Просто держи меня за руку (гет)

How I need you

How I can't breathe

Well you've gone so far from me

In this moment I can't quite free the real me

And I can't sleep

Can't dream

Wake up screaming

Desperate, empty

Are you listening?

On that night is when it hurts the most

Living with your ghost

Eva Under Fire

Helpless

I’m waiting for rebirth, see

Fearless

Would you recognize me

‘cause rebirth always hurts

‘cause rebirth always hurts

The Hardkiss

Каким чудом они дотянули до весны, Гарри не знал и старался лишний раз об этом не думать. От Снейпа по-прежнему не было ни слуху ни духу, и никаких зацепок они так и не нашли. Пока Гермиона пропадала в библиотеке, он то проверял Эдмонтон и Тобиаса Снейпа, то ходил на кладбище, раз за разом вызывая Игнотуса Певерелла. Дух исправно появлялся, но стоило ему услышать, зачем его вызвали, как он сердито взмахивал руками и исчезал. Как, ну вот как Снейпу удалось вытряхнуть из него какую-то информацию? Никаких методов воздействия на призраков в колдовском мире не знали, Воскрешающий камень и тот был уникальным артефактом. Гарри периодически подумывал, не воспользоваться ли им, чтобы вызвать родителей или Сириуса, даже брал в руки, но ощущения от камня были очень неприятными, и Гарри переживал, не навредит ли он духам — или себе — такими «сеансами». Возможно, все дело было в том, что Вольдеморт опоганил его темной магией, а Дамблдор повредил мечом Гриффиндора. Но Снейп вроде воспользовался и остался жив.

Гермиона решила этот вопрос за него.

— Гарри, ты не мог бы… одолжить мне Воскрешающий камень? — спросила она в один из февральских вечеров.

— Конечно. Я и сам думал… может, поговорить с другими Певереллами, раз Игнотус не хочет рассказывать? Но мы же толком не знаем, как им пользоваться, и… ну… он же испорчен. Вдруг он работает не так, как надо?

— Раз Северус им воспользовался, значит, работает. Только давай не в доме.

Они аппарировали в лес. Гарри, оглядевшись, узнал место, куда они год назад так удачно сбежали из дома Блэков, едва не попавшись Пожирателям.

— Эй! — встревожился он. — Тебе же нельзя здесь быть! Это же… Вы же говорили, что-то там про наложение полей!

— Это касается только сильных мест вроде Каслригга, — успокоила его Гермиона. — Здесь нет таких мощных точек выброса. Вот к Стоунхенджу мне точно нельзя.

— Ну, блин… Предупреждать же надо, — он снял с шеи мешочек, в котором до сих пор хранил самые ценные вещи, и достал камень. Гермиона подставила ладонь и скривилась, когда камень коснулся кожи:

— Гадость… Ты тоже чувствуешь?

— Да, неприятные ощущения. Как будто дохлятину держишь. А почему мы пришли именно сюда?

— Я покопалась в архивах Отдела Тайн. Про Дары Смерти у них информации немного, да и то, в основном, гипотезы — похоже, никто даже не знал, что камень все это время был у Гонтов. Но есть предположение, что призраку, явившемуся на зов, очень некомфортно в нашем мире… да, в общем, и в сказке говорится то же самое, невеста Кадмуса очень страдала. Поэтому… им требуется подпитка. И подпитываться они могут в том числе от ближайшего мага, — она поднесла камень к глазам, разглядывая трещину, оставленную мечом. — Если так, то пусть лучше подпитываются от лей-линии, чем от нас.

— А это что, так опасно? В Хогварце же полно призраков, вроде бы никто ни на ком вампиризмом не занимается.

— Хогварц обладает собственным мощным источником магии, потому и призракам там вполне уютно. Им нет нужды вытягивать энергию из людей. Отойди подальше на всякий случай.

— А из тебя, значит, пусть тянут?

— Из меня можно тянуть сколько угодно, у меня же не только моя личная сила.

Гарри отошел на несколько шагов и замер с палочкой в руке. Гермиона прикрыла глаза и трижды повернула камень в пальцах, но никто не появился. Она попробовала второй раз, третий. Никого.

— Не работает, что ли? — Гарри щурился, всматриваясь в темноту среди деревьев. Гермиона прикусила губу:

— Наверное, это значит, что он жив.

— Кто?

— Северус.

— Ты… ты что, вызывала его?! — опешил Гарри.

— Ну надо же как-то проверить, жив он или нет.

— А так ты не чувствуешь?

— Нет. Я даже связи не ощущаю. Ну, то есть… пока не заканчиваются сутки.

— Но ты бы давно умерла, если бы он…

— Гарри, я не знаю, что именно он сделал, когда поставил мне блок, — огрызнулась она, но беззлобно. — Может, связь ослабла ровно настолько, чтобы… Черт. Я ничего уже не понимаю… Я испробовала все, что было доступно, все поисковые чары, какие нашла… Ничего не сработало.

Вот те раз.

— Поисковые чары?

— Ну да, или ты думал, я буду сидеть и ждать?

— Могла бы сказать мне, — недовольно проворчал он. — И что, эти чары должны были показать место, где он находится?

— Я пробовала разные. Его как будто… не существует, понимаешь? Один из ритуалов нашел бы его даже мертвым, даже если бы от него остались только кости… или… отдельные части, — она шумно шмыгнула носом и сжала камень в руке. — Его как будто стерли с лица земли. Полностью. Такого же не может быть. Я и к Олливандеру ходила, искала способы отследить магию через палочку. Но его палочкой за это время ни разу не воспользовались.

— Может, ты что-то неправильно сделала? Или… ну не знаю… он спрятался под какими-нибудь чарами, которых ты не знаешь?

— Тот ритуал пробил бы любые защитные чары, — прошептала она. — Но теперь я тем более ничего не понимаю. Напутать я не могла, мы с Маккирби дважды перепроверили…

— Маккирби? Ты чем там занимаешься вообще? — возмутился Гарри. — И как давно?

— С ним — всего-то пару недель. Я с ноября из книг не вылезаю, перепробовала все, что могла. Я даже аэропорты проверяла… думала, может, хоть что-то найду, хоть какой-то след, если он покинул страну.

— Э-э… Так он же, наверное, под вымышленным именем.

— Я видела его маггловские документы, купить билет на самолет он мог только с маггловским паспортом… если, конечно, не использовал Конфундус. Но у него по этим документам очень распространенное имя. Не зная ни точной даты вылета, ни пункта назначения… В общем, я ничего не нашла. Понятно же, что пришлось обратиться за помощью к Маккирби. Невыразимцы знают гораздо больше, чем прочие министерские спецы. Но и у него ничего не вышло. Он как сквозь землю провалился, видишь, даже камень не показывает…

— А ну-ка дай мне, — Гарри сунул палочку за пояс джинсов, забрал у нее камень и трижды повернул. Перед ними из-под земли взметнулись две серые тени, заставив Гермиону вскрикнуть и отскочить. Гарри ощутил, как заледенели кончики пальцев, которыми он держал камень. По телу расползался могильный холод. По сравнению с этими призраками хогварцевские привидения были просто милашками, даже Кровавый Барон со своими цепями и одеждой, забрызганной кровью. Антиох и Кадмус Певереллы выглядели так, словно их жгли на костре и рвали на части. На открытых участках тела кожа висела клочьями. У Антиоха на горле зияла отвратительная черная рана. Выпученные глаза Кадмуса, казалось, вращались в высохших глазницах отдельно друг от друга. Кривясь от отвращения, Гарри поднял руку с камнем:

— Я наследник вашего брата Игнотуса и владелец всех трех Даров Смерти. Я хочу знать, куда вы ходили, чтобы заключить договор со Смертью. Где это место?

Антиох открыл рот и издал жуткий клокочущий звук. Кадмус зашипел как проколотая шина:

— Глупый мальчиш-шка призвал нас в мир ж-живых-х и х-хочет узнать тайны с-смерти. Видиш-шь это? Хочеш-шь стать таким же?

— Отвечайте на вопрос!

— Тревож-жиш-шь нас-с, чтобы с-самому с-сгинуть? — обе тени вдруг стали четче, одежда на них обрела блеклые цвета, а из вспоротой глотки Антиоха что-то потекло. — Иди с-сюда… ближ-же…

— Гарри, бросай камень! Бросай!

Его будто окатило ледяной водой с головы до ног, а в глазах потемнело. Тени качнулись вперед, потянулись костлявыми руками, растопырив пальцы. Позади них из темноты вырастали новые призраки, и вся эта уплотняющаяся серая масса двинулась на него.

— Гарри!

Перед глазами что-то вспыхнуло, обожгло руки, оттолкнуло в сторону. Камень выскользнул из пальцев — и все исчезло. Остался только холод. И жуткая слабость, от которой кружилась голова и подгибались ноги.

Гермиона, стуча зубами, перенесла его домой, где он долго грелся у камина, закутавшись в два одеяла и влив в себя несколько чашек горячего чая.

— Ну что ж, — сказал он Гермионе, когда она, продиагностировав его, налила ему в чай Укрепляющего снадобья. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, что вызывать призраков на лей-линии не стоит. Может, попробуем в другом месте?

— Нет, Гарри. Уж не знаю, как это сделал Северус, но камнем пользоваться нельзя. Ты же видел, как следом чуть не вылезло что-то еще?

Гарри вспомнил костлявые руки-клешни и содрогнулся.

Всю ночь ему снились полчища инфери, тянущих его на дно озера. А Укрепляющим снадобьем его отпаивали еще три дня, прежде чем он почувствовал, что снова может нормально колдовать.

* * *

В начале марта к Гермионе примчался Заступник Макгонагалл с просьбой как можно скорее явиться в Хогварц. Гарри улизнул прямо с занятий по маскировке, и они оба бросились в школу. В кабинете директора взволнованная Макгонагалл расхаживала вокруг стола, а Дамблдор дрожащими пальцами цеплялся за края своей рамы, тяжело дыша, словно откуда-то бежал. Гермиона ринулась к портрету:

— Вы нашли его, профессор?

— Увы, пока нет, — отдуваясь, ответил тот. — Но мой второй портрет теперь… кхм… как бы это сказать…

— Альбус, не нервируй нас! — прорычал Блэк, буквально влипнув носом в собственную раму.

— Я не сумел определить место, — Дамблдор присел на край кресла, упершись руками в колени, — но, кажется, портрет попал к каким-то… туземцам.

— К кому попал?! — не поняла Макгонагалл. Гарри открыл рот, но Гермиона его опередила:

— Вы расспрашивали их? Что они вам сказали?

— Да, в общем, ничего, — стушевался Дамблдор. — Мне не удалось с ними поговорить. Они не знают ни одного из тех языков, которые знаю я. Очевидно, какой-то местный диалект. Признаюсь, я никогда не видел и не слышал ничего подобного.

— Так что же произошло, профессор?

— Э-э… Кажется, они решили, что я какой-то бог, — по лицу бывшего директора невозможно было понять, шутит ли он или говорит всерьез. — Похоже, они никогда не видели говорящего портрета. Они держат меня в какой-то хижине, даже соорудили что-то вроде алтаря. Но мне пока не удается побеседовать с ними — стоит мне заговорить, как они падают на колени и начинают… гм… Думаю, они молятся.

Гарри и Гермиона переглянулись. Губы девушки чуть дрогнули и едва не расползлись в улыбке, но она вовремя опомнилась и вновь приняла серьезное выражение. Это и впрямь было забавно — туземцы, поклоняющиеся портрету Альбуса Дамблдора. Ему это точно понравилось бы, не будь обстоятельства настолько тревожными.

— Как они выглядят?

— Их двое, старик и девочка лет десяти. Смуглые. Одеты в такие разноцветные накидки... Честно говоря, немного похоже на шерстяные одеяла с вышивкой. И в волосах у старика какие-то украшения, но там почти все время темно, и мне мало что удается разглядеть. Огня у них, похоже, нет. Во всяком случае, я не видел.

— Что-нибудь напоминает? — спросил Гарри у Гермионы. Та напряженно думала, потирая лоб.

— Ничего, — ответила она после долгой паузы. — Это может быть где угодно. Туземные племена есть практически на всех континентах, индейцы, африканцы, полинезийцы… да много кто. Но все они умеют добывать огонь. Это немного странно… сделать алтарь и держать его в закрытом помещении в темноте. Насколько мне известно, на алтарях в большинстве культур постоянно что-нибудь возжигают, свечи, благовония…

— Нет, ничего такого, — покачал головой Дамблдор. — Только мой портрет и немного украшений... Еще бутылочки, очень похожи на те, в которых у нас хранят снадобья, и какие-то кристаллы. Поближе рассмотреть не удается. Алтарь установлен сбоку от двери, мне ничего не видно, даже когда они заходят или выходят.

— Гермиона, а озеро? Там должно быть озеро.

Она беспомощно развела руками:

— Я не настолько сильна в географии. Придется поискать в библиотеке.

— Но если это место находится на лей-линии, то круг поисков сужается, разве нет?

— В одной только Британии этих линий… да ты сам видел карту. Если бы хоть знать, какой континент… Профессор, постарайтесь выведать у них что-нибудь. Может, жестами? Раз ваш портрет попал к ним, они наверняка видели Северуса.

— Или просто нашли вещи где-нибудь, — пробормотал кто-то из портретов, но на него тут же зашикали соседи.

— Думайте все! — Гарри обвел глазами стены. — Это очень мощный источник энергии. Вряд ли в мире таких много.

— И вряд ли Певереллы могли переплыть океан, — задумчиво проговорила Гермиона, меряя шагами кабинет. — Аппарировать на такое расстояние даже сейчас никто не может. Они вроде бы наткнулись на то место случайно. Скорей всего, это Африка.

— Мы ищем место темной силы, мисс Грейнджер, — подсказал Финеас Блэк, метнув сердитый взгляд на Дамблдора. — Профессор Снейп говорил, что поблизости ничего такого нет, были пирамиды в Египте, но они давно потеряли большую часть силы. Также, если я правильно помню, это место могло лежать и на спящей лей-линии.

— Их всего четыре, и одна как раз в Африке, — Гермиона остановилась и вопросительно посмотрела на Дамблдора, но тот покачал головой:

— Смею напомнить вам, мисс Грейнджер, что даже если мы найдем людей, готовых отправиться в экспедицию, на это может уйти не один месяц. И вам туда ехать нельзя.

— И что вы предлагаете, вообще ничего не делать? — моментально рассердилась она.

— Я продолжу наблюдения, а вы поищите в библиотеке. Гарри прав, нам нужно сузить круг поисков, прежде чем что-то предпринимать.

В тот день Гермиона больше на работу не ходила. Гарри, вынужденный вернуться в учебный центр, никак не мог сосредоточиться и впервые за время обучения получил ноль баллов за все задания. В конце концов инструктор просто отправил его домой, не преминув сообщить, что невнимательность на такой серьезной и ответственной работе — гарантия полного провала. В библиотеке Блэков его ждал полный хаос, книги лежали повсюду, а некоторые даже летали в воздухе. Волосы Гермионы расплелись и распушились, совсем как в школе, когда она увлеченно корпела над домашним заданием, не замечая ничего вокруг. На полу была разложена карта мировых лей-линий, посреди которой как ни в чем не бывало развалился Косолапс, задрав лапы вверх. Устроенный хозяйкой беспорядок его ничуть не беспокоил.

— Ну как? — с порога поинтересовался Гарри, слегка поморщившись, когда у его ног материализовался Кричер и запричитал, что хозяин не переобулся после улицы, а здесь кругом паркет и ковры.

— Пока ничего конкретного, — Гермиона постучала палочкой по карте. — Я пересмотрела свои записи по лей-линиям и местам силы. Это не может быть спящая лей-линия.

— Почему нет? Каслригг же был спящим.

— Потому что искать нечто подобное на спящей лей-линии нет никакого смысла — даже если раньше оно было активным, то сейчас уже бесполезное. А среди активных мест силы темных источников не осталось. По крайней мере, нужной нам мощности. Это должно быть нечто грандиозное. Ни в Европе, ни в Азии, ни в Африке нет ничего подобного — то есть, если верить информации, которую можно найти в открытом доступе. Может, у невыразимцев есть больше.

— А в Америке? Австралии?

— Одна спящая лей-линия в Перу, и там есть озеро… Но вряд ли это оно. Магам там делать нечего, ближайшее действующее место силы на Мачу-Пикчу, но сейчас оно тоже слабое. Да и не могли Певереллы в то время переплыть океан.

— Почему не могли? Корабли же были. А они все-таки маги.

— Чтобы отправиться туда, они должны были чем-то руководствоваться. Зачем бы их понесло так далеко? Да и Америку еще не открыли, про этот континент попросту никто не знал. Они бы скорей отправились на восток. Но и там нет ничего подходящего, — она проследила палочкой одну из длинных линий, проходившую через Британию и тянувшуюся на юго-восток. Полубессознательно почесала попавшееся по пути пушистое рыжее брюхо. — Нет, все равно не понимаю. Это место должно быть действующим даже сейчас. Не мог же он отправиться туда наугад, надеясь, что…

— А если мог? — Гарри разглядывал карту, сдвинув брови. — Что если он и поехал наугад, не особенно надеясь что-то обнаружить, а потом…

— Хочешь сказать, он нашел то, что не ожидал найти, и теперь не может вернуться?

— Возможно. Певерелл сказал, что он получит то, за чем пришел, если его сочтут достойным. Что бы это ни значило.

— Похоже на какое-то испытание… Но я бы, наверное, почувствовала, если бы все закончилось плохо, — она подняла глаза от карты и облизала губы. — Гарри, я не могу просто сидеть и ничего не делать.

— Я понимаю, — он присел рядом с ней, прижавшись плечом к ее плечу. Ей и впрямь становилось немного легче при контакте с близкими друзьями. Драко даже пошутил как-то, что ей, должно быть, нравится подобное внимание от самых известных парней магической Британии. Она в ответ предложила пригласить Риту Скитер и посмотреть, что скажут мистер и миссис Малфой, когда увидят на передовице «Пророка» своего сына в обнимку с грязнокровкой. Драко криво ухмыльнулся и заявил, что родители давно считают его пропащим, и по их мнению падать ниже уже некуда, так что он волен обниматься с кем угодно.

— Гермиона, я знаю, что ты терпеть не можешь бездействие. Я сам это ненавижу. Но пока у нас нет вариантов. И сама ты никуда поехать не можешь.

— Наверное, никто не сможет, — она тяжело вздохнула и сложила руки на коленях. — Кингсли сказал, что отправлять кого-либо на поиски, не зная толком, с чем придется столкнуться, очень рискованно. У него и так слишком мало специалистов. Теперь, когда его избрали министром официально, он трясется над каждым, кто более-менее компетентно выполняет свою работу.

— Можем отправить Маккирби, — предложил Гарри. — Он же лицо заинтересованное, как-никак.

— Боюсь, если он найдет Северуса, то первым делом утопит его в том озере.

— И лишится такого источника магии в твоем лице? Вот уж нет.

— Его все равно никуда не отпустят. Он единственный, кто хоть что-то понимает в работе лей-линий, их же все время нужно мониторить, особенно сейчас. Кингсли погряз в новых законопроектах, до Отдела Тайн у него еще руки не дошли.

— Кстати, об этом. Что там с проектом Амбридж?

Гермиона пожала плечами:

— Следственный отдел подал прошение в Малый совет Визенгамота, чтобы получить разрешение на полноценный допрос Руквуда и снятие с него всех клятв, которые запрещают ему делиться закрытой информацией. Не знаю, сколько времени уйдет на принятие решения. Бюрократия сильна как никогда.

— Знаешь, о чем я иногда думаю? — Гарри подтянул колени к груди и обхватил их руками. — Что у нас развелось слишком много всяких… разрешателей. В Первой войне аврорам разрешили применять непрощенку — и нужную информацию получали очень быстро.

— Это варварство, Гарри. У нас же вроде как демократия. Нельзя же просто отправиться в Азкабан и запытать Руквуда до потери сознания.

— Почему нельзя? Ему же ничего не мешало ставить опыты на магглах.

— Беллатрикс вот пыталась... С Лонгботтомами. Все равно ничего не добилась.

— Ну необязательно прямо вот так, можно аккуратней, — не сдавался Гарри.

— Это незаконно, — строго возразила Гермиона. — Нельзя уподобляться им. Да и ты все равно не сможешь так. Ты не такой, как они. Вспомни, как Сириус и Ремус хотели устроить самосуд над Петтигрю, а ты им не позволил.

— И очень жалею об этом. Не прояви я тогда слабость, не погибло бы столько людей.

— Гарри, это была вовсе не слабость. Ты проявил милосердие. И ты не виноват ни в чьих смертях.

— Ты тоже не виновата в том, что случилось со Снейпом, но все равно продолжаешь грызть себя, а он умело этим воспользовался.

Она посмотрела на него так, словно он ударил ее. Гарри, чертыхнувшись про себя, тронул ее запястье:

— Извини. Я не это хотел сказать. Я к тому, что иногда надо брать все в свои руки.

— С Руквудом вряд ли получится. В Отделе Тайн все так закручено… Силой из него ничего не выбить. Все их контракты завязаны на мощной магии, поэтому и нужна вся эта канитель с Визенгамотом, разрешениями и прямыми приказами министра.

— Кингсли просто боится, — отрезал Гарри. — Никакое разрешение ему не нужно, он может просто приказать…

— Наверное. Но мы уже видели министров, которым было плевать на закон, — парировала Гермиона. — И один из них едва не лишил тебя палочки и не вышвырнул из колдовского мира, когда тебе было всего пятнадцать. Кингсли хочет все сделать правильно.

— Как по мне, мы просто теряем время. Ладно, давай мне какие-нибудь книжки, и что там нужно искать.

Судя по тому, какие взгляды она бросала на него весь вечер, его слова навели ее на кое-какие малоприятные размышления. И чем в итоге все это закончится, он тогда не мог предположить даже отдаленно.

Может, стоило бы держать свои мысли при себе?

* * *

В середине апреля Маккирби добыл половинку сушеного цветка папоротника, но отказался рассказывать, чего ему это стоило. Гермиона преисполнилась было подозрений, что вот теперь он точно потребует что-то взамен, но он только смерил ее нечитаемым взглядом и велел сварить чертово зелье и не забывать о тренировках.

То ли добытый Маккирби цветок оказался слабее, чем снейповский, то ли зелья в принципе больше не могли компенсировать отсутствие полноценного контакта, но с наступлением лета ситуация стала резко ухудшаться. Гермиона все больше времени проводила в библиотеке и архивах Отдела Тайн — и все сильнее впадала в отчаяние. Загадочное озеро они так и не нашли, подходящих мест было несколько десятков, и ни в одном из них не было ничего даже отдаленно напоминающего источник темной магии. Они не смогли даже проверить, что именно здесь читал Снейп — тот, похоже, подозревал, что за ним могут следить, и тщательно стер все следы своего пребывания в архивах. Дамблдор пропадал на втором портрете неделями, но никаких новостей не приносил. Все, что у них было — фраза на непонятном языке, которую Дамблдор запомнил на слух, но в департаменте международного колдовского сотрудничества только руками развели. Пока Гарри и Драко соображали, кого еще можно подключить, Гермиона нашла маггловского специалиста по редким языкам, профессора Кембриджского университета. Тот заинтересовался, но ничего не обещал, несмотря на предложенное щедрое вознаграждение.

— Он сказал, что по одной лишь фонетике определить трудно, — сокрушенно поделилась Гермиона с Гарри. — Если бы хоть в написанном виде было, тогда можно было бы что-то поискать… Дамблдор мог запомнить неточно, я могла неправильно записать звучание… Гарри, что же делать?

Увы, он ничего не мог ей ответить. Он и к Кингсли регулярно ходил с этим вопросом. Тот на просьбу отправить кого-нибудь проверить хотя бы спящие лей-линии лишь раздраженно отмахнулся:

— Как ты себе это представляешь? Кого я отправлю? И как это объясню?

— Тебе не придется ничего объяснять, общественность поддержит, — наседал Гарри. — Скитер и так трубит на всю страну, что Гермиона разделала Снейпа на ингредиенты, чтоб он ей не мешал снова охмурять меня. Все будут только рады, что ты не бездействуешь, а отрядил людей на поиски. Герой войны все-таки. Иногда мне даже кажется, что он куда популярней и тебя, и меня, никогда еще о нем столько не писали.

— Мне казалось, у вас в приоритете дело Руквуда и комитет Амбридж, — Шеклболт подписал очередную бумагу и швырнул ее на гору исходящих документов, того и гляди норовившую сползти со стола. — Через неделю с Руквуда снимут последние клятвы, и мы сможем его допросить. Вы же мне этими экспериментами над магглами всю плешь проели, а теперь что, уже расследовать не надо?

— А если Гермиона не доживет? А если она умрет прямо завтра?

— Все настолько плохо?

— С ней почти все время кто-то из нас. Она больше не может работать в Мунго, магии через край, а физических сил едва хватает выползать утром из кровати.

— И чего ты хочешь от меня?

— Если мы не найдем Снейпа, то…

Кингсли уперся обеими руками в край стола и уставился на Гарри тяжелым взглядом:

— Мне не хочется это говорить, но ситуация и без того опасная. Я беспокоюсь о Гермионе не меньше вашего, но я реально ничего не могу сделать. Маккирби и тот не может. Видишь вот это все? — он кивнул на свой стол, заваленный документами. — Мне надо реформировать все министерство, по максимуму урезать расходы и разобраться с остатками приспешников Вольдеморта, которые разбежались кто куда как тараканы. Аврорат и следственный отдел сбиваются с ног в поисках пропавших без вести людей. Кроме того, меня заваливают петициями семьи осужденных Пожирателей с просьбами о пересмотре дел и смягчении приговоров. А еще у меня над душой стоят гоблины и требуют себе больше прав и волшебные палочки, в противном случае грозятся обанкротить Гринготтс и завалить всю нашу финансовую систему. Как видишь, я просто не в силах уделять кому-то особое внимание. Я отвечаю за десятки тысяч магов и волшебных существ.

— То есть, ты просто дашь ей умереть? Несмотря на все, что она сделала для победы над Вольдемортом? — взвился Гарри.

— Я понимаю, что это звучит цинично и жестоко, но… Мы больше ничего не можем сделать. У меня нет людей, которые могли бы сейчас все бросить и уехать черт знает куда искать неизвестно что. Если бы вам было известно что-то конкретное, тогда, возможно…

— Я бы поехал сам, но не могу ее оставить. А если все же найдется кто-нибудь?

— Чтобы и этот человек пропал следом за Снейпом? Ты правда готов так рисковать?

Гарри молча повернулся и вышел из кабинета. Он понимал логику Шеклболта. Понимал и то, что никто, кроме их маленькой компании, не согласится куда-то ехать, да и опасно в одиночку, без подстраховки. Из них же ехать было некому — они все нужны были здесь, да и отправлять в такую экспедицию надо опытных специалистов, а не вчерашних школьников. В последней отчаянной попытке как-то стабилизировать состояние Гермионы он предложил снова включиться в боевую медитацию. Пока что это ненадолго помогало — ментальное присутствие близких людей успокаивало и приободряло ее, позволяя преодолевать приступы. Когда ее накрывало, Гарри вдвоем с Джинни, бывало, по несколько часов сидели рядом, держа ее за руки или обнимая. Однажды они даже так и уснули втроем, и Гермиона наутро выглядела весьма сконфуженной и долго извинялась перед ними обоими. Позже они с Джинни смеялись над этим — мол, видела бы эту сцену Рита Скитер, ее бы разорвало на тысячу мелких жучков от счастья, уж она бы придумала, как описать невинные объятия так, чтобы получилась оргия. Но Гарри не мог смеяться вместе с ними. Запасы зелья стремительно таяли, а до шестого июля еще оставалось довольно много времени.

Когда у Гермионы осталось всего пять флакончиков с разовой дозой, Гарри объявил экстренное собрание на Гриммо. Рон, Джинни, Луна, Невилл, близнецы, Драко и Беннет Маккирби старательно делали беззаботный вид, однако на лицах всех Уизли отчетливо проступало напряжение. Если кто и был готов на крайние меры, так это они — ведь от Гермионы зависела жизнь их отца.

Гарри присел перед ней на корточки и привычно взял ее руки в свои. Как они вообще до такого дошли? Ведь война закончилась, и все должно быть хорошо. Почему они тогда сидят здесь и смотрят, как она медленно умирает? Похудевшая, бледная, с жуткими темными кругами под глазами... Но едва он открыл рот, она слегка качнула головой:

— Не надо. Я и так в курсе — ничего не работает. Все в порядке. У меня было время примириться с этой мыслью.

Хрена с два, подумал Гарри. Пока у нее хватало сил, она все так же методично перекапывала литературу, хоть он давно уже перестал понимать, что именно она ищет. Уж если невыразимец не сумел найти решение…

Гермиона сжала губы и обвела взглядом сидевших вокруг нее людей:

— Простите… У меня ничего не вышло. Я думала, что смогу… Рон, Джинни… Я пыталась. Простите...

Мерлин, даже сейчас она больше переживала о том, что не сумела помочь мистеру Уизли.

Гермиона Грейнджер как она есть.

Лица близнецов окаменели. Рон и Джинни пересели поближе и обняли ее за плечи. Рон, видимо, хотел что-то сказать, но Гарри легонько пихнул его ногой, чтобы молчал. Артур Уизли неминуемо умрет через несколько дней после того, как Гермиона перестанет его «подпитывать». Гарри не хотел об этом думать, но мысли упрямо возвращались к секрету Гермионы — о том, как они все едва не стали сквибами, а некоторые и вовсе чуть не умерли. Треклятый свиток Основателей. Если бы Снейп его не нашел, ничего этого бы не было. Правда, и его самого бы тоже тогда не было. Как и Снейпа. И Фреда, и Люпина, и Тонкс, и много кого еще. Она просила никому больше не говорить, и он молчал. Может, зря молчал? Может, надо было рассказать всем? В конце концов, те же Основатели поймали ее на чувстве долга, она напряглась и придумала решение, чтобы частично компенсировать Снейпу потерю магии. Может, если бы остальные могли сделать что-то подобное для нее…

— Гарри, — прошептала она, словно уловив его мысли, — не надо. Думаю, так будет лучше для всех. Вам необязательно это видеть. Я уже обо всем договорилась с Добби, он унесет меня куда-нибудь подальше, чтобы никто…

— Бред собачий! — взорвался Драко, вскакивая на ноги. — Это не должно вот так закончиться, Грейнджер. Черт возьми, ты активировала эту гребаную лей-линию, не может быть, чтоб ты ничего не могла сделать!

— Мы испробовали все, что было доступно, — возразила она спокойно, хотя Гарри видел, чего ей стоит сохранять хладнокровие. — Я знала, что такой исход вполне вероятен. Все закономерно.

— Нихрена не закономерно! А вы все, — он оглядел остальных, — вот так сдаетесь, да? Тоже мне, Гриффиндор.

— Я из Равенкло, вообще-то, — невозмутимо ответила Луна. — Но в целом я с тобой согласна. Я думаю, что мы должны продолжать медитацию, даже когда зелье закончится. Если мы объединим усилия, то наверняка сможем как-то перераспределить и сдержать поток магии, который идет через Гермиону, чтобы он не сжигал ее изнутри.

— Для этого нам придется пребывать в медитации круглосуточно, — Драко потер виски кончиками пальцев. — Мы все сдохнем от истощения, а ей это не поможет.

Маккирби, с неподдельным интересом наблюдавший за всей компанией, негромко кашлянул:

— Можно попробовать еще кое-что. Но это, опять же, экспериментальные теории.

— Всё когда-то было теориями, — Гарри выжидающе уставился на него. — Говорите.

— До шестого июля всего восемь дней. Зелья хватит еще на пять. Попробуем стазисные чары.

— Разве их можно применять к человеку? — удивилась Гермиона и тут же осеклась. — Хм… Вообще-то, можно… Северус говорил, что к нему применяли… твой отец, кстати, — она посмотрела на Драко. Тот закатил глаза:

— Ну да, конечно, опять Малфои.

— Стазисные чары остановили приступ, — продолжала размышлять Гермиона, словно не услышав его реплики. — Вероятно, это была какая-то модификация. И неизвестно, как долго они продержатся, и что произойдет с энергией лей-линии, которая идет через меня.

— Мне нужен специалист по чарам, — сказал Маккирби. — У нас времени в обрез, в одиночку я не справлюсь. Привлекать кого-то из министерства не хотелось бы.

— Флитвик, — хором произнесли Луна, Гермиона и близнецы. Драко кивнул:

— Я спрошу отца про заклинание. Будет от чего оттолкнуться. Но придется постоянно следить и поддерживать, нельзя чтобы чары слетели раньше времени.

— Модифицировать так, чтобы они подпитывались от меня же? — предположила Гермиона, глядя на Маккирби. — Не знаю, возможно ли это, но… это частично решило бы проблему, как избежать самопроизвольного выброса. Энергию же постоянно надо на что-то расходовать.

— Похоже на план, — Гарри потер руки и впервые за несколько дней широко улыбнулся ей. — Что делать, куда идти, что нести?

* * *

Гермиону положили в стазис третьего июля. Флитвик и Маккирби, последние несколько дней державшиеся на одних энергетиках, совершили невозможное, это признал даже Дамблдор. Получилось не с первого раза, и попутно пришлось вносить коррективы, но Гермиона, пробыв под пробным стазисом несколько часов, заверила их, что хуже ей не становится. Оставалось надеяться, что чары продержатся, пока не добудут цветок. Макгонагалл настояла на том, что не в их интересах сообщать об этом в Мунго или министерство, поэтому единогласно решили, что Гермиона проведет все это время в больничном крыле Хогварца под надзором мадам Помфри и Маккирби.

— Не бойся, — уверенным тоном говорила ей Джинни, помогая поудобней устроиться на больничной койке, — ребята не подведут. Если этот цветок существует, они найдут его.

— Я не боюсь, — Гермиона ободряюще улыбнулась ей и посмотрела на стоявшего с другой стороны койки Гарри. Показалось ли ему, или взгляд был немного виноватый? Впрочем, от Гермионы он другого и не ожидал, она все равно чувствовала себя неловко оттого, что они все вот так вокруг нее танцуют. — Чего мы только не находили в Хогварце за все эти годы. Главное, не ходите в западную часть леса, кентавры вам вряд ли обрадуются.

Гарри смотрел, как она пьет последнюю дозу своего зелья и как ее лицо приобретает знакомое безмятежное выражение. Если верить расчетам Маккирби, стазис растянет действие этой дозы. Когда с нее сняли пробное заклинание, она сказала, что вообще не почувствовала течения времени — ей казалось, что прошли те самые десять минут. Гарри хоть и знал в общих чертах, что (точнее, кого) она видит под зельем, но думать об этом ему было неприятно. Гермиона стала слишком зависимой от этого варева. Слишком зависимой от Снейпа. Она жила от дозы к дозе, в ожидании момента, когда провалится в этот свой транс и увидит его. По мнению Гарри, ни к чему хорошему это в итоге привести не могло. И как бы потом не пришлось искать ей маггловского психолога... или хуже, психиатра.

С другой стороны, они ведь понятия не имели, что было бы, если бы Гермиона вдруг влюбилась в кого-то другого. Что бы она видела под зельем в таком случае? И как бы это на нее повлияло?

В свободное от занятий в учебном центре время Гарри торчал в библиотеке, выискивая легенды о папоротнике. Выяснив, что именно ждет его в Запретном лесу, когда он отправится туда за цветком, он порядком струхнул — нет, не потому, что это было страшно, а потому, что слишком велик был риск вернуться с пустыми руками.

— Идти надо вдвоем, — сказал он Драко и Рону. — В одиночку нереально. Можно вообще не вернуться из леса. Стоит увидеть цветок, как начнется… всякое.

— Всякое — это какое? — уточнил Драко.

— Голоса. Галлюцинации. Призраки. Как я понимаю, ощущения будут такие, словно тебя окружили со всех сторон и пытаются заманить еще дальше в чащу. Кто-то будет требовать цветок себе… кто-то, кого ты, возможно… не спас, но можешь спасти теперь. Поговаривают даже, что там не обходится без нечистой силы… всяких лесных духов, чертей и прочей дряни.

— А они что, в самом деле могут забрать цветок? В смысле, напасть, покалечить, убить?

— Не знаю. Но Снейп говорил Гермионе, что цветок достался ему с большим трудом.

— Бр-р, — поежился Рон. — Не хочу я представлять то, что могло напугать Снейпа. Уж кто-кто, но он-то…

— Вот именно. А после того, как сорвал цветок, нельзя отвлекаться или оглядываться. Идти вперед, молча, и ни на что не реагировать. Если оглянешься, вскрикнешь или хоть слово скажешь — цветок исчезнет.

— Жуть какая-то, — Драко с сомнением поглядел на Рона. — Ну что, Уизли, рискнешь пойти со мной?

— Пойду я, — возразил Гарри. — А ты побудешь здесь с остальными. Возможно, придется снова активировать медитацию.

— От медитации не будет прока, пока Грейнджер в стазисе. Я лучше знаю лес, Поттер. Вы там нахрен заблудитесь, а я сто раз уже за акромантулами ходил.

— Погоди, вы что, и после выпускного охотились? — удивился Гарри. — А говорили, что в Запретный лес можно только студентам и преподавателям.

Драко иронически задрал бровь:

— Поттер, ты вроде не первый год в колдовском мире, а до сих пор не можешь отличить страшилку от реальных запретов. Просто лес опасен, и без надежного провожатого и подготовки туда соваться не стоит. Те, кто долго живет в замке и часто бывает в лесу, лучше там ориентируются, только и всего.

— Ты уверен, что дело не в Гермионе? Может, только с ней…

— Уверен. Если тебе интересно, то другие тоже регулярно пытаются охотиться на акромантулов, только у них ничего не получается, — он слегка покачался на пятках и скрестил руки на груди. — Хм... А как ты собирался идти за папоротником, если думал, что нам туда уже не попасть?

— Обыкновенно. Если бы не вышло, попросили бы кого-то из преподавателей пойти с нами.

— Выкрутился. Ну ладно. Впрочем, что-то мне подсказывает, что сегодня будет не так просто, как обычно. Вдобавок, мы не знаем, как к нашему походу отнесутся кентавры, если мы на них наткнемся. Наверняка у них тоже есть какие-то свои поверья насчет цветущего папоротника. Может, надо собрать команду побольше?

— И вообще ничего не найдем, если такой толпой будем ломиться через лес. Ты и я. Рон и Джинни останутся здесь.

— Эй! — запротестовал Уизли. — Если вы считаете, что я испугался…

— Рон, он прав. С ней кто-то должен остаться, кто-то достаточно близкий, мало ли что... Малфой знает лес. А я просто обязан пойти.

— Чего это ты вдруг обязан? — удивился Драко.

Гарри помедлил, переводя взгляд с него на Рона и обратно. Он уже на собственном опыте убедился в том, что первая мысль обычно бывает самой правильной. А если так…

— Я вам кое-что расскажу сейчас. Но никто, помимо нас, не должен об этом знать, ясно?

— Опять Нерушимые клятвы давать будем? — усмехнулся Драко. Рон отнюдь не нежно ткнул его локтем под ребра. — Да ладно, молчу.

— В общем, у Гермионы была серьезная причина активировать лей-линию, — понизил голос Гарри. — Дело было не только в дополнительной защите Хогварца. Она, конечно, говорила, что так было надо, чтобы предотвратить жертвы с нашей стороны, и я думал, что это просто мера предосторожности. Оказалось, что у нее была вполне конкретная информация. Если бы она не активировала Каслригг, многие из нас погибли бы. Включая меня и Фреда, — он многозначительно посмотрел на Рона. Тот поднял брови:

— И откуда такая уверенность?

— Зимой на лей-линиях у нее были… типа пророческие видения. Она видела исход битвы за Хогварц и конец войны. Когда сбылось все менее значительное, она решила, что сбудется и остальное. Тут они со Снейпом раскопали этот дурацкий ритуал, ну и… Они проверили вероятности, что-то там с арифмантикой. Было бы очень много смертей, все с нашей стороны. И Вольдеморт бы победил.

— Иди ты! — Рон ошарашенно уставился на него. — Серьезно?

— Серьезней некуда. Но и это еще не все.

Он быстро пересказал им про Основателей и выбор Гермионы. Рон вытаращился на него, приоткрыв рот. Драко нахмурился:

— И как давно ты знаешь об этом?

— Давно. Она просила… не говорить. Не хотела, чтобы мы все думали, будто мы ей что-то должны.

— Узнаю гриффиндорцев, — проворчал Малфой, машинально потирая левое предплечье. — Честно говоря, верится с трудом… Снейп же потерял магию еще до того, как…

— Я тоже сказал ей об этом. Не знаю, что это было, но вы же помните, как нам всем было плохо после боя. Магия полностью восстановилась только через несколько недель — и то, подозреваю, благодаря Гермионе. Может… может, если бы она приняла другое решение, то мы бы не восстановились. Все могло быть наоборот.

— Не нравится мне все это, — Рон несколько раз сжал и разжал кулаки. — Видения какие-то… Может, ей просто… ну… померещилось от шока?

— Даже если так, это уже ничего не меняет. Она активировала лей-линию, и благодаря этому мы остались живы. Я пойду в лес в любом случае. Вы можете не ходить, если…

— Сдурел, что ли, совсем? — прищурился Драко. — Сам сказал, в одиночку ничего не выйдет. Идем вдвоем. Но мы забыли еще кое-что.

— Что же?

— Допустим, цветок мы добудем. Кто сварит зелье? Я видел рецепт. Инструкции, конечно, очень подробные, но я за такое не возьмусь. И никто из нас не возьмется.

— Даже по инструкциям?

— Слишком сложно. Даже если сдал зелья на «Превосходно». И время приготовления — семь часов.

Гарри упрямо поджал губы:

— Значит, пойдем к Слагхорну, он уж точно справится. Да и нам надо всего-то одну дозу, лучше не рисковать. Когда она придет в себя, сможет сварить остальное сама.

— Тогда к Слагхорну надо заранее, чтоб он изучил рецепт. И остальные ингредиенты собрать.

— Если Слагхорн узнает, что у нас есть цветок папоротника, он наверняка затребует себе часть, — заметил Рон.

— Что он, совсем идиот? От этого цветка зависит жизнь Гермионы.

— Боюсь, ее жизнь волнует только нас, — тихо произнес Драко. — Теперь, когда никто не угрожает перерезать половину населения, никому ни до кого больше нет дела. Если даже Шеклболту наплевать, то чего ждать от остальных?

* * *

Шестого июля мадам Помфри внезапно вызвала Гарри в замок задолго до назначенного времени сбора. Примчавшись в больничное крыло, он непонимающе смотрел на суетившихся вокруг койки Маккирби и Флитвика. Мастер чар сосредоточенно выписывал над головой Гермионы один рисунок за другим, пока невыразимец следил за изменениями на диагностических схемах.

— Что случилось? Чары слетели?

— Нет, но… Похоже, они теперь действуют на нее не так, как надо.

— Что это значит?

Маккирби жестом предложил ему подойти ближе и указал на одну из схем:

— Предполагалось, что стазис остановит все процессы. Она должна была все время находиться в видении, вызванном зельем. Поток с лей-линии было не заблокировать, мы лишь перенаправили его, чтобы он непрерывно подпитывал чары. Но магии все равно слишком много. Я надеялся, что в таком состоянии энергия не будет вредить телу, и в первые дни так и было. Кроме того, она как будто… «закрывается» изнутри. Это похоже на кому, и она уходит все глубже, чтобы остаться там… в том месте, которое она видит под действием зелья.

— Вы хотите сказать, что…

— Видите вот эти линии? Это... Если не вдаваться в заумные объяснения, они показывают ее желание жить. Вчера они еще светились. Мы не сможем реанимировать ее, когда выведем из стазиса. Боюсь, она умрет еще до наступления ночи.

Гарри показалось, что его ударили по голове чем-то большим и тяжелым. Он невидящими глазами уставился на белое лицо Гермионы, обрамленное синеватым сиянием чар. Флитвик тем временем помог мадам Помфри приподнять девушку, чтобы влить ей в рот Укрепляющий раствор.

— Мы исчерпали все возможности, мистер Поттер, — глухим, безжизненным голосом продолжал невыразимец. — Я знаю ее не так хорошо, как вы, но… вряд ли она хотела бы… такого. Пришло время отпустить ситуацию.

— Что? Нет, — Гарри затряс головой. — Нет, даже думать не смейте.

— Мы понятия не имеем, что сейчас происходит с ее сознанием. Мы даже не знаем, подействует ли новая порция зелья, если мы успеем его сварить. Чтобы оно начало действовать, ее нужно привести в сознание и только потом поить. Я не уверен, что это возможно.

Гарри склонился над койкой. Взял Гермиону за руку и вздрогнул, когда чары холодком растеклись по коже. Пальцы сразу же онемели.

— Гермиона, не смей, — лихорадочно зашептал он ей в лицо. — Мы достанем этот треклятый цветок. Все будет хорошо, обещаю, но ты должна продержаться, слышишь? Ты же Гриффиндор. Мы не отступаем и не сдаемся. Гермиона…

Он не знал, сколько просидел над ней вот так. Не заметил, когда в лазарете собрались остальные. Даже зная, что медитация не подействует, раз Гермиона без сознания, он все равно упрямо посылал в эфир одну и ту же мысль, снова и снова.

Еще немного. Еще немного. Еще немного.

Когда Драко отцепил его пальцы от запястья девушки, холод, пронизывавший руку до плеча, отступил. Гарри оглядел койку и заставленную флакончиками тумбочку в изголовье. На самом краю лежал дневник с серебряным узором на обложке. Гермиона сняла защиту, чтобы открыть его могла не только она, но Гарри ни разу не заглядывал туда без ее разрешения. Протянув руку, он взял блокнот и раскрыл наугад. Несмотря на то, что Снейп не отвечал, она продолжала писать. Текст был мелкий и заполнял страницы от края до края, но на некоторых разворотах она в сердцах нацарапала размашистым почерком такие слова… Будто хлестала наотмашь, со всей яростью, на какую была способна. В одном месте страница была порвана, а текст расплывался под кляксами. Долистав до последней записи, Гарри впился глазами в маленькие аккуратные буквы.

…Северус, я никогда не думала, что скажу это, но, наверное, мне и в самом деле пора смириться. Семь месяцев прошло, а ты так и не отозвался. Я давно бросила пить то зелье, которое поддерживало блок, надеясь, что смогу тебя почувствовать, но ты постарался на славу... Зелье больше не нужно, чтобы блокировать связь, и я начинаю думать, что, может, это и не ментальный блокиратор вовсе. Что ж, наверное, так и должно быть — ты ничего мне не должен, ты и так сделал все, что было в твоих силах, и я не имею права просить о большем. Я не хотела думать, что настолько к тебе привязалась. Не знаю, как тебе удалось справиться… и справился ли ты на самом деле… но я, похоже, справиться не могу. Мне жаль, что так вышло. Жаль, что я, не подумав о последствиях, вот так привязала тебя к себе — и тем самым подписала нам обоим смертный приговор. Жаль, что я даже прощения попросить не могу... Я даже не спросила, чего хочешь ты. Может, ты наконец-то живешь так, как хотел. А может, тебя давно уже нет в живых, а я все это время жила вопреки всем законам магии. Я знаю теперь, почему Ровена перестала бороться. Ты был прав, когда говорил, что лучше эту проблему устранить одним махом, всем станет проще, и нам в том числе, но я просто не могла перестать искать выход. Я не хотела, чтобы ты погиб из-за меня. Похоже, связь и впрямь разорвана… Просто я этого не почувствовала.

Перед глазами завертелись огненные круги.

Что же это получается? Она что, не планировала выходить из стазиса? Не хотела хотя бы попытаться? Она даже не сказала ему, что бросила пить зелье, поддерживавшее ментальный блок. С одной стороны, он понимал, почему бросила — это был единственный способ достучаться до Снейпа. Но и это не помогло. Мастер зелий, будь он неладен, оправдал свое звание в очередной раз.

И теперь ее виноватый взгляд, которым она одарила его напоследок, прежде чем застыть на этой койке, стал так понятен.

— Ну уж нет! — прошипел Гарри сквозь зубы, вскакивая на ноги и пиная тумбочку так, что звякнули склянки. — Мы все тут что, зря кочевряжились? Да я... да он... Чтоб вас всех!.. Который час?

— Почти семь, — чуть дрогнувшими губами произнес Рон, сидевший с другой стороны койки. — Слагхорн прислал записку, сказал, что будет ждать внизу, в лаборатории. Он сможет начать сразу как вы вернетесь.

Бледный как смерть Драко стоял у изножья, сжимая в пальцах палочку так крепко, что побелели костяшки:

— Темнеет. Можно идти, если ты… не передумал.

— Ничего я не передумал. К черту Снейпа, к черту эту магию, и лей-линию, и Основателей! — прорычал Гарри, хватая с тумбочки перо. — Магия решает не все. Если он так хотел сдохнуть — пусть подыхает, но ее утащить за собой не позволю!

Перелистнув страницу с такой силой, что едва не порвал бумагу, он вкривь и вкось накарябал несколько фраз, не выбирая выражений. Раз Гермиона еще жива, значит, и этот ублюдок тоже. Может, даже читал все, что она здесь написала, и радовался, что ему не приходится видеть все это собственными глазами. Захлопнув дневник, он швырнул его обратно на тумбочку и выхватил из внутреннего кармана куртки палочку. Зыркнул на Драко, нервно облизавшего губы:

— Струсил, Малфой?

— Еще чего, — процедил тот. Бросил взгляд на Гермиону, затем на Маккирби. — Делайте что угодно, хоть наизнанку вывернитесь, но к утру она должна быть жива.

— Мистер Малфой, я не думаю…

— Вот и не думайте, — зло бросил Гарри. — Просто делайте, черт побери, свою работу.

И, крутнувшись на пятках, помчался прочь из больничного крыла.

Едва он ушел, по щеке Гермионы скатилась одна-единственная слезинка, оставляя тонкую влажную дорожку на бледной коже.

* * *

Как ты нужен мне

Как я не могу дышать

Ты ушел так далеко от меня

В этот момент я даже не могу освободить себя настоящую

И я не могу спать

Не могу видеть сны

Просыпаюсь с криком

Отчаявшаяся и опустошенная

Ты слушаешь?

В эту ночь больней всего

Жить с твоим призраком

Eva Under Fire

Беспомощная

Я жду перерождения, видишь ли

Бесстрашная

Узнал бы ты меня?

Ведь перерождение — это всегда больно

Ведь перерождение — это всегда больно

The Hardkiss