Просто держи меня за руку (гет)

I know, I’ve heard that to let your feelings show

Is the only way to make friendships grow

But I’m too afraid now

Red

— Гарри! — взвизгнула Гермиона, одним широким движением палочки сгребая со стола все, что на нем было, и заталкивая в свою сумочку. Следующим движением она выдернула с полок несколько десятков книг, беспорядочной кучей ухнувших туда же. — Гарри! Рон! Уходим!

На ходу закрепляя сумочку на запястье, она выскочила из библиотеки, в два прыжка слетела с лестницы и едва не сбила с ног Рона. Гарри выбежал из кухни с книгой в руках:

— Что…

— Защиты больше нет, за нами идут! Уходим!

— Кричер! — выкрикнул Гарри, хватая ее за руку. — В Хогварц, на кухню к другим эльфам! Не приходить, пока не позову! Сюда не возвращаться!

Из кухни послышался панический визг, потом громкий хлопок. Слава Мерлину, эльфам не требовались объяснения.

— Как мы уйдем? — выдохнул Рон, нервно оглядываясь на дверь. — В доме антиаппарационный барьер. И второго выхода нет.

Не успела Гермиона открыть рот, как Гарри выпалил скороговоркой:

— На кухне есть выход, для эльфов. За мной, бегом!

И рванул через холл первым, таща Гермиону за руку. Рон бежал последним. Вслед им неслись вопли проснувшейся миссис Блэк:

— Мерзкие выродки, предатели, грязные отбросы!..

Гарри пинком распахнул дверь на кухню и ринулся в дальний угол, где располагалась дверь в каморку Кричера. Ткнув палочкой в нагромождение ящиков, разбросал их во все стороны заклинанием, открывая узкий, низкий проход.

— Мы здесь не пролезем! — Гермиона обернулась на Рона, лихорадочно ерошившего волосы всей пятерней. — Куда ведет этот проход?

— Куда-то за пределы антиаппарационного купола. Пролезем, если на коленях.

Пока Гермиона соображала, нельзя ли чем-то расширить лаз, Гарри уже нырнул внутрь и исчез. Рон подтолкнул ее в спину:

— Лезь давай.

Ползти на четвереньках по узкому, выложенному камнем тоннелю было крайне неудобно, но он, к счастью, оказался коротким. Гермиона, почувствовав впереди движение воздуха, поползла шустрее, и Гарри, подхватив ее у самого выхода, вытащил ее наружу. Рон, бывший крупнее Гарри и с трудом протиснувшийся сквозь тоннель, вывалился следом и осмотрелся:

— Где это мы?

— С другой стороны дома. Гермиона, куда?..

— Держитесь!

Она схватила обоих парней за руки покрепче, сконцентрировалась…

За спиной, в доме, послышался грохот — очевидно, кто-то выбил в холле парадную дверь.

Короткий рывок вперед.

Больно сдавливает голову и грудь.

Несколько мгновений — полная темнота, затем глухой удар. Под весом тела подламываются ноги, будто все они упали с большой высоты.

Гермиона, тяжело дыша, словно только что участвовала в спринтерском забеге, выпустила руки мальчишек и неловко осела на землю. Гарри откатился от нее и сел, помотав головой:

— Хорошо… приземлились.

— Скажи спасибо, что вообще приземлились, — пробурчал Рон с другой стороны. — Куда ты нас привела?

— Куда-то, — отдышавшись, Гермиона открыла свою сумочку и запустила руку внутрь. — Я точно не знаю, как называется это место, но, наверное, оно безопасное. Пока.

— Я думал, для аппарирования нужно задать конкретную точку, — нахмурился Гарри. Она кивнула:

— Я и задала. Просто не по названию, — она, наконец, нашла то, что искала — потрепанную старую карту Британии, оставленную ей Дамблдором. Гарри и Рон присели рядом с ней:

— Что за отметки?

— Я не знаю, — она развернула карту и, просканировав ее глазами, ткнула пальцем в одну из точек. — По идее, мы должны быть здесь. Ближайший населенный пункт в пятнадцати милях, вокруг глухой лес. Больше ничего не знаю.

Гарри разглядывал оставленные на полях карты записи:

— Это почерк Дамблдора. Дай угадаю — это лежало в том свертке вместе с книгами?

— Да. Не знаю, для чего он оставил ее нам, но надеюсь, что он отметил здесь места, где нас не смогут найти, хотя бы какое-то время.

— Думаешь, он подозревал, что нам придется бегать по лесам? — спросил Рон, распрямляя верхний угол карты, чтобы прочитать оставленные там записи.

— Чтобы понять, что нам таки придется бегать, даже не нужно быть гением, — пробормотала Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Гарри, откуда ты узнал про выход для эльфов?

— Кричер сказал. Миссис Блэк после исчезновения Регулуса поставила в доме такой блок, что даже эльфы не могли выйти наружу или аппарировать внутрь. Он мог покидать дом только через этот тоннель, когда его посылали за покупками, через парадную дверь ему выходить не разрешалось, — Гарри сокрушенно покачал головой. — Я никогда не пойму, что за бзики в голове у чистокровных... После ее смерти блок спал, а Орден Феникса поставил самый обычный антиаппарационный купол, какой стоит в большинстве колдовских домов. Эльфы могут через него аппарировать.

— Умно… Я имею в виду полный блок. Хорошо, что ты знал о проходе.

Рон потер щеки обеими руками:

— Вообще-то, мы могли бы вылезти через окно… наверное.

Гарри несколько секунд смотрел на него, хмурясь. Затем вполголоса выругался, да так, что у Гермионы уши чуть не свернулись в трубочку.

— Гарри! — возмутилась она. — Откуда ты набрался таких слов?

— От Дадли и его дружков. Это он дома был примерный маменькин сынуля. А на улице среди своих… Черт, а? Мы действительно могли вылезти в окно, чего мы побежали вниз, в подвал, когда можно было вверх?

— Это все стресс, — резюмировал Рон, ухмыляясь. — Ладно, сбежали — и хорошо. В следующий раз полезем через окно.

Гермиона, столкнув сумочку со своих колен, поднялась на ноги и совершенно не удивилась, что они дрожат.

— Как ты узнала, что защита нарушена? — Гарри, все еще сидя на земле, смотрел на подругу снизу вверх.

— Снейп прислал Заступника с сообщением.

— Снейп?!

— Ну, а кто еще?

— Что он сказал?

— Что защита нарушена, и что надо немедленно уходить. Помолчите оба минутку, мне надо сосредоточиться.

Она проделала несколько глубоких вдохов, подняла палочку, наметила периметр и начала накладывать защитные чары:

— Protego Totalum… Salvio Hexia… Repello Muggletum... Cave Inimicum…

С каждым заклинанием воздух вокруг них словно слегка уплотнялся, становясь чуть менее прозрачным изнутри. Рон, найдя границу, осторожно повел вдоль нее рукой:

— Ух ты! А мы можем пройти сквозь этот барьер?

— Можем, туда и назад. Но лучше не ходить. Отсюда видно, где проходит барьер, а снаружи вообще ничего незаметно. По крайней мере, должно быть незаметно. Если выйдете, уже не найдете это место без помощи изнутри. Давайте, помогите мне и поставьте палатку.

— Палатку?!

Она махнула свободной рукой в сторону валявшейся на земле сумочки. Гарри ухмыльнулся:

— Наверное, если я вытряхну все, что там лежит, здесь будет огромная куча всякого добра, да?

— Примерно.

— Гермиона, а ты все-таки молодец, — сказал ей Рон, с восхищением пялясь на нее. — Еще и сообразила, куда нас перенести. Кажется, нам и правда повезло.

— Если бы Снейп не предупредил, нас бы, наверное, уже взяли, — покончив с защитными заклинаниями, Гермиона повернулась к ним, уперев руки в бедра. — У меня чуть сердце не остановилось, когда в комнату влетел его Заступник.

— Такой страшный? Что у него за зверь, кстати?

Она помолчала немного, восстанавливая в памяти увиденное. Интересно, как они отреагируют, когда узнают? Теперь, когда можно было выдохнуть, она и сама удивилась. Вот уж никогда бы не подумала, что у сурового профессора зельеделия, двойного агента и Пожирателя Смерти, будет такой Заступник.

— Лань.

Мальчишки переглянулись. Затем снова уставились на нее.

— Лань? — переспросил Гарри. — Это…

— …неожиданно? — слегка улыбаясь, уточнила она. Он кивнул:

— Ну, как бы… Это странно. Для такого, как он. Как вообще формируется Заступник?

Гермиона пожала плечами:

— Точной информации об этом нет, но в некоторых исследованиях сказано, что на это влияют в основном доминантные характеристики человека, которые можно отождествить с конкретным животным. Ну, например, лев, если человек храбрый и сильный. Змея или лисица, если хитрый и изворотливый. Собака, если верный и дружелюбный.

— Спасибо, — Рон расплылся в улыбке. Его Заступником был терьер. Гермиона прищурилась:

— В твоем случае, Рональд, еще и приставучий. Эта порода собак всех вокруг изведет, если ей скучно. Но стоит показать ей мячик…

— Ладно-ладно, я понял, — Уизли покраснел до корней волос и отвернулся. Ткнув палочкой в ее сумочку, призвал палатку, вылетевшую наружу спутанным комом брезента, веревок и опор. Гарри взялся помогать ему распутывать это безобразие:

— Интересно. Если Заступник действительно зависит от внутренних качеств, то… тем более странно, что у Снейпа лань. Это как-то… немужественно.

— Не говори ерунды, — фыркнула Гермиона. Эта лань вот уже пять минут не давала ей покоя. Кто бы мог подумать?..

— Нет, ну правда. Ладно бы был олень или лось какой-нибудь. Но почему его Заступник — девчонка? Эй, а, может, он…

— Гарри Джеймс Поттер, даже не думай заканчивать эту фразу, — пригрозила она. — И вообще, это неприлично. В колдовском мире Заступник считается чем-то очень личным. О нем не принято расспрашивать.

— Но ведь их же все видят, раз с их помощью можно посылать сообщения, — возразил Рон. — Это значит, что те, кто более-менее соображает, могут понять о тебе что-то, если увидят твоего Заступника.

— Возможно. Но кто сказал, что таких много? — Гермиона, устав смотреть, как они возятся, взмахнула палочкой. — Erecto.

Брезентовый ком взмыл в воздух, развернулся и приземлился уже готовой палаткой. Гарри закатил глаза:

— Вот вечно тебе надо ткнуть нас носом в то, что мы бездари. Мы бы и сами справились.

— Конечно, справились бы, — пробормотала она. «К завтрашнему вечеру». — Поищите, нет ли вокруг ручья или еще какого-нибудь источника. Пить наколдованную воду мне не очень хочется. Только далеко не уходите. Если рядом нет, поищем завтра.

— А есть разница, обычная вода или наколдованная? — удивился Рон.

— Если ничего другого под рукой нет, то сойдет. Но чай из этой воды отвратительный.

Подобрав сумочку, она зашла в палатку и осмотрелась. В последний раз ей доводилось бывать внутри волшебной палатки летом перед четвертым курсом, когда семейство Уизли пригласило ее и Гарри на квиддичный чемпионат. После чемпионата эту палатку так и не вернули хозяину, и Гермиона потихоньку выпросила ее у мистера Уизли. К ее удивлению, он даже не пытался протестовать. В какой-то момент Рон все же решил сообщить отцу, что они втроем собираются отделиться от Ордена и заняться тем, что им поручил Дамблдор. Мистер Уизли не стал их останавливать, но Гермионе все равно было неловко в его присутствии. Она боялась, что он начнет их отговаривать или поучать, но он не сделал ни того, ни другого. Беспрекословно выдал ей палатку, спросил, не нужно ли ей еще что-нибудь, после чего отстал и больше не задал ни единого вопроса.

Удивительно, что кто-то до сих пор безоговорочно верил всему, что говорил Дамблдор.

Внутри палатка была разделена на три комнатки, маленькую кухню и ванную, но все стены в ней были брезентовые. Гермиона задумчиво потыкала в ближайшую стену пальцем. Заглянула в одну из комнат, где с прошлого раза осталось несколько двухэтажных коек, наколдованных мистером Уизли для мальчишек. Мебели в остальных помещениях было немного, и вся она была старой и потрепанной, но Гермиона надеялась, что им не придется долго жить в лесу. Она открыла сумочку и принялась вытаскивать оттуда все, что могло пригодиться сегодня — одеяла, несколько теплых свитеров, чайник, кружки, заварку, сахар. В сумочке был и запас консервов на пару недель, но вряд ли кто-то из них захочет сейчас есть. И вообще хорошо, что они ложились спать поздно, иначе прилетели бы сюда в пижамах.

В палатку заглянул Рон:

— Мы нашли воду, совсем рядом. Правда, едва не потеряли палатку — снаружи действительно ничего не видно. Разведем костер? Спать я сейчас вряд ли смогу, и Гарри тоже. Сквозь твой барьер видно огонь и дым?

— Насчет дыма не знаю, а огонь точно не видно. Думаю, можно попробовать. Дым в темноте вряд ли кто-то заметит, мы все-таки посреди леса, — она наморщила лоб, заглядывая в сумочку. — Тут опять все перемешалось… Оденьтесь, оба. Холодно.

Рон принял протянутый ему свитер. Помедлив, нерешительно взял ее за руку:

— Ты изумительная. Правда. Мы с Гарри вообще бы не подумали про все это.

Гермиона застенчиво опустила глаза:

— Спасибо, Рон. Только знаешь... Вы оба привыкли считать меня всезнайкой, но сейчас мне очень страшно. Потому что я понятия не имею, с чем еще нам придется столкнуться.

— Не бойся, — осмелев, он потянул ее за руку и обнял. — Мне тоже страшно... Но у нас ведь еще есть Снейп, да? Если б не он…

— Да, мы бы точно попались. И уж точно не уничтожили бы медальон, — Гермиона задержалась в его объятиях на несколько секунд, чувствуя приятную, успокаивающую тяжесть его рук на своих плечах, и отстранилась. — Возьми кружки и чайник, я хочу горячего чаю.

— Сейчас сделаем, — рыжий быстро натянул свитер, собрал с кровати кружки, чайник и пакетик с чаем и пошел на улицу. Гермиона покопалась в сумке еще несколько минут, пытаясь навести внутри хоть какой-то порядок, просто чтобы занять руки и голову. До нее только сейчас дошло, как близки они были к тому, чтобы быть пойманными. Она не хотела об этом думать. От этих мыслей ее начинала бить мелкая дрожь. Найдя среди книг дневник, она положила его себе на колени и открыла.

Гм. Кажется, он нервничал.

С: Мисс Г., где вы?

С: Отвечайте!

С: Да ответьте же мне, чтоб вас!

Выудив из сумочки ручку, она поспешно написала ответ:

Г: Все в порядке, мы успели уйти. Спасибо, что предупредили.

Снейп, последние полчаса метавшийся по кабинету как дикий зверь по клетке, остановился и впился глазами в неровные буквы. У девчонки опять дрожала рука. Даже если они не пострадали, она наверняка испугалась. Он позволил себе слегка расслабиться. Отправив им Заступника, он вернулся в кабинет, не совсем уверенный, что этого будет достаточно. Раз или два он порывался отправиться в Лондон и проверить, но одергивал себя. Нельзя. Если он попадется на глаза кому-нибудь из Пожирателей, ему не сносить головы, ведь его туда не звали. Бывшие директора тревожно следили за ним. Финеас пытался отвлечь его, когда портреты из коридоров начали докладывать, как замок отводит лестницы в другую сторону и запечатывает выходы, не давая Эйвери и Торвардсу выйти наружу, но Снейп его почти не слушал. Когда девчонка, наконец, ответила, он уже был близок к тому, чтобы все-таки нарушить приказ.

Облегченно вздохнув, он схватил перо:

С: Почему так долго? За вами гнались?

Г: Нет, насколько я знаю. Мы выбрались через проход для домовиков, пока кто-то ломился в парадную дверь. Сэр, Гарри отправил своего эльфа на кухню Хогварца, ничего? Дамблдор изначально послал его туда работать после того, как Гарри унаследовал дом.

Снейп запрокинул голову, глядя в потолок и пытаясь успокоиться. Он тут сходит с ума от тревоги, рисуя себе тысячу жутких картин расправы над Золотой троицей, а она переживает из-за какого-то домовика. Эти подростки точно доведут его до нервного срыва когда-нибудь.

С: Плевать на эльфов. Где вы?

Г: Я не уверена, что смогу объяснить. Но, кажется, здесь пока безопасно. У нас есть палатка и еда на пару недель, я поставила вокруг защиту.

Гм. Надо же, запасливая какая. Почему-то Снейп не сомневался, что все эти приготовления — исключительно ее рук дело. Вряд ли Поттер вспомнил бы о таких вещах, как палатка и еда, а Уизли и подавно.

С: Не задерживайтесь на одном месте долго. Перемещайтесь хотя бы раз в сутки. Не приближайтесь к населенным пунктам.

Г: Да, сэр. Я могу спросить, что произошло? Кто нас выдал?

С: Я еще не знаю подробностей, я отправил вам сообщение сразу как узнал. Взяли Флетчера. Охотились месяц. Раскололи сразу.

Г: Он мертв?

С: Скорее всего, да.

Г: Что еще он мог им рассказать?

С: Понятия не имею. Мне придется подождать до утра, пока вернутся те, кого вызвали для операции. Я напишу сразу, как узнаю. Если будет что-то срочное, пришлю Заступника.

Г: Спасибо, сэр. Вы ведь не пострадаете? Никто не узнает, что это вы предупредили нас?

Однако. Слышал ли он такой вопрос от кого-нибудь из Ордена хоть раз?

Сразу после возрождения Вольдеморта ему пришлось туго. Темный Лорд, озлобленный тем, что ему не удалось сразу же убить Поттера, довольно долго вымещал на слугах свою досаду и гнев. Снейпу доставалось едва ли не больше остальных — Вольдеморт проверял, не предатель ли он, а заодно показывал, что его ждет, если он действительно решит предать. Наказания полностью прекратились только год спустя, когда Люциус и Белла отвлекли внимание змеелицего на себя, запороли миссию в Отделе Тайн и впали в немилость, после чего Вольдеморт обнаружил, что в пределах ближнего круга он может доверить серьезную работу разве что Снейпу. Работу, которая требовала деликатности, терпения, обширных знаний и выдержки. Не говоря уж о том, что зельевар такого уровня у них был всего один. Но пока наказания продолжались… Снейп помнил, как однажды пришел на собрание Ордена, едва не потеряв сознание после аппарирования, и никто ничего не заметил, кроме Молли Уизли. Вероятно, заметила она потому, что растила шестерых мальчишек, вечно попадавших в переделки и часто скрывавших от нее следы драк или каких-то увечий. Он отчитался перед Дамблдором и спрятался в самом темном углу кухни, надеясь, что сможет тихо отсидеться до конца собрания и так же тихо уйти. Молли, бросив на него один-два обеспокоенных взгляда, зашуршала по кухне, вроде бы собираясь готовить ужин. А через несколько минут незаметно всунула в руки измученному шпиону чашку крепкого кофе, в который, судя по вкусу и эффекту, плеснули щедрую порцию бренди. Боль это не сняло, но помогло слегка встряхнуться, и он был благодарен ей за это. Что хоть кому-то было не все равно. Ведь остальные тоже наверняка видели и его белое лицо, и подрагивающие руки, и неуверенную, шаркающую походку, когда он зашел на кухню.

Снейп долго смотрел на последнюю строчку в блокноте и недоумевал, почему его так это задевает. Людям ведь положено вести себя так, как Грейнджер. Им положено волноваться друг о друге, спрашивать, все ли в порядке.

«Все так. Все верно. Положено. Но только не по отношению ко мне, — мрачно подумал он. — Я для всех был только инструментом. Им было плевать, как я себя чувствую. Только бы мог работать».

Это было обидно. Когда-то. Но он давно уже затолкал эту обиду в самые дальние закоулки и придавил сверху окклуменцией, гасившей эмоции. Какая разница, волнуется за него кто-то или нет? Он все равно не надеялся пережить эту войну. И давно привык к тому, что его рассматривают исключительно как человека, способного выполнять трудную, грязную работу на пределе сил и возможностей. Наверное, если бы он вел себя иначе, если бы пытался сблизиться с кем-то из соратников, рассказать о своих страхах, то к нему относились бы по-другому. Но он не пытался казаться лучше, чем был. Не пытался сгладить впечатление о себе. И, тем более, никогда ни с кем не говорил о своих чувствах. Единственный момент слабости, который он допустил за все эти годы и о котором непрерывно сожалел с тех пор — его срыв и слезы в кабинете Дамблдора после смерти Лили. Лишь несколько лет спустя он понял, что в ту ночь он выложил перед старым манипулятором свое сердце и тем самым дал ему самое страшное оружие, которым тот нещадно пользовался по сей день. Оружие, до сих пор наносившее незаживающие раны и способное принудить его практически к чему угодно.

Оставалось лишь гадать: а кто же из них на самом деле служит свету? И кто служит тьме? Впрочем, чего там гадать… Чистых цветов в его жизни не было с детства, сплошь полутона и оттенки.

Снейп еще раз перечитал последнюю строчку. Тяжело вздохнул. Глупая девчонка понятия не имела, что буквально каждое слово, написанное ею в этом блокноте, вызывало в нем целый шквал противоречивых эмоций. И целый водоворот воспоминаний, никак не касавшихся ее самой.

С: Никто не узнает, мисс Г., если только вы не дадите объявление в «Пророке».

Г: Не смешно, сэр.

С: Никто не узнает. Ложитесь спать. И отписывайтесь утром и вечером, чтоб я знал, что вы живы.

Г: Хорошо. Спокойной ночи, профессор.

Спокойной ночи, как же. Когда у него последний раз была спокойная ночь? Он закрыл блокнот, оперся локтями о край стола и обхватил голову руками. Ухмыльнулся сам себе, представив, что устроит Вольдеморт, как только все вернутся с рейда на площадь Гриммо, найдя там только пустой дом. Наверное, в доме остались какие-то следы пребывания Золотой троицы, но даже если так, все равно никто не отследит, когда именно они ушли оттуда. Можно порадоваться, что его не вызвали поучаствовать, иначе он попал бы под пыточное проклятие вместе со всеми.

Со стены негромко кашлянул Финеас Блэк:

— Директор? Мой второй портрет все еще чем-то закрыт, но его, кажется, куда-то переместили.

Снейп поднял голову, глядя на него:

— Подозреваю, что мисс Грейнджер унесла ваш портрет с собой, Финеас.

— Это возмутительно, — пробурчал Блэк. — Она же может его испортить! И для чего было уносить меня из дома моих предков?

— Видимо, на всякий случай. И я не могу сказать, что меня это огорчает. Если вас не затруднит, проверяйте ваш второй портрет почаще. Если услышите что-нибудь, сообщите мне.

— Как скажете, — Финеас многозначительно посмотрел на Дамблдора, пытавшегося заглянуть за спинку кресла, заслонявшую ему обзор. — Ну, и что ты на это скажешь, Альбус?

— А что я должен говорить?

— Если бы от тебя была хоть какая-то помощь…

— Я и так сказал больше, чем рассчитывал изначально, — огрызнулся старик. — И я беспокоюсь о мистере Поттере не меньше. Но я уверен, что мистер Уизли и мисс Грейнджер сделают все возможное, чтобы помочь ему.

— Альбус, трое подростков, не окончивших школу, сейчас неизвестно где! По стране шныряют отряды егерей! Будет чудо, если их не схватят!

— Не схватят, если мисс Грейнджер в полной мере воспользуется всем, что я ей оставил.

Снейп сокрушенно покачал головой и поднялся из-за стола:

— Я больше не желаю это слушать.

Махнув палочкой, он погасил все светильники в кабинете, забрал дневник и побрел в спальню, надеясь, что сможет хоть немного поспать. Он не понимал, почему Дамблдор так себя ведет. Ведь в его интересах было поспособствовать скорейшему завершению этой войны, но вместо того, чтобы рассказать все как есть, старик продолжал играть в загадки. О какой «тренировке мозгов» может идти речь, когда все они ходят по тонкому льду и в любой момент могут под него провалиться? Порой Снейпу казалось, что Дамблдору просто нравится ощущать себя кем-то важным. Кем-то, кому все верят и кого слушают с открытыми ртами. Всегда можно притвориться, будто знаешь больше других — нужно лишь принять загадочный вид и изречь какую-нибудь туманную сентенцию, которую никто из присутствующих не поймет. И списать все на глупость слушателей: мол, куда же вам всем до меня. Снейп не знал, сознательно ли Дамблдор так поступал, но с некоторых пор его это страшно раздражало. Особенно когда речь шла о Поттере. Возможно, проклятие все-таки повлияло на мозг директора до того, как Снейпу удалось заблокировать его распространение. Вряд ли это заметил кто-то еще — Дамблдор всегда был эксцентричным.

К черту. К черту все. Он уже принял решение. Где-нибудь в недалеком будущем ему придется сообщить мальчишке, что его глупая голова стала седьмым крестражем. Возможно, тогда все и закончится. Но если он начнет думать об этом сейчас — сойдет с ума еще до того, как они отыщут остальные осколки души Вольдеморта.

Спать. Спать. Спать.

* * *

Гермиона проснулась так резко, словно ее что-то подбросило на кровати. На мгновение ей даже показалось, что кто-то пинком скинул ее на пол, но нет — она по-прежнему лежала на узкой жесткой койке, завернутая в одеяло будто в кокон. Высунув нос из этого кокона, она увидела брезентовые стены, вспомнила ночной побег — и обессиленно опустила голову обратно на свернутый вместо подушки свитер. Гарри и Рон решили, что будут поочередно дежурить до утра, просто на всякий случай, а ее отправили спать, но ей удалось заснуть далеко не сразу. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить свой сон. Неясные черные тени среди деревьев. Сгусток серебряного света, мелькавший меж стволов и разгонявший темноту.

Все-таки интересно — почему лань?

Она долго думала над этим, прежде чем заснуть. Вспоминала качества, ассоциировавшиеся с этим животным, и все больше недоумевала. Такой Заступник больше подходил женщине, как ни крути. Профессор зельеделия ни манерами, ни внешним видом, ни поведением не вызывал никаких подобных ассоциаций. Он был крайне недружелюбен, демонстрировал жесткий, неуживчивый нрав по поводу и без, нещадно отчитывал и высмеивал учеников за ошибки на уроках и не проявлял ни малейшего намека на сентиментальность. Если только…

Может быть, его Заступник является вовсе не отражением его собственной души, а чем-то другим? Она вспомнила, как Гарри рассказывал ей о Тонкс и ее изменившемся Заступнике, когда она влюбилась в Люпина и не могла добиться от него взаимности.

Он звал какую-то Лили, когда принял свое зелье.

Единственная Лили, известная ей — это Лили Поттер, мать Гарри. Но не может же быть, чтобы…

«Грейнджер, остынь. Это вообще не твое дело, кого он там звал и что олицетворяет собой его Заступник. Чего ты завелась?»

Гермиона и сама не понимала, почему. Но с того момента, как она узнала, что Снейп не предатель, она думала о нем все чаще. Как ему удается вести такую жизнь столько лет? Гермиона на своей шкуре испытала, каково это — быть совсем одной. За шесть лет она не раз ссорилась с Гарри и Роном, а поскольку другими друзьями она не обзавелась, то ей порой неделями не с кем было поговорить. Она не могла себе даже представить, что сейчас приходится переживать Снейпу, оказавшемуся в замке, где его ненавидел каждый камень. Как остальные преподаватели до сих пор не убили его? Ведь никто из них ничего не знает.

Приподнявшись на локте, она потянулась к сумочке и вытащила дневник.

Г: Доброе утро, сэр. Все живы.

Он ответил почти сразу, словно только и ждал сигнала.

С: Это радует. Флетчер мертв. Насколько я сумел выведать, он больше ничего не сказал о вас троих — потому что ничего и не знал. Вы в безопасности, если не будете показываться в местах обитания волшебников.

Г: Вы в порядке, сэр?

С: Меня не было в Лондоне. Тем, кто был, не очень повезло. Лорд не терпит неудач. Поттер что-нибудь чувствовал?

Г: Если и чувствовал, мне не сказал. Но я расспрошу. Вы хотите услышать что-то конкретное?

С: Прежде всего, я хочу знать, думает ли Лорд о новой палочке. И знает ли он имя вора. Вы перечитали сказки?

Г: Да. Кроме «Сказки о трех братьях», о палочках больше нигде ни слова. У вас есть текст?

С: Я найду. Что вы о ней думаете?

Г: В плане поучительности — самая обычная сказка. Не разговаривай с незнакомцами, держи рот на замке, если обладаешь чем-то ценным, продумывай свое будущее и не проси того, с чем не сможешь справиться.

С: Любопытное резюме. При чем там палочка?

Г: Если вкратце, три брата встретили Смерть, и та предложила им любой подарок на выбор. Старший брат попросил самую сильную палочку, которую никто не сможет победить. Смерть дала ему такую, но он сразу же убил ею своего давнего врага, а затем принялся хвастать всем, что у него есть непобедимая палочка. Ночью ему перерезали горло, а палочку забрали.

С: И это все?

Г: Про палочку — да.

С: Мне это ни о чем не говорит. Но я прочту полный текст, тогда сможем обсудить.

Г: Сэр, а портрет Дамблдора проснулся?

С: К моему превеликому сожалению. Хотите что-то у него спросить?

Г: Я так понимаю, он не слишком разговорчив, и спрашивать, что нам делать дальше, бесполезно?

С: Я не смог выжать из него ничего помимо того, что нам уже известно. Хотя он явно знает больше. Он отказывается говорить о второй загадке и палочке. Говорит, что мы — точнее, вы — должны додуматься самостоятельно.

Гермиона поразмыслила несколько секунд, покусывая кончик ручки. Затем, решив, что игра стоит свеч, написала:

Г: Можете передать ему от нас троих, что он козел. Я люблю разгадывать ребусы, но не тогда, когда от этих ребусов зависит наша жизнь и исход войны.

Минуты две или три страница оставалась пустой. Гермиона напряженно ждала, волнуясь, не перегнула ли палку. Но оставаться вежливой в таких обстоятельствах ей уже надоело. Это ведь не Дамблдору приходилось рисковать жизнью все эти годы. С первого курса Гарри продирался сквозь лабиринты и препятствия, расследовал чужие преступления, дрался с опасными чудовищами, много раз оказывался на волосок от смерти, а вместо толковых, конкретных объяснений ему каждый раз говорили, что он молодец, и присуждали Гриффиндору дополнительные баллы. Вспоминая все, что Гарри слышал от директора в конце каждого года, она понимала, что старик на самом деле пытался рассказать ему какую-то часть правды, стараясь сгладить острые углы, но отчаянно недоговаривал и оставлял при себе самое важное. Что-то, что сразу объяснило бы происходящее. Гарри был вынужден до всего доходить своим умом, и Гермиона видела, что с каждым разом это все больше подрывало веру ее друга в людей и в самого себя. Он винил себя за каждый промах, каждую ошибку, каждую смерть в этой войне. И был фактически готов пожертвовать собой, если понадобится. Если это прекратит волну смертей и остановит Вольдеморта.

Наконец, Снейп написал ответ:

С: В этом мы солидарны, мисс Г.

Гермиона широко улыбнулась. Что бы кто ни говорил о Снейпе, но он, кажется, вполне может вести себя по-человечески, если создать ему соответствующие условия. Правда, в школе он всегда относился предвзято ко всем гриффиндорцам и к Гарри в частности, но она не могла не признать, что он был хорошим учителем. Если бы у мальчишек хватало терпения и мозгов слушать его лекции, они могли бы варить пристойные зелья. На экзаменах же варили, значит, базу им закладывали хорошую, нужно было всего лишь немножечко внимания к деталям. Про уроки защиты от темных сил и говорить нечего — Снейп определенно знал этот предмет вдоль и поперек. На шестом году обучения Гермиона наконец-то начала извлекать из этих уроков практическую пользу. За предыдущие пять лет они мало чему научились бы, если бы не Гарри, помогавший им освоить базовые защитные заклинания. Из всех преподавателей был неплох разве что Люпин, но Гермиона смутно представляла себе повседневные ситуации, в которых ей бы потребовалось защищаться от гриндилоу или красношапов. А вот защититься от кого-то, кто вознамерился тебя проклясть…

Г: Сэр, можно вопрос? Кто-нибудь из Ордена может знать о том, что вы на нашей стороне?

С: Насколько мне известно — нет.

Г: Почему Дамблдор не сказал профессору Макгонагалл?

С: Понятия не имею. Можете спросить его сами, когда снова окажетесь в замке.

Г: Почему вы не скажете ей? И другим учителям?

С: Мисс Г., вы же не можете быть настолько наивны, чтобы подумать, будто мне кто-то поверит.

Плохо. Плохо-плохо-плохо. И учителя, и студенты наверняка сейчас делают все, только бы выжить его из школы. В лучшем случае.

Г: Я могу дать вам книгу с подписью Дамблдора. Это их убедило бы.

С: Я не могу рисковать. Если они начнут мне помогать, все сорвется. В замке присутствуют Пожиратели. Не суйтесь в это. Я разберусь.

Г: Простите, сэр, я просто хочу хоть чем-нибудь вам помочь.

С: Вы поможете мне, если побыстрее разгадаете все загадки и найдете следующий крестраж.

Г: Я пытаюсь. Но пока ничего придумать не могу. Может, если бы мы подключили других профессоров… Профессор Флитвик может что-то знать об артефактах, принадлежащих Равенкло.

С: Повторяю, мисс Г.: не суйтесь в это. Я привык работать один. Я занимаюсь этим не первый год.

Она поморщилась, прочитав последнюю фразу. Двойному агенту и положено так работать. Любой, кто будет втянут в это дело, может оказаться либо потенциальным предателем, либо потенциальной жертвой. Но все равно ей это казалось несправедливым. Хотя, наверное, если он работает так много лет, то и впрямь должен был привыкнуть. И, возможно, даже не ощущал дискомфорта.

Чего она вообще к нему лезет? Он намного старше, давно этим занимается, значит, должен знать, что делает. Жалость здесь неуместна. Он сам выбрал этот путь. Если бы не хотел — давно бы отказался. Наверное.

Г: Простите, сэр. До вечера.

Закрыв дневник, Гермиона выбралась из одеяла и пошла искать своих друзей. Рон дрых в соседней комнате на нижней койке. Гарри сидел снаружи у входа в палатку, завернувшись в одеяло. Судя по его покрасневшим глазам, он почти не спал.

— Опять плохо? — спросила она, присаживаясь рядом. Он качнул головой:

— Терпимо. Снейп был прав, окклуменция немного помогает. Но у меня не всегда получается.

— Ты что-то видел?

— Он был… в ярости. Я не видел всего, но, кажется, он многих наказал. За то, что нас опять не поймали. Кто-то из Пожирателей опоздал и не явился в назначенный срок, их он наказал сильнее. Не уверен, живы ли они.

Гермиона вздохнула. Легонько погладила его по спине:

— Иди поспи немного. Я посижу тут, пока Рон не проснется. Можем побыть тут еще несколько часов.

— Снейп что-нибудь написал?

— Ничего особенного. Они поймали Флетчера, он нас и выдал. Но кроме адреса штаб-квартиры у него больше ничего полезного не было, так что они… В общем, его убили.

Гарри промолчал. Лишь плотно сжал губы. Поднялся с земли, потянулся, расправляя спину. Гермиона, сдвинув брови, смотрела на него:

— Ты точно в порядке? Если хочешь, я могу дать тебе обезболивающее.

— Все нормально. Не так и болит. Я привык. Разбуди меня через час.

— Через два.

Он махнул рукой:

— Ладно, через два. Разбуди.

И исчез в палатке, оставив Гермионе свое одеяло. Она завернулась в него и уставилась в лесную чащу. А днем здесь не так и мрачно. Ночью она действительно испугалась. И даже толком не поняла, почему их вынесло именно сюда — она хотела отправиться в один из лесов, где когда-то бывала с родителями, но в последний момент в голове всплыла эта карта. Судя по заметкам, оставленным Дамблдором, отмеченные им на карте точки были некими средоточиями силы. Находившиеся достаточно далеко от мест обитания людей и дававшие определенную защиту, если правильно воспользоваться излучаемой энергией. Гермиона почти ничего об этом не знала, да и никаких особых энергий здесь не чувствовала. Но она, в общем, и не пыталась. Не до того было.

Закрыв глаза, она вонзилась пальцами в землю и сосредоточилась на своих ощущениях. Поначалу не происходило ничего примечательного, но через некоторое время она почувствовала легкое покалывание и тепло в пальцах. Будто где-то рядом проходил источник энергии.

Интересно, для чего Дамблдор подсунул ей эту карту? Только ли для того, чтобы указать им безопасные места? Или здесь было что-то еще?

Можете передать ему от нас троих, что он козел.

Почему-то ей казалось, что Снейп, прочитав это, рассмеялся. Вот бы послушать, как он смеется. Она ни разу не видела его даже улыбающимся, если не считать эти гадкие, саркастические ухмылки, так не красившие его.

«Грейнджер, прекрати думать о глупостях и сосредоточься на главном».

Она тяжело вздохнула, вытерла запачканные пальцы, призвала из палатки свою сумочку, вытащила из нее одну из книг, прихваченных в библиотеке Блэков, и погрузилась в чтение.

Примечание к части

Я знаю, слышал, что единственный способ завязать дружбу -

показать свои чувства.

Но я слишком боюсь сейчас.

Red