Просто держи меня за руку (гет)

Когда он вернулся на кухню, Гермиона молча сопела над своей писаниной. Осколки банки и джем исчезли, но воздух на кухне был наэлектризован как перед грозой. Снейп, уверенный в своей правоте, взялся заваривать чай, ожидая, когда девушка заговорит и признает, что ошиблась, но Гермиона упрямо молчала, все так же нервно царапая пером по пергаменту. Когда пауза чересчур затянулась, и Снейпу надоело притворяться, что он занят чем-то важным, он приблизился к столу, чтобы заглянуть в написанное. Гермиона повела плечами и поддернула наполовину исписанный свиток к себе, склонившись над ним еще ниже. Ладно. Решив, что лучше не встревать, пока она не доделает работу, Снейп удалился в спальню и улегся на кровать с книгой, однако ему не читалось. Он перечитывал одну и ту же страницу уже в десятый раз и не понимал, что там написано. В квартире, несмотря на включенный везде свет, с каждой минутой становилось все мрачнее, будто со всех сторон наползала невидимая душная тьма. Снейп невольно оттянул ворот рубашки, но дышать легче не стало. Открытое окно тоже не помогло. Можно было бы списать на надвигающийся приступ, но Гермиона прикасалась к нему два часа назад, когда пришла. Это было что-то новое. Внутри стало пусто и тошно. Во рту появилась горечь, словно он наелся стрихнина. Он попробовал было потихоньку заглянуть в сознание Гермионы, но наткнулся на зеркало — и стало еще хуже, когда собственные гадостные ощущения отразились от щита и вернулись обратно к нему в удвоенном объеме.

Промучившись еще минут двадцать, он не выдержал, забросил книгу в угол, поднялся с кровати и выглянул в соседнюю комнату. Там было темно. Гермиона, завернувшись в плед по самые уши, лежала на старом продавленном диване лицом к стене. Снейп тихонько прошел на кухню. Все книги и пергаменты были брошены на столе как попало. Он взял верхний, со злополучными расчетами, которые ему так хотелось по привычке перечеркнуть красными чернилами крест-накрест и вернуть автору без комментариев. Девчонка не стала ничего переписывать, просто обвела жирным чернильным кружком две строчки арифмантических уравнений. Снейп вчитался — и почувствовал, как начинают гореть уши. Ну да, то-то она возмущалась, что он даже не посмотрел. Дурак… совсем зарвался, решил, что степень Мастера зелий спасает от неоправданной самоуверенности. Его учитель сейчас бы здорово ткнул его носом в свойства галлюциногенов. Формула была утопической, но в целом правильной — вератрин в чемерице, равно как и атропин, приводит к параличу дыхательных путей, но в малых дозах атропин возбуждает дыхание, а не угнетает его, а добавление двух капель крови феникса перед введением и вовсе снижает токсичность почти до нуля. При условии, конечно, что под рукой есть кровь феникса — еще более редкий ингредиент, чем слезы. На практике он ни за что бы не взялся такое варить, но расчеты сделаны верно, да и такой яд, как в вводных условиях, никто не стал бы готовить: слишком много мороки, чтобы кого-нибудь прихлопнуть. Слагхорн совсем сдурел на старости лет, такие формулы давать на проверку? Сам Снейп задавал семикурсникам для контрольных проектов то, с чем они могли бы столкнуться в жизни, это было куда полезнее километровых выкладок по зелью, которое никто и никогда не сварит, однако старый зельевар, очевидно, по-прежнему интересовался чисто академическими открытиями, от которых в реальности нет никакой пользы.

Чтоб у него эти ананасы в сахаре в зубах завязли.

Снейп аккуратно скатал пергаменты, явно разбросанные не без умысла, и выключил на кухне свет. Постоял у двери, глядя на сжавшуюся в комок под пледом девушку, затем пересек комнату и опустился на пол у дивана. Во рту пересохло, сердце гулко и тяжело колотилось о ребра. Ее обида, пробивавшаяся даже сквозь выставленные ментальные щиты, медленно, но верно затягивалась удавкой на его шее.

— Где бы ты взяла кровь феникса, если бы у нас не было Фоукса? — спросил он тихо, проклиная себя за неспособность открыто признать, что был неправ.

— А кто бы стал варить такой навороченный яд? — глухо проворчали из-под пледа. — Проще крысомора подсыпать. Или антифриз подлить. И вообще, я сплю.

Снейп вздохнул. Ну да, ему бы самому кто крысомора подсыпал…

— Можно я рядом лягу? — еще тише произнес он, не особенно рассчитывая на успех. Гермиона заворочалась, съеживаясь еще больше:

— Это односпальный диван.

Сердце камнем ухнуло вниз. Заслужил ведь, ничего не скажешь.

— Ясно…

— Что тебе ясно? — она шмыгнула носом, высунула голову из-под пледа и села, подтянув колени к груди. — Почему ты такой? Почему я вечно для тебя нехороша, что бы я ни сделала?

Снейп растерянно моргнул. Вот это уже совсем… из ряда вон.

— Это не так, — попытался возразить он. От жуткой горечи во рту буквально сводило скулы, в груди завязался тугой узел. — Я просто хочу, чтобы ты поняла, насколько все серьезно. В той профессии, которую ты избрала, нет права на ошибку.

— Так я и не ошиблась, я все правильно посчитала! — отрезала она. — Это ты не захотел признать, что забыл свойства атропина, и выставил меня дурой. Снова, прямо как в школе! Но даже если бы я ошиблась, это не повод… Все ошибаются. Как еще научиться? Ты каждую мою ошибку превращаешь в смертный грех, ты…

Ее голос дрогнул и сорвался.

Снейп, чувствуя себя последним кретином, пересел на диван, сгреб ее в охапку вместе с пледом и потянул к себе на колени. Обнял, погладил, скользнул губами по кудрявой макушке. Узел в груди сразу ослаб. Только бы не ляпнуть опять какую-нибудь колкость.

Что вообще нужно говорить в таких ситуациях?

— Я бываю с тобой строг, потому что любая моя ошибка слишком дорого мне обходилась. И я… не хотел бы, чтобы с тобой было так же.

— Я — не ты.

— Я знаю. Ты лучше меня, — помедлив немного, он добавил: — Хотя банками кидаешься совсем как я. Еще чуть-чуть — и ты разбила бы мне голову.

Гермиона вжалась лицом в его шею:

— Я целила в стену, а не в тебя.

— Выглядело… убедительно, — он обнял ее крепче, погладил по спине поверх пледа. — Что у тебя случилось?

— То есть, ты считаешь, что твоих придирок было мало?

— Ты пришла уже взвинченная. И чуть не довела себя до выброса. Ну, или... я чуть не довел.

Гермиона долго молчала. Затем вздохнула:

— У меня ничего не получается. Зря я все это затеяла.

— Что именно?

— Экзамены. Исследования. Все. Я ничего не успеваю. Сплю не больше четырех часов и все равно ничего не успеваю. Я не успела подготовиться. Даже Рон сдаст лучше меня.

— Глупости. К рунам и защите ты готова. Зелья подтянем, до экзаменов еще две недели. Проект по арифмантике только допиши. Когда ты мне уже его покажешь?

— Вот как раз он и не получается, — мрачно буркнула она. — И проблема аналогичная. Расчеты верные, но для практического применения не подходят.

— Какая тема?

Она на мгновение задержала дыхание. Осторожно выдохнула ему в шею и тихо проговорила:

— Консервация магической энергии. Энергокристаллы.

Снейп сдвинул брови. Странная тема. Больше подошла бы артефактору, а не целителю. Похоже, он был прав — девчонка занимается какой-то ерундой вместо профильной подготовки, но что уж теперь…

— И в чем загвоздка?

— Кристаллическая решетка не выдерживает, материал рассыпается в руках. По уравнениям мощность потока для зарядки просчитать можно, а на практике я не могу это выполнить.

— Зачем тебе энергокристалл на практике? Для чего он предназначен?

— Ни для чего. Но если на практике не работает, какой смысл в проекте?

— А в проекте по зельям много смысла? Сама сказала — крысомор вернее. От вас никто не требует прикладных открытий, вы должны понимать сам принцип.

— За прикладное больше баллов начисляют. Ты-то сам что на контрольные проекты брал?

— У меня проект по зельям и арифмантике был один. Мне надо было вывести формулу снадобья для восстановления зрения и сделать выкладку по эффективности при разных уровнях поражения.

— Погоди-ка… Это то зелье, которое ты готовил на степень мастера?

— Оно самое. Я начал разрабатывать его еще в школе. Но мне потребовалось еще три года, чтобы его закончить. А ты хочешь простым школьным проектом сразу все реализовать на практике. Так редко бывает. Если расчеты правильные, и по ним можно построить схему, Вектор засчитает работу.

— Она уже засчитала, — пробормотала Гермиона, снова вздыхая так горестно, будто у нее случилось какое-то несчастье. — Но ведь не работает же…

— Если ты спишь всего по четыре часа, неудивительно. Ты просто переутомилась.

— Спасибо, Шерлок, — огрызнулась она.

Вырастил язву себе на погибель.

— Спать, — решительно заявил он ей, попытавшись было встать с дивана, не спуская девчонку с рук, и едва не завалившись обратно. Гермиона хмыкнула и сползла с его колен, кутаясь в плед:

— Я только с тобой на выходных и сплю. Отдельно… не могу.

«Я тоже», — хотел было ответить он, но промолчал.

Едва они улеглись в кровать, ему сразу стало понятно, чего ему не хватало прошлой ночью, чтобы расслабиться и заснуть. Ее руки поперек его груди. Ее волос, разбросанных по подушкам. Звука ее дыхания. Даже если он знал, что она ночует в Хогварце, все равно ощущал легкую тревогу и успокаивался только тогда, когда она спала рядом, там, где он мог ее видеть и слышать. Он, привыкший жить один и считавший, что ему и так вполне неплохо, испытывал невыразимое удовольствие, просыпаясь утром от прикосновений тонких теплых пальчиков, блуждавших по его телу. Ему нравилось варить ей этот дурацкий капучино и взбивать чертову пенку, а потом наблюдать, как она блаженно жмурится, сделав первый глоток. Нравилось смотреть, как она грызет карандаш, задумавшись над какой-нибудь книжкой. Нравилось, когда она сладко постанывала под ним в постели, и когда они просто сидели рядом, соприкасаясь плечами.

Докатился, называется, к сорока годам. Этак и до какой-нибудь сентиментальной чуши недалеко.

Уже засыпая и полубессознательно поглаживая прижимавшуюся к нему девушку, Снейп поймал себя на том, что улыбается.

Две недели. Две треклятые недели, потом неделя экзаменов — и можно будет выдохнуть. Только бы не сорвалась.

* * *

Гермиона, задержав дыхание, осторожно разжала кулак и, придирчиво осмотрев лежавший на ладони кусочек кварца, выдохнула. Обошлось без трещин, хороший знак. Несмотря на то, что до экзаменов осталось всего несколько дней, и она падала с ног от усталости, эксперименты с материалами не прекращались ни на день. Опытным путем она выяснила, что далеко не каждый материал может принять заряд энергии, не рассыпавшись. В теории лучше всего подошел бы драгоценный камень, но Гермиона не решалась потратить все имеющиеся у нее деньги на алмазы и искала дешевые аналоги. Графит и горный хрусталь не выдерживали опытов, ей никак не удавалось зарядить их так, чтобы они надолго сохраняли в себе энергию. Генераторный кварц ей попался всего один — идеальный шестигранный монокристалл как раз такой длины, чтоб было удобно зажать в руке, но она отчаянно боялась испортить и его, потому и оттягивала финальный эксперимент, перепортив невесть сколько искусственно выращенных кристаллов, которые можно было по дешевке купить на Диагон-аллее и даже в маггловских магазинах, торговавших всякой «магической» мишурой, на поверку оказывавшейся бесполезным хламом.

— Очень интересная схема, мисс Грейнджер, — сказала ей профессор Вектор, увидев контрольный проект. — Я так понимаю, в итоге это должен быть не просто разовый усилитель магической энергии? Он должен высвобождать энергию постепенно, чтобы им можно было пользоваться в течение какого-то времени?

— Да, аналог маггловской батарейки… такого портативного источника питания.

— Что ж, думаю, это может сработать, но, как мне кажется, здесь мало использовать только один материал. Комбинация материалов, обработка снадобьями, соответствующий комплекс заклинаний были бы надежней, иначе потенциал не повысить, но это слишком масштабно для школьного проекта. Если надумаете заняться этим после выпуска, я могу порекомендовать вас нескольким профессиональным артефакторам. И вы не указали возможные источники энергии. Расчеты правильные, но чтобы создать нечто подобное, мало использовать собственную магию, нужен стабильный мощный источник. Или очень сильный маг.

Гермиона согласно кивала. У нее и был стабильный мощный источник, однако обсуждать его с Септимой Вектор она не собиралась. На практике проблема была в том, что она не могла настолько тонко контролировать идущий через нее поток, чтобы вовремя остановиться. Кристаллы в ее руках, получив слишком большой заряд, раскалывались на мелкие кусочки. Но тот, что лежал сейчас у нее на ладони, получился почти идеальным, наконец-то повезло. Теперь надо придумать, как подсунуть его Северусу и уговорить произвести проверку. А еще нужно перечитать тот справочник Мэддокса о базовых алхимических процессах, раз Вектор говорила о сочетании материалов и снадобий… черт, и угораздило же ее оставить книгу в Паучьем тупике! В министерскую библиотеку Северус велел не соваться, в Хогварце был единственный экземпляр, и его уже вторую неделю кто-то читал. Понятное дело, можно было бы дождаться окончания экзаменов и заняться опытами без помех, но Гермиона не хотела ждать. Чем быстрее она найдет решение, тем легче ей будет жить. И не только ей. Раз ей все же удалось зарядить кристалл, значит, он должен работать так, как показывали уравнения и схемы. Разумеется, для сложных чар одного кристалла может не хватить, но для аппарирования и каких-то бытовых мелочей — вполне, а уж она найдет способ укрепить решетку, чтобы держала заряд помощнее.

Вряд ли за домом в Тупике продолжают следить, раз хозяин перестал там появляться. Но даже если кто-то остался, дезиллюминационного заклятия должно быть достаточно. Опять звать Добби Гермионе не хотелось, они и так задергали домовика своими бесконечными перемещениями. Она выбралась за территорию Хогварца через проход под Дракучей ивой, аппарировала в Кокворт и без помех проникла в дом. Совершив набег на книжные полки и прихватив еще несколько томов помимо справочника, она проверила территорию вокруг дома. По-прежнему никого. Интересно, чем же таким пользовались наблюдатели, что их не определяли заклинания? Плащи-невидимки? Но плащ Певерелла был единственной вещью такого рода, непроницаемой для проверочных чар. Чем больше она думала об Отделе Тайн, тем больше ей казалось, что она и в самом деле была бы не прочь там работать. Мунго и целительство — это, безусловно, очень хорошо, но разгадывать загадки и исследовать тайны магии так захватывающе…

Зайдя в проулок за домом, откуда удобно было дезаппарировать, Гермиона остановилась как вкопанная. Воздух за спиной едва заметно заколебался.

— Мисс Грейнджер, я знаю, что это вы.

Она резко обернулась, но никого не увидела.

— Я хочу поговорить. Больше ничего, клянусь.

Вытащив палочку, она отступила к стене, лихорадочно сканируя пространство вокруг.

Ничего.

«Заговорить? Он тоже меня не видит... или видит? Но если я заговорю, он точно будет знать, что я здесь».

Словно в ответ на ее мысли воздух в нескольких шагах от нее замерцал, пошел рябью и «раскрылся» как портьеры, выпуская наружу Беннета Маккирби. Это явно не дезиллюминационное и не мантия-невидимка. Таких чар Гермиона никогда не видела. Вместо форменной темно-синей мантии на невыразимце был обычный маггловский костюм. Наклонившись, Маккирби положил палочку на землю и выпрямился, подняв руки ладонями вперед:

— Видите? Я вам ничего не сделаю. Я просто хочу поговорить.

— Откуда мне знать, что это не уловка, и вы здесь один? — спросила Гермиона и тут же прикусила язык. Вот дура. Надо было сразу дезаппарировать.

— Придется поверить мне на слово. Я один. Неужели вы думаете, что если с вами что-то случится, мне это сойдет с рук? — губы волшебника тронула едва заметная улыбка, но взгляд скользил по стене за ее спиной, значит, он ее все-таки не видит. — У вас целая армия защитников, Шеклболт в первую очередь подумает на меня. Боюсь, я был несколько навязчив в своих просьбах позволить мне пообщаться с вами более предметно.

— Не то слово. Как вы меня отследили на этот раз?

— Я подозревал, что рано или поздно вы здесь снова появитесь, поэтому поставил сигнальные чары, реагирующие на аппарирование. Кроме вас, больше сюда аппарировать некому. Хотите кофе?

— Я хочу, чтобы вы от меня отстали.

— Не могу, мисс Грейнджер. Вы сейчас самый опасный человек в этой стране.

— Я? — Гермиона едва не задохнулась от возмущения. — Вам так скучно в министерстве, что вы ищете новых темных лордов, с которыми можно повоевать?

— Отнюдь. Но несмотря на все ваши попытки скрыть выбросы с лей-линии, я знаю, что поток усиливается. И вы до сих пор не умеете им управлять.

— Можно подумать, вы знаете, как мне помочь.

— Не знаю. Но это можно выяснить, если вы расскажете мне, что именно вы сделали в ночь боя за Хогварц.

— Да не делала я ничего, сколько раз я должна это повторить?

— Вы ходили к Северусу Снейпу в больницу каждый день в одно и то же время. Вы и сейчас к нему ходите. Он полностью лишен магии с той ночи, а вы не только ничего не потеряли, но и стали сильнее. Магический фон Хогварца меняется, пока вы там находитесь. Будь вы на моем месте, тоже сочли бы это подозрительным, — невыразимец переступил с ноги на ногу, по-прежнему держа руки поднятыми. — Вы не могли бы показаться? Разговаривать с пустотой не очень удобно.

— Нет. И ничего подозрительного я не вижу.

— Я бы мог списать все это на удивительные совпадения, но тут вы решили от меня скрыться, мисс Грейнджер. В первые дни я решил, что вы не прячетесь по глупости… потом подумал, что вам, возможно, и впрямь нечего скрывать. Теперь же я абсолютно уверен в том, что интуиция меня не подвела. Вам есть что скрывать.

— Мне просто надоело, что за мной следят. Это нарушение частной жизни, мистер Маккирби.

— Я же не пишу вам писем, не лезу в дом, даже и не подходил к вам, — возразил тот абсолютно искренним тоном, и как Гермиона ни пыталась найти хоть какой-то подвох, ей это не удавалось. — Министр запретил мне разговаривать с вами до выпуска.

— И вы только что этот запрет нарушили.

— Я все же надеюсь на ваше благоразумие, мисс Грейнджер. И я знаю, что у вас… проблема, которую вы не можете решить самостоятельно. Я видел, какие книги вы брали в министерской библиотеке. Быть может, мы сумели бы… помочь профессору Снейпу, если бы знали, как он потерял магию.

— То есть, теперь вы хотите закрыть в лаборатории не только меня, но и его тоже? — скептически уточнила Гермиона. — Он на допросе сам рассказал, как именно потерял магию, но вам почему-то видится какой-то тайный заговор и темномагический ритуал. Может, ритуал и был, никто так и не выяснил, что именно сделал Вольдеморт в ту ночь и как взломал одного из сильнейших окклументоров в этой стране, но только я здесь ни при чем.

— Тем не менее, между вами определенно существует какая-то связь.

— Да что вы себе…

— Дайте мне договорить, — в голосе Маккирби прорезалась сталь. — Вы, очевидно, пытались вернуть ему магию, закачивая в него собственную энергию… точнее, ту, которая идет через вас, но вам это не удалось, хотя с вашими друзьями сработало. Я так понимаю, если он лишится регулярного контакта с вами, то может умереть — по отчетам колдомедиков выходит, что его организм отказывает, оставшись без магии. И вы, вероятно, не знаете, что целители в Мунго пытались сделать то же самое, что и вы — результат нулевой, он этого даже не почувствовал, и никаких улучшений показателей при этом не наблюдалось. Вы же…

— И поэтому вы решили, что между нами есть какая-то связь? — фыркнула Гермиона, понимая, что ее приперли к стенке. Как много можно выжать из нескольких фактов, если знать, куда смотреть. Он определенно знал, куда. И это настораживало еще больше.

— Я не идиот, мисс Грейнджер. И я хочу помочь.

— С какой стати мне вам верить? Вам-то что с этого?

— Северус Снейп — очень талантливый волшебник. Для колдовского общества Британии это огромная потеря. Он мог бы сделать еще немало открытий… для которых ему требуется магия. Да и вам разве не хотелось бы помочь человеку, который сыграл такую важную роль в войне? И спас вам всем жизнь, как неоднократно заявляли ученики Хогварца?

Гермиона плотно сжала губы. Вот же сволочь… Наверняка ведь знает, что это больное место.

Невыразимец сделал шаг вперед:

— Если вы так боитесь, что вас обманом заставят делать что-то, чего вы делать не хотите, мы можем составить магический контракт. Вы сами пропишете все условия. Я гарантирую вам и профессору Снейпу полную безопасность.

— Нами уже пытались манипулировать, — холодно отрезала Гермиона, радуясь, что он не может видеть ее лицо под заклятием. — И прикрывались при этом идеей всеобщего блага, призывая к самопожертвованию. Знаете, как мне это надоело?

— Весьма раздражает, согласен. Однако я не потому занимаюсь лей-линиями, мисс Грейнджер. Вы ведь знаете, что лей-линии — это источники первозданной магии?

— Об этом говорится даже в общей теории. И не потому ли вашему отделу они так интересны? Что вы там делаете в своих подземельях — ищете способ привязать к этим источникам как можно больше народу? Или наоборот — лишить магии всех и отдать ее кому-то одному?

Маккирби кашлянул, прочищая горло:

— Я знал, что вы умная девушка, мисс Грейнджер. Раз вы в целом понимаете направление нашей работы, то теперь должны понимать, почему вы представляете для нас такой интерес. Вам удалось то, что не удавалось никому. Вы стали мобильной точкой, через которую непрерывно течет магия. Некоторые ментальные маги способны пользоваться силой лей-линий, находясь на них, но вы…

«Идиот. Знал бы ты, каковы последствия этой привязки — сбежал бы из своего отдела, не оглядываясь».

Сказать ему или нет?

— У меня на носу экзамены, мистер Маккирби, — проговорила она, обходя его по широкой дуге. Он повернулся на голос:

— Это значит, что вы согласны со мной побеседовать после них?

— Мы уже побеседовали. Никакого ритуала не существует. Привязать к лей-линии никого нельзя.

— Зачем вы тогда от меня прячетесь, мисс Грейнджер?

— Потому что меня раздражает слежка. И потому что меня раздражаете вы — то пугаете, то пытаетесь соблазнить интересной работой, то давите на жалость. Я не люблю неискренних людей. Почему бы вам просто не рассказать мне, что именно вы хотите сделать?

— Если я расскажу, меня убьет одна из наложенных на меня Нерушимых клятв.

— Как тогда вы собрались проводить свои опыты, не введя меня в курс дела? Наложив Imperio?

Невыразимец поморщился:

— Я не хочу проводить эти, как вы выразились, опыты вслепую. Мне нужно ваше добровольное согласие. Любые манипуляции с вашим сознанием могут сказаться на чистоте эксперимента. Вы ментальный маг. Традиционные способы подавления воли на вас подействуют не так, как на обычных волшебников. Последствия непредсказуемы.

— Спасибо, что сказали. Я подумаю. И я поверила бы в вашу искренность, если бы вы перестали ходить за мной по пятам.

— Я перестану, если вы перестанете прятаться. За мощностью потока, идущего через вас, надо тщательно следить. Хотя бы пообещайте мне, что обратитесь за помощью, если почувствуете, что не можете с ним справиться. Вы не понимаете, насколько это опасно.

— О, я прекрасно понимаю, — ядовито сообщила ему Гермиона, все еще держа его на прицеле и потихоньку отступая к выходу из проулка. — Но ни угрозами, ни уговорами, ни обещаниями вы моего согласия не добьетесь. Так что в следующий раз вам лучше быть со мной откровенным, мистер Маккирби. Думаю, вы найдете способ рассказать мне все, что нужно, и не запустить действие Клятвы.

— Значит, после экзаменов, мисс Грейнджер?

— Я сказала, что подумаю. Еще раз почувствую, что вы где-то поблизости — никакого разговора не будет, — ответила Гермиона, проклиная себя за неуемное любопытство, резко развернулась и дезаппарировала.

Увы, легче ей не стало.

Северус сидел на кухне, редактируя черновик учебника по высшим зельям. Гермиона давно отметила, что он уже не дергается и не напрягается, когда она внезапно появляется у входной двери, под прикрытием звуконепроницаемых стен, будто заранее знает, что это она, а не тот же Добби. Для человека, лишенного магии, он оставался слишком чувствителен… или это всего лишь действие связи? Гермиона так и не сумела разобраться, откуда в волшебниках бралась магия. Она тайком проверяла Филча и своих друзей, выводила бесконечные диагностические схемы, пытаясь проследить, откуда же текут эти золотистые ручейки. Поначалу ей казалось, что у магов где-то в организме должен быть конкретный самовосполняющийся источник, однако схемы не показывали ничего подобного. Магия бралась из ниоткуда и циркулировала в теле как кровь, выходя наружу только через палочку или в спонтанных выбросах, когда маг терял над собой контроль. Все, что было доступно целителям — это диагностика энергоканалов. Источник они не видели и точно так же не знали, почему один человек мог колдовать, а другой нет. И это непонимание сводило ее с ума. Ее собственная схема тоже не показывала ничего, кроме энергоканалов. Как тогда в Отделе Тайн могли определить, что через нее идет энергия лей-линии? Или у них есть другие, расширенные способы диагностики? Если так, то ей ничего не остается, кроме как поговорить с Маккирби еще раз и согласиться на все, что он может предложить.

Бросив на табурет многострадальную сумочку, которую уже давно пора было заменить на что-то поприличнее, Гермиона прижалась к спине Северуса. Если бы можно было остаться сегодня здесь, может, она бы хоть выспалась, но сейчас только середина недели. С понедельника начнутся экзамены, и где ей выкроить время, чтобы хоть на час отлучиться из замка? Надо было все-таки уговорить его вернуться в Хогварц. С этой бесконечной учебой у нее уже ум за разум заходил, а ведь до конца недели ей предстоит еще раз повторить все семь курсов по восьми предметам.

Постаравшись выбросить все это из головы, она обвила руками его шею и заглянула через плечо:

— Когда ты уже дашь мне почитать?

— Когда его напечатают, — Снейп потерся щекой о руку девушки, не отрывая взгляда от тетради, по толщине намного превосходившей старый учебник. Затем, повернувшись, пристально осмотрел ее. — Что-то случилось?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Ты какая-то… Забудь.

Гермиона прикусила губу. До конца экзаменов ей ни за что не выдержать. Или сейчас, или никогда.

— Северус… Я хочу кое-что тебе показать. Только не кричи на меня сразу, ладно?

Его взгляд потемнел и стал строже. Она терпеть не могла, когда он становился таким.

— Начало многообещающее. Опять влезла в какую-нибудь историю?

— Почему ты сразу предполагаешь что-то плохое?

— Потому что я тебя и Поттера уже семь лет знаю. Вы умеете влипать в неприятности на ровном месте. Ну, что там опять?

— В общем… вот, — она вытащила из кармана джинсов заряженный кристалл и показала ему, держа большим и указательным пальцем. Глаза Снейпа сузились:

— Это твой проект по арифмантике?

— Да.

— Значит, все же удалось применить расчеты на практике?

— Не совсем. Я перепортила несколько десятков кристаллов, прежде чем сумела зарядить этот. И заряжала скорей интуитивно.

— Понятно. И для чего он тебе?

— Возьми его, — тихо проговорила она, правой рукой доставая палочку и готовясь вывести схему. Снейп медленно поднялся со стула, не сводя с нее глаз:

— Ты хочешь сказать, что…

— Я должна проверить, работает ли он.

— Гермиона…

— Я знаю, ты не хочешь больше об этом говорить, — упрямо произнесла она, глядя ему в глаза. — Но даже если это полумера, значит, я на верном пути и найду полноценное решение. Пожалуйста. Я прошу тебя…

Он тяжело сглотнул. Протянул руку ладонью вверх, и Гермиона, задержав дыхание, опустила кристалл ему на ладонь:

— Зажми его в кулаке.

Рядом с ним в пространстве развернулась диагностическая схема с черными линиями. Но стоило ему послушаться и сжать кристалл в руке, как линии слабо засветились. Гермиона зажала рот ладонью, чтобы не взвизгнуть. Неужели получилось? Да, свечение не настолько яркое, как у нормального волшебника, но ведь есть же, есть!

Северус нечитаемым взглядом смотрел на схему. На виске у него пульсировала жилка. Пальцы нервно сжимались, так сильно, что побелели костяшки.

— Ты чувствуешь что-нибудь? — почти шепотом спросила Гермиона, боясь спугнуть его.

— Это… почти как… — он мотнул головой и взялся свободной рукой за лоб. — Не так, как было раньше. И не так, как при твоих прикосновениях.

— Здесь очень слабый заряд, — виновато пояснила она и сбивчиво заговорила скороговоркой, боясь, что он опять начнет ругать ее: — Потому я и говорила, что кристаллическая решетка не выдерживает. По расчетам выходило, что лучше всего подошел бы алмаз, но… у меня его не было, и я не смогла проверить. Искала что покрепче из того, что было доступно. Это… это генераторный кварц. Его обычно используют ясновидящие и целители, но я… Профессор Вектор сказала, что можно комбинировать и… и еще зелья для укрепления… Я пока не пробовала, но я попробую, я сделаю более мощный. Мне просто нужно понять, работает ли он.

Он медленно облизал губы и посмотрел на нее:

— Как давно ты этим занимаешься?

— Где-то с месяц. Может, чуть больше. Ты… попробуешь?

Северус перевел взгляд на свою палочку, которую она протягивала ему. На его лице явственно отразилась внутренняя борьба. Гермионе было тошно от самой себя и от того, что она подвергала его подобному испытанию, но иначе проверить было нельзя. Если это не сработает…

Но ведь схема ожила. Значит, передача энергии удалась.

Он взял палочку из ее пальцев.

Гермионе показалось, что пространство и время стеклись в одну точку — туда, где сейчас гулко колотилось ее сердце. Из легких разом выкачали весь воздух.

«Мерлин… пожалуйста… ну пожалуйста…»

— Lumos.

Раздался негромкий хруст. Схема погасла.

Северус поднял левую руку и разжал пальцы. На ладони вместо прозрачного шестигранного бруска лежали почерневшие осколки. Один из осколков покрупнее оставил маленький порез. Гермиона оцепенело смотрела на выступившую алую каплю, особенно яркую на бледной коже. Щекам стало горячо, в висках застучало, в ушах зашумела кровь.

Не вышло.

Что бы она ни делала — ничего не получалось. Грош цена всем ее феноменальным способностям, раз она делает ошибку за ошибкой. Он ведь говорил, что не выдержит еще одного разочарования. Ну почему она такая твердолобая? Почему просто не хочет прислушаться с нему? Он же уже начал привыкать к такой жизни, а она опять влезла со своими попытками творить добро насильно.

— Северус, — выдохнула она, поднимая на него глаза. Он молча стряхнул с ладони обломки кристалла и, бросив палочку поверх своих записей, опустился обратно на стул. Гермиона, обхватив себя руками и впиваясь пальцами в плечи, стояла перед ним, как никогда желая провалиться сквозь землю.

— Прости, — прошептала она, чуть не плача, — я думала, что… У меня почти получилось. По расчетам все получается, мне нужно только понять, как правильно зарядить… если я подберу материалы и еще поэкспериментирую, должно получиться, я…

— Угомонись уже, — так же тихо ответил Снейп. Его голос был на редкость спокойным, и это окончательно добило Гермиону. У нее подогнулись ноги, и она, опустившись на пол, вцепилась в колени сидевшего перед ней мужчины:

— Прости, я должна была знать… Я должна была ответить иначе, но я… Я не знала, что делать, все случилось так быстро, мне было так плохо, я едва соображала, что говорю, но я должна была выбрать не тебя, это неправильно, так не должно было случиться, пусть бы лучше забрали мою магию, я… это я во всем виновата, мне и отвечать…

— Что ты несешь? — удивился он, наклоняясь к ней и беря ее за плечи, но Гермиона его не слышала. Она раскачивалась взад-вперед, до боли сжимая руки. Глаза жгло от слез. Еще немного — и они потекут по щекам.

— Я не должна была… но они сказали, что или ты, или все остальные, кто был с нами в медитации, я не могла… столько людей… Макгонагалл, Флитвик, Кингсли… и Гарри… и Драко… все они…

— Давай-ка ты успокоишься, — он решительно потянул ее с пола к себе на колени. — Что ты пытаешься мне сказать?

— Я так виновата, — Гермиона уткнулась лицом в ладони и затрясла головой. — Это все моя вина. Это все я… Я ничего не могу сделать нормально, ты был прав, я бестолочь, хуже Гарри с Роном, я… Я только все порчу.

— Да о чем ты вообще? — сквозившая в его голосе тревога больно вонзалась в горло и грудь, мешая дышать, холодной рукой сдавливая сердце.

— Северус… Это из-за меня ты потерял магию.

Он уставился на нее, сдвинув брови:

— Похоже, кое-кто все же переутомился. Тебе надо принять снотворное и поспать.

— Это правда.

— Дурочка, что ты себе придумала? Ты же знаешь, как я лишился магии. Ты здесь ни при чем. Темный Лорд…

— В том бою магию потеряли все, — дрожа как в ознобе, произнесла Гермиона срывающимся голосом. — Все, кроме меня. Но я не чувствовала свою магию, только лей-линию, и только благодаря ей, наверное, так быстро восстановилась. А потом пришли они… и сказали, что… что я должна выбрать. Или все… или ты один.

— Кто пришел?

— Основатели. Основатели Хогварца.

Снейп приложил ладонь к ее лбу. Нахмурился еще больше:

— По-моему, ты заболеваешь. У меня в Тупике были лекарства, надо только…

— Это не бред. Я их видела. Я с ними говорила. А когда очнулась… все было так, как они сказали, — прошептала Гермиона, падая в темную ледяную пропасть. Ее так колотило, что еще немного — и она начнет стучать зубами.

Снейп, явно растерявшись и не зная, как ее успокоить, взял ее руки в свои, не замечая, что его левая ладонь все еще немного кровоточит:

— Гермиона, послушай… Я не знаю, что тебе там привиделось, но после боя все были в таком шоке, что…

— Я тоже не поверила. Я думала, мне это приснилось. А потом… потом я стала обходить всех. Магии лишились все, кто был в медитации. Но когда я прикасалась к ним, энергоканалы оживали. А ты… ты был… Я ничего не смогла сделать. Гриффиндор сказал мне… сказал, что я смогу найти выход. И Ровена… она говорила, что мы не такие, как они, что я… что у нас получится то, что не вышло у них, но я… Ничего не получается. Я ничего не могу сделать. Они сказали, что я нарушила естественный порядок вещей, активировав лей-линию, и теперь должна… заплатить и смотреть на последствия своего выбора. Мы ошиблись, когда читали свиток. Заплатить за активацию можно только магией, одной жертвы активатора мало.

— Равенкло потеряла свою магию не так, — возразил он, помедлив. — Ее диадема… Тебе просто все это приснилось.

— Они… сказали, что ты потенциально сильнее Вольдеморта, и поэтому твоя магия может… может покрыть эту жертву, — глотая слезы, ответила девушка. — Все восстановились. Все, кроме тебя. Северус, прости… я не должна была… И о чем я только думала… я предлагала им забрать магию у меня, но они… они сказали, что это невозможно, что я… должна понять, что натворила. И понести наказание за то, что вмешалась… что использовала эту силу для того, чтобы перекроить чужие судьбы. За то, что спасла тех, кто должен был умереть. Я знала, знала, что нельзя, но я так боялась, что они погибнут... что ты погибнешь... я не могла...

Гермиона вдруг поняла, что последние фразы говорит сама себе и не получает никакой реакции. Снейп молчал. Молчал и смотрел куда-то в пространство перед собой. Девушка, задыхаясь от боли и страха, цеплялась за его руки как утопающий за соломинку. Внутри образовалась вязкая, сосущая пустота, виски будто сдавило железным обручем.

— Пожалуйста, — произнесла она одними губами, — скажи что-нибудь.

Снейп моргнул. Аккуратно перехватил ее руки и опустил их ей на колени, словно боялся сломать.

— Добби, — негромко позвал он. Гермиона вздрогнула, когда посреди кухни с треском возник домовой эльф.

— Директор Снейп, сэр? — жизнерадостно улыбнулся он, растопырив уши.

— Отведи, пожалуйста, Гермиону к мадам Помфри. Она переутомилась. Ей нужно хорошенько выспаться.

И бережно ссадил девушку со своих колен. Гермиона в ужасе схватилась за его руку:

— Северус… я прошу тебя… давай поговорим. Ну скажи что-нибудь, отругай меня, наори, я знаю, я виновата, я…

— Ты не виновата в том, что хорошо умеешь считать, а дюжина больше, чем один, — ровным голосом произнес он, не глядя на нее. — Никто не виноват. Тебе надо отдохнуть. Добби, проследи, чтобы ее оставили в больничном крыле до утра.

— Да, сэр, конечно, сэр, Добби позаботится о мисс Гермионе! — эльф ухватил ее за руку.

— Северус, пожалуйста!..

Снова раздался треск аппарации, и девушка увидела перед собой вход в больничное крыло Хогварца.

— Добби, нет! Отведи меня назад! Пожалуйста, я должна…

— Директор Снейп велел Добби позаботиться о мисс Гермионе, — безапелляционно заявил эльф, таща ее к двери. — Мисс Гермиона устала, ей надо поспать.

Навстречу им выбежала мадам Помфри с палочкой наготове:

— Гермиона? Что…

Пол под ногами качнулся и куда-то пропал. Какое-то время она слышала, как вокруг нее суетятся, вливают в рот что-то холодное и горькое, поднимают, куда-то переносят. А потом сознание будто заволокло черным покрывалом, и все исчезло.

Снейп, с минуту постояв посреди кухни, вытер кровившую ладонь о джинсы, осторожно поднял свою палочку двумя пальцами, словно это была змея, и сунул ее в бездонную сумочку, которую Грейнджер оставила валяться на табуретке. Обвел взглядом убогую обстановку. Затем, с трудом переставляя ноги, пересек квартиру, снял с вешалки куртку и, не озаботившись тем, чтобы выключить свет, вышел за дверь.