Просто держи меня за руку (гет)

Как хочется остановиться,

Сказать своим светлым порывам — "Хватит".

Легко заблудиться

В мире хитрых стратегий и тактик.

Душа трепещет и плачет от того, что творится в уме,

Но я твержу, что всё будет иначе — ах, кто бы твердил это мне?

Fleur

Снейп с трудом преодолел несколько ступенек, ведших к двери его дома в Кокворте, вошел в крохотный тесный коридорчик и запечатал вход за собой. Защитная магия текла сквозь палочку почти фоном, так же естественно, как дыхание. Блок на дверь. Репеллентный слой по периметру. Сигнальные чары. Купол невнимания стоял здесь еще с прошлого лета, дабы отводить глаза случайным прохожим. Городок был маленький и этим летом явно пребывал на последнем издыхании. Продуктовый магазинчик, старая заправка на окраине да замызганный бар даже не третьего сорта. Старый завод, когда-то обеспечивавший население Кокворта рабочими местами, закрылся; все, у кого были какие-то сбережения, давно отсюда сбежали. Остальные влачили жалкое существование, очевидно, в ожидании последнего вздоха. Снейпа подобная картина вполне устраивала. Чем меньше людей вокруг, тем лучше.

Все — прах, и в прах вернется.

Сбросив на пол прожженный в нескольких местах плащ, он добрел до потертого дивана в крохотной гостиной и устало опустился на продавленное сиденье. Закрыл глаза, для верности придавил веки пальцами и откинулся затылком на спинку. Его била мелкая дрожь. Хвала небесам, Поттер ушел. Затея с Оборотным зельем удалась на славу, но Снейп, во время погони пытавшийся как можно аккуратнее помочь аврорам и клонам Поттера, впервые промахнулся с Сектумсемпрой и попал в одного из фальшивых Избранных. Или же в самого Поттера. Мысль об этом приводила его в панику. В горячке боя отличить, кто из них настоящий, было невозможно, и с кем именно будет лететь мальчишка, Снейп не знал. Оставалось надеяться, что ранение не смертельное и не слишком… увечащее. Пожиратели гонялись за «Поттерами» больше часа, но так и не смогли никого поймать. Снейп лишь успел заметить, как рухнул со своей метлы Муди, когда к погоне присоединился сам Вольдеморт. Кто еще погиб и кто выжил — неизвестно.

Очередной груз на его совести. Как будто прошлых деяний было мало.

Темный Лорд предсказуемо был в ярости. Обитателям Малфой Мэнор этим летом и без того регулярно доставалось. Не проходило ни дня, чтобы в каминном зале кого-нибудь не наказывали. Снейп предусмотрительно держался в самом дальнем и темном углу, дабы не маячить у повелителя перед глазами и не напоминать лишний раз о себе, хотя Вольдеморт благоволил к нему после убийства Дамблдора. Теперь он сажал зельевара исключительно по правую руку и однажды даже пребольно стегнул невидимым хлыстом Беллу, осмелившуюся протестовать против такого положения вещей. С тех пор все старательно держали рты закрытыми. Но Снейп слишком давно и долго находился в этой компании, чтобы понимать: такое внезапное возвышение ему еще припомнят. В перерывах между вылазками, интригами, пытками и развлечениями ближний круг отчаянно сражался за внимание и благосклонность повелителя. Всеми доступными способами. Так что удар в спину не просто не исключен — он неизбежен.

Сегодня больше всего почему-то досталось самому Малфою. Снейп считал, что мстить владельцу поместья только за то, что его палочка не выдержала боя с Поттером и сломалась на первом же заклинании, было донельзя глупо. Впрочем, Темный Лорд в последнее время не проявлял ни благоразумия, ни сдержанности, ни дальновидности. Как следует насладившись воплями слуг, покорно валявшихся у него в ногах, Вольдеморт потратил еще десять минут на то, чтобы отделать пыточным проклятием Олливандера, после чего испарился из Малфой Мэнор. Один Мерлин ведает, куда его понесло. И лучше бы он не появлялся подольше. Нервы у всех и так были на пределе после сегодняшней неудавшейся охоты. Снейп проигнорировал робкую просьбу Нарциссы остаться, выдал ей несколько целебных настоек, чтобы помочь Люциусу вернуться в форму, и аппарировал домой. Медленно растекавшийся по телу холод и колючая боль в висках предвещали скорый приступ. Немудрено, если вспомнить, чем он сегодня занимался. Всякий раз, как ему приходилось применять темную магию, его потом накрывало так, что справиться самостоятельно он уже не мог.

Снейп убрал руки от лица и тяжелым взглядом обвел гостиную, от пола до потолка заставленную книгами. Это уже просто смешно. Все считают его чернейшим магом, а он не может даже как следует применить свою коронную Сектумсемпру, чтобы его не начало колотить. Такое у него случалось и раньше, но не так часто и не с такой интенсивностью. После убийства Дамблдора, первого преднамеренного убийства в его жизни, все только ухудшилось. Напрасно старик считал, что милосердное избавление от мучительной смерти не навредит душе его шпиона. Непростительные заклинания потому так и называются. С какой бы целью ты их ни применял — это все равно шаг во тьму. А если шагнул в нее однажды, уже не выйдешь чистым.

«Когда я успел стать таким?..»

Ответа на этот вопрос у него не было. Снейп вспоминал Первую колдовскую войну и понимал, что тогда все должно было быть гораздо хуже. Он творил куда более ужасные вещи и совершенно не страдал от этого. Да, не убивал целенаправленно, но помимо Авады было множество других заклинаний, наносивших урон и душе, и телу. Почему же все стало так плохо после возрождения этой неубиваемой мертвечины? Только ли потому, что он начал испытывать еще более сильное отвращение к самому себе за все то, что ему вынужденно приходилось делать? А не делать нельзя. Он двойной агент. До сих пор. И пока мальчишка жив, ничего не изменится.

Сегодня, впрочем, не так плохо, как в ночь побега из Хогварца. Его еще потряхивало после Crucio, но не так сильно, как в прошлый раз. Ему повезло — Лорд отвлекся на Малфоя и на прочих участников охоты, так что Снейпу досталась буквально пара проклятий, чисто профилактики ради. Вольдеморт задумал для него совсем другую миссию. Калечить своего лучшего агента ему было ни к чему, еще пригодится, и желательно в здравом уме и твердой памяти.

Знать бы, куда эта разваливающаяся на части падаль понеслась на ночь глядя.

Кажется, пора начинать обратный отсчет.

Десять.

Снейп тяжело поднялся на ноги и побрел в подвал, где хранились все его запасы снадобий. Лучше не доводить до нуля. Хорошо бы прервать этот процесс пораньше.

Девять.

Скрипучие деревянные ступеньки под ногами. Ряды полок, заставленных склянками и флакончиками всех цветов и размеров. Под невербальным Accio нужная бутылочка сама прыгнула в руки.

Восемь.

Зелье серебрилось в его руке, разгоняя темноту. Запас почти исчерпался, придется сварить еще. Процесс капризный, требует предельной концентрации и неотлучного присутствия у котла в течение семи часов. И изрядную порцию энергии самого зельевара. Наверное, из всех своих изобретений Снейпу дороже всего было именно это снадобье. Потому что только оно было способно успокоить его, когда со всех сторон начинали наползать чернота и страх. Стандартные успокоительные и снотворные давно не действовали.

Семь.

После той жуткой ночи возвращения Вольдеморта Снейп понял, что не может справиться со страхом своими силами. Его окклуменция исправно работала, скрывая под черными ментальными покрывалами все то, что он не хотел показывать ни Темному Лорду, ни Дамблдору, но полностью от страха не избавляла. Ночные кошмары убивали, когда окклументный щит их не сдерживал. Он отчаянно боялся не справиться. Не успеть. Не спасти. Сломаться. Последний такой срыв был ужасен. Повторения не хотелось. Снейп долго экспериментировал с ингредиентами, старинными чарами и уже известными зельями, пока не понял, что ему всего-то нужен жидкий заменитель Зеркала Сокровения. Забыться. По-другому уже не получалось. Любые наркотические средства были опасны, равно как и алкоголь — они мешали ему думать и работать. Будь у него само Зеркало, возможно, не пришлось бы часами простаивать над котлом. Но Дамблдор, однажды поймав его перед Зеркалом, быстро перепрятал драгоценный артефакт и запретил о нем расспрашивать. Снейп недоумевал. Какая директору разница? Ну сидит его шпион у Зеркала как идиот — пусть себе сидит, если хочет тонуть в иллюзиях. Но нет.

Шесть.

«Мне нужно видеть и осязать то, что я хочу больше всего на свете».

На самом деле, он даже не был до конца уверен, что эти полусны вызывало именно зелье. Вероятней было бы предположить, что оно всего лишь перенастраивало его мозг, отрывая от реальности, давая возможность быстро провалиться в этот выдуманный оазис и самому выбрать, что увидеть. А поскольку видеть он хотел только Лили — ее и получал раз за разом. Словно создал себе некую параллельную реальность, где она была жива и принадлежала только ему.

Пять.

Захватив флакончик с собой, Снейп выбрался обратно в гостиную. Открыл замаскированную под книжные полки дверь, поднялся по лестнице на второй этаж и прошел в свою спальню. Здесь было так же сыро и затхло, как и внизу. Почему-то он никогда не задумывался о том, что в спальне родительского дома нет камина. Ему давно не доводилось бывать здесь в холодный сезон, так что прочувствовать на себе все прелести коквортских холодов он еще не успел. Если повезет, то и не успеет. Снейп ненавидел этот дом. Ненавидел так, что давно бы сжег его до основания, если бы ему было куда пойти. Возвращаться сюда каждый раз было пыткой похуже Crucio.

Четыре.

Все. Можно расслабиться. Расстегнуть длинный ряд пуговиц на сюртуке и воротник рубашки, сбросить ботинки и распластаться по кровати. Немного прогреть воздух. Легкое покалывание на языке. Голову на подушки.

Три…

Два…

Один…

— Ты никогда меня не слушаешь, Сев.

Он смотрит в эти ослепительные зеленые глаза и грустно улыбается одними уголками губ:

— А я должен?

— Если хочешь выжить — должен.

— Может, я не хочу.

— Значит, ты дурак. Все хотят жить. Разве ты уже выполнил все, что должен был?

— То есть, мне надо заслужить право даже на собственную смерть? — поднимает брови Снейп, не сводя с нее глаз. Лили пожимает плечами:

— Тебе — точно надо. Ты обещал, что уничтожишь Темного Лорда.

— Его никто не может уничтожить. Если не сумел Дамблдор, ни у кого из оставшихся нет шансов. Это несправедливо, но уж как есть.

— Ты вечно считал, что жизнь несправедлива, — вздыхает она, кладя обе руки ему на плечи. Он отчаянно нуждается в этом призрачном тепле. После каждой встречи с Вольдемортом или другими Пожирателями его вымораживает изнутри. Лили прижимается губами к его щеке. Ее глаза озорно искрятся. Как бы ему хотелось, чтобы это было по-настоящему. Увы. Это никогда не было и не будет правдой. Лили умерла, отдав жизнь за своего сына, а Северусу не остается ничего, кроме как медленно сходить с ума, представляя бесчисленные варианты развития событий.

Если бы он не подслушал то проклятое пророчество…

Если бы не побежал докладывать о нем Вольдеморту…

Если бы не пошел к Дамблдору, а сам явился к Поттерам и помог им спрятаться…

Если бы не назвал когда-то Лили грязнокровкой…

Если бы, если бы, если бы…

— Мне страшно, — шепчет он едва слышно, пытаясь покрепче ухватиться за ее руки.

— Это хорошо.

— Что хорошего в страхе?

— Хотя бы то, что благодаря ему ты все еще жив. Он делает тебя осторожным. Ложись спать, Сев. Здесь тебе делать нечего.

Он не осмеливается ей возражать. Он вообще не может с ней спорить с некоторых пор. Было бы все по-настоящему — она вертела бы им как хотела. Наверное. Ради нее он пошел бы на что угодно.

Спать. Спать. Спать.

Он медленно всплыл из этого затянутого светлой дымкой видения, чтобы тут же уплыть в обычный сон. Только вот такой Лили в его снах не было.

Она никогда не снилась ему живой.

* * *

— Гарри? Гарри, дорогой, с тобой хочет поговорить министр магии.

Гарри, усердно начищавший столовые приборы вместе с Роном, не сразу понял, что именно сказала миссис Уизли. Физический труд позволял хоть немного отвлечься и даже расслабиться. Гарри усиленно концентрировался на порученной ему работе, только бы не думать обо всем, что произошло за последние несколько недель. После битвы с Пожирателями и гибели Муди настроение в Ордене царило самое что ни на есть мрачное, несмотря на предстоящую свадьбу Билла и Флер. Миссис Уизли расслабляться не желала. Она днями носилась по дому, гоняла детей, нагружала их работой и всячески старалась развести их по разным комнатам, чтобы у них не было возможности пошептаться между собой. Известие о том, что они не собираются возвращаться в Хогварц, добило ее окончательно, и она, похоже, вознамерилась всеми силами помешать им строить планы по уходу из Норы.

— Гарри, — повторила она, упираясь руками в бедра. — Ты меня слышишь?

— А? — он оторвался от своего занятия и, наконец, посмотрел на миссис Уизли. — Что вы сказали?

— Министр магии, дорогой. Ждет вас троих в гостиной. Тебя, Рона и Гермиону.

Рон открыл было рот, но Гарри коротко качнул головой и поднялся на ноги. Где-то в затылке неприятно заскребло. Чего хочет от них министр? Провести очередной допрос о том, что на самом деле случилось на Астрономической башне? Тогда почему его не вызвали в министерство и не провели какое-нибудь слушание? С них станется…

И почему всех троих, а не его одного?

Ох, не к добру это.

В гостиной действительно сидел нынешний министр, Руфус Скримджер. В уголке дивана перед ним жалась Гермиона, выглядевшая чрезвычайно взволнованной. У окна маячил Артур Уизли. Гарри бросил на него тревожный взгляд. Скримджер встал с кресла ему навстречу:

— Мистер Поттер, рад вас видеть в добром здравии.

— Господин министр, — Гарри, поколебавшись, все же пожал протянутую ему руку. По его опыту, встречи с министром ни к чему хорошему не приводили, а в прошлый раз они со Скримджером почти поругались. Порой Гарри думал, что, не будь он надеждой колдовского мира, министерство давно бросило бы его в Азкабан, до того он умудрился достать их всех. Сотрудничать не желает, притворяться тоже, секреты хранит за семью печатями и шпионить за ближайшими последователями Дамблдора отказывается. Такой «герой» был неудобен для министерства, как ни крути.

Скримджер обвел взглядом всех троих, затем оглянулся на мистера Уизли:

— Артур, ты не мог бы нас оставить?

Тот вместо ответа посмотрел на Гарри. Почему-то в последнее время все смотрели на Гарри. Словно ждали от него каких-то ответов. Решений. Планов по спасению мира. Ждали, что он возьмет ответственность на себя. Может, даже командование. И его это нервировало.

«Мне всего семнадцать! Каких ответов вы от меня хотите?..»

Пожалуй, исключением были только мистер и миссис Уизли. Первый взялся его опекать, вторая — буквально душила материнской заботой. Вот и сейчас — Артур смотрит настороженно. Обеспокоенно. Неужели тоже ждет от министра подвоха?

— Все нормально, мистер Уизли, — произнес Гарри, усаживаясь на диван рядом с Гермионой. Рон присел с другой стороны. Скримджер подождал, пока они останутся вчетвером, и вперил в сидевшего по центру парня пристальный взгляд:

— Вы наверняка гадаете, зачем я пришел. Не будем ходить вокруг да около. Альбус Дамблдор упомянул вас троих в своем завещании. Вы знали об этом?

— Нет, — хором ответили Рон и Гарри. Гермиона лишь неловко заерзала на месте, удивленно глядя на министра:

— Нас? В завещании? Вы шутите?

— Нет, не шучу, мисс Грейнджер. Поскольку все остальное его имущество отошло школе, я счел любопытным тот факт, что Дамблдор оставил кое-что именно вам. Не друзьям, не коллегам, а троим ученикам. Допустим, мистер Поттер и впрямь был связан с директором личными отношениями, но каким образом в завещании оказались и вы двое? Не хотите прояснить ситуацию?

— Вы сомневаетесь в воле профессора Дамблдора? — осведомился Гарри, сразу решив, что больше не даст втянуть себя в эти игры. Скримджер прищурился:

— Никто не сомневается в воле Дамблдора. Это действительно его завещание, все необходимые подтверждения мы получили. Но мне просто стало… любопытно.

— Так что нам оставил Дамблдор? — встрял Рон, нетерпеливо подавшись вперед. Министр извлек из своего портфеля сложенный пергамент, развернул и зачитал:

— «Рональду Билиусу Уизли я завещаю мой Делюминатор, в надежде, что в темнейшие времена эта вещь укажет ему путь к свету. Гермионе Джин Грейнджер я оставляю мой экземпляр “Сказок барда Бидла” и надеюсь, что она сочтет их занимательными и поучительными. Гарри Джеймсу Поттеру я оставляю снитч, пойманный им на самом первом его матче по квиддичу, в качестве напоминания о награде за упорный труд и мастерство».

Гарри и Рон как по команде приоткрыли рты. Гермиона выглядела озадаченной. Скримджер нахмурился:

— Похоже, вы в самом деле удивлены. Что ж… Тем прискорбней известия. Дело в том, что мы не нашли ни одного из указанных предметов. Нам потребовался почти месяц, чтобы обыскать кабинет, тайники и сейф Дамблдора в Гринготтсе. Ни Делюминатора, ни книги, ни снитча среди его вещей нет.

Гарри недоверчиво хмыкнул:

— И зачем вы тогда пришли?

— Я пришел, поскольку моим долгом было передать вам волю Дамблдора. Мне жаль, мистер Поттер, что я не могу передать вам завещанное. Мы действительно не обнаружили указанные предметы.

Гарри пожал плечами:

— Ну, наверное, мне хотелось бы иметь что-то в память о Дамблдоре, но раз ничего не нашли, то…

— Мистер Поттер, это не все, — Скримджер снова заглянул в завещание. — Помимо снитча, Дамблдор оставил вам еще кое-что.

— И что же?

— Меч Годрика Гриффиндора. Хоть он и не имел права распоряжаться этой реликвией, но, тем не менее…

Гарри нахмурился:

— И сейчас вы скажете, что и меч вы тоже не обнаружили.

— Увы. В последний раз его видели в кабинете директора. Но это было больше двух месяцев назад.

— И даже портреты не знают? — удивился Гарри, напряженно размышляя над этими, несомненно, странными новостями.

— Даже если бы они что-то знали — они ничего не скажут. Портреты бывших директоров Хогварца служат исключительно действующему директору. Принудить их отвечать невозможно, никакими способами, ни Imperio, ни веритасерум, ни легилименция на них не действуют. Вдобавок, они не обязаны отвечать правдиво. Так что, как вы понимаете, мистер Поттер, у нас проблема.

— Не вижу проблемы, — угрюмо пробурчал Гарри. — Нет — значит, нет. Но спасибо, что сообщили.

Скримджер убрал завещание и наклонился вперед, всматриваясь в лицо юного бунтаря:

— Мистер Поттер… вы так и не скажете мне, чем вы с Дамблдором занимались весь прошлый год и что собираетесь делать теперь?

Гарри покачал головой:

— Ничего, в чем вы могли бы помочь, господин министр.

Судя по лицу Скримджера, его это не убедило. Но дальнейших тем для обсуждений у них не было, поэтому министру ничего не оставалось, кроме как ретироваться.

Стоило ему уйти, как Рон топнул ногой:

— Наверняка они решили оставить все эти штуки себе! Меч Гриффиндора! Да любой пошел бы на что угодно, чтоб его заполучить!

— Рон, не глупи, они не имеют на это права, — отрезала Гермиона. — Если бы завещание рассматривалось кем-то одним, возможно, так могло бы быть. Но его видело столько людей…

— И что с того? Разве трудно просто сунуть нужную вещь в карман и притвориться, что ее не нашли?

— О, да, особенно старый снитч — жутко ценная вещь, — вздохнул Гарри, кусая губы. — Вот меч нам, наверное, пригодился бы.

Гермиона опустила глаза, будто что-то обдумывая, затем решительно подняла голову и посмотрела на мальчишек:

— А если я вам скажу, что эти вещи уже у нас?

— Че-го-о?!

У обоих были до того растерянные лица, что она едва не рассмеялась. Стараясь сохранять серьезность, она понизила голос:

— Меча только нет. Но все остальное у меня.

Рон прижал руки ко рту. Гарри с любопытством смотрел на подругу:

— Гермиона, ты только что соврала министру?

— Похоже на то, — она хитро прищурилась. — Хочешь позвать его обратно и сдать меня с потрохами?

— Нет, конечно. Но как тебе удалось…

Она оглянулась, чтобы убедиться, что они в гостиной одни, и произнесла еще тише:

— Пошли наверх, пока миссис Уизли возится на кухне, и я вам покажу.

Они безоговорочно последовали за ней в комнату, которую Гермиона делила с Джинни. Закрыв дверь и наложив заглушающее заклинание, Гермиона вытащила из-под кровати маленькую сумочку, расшитую бисером. У Рона глаза полезли на лоб, когда подруга сунула в сумочку руку по самое плечо.

— Это… как это ты так?

— Заклинание невидимого расширения, — пояснила Гермиона. — Я уже много чего упаковала. Где же оно… о, вот, нашла, — она вытащила из сумочки бархатный сверток и протянула его Гарри. Тот с любопытством развернул мягкую ткань и уставился на лежавшие у него на ладони предметы. Рон склонился поближе, рассмотреть.

— Это та штука… как ее… Делюминатор? — он ткнул пальцем в серебристый цилиндр.

— Да, он самый. И твой снитч, Гарри.

— А твоя книжка?

— В сумке.

— Ты ее уже прочла? Там есть что-нибудь?

— Что, например?

— Ну, я не знаю, — замялся Гарри, — я подумал, что… может, Дамблдор оставил там какие-то записи.

— Насколько я могу судить, нет, — ответила Гермиона, откладывая сумочку. — Но книга очень старая и написана рунами. Я еще не прочла всю, мне потребуется время, чтобы перевести ее.

— О чем она вообще, эта книга?

— Гарри, ты что, не знаешь барда Бидла? — удивился Рон. — Это же известные сказки для детей.

— Никогда о нем не слышал. Я же рос у магглов, Рон. У меня были другие сказки.

— Я тоже о них не слышала, — задумчиво протянула Гермиона. — Я пока прочла только три. Сказки как сказки.

— А сколько их там всего?

— Двенадцать.

— Значит, там только самые известные, — отметил Рон. — Потому что на самом деле их очень много. Гермиона, ты уверена, что кроме сказок в книге больше ничего нет? Ну, на полях, допустим… или где-то на обложке?

— Я испробовала на книге все заклинания обнаружения, которые знаю. Но раз книга принадлежала Дамблдору, он мог зачаровать ее так, что никто ничего и не найдет.

— Это вряд ли, — Гарри все еще рассматривал лежавшие у него на ладони предметы. — Если он оставил книгу тебе, значит, рассчитывал, что ты найдешь в ней какие-то подсказки. А иначе для чего?

— Даже не знаю… но в тексте завещания прямо сказано — «в надежде, что она найдет их занимательными и поучительными». Поучительными, понимаете?

— Ты еще и это запомнила? — Рон закатил глаза. — Ну у тебя и память.

— Как будто ты раньше не знал, что у меня хорошая память, Рон, — привычно огрызнулась Гермиона. — Надеюсь, подсказка есть где-то в книге. Просто я еще не нашла. Забери свой Делюминатор, Рон. Раз Дамблдор оставил его тебе, значит, подарок тоже со смыслом.

— Ага. Понять бы только, с каким, — Рон взял у Гарри Делюминатор и клацнул им. Единственный зажженный в комнате светильник погас, а огонек с легким шелестом всосался в серебристый цилиндр. При повторном клацанье свет вернулся.

— Круто! — восхитился Рон. — Пригодится, если лень вставать и гасить свет.

Гарри фыркнул. На ладони у него по-прежнему лежал старый снитч, и Гермиона, стоявшая рядом, разглядывала его с таким видом, будто в нем скрывались все тайны вселенной.

— Есть идеи, для чего он тебе?

— Никаких, — Гарри взял маленький золотистый шарик двумя пальцами и повертел. — Снитч как снитч.

Гермиона нахмурилась:

— Вообще-то, у них есть телесная память. Странно, что он никак не отреагировал, когда ты дотронулся до него.

Оба парня снова как по команде уставились на нее непонимающими глазами. Гермиона вздохнула. Ей казалось, что, раз они играют в квиддич и так много знают об этой игре, то должны были знать и про различные особенности мячей, но, похоже, их познания ограничивались только практической частью.

— Снитчей никто не касается голыми руками, кроме Ловца во время матча, — занудным учительским тоном принялась пояснять она. — Это делается для того, чтобы в спорных ситуациях определить, какая команда поймала его первым.

— А-а, — Гарри понимающе кивнул и широко улыбнулся. — Тогда ты, должно быть, забыла, что первый снитч я поймал не руками.

Теперь настал черед Гермионы уставиться на него. А через несколько секунд она хлопнула себя ладонью по лбу:

— Точно! Ты его чуть не проглотил! Ну, и чего ты ждешь, в таком случае?

Гарри сдвинул брови, затем поднес золотой мячик к губам. Друзья смотрели во все глаза, но ничего не происходило. Гарри непонимающе повертел снитч в пальцах и вдруг воскликнул:

— О, смотрите! Здесь есть надпись!

Все трое склонились над мячиком. Между сложенных крылышек снитча проступили слова, написанные изящным почерком, в котором Гарри безошибочно опознал руку Дамблдора.

— «Я открываюсь под конец»? — изумился Рон. — И что это значит?

— Не знаю. Гермиона?

— Тебе виднее, — парировала она. — Это же ты его поймал.

— Да, но что такое «конец»? Конец чего?

— Подумаем позже. Спрячь его в вещах, которые собираешься взять с собой, и принеси мне, я упакую. Желательно, сегодня.

Гарри, все еще хмурясь, смотрел на своих друзей. Рон скорчил рожу:

— Ну вот, сейчас начнется… Мы уже об этом говорили, приятель. Мы идем с тобой. Ты же видел, сколько всего мы уже сделали. Назад дороги нет.

Да. Гарри видел. И трансформированного упыря на чердаке, который будет изображать Рона, когда они уйдут. И сумочку с расширяющими чарами. И огромную кучу книг. И Оборотное зелье, которое друзья с превеликим трудом выкрали из оставшихся после Муди вещей прямо под носом у миссис Уизли. А еще родители Гермионы. Грейнджер стерла им воспоминания о дочери и отправила жить в Австралию. Но всякий раз, как Гарри пытался представить, с чем им доведется столкнуться — в животе сворачивался тугой ледяной комок страха. Наверное, он чувствовал бы себя куда спокойнее, если бы об их миссии знал кто-то из взрослых. Кто-то, с кем можно посоветоваться. Кто-то с обширной базой знаний. И желательно владеющий боевой магией. Но Дамблдор запретил говорить про крестражи кому бы то ни было. И это буквально сводило его с ума.

Он перевел взгляд на сумочку, лежавшую на кровати:

— Что там еще есть? В твоей сумке?

Гермиона замялась:

— Ну… все необходимое. Я собрала одежду и обувь на смену, теплые вещи… кто знает, сколько нам придется путешествовать. Книги, само собой. Запас еды, из того, что долго не портится. И зелья.

— Зелья? — Гарри поднял брови. — Какие зелья?

— Лечебные. Заживляющие, противопростудные, дезинфицирующие, крововосстанавливающие… В общем, всего понемножку. Нам может пригодиться.

Рон таращился на нее так, что это становилось уже неприлично.

— И где ты все это взяла? Неужели сварила сама?

— Нет, конечно, — фыркнула она. — У меня ушла бы куча времени, столько всего варить, да и ингредиенты дорогие.

— Тогда откуда…

— Эм-м… Я влезла в кабинет Снейпа.

— Ты что?! — хором взвыли мальчишки. Гермиона вдруг поняла, что ей нравится видеть, как они удивлены. От нее подобного поступка, разумеется, никто не ждал.

— Стой, — Гарри наморщил лоб, вспоминая. — Так вот для чего ты брала у меня карту и плащ, да?

— Ну… да.

— Разве его кабинет не был защищен от взлома?

— Был. Но я нашла, как его открыть, — уклончиво ответила она, решив пока не вдаваться в подробности. — К Слахгорну я пойти не могла, он почти все время на месте. Я подумала, что у Снейпа наверняка должны быть какие-то запасы снадобий. И оказалась права. Его кабинет еще не успели осмотреть, так что я взяла все, до чего дотянулась.

— Отлично, хоть какая-то польза от этого убийцы, — Рон с энтузиазмом похлопал ее по плечу. — Гермиона, да ты гений.

— Это точно, — Гарри по-прежнему внимательно смотрел на нее. — А откуда у тебя Делюминатор, снитч и книга? Тебе передал кто-то из учителей?

Гермиона опустила глаза в пол и покраснела. Гарри широко открыл глаза:

— Ты что, ограбила и кабинет директора?!

— Ой, да перестань, — она еле сдержалась, чтобы не фыркнуть снова. — Это не грабеж. Я взяла то, что и так предназначалось нам.

— Когда ты все это успела?

— В последний вечер. Я… э-э… просто бродила по замку и… Нет, ну правда. Я ничего не делала! Я подошла к кабинету, и он сам впустил меня внутрь.

— То есть? — подключился к обсуждению Рон. — Ты хочешь сказать, что кабинет Дамблдора открылся тебе без пароля? Сам по себе?

— Так и было.

— И что? — продолжал допытываться Гарри. На его лице отчетливо проступало жадное любопытство.

— Да ничего особенного. Мне… портреты подсказали, что Дамблдор хотел нам кое-что оставить, и показали, где искать, раз уж я пришла. Ну, я и взяла… И еще кое-какие книжки. О крестражах.

— О крестр… нет, все, я не могу больше слушать, — Гарри принялся мерить шагами комнату, в нервном возбуждении ероша волосы обеими руками. Затем снова повернулся к Гермионе. — Значит, ты знаешь про крестражи все, что нам нужно?

— Я еще не все прочла. Но основное знаю. А остальное найду, как только уйдем отсюда. У меня просто не было времени заняться этим как следует.

— Вопрос в том, где мы будем их искать, — пробурчал Рон, присаживаясь на край кровати. — Гарри, ты уверен, что Дамблдор не намекнул, где искать следующий?

— Я рассказал вам все, что знаю. Никакой новой информации у меня нет. Гермиона, а… портрет Дамблдора? Он тебе что-то говорил?

— Он спал, — с сожалением ответила девушка, пряча сумочку, чтобы не попалась на глаза кому-то еще. — Я пыталась его разбудить, чтобы расспросить, но у меня ничего не получилось.

— Ты хорошо посмотрела все книги? Может, где-то была записка… или заметки на полях… хоть что-нибудь?

— Прости, Гарри, — смущенно потупилась она. — Ничего не было.

— Ладно, — он взъерошил волосы на затылке еще раз и обвел глазами комнату. — По крайней мере, хоть какая-то информация. Я тут подумал… Нам бы не помешали основы колдомедицины. Неизвестно еще, с кем и чем нам доведется столкнуться. А я… Сама знаешь. Вечно влипаю в истории.

— Я взяла несколько книг по этой теме. И мадам Помфри обучила меня базовым заклинаниям для диагностики. Что-то я, наверное, смогу изучить самостоятельно. Но практиковать не рискну, пока не буду в них уверена. Можно навредить еще больше, если не умеешь.

Оба парня снова смотрели на нее. Теперь уже с искренним восхищением.

— Ты все-таки молодец, — сообщил ей Рон, широко улыбаясь. — Пока мы шатались по гриффиндорской гостиной как два контуженных придурка, ты успела ограбить два кабинета и набрать кучу припасов.

— Ты бы с ней поосторожней, Рон, — ухмыльнулся Гарри. — Если Гермиона способна вскрыть кабинет Снейпа, а потом еще и влезть в директорскую, лучше ее не злить.

Она улыбнулась в ответ:

— Вот именно.

— Но, знаете, — Рон понизил голос, опасливо оглянувшись на дверь, — мне все равно как-то не по себе. Учитывая все, что происходит.

— Не одному тебе, — вздохнул Гарри. — Когда я думаю о том, чем нам предстоит заниматься, мне становится очень страшно. Но ждать я больше не могу. Предлагаю уходить завтра ночью, сразу как все напьются на свадьбе и перестанут обращать на нас внимание.

— Поддерживаю. Гермиона?

Она колебалась, переводя взгляд с одного парня на другого. Ей тоже было страшно. Нет, она не сомневалась, что они никогда не подведут и не оставят ее. Но она отчаянно боялась подвести их. Они всегда зависели от нее — она владела магией лучше них, знала больше, умела больше. Казалось, какой вопрос ей ни задай — у нее есть ответ. Но только сейчас, когда они вот-вот отправятся в никуда, она в полной мере осознала, что все ее знания и умения — не более чем иллюзия. Это не защитит их, если они встретятся с Вольдемортом. Да даже если со Снейпом столкнутся — никакие знания не помогут.

Оставалось надеяться на обычное поттеровское везение. Гарри Поттеру в самом деле невероятно везло, когда дело принимало серьезный оборот.

— Я готова, — наконец, твердо произнесла она, хотя это была явная неправда. Но разве у них есть выход? Они сами на это согласились, их никто за язык не тянул. — Только не забудьте принести мне сегодня все, что хотите взять с собой.