Просто держи меня за руку (гет)

This is who I am

This is what I feel

Every time I dream

A rain falls over me

This is how it feels

I'm starting to see

Can't you see it's all about me?

This is who I am

This is what I feel

It's all about me

Amaranthe

You let me in to a conversation

A conversation only we could make

You break and enter my imagination

Whatever's in there it's yours to take

U2

So lie to me and tell me that it's gonna be alright

So lie to me and tell me that we'll make it through the night

I don't mind if you wait before you tear me apart

So look me in the eye,

And lie, lie, lie.

David Cook**

Поднявшись на седьмой этаж, Драко осмотрелся, убедился, что за ним никто не следит, мысленно отправил Выручай-комнате запрос на вход и, войдя, застал в штабе ДА непривычный утренний бардак. С тех пор как Лонгботтом и Лавгуд поселились здесь окончательно, а потом к ним присоединилась еще и Золотая троица, утренние летучки приходилось начинать с уборки. Из-за ширмы, перегораживавшей помещение, на скрип двери, позевывая, вышел сонный Поттер.

— А, это ты, Малфой, — сказал он вместо приветствия. — Что там снаружи?

— Завтрак. Мне пришлось приложить Гойла Конфундусом — достал уже таскаться следом. От него все труднее отделаться, да и остальные, кажется, начинают подозревать, что я вовсе не на свидания бегаю.

— Ты всегда можешь поселиться с нами, — предложил Гарри. — Места полно.

— И слушать полночи вашу возню? Спасибо, не хочется, — усмехнулся Драко. Поттер заметно покраснел:

— Тут все прилично, между прочим.

— Ага, по твоей роже заметно. Уизли-то где? Младшая, я имею в виду.

— Еще одно слово, Малфой, и Сектумсемпра покажется тебе щекоткой, — ощетинился Избранный.

— Ой, да ладно, — Драко махнул рукой. — Все мы тут одинаковые, весна на носу. Что у вас вчера было? Я слыхал, вы где-то дрались?

— Обычная тренировка. Мы этим весь год занимаемся.

— Значит, это Грейнджер вас так натаскала? Удивительно.

— С чего вдруг удивительно? Она и раньше была лучше тебя по всем предметам, хоть и магглорожденная. Признай, Малфой, тебя это бесит, — ухмыльнулся Поттер.

— Еще и как. Тем более, что для магглорожденной и правда неслыханно иметь такие способности. Вы ее родословную хорошо проверили?

— Да как-то не интересовались, знаешь ли. Нам без разницы, какая у нее кровь и кто у нее родственники. А что, имеешь на нее виды?

— С дуба рухнул? — Драко закатил глаза. — Чтоб я — да с такой, как она?

— А, ну да, мамочка же проклянет.

— Не тронь мою мать, Поттер.

— Ладно, не заводись, а то подеремся с утра пораньше. Ты чего хотел-то?

— Вообще-то, обсудить планы на день, но я вижу, что это бесполезно, — Драко красноречиво обвел глазами комнату с раскиданными вещами. — Позови мне Грейнджер, может, она будет более вменяемой.

— Ее здесь нет.

— Как это? — удивился он. — Опять в библиотеке, что ли? Под чьей личиной?

— Я ее с ночи не видел, она занимается кое-какими экспериментами отдельно от нас.

— И вы вот так запросто отпускаете ее одну? Экие джентльмены, — съязвил Драко. — Как она вообще выжила в палаточных условиях с двумя такими защитниками.

Поттер пожал плечами:

— Она может за себя постоять. Ты же видел, чему она нас научила. Так что ты к ней не лезь.

— Да упаси Мерлин. В общем, передашь Лонгботтому, что Руку Славы я из дома забрал и проверил, сможем использовать, как собирались. Вы уже проверили делюминатор, он сработает при выбросе Перуанского Порошка?

— Еще нет, но сегодня проверим.

— Уже известно, сколько всего будет людей? Надо бы хоть приблизительно расставить по карте.

— Я жду ответа от Шеклболта, — Поттер неловко переступил с ноги на ногу и посмотрел ему в глаза. — Что ты будешь делать, если там окажутся и твои родители?

Драко непроизвольно сжал правую руку в кулак. Это, пожалуй, был самый болезненный и страшный момент из всех возможных. Искаженные ужасом лица родителей по ту сторону баррикад снились ему едва ли не каждую ночь. Что делать, если ему доведется столкнуться с ними на поле боя, он не представлял.

— Я давно смирился с мыслью, что они там окажутся, Поттер, — процедил он. — И я надеюсь, что если мы все выживем и победим, ты замолвишь за меня словечко, чтобы я мог их вытащить.

— Я же уже пообещал, — взгляд зеленых глаз под очками стал жестче. — Я ценю твою помощь.

Драко, помедлив, сделал глубокий вдох и тихо произнес:

— Слушай, Поттер, мы с тобой никогда друзьями не были, и вряд ли подружимся в будущем, но… Если вдруг во время боя я попытаюсь уйти к ним — останови меня. Я… не уверен, что не поддамся, если мама начнет умолять. Я бы обратился к кому-то из ДА, но они уже привыкли ко мне, и я им, кажется, даже нравлюсь. А ты меня ненавидишь достаточно, чтобы приложить чем-нибудь, если я сорвусь.

На лице Поттера отразилось искреннее удивление.

— Ну да, — мрачно хмыкнул Драко, отводя взгляд, — кто бы ждал от меня подобных просьб? От слизеринца, Пожирателя и мерзкого трусливого хорька, который только и ждет, как бы сбежать и спрятаться.

— Малфой, ты же несерьезно? — так же тихо спросил Гарри.

— Просто пообещай мне. Хоть Сногсшибатель, хоть Imperio, мне будет уже без разницы. Останови меня, даже если я попытаюсь сопротивляться. Иначе я им помочь не смогу.

Поттер сжал зубы. На скулах заиграли желваки.

— Хорошо, — ответил он вполголоса.

Драко шумно выдохнул. Он ненавидел всю эту ситуацию, но если он действительно хочет выжить и спасти родителей от Азкабана, придется подыгрывать и прогибаться. Хотя бы временно. Однако не ссориться с Поттером становилось все проще с каждым разом. Драко не мог не заметить, что и Поттер, и Уизли стали спокойней и собраннее, не говоря уже о новоприобретенных боевых навыках. Он послушал истории об охоте на егерей, понаблюдал, как малышня из первых классов, пришедшая на тренировку, обступила этих двух героев со всех сторон — еще бы, Мальчик-Который-Выжил, чью голову в «Пророке» оценили в двадцать тысяч галлеонов! Но Поттер, казалось, был смущен подобным вниманием к своей персоне, поэтому быстро научил детей простенькому рикошетному заклятию и уступил место преподавателя Невиллу. А позднее, когда в штабе остался только основной состав, он внимательно рассмотрел планы эвакуации и точки размещения передовых и резервных отрядов, предложил некоторые поправки с вполне логичным обоснованием, после чего Джинни утащила его куда-то в дальний угол комнаты. Никаких попыток перехватить командование, хотя Лонгботтом, казалось, ждал этого. И никаких попыток порисоваться.

Чем же таким они занимались все это время, что так изменились?

С таким Поттером он, наверное, и впрямь мог бы подружиться.

— Если скажешь хоть кому — убью, — буркнул он напоследок.

— А в глубине души ты не такая уж и тварь, Малфой, — усмехнулся Гарри, и витавшее в воздухе напряжение внезапно рассеялось. — Уж я тебе опять переметнуться не дам. Что-то еще?

— Кэрроу наметили какую-то проверку в нашей гостиной сегодня. У меня руки чешутся их приложить. Попытаюсь улизнуть незаметно, если это затянется надолго, но если вдруг не появлюсь, начинайте вечернее занятие без меня. И я, кажется, нашел вариант, как нам приструнить Селвина, если дойдет до захвата.

— Ты же говорил, что проклятие подвластия на него не действует.

— Не действует. Но кое-кто мне сказал, что есть и другие способы воздействовать на человека, когда его нужно склонить к сотрудничеству, — загадочным тоном заявил Драко. — Я буквально землю рыл, пытаясь найти хоть что-то. А ответ, как обычно, лежал перед носом.

— Вот как? — глаза Поттера заблестели любопытством. — Ну, и?

— Раз эти твари не гнушаются хватать родственников в качестве заложников, почему бы и нам не сделать то же самое?

— Потому что мы лучше них?

— Хочешь стать очень благородным мертвецом?

— У Селвина дочь закончила Хогварц, нет? — нахмурился Избранный. — Мы же досье читали все вместе.

— У него есть еще одна. Я узнал только сегодня ночью. Она здесь под другой фамилией, первый курс. Сомневаюсь, что и ближний круг знал, хотя… Все возможно. Там такие секреты скрыть трудно.

— Почему она под другой фамилией? Пожиратели же так гордятся, что их дети продолжают учиться. Лорд ведь лично давал каждому допуск после проверки на чистокровность.

— Видимо, боялся чего-то. Думаю, правильно боялся. Но теперь мы можем его обработать. В какой она комнате, я уже знаю. В инспекционной бригаде у меня друзья, так что зайти и забрать ее не составит труда, если потребуется.

Поттер изучающе смотрел на него:

— Дамблдор бы не допустил, чтобы учеников брали в заложники, Малфой.

— Дамблдора здесь нет. И причинять ребенку вред никто не собирается, я лично прослежу. Достаточно сообщить ее отцу, что она у нас, и мы ее не отдадим, пока он не выполнит все, что мы скажем.

— Ну, допустим. Может и сработать. А Эйвери?

— С этим гадом никаких шансов — его надо валить сразу. Единственное, что может сыграть нам на руку — это если он испугается и попытается сбежать сам, когда поймет, что оказался на стороне проигравших. Но я не стал бы особо на это рассчитывать.

— Черт возьми, — Поттер нервно взъерошил волосы на затылке. — Когда начнем?

— Да можно было бы хоть завтра, но мне сначала надо кое с кем посоветоваться.

— С кем ты там советуешься тайком от всех? А если он нас всех заложит?

— Не заложит — он полностью на нашей стороне.

— Что-то ты темнишь, Малфой, — Поттер с подозрением смерил его взглядом сверху вниз и обратно. — Выкладывай.

— Ты все равно не поверишь.

— А ты рискни.

Драко бросил быстрый взгляд на часы:

— Давай не сейчас, мне уже пора на уроки.

Поттер недвусмысленным движением достал из-за пояса палочку и принялся поигрывать ею:

— А я думаю, надо сейчас.

— Слушай, вот не надо этих глупостей, — поморщился Драко. — Драться я умею не хуже тебя. И это не мой секрет. Опасности никакой. Если бы он был Пожирателем или против нас, моя Клятва уже бы сработала, и я бы стал горсткой пепла.

Поттер буравил его пристальным, немигающим взглядом, словно и не слышал последних слов:

— Кто?

— А-а-а, тролль тебя задери… Да Снейп это, Снейп.

Поттер поднял брови, а потом вдруг хлопнул себя по бедрам и расхохотался. Драко в полном недоумении смотрел на этот приступ веселья.

— Что? — спросил он. — Что смешного?

— Да мы все, — отсмеявшись, ответил Гарри. — Мы так старательно скрываем друг от друга какие-то тайны, а это и не тайны вовсе. Со Снейпом мы с лета работаем.

— Ты что, серьезно? — у Драко едва глаза не полезли на лоб. — Черт, а?.. Выходит, этот ублюдок все время водил меня за нос, а вы все давно в курсе?

— Нет, это мы трое в курсе. И еще учителя. А в ДА по-прежнему ничего толком не знают. Что мы, идиоты, о таком рассказывать раньше срока? Но, вероятно, скоро придется рассказать — Невилл всерьез собирается прибить его вместе с охраной и Кэрроу.

— Что еще вам известно?

— Да практически все. Он нам понадобится для обороны замка, а время поджимает, так что на днях надо всем сообщить и впустить его сюда.

— Это он тебе сказал?

— Ну, в общем, да. У него тоже есть план. Если все получится, мы разделаемся со всеми, кого бы сюда ни прислали. От нас требуется лишь грамотно разместить своих людей на территории.

— Чем мы, собственно, и занимались, пока вы шатались по лесам, — поморщился Драко. — Ладно, я понял, все всё знали заранее, один я, идиот, догадывался сам. Не забудь сказать Лонгботтому про Руку Славы и Селвина.

— Скажу. Вали уже, сейчас звонок будет.

— И приберите здесь, развели бардак, — Драко еще раз окинул взглядом комнату и, качая головой, отправился на занятия.

* * *

Гермиона, убедившись, что Северус спит, тихонько погладила его по волосам напоследок и поднялась с кровати. Сна ни в одном глазу. Нервы гудели, адреналин зашкаливал, мысли роились в голове как взбудораженные пчелы. Когда же закончится эта неимоверно тяжелая неделя? Диадема, Гарри, Бузинная палочка, откровения Равенкло, медитации, лей-линии, Выручай-комната с многовековыми нагромождениями хлама и артефактов, книги, книги, книги… Мозг того и гляди взорвется.

Подобрав халат Снейпа, она закуталась в него, вышла в гостиную, бесцельно потрогала сложенные на столе пергаменты. Затишье перед бурей. Это состояние всегда нервировало ее больше всего, потому что она никак не могла предугадать, что же будет дальше, и как ей обезопасить себя и тех, кто был ей дорог. Она до мелочей помнила это жуткое ощущение — леденеющие, скручивавшиеся в тугую пружину внутренности, когда в прошлом году Гарри нашел ее и Рона перед самым отбоем, всунул им в руки Карту Мародеров и флакончик Felix Felicis и попросил попрощаться с Джинни за него. Какой ужас охватил ее тогда! Но даже этот ужас не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытала, увидев запущенный над Астрономической башней Смертный знак. В бою с Пожирателями ей участвовать не довелось — Северус запер ее и Луну в своем кабинете вместе с Флитвиком, а когда им удалось оттуда выбраться, все уже закончилось. Она тогда бежала в больничное крыло через весь замок, истерически всхлипывая, почти не разбирая дороги, и молилась всем богам на свете, чтобы ее друзья были живы. До неузнаваемости изорванное когтями лицо Билла. Посеревшие лица старших Уизли, почему-то выглядевшие особенно страшно в обрамлении ярко-рыжих волос. Макгонагалл, в один миг будто постаревшая на двадцать лет. И Гарри. Опустошенный, сломленный, разуверившийся во всем. Гермиона тогда едва ли не впервые по-настоящему осознала, что в ее жизнь пришла война. Когда не стало единственного человека, который, как ей раньше казалось, знал ответы на все вопросы и был... вечным.

Игнорируя запрет Снейпа, она осторожно приоткрыла дверь и вышла в кабинет. Отовсюду доносилось размеренное посапывание и храп бывших директоров и директрис. Гермиона на цыпочках прокралась к письменному столу, позади которого висел портрет Дамблдора. Тот тоже спал, мирно сложив руки на животе. Девушка присела на краешек кресла, зажгла светильник и осмотрела стол. Здесь был такой же порядок, как и в апартаментах — все бумаги аккуратно сложены и придавлены пресс-папье, все лишнее убрано в ящики или на полки, и никаких брошенных чашек с недопитым чаем.

Со стены справа донеслось покашливание.

— Кого я вижу, — пробормотал Финеас Блэк. — Мисс Грейнджер, что вы здесь делаете?

— Вам-то какое дело? — уже привычно огрызнулась Гермиона.

— И давно вы тут… прохлаждаетесь?

— Опять-таки, каким образом это касается вас?

— Но-но, не грубите, невыносимая вы девица, — проворчал Блэк недовольно. — И не трогайте ничего на столе, директор этого не любит.

Гермиона оперлась о край стола локтями и опустила подбородок на сцепленные руки:

— Я вот не пойму — у вас по жизни проблема со всеми, кроме слизеринцев? Или со всеми женщинами? Или только со мной?

— Вы отвлекаете директора от важных дел, мисс Грейнджер.

— Напротив — вчера в лаборатории мы успели сделать вдвое больше, чем он делает сам. Так в чем проблема? Не нравится, что я родилась в семье людей, не способных колдовать? Вам не кажется, что это как минимум нелогично — попрекать меня тем, над чем я совершенно не властна? Разве это моя вина, что я родилась с даром волшебства? Или это вина моих родителей? Не вам и не мне решать, кто с этим родится. С тем же успехом я могу обвинять вас в том, что вы приспешник Сами-Знаете-Кого и полностью поддерживаете его идеи мирового господства и террора против всех несогласных. Потому что вы из Слизерина, как и он.

— Что?! — Блэк едва не задохнулся от возмущения. — Да как вы смеете утверждать подобное?

— Ну а чем отличается это заявление от тех абсолютно ничем не подкрепленных оскорблений, которые я от вас выслушивала раньше? В вашем возрасте и с вашим опытом — до сих пор быть жертвой подобных предрассудков? Вас это недостойно, профессор Блэк. Раз вы, слизеринец, были директором этой школы, я бы сказала, что это говорит об отсутствии у вас предубеждений. Директор должен в равной степени отвечать за все Дома и защищать интересы всех учеников, независимо от предпочтений. Вот я и спрашиваю — почему вы, являясь директором Хогварца, до сих пор верите в эту чушь про разделение чистокровных и магглорожденных волшебников? Разве мало было чистокровных учеников, не способных правильно выполнить простейшее заклинание? И разве я не доказательство того, что даже магглорожденная волшебница может добиться большого прогресса в этом искусстве?

Портрет несколько раз возмущенно открыл и закрыл рот, но так и не нашел, что ответить.

— Я тебе давно говорил, Финеас, — послышался добродушный голос Дамблдора за ее спиной. — Мисс Грейнджер на редкость сообразительная девушка. Ты ее не переспоришь. Кажется, общество Северуса пошло всем ее талантам только на пользу.

Гермиона повернулась к нему и открыла было рот, чтобы уточнить, какие именно таланты имелись в виду, но тут со всех сторон послышалось неодобрительное ворчание проснувшихся портретов.

— А-а, юная леди, вы, как я погляжу, все же продолжаете поощрять неподобающее поведение директора! — неодобрительно цокнула языком Дилис. — Признаться, я была о вас лучшего мнения — все преподаватели всегда отзывались о вас с уважением, а что же вы?

— А что я? — удивилась Гермиона, обводя взглядом стены. — Только не говорите мне, что вы все, будучи здесь директорами, никогда никого сюда не приводили. У вас тут что, филиал монастыря?

— Монастырь? — прошамкал какой-то почтенный старичок. — Что это такое?

— Такое место, куда уходят религиозные магглы, верующие в Бога, — пояснил Дамблдор, в глазах которого притаилось веселье. — Там живут, молятся и работают в строгости и скромности. Никаких интимных отношений.

— Совсем? — удивился старичок. — О… А как же им это удается?

— Ну, монастыри строятся только для мужчин или только для женщин. В каждом существует строгий устав, такие отношения там считаются недопустимыми и греховными, а раз туда приходят, чтобы беречь чистоту души и тела, то соблюдение правил становится делом принципа. По крайней мере, я так думаю. Никогда не исследовал этот вопрос подробно.

Гермиона могла бы поклясться, что Дамблдор, закончив эту тираду, хитро подмигнул ей.

— Потрясающе! — восхитился старичок. — Почему мы не подумали о таком разделении в школах? Хогварцу явно не помешало бы больше внимания уделять нравственности и воспитанию учеников, а это совершенно невозможно в условиях полной вседозволенности.

— Воспитание бы не помешало особенно, — недвусмысленно сообщила Дилис. — Куда катится современная молодежь? Я, конечно, наслышана о нравах магглов, что у них там это запросто, но у нас-то! Наши дети должны быть лучше воспитаны!

— А патрули тогда в школе зачем? — ухмыльнулась Гермиона. — Ночное патрулирование ведь явно придумали не для тех студентов, которым среди ночи вздумалось сходить в библиотеку или на кухню.

— Мисс Грейнджер, — вмешался Дамблдор, явно понявший, что эта перепалка угрожает затянуться до утра. — Вы что-то хотели? Разве вам не полагается сейчас спать?

— Я хотела поговорить с вами о лей-линиях, профессор.

Портреты моментально умолкли. Гермиона, обрадованная тем, что ей прекратят, наконец, читать нотации, развернулась к Дамблдору:

— Вы ведь уже ознакомились со свитком Основателей, пока помогали его переводить?

— Да, мисс Грейнджер.

— И что вы об этом думаете?

Старый волшебник какое-то время разглядывал ее, пожевывая губами и поглаживая бороду. Затем снял очки и потер переносицу — жест, характерный для живого человека, но совершенно непонятный в случае портрета. Вероятно, Дамблдор так до сих пор и не привык к тому, что он мертв.

— Я думаю, что ритуал опасен именно последствиями, мисс Грейнджер. А еще я думаю, что вам нужно уговорить Хелену Равенкло рассказать вам все, что ей известно, прежде чем вы решитесь его провести.

— Вы же не могли не предусмотреть вариант, что в школе будет бой, — Гермиона поплотнее завернулась в халат, полубессознательно потершись щекой о воротник. — Как вы планировали защитить учеников и своих людей? Профессор Снейп сказал мне, что вы не знали о свитке.

— Я и не знал. Для меня, как и для вас, это было сюрпризом.

— Но ведь вы отметили Каслригг на карте. Значит, вам что-то было известно.

— Я знал, что он заявлен в старых книгах как одно из сильнейших мест, и что линия, на которой он находится, неактивна. Не более того. Я собирался сам заняться этими исследованиями, но у меня так и не нашлось для этого времени. Что же касается Хогварца, то я надеялся, что до прямого столкновения на территории школы не дойдет, но судя по тому, что я услышал от профессора Снейпа и профессора Макгонагалл, других вариантов нет. Армия Темного Лорда превосходит нас числом, даже если он призовет не всех.

— Что будет с профессором Снейпом, если он переключит защитные чары Хогварца в боевой режим? Внешнее заграждение способно убить сотни людей уже на подступах к замку. Это… будет считаться, что это профессор Снейп убил их всех, раз он активировал защиту?

Дамблдор нахмурился. Задумчиво почесал щеку:

— Вероятно, нет, мисс Грейнджер. Замок, как вы знаете, обладает собственным разумом. После активации защитных чар и их переключения в боевой режим вы за него уже почти не отвечаете. Директор может управлять этими чарами, может отключить их в отдельных местах или указать места, где защиту нужно усилить. Но не более того. Энергия исходит не от него.

— Гм… Мне это напоминает один фильм, где оборонная система стала полностью автономной и начала убивать всех людей, оставив только машины. Ну, по крайней мере, так должно было случиться, если бы люди не отправили в прошлое посланника, чтобы он это предотвратил.

— Правда? — оживился Дамблдор. — Как интересно. Я, признаться, не очень хорошо знаком с маггловским кинематографом, но некоторые фильмы мне известны. Как называется это произведение?

— «Терминатор», — ответила Гермиона, едва сдерживая улыбку. Фильм произвел на нее большое впечатление в свое время, она тогда надолго задумалась о техническом прогрессе, массовой компьютеризации и прочих вещах, которые не должны были интересовать девочку ее возраста.

— Мы с вами должны как-нибудь побеседовать об этом маггловском искусстве, мисс Грейнджер. Я очень жалею, что маггловская техника не работает в Хогварце — на уроках маггловедения было бы крайне полезно показывать нашим ученикам подобные вещи.

— Я с вами полностью согласна. А то потом возникают всякие непонятные предубеждения против магглов и всего, что с ними связано, — Гермиона бросила уничтожающий взгляд на Блэка. — Мы с Гарри показывали Рону телевизор и даже в кино его сводили один раз, так он был под таким впечатлением, что назвал это настоящим волшебством. Но давайте вернемся к нашему разговору. Как, по-вашему, активация могла повлиять на Равенкло и Слизерина? По словам Хелены Равенкло, их убили именно последствия ритуала, я читала предупреждения, которые они оставили в свитке, но там ничего не сказано о том, что именно происходит, и почему эта связь настолько мучительна, что ни один из них не мог ее выдержать.

— Я могу лишь предполагать, мисс Грейнджер, — развел руками Дамблдор. — Как вы уже знаете, я никогда в подобном не участвовал и не исследовал спящие лей-линии. Мне неизвестны какие-либо другие похожие случаи, так что здесь можно применить разве что закон аналогии. Вы уже пробовали боевую медитацию. Вам нравятся эти ощущения?

— Не знаю, — с сомнением пробормотала Гермиона, подбирая под себя замерзшие ноги и укутывая их полами халата. — Я не могу сказать, что они приятные. Мне не нравится, что в моей голове находится кто-то еще помимо меня, но… Если это происходит по необходимости и в качестве поддержки, то я не против.

— А теперь представьте, что это состояние вы испытываете постоянно. Днем и ночью. Когда спите, общаетесь с друзьями, принимаете ванну, учитесь. Другой человек постоянно незримо с вами, даже если его нет рядом физически.

— Но ведь можно использовать окклуменцию, чтобы заблокировать этот контакт, когда он не нужен, — возразила Гермиона. — Мы с профессором Снейпом пробовали. Можно даже не выходить из медитации, а всего лишь поставить блок.

— На поддержание этого блока тоже нужны силы, мисс Грейнджер, — напомнил ей Дамблдор. — Во сне, к примеру, вы это сделать не сможете. Когда профессор Снейп изучал окклуменцию, он добился определенного уровня контроля практически в фоновом режиме, но даже он не может поддерживать защиту, когда спит, очень устал или серьезно ранен. Постоянная концентрация на окклументных щитах изматывает физически и психологически, а также истощает вашу нервную систему. Ни один мастер окклуменции не держит щит больше восьми часов подряд. Это чрезвычайно вредно.

— Но когда я сплю, я вообще ничего не чувствую, — возразила Гермиона. — Так какая разница, работает эта связь или нет? Она мне не помешает.

— Помешает, если человеку, с которым вы пребываете в такой связи, регулярно снятся кошмары. Рискну предположить, что сны в таких случаях общие на двоих. У вас будет непрерывное ощущение пребывания в двух телах одновременно. Думаю, в этом и заключается главная опасность. От этого кто угодно может сойти с ума. И, насколько я понял из свитка Основателей, именно это в итоге и произошло. Однако ни Ровена, ни Салазар не владели окклуменцией. Этого искусства в те времена попросту не существовало. Салазар в определенной степени мог читать чужие мысли при зрительном контакте, но защиту от этой техники разработали много позже. Поэтому, как мне кажется, и у вас, и у профессора Снейпа есть возможность смягчить это состояние, но не перекрыть его совсем… разве что вы изобретете какой-то новый способ ментальной защиты. Учитывая таланты профессора Снейпа в этой области, я не стал бы исключать такой вариант. Но, повторяю, это все равно риск. И решать только вам. Возможно, если вы грамотно разместите людей на позициях вокруг замка, этого и не потребуется. Так что я убедительно прошу вас еще раз обсудить это, прежде чем принимать решение.

— Но вы подсунули эту карту мне, следовательно, вы подозревали, что у меня есть какие-то задатки для работы с лей-линиями. И поэтому вы наверняка убеждены, что у нас в самом деле может получиться то, что не удалось Основателям.

— Я лишь дал вам новую пищу для размышлений и пытался помочь вам расширить ваш кругозор и границы, мисс Грейнджер, — невинно улыбнулся Дамблдор. — Тема лей-линий мало изучена, а волшебники, имеющие склонность к работе с ними, встречаются среди нас нечасто.

— И в чем же выражается эта склонность, профессор? — таким же невинным тоном спросила Гермиона, в душе уже начинавшая закипать от этих непрестанных недомолвок.

— Прежде всего, это легкость в управлении энергетическими потоками. Проще говоря — почти естественная способность колдовать. По словам профессора Флитвика и профессора Макгонагалл, вы на всех занятиях первой безо всякого труда выполняли все изучаемые заклинания. Вы также первой освоили невербальную магию, когда профессор Снейп начал вести у вас защиту на шестом курсе. Для работы с лей-линиями прежде всего требуются ментальные техники. Так что, надеюсь, вы продолжите овладевать этим искусством и не оставите свои исследования.

Гермиона задумалась, постукивая по губам указательным пальцем. Северус, в общем, говорил ей примерно то же самое, когда объяснял про ментальную магию. Но неужели это настолько редкий дар, что все они так переполошились из-за этого?

— Профессор Снейп сказал, что если я стану активатором и мобильной точкой выброса, мной заинтересуется Отдел Тайн, — проговорила она уже гораздо тише, так, чтобы слышал только Дамблдор. Старый директор кивнул:

— Не исключено. Там… любят ставить эксперименты.

— Чем это может грозить нам обоим?

— Вероятно, вас захотят изучить, и если найдут область, в которой эту связь между вами можно использовать — вам могут предложить сотрудничество. Добровольно-принудительное, как вы понимаете.

— Насколько сложно будет скрыть подобные способности? Если энергия будет идти через меня постоянно. Если я не буду демонстрировать какие-либо чары на публике, и никто не сможет измерить мощность моей магии, то…

— Мисс Грейнджер, вы немного неверно понимаете привязку активатора к лей-линии, — вздохнул Дамблдор. — Опять же, по аналогии с маггловским миром, если к источнику энергии подключить какой-нибудь прибор и оставить его включенным, то что это значит для прибора?

— Ну, он будет работать постоянно… пока не сгорит от перегрева, — ответила Гермиона, а потом до нее вдруг дошло, что она только что сказала, и внутри закрутилась та самая тугая пружина. Сердце тяжело ухнуло куда-то вниз. Дамблдор участливо смотрел на нее:

— Это тяжкая ноша, мисс Грейнджер. Поэтому, если не возникнет крайней нужды, я не рекомендовал бы вам проводить ритуал сейчас. Вы еще слишком молоды. У вас нет опыта подобной работы. Нет должной психологической подготовки — так же, как ее не было у Основателей. Они поставили эксперимент — и поплатились за это. Этот ритуал создавался как крайняя мера. Возможно, когда-нибудь, когда вы изучите эту тему от и до…

— Нам и нужны крайние меры, профессор, — падая в темную ледяную яму отчаяния и страха, прошептала Гермиона. — Вы знаете о том, что я видела в своих снах на лей-линии?

— Да, — проронил Дамблдор, стараясь говорить твердо, но Гермиона все равно услышала легкую дрожь в его голосе. — Впрочем, вы знаете мое отношение к пророчествам.

— Тем не менее, когда вы услышали первое пророчество Трелони — вы ему поверили. Так же, как и Сами-Знаете-Кто. Вы оба его запустили еще до рождения Гарри. А Сами-Знаете-Кто сделал его самоисполняющимся, начав действовать, как было предсказано, хоть и не понял этого. Все, что я видела до момента боя, уже сбылось. Так что мне делать, профессор? — теряя терпение, едва не закричала Гермиона. — Что мне теперь со всем этим делать? Как мне спасти всех этих людей? Это видение говорит мне, что Гарри не выживет. Что ваша идея с палочкой провалится. Что замок будет разрушен! А профессор Снейп… будет убит. Как мне это остановить?

Дамблдор удрученно молчал. Гермиона, до боли сцепив пальцы, раскачивалась в кресле взад-вперед. В голове было пусто. В груди ныло, словно в предчувствии сильной боли.

— Кхм, — подал голос Финеас со своего портрета. — Мисс Грейнджер, вы же все-таки были распределены в Гриффиндор. А гриффиндорцы славятся тем, что бросаются в бой, не думая о себе.

— Финеас! — предупреждающе рыкнул Дамблдор. — Не смей!

— Отстань, Альбус. Довольно уже этих попыток сгладить острые углы. Мисс Грейнджер, я давно заметил одну прелюбопытнейшую, хоть и абсолютно нелогичную вещь: дух самопожертвования ради спасения чужих жизней почти всегда уберегает гриффиндорцев от гибели, какие бы идиотские действия они ни совершали. Взять хотя бы вашего друга Гарри Поттера. Броситься очертя голову в Тайную комнату, схватиться с василиском при наличии одного только меча, которым он даже владеть не умел? А его битва с дементорами, в которой он ну никак не мог бы победить? Тринадцатилетний волшебник против сотни дементоров? Да без шансов! Но он создал Заступника такой силы, что разогнал их всех. Он много раз ускользал от Сами-Знаете-Кого живым. А у вас едва ли не врожденный талант к управлению энергиями! Так чего вы боитесь и сомневаетесь?

— Но профессор Дамблдор только что сказал…

— Профессор Дамблдор — портрет, как и я! — рявкнул Блэк. — Что он может знать о том, что происходит, когда вы работаете с лей-линиями? Что он может знать о том, что происходит между вами и профессором Снейпом, когда вы находитесь в состоянии боевой медитации? Он никогда не был в ваших обстоятельствах, равно как и Основатели! Глупая девчонка, вы же не Слизерин, чтобы все просчитывать и осторожничать! Вы Гриффиндор! Так берите свой чертов меч — и в бой!

— Финеас! — почти простонал Дамблдор. — Что ты творишь?

— Даю мотивирующего пинка! Развели тут… мокроту, — уже спокойнее проворчал Блэк. — Ах, бедненькие, ах несчастные, она так молода, она еще жизни не видела! Идет война! Ввязались — тяните! И нечего ныть! Раз ты изначально не погнушался отправить их всех на самоубийственное задание, Альбус, то и теперь не имеешь права гладить их по шерстке и жалеть! Или ты делал это так легко только потому, что тебе не приходилось глядеть им всем в глаза? Что ж, признаю, это мощное эмоциональное давление.

— Профессор Блэк, а вы мне нравитесь, — вдруг сообщила ему Гермиона, чувствуя, как тугой комок в груди немного ослаб. — Мы могли бы подружиться, если бы вы так не занудствовали на тему грязнокровок.

— Вот еще! — фыркнул портрет. — Хватит с меня того, что каждодневно приходится общаться с нахальными студентами, не выказывающими мне ни капли уважения. И вообще — ступайте-ка спать! Нечего вам торчать в кабинете директора, да еще отвлекать нас от важных дел.

— Вы тут все храпели, когда я пришла, — напомнила Гермиона, улыбаясь. — И мне все равно не спится. Лучше я займусь чем-нибудь полезным, — она осмотрела стол, пробежала глазами верхний пергамент под пресс-папье. — Что это?

— Материалы для отчета, который директор должен был сдать попечительскому совету еще неделю назад, — неохотно буркнул Блэк. — Но поскольку он все время возится с вами тремя, то времени на выполнение своих непосредственных обязанностей у него нет. А судя по состоянию, в котором он вернулся сегодня — у него и завтра не найдется ни времени, ни сил, чтобы это написать.

Гермиона решительно подтянула стопку документов к себе, порылась в ящиках, ища чистый пергамент.

— Что вы делаете? — негодующе возопил Финеас, когда понял, чем она собирается заниматься. — Это вам не школьное эссе по истории писать! Это важный документ!

— Я отлично умею работать с документами, профессор Блэк, — невозмутимо парировала Гермиона, окуная перо в чернильницу. — А если будете на меня кричать, я наложу на вас заглушающее заклинание, которому меня научил профессор Снейп. Говорят, оно очень эффективно даже для портретов.

Примечание к части

** Вот кто я,

Вот что я чувствую.

Каждый раз во сне

На меня проливается дождь.

Вот как это ощущается,

Я начинаю видеть.

Неужели ты не видишь, что все дело во мне?

Вот кто я,

Вот что я чувствую.

Дело лишь во мне.

Amaranthe

Ты впускаешь меня в беседу,

Беседу, которую вести можем только мы.

Ты взламываешь мое воображение,

Все, что в нем есть — твое.

U2

Так солги мне и скажи, что все будет в порядке.

Так солги мне и скажи, что мы переживем эту ночь.

Я не против, если ты выждешь, прежде чем разорвать меня на части,

Так что посмотри мне в глаза

И солги, солги, солги.

David Cook