Просто держи меня за руку (гет)

Caged in

With all the crackheads

Facing my fears all rolled up into one

Waiting

Seems like forever

It's only the first day

Guess hell has begun

James LaBrie**

В Хогварце потянулись тоскливые, серые будни. Снейп выработал для себя определенный ритм, более-менее соответствовавший уровню стресса и нагрузки, и приходил в страшное раздражение, если этот ритм нарушался. Он начинал утро с посещения Большого Зала, приняв самый устрашающий вид, по-прежнему не притрагиваясь к еде и в основном занимаясь запугиванием учеников на расстоянии. Проводил краткие организационные собрания для преподавателей, если в этом была нужда. Пока шли уроки, он решал текущие вопросы, пополнял запасы зелий, раз за разом обходил замок и территорию вокруг, затем снова показывался в Большом Зале во время ужина и прятался в своем кабинете до утра, если дежурные не ловили кого-нибудь на очередном нарушении правил. После происшествия с Лонгботтомом дети несколько поумерили свой пыл, а Минерва демонстративно пересела в самый конец стола, хотя ее место всегда было по правую руку директора. Зато брат и сестра Кэрроу, кажется, решили, что теперь им позволено больше, чем всем остальным, и открыто наказывали учеников на своих уроках. Лонгботтома пыточное проклятие не остановило — он, похоже, вознамерился продолжить семейную традицию и когда-нибудь сойти с ума под пытками, как и его родители. Несмотря на регулярные наказания, он продолжал нарываться, раз за разом подтверждая негласный девиз, которым Снейп когда-то метко охарактеризовал Дом Гриффиндора — «слабоумие и отвага».

К удивлению директора, Лонгботтом очень быстро обрел поддержку в лице Джиневры Уизли и Луны Лавгуд — от девочек Снейп не ожидал никаких особых выступлений. И зря. Стены женских туалетов тоже цвели колкими, оскорбительными надписями, уроки обоих Кэрроу все больше превращались в открытое противостояние, а по всей школе, невзирая на запрет, из рук в руки тайком передавали свежие выпуски «Придиры» с призывами поддерживать Поттера. Снейп быстро вычислил, как именно Лавгуд организовала доставку и распространение журналов, но делиться своими соображениями ни с кем не стал, мстительно предоставив ответственным за дисциплину разбираться самостоятельно. Сообщать коллегам о средствах связи в виде фальшивых галлеонов он тоже не собирался — в кои-то веки было приятно наблюдать, как дети бесят кого-то еще, помимо него. Чаще всего юным мятежникам удавалось уходить безнаказанными — сеть оповещений, состоявшая из портретов и призраков, исправно работала, и заговорщики успевали исчезать с места преступления до того, как там появлялся патруль. Квиддич отменили еще в начале года. Походы в Хогсмид — тоже. Лишенные своих главных развлечений подростки, охваченные бурной жаждой деятельности, вымещали злость на Пожирателях, и порой успешно. Когда Алекто Кэрроу набрала семикурсников-слизеринцев в инспекционную бригаду, навеявшую Снейпу неприятные воспоминания об Амбридж, счет на какое-то время сравнялся, но буквально неделю спустя половина бригады оказалась в больничном крыле, внезапно покрывшись чешуей, свести которую оказалось не так-то просто и очень болезненно. Снейп вынужден был признать, что Дамблдорова Армия из кружка по защите превратилась в полноценный партизанский отряд. С одной стороны, это радовало. С другой…

Хорошо, что Вольдеморт не особенно интересуется тем, что происходит в Хогварце.

Помимо войны с учениками, Снейпу приходилось исполнять едва ли не вдвое больше обязанностей, чем в свое время исполнял Дамблдор. Какую-то часть ему удалось спихнуть на Минерву, поскольку она все еще оставалась заместителем директора, но объем бумажной работы просто ужасал. Директор должен был утверждать каждую мелкую заявку персонала, будь то продукты, запас чернил, ингредиенты для зелий, новые книги для библиотеки или моющие средства для Филча. Он должен был распределять бюджет, проверять учебные планы на соответствие стандартам министерства (которые в нынешние времена стали особенно размытыми) и заниматься вопросами мелкого (или не очень) ремонта по всему замку. Хагрид со своими кусающимися и ядовитыми тварями, которых он упорно выдавал за полезных магических существ. Полубезумная, начавшая слишком часто выпивать Трелони, непрестанно жаловавшаяся, что ее здесь не ценят. Слагхорн, брюзжавший, что учебник по зельеделию для шестого курса просто ужасен, и никто из учеников не может сварить по нему ничего приличного (здесь Снейп еле сдерживался, чтобы не отпустить какой-нибудь злорадный комментарий — в свое время он переписал весь учебник практически наново, потому что по нему и в самом деле ничего нельзя было сварить). Кэрроу, рыскавшие по замку в поисках приключений. Эйвери и Торвардс, от безделья регулярно напивавшиеся в Хогсмиде и терроризировавшие после этого учеников. Гойл-старший, обучавший слизеринцев пыточному проклятию. И расплодившиеся в Запретном лесу акромантулы, для полного счастья. В лес теперь боялся заходить даже Хагрид.

Прогресса по крестражам тоже не наблюдалось. Снейп знал, что Грейнджер перерыла все доступные ей книги, но не нашла ничего, что могло бы навести их хоть на какие-то мысли. Поттер был убежден, что один из крестражей спрятан в Хогварце, но как он выглядит и где его искать, Снейп не представлял. Пока троица пыталась строить какие-то планы, он совершал набеги на школьную библиотеку, к вящему неудовольствию мадам Пинс, и самым бесцеремонным образом таскал оттуда книги в свой кабинет, чтобы читать без помех. Запретную секцию надо ликвидировать целиком, подумалось ему в один из вечеров, когда он обнаружил там фолианты, сделавшие бы честь библиотеке любого темного мага. Надеясь, что никто из учеников не успел с ними ознакомиться, он попросту конфисковал их, невзирая на яростные протесты библиотекарши, а затем устроил разнос Дамблдору.

— Альбус, о чем ты думал, оставляя такие вещи в свободном доступе? — рычал он, потрясая перед портретом копией «Волхования всех презлейшего». — Для чего в школе вообще хранится эта гадость?

— Ну-ну, Северус, можно подумать, ты не был рад этой книге, когда сам учился здесь, — традиционно спокойным тоном ответил Дамблдор, разглядывая высившиеся на рабочем столе стопки книг. — Мадам Пинс будет не в восторге.

— Мне плевать на эту старую вешалку. Я тебя спрашиваю — о чем ты думал, когда оставил эти книги в библиотеке?

— Во-первых, они находятся в Запретной секции, далеко не у всех есть разрешение туда заглядывать.

— Да ладно! — фыркнул Снейп, швыряя книгу на стол. — Поттер пробрался туда в первый же год безо всякого разрешения. Грейнджер прошла во второй — и сразу же схватила книгу по зельям, которые вообще не входят в учебную программу. Ты думаешь, другие не сумеют, если захотят?

— Я оставил их, потому что некоторые вещи надо знать в теории, чтобы уметь их распознавать и противостоять им, — сухо пояснил старик. — На старших курсах это было более чем уместно.

— И Слизерин еще обвиняют в том, что из него выходят сплошные темные маги, — зло бросил Снейп. — Иногда, Альбус, я начинаю думать, что твоя дружба с Гриндевальдом не пошла тебе на пользу. Скитер, к слову, тоже озвучивает похожее мнение.

— А, так это правда, что она написала обо мне книгу? — без тени смущения отозвался Дамблдор. — Ты уже прочел?

— Не полностью, — недовольно буркнул Снейп. Книгу бурно обсуждали в учительской, и он был до того удивлен услышанным, что заказал себе экземпляр. И был немало шокирован тем, что успел прочесть. — Если верить этому тексту — ты зло похлеще всех темных лордов, вместе взятых.

Дамблдор выглядел заинтригованным:

— Надо же, как любопытно. И кто же ей все это рассказал?

— Твоя старая подруга Батильда Бэгшот, — Снейп, прищурившись, смотрел на бывшего директора. — Я и не знал, что ты в молодости хотел поработить маггловский мир.

Дамблдор сделал неопределенный жест рукой:

— Вот в этом вся проблема нашей журналистики — вырвать слова из контекста и даже не попытаться проанализировать, что они означают на самом деле.

— То есть, ты отрицаешь то, что вы с Гриндевальдом хотели взять магглов под контроль и вывести волшебников из тени?

— Не самая удачная моя идея, — признал Дамблдор, поудобнее устраиваясь в кресле. — Я отказался от нее буквально через несколько месяцев, когда до меня дошло, что мои понятия общего блага кардинально отличаются от того, что хотел устроить Гриндевальд. Вдобавок, не поработить, а… мягко направлять в нужное русло. Но тогда это точно не сработало бы. И что же, Рита утверждает, что я хотел править миром?

— Вроде того. Еще ты якобы присвоил себе чужие научные открытия и дурно обошелся с ближайшими кровными родственниками. А уж твоим отношениям с Гриндевальдом посвящена целая глава.

— Ах, ей всегда нравились сенсации. Но, боюсь, в книге нет ни слова правды.

— Там есть фотографии, Альбус. Даже если текст — плод воображения Скитер, фотографии явно подлинные.

— Гм. И что же там, на фотографиях? Вряд ли она могла раскопать много.

— О, она постаралась, — ухмыльнулся Снейп. Ему нечасто удавалось видеть своего бывшего работодателя смущенным. — Ну, предположим, те, кто был с тобой знаком с юности, знали о твоей семье. Но вот твои фотографии с Гриндевальдом — сенсация, определенно. И твои письма.

Дамблдор нахмурился:

— Где, во имя Мерлина, эта женщина могла их раздобыть?

— Думаю, там же, где и информацию. Гриндевальд был племянником Батильды, следовательно, у нее было много его фотографий и старых бумаг. Не удивлюсь, если следующая книга Скитер будет о нем. Весьма… занимательный персонаж.

Дамблдор пожевал губами, глядя куда-то в сторону, за пределы рамы. Затем пожал плечами:

— Уверен, моя репутация в глазах общественности больше не играет никакой роли в этой войне.

— Ошибаешься, Альбус, — тихо произнес Снейп, раздосадованный тем, что Дамблдор настолько не владеет ситуацией. — Твоя смерть всех шокировала. Ты был лучом надежды для многих, ведь все знали, что ты — единственный волшебник, которого боится Темный Лорд. Теперь же, когда твой светлый образ развенчан, люди в панике. Все, что они о тебе знали, оказалось… нет, наверное, не совсем ложью, но это то, во что все свято верили. А теперь верить перестали. И я даже не представляю, о чем сейчас думает Поттер, если он тоже это прочел. Эта книга основательно подорвет доверие всего колдовского мира и к тебе, и к самому Поттеру, поскольку он верен твоим идеалам и делает то, что ты ему приказал. Я бы предпочел, чтобы этой книги не было. Но теперь уже поздно. Темный Лорд будет в восторге. Писанина Скитер играет ему на руку.

— Мне нечего на это сказать, — вздохнул Дамблдор. — Мы оба знаем, что люди склонны совершать глупые и непростительные ошибки в молодости. Но они также склонны на них учиться. И я, и ты — живое тому доказательство.

— Гм. Спорное утверждение.

— Как бы там ни было, к нашему делу это не относится, — голос бывшего директора посуровел. — Что ты ищешь в этих книгах, Северус?

— Что-нибудь, что поможет мне подорвать силы Темного Лорда и самому не умереть при этом раньше времени.

— Что ты задумал?

— Когда пойму, что это сработает — поделюсь.

— Северус!

— Я все сказал.

Дамблдор долго смотрел на него поверх очков. Затем издал очередной многозначительный вздох:

— Тебе нужно взять выходной. Или два. Пока ты не начал убивать учеников.

— Очень смешно.

— Дамблдор прав, директор, — вмешался Финеас Блэк. — Вы выглядите уставшим.

— Да неужели? — пробормотал Снейп, роясь в книгах и мечтая навсегда закрыть все портреты занавесками. Или вообще убрать со стен. Увы, на все портреты в кабинете директора было наложено Неотлипное заклятие. Единственный хоть как-то двигавшийся портрет принадлежал Дамблдору, но даже те чары, которые позволяли ему открываться и закрываться как дверца шкафа, не поддавались никакому влиянию. Финеас прав, конечно — он устал. Еще даже не середина семестра, а ему уже хочется сжечь школу до основания. Хвала богам, его хотя бы больше не заставляли присутствовать на всех собраниях Пожирателей. От Грейнджер он знал, что Вольдеморт предположительно охотится за новой палочкой где-то за пределами страны, и ближний круг получил временную передышку. Но со дня на день он может вернуться. И потребует отчетов.

Стоило ему об этом подумать, как левую руку кольнуло, затем обожгло как огнем. Все тело пробила болезненная судорога. Ругаясь сквозь зубы, Снейп отложил книги и выбрался из-за стола. Ему давно следовало привыкнуть к этой боли — красноглазая змееподобная мертвечина никогда не упускала шанса дополнительно показать подчиненным, кто здесь главный, а в последний год стала еще злее и беспощаднее. Но каждый раз сигнал вызова все равно неприятно шокировал. Впрочем, как раз вовремя — прошли очередные две недели, и Лорду явно требуются зелья. Снейп усмехнулся сам себе. С сегодняшней порцией он слегка поэкспериментировал и теперь гадал, во что ему это обойдется, если Вольдеморт заметит. Но попробовать явно стоит.

Альбус смотрел на него с тревогой. Случись это годом или двумя ранее, Снейп, возможно, был бы тронут. Но с тех пор много чего произошло. И в искренность своего бывшего хозяина он больше не верил.

— Северус, ты же не затеваешь что-то… особенно опасное?

— Странно слышать от тебя подобное, — процедил зельевар, извлекая из нижнего ящика стола плащ и маску. — Особенно опасным я занимаюсь последние три года, и тебя это никогда не смущало.

— Ты нужен Хогварцу. Никто, кроме тебя, не сможет защитить детей.

— Я не в состоянии их защитить, если они продолжат сами лезть в петлю, — он быстро собрал нужные флаконы с зельями и оглядел кабинет, проверяя, не забыл ли чего. — Очевидно, инстинкт самосохранения у них напрочь отсутствует.

— Северус, ты ведь и не ждал, что они будут беспрекословно терпеть присутствие Пожирателей Смерти в школе.

— Не ждал. Но думал, что они все же окажутся благоразумнее. И перестанут нарываться… открыто.

— Ты предпочел бы, чтобы они тихо перебили нашу новую… охрану ночью в постелях? — глаза Дамблдора лукаво засверкали за очками-полумесяцами.

— По крайней мере, в первом и втором кругах стало бы на десять Пожирателей меньше. Финеас, оповестите портреты в коридорах. Смотреть в оба. Я не знаю, сколько это продлится.

— Будет сделано, директор.

Снейп набросил плащ на плечи, проверил палочку в рукаве и вышел из кабинета.

Фамильное поместье Малфоев, эта идеальная картинка, говорившая о богатстве и благополучии, с начала лета выглядело удручающе. Раньше дом и парк вокруг него всегда были ярко освещены по вечерам, живая изгородь аккуратно подстрижена, журчали фонтаны, а по дорожкам гулял белый павлин. Освещение исчезло первым. Потом Нарциссе, очевидно, стало не до того, чтобы следить, постригли ли домовики изгородь и ухаживают ли за клумбами. Самый крупный фонтан превратился в зловонное болото. А павлина, судя по всему, сожрали вервольфы из команды Сивого.

Дверь открыла Нарцисса. От взгляда Снейпа не ускользнули ни чрезмерная бледность хозяйки дома, ни ее пустой, безразличный взгляд. Многие в ближнем круге давно практиковали окклуменцию как на собраниях, так и вне их.

— Темный Лорд ждет, — сказала она ему, впуская его в полутемный холл. Быстро оглядевшись, она вытащила палочку и так же быстро наложила заклятие тишины. — Северус… два слова.

— Говори.

— Я знаю, я не имею больше права к тебе обращаться. Ты и так много сделал для моей семьи. Но я прошу тебя… Попроси Темного Лорда отпустить Драко в школу. Он к тебе прислушивается.

Снейп поджал губы:

— Я не могу рисковать своим положением, обращаясь к нему с подобными просьбами.

— Северус… умоляю, — пустота в ее глазах сменилась отчаянием. — Драко больше не нужен ему. Мы с Люциусом все равно останемся здесь. Мы заслужили его немилость. Но Драко… Его уже заставляли пытать пленных. Он не годится для такой работы, ты это знаешь. В нем нет истинной жестокости.

Да, Снейп знал это. Парень хоть и слыл подлецом и снобом в школе, но он не смог бы убить. Хотя и над однокурсниками, и над младшими учениками издевался с завидным постоянством.

— Я… попытаюсь, Цисси. Но ничего не могу обещать. От меня это почти не зависит.

— Спасибо, Северус, — она поспешно сняла заклинание и отступила. — Он в библиотеке.

Снейп, сконцентрировавшись на своих ментальных щитах, пересек холл и, сделав глубокий вдох, вошел в библиотеку. К его удивлению, Вольдеморт был один. Нагини, обвивавшаяся вокруг спинки его кресла, повернула голову на звуки шагов, но тут же вернула ее обратно на плечо хозяина. Когда до кресла осталось три шага, Снейп опустился на колени и низко склонил голову:

— Мой господин.

— Ты принес мои снадобья, Северус?

— Да. Желаете принять их сейчас?

— Позже. Вскоре мне потребуется что-нибудь… более сильное.

Ага, вот почему здесь больше никого нет. Ни к чему ближнему кругу знать, что даже такие мощные зелья мало помогают. Отлично.

— Мой господин, я осмелился… несколько усовершенствовать одно из снадобий. Если позволите, я расскажу.

— Говори.

Снейп поднялся с колен, извлек из-под плаща бутылочки с зельями и осторожно выставил их на столик у правого подлокотника кресла Вольдеморта.

— Я доработал Животворящий эликсир, соединив его с Укрепляющим раствором. Это усилит проводимость энергии и регенерационные свойства, но эффект… накопительный. Вы можете ощутить незначительный прилив сил сразу после приема, но для того, чтобы зелье подействовало в долгосрочной перспективе, его нужно будет принимать чаще.

Вольдеморт, наконец, повернул голову и посмотрел на него. Снейп смотрел в ответ, не моргая. Только бы поверил. Подвергаться прямой легилименции ему сейчас совершенно не хотелось — всякий раз после таких «сеансов» у него начиналась мигрень. По внешнему виду Темного Лорда было не так просто понять, в каком он настроении, но близкие слуги уже наловчились определять это по едва заметным мелочам. Блеск в глазах. Интонации. Ритм дыхания. Помогало и поведение Нагини. Если змея ползала по комнате, значит, сегодня ей на ужин с большой вероятностью перепадет кто-нибудь из присутствующих. Если же лежала на спинке кресла, значит, можно не бояться.

Вольдеморт отвел взгляд от его лица и сделал едва уловимое движение правой рукой, в которой держал палочку. Напротив него возникло второе кресло.

— Садись, Северус.

Это было необычно. Темный Лорд никогда не предлагал никому из них сесть, если это было не общее собрание. Когда кого-то вызывали по одному, все стояли либо на ногах, либо на коленях. Помедлив, Снейп опустился на край сиденья, не решаясь сесть поудобнее. Чрезмерно вольное поведение могло расцениваться как дерзость, а дерзости Темный Лорд не терпел.

Вольдеморт слегка склонил голову к плечу:

— Скажи мне, Северус… ты боишься меня?

Вопрос удивил его. Снейп ни разу не слышал ничего подобного. Обычно такие вопросы не требовали ответов. Несомненно, Темный Лорд ждал чего-то вполне конкретного. И кто-нибудь другой, наверное, уже ползал бы на коленях, целовал край робы сидевшей в кресле падали и униженно заверял, что, да, конечно же, владыка внушает ему страх. Как и положено любому могущественному черному магу.

— Я испытываю глубочайшее уважение к вашей силе и мастерству, мой повелитель, — ровно произнес Снейп, не поднимая глаз и гадая, к чему ведет этот разговор.

— Изящно, — отметил Вольдеморт. — Впрочем, другого я от тебя и не ждал. Так тонко сформулировать можешь только ты. Да еще, пожалуй, Люциус… в свои лучшие времена.

— Благодарю, мой господин.

— Ты умен, Северус, — Вольдеморт опустил обе руки на подлокотники своего кресла. — Ты никогда не просишь ни милости, ни снисхождения, когда принимаешь наказание. И вообще никогда не просишь. Мне всегда было любопытно, что привело тебя ко мне изначально. Ты не стремился к власти, не особо интересовался ни деньгами, ни женщинами… если не считать этого твоего глупого увлечения грязнокровкой… И при этом ты верно служишь мне много лет. Так что же это было? Чего ты хочешь, Северус? Ты наверняка говорил мне тогда, но это было так давно. Освежи мою память.

— Как и все мы, я жажду вашего величия, мой господин, и хочу служить вам, чтобы…

— Оставь это, — резко оборвал его Вольдеморт. — Я слышу это по сто раз в день. Неужели ты думаешь, что я задавал бы подобные вопросы просто так? Ваше желание служить мне для меня не секрет, хотя порой… некоторые из вас дают мне поводы… усомниться.

«Не лез бы в головы, когда не надо — так и не сомневался бы», — подумал Снейп, упорно не поднимая глаз и радуясь, что его окклументный щит достаточно надежен. На общих собраниях змееликий уродец врывался в головы своих слуг без предупреждения, и если ему не нравился ход мыслей в чьей-то голове, хозяин этой головы обычно заканчивал вечер, корчась на холодном каменном полу.

— Я пришел служить вам, потому что ваше видение того, каким должен быть колдовской мир, полностью совпадало с моим, мой господин.

— Вот как? — этот ответ, казалось, позабавил Вольдеморта. — Это интересно. Поведай-ка мне, друг мой, что же это за видение.

Вот теперь надо осторожно. Если ему удастся заморочить это чудовище, сегодня он, возможно, получит ответы на кое-какие вопросы.

— Колдовской мир безнадежно отставал от маггловского, — тщательно подбирая каждое слово, заговорил Снейп. — Нас становилось все меньше. Министерские законы об ограничениях колдовства только портили все дело. Магглы превосходят нас численностью и, возможно, могли бы полностью уничтожить нас, если бы узнали о нашем существовании. Но правительство лишь ставило нам ограничения, никак и ничем не способствуя развитию нашего мира и укреплению наших позиций. Мы заигрывали с магглами вместо того, чтобы удерживать их под контролем. Вы обещали волшебникам свободу. Это дорогого стоит. Вы обещали каждому из нас место, где мы могли бы проявить свои способности в полной мере. Где мы могли бы развивать их, используя все доступные нам возможности и не боясь ограничений. Вы обещали, что колдовской мир не лишится своих традиций, которые все чаще стали вытесняться и игнорироваться в результате постепенного проникновения мира магглов в наш мир. Поэтому я пришел к вам, мой господин. Поэтому служу вам.

— Какая потеря для той стороны, — протянул Вольдеморт, не отводя от него взгляд. — Подумать только, если бы Дамблдор знал, что твою потребность так легко удовлетворить, ты был бы сейчас полностью на его стороне, не так ли?

— Мою… потребность? — Снейп слегка сдвинул брови, рискнув поднять глаза. Темный Лорд смотрел ему в лицо с нескрываемым интересом, чего Снейп за ним никогда не замечал.

— Ты хочешь быть нужным, Северус. И ты хочешь, чтобы твои навыки были оценены по достоинству. Твое желание служить мне — не более чем отражение этой потребности. Этот старый маразматик никогда не ценил тебя. Ты много лет растрачивал свои таланты в школе, но что ты получил взамен? Ничего. Ты был способен на гораздо большее, чем вбивать в головы детей азы зельеделия. Ты создаешь для меня удивительные снадобья, о которых колдовской мир никогда не слыхал. Многие отдали бы последнее за это, — он жестом указал на стоявшие у его правой руки флакончики. — Я знаю, что в Британии мало кто может приготовить Животворящий эликсир. Он ведь считался запрещенным, не так ли?

— Да, мой господин. Его разрешалось принимать только аврорам и только со специального разрешения министра магии.

— И все эти годы им его варил ты, — в голосе Вольдеморта послышалась едва заметная усмешка. — Как я и говорил — вопиющее пренебрежение со стороны Дамблдора. Тем лучше для нас. Так чего же ты хочешь, Северус?

Снейп недоумевал. Насколько ему было известно, Вольдеморт никогда не задавал никому из них подобных вопросов. Желания слуг его не интересовали, а уж если кто и осмеливался их высказывать, сразу ощущал на своей шкуре всю степень недовольства Лорда. Но сегодня он, похоже, в благодушном настроении. И это тоже недобрый знак. Это значит, что какие-то его планы либо осуществились, либо осуществятся в ближайшем времени.

Однако… Чего же он хочет, в самом деле?

Когда Снейп был ребенком, все его желания касались игрушек, новой одежды, за которую его не высмеивали бы соседские дети, и тишины в доме. Только бы родители перестали ругаться. В подростковом возрасте ему хотелось, чтобы Лили наконец-то перестала видеть в нем исключительно друга и оценила его преданность и таланты. А еще — секса, денег и славы. С первым не возникло проблем, как только появилось второе. А слава… Начиная с пятого курса, вся школа знала, что если кому-то требуется зелье, порой даже такое, которое не входило в школьную программу, Северус Снейп сварит его за определенную сумму. Возможно, это было не совсем то, чего он хотел, но каждый раз, как к нему кто-то подходил с очередным заказом, Снейп испытывал некоторую гордость, что его зелья оказывались лучше тех, что могли предложить школьные запасы и аптека в Хогсмиде.

Когда закончилась Первая колдовская война, с желаниями стало совсем туго. Он не хотел ничего. Только забиться куда-нибудь в темный угол и тихо умереть. Наверное, можно было бы сказать, что на самом деле он хотел забвения и прекращения своих душевных страданий, но и это не полностью соответствовало действительности. Ему нужна была цель в жизни, и Дамблдор дал ему эту цель, фактически навязав ему заботу об отродье Джеймса Поттера. По большому счету, сомнительное желание — сохранить жизнь сыну того, кто так усердно пинал тебя все школьные годы. Даже то, что в жилах мальчишки текла кровь Лили, помогало не всегда. Снейп не хотел его видеть и не хотел снова думать о том, сколько и чего он потерял в этой войне.

До появления Поттера-младшего в Хогварце его единственным желанием было спокойно жить и заниматься своими экспериментами — одна из немногих радостей, которые ему еще оставались. А потом… Если не учитывать какие-то глобальные желания, его список был донельзя простым и приземленным: выспаться, избавиться от боли, навсегда прекратить преподавание, купить небольшой теплый дом с хорошо оснащенной лабораторией и, может быть, отравить пару-тройку особо ненавистных ему людей. В хорошие дни он подумывал о женщинах, но ни его текущее расписание, ни постоянный стресс не способствовали общению с противоположным полом. Это при условии, что какая-нибудь женщина вообще заинтересовалась бы им. Снейп давно не питал иллюзий по поводу своей внешности, характера и умения нормально взаимодействовать с людьми в принципе.

Не может же он сказать Вольдеморту, что больше всего на свете он хочет убить своего господина. А что будет потом — его уже не волнует.

— Вы сами озвучили мое желание, мой повелитель, — наконец, ответил он. — Я буду счастлив узнать, что мои скромные таланты приносят вам пользу.

— Из тебя вышел очень странный Пожиратель Смерти, Северус, — хмыкнул Вольдеморт. — Ты равнодушен к большинству занятий, которые так любит Беллатрикс. Ты обожаешь изучать темную магию, но редко применяешь ее на практике, хотя твои познания в данной области являются предметом зависти многих твоих соратников. Люциус говорил мне еще три года назад, что ты стал слишком… мягким. Что это работа в школе сделала тебя таким, тебе ведь приходится сдерживаться рядом с учениками.

Снейп чуть не фыркнул. Сдерживаться, как же… Среди учеников с первого по седьмой курсы всех Домов, кроме Слизерина, он слыл последней сволочью и предвзятым сальноволосым ублюдком, запросто раскатывавшим в лепешку кого угодно. К слизеринцам он действительно относился куда мягче, но к этому обязывало положение Главы Дома. Он не считал нужным заботиться о чувствах других учеников, за что регулярно получал выговоры от Дамблдора. Но до тех пор, пока его ученики, независимо от Дома, хорошо сдавали экзамены по зельеделию, на его поведение в классе попросту закрывали глаза. Он был хорошим учителем. И сюсюкать с детьми для этого не было нужды.

— В то же время я вижу, что ты прекрасный исполнитель, — продолжал Вольдеморт. — Я ни разу не замечал, чтобы у тебя дрогнула рука. Так что, если ты в самом деле хочешь услышать, что я ценю твои старания — ты только что это услышал.

— Благодарю вас, мой повелитель, — Снейп низко склонил голову в знак признательности. — Рад услужить вам.

— Что же касается твоего… видения… Я рад слышать, что ты понимаешь всю серьезность ситуации с магглами. Их стало слишком много. Гриндевальд в свое время так и не довел дело до конца, хотя мог бы, если бы действовал жестче. Мы не должны повторять его ошибок. Мы должны раз и навсегда загнать их туда, где им и положено быть, Северус. Иначе нам не выжить. Никому из нас.

— Да, мой повелитель, — смиренно ответил Снейп. Его все еще неприятно поражало то, как сильно изменился Вольдеморт с Первой войны. Тогда они все безоговорочно последовали за ним и поверили каждому его слову, потому что то, что он обещал и говорил, звучало… правильно. Он был силен, необычайно хитер, красноречив и умел увлекать за собой. Умел убеждать, не прибегая к жестким методам. Умел давать ощущение нужности, хоть и не подпускал при этом к себе, создавая лишь видимость неких доверительных отношений. Да, они все понимали, что война неизбежна. Понимали, что без кровопролития не обойтись. Но они хотя бы знали, за что собрались воевать. Они хотели жить свободно, не боясь, что случайное заклинание или стихийный выброс магии могут раскрыть все колдовское сообщество. Хотели сохранить традиции и чистоту крови, хотя Снейп не особенно понимал, каким образом это возможно, если большинство волшебников давно не могли похвастаться чистой кровью. Даже среди Пожирателей было немало полукровок, включая и самого Вольдеморта, хотя многие сторонники Темного Лорда понятия об этом не имели.

После возрождения все изменилось. Вольдеморт был одержим маниакальной жаждой власти, построенной исключительно на страхе и лжи. Он питал неконтролируемую страсть к насилию и полностью зациклился на том, чтобы собственноручно убить Поттера. Он никого не слушал, не принимал ничьей точки зрения, кроме своей, наказывал без причины даже самых верных слуг и еще больше отдалился от своих ближайших приспешников, никого не посвящая в свои планы. Да, он усиленно налаживал контакты с оборотнями и гигантами, но до него так и не дошло, что в первую очередь нужно заручиться поддержкой гоблинов, ибо те полностью контролировали всю финансовую систему колдовского мира. Снейп провел немало часов на общих собраниях, слушая витиеватые речи Лорда, но так и не понял, чего именно тот хочет достичь в итоге. Уничтожить всех магглов в стране? Полностью запретить волшебникам смешивать кровь с магглами и убить всех магглорожденных? Тогда колдовская раса полностью вымрет лет через сто-двести. Не может быть, чтобы Вольдеморт этого не понимал. И при этом он был абсолютно убежден в своей неуязвимости.

Видимо, такова цена бессмертия — полная потеря ориентиров и связи с реальностью. Разорванная на восемь частей душа Тома Марволо Риддла медленно, но верно толкала его к безумию.

— Ступай, Северус, — Темный Лорд милостиво махнул рукой. — У тебя наверняка полно работы. Надеюсь, твои… подопечные не доставляют тебе проблем?

— Ничего, с чем я не мог бы справиться, мой повелитель. Могу ли я… озвучить небольшую просьбу?

— А-а, значит, тебе все-таки чего-то хочется, — Вольдеморт погладил сползшую ему на колени голову Нагини. — Я слушаю.

— Если вам больше не нужен Драко Малфой, я мог бы найти ему применение в школе. Мальчик неплохо разбирается в зельеделии. Мне не помешал бы ассистент, который может выполнять черновую работу. Мои новые… обязанности занимают много времени и требуют постоянного внимания. Вдобавок, он мог бы лучше послужить вам, если бы формально закончил образование.

Алые глаза сузились. Снейп неотрывно смотрел в них, стараясь сохранять спокойствие и не допускать никаких лишних мыслей, услужливо подсовывая хозяину нужные визуальные образы — груды ингредиентов, которые необходимо нарезать особым способом, кипящие котлы с жидкостями, которые нужно все время помешивать, никуда не отлучаясь.

— Ты считаешь, что мальчишка на что-то способен? — Темный Лорд брезгливо искривил губы. — Он не выполнил мой приказ. Слабый и безвольный. Очевидно, я возлагал на Люциуса слишком большие надежды. Он не сумел даже воспитать своего щенка как следует.

— Если вы позволите, мой господин, я мог бы исправить эту недоработку. Вы знаете, что сантименты мне не свойственны.

— Это верно, — Вольдеморт издал странный звук между фырканьем и смешком, который можно было интерпретировать как угодно. — Ты никогда ничего не просишь у меня, Северус. Думаю, я могу отдать тебе мальчишку. Но в конце учебного года я устрою ему… еще одно испытание. И жду, что на этот раз он проявит больше рвения. Подготовь его.

— Да, повелитель.

— Ступай. И продолжай эксперименты с моим снадобьем. Когда я встречусь с Поттером, мне ничто не должно мешать.

Снейп поднялся с кресла, низко поклонился и убрался из библиотеки, прилагая все усилия, чтобы не уходить слишком поспешно. Знал бы Лорд, какие эксперименты на самом деле проводились с его драгоценной настойкой. В сегодняшнюю порцию Снейп добавил переработанный и разбавленный яд акромантула. В сочетании со всеми прочими ингредиентами его невозможно было ни ощутить, ни распознать при помощи стандартных тестов — Вольдеморт давно не занимался зельями и вряд ли сумеет определить все компоненты снадобья. Но при длительном приеме яд начинал накапливаться в клетках тела и приводить к необратимым мутациям. Если прием будет достаточно длительным, организм просто сожрет сам себя изнутри, когда пораженные клетки начнут тянуть ресурсы из оставшихся здоровых. Остальные ингредиенты дадут Лорду ложную уверенность в повышении энергетического потенциала, поскольку окажут временный тонизирующий эффект.

Оставалось лишь надеяться, что это сработает. И что «длительный прием» означает не больше шести месяцев. В случае с Вольдемортом ничего нельзя было утверждать наверняка. Обнадеживало и то, что в Запретном лесу полно акромантулов, так что недостатка в яде уж точно не будет. Убивать этих тварей Снейпу почему-то доставляло особенное удовольствие. Главное — не заходить слишком далеко в лес. Знал бы Дамблдор, что его зельевар превосходно умеет прореживать популяцию этой заразы — школа получила бы дополнительный источник дохода. Яд акромантула стоил баснословных денег, особенно свежий.

Нарцисса, стоявшая на том же месте у входной двери, где он ее оставил, с надеждой смотрела на него. Снейп коротко, молча кивнул. Ее губы дрогнули. Открывая ему дверь, она легко дотронулась до его руки, на мгновение сжала пальцы и тут же отпустила. Снейп только вздохнул. В Хогварце и впрямь безопаснее, чем здесь, под боком у Лорда, чье настроение менялось так же стремительно, как погода в Лондоне. Но не намного. Поттер наверняка успел рассказать друзьям, какую роль сыграл Драко в убийстве Дамблдора, а это значит, что три Дома в полном составе будут подстерегать младшего Малфоя во всех коридорах школы. Портретам и призракам прибавится работы.

Когда он добрался, наконец, до своего кабинета, в голове кипела тысяча разных мыслей, приправленных отвращением к себе и всему, что ему приходилось делать или говорить. После каждой встречи с Вольдемортом Снейп испытывал непреодолимое желание выдраить себя до крови, даже если его не подвергали никаким наказаниям и не заставляли кого-нибудь допрашивать или пытать. От Лорда и в Первой войне исходили не слишком приятные вибрации, но Снейп тогда активно занимался черной магией и не ощущал влияния, поскольку и сам погряз в этом с головой. Все изменилось после смерти Лили. Когда первая волна горя, отчаяния и боли схлынула, когда он впервые за долгое время осознал, что же натворил, и к чему привели его жалкие попытки достичь могущества, он ощутил себя ужасающе грязным. Отравленным и запятнанным до такой степени, что уже никогда не оправиться и не отмыться. Вынужденное убийство Дамблдора только усилило это ощущение. Снейп больше не испытывал ни желания, ни потребности причинять кому-то боль или прибегать к черной магии там, где без нее можно обойтись. Почти всегда находились разумные и менее энергоемкие альтернативы. И именно после смерти Лили у него начались приступы, которые могла остановить только она. Точнее, та иллюзия, которую он придумал себе как отдушину. Как способ сохранить то, что еще осталось от его души. Если осталось.

Финеас доложил, что в его отсутствие кто-то опять с кем-то подрался, был наказан и поступил в распоряжение мадам Помфри. Снейп только отмахнулся. Если он не в силах запугать учеников и внушить им, что методы борьбы должны быть более изощренными, пусть их пугают Кэрроу. Нужно написать ежемесячный отчет для попечительского совета, но сегодня он уже не в состоянии это сделать. Ему было о чем подумать. Только вот и думать не хотелось. Хотелось принять горячий душ и заползти под одеяло, но и это сейчас не светит. Через полчаса предстояло опять выходить на патрулирование — сегодня в коридорах дежурит Эйвери. Снейп предпочитал быть в курсе его перемещений и находиться неподалеку. Просто на всякий случай.

Привычно вытащив из ниши за портретом дневник, он прихватил со стола самозаправляющееся перо — спасибо близнецам Уизли за изобретение — и удалился в спальню. Улегшись на кровать и обложившись подушками, он открыл блокнот и пробежал глазами последние сообщения. Грейнджер исписала две страницы. Краткий пересказ очередного включения Поттера в мозг Темного Лорда и длинное рассуждение на тему свойств различных палочек. Боги, эта девчонка цеплялась за каждую мелочь.

С: Мисс Г., вы говорили, что Поттер видел допрос Грегоровича. Что именно Лорд спрашивал у него?

Г: Он спрашивал о каком-то предмете. Но ни разу его не назвал. Как будто Грегорович уже знал, о чем идет речь.

Да, вполне логично предположить, что это действительно палочка.

С: Что ответил Грегорович?

Г: Что у него его больше нет, что его украли много лет назад. Потом В. проверил его воспоминания легилименцией, и Гарри, соответственно, тоже все увидел. Но В. не знает, кто был тот вор. А мы знаем.

С: Мисс Г., мне из вас все ответы тащить клещами?

Г: Это был Гриндевальд. Гарри узнал его по фотографии в книге Скитер.

Снейп вдруг почувствовал, как по коже пробежали ледяные мурашки. Сегодня это имя буквально витало в воздухе. Они говорили о нем с Дамблдором. Потом его упомянул и Темный Лорд. Хотя, с чего бы? Мало ли что мог украсть Гриндевальд. Но если это и впрямь палочка?

С: Мисс Г., поднимите книги по истории, ищите упоминания о каких-нибудь особенных палочках.

Г: Уже. Палочка Судьбы, Смертоносная Палочка. Возможно, это одна и та же, но под разными именами. Ее особенность в том, что она переходила от владельца к владельцу посредством убийства. Но ее след давно затерялся. Думаете, она могла попасть к Грегоровичу? А потом ее украл Гриндевальд?

С: Все возможно.

Он откинулся на подушки, глядя в потолок. Про Грегоровича он почти ничего не знал. Но раз Вольдеморт отправился за границу, только чтобы найти его, значит, это действительно было очень важно. Ближний круг уже не удивлялся причудам Лорда — хочет убить Поттера сам, пусть убивает. Только бы никого из них не покалечил в процессе.

Г: Сэр, я тут подумала… Если это действительно палочка, и если она была у Гриндевальда… Она же не могла потом оказаться у Дамблдора?

Драный Мерлин!

Отшвырнув дневник, Снейп выскочил из кровати и почти бегом ринулся в кабинет.

— Альбус, когда ты победил Гриндевальда, куда девалась его палочка?

Дамблдор, захваченный врасплох, уронил очки с носа:

— Что? Какая палочка?

— Не прикидывайся, что не понимаешь. Ты победил его в бою в сорок пятом. Куда подевалась его палочка, кто ее забрал после боя?

— Почему ты спрашиваешь?

— Если спрашиваю, значит, надо, — Снейп скрестил руки на груди, прожигая портрет глазами. — Ну?

Дамблдор подобрал упавшие очки, тщательно их протер, водрузил обратно на нос и только потом ответил:

— После боя палочку забрал я. И пользовался ею с тех самых пор.

— Что это была за палочка? Это ведь была та самая, которую он украл у Грегоровича?

— Северус, откуда же мне знать такие подробности? Я никогда не говорил с ним о палочке.

— Ты лжешь, Альбус.

— Ты не можешь этого знать, — бесстрастно парировал Дамблдор. — Оставь мою палочку в покое. К твоему заданию это никак не относится.

— Очень даже относится. Темный Лорд ищет более мощную палочку, чтобы убить ею Поттера, поскольку никакая другая против него не срабатывает. Олливандер не сумел объяснить ему, почему это происходит. Поэтому он отправился к Грегоровичу.

Дамблдор удивленно поднял брови:

— Ну надо же… Том проявляет поистине поразительное усердие. Впрочем, он и в школе был таким.

— Альбус, мне не до шуток. И тем более не до загадок. Что это была за палочка?

— Уверен, мисс Грейнджер тебя просветит. Как только разгадает вторую загадку в книге сказок, — мстительно сообщил ему Дамблдор, после чего зарылся в свое кресло поглубже и прикинулся спящим.

Снейп еле сдержался, чтобы не выхватить собственную палочку и не сжечь проклятый портрет на месте. Этот старый манипулятор даже после смерти ухитряется доводить его до белого каления. Кипя от бессильной ярости, он вернулся в спальню и схватил дневник.

С: Мисс Г., в книге сказок есть еще одна загадка, и она каким-то образом касается палочки. Есть идеи?

Ответ последовал не сразу. Снейп наматывал круги по спальне, нервно кусая губы, то и дело поглядывая на раскрытый блокнот.

Г: Я не могу вспомнить вот так сразу, мне нужно перечитать книгу. Но в «Сказке о трех братьях» упоминается палочка. Может, есть и другие. Я перечитаю и сообщу.

С: Сделайте это прямо сейчас.

Левую руку кольнуло и тут же отпустило. Снейп машинально потер предплечье поверх рукава, но это был не вызов. Точнее, вызов, но звали не его. Бросив взгляд на часы, он чертыхнулся про себя и вылетел обратно в кабинет, на ходу призывая свою мантию.

И во время учебы, и в промежутке между войнами ночной Хогварц всегда нравился ему. Когда в коридорах не было никого, он мог бродить по ним часами и изучил их как свои пять пальцев. Замок казался ему живым существом, настолько мощным и полным тайн, что Снейп снова и снова склонял голову перед могуществом Основателей. Создать такое чудо с тех пор не сумел ни один волшебник. Позднее, когда обострилась бессонница и начала накапливаться усталость, ночное патрулирование перестало доставлять ему удовольствие, и эту обязанность он исполнял через силу. Но, по крайней мере, прогулка по нескончаемому лабиринту темных переходов всегда его успокаивала и помогала прочистить мозги.

Сейчас он был уставшим, донельзя злым и крайне нервным. И не дай Мерлин ему кто-нибудь попадется — он без зазрения совести применит Crucio. Где этот чертов Эйвери? Как бы пригодилась карта Поттера… Надо будет конфисковать в следующий раз, Золотой троице она уже ни к чему, раз они больше не в школе. Поворот, еще поворот. Наконец, в конце очередного коридора замаячили две фигуры. Увидев его, они остановились. Снейп зажег свет на кончике своей палочки поярче.

— Снейп, — приветствовал его Эйвери кивком головы. — Нам нужна замена. Темный Лорд вызывает.

— Почему именно вас?

— Вызвали весь ближний круг, кроме тебя, — оскалился Торвардс. — Полчаса назад взяли эту вонючую крысу Флетчера. Он раскололся. Теперь мы можем зайти в этот дом на Гриммо, Лорд считает, что Поттер может быть там. Ты не знал, что ли? За Флетчером целая бригада охотилась почти месяц.

— Почему именно за ним? — нахмурился Снейп, у которого внутри все заледенело.

— Потому что остальные члены Ордена разбежались или ушли в такое подполье, откуда их не выковырять, — с готовностью ответил Эйвери, сверкая глазами в предвкушении. — Флетчер продолжал регулярно всплывать в Лютном, он там проворачивает свои делишки и торгует краденым. Странно, что ты не знал.

— Темный Лорд не считает нужным обременять меня информацией, которая не требуется мне для работы, — холодно ответил Снейп. — Идите. Я найду вам сменщиков. Завтра утром жду рассказов… об удачной охоте.

Развернувшись, он быстро пошел прочь от них. Завернув за угол и убедившись, что в коридоре больше никого нет, он приложил ладонь к каменной стене и послал мысленную просьбу замку: «Задержи их». Затем, сконцентрировавшись на одном из немногих счастливых воспоминаний, вызвал своего Заступника.

Гермиона как раз заканчивала перечитывать «Сказку о трех братьях», когда в окно библиотеки ворвался серебристый сгусток света. Она выскочила из-за стола, опрокинув стул, и выхватила палочку. Сгусток вытянулся в длину и высоту, превращаясь в грациозную лань. Пока Гермиона лихорадочно соображала, чей это может быть Заступник, лань повернула к ней голову и произнесла голосом Снейпа:

— Заклятие Верности нарушено. Немедленно уходите.

Примечание к части

** Запертый в клетке

Со всеми укурками,

Лицом к лицу со всеми своими страхами,

Объединенными в одно целое.

Ожидание

Кажется вечностью.

Это лишь первый день.

Похоже, ад начался.

James LaBrie