О пользе старых законов (джен)

Среда началась довольно обыденно. Сонные ученики в гостиной обсуждали домашнюю работу, заданную к этому дню, кое-кто лихорадочно искал, у кого списать или хотя бы спросить совета. И тут же был Гарри — в аккуратно повязанном галстуке и в мантии без единой морщинки.

Но были и отличия. Гостиная не была округлой, ученики носили слизеринский герб (вернее, ту его версию, что использовалась в школе, с одной лишь змеей). Вместо того, чтобы подкупать друзей конфетами, в последний момент выпрашивая помощь с домашкой, они обменивались обещаниями взаимных услуг. Это была странная система, но Гарри решил, что она может работать, пока ограничивается такими незначительными вопросами, как помощь с уроками. Правда, сам он на всякий случай решил ничего не просить, не уточнив сперва, что именно потребуют взамен.

В некотором роде это напоминало летние уроки с Марволо и с портретом дедушки. Система взаимных обязательств и политические маневры были обычным делом для лордов и леди Визенгамота. Если кто-нибудь хотел провести конкретный закон, что-то получить от Визенгамота, поддержать один из проектов правительства, часто приходилось добиваться согласия от тех, кто обычно не был на твоей стороне.

Поначалу это казалось бесчестным, но и Марволо, и покойный лорд Поттер, который большую часть времени был сторонником Дамблдора и противостоял семьям вроде Ноттов и Малфоев, говорили одно и то же. Оставалось только поверить, что так все и есть.

Надо было быть осторожным. Он наследник двух семей и связан как минимум с Блэками. Страшно было подумать, что могли у него попросить.

— Первой у нас защита, сразу после завтрака, — вдруг произнес Тео у него за спиной, и Гарри резко обернулся от неожиданности. Тео виновато поднял руки, не обращая внимания, что Гарри потянулся к палочке. — Что вы проходили на прошлом уроке профессора Слинкхарда?

— Заклинания обнаружения. Проверка на наличие людей, опасных растений, животных… всякое такое. Тема эссе была — как определять опасные места и ситуации и избегать их, — Гарри вздохнул.

Он не возражал, что от этого урока была польза — никогда не повредит заранее узнать о том, что рядом есть что-то опасное. Но его раздражала сама идея избегания. По его опыту, проблемы не исчезали, как бы долго он от них ни уворачивался.

— Ну, тогда мы остановились примерно на одном и том же. Пошли поднимемся в зал. Есть хочется.

Кивнув, Гарри отвернулся от окон, выходивших на озеро, и чуть не врезался в компанию первокурсников, бегом возвращавшихся в спальни за чем-то забытым — по крайней мере, такой вывод можно было сделать из криков их одноклассников, оставшихся у входа. Когда Гарри выходил в коридор, кто-то из старост отчитал детей за беготню.

* * *

В Большом зале Гарри помахал Гермионе (ей пришлось пихнуть Рона, чтобы привлечь его внимание, настолько тот сосредоточенно ел) и с легкой улыбкой подошел к своему новому столу. Сегодня у них не было общих уроков с Гриффиндором, но они договорились после занятий встретиться в библиотеке.

Может быть, получится сохранить старых друзей, завести новых и помочь факультетам сблизиться.

Только Гарри выбрал себе порцию овсянки с корицей и яблоком и взял молока, чтобы запивать противное зелье, как напротив сел Монтегю. Драко, как член квиддичной команды, посмотрел на него вопросительно.

— Хотел кое-что спросить, Слизерин, — сказал Монтегю.

Он махнул Драко, чтобы тот молчал. Драко выглядел чем-то недовольным, и Гарри это сперва озадачило, но потом слизеринский капитан продолжил:

— Ты теперь у нас на факультете, хочешь место в команде? Ты сейчас лучший в школе ловец. Ты мне в команде нужен. Хочу снова побеждать! К тому же игра между Слизерином и Гриффиндором уже была, тебе не придется играть против своей старой команды… в этом году. Что скажешь? — он совершенно не в состоянии был скрыть, насколько ему хочется, чтобы Гарри играл за них.

Гарри свел брови:

— Ловец у вас Драко. Он тренировался с командой, они хорошо работают вместе. Тебе не кажется, что я испорчу динамику, если так поздно присоединюсь?

Он даже думать не хотел отбирать чужое место, но понимал, что этот аргумент слизеринец не воспримет. Так что пришлось поискать другой. Безосновательные замены в хорошо сыгранной команде были плохой тактикой.

Капитан хмыкнул и едва заметно кивнул. Гарри принялся за свою овсянку. Он был голоден, а на уговоры поддаваться не собирался. Хоть ему и хотелось играть в школе в квиддич, он не опустился бы до того, чтобы выгнать при этом Драко. Неизвестно, честно тот попал в команду или подкупом, но он правда был хорош.

— Понял тебя, Слизерин, — сказал Монтегю, наполняя тарелку сосисками и яичницей. — Но, может, попробуешься в запас? Потренируешься с командой? Всегда может так получиться, что кто-то понадобится. Может, Малфой однажды захочет уйти или сменит позицию. Может, будет тренироваться против тебя. По-моему, в других командах такой способ еще не пробовали. Как тебе?

Гарри постарался сохранить спокойствие и не выдать своих эмоций. Он не привык к такому. Гриффиндорцы прямолинейны. Хочешь играть — приходи и пробуйся. Лучшие попадут в команду. И все. А тут? Прямо политика какая-то. Или шахматы. Следить за чужими ходами, жертвовать фигурами для преимущества.

Видимо, летние старания Марволо вбить ему в голову, как заниматься политикой, не прошли даром. Хотя бы кое в чем.

Отчасти дело было в квиддиче. Но были у Монтегю и другие мотивы. Слизерин играет лучше Малфоя. Лорд Слизерин намного страшнее лорда Малфоя. Благосклонность первого куда перспективнее. Гарри, скажем так, был сыном более крупной шишки. А то, что он при этом еще и лучший ловец, только лишний повод предложить ему место в команде.

Доев, Гарри облизал ложку начисто и вздохнул:

— Я буду ходить на тренировки и помогать Драко готовиться, если… отец согласится. Он не раз повторил, что в этом году СОВ и мне надо бы заработать хорошие оценки. Он разрешил мне играть в квиддич, потому что я уже был в команде. Не знаю, что он скажет теперь.

Это было некоторой натяжкой, но достаточно близко к правде и давало возможность получить желаемое: играть в квиддич, но не вытеснять Драко из команды и сохранить возможность с ним подружиться.

Такое маневрирование казалось чуждым, и Гарри не совсем нравилось принимать такие решения, так себя вести — играть людьми, чтобы добиться своего. Должен был быть способ получше.

Подробнее обдумать уместность политических игр из-за таких глупостей, как позиция ловца в школьной квиддичной команде, он не успел: доставили утренний «Пророк», и Дафна ахнула, привлекая общее внимание к заголовку первой страницы.

* * *

«Нападение на волшебное поселение!»

С чашкой сладкого чая в руке Марволо хмурился на кричащий заголовок «Ежедневного пророка». Вчера было полнолуние, и вот он, наглядный результат мести Сивого за безразличие к нему и его идеям, как менять политику относительно оборотней.

На это надо было ответить. Во-первых, это легко могло помешать его попыткам отменить бессмысленные и суровые законы. Более того, все известные оборотни станут жертвой общественного недовольства. Надо будет защитить мистера Люпина, так как остатки блока Амбридж непременно попытаются отомстить Марволо через человека, которого он нанял для обучения своего сына.

Но все по порядку. Сперва требовалось поесть, одеться, отдать приказы своим людям, а потом уже добраться до министерства и предложить свою помощь министру.

То, что в заголовке было названо «поселением», представляло собой всего лишь небольшую ферму возле магловской деревни. На ферме жили две магические семьи, и во время нападения несколько человек было убито единственным оборотнем — хоть Скитер и намекала на большее число, расписывая все кровавые подробности, — а один был ранен и заражен. Выжившие остались глубоко потрясены, и на одной из фотографий разозленный мужчина грозил фотографу вилами.

Фамилии семей были незнакомыми, так что Марволо сделал себе мысленную пометку попросить Люциуса найти по ним сведения. Наверное, это были потомки возродившихся магических линий, возможно, в первом или во втором поколении.

Так или иначе, они нуждались в помощи. Вся их домашняя птица была перебита, теплицы и посевы частично уничтожены. Судя по всему, они зарабатывали продажей яиц и мяса, а также растили местные магические травы для нескольких аптек.

Допив чай и взяв яблоко, Марволо стал расхаживать по комнате. Возможно, недавно зараженному можно было предложить место в школе Ксеркса — преподавать гербологию. Этому предмету можно было обучать сквибов и тех, кто слишком мал, чтобы пользоваться палочкой. Марволо с удовольствием нашел бы в качестве учителя истории вампира, но те предпочитали спать днем, а это не очень подходило для обучения маленьких детей.

Быстро покончив с яблоком, Марволо выбросил газету и пошел в кабинет. Приказы он решил отправить письмами — не было времени вызывать своих людей и общаться с ними лично.

Ксерксу — уточнить, свободна ли еще должность учителя гербологии. Кэрроу — выследить оборотня, и не исключено, что им придется самим принять в отношении его некоторые меры. Слишком долго тот терроризировал население магической Британии. То, что авроры не сумели его поймать, почти нелепо. Может быть, не слишком старались? А Люциусу надо будет изучить эти семьи и выяснить, что можно сделать, чтобы помочь им остаться на плаву.

Эти письма он писал на том же пергаменте, что использовал обычно — достаточно качественном, но безо всяких особенных знаков, так любимых некоторыми лордами. Короткое заклинание сделало содержимое писем доступным только для обладателей темной метки и сожгло бы, прикоснись к ним кто-либо другой.

Барти принял приказ проследить, чтобы адресаты получили письма, и, глубоко поклонившись, ушел. Марволо, оставшись один, отправился к себе переодеваться в лучшую мантию.

Через несколько минут, когда он шагнул в камин, поверх развевающейся шелковой мантии на нем был шерстяной плащ. В чем-то это было глупо, но всегда оставался шанс, что придется выходить на улицу прежде, чем возвращаться домой. Потому он взял плащ, даже хотя перемещался камином из одного помещения в другое.

День предстоял тяжелый.

* * *

Неловко приземлившись в прихожей старого лондонского дома, Ремус встал с пола и сунул портключ в карман. Удобно, что лорд Слизерин дал ему средство перемещения до защищенного участка леса, отведенного ему для трансформации, и обратно домой. Даже с аконитовым после полнолуния он чувствовал себя изможденным, и аппарировать было бы трудно. С простудой, которая так его и не отпустила, аппарировать и не расщепиться или выжидать перед путешествием было почти невозможно.

Не успел он повесить пальто на вешалку у двери, как Сириус был тут как тут — виноватый и встревоженный.

— Лунатик, ты вернулся! И выглядишь лучше, чем я ожидал.

Он повел Ремуса на кухню, где ждали теплый суп и чай. Ремус закатил глаза и засмеялся, а потом закашлялся.

— Сириус, серьезно, со мной все хорошо. Я трансформировался, нашел укромное местечко и проспал ночь напролет. Простуженные волки отдыхают, сколько получится, так что этим я и занимался. Не волнуйся зря, — он опустился на стул и оттолкнул руки Сириуса.

Сириус с унылым видом рухнул на стул напротив. Кричер возился на заднем плане. Кажется, он чистил серебро и одновременно готовил значительное для двоих количество еды. Старый эльф склонен был готовить слишком помногу с тех пор, как лорд Слизерин зашел к ним и пообещал избавить от темного артефакта, который эльф так долго охранял.

— Лунатик, скажи, что мне делать? — Сириус запустил пальцы в остриженные по плечи волосы и, запрокинув голову, уставился в потолок. — Я отвратительный крестный. Даже не навестил Гарри, пока он был в больничном крыле. Ошибся, кажется, везде где только можно и где нельзя. За Питером погнался, когда надо было остаться с Гарри. С тобой остался, когда был нужен крестнику, — он раздраженно вздохнул и зажмурился, хмуро поджав губы. — Я безнадежен.

Ремус посмотрел на друга поверх чашки. Сириус заметно изменился с тех пор, как вышел из Азкабана. В прошлом он и не заметил бы, что сделал ошибку, или, по крайней мере, не сумел признаться в ней. Но одновременно он как будто утратил способность расслабляться, сбрасывать стресс. Сириусу нужно было время от времени, так сказать, давать себе волю.

— Все мы люди, Сириус. И Гарри знает, что ты хочешь для него как лучше. Так что, пожалуйста, не слишком себя кори, ладно? Думаю, большая часть твоих проблем от стресса. Тебе надо расслабиться.

Он вспомнил, как Сириус развлекался после выпуска, когда готовился на аврора, и усмехнулся. Да, такой метод сотворит с его излишне напряженным другом чудеса.

— Думаю, тебе надо вечером проветриться. Сходи в клуб, послушай музыку, выпей, пообщайся… — он посмотрел с намеком.

Сириус хохотнул:

— Отличная идея, Ремус. Но разве можно мне гулять, как раньше? Меня узнают. А я теперь лорд Блэк. Такие будут проблемы… Нет, пожалуй, не рискну, — он мечтательно вздохнул, рассеянно глядя на веселый огонь в камине.

Ремус прыснул, снова закашлялся и, как только снова смог говорить, пристыдил его:

— Сириус, в самом деле, волшебник ты или нет? Немного трансфигурации, иллюзий… Не так-то сложно сделать, чтобы тебя настоящего не запомнили в магловском клубе.

— Ты прав, — сверкнул глазами Сириус. — Давненько такого не было! С тех пор, как Джеймс и Лили с маленьким Гарри стали скрываться… да, тогда тоже было слишком нервно. Но теперь-то я снова могу разгуляться? Походить по клубам? Было бы шикарно… ты же тоже пойдешь?

Напряжение постепенно покидало Сириуса — теперь он сидел гораздо расслабленнее, чем вначале. Ремус улыбнулся. Сириус всегда любил соблазнять и увивался за всеми, кто не отказывал напрямую. Это началось в Хогвартсе и так и не прекратилось. И всегда те, кто особенно охотно шел на контакт, четко понимали его намерения. Каждый из них знал, что ничего серьезного в отношениях не будет — никаких обязательств и признаний в любви. Просто приятно проведенное к общему удовольствию время.

И, как ни странно, впоследствии почти никогда не возникало ссор и обид — возможно, благодаря тому, что Сириус умел при желании быть очень тактичным. Разве что еще в школе. Позже Сириус избегал магических клубов и сборищ и находил партнеров исключительно среди маглов.

Внезапно Ремуса посетила еще одна смешная мысль, и из-за нее им снова овладел приступ кашля (как хорошо, что уже на следующий день можно будет принять бодроперцовое и избавиться от простуды). Учитывая, сколько женщин провели с Сириусом ночь, причем с некоторыми из них он был основательно пьяным, не так уж сложно было вообразить, что где-нибудь получился ребенок… Он уставился на друга таким взглядом, что тот заволновался:

— Что такое, Ремус? Целителя вызвать? У меня волосы розовые?

Ремус потряс головой:

— Нет, все хорошо, садись обратно. — Сириус, успевший подняться, сел на свой стул, а Ремус принялся за приготовленный Кричером завтрак. — Я только что подумал: ты был близок со столькими женщинами… Не так уж мала вероятность, что твоя проблема с наследником уже решена. Как по-твоему?

Он с невинным видом наблюдал за другом и точно различил миг, кто тот понял, о чем речь. Сириус подавился чаем, резко поставил чашку и смутился:

— Но ты же это не всерьез? Я был осторожен! И бросил, как только война стала слишком опасной и родился Гарри.

Заметив его обиду, Ремус примирительно поднял ладони:

— Не надо так напрягаться. Ничего плохого в том, чтобы радоваться жизни, как ты делал. Но ты должен признать, что с каждой встречей шанс незапланированных детей увеличивался. — Сириуса это не успокоило, и Ремус дружески улыбнулся: — Думаю, тебе пора снова начать ходить по клубам, Сириус. Ты не создан для однообразной жизни типичного лорда. Еще одно старомодное предубеждение, которое ты изменишь. Ты же понимаешь, что я просто шутил?

Он уже всерьез опасался, что зашел слишком далеко. То, что у Сириуса не было длительных отношений и он не предпочитал женщин мужчинам, чего ожидали от сыновей старых семей, в прошлом причинило немало проблем. Начиная с презрения его отца и матери и заканчивая ревностью тех, кому отказали там, где Сириус добился успеха.

Но если Сириус попытается жить так, как практически требуют от членов Визенгамота (пусть даже глядя на некоторые вещи сквозь пальцы, пока сохраняется хотя бы видимость приличий), он никогда не будет счастлив. Лучше поддержать его сейчас, чем позволить пытаться «соответствовать норме».

Снова взяв чашку, Сириус развернул «Пророк». Краска отхлынула от его лица, и контраст между темными волосами и светлой кожей стал еще глубже.

— Сириус?..

Прежде чем Ремус успел сформулировать вопрос, Сириус допил чай, встал и взмахом руки левитировал ему газету.

— Мне надо в министерство. Тамошние тупицы попытаются использовать это против наших реформ. Придется поучаствовать в предотвращении ущерба, — он с мрачным видом пошел из кухни (видимо, переодеваться — дома он ходил в магловских джинсах и удобной футболке), но на полпути резко обернулся: — Отдыхай, я дам знать, если случится что-то заметное. Если что понадобится, шли за мной Кричера. Он быстрее совы, а патронуса тебе сегодня вызывать не стоит. Пока.

С очень дурным предчувствием Ремус взял «Пророк». Очень скоро он возненавидел Риту Скитер даже сильнее, чем прежде. Эта женщина никогда не стеснялась использовать чужое горе себе на пользу.

Без аппетита закончив завтрак и понимая, что надо отдыхать, он неохотно пошел в постель.

* * *

День начался плохо. Очень плохо. Корнелиусу хотелось, чтобы все это было просто сном, но он сознавал, что такого счастья не будет. Принимая по настоянию Люциуса пост министра, он надеялся, что прославится как человек, положивший начало эре мира. И что же из этого вышло? Мертвые возвращаются к жизни, сотрудники министерства посылают дементоров за детьми, оборотни нападают на магические поселения.

То, что и он, и остальное министерство (включая авроров!) узнали об атаке из «Ежедневного пророка», было катастрофой. И, разумеется, мисс Скитер использовала этот факт и посвятила небольшую статью промахам министерства за последние годы. Иногда ее акулья натура была на пользу, но эта ведьма не знала, что такое преданность. Она могла превознести человека сегодня, а назавтра втоптать его в грязь.

Пока авроры собирали улики, надо было спуститься к камерам временного содержания и передать сообщение. Оглянувшись напоследок на горы ждущих его внимания бумаг, министр собрался выйти из кабинета… как вдруг дверь отворилась.

Перед ним стоял его нынешний помощник — Уизли, один из сыновей Артура, старательный, но несколько увлекающийся юноша. За спиной у него беззвучно кричал под чарами большой красный дымящийся конверт.

— Министр, здесь лорд Слизерин, он хочет с вами поговорить. Вы хотите с ним поговорить? — спросил он утомленно.

— Если он согласится проводить меня до камер, почему бы и нет.

Разумеется, Марволо все слышал и с мрачным видом встретил его сразу же за дверью:

— Доброе утро, Корнелиус. Я так понимаю, вы уже видели утреннюю газету? — он проследил взглядом за еще тремя вопиллерами. День предстоял горячий, как на жатве крапивы.

— Да, видел, — они пошли рядом. Марволо взмахом знаменитой светлой палочки возвел вокруг них барьер. — И я готов биться об заклад, что тот, кто это сделал, сам подстроил, чтобы мисс Скитер утром было что написать.

Корнелиус искренне надеялся, что журналистку известили уже утром, а не вечером загодя: это было бы куда хуже.

— Похоже на работу Сивого. Он был недоволен тем, как развиваются события.

— А вам это как стало известно, Марволо?

Корнелиус прислушивался ко всем ходившим в министерстве слухам. Сейчас главной темой сплетен был лорд Слизерин. Сивый же мешал министерству десятилетиями. Он старался заразить как можно больше людей, по возможности молодых. По неподтвержденным сведениям, в прошлой войне он сотрудничал с пожирателями смерти. Раз Марволо до сих пор кое-что с тех пор помнил, это могло помочь им быстрее поймать негодяя.

— Он сам на меня вышел. Угрожал. Ему не нравятся реформы относительно оборотней, над которыми я сейчас работаю.

Они повернули к лифтам. Служащие уступали им дорогу. Две ведьмы, за которыми парили стопки папок, казалось, горячо спорили, но сквозь барьер не проникало ни слова. Как и подозревал Корнелиус, щит не пропускал звук. Они зашли в первый же лифт, и несколько человек, ожидавших поблизости, предпочли к ним не присоединяться.

Когда они скрылись от любопытных взглядов, Марволо потер лицо:

— Я не привлекал авроров, потому что у меня не было на руках ничего конкретного. Только общие слова и воспоминания прошлого, которые я хотел бы оставить в той жизни. Думаю, это его попытка помешать нашим стараниям. Пошатнуть общественное мнение. Я хочу предложить свою помощь в уменьшении возможного урона и сделать все возможное, чтобы найти Сивого.

Медленно кивнув, Корнелиус обдумал, что из этого следует. Публика в целом привыкла косо смотреть на оборотней. Люди очень медленно принимали даже мысль, что не все зараженные ликантропией — зло во плоти. После подобной атаки (и того, как расписала ее Скитер), ненависть должна была разгореться заново.

— Спасибо, Марволо. Думаю, аврорам пригодится любая зацепка, — он вздохнул и с невеселой улыбкой взглянул в синие глаза, слишком старые для юного лица: — А теперь — к самому простому моему делу на сегодня.

Они вышли из лифта, и Марволо снял барьер. Остаток пути он шел на полшага позади Корнелиуса. Они встретили нескольких авроров, миновали несколько рабочих отсеков и, наконец, дошли до охраняемых камер. Была некая правильность в том, что человек, привлекший внимание правоохранительных сил к преступлению, будет присутствовать при извещении подозреваемой о предстоящем суде.

Они остановились у единственной занятой камеры, глядя на жалкую фигурку в тоскливо-серой азкабанской робе. Женщина, занимавшая сейчас камеру, лежала спиной ко входу и, кажется, спала. Зная из ежегодных проверок условия в тюрьме, стоящей на острове посреди океана, Корнелиус предположил, что с того дня, как ее осудили за пытки студентов, она впервые спала в относительном комфорте. В Азкабане было слишком холодно и сыро.

Повозившись, Корнелиус вытащил из кармана палочку и простым заклинанием произвел легкий хлопок. Женщина подскочила на койке, чуть не свалилась и, очутившись на ногах, дико огляделась.

Ее полные ужаса глаза нашли Корнелиуса.

— Министр! Я знала, что вы одумаетесь. Я ничего плохого не делала! Этим детям нужна твердая рука!

Пока она не разошлась и не вернула себе снисходительный тон, Корнелиус перебил ее:

— Долорес Джейн Амбридж, извещаю вас, что завтра состоится суд об отдаче незаконного приказа на поцелуй дементора. Авроры нашли неопровержимое доказательство, что именно вы подделали этот документ. У меня нет сомнений, что вас признают виновной, а наказание за такое преступление — поцелуй.

Он хотел быть тверд. Долорес долго была его коллегой. Она была вполне компетентна и амбициозна, хоть и несколько раздражала. Женщина стала плакать, кричать и умолять, и он больше не мог терпеть и пошел прочь, но остановился за углом.

И это было его самое простое дело! Теперь предстояло встретить орду репортеров и толпу разъяренных лордов и леди. Он прислонился спиной к стене и размеренно дышал. А он еще хотел, чтобы его срок на посту был легким, хотел сделать себе имя…

Успокаиваясь, он подслушал любопытный разговор.

— Это не может быть правдой! Нет, не верю! — пронзительно отрицала Долорес.

— Как же, мадам. Насколько мне известно, это правда, — отозвался хорошо поставленный голос Марволо. — На самом деле, это часть изначального договора между дементорами и министерством, так как приказ на поцелуй по сути означает обещание кормления. Если же он не исполняется, предписывается в течение года после его выхода предложить другую душу. Я также отдаленно припоминаю два случая, когда в качестве компенсации допускалось значительное увеличение числа заключенных, — он, казалось, слегка забавлялся. — В этом, полагаю, одна из причин, что к подобным приказам не подходят легкомысленно.

Что-то тяжело рухнуло на пол, в коридоре раздались приближающиеся шаги. Корнелиус отстранился от стены и одернул темную в елочку мантию, которая так ему шла. Когда из-за угла показался Марволо, Корнелиус был более-менее уверен, что снова похож не на усталого бюрократа, а на министра магии.

— Вы читали весь договор?

Это был объемистый документ, написанный на поздней латыни с вкраплениями нескольких диалектов французского — вещь не из тех, что читают на досуге.

— Вас, скорее всего, удивит, что я успел прочесть, — с улыбкой ответил Марволо. — Как-то раз я провел несколько недель, изучая средиземноморские домоводческие чары. Было весьма интересно.

Они пошли вместе к палатам Визенгамота, по пути обсуждая заклинания, которыми можно очищать горшки из-под пригоревшего супа.

* * *

После уроков Гарри, кивнув на прощание слизеринцам, двинулся в библиотеку. Проводить с ними целый день ему пока было немного неловко, но это было вполне нормально. Все-таки шли только вторые сутки.

Гермиона и Рон уже сидели за их любимым столом: достаточно близко к стеллажам с книгами, нужными для эссе, и достаточно далеко от мадам Пинс, чтобы она со своего поста у входа их не видела и не слышала. По опыту — почти идеально. Беда была только в том, что не они одни так считали, так что надо было торопиться, чтобы этот стол занять.

— Привет, — шепнул Гарри, улыбаясь немного криво.

Рон расплылся в улыбке и ногой толкнул ему стул напротив себя. Гермиона почти не обратила на Гарри внимания — и он даже тихонько засмеялся, настолько это было на нее похоже.

Он сел напротив Рона, положил на пол рядом сумку и вынул свои заметки для эссе по гербологии — на тему самоопыляющихся растений. Кажется, Гермиона работала над ним же, если судить по книге, открытой на странице с изображением цветущего куста. Цветки ловили и выплевывали бабочек.

Они немного поработали в тишине, нарушаемой только скрипом перьев и легким шумом других посетителей библиотеки.

Гарри поднял глаза, собираясь попросить у Гермионы книгу, и их взгляды тут же встретились.

— Как ты? Ты такой отстраненный, рассеянный. У тебя неприятности? — спросила она с искренней заботой, и Гарри снова улыбнулся.

— Если неприятности, то, наверное, из-за слизеринцев, — процедил Рон, яростно скрипя пером.

— Не глупи, Рон! — пожурила его Гермиона на удивление строгим шепотом. — Забыл утренний «Пророк»? Думал, что будет из-за этого нападения с профессором Люпином?

Рон удивленно поднял взгляд от работы и, побледнев, посмотрел на Гарри.

— Ты и правда ни о чем не думаешь? — покачала головой Гермиона, встряхнув кудряшками. И снова взглянула на Гарри, ожидая его ответа.

Гарри вздохнул, вытер перо, закрыл чернильницу. Потеребил свернувшийся пергамент с эссе.

— Ты права, Гермиона. Засела одна мысль. Но это не из-за нападения… хотя да, это ужасно. Монтегю предложил мне место ловца в команде, — он услышал, как ахнул Рон, но тот ничего не сказал — наверное, Гермиона не дала. Гарри продолжил: — Я никак не могу отобрать место у Драко только из-за своей фамилии, из-за семьи… Драко хорош. Но… я не мог так прямо это сказать. Все эти хитрости… и это так просто — подыгрывать. Жутковато даже, как просто.

То, как он утром говорил полуправдой, как назвал Марволо отцом, хотя не звал его так даже мысленно. Это было очень по-слизерински — и совсем не похоже на то, как он вел себя в прошлом году. Да и вообще с самого начала учебы в Хогвартсе. Это беспокоило его весь день, а сейчас он еще расстроился, что забыл о нападении и его возможных последствиях.

Гермиона погладила его по руке:

— Хорошо, что ты отказался. И не надо себя винить, что у тебя такой талант к политике. Я устала этому учиться. Дядя Ксеркс говорит, я обычно слишком прямолинейна. Приходится трудиться над тем, чтобы стать осторожной и дипломатичной… — она кривовато улыбнулась, и они оба рассмеялись, а Рон посмотрел на них с недоумением.

Почти все оставшееся время, что они собирались заниматься вместе, Гарри и Гермиона провели за разъяснением их другу основ политики в магической Британии. Рассказав в целом, как действует Визенгамот, Гарри почувствовал себя легче. Гермиона говорила примерно то же, что и портрет дедушки. Было легче поверить на слово ей, чем краске на холсте.

От того, что она сказала при расставании у факультетских столов, ему стало еще лучше:

— Все дело в намерениях, Гарри. Вингардиум левиоса — светлое заклинание. Заклинание первого курса. И им можно убить, а можно спасти девочку от тролля. Ловко играть словами можно как на благо, так и во зло. Все зависит от твоих намерений.

Намного проще было вообще об этом не думать. Делать что-то ради достойных целей гораздо сложнее, когда не знаешь точно, в чем эти цели состоят.

* * *

Марволо зашел в дом. Голова поднывала. Флимм тут же появился рядом, подхватил небрежно сброшенный плащ.

Что за день! Ему вовсе не нравилось разбираться с прессой. Рита Скитер в своей погоне за сенсацией была неумолима. В прошлом из нее, возможно, вышла бы хорошая пожирательница. Впрочем, нет: ей не доставало необходимой доли преданности. Она ни за что не стала бы служить единственной цели, делу, человеку… разве что своему желанию вырваться на первую страницу.

Устало вздохнув, Марволо пошел к себе в кабинет, собираясь проверить, не ждут ли его репортеры. И еще — связаться с сыном. Мальчику наверняка хотелось узнать, что творится за кулисами. «Пророк» читали по всей стране, в том числе в Хогвартсе. Дамблдор держал Генри в неведении и потому лишился его доверия. Нельзя повторять его ошибку.

На столе лежало несколько писем. Сев, Марволо проверил зачарованный ящик по правую руку. Последние несколько недель туда отправлялась корреспонденция от его последователей. С тех пор как Генри вернулся в школу, строгая граница между домом и работой начала размываться. Возможно, следовало ее восстановить. Вряд ли Генри будет рад еще больше узнать о все еще существующих пожирателях смерти, а без четкого разделения это может произойти и случайно.

Чуть позже, когда он дочитал письмо Ксеркса (который подтвердил, что умелый учитель гербологии ему не повредит), в комнате появился Флимм:

— Простите, хозяин Слизерин, сэр.

Поглаживая лоб, Марволо поднял взгляд от сообщения Люциуса:

— Да, Флимм?

— Хозяину надо есть. Флимм сделал еду, в столовой стоит, — эльф говорил неуверенно. До этого он ни разу не готовил без приказа.

Который час? Марволо оглянулся на часы. Да, было уже позже, чем ему казалось.

— Спасибо, Флимм.

Ему казалось уместным обращаться с эльфами так же, как со своими людьми. После знакомства с Кричером он осознал, что преданный и счастливый эльф — сила, с которой стоит считаться. Как-никак, это маленькое создание разрушило его планы.

В глубокой задумчивости он зашел в гостиную и занял свое обычное место. Затем увидел свою тарелку. Там в беспорядке были смешаны взбитые сливки, ягоды и, кажется, кусочки безе.

Рука, тянувшаяся к ложке, замерла.

— Почему ты приготовил это блюдо, Флимм?

Откуда эльф мог узнать? Это что, заговор? Его хотят отравить?

Эльф с хлопком очутился у его стула, взволнованно заламывая руки и опустив уши:

— Флимм увидел, хозяин грустный, усталый. Хотел порадовать хозяина. Блюдо для этого неправильное?

На самом деле блюдо было правильное. Марволо любил сладкое, и особенно — вот такую смесь, хоть и ел ее единственный раз в жизни. А раз он начал задумываться о том, чтобы сходить еще раз наказать Игоря, видимо, порадовать его пора было.

— Как ты узнал, что выбрать?

В живых не осталось никого, кто знал бы, что он любит итонский десерт.

Эльф как будто успокоился и встал увереннее:

— Когда хозяин Гарри и хозяин Слизерин пришли сюда жить, Флимм сходил и спросил эльфов Нотт, что хозяева любят есть. Старший эльф помнил хозяина Слизерина мальчиком. Рассказал много всего. Флимм запомнил.

Старший эльф Ноттов? Могло так быть, что эльф уже был там, когда он приезжал на зимних каникулах? Тогда его день рождения отпраздновали, на этом настоял отец Бенджамина. Сам праздник вызвал лишь некоторое раздражение, но еда была превосходной. Сейчас, оглядываясь назад, Марволо полагал, что в отсутствии радости, когда его день рождения впервые кто-то решил отметить, следовало винить уже созданный им к тому времени первый хоркрукс.

Он ощутил что-то странное — некое непонятное чувство — от того, что старый эльф помнил тот день и рассказал о нем другому эльфу, а тот, чтобы его порадовать, приготовил его любимый десерт.

— Где ты взял… — он помешал в тарелке ложкой и заметил свежую клубнику, малину и чернику, — …в это время года свежие ягоды?

— У эльфов Малфой есть теплица. Полная теплица свежих фруктов! Круглый год! — эльф, преисполнившись восторга, чуть ли не подскакивал на месте.

Вероятно, был смысл отреставрировать теплицы возле усадьбы Поттеров, чтобы тоже год напролет наслаждаться такими деликатесами.

— Спасибо, Флимм. Пожалуйста, так плотно общайся только с эльфами семей, которые близки ко мне.

Эльф кивнул и пропал. Марволо, не собираясь оставлять хорошую пищу пропадать, принялся есть. Эльфы прекрасно умели показывать свое неодобрение, не допуская при этом откровенной невежливости. И, судя по всему, одобрение они демонстрировали не хуже. Оставалось только понять, чем же он заслужил одобрение эльфа Поттеров.

Вряд ли он узнает причину, не спросив напрямую. Но пока ему хотелось просто расслабиться и насладиться вкуснейшим десертом, а не задавать унизительные вопросы.

* * *

Сидя в гостиной, в кресле у самого большого камина (парочка семикурсников уступила им места, как только они с Тео вошли), Гарри читал книгу для эссе по истории и ждал звонка Марволо.

— Так странно, — шепнул Тео, устроившийся на ковре у камина. — Это место всегда оставляют для старшекурсников. То, что мы тут сидим, должно что-то значить.

Гарри вздохнул. В последнее время, казалось, все что-нибудь да значило. Комната, где он спал, место за столом в Большом зале, кресло в гостиной… Быть Мальчиком-Который-Выжил было утомительно, а наследником Слизерина на Слизерине — ужасно утомительно. И сложно. Но, несмотря ни на что, он все равно чувствовал себя здесь безопаснее, чем в гриффиндорской гостиной в начале года.

— А если сядем еще где-нибудь, будет только хуже, да?

Тео удивленно поднял взгляд, но не успел ответить — вошел Драко и занял кресло напротив Гарри. Крэбб и Гойл, следовавшие за ним, встали у него за спиной. Гарри сказал бы, что выглядит это немного по-дурацки, но на младшие курсы работало — они избегали наследника Малфоя.

Драко молча уставился на него, и Гарри закатил глаза. Порой вся эта показуха становилась попросту глупой.

— Я сейчас жду звонка от своего… отца. Так что говори уже.

— Почему? — спросил Драко с очень сосредоточенным видом.

Кажется, он не понимал, как должен относиться к происходящему. И не он один. Гарри тоже не был в этом уверен. Пока он старался решать на лету, и вроде бы до сих пор получалось.

— Потому что так будет правильно? Потому что я не уверен, что мне понравится играть против своей бывшей команды? Потому что для команды вредно менять сейчас ловца? Сам выбирай, — кажется, у Гарри совсем не вышло сказать это небрежно.

Драко хмыкнул и присмотрелся к нему оценивающе. Потом кивнул и ушел туда, где Дафна и Миллисент спорили насчет теоретических основ последнего задания по трансфигурации.

Пока Гарри решал, дочитывать главу или идти в постель, зеркало в кармане задрожало. Он улыбнулся Тео, встал и достал зеркало.

— Здравствуйте, сэр, — сказал он, приняв вызов по пути к своей комнате. Ученики, еще бывшие в гостиной (только пятый курс и старше) оглянулись, услышав змеиный.

— Здравствуй, Генри. Не сомневаюсь, ты уже слышал о ночном нападении. Я хотел спросить, как у тебя дела, и рассказать о сегодняшних событиях в министерстве, — красные глаза в зеркале выглядели усталыми, легкие морщинки, которые залегли вокруг, ясно говорили о тяжелом дне.

Гарри закрыл за собой дверь, дошел до постели и, разувшись, сел.

— Да, я видел «Пророк». День был в основном обычный. Уроки, домашка… Мне предложили место ловца. Я сказал, что спрошу у вас разрешение, мол, СОВ и все такое. Мы с Гермионой обсудили, что проходить на следующей встрече клуба. Все как всегда.

Он нахмурился. Спросить или нет? А кого еще спрашивать, не рискуя репутацией?

— А что за история с этими креслами у большого камина? Нам с Тео семикурсники их сегодня уступили. Это было странно.

— Поздравляю, — негромко рассмеялся Марволо. — У меня больше времени ушло, чтобы заслужить уважение всего факультета. Но у тебя, Генри, пожалуй, было преимущество, — он улыбнулся, и Гарри не мог не согласиться, что быть наследником Слизерина — это на факультете Слизерин преимущество.

— У вас как будто был тяжелый день, — сменил тему Гарри, и не только потому, что хотел узнать новости.

Марволо улыбнулся его неприкрытому маневру и начал что-то вроде отчета:

— Интереснее всего, наверное, то, что авроры нашли доказательства, что дементоров за вами отправила Долорес Амбридж. Завтра соберемся ее судить, а потом ее поцелуют.

Он ждал ответа, и Гарри несколько ошарашенно кивнул. Марволо продолжил:

— Авроры ищут оборотня-подозреваемого. Кэрроу тоже ищут Сивого — я уверен, это он совершил то… нападение. Люциус и Ксеркс работают над тем, чтобы помочь выжившим. Еще из любопытного — срочное собрание Визенгамота. По-моему, старые блоки распадаются.

— Распадаются? — заинтересовался Гарри.

Старым блокам — так называемым «светлым» и «темным» — была отведена немалая доля летних уроков. Даже мадам Лонгботтом успела о них поговорить за их единственную встречу. Считалось само собой разумеющимся, что эти блоки в любом голосовании действуют, как два монолитных противника. Несколько семей стояли между ними и голосовали то так, то эдак. Некоторые меняли блок из-за брака или смерти предыдущего лорда. Блоки существовали уже сотни лет.

— Равновесие нарушили поднятые мной вопросы о статусе оборотней и других магических существ, не вполне людей. Отношение к маглорожденным, ритуалам и так называемой темной магии более-менее определено. Но относительно оборотней готовых правил не существует, и моя попытка изменить закон, сломать старые стереотипы, вынуждает разбираться с этими противоречиями, — он потер глаза и вздохнул. — Я пока не знаю, к добру это или нет. Может быть, получится это использовать… но только время покажет.

Гарри кивнул. Если какую-то тему игнорировали, конечно, ее обсуждение должно было нарушить равновесие.

— С Сириусом я уже сегодня говорил, — Гарри чувствовал усталость, но ему еще надо было кое-что спросить, прежде чем идти в постель. — Он сказал, что отдел тайн отдает тело Регулуса, и спросил, хочу ли я быть на похоронах в выходные. Я хотел бы. Как думаете, профессор Макгонагалл согласится меня туда отпустить?

Он немного волновался: просить особенного отношения казалось неправильным. Сходить с Сириусом в Хэллоуин на могилы родителей было хорошо, но все равно вторая такая просьба казалась какой-то не такой.

— На похороны брата твоего крестного? Конечно, согласится, — с убеждением ответил Марволо. — Не уверен насчет директора — он может попытаться помешать.

После этого они проговорили недолго. Оба устали и хотели спать.

Каждый раз, когда Гарри казалось, что жизнь налаживается, возникало что-нибудь новенькое. Теперь изменилась политическая обстановка. Директор все еще вмешивался, Гарри все еще был хоркруксом… да уж, скучать не приходилось.

* * *

Задумчивым взглядом Альбус проводил зеленое пламя, взметнувшееся за ушедшим Элфиасом.

Старый друг зашел рассказать о событиях дня в министерстве. Отсутствие места в Визенгамоте — как в качестве регента Поттера, так и верховного чародея — заметно затрудняло сбор полезных сведений. Но то, что рассказал Элфиас, могло однажды вернуть Альбусу влияние.

События дня вкупе с ночным нападением разрушили старые границы политических блоков. Воспользовавшись скепсисом в отношении оборотней, можно было собрать себе новых приверженцев.

Но сперва — пояснить ордену задачи относительно оборотней и их жертв. В отсутствие явной программы действий, вызванном странно нормальным поведением Тома, чувство единства и цели если не исчезло, то быстро ослабевало.

Альбус сел за стол и начал писать приглашения. Лучше встретиться следующим вечером и сделать так, чтобы все по-прежнему работали на общее благо.

Перо скрипело по пергаменту, а феникс Фоукс смотрел на человека, с которым провел так много лет.