О пользе старых законов (джен)

Закончилась первая неделя учебы. Гарри медленно спускался из спальни в гостиную. В эту субботу он проснулся поздно, потому что перед этим не сразу получилось лечь — пришлось немало времени потратить на то, чтобы снять чары со своей кровати.

Его слегка заинтересовало, почему остальные, даже Рон, встали раньше него. В том числе Дин, который вернулся с отработки уже после того, как Гарри закрыл балдахин. Может быть, Рон и Гермиона ждали в гостиной? Они всю неделю ходили на завтрак вместе.

К его удивлению, в гостиной собрались все ученики с пятого по седьмой курс, окружив бледного Дина. Гермиона что-то ему втолковывала, и он кивал. Вид у всех был довольно хмурый.

— Ты должен поговорить с Макгонагалл, Дин! Я почти уверена, что такой вид наказаний не разрешен!

Гарри изумленно вскинул брови: судя по голосу, Гермиона готова была ринуться в очередной крестовый поход. Он помнил, что примерно так же она говорила в прошлом году про домовых эльфов, а на третьем курсе — про «суд» над Клювокрылом.

— Не знаю, Гермиона. Мои мама и папа ничего не смогут сделать, все-таки они маглы. И я не хочу, чтобы у кого-нибудь были из-за меня неприятности. Говорят, Амбридж работает на министра.

— Ну и что! — воскликнул кто-то из учеников. Гарри не смог рассмотреть, кто именно — они сидели слишком плотно. — Место учителя защиты проклято, ясно же, он хотел от нее избавиться!

Разговор переключился на предполагаемое проклятье. Гарри тем временем обошел собравшуюся компанию, ища место рядом с друзьями и Дином, который держал руку, словно она у него болела.

Гермиона недовольно хмыкнула, и ее голос отчетливо раздался поверх негромкой беседы:

— Она ужасный преподаватель! Все знают, что на СОВ будет практическая часть! — Старшекурскники закивали, кое-кто буркнул нечто утвердительное. — С ней мы ни за что не подготовимся! — она снова хмыкнула и процитировала своим фирменным тоном: — «Понимание принципов защитной магии. Распознавание ситуаций, когда законно применение защитной магии»… Ерунда какая-то!

— И еще она все время говорит с нами как с маленькими, — пожаловалась Лаванда и добавила издевательски-детским голоском: — Доброе утро, профессор Амбридж!

— Я надеялась, что мне повезет и на последнем курсе попадется учитель получше! — с жаром кивнула Анджелина. — Или хотя бы учебник!

Остальные ее поддержали. То, что все курсы, с первого по седьмой, должны были учиться по одной книге, выглядело насмешкой.

— Ладно бы можно было заниматься там самоподготовкой, — сказала Гермиона.

Они все уже выяснили, что профессор не потерпит присутствия на столах других книг и записей. Число баллов, снятых за неделю со всех факультетов, было необычайно высоким.

— Угу, — уныло сказал Дин, — не советовал бы попадать к ней на отработку. Это перо, которым она заставляет писать, — та еще дрянь.

— Ты о чем, Дин? — нахмурился Гарри.

Но тот не ответил, отмахнулся и быстро ушел, а Гермиона затеяла ссору с Роном, который спросил, как это Гермиона так запросто запомнила текст из этой жуткой книги.

— Я ее прочла, Рон!

Гарри заметил, как переглянулись Фред и Джордж. Казалось, что они могли общаться без слов, и в этот момент они приняли какое-то решение.

— Эй, все! Можно попросить минутку вашего драгоценного времени? — один из них отвесил замысловатый поклон, а второй шагнул к одному из столиков и стал раскладывать на нем разноцветные коробки, вынимая их из карманов. — Мы хотим предложить всем ученикам, желающим вместо уроков защиты с толком использовать время и выучить что-нибудь полезное, скидку на «Прогулочные завтраки»! Съедите первую половину — и можно заболеть и уйти с урока, съедите вторую — и делайте что хотите!

Близнецам начали передавать деньги, а Гермиона, раздраженно фыркнув, ушла. Гарри точно знал, что попытка прогула для него равнозначна катастрофе. И хотя был соблазн купить кое-что из конфет, он решил не рисковать.

Вместе с Роном они вышли из гостиной — догонять подругу на пути к Большому залу. Может, спросить Марволо в следующем письме, правда ли есть проклятие на должности преподавателя защиты. Он, наверное, знает: у Гарри сложилось впечатление, что больше всего Марволо нравится изучать всякие темные вопросы.

* * *

Северус возвращался в слизеринскую гостиную из лаборатории, где он наблюдал за учениками ТРИТОН во время самостоятельного занятия. Как он и надеялся, предлагая мистеру Слизерину дополнительное время, вторая попытка сделать зелье тому удалась.

Сейчас он собирался поговорить с пятикурсниками — убедиться, что все знают, чем грозит нападение на Генри Слизерина. Во вторник кто-то из них испортил зелье, вызвав опасный взрыв. Раз кто-то из них настолько безрассуден, что пошел против Темного Лорда… или это один из тех, кто с пожирателями не связан? Мало кто на пятом курсе соответствовал этому описанию. Всего один мальчик и три девочки… Только так можно было объяснить полное пренебрежение опасностью, каким бы здравомыслящим ни казался сейчас Темный Лорд. Северус не забыл, как пытали Каркарова, и, насколько ему было известно, тот до сих пор был жив — и страдал.

Как объяснить, насколько опасно нападать на мистера Слизерина, не повредив при этом публичному образу Темного Лорда? Нелегко будет соблюсти баланс.

Северус знал, что лорд Нотт предупредил своего сына Теодора еще в начале лета, когда Темный Лорд решил обосноваться в их доме. И он подозревал, что Драко видел летом нечто такое, что убедило его: лучше не становится врагом человека, которого звали темнейшим волшебником современности.

Он прошел в тайную дверь, ведущую из его апартаментов прямо в гостиную Слизерина. Он не знал, есть ли у других деканов подобный доступ к своим подопечным, но считал, что это было бы логично.

При его появлении несколько учеников постарше скрылись в спальнях (он сдержал усмешку, проводив взглядом сбежавшие в поисках уединения парочки), а те, что были заняты домашней работой, лишь ненадолго подняли взгляд и снова вернулись к своим делам.

Пятикурсники, как и ожидалось, сидели и ждали его с кислым видом. Он вызвал их запиской, и они не посмели не прийти. Теперь осталось придумать, как заставить их понять.

— Вам известно, почему я здесь? — произнес он неторопливым и опасным тоном, от которого мистер Крэбб и мистер Гойл заметно побледнели.

В тот же миг Северус понял, что его ученики видели, кто устроил взрыв, и что это — один из них. Он и раньше подозревал, что это был кто-то из слизеринцев. Теперь он знал это наверняка. Так легче будет призвать их к порядку... хотелось бы верить.

— Как я вижу, да, — он понимающе усмехнулся и обвел юных волшебников взглядом, пристально наблюдая за их реакцией.

На подростков на удивление хорошо действовал блеф: показать, будто вам известно больше, чем на самом деле. Вот! Нервное движение, отведенные взгляды, неловкость. Хорошо, теперь у него есть нужные сведения.

— Мистер Забини, не стоит настраивать против себя семью Слизеринов. Присмотритесь к двум волшебникам, потомкам человека, в честь которого назван наш факультет. Оба известны своими не имеющими аналогов магическими способностями. Оба имеют влияние в нашем мире. — Он сделал выразительную паузу. — И если я еще раз увижу, как вы у меня на уроке взрываете котел, то проведете остаток семестра на отработках, нарезая ингредиенты. Это ясно? — мистер Забини кивнул, и Северус, никак это не прокомментировав, обратился к сыновьям пожирателей: — Мистер Нотт, мистер Малфой, проследите, чтобы ваши друзья сознавали опасность нападения на сына лорда… Слизерина, — он сделал небольшую паузу перед фамилией, и глаза у Драко расширились: он понял намек.

Коротко кивнув ученикам, Северус покинул гостиную. Ему надо было проверить работы, сделанные за лето. К сожалению, год от года лучше они не становились — каждый раз приходили новые первокурсники, и все приходилось начинать сначала. Скотч, приобретенный на выигранные деньги, мог немного облегчить это испытание.

* * *

Получив от своего декана выговор с предупреждением, мальчики с пятого курса сразу ушли в спальню.

Забини, несмотря на смуглую кожу, выглядел необычно бледным, остальные четверо были серьезны. Драко обменялся взглядом с Тео, словно спрашивая, кому из них объяснять, в чем дело. Сам он мог только беспомощно пожать плечами и, вздохнув, сел на свою постель, укрытую шелковым покрывалом.

— Н-да, похоже, нечего было и думать, что он не догадается сразу, — сказал Тео, заваливаюсь на свою кровать.

— Что он нам хотел сказать? — спросил огорченный Забини, потирая глаза и усаживаясь.

Гойл и Крэбб устроились рядом на одной постели, достав колоду карт. Судя по всему, они собирались предоставить объяснения Тео и Драко.

— Не нам, а тебе, — заявил Драко, взлохматив волосы.

Тут все было ясно. Все они знали, что лорд Слизерин оставался Темным Лордом: об этом им сказали отцы. Блейз был единственным, чьи родители (ну, то есть мать, отец его давно умер) не служили Темному Лорду. Значит, только он не слышал предупреждения.

— Так вы все знаете? — Забини обвел их взглядом.

Крэбб и Гойл проигнорировали вопрос, Тео кивнул и, вынув из кармана палочку, стал крутить ее в пальцах. Драко снова вздохнул: очевидно, его выбрали разбираться с Забини.

— Да, мы знаем.

Он оценивающе посмотрел на Забини, потом встал и заходил по комнате. Сидя он такой разговор вести не мог.

— Знаешь, как звали лорда Слизерина до того, как он усыновил Поттера и занял место в Визенгамоте?

Забини растерянно наморщил лоб, но кивнул:

— Тот-Кого-Нельзя-Называть. Но он же был под каким-то проклятием? То есть мать сказала, что так писали в газетах, — недоумение на его лице стало заметнее.

— Да. Но… — Драко помедлил, решая, что говорить, а о чем нет. — Он не забросил созданную им организацию. Она до сих пор преследует некоторые из старых целей — например, сохранение традиций, — он немного подождал, чтобы убедиться, что Забини все понял, и продолжил: — Тех, кто надеется, что без вызванного проклятием сумасшествия он снова станет тем великим лидером, которым казался раньше, — Драко было жутковато: лишь бы его слова не дошли до Темного Лорда, — предупредили, что наследник очень важен для его планов. Поэтому любые нападения на Генри запрещены.

— Ты зовешь его по имени?! — возмущенно подскочил Забини.

Тео закатил глаза, а Драко удержался от этого, хоть и с трудом. Забини к этому прицепился? Да ладно! Иногда непонятно было, как он вообще попал на Слизерин. Его неспособность ухватить самое важное была невероятна.

— Отец поощряет эту дружбу. Летом мы вместе ходили на уроки танцев. Разумеется, теперь мы зовем друг друга по имени.

— Он неплохой парень, — вмешался Тео. — Бесстрашный, — он рассмеялся. — Ты бы слышал, какие он шутки отпускал про лорда… Слизерина, пока они летом жили у нас с отцом. Ему все пришлось учить с самого начала, — покачав головой, Тео снова откинулся на постель.

— Теперь он считается слизеринцем. По-моему, лучше пока оставить его в покое, — Драко строго посмотрел на Забини. — Или рискнешь пойти против лорда Слизерина?

— Да что он сделает? — надменно возразил Забини.

— Серьезно? — Тео сел, сжав палочку двумя руками. — Спрашиваешь, как именно он может уничтожить твою семью? Он же Слизерин! Слышал про яды? Про слухи, про шантаж? Ты можешь получить или могущественного друга, или опасного врага. По-моему, союзники всегда предпочтительнее.

На этих словах разговор заглох. Крэбб и Гойл играли в карты, остальные взялись за домашнюю работу. Ее было много — и неудивительно, ведь в этом году были СОВ. Драко вздохнул. Хорошо бы Забини не устраивал больше ничего вроде той выходки в понедельник. Но почему-то казалось, что просто не будет.

* * *

Гарри переделал зелье, испорченное в понедельник, и заслужил одобрительный кивок Снейпа. Это заставило его ощутить легкое самодовольство. После этого он пошел в Больничное крыло. За завтраком Хедвиг принесла ему письмо от мадам Помфри: днем у него была назначена встреча со сквибом-целительницей. Он знал, что Марволо договорился, чтобы их занятия продолжались. Гарри казалось, что отчасти это и правда помогает ему справляться со своей дурацкой жизнью. Но, с другой стороны, это было еще одним отличием от остальных, а ему очень хотелось быть как все. Вздохнув, он завернул за угол и прошел последние шаги до дверей, за которыми начинались владения мадам Помфри.

— А, мистер П… Слизерин. Как раз вовремя, — поприветствовала его медсестра.

Навстречу прошел улыбающийся профессор Флитвик и покинул Больничное крыло. Наверное, это он доставил психотерапевта.

Мадам Помфри проводила Гарри через общую палату дальше, к комнате поменьше.

— Эту комнату я подготовила для ваших сеансов. Дайте знать, когда соберетесь уходить, — и она вышла, не дожидаясь ответа.

Гарри пожал плечами и вошел. В комнате его встретила миссис Гойл — сидела в кресле, попивая чай в окружении рисовальных принадлежностей, которыми Гарри пользовался, когда не хватало слов.

— Здравствуйте, миссис Гойл, — Гарри сделал небольшой поклон — так ученику или ребенку полагается приветствовать мастера любой профессии. Летние уроки этикета не прошли для него даром. — Спасибо, что не пожалели времени на занятия со мной.

Она отмахнулась и дружески улыбнулась ему:

— Не говори глупостей, Генри. Ты мой пациент, и я чувствую себя обязанной тебе помогать. А то, что для этого надо посещать Хогвартс в учебное время, — она улыбнулась шире, — всего лишь дает мне возможность лично увидеть школу. Было очень досадно узнать, что я не буду здесь учиться.

Не в силах представить, что она чувствовала, Гарри подошел к месту, явно предназначенному для него, и сел. Он думал, что ему нечего будет сказать, но сейчас почувствовал, что кое о чем хотел бы поговорить. Так как друзья были одной из проблем, которые надо было обсудить, он был рад встрече с миссис Гойл.

— Уроки идут уже неделю? — спросила она. Гарри кивнул, прикусив губу: вспомнил злые взгляды и насмешки. — Можешь рассказать о чем-нибудь хорошем, что тебя удивило, а потом о чем-то таком, что тебя разозлило и расстроило?

— В понедельник я получил письмо от Марволо. Мне раньше никогда не приходили письма от родных, только от Сириуса. Это было приятно, хоть и странно, — ответил он.

Это вопрос уже был ему знаком. Она всегда спрашивала, что ему нравилось, а что злило. Это заставило его понять, как много происходит мелочей, которые делают его счастливее.

— Почему странно?

Они завели привычный разговор, и Гарри быстро понял: на самом деле он был рад, что Марволо настоял на продолжении этих сеансов даже в учебное время. Благодаря тому, что был кто-то со стороны, кто мог выслушать обо всех его проблемах, легче было сохранять спокойствие. И потому он рассказал ей о недовольных взглядах, о розыгрышах и о своих сумбурных мыслях. С одной стороны, ему было ясно, что людям, знающим об их прошлом, тяжело понять, почему он не против жить с лордом Слизерином. Но в то же время он не понимал, как они могут не замечать его потребности в семье, пренебрегать его правом на счастье.

Миссис Гойл только слушала и предлагала идеи, как реагировать на розыгрыши и взгляды, как выбрать момент, когда надо будет привлечь к проблеме учителей. Хоть он и не хотел, чтобы других наказывали за это, и не желал нарушать кодекс чести, запрещающий ябедничать, нельзя было допускать возможность серьезных травм.

Через час Гарри ушел. Ему полегчало от того, что он смог переложить часть своих сомнений на другого. Он пошел в гостиную, где обещал встретиться с друзьями: им надо было закончить с домашней работой и попрактиковаться в колдовстве.

* * *

Приглашение на ужин от «Холихедских гарпий» стало сюрпризом. Но «Ведьмополитен» попросил интервью, и он его дал, так что все было возможно.

Марволо аппарировал по адресу, где была назначена встреча, в последний раз поправил мантию (лен и шелк зеленого и голубого цветов, в тон перекрашенным иллюзией глазам) и пошел по дорожке к усадьбе владельца полностью женской квиддичной команды.

Подходили остальные: кто-то на несколько шагов впереди него, кто-то — сзади. Раздавались разговоры и смех. Марволо вздохнул. Вечер в компании будущих и действующих звезд британского квиддича. Ему нужны были связи в обществе, и ограничиваться лордами и леди Визенгамота или даже сотрудниками министерства было нельзя. Так что это было для него возможностью… пусть даже и выглядело пыткой.

Очень скоро он достиг двери, где гостей приветствовали хозяин и игроки. Победно улыбнувшись, Марволо поклонился атлетически сложенным женщинам и вошел в дом.

— Лорд Слизерин! — к нему подошла темноволосая женщина в розовой мантии и бежевом платье и с улыбкой протянула руки: — Рада встрече. Я Гвеног Джонс, загонщик и капитан команды. Позволите представить вас остальным?

— Разумеется, будьте так любезны, — Марволо снова улыбнулся, но про себя вздохнул.

Похоже, его весь вечер будут преследовать дамы.

Идя за женщиной-капитаном, раздавая улыбки и запоминая имена, Марволо заметил своего бывшего декана. То, что Слагхорн был жив и даже не казался особенно постаревшим, разве что располнел с момента их прошлой встречи, немного удивляло. Слагхорн был занят тем, что прятался от директора Хогвартса: он как раз нырнул за группу весело переговаривающихся гостей.

Некоторое время Марволо припоминал, что бывший преподаватель зелий о нем знает. В общем-то, ничего важного он знать не мог. Ему было известно, что Марволо в юности интересовался хоркруксами. Но это Дамблдор уже выяснил (пришлось прибегнуть к окклюменции, чтобы сохранить хладнокровие при этой мысли), и особенного толка ему от допроса Слагхорна не будет.

Зато было довольно увлекательно наблюдать за охотой, которую устроили два волшебника, пользуясь вместо прикрытия остальными гостями.

Когда все сели ужинать, Марволо выделили место между мисс Джонс и женой владельца команды.

— Как у вас дела, лорд Слизерин? — спросила мисс Джонс, поглядывая из-под ресниц и мило улыбаясь.

О нет, она с ним флиртует.

Улыбнувшись в ответ и отпив превосходного вина, Марволо снова про себя вздохнул. Он не знал, каково это — чувствовать влечение к кому-либо. Он начал создавать хоркруксы как раз в то время, когда подростки обычно начинают узнавать разные новые способы общения с окружающими. Так что он знал, как распознать чужой интерес — к себе или кому-то еще. Он научился флирту: это была превосходная техника манипуляции. Но сам он больше не испытывал таких чувств и не знал, на что похожи так называемые романтические отношения. Он даже прочел книгу, которую дал своему сыну, надеясь найти у себя симптомы, которыми характеризуется увлечение кем-либо.

Пока ничего подобного описанным симптомам он не чувствовал. Может быть, мисс Джонс не в его вкусе. Или, может быть, вообще его не интересуют женщины. Он не слишком спешил найти себе пару, хотя общество практически требовало, чтобы молодые лорды вступали в брак.

— Ну, пока я в основном занят тем, что пытаюсь хоть как-то привести жизнь в порядок, — с самоиронией ответил он, тем самым разрешая другим его жалеть или смеяться над ним. Лучше пусть дружески подшучивают, чем найдут поводы для недоверия.

Он услышал, как вздохнул сидевший напротив Слагхорн, и посмотрел на него. Бывший декан грустно качал головой:

— У вас всегда был такой потенциал! Я все гадал, что же вас подтолкнуло на эту кривую дорожку.

Не сомневаясь, что старый эгоист, коллекционирующий влиятельных знакомых, ищет способ завоевать себе позицию повыгоднее, Марволо улыбнулся. Он решил воспользоваться случаем и еще больше укрепить образ несчастной жертвы древнего проклятия.

— О, вы, наверное, помните, что я хотел преподавать, — сказал он. — Но директор Диппет счел, что мне лучше получить больше реального опыта, прежде чем становиться учителем, — он окинул людей за столом быстрым взглядом, убеждаясь, что большинство его слушает. — После этого я начал путешествовать и наткнулся на проклятие, вызывающее сильнейшую паранойю. Оно обострило кое-какие проблемы из детства, — он холодно улыбнулся старому учителю, пронзив его взглядом ярко-синих глаз. То, что Слагхорн игнорировал его почти до третьего курса, до сих пор бесило, как бы нелепо это ни было.

— Эксперименты с магией, к которой лучше не приближаться вовсе, полное безумие и больше десяти лет в виде бестелесного духа дали мне уйму опыта, — он печально покачал головой, заслужив, как и предполагалось, жалостливые и слегка недоуменные взгляды. — Но придется потратить некоторое время на устранение последствий, сохранившихся до сих пор.

Он открыто повернулся к Дамблдору и спросил с безупречным недоумением:

— Я до сих пор не понимаю, почему вы отказываетесь от моего предложения снять проклятие, от которого вы пострадали, — он указал на почерневшую руку, едва заметную из-под рукава яркой директорской мантии. — Вы же знаете, что оно смертельно и со временем только усиливается?

— Знаю, Том. — Марволо захотелось закатить глаза: старик упорно звал его этим именем. — Но ты же понимаешь, я не могу разрешить тебе применять ко мне магию без определенных мер предосторожности, — Дамблдор смотрел снисходительно, и Марволо оставалось только неверяще улыбнуться.

— Вы понимаете, что никто в здравом уме не согласится на клятву, которую вы от меня требуете? При такой формулировке я, даже намокнув, не смогу сказать, что идет дождь, пока вы утверждаете, что на улице солнечно. Не понимаю, чем вас не устраивает мой вариант. Вы так и не сказали об этом, директор.

Дамблдор не ответил и продолжил разговор с соседом по столу, не обращая больше на Марволо внимания.

Марволо наблюдал за этим, приподняв брови, и был слегка удивлен, обнаружив, что остальные, кажется, с ним солидарны.

— Вы собираетесь жениться? — вдруг спросил Слагхорн, уводя разговор от потенциально опасного вопроса к потенциально неловкому.

— Да! — пискнула одна из ведьм и подалась вперед, оскалившись в довольно хищной улыбке. — Гарри будет полезно, если в его жизни появится женское присутствие!

Марволо медленно кивнул, обаятельно улыбаясь (он был прав, это действительно оказалось пыткой):

— Возможно. Но я до сих пор привыкаю к жизни в человеческом теле, а мы с Генри все еще учимся жить как одна семья, и потому я не уверен, что было бы разумно идти на этот шаг.

Остаток вечера он провел, наблюдая, как Слагхорн бегает от директора. Сам он тоже уклонился от нескольких ведьм, пытающихся застать его одного и пофлиртовать. Ни одна из них даже близко не была привлекательна. Надо будет познакомиться с большим ассортиментом женщин, чтобы проверить, что они ему нравятся.

А может быть, у него пока недостаточно души для того, чтобы это в принципе было возможно?

Ведьмы, молодые и не очень, преследовали его весь вечер, и когда одна попыталась его поцеловать, он решил, что пора заканчивать, и ушел, как только выпала возможность сделать это вежливо.

Он был прав. Пытка.

* * *

Воскресенье ушло на домашнюю работу — с ума сойти, сколько им всего задали за первую неделю! — изучение рун и обсуждение, кто как провел лето. Рон немало времени потратил на то, что сочинял шутки про Амбридж. Настало утро понедельника, и Гарри пошел на завтрак.

Ему более-менее удавалось избегать Маклаггена с компанией, но он все равно не мог избавиться от чувства, что за ним повсюду следят недоброжелательные глаза. От этого было неспокойно. Но, может быть, их скоро так завалят учебой, что градус неприязни снизится.

Впрочем, вряд ли ему так повезет. Гарри, хмыкнув, покачал головой, и Гермиона вопросительно на него посмотрела.

Он сел рядом с ней напротив Рона. Гермиона весело болтала, Рон с увлечением накладывал себе еду. Гарри положил себе овсянки и собрался пить свои зелья.

В зал, шутя и смеясь, вошли Маклагген с друзьями. Они прошли в опасной близости и чуть перевернули один из кувшинов с соком.

Маклагген тяжело сел рядом с Гарри, развернувшись к нему спиной и переговариваясь со своими приятелями. Кто-то из них кинул первокурсникам сливочные помадки. Гермиона опоздала с предупреждением — дети успели съесть их и превратились в огромных канареек, и за столом Гриффиндора, а потом и Хаффлпаффа, и Рейвенкло раздался смех. Слизеринцы сидели слишком далеко и ничего не видели, хотя кто-то из них встал и любопытно вытягивал шею.

Гарри только пожал плечами. После обеда у него была защита с Амбридж, и выходки собратьев по факультету его сейчас не слишком волновали. Ему хотелось бы позавтракать в тишине. Он занялся успевшей остыть овсянкой. Вкус сока заставил его скривиться: что-то с ним было не то.

Его отвлекла Хедвиг. Она принесла письмо, подписанное аккуратным почерком Марволо, и Гарри улыбнулся. Несмотря на то, что было утро понедельника, еда была какой-то неправильной, все вокруг слишком шумели, а Гарри предстоял урок у самого ненавистного профессора (затмить Снейпа всего за неделю — это достижение), письмо от приемного отца сразу сделало день светлее.

Чувство было странным, но Гарри начал понимать, что, может быть, не стоит с ним бороться.

«Генри,

благодарю за сообщение, что мисс Грейнджер прочла "Историю Хогвартса" несколько раз. Это станет хорошей отправной точкой для выбора книги ей на день рождения. Как ты думаешь, ее может заинтересовать копия хроник одного из Основателей?

Я найду набор перьев и чернил по твоему описанию. Подарки должны будут без затруднений прийти в Хогвартс вовремя.

В субботу я был на ужине с "Холихедскими Гарпиями". Там же был директор, а еще мой бывший учитель зелий. Это был интересный вечер.

Если прочтешь в газетах обо мне и каких-нибудь ведьмах, уверяю, это всего лишь слухи. К сожалению, некоторые из квиддичисток пытались со мной флиртовать; меня даже спросили, не нужна ли мне жена, чтобы (это цитата) "в жизни вашего сына появилось женское присутствие".

Не так-то легко было вырваться оттуда, не опустившись до проклятий. Некоторые вещи были намного проще, прежде чем я избрал законопослушный путь.

Если станут задавать вопросы, можешь сказать, что я занят исправлением ошибок прошлого и устранением оставшихся опасных предметов, а также управляю нашими состояниями. Если кто-то начнет доставлять тебе неприятности или пойдут какие-либо новые слухи, можешь писать мне, и я дам совет или поговорю с зачинщиком.

Надеюсь, эта неделя для тебя выдастся лучше прошлой. Жду ответа.

Марволо».

Тон этого письма тоже был неловким и натянутым. Но Гарри нравилось уже то, что Марволо прилагает усилия. Заметно повеселев, он пошел за Гермионой и Роном в класс истории.

* * *

Утро и обед прошли без происшествий. Но аппетита у Гарри не было. На него странно посмотрели, когда он отказался от пирога и взял только кусок хлеба. Загадочнее всего было, Маклагген тоже за ним наблюдал. Но, так как Гарри пришлось объясняться перед Гермионой, он быстро забыл об этом.

Вскоре они снова сидели в жутко изукрашенным кабинете защиты.

За первую неделю все поняли, что профессору Амбридж хочется, чтобы ученики вели себя, как в младшей школе, и любых отклонений от этого она не потерпит. Так что они все встали, когда вошла учительница (снова с головы до пят в розовом), хором сказали: «Доброе утро, профессор Амбридж», и дождались разрешения сесть.

Гарри было очень трудно не показывать возмущение. Эта женщина была позором для всех учителей на свете.

— Класс, прежде чем вы начнете читать сегодняшнюю главу и делать конспекты, которые я в конце урока соберу, позвольте объявить о новом правиле, — судя по хищному взгляду, который она бросила в сторону Гарри, правило наверняка было против него. — Все записи, которые будут вестись в этом кабинете, должны быть на современном английском. Ни французского, ни латыни, ни других языков, которые придут вам в голову. Я ясно выразилась? Любой, кто нарушит это правило, потеряет немало баллов факультета и получит не меньше недели отработок.

Ответом было крайне унылое «Да, профессор Амбридж», и все принялись выполнять задание.

Видно, Амбридж поняла наконец, что никто не читает заданный ею материал. То, как был написан учебник, было просто оскорбительно. Гарри тошнило от одного взгляда на эту книгу. Ему пятнадцать, а не пять!

Из-за дурацкого нового правила нельзя было даже написать на уроке письмо для Марволо. Осложняло дело и то, что Амбридж хотела собрать конспекты после урока. Вздохнув про себя, Гарри достал перо, чернила и лист пергамента. Пришло время развивать терпение к идиотам. Может быть, сохранять спокойствие помогут упражнения, которые дал профессор Снейп для окклюменции.

Некоторое время был слышен только скрип перьев по пергаменту. Гарри с трудом удерживался от того, чтобы выкинуть дурацкую книжку прямо в окно. Знает ли о происходящем попечительский совет? Даже если предположить, что не существует опасных волшебников (в том числе обычных преступников, готовых кого-нибудь ограбить), остаются еще опасные существа (такие, как, например, боггарты), и от них надо уметь защищаться. Но программа не позволяла этому учиться.

Спустя несколько мучительных страниц главы, расписывающей, что контрзаклинания — это просто проклятия, переименованные для успокоения совести, Гарри понял, что ему надо в туалет. В животе угрожающе бурлило, и вообще он чувствовал себя нехорошо. Амбридж, разумеется, обычно не отпускала никого из класса до перемены. Раз уж на то пошло, большинство профессоров сходилось во мнении, что ученики достаточно взрослые, чтобы разобраться со своими потребностями без вреда для уроков. Но что поделать, крайний случай.

Гарри поднял руку — разговоры без разрешения точно закончились бы отработкой у розовой жабы. Увы, за первую неделю Амбридж привыкла демонстративно игнорировать всех, кто поднимал руки, потому что у многих были вопросы насчет ее преподавательских методов.

Шли минуты, Гарри заерзал на стуле. Лоб у него взмок от холодного пота, живот бурчал все громче, нужда поджимала. Гермиона поглядывала на него с явной тревогой.

Отчаявшись, Гарри замахал рукой, решая, что хуже — опозориться перед всеми или уйти без разрешения. Амбридж откровенно повернулась спиной к нему и Гермионе (которая тоже подняла руку), и Гарри, послав все к черту, вскочил и помчался в коридор, в сторону ближайшего туалета.

Он еле успел добежать до кабинки и спустить штаны. Процесс облегчения оказался не только шумным, но и болезненным, и Гарри задумался, что могло вызвать такую… проблему. В прошлый раз ему было так плохо, когда он еще в младшей школе, где они учились с Дадли, подхватил какой-то кишечный вирус. Тогда его еще и рвало. В этот раз, к счастью, нет. Поморщившись и согнувшись пополам, он вспомнил еще случай, как Дадли как-то летом объелся мороженым с фруктами и соком и много времени провел в туалете, страдая от поноса.

Застонав, Гарри пришел к выводу, что придется сидеть и ждать, пока все внутри не успокоится.

* * *

Гермиона видела, как Гарри, наконец, сорвался с места и убежал, бросив вещи. Она решила, что ему действительно надо, и надеялась, что он успеет. Потом все посмотрели на Амбридж: та разозлилась и закричала Гарри вслед, чтобы он вернулся. Но Гермиона была почти уверена, что Гарри ничего не услышал.

Время до конца урока двигалось еле-еле. Гермиона отдала записи и собрала вещи — не только свои, но и Гарри. Он так и не вернулся, и оставалось предположить, что он или ушел в Больничное крыло, или до сих пор в каком-то из туалетов поблизости.

— Пошли, поможешь его искать, — сказала она Рону — и улыбнулась, когда Невилл тоже пошел с ними, подняв сумку Гарри.

Они дошли до ближайшего туалета. Как только мальчики заглянули внутрь, сразу стало ясно, что они не ошиблись: из одной из кабинок доносились характерные звуки, и кто-то там застонал.

— Гарри, это ты? — спросил Рон.

— Угу, — донесся слабый ответ.

Гермиона, оставшаяся в коридоре, побледнела. Прошло уже полчаса, как Гарри убежал с урока. Раз все это время он провел там и ему до сих пор не стало лучше, значит, нужна медицинская помощь.

— Оставайтесь здесь, присмотрите за Гарри, — рассеянно сказала она Невиллу. — Я схожу за мадам Помфри.

Невилл, тоже испуганно расширив глаза, кивнул и забрал у Гермионы сумку, чтобы ей легче было бежать. И Гермиона побежала, словно наперегонки со смертью. Потому что она и правда верила, что примерно так и было.

* * *

Проверив проклятие на руке директора, Северус возвращался от его кабинета к классу зелий. Он вздохнул, в очередной раз недоумевая, почему директор медлит, не принимая помощь Темного Лорда.

Когда он завернул за угол, на него чуть не налетела ученица. Северус уже готов был отчитать ее и снять баллы, как вдруг узнал мисс Грейнджер, наследницу Ксеркса. Она посмотрела на него с таким облегчением, что он оторопел.

— Какое счастье, что я вас нашла, профессор, — задыхаясь, сказала мисс Грейнджер, — вы не могли бы передать мадам Помфри, что ее ждут в туалете мальчиков возле класса защиты? Мне кажется, Гарри отравили.

Палочка словно сама оказалась в руке — не задумываясь, Северус тут же наколдовал патронуса и отправил сообщение. Затем он перевел взгляд на стоявшую перед ним девочку:

— Показывайте дорогу.

И они побежали. Северус знал, что лорд Лестрейндж и Темный Лорд сообщили своим наследникам об угрозе отравления, и мисс Грейнджер должна была знать симптомы. Если у нее было хоть малейшее подозрение, что сына Лили отравили, пробежаться стоило.

Вскоре они добрались до коридора, где Лонгботтом стоял у дверей, не давая пройти другому ученику. Юный рейвенкловец заметил Северуса и благоразумно предпочел поискать другой туалет.

Лонгботтом дал им пройти, и Северус сразу понял, в какой кабинке их пострадавший — напротив стоял его рыжий приятель и что-то говорил через дверь.

— Мисс Грейнджер, скажите, пожалуйста, почему вы заподозрили яд. Откройте дверь, мистер Уизли.

Северус вынул палочку и небольшой контейнер экстренных зелий, который носил с собой, и вошел в тесное пространство перед унитазом, занятым бледным взмокшим мальчиком. Он применил несколько диагностических заклинаний и проверил пульс, а мисс Грейнджер тем временем торопливо делилась своими наблюдениями:

— Посреди урока Гарри стал ерзать на стуле, как будто ему очень надо было в туалет. Он вспотел, и у него бурчало в животе. Он пытался привлечь внимание профессора Амбридж, но она упорно его игнорировала. Он становился все бледнее, а потом выбежал из комнаты. Мы нашли его здесь через полчаса, и с тех пор он так тут и сидит.

Звучало действительно серьезно. Мальчик уже был слегка обезвожен и продолжал терять жидкость. Северус достал универсальное противоядие и протянул его ребенку. Тот взял его с некоторым сомнением.

— Не уверен, что оно усвоится, сэр, — устало сказал он.

— Попытайтесь, мистер Слизерин.

Мальчик выпил зелье, и Северус стал следить, будут ли изменения.

Наконец появилась Поппи, и Северус вышел, чтобы дать ей пространство для работы. Судя по всему, в животе у мальчика совсем опустело, но он все еще морщился — спазмы не прекратились.

Ожидая, он послал еще одного патронуса — Темному Лорду, сообщить, что его сыну потребовалась врачебная помощь и что есть подозрение, что ему подлили какое-то зелье. Он решил не использовать слово «яд»: лучше было поменьше его раздражать.

— Надо доставить его в лазарет. Там я проведу кое-какие анализы, посмотрим, что ему дали. Северус, мне нужна твоя помощь, — Поппи, как всегда, говорила строгим тоном, и Северус невольно кивнул. — Идите на уроки или к себе в гостиную, — сказала она трем оставшимся гриффиндорцам, — ваш друг в надежных руках. Если кому-то из вас станет плохо, сразу идите в Больничное крыло.

Дети кивнули и неохотно ушли, оглядываясь на своего друга.

Северус помог Поппи переодеть наследника Темного Лорда в пижаму и, уложив на носилки, левитировать в Больничное крыло. По дороге они встретили немало учеников — как раз закончился урок, и дети выходили из классов.

Мистер Слизерин определенно сгорал от стыда, но у него не было сил даже спрятаться под одеяло. В итоге, пока они добирались до лазарета, они породили множество слухов.

Северус отправил еще двух патронусов — Минерве и директору, чтобы ввести в курс дела всех, кого полагалось. После этого он начал готовить одно из средств, использующихся для определения зелий уже после употребления. Другими его делами пусть сегодня займется кто-нибудь другой.

* * *

Прошел ужин. Гарри лежал в больничной постели и пил из кубка воду, надеясь, что хотя бы она усвоится. После того, как спазмы закончились, он попытался выпить обычного бульона, но, увы, через считанные минуты опять оказался в туалете.

В конце концов профессор Снейп определил ингредиенты зелья, которое Гарри подлили за завтраком. После этого легко было понять, что это было.

— Это обычное зелье от запоров, но достаточно же одной капли! — мадам Помфри покачала головой. — Судя по эффекту, ты выпил не меньше глотка.

— Сок с утра показался мне странным, — признался Гарри.

Ему пришлось задуматься, что из этого следует. Кто-то подлил ему зелье, точно зная, что причинит этим серьезное неудобство или даже вред. А раз это произошло за завтраком (учитывая, сколько времени требовалось, чтобы зелье подействовало) под подозрением были только гриффиндорцы. Он вспомнил, что рядом сидел Маклагген, а его друзья превращали первокурсников в канареек. Итак, доказательств у Гарри не было, но он знал, кто виноват.

Не успел Гарри окончательно погрузиться в уныние, как вдруг двери лазарета открылись, и раздались голоса:

— Благодарю, что проводили меня к сыну, профессор Макгонагалл, но в этом не было необходимости. Я тоже здесь учился и вполне способен самостоятельно найти дорогу.

По лицу Гарри расплылась улыбка, и он с некоторым удивлением понял, что рад тому, что Марволо пришел его навестить. Раньше в лазарете его навещали только друзья. Ну, то есть… это было не совсем так: Сириус приходил к нему после третьего тура. Но тогда это был немного ненастоящий визит.

Марволо вышел из-за ширмы, которую мадам Помфри поставила у кровати, и у Гарри потеплело на сердце от того, что в перекрашенных иллюзией глазах заметно беспокойство. Какими бы ни были изначально мотивы усыновления, похоже, со временем бывший Волдеморт к нему привязался. Хотя бы немножко.

Гарри почти не заметил, как ушла Макгонагалл: Марволо сел на край его кровати.

— Как ты, Генри? Тебе лучше? Северус сообщил, что кто-то дал тебе слишком большую дозу зелья, фактически тебя отравив?

Гарри померещилось, что в шипении тоже был намек на какое-то чувство. А еще было приятно, что есть взрослый, готовый сидеть рядом на его постели, положив ладонь ему на колено, и вот так пристально смотреть. Хорошо, когда кому-то не все равно.

— Мне лучше, сэр. Мадам Помфри сказала, что завтра действие закончится и можно будет вернуться на уроки, — по-прежнему звать Марволо «сэр» казалось неправильным, но резко менять обращение тоже было неудобно. Гарри, немного смутившись, теребил край одеяла.

Марволо кивнул и задал следующий вопрос:

— Ты знаешь, кто это сделал?

Гарри помедлил. Это же Темный Лорд: что он сделает, узнав, кто навредил тому, кого он объявил своей семьей? К тому же у Гарри были подозрения, но не было доказательств.

— Не знаю. Но это должен быть кто-то с Гриффиндора, по-моему, больше никто рядом с нашим столом за завтраком не проходил, — он боялся поднять глаза: его навык окклюменции пока был недостаточен, чтобы солгать Марволо.

— То есть у тебя нет доказательств, но ты кого-то подозреваешь?

Все-таки он слишком проницателен. Гарри удрученно кивнул — и поднял взгляд, услышав вздох.

— Если ты не хочешь мне рассказывать, я не стану возражать, — Марволо грустно улыбнулся. — Но если такие опасные и жестокие розыгрыши продолжатся… тебе надо будет сказать хоть кому-то.

Быстро же он понял, что это был не единичный случай. Наверное, у Гарри совсем не получалось изображать спокойствие.

— Насколько все плохо? — в шипении Марволо прозвучал холод.

— Пока все было довольно безобидно. Перекрашивали вещи, корону подкидывали… Это был самый серьезный случай.

— Пока что. И всегда — гриффиндорцы?

Гарри порадовался, что Марволо не заинтересовался неприятными подробностями. Он молча кивнул. Похоже, у него не будет ни одного нормального учебного года.

— Мне найти способ как-то защитить тебя от этих розыгрышей? Может быть, собственную комнату или нечто вроде?

Вошла мадам Помфри, принесла еще миску бульона для Гарри. Она услышала их разговор на змеином и вздрогнула. Хорошо, что был язык, на котором можно было обсуждать деликатные темы, не боясь, что их подслушивают. Язык, который понимали только они двое.

Хотел ли Гарри защиты от издевательств? Потому что это были не просто шутки. Нет, их целью было сломить его. Но, кажется, впервые был кто-то, способный и готовый за него заступиться. Никто не пытался опровергнуть статьи Скитер. Дурсли никогда не останавливали Дадли. Ни один из учителей не запретил значки, которые в прошлом году сделали слизеринцы. Но теперь было иначе.

— Если есть законный способ, да, пожалуйста, — тихо, почти про себя прошипел Гарри.

Большая теплая ладонь легла ему на плечо, и в синих глазах засветилась улыбка. Марволо встал.

— Лучше пойду, пока мадам Помфри не пришла меня выгонять. Я поищу способ тебя обезопасить. Не поддавайся им! Как только найдешь доказательства, скажи учителю! Скажешь?

Гарри кивнул и задал вопрос на совсем другую тему:

— Вы не знаете, это правда, что должность учителя защиты проклята? — ему правда было интересно.

— А зачем ты спрашиваешь? — рассмеялся Марволо.

— Мне очень не нравится профессор Амбридж. Она меня проигнорировала, когда я хотел отпроситься в туалет. И она точно даст мне отработку за то, что я ушел без разрешения, — Гарри против воли обиженно надулся. Он терпеть не мог эту женщину.

— Что ж, может быть, и есть такое проклятие, — Марволо слегка усмехнулся. — Я поговорю с профессорами. Не переживай насчет отработки.

Напоследок похлопав сына по плечу, он ушел, оставив Гарри наедине с его скудным ужином. Гарри с недоверием посмотрел на бульон: ему совсем не хотелось опять засесть в туалете. Но он уже проголодался. Гарри вздохнул. Выбора не было, оставалось рискнуть. Он сел и потянулся за миской.

* * *

Разозленный Марволо пошел к директорскому кабинету. Перед гаргульей он встретил Северуса — тот слегка кивнул, но при этом, поймав его взгляд, передал мысленный образ традиционного приветствия.

В кабинете, по-прежнему заполненном бесполезными на вид безделушками и портретами бывших директоров и директрис, их ждали Дамблдор и Макгонагалл.

Прежде чем они успели начать разговор, вошла запыхавшаяся ведьма в розовой мантии.

— Директор, я хочу знать, где мистер Поттер. Он опоздал на отработку!

— Какую отработку? — поинтересовалась Макгонагалл с таким видом, словно не верила ушам. И Марволо, для разнообразия, был с ней согласен.

— За то, что покинул класс без разрешения, как же иначе!

Марволо фыркнул и, не обращая внимания на возмущенную ведьму, обратился к директору:

— Полагаю, вам надо проверить, все ли учителя в состоянии понять, когда ученик нездоров. И если найдется виновник этого происшествия, я хочу об этом знать.

Он был спокоен, обманчиво спокоен, но знал, что долго так не выдержит. Не сможет долго сохранять образ законопослушного волшебника.

— Ну-ну, Том. Все не настолько серьезно. Просто ученики шутят…

— Знаю, вы не желаете верить в плохое о гриффиндорцах, — с усмешкой перебил его Марволо, не настроенный выслушивать всякий бред, — но они издеваются над одним из своих же. Если вы не найдете виновника и не накажете как полагается, дело может выйти из-под контроля.

Он обратился к Макгонагалл:

— Вы присмотрите за моим сыном и отмените эти нелепые отработки?

— Разумеется, лорд Слизерин, — она кивнула. Очевидно, она лучше директора понимала, о чем речь.

Марволо послал Северусу приказ найти виновника или хотя бы сократить число подозреваемых. Вернее, он передал соответствующие картинки — Шерлока Холмса, полицию, собирающую улики на месте преступления, а потом и самого Северуса в облике знаменитого детектива. Наверное, будет достаточно понятно. Прием, которым они пользовались, был полезен, но, к сожалению, ограничен в возможностях. Надо бы выработать какой-нибудь код, но это могло подождать.

Марволо быстро дошел до границы земель Хогвартса и аппарировал в штаб. Ему требовалось выплеснуть раздражение, и у него был под рукой подходящий для этого предатель.

Потом, успокоившись, можно будет подумать над способом переселить сына из гриффиндорских спален.