить его летать без метлы, но высоты, с которой его сталкивают, не хватает, чтобы сконцентрироваться и вовремя взлететь…

…Ему двадцать один, он бросается наперерез Темному Лорду в попытке не дать ему войти в дом Поттеров…

…Ему двадцать два, он прикован цепями к креслу в зале суда и видит перед собой дементора, медленно опускающего капюшон…

…Ему двадцать пять, он принимает собственноручно сваренный яд…

…Ему тридцать три, он влетает головой в стену после тройного экспеллиармуса и больше не встает…

…Ему тридцать пять, и Темный Лорд решает, что он все-таки предатель…

…Ему тридцать семь, и его сбрасывают с Астрономической башни вслед за Дамблдором…

…Ему тридцать восемь, и он умирает на полу Воющей хижины, захлебываясь собственной кровью…

…Ему сорок…

Снейп открыл глаза. Его окружал густой белый туман — такой густой, что его, казалось, можно было набрать в ладони и смять, как кусок ваты. Осторожно вытянув руку, он ощупал то, на чем лежал. Что-то гладкое и прохладное, как мрамор. Перевернувшись на спину, он поднес руки к лицу. На них не было ни царапины, хотя он помнил, что ободрал ладони, когда лез сквозь нору и плети камнеломки.

«Что это было?..»

Несмотря на то, что он не чувствовал никакого дискомфорта или боли, ему показалось, что он прожил тысячу жизней — и тысячу раз умер в каждой из них. Еще мгновение назад ему и в голову не приходило, что он мог прожить какую-то другую жизнь, однако теперь призадумался. Может, ему и последний вариант... примерещился? Может, он и впрямь прожил тысячу жизней? Он порой задумывался над тем, что было бы, если бы он в определенных ситуациях повел себя иначе — и понимал, что чувство самосохранения у него все же работало, раз он не сдох до сих пор. Чаще всего подобные мысли накрывали его по вечерам в Хогварце, когда он, озверев от проверки бесконечных контрольных, падал в кресло у камина и наливал себе выпить. Воображение у него всегда было отменное, поэтому после подобных размышлений ему нередко снились кошмары, от которых он просыпался в холодном поту. И то были всего лишь сны. А сейчас… просто никак. Хотя ощущения от каждой увиденной и пережитой смерти должны быть…

Должны быть.

Снейп сел и огляделся. Ощупал себя с головы до ног и ничего не понял. Вместо бронежилета, черной водолазки и черных брюк он был одет в нечто, напоминавшее длинную больничную рубашку. Он повел руками в тумане, ища хоть что-нибудь, но вокруг ничего не оказалось. Видимость тоже была ни к черту — если вытянуть руку, кисть терялась в белом мареве.

«Где это я?..»

— Гермиона? — позвал он, но голос как-то странно отдался в ушах — как если бы в них попала вода или их чем-то заткнули. Снейп потряс головой, похлопал ладонями по ушам. Ничего не изменилось. Туман обволакивал его как толстое пуховое одеяло.

Он поднялся на четвереньки и пополз, надеясь, что вот-вот на что-нибудь наткнется. Затем испугался, что нельзя было покидать то место, где он очнулся, и повернул назад, но тут же понял, что уже не найдет отправную точку. Поверхность, по которой он передвигался, была абсолютно одинаковой, как и равномерно колыхавшаяся вокруг белая муть.

«Может, я умер?..»

Он, разумеется, читал рассказы тех, кто пережил клиническую смерть — такие были и среди магов, и среди магглов. Но ни в одном из этих рассказов ему не встречалось ничего похожего на то, где он оказался сейчас.

«Гермиона… Что если она тоже где-то здесь?»

— Гермиона! — снова позвал он.

Ответа не было.

Если умер только он, а она выжила… Как ему теперь узнать, что с ней случилось? И что делать дальше? Может, надо просто подождать? Придет же сюда кто-нибудь рано или поздно.

Снейп сел и подтянул колени к груди, прикрыв их рубашкой. Когда от долгого сидения начали болеть спина и задница, он улегся на бок и закрыл глаза.

Кто-нибудь обязательно придет.

Обязательно придет.

Кто-нибудь…

* * *

Тошнотворный запах лечебных снадобий и антисептика. Серые стены, которые не способны оживить даже развешанные на них портреты. Падающему с ног от усталости Гарри кажется, что он выучил рисунок трещин и пятен облупившейся краски наизусть. Светильники в коридорах источают мерзкий белый свет, режущий глаза, однако и ему не под силу разогнать сгущающийся мрак, наползающий со всех сторон. Гарри все еще покрыт пылью после «экскурсии» в подземелья, но даже не пытается воспользоваться очищающим заклинанием. На это нужны хоть какие-то силы и концентрация, а у него нет ни того, ни другого. Последние полчаса он, бессмысленно пялясь в стену, простоял в коридоре у входа в палату экстренной помощи, куда они с Маккирби доставили Гермиону и Снейпа. Стоял — потому что боялся, что если сядет, уже не встанет. Тишину нарушали только шаркающие шаги Рона, бродившего туда-сюда по коридору, да голоса Джинни и Луны, едва слышно переговаривающихся на скамейке напротив.

Наверное, если бы не Рон с его делюминатором, Гарри бы так и не вытащил лучшую подругу из министерства. Он вообще забыл об артефакте — как последний дурак едва не бился лбом о каменные стены, пока Маккирби пытался отправить сообщения наверх всеми доступными ему способами и даже предлагал затащить носилки обратно под Каслригг, а затем пробить дыру на поверхность, и плевать, если их заметят магглы. Но тут из кармана донесся голос Рона, и Гарри подскочил как ужаленный. Выхватив делюминатор, щелкнул крышечкой и с надеждой уставился на вылетевший из прибора сгусток голубого света.

— Это что, портал? — встрепенулся Маккирби.

— Вроде того. Перенесет туда, где сейчас находится Рон, — он бросил неуверенный взгляд на носилки. — Они… их ведь можно… порталом?

— Не уверен, — невыразимец вывел диагностическую схему и побледнел еще больше. — Но вариантов нет. Пока сюда кто-нибудь спустится, будет уже поздно.

Они рискнули. К счастью, Рон благоразумно дожидался их как раз в приемной Мунго. Их внезапное появление поставило больницу на уши. Удержать носилки на весу при перемещении, естественно, не удалось, и все четверо вывалились из ниоткуда прямо под ноги Рону и покатились по полу в разные стороны. У Гарри сердце ушло в пятки, и он долго не мог сделать вдох, в ужасе глядя на Гермиону. Он боялся даже думать о том, что подобным «спасением» нанес ей еще больше повреждений, но колдомедики, не сказав ни слова, тут же подхватили обоих пациентов и унесли. Дежурный, с пятой попытки выпытав имена для внесения в журнал, вытаращил глаза — ах, да, никто же не знает, что Снейп вернулся… Гарри сам нашел нужную дверь да так и остался стоять, вертя делюминатор в руках, пока Рон не подошел и не забрал у него прибор. Через несколько минут примчалась взъерошенная Джинни с царапиной через весь лоб, а следом и Драко — от его мантии веяло дымом и холодом, а на щеках цвели два ярких пятна. Маккирби вяло переругивался с колдомедиком, который настойчиво пытался отвести его в соседнюю палату, чтобы оказать помощь, но тут у него в сумке тревожно взвыла очередная сигналка, он посерел, отпихнул колдомедика и метнулся к выходу с невесть откуда взявшейся прытью.

Гарри не улавливал смысла слов. Ему в руки сунули стакан с каким-то зельем, а следом кружку с чем-то горячим, он молча все это выпил, но в голове так и не прояснилось. И чем дольше двери палаты экстренной помощи оставались закрытыми, тем явственнее он ощущал, что мир становится темнее. Чуть позже явились Луна и Невилл, затем Фред и Джордж. Никто ничего не говорил — просто пришли и заняли места в коридоре неподалеку. Когда в приемной появился взмыленный Кингсли в криво надетой мантии, на него никто, кроме Гарри, толком не взглянул. Он коротко переговорил с дежурным, вероятно, потребовал, чтобы ему сообщили, когда появятся новости, и опять исчез. Вызванная на внеочередное дежурство Панси, даже не смывшая праздничный макияж, быстро осмотрела всех, выдала по порции укрепляющего и скрылась в палате, куда доставили раненых после ночного «захвата» Отдела Тайн.

Дверь палаты распахнулась. На пороге стоял главный целитель Мунго, плотно сжав губы. Гарри отодвинул его и вошел.

Спутанные, потускневшие каштановые кудри, обрамляющие обескровленное лицо. Белая прядь у виска почему-то так и притягивает взгляд. Гермиона выглядит такой маленькой, худенькой и хрупкой, словно ей не больше двенадцати. Обе руки в повязках, от кончиков пальцев до локтей.

На соседней койке — длинная фигура в черном. Cосульки грязных волос вокруг лица, черты заострились, губы посинели. Белая прядь у виска, такая же, как у Гермионы. Будто мазнули по волосам белой краской.

Гарри недоуменно переводит взгляд с одной койки на другую, еще не понимая, что именно видит. Что случилось? Почему все молчат? Они ведь… они же… Им просто дали сонное зелье, наверняка, мало ли что там было, в той пещере, теперь нужно отдохнуть и восстановиться, они просто спят, а Гермиона такая бледная из-за дурацкого освещения, он терпеть не может этот больничный свет, хуже только в морге, они же… Снейп в принципе всегда бледный, а что не дышит, так это просто показалось, надо только подойти поближе и…

— Мне очень жаль, — произносит целитель и протягивает ему планшет с каким-то бланком. — Мы ничего не смогли сделать. Подпишите здесь.

Где-то сзади сдавленно охает Джинни.

Гарри опускает глаза на бланк. Выведенные небрежным почерком слова никак не желают обретать смысл. Их так много, там наверняка написано что-то важное, а он не может их разобрать. Бланк-то знакомый, он уже видел такие, некоторые даже подписывал. Но это наверняка какая-то ошибка. Сейчас Гермиона откроет глаза, скажет ему, что он дурак, и прикажет отправляться домой и немедленно лечь спать, и хватит уже подвигов, и вообще сегодня Рождество, а он… а они…

Гермиона Джин Грейнджер. Время смерти: 07:50.

Северус Снейп. Время смерти: 07:50.

В узкие зачарованные окна льется тусклый утренний свет зимнего Лондона. В этом свете Гермиона похожа на каменную статую. Он уже видел ее такой — на больничной койке в Хогварце после того, как она повстречалась с василиском. Сейчас мадам Помфри принесет Мандрагоров тоник и… сейчас… вот сейчас…

— Если хотите, мы сами известим членов семьи, — донесся до него голос целителя. Гарри сглотнул. Все это неправильно, слишком неправильно, эти идиоты-медики, они что, не в курсе? Гермиона же с ними не один день работала, а они ничего не знают?..

— Они лежат слишком далеко. Их надо положить рядом, чтобы… Он должны держаться за руки. Нужен контакт.

Воцарилась пауза. Другие целители, проводившие манипуляции и размахивавшие палочками над койками, замерли и уставились на него как по команде. Гарри на них не смотрел.

— Их надо положить рядом, — упрямо повторил он, избегая смотреть в лицо Снейпа, потому что чувствовал, что это будет последней каплей. — Так, чтобы они могли держаться за руки. Это важно. Вы... вы просто не знаете.

— Сделайте, как он говорит, — хрипло произнес чей-то голос за спиной. Колдомедики молча сдвинули жалобно скрипнувшие койки. Гарри сам наклонился, сам вложил руку Гермионы в ладонь Снейпа, загнул пальцы, аккуратно, стараясь не повредить повязку. За спиной кто-то плакал навзрыд. Главный целитель так и стоял с планшетом в руке:

— Кто-то должен это подписать, раз здесь нет никого из родственников.

Гарри мотнул головой:

— Я не буду подписывать.

— Мистер Поттер…

— Уйдите. Просто… уйдите отсюда.

Целитель сделал шаг назад и тихо заговорил с кем-то у двери.

Кто-то опустил тяжелую ладонь ему на плечо:

— Гарри… Через пять минут здесь будет пресса. Или, может, они уже здесь. Нам надо… Ты слышишь? У нас ни единой версии, я не знаю, что говорить, надо сообщить Кингсли и… Гарри!..

Гарри неотрывно смотрел в лицо Гермионы, до боли в челюстях стиснув зубы. Он хотел кричать и биться о стены, только бы ощутить что-то кроме жуткой пустоты внутри. Но почему-то не мог выдавить ни звука, а ноги будто приклеились к полу.

* * *

— …Слышь, чего это он, спит, что ли? Или просто сдох не совсем?

— Ты дурак? Раз здесь, значит, совсем. Эй, Сопливус, вставай.

— А ну прекратите его так называть! Вам не стыдно?

— А чего нам должно быть стыдно? Он гадом как был, так и остался, вон Бродяга подтвердит. Как он вообще сюда попал? Я думал, он туда… к нижним… за все хорошее.

— А того, что он полжизни спасал Гарри, идиоты! Или жизнь моего сына для вас пустой звук?

— Эй, он и мой сын тоже!

— И мой крестник, между прочим.

— Ну так и заткнитесь, оба! Сев!..

Снейп, еще толком не очнувшись, похолодел. Все голоса были до ужаса знакомыми. Только вот их обладателей он не жаждал видеть ни сейчас, ни вообще когда-либо.

«Мерлин великий… Это точно ад».

Как ни странно, эта мысль его обрадовала. Блэк и Поттер в аду. Да. Тут им самое место.

— Ага! — оживился один. — Гляди, шевелится!

— Хватит притворяться, Соплюшка, — кто-то бесцеремонно ткнул его под ребра — похоже, носком ботинка. Сразу вспомнились пыльные, заброшенные коридоры Хогварца и оскал отвратительно ровных белых зубов… почти все девчонки на их курсе были очарованы этой улыбкой. — Мы же знаем, что ты не спишь.

— Да-да, тут, между прочим, некоторым очень не терпится узнать подробности. Снейп, блин! Ну что за дела? Или ты так и остался хилым слюнтяем?

— Да отойдите вы от него. И только попробуйте вспомнить школьные времена — оба получите!

— Эй, друг, смотри, у тебя сейчас рога в натуре вырастут! — от лающего смешка у Снейпа скрутило внутренности. Вот же псина шелудивая, даже после смерти не изменился. — Ты это… следи!

Похоже, ему все-таки придется встретиться с неприятным прошлым лицом к лицу.

Снейп приоткрыл глаза и немедленно постарался принять как можно более презрительный вид — изогнул бровь, искривил губы, быстро сочинил пару-тройку ядовитых реплик, чтобы побольнее «укусить» каждого. Однако увидав прямо над собой рыжие локоны, слегка растерялся. Вот уж кого не ожидал… Разве что когда-то давно… надеялся, что она встретит его, когда его время выйдет, а о бесплатном приложении в виде ее нахального супруга предпочитал и вовсе не думать.

«Это кому же вздумалось так пошутить и отправить… встречать меня… этих?..»

— Иди нахрен, Блэк, — буркнул он, садясь и с облегчением отмечая, что вместо больничной рубашки одет в привычный черный сюртук и мантию. Хоть что-то хорошее. Что было бы, появись он перед ними в той тряпке, он даже представлять не хотел.

— Все такой же хам, прямо хоть вспоминай старые традиции, — Сириус, сверкая глазами и зубами, мотнул головой, откидывая волосы с лица — так, как делал это до Азкабана. Собственно, он и выглядел так, будто никакого Азкабана не было. Любопытно. Может, здесь можно выбирать внешний вид? Не забыть бы поэкспериментировать, хотя в данный момент он понятия не имел, как именно хотел бы выглядеть.

Блэк оглядел Снейпа с головы до ног и прищурился:

— Похоже, придется опять вымыть тебе рот с мылом. Что скажешь, Сохатый?

— Да, судя по всему, Соплюшку без нас никто не воспитывал. Прискорбно, — Джеймс сидел рядом на корточках, опершись локтями о колени. Знакомая картина. Только лицо скорей недоумевающее — похоже, тоже не ожидал встретить старого врага. А вот Лили нетерпеливо пожирала его глазами, заламывая пальцы и напрочь игнорируя опасно заискрившую атмосферу:

— Мой сын, Северус. Что с моим сыном?

— А что, вам отсюда плохо видно? — он отодвинулся от этой троицы как можно дальше и подобрал ноги под себя, прикидывая, как бы половчее встать, не запутавшись в мантии. Осторожно согнул запястье в надежде почувствовать в рукаве палочку, но ее там не оказалось. Вот это уже паршиво. Если эти два придурка решат вспомнить молодость...

Лили потупилась:

— Иногда вообще ничего не видно. Мы видели, как он отправился в Отдел Тайн, а потом…

— Если не совсем дурак, то самого худшего избежал и сейчас строит из себя крутого аврора. Он вообще везучий, если ты до сих пор не заметила.

Лили всплеснула руками:

— Как был сволочью…

И внезапно бросилась ему на шею. Снейп, совершенно не ожидавший такого поворота, замер, прижав руки к телу. Пару лет назад он бы сам схватил ее в охапку и больше не отпустил, но сейчас внутри даже не екнуло. Пахло от нее знакомым фруктовым шампунем, но она почему-то оказалась тяжелее, чем он помнил. Повиснув у него на шее, она едва не опрокинула его обратно на землю.

— Какой же ты все-таки... Сколько гадостей мне наговорил, я думала, я тебя буду ненавидеть до конца своих дней, а ты… ты… Ты все равно защищал моего сына! Мне так жаль...

— Э-эй! — заволновался Джеймс и потянулся за женой, намереваясь оторвать ее от Снейпа, но тут за спиной раздался еще один голос:

— Мадам, уберите-ка руки от моего мужа.

«Мужа?.. Я что, все же что-то пропустил в ритуале активации?»

Голос казался бесстрастным, но Снейп расслышал с трудом скрываемые гневные нотки — как острая ядовитая шпилька, завернутая в бархат, — и задержал дыхание в предвкушении. Сейчас начнется…

Лили отпрянула от него, словно ее оттолкнули невидимыми чарами. Джеймс и Сириус с интересом таращились ему за спину, и он, слегка волнуясь, обернулся.

От Гермионы исходило легкое золотистое сияние, будто она до сих пор излучала энергию лей-линии. На ней была мантия цвета барвинка, в которой Снейп ее раньше никогда не видел. Короткие каштановые кудри разметались во все стороны, придавая ей отдаленное сходство с Медузой Горгоной, и лицо было под стать. Если бы она смотрела так на него, он бы уже приготовился к очередному поединку.

— Мужа? — оскалился Сириус. — Гермиона, ты, что ли? Вот те раз… Ничего себе… семейная ссора? Это чем же вы так друг дружку приложили, что сразу оба сюда?

Гермиона пожала плечами:

— Ну, не совсем мужа, но все прочие варианты звучали не так круто.

Снейп выдохнул.

Вот же мерзавка. И он, кажется, знал, у кого она этого набралась.

Джеймс и Сириус переглянулись. Лили нахмурилась, когда Гермиона подошла и встала плечом к плечу со Снейпом. Сириус оглядел обоих и хлопнул себя по бедрам:

— Ну обалдеть. Что еще я пропустил? Ты же не всерьез? Или после войны с мужиками стало так плохо, что даже такого, как он...

— Я же сказала, — раздраженно повторила Гермиона. — Не в прямом смысле, хотя, чтоб вы знали, общественность считает, что Северус — завидная партия. А технически... — она неуверенно посмотрела на Снейпа. — Мне еще тогда показалось, что текст ритуала немного напоминает упрощенный брачный обряд. Но это, в общем, никого из нас ни к чему не обязывает, так что расслабься.

Северус слегка опустил плечи. И вдруг поймал себя на мысли, что, наверное, не против. Хоть технически, хоть официально. Но он скорей нырнул бы в Титикаку еще раз, чем признал это перед присутствующими.

Хорошо, что она здесь. Пожалуй, все остальное уже не так важно.

— Ты ее знаешь? — спросил Джеймс у Сириуса, подняв брови.

— Да это ж подружка Гарри, они с первого курса не разлей вода и во всех приключениях участвовали. Я же рассказывал, они втроем… Младший Уизли еще.

— Да? — Джеймс посмотрел на Гермиону с интересом, который Снейпу совершенно не понравился. — Нормально вообще… Сопливус, ты как ее закадрил? Она же вдвое моложе тебя, и симпатичная. Е-мое… Только не говорите мне, что в школе… Или Амортенция? Вот же извращенец, а?

Снейп едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Дебил. Ну да, что еще они могли подумать… Это не особо удивляло. Они всегда о нем так думали, но если раньше он бы выхватил палочку и разнес их в пыль, то теперь испытал лишь легкую брезгливость пополам с жалостью. Что они понимают, в самом-то деле? Два молодых, красивых, богатых парня, погибших довольно рано (Блэк, считай, умер, когда попал в Азкабан), так и не успев толком поучаствовать в чем-то по-настоящему серьезном. Да и Лили тоже… Дурочка. Только и успела, что подставиться под Аваду и закрыть собой сына. Пройди она хотя бы то же, что и ее мелкий надоедливый отпрыск, сейчас они бы, вероятно, могли... если не остаться друзьями, то хоть понять друг друга.

Кстати, о палочках... Свою он так и не обнаружил ни на обычном месте в рукаве, ни в карманах. Может, здесь нет магии? Или палочки вообще не нужны?

Гермиона скрестила руки на груди и разочарованно покачала головой:

— М-да… А я-то думала, что Гарри тогда видел в Омуте памяти единичный эпизод. Похоже, все и впрямь очень запущенно, — она посмотрела на Северуса и хмыкнула. — Надеюсь, нам не придется дружить домами?

— Еще чего, — буркнул он, по-хозяйски притягивая ее к себе за талию и только потом сообразив, что это, должно быть, выглядело довольно глупо и по-детски. — Я скорее умру еще раз.

Лили надулась:

— А я-то думала, что ты хоть немного изменился…

— Даже не надейся, — Снейп чуть сильнее сжал талию Гермионы. — Я все такая же сволочь и изучаю темную магию, так что держитесь от меня подальше.

— Гермиона, — Сириус вдруг посерьезнел и тревожно оглядел ее с головы до ног еще раз. — А что случилось-то? Почему ты здесь?

— Я думала, это очевидно. Я умерла.

— Вообще-то, технически… не совсем, — Лили огляделась по сторонам, словно ждала кого-то. — Вам же еще не предлагали?

— Что предлагали?

— Идти дальше.

Снейп вопросительно поднял брови, глядя на Гермиону. Она качнула головой:

— Нет. А должны?

— Ну да. А иначе вы можете остаться там в виде призраков. У вас что, опять какой-нибудь Вольдеморт появился?

— Вообще-то, это довольно забавно, — Гермиона переступила с ноги на ногу и улыбнулась — во все тридцать два зуба, как акула, заметившая добычу. — Скажем так, некоторые были абсолютно уверены, что новый Вольдеморт — это я.

Сириус нахмурился и метнул неприязненный взгляд на Снейпа:

— Понятно. Значит, он и тебя… совратил. Я так и знал, что все эти россказни про «переметнулся, сожалеет, раскаялся» — полное вранье. Уж врать ты, Сопливус, всегда умел красиво.

— Иди нахрен, Блэк, — огрызнулся Снейп. Руки так и чесались съездить этому недобитому волкодаву по морде.

— Никто меня не совращал, — отрезала Гермиона, мгновенно ощетинившись. — Это я влезла куда не надо, да и то только для того, чтобы... Впрочем, неважно. Я больше не стану оправдываться, надоело. Северус, может, пойдем отсюда?

— Так вы никуда отсюда не денетесь, пока за вами не придут… — Лили огляделась еще раз. — Странно, обычно всех новоприбывших встречают.

— А вы тогда зачем явились?

Лили посмотрела на Джеймса и вдруг покраснела:

— Я просто услышала, что… и хотела… А они увязались за мной. Вообще-то, нас тут быть не должно. Мы можем увидеться чуть позже.

— Вот и валите туда, откуда пришли, — без излишних церемоний рыкнул Снейп, которому это «общение» уже порядком надоело.

— Погодите, — Гермиона, старательно избегая смотреть на Лили, обратилась к Сириусу. — Как тут вообще все устроено?

Сириус задумчиво почесал затылок:

— Ну, это вроде как… Все новенькие сначала оказываются здесь, но я ни разу не слышал, чтобы как вы, вдвоем. Обычно по одному, и пока не скажут, что готовы идти дальше, других не увидят. У всех это место выглядит по-разному, кто-то видит железнодорожную станцию, кто-то — поляну, кто-то — мост или реку. За каждым приходит кто-нибудь… я точно не знаю. За мной, к примеру, какая-то женщина приходила, а Джеймса и Лили я встретил уже там, куда… ну в общем... Там, где мы все живем, все почти как... раньше. Можно в мгновение ока переноситься куда пожелаешь. И каждый, в принципе, занят тем же, чем занимался при жизни, ну или вообще чем угодно.

— И чем же занят лично ты, Блэк? — ехидно поинтересовался Снейп, не в силах отказать себе в удовольствии позадирать это ничтожество. — Сидишь за решеткой или в бегах на краденом гиппогрифе? Или, может, отмываешь копию дома своей помешанной на чистоте крови семейки?

Сириус сжал кулаки:

— Ты, подстилка Вольдеморта...

— Опять правила нарушаете? Вот только попадитесь мне еще раз! — раздался прохладный, безликий голос, и Мародеры вместе с Лили поспешно отступили за невесть откуда взявшуюся туманную завесу, которой еще мгновение назад не было. Вместо них на ровную белую площадку выплыла рослая фигура, с головы до ног закутанная в серебристый плащ. Снейп моргнул. На мгновение ему показалось, что плащ соткан из летучих нитей воспоминаний. Края плаща то становились почти непроницаемыми, то разлетались на сотни отдельных прядей, реявших по воздуху. Это было красиво, и подобной магии он раньше точно не встречал.

Фигура остановилась в нескольких шагах от них и сложила руки, пряча кисти в рукавах. Потянула носом воздух. Снейп поежился, услыхав знакомый сосущий звук, живо напомнивший ему о дементорах, но от этого… существа, в отличие от черных демонов Азкабана, вовсе не веяло холодом и отчаянием. Скорей наоборот.

— Гермиона Грейнджер. Хм-м, — рукав чуть шевельнулся, и в воздухе материализовался Омут памяти. Еще одно движение — и из головы Гермионы потекли серебристые ручейки. Она ахнула и попыталась поймать их руками, но существо мотнуло капюшоном:

— Не мешай, это тебе не навредит.

Снейп с поистине детским любопытством глядел, как ручейки стекают в Омут памяти, и загадочный страж всматривается в мерцающую поверхность.

— Рановато вроде бы, — донеслось из-под капюшона. — Но в принципе… Ох и наворотила же ты дел, девочка. Впрочем, самое главное тебе удалось, хотя вряд ли тем, кто остался, понравится результат. Не всем, уж точно, но… Любопытно, весьма любопытно.

— Простите… сэр… мэм? — Гермиона растерянно топталась на месте как нашкодившая школьница. С ее лица разом сбежали все краски. Наверняка испугалась. — Я не понимаю.

Существо подняло голову и махнуло рукавом в сторону Снейпа. «Процедура» повторилась. На этот раз капюшон склонился над серебристой поверхностью так низко, что края почти слились с содержимым Омута памяти.

— О как! — восхитилось существо. — Полжизни на поводке, не успел от одного избавиться, тут же новый нацепили. Еще и так долго убивался по той, рыженькой. Хочешь, покажу, что было бы, если бы вы с ней еще в школе не разругались?

Снейп сдвинул брови. Покосился на Гермиону, но та вдруг отвела глаза и теперь нарочито пристально разглядывала подол странного плаща.

— Я так понимаю — ничего хорошего? — на всякий случай уточнил он. Из-под капюшона послышался смешок, а затем от плаща отделилась серебряная ниточка и упала в Омут.

— Подойди.

Перечить он не осмелился. Приблизившись к Омуту, осторожно заглянул.

Лили танцует с ним на выпускном балу и улыбается, а он завороженно смотрит на подрагивающий возле шеи рыжий локон и думает о коробочке в кармане, прибереженной на конец вечера.

Тихая свадьба — родственники и друзья не поймут. Где-то далеко идет война, но ему неинтересно, он получил то, что хотел, и даже нашел мастера зелий, который согласился взять его в ученики, впечатлившись его способностями.

Лили беременна. Он счастлив. Периодически к нему прилетают совы от Дамблдора, но он и так знает, что написано в письмах, и сжигает их, не читая. Нет уж, пусть воюют сами, а ему есть что терять.

Хеллоуин. В полночь так тщательно возведенная вокруг дома защита лопается как мыльный пузырь. Дверь сносит заклятием такой силы, что вместе с дверью обваливается часть стены. Он бросается наперерез человеку в черном и даже успевает выпустить несколько встречных заклинаний, но противник намного превосходит его и колдовской силой, и мастерством. От попавшего в грудь зеленого луча даже не больно. Он просто вдруг чувствует, что не может больше пошевелиться, а затем видит собственное тело, распростертое на полу, и поднимающегося по лестнице человека в черном. Из спальни на втором этаже доносится грохот, сверкают заклинания, слышен крик Лили, а затем…

Тишина.

Человек в черном так же безмолвно спускается обратно, задерживается над телом, лежащим у подножия лестницы, скорбно качает головой, словно сожалея о чем-то, и исчезает за порогом.

В комнате наверху остывает труп рыжеволосой женщины. Она все еще прикрывает круглый животик обеими руками, будто в последний момент надеялась защитить ребенка.

— Как видишь, тебе пошло только на пользу, — с отчетливой усмешкой в голосе комментирует страж, едва Снейп отшатывается от Омута памяти. — Иначе ты бы столько не прожил. Да и колдовской мир ничего бы не выиграл.

Снейпу нечего сказать. Он и не хочет. Только бессильно сжимает кулаки. Гермиона стоит там же, где он ее оставил, вцепилась пальцами в края мантии и смотрит себе под ноги. Ему кажется, что губы у нее подрагивают, но она старательно не подает вида, что все происходящее как-то ее задевает. Страж еще какое-то время принюхивается к Омуту, после чего возвращает воспоминания на место и снова прячет руки в рукавах.

— Тебе тут делать нечего, — объявляет он, глядя на Снейпа… по крайней мере, так кажется, под капюшоном не разобрать. — По старой программе все сроки давно вышли, а по новой рано еще. Да и неоднократно принесенная жертва, знаешь ли, дорогого стоит, за это можно и… небольшой подарок. Так что если у тебя еще остались неоконченные дела…

До него доходит не сразу. Неоконченные дела? То есть, он может вернуться обратно?

В голову, как назло, ничего путного не приходит. Он откашливается, открывает рот и…

— Я… обещал отвезти ее на море.

Гермиона удивленно поднимает голову. Недоверчиво улыбается:

— И это твоя грандиозная отмазка, чтобы не идти дальше?

— Я не успел услышать, как ты играешь... на фортепиано, — добавляет он, стараясь выглядеть серьезным. Получается плохо.

В ее глазах вспыхивают и гаснут мелкие искры.

— Вообще-то, играю я так себе. Да и здесь тоже есть пианино и море… наверное.

— Это уже… не то, — он и сам не знает, что несет, но ему откровенно наплевать. Существо насмешливо фыркает из-под капюшона:

— Признаться, такого я еще не слышал. Ну что ж, раз так уверен…

Туманная завеса резко надвигается на Снейпа, окутывает с головы до ног, и он успевает только увидеть испуганные карие глаза на побледневшем лице, а затем его поднимают вверх, выше, выше, еще выше — и сбрасывают куда-то вниз. Полностью дезориентированный, он летит в белую пропасть, не видя ничего перед собой, и как ни пытается остановить полет, ничего не выходит, словно у него опять нет ни капли магии, только сердце в ужасе сжимается в груди до крохотного щемящего комка, вниз, вниз, вниз…

Удар.

Мгновение спустя он внезапно ощущает дикую боль во всем теле, словно ему переломали все кости, а внутренности перемололи в фарш и начинили битым стеклом — и просыпается.

* * *

— Гарри, — голос Джинни пробивался будто сквозь толстое ватное одеяло, — тебя вызывает Кингсли, нам надо… Пожалуйста, Гарри, послушай.

Гарри привалился спиной к стене, закрыв глаза. Голова раскалывалась, мысли вяло шевелились как полудохлые флобберчерви. Ныла ушибленная рука, которой он в порыве злости саданул по спинке кровати. Что теперь делать? Неужели это все? Может, позвать еще кого-нибудь? Или аппарировать в Хогварц за слезами феникса? Или, может, кто-нибудь из невыразимцев мог бы…

— Гарри, — Джинни крепко ухватила его за руки, — нужно что-то делать, Кингсли сказал…

— Да пошел он, — процедил Гарри, зажмурился, несколько раз стукнулся затылком о стену и, наконец, посмотрел на девушку. По ее лицу текли слезы, и она то и дело вытирала их рукавом, еще больше размазывая грязь по щекам. — А где Бен?

— Я его не видела, — Джинни шмыгнула носом и неловко переступила с ноги на ногу. — Там журналисты собираются. Что нам делать?

Гарри перевел взгляд на сдвинутые койки, избегая смотреть на лица лежащих на них людей. Сглотнув, облизал потрескавшиеся губы:

— Я не знаю.

— Их надо забрать отсюда, — тихим, безжизненным голосом произнес Драко. Он подошел ближе и замер в изножье койки Снейпа, цепляясь за спинку белыми от напряжения пальцами. — Может… может, они еще… не слишком далеко ушли, и… какой-нибудь ритуал… или…

— Сдурел совсем? — прошипела Джинни, обернувшись. — Сделать из них инфери? Не думаю, что они хотели бы вернуться в таком виде.

— И что, просто вот так сдаться?

— Они умерли, — голос девушки сорвался, она всхлипнула и опять вытерла лицо рукавом. — Если даже колдомедики ничего не смогли… Просто не трогайте их. Пожалуйста. Не надо больше…

И расплакалась, зарывшись носом в грудь Гарри. Он машинально обнял ее, тупо пялясь в пол. Драко зажал рот ладонью. Его лицо исказилось, будто он изо всех сил пытался сдержать слезы. Луна, подойдя ближе, зачем-то аккуратно поправила волосы Гермионы, легонько погладила забинтованную руку.

— Ей там будет лучше, — прошептала она чуть слышно. — И они вместе. Нам нельзя плакать. Наши слезы могут задержать ее здесь, а это… это плохо для нее. Она бы не хотела…

— Драко прав, надо забрать их отсюда, — вмешался Невилл. — Иначе к вечеру их фотографии будут в «Пророке».

Джинни, всхлипывая, ощупала куртку Гарри:

— Что это тут у тебя?

Он похлопал по груди и вытащил порванный портрет:

— Нашел внизу. Я даже не знал, что у них был…

Джинни взяла раму в руки и наморщила лоб:

— И чей это?

— Гарри? — донесся голос из-за рамы, и на портрете появился Дамблдор. Опершись рукой о стену, служившую фоном, он перевел дыхание и вытянул шею. — Дилис говорит, что вам удалось доставить… ох…

Джинни поспешно перевернула портрет. Гарри забрал его и покачал головой:

— Колдомедики сказали, что… ничего не смогли сделать. Извините, профессор.

В палате воцарилась мертвая тишина. Дамблдор судорожно схватился за грудь и опять исчез. Гарри аккуратно опустил портрет на тумбочку у койки Гермионы и снова привлек к себе Джинни. Он не знал, что еще сказать. Что вообще полагается делать в таких случаях? Наверное, кому-то из них придется все же выступить с заявлением, и организовать похороны, и…

От подобных мыслей шрам на лбу начинал саднить, а в груди затягивался тугой узел.

Тишину вдруг нарушил громкий хлопок, заставивший всех вздрогнуть. Гарри подскочил на месте от неожиданности, мгновенно выхватил палочку и развернул Джинни, заталкивая ее за спину, но это оказался всего лишь Добби. Его огромные глаза были наполнены слезами. Едва аппарировав в палату, он огляделся, увидел койки, взвизгнул и ринулся к Гермионе:

— Мисс Гермиона! Добби не выполнил контракт, не выполнил, не уберег, о, позор, позор, что же теперь будет, Добби не заслуживает жить дальше, Добби не уберег мисс Гермиону, Добби должен…

Луна ухватила рыдающего эльфа поперек туловища и оттащила подальше, что-то лихорадочно зашептала ему на ухо, но он рвался из ее рук, пытаясь попутно стукнуться обо что-нибудь головой, чтобы хоть как-то наказать себя. Для Гарри это было уже чересчур. В комнате вдруг стало душно и тесно, как в склепе, и ему отчаянно захотелось на улицу. Хотя бы глоток воздуха, подальше отсюда, только бы не видеть… не думать… Он чувствовал себя до ужаса пустым, выжатым, выпотрошенным и смертельно уставшим. Может, если он отправится домой и ляжет спать, наутро все окажется лишь страшным сном? Он обернулся к двери, у которой плечом к плечу стояли близнецы Уизли. Таких помертвевших лиц и потухших глаз он у них еще ни разу не видел. Наверное, это и вправду конец.

— Добби, — позвал он и для верности легонько встряхнул эльфа, которого все еще удерживала Луна. — Нам нужна твоя помощь. Ты можешь…

Договорить он не успел, потому что Снейп внезапно вдохнул и захлебнулся кашлем. Во все стороны полетели кровавые брызги. Одной рукой он схватился за грудь, другой за горло, будто пытаясь ослабить невидимую удавку.

Драко ахнул и кинулся к койке. Фреда и Джорджа мгновенно вынесло за дверь, и они принялись дружно орать в коридоре, подзывая кого-нибудь из целителей. Добби отпрянул, прижав уши, упал на пол и принялся колотиться лбом о выцветший линолеум, призывая на свою голову все возможные наказания и винясь перед «мастером Северусом» за то, что не выполнил приказ. На него больше никто не обращал внимания. В палату бегом вернулся главный целитель, взмахом палочки отогнал всех от коек и склонился над задыхающимся Снейпом. Гарри с надеждой посмотрел на Гермиону, но она оставалась все такой же бледной и неподвижной.

— Все вон отсюда! — рявкнул целитель. В дверь протиснулись еще двое. Воздух заискрился от магии и диагностических схем, из шкафчика полетели флаконы и со звяканьем заплясали в изголовье, дожидаясь, пока их возьмут. Гарри неверяще глядел, как все столпились вокруг Снейпа, а Гермиона все так же лежала на своей койке, позабытая и, похоже, больше никому не нужная…

— Нет! — вскрикнул он. — Спасите ее! Спасите и ее тоже!

— Мистер Поттер, выйдите! Вы мешаете работать!

Снейп, высвободив руку, слепо шарил ею вокруг себя, будто что-то искал, и только хрипел в ответ на все вопросы колдомедиков.

— Успокойтесь, мистер Снейп, дышите, — донеслось до Гарри. — Вам нельзя шевелиться, у вас внутреннее кровотечение. Да помогите же, кто-нибудь, ну!..

Снейп опять закашлялся, но сопротивляться не прекратил. Ему даже удалось сесть и открыть глаза.

— Где?.. — прохрипел он, хватаясь за грудь. Его лицо исказилось от боли. Один из колдомедиков направил на него палочку и уложил обратно. Остальные тут же обездвижили его и принялись потихоньку вливать в рот какие-то снадобья.

А Гермиона так и не шевельнулась.

Гарри схватился за голову, запустил пальцы в волосы. В палате возникли еще двое и принялись выталкивать всех «лишних» в коридор. Снейп обмяк на койке. Гарри, которого уже почти выпихнули из палаты, вытянул шею и зло прошипел в пространство:

— Уж лучше бы ты, чем она!..

Дверь захлопнулась перед самым его носом, отрезая все звуки, но в ушах по-прежнему стоял этот жуткий хрип. Гарри треснул по двери кулаком и сунул костяшки пальцев в рот, чтобы не заорать в голос.

Он отказывался верить. Отказывался.

* * *

Когда Северус вдруг исчез в тумане, Гермиона дернулась было следом, но страж загородил дорогу и покачал головой:

— С тобой мы еще не закончили.

Гермиона замерла, вцепившись пальцами в складки мантии. Поначалу это непонятное существо показалось ей совсем не страшным, а плащ, сотканный из мириад чужих воспоминаний и жизней, только подогрел любопытство. Но теперь, оставшись с ним один на один, она начала паниковать.

Это сон, это сон, это всего лишь сон, я скоро проснусь и…

Черта с два.

Она помнила, как коснулась камня, как энергия Каслригга текла через нее все быстрее, как усиливалась мощность потока, пока внутри все не начало гореть, и как Северус оттягивал на себя все, что мог, и как они целовались будто в первый и последний раз… Она помнила его запах, его волосы под пальцами, его дыхание на своей щеке, дрожь его тела, когда он прижимал ее к себе, а потом внутри что-то лопнуло, и она упала, но не вниз, а вверх, ее подхватило, закрутило в водовороте и выбросило в кромешную темноту. Она металась там и кричала, охваченная ужасом, что больше никогда не увидит Северуса, пока под ногами не загорелась знакомая золотистая дорожка, которая и привела ее в это странное место. Увидав Джеймса, Сириуса и Лили, окруживших Северуса, она поняла. Но почему-то не расстроилась. Раз они здесь вдвоем, значит… это значит…

А что это значит, собственно?

Видеть Сириуса было странно, она помнила его гораздо старше и не таким беззаботным. Однако ее куда больше интересовала Лили, а когда та вдруг кинулась обнимать Северуса, Гермиона едва совладала с собой. Эта... эта... еще смеет прикасаться к нему после того, как сама же оттолкнула? Ну уж нет. Она понимала, что Лили, вероятно, еще имела какую-то ценность в глазах Северуса как подруга детства, и нельзя просто взять и забыть все, что он сделал в память о ней, ведь именно так он стал тем, кем стал. Но видеть их обнимающимися... Это было глупо, по-детски, но она ничего не могла с собой поделать — разыграла из себя какую-то снежную королеву, хотя вокруг было столько интересного, что она с трудом сдерживалась, чтобы не начать нетерпеливо подпрыгивать на месте, тряся рукой в воздухе, и сыпать вопросами.

Впрочем, ей было бы и вовсе плевать на Лили и на то, как здесь все устроено, если бы Северус остался с ней. Но его, похоже, только что вернули обратно, и один Мерлин ведает, в каком он состоянии, нашли ли его, смогут ли оказать помощь. Тут она вспомнила, что Гарри наверняка найдет ее по маячку и…

Ее бросило в дрожь, когда она представила, что он почувствует, увидев ее мертвой. А уж если увидит рядом живого Северуса...

Страж плавно качнулся ей навстречу, пряча руки в рукавах:

— Ну, и что мне с тобой делать?

— А есть варианты? — встрепенулась Гермиона. Страж пожал плечами:

— Ты опять нарушила естественный порядок вещей. И если первый раз еще можно было списать на твое желание спасти друзей, то сейчас все куда серьезнее. Ты представляешь себе, что ты натворила, начав подпитывать аномалию?

Гермиона сглотнула, усилием воли заставляя себя стоять смирно и не дергаться.

— Аномалия Каслригга оттягивала… часть магии на территории Британии? — несмело спросила она. — Из-за нее у нас рождалось меньше магов, чем могло бы?

— И так было последнюю тысячу лет. С тех самых пор, как Салазар Слизерин, отчаявшись вновь «усыпить» пробудившуюся лей-линию, принес первую кровавую жертву под каменным кругом.

Об этом она уже догадалась. Равно как и о том, почему к ней после активации явились Основатели.

— Значит, до этого в Британии рождались только маги, сквибов вообще не было?

— Были. Но они считались редкостью. Впрочем, и чистой крови в колдовских семьях было больше. Перегрузив аномалию, ты уничтожила ее. И как ты думаешь, куда делась вся лишняя магия, копившаяся в ней столетиями?

Гермиона зажала рот руками. Это что же, сейчас по всей стране начали «просыпаться» новые волшебники?..

— Сколько их? — попыталась выговорить она, но голос не слушался, и из горла вылетел лишь сдавленный писк. Страж, однако, понял ее даже без слов.

— Много. Достаточно, чтобы поставить Статут под угрозу. Вряд ли ваш министр обрадуется. Будь ты сейчас среди живых, тебе наверняка бы не поздоровилось. Вот я и спрашиваю — что мне теперь с тобой делать?

Гермиона в полном ступоре таращилась на него, не зная, что и думать. Больше всего на свете ей хотелось, как в далеком детстве, забраться в укромный угол, завернуться в одеяло с головой и притвориться, что раз она никого не видит, то и ее не увидят. Потому что от малейшей попытки осознать масштабы того, что сейчас творилось в стране — по ее вине! — у нее начинало темнеть в глазах, а внутренности скручивало от страха.

Страж тем временем обернулся и поманил кого-то из тумана. За белесой завесой послышались шаги, и за спиной стража возникли четыре фигуры.

— Я же говорил, что она справится, — Гриффиндор выглядел весьма довольным собой. — И теперь в Хогварце появится множество новых воспитанников.

— И Хогварц лопнет от такого наплыва, — скептически заметила Хельга Хаффлпафф, тряхнув длинными русыми косами.

— И кто, скажите на милость, будет учить взрослых, которые всю жизнь прожили без магии? — поинтересовалась Ровена Равенкло, строго глядя на Гермиону. Девушка в панике попятилась. Четвертый из Основателей мрачно разглядывал ее, заложив руки за спину и выпрямившись во весь рост. Так на нее обычно смотрел Северус, прежде чем сообщить, что она облажалась.

— В-вы… Вы все это подстроили, чтобы я… чтобы я исправила вашу ошибку? — прошептала Гермиона, впиваясь ногтями в щеки. Ноги подкашивались, по спине бежал неприятный холодок, к горлу подкатывала тошнота.

— Кто-то же должен был, — невозмутимо ответил Слизерин. — У тебя, несмотря на происхождение, есть предрасположенность к работе с лей-линиями. Нужно было лишь слегка тебя… мотивировать. Тысячу лет аномалия оставалась стабильной, но недавние эксперименты вызвали взрывной рост. Может, ваше поколение и не почувствовало, а вот следующие значительно ослабели бы. И сквибов бы рождалось все больше. Впрочем, за время нашего отсутствия чистую кровь так разбавили, что сквибы все равно будут рождаться и впредь, хоть и в меньшем количестве. Сегодняшнее… кхм… чудо — разовое событие. Однако такой резкий прирост магического населения наверняка заинтересует соседей. И магглов. Магглы-то уж точно заметят.

— Как бы после этого не разразилась новая война, — заметила Хаффлпафф. От этих слов Гермиону затрясло. Война?!. Из-за нее?..

— Вижу, до тебя наконец-то дошло, — усмехнулся страж. — Сначала отняла у Смерти тех, кому давно было предназначено умереть, теперь подарила магию тем, кто родился без нее. Упрямая, неуправляемая, твердолобая, с нездоровой тягой к любым знаниям, до каких только сможешь дотянуться. Удивительно, как Британия вообще еще на месте.

— Она просто еще слишком юна, — Гриффиндор одарил ее снисходительным взглядом, поглаживая рыжую бороду. — Но там есть кому… кхе… воспитывать.

— Издеваешься? — фыркнула Ровена. — Он скорей присоединится к ней в любом безумстве, которое она предложит. Сюда тоже пошел без разговоров, стоило ей позвать.

— Потому и пошел, — Слизерин вперил в нее суровый взгляд. — Потому что вы, женщины, делаете, не думая. А разгребать кому?

— Ну уж всяко не тебе, — хмыкнула Хаффлпафф. — Ты уж вон… наразгребал так, что через тысячу лет аукнулось. Испортил девочке жизнь, зато Британию осчастливил. И что теперь?

— Умолкните все! — цыкнул на них страж, и Основатели отступили. Гермиона чувствовала, что еще мгновение — и она разревется в голос. Позорище. Слезами тут точно не поможешь. А эти еще и радуются… сволочи… Им-то, конечно, отвечать не придется.

— Не беспокойся, они за свое ответили и продолжают отвечать, — произнес страж, словно услыхав ее мысли. — А вот насчет тебя я не уверен. Ты опять перекроила судьбы десятков людей. За такое тебе полагается страдать до конца времен. Если, конечно, не успеешь искупить… за то время, которое у тебя еще осталось.

— Скажи, что больше не будешь, — подсказал Гриффиндор, выглядывая из-за его плеча.

— Конечно, будет, — уверенно заявила Ровена. — Эта никогда не остановится, влезет везде и всюду, куда не звали, и будет насильно причинять добро. Таковы гриффиндорцы. И нечего себя жалеть, — строго добавила она. — Все равно не поможет.

Гермиона покрепче вцепилась ногтями в плечи, пытаясь утихомирить бившую ее дрожь и собираясь с мыслями. Если, конечно, не успеешь искупить. Подобная формулировка ничего хорошего не обещала.

— Раз аномалия начала расти, значит, в конечном итоге британские маги бы просто выродились, — срывающимся голосом заговорила она. — А раз так, то я, выходит, оказала британскому колдовскому сообществу неоценимую услугу.

— Это ты им расскажешь, — стража, казалось, весьма забавляла эта беседа. — Особенно тем, кому придется разбираться с массовыми стихийными выбросами. Однако же никто здесь не ожидал, что тебе удастся нейтрализовать аномалию. И, пожалуй, нам любопытно посмотреть, до чего еще ты можешь додуматься. Особенно когда у тебя есть подходящая мотивация.

— И особенно вдвоем с этим… — Слизерин вдруг криво улыбнулся. — И он ей еще покажет.

— Пф-ф… Да она из него давно веревки вьет.

— Ничего не вьет. Он знает, что делает. Отправьте ее назад, я хочу на это посмотреть. Должен же воспитанник Дома Слизерин хоть раз одержать верх над гриффиндорцем.

— Это вряд ли… — начал было Гриффиндор, но страж заткнул его взмахом рукава и повернулся к Гермионе:

— На самом деле, тебе крупно повезло, девочка. Оставить тебя здесь было бы слишком просто… для тебя. Не говоря уж о том, что твой якорь вполне способен разнести полстраны, если его никто не будет сдерживать.

— А вдвоем они разнесут ее всю, — пробормотала Хельга. — Если она тоже вернется, он сочтет это очередным подарком.

— Или проклятием, — фыркнул Слизерин. Гермиона вдруг вспомнила, что сказало это непонятное существо перед тем, как отправить Северуса обратно, и нерешительно подняла руку как на уроке:

— Э-э… простите… а можно вопрос? Вы сказали… «по старой программе сроки вышли, а по новой еще рано». Что это значит?

— Он должен был умереть в той хижине, — невозмутимо отозвался страж. — Но ты вмешалась и вытащила его, а заодно и некоторых других. Пришлось перестраивать его судьбу заново. Но если ты надеешься узнать, как и когда он должен умереть снова…

«Я все равно узнаю, если надо».

Подумала — и тут же отвела глаза, боясь, как бы присутствующие не прочли ее мысли.

Страж строго погрозил ей пальцем:

— Но-но, вот теперь без глупостей. Посмеешь вмешаться еще раз — приду и заберу его сразу. Что до твоего наказания, как и в первом случае — тебе придется жить с последствиями своего выбора. И поверь мне, очень скоро ты пожалеешь о том, что не осталась.

— Что? — не поняла Гермиона, засмотревшись на то, как Ровена и Салазар переглядываются со слишком уж понимающим видом.

— Если тебе не удастся нейтрализовать последствия — не завидую я тебе, когда окажешься здесь в следующий раз. А теперь прочь отсюда, пока еще есть время.

— Стойте! — Гермиона неловко взмахнула руками, почувствовав, как земля уходит из-под ног. — Подождите, я не поняла! Что я должна сделать?

— Вот сама и выясняй. Ты же умная, — услышала она язвительный голос Слизерина. — Раз уж сумела подчинить себе Каслригг… почти.

Гермиона взвизгнула, когда ее подхватили невидимые руки. Она ожидала, что сейчас опять куда-то полетит, но вместо этого оказалась в таком густом и плотном тумане, что его, казалось, можно было потрогать руками. У нее закружилась голова. Полностью дезориентированная, она упала на колени и сдавила виски ладонями.

Куда теперь?

Успокойся, иначе останешься тут навсегда.

Легко сказать — успокойся. Она, конечно, привыкла ко всякому за свою сравнительно недолгую жизнь в колдовском мире — тролли в туалете, василиски, акромантулы, оборотни, кентавры, Амбридж, Вольдеморт и прочая нечисть, — но это уже перебор. Надоело. Надоело вечно быть сильной и спасать других. Надоели эти бесконечные испытания на прочность. Надоело, что на нее вечно все смотрят и ждут каких-то решений и свершений. А ей, между прочим, всего двадцать один! Очень хотелось заплакать и прижаться к…

Северус.

Стоило ей о нем подумать, как откуда-то из тумана послышались глухие удары. Гермиона прислушалась, ловя каждый звук. Туман вокруг нее запульсировал, слегка щекоча кожу. Она закрыла глаза, вызвала в памяти развевающуюся черную мантию и длинный ряд пуговиц, бледное лицо, обрамленное прямыми черными прядями, презрительно изогнутую бровь… ох, едва он узнает, что она опять натворила, одной бровью она не отделается…

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

— Северус, — прошептала она, с трудом разлепив губы. — Северус…

— Глупая девчонка, — раздалось в голове. Кто-то так сильно сжал ее руку, что она вскрикнула от боли и…

В лицо ударил яркий свет.

Над ней плавали белесые пятна, смутно напоминающие лица.

Кто-то звал ее по имени, но когда она попыталась ответить, в грудь и горло впились тысячи огненных колючек.

— Твою ж мать! — услышала она совсем рядом голос Гарри. — Мы тебя уже хоронить собрались! Чтоб я еще хоть раз...

Дальше Гермиона не разобрала. Вокруг зашумели, зашаркали ногами. Боль усилилась до такой степени, что она не сумела сдержать крик, но из горла не вылетело ни звука. Она почувствовала, как по ней скользят чужие потоки магии, и спустя мгновение провалилась в спасительную темноту, где не было ничего, кроме успокаивающего, приглушенного тук-тук.

Что бы это ни было, оно больше не даст ей потеряться. Теперь все будет хорошо.

* * *

— Где они? — бушевал у стойки дежурного Шеклболт. Палочка в его руке плевалась искрами. — Пустите меня немедленно, я их убью!

— Сэр, угомонитесь, — увещевал министра дежурный, — состояние пациентов стабильно тяжелое, посетители в закрытую палату не допускаются, мы сообщим вам, как только…

— Я не посетитель, я министр магии! — взорвался тот, тряхнув стойку так, что она заходила ходуном. — Да после всего, что они натворили, их не в закрытую палату, а прямиком в Азкабан!

— Сэр, послушайте…

Гарри, умывшийся и слегка посвежевший, остановился в нескольких шагах от стойки, не решаясь подойти, но Шеклболт его тут же заметил, бросил дежурного, ринулся к нему и схватил за воротник:

— Ты знал? Знал, что они собираются вытворить?

— Откуда мне было знать? — огрызнулся Гарри, отрывая от себя руки Кингсли. — И давай…те потише, тут все-таки больница. Сэр.

— Ага, теперь вспомнил о субординации, да? — Кингсли разъяренно сверкнул глазами и наклонился почти к самому лицу Гарри. — Что теперь прикажешь делать? У нас зарегистрировано уже девятьсот семьдесят восемь случаев стихийного колдовства, из них почти половина с нарушением Статута! Я вот только что от маггловского премьер-министра! Он предупредил, что если к концу дня мы все не уладим, он будет вынужден выступить с заявлением!

— Хотите, я сотру ему память? — предложил Гарри, изо всех сил сдерживая идиотскую улыбку. Безусловно, положение серьезное, но ему почему-то хотелось улыбаться. — Раз уж отдел обливиаторов не справляется.

— Ты издеваешься? — кажется, еще немного — и у министра из ушей повалит дым. — Ты вообще в своем уме? Куда мне девать эту чертову прорву новых волшебников? Макгонагалл чуть не волосы на себе рвет, пытаясь согласовать с отделом образования хотя бы предварительный список первокурсников на будущий год! А что мне делать с теми, кто полжизни прожил магглом и тут вдруг — бац, приехали!

— Ускоренные курсы организовать? Гермиона бы начала с этого, точно вам говорю.

— Гермиона! — прошипел Кингсли, и в приемном покое ощутимо запахло грозой. — Если она сейчас же не придет в себя и не объяснит, что произошло, я не знаю, что я с ней сделаю!

— Вряд ли она придет в себя в ближайшие несколько дней, — встрял дежурный, сверившись с записями. — У мисс Грейнджер обширные внутренние повреждения, равно как и у мистера Снейпа. Чтобы их стабилизировать, потребовались усилия наших лучших целителей, которые, кстати, теперь неделю будут восстанавливаться после магического истощения, так что нам понадобится разрешение на Животворящий эликсир. Господин министр, при всем уважении…

Кингсли сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. На мгновение прикрыл глаза, и Гарри обрадовался было, что он сейчас успокоится, но когда министр вновь взглянул на него, в его глазах полыхал огонь.

— Поттер, имей в виду… Если они вдруг куда-то денутся из закрытой палаты, ты сядешь. Вместе со всеми своими дружками. Видит Мерлин, я достаточно вам потакал эти два года. У палаты я поставил охрану, а ты сейчас отправишься собирать информацию. К вечеру мне нужна вменяемая версия случившегося, и желательно такая, которую можно было бы представить общественности и не вылететь из министерства всей командой. Ты меня понял?

— Где же я возьму информацию? Сказали же — Гермиона пока не может говорить.

— Не ври мне. Я знаю, что тебе известно куда больше, чем ты рассказываешь. И найди Маккирби, он мне нужен в Отделе. Кроме него, похоже, никто во всех этих приборах не разбирается.

— Так он здесь, сэр, — Гарри махнул рукой в сторону коридора со смотровыми палатами. — Вы разве не знаете? Его жена… Она вроде как… пришла в себя и вспомнила его.

Кингсли вытаращился на него. Потер затылок:

— Она же маггла.

— Которая не видела ничего волшебного, даже когда оно плясало у нее перед носом, — с готовностью подтвердил Гарри. — Не знаю, что это значит, но, похоже, Гермиона что-то сделала там, внизу, и… обратила последствия некоторых экспериментов, которые проводила группа Амбридж.

— И заодно высосала у Лоуэлла всю магию, — буркнул министр уже гораздо тише. Настал черед Гарри выпучить глаза:

— Лоуэлл? Он что… он жив?

— Жив. Его откопали в тех завалах полчаса назад. Не знаю, что с ним случилось, но он хохочет как сумасшедший и ни на какие вопросы не реагирует, а диагностика показывает, что он полностью пуст. Даже не сквиб.

Гарри нетерпеливо взмахнул руками:

— Стоп-стоп… а его… кто у него там был… дочь? Внуки?

— Зарегистрированы стихийные выбросы. У всех. Похоже, эта тварь таки добилась того, чего хотела. Я бы посмеялся над иронией ситуации, но мне сейчас нихрена не смешно, — Кингсли, спохватившись, оглянулся на дежурного и, поудобней перехватив палочку, быстро подчистил ему память. — Не место тут такие разговоры вести. Короче… Что хочешь делай, кого хочешь тряси, а к вечеру чтоб у меня на столе лежал отчет, ясно?

— Сегодня вроде как Рождество. И до вечера осталось не так уж много.

— Мне плевать. Выходные отменяются. Свободен.

Гарри понаблюдал еще пару минут, как министр опять трясет дежурного, требуя позвать кого-нибудь, кто хоть за что-то отвечает, потом развернулся и поспешил к лифтам. Он не помнил такого длинного Рождества. От количества информации лопалась голова. После такой эмоциональной встряски ему уже начало казаться, что он больше никогда не сможет ощутить какие-либо эмоции. Когда из палаты экстренной помощи начали выползать обессилевшие, зеленые от усталости целители, он опять прорвался внутрь, и у него самого едва не случился стихийный выброс, когда он увидел, что Гермиона тоже дышит. Главный колдомедик вяло отмахнулся от всех его расспросов, что-то пробормотал про чудо и поплелся в комнату отдыха. Возникшая из ниоткуда Панси схватила Гарри за локоть, вытащила обратно в коридор и едва ли не пинками выгнала из больницы, велев прогуляться, поесть, может, даже поспать и только потом возвращаться.

— Я присмотрю за ними, Поттер, — строго сказала она, и он в который раз удивился, что после шести лет сплошной ненависти и взаимных оскорблений в школе она вдруг стала… вполне нормальной. — Иди отсюда, пока не грохнулся в обморок, еще с тобой возиться, и так людей не хватает.

Но у Гарри словно открылось второе дыхание. Спать он не пошел, осчастливил новостями своих и отправился к Рону, перехватить сэндвич и выпить кофе. Странное вышло Рождество… Они с Джинни даже о подарках забыли — как ушли вчера из дома, так до сих пор не возвращались, и теперь, получив задание от Кингсли, Гарри сомневался, что ему удастся хотя бы переночевать дома. Джинни, едва узнав о Гермионе, тоже пыталась заглянуть в палату, но ее тоже не пустили, и она отправилась в Нору, к родителям, чтобы не торчать на Гриммо одной.

— Я посплю пару часов и вернусь тебя сменить, — сказала она Гарри, когда они доели сэндвичи у Рона. — Скажи, если что-нибудь будет нужно.

— Во дурдом, — прокомментировал Рон, наливая себе еще кофе. — Прямо как в старые добрые времена, да? Не жалеешь, что не слинял на какую-нибудь работу поспокойнее?

— И сейчас бы ничего не знал, — Гарри допил кофе и встал. — Нет, я, кажется, на своем месте. Там, где и должен быть. А ты чего вообще открылся? Думаешь, после вчерашнего будут посетители?

— Уснуть все равно не усну... после такого-то. Лучше поработаю, вон, гляди, народ просыпается уже, сейчас придут, голодные... Давай к нам в Нору вечером, если Кингсли тебя не сожрет.

— Подавится. Приду, как только смогу.

Вернувшись в больницу, он с порога узнал про Маккирби и даже мельком видел его жену — перепуганную, растрепанную женщину, мертвой хваткой вцепившуюся в руку мужа и отказывавшуюся отпускать ее даже во время осмотра. В приемной наткнулся на Шеклболта, получил выволочку, поразмышлял, не сказаться ли раненым или больным, чтобы министр отстал, но решил, что бесполезно, и поднялся на пятый этаж. Попутно заглянул в палату к Лонгботтомам. Невилл сидел у кровати матери, привалившись спиной к стене. Луна сновала туда-сюда, развешивая рождественские украшения. Обернувшись к Гарри, улыбнулась отстраненно и приложила палец к губам, прося никого не беспокоить.

Палату, в которой лежали Гермиона и Снейп, можно было узнать сразу — у двери стоял охранник. Гарри кивнул ему.

— Туда нельзя.

— Я на минутку и сразу уйду.

— Поттер, у меня будут неприятности.

— Скажешь, что я надавил авторитетом.

Охранник хрюкнул и демонстративно отвернулся. Гарри проскользнул в дверь. Навстречу ему тут же кинулся Добби:

— Гарри Поттер, сэр! Добби все время был здесь, сэр, Добби не покинет пост, Добби будет следить и ухаживать за мисс Гермионой.

— Спасибо, Добби. Можно попросить тебя об одолжении? Если вдруг будут какие-то новости, сможешь сообщить мне?

— Конечно, сэр, Добби сообщит, сэр, — эльф буквально сиял. — У Добби опять нет контракта, сэр, но Добби надеется, что мисс Гермиона придет в себя и снова примет Добби на работу.

— Я не сомневаюсь в этом. Как они?

— Колдомедики сказали, очень плохо, сэр, — уши у эльфа поникли. — Но они выздоровеют, сэр, выздоровеют. Нужно время.

К горлу подступил комок. Гарри с усилием сглотнул и потрепал домовика по плечу:

— Позаботься о них, ладно? И если что-то нужно, деньги, продукты… кота покормить…

— Добби все сделает, сэр, Гарри Поттеру не нужно переживать, сэр.

Гарри мельком глянул на Снейпа, удостоверился, что он дышит, и, приблизившись к койке Гермионы, склонился над подругой. Осторожно взял за перебинтованную руку:

— Гермиона… Ты меня слышишь?

Ее веки дрогнули. Пальцы в ладони Гарри напряглись. Он чуть крепче сжал ее кисть и склонился еще ниже:

— Я тебя прибью когда-нибудь, клянусь. Ты хоть представляешь, что ты наделала? Если Кингсли все это не разрулит, точно вылетит из кресла, а если вы не поможете, он даже не станет возиться с судами или Азкабаном — просто прихлопнет вас на месте. Маггловское правительство тоже на ушах, еще немного — и Статутом останется только подтереться. Если бы ты хоть предупредила… Честное слово, если надумаешь вытворить еще что-нибудь подобное, я тебя точно прибью, и его вместе с тобой, чтоб потом не пришел мне мстить.

Гермиона слегка приоткрыла мутные глаза и тут же закрыла снова — у нее явно не было сил даже на такое простое действие. Гарри стиснул зубы. Им всем не впервой было валяться на больничной койке, но с некоторых пор он не мог спокойно на это реагировать. Особенно когда понял, что магия не всесильна и может исцелить далеко не все.

— Ладно, драккл с ними со всеми. Я… мы… что-нибудь придумаем. Попробуй только не выздороветь, слышишь? С кем же я буду нарушать все возможные законы, и кто будет прикрывать мне спину?

С ее губ сорвался едва слышный вздох. Она шевельнула другой рукой, будто пыталась что-то нащупать. Гарри перегнулся через нее, морщась, подтянул руку Снейпа поближе и помог девушке. Повязка мешала ей согнуть пальцы, поэтому Гарри просто вложил их Снейпу в ладонь. Оценивающе оглядев обоих, закатил глаза. Кто бы сказал вчера, что он будет заниматься подобным — он бы плюнул этому человеку в лицо.

— Надеюсь, вам будет что сказать в свое оправдание, если Кингсли потащит вас в суд. Потому что я реально не знаю, что теперь делать, — пробормотал он и покинул палату, наказав Добби следить, чтобы его подопечные не разнимали рук. Закрыв дверь, на миг привалился спиной к стене под понимающим взглядом охранника и шумно выдохнул.

Живые. Живые, чтоб их…

Похоже, в Рождество все-таки случаются чудеса.

* * *

— Северус… — она нерешительно протягивает руку, словно боится, что он растает под ее прикосновением, но он тянется навстречу, она хватается за пуговицы его сюртука и облегченно вздыхает. — Что происходит? Это мой сон или твой?

— А есть разница? — он прижимает ее к себе, жадно проводит руками по спине, взъерошивает кудряшки на затылке. Все настоящее. Совсем как под чудо-снадобьем, столько раз спасавшим им обоим жизнь.

— Наверное, нет, — она цепляется за его плечи, ощупывает шею, щеки. — Как мы сюда попали и почему до сих пор слышим друг друга? Разве Каслригг не погас?

— Это просто сон. Нас так накачали зельями, что мы пару дней должны провести в отключке.

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую боль, невзирая на зелья.

— Я тоже, — она испускает такой тяжкий вздох, словно лично для нее наступил конец света. — Кингсли нас убьет…

— Пусть попробует.

— Как думаешь, у нас осталась магия?

— Понятия не имею. Но если нет… Для тебя это что-то меняет?

Она прикусывает губу и мотает головой:

— Нет. Но нам нельзя долго спать. Ты же слышал, что сказал Гарри?

— Твой друг склонен преувеличивать. Если хочешь восстановиться — надо спать.

— А если мы никогда…

Он привычно фыркает и крепче сжимает ее в объятиях:

— Мерлин, Грейнджер, ты доконаешь меня когда-нибудь. А если ты меня доконаешь, у тебя не будет ни единого шанса влезть в очередное дурацкое приключение, поставить кучу таких же дурацких и опасных экспериментов и при этом выжить. Спи уже.

— Я и так сплю.

— Видимо, нет, раз твой мозг до сих пор работает.

— Северус…

— Ну что еще?

— Пообещай, что не будешь на меня кричать.

— Это вряд ли. Что еще ты натворила?

— Я… Кажется, нас все же посадят. Что нам делать?

— Ну ты же хотела на море? Я потребую у Кингсли двойной тюремный люкс. Он нам должен. Спи уже, несносное ты создание, и дай поспать мне. Может, я хоть высплюсь, наконец.

 

 

---

Ты слышишь голос, когда погас свет

Никогда не знаешь, на чьей он стороне

Тебе кажется, что ты сейчас кого-то увидишь

Но ты здесь один

Один ли я? В порядке ли я?

Сошел ли я с ума? Жив ли я?

Red

 

Теперь, когда я попытался

Поговорить с тобой и объяснить тебе все,

Все, что тебе нужно — закрыть глаза

И просто протянуть руку

И коснуться меня,

Прижать меня покрепче, не выпускать никогда

Больше, чем слова

Вот и все, что мне когда-либо было нужно от тебя

И тогда тебе не придется говорить,

Что ты любишь меня,

Потому что я и так уже это знаю

Extreme