Проверено на грамотность 
Пришлось всерьёз задуматься над тем, как отвлечь Скай, чтобы, вернувшись домой, они не обнаружили руины, — слишком уж та была возбуждена от новых впечатлений. Две только что приобретённые игрушки и долгоиграющее лакомство по-хорошему должны занять собаку на несколько часов, но Хоуп всё равно волновалась. А ещё эти грустные понимающие глаза, смотрящие на неё, когда они уходили…
— Всё будет хорошо, мы же не впервые её оставляем, — успокаивал Аларик Хоуп. — Когда мы уходили, она расправлялась с оленьим рогом, не обратив на нас внимания.
— Она печально посмотрела на нас, — вздыхая, сказала Майклсон.
Рик не стал возражать, ограничившись едва заметным насмешливым взглядом. Он на девяносто процентов был уверен, что Скай, поиграв от силы час, уснёт, просто потому, что так происходило всегда, и долгое отсутствие Хоуп, скорее всего, мало что изменило, как и новый дом. Скай всё ещё оставалась Скай, и после игры она ляжет спать. Однако оставшиеся десять процентов…
Когда Рик и Хоуп подъехали к больнице, картина перед ними предстала удручающая: восточное крыло здания пострадало сильнее всего, поэтому его полностью закрыли, подвал и первый этаж почти полностью выгорели, на втором отсутствовали окна, третий выглядел целым, но из-за опасности обрушения туда никого не пускали.
Похоже, возгорание началось в подвале, потому что, как поняли Аларик с Хоуп, он пострадал больше всего. Северное крыло первого этажа тоже закрыли; огонь не успел его сильно повредить, и туда пускали руководство больницы в сопровождении спасателей, пока они оценивали масштабы произошедшего, но остальному персоналу и пациентам доступа не было.
Царила суета, в основном из-за разбора происшествия: экспертиза, проверяющая здание, члены правления больницы, врачи и медсёстры, пытающиеся разобраться с переводом пациентов, которых, правда, осталось немного: больше половины перевезли в другие больницы или же отправили домой.
Из-за временного объединения отделений теперь царил полный хаос, и понять, что и куда перенесли, пока было сложно: администраторы с непривычки терялись в новой структуре и не всегда направляли туда, куда необходимо; приёмное принимало пациентов, клиника продолжала работу, и это только усугубляло ситуацию, неразберихи становилось всё больше.
— Почему приёмное не закрыли? — задалась вопросом Хоуп.
— До ближайшей больницы больше часа пути, поэтому его не могут закрыть, — ответил Аларик, следом за Хоуп заходя в лифт.
К ним присоединились ещё трое едва не валившихся с ног от усталости врачей, которые ни на что вокруг не обращали внимания, а один постоянно следил за временем (Хоуп предположила, что считал минуты до окончания смены).
Майклсон иногда казалось, что Джуди, медсестра в отделении гинекологии, попросту жила в больнице: она постоянно находилась здесь. Сегодняшний день не стал исключением: Джуди встретила их, улыбнувшись, правда, без особого желания. Неудивительно, учитывая происходящее.
— Хоуп, здравствуй! — А вот удивление у медсестры было намного искреннее улыбки. — Ты заехала забрать вещи?
Упс! Вот про оставшиеся в больнице личные мелочи Майклсон совсем позабыла. Телефон она захватила перед эвакуацией, гримуары, ноутбук и ещё кое-что отдала двойняшкам, так что остались несколько книг и ещё какая-то ерунда, про которую она точно вспомнила бы не раньше чем через неделю-другую.
— Привет! М-м, д-да, — растерянно пробормотала Хоуп, — да. Я заберу их. Только сначала мне нужно увидеться с доктором Диазом, он здесь?
Джуди нахмурилась так, будто Хоуп задала ей наисложнейшую загадку.
— Доктор Диаз? — переспросила медсестра, на что получила в ответ уверенный нетерпеливый кивок. — Да. Впрочем, нет, — тут же поправила она саму себя. — Его смена закончилась двадцать минут назад, думаю, он уже уехал.
Джуди окликнула коллегу, и та подтвердила, что доктор ушёл несколько минут назад.
— Мы можем успеть его перехватить, — бросила Хоуп. — Джуди, он приезжает на своей машине?
Джуди, успевшая вернуться к своим делам, вновь взглянула на Майклсон:
— Да. Паркуется на подземной парковке, у него серая «хонда», номера я не помню, но точно знаю, что они пенсильванские.
Аларик с Хоуп наспех поблагодарили за помощь и ринулись обратно к лифту… который, как назло, только уехал.
— Вот чёрт! — раздражённо сказала Хоуп. Её взгляд наткнулся на дверь, ведущую к лестницам. — Рик, я на парковку, ты — к выезду из больницы, — уже на пути к двери крикнула трибрид, — где-нибудь мы с ним пересечёмся…
Зальцман опомниться не успел, чтобы остановить Хоуп, — та уже убежала.
* * *
Майклсон промчалась три этажа, не заметив. Выскочив на парковку, она тут же увидела нужную машину. Странно, серая «хонда» стояла на месте, и ни намёка на то, что в ближайшее время кто-то собирался на ней куда-то ехать.
Парковка почти пустовала (даже машин было совсем уж мало — около десяти, наверное), шаги Хоуп отдавались эхом. Майклсон проверила, точно ли это та самая машина. Да, серая «хонда», пенсильванские номера. Неужели она опередила доктора?..
Да уж, со связью здесь было совсем нехорошо.
— Рик, машина на месте, доктора здесь нет, — дозвонившись наконец до Аларика, сказала Майклсон, поглядывая на вход. — Можешь спросить на стойке в клинике, возможно, его вызвали в приёмное? Я пока буду здесь.
Ответ Рика она не разобрала: вроде что-то похожее на «хорошо, уточню», после чего звонок оборвался. Но, кажется, он говорил что-то ещё…
— Здорово, — усмехнулась трибрид, когда связь полностью пропала.
Оставаться на парковке — не вариант. Аларик не сможет с ней связаться, как и она с ним.
Хоуп подумывала подняться наверх, потому что оставаться тут — плохая идея, ведь не только она не могла связаться с Алариком, он тоже до неё не дозвониться. Но подозрительный доктор, которого они пытаются выловить, скорее всего, воспользуется лифтом, а не лестницей. И пока она будет пробираться через клинику к выезду с территории больницы, Диаз успеет уехать. А если на лифте поедет Хоуп, то, согласно закону подлости, Диаз, естественно, спустится по лестнице.
— …уехать, не вызвав подозрений.
Хоуп, продолжая размышлять, что ей делать, и медленно шагая к выходу, остановилась, услышав чей-то незнакомый голос.
— Всё, хватит! Вопрос закрыт! — грубо прогрохотал всё тот же голос, и, по-видимому, на этой ноте разговор завершился.
Майклсон подошла к серой «хонде», застыв в ожидании.
Мужчина, возникший на тускло освещённой парковке, показался Хоуп всё-таки знакомым: худое, заросшее щетиной смуглое лицо с правильными, но слишком резкими чертами выглядело глубоко сосредоточенным, брови были сурово нахмурены, а тёмные глаза непрестанно рыскали по сторонам. Наверняка трибрид пересекалась с ним, пока лежала в больнице, просто не общалась, потому и голос не узнала.
Заметив Хоуп, доктор остановился. Он всё ещё держал пропуск в руках, а через локоть был перекинут медицинский халат. Майклсон сделала шаг навстречу… И чёрт его знает, как этот жуткий тип понял, кто она такая, но на его лбу стал проявляться некий символ, глаза налились яростью.
— Ну вот, начинается! А я ведь хотела спокойно поговорить, — проворчала трибрид, думая о том, что же ей делать. Дориан не упоминал, что Оберегающие владеют какими-то способностями, кроме управления мерзкой тварью. Но что-то этот Оберегающий не выглядел таким уж безобидным, особенно когда у него окончательно проявился загадочный знак (Хоуп его не удавалось рассмотреть).
Впрочем, вид у него и вправду был пугающий, а вот смелости определённо не хватало. Забавно, но он бросился бежать. От Хоуп. Майклсон на миг растерялась, опешив, но потом, заблокировав путь Оберегающему, рассмеялась. Может, он подумал, что она испугается его?..
Оберегающий, осознав, что перед ним выставили магический барьер, зарычал от отчаяния. Он обернулся к Хоуп, злобно поглядывая на неё, но одной злости против трибрида мало — и он это понимал.
Когда позади Диаза мелькнул силуэт, Хоуп решила, что это Аларик. Каково же было её изумление, когда она увидела Итана!
— Ты что тут делаешь? — без всяких приветствий спросил Итан у Хоуп, точно не ожидая её здесь увидеть.
— У меня тот же вопрос, — усмехнулась Майклсон, незаметно убрав магическую преграду.
— А у меня тут арест, — хмыкнул Итан и многозначительно взглянул на Диаза. — Мигель Диаз, вы арестованы по подозрению в хищении крови…
Диаз резко бросился на Майклсон, Итан не успел среагировать, а у Хоуп мгновенно сработали инстинкты, так что, когда Оберегающий рухнул ничком на бетон от удара, она сама удивилась, не сразу поняв, что это она его хорошенько приложила головой об стену.
— Уроки самообороны? — спросил Итан, искоса поглядывая на Хоуп с толикой опасения.
И не только, Итан, и не только…
* * *
Аларика допустили к допросу (причём без внушения!) исключительно из-за уважения к его важной персоне и… хороших отношений с мэром. Зальцман, выслушав странную и неоднозначную речь от шерифа, в которой то самое озвученное уважение сквозило особо нескрываемым презрением, даже не попытался скрыть усмешку. Но Хоуп Харрингтон отказался впускать в допросную, сославшись на её положение, чем сильно разозлил Майклсон (правда, больше она разозлилась на Аларика, поддержавшего шерифа), и отсутствие веских причин. Трибрида оставили наблюдать за допросом в соседней комнатке — да, в той, что за зеркалом.
Итан задавал вопросы, но Мигель Диаз молчал, нагло и с вызовом поглядывая то на полицейского, то на Зальцмана. Место встречи головы со стеной выделялось небольшой раной с наложенными наспех швами, прикрытой повязкой. Сотрясения у него не выявили, но Диаз подозрительно потряхивал головой, так что Аларик не сомневался: Хоуп наверняка ему что-то отбила.
На очередной вопрос Диаз размял челюсть и, несмотря на боль, ухмыльнулся. Он вёл себя довольно самоуверенно, будто точно знал, что у полиции нет никаких доказательств его причастности к кражам крови из криохранилища; что, кстати, было совсем не так.
Аларик изучал материалы дела. Странно, что Мигель Диаз совершил столько ошибок: всё-таки его отпечатки нашлись на оборудовании, он мелькнул на камерах, появились свидетели. То не могли найти никаких улик, а то их огромное количество! Так облажаться мог новичок или кто-то, до конца не продумавший план. Рик сомневался, что Диаз мог так проколоться. Что-то тут было не так…
— Я бы с радостью поболтал с той очаровательной беременной крошкой.
Зальцман, услышав эти слова, резко поднял взгляд на нагло ухмылявшегося Мигеля.
Итан, прохаживаясь по допросной, предупредительно покачал головой и хмыкнул:
— Оу, приятель, легче. Та очаровательная крошка вынашивает его, — многозначительный кивок на напрягшегося Аларика, — ребёнка.
Похоже, шериф не стал утруждать себя наблюдением за допросом и оставил Хоуп одну. Рассерженная Майклсон влетела в допросную, чудом оставив дверь на петлях, схватила Диаза и прижала к стене с такой силой, что зеркало треснуло.
— Ну так что? — фальшиво мило улыбнулась трибрид. — Поболтаем?
— Боже, Хоуп! Никаких тяжестей, — пробормотал Зальцман с лёгким упрёком, но, по правде, его забавляла эта картина: состояние Диаза нужно было видеть!
Итан, заметив трещины не только на зеркале, но и на стене, присвистнул.
— Эй, Хоуп, у нас здесь никто не умеет принимать роды, — сказал он, с подозрением поглядывая на разъярённого трибрида. — Я к тому, что… ты на сто процентов уверена, что не родишь маленького парня прямо тут?..
Майклсон, немного ослабив хватку, обернулась:
— Спасибо за беспокойство, Итан, — её тон не выражал ни капли благодарности, — но мы с моей маткой в полном порядке. И, к твоему сведению, это девочка, а не «маленький парень»!
Округлённые от удивления глаза Мачадо застыли на Аларике.
— Ух ты! Ух ты! Девочка? Опять? Это… Поздравляю! Третья? Девочка…
* * *
Сильвия опустила последнюю свечу, создав магический круг. Пробирки с кровью стояли на небольшом столике, который попадался на глаза ведьме буквально постоянно, заранее раскрытый на нужной странице гримуар лежал уже в Круге, ожидая своего часа. Советник, задумчиво оглядываясь, всё крепче сжимала в ладони браслет — семейную реликвию семьи Герра, и острые лучи восьмилучевой розы ветров всё сильнее впивались в тонкую кожу.
Почувствовав болезненный укол, Сильвия ойкнула, случайно выронив браслет. Тёмно-алая кровь резко контрастировала с бледной рукой. На миг Сильвией овладел страх: они ведь не узнали свойств браслета, оказавшегося магическим артефактом. Она не была привязана к культу, как и связана с ним кровью, но всё равно испугалась, что может сделать что-нибудь не так, а у неё и без того в последнее время было много промашек. Они предполагали, что активировать ключ, как и сам артефакт, могут только жрицы, но вдруг это не так? План близился к завершению, сейчас точно нельзя совершать ошибок.
Подняв браслет, Сильвия с особой осторожностью положила его рядом с пробирками и взглянула на часы. Заклинание действует ровно сутки — двадцать четыре часа, не больше и не меньше. У неё в распоряжении оставалось десять часов. Десять часов до точки невозврата. Видимо, пока будет оставаться возможность сделать шаг назад, мысль, не лучше ли его всё же сделать, не оставит её, будет преследовать до самого конца.
Советник задумалась: интересно, та роза, которую она оставила Марте, уже начала увядать? Нужно полагать, что да. Станет ли Марта ждать того момента, когда упадёт последний лепесток, или же уже отправила письма её детям? Наверное, зная, из каких неприятностей ей, Сильвии, удавалось выпутываться, дочь Нико дождётся той секунды, когда кроме стебля не останется ничего, да и тот быстро умрёт.
Взяв маленький кусочек угля, магическую нить и тисовые ветви, Сильвия принялась за последнюю деталь — знак связывания. Она — центр, то самое связующее звено; перевязав уголь нитью, Сильвия положила его в центр круга; следующие — Фрея, Ребекка, Кол и Давина, четыре ветви, обвязанные нитью, идущей от угля, и связанные между собой, затем — Пандора, Белла, Элайза, ещё три ветви, обвязанные нитью и связанные друг с другом.
Ведьма в очередной раз взглянула на пробирки с кровью.
Желание сделать шаг назад усилилось во сто крат.
— Сильвия.
Голос позади заставил Сильвию вздрогнуть от неожиданности и испуга.
— Вас ждут.
Советник, сжав задрожавшие ладони в кулаки, обернулась:
— Благодарю, отец Фрэнсис.
Священник обвёл взглядом мрачную пыльную комнатку.
* * *
Самоуверенности в Диазе поубавилось. Он стал весьма разговорчивым, правда, отвечал только на вопросы Итана, а те, конечно же, никак не касались сверхъестественного существа, которое интересовало Рика и Хоуп.
Каждый раз, когда доктор медлил с ответом, Хоуп делала какое-либо движение — она просто могла по-другому сесть, — и он мгновенно начинал говорить. Однако Майклсон постепенно стала уставать от ненужной информации, к тому же многое было выдумкой, в чём они с Алариком не сомневались.
— Так, ладно, вся эта история, безусловно, увлекает, — усмехнулась трибрид, прервав очередной поток выдуманных подробностей, — но меня волнует совершенно иное. И полагаю, что вы знаете, о чём я говорю.
Мигель Диаз медленно обернулся к Хоуп, глаза которой смотрели на него игриво и заинтересованно; но жёлтая радужка, демонстрирующая сущность оборотня, очевидно, не особо пробуждала желание о чём-либо беседовать с Майклсон.
— Итан, а можно нас оставить… на несколько минут? — спросила Хоуп.
Итан помедлил. Учитывая совсем недавний порыв Майклсон, после которого на стене будет трещина, а зеркало придётся менять, оставлять её с Мигелем ему не казалось хорошей идеей.
— Не разнесите допросную, — бросил Мачадо. — И да, новое, — он указал на разбитое зеркало, — за ваш счёт.
— Я выпишу чек, — улыбнулась Хоуп. — Даже на ремонт всей допросной, если понадобится.
Итан, усмехнувшись, покачал головой, после чего захватил одну из папок (вторую продолжал изучать Аларик) и ушёл.
Поначалу, когда Итан только покинул комнату, Мигель молчал, причём уверенно и сердито — казалось, что его ничто и никто не сможет разговорить. Развязать язык помогло всего одно слово, точнее, имя.
— Памела, — вычитал Аларик. — Диас?
Он с любопытством смотрел на Мигеля. Интересно, небольшим различием в фамилиях Мигель и Памела пытались скрыть свою связь? Или же это просто случайность?
— А вот и то самое имя! — воодушевилась Майклсон.
— Памела Диас, родилась в Бразилии, в Сальвадоре. — Зальцман пробежался по записям о Памеле. Обычное совпадение: та урождённая Диас, оставила фамилию после замужества. — В Мистик Фоллс перебралась с мужем, — Рик сделал паузу, наблюдая за собеседником, — до этого жили в Эри(1). — Он хмыкнул. — Где в городской больнице, наверное, тоже происходило достаточно много… странного и подозрительного, ведь Мигель Диаз проходил там практику. И, смотри-ка, никакого Вашингтона в истории. Так откуда же он взялся?..
Диаз подозрительно прищурился.
— Если у вас есть сомнения, то, уверен, Медицинский центр Белвью(2) даст ответы на ваши вопросы обо мне.
— Очередная подставная больница? — предположила Хоуп.
Рик неопределённо пожал плечами.
— Мигель, — снова начала Хоуп, причём на сей раз её голос звучал вежливо, даже сострадательно, из-за чего Аларик посмотрел на неё с некоторым сомнением и недопониманием: неужели решила сменить тактику и заставить Диаза дать им нужную информацию своими пониманием и чуткостью?.. — Мы знаем про Памелу. Мы знаем, кто она и на что способна. А ещё — мы знаем, кто вы. Учитывая всё то, что есть у полиции, вас посадят, боюсь, на весьма долгий срок. Памела умрёт, потому что без Оберегающего она не может существовать…
— Она справится! — возразил Мигель.
— Нет, — покачала головой трибрид, — не справится. Она либо умрёт сама без пропитания и вашего наблюдения. Либо её убью я, как только найду, — сказала она всё тем же спокойно-вежливым тоном. — А я найду, потому что она напала на меня, навредив мне и моему ребёнку. К счастью, несерьёзно.
Обманчивая невозмутимость Майклсон пугала куда сильнее откровенного гнева. Её предупреждение сейчас звучало куда убедительнее открытых угроз.
— Это было ошибкой! — воскликнул Диаз, по-настоящему испугавшись.
Он мог насмешливо ухмыляться, наблюдая за попытками вывести его на чистую воду, продумывать изощрённые планы, запутывая своими нелогичными действиями, мог хладнокровно наблюдать за тем, как из-за него страдают другие. Но всему виной была Памела. Он настолько сильно любил свою жену, что готов был пойти ради неё на всё. Эта любовь походила на сумасшествие, помешательство, но он уже ничего не мог с этим поделать.
— Ты не была её целью! — Мигель наклонился чуть вперёд, ближе к трибриду, заставив Зальцмана насторожиться. — Они запретили тебя трогать, всё вышло случайно, — прошептал он.
— Они? — переспросила Хоуп, мельком взглянув на Аларика.
Диаз осознал, что сказал то, чего говорить не следовало. Он снова отстранился от Майклсон, откинувшись на спинку стула. Теперь на его лице не было ни намёка на ухмылку, остались безысходность да смирение.
— Мы можем помочь вам. И Памеле, — сказала Хоуп. — Может быть.
Аларик нахмурился, не понимая, о чём она говорит. Как они могут помочь им?! Да, Рик обладал внушением, постарайся он — и все улики будут забыты, Диаза отпустят, они смогут с женой укатить в другой город, штат или же страну. Но! Если они помогут, то подвергнут опасности других, Памела ведь не перестанет быть мананангалом, ей нужно будет как-то поддерживать жизнь. И кража крови из криохранилищ — тоже так себе спасение, ведь не просто же так её хранят!..
— Ты себе помочь не сможешь, — усмехнулся Диаз. — Памела справится без чьей-либо помощи. А я уже нашёл спасение: лучше буду в тюрьме и жив…
Он замолчал. Майклсон чувствовала: Мигель не договорил. Он считал, что тюрьма — его спасение. От кого же они бежали, если оказаться за решёткой — для него спасение?..
— Они сказали вам не трогать меня. — Хоуп вздохнула, кивнув собственным мыслям. Она начинала догадываться, о ком говорил Диаз. Устранение последствий магического характера, контроль. В голове зазвучал голос Хелен Новак: «Обычно мы находим мирные пути разрешения ситуации, однако, конечно, не обходится без тех, кто не хочет мира и спокойствия, — тогда приходится действовать иначе». — Вы работаете на «Серену»?
Мигель приподнял бровь, но промолчал. Хоуп улыбнулась: она попала в точку. Сначала она подумала о культе, но именно «Серена» держала под контролем всё сверхъестественное, так что вполне логично, что Оберегающий и его подопечная оказались в западне организации с не такими уж, как выяснилось, мирными целями.
— Вы ведь должны понимать, что если они захотят, то доберутся до вас, где бы вы ни оказались. — Голос Майклсон вновь звучал вежливо и сострадательно. — Тюрьма не спасёт вас от них, Мигель. И Памела…
Имя жены действовало на Диаза подобно удару хлыста, превращающего умиротворённое животное в разъярённого зверя. Вот только защищать Мигель кидался не себя…
— Они не найдут её! Она в безопасности! Никто не найдёт её!
Хоуп взглянула на Аларика, едва уловимо покачав головой: большего они вряд ли добьются.
* * *
Фрея валилась с ног от усталости. Уснуть ей так и не удалось: как только проваливалась в сон, тут же возвращались кошмары. Предупредительный взгляд Винсента ощущался, кажется, повсюду, и от этого становилось ещё хуже. Она и без того понимала всю безрассудность своих поступков, ей не нужны лишние намёки и напоминания.
— Это самое нелогичное решение из всех возможных. — Голос Гриффита был пропитан осуждением.
— Винсент, — Фрея устало потёрла лицо, — я нуждаюсь в твоей помощи, а не в нравоучительных речах. И я надеюсь, что могу на неё рассчитывать. — Её взгляд — с мольбой, сокрытой за твёрдостью и холодностью — застыл на колдуне. — Могу же?..
— Почему ты позволила Нику остаться в Мистик Фоллс, зная, что произойдёт? — спросил Винсент — и вновь с осуждением.
Фрея опустила глаза, не зная, что ответить. Сказать правду — что ей необходима причина сделать то, что она должна, не передумав в последнюю минуту, — она не решилась.
Ник и Хоуп, находящиеся в Мистик Фоллс, — единственное, что заставляло Фрею держаться за своё решение с осознанием, что иного пути не существует. Если бы она забрала Ника, если бы они как-то заставили Хоуп уехать, ведьма сомневалась, что она последовала бы плану Сильвии. Забери она Ника в Новый Орлеан, Килин точно бы что-нибудь заподозрила. Попроси она Хоуп уехать из Мистик Фоллс, Марсель бы догадался, что происходит что-то странное. И Фрея, зная, чем всё обернётся, чувствовала, что струсила бы. Война бы продолжалась? Нужно полагать, что да. И предугадать, чем бы она в таком случае закончилась, довольно сложно… и страшно.
— Винсент? — остановила Фрея Гриффита, когда он развернулся, чтобы уйти, так и не дав ответ.
Впервые за эту встречу — похоже, что последнюю, — Винсент посмотрел на Майклсон с искренней грустью, а не с порицанием.
— Я сделаю, что нужно.
Уходя, Гриффит столкнулся с Ребеккой. Обменявшись молчаливыми взглядами, они разошлись по сторонам.
— Всё в порядке? — поинтересовалась Ребекка. Наверное, впервые ей хотелось услышать в ответ «нет».
Фрея кивнула.
— Выезжаем в одиннадцать. Сильвия наготове, она даст знак, когда мы должны будем завершить ритуал.
— А Кол и Давина?
— Тоже ждут, — вздохнула Фрея. — Сильвия передала Колу свою кровь, так что… — Она развела руками.
Ребекка, одна из Первородных вампиров, ощутила, как к горлу подкатывает тошнота при упоминании крови Советника.
* * *
Вернуться на ярмарку — решение странное, как казалось Аларику, но Хоуп почему-то была непреклонна. Всю дорогу из полицейского участка Майклсон выглядела отрешённой, очевидно, размышляя над услышанным; несмотря на то, что Мигель Диаз не сообщил им ничего важного, всё равно были вещи, над которыми стоило задуматься.
«Они запретили тебя трогать, всё вышло случайно».
Жена Мигеля уволилась почти сразу же, как Майклсон оказалась в больнице: наутро её заявление лежало на столе руководства, а самой Памелы уже, похоже, не было в городе, на связь она не выходила. Елена ничего толком не смогла рассказать о Памеле: не знала; Диас была неким призраком, обитавшим в тёмном подвале, о котором слышали многие, но с которым мало кто горел желанием встречаться. Лиззи искала Памелу с помощью магии, но не нашла. Выходит, ту либо кто-то скрывает с помощью магии, и тогда Мигель в чём-то прав: у его жены есть крошечный шанс некоторое время скрываться от «Серены», либо же «Серена» уже добралась до Диас…
— Хоуп? — Аларик вопросительно смотрел на Майклсон, игнорирующую его последние несколько минут: чересчур погрузилась в собственные мысли.
Трибрид встревоженно взглянула на Аларика.
— Охота на Давину уже доказала, что «Серена» не те, за кого себя выдают. Какие бы цели они ни преследовали, мирными их вряд ли можно назвать. — Хоуп хмурилась, пальцами теребя цепочку с кулонами на шее. — Рик, вдруг культ — это отвлекающий манёвр?
— Хелен же говорила, что «Серена» тоже ведёт некую борьбу с культом, разве нет? — припомнил Зальцман.
— Да, но те ведьмы, которых Кол убил, работали с «Сереной», а Хелен утверждала, что они работали с культом, — возразила Хоуп.
Аларик, подумав, неопределённо качнул головой, после чего вышел из пикапа. Вечерело, небо смеркалось, но ярмарка, очевидно, была в самом разгаре: вдалеке продолжала звучать музыка, не заглушая гомона жителей Мистик Фоллс, — Рик отсюда слышал сотни голосов.
— Тот кодекс, о котором говорил Кол, — кодекс ведьм, да? — насколько он важен? — спросил Аларик, помогая Хоуп выбраться из машины.
Майклсон пожала плечами:
— Если честно, не знаю. Я о нём слышала пару раз, не больше. Он был создан довольно давно, я бы сказала, что в далёкие древние времена, — она забавно улыбнулась, взглянув на Аларика, — и представлял собой некий свод правил, которым ведьмы должны были подчиняться. Привязывались к кодексу кровью и клятвами, так что, нарушив всего-то одно правило, ведьма умирала. Тогда ведьмы враждовали с вампирами, так что…
— Да война между вампирами и ведьмами особо никогда не прекращалась, — усмехнулся Рик. Он приобнял Майклсон, пока они медленно шли в сторону празднования.
Хоуп, подняв на Аларика печальный взгляд, кивнула.
— Однако кодекса больше нет, — сказала она, — значит, всё не так плохо. Но если «Серена» хочет вернуться к тем временам, когда кодексы подобного рода были важны и имели особую силу… — Хоуп замолкла, призадумалась и, вздохнув, добавила: — Я волнуюсь за Давину.
И за Кола. И за Фрею с Ребеккой. Хоуп волновалась за каждого близкого ей человека. Интересно, когда-нибудь они смогут жить в покое? Без страха, без переживаний. Просто наслаждаться спокойной жизнью?..
— Утром у тебя был более позитивный настрой, — подметил Аларик и, когда Хоуп взглянула на него, поцеловал её, чем вызвал счастливую улыбку.
— У меня всё ещё позитивный настрой. По отношению к тебе, — продолжала улыбаться Хоуп. Правда, в глазах всё ещё таилось беспокойство. — Кстати, ты рассказал Лиззи и Джози о нашей, — она на момент призадумалась, — помолвке?
— Нет. И что за непонятное сомнение в голосе? — шутливо возмутился Зальцман.
Хоуп искренне рассмеялась.
— Просто это так… странно. — Она посмотрела на кольцо. — Непривычно. Но мне нравится эта странная непривычность.
— Ты вроде хотела сообщить всем и сразу, — с улыбкой глядя на Майклсон, напомнил Рик. — Чуть позже.
— Да, однако… понимаешь… — Хоуп состроила виноватую, но смешную гримасу. — Я рассказала Давине, извини, — выпалила она. — Точнее, мне пришлось, потому что она кольцо заметила. Ты не злишься?
Аларик засмеялся:
— Нет конечно! На что я должен злиться?
— Я же попросила подождать с новостью. Ты мог бы сказать девочкам сегодня, чтобы они узнали одни из первых: Лиззи точно нам будет припоминать, что она стала одной из последних, хотя это и не так. — Улыбаясь, Хоуп закатила глаза. — Но ты ведь этого не сделал, а я, наоборот, не смогла промолчать.
— Давина ведь заметила кольцо, — пожал плечами Рик. Да даже если бы Хоуп и сама решила сообщить Давине о помолвке, невзирая на собственную просьбу немного подождать, его бы это совсем не задело.
— Да, но я могла бы сказать… — Хоуп помолчала, думая, что могла бы ответить Давине. — Ну-у-у, что это подарок. Наверное.
— Думаю, сказать правду проще и лучше, нежели что-то выдумывать, Хоуп. Мы скажем Джози с Лиззи, да и всем остальным, когда ты захочешь, — улыбнулся Зальцман.
Они приближались к эпицентру событий, музыка становилась всё громче, но голос Аларика звучал всё в том же тоне, поэтому трибриду теперь приходилось старательно прислушиваться. Похоже, Рик позабыл, что она-то не владеет суперслухом! Пока что… Однажды это изменится.
Посмотрев на Аларика, Майклсон вновь заулыбалась.
«Ведь десятилетия — это всё-таки мало, когда у тебя может быть вечность и когда рядом та, с кем можно её разделить».
Они все избегали возможностей её обращения, Аларик был одним из первых в списке. Каждый раз, когда Хоуп поднимала тему активации гена вампира, остальные Майклсоны начинали отговаривать её, искать всевозможные варианты, чтобы этого не произошло. Хоуп каждый раз напоминали, что человеческая жизнь, пусть и хрупка, но ценна, и умоляли не торопить события. И Хоуп… Она боялась. Ей, как трибриду, приписывали чересчур много предназначений. Она в любую секунду готова была пожертвовать своей человеческой частью, если так будет нужно, но страх всё равно таился в ней. Она сможет? Она справится?..
И сейчас, когда Хоуп шла рука об руку с Алариком, она осознала одну из самых важных вещей: она больше не боится. Конечно, она со всем справится. Справится, потому что не одна. У неё есть семья, пусть не идеальная, но заботящаяся, у неё есть человек, по-настоящему любящий её, поддерживающий и готовый провести рядом с ней вечность, что бы ни случилось.
— Позитивный настрой вернулся? — Аларик с лёгким удивлением (и с радостью) смотрел на улыбающуюся Майклсон.
Хоуп кивнула:
— Ты всегда мне его возвращаешь.
Зальцман лишь крепче её обнял.
— А знаешь, — вдруг вспомнил он, — я сегодня видел Мэтта.
— Мэра Донована? — посерьёзнев, уточнила Хоуп.
— Да, — подтвердил Рик, — он спрашивал о тебе.
Майклсон помрачнела, вопросительно взглянув на Аларика. С чего вдруг мэр заинтересовался ею?..
— Он рад, что ты в полном порядке, вернулась домой, и… выражает личную благодарность за помощь Елене и Венди во время пожара в больнице, — продолжил Рик, но теперь его голос приобрёл какую-то загадочность, которая Хоуп ни капли не порадовала, — наоборот, заставила насторожиться. — И ещё, — он остановился и остановил Хоуп, — Мэтт предлагает тебе место в городском совете.
Хоуп угрюмо насупилась:
— Что?
— Ты, будучи представительницей небезызвестной семьи в Мистик Фоллс, к тому же владелица недвижимости, — начал пояснять Зальцман, — и знаешь о городе весьма многое — речь сейчас не об истории, — активно участвуешьв различных мероприятиях, к тому же в благотворительных…
— Из всего, что ты перечислил, я согласна только с первым. По поводу недвижимости — это что, какое-то новое правило для членов совета? — возмутилась Хоуп. — Касаемо Мистик Фоллс и его особенностей — думаю, это можно не брать во внимание. Этот город — мой дом, как и Новый Орлеан. Так что я просто защищаю свой дом и поддерживаю порядок, вот и всё. Я… Нет, мы участвуем в различных мероприятиях, в том числе благотворительных, потому что… Ну, просто так.
— Что делает тебя идеальным членом городского совета, — хмыкнул Аларик. — Ты будешь единственной, кто делает всё перечисленное, потому что хочет, а не потому, что правильно и так положено.
— Нет, — сомневаясь, покачала головой Майклсон. — Мэр здоровается со мной сквозь зубы, а тут вдруг место в совете предлагает? Это странно, Рик, — поделилась она своими мыслями.
— Вовсе нет, — не согласился Аларик. — Во-первых, Мэтт нормально к тебе относится. Он знает о том, что ты делаешь для Мистик Фоллс, Хоуп, и уже за это уважает.
Хоуп снова покачала головой, как бы говоря, что его слова её не убедили.
— Ещё он упоминал Ребекку, — неохотно добавил Зальцман.
— Вон оно что! — усмехнулась Хоуп, сложив руки на груди. — Ребекку, значит?..
— Кажется, она не так давно нанесла ему визит. — Аларик заранее догадывался о реакции Хоуп, но, похоже, она не обрадовалась новости ещё больше, чем он ожидал. — Слушай, Мэтт пытается наладить…
— Ты уже состоишь в совете, зачем там я? — проворчала трибрид.
— Я состою в нём как директор школы Сальваторе, и… ты понимаешь, — оглядевшись, пробормотал Рик.
— Вот именно: я понимаю! — усмехнулась Майклсон. — А мэр Донован понимает? Зачем ему два сверхъестественных существа в совете? Плохая идея, Рик. Я в этом ничего не соображаю, так что мой ответ очевиден.
Аларик кивнул, но решил, что с ответом мэру торопиться не станет. Вдруг Хоуп всё же передумает. Он не будет заставлять её поменять своё решение, не станет как-то влиять на него, всего лишь даст ей время подумать, и, возможно, они ещё раз обсудят это.
Фонари, загоревшись, осветили улицу.
Знакомая мелодия заставила Майклсон отвлечься от размышлений.
Может ли один неверный поворот указать мне новое направление?
Хоуп с Алариком посмотрели друг на друга, улыбаясь.
Может ли одно неверное движение подарить настоящего друга?
От песни — их песни — с зазывающими нотками ностальгии, хранящей тёплые воспоминания и те неловко-нежные чувства друг к другу, в груди всё так же разливалось приятное тепло.
— Потанцуешь со мной? — Аларик протянул Хоуп руку.
Майклсон очаровательно сморщила нос:
— Знаешь, беременность сделала меня слегка неуклюжей…
— Уверен, это не так, — усмехнулся Рик. — Всего один танец.
Что, если это послание — путь к чему-то большему?
Хоуп вздохнула и, обворожительно улыбаясь, вложила свою руку в ладонь Аларика. Мало того что беременность и вправду всё больше влияла на её способность двигаться,— Хлоя права: центр тяжести смещался, и, наверное, предстояло позабыть о всяком подобии грациозности на ближайшие несколько месяцев, — так ещё и заставила всерьёз пересмотреть свой гардероб. Хоуп не любила платья, но сейчас они оказались наиболее удобной одеждой, хотя Майклсон всё ещё ощущала себя не совсем комфортно в них.
Ты так незаметно привлекла моё внимание,
Но этого было достаточно, чтобы я тебя запомнил.
Хоуп, до невозможности счастливая, огляделась. Они с Алариком были не единственными, кто танцевал.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Зато, думала Майклсон, они, скорее всего, единственные, для кого звучавшая песня была особенной.
— Как думаешь, если бы не все сложившиеся обстоятельства, мы бы остановились на одном ребёнке? — неожиданно задалась вопросом Хоуп, почему-то вспомнив о Бет.
Аларик настолько сильно опешил от вопроса, что на момент застыл.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
— Ты… ты думаешь, что захотела бы ещё одного ребёнка? — спросил всё ещё растерянный Рик.
Хоуп, улыбаясь, смотрела на него, но чем больше она раздумывала над вопросом, тем менее заметной становилась улыбка.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
— Боже, нет! Нет, не уверена, что согласилась бы пройти через подобное снова, — рассмеялась трибрид. — Не знаю, как на это согласились все, у кого больше одного ребёнка, но я не в их списке, прости. Я рада, что у нас будет дочь, честное слово, но… Беременность — всё-таки весьма сложный период. Радостный, трепетный, но… сложный. Я с большим трудом примиряюсь с различными изменениями, а когда ты в ожидании малыша, их с каждым днём становится всё больше. Это… трудно.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
— Значит, я думаю, мы бы остановились на одном. И, знаешь, я безмерно благодарен тебе за неё, — сказал Рик.
Хоуп коснулась его губ лёгким поцелуем.
Я рассказал историю до того, как узнал конец.
— Я могу сказать тебе то же самое, — прошептала Майклсон, прижавшись к Аларику. — Ты не думал, что у нас всё так получится, да? — усмехнулась она.
Я получил ответ до того, как услышал вопрос.
— Не думал, — честно признался Рик. — И не надеялся.
Хоуп, чуть отстранившись, вновь взглянула на него.
— Когда-то я не надеялась, что однажды решусь завести семью. Но вот они мы: вскоре у нас родится дочь, и у меня помолвочное кольцо на пальце. — Её улыбка заменяла Аларику скрывшееся солнце. — И пускай всё идёт не по привычному плану, даже не по моему плану, я рада. Я рада тому, что у нас есть.
— Не по привычному плану? — засмеявшись, удивился Рик. — Даже не по твоему плану?
— У нас жизнь вверх тормашками, ты не заметил? Люди сначала женятся, после — приобретают совместный дом, затем заводят собаку, а уже потом — ребёнок. Взгляни на нас! — хохотала Майклсон, не заботясь, привлекают ли они чьё-то внимание. — Ребёнок, собака, дом, и, быть может, в скором времени мы поженимся. Идеальная жизнь. Но вверх тормашками!
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Идеально неидеальны.
— О, что ж, ты права, — кивнул Зальцман. — Но у тебя был план на жизнь? Твой план? Интересно послушать…
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Хоуп, улыбаясь, покачала головой:
— Неважно. Реальность куда лучше всяких там планов. Кроме, пожалуй, одного… «Ещё одна девочка?» — возмутилась она, обидчиво насупившись, как маленький ребёнок. — Почему всех так смущает, что у тебя будет третья дочь, но никого не волнует, что у меня-то она первая! Честное слово, Рик, если я ещё раз услышу удивлённое восклицание о третьей девочке…
Аларик засмеялся.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Майклсон, к которой вернулась улыбка — её возмущения были не всерьёз, — задумалась, успев ощутить, как легонько пнулась малышка.
— Давай расскажем всем сегодня?
Рик смотрел на Хоуп, поражаясь её очередному внезапному вопросу.
— Уверена?
Хоуп с готовностью кивнула.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе(3).
* * *
«Ты где?»
Давина, прочитав сообщение от мужа, вздохнула и, оглядываясь, подумала: «Там, где должен находиться и ты». Первый раз за всё время, что они были с Колом, она не хотела ему отвечать.
Давина расслышала, как на сцену пригласили жену мэра, прежде чем телефон в руках вновь коротко завибрировал, на экране выскочило новое сообщение: «Жду тебя дома».
Слушая речь Эйприл Донован (не сказать, что с огромным интересом), бывшая Клэр гипнотизировала слово «дома», потому что она никогда не чувствовала себя дома, находясь здесь, в этом городе, живя в особняке, будто состоящем из неудач, потерь и разбитых надежд. Её дом был в Новом Орлеане, потом — в Сан-Франциско. А здесь… Здесь Давина — гостья, и, честно говоря, Мистик Фоллс был ей настолько чужд, что она даже не хотела бы тут умереть. Впрочем, лучше уж, наверное, обрести могилу здесь, нежели где-нибудь в Италии.
Миссис Донован тем временем любезно напоминала о сборе средств на восстановление больницы, а также о том, что через полчаса все осветительные приборы города погаснут на час в знак привлечения внимания к экологическим проблемам планеты, о которых подробнее можно узнать у волонтёров, — тех самых, что весь день немного раздражали Давину, потому что чересчур настойчиво лезли со своими брошюрами и желанием вовлечь её в обсуждение сохранения природы. Она сделала пожертвования, причём всем, без всяких лекций, можно ли её оставить в покое?..
«Скоро буду», — быстро напечатала Майклсон и отправила ответ мужу, продолжая зачем-то слушать речь жены мэра. Нельзя сказать, что Давина наслаждалась праздником, но и уходить ей не хотелось, хотя она и сама не понимала причин. Просто что-то заставляло её медлить с уходом, некое предчувствие…
Улыбающаяся Эйприл покинула сцену. Давина, окончательно решив, что ей больше нечего здесь делать (на самом деле ей с самого начала нечего было здесь делать, но неважно), побрела к своей машине. И вдруг… Снова эта мелодия! Только на сей раз её не наигрывала Эмили, не напевала Хоуп.
Может ли один неверный поворот указать мне новое направление?
Может ли одно неверное движение подарить настоящего друга?
Давина вспомнила песню — она и вправду уже слышала её. У Хоуп. Причём Майклсон помнила, что песня имеет для племянницы особое значение, что она как-то связана с Алариком (ничего удивительного). Вот, наверное, поэтому Хоуп её сегодня и напевала.
Я рассказал историю до того, как узнал конец.
Майклсон расслышала знакомые голоса и замедлилась, разглядывая знакомые лица.
Я получил ответ до того, как услышал вопрос.
И Давина увидела тех, кого искала: Хоуп танцевала с Алариком, и они выглядели безгранично счастливыми. Что ж, всё так и должно быть. Давина так и стояла в стороне, не желая разрушать чудесный момент.
— Когда-то я не надеялась, что однажды решусь завести семью. Но вот они мы: вскоре у нас родится дочь, и у меня помолвочное кольцо на пальце. И пускай всё идёт не по привычному плану, даже не по моему плану, я рада. Я рада тому, что у нас есть.
Слова Хоуп долетели до бывшей Клэр, заставив улыбнуться.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Телефон Давины снова завибрировал, на экране высветилось: «Жду».
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
Вновь улыбнувшись, Майклсон в последний раз взглянула на счастливых Хоуп и Рика и ушла.
Я нашёл свой путь, я нашёл свой путь к тебе.
* * *
Кэролайн, стоя в стороне и разглядывая строчки на электронном табло, слушала тихий разговор чем-то встревоженных дочерей, всё сильнее осознавая, как много времени с ними упустила. Всё из-за треклятого Слияния!
Форбс давала советы Елене, как наладить отношения с детьми, а сама стала той матерью, которой дочери иногда звонят, чтобы рассказать какие-то события из жизни и дежурно поинтересоваться, как идут дела, может быть, поделиться какими-то личными переживаниями, но это уже скорее исключение из правил, нежели обыденность.
Несмотря на то, что Слияние во многом разделило Лиззи и Джози, изменило их самих, они всё так же оставались друг для друга опорой и лучшими подругами: когда одной было неспокойно — вторая всегда готова была прийти на помощь. И сейчас, даже когда Кэролайн находилась буквально на расстоянии нескольких шагов, они не желали делиться, что же их так тревожит, и не нуждались в её советах — предпочитали решать всё сами. Потому что привыкли. И когда Джози упомянула отца, внутри Кэр что-то неприятно кольнуло.
— Не знаю… Думаю, они бы позвонили, — сказала Лиззи тоном, полным сомнений.
Кэролайн вернулась к как никогда серьёзным Джози и Лиззи — и те, стоило ей подойти, замолчали.
— Что не так? — прямо спросила Кэр, устав от тайных обсуждений и встревоженных выражений лиц дочерей, которые никак не вязались с предстоящим отпуском. — Девочки, вы всю дорогу сюда молчали и переглядывались так, будто скрываете от меня нечто важное, и я это выдержала. Но сейчас моё терпение на исходе, так что…
Лиззи и Джози переглянулись.
— Всё нормально, — пожала плечами Элизабет как можно непринуждённее.
Форбс, сердито сдвинув брови, сложила руки на груди. Выжидающе-требовательный взгляд, который всегда срабатывал, не подвёл и на сей раз.
— Мы ничего не скрываем, — вздохнула Джози.
На табло появилось «Нью-Йорк — Ницца» — их рейс.
— Просто странное предчувствие, — неохотно продолжила Джо. — Вроде всё нормально, но такое чувство, что…
— Должно произойти что-то… ужасное, — закончила за сестру Лиззи.
Форбс, вздохнув, поняла, что ей пора бы уже окончательно смириться с тем, что её дочери слишком взрослые: у них своя жизнь, свои дилеммы, свои заботы. Что она уже не может в любую минуту запланировать поездку и увезти их туда, куда пожелает, просто чтобы развеяться, легко отвлечь от проблем. Ей, Кэролайн, пора бы уже перестать пытаться нагнать упущенное. Как бы сильно она ни пыталась, всё равно ничего не выйдет. Прошлое вернуть нельзя. Впрочем…
— И это как-то связано с вашим отцом? — предположила Кэр, вспоминая отрывки разговора, которые ей удалось расслышать.
Двойняшки переглянулись. Они сомневались, но их внутреннее чутьё подсказывало, что так оно и было. Грядёт что-то плохое. Однако, возможно, это касалось не столько их отца, сколько той, кто постоянно находилась рядом, — Хоуп Майклсон…
— Так, — Кэролайн посмотрела на часы, — ближайший рейс до Ричмонда через два с половиной часа. Надеюсь, билеты остались.
На лицах Джо и Элизабет отразился немой вопрос.
— Что? Полагаю, нам лучше вернуться в Мистик Фоллс, — развела руками Форбс.
— Мам, — нерешительно возразила Лиззи, — да это не…
— Мы поедем в Мистик Фоллс, — прервала её Кэр, — удостоверимся, что всё в порядке, — и, может быть, всё-таки проведём вместе уикенд.
— Мы звонили папе. У них всё отлично, — сказала Джози, но с той же нерешительностью, что и сестра.
Кэролайн посмотрела на дочерей. Они пытались убедить её или всё-таки себя?
— Елена тоже сказала, что всё отлично, у них там городская ярмарка и веселье. Но всё ведь может измениться в любую секунду. Девочки, я хочу избавить нас от чувства вины. Если всё-таки что-то случится, а мы проигнорируем ваше плохое предчувствие и уедем? Решено: мы возвращаемся.
* * *
Давина пришла домой к середине очередных переговоров Кола и Ребекки: они всё ещё не собирались отступать и, по-видимому, становились лишь решительнее. Давина не единожды говорила, насколько отвратителен их план. Если Фрея отказалась быть вампиром, то им нужно смириться. Это то самое решение, которое нужно уважать, потому что быть вампиром… Не каждый может справиться.
Быть может, Фрея понимает, что из этого ничего не выйдет. Давину ведь тоже терзали сомнения, несмотря на то, что то был её собственный выбор, — именно её, а не чей-то ещё. Быть вампиром — не просто жить вечно, наслаждаясь свободой и безграничными возможностями. Обращаясь, ты встречаешься лицом к лицу с трудностями, с которыми не так легко справиться, как кажется на первый взгляд. Эмоции становятся сильнее, чувства обостряются. Всё становится другим. Есть, конечно, и много хорошего, прекрасного, но для начала нужно отыскать это хорошее и прекрасное, чтобы держаться и выдержать. А сначала… сначала ты просто дезориентирован в непривычном для тебя мире.
У неё, Давины, рядом был Кол — он провёл её через каждый этап новой жизни. А Фрея окажется на этом пути одна, потерявшая сестру и брата, с душевной болью и чувством вины, усиленными вампиризмом, к тому же лишившаяся важной части, которая была с ней всю её жизнь, — магии. Пожалуй, решение Кола и Ребекки обратить Фрею без её ведома ещё хуже, чем оставлять Хоуп в неведении.
— Я всё так же против, — высказалась Давина, как только Кол завершил звонок.
— Я вижу, — кивнул Майклсон.
Очевидно, протест Давины отражался на её лице.
— Послушай, — примирительно начал Кол, посмотрев на жену, — Фрея…
— Сделала свой выбор. Вы поступаете ужасно по отношению к ней! Как и к Хоуп, — бросила Давина. — Если ты не хочешь ссориться, то давай закроем тему. Я не могу повлиять на ваше с Ребеккой решение, не так ли? Поэтому не надо мне ничего объяснять, бессмысленно. Моё мнение всё равно для вас ничего не значит. — Она замолчала, досадливо прикусив нижнюю губу. — Знаешь, Аларик сделал Хоуп предложение…
На лице Кола проступило искреннее удивление:
— Не знал. Когда?..
— Сегодня утром. Ты бы знал, если бы поехал со мной. И это чудесная новость, Кол, которую вы заслуживаете узнать! А Хоуп ждёт, когда все вернутся, чтобы сообщить о помолвке. — На глазах Давины выступили слёзы. — Она понятия не имеет, что не успеет этого сделать. Ты помнишь свои последние слова, сказанные ей? А что она сказала тебе?
Кол молчал; выдерживать печальный взгляд жены было невыносимо, и он отвернулся.
Давина расслышала тихие аккуратные шаги; стараясь проглотить горький ком в горле и улыбнуться, она обернулась, готовая увидеть Эмили. Провидица будто бы пряталась от них последние пару дней. Сегодня утром Давина почти позабыла о том, что они с Колом остались не одни в доме.
Шаги Клайд резко стихли, но она так и не появилась в гостиной. Бывшая Клэр переглянулась с мужем.
— Эми? — Давина нахмурилась и, не дождавшись ответа, направилась в холл.
Столкнувшись с Клайд, вампирша едва не вскрикнула — та в полумраке возникла перед ней неожиданно и абсолютно бесшумно.
— Эмили, всё хорошо? Прости, я… — Давина осеклась и повнимательнее вгляделась в лицо девушки, стоящей перед ней: отрешённость и холодность, взгляд, смотрящий в никуда.
Не Эмили. Провидица.
— Близко, — проговорила Клайд без каких-либо эмоций. — Они близко.
Вампирша вздрогнула; она на собственной шкуре ощутила, каково это, когда от ужаса кровь стынет в жилах. Они были готовы — и они готовились недели напролёт! Но сейчас, когда пришло осознание, что тот момент, к которому они готовились, вот-вот наступит, её сковал страх. Невзирая на всё то, через что им пришлось пройти, бывшая ведьма впервые чувствовала, что смерть близка к ним как никогда раньше.
Давина оглянулась — Кол стоял позади неё.
— О чём она? — не понимал Майклсон.
— Культ. Они рядом, Кол, — прошептала Давина.
И что-то ей подсказывало: он куда ближе, чем они думают.
* * *
Ребекка со слезами на глазах поцеловала спящего Логана и переложила его в кроватку. Она тихонько спустилась вниз, постоянно оглядываясь: вдруг Марсель услышал её? Но заклинание Фреи укрыло все комнаты непроницаемой тишиной, давая сёстрам шанс незаметно исчезнуть из особняка — бесследно и навеки.
Стрелки часов бежали вперёд так быстро, как никогда раньше. Старшая Майклсон ожидала Ребекку внизу, тоскливо глядя в пустоту перед собой. Несколько лет назад именно здесь они все попрощались с Клаусом и Элайджей…
— Готова?
Фрея, вздрогнув, обернулась: во всех движениях Ребекки сквозили неуверенность и напряжённость. Ответив на вопрос кивком, ведьма — всё так же молча — протянула сестре свой телефон.
— Мы кое-что пропустили, — грустно произнесла старшая Майклсон.
Ребекка, разглядывая фотографию, улыбнулась — печально, но искренне: ладонь Аларика на уже довольно заметном животе Хоуп, их пушистая любимица Скай, мирно спящая на коленях Майклсон, мокрым носом уткнувшись в руку девушки, на безымянном пальце которой красовалось недавно появившееся красивое кольцо с аккуратным камушком сине-голубого цвета.
К сожалению, помолвка будет не единственным важным событием, которое они пропустят…
Снимок излучал атмосферу умиротворения и домашнего уюта, а подпись «Надеюсь, ты чувствуешь, как мы счастливы в этот момент, как все с нетерпением ждём встречи с тобой» говорила о радости и приятном ожидании появления малышки на свет.
Поверх фотографии выскочило уведомление.
— Давина, — успев увидеть имя, сказала Ребекка и вернула телефон Фрее.
Прочитав сообщение, ведьма обеспокоенно посмотрела на сестру:
— Эмили. — Голос Фреи дрогнул. — Она видела их. Они рядом, Ребекка.
1) Э́ри — город, располагающийся в северо-западном регионе штата Пенсильвания на территории США.
2) Бе́лвью — город в штате Вашингтон.
3) Blake Stadnik — Memorized
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу