Кровь взывает к преисподней (гет)

Майклсон, заканчивая лекцию, всё ещё пребывала в состоянии искреннего потрясения.

Когда в пустую аудиторию заглянул Марк Сандерс, Хоуп его не заметила: она всеми силами пыталась сосредоточиться на письменных работах, которые студенты сдали ей ещё вчера. Но, беря во внимание тот факт, что они с Алариком весь вечер провели за поиском информации о таинственном знаке, было глупо говорить что-то о проверке выполненных заданий. Сейчас же мысли Хоуп всё ускользали, возвращаясь к внезапной гибели Джеммы Дениз, а в памяти всплывал мемориал, установленный на первом этаже.

Марк сделал шаг и неуверенно застыл на месте. Майклсон написала замечание в конце одной из работ и отложила в сторону; взгляд приметил движение, и она оторвалась от своего занятия. Сандерс медленно приближался к преподавательскому столу. Когда он понял, что его заметили, прибавил шаг.

— Вы просили зайти…

Хоуп утвердительно кивнула, откладывая письменные работы в сторону.

— Что-нибудь узнали о знаке? — Марк уселся за парту в первом ряду и выжидающе посмотрел на Майклсон.

Трибрид отрицательно качнула головой. Она немного помолчала, обдумывая, как лучше начать разговор. После смерти Вайолет Марк был сам не свой — Хоуп несколько раз слышала, что его направляли на психотерапию: потеря сестры стала для него сильным ударом.

— Марк, ты сказал, что этот символ, — начала она, — татуировка твоей сестры…

Сандерс согласно кивнул, а потом, подумав, сказал:

— Только это не татуировка. — В голосе Марка послышалась непривычная гранитная твёрдость. — Никаких тату Вайолет себе не набивала. Никогда!

Хоуп призадумалась. Она не вглядывалась в то, как именно был нанесён символ на запястье, её больше интересовал сам рисунок. И, возможно, они ошиблись. Был ли отличительный знак на руке Джеммы — татуировкой? Или его тоже нанесли каким-то специфическим способом?

— Не знаю, каким образом он оказался на её руке, — в глазах парня застыло упрямство, — но это точно не татуировка!

— Интересно, конечно. — Майклсон решила, что сейчас самое время спросить о том, что её так волновало: — Марк, в день гибели Вайолет…

— Я не виделся с ней, — пробормотал Сандерс.

Взгляд его стал блуждать по аудитории, но резко остановился, зависнув на одной неопределённой точке. Память вернула Марка на несколько месяцев назад: в тот самый злополучный день, когда полицейская машина остановилась у их дома и перевернула жизнь семьи Сандерсов с ног на голову.

— Они сказали, что ей нанесли три ножевых ранения. — Он нервно постукивал подушечками пальцев по коленкам. — На кладбище. У семейного склепа. Спустя три месяца после появления этой дряни на её руке.

Хоуп напряглась, но внешне оставалась абсолютно спокойной. Никто до этого момента не упоминал, что Вайолет нашли у семейного склепа.

— Марк, а Вайолет посещала занятия профессора Дениз?

Этот вопрос с самого утра не давал Хоуп покоя. Марк в ответ покачал головой и пожал плечами. Учитывая, что Вайолет училась совершенно на другом факультете, её пересечения с профессором Дениз должны были быть исключительно случайными. Но Майклсон цеплялась за воспоминание, которое вспыхивало и тут же гасло, подобно спичке, что задувает сквозняк, не давая ей разгореться. Она видела — и не один раз, — как Вайолет что-то обсуждала с Джеммой.

Как, чёрт возьми, могли быть связаны между собой преподаватель истории оккультных наук и студентка факультета международных отношений?

* * *

С фотографии смотрела яркая, уверенная в себе девушка с длинными волнистыми волосами. Рыжеволосая Вайолет улыбалась и махала рукой. Ей было двадцать два. Одна из лучших на своём курсе. От мисс Сандерс остались тело с тремя ножевыми ранениями и курсовая работа, которая так никогда и не будет закончена.

Фоторамку окружали свечи, игрушки, открытки и много цветов. В этот день в университете было непривычно тихо. Отголоски беззаботной студенческой жизни долетали с разных уголков, но быстро растворялись в напряжённой тишине. Шаги гулким эхом отдавались в длинных коридорах.

Сейчас вместо зелёноглазой и жизнерадостной Сандерс на фото была статная женщина. Карие глаза, взгляд, смотрящий прямо в душу — даже с фотографии. Но Джемма Дениз улыбалась по-настоящему; у неё вокруг глаз залегали морщинки-смешинки. Хоуп впервые видела искреннюю улыбку на лице этой женщины.

* * *

Хоуп свернула на извилистую улицу. Она проезжала мимо домов одного из самых живописных — совсем как на картинке — и спокойных кварталов Ричмонда, который выглядел так, словно здесь никогда не может случиться ничего плохого, что так в действительности и было. На данный момент. Там, в конце улицы, из дома вышел седовласый мужчина в почтенном возрасте. Рядом с ним, не в состоянии стоять спокойно на одном месте, бегал мальчишка лет пяти. Мальчик взмахнул правой рукой, удерживая в ней игрушечный самолёт, и побежал, держа руку вверху, — в его воображении самолёт взлетел так высоко и с такой маневренностью, с какой ещё ни один самолёт в мире летать не мог. Майклсон вывернула на соседнюю улицу, теряя дом и его обитателей из виду.

Хоуп остановилась на светофоре, оглядываясь по сторонам. Постукивая по рулю в такт какой-то песне, звучащей по радио, она ждала разрешающего сигнала. Взгляд как-то сам собой зацепился за рекламу на книжном магазине: «Эзотерика. Особое восприятие реальности» — гласила надпись на большой рекламной вывеске в виде листа пергамента, чуть ниже было короткое описание книги, напечатанное шрифтом поменьше. Сзади кто-то посигналил, и Майклсон рванула вперёд, перестроилась в крайний правый ряд и припарковалась неподалеку от здания магазина.

Колокольчик на двери звякнул нежным аккордом; святилище духа, культуры и интеллекта встретило запахом бумаги. Магазин представлял собой достаточно скромное по площади помещение, но удивлял количеством книжных полок и изданий, расположенных на них. Услышав звон, из-за одного из дальних стеллажей появилась невысокого роста женщина: черноволосая, смугловатая, с ясными глазами и приятной улыбкой она направилась к посетительнице.

Хоуп держала в руках книгу в твёрдом переплете — ту самую, о которой вещал рекламный постер магазина: «Эзотерика. Особое восприятие реальности». Обложка была оформлена в довольно мрачном стиле: чёрный фон, на котором изображён Глаз Гора светло-голубых оттенков внутри тёмно-синего — немного выделяющегося на фоне — шара. Над названием, что расположилось чуть выше середины и выделялось неординарным шрифтом, был указан автор.

Женщина на кассе, добродушно улыбаясь, вскользь упомянула, что данная книга пользуется спросом с самого первого дня продажи. И это в век-то цифровых технологий, когда вся бумажная информация медленно, но уверенно переходит в электронный вид!

— Сейчас, как ни странно, — говорила она, — подобная тема очень интересует людей. Особенно с тех пор, как в нашем университете открылась эта новая кафедра. Что-то там с философией связано… слышали?

— Да, кафедра философских исследований, — ответила Майклсон, оплачивая покупку. — Я преподаю там.

На лице продавца застыло выражение полного удивления.

— Никогда бы не подумала!

Трибрид лукаво улыбнулась и пожала плечами в ответ, как бы говоря: «Что есть, то есть». Она забрала книгу и поспешила к выходу, провожаемая всё ещё удивлённым взглядом женщины.

Пробегая мимо кафетерия, Хоуп едва не столкнулась с кем-то. Она подняла голову — и с удивлённым «ой!» отступила. Над ней возвышался тот самый полицейский с моста. Моргнув, офицер посмотрел на неё, извинился и пошёл дальше.

Хоуп окликнула его. Через пару шагов он обернулся, поняв, что обращаются к нему.

— Вы сегодня были на мосту… Ремонтные работы уже закончились?

— На мосту? — задумчиво нахмурился полицейский, будто припоминая что-то. — Да, закончились.

Скользнув равнодушным взглядом по Майклсон, словно не замечая её, он неспешно продолжил свой путь.

* * *

Хоуп зашла в вестибюль. Школа Сальваторе встретила тишиной, в которую гармонично вплетался гул множества голосов, раздающихся из кабинетов, где проходили занятия. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, пока она шла в кабинет директора; жизнь здесь как будто бы замерла, но из классных комнат — там, где ученики упорно грызли гранит науки и тянулись к знаниям — слышались разговоры, приглушённые запертыми дверьми.

Трибрид проскользнула в кабинет директора. За столом спиной к двери сидел Аларик. Перед ним, наклонившись и положив руки на стол, стоял Дориан. Они изучали какие-то документы, лежавшие поверх горы других бумаг. Уильямс то и дело что-то бормотал себе под нос, качал головой и снова что-то бормотал.

Дверь слегка хлопнула, когда Майклсон закрыла её, заставив мужчин резко обернуться.

— Добрый день, Хоуп, — кивнул ей Дориан.

Рик, приобняв девушку, поцеловал её в щеку, и поинтересовался, что она тут делает, — по планам самой Хоуп, вернуться в город она должна была ближе к вечеру. Майклсон поведала об аварии и пересказала разговор с Марком Сандерсом. Они оказались в тупике. Оставалась надежда на то, что с делом Вайолет им поможет полиция. Хоуп так и не дождалась ответа от Давины, а Фрея написала, что впервые видит знак, но пообещала сообщить, если найдёт что-нибудь.

Дориан, сославшись на срочный звонок, покинул кабинет.

Хоуп заинтересованно разглядывала древние свитки, разложенные по всему директорскому столу, исписанные какими-то письменами и рисунками, которые она ни разу не видела в своей жизни. Внезапно девушка вспомнила про книгу.

— Кстати! — Хоуп потянулась к сумке. — Ты мне не говорил, что её уже выпустили!

Майклсон извлекла ранее купленное издание и протянула Аларику.

— Да, на той неделе. — Он повертел в руках книгу. — Обложка всё же ужасна.

— Не идеальна, — засмеялась Хоуп. — Но вполне неплоха собой, внимание привлекает.

Директор школы Сальваторе был не совсем с ней согласен, но, по правде говоря, его не сильно это заботило. Книга вернулась к Майклсон и она отложила её в сторону; куда больше трибрида в данную минуту интересовали древние письмена.

— На что я смотрю? И на каком языке это написано? — с искренним любопытством спросила Хоуп.

— Пытаемся понять. — Аларик махнул рукой в сторону компьютера, который обрабатывал полученную информацию.

— Первый раз такое вижу. — Майклсон потянулась за самым дальним свитком. — Дешифратор использовали?

Аларик кивнул.

Ни единая закорючка не была понятна. Даже компьютерные программы пока что не помогали. Правда, Рик заметил кое-что: на первый взгляд язык, который использовался при написании, был схож с латинским.

Зальцман начал суетливо рыться в свитках, откладывая несколько в сторону.

— Конечно же! Оскский язык, — внимательно рассматривая свёрток в руках, предположил он. — Да, скорее всего…

— Никогда о таком не слышала, — задумчиво протянула в ответ Хоуп.

Компьютерная программа завершила свою работу: открылось диалоговое окно, отображая результаты.

— Язык прекратил своё существование ещё в Античности, — пояснил Аларик, просматривая отчёт: программа смогла распознать несколько символов — когда-то они уже встречались и переводились.

— О, ну здорово! — Майклсон отложила свиток. — Мёртвый язык…

В кабинет вернулся Уильямс, и Аларик тут же сообщил ему о том, что удалось узнать. Новость Дориана не обрадовала: на перевод, если он вообще удастся, должно быть, уйдёт невообразимо много времени.

— Раз уж у вас появилось столь интересное и объёмное занятие, то я наведаюсь в участок, — пробормотала Хоуп.

Загадочные письмена перестали уже быть загадочными, а копаться в них, выискивая на каждый символ своё значение… Ну, можно сказать, что это далеко не самый привлекательный вариант времяпрепровождения. Да и древние языки, которые давно не использовались, — не по части Хоуп. Будь там древние заклинания или нечто, что напрямую связывало бы их с магией, тогда бы Майклсон осталась, не раздумывая.

На этот раз в коридоре царила привычная суета. Несколько учеников поздоровались с Хоуп, когда проходили рядом. Две девочки младших классов, смеясь, пробежали мимо неё; следом пролетели два бумажных самолётика, но потом вспыхнули и исчезли. До Хоуп донеслись замечания, сделанные учительницей маленьким ведьмам. Элла пожурила девчонок, отправила их в класс и, встретившись взглядом с трибридом, с улыбкой кивнула в знак приветствия.

— Привет, тётя Хоуп!

Хоуп обернулась, Ник в этот же момент оказался рядом, широко улыбаясь. Она поинтересовалась, как у него дела, и ребёнок с интересом принялся рассказывать. Глаза его радостно горели. Распрощались они, когда уже начинался урок, — Ник обнял Хоуп и побежал в класс, помахав ей на прощание перед тем, как скрыться за дверью.

* * *

Майклсон пересекла оживлённую улицу Мистик Фоллс. Машины размеренно сновали по дорогам, люди стремительно шагали по городу. Тут и там по улицам прокатывались голоса людей, сигналы проезжающих машин. Город жил. Она припарковалась возле полицейского участка и мрачно осмотрела его: приземистое серое здание, в котором соединялись экономичность с неким конструктивизмом, в серости осени производило какое-то особенно мрачное, едва ли не тюремное впечатление. Глубоко вдохнув, Хоуп направилась к входу.

Внутри участка царила непривычная тишина, но тут неожиданно какая-то женщина рявкнула на молча кивающего ей детектива, топнула ногой, развернулась и направилась к выходу, громко стуча каблуками. За стойкой дежурного стоял весьма угрюмый сотрудник полиции. Наткнувшись взглядом на Хоуп, он нахмурился, словно увидел что-то, чего здесь быть не должно. Рядом с ним стоял парень, державший в руках кипу папок. Майклсон узнала его: это он вчера остановил их с Алариком на въезде в город, предупреждая об опасном участке дороги. Дежурный что-то буркнул ему, и парень поспешил уйти.

— Что такое прекрасное создание здесь делает?

Хоуп медленно перевела взгляд в сторону, откуда раздался голос: Итан весело улыбался ей, оперевшись о стену, и держал в одной руке кружку с кофе, а в другой — красную папку, на обложке которой была прицеплена фотография.

— Не называй меня так, — однако на губах Хоуп появилась улыбка.

Итан шутливо отвесил небольшой поклон:

— Слушаю и повинуюсь!

Он почти не изменился со школьных лет, лишь небольшие морщинки у глаз и глубокий выразительный взгляд выдавали уже не подростковые года.

Заведя непринуждённую беседу, Мачадо провёл Хоуп к своему кабинету. Несмотря на то, что жили в одном городе, виделись они крайне редко, а на какой-то момент общение и вовсе оборвалось — после трагической смерти матери Итана, которая какое-то время занимала должность шерифа. Он вскользь упомянул о сестре, но развивать тему о ней не стал.

Итан пропустил Хоуп в кабинет, закрыл дверь и занял своё рабочее место, отложив папку в сторону, а стакан поставил перед собой. Опущенные шторы скрывали их от посторонних глаз, а тихие разговоры товарищей за стеклянными стенами не мешали уединению.

— Итак, — начал Итан, откинувшись на спинку стула, — что же тебя сюда привело?

— Наш полицейский участок может запросить дело у другого? — осведомилась Майклсон.

— Если у нас случилось убийство и нечто такое уже случалось где-то… То, конечно, можем.

— Нет, ничего такого. Понимаешь, дела обстоят так: сестру одного из моих студентов убили около года назад. Ей нанесли три ножевых ранения, а произошло всё на кладбище. Мне нужны материалы с места убийства. Только случилось всё в Ричмонде.

Мачадо удивлённо присвистнул.

— Интересный случай, конечно.

— Ты можешь мне помочь?

Хоуп неуверенно посмотрела на Итана: брови его сошлись на переносице, пока он, раздумывая обо всех деталях, постукивал указательным пальцем по поверхности стола.

В итоге Итан кивнул:

— Есть у меня одна мысль. Но я ничего обещать не буду. И сделаю это только потому, что ты однажды спасла мне жизнь.

Майклсон благодарно улыбнулась.