Просто держи меня за руку (гет)

Ти не впізнаєш мене

В мене кольорові сни тепер

А в очах глибина від блакитних озер

The Hardkiss

Help me understand why

You've given in to all these

Reckless dark desires

You’re lying to yourself again

Suicidal imbecile

Perfect Circle

And this is how it looks when I am standing on the edge,

And this is how I break apart when I finally hit the ground!

And this is how it hurts when I pretend I don't feel any pain,

And this is how I disappear when I throw myself away!

Red

Гермиона Грейнджер, скандально известная героиня войны, все никак не желает остепениться. В то время как ее ровесницы создают семьи и занимаются продолжением рода (что особенно важно сейчас, когда каждый уважающий себя волшебник обязан исполнить свой долг по восстановлению колдовской популяции в послевоенный период), эта амбициозная особа продолжает вести разгульный образ жизни, попутно увлекая на кривую дорожку и других достойных членов колдовского сообщества. Согласно информации, полученной из анонимных источников, приближенных к мисс Грейнджер, ее нынешней жертвой в очередной раз стал знаменитый победитель Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут — Гарри Поттер. Вчера вечером сладкая парочка была замечена в одном из весьма сомнительных заведений Лютного переулка — как вы можете видеть на серии колдоснимков, сделанных одним из наших внештатных фотографов, мисс Грейнджер и мистер Поттер весьма неплохо проводили время, явно потребляя чрезмерное количество алкогольных напитков, поскольку еле держались на ногах. Однако едва завидев фотографа, они дезаппарировали в неизвестном направлении. Похоже, отделу магического транспорта пора вмешаться и аннулировать кое-кому лицензии на аппарацию, пока подобная безответственность не довела до беды. Общественность крайне обеспокоена аморальным поведением мисс Грейнджер, в особенности после таинственного исчезновения Северуса Снейпа, судьба которого по-прежнему остается неизвестной. Наши корреспонденты так и не сумели получить комментарий от мисс Джиневры Уизли, которая…

Снейп с глухим рычанием смял газету, едва сдержавшись, чтобы не испепелить бумажный ком на месте. К горлу подкатывала тошнота. Не зря Альбус так настойчиво просил его не читать «Пророк» — Скитер оставалась верна традициям и валяла в грязи всех, до кого дотягивалась своим мерзким пером. В подшивке старых номеров «Пророка», которую он утащил из библиотеки, передовицы были одна другой гаже, и примерно половина посвящалась Гермионе — во всяком случае, из того, что он успел просмотреть, притаившись в самом темном углу библиотеки и прикрывшись дезиллюминационными чарами. Ему также попалась на редкость отвратительная статья о Кингсли, в которой Скитер высказывала сомнения, достаточно ли у «неотесанного солдафона» мозгов, чтобы управлять страной, раз он не может «призвать к порядку» своих сотрудников и «положить конец безнравственности, в которой погрязли правоохранительные органы». Однако же ни в одной статье Снейп не нашел упоминания о том, что Поттер служит в аврорате. Зато применительно к Гермионе Скитер на эпитеты не скупилась: здесь были и «бездарно загубленные способности», и «неукротимая тяга к авантюризму», и «подозрительная склонность к сомнительным практикам», и «возмутительная неразборчивость в связях». Ему самому тоже досталось немного «славы»: жучиха, прознав о его исчезновении, упражнялась в домыслах, в какую канаву сбросили его бренные останки, чтобы он не мешал Грейнджер окручивать очередную «жертву ее порочного обаяния», и какой темной магией замели следы. «Пророк» от выпуска к выпуску все больше напоминал бульварное чтиво, а не главное новостное издание магической Британии. И Снейп бы в жизни не подумал принять эту белиберду за чистую монету, если бы не фотографии. На одном снимке Поттер, фамильярно забросив руку на плечо Гермионы, на заплетающихся ногах брел по темному проулку, прежде чем внезапно раствориться в воздухе. На другом оба входили в «Борджин и Беркс». На третьем — сидели за столом в каком-то грязном баре в окружении еще нескольких мужчин. Почти каждая статья сопровождалась серией фотографий, и на всех Гермиона была с Поттером. Качество было отвратное — видимо, снимали издалека, и рассмотреть Гермиону как следует он не мог, но поттеровские круглые очки и вихры узнал бы среди тысячи им подобных.

А хуже всего было то, что даже эти статьи ничего не объясняли. Эти Поттер и Грейнджер были до того не похожи на самих себя, что Снейп усомнился, они ли это вообще. Шляются по Лютному… эти намеки на «сомнительные практики» в каждой статье… Возмущение бездействием Шеклболта, который якобы не контролирует своих сотрудников… Может, это какие-то психи под Обороткой? И чем, в таком случае, занимаются настоящие?

Прихватив подшивку с собой, он направился в кабинет директора, мысленно готовясь получить нагоняй за то, что не явился туда сразу, а первым делом заглянул в библиотеку. Хогварц, похоже, был на него обижен. Ворота не открылись, как раньше, и ему пришлось аппарировать к Воющей Хижине. Проход был завален обломками, и расчистить его удалось далеко не с первой попытки. Дракучая ива едва не сбила его с ног на выходе. Все двери замка уже заперли на ночь, и Снейп был вынужден взлететь на Астрономическую башню, а потом топать через весь замок — потайные ходы, которыми он пользовался, будучи директором, оказались запечатаны. По коридорам бродило какое-то невероятное количество кошек, при нем их было гораздо меньше — Минерва завела вместо обычных патрулей, что ли? А на одной из лестниц Снейп заметил Филча. Вид сквиба немного успокоил его — старик ни капельки не изменился и все так же бодро ковылял по ступенькам.

Гаргулья у входа в директорский кабинет строго прищурилась, но на лестницу его не пустила. Кажется, ему здесь и впрямь не рады… Или за два года замок напрочь его забыл?

— Нечего дуться, — буркнул он статуе. — Я не сделал ничего плохого.

Ему показалось, что гаргулья негодующе фыркнула. Вот же... Кусок камня, а выделывается! Однако возмутиться как следует он не успел — позади статуи на лестнице вспыхнул свет и открылась дверь:

— Северус Снейп, несносный ты человек!..

Каменное чудище нехотя повернулось по безмолвному приказу директрисы, и через мгновение Снейп оказался лицом к лицу с разгневанной Макгонагалл. Та несколько раз встряхнула его, вцепившись обеими руками в плечи и перемежая английские слова гэльскими ругательствами.

— Два года! — прорычала она. — Два! Года!

И внезапно стиснула его в объятиях.

— Прекрати! — задушенно просипел он, отбиваясь от нее. — У меня нет никакого желания пить Скелерост, если ты сейчас переломаешь мне ребра.

Она выпустила его и бегло осмотрела с головы до ног. Словно просвечивала рентгеновскими лучами. Он с трудом сдержался, чтобы не начать перетаптываться с ноги на ногу, как нашкодивший школьник, и расправив плечи, глянул на нее сверху вниз.

— Все такой же хам, — констатировала она и бесцеремонно втащила его в кабинет под гвалт портретов. — Ну хоть что-то в этом мире незыблемо. Бесстыжая твоя душа, ты хоть представляешь, как мы все…

— Знаю, я сволочь, мерзавец и подонок, не имел права, не должен был, повел себя безответственно, и теперь меня надлежит выпороть, оттаскать за уши и вздернуть на ближайшем столбе, — проворчал он, швыряя подшивку на столик возле камина. — Все это я уже слышал, может, перейдем к следующей части? Что за дурдом здесь творится?

— А я говорил, что он не утерпит, Альбус, — неодобрительно заметил Финеас Блэк. — Зря ты вообще сказал ему про газеты. Меньше знаешь — крепче спишь.

Снейп чертыхнулся про себя. Опять попался как желторотый новичок. Неужели он стал до такой степени предсказуемым?

Минерва тем временем сходила к письменному столу и, вернувшись, протянула руку:

— Возьми. И не снимай ни при каких обстоятельствах.

Снейп раскрыл ладонь, и на нее упал блокиратор магического излучения на тонкой цепочке. Вот это и впрямь очень кстати.

— Боюсь, меня уже засекли, — сказал он, надевая цепочку на шею. — Я несколько раз применил магию, пока добирался сюда.

— Вряд ли. Тебе повезло, что ты вернулся именно сегодня, — ответила Минерва и, встретив его вопросительный взгляд, пояснила: — Отборочные соревнования у Малфоев, там сегодня добрая половина министерства.

— Они все же открыли дуэльный клуб?

— О, да. Весной провели первый крупный турнир среди лучших участников. В новом сезоне людей гораздо больше, они планируют открыть второй зал. Конечно, дуэлям пока еще далеко до популярности квиддича, но личности инструкторов вызвали немалый ажиотаж. Да и Гарри иногда приглашают для демонстрационных поединков. Два таких имени… В прошлом сезоне они с Драко провели отличный бой в качестве разогрева, посмотреть набилось столько народу, что клуб трещал по швам.

Ну конечно, чтоб Поттер да не воспользовался очередной возможностью повыпендриваться.

Минерва кивнула на подшивку:

— И что ты там вычитал, раз ворвался сюда в таком настроении?

— Как много правды в этой писанине? — без обиняков поинтересовался он, стараясь не обращать внимания на откровенно пялившиеся портреты и глухое покашливание Дамблдора.

— Это же Скитер, — пожала плечами Макгонагалл. — Когда она в принципе бывала объективной?

— Когда брала интервью у Поттера для «Придиры», например.

— Хм… Это скорей исключение из общего правила, — она поджала губы и пытливо уставилась на него. — Ты ничего не хочешь нам рассказать?

— Разве Альбус еще не растрезвонил на весь Хогварц? — удивился Снейп. Макгонагалл тяжело вздохнула, призвала из шкафчика бутылку огденского и два стакана:

— Полагаю, для этого рассказа нам обоим надо выпить.

— Я воздержусь, — пробурчал Снейп, хотя выпитое в самолете давно уже выветрилось.

— Тогда и я не стану. Чаю? Где ты остановился вообще?

— Пока нигде. Я только с самолета. От чая не откажусь.

— Хм… И откуда именно прилетел, не скажешь.

— Для твоего же блага.

— Северус, это очень серьезно, — она постучала палочкой по столу, и на нем тут же возник поднос с чайником, чашками и печеньем. — Если все так, как говорит Альбус, это… Это же беспрецедентное событие, уникальное в своем роде.

— Да, и мне ясно дали понять, что если кто-то еще сунется в то место, то ему вряд ли так же повезет, как мне, — он позволил себе устроиться в кресле поудобней и с наслаждением вдохнул ароматный пар, курившийся над чашкой. Вот чего ему, оказывается, так не хватало в Перу — нормального чая.

— Как именно это произошло? Ты… проходил какие-то испытания или…

— Минерва, тебе лучше не спрашивать. Одним из условий было полное молчание, — соврал он, не моргнув глазом. — Я не имею права что-либо рассказывать. Просто прими это как факт.

— И как это влияет на твою связь с Гермионой?

— Понятия не имею.

— Северус Снейп, уж не хочешь ли ты сказать, что до сих пор не написал ей ни слова? — взвилась она, со звоном опуская чашку на блюдце.

— И что, по-твоему, я должен был ей написать? — рассердился он. — «Дорогая, я дома»?

— Хотя бы и так! Ты не представляешь, что она пережила, пока ты там…

— Я как раз очень хорошо это представляю. Я прочел все, что она писала в дневнике. И… мне кое-что показали. Там.

— Ты мог хотя бы объяснить ей…

— Нет, не мог. Откуда мне было знать, что я провалюсь в безвременье?

— Ты мог объяснить ей сразу! Как можно было уехать неизвестно куда, никому не сообщив, где тебя искать в случае чего? — голубые глаза Минервы метали молнии. — Мало тебя пороли в детстве, ох мало!

— Можно подумать, она отпустила бы меня, если бы я все ей рассказал!

— А ты за нее не додумывай! Она далеко не дура!

— Ну разумеется — влезть в такую магию, в которой она ничерта не смыслит, подставить нас обоих, не посоветовавшись со мной, а теперь еще и спутаться с…

— Лучше бы тебе эту фразу не заканчивать, Северус. Ибо если ты поверил в то, что пишет Скитер, то ты совсем не знаешь Гермиону.

— Конечно, не знаю! — взорвался он, вскакивая на ноги. Чашка упала на пол, расплескав чай, и раскололась на несколько частей. — Пусть даже в этих статьях нет ни слова правды, но фотографии, знаешь ли, не похожи на подделку и довольно красноречивы!

Он махнул палочкой, и подшивка раскрылась на номере с так возмутившим его снимком Поттера в обнимку с Гермионой.

Альбус в который раз кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание:

— Северус, чтоб ты знал, это фото было сделано после весьма… неудачной облавы в Лютном. Гарри был ранен. Гермиона всего лишь увела его оттуда, чтобы перенести домой.

— Какой еще облавы? И почему они вечно вдвоем? Они что, все-таки подались в аврорат, оба?

— Не совсем. После того, как открылась правда о комитете Амбридж и экспериментах Руквуда, Гарри практически разругался с Кингсли. Как они с Гермионой ни настаивали на более активных действиях против Отдела Тайн, ничего не добились. Гарри на тот момент уже прошел начальное обучение в центре авроров, а Гермиона получила лицензию на базовую целительскую практику. Какое-то время они еще работали на министерство, Гермиона — в палате первой помощи в Мунго, а Гарри стажировался в ударной бригаде отдела магического правопорядка. Но потом они раскопали кое-что… Кингсли в очередной раз отказался что-либо предпринимать, и они оба… в общем…

— Фактически ушли к магглам, — вставила Макгонагалл. — Гарри работает в маггловской полиции, Северус. А Гермиона дежурит в маггловской больнице, в палате скорой помощи.

— Что?! — Снейп вытаращился на нее, решив, что неправильно понял. — Как тогда понимать то, что написано в «Пророке»?

— Мало кто знает, что они работают с магглами. Что касается остального... Уж не знаю, чем они прижали Кингсли, но он присвоил им… что-то вроде особого статуса. И объявил об этом открыто. В «Пророке», конечно, стоял визг на всю магическую Британию, что некоторые герои войны привилегированнее прочих, и что это неслыханно — вот так закрывать глаза на все, что они творят, но… Знаешь, они сработались. Время от времени они выполняют задания аврората — таково было условие Кингсли, да и Робардс был бы совсем дурак, если бы упустил Гарри, он хороший боец и неплохо соображает. Но по большей части они вращаются в маггловском мире.

— Минерва, это полный беспредел. Ладно Кингсли, от него я благоразумия не ждал, но вы-то все куда смотрели? Вы же знаете, что с ее возможностями нельзя… А Статут? Если они колдуют на глазах у магглов, это же…

— Во-первых, они оба носят блокираторы, и министерство не может зафиксировать, где и когда они колдуют, — сухо пояснила Макгонагалл, склеивая разбитую чашку и наливая ему еще чаю. — Во-вторых, они очень осторожны. Наловчились. Магглы за все это время ничего не заподозрили.

Снейп проигнорировал протянутую ему чашку и принялся наматывать круги по кабинету:

— С Поттером и так ясно, он и раньше ни дня не мог прожить, чтобы не влезть в очередную авантюру по уши, но ее-то как угораздило?

— Очень просто — Гарри предложил ей стать его напарником, и она согласилась. Прошла соответствующее обучение и в аврорате, и у магглов. На самом деле, они так работают всего-то четвертый месяц, а про остальное Скитер еще не пронюхала. Как видишь, она пишет только об их деятельности в колдовском мире.

Снейп представил Гермиону дерущейся с завсегдатаями Лютного — и его передернуло. На такой работе наверняка наберешься... всякого.

— Я не понимаю, — он остановился перед Минервой и скрестил руки на груди. — Она же хотела заниматься целительством.

— Она именно им и занимается, — пояснила та. — Только не в стационаре, а в полевых условиях.

— Полевой колдомедик? Она что, совсем рехнулась?..

— Это был единственный вменяемый вариант в ее ситуации, — осадил его Дамблдор. — С ней что-то произошло, пока она лежала в стазисе, но она отказалась говорить об этом. Поток энергии с лей-линии усилился. Чтобы его расходовать, мало было просто лечить мелкие проклятия и сращивать кости в Мунго. Насколько мне известно, она редко ввязывается непосредственно в драки. В основном прикрывает Гарри и лечит пострадавших. У нее очень мощные щитовые чары.

— Гм… И что, всех устраивает… подобный расклад?

— Мисс Уизли довольна, — Минерва отставила свою чашку и поплотнее закуталась в теплую мантию.

— Довольна, значит? Что ж, ей не впервой делить Избранного с…

— Северус, — тон Макгонагалл сделался на несколько градусов холоднее, — не говори глупостей. Джиневра Уизли, между прочим, делает карьеру в квиддиче, очень серьезная молодая леди, и горе тому, кто посягнет на то, что принадлежит ей. Она лично сказала Гермионе, что пока они ходят на задания вдвоем, она спокойна, потому что уверена, что с ними ничего не случится. Они с Гарри, кстати, обручились полгода назад — к немалому неудовольствию всех поклонников, и его, и ее.

Снейп поморщился. Когда это обручение — да и брак, собственно — кого-то останавливали?

Полевой колдомедик. Маггловские больницы. И операции в Лютном. Вот дерьмо.

Такого он точно предусмотреть не мог. Как ему теперь с ней говорить?

— А блок, который я ей поставил? И контакт? Ей что, теперь совсем не нужно…

— Она все еще пьет твое зелье, насколько мне известно, — Минерва потерла переносицу и откинулась на спинку кресла. — Насчет блока не знаю. Она говорила, что ничего не чувствует. Но после того случая она вообще редко разговаривает с нами на эти темы. Она… изменилась, Северус. Мы все, безусловно, гордимся ее успехами, но… она занимается опасными вещами и, похоже, не всегда это понимает. И если кто и может помочь ей, так только ты.

— Понятно, что опасными — шататься по Лютному в подобной… компании, — съязвил он, кривя губы. Минерва качнула головой:

— Не в этом смысле. Я подозреваю, что она использовала темномагические ритуалы, пытаясь тебя отыскать. И все это… не могло не оставить след, ты же знаешь. Я была в больничном крыле, когда Гарри принес цветок папоротника. И когда ее вывели из стазиса. Дилис не даст соврать, они устроили безобразнейшую сцену — она, Гарри и Драко. Они орали на нее с полчаса и даже не стеснялись ни меня, ни Поппи. Я думала, они после этого вообще рассорятся. Но потом явились остальные и принесли еще два цветка… Видел бы ты их лица, Северус. Я учила их всех, но никогда не думала, что они способны на такое. Я не знаю, как им это удалось. Наверное, они и сами не знают.

— Значит, не рассорились?

— Думаю, помогла боевая медитация. И они слишком ценят друг друга, чтобы ссориться. Ну и Фреда Уизли ранили в стычке с кентаврами, когда те попытались отобрать у них цветок, поэтому все переключились на него и как-то помирились в процессе. Но с ней что-то произошло, Северус. Она вышла из стазиса совсем другой. Даже с учетом всего того, чем она занималась с Маккирби… Не знаю. Мне кажется, это было… чересчур. Сколько я ее видела с тех пор, она почти перестала проявлять какие-либо эмоции. И этим очень напомнила мне тебя, — Минерва одарила его многозначительным взглядом. — Ты был точно таким же, когда являлся на собрания Ордена после вызовов к Вольдеморту. И меня это немного пугает.

Окклуменция. Она продолжает использовать окклуменцию. Других способов так подавить эмоции он не знал.

Плохо. Плохо-плохо-плохо. Очевидно, Маккирби в своем стремлении обезопасить ее (и всех остальных) от стихийных выбросов довел ее до состояния, в котором сильный окклументор рискует навсегда закрыться в себе и стать абсолютно безразличным ко всему. Он сам едва не стал таким. И начал вылезать из своей скорлупы именно благодаря Гермионе.

Снейп потер виски. Голова опять раскалывалась. А еще надо искать место для ночлега.

— Вы хотя бы знаете, где она живет?

— Понятия не имею. Одно время жила на Гриммо с Гарри и Джинни, но потом съехала. И я подозреваю, что они не сообщают нам даже половины того, чем занимаются. Статьи в «Пророке» — ерунда по сравнению с тем, что происходит на самом деле, — Минерва поднялась с кресла и зябко потерла руки. — Выручай-комната свободна, можешь переночевать там. И лучше бы тебе не откладывать встречу с Гермионой, Северус. Если ты, конечно, еще заинтересован...

Он страдальчески закатил глаза. Вот они, минусы работы с людьми, которые помнят его первокурсником. Они по-прежнему относятся к нему как к ребенку, несмотря на то что он проработал бок о бок с ними семнадцать лет.

— Северус, — тихо позвал Дамблдор, — не забывай о том, что тебе придется и дальше изображать сквиба. Тебе нельзя колдовать на людях. Даже с блокиратором.

Как будто он сможет когда-нибудь забыть об этом. Стоило ли возвращать себе магию, чтобы и дальше притворяться никем?

— Доброй ночи, — только и сказал он, прихватив со столика газеты, прежде чем призванный директрисой домовик перенес его на седьмой этаж, ко входу в Выручай-комнату.

Открыв дверь, он замер, не зная, как реагировать. В ответ на его просьбу о месте для ночлега комната преобразовалась в точную копию их с Гермионой квартиры в Тоттенхэме. Ему даже показалось, что в пространстве витает аромат ее духов. В груди что-то болезненно сжалось.

«Старый ты сентиментальный дурак, Северус Снейп».

С утра надо сходить в Гринготтс, выяснить, что там с сейфом, а заодно переодеться во что-то более приличное. Потом найти жилье — жить в Хогварце он не собирался. Проведать отца и забрать машину. А потом уже…

«Трус».

Да.

Наверное, он бы куда охотней нырнул в озеро еще раз, только бы не встречаться с ней. Почему-то ему казалось, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет. В объятия к нему она вряд ли бросится.

В ту ночь она приснилась ему впервые за все то время, что они не виделись. Он стоял перед ней, мучительно подбирая слова — и так и не придумал, что сказать. Она потянулась было к нему, чтобы взять за руку, но затем просто развернулась и исчезла в темноте.

* * *

Ноябрьский Лондон совсем не изменился. Свинцово-серое небо низко нависало над городом, с Темзы дул промозглый ветер, неприятно холодивший шею, под ногами хлюпала вода после ночного ливня. Заспанные, недовольные люди, втянувшие головы в плечи. Меню в окнах кафе, предлагавшие кофе и завтраки на вынос. Извечная толпа туристов у Вестминстера и госслужащие с кожаными портфелями. Снейп поднял воротник темно-серого маггловского полупальто повыше и оперся локтями о парапет набережной, грея руки о стаканчик с кофе и невидяще глядя на здание парламента по ту сторону реки. Утренний визит в Гринготтс вызвал у него очередной ступор. Поколдовав предварительно над внешностью, чтоб не узнали на Диагон-аллее, он заявился к сейфу с дубликатом ключа и обнаружил, что Гермиона за все это время не потратила ни кната. Все его книги, одежда, лабораторная утварь лежали в коробках, как он их и оставлял, разве что некоторых ингредиентов для зелий не хватало. Поначалу это вызвало у него недоумение — может, Добби не передал ей документы? Но дежурный гоблин за стойкой, порывшись в записях, подтвердил, что в его отсутствие в сейф заходили дважды. На что же она вообще жила? Почему не взяла деньги? Неужели побрезговала? Или… Нет, он не хотел об этом думать.

С одной стороны, хорошо, что у него еще есть средства, и не надо сегодня же искать работу или идти в лес добывать очередного акромантула. С другой стороны… Ну что за глупое упрямство? Он же специально оформил ей доступ к сейфу. Это было невероятно обидно. Очевидно, все его старания пошли насмарку, и она больше не хотела иметь с ним ничего общего.

Но как же тогда зелье? Раз оно до сих пор работает, значит, она все это время…

Вот что у них в голове, у этих женщин?

После Гринготтса он отправился в Тоттенхэм в слабой надежде, что Гермиона может жить в их старой квартире. Надежда не оправдалась. Спрашивать адрес у Поттера не хотелось. Снейп побродил еще немного по городу, собираясь с мыслями, вяло полистал газету с объявлениями о сдаче жилья, заглянул в Мунго, где понаблюдал за Паркинсон в бледно-зеленой робе целителя-стажера, деловито сновавшей от пациента к пациенту. Надо было хоть разузнать, в какой больнице дежурит Гермиона. В магазин близнецов он заходить не рискнул, хотя яркая витрина так и манила к себе, а рядом с кафе-мороженым Фортескью увидел новое заведение, торговавшее сэндвичами и домашними обедами на вынос. За стойкой маячил младший Уизли, а к стойке тянулась довольно приличная очередь. Этак скоро весь колдовской квартал окажется под контролем рыжей семейки. Снейп вспомнил слова Дамблдора о том, что все его бывшие подопечные процветают, и тяжело вздохнул. Впервые в жизни он ощутил нечто вроде зависти к бывшим ученикам. Все эти глупые дети, при довольно средних способностях (хотя близнецы, конечно, весьма изобретательны), устроились куда лучше, чем он. Что там вчера говорили про Джиневру Уизли — в профессиональный квиддич подалась? А Поттер при этом — в маггловской полиции. Интересно, что же такого они с Гермионой накопали на Отдел Тайн, что рассорились с Шеклболтом? И каким образом выбили себе особый статус? К Малфоям сходить, что ли? Драко уж наверняка в курсе.

Решив отложить сбор информации на потом, Снейп аппарировал в Эдмонтон и долго смотрел на дом отца через улицу. Подходить было страшновато, особенно после того, как он прочел в дневнике, что Гермиона успела побывать и здесь. Как она вообще нашла это место? Оно ведь с ним никак не связано. И что успела тут наговорить? Он даже предположить не мог, что она явится сюда. Впрочем, других упоминаний о Тобиасе в дневнике не было — вероятно, она приходила только раз и ушла ни с чем. Может, они и не разговаривали вовсе.

Его машина стояла под навесом у гаража и выглядела столь же неприветливо, как и он сам в свои худшие дни. Тобиас возился под капотом жизнерадостно-желтого «фольксвагена-жука», что-то бурча себе под нос. Северус проверил палочку в рукаве и шагнул из-за кустов на подъездную дорожку, ведшую к дому. Отец, обернувшись на звук, застыл на мгновение, хмуря кустистые брови. С момента их последней встречи седины у него в волосах прибавилось, а морщины на лице стали глубже.

— Явился, значит, — буркнул Тобиас, с лязгом захлопывая капот и вытирая руки тряпкой. — У тебя совесть есть вообще?

«А у тебя была?» — хотел ответить Северус, но промолчал.

— Говорил, что ненадолго. Где тебя черти носили два года?

Похоже, до конца недели он еще не раз услышит этот вопрос. Надо было хоть придумать какой-то ответ, не слишком близкий к правде, но и не совсем уж откровенное вранье.

— Я уж думал, что тебя уже и похоронили где-нибудь, — продолжал ворчать отец, не глядя на него и продолжая тереть руки тряпкой, хотя чище они от этого не становились. — Хоть слово мог написать? Эти-то ваши… рыскали тут.

— Кто рыскал? — уточнил он на всякий случай, засовывая руки в карманы пальто.

— Эта твоя… кудрявая такая… и с ней очкастый, наглый тип. На лбу шрам, глаза — как у следователя. Как зыркнул — у меня сердце чуть не встало. А говорил — не найдут, не придут!

Она и Поттер. Ну конечно. И с чего вообще ее так зацепило то, что он общался с отцом, а она об этом не знала? Он даже не планировал их знакомить. И какая разница, кому он оставил машину, не ей же было оставлять, она все равно в машинах не разбирается.

Машина. Снейп еле сдержался, чтоб не стукнуть себя по лбу. Близнецы наверняка навесили на нее какую-то следилку, это вполне в их духе. А может, и не только близнецы — гребаная Рита Скитер как-то ведь находила его в Лондоне, чтобы наклепать фотографий и статей.

— С чего ты взял, что она моя? — спросил он отца, когда пауза уже грозила стать неловкой.

— А кто б еще по тебе так убивался. Девчонка совсем, — Тобиас неодобрительно покачал головой. — Ты чем думал? Совсем тебе, видать, мозги отшибло в той вашей войне. Она школьница, что ли? Ученица твоя, небось?

— Бывшая.

— Придурок, — без обиняков констатировал отец. — Нашел с кем связываться. Раз уж из этих ваших… из волшебниц… хоть бы со взрослой уже.

— Тебя спросить забыл, — процедил Северус, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Два года не виделись, а разговаривают непойми о чем. — Что они хотели?

— Известно что. Про тебя спрашивали, куда подался, когда, что говорил. Я сразу понял, что ты опять влип и залег на дно где-то. Но мне ж мог хоть строчку черкнуть, а? Что ты за человек такой, Сев?

— Весь в тебя, видимо, — съязвил он. Отец махнул рукой и бросил тряпку в ящик с инструментами:

— Где был хоть?

— Далеко. Больше не приходили, только раз?

— И на том спасибо, мне и одного раза хватило. Машина твоя, — Тобиас кивнул в сторону навеса, — заводил ее время от времени, чтоб не застаивалась. Не любит она меня, так и норовила заглохнуть. Ты мне и тут наврал, я ж спрашивал, не волшебная ли. Зачем вы вообще машины заколдовываете?

— Чтобы пробки объезжать, — не моргнув глазом, ответил Северус. Тобиас хмыкнул:

— Ну разве что… Не летает хоть?

Снейп вспомнил летающий «форд» Уизли и ухмыльнулся:

— Надеюсь, что нет.

— Как ее звать-то?

Он моргнул, не сразу сообразив, что речь уже не о машине.

— Не представились разве?

— Фамилии какие-то называли.

— Гермиона.

— Понавыдумывают имен, — пробурчал Тобиас, нарочито долго раскладывая инструменты по ящикам, чтобы не поворачиваться к сыну лицом. — Посимпатичней твоей матери, конечно. Но девчонка ж совсем… И что ты с ней делать-то будешь? Может, женился бы уже?

— Тебе что с этого?

— А то, что хватит уже шастать незнамо куда и в шпионские какие-то игры играть.

Вот те раз. Что они ему тут наговорили?

— А то я не вижу, — повысив голос, продолжил Тобиас. — Появляешься из ниоткуда и пропадаешь опять в никуда. Два года носило где-то. И вид вечно… загадочный. Ты правда, что ли, шпион?

— Это они тебе так сказали?

— Ничего они мне не говорили. Сам догадался.

— Был шпионом. Во время войны.

— А говорил — в школе преподавал.

— Одно другому не мешало.

— И сейчас, значит… тоже?

— Нет.

«Надеюсь».

— Что за очкарик с ней был, знаешь? Может, она с ним за твоей спиной… того?

«Пусть бы только попробовал».

— Тоже ученик бывший. Типа… герой войны.

— Такой сопляк? — изумился Тобиас. — Ему, поди, и восемнадцати нет.

— Уже есть. У нас рано взрослеют.

— Понятно. Так ты совсем вернулся или опять сейчас куда-нибудь…

— Совсем. Что я тебе должен за машину?

— Ничего мне от тебя не надо, — отец, явно обидевшись, оперся руками о край рабочего стола, свесив голову на грудь. — Но с людьми так нельзя, Сев. Не хочу я, чтоб с тобой так же было, как со мной тогда… чтоб пойти некуда и не к кому. Эта вот… пришла… хорохорились оба, взрослых из себя строили, суровых, а сами-то… Смотрела на меня как на диковину какую. Видно было, убивалась по тебе. А ты, небось, пропал и ей тоже не сказал ничего, да?

— Ей эти знания были ни к чему.

— Вот всю жизнь вы так, — Тобиас, наконец, повернулся и посмотрел на него. — Всю жизнь что ты, что мать твоя, думали, что знаете все лучше меня. Все за меня додумывали.

— Здесь, значит, не додумывают? — Северус кивнул в сторону дома.

— Здесь меня слушают. И если что решать надо, так вместе решаем. А не один решил за всех. Она хоть знает, что ты вернулся, или у вас уже всё?

— Я только вчера прилетел, — неохотно пояснил он, направляясь к машине. Остановился, оглядел палисадник и укрытые на зиму клумбы. — Помочь с чем-нибудь? Крышу подправить или еще что.

Тобиас, похоже, не ожидал, что он сам предложит. Снова уставился исподлобья:

— А умеешь руками-то, без магии?

— С магией быстрее будет.

— Так ты же это… говорил, что у тебя это… нет больше, — опешил Тобиас.

— Вернулась.

— А говорил — так не бывает.

— Я ошибся.

Отец долго смотрел на него, словно решал, связываться ли вообще или не стоит. Но любопытство в итоге перевесило.

— Там это… дымоход бы прочистить, — наконец, сказал он вполголоса. — А то камин коптит. Это трудно?

— Показывай. Только чтоб твои не видели. Ни к чему им.

— Нелли в школе, а Лиз на работе.

А, ну да, рабочий день же.

Внутри домик был такой же чистенький и аккуратный, как и снаружи. Уютная гостиная с немного потрепанной, но добротной мебелью, на каминной полке — фотографии, с которых улыбались симпатичная женщина и девочка-подросток. Северус почувствовал себя изгоем. Вот уже и сорок стукнуло (хоть он и прозевал этот момент в безвременье), а ни дома, ни семьи. На кой черт он вообще живет? Раньше хоть было понятно — искупать вину, защищать Поттера, воевать с Лордом, а сейчас что? Может, зря он вернул себе магию, и надо было идти в маггловский мир?

На прочистку камина у него ушло меньше минуты. Тобиас охнул было, когда из трубы вылетел столб черной пыли, осевшей на всех поверхностях в комнате, но Северус вспомнил нужное заклинание, убрал пыль и грязь одним взмахом — и с удивлением отметил, как у отца загорелись глаза, совсем как у ребенка, увидевшего волшебный фокус. Забыл уже, наверное, как Эйлин прибиралась в доме, пока еще могла колдовать в полную силу. Увы, придется подчистить ему память — не дай Мерлин Поттер опять сунет сюда свой любопытный нос. Тобиас засуетился, предложил кофе, и пока возился на кухне, Северус осторожно наложил Obliviate, так, чтобы убрать только воспоминание о магии. Кофе они выпили в молчании, потом Тобиас вернул ему ключи от машины и вышел следом во двор. Сунул руки в карманы, глядя, как Северус садится за руль.

— Зашел бы, может, как-нибудь.

— Зайду, — пообещал он, уже зная, что и впрямь зайдет. Может, не очень скоро, но все же... И, может, даже захватит с собой бутылку огденского.

Ты не узнаешь меня,

У меня цветные сны теперь,

А в глазах глубина от голубых озер.

The Hardkiss

Помоги мне разобраться, почему

Ты поддаешься всем этим

Безрассудным темным желаниям

Ты лжешь себе

Бестолочь-самоубийца

Perfect Circle

И вот как это выглядит, когда я стою на краю,

И вот как я разбиваюсь на части, когда наконец-то ударяюсь о землю,

И вот как это больно, когда я притворяюсь, что не чувствую боли,

И вот как я исчезаю, когда отказываюсь от себя!

Red