Просто держи меня за руку (гет)

'Cause trying not to love you only goes so far

Trying not to need you is tearing me apart

Nickelback

I'm not afraid

I push through the pain

And I'm on fire

I remember how to breathe again

Evanescence

Гермиона проснулась оттого, что Косолапс трогал лапой ее лицо и требовательно мяукал.

— Отстань, Лапик, — пробормотала она, переворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло на голову. — У тебя с вечера было полно еды в миске.

Кот коротко мявкнул и, взгромоздившись поверх одеяла, принялся топтать хозяйку всеми четырьмя лапами. Гермиона, поняв, что заснуть снова не удастся, скинула его с себя и села:

— Ну вот что тебе надо, приставучее ты создание?

Косолапс поприветствовал ее, потершись пушистыми щеками о руку, затем, очевидно, решив, что его кошачий долг исполнен, уселся в изножье кровати и принялся вылизывать переднюю лапу. Гермиона посмотрела на стоявший на тумбочке будильник и застонала. Проспала первый урок! Ночью она долго не могла заснуть, начала читать что-то по зельеделию и уснула над книжкой, да так крепко, что и будильник не услышала. А поскольку она была в комнате одна, благо свободных мест в гриффиндорской башне сейчас хватало, то разбудить ее, кроме кота, оказалось некому.

— Почему раньше не разбудил? — пожурила она Косолапса, но тот проигнорировал ее, уютно сворачиваясь в складках одеяла. Придется придумывать какую-то отговорку для Макгонагалл, почему ее не было на трансфигурации. Гермиона выползла из постели, чувствуя себя еще более уставшей, чем вечером. Наверное, Джинни права, и она взвалила на себя слишком много. Ей приходилось догонять программу по куда большему количеству предметов, чем Гарри и Рону, а кроме этого она каждый вечер рылась в библиотеке в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь вылечить Северуса. В гриффиндорскую гостиную она приходила едва ли не последней, а потом еще полночи сидела над книгами. В голове снова было тускло и ватно, как при сильной простуде. Спать по ночам она могла с трудом, то и дело просыпаясь от непонятной тревоги, стягивавшей внутренности в тугой ледяной комок. Однокурсники, повсюду ходившие за ней, неимоверно раздражали дурацкими вопросами. От воспоминаний о нескольких ночах, проведенных в объятиях Снейпа, хотелось плакать. Она даже достала подаренную им мантию и закутывалась в нее на ночь, но его запах давно выветрился, и помогало слабо. Этих жалких прикосновений, которые он ей позволял раз в сутки, было катастрофически мало. Он нужен был ей целиком, весь, и желательно как можно ближе.

Только вот ему она, кажется, не нужна совсем. Разве что в качестве батарейки, чтобы подзарядиться и протянуть еще день. И с этим ничего не поделаешь.

Одевшись, Гермиона быстро умылась, завязала волосы в небрежный узел, грозивший рассыпаться при малейшем движении головы, подхватила сумку с учебниками и побежала в учительскую.

Макгонагалл, выслушав ее сбивчивые извинения, сняла очки и внимательно осмотрела смущенную девушку с головы до ног:

— Не стоит так переживать, Гермиона. Когда ты не пришла на урок, я отправила сэра Николаса поискать тебя, и он доложил мне, что ты у себя в комнате. Судя по твоему виду, тебе очень нужны были эти лишние два часа сна. Правда, я надеюсь, что это было в первый и последний раз.

Гермиона растерянно кивнула:

— Да, конечно, я… Я постараюсь больше не пропускать, я сама не знаю, что на меня нашло, я только…

— Мне кажется, тебе стоит посетить мадам Помфри, — сказала ей Глава Гриффиндора, слегка постукивая пальцами по лежавшему перед ней исписанному пергаменту. — Или… наведаться в Мунго. Может, вам нужно чаще контактировать? Или тебе надо приходить туда раньше?

— Э-э… Нет, я обычно хожу после занятий, времени остается с запасом. Связь здесь ни при чем.

Макгонагалл оглядела ее еще раз и нахмурилась:

— Ты выглядишь… примерно так же, как на третьем курсе, когда пользовалась времяворотом. Ты уверена, что все в порядке?

— Да, конечно, просто я очень много занимаюсь.

— И заодно подтягиваешь Гарри, чтобы он успел сдать все экзамены, — прищурилась Минерва. — Это похвально, что ты так беспокоишься о нем, но я бы советовала тебе сосредоточиться на собственных экзаменах и… вашей проблеме, — она наклонилась к девушке через стол. — Кингсли прислал сообщение с утра, что завтра тебя вызовут в министерство. К этому вряд ли можно подготовиться, но он сказал, что будет присутствовать при твоем допросе. Просто на всякий случай.

— Спасибо, профессор Макгонагалл.

— Иди, скоро следующий урок. Пропущенный материал есть в учебнике, список дополнительной литературы по теме возьмешь у кого-нибудь из одноклассников. Если что-то будет непонятно, можешь заглянуть ко мне вечером. И все-таки зайди к мадам Помфри.

— Да, спасибо, профессор.

В больничное крыло Гермиона, естественно, не пошла. За ланчем к ней подсели Гарри и Рон:

— Ты где была утром? Проспала, что ли?

— Угу, — ответила она и попыталась было спрятаться за книгой, но Рон вытащил учебник у нее из рук, закрыл и отложил на край стола:

— Хватит сидеть, уткнувшись в книжки. Ты даже поесть забываешь.

— Вы еще начните меня с ложечки кормить, — фыркнула она насмешливо, но, увидев лицо Гарри, посерьезнела. — Да в чем дело? Нормально все, вот, видите — я ем!

И придвинула к себе тарелку. Мальчишки следили за каждым ее движением, пока тарелка не опустела. Через стол на них таращились Парвати и Лаванда, но Гермиона предпочла не представлять, о чем они сейчас могли подумать. Рон удовлетворенно кивнул:

— Молодец. Мама всегда говорит, что правильное питание — залог успеха.

— И поэтому она вас дома кормит по пять раз в день, — усмехнулся Гарри. Рон печально вздохнул:

— Да уже не кормит, нам с Джинни приходится сейчас самим готовить, когда мы бываем в Норе. Не сравнить с маминой готовкой. Фред и Джордж так и живут в квартире над своим магазином, Перси снимает жилье в Лондоне со своей девушкой, так что дома сейчас никого. Мама почти все время торчит в Мунго. Э-э… Гермиона, а ты не могла бы… заглянуть к папе, когда пойдешь туда? Может… может, ты могла бы…

— Я же не целитель, Рон, — как можно мягче и тише ответила Гермиона. — Я вряд ли смогу помочь, раз целители не могут. Но я зайду, конечно.

— Пусть ты не целитель, но… ты же как-то умеешь делать так, что становится легче. Может, и папе бы помогло.

— Я зайду, — пообещала она, допивая сок и поднимаясь из-за стола. — Сегодня же.

Уроки в тот день прошли как в тумане. Гермиона пыталась сосредоточиться на учебном материале, но получалось плохо. Держать окклументный щит, блокируя связь со Снейпом, становилось все труднее: когда она теряла концентрацию, из-под щита прорывались чужие ощущения, которые отвлекали ее еще больше, вплоть до потери ориентации в пространстве, когда ей начинало казаться, что она находится не в классе, а в Мунго. К концу занятий она так устала, что еле уговорила себя не возвращаться в свою комнату и не завалиться в кровать. Аппарировать в таком состоянии нечего было и думать, и Гермиона попросила у Макгонагалл разрешения воспользоваться камином в кабинете директора, боясь, что в учительской ее могли увидеть. Минерва дала ей новый пароль, но стоило Гермионе подойти к гаргулье, охранявшей вход, как та отодвинулась безо всяких паролей. Не ожидавшая такого поворота девушка с опаской поднялась по ступенькам, тихо отворила дверь и на цыпочках пересекла кабинет, надеясь, что портреты спят и не услышат ее.

Как бы не так.

— А-а, мисс Грейнджер, — проворчал Финеас Блэк. — По-прежнему считаете, что вы вправе вламываться сюда как к себе домой?

— Мне профессор Макгонагалл разрешила, — обиделась Гермиона. — Я не виновата, что статуя на входе считает меня своей.

— Деточка, да на вас прямо лица нет, — безо всяких приветствий заявила Дилис Дервент, пристально разглядывая ее со своего портрета. — В гроб и то краше кладут. Может, вам все же не стоило так опрометчиво убегать из госпиталя, не вылечившись как следует после того, что вы тут устроили?

— Гермиона, — встрял Дамблдор, тоже осмотрев девушку, — ты хорошо себя чувствуешь?

— Я просто устала. Со мной все в порядке.

— Я, пожалуй, предупрежу в Мунго, чтобы вас осмотрели, — Дилис бочком выскользнула за раму и исчезла. Гермиона театрально закатила глаза:

— Какие все заботливые… Где дымолетный порошок? — она оглядела каминную полку и ближайшие книжные стеллажи. — И… куда подевались все книги профессора Снейпа?

— Упакованы со всеми его вещами и ждут, когда он за ними придет, — буркнул Блэк. — Вы же не думаете, что он все еще директор?

— Его вроде никто не отправлял в отставку, — нахмурилась Гермиона.

— И как вы себе представляете директора Хогварца, не владеющего магией? — возмутился Финеас. — Защитные чары в замке привязаны к директору, без магии он не сможет ими управлять.

— Но ведь в остальном это административная работа, — возразила девушка. — Не вижу причин, по которым он больше не может выполнять свои обязанности. А с магией мы разберемся.

— Это решать не вам. Попечительский совет, вероятней всего, изберет Минерву Макгонагалл, это наиболее подходящая кандидатура. Скажите профессору Снейпу, что все его вещи будут доставлены по любому указанному им адресу, как только они ему понадобятся. И нечего на меня так смотреть. Правила придумал не я. Дымолетный порошок вон там, на столике у кресла. И хватит уже сюда шастать.

Со своего насеста у письменного стола неодобрительно курлыкнул Фоукс. Птица, очевидно, не разделяла взглядов Финеаса.

— Когда-нибудь вы поплатитесь за свой дурной характер, профессор Блэк, — сообщила ему Гермиона, бросая горсть порошка в камин. От нее не ускользнул тревожный взгляд Дамблдора, брошенный на портрет Дилис, но ей сейчас меньше всего хотелось общаться с мертвыми директорами. Выйдя из камина в приемной Мунго, она тихонько обошла очередь у стола дежурного и поднялась на пятый этаж. У двери в палату Снейпа по-прежнему сидела охрана, но дежурства добровольцев внутри прекратились, едва Снейп пришел в себя и начал шипеть на всех, чтоб убрались прочь и оставили его в покое.

Несносный человек.

Снейп полусидел-полулежал на подушках, правой рукой растирая левую и глядя в лежавшую у него на коленях книгу. Он повернул голову на скрип двери, так же внимательно осмотрел вошедшую Гермиону с головы до ног и нахмурился. Это уже начинало бесить. Она что, в самом деле так ужасно выглядит?

— Ты сегодня рано. У нас в запасе еще часа два.

Как же ей хотелось услышать его реальный, живой голос, а не это эхо в своей голове… Или хотя бы слышать его чаще.

— У меня сегодня много работы, — сухо ответила она, усилием воли фиксируя щиты, чтобы не отзеркаливать на него свое состояние. — Что ты читаешь?

Он повернул книгу обложкой к ней. Гермиона подняла брови:

— Стивен Кинг? Откуда у тебя маггловские книги?

— Принесли. Нужная мне научная литература пока недоступна. А это… интереснее колдовской беллетристики. И помогает убить время.

«О, боги… А вдруг он не сможет читать магические книги? И как, в таком случае, обустроить ему нормальную жизнь? Перемещения, работа с магическими предметами, библиотека, зелья…»

Перспективы ужасали. Но ведь она сама довела его до такого. Значит, ей и расхлебывать. Если он, конечно, позволит ей это сделать.

— Кто принес? — поинтересовалась она, разглядывая корешки книг, лежавших на тумбочке. Одни маггловские авторы.

— Магглорожденный стажер. От «Пророка» уже тошнит, а более серьезную литературу мне запретили до полного выздоровления.

— Ясно, — только и ответила Гермиона, но не успела обойти кровать и опуститься на стул, как в палату вошел дежурный целитель:

— Мисс Грейнджер?

— Да?

Целитель шагнул к ней, поднимая палочку:

— Мне велели вас осмотреть. Если хотите, можем пройти в свободную палату.

— Лучше… здесь, — прохрипел Снейп с кровати, не сводя глаз с Гермионы. Дежурный не стал спорить и, невзирая на слабые протесты девушки, провел диагностику:

— Мисс Грейнджер, вам придется пройти со мной. Ваше состояние требует срочного вмешательства.

— Что? А что со мной не так? — удивилась она.

— У вас нервное истощение. И довольно серьезное. Вам нужен покой и курс лечения.

— Я не могу валяться по больницам, — отрезала она, выпрямляясь во весь рост. — Я заканчиваю седьмой курс в Хогварце.

— Я отправлю сообщение с отчетом о вашем состоянии Главе вашего Дома. Вам не рекомендуется сейчас напрягаться.

— Я не останусь, — мотнула головой Гермиона. — Выпишите мне какие-нибудь лекарства, я буду их принимать, но я не могу здесь оставаться. У меня нет на это времени.

— Мисс…

— Составьте… курс лечения, — прошелестел Снейп, откладывая книгу и садясь на кровати. — Я… поговорю… с ней.

— Убедите ее, — недовольным тоном бросил целитель, сворачивая схему. — Иначе ничем хорошим это не кончится. Загляните потом ко мне, мисс Грейнджер, мой кабинет на первом этаже, рядом с приемной.

Когда он вышел, Снейп посмотрел на Гермиону:

— Поставь заглушающее и сядь.

— Хочешь, чтобы мы оба застряли в этой дыре? — осведомилась она язвительным тоном, доставая палочку и накладывая заклинание тишины на дверь. — Но тогда тебе придется видеть меня чаще, а в твои планы, как я понимаю, это не входит.

Он вздохнул и указал ей на стул:

— Кажется, я очень плохо на тебя влияю. Сядь. Может, скажешь, в чем дело?

— Ни в чем. Я просто устала.

— Ты пытаешься круглосуточно держать окклументный щит. Разве я не говорил тебе, что это вредно?

— У меня не получается круглосуточно, — буркнула она, усаживаясь на стул и складывая руки на коленях. — Голова начинает болеть. Максимум — три часа подряд, а потом все падает. И приходится прилагать усилия, чтобы снова его поднять.

— Я знаю. Но для тебя и это много.

Она зыркнула на него исподлобья:

— Как тебе удается держать блок даже сейчас, без магии? Я ничего не чувствую.

— Ментальные блоки не зависят от наличия магии. Магия нужна для атакующих техник. Для легилименции, к примеру. Чтобы закрыться, достаточно силы воли и регулярных упражнений на самоконтроль.

— И что, можно держать блок непрерывно?

— Нет, конечно. Нужны перерывы. Отдых. Сон. А вот ты скоро доиграешься до инсульта, если продолжишь в том же духе.

— Я не могу по-другому, — насупилась Гермиона. — Я не хочу… чтобы ты чувствовал то же, что и я.

— Уверен, я сумею с этим справиться. Или хочешь, чтоб я поговорил с Макгонагалл?

— Я тебя не пойму — то ты говоришь, чтоб я училась, а теперь хочешь, чтоб я бросила?

— Не бросила, а грамотно распределяла время. В твоем расписании наверняка есть вещи, от которых можно отказаться и лишний час поспать.

— Я не могу спать, — пробормотала она, неотрывно глядя на свои колени. Под его пронизывающим взглядом она начинала нервничать еще больше. — Мне снится всякая дрянь, и становится только хуже.

— Ты ходила к мадам Помфри? У нее есть целый арсенал снотворных. Я сам их варил.

— Я не буду их пить.

— Почему?

— Не буду и все.

Северус картинно изогнул бровь:

— Что за капризы?

— Вот только не прикидывайся, что тебе не все равно.

— Мне не все равно. А ты ведешь себя как ребенок.

— Если это все, то давай руку, и я пойду.

— Ты помнишь, о чем мы договаривались еще до боя за Хогварц? — спросил он, придвигаясь ближе и опуская левую руку ей на колени ладонью вверх. Гермиона машинально вложила пальцы в его ладонь:

— Мы много о чем договаривались.

— О том, что ты будешь говорить со мной, если что-то не в порядке. Я предупреждал, что не понимаю намеков и молчаливых обид.

— А-а, — едко усмехнулась она, — значит, тебе можно меня гонять, не объясняя причины, а я не должна обижаться?

— Я тебя не гоняю. Я стараюсь держать дистанцию… на случай, если за нами наблюдают.

— Да кто за нами наблюдает? — едва не взорвалась Гермиона, стискивая его руку с такой силой, что побелели костяшки. — Здесь никого нет!

— Вся больница знает, что ты ходишь сюда каждый день. Это и так выглядит достаточно подозрительным. А если ты начнешь оставаться здесь надолго, это…

— Что? Испортит репутацию тебе? Мне? Кого ты боишься, Северус? Впрочем, можешь не отвечать, я и так знаю, почему ты не хочешь меня видеть, — она попыталась было убрать от него руку, но он перехватил ее запястье и сжал:

— Не дергайся. Ты что, решила, что для меня прошлое дороже настоящего?

Гермиона уставилась на него, потеряв дар речи. Снейп смотрел в ответ, не отводя глаза и не моргая:

— В этом причина, по-твоему?

— Я убью Гарри, — прошептала она, зажмуриваясь и краснея до корней волос. — Что еще он тебе сказал? Когда он приходил?

— Для начала я, видимо, должен спросить, какого черта ты полезла в мои воспоминания, которые я никому не позволил бы смотреть. Я неприятно удивлен… твоим решением. Я бы еще ожидал подобного от Поттера, но никак не от тебя.

— Ты сам выбросил их наружу! Я и не стала бы их смотреть, если бы… я думала, что найду момент взлома и смогу до тебя достучаться! О-о-о, я ему голову оторву! — Гермиона вскочила со стула, но Снейп все так же крепко держал ее за руку:

— Сядь и посмотри на меня.

— Отстань, Северус. Я не хочу об этом говорить. Мне и так все понятно.

— Что тебе понятно, глупая девчонка? Что такого ты там увидела, что слетела с катушек? Как я присягнул Темному Лорду? Как предлагал ему жизнь твоего друга в обмен на жизнь его матери? Как валялся в ногах у Дамблдора, умоляя его защитить все это семейство, только бы исправить свою ошибку? Я говорил, что в моем прошлом есть множество отвратительных вещей.

— Я видела твою лань! — выкрикнула Гермиона, пытаясь высвободиться из его пальцев. — Я слышала твой разговор с Дамблдором, когда ты сказал, что всегда любил ее. И твое зелье… оно показывает тебе ее. Я не сразу догадалась. Ты позвал ее по имени там, на Гриммо, когда уничтожил медальон.

— И что с того? Какое тебе дело до того, что показывало мне зелье и кого изображает мой чертов Заступник? Разве моих поступков было недостаточно, чтобы опровергнуть все твои идиотские теории?

— Мои… идиотские теории, — повторила Гермиона, глядя на него сверху вниз и отчаянно борясь со слезами. Да что он себе позволяет? — Ты… ты прогнал меня! Ты продолжаешь меня прогонять, ничего не объясняя, ты заперся там в четырех стенах со всеми своими счастливыми воспоминаниями, ты… А, знаешь, ты, наверное, прав. Какое мне дело? Никто никому не обещал никаких… ничего. У нас обоих был жуткий стресс, я сама к тебе полезла, ты не возражал, а я… нафантазировала себе невесть что. Я решила, что вот, наконец-то мне встретился человек, с которым мне хочется быть, и додумала остальное. Я…

— Мерлин, ты… замолчишь… когда-нибудь? — прошипел он вслух, дергая ее за руку, да так сильно, что она не удержалась на ногах и неловко осела на кровать рядом с ним. — Эта… твоя… гриффиндорская… твердолобость…

— Твердолобость? — возмутилась она, поворачиваясь к нему лицом. — Я увидела в твоих воспоминаниях, что ты всю жизнь любишь только одну женщину, и все на это указывает, и это я твердолобая? Что я должна была подумать, исходя из твоего поведения? Что война закончилась, все спасены, и я тебе больше не нужна! Следить за Гарри больше не надо, искать всякую гадость и разрабатывать планы обороны тоже — отлично же получилось! Если б не эта чертова связь по лей-линии, ты бы уже вышел отсюда, вернулся в свои подземелья и дальше глотал свое зелье литрами, чтобы обниматься там со своей…

Снейп не дал ей договорить. С невесть откуда взявшейся силой он сгреб девушку в охапку и накрыл ее губы своими. Гермиона совсем растерялась. Первой мыслью было оттолкнуть его и врезать, чтоб неповадно было проворачивать такие трюки, но она устала, ужасно себя чувствовала, и ей отчаянно недоставало контакта и ласки, поэтому она позволила себе прильнуть к нему и ответила на поцелуй.

«Грейнджер, у тебя что, совсем нет гордости? И ты позволишь ему вот так затыкать тебе рот?»

Гордость, вероятно, была, но скончалась при первом же прикосновении его рук. Она хотела этого. Прижаться покрепче, потерять голову и расслабиться, наконец. И пусть от него пахнет лекарствами, на подбородке колючая щетина, а волосы опять свисают жирными сосульками… Он так близко. Живой. Теплый.

«Мой…»

Северус подтянул ее поближе к себе и только потом ослабил хватку:

— Такие действия, по-видимому, тебе тоже ни о чем не говорят?

Она обессиленно пристроила голову у него на плече:

— В фильмах мужчины часто так делают, когда у них не хватает аргументов.

— О, боги… Как много ты успела посмотреть? Там наверняка было не все.

— До твоего разговора с Дамблдором, когда он сказал тебе, что Гарри должен умереть… и ты показал ему лань.

— И тебя не смутило, что это было больше года назад?

— Я же сама видела твоего Заступника, — тихо ответила Гермиона, зарываясь носом в его плечо. — Меньше месяца назад.

— М-да, — хмыкнул он, обнимая ее за плечи, — и это самая умная волшебница на своем курсе… Ты не знаешь, что ты видела. Мне казалось, я достаточно четко выразил свои намерения, но, похоже, до кое-кого не дошло. Я хочу, чтобы ты досмотрела до конца.

— Я больше не полезу в Омут Памяти.

— И не нужно. Я покажу тебе сам.

— Очень смешно, — фыркнула она. — И ты хочешь, чтобы я поверила человеку, который так мастерски подделывает воспоминания, что даже Вольдеморт и Беллатрикс не распознали подделку?

— То есть, ты настолько во мне сомневаешься?

— Я не знаю, кто ты, — прошептала она, цепляясь пальцами за пуговицы на его пижаме. — Я не знаю, какой ты… Все, что я знаю… одна сплошная боль. Я была готова увидеть Вольдеморта… Пожирателей… убийства… что угодно, но только не… не это. Не так. Это… это больно. Вся твоя жизнь…

Северус погладил ее по спине и прижал к себе чуть крепче:

— Жизнь как жизнь. Это правда. Это я. Я предупреждал, что все, чем мне приходилось заниматься, наложило на меня... отпечаток. Я большую часть жизни провел, прячась под окклументными щитами, и никому не позволял под них заглядывать. Единственный раз, когда это произошло, я угодил в капкан и уже не надеялся выбраться. Я… не привык делиться, не умею открываться. И не стал бы, если бы не твоя глупая выходка. Поэтому или ты сейчас посмотришь то, что я хочу показать, или можем умереть оба в один день и покончить с этим. Несомненно, твои друзья сочтут это… романтичным.

Гермиона легонько ткнула его кулаком в грудь:

— Твой сарказм хоть когда-нибудь заканчивается?

— Это единственная защита, которая мне теперь доступна.

Девушка отстранилась от него и шмыгнула носом:

— Я… мне нужно применить легилименцию? Вряд ли у меня сейчас получится.

— Думаю, в этом нет нужды. Я сниму блок, и ты сможешь увидеть то, что я хочу показать. Но если полезешь дальше — ничего хорошего не жди.

— Я бы и в воспоминания не полезла, если бы не искала способ вытащить тебя из комы, — огрызнулась она. — Я любопытная, но не настолько же.

Снейп слегка искривил губы в насмешливой гримасе и взял ее за обе руки:

— Включайся.

Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и закрыла глаза.

Волна образов и чужих ощущений накрывает с головой.

Теплые руки вокруг его плеч. Ее дыхание шевелит волосы у него на затылке.

Прямые рыжие пряди, сменяющиеся каштановыми завитками.

Серебристая лань вытягивает изящную шею, касаясь мордочкой протянутой к ней ладони.

«Это… женщина. Единственное, что может меня остановить. Та, кто сможет…»

Северная стена. Ледяной ветер треплет волосы и плащ. Горячие губы на его губах.

Ярость и восхищение. Огонь лей-линии внутри. Никаких препятствий. Они оба одинаково открыты друг другу. Рука в руке.

К черту Лили Поттер.

Гермиона моргнула, глядя в бездонные черные глаза сидевшего перед ней человека. Он будто светился изнутри, когда все щиты были сняты, и энергия лей-линии заполняла каждую клеточку его тела. Он даже выглядел моложе.

Чего же ему стоило вот так открыться? После всего, что она видела, всего, что ему довелось пережить на службе у Вольдеморта и Дамблдора… Такой степени доверия, наверное, не удостаивался никто. Вполне вероятно, что и Лили тоже. Гермионе стало страшно. А что если она окажется недостойной такого доверия? Что если не сможет оправдать его ожидания? Меньше всего ей хотелось стать очередным человеком в его жизни, который безжалостно использует его в своих целях. Она уже предала его, обменяв его магию на десяток других волшебников. И еще неизвестно, что он скажет, если узнает.

Нужно найти способ вернуть ему магию до того, как он поймет, как и почему потерял ее.

Она крепче сжала его руки, не отрывая от него взгляд:

— Я все равно убью Гарри. Он не должен был тебе говорить.

— Над кем же мне тогда издеваться? — ухмыльнулся Снейп, разрывая контакт. — Не смей лишать меня этого маленького удовольствия.

— А ты… правда уложил всех Мародеров в больницу после выпуска?

— И даже гордился этим. Они старательно на это напрашивались с первого курса. Ты увидела все, что хотела? Или до сих пор остались вопросы?

Она тряхнула головой, отчего узел на затылке распался окончательно, и волосы рассыпались по плечам:

— Я веду себя как дура…

— Не без этого. Почему ты не спросила меня сразу?

— Ты на меня шипел с самого боя. Если бы я полезла к тебе с вопросами о Лили Поттер, ты бы меня с потрохами сожрал.

— Гм… Похоже, в школе я таки переигрывал.

— Я тебя не боюсь, если ты об этом. Но твое отношение было… неприятным. Я не хотела сделать еще хуже.

Снейп вздохнул и привлек ее к себе:

— Я предупреждал, что мои навыки общения оставляют желать лучшего. Хочешь что-то спросить — спрашивай. Я могу не ответить, если не захочу, но я скажу тебе об этом. Мне ко многому приходится привыкать.

Гермиона прижалась щекой к его груди, обвив его талию обеими руками. Сидеть так было неудобно, но ей сейчас было плевать на удобство. Ей наконец-то стало… спокойно.

— Так почему ты прогонял меня? Я пыталась расспросить Драко, но он говорит, что никакой опасности нет. Ты даже с ним общаешься больше, чем со мной.

— Я общаюсь с ним по необходимости. Приходила Нарцисса Малфой. Люциусу придется сдаться добровольно. Они хотели убедиться в том, что я по-прежнему на их стороне, если дойдет до суда.

— Ты шутишь? — взвилась она, выпуская его. — Это же Малфой ударил тебя в спину и оттащил к Вольдеморту, и ты собираешься свидетельствовать в его пользу?!

— У нас всегда были непростые отношения. Но если я кого и могу назвать другом, так это его.

— Ничего себе… друг, — пробормотала Гермиона, потирая виски обеими руками. — С такими друзьями и врагов не надо.

— Люциус своеобразный человек. Но он, в целом, не желал мне зла. Он действовал в интересах своей семьи. Его жена была в заложниках. У него не было выбора. Ты ведь выступила в защиту Драко перед министерством.

— Драко — другое дело. Он нам помогал. А его отец до последнего поддерживал Вольдеморта.

— Драко помогал вам с одним условием — что вы поможете ему вытащить родителей. Или ты вот так запросто откажешься от своего слова?

— Нет, не откажусь. Но Люциус Малфой — подлец.

— Я тоже не идеал, и на моем счету множество предательств. Но ты, тем не менее, поверила мне.

Гермионе нечего было на это ответить. Северус легонько сжал ее лицо в ладонях, заставляя ее посмотреть на него:

— С Малфоями я разберусь сам. Тебе нужно лишь подтвердить все, что я скажу, если будут спрашивать.

— Меня завтра вызовут на допрос. Я не знаю, что говорить.

— Правду. Но не всю. Если в чем-то сомневаешься, то всегда можешь сказать, что не помнишь.

— А если меня попытаются напоить веритасерумом? Или проверят легилименцией? Или потребуют воспоминания для просмотра?

— Кингсли обещал мне, что присмотрит за тобой. Я ему доверяю. Он не даст тебя в обиду. Гермиона, — он чуть крепче сжал ее голову, — ты должна пообещать мне, что прекратишь геройствовать и будешь следить за собой. Если не хочешь оказаться в соседней палате, то сейчас пойдешь к дежурному целителю и будешь делать то, что он скажет.

— Заметь, ты опять не ответил на мой вопрос, — сказала она, потершись щекой о его ладонь. — Почему ты не хочешь, чтобы я здесь сидела?

— Я ответил. Я не знаю, кто и что может выжать из этих твоих походов в больницу.

— Какая разница? Если они знают, что я прихожу каждый день, и знают, к кому…

— Не надо давать лишних поводов думать, что между нами есть нечто большее, чем…

— Чем что? — лукаво улыбнулась она. — Роман между студенткой и преподавателем? Ты уже не мой учитель.

— Если жизнь меня чему-то и научила, так это тому, что выставленные напоказ чувства быстро становятся оружием и рычагом давления в умелых руках, — многозначительно ответил Снейп, притягивая ее к себе напоследок, чтобы коротко, почти целомудренно поцеловать в губы. — А теперь марш назад в Хогварц и не высовывайся без надобности.

— Ладно. А ты… не мог бы…

— Что?

— Хотя бы на несколько минут снимать блоки вечером, — отчего-то смущаясь, попросила Гермиона. — И говорить со мной.

Он ехидно задрал бровь:

— Еще пожелания будут?

— И не будешь сопротивляться, когда я пытаюсь тебе помочь.

— В разумных пределах. Гм… Мне надо как-то решить вопрос с домом. Я понятия не имею, как мне теперь туда попасть. Неделя-две — и я отсюда выйду. И мои вещи в Хогварце…

— Макгонагалл их собрала и упаковала, — чуть дрогнувшим голосом ответила Гермиона. Его отношение к потере магии оставалось для нее непонятным, и она не знала, как заговорить об этом, чтобы не нарваться. — Северус… ты… я боюсь спрашивать, но… тебе очень плохо? Из-за того, что ты не можешь колдовать.

У него под глазом дернулся нерв. Гермиона похолодела. Нашла о чем спрашивать… Конечно, ему плохо. Но как не спросить? Его не будут держать в госпитале вечно, и все эти вопросы надо как-то улаживать уже сейчас.

— Я не готов обсуждать это. Я еще не привык к тому, что не могу махнуть палочкой и сотворить хотя бы элементарный Lumos — то, что умеет любой первокурсник, а я умел еще до школы. И это было так же естественно, как дышать.

— Но… это ведь не навсегда, — попыталась приободрить его Гермиона, чувствуя, как мучительно сжимается сердце. — Целители и те не знают…

— То есть, в медкарту ты не заглядывала? — прищурился он. — Не верю. Ты уже все знаешь. Тебе достаточно было посмотреть на схему. Если ты так боялась моих откатов, то теперь картина для тебя должна быть очевидна. Вероятно, кто-нибудь что-нибудь еще изобретет, чтобы делать сквибов магами, но пока это никому не удавалось.

— Северус…

— Оставим это. Дай мне время. Но, надеюсь, ты понимаешь, что нет больше никакого профессора Снейпа. Я пока не знаю, куда податься, когда меня выпишут. Мой дом не подключен к каминной сети, аппарировать самостоятельно я не смогу. Добираться же маггловским транспортом… Слишком далеко и долго.

— Может… мы могли бы снять квартиру в Лондоне? — неуверенно предложила Гермиона. — Есть еще дом моих родителей, но он тоже далеко отсюда. Мы можем вместе сходить проверить твой дом, когда тебя выпустят. Я помогу обновить защиту, если ты объяснишь мне, что делать. Просто скажи, чего ты хочешь.

— Гермиона, я не знаю, — он отвел взгляд от ее лица и плотно сжал губы. — Будет лучше, если мы пока не будем об этом говорить. Я, наверное, смогу приспособиться к маггловскому образу жизни, я так рос одиннадцать лет и каждое лето жил практически как маггл, но, тем не менее… Не сейчас.

— Прости, — проговорила она еле слышно, сглатывая подступивший к горлу комок. — Я… в общем, просто скажи, что мне делать, я все сделаю. Волшебники же… живут с магглами.

— Мой отец был магглом, ты уже это знаешь. Но с этой истории пример лучше не брать.

— Мы что-нибудь придумаем. Ты только…

Она запнулась и опустила глаза, чувствуя себя первоклассницей, которую впервые вызвали к доске.

— Что?

— Не прогоняй меня больше. Или хотя бы объясняй, почему. Мне было… обидно.

— Обещаю. Тебе пора идти.

— Еще пять минут, — прошептала она, прижимаясь к нему и запуская пальцы в рукав его пижамы, чтобы коснуться метки.

— Две. Долго сидим. Заметят.

— Ну и пусть.

— Когда я отсюда выйду и найду подходящее жилье, тогда сможешь оставаться, сколько захочешь. Здесь — не разрешаю.

Гермиона нехотя выпустила его руку, попутно отметив, что координация у него значительно улучшилась, и сползла с койки:

— Я тут подумала…

Он закатил глаза:

— Ну еще бы.

— Не издевайся. Нам надо как-то начать разбираться с тем, насколько сильно мы привязаны к лей-линии и друг другу. Что можно делать и чего нельзя.

— И как ты собралась с этим разбираться?

— Опытным путем.

— А, — криво усмехнулся Снейп. — В Отделе Тайн тебе бы аплодировали.

— Но мы же будем делать это вместе. И… добровольно.

— Иди уже отсюда, несносное создание. Кому-то догонять пропущенный урок по трансфигурации сегодня.

— Откуда ты знаешь? — изумилась она, уже почти дойдя до двери и доставая палочку, чтобы развеять заклинание тишины.

— Ты забываешь, что у нас теперь все на двоих. Даже невзирая на блоки. Я знал, что ты проспала.

Гермиона вдруг широко, ослепительно улыбнулась ему:

— Знаешь, мне очень нравится говорить с тобой. Мне не хватает… нашей переписки.

— Теперь в ней нет нужды, не так ли? Все, иди отсюда.

Она отвернулась, отчаянно борясь с желанием вернуться к нему на кровать, и вышла за дверь.

Упрямый… невозможный… невероятный…

«И мой».

Мой.

А Гарри еще получит. В нос. Или бутылку сливочного пива. Или и то, и другое.

Когда за Гермионой закрылась дверь, Снейп сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, пытаясь утихомирить бешено колотившееся сердце, и опустился обратно на подушки. Этот разговор выжал из него все душевные силы. Чертов Поттер. Но если бы мальчишка не сообщил, что и ему, и Гермионе теперь известно все, что Снейп всячески старался скрывать столько лет, наверное, стало бы еще хуже. Он долго не мог решить, как объяснить Гермионе, что все это уже неактуально, хоть и вряд ли может быть забыто начисто. Хвала Мерлину, это оказалось куда проще, чем он ожидал — девчонка, видимо, и впрямь очень соскучилась и с радостью бросилась навстречу, стоило ему сделать первый шаг. Он понял, как сильно скучал сам, только когда прижал ее к себе — и неожиданно успокоился. К троллям Лили. Эта проблема уже не главная. Гораздо больше его тревожило то, что у него есть все шансы повторить судьбу своих родителей. Тобиас Снейп так завидовал жене-волшебнице, что вымещал на ней злость по малейшему поводу. И это человек, никогда не знавший, что такое магия и как ею пользоваться. А если пользовался ею всю сознательную жизнь — и внезапно лишился этих способностей?

Дело принимало нешуточный оборот.

Да, волшебники и волшебницы нередко связывают свои жизни с магглами. Люди не выбирают, кого полюбить. Но на его памяти эти связи ничем хорошим обычно не заканчивались. Он не знал ни одной подобной семьи, которая не распалась бы со временем. Делать смелые заявления, что он-де окажется исключением из правил, его давно отучила жизнь. Он знал себя. Знал свой характер и свои непревзойденные способности отталкивать от себя даже самых терпеливых людей.

«Почему я не могу просто все отбросить и радоваться тому, что есть? Она хочет быть со мной. Мне о таком даже и мечтать не приходилось. Если постараться, у нас все еще может получиться».

Может. Но в памяти вставала плачущая на кухне мать и обломки волшебной палочки на полу.

Снейп стиснул зубы.

«Я должен хотя бы попытаться. Я ей нужен».

Да кого он, собственно, пытается обмануть? Пусть у него сейчас нет магии, но ему хотелось жить. Как все нормальные люди. Даже невзирая на миллион причин для тревоги — куда идти, что делать, где искать какую-то работу, как прожить без магии. Больше никаких шпионских игр, никакой двойной агентуры, ужасов, пыток, убийств, полуночных вызовов. Он так устал от бесконечного стресса и одиночества, так отчаянно хотел сбросить все свои щиты, наконец, и впустить кого-то в свою жизнь, что все остальное казалось второстепенным. Первые несколько дней он боялся, что отношение Гермионы к нему изменится, едва она узнает, что он не может колдовать, однако ее сегодняшний визит ясно дал понять, что отсутствие магии ее не смущает.

Она действительно хотела быть с ним.

А он хотел ее. Так что нечего тут разлеживаться. После сегодняшней «терапии» он чувствовал себя гораздо лучше — вероятно, потому, что Гермиона провела с ним больше времени и в более тесном контакте, чем до этого. Мерлин, не будь они в госпитале, у всех на виду, он бы не отпустил ее от себя так скоро. Ему надоело сомневаться в каждом шаге и решении. Надоело бояться, что его опять вышвырнут за ненадобностью, когда получат от него все, что можно получить. Наверное, не будь между ними этой связи, он бы не сдался так легко. Но Гермиона впустила его в свою голову, и он не нашел там ни единого намека на то, что она была с ним неискренней.

Снейп решительно спустил ноги с кровати. Плевать, сколько раз он окажется на полу. Надо восстановиться и бежать отсюда подальше. И чем быстрее, тем лучше.

Примечание к части

Я пытаюсь не любить тебя, но получается не очень,

Я пытаюсь не испытывать потребность в тебе, но меня разрывает на части.

Nickelback

Я не боюсь

Я пробиваюсь сквозь боль

И я в огне

Я снова помню, как дышать

Evanescence