Просто держи меня за руку (гет)

* * *

Оказавшись в Паучьем тупике, Северус принялся бродить кругами по тесной гостиной, ероша волосы обеими руками. Внутри все сжималось и холодело. Когда эта маггла посмотрела прямо на него и заговорила с ним, его охватила паника. Такого он точно не ожидал, Гермиона ведь говорила, что жена невыразимца полностью невосприимчива к колдовству, а это значит, что он и впрямь не сквиб, а всего лишь маггл, пусть и с необъяснимой способностью колдовать на заимствованном источнике энергии. Если так, значит, ему вообще нет смысла ехать в Перу.

Нет, он должен убедиться. Может, она увидела его потому, что при нем не было кристалла? И ладно бы после контакта с Гермионой прошли почти сутки, тогда было бы понятно. Но они прикасались друг к другу всего несколько часов назад. Что это значит? Что магия, передаваемая ею при контакте, держится в его теле меньше суток, просто «ломка» наступает не сразу?

Бред какой-то.

«Северус, — позвала Гермиона в его голове. — Маккирби прислал мне сообщение, что сегодня занятия не будет. Что-то случилось?»

А вот это хорошо. Лучше им с этим типом не видеться, пока он не выяснит, что происходит.

«Все в порядке, — ответил он, радуясь, что пока не додумался, как перекрыть ментальную связь совсем. — У него какие-то дела. Не отвлекайся».

Вечером она, разумеется, будет наседать и расспрашивать, но пока есть время, надо провести его с пользой.

На следующий день он с помощью неизменного Добби отправился обратно и без труда нашел нужный дом. «Миссис Маккирби», как он мысленно ее окрестил, сгребала опавшие листья перед домом. Несмотря на то, что Снейп подошел совсем близко, она не обратила на него никакого внимания, словно его здесь и не было.

«Ага, значит, эффект от контакта есть. Любопытно, сколько он продлится».

Он отправился прогуляться по окрестностям. Вернувшись через час, застал женщину сидящей на крыльце с чашкой в руках. На этот раз она заметила его сразу, стоило ему подойти к ограде.

— Мистер… Смит?

— Добрый день, мэм. Шел мимо, решил проведать вас.

— Сегодня мне гораздо лучше, спасибо. Вы были правы, мятный чай отлично помог.

Eще бы, ведь Маккирби наверняка добавил в этот чай очередное зелье.

— Кажется, я вчера вас даже не поблагодарила за помощь.

— Пустяки, не стоит благодарностей. Надеюсь, вас не смущает мой визит.

Она, помедлив, окинула его оценивающим взглядом и вдруг улыбнулась:

— Может быть, хотите чаю, мистер Смит?

— Не откажусь, благодарю.

Это была, пожалуй, самая странная беседа в его жизни. Ее звали Кейтлин Диксон (о своей «замужней» фамилии она, разумеется, не помнила). Снейп делал вид, что пьет чай, сдержанно улыбался, задавал наводящие вопросы, стараясь не выглядеть навязчивым, но она сама охотно рассказывала о себе. Переехала сюда из Глазго год назад, родственников нет, живет одна. Местные считают ее странноватой, но поскольку она ни с кем не скандалит, то и относятся нормально. Вот только со здоровьем неважно, частые обмороки, но у нее всегда так было, сосуды слабые, наверное. Снейп, отлучившись в ванную комнату, надел кристалл, вернулся на кухню и уже не удивился, когда понял, что Кейтлин его не видит. Для верности прошелся по кухне, стараясь делать это бесшумно. Встал прямо у нее за спиной, буравя взглядом затылок. Ни-че-го. Снова вышел, снял кристалл, вернулся — она спросила, не налить ли ему еще чаю.

Очень интересно. Выходит, магия лей-линии, передаваемая Гермионой, оставляет заметный след лишь в течение первых нескольких часов после контакта, после чего рассеивается, но этого достаточно, чтобы продержаться сутки. Кристалл, похоже, полностью заменяет внутренний источник магии. Любопытно, что сказал бы Маккирби, если бы просканировал его с кристаллом в своей загадочной установке в Отделе Тайн.

Придумывать план было уже некогда. Сегодняшнее занятие с Гермионой состоится по расписанию, и поди знай, как поведет себя невыразимец. Теперь-то он в курсе, что они оба знают об эксперименте. Аппарировав в Лондон, он вкратце сообщил ей свои «новости» при помощи ментальной связи и велел дождаться его у входа в отдел.

Когда он спустился в подземелья, Гермиона едва не бросилась ему навстречу. Хвала Мерлину, ей хватило одного взгляда, чтобы остаться на месте.

— И что мы теперь будем делать? — спросила она, ослабив ментальный блок.

— Смотреть по ситуации.

— А если он тебя заставит общаться с ней?

Снейп хмыкнул. Общение с магглой — явно не то, о чем стоит переживать. Узнай Маккирби о кристаллах, от него можно ждать чего угодно. Жаль, что на нем висит столько клятв, подробная информация об эксперименте наверняка пролила бы свет на происходящее, но, увы…

Кто же был тот ублюдок, додумавшийся до такого, и как он это сделал?

Маккирби ждал их в своем кабинете. Хмуро оглядел обоих и, опершись бедром о край стола, скрестил руки на груди:

— Думаю, смысла в играх больше нет. Вы оба, похоже, не понимаете всей серьезности ситуации.

— Я вам вчера уже объяснил, что ничем не могу помочь, — отозвался Снейп. — И надеюсь, что это никак не повлияет на ваши занятия с мисс Грейнджер.

— Мисс Грейнджер тоже могла бы внести свою лепту, но она ответила мне то же, что и вы.

— Не зная деталей эксперимента, мы ничего не можем сделать. Но даже если бы знали, это вряд ли помогло бы делу. Ваша жена была и остается магглой. Раз она не видит колдовство, значит, это было заклятие сродни магглорепеллентному.

— Вы думаете, я не исследовал это? Думаете, я не испробовал все, что знал? — невыразимец резко оттолкнулся от стола и принялся мерить шагами кабинет. — Она же вас увидела! Она не видит ничего, что принадлежит к колдовскому миру, но она увидела вас! Я не могу притвориться, что это случайность.

— Никакой случайности, — возразил Снейп ровно. — Это всего лишь означает, что я не сквиб, а маггл.

— Маггл, который может колдовать при контакте с другим волшебником? — Маккирби скептически поднял брови. — Который видит часть колдовского мира, спрятанную от магглов? И может работать с колдовскими книгами и артефактами? Наложенная на меня Клятва и та не распознала в вас маггла.

— Я не спорю, что мой случай в каком-то смысле уникален, но это все равно ничего не меняет. Придите в себя. Вы давным-давно могли проконсультироваться с кем-то еще. Найти специалистов за границей, раз у нас нет.

— Я никому не могу рассказать, — буркнул невыразимец. — Я даже не могу показать ее целителям!

— Предлагаете нам сделать это вместо вас?

— Как вариант.

— Если не ошибаюсь, она живет так год с небольшим. Или даже два? Почему вы до сих пор не нашли посредника, который мог бы помочь с исследованием ее состояния?

— Да потому что до недавних пор мне запрещено было вообще упоминать о ее существовании! — рыкнул Маккирби. — Или вы до сих пор не поняли, как здесь все работает? Если вы не будете сотрудничать… не будете участвовать в тестах и разработках…

— Что тогда? — ехидно задрал бровь Снейп. — Уберут нас? Ее? Вы-то, как я понимаю, пока еще нужны отделу. Где они возьмут второго специалиста по лей-линиям вашего уровня? Вы избрали очень странный способ просить о помощи.

— Мне и этого не позволено! — прошипел тот. — Человек, наложивший на меня большинство клятв, сидит в Азкабане. Без прямого приказа министра магии он их не снимет! Просто не сможет!

— А полноценный министр у нас будет только в следующем году, — негромко констатировала Гермиона. — Еще несколько месяцев. Обратиться к начальнику отдела? У него же должно быть больше полномочий.

— Вы, кажется, не понимаете, почему у Отдела Тайн такое название, мисс Грейнджер, — холодно процедил Маккирби. — Начальник отдела известен только действующему министру.

— Но кто-то же контролирует вашу работу?

— У каждого подразделения есть свой руководитель, в работу соседних подразделений они не вмешиваются. Я один из них, но я ничего не могу сделать, чтобы повлиять на ситуацию, поскольку запрет на разглашение интересующей вас информации был наложен не непосредственным начальством, а человеком, которого назначил тогдашний министр. Лично. Начальник отдела лишь слегка ослабил клятву, чтобы я смог рассказать вам обоим о своей жене. На этом всё.

— А как он это сделал без прямого контакта? — изумилась Гермиона. — Наложение и снятие Нерушимой клятвы проводится только лицом к лицу, разве нет?

— Помимо клятв мы связаны контрактами. Иногда достаточно внести небольшие изменения в основной рабочий контракт. Мне повезло, что формулировка моей Клятвы позволяла это сделать. Но это работает не со всеми и не всегда. И мне пришлось довольно долго добиваться этих изменений. Если бы руководство не было так заинтересовано в вас, мне не дали бы разрешение. Кроме того, я должен был взять Клятву с вас… чего я, разумеется, не сделал, и если об этом станет известно, я не знаю, что тогда будет.

— Дурдом какой-то, — Гермиона перевела взгляд на Северуса. — Здесь что, всегда такой бардак? Надо напомнить Кингсли, чтоб первым делом навел порядок в вашей организации. Получается, что за работу отдела в целом никто не отвечает?

— Отвечает, — буркнул Маккирби, прекратив нарезать круги по кабинету. — Но даже мы не знаем, кто этот человек.

— Как же он сообщает вам о решениях? Как вы с ним контактируете, когда нужно решить какую-то проблему?

— Почтовый ящик, мисс Грейнджер. Обыкновенный почтовый ящик.

— То есть, вы получаете письменные распоряжения, подписанные неизвестно кем, и верите им? — вытаращила глаза Гермиона.

— Отдел Тайн, и этим все сказано, — фыркнул Снейп.

— Все распоряжения скреплены внутренней печатью отдела. Ее невозможно подделать. И хранится она исключительно у начальника.

— Которого, тем не менее, никто не видел. Может, его и вовсе не существует, — не унималась Гермиона.

— Вы не сотрудница отдела, — отрезал Маккирби. — Я не имею права посвящать вас во все подробности его работы. Будь вы одной из нас, у вас не возникало бы таких вопросов.

— Будь я одной из вас, у меня первым делом возникли бы именно такие вопросы. У вас здесь дурдом, — повторила она, потирая лоб. Снейп уловил едва слышное эхо из-под блока — «сжечь здесь все к чертям» — и с трудом сдержал очередную ухмылку. Вполне возможно, что Кингсли так и поступит, если все прочие попытки навести в подземельях порядок провалятся.

Маккирби тяжело повел головой из стороны в сторону и, вытащив палочку, указал ею на дверь лаборатории:

— Мы зря тратим время на бессодержательные разговоры. Мистер Снейп, прошу.

Сквозь открытую дверь они увидели, как активировалась одна из двух платформ.

— Не смогли уговорить, решили препарировать? — ядовито поинтересовался Северус, проходя в лабораторию и поднимаясь на платформу. Маккирби бросил неприязненный взгляд на Гермиону, открывшую было рот, чтобы возразить.

— А что еще мне остается? Я должен понять, почему она вас видит.

— Если вы до сих пор не поняли, как магия передается между нами, то и здесь не разберетесь, — язвительным тоном прокомментировала Гермиона, заходя следом. Маккирби и бровью не повел:

— Я знаю, что контракт не позволит мне причинить вам какой-либо вред, мисс Грейнджер, но существует множество других способов добиться желаемого.

— Похоже, вы либо ими не овладели, либо боитесь использовать, — она уставилась ему в глаза, не моргая. Снейпа эта картина позабавила. Раньше она не позволяла себе так разговаривать с невыразимцем. Осмелела, наконец. Что ж, это к лучшему.

Следующие полчаса Маккирби кружил по лаборатории, изучая мерцавшую вокруг Снейпа энергетическую сеть. Гермиона, которая, кажется, первой догадалась, куда смотреть и на что обратить внимание, молча разглядывала выползавший из-под самописного пера пергамент и кусала губы. К счастью, они каждый раз приходили сюда в середине дня, когда первичный эффект контакта уже сходил на нет, а потому чудо-машина невыразимца показывала исключительно картину, характерную для сквиба. Теперь Снейпу и самому было любопытно, может ли она зафиксировать этот самый первичный эффект, и какая схема у него высветится в таком случае. Да и с кристаллом бы посмотреть. Если бы они с Гермионой знали, как активируется этот аппарат, уже придумали бы способ проникнуть сюда и провести диагностику без Маккирби. Несмотря на то, что он, очевидно, уже сам не рад, что влез в эту историю с Каслриггом и дал наложить на себя еще больше ограничений, Снейп по-прежнему не доверял ему. Знать бы, что на самом деле произошло с его женой, как он попал в проект Амбридж, какую роль в нем сыграл… Раз он обмолвился, что человек, назначенный руководителем проекта и ответственный за большинство клятв, сидит в Азкабане, значит, придется ждать, когда Кингсли станет министром и тряхнет всю эту шайку как следует. А до тех пор надо как можно меньше высовываться.

Когда Маккирби, наконец, отпустил их, и Гермиона понеслась обратно в Мунго, Снейп отправился в Кокворт, еще раз просмотрел выведенную им схему для ментального блока… и достал Felix Felicis. С сомнением покрутил флакон в руках. Его удача и впрямь была весьма неоднозначной. Он принимал зелье несколько раз, когда был моложе, и результат получался непредсказуемый. Оценить его можно было лишь в долгосрочной перспективе, но события, происходившие под действием зелья, никак не напоминали «идеальный день» из рассказов Слагхорна. Опять же, если желаемый результат был невозможен в принципе, Felix не помогал. Будет обидно, если он сейчас потратит глоток на то, что невозможно осуществить. Но вдруг?.. Ему ведь нужна только небольшая подсказка, толчок в нужном направлении. Сам он уже отчаялся найти выход.

В учебниках действие снадобья описывалось как «необычайное чувство легкости и уверенности в собственном успехе, словно в мире нет невыполнимых задач». Снейпу следовало бы насторожиться уже на этом этапе — ни в первый прием, ни во все последующие он не чувствовал ничего подобного. Никакого просветления, ощущения полного контроля над ситуацией, ничего такого. Грешить на ошибки приготовления он не мог — зелье всегда было сварено идеально и на всех остальных прекрасно работало. Единственный признак воздействия — легкий импульс, как будто кто-то ненавязчиво подталкивал его в спину. Иди туда, делай это. Снейп прислушался к себе. Он-то намеревался остаться в лаборатории и поразмышлять над составом снадобья для закрепления ментального блока, но вместо этого Felix предлагал ему прогуляться по городу. Даже не по Лондону, а здесь. Вот будет смешно, если ответ на его вопросы все это время был прямо перед глазами.

Не особо надеясь на успех, он надел куртку потеплее и отправился на улицу. «Жидкая удача» вела его из квартала в квартал вроде бы абсолютно бессистемно. Он разглядывал окрестности, мимоходом отмечая очередной заколоченный дом, чьи хозяева покинули город, или переполненные мусорные баки, или ржавый остов брошенного в незапамятные времена автомобиля. Даже «хорошие» кварталы постепенно приходили в запустение. Люди не хотели здесь жить, поскольку в городе не осталось ни одного крупного предприятия, способного поддержать местную экономику.

Ноги сами вынесли его к аптеке, торговавшей всякими заморскими чудодейственными средствами, якобы помогавшими от всех болезней. Сплошное надувательство. Грязная витрина со всяким хламом, посеревшие от времени и пыли рекламные плакаты. Бедные магглы, убежденные в эффективности всей этой ерунды. Немагические травяные сборы, конечно, могли поправить здоровье при грамотном подходе, но в таких местах наверняка продавали исключительно плацебо. Нынешние «великие целители и экстрасенсы», рекламу которых Снейп иногда видел в газетах, все как один шарлатаны. Настоящим волшебникам запрещалось оказывать магглам подобные услуги, хотя попытки были. Сварить для соседа какой-нибудь эликсир по дружбе еще куда ни шло, но за открытую торговлю зельями могли и в Азкабан, и палочки лишить насовсем.

Странное у магглов понимание волшебства, однако. В Лондоне он видел немало подобных заведений, и они пользовались популярностью. Особенно среди женщин определенной возрастной категории.

Ну и зачем его сюда привели?

Чувствуя себя полным идиотом, он толкнул дверь и вошел. Продавщица, дамочка средних лет, до ужаса напоминала Трелони: с ее шеи и запястий свисали многочисленные бусы из горного хрусталя, какие-то амулеты и прочая «очистительная» атрибутика. Возле прилавка как раз стояла покупательница. Снейп притворился, что рассматривает товар на полках. Ну смешно, честное слово. Хрустальные пирамидки вперемешку с настойками и порошками. Книги по йоге, очищению организма и духовному просветлению. И карты Таро. И тут же рядом — браслеты из разнообразных минералов с ярлычками, на которых перечислялись их полезные свойства. Мерлин милосердный. Хуже таких аптек только «волшебные лавки», где можно получить снимок ауры или узнать о своей прошлой жизни.

Продавщица тем временем вовсю рекламировала покупательнице какую-то чудо-настойку.

— …эффект совершенно потрясающий, разница чувствуется после первого же приема, дорогая. Всего одна чайная ложка утром натощак — и как будто заново родился на свет. У меня тут есть целая подборка литературы о свойствах женьшеня, удивительная штука, особенно благотворно действует на мужчин. Вот если у вас, к примеру...

Снейп вдруг понял, что пялится на украшавший стену большой календарь с китайским драконом. Дракон когда-то был красным с золотом — прямо как ненавистный гриффиндорский символ, но уже выцвел и пообтрепался.

И тут его осенило.

Основу зелья должен составлять адаптоген, повышающий сопротивляемость к широкому спектру вредных воздействий — физических, химических, биологических и (в их случае) магических. Эта их связь и есть самое что ни на есть вредное воздействие — бесконтрольное слияние сознаний трудно назвать полезным для организма.

Красный женьшень. В сочетании с растопырником усилит устойчивость к внешнему воздействию. Пять капель крови саламандры для общеукрепляющего эффекта. Шалфей послужит «проводником» для магии объекта, чтобы установить перманентный блок — так же, как помог его снять при активации Каслригга.

Почему столь простое решение не пришло ему в голову до сих пор?

«Потому что ты слишком умный и всегда копаешь слишком глубоко», — издевательски хихикнуло изнутри. Это правда. Он с ходу взялся за всякие редкости, которые чаще использовали в темномагических ритуалах, полагая, что идеи Вольдеморта вряд ли можно реализовать с помощью простых решений.

Снейп потер лоб. Красный женьшень не сказать чтоб редкий ингредиент, но недешевый, и в обычной колдовской аптеке может и не продаваться. Придется оформлять заказ и ждать.

«Тупица, — проворковал тот же вредный голосок. — Тебе сегодня должно везти как никогда».

Не дожидаясь, пока продавщица обратит на него внимание, он выскочил из аптеки и кинулся искать подходящее место для аппарирования.

Менее чем через час все ингредиенты лежали на его лабораторном столе. Снейп таращился на них в полном ступоре, гадая, действительно ли это можно считать удачей. Felix не отреагировал на мысль испытать схему заклинания на Гермионе — это хорошо или плохо? Ни за, ни против, и понимай как хочешь. Но зелье он сварил на чистой интуиции, не задумываясь над правильностью действий и пропорций, сразу же записал рецепт, составил арифмантическое уравнение — и удивился еще больше, когда все сошлось.

Может, наконец-то и впрямь повезло?

Но настоящие чудеса начались вечером, когда Гермиона, едва зайдя в квартиру, заявила:

— Северус, я думаю, на ближайшие несколько недель тебе надо куда-то спрятаться.

Он недоверчиво воззрился на нее:

— Это из-за Маккирби и его жены?

— Ты же его слышал. Есть другие методы получить желаемое.

— Он не может причинить нам вред.

— Сам — не может. Но формулировка общей клятвы невыразимцев мне не нравится. «Не идти против действующей власти» и «не причинять вреда магическому обществу» звучит весьма расплывчато, не находишь? А раз так, то и во всех прочих клятвах наверняка есть аналогичные лазейки. Одну он уже нашел. Сам он жену свою целителям показать не может, но намекнул, что это теперь можем сделать мы, раз он не взял клятву с нас. Я просмотрела контракт еще раз. Да, там сказано, что он обязуется не причинять вреда. Но нет ни слова о том, что он не может поручить это кому-нибудь другому.

— Это работает не так. Подразумевается, что магия Клятвы распознает даже намерение. Если он попытается подбить другого человека на причинение вреда, Клятва активируется.

— Ключевые слова здесь — «подразумевается» и «намерение». Смотря что в его понимании вред. Тогда мне и в голову не пришло… Мы совершенно об этом не подумали.

— То есть, если человек не считает отрезание рук или ног вредом, то может запросто обойти клятву? Ты на это намекаешь?

— Естественно. Представь, что ему очень хорошо удается самоубеждение. Убедит себя, что это во благо общества — и все, контракт можно обойти. Черт, почему никто до сих пор этого не увидел? А вдруг он захочет разобрать тебя на части и посмотреть, что внутри, раз магией не получается?

— Он не кажется мне настолько маньяком.

— Он в отчаянии. Видел бы ты, как он смотрел на свою жену…

— Я видел, — нахмурился Снейп. — Возможно, ты права. Но не думаешь же ты, что я оставлю тебя разгребать все это, а сам буду прятаться?

Она подошла к нему вплотную. Заглянула в глаза:

— Северус, ты мне нужен. Если он с тобой что-нибудь сделает, мы оба можем погибнуть. Я, знаешь ли, передумала умирать во благо общества. Пока я не взорвала пол-Британии, я хочу пожить немного и, может, успеть сделать что-то действительно важное. А еще мне кажется, что пока ты рядом со мной, он продолжит играть в игры. Может, у меня получится склонить его на нашу сторону окончательно.

— С чего вдруг такие мысли?

— Он же считает, что я жалостливая дурочка, помнишь? — улыбнулась Гермиона, обнимая его за пояс. — Может, дадим ему шанс попробовать мной манипулировать? При тебе он не решается. Так мы хотя бы поймем, что у него на уме на самом деле. Потому что я уже запуталась и не понимаю, действительно ли он враг или его просто обманули и подставили.

— А если ты поддашься на манипуляции? Что тогда? — поддел он ее, обнимая в ответ. Она наморщила нос:

— Ну не до такой же степени я дурочка. Вдобавок, хоть ты и спрячешься, мы же сможем поддерживать контакт, и я буду все тебе рассказывать.

— Слишком рискованно, Гермиона.

— Мне надоели эти хождения по кругу, — в ее голосе прозвучали резкие нотки. — Он попеременно засовывает нас в этот аппарат, рассматривает часами и не может ничего понять. Я не знаю, что он там ищет. Мы и сами уже выяснили, как можно применять эту силу и как нельзя. Меня интересует только обратный ритуал… ну и как попутно не угробить всех вокруг, если я не совладаю с выбросом.

— Кстати, об этом… Кажется, я придумал, как заблокировать ментальную связь, чтобы нам не нужно было применять окклуменцию.

Гермиона отстранилась от него. Подняла брови:

— Мне кажется, сейчас это немного не ко времени, раз мы решили, что тебе нужно спрятаться.

— Как раз ко времени. Общаться можно и через дневники. Если Маккирби еще не понял, что у нас все же есть такая связь, то вот-вот догадается. Он давно подозревает, что мы ему лжем.

— С чего ты взял?

— Я… общался с ним чуть больше тебя, — неохотно сознался он.

— И когда ты собирался сказать мне об этом?

— Я говорю сейчас.

Она несильно стукнула его кулаком в грудь:

— Это так ты выполняешь нашу договоренность не секретничать за спиной?

— Рассказывать было нечего. Я пытался прощупать его со своей стороны, попутно рылся в архивах и слушал, о чем говорят сотрудники.

— И?

— И ничего. Никто не в курсе, чем мы там заняты на самом деле. О нашей привязке к Каслриггу никто не знает, кроме Маккирби. Если вдруг он решит, что мы представляем серьезную угрозу для общества, ему, вероятно, ничто не помешает ликвидировать нас обоих, и никто об этом не узнает.

— А Кингсли?

— Какие бы чувства он к нам ни питал, он обязан действовать во благо общества. Если этот твой дар окажется бесполезным для его целей, а угроза начнет возрастать, он будет вынужден тебя устранить. И меня тоже.

— Наши друзья этого не допустят.

— Опять же, горстка людей против тысяч потенциальных жертв.

— Теперь у тебя и Кингсли злодей? Тебе не кажется, что это уже паранойя?

Снейп пожал плечами:

— Это наиболее вероятный вариант. Они правы в том, что тебя можно использовать и как оружие в том числе.

— О, да! — она издала ядовитый смешок. — Сейчас завернусь во все черное, взмахом руки уничтожу министерство и провозглашу себя новым Темным лордом… или нет, Черной Королевой, вот.

— Напрасно ты относишься к этому так легкомысленно. Все очень серьезно.

— Уж и пошутить нельзя…

— Гермиона, — он взял ее за плечи, глядя ей в глаза, — я не смогу тебя защитить. Я вообще ничего не смогу сделать. Нельзя давать им повод думать, что у нас больше возможностей, чем им кажется. Нельзя сообщать им о кристаллах и ментальной связи.

— Ну а где они могут это использовать? На сквибах я кристаллы проверяла — не работает. Только у тебя. Для всяких шпионских и агентурных дел есть боевая медитация, и аврорат, кстати, ею уже пользуется. Усилить чужие магические способности я не могу, только помочь восстановиться.

— Потому что не разработана соответствующая методика. Подумай сама. Раз ментальный маг может временно усилить свои способности, находясь на лей-линии, теоретически ты можешь сделать то же самое для любого мага. Для ментального так точно.

— Все равно потребуется прямой контакт. Если бы это можно было делать дистанционно, тогда был бы толк. А так что? Колдовать, держа меня за руку?

— Пусть даже так. Для создания артефактов и наложения особо мощных чар как раз и требуется мощная подпитка, которую больше негде взять. Поэтому артефакторикой занимаются очень сильные маги, но многое даже им не под силу — как раз потому, что не хватает энергии. Маккирби прав — ты вообще не осознаёшь своих возможностей. Но, может, это и к лучшему.

— Не надо подкидывать мне идеи, — ухмыльнулась она, прижимаясь к нему. — И говорить про моральные ориентиры тоже не надо.

Снейп, который именно это и собирался сказать, осекся и закрыл рот. Гриффиндор же. Беда в том, что даже гриффиндорец не застрахован от чудовищных ошибок из-за сбитых ориентиров и ценностей. Сириус Блэк и Петтигрю — наглядные примеры. А уж Гермиона, невзирая на все ее благоразумие, сейчас как раз в том возрасте, когда еще хочется нести добро в массы. Ну, или то, что она считает добром.

Ходячая магическая бомба.

И как ее оставить одну?

«Ну, ты же хотел незаметно съездить в Перу и провести хотя бы первичную разведку, — шепнули изнутри. — Вот тебе повод. Она сама тебе предлагает. Очень вовремя. Ты сам сказал, что защитить ее не сможешь. Тебе нужна магия. Не заимствованная, а твоя. Раз собрался — делай. Это может быть твой единственный шанс. При наличии полного блока она не сможет проверить, где ты находишься. Общение через дневник. Очень удобно».

Даже слишком. По сути, она сама придумала ему подходящее оправдание для отлучки. Значит, задуманное им вполне осуществимо, иначе Felix бы скорректировал ситуацию в другом направлении.

— Так что ты там говорил про блок? — словно услыхав его мысли, спросила Гермиона.

— Заклинание и зелье. На самом деле ты поставишь его сама, я лишь скорректирую. Но после этого никто не сможет пробраться к тебе в голову.

— Как перманентный окклументный щит?

— Вроде того. Еще и зеркальный. И без всяких усилий с твоей стороны, что пойдет на пользу твоей нервной системе.

— Звучит заманчиво. То есть, если кто сунется ко мне с легилименцией…

— Получит по мозгам.

— Хм. Но ты это не тестировал.

— Не на ком. Это рискованно.

— Но ты убежден, что сработает как надо.

— Я не был бы Мастером, если бы сомневался. Расчеты сошлись. Зелье придется пить регулярно, чтобы блок не слетал. Раз в месяц. Заклинание накладывается один раз.

— Обратное есть?

— Блок со временем спадет сам, если перестать пить зелье.

— Я смогу им управлять, если вдруг понадобится связаться с тобой?

— Не знаю. Ты единственная, на ком я могу это испытать. И скажу тебе честно, все побочные эффекты мне не известны.

Она обдумывала предложение ровно пять ударов его сердца.

— Я согласна. Давай попробуем.

— Если ты не уверена или боишься…

— Северус, — она легонько сжала его лицо в ладонях, — я знаю, что мы рискуем во всем, что делаем. Я говорила с Дилис Дервент… ну, с ее портретом. Она убеждена, что и эта связь, и окклуменция добьют меня в итоге. Если есть способ хоть как-то это перекрыть, значит, мы должны попробовать. Да и терять-то вроде нечего… ведь так?

Как сказать. Он боялся потерять ее.

— Хорошо, — хрипло произнес он. — Если ты готова.

— Сегодня?

— Когда скажешь.

— Сегодня, — твердо повторила она.

Каслригг, запульсировало в голове. Это нужно сделать в каменном круге.

Интересно, додумался бы он до этого без Felix Felicis?

Они дождались ночи. Аппарировали в поля. Гермиона дрожала от холода и нервов, но защитный купол установила почти рефлекторно и опустилась на колени в центре круга. Погладила пальцами землю, словно здороваясь. Снейп протянул ей флакон с зельем:

— Мне придется воспользоваться твоей магией и держать тебя за руку. В процессе у тебя наверняка закружится и заболит голова. Может возникнуть тошнота. Но тебе надо удержать концентрацию на блоке. Заклинание на несколько секунд заставит тебя забыть о существовании связи. Сопротивляйся, когда почувствуешь вторжение. Отторгай его всем своим естеством.

— А если с первого раза не выйдет?

— Посмотрим по симптомам и попробуем еще, если ты будешь в состоянии продолжать. Готова?

Она облизала пересохшие губы и кивнула.

Чертовы гриффиндорцы.

Проглотив зелье, Гермиона протянула ему руку. Он опустился на колени напротив нее и прижал ладонь к ладони, переплетя пальцы. Направил палочку ей в лоб. Самое сложное — не ошибиться в рисунке и направить поток в нужное русло, словесную формулу он привязал для условности. И схему проверил раз десять, и рисунок отрабатывал, но все равно было страшно до обморока, несмотря на Felix. Наверное, даже перед боем за Хогварц он не испытывал такого страха. Сравнить можно было разве что с той ночью, когда возродился Вольдеморт. Как он тогда вообще добрался до Малфой Мэнор, не умерев от разрыва сердца?

— Obsidio.

Несколько секунд ничего не происходило. Он уже был готов вздохнуть почти с облегчением, что его дурные идеи не сработали и, следовательно, не навредили, но тут Гермиона часто задышала открытым ртом, а затем выгнулась и повалилась на бок, увлекая за собой и Снейпа. Еще через несколько секунд ее тело начала сотрясать крупная дрожь, которая передалась и ему, поскольку он все еще держал ее за руку.

Не отпускай.

Она заскребла по земле свободной рукой, снова выгнулась, забилась под его палочкой как выброшенная на берег рыба. До крови прикусила губу.

Не отпускай.

Держать заклинание становилось все тяжелее по мере того, как его сознание сливалось с сознанием Гермионы. Ему даже показалось, что у них ничего не получится, но тут в голове что-то щелкнуло — и его с силой вышвырнуло обратно в собственное тело. В то же мгновение действие «жидкой удачи» закончилось, и он лишь чудом удержал палочку в пальцах, когда сознание помутилось. Последним, что он четко запомнил, было зеленоватое свечение камней вокруг.

Экспериментатор хренов.

* * *

Гермиона с трудом разлепила веки и уставилась в темноту над собой. В висках ворочалась тупая ноющая боль. Она смутно помнила, как голову разрывало изнутри, как она билась об утоптанную землю в каменном круге, как умоляла это прекратить… кажется, мысленно, потому что никто ее так и не услышал. Воздуха не хватало. Перед глазами вспыхивали и гасли зеленые огни. Потом в виски будто всадили две раскаленные спицы, и дальше все было урывками. Ее несколько раз вырвало, после чего она теряла сознание. Приходила в себя — и от боли отключалась снова.

Ей на лоб легла прохладная ладонь. По губам провели мокрой тканью. Она рефлекторно их облизала.

— Сев…

— Лежи тихо, — произнес глухой усталый голос. Она зажмурилась, когда над головой загорелась диагностическая схема.

— Получилось? — прошептала она. Громче не вышло.

— Это ты мне скажи.

— Ты разве… не чувствуешь?

— Я боюсь снимать блок, — слегка дрогнувшим голосом признался он. — Но пока ты лежала без сознания, я ничего не чувствовал.

— У меня голова болит, — пожаловалась Гермиона. — Почему так темно?

— Я завесил окно. От света тебе становилось хуже.

— Сколько я…

— Почти сутки.

— Сутки?! — переполошилась она. — А как же…

— Я отправил сообщение в Мунго, что ты приболела. У тебя был жар. Лежи.

— А ты?

— Мне лучше, чем тебе. Еще симптомы есть?

Она потерла голову обеими руками:

— Не уверена, что смогу описать…

— Попробуй.

— Тяжесть. И… что-то мешает. Как будто мне в мозг затолкали кирпич.

— Явно не самая моя изящная работа, — вздохнул он. — Прости.

— Не извиняйся. Я сама согласилась. Все лучше, чем… то, что было. Наверное, со временем я привыкну.

Не открывая глаз, она зашарила рукой по кровати. Северус придвинулся ближе и притянул ее к себе. Она уткнулась лицом ему в шею, вцепившись пальцами в рубашку:

— Снимай блок.

— Но ты…

— Мы должны проверить. Снимай.

Задержав дыхание, Гермиона напряженно ждала знакомых ощущений. Будто затягивало в водоворот, после чего сознание начинало двоиться. Северус наловчился более-менее контролировать «погружение» и не испытывал настолько сильного дискомфорта, как она, но и он не мог подолгу находиться в таком состоянии. А ведь поначалу казалось, что это выход. Она сосредоточилась на его сердцебиении. Удар, второй, третий, четвертый…

Боль в висках и тяжесть. И все.

— Я ничего не чувствую, — помедлив, сказал он. — Только… себя.

Гермиона осторожно выдохнула и крепче вцепилась в него. К горлу подкатил комок. В следующее мгновение из глаз потекли слезы.

— Что? — шепнул Северус испуганно, пытаясь отстраниться, чтобы заглянуть ей в лицо, но она только теснее прижималась к нему. — Гермиона?..

— Я… просто… Я уже забыла, как это бывает…

— Что именно?

Ее затрясло от нахлынувших эмоций. Похоже, без окклуменции ей все-таки не обойтись, но теперь уже для других целей. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться:

— Мне все чаще начинало казаться, что меня больше нет. Что мы просто потерялись друг в друге. Я… в детстве читала всякие романтические истории про «вторую половинку». Это казалось так логично, так правильно.

— А это здесь при чем?

— Когда я впервые почувствовала действие связи, то решила, что вот так и должно быть. А потом… начала растворяться, — прошептала она. — Северус… Сейчас я снова целая. Я еще существую.

И спрятала лицо у него на груди, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься окончательно.

Он, кажется, не понял. Мягко отстранил ее от себя, обхватил ее голову обеими руками, провел большими пальцами под глазами, вытирая слезы:

— Подожди… Ты что… думала, что я… тебя подавляю или…

— Нет. Да нет же, — Гермиона потерлась щекой о его ладонь. — Просто… в какой-то момент мне стало страшно, что я исчезну. Мы исчезнем. Так переплетемся, что перестанем различать, кто есть кто… Я бы… не хотела этого.

— Даже с учетом романтических историй про «вторую половинку»? — сдержанно уточнил он.

— Я знаю, что ты бы тоже этого не хотел.

— Почему нет?

— Потому что… это было бы очередным посягательством на твою свободу… разве нет?

Северус помолчал немного, всматриваясь в ее лицо в темноте.

— Ты слишком много думаешь, — наконец, ответил он. — Я вот точно знаю, что не задумывался о половине тех вещей, которые ты мне озвучивала.

— Ну так расскажи мне, о чем ты думаешь.

— Неужели ни разу не пыталась влезть ко мне в голову, чтобы послушать?

— Разве что случайно… но даже тогда все равно ничего не слышала. Я и ощущения твои с трудом разбирала. Ты в этом продвинулся куда дальше меня, — она скользнула губами по его запястью. Он придержал ее голову, не давая снова уткнуться в него носом:

— Я думаю, что ты, несмотря на всю свою организованность, превращаешь мою жизнь в хаос, — его губы мягко коснулись ее лица над левой бровью. — Стоит мне где-то навести порядок, как приходишь ты и наводишь свой, — поцелуй в переносицу. — И сильней, чем твое всезнайство, меня раздражала лишь тупость Поттера, — поцелуй под правым глазом. — Если кто и был способен заставить меня испытывать столько разнообразных эмоций, так это ты, — поцелуй в уголок губ, но когда она попыталась поймать его губы, он прижался щекой к ее щеке и провел пальцами по волосам, от виска к затылку, будто расчесывал. — Я не знал, что еще способен их испытывать, потому что большую часть времени проводил под щитами, прячась от людей.

— В твоих устах звучит почти как… комплимент, — несмело предположила Гермиона, проделывая с его волосами то же самое. Он издал тихий смешок:

— Ты сама говорила, что я не силен в комплиментах. И о чувствах говорить не умею. Но это то, что я чувствую.

— Что я по-прежнему неимоверно тебя раздражаю? — улыбнулась она, слушая его дыхание. Внутри все сжималось от предвкушения. Даже головная боль как будто отступила на второй план. Северус пометил поцелуем чувствительное местечко у нее под ухом, провел губами по шее до ключицы, а затем сполз ниже и, крепко обхватив ее обеими руками, сам уткнулся лицом ей в грудь:

— С тобой я начал чувствовать себя живым. И это, наверное, самое внятное из того, что я могу выразить словами.

Гермиона перебирала его волосы, пропуская длинные пряди сквозь пальцы. Большего ей, пожалуй, и не надо. Вряд ли стоит ожидать от него традиционные три слова, он, похоже, никогда не произносил их вслух. Она и сама не была уверена, что сможет их произнести. То, что было между ними, не укладывалось в эти три слова и не шло ни в какое сравнение с ее детскими чувствами к тому же Рону. Оно было хрупким как крыло бабочки и в то же время крепче железа. И она, порой задумываясь над этим, чувствовала себя глупой неопытной девчонкой (коей, собственно, и была). Но ведь и Северус говорил, что опыта в отношениях у него практически нет. Было что-то неимоверно трогательное в том, чтобы разбираться со всем этим вместе (особенно с учетом разницы в возрасте), однако иногда ей хотелось быть хоть чуточку прозорливей… терпеливей… мудрее. Чтобы понимать, что творится в этой странной голове. Еще и связь эта, не позволявшая ему полной свободы действий и вынуждавшая его жить с постоянной оглядкой на гриффиндорскую заучку, свалившуюся как снег на голову.

Однако чувствовать сейчас только саму себя и не отвлекаться на поддержание блока было приятно. За одно только это Гермиона была готова до конца жизни благодарить этого невозможного человека, лежащего сейчас в ее объятиях.

Северус выдохнул ей в грудь, отчего по коже побежали мурашки. Погладил спину, бедро, снова спину:

— Полегчало?

— Немного, — она забралась пальцами под волосы у него на затылке, как ему нравилось. — Кажется, где-то в процессе я назвала тебя Сев… Извини.

— Не вижу повода для извинений.

Она слегка растерялась. Судя по тому, что она видела в Омуте Памяти и успела узнать с тех пор, он разрешал подобную фамильярность только Лили. Когда его так называли одноклассники, он лишь скрипел зубами и терпел. Гермионе нравилось его полное имя, но иногда ей хотелось… интимности, что ли. Хотелось назвать его как-то ласково, но сколько она ни перебирала в уме всякие нежные словечки, все казались ей глупыми и банальными. Ей бы и от него хотелось услышать что-то такое… хоть послушать, как это звучит в его исполнении, а потом уже решить, нравится ей или нет.

— Ты вроде не любишь, когда тебя так зовут.

— Я тебе такое говорил?

— Нет.

— Твоя способность додумывать вместо меня просто поражает, — хмыкнул он, запуская руку под ее футболку и продолжая гладить. Ей нравилось ощущение его грубоватых ладоней на обнаженной спине. — Зови, если хочешь. Но не на людях.

— А как тебя звали родители?

— Так же. Полное имя использовали, когда сердились. А тебя дома как звали?

— Только Гермионой. Мое имя не поддается сокращению, хотя братец Хагрида называл меня Герми.

— Ужас.

— Согласна, — она поцеловала его в макушку. — Не знаю, как ты, а я чувствую себя разбитой. Наверное, нам следовало бы сейчас лечь спать, но…

— Но что?

— Мы так и не решили, где ты будешь прятаться.

Он заметно напрягся под ее руками:

— Обязательно обсуждать это сейчас?

— Тебе нельзя показываться в министерстве завтра. Маккирби начнет тебя искать. Вполне вероятно, опять устроит за мной слежку, чтобы вычислить, где мы живем. Кокворт тоже не подходит.

— Так не терпится от меня избавиться, мисс Грейнджер? — фыркнул он. Гермиона легонько шлепнула его по затылку:

— Бессовестный. Будь моя воля, ты не встал бы с этой кровати никогда.

— М-м... Заманчивая перспектива.

— Северус… Я серьезно.

— Я должен понаблюдать, как себя будет вести твой блок.

— Мы же будем на связи через дневник. У меня есть твое зелье, кристаллов я тебе зарядила на полгода вперед. Заодно проверим, как долго сможем продержаться без контакта.

— Не слышу в твоем голосе энтузиазма.

— Его и нет, — безрадостно ответила она, обнимая его крепче. — Я не представляю, как буду спать тут одна.

— Если тебя это утешит, то я тоже не представляю, — отозвался он после небольшой паузы. — И чтоб никаких гостей, пока меня нет.

— Ревнуешь?

— Да.

— Тебя все равно никто не заменит, — произнесла она едва слышно, сползая чуть ниже, чтобы оказаться лицом к лицу. Провела кончиками пальцев от лба к подбородку, погладила его приоткрытые губы. — Пожалуйста, обещай мне, что не будешь влезать в неприятности.

— Если ты дашь мне аналогичное обещание. Но ты ведь не сможешь, да? Если ты и впрямь собралась всерьез взяться за Маккирби, ты начнешь всюду совать свой нос, и я боюсь даже представить, чем это закончится, — Северус поцеловал подушечки ее пальцев и сжал ее руки в ладонях. — Пообещай хотя бы, что будешь сообщать мне обо всем, что делаешь.

— Мы же… сможем увидеться, если вдруг что.

— Сможем, если это не подвергнет тебя опасности.

— Большей, чем сейчас? — съехидничала она. Он тяжело вздохнул:

— Ты все-таки невыносимая. Надеюсь, двух-трех недель будет достаточно, чтобы ситуация разрешилась в ту или иную сторону. Вряд ли он выдержит дольше, если ему в самом деле нужна помощь, и он хочет лишь излечить свою жену…

— …и отомстить тому, кто это сделал. Я тут подумала…

— О, Мерлин…

— Да-да, я знаю, это раздражает. Так вот, он сказал, что руководитель этого их жуткого проекта сидит в Азкабане. Это наверняка один из бывших сотрудников Отдела Тайн… вряд ли бы назначили кого-то со стороны. Вдобавок, это должен быть человек, поддерживающий идеи Вольдеморта.

— Скажи уже сразу — Пожиратель. И мне на ум приходит только одно имя.

— Руквуд.

— Руквуд, — подтвердил Северус. — Хорошо если полномочий Кингсли окажется достаточно, чтобы заставить его снять клятву с Маккирби… если это в самом деле он.

— А если там и Вольдеморт сверху наложил свою?

— Зависит от формулировки, но большинство клятв должны были рассеяться с его смертью. Система контрактов и клятв в Отделе Тайн довольно запутанная, но в ней, как ты заметила ранее, все же есть лазейки. И Кингсли их найдет, как только разгребет весь бардак.

— Он уже довольно много сделал.

— Да. Но этого пока недостаточно. Надеюсь, его все же изберут министром.

— Конкурентов у него все равно нет.

— До выборов еще есть время, могут и появиться. Все уже более-менее пришли в себя после войны… Черт возьми, зачем мы это обсуждаем? Спать, — он выпустил ее из объятий, сел и потянулся к тумбочке. Тихонько звякнуло стекло. — Как голова? Сможешь уснуть сама?

— С тобой… А где Лапик?

— Весь день лежал у тебя в ногах, даже на улицу не пошел. Как раз перед тем, как ты проснулась, я его кормил. Вылизывает миску, наверное, — Северус оставил в покое зелья и потер лицо обеими руками. — Спать.

— Мне надо в душ… Я вся мокрая.

— Помочь?

Ей хотелось сказать «да», но она подозревала, что если они пойдут в ванную вдвоем, то назад до постели могут добраться нескоро.

Вода в душе была еле теплой. Греть ее магией не было ни сил, ни особого желания, поэтому Гермиона быстро вымылась, натянула свежую футболку, зашла на кухню выпить воды, погладила прикорнувшего на окне над батареей кота и, вернувшись в спальню, забралась под одеяло к Северусу. Он вздрогнул:

— То была горячая как печка, теперь ледяная.

— Через меня идет столько энергии, но она меня совсем не греет, — Гермиона подышала в сложенные лодочкой ладони. Северус прижал ногами ее ноги, согревая:

— Тоже мне, гриффиндорские львы. Разве вам не полагается быть теплокровными?

— Сказал человек, которого все звали слизеринским змеем, — фыркнула она, дотягиваясь до оставленной на тумбочке палочки, чтобы прогреть постель чарами. — Тебе вот положено быть холодным.

Он притянул ее ближе к себе:

— Ты собираешься спать сегодня или нет?

Гермиона прислушалась к себе и вынуждена была признать, что спать ей не хочется, несмотря на усталость.

— Можно я тебя поцелую? — спросила она, обнимая его за пояс.

— Тебе для этого нужно особое разрешение? — удивился он с легкой насмешкой в голосе. Гермиона потянулась к его лицу, мягко потерлась губами о его губы, прежде чем поцеловать. От его волос и кожи пахло травами — опять что-то варил недавно. Поцелуй, начавшийся как простое прикосновение губ, стал глубже, жарче, настойчивей. Руки Северуса в очередной раз пробрались под футболку, заскользили по телу. Несколько мгновений спустя она лежала под ним, обнаженная, пока он медленно прокладывал влажную дорожку поцелуев от шеи к животу. Наверное, он тоже устал, дежуря возле нее после эксперимента в Каслригге, но едва она начала ласкать его, сразу включился в процесс. За все время, что они жили вместе, он ни разу ей не отказывал, когда она просила о близости. Впрочем, ей обычно хватало ума не приставать к нему, если она видела, что он не в настроении или неважно себя чувствует, но сегодня она не могла совладать с собой.

— Хочу тебя, — умоляюще выдохнула она, ероша его волосы обеими руками, когда он скользнул губами по внутренней стороне бедра. — Пожалуйста… сейчас…

Северус поднялся выше и накрыл ее своим телом. Она обвила его руками и ногами, выгнулась, подстраиваясь, чтобы ему было удобнее. До сегодняшнего дня они оба периодически пытались держать блок в постели, чтобы продлить удовольствие. Связь усиливала ощущения до такой степени, что обычно хватало тех самых пяти минут, которые Гермиона поминала в шутку. Она и не жаловалась, ей все нравилось. Но сейчас все было как… Как до активации лей-линии. Медленно, тягуче, сладко, до щемящей боли в груди, до сжимавшегося от чувств горла и покалывания в кончиках пальцев, до мелких фейерверков по всему телу, и так не хотелось, чтобы это заканчивалось. Северус останавливался, выдыхая, склонялся над ней, целовал, снова двигался, и она двигалась вместе с ним, впиваясь ногтями в спину, когда становилось особенно хорошо.

— Еще, — просила она, когда он замирал, чтобы восстановить контроль над собой. Он отвечал поцелуем и продолжал, пока сдерживаться не стало совсем невмоготу. Резче, глубже, сильнее, выше, выше, выше…

Содрогаясь под ним всем телом, Гермиона поняла, что по щекам опять стекают слезы. Кажется, блок плохо на нее влияет, эмоции фонтаном. Но Северус, похоже, так не считал. Упираясь локтями в подушку возле ее головы, он большими пальцами бережно вытирал ей щеки и снова целовал — в брови, переносицу, закрытые веки, нос, губы, подбородок. Она знала, что он не уйдет далеко и надолго. Сама просила его спрятаться. Убеждала его в том, что справится.

Почему тогда ей становится так больно от того, как он смотрит на нее сейчас?

И почему сердце сжимается так, словно они больше не увидятся?..

* * *

Гарри, отчаянно зевая, спустился в холл своего дома на площади Гриммо и сердито уставился на нежданного гостя. Ничего что большинство людей в это время еще спят, если на работу только к восьми? Мало того, что тренировки в учебном центре выматывали так, что он еле доползал до кровати, так еще и с утра будят в несусветную рань.

— Что такого стряслось, что надо всенепременно это обсудить в шесть утра? — проворчал он. Кричер, впустивший Снейпа, вполголоса буркнул, куда, по его мнению, следовало отправляться невоспитанным полукровкам, пусть даже и бывшим директорам Хогварца. Снейп и бровью не повел:

— Поттер, у меня нет времени на долгие объяснения. Мне придется залечь на дно на какое-то время. Гермиона расскажет подробности, если они вас интересуют, но у меня есть к вам просьба.

— Хотите одолжить еще какую-нибудь реликвию? — ухмыльнулся Гарри. — Я скоро прокатное бюро открою.

— Присмотрите за Гермионой, пока меня не будет.

Сон как рукой сняло.

— Не понял… Она разве может обойтись без контакта больше суток?

— Теперь может. Но мы не выяснили, как долго, и какие могут возникнуть побочные эффекты. Возможно, ей понадобится ваша поддержка и помощь, если вдруг меня не окажется рядом.

— И куда это вы собрались, что не сможете аппарировать к ней в случае чего? — недобро спросил Гарри, оглядывая его с головы до ног.

— Не ваше дело, — рыкнул Снейп, мигом превращаясь в ненавистного профессора зельеделия. — Я не стал бы просить, если бы это было неважно. Мы провели эксперимент. Ей теперь не придется постоянно держать блок, и у нас есть средства, которые позволят какое-то время обходиться без контакта. Но ей нельзя оставаться одной и без присмотра.

— Могли бы и не говорить, — Гарри нервно взъерошил волосы на затылке. — Я бы и так присмотрел. Оставьте хоть какой-то способ связи, вдруг что...

— У нее есть дневник, можно писать туда, если возникнут вопросы.

— Значит, эта ваша ментальная связь больше работать не будет?

— В ближайшее время — нет. И я надеюсь, что смогу вернуться до того, как случится что-нибудь серьезное.

— Я понял, — Гарри шагнул вперед, сокращая расстояние между ними. Посмотрел в лицо, не моргая. — Но если вы вдруг перестанете выходить на связь, я вас из-под земли достану.

— Манеры, Поттер, манеры, — огрызнулся Снейп, хоть и без былого яда в голосе. — Я не планирую пропадать. Вам ведь хватит ума не сообщать Гермионе ни об этой просьбе, ни о предыдущей?

— Возможно. Разве что в случае крайней необходимости.

Снейп несколько секунд разглядывал его, словно решал, не ошибся ли с выбором «напарника». Тряхнул головой:

— Спасибо.

И протянул руку. Гарри несколько ошеломленно пожал ее. Проводил Снейпа взглядом, когда тот вышел на крыльцо и беззвучно дезаппарировал с верхней ступеньки. Кричер, бурча себе под нос, закрыл дверь:

— Хозяин Гарри будет завтракать или досыпать?

Какой уж тут сон, с такими-то новостями…

Как ему, скажите на милость, присматривать за ней, если он с утра до ночи торчит в учебном центре? Но раз пообещал, надо выполнять. Он еще даже не начинал отдавать подруге долг за последний бой и все, что случилось после. Пора бы уже.

Интересно, куда это Снейпа понесла нелегкая? И чем это обернется для Гермионы?