Кровь взывает к преисподней (гет)

Если бы Елену спросили, как прошла эвакуация, она… ничего не смогла бы ответить. Сальваторе словно отключилась, а пришла в себя только когда оказалась на улице, увидев пытающегося прорваться через оцепление мужа и снующего перед ней парамедика, намеревающегося надеть на неё кислородную маску, в которой Елена не нуждалась: она была в полном порядке, совершенно невредима и просто пыталась отдышаться после пережитого.

— Всё нормально, нормально, — уже с открытым недовольством отмахнулась Сальваторе. — Пропустите моего мужа, пожалуйста! И где… — замолкнув, она огляделась. — Со мной были ещё…

Парамедик подал знак пропустить Деймона, а Елена всё продолжала выглядывать Хоуп и Венди.

— Елена! — Деймон заключил жену в крепкие объятия. — Всё хорошо? Ты в порядке?

Елена, кивнув, улыбнулась и уткнулась в плечо мужа. Теперь она точно в порядке и в безопасности.

— Я в порядке, не волнуйся. — Бывшая Гилберт немного отстранилась от Деймона, снова огляделась. — Венди и Хоуп были со мной, ты их не видел?..

Взгляд Елены наткнулся на ещё одну машину скорой помощи, у которой стояла Майклсон в компании серьёзной Хлои, а Венди Елена приметила чуть поодаль: её осматривала пара парамедиков. Хоуп, поймав взгляд Сальваторе, махнула, и они с Хлоей (угрожающе серьёзной) направились в сторону четы Сальваторе.

— Картер вне себя, — хмыкнул Деймон, отказываясь отпускать жену и на шаг от себя.

— Этого стоило ожидать, — отозвалась Елена, заметив, что Хоуп отчаянно пытается что-то отыскать: та бесконечно осматривалась, пока они с Хлоей медленно брели через бегающих туда-сюда спасателей и врачей. Подумав, Сальваторе догадалась: Хоуп искала не что-то, а кое-кого. Аларика.

— …крайне опасно! — причитала доктор Картер, но выглядела она вымотанной до невозможности, удивительно, что ещё на ногах держалась. — Елена, ты в порядке?

— В полном, — кивнула Сальваторе с улыбкой. — По поводу Хоуп — я возмущена её поступком не меньше тебя, Хлоя, но не могу не сказать, — Елена взглянула на Майклсон с безмерной благодарностью, — спасибо. Ты спасла нам с Венди жизни, да и не только нам.

Хоуп махнула рукой — мол, пустяки, не за что благодарить, — продолжая взглядом отыскивать человека, которого в данную минуту хотела видеть больше всего на свете.

— Аларика никто не видел? — взволнованно спросила Майклсон неожиданно дрожащим голосом.

— Кстати о нём, — опомнился Деймон. — Он здесь…

— Где «здесь»? — оглядевшись, спросила Хоуп; теперь в её глазах легко узнавалась растерянность. — Я его не вижу!..

Деймон с некой виной взглянул на начинающую переживать жену, следом — обернулся на объятое дымом здание, на Хоуп он смотреть не стал — и та всё поняла…

— Нет, — Майклсон неверяще мотнула головой, — нет.

Предчувствие чего-то ужасающего…

Когда Хоуп рванула к оцеплению, Хлоя успела лишь крикнуть её имя, прежде чем та растворилась в толпе.

— Она что, совсем не в себе?! — возмутилась доктор, последовав за Майклсон.

— Чёрт возьми, Деймон, ты не мог его остановить? — направляясь за Хлоей, вознегодовала Елена.

— Как?! — следуя за женой, недовольно полюбопытствовал Деймон. — Рик вампир, Елена, — заметно тише сказал он, — как я должен был его остановить?

— Не знаю! — всплеснув руками, рявкнула бывшая Гилберт, чувствуя беспомощность и безнадёжность. — Прости, здесь нет твоей вины, конечно… Где Хоуп? — Елена, озираясь, остановилась. — Ты её видишь?

Увидеть Хоуп они не увидели, но зато услышали: та пыталась прорваться через оцепление, а её всеми силами пытались уговорить отойти: здание было неустойчиво, и в любой миг могло рухнуть ещё одно крыло.

— А знаешь, я понял: они оба ненормальные, — проворчал Деймон, — потому так легко и сошлись…

— Хочешь сказать, что ты всё это время спокойно стоял в стороне и терпеливо ждал, пока меня эвакуируют? — не веря, фыркнула Елена и, ориентируясь на голос Майклсон, стала пробираться через толпу.

Деймон в ответ нахмурился, следуя по пятам за женой, стараясь не потерять её из виду.

— Хоуп!

Вряд ли Хоуп услышала, как её окликнул тот, из-за кого она сейчас так настойчиво рвалась в здание больницы, куда её так же настойчиво не пускали и уговаривали отойти на безопасное расстояние. Но Деймон с Еленой расслышали, беспокойство на их лицах наконец сменилось облегчением.

— Хоуп!

Теперь Майклсон услышала: она мгновенно обернулась и, даже не пытаясь скрыть ураган охвативших её эмоций, побежала навстречу Аларику.

Елена, засмеявшись — громко, искренне и счастливо, — прижалась к мужу. Так они и стояли с Деймоном в обнимку, наблюдая за сценой, зрителями которой стали невольно, но от которой становилось так приятно тепло; сцены, походившей на любую из сотен сцен, которые видел, наверное, каждый во многих романтических фильмах, где влюблённые бегут навстречу друг другу и обнимаются.

— Как мило, — нараспев протянула улыбающаяся миссис Сальваторе, на секунду подняв взгляд на Деймона.

— Ага, только дождя не хватает для цельности картины, — хмыкнул Деймон и оставил на губах своей второй половинки короткий поцелуй.

* * *

— Ты сумасшедший! — срывающимся голосом крикнула Хоуп, отстранившись от Аларика. Страх, злость, любовь, ликование так быстро сменяли друг друга в её взгляде, что Рик всё никак не мог до конца понять: она всё ещё злится или уже радуется?.. — Огонь смертелен для вампиров! — тише добавила трибрид и неожиданно для самой себя всхлипнула, до этого не замечая собственных слёз. — Чем ты думал?..

— Я-то? — теряя остатки самообладания, возмутился Аларик. — Для тебя огонь опасен не меньше, Хоуп! Как тебе пришла в голову «гениальная» идея остаться в горящем здании?..

— Ну… Я… — Майклсон, не найдя нужных слов, насупилась. — У меня была причина. И магия!

— А у меня, по-твоему, причин не нашлось? — Возмущению Рика уже не было предела, но, глядя на Хоуп, уставшую и, кажется, только сейчас осознавшую всё пережитое, он смягчился. — Ты невозможна, Хоуп. Невозможна и невыносима! Нельзя быть такой самоотверженной…

— Нельзя необдуманно бросаться туда, где ты можешь умереть, — пробормотала Майклсон, в её глазах снова проявилась досада. — Я владею магией, Рик, я бы в любом случае справилась. И я, к твоему сведению, просто не смогу растить нашу дочь одна, она заслуживает хотя бы одного нормального родителя. К тому же — у тебя есть ещё две дочери, ты нужен им. А ещё школа, где сотни детей нуждаются в твоей помощи, а ещё…

— Хоуп, — Рик нежно обхватил ладонями лицо девушки, смотря в любимые черты, тем самым остановив беспорядочный поток её мыслей вслух, — всё хорошо.

Однако противоречивая гамма чувств всё продолжала бушевать в Майклсон, и Аларик, усмехнувшись, прижал к себе этот ураган эмоций в человеческом обличии.

* * *

Елена, несмотря на суматоху вокруг, кое-как боролась со сном, пыталась держать глаза открытыми, но тёплые руки мужа действовали как снотворное…

— Похоже, всё и вправду серьёзнее некуда, — задумчиво произнёс Деймон, понаблюдав за лучшим другом и его возлюбленной. — Он действительно её любит.

Веки Елены распахнулись, глаза округлились от удивления и возмущения.

— Деймон! — Миссис Сальваторе едва ощутимо стукнула мужа в плечо, выказывая своё негодование. — Только не говори, что ты до этого момента продолжал сомневаться, что у них всё серьёзнее некуда! Они же, — Елена оглянулась на Аларика с Хоуп, — ждут ребёнка! Это что, недостаточно серьёзно для тебя? Узнав об этом, уже стоило перестать сомневаться…

— Ребёнка с натяжкой можно назвать признаком серьёзности отношений. В том плане, что… — Поймав хмурый взгляд жены, Деймон замолчал. — Я просто говорю, что не всегда ребёнок… — нерешительно продолжил он. — Ой ладно, молчу.

— Вот и правильно! — одобрительно кивнула Елена. Помолчав, она добавила: — Ты выбрал человеческую жизнь ради меня, Деймон. Рик выбрал вечность ради Хоуп. И ты всё ещё позволял себе сомневаться?..

— Может, не ради неё? — предположил Деймон, но не так уж серьёзно.

Елена покачала головой и улыбнулась:

— Вспомни, как раньше он относился к этому. Деймон, он выбрал вечность ради неё. Почему ты сомневаешься? И это я ещё не говорю, что их отношения нас не должны заботить.

— Говоришь, вообще-то, — хмыкнул Деймон. — Да неважно, ты права: их отношения нас не должны заботить.

И никого, впрочем, кроме самих Хоуп и Аларика. Но, стоит признать, эти двое привлекли всеобщее внимание, чего, правда, сами влюблённые совсем не замечали.

— Доктор Сальваторе!

Елена, услышав своё имя, стала оглядываться, стараясь понять, кто её пытается дозваться: голос ей был совершенно незнаком. Из толпы вылетела взъерошенная женщина: что-то знакомое в чертах проскользнуло, однако узнать её миссис Сальваторе это не помогло. Елена пыталась, что-то в памяти мелькало, но ничего не получалось — скорее всего, они просто где-то пересекались несколько раз, а учитывая, что они жили отнюдь не в самом большом городе, вовсе неудивительно, что Елене она казалась смутно знакомой.

Знакомая незнакомка внезапно крепко обняла Елену и, рассыпаясь в благодарностях, разрыдалась. Удивлённо-смущённый Деймон отступил в сторону, взглядом вопрошая у жены, что происходит, но Елена лишь слегка приобняла незнакомую женщину, пытаясь её утешить, и никак не могла понять, за что та её благодарит. Бывшая Гилберт уже подумала, что её с кем-то, вероятно, спутали, но вспомнила, что незнакомка звала именно её.

— Я так благодарна вам! Так благодарна!..

— Мисс, я не… — Елена вздохнула. — Я не понимаю, за что вы меня благодарите, — виновато призналась она.

— Вы спасли моего сына! Вы спасли моего мальчика! Вы остались там, несмотря на пожар, и спасли его! — отстранившись от доктора, сквозь слёзы тараторила женщина. На миг она снова крепко обняла Елену, после чего отпустила и отошла. — Вы продолжили операцию, и благодаря вам он жив! Спасибо! Я слышала, что вы остались совсем одна!..

Недоумение Елены сменилось радушной улыбкой.

— Любой другой хирург на моём месте поступил бы так же, потому что наши пациенты для нас важнее всего, — сказала Сальваторе, ничуть не сомневаясь в своих словах, хотя рядом стоящий Деймон её не особо поддерживал. — Вашего сына перевели в больницу Ричмонда, вертолёт уже вылетел. Там о нём позаботятся, и, уверена, он скоро поправится. Я была не одна. — Она указала в сторону Венди. — Видите ту женщину? Это медсестра, которая осталась со мной и благодаря которой я смогла продолжить операцию, успешно завершив её. — Потом она кивнула в сторону Хоуп, укрывшейся от всех бед в объятиях любимого человека. — А та девушка — видите её? Она даже не работает в больнице, она одна из пациенток и… мой друг. Мисс Майклсон во время эвакуации узнала, что я ещё в операционной, и, скажем так, вызвалась помочь, несмотря на серьёзную опасность не только для неё самой, но и для своего будущего ребёнка. Эта девушка качала кислород вашему сыну, пока мы с Венди продолжали оперировать. Я была не одна, у меня были помощники, вот без них я бы точно не справилась. Я передам им вашу благодарность.

Женщина, кивнув, ещё раз отблагодарила Елену и ушла. Проследив за ней взглядом, бывшая Гилберт заметила, что та подбежала к Венди, что-то быстро ей сказала, после чего растроганная Венди сама ту обняла и, судя по всему, пожелала скорейшего выздоровления её сыну. Женщина — Елена вдруг опомнилась: она даже не узнала её имени! — тем временем уже оказалась возле Хоуп. У Елены потеплело на душе. Они не просто выжили, они спасли жизнь.

* * *

— Мисс Майклсон?

Улыбающаяся Хоуп резко нахмурилась, неохотно высвободилась из рук Аларика и обернулась, растерянно взглянув на возникшую перед ними незнакомую женщину. Чего Майклсон никак не ожидала, так оказаться в её объятиях — аккуратных из-за деликатного положения девушки, но очень искренних.

— Извините, — женщина сделала шаг назад, смахнув слёзы, — я просто хотела поблагодарить вас. Доктор Сальваторе рассказала мне о вашем поступке. Вы спасли моего сына.

Внезапная и абсолютно неожиданная благодарность заставила Хоуп потерять дар речи; всё, на что её хватило, — короткий кивок. Потом, когда женщина, прежде чем уйти, наспех пожелала Майклсон всего наилучшего, Хоуп пробормотала в ответ пожелание скорейшего выздоровления её сыну, но, если честно, она не была уверена, что произнесла его вслух.

— Ничего себе, — тихо проговорила потрясённая до глубины души Хоуп. Её глаза всё ещё были округлёнными, как и в тот момент, когда её внезапно обняли. Придя в себя, она посмотрела на Аларика и довольно улыбнулась. — Слышал? Я помогла спасти жизнь её сыну!

Хоуп выглядела такой обворожительно довольной, словно ребёнок, получивший приятный приз, что вызвала у Аларика счастливый смех. Она невыносима, она невозможна, она… неподражаема! В этом вся Хоуп.

— Меня радует, что ты спасла не только чью-то жизнь, но и свою тоже, — притягивая Майклсон к себе, подметил Аларик.

— Снова этот негатив! — театрально возмутилась Хоуп.

Она вернулась в объятия Рика и случайно поймала взгляд улыбающейся Елены, одобрительно ей кивнувшей: очевидно, Сальваторе видела, как мать спасённого ими паренька подбегала к девушке, зная по какой причине, — после чего вернулась к разговору с Деймоном.

— Ой, слушай! — Хоуп кое-что вспомнила и, вновь отстранившись от Аларика, внимательно огляделась, отыскивая Венди. — Могу тебя попросить об одном одолжении?

Брови Зальцмана удивлённо взметнулись вверх. Что за глупые вопросы?

Они направились к Венди, вокруг которой теперь вместо парамедиков кружили коллеги: врачи, другие медсёстры, старший персонал больницы. Видимо, Венди была по-настоящему ценным сотрудником, даже Елене не оказывали столько внимания.

— Хоуп Майклсон! Я тебя… Ты не представляешь, как я сейчас зла на тебя!

В сторону Хоуп с Риком неслась разъярённая Бетани.

— Упс! — вырвалось у Хоуп, пока она быстро пыталась сообразить, куда спрятаться. Похоже, Аларик был её единственным спасением.

Очередная порция объятий, сопровождающаяся тихим смехом Аларика, уже не удивила Майклсон так сильно, но она чувствовала себя весьма… обескураженно. Бетани высказала только свою радость, что с Хоуп всё в порядке, не упомянув о том, сколько неприятностей повлёк за собой этот инцидент, — врачам и медсёстрам отделения хорошенько влетело за потерянную при эвакуации пациентку, между прочим! — после чего спешно удалилась.

— Как много внимания к моей скромной персоне, — угрюмо проворчала трибрид и взглянула на пытавшегося сдерживать смех Зальцмана. — Чего ты смеёшься? И куда мы направлялись?..

Брови Аларика снова удивлённо взметнулись вверх. Вот ведь интересно! Мало того, что Хоуп каким-то чудом умудрилась позабыть о том, куда его вела, так она ещё и не удосужилась ему сообщить о точке их назначения.

— Ты просила меня помочь тебе с чем-то, — с некоторой осторожностью напомнил Рик.

— Ах да! Точно! — закивала Майклсон. — С Венди. Понимаешь, сегодня она узнала очень многое…

Хоуп вкратце пересказала Аларику всё случившееся с Венди в операционной, но он никак не мог понять, чем должен помочь. Естественно, он знал, как Венди сейчас нелегко, учитывая, сколько нового и странного она узнала за последние пару часов. Но и всё-таки — чем он мог помочь? Впрочем, было кое-что…

— Венди! — окликнула Хоуп медсестру.

В глазах Венди, когда она увидела трибрида, проскочило что-то, походившее на опасение, но потом в её взгляде появились спокойствие и полное доверие. У Венди было перемотано запястье (получила ожог при эвакуации из операционной), ужасно болела голова, но она улыбалась каждому, кто к ней подходил, хотя при разговоре всё время старалась смотреть в сторону: стеснялась своих заплаканных глаз и всхлипывающего покрасневшего носа.

Глядя на полуразрушенное дымящееся здание больницы, ставшей для неё домом, Венди печально усмехнулась.

— Тяжёлый выдался день, — дрожащим голосом проговорила она и как можно незаметнее вытерла слёзы. — Извини меня, пожалуйста, — пристально посмотрев на Хоуп, внезапно извинилась Венди. — Там, в операционной, я, возможно, сказала что-то, что тебе было неприятно услышать…

— Ничего подобного, — мгновенно успокоила её Майклсон. — К слову, о том, что произошло в операционной. Ты сегодня многое узнала, и, как я понимаю, не всё тебя порадовало.

Венди снова отвернулась от Хоуп.

— Не порадовало — мягко сказано, — нерешительно признала медсестра, но, по-видимому, догадалась, что её слова прозвучали довольно-таки жёстко, учитывая, что многое из того, что она узнала, напрямую касалось Хоуп. — Не принимай на свой счёт, хорошо? Я просто… Трудно вот так сразу, по щелчку пальцев, принять всё и привыкнуть.

— Об этом я и хочу поговорить, — без намёка на обиду сказала трибрид. — Венди, если ты не хочешь это принимать, не хочешь привыкать, что Мистик Фоллс — город со сверхъестественной историей, то мы можем помочь тебе. Рик может сделать так, что ты всё забудешь, и скажу сразу: это никак тебе не навредит.

Венди сначала удивилась, но потом её молящий взгляд замер на Аларике.

— Правда?.. Прямо сейчас? Как?

Рик взглянул на Хоуп, как бы спрашивая: ему объяснить всё или она сама? Майклсон кивнула — и Аларику этого хватило.

— Вампиры обладают способностью внушать, — начал пояснять Рик. — Я просто…

— Внушишь мне забыть? — оборвала его Венди. — И я забуду? Точно сработает?

— Обычно работает, — кивнула Хоуп. — Если только ты не принимаешь вербену.

Венди непонимающе нахмурилась:

— Вербену?

— Да, она защищает от внушения, — ответил Аларик.

Венди задумчиво почесала бровь, её руки заметно дрожали.

— Нет, — покачала головой она. — Я и не знала о подобных свойствах вербены.

— На городской автозаправке её добавляют в кофе, — усмехнулась Майклсон.

Венди презрительно скривилась:

— Никто из местных не пьёт дрянь, которую они называют «кофе».

Хоуп и Аларик, переглянувшись, улыбнулись.

— Тогда должно всё сработать, — заключил Зальцман.

Венди снова призадумалась.

— Я никогда не вспомню? Что бы ни случилось?

— Вспомнишь только в том случае, если обратишься в вампира, — ответила Хоуп.

Венди удовлетворённо кивнула, но её терзали сомнения: она хотела всё забыть, и всё же часть её хотела всё помнить, всё знать. Ведь всё это было чем-то таким загадочным, необычным, другим.

— Ты можешь подумать, вовсе не обязательно решать прямо здесь и сейчас, — сказала Хоуп, заметив, что Венди никак не может определиться.

— Ведьмы, вампиры, оборотни… — Венди покачала головой. — Я всю жизнь была скептиком, не верящим в магию, всяких духов, призраков, во всё сверхъестественное. Честно признаться, я буду безмерно рада, если смогу им и остаться.

Однако были «но». Очень, очень много «но».

— Внушить же можно что угодно, так ведь? — полюбопытствовала Венди.

Аларик нерешительно кивнул, а Хоуп как-то забеспокоилась, услышав этот вопрос.

* * *

Елена поёжилась от холодного воздуха. Они с Деймоном ушли подальше от суетливой толпы, потом Елена проверила, всех ли её пациентов верно распределили, пока она находилась в операционной: кого-то в срочно порядке выписали, кого-то — отправили в ближайшие больницы. Всё постепенно успокаивалось, но, по правде говоря, бывшая Гилберт волновалась за Венди и Хоуп. Они обе сегодня спасли ей жизнь, и Елена не представляла, что ей нужно сделать, чтобы их отблагодарить, потому что простого «спасибо», кажется, было мало.

— Знаешь, а мини-Клаус меня удивила сегодня, — неожиданно признался Деймон.

Елена, продолжая проглядывать списки пациентов, отправленных в Роанок, тяжело вздохнула.

— Деймон, перестань, пожалуйста, её так называть, прошу тебя! Её зовут Хоуп, ради всего святого! Сегодня она спасла меня, так что прояви к ней хотя бы толику уважения, потому что иначе ты мог бы сегодня остаться вдовцом.

Деймон недовольно нахмурился. Последние слова жены зацепили его, заставив задуматься. На самом деле он не испытывал к дочери Клауса ненависти, неприязни или чего-то подобного, причём никогда, но и о каких-либо приятных чувств к ней речи не велось. Для Деймона Хоуп была очередным членом майклсоновской шайки, которую он бы предпочёл держать на расстоянии от тех, кто ему дорог. Но сначала та стала протеже, а затем и избранницей лучшего друга, теперь к ней прониклась Елена…

— Что происходит? — Елена следила за командой врачей и парамедиков. — Я посмотрю, может, нужна моя помощь, — бросила она уже на бегу.

Деймон не стал её останавливать: бесполезно.

А Елена — не успела.

— Всё, достаточно! Объявляйте! — рассерженно бросила парамедик. — Я понимаю, она ваша коллега, но мы сделали всё, что могли, уже прошло…

— Время смерти: двадцать двадцать три, — обречённо объявила доктор Кристен, сверившись с наручными часами. Она затравленным взглядом окинула всех, кто находился рядом, и, едва скрывая слёзы, ушла.

Елене не хватало смелости подойти ближе, чтобы узнать, кого они потеряли, пока около неё вдруг не оказалась Хлоя Картер. Выглядела та из рук вон плохо, в таком состоянии Сальваторе её ни разу не видела, от чего Елене стало совсем не по себе. Хлоя была не робкого десятка, но сейчас выглядела так, будто вернулась с поля битвы. И не принесла победу.

— Мэри Браун. Помогла тому мальчугану, — Картер махнула куда-то в сторону, — отставшему при эвакуации, выбраться из задымлённой палаты, куда он спрятался.

Дальше Елена не слушала. Мэри Браун, всезнающий, всевидящий старший регистратор клиники, которая оказалась не такой уж и чопорной, какой её многие считали, была мертва. В голове не укладывалось. Перед глазами Сальваторе стояла низковатая женщина бальзаковского возраста с планшетом в руках, непрестанно цокающая высокими шпильками по полу, торопливо передвигающаяся по коридорам и любезно улыбающаяся каждому, кто встречался ей по пути, но беспрекословно требующая от каждого сотрудника соблюдения всех прописанных правил. Живая Мэри Браун, хитро подмигивающая ей, Елене, словно она знала какой-то секрет, а затем — её удаляющаяся спина. Но теперь Мэри Браун лежала в нескольких метрах с жуткими ожогами и замершим сердцем.

* * *

— Как думаешь, что она будет делать дальше? — поинтересовалась Хоуп, прижавшись к Рику. Она наблюдала за Венди, которая уже рвалась к работе.

Аларик пожал плечами.

— Хоуп!

Хоуп, услышав столь знакомый голос и тон, на миг зажмурилась, как перед совершением прыжка с высоты, на что Рик усмехнулся.

— Да начнётся веселье, — пробубнила Майклсон, но не слышалось в её голосе уныния, угнетения, огорчения, нет. На самом деле сердце Хоуп радостно стучало в груди: её семья была здесь ради неё — они волновались за неё, потому что любили, потому что она важный человек для них, потому что они были. И ничего сейчас важнее этого не существовало. Впрочем, позвонить всё-таки стоило…

Ребекка, как обладающая сверхскоростью и не особо владеющая способностью держать свои чувства при себе, первой оказалась около племянницы и крепко прижала её к себе.

— Много объятий, сегодня слишком много объятий, — сквозь смех заметила Хоуп.

— Ты цела? Всё в порядке? — возникла перед девушкой Фрея, после чего недовольно уставилась на Аларика: — Ты должен был привезти её домой!..

— Я так понимаю, что о причине, по которой ты задержалась, говорить не следует? — насмешливо поглядывая на Хоуп, предположил Рик.

— Ты должна мне двадцать долларов, — самодовольно заявила Лиззи сестре.

Джози фыркнула:

— С чего вдруг?

— Я же говорила, что она позабудет обо всех рекомендациях врача, как только ступит за порог больницы, — ответила Элизабет всё с тем же самодовольным видом.

— Так никто не говорил, что она нарушила рекомендации, — отозвалась Джози.

Все, включая Давину и Кола, подошедших позже всех, выжидающе уставились на Хоуп с Алариком.

— Вообще-то, — нерешительно начала трибрид, — ни одна из вас не выиграла. — Она хитро улыбнулась. — Я нарушила рекомендации, слегка нарушила, даже не успев покинуть больницу.

Фрея с крайне сомневающимся видом уточнила, насколько слегка, и Хоуп, когда всё-таки решилась рассказать, что произошло, на миг испугалась, что тётя вот-вот упадёт в обморок. Ребекка с Давиной, признаться, выглядели не лучше, и только Кол, узнав, что причиной, по которой племянница подвергла себя такой серьёзной опасности, стала Елена, не на шутку рассердился.

— Гилберт?! — не унимался Кол. — Хоуп, ты… Поверить не могу!

— Кол, — попыталась усмирить мужа Давина, — успокойся, пожалуйста. Всё уже позади. Думаю, Хоуп оценила все риски и свои возможности, прежде чем сделать то, что сделала. — Она едва заметно заговорщически подмигнула племяннице, на что та ответила благодарной улыбкой. — Конечно, это не…

— Послушайте, у вас, может быть, и были с ней какие-то размолвки, но нам с Риком Елена очень помогает, так что давайте закроем тему, — сказала Хоуп. — Я думаю, мы можем спокойно отправляться по домам. Хватит на сегодня приключений.

Хоуп только сейчас осознала, что её семья и дочери Аларика как-то подозрительно прибыли сюда почти одномоментно. Девушка поинтересовалась, как же так вышло, на что получила много ответов, но собрать их в единое целое её разум отказывался. Ужин, дом, Килин и Марсель с Логаном, Эмили, собака, готовка… Что происходит?..

— Тебя ждёт небольшой сюрприз, — улыбнулся Аларик, пока они с Хоуп медленно брели к его машине вслед за Фреей, Ребеккой и Лиззи с Джози, которые что-то бурно и весело обсуждали. Давина с Колом держались поблизости, но всё-таки их перегнали. — Правда, мы отстаём от расписания, — хмыкнув, добавил он.

Хоуп, размышляя, немного замедлилась, из-за чего они совсем остались позади её родственников и дочерей Рика.

— От какого расписания? — наконец спросила трибрид.

Зальцман, покачав головой, рассмеялся.

— Сюрприз! — Обняв Хоуп, он поцеловал её в макушку. — Не могу сказать, прости, иначе твоя семья меня точно убьёт.

Хоуп, хоть и заулыбалась, всё равно легонько пихнула его в бок:

— Не шути так! Мне не нравятся шутки про убийства, плохие шутки.

Продолжая смеяться, Аларик пообещал, что больше никаких подобных шуток.

Когда они оказались за оцеплением, где стояло несколько припаркованных машин, владельцам которых штраф не выписали только из-за чрезвычайной ситуации, ни Джози с Лиззи, ни Давины с Колом уже не было. Чёрный седан Фреи вырулил откуда-то из-за угла и притормозил около Хоуп с Алариком.

Из окна водительского сиденья показалась старшая Майклсон.

— Увидимся дома?.. — спросила она по большей части у Аларика, как бы ожидая подтверждения, что планы не поменялись, несмотря на всё произошедшее.

Зальцман кивнул. Хоуп подозрительно прищурилась, приметив загадочность во взгляде Фреи.

— Постарайтесь не влипнуть в неприятности по пути домой, — добавила с усмешкой сидевшая на пассажирском месте Ребекка.

И они укатили в ночь.

— Что вы задумали? — поинтересовалась Хоуп, всё так же подозрительно поглядывая на Рика. — Я не люблю сюрпризы — ты знаешь, — так что выкладывай, иначе я не сдвинусь с этого места.

— Хоуп, — Аларик насмешливо усмехнулся, — что за угрозы?

— Не угрозы, а предупреждение. Пока что! — Выглядела Майклсон и вправду сердито, однако в уголках глаз у неё пряталась улыбка.

Наверное, они могли бы потратить ещё уйму времени, продолжая шутливый спор, а может, Аларик бы не выдержал и всё рассказал Хоуп, но ничему из этого не суждено было случиться: их прервали Деймон с Еленой. Елена, выглядевшая почему-то ужасно печальной, коротко попрощалась с Риком и Хоуп, не задержавшись возле них ни на секунду. Деймон остановился поговорить с Алариком, но Хоуп не услышала ни слова, потому что её мысли занимала Елена: что же успело произойти, что так сильно ту расстроило?..

Миссис Сальваторе, очевидно, не желала разговаривать, пребывая где-то в собственных размышлениях, но кое-что заставило её вернуться к реальности: резко остановившийся муж, которого будто посетила неожиданная мысль, но не совсем продуманная, чего-то не хватало — и он, замявшись на миг, ожидал, что вот-вот найдётся недостающий элемент.

— Хоуп! — внезапно окликнул девушку Деймон.

Майклсон обернулась.

— Спасибо, — бросил Сальваторе.

Хоуп искренне удивилась, но быстро пришла в себя. Она не стала говорить банальностей, вроде «не стоит меня благодарить, так бы каждый поступил», потому что не поступил бы, не каждый; не стала говорить «пустяки, по-другому и быть не могло», потому что могло: она могла бы не возвращаться, она могла бы не рисковать. Хоуп молча кивнула — жест простой, но в данной ситуации довольно важный. Елена, позабыв на миг о печали, улыбнулась.

Аларик открыл дверь, дожидаясь, пока Хоуп сядет в машину, однако та, покачав головой, упёрла руки в бока.

— Нет уж! Либо ты говоришь, что за сюрприз, либо мы… Что ты творишь?!

Рик подхватил Хоуп на руки и сам аккуратно усадил её в пикап. Хохочущая Майклсон пыталась — честно, пыталась! — возмутиться, но у неё ничего не вышло.

* * *

Килин стояла на пороге дома, вглядываясь в конец освещённой фонарями улицы. Время от времени она беспокойно прохаживалась по террасе, но каждый раз замирала и вновь устремляла взгляд на дорогу. Позади себя Мальро слышала приглушённый смех Логана, а рядом — недовольное ворчание Скай. Собака не единожды металась от дома к забору, но сейчас сидела на одной из ступеней, снова и снова обнюхивая воздух.

Сердце Килин колотилось, по спине то и дело пробегали мурашки. Что-то происходило, но она не могла понять, что именно. Фрея звонила: всё хорошо, они все едут домой. Однако волнение никак не покидало оборотня.

Килин огляделась: вокруг ни единой души. Царила умиротворённая тишина, которая, кажется, здесь гость не просто частый, а постоянный. Днём она тоже никого не видела и не слышала, несмотря на то что дома по соседству были. Мальро зябко передёрнула плечами и неуверенно зашагала к забору. Неожиданный рык Скай сначала заставил её испуганно остановиться, но собака завиляла хвостом и ринулась следом, видимо, намереваясь совершить небольшую прогулку вместе с ней. Килин, честно говоря, была только рада, а потому захватила поводок и вместе со Скай двинулась по тротуару в сторону ближайших соседей.

Дома по большей части, похоже, пустовали: около некоторых на газоне виднелись таблички «продаётся», другие же, кажется, уже обрели владельцев, но те ещё не успели въехать. Из восьми домов, мимо которых Килин совершила прогулку, заселён был только один — в окнах горел свет, да и две машины, стоящие в почему-то открытом гараже, намекали, что здесь кто-то есть. Дальше они не пошли: Скай настойчиво стала тянуть Килин в обратную сторону, домой.

Кол с Давиной прибыли первыми, опередив двойняшек Зальцман на пару минут. Килин встретила их наисчастливейшей улыбкой, потому как они наконец смогли разбавить тишину, которая уже ощущалась не умиротворённой, а мёртвой, и начинала по-настоящему пугать. Возможно, это то самое хорошее место, которые предпочитают семьи для тихой и спокойной жизни, но всё-таки что-то было не так. Наверное, всё дело в пока ещё пустых домах.

«Да, наверняка дело в этом», — решила Килин и, заведя собаку во двор, отцепила поводок.

Скай вела себя неспокойно: она оббежала территорию, завернула на секунду в дом, но не нашла, что искала. Ни Давина с Колом, ни Лиззи с Джози, которые пытались привлечь её внимание, не заинтересовали собаку, скорее наоборот — ещё больше разволновали её. Вернувшихся Фрею с Ребеккой Скай тоже проигнорировала.

— Скорее всего, она ждёт Хоуп и Аларика, — предположила Фрея, когда аусси, усмирившись, вновь уселась на ту самую ступеньку.

— Да, пожалуй, — отстранённо согласилась Килин, почувствовав, как по спине снова забегали мурашки. Она не понимала причины и, обернувшись, обхватила себя руками, ощущая необъяснимый холод. Всё та же пустая улица, освещённая фонарями, тишина и явно нисколько не изменившаяся температура.

— Ты в порядке? — озабоченно спросила Фрея и посерьёзнела, несмотря на радость, освещавшую её лицо секунду назад.

Килин несколько неуверенно кивнула. Пожалуй, говорить, что с этим местом что-то не так, — не самая лучшая мысль. Да и, быть может, всё тут нормально, а она всего лишь сегодня переволновалась…

Скай, гавкнув, подскочила и в два огромных прыжка оказалась у ограждения, нервно виляя хвостом. Вдали замелькали фары знакомого пикапа. Фрея, окинув озабоченно-подозрительным взглядом Килин и на сей раз не заметив ничего странного, скрылась вместе с ней в доме. Лиззи отчаянно пыталась дозваться Скай, но упрямая собака не желала повиноваться. Однако хитростью — точнее, собачьими вкусностями — Элизабет всё же удалось заманить Скай.

— Ты скормишь ей сейчас весь запас, — насмешливо заметила Джози, когда её сестра заметно увлеклась и продолжила отрабатывать с собакой команды, за каждую давая вкусную награду.

Лиззи беспечно махнула рукой, дала Скай ещё одну команду — «лежать», — последний раз наградила и наконец спрятала лакомства, чем вызвала негодование овчарки.

— Прости, ты безумно милое создание и умница, но на сегодня хватит. — Лиззи ласково потрепала собаку по загривку и оглядела всех присутствующих, застывших в ожидании. — Вы же не будете кричать что-то вроде «Добро пожаловать домой, Хоуп!» или что-то подобное, так? Или вы хотите, чтобы она родила прямо здесь и сейчас?

Чтобы скрыть смех пополам со смущением, Давина опустила голову. Эмили постаралась скрыть хохот за тихим покашливанием, что далось ей с огромным трудом. Удивительно, но из всех собравшихся Провидица в данный момент выглядела самой спокойной, да и чувствовала она себя так же, сумев отгородиться от чужих эмоций.

— Правильная мысль! — согласился Кол, в доказательство подняв указательный палец вверх. — Думаю, той яркой штуки «Добро пожаловать домой» вполне достаточно.

Ребекка с Фреей оглянулись на стену, где красовалась гирлянда-растяжка в виде флажков с озвученной Колом фразой. Марсель, на момент оторвавшись от сына, взглянул на чем-то всерьёз озадаченную жену, промолчал, но, по правде говоря, он полностью поддерживал Лиззи. Килин же, отрешённая от реальности, смотрела на дверь.

— Они чертовски медленные, — нарочито утомлённо пожаловалась Лиззи, у ног которой начинала проказничать Скай.

Аларик с Хоуп вошли, что-то бурно обсуждая, и, если бы не Скай, которая громко разлаялась и тут же кинулась к Хоуп, они бы, наверное, даже не заметили, что их дом полон гостей.

Скай была так счастлива, что не могла удержаться от прыжков радости; кажется, она никак не могла поверить, что её любимая хозяйка вернулась. Хоуп бросилась к Скай и, опустившись на колени, нежно обняла её, пряча лицо в пушистую шерсть. Рик готов был поклясться чем угодно: собака смотрела на Хоуп с неизмеримой любовью, даже с каким-то благоговением.

— Так, всё, хватит, ты меня сейчас… — слова Хоуп затерялись в смехе.

— Она её не съест? — усмехнулась Ребекка.

— Скорее залижет до смерти, — хохотнула Лиззи.

— Помогите мне, пожалуйста, — попросила сквозь смех младшая Майклсон, понимая, что вот-вот не удержит собаку и вместе с ней рухнет на пол, — кто-нибудь!

Аларику с трудом, но всё же удалось заставить пушистую любимицу оставить Хоуп в покое, после чего он помог Хоуп подняться на ноги. Правда, отходить от девушки дальше чем на шаг Скай наотрез отказалась. Всех вполне устраивало такое положение дел: по крайней мере, Хоуп не пришлось весь вечер сидеть на полу с собакой, и она теперь могла свободно передвигаться… Ну, почти, не считая того, что Скай постоянно вертелась под ногами трибрида.

— Ты вернулась! Ура! — засмеявшись, Эмили обняла Хоуп, когда той удалось к ней подобраться.

Очаровательная кудрявая малышка лет пяти, держа отца за руку, протянула матери рисунок — чересчур аккуратный для ребёнка такого возраста.

— Мамочка, смотри, смотри, это я нарисовала! А ещё сегодня…

— Доктор Зальцман!

Аларик и Хоуп одновременно обернулись. Девчушка, кудряшки которой на солнце отливали рыжиной, умолкла, ещё сильнее вцепилась в руку Рика и с отнюдь не детской серьёзностью уставилась на девушку, возникшую перед ними. На лице же девушки застыло смущение, её глаза бегали от Хоуп к Аларику, будто она никак не могла определиться, кто ей нужен, но нерешительный взгляд всё-таки застыл на Хоуп:

— Можно вас на минуту? По поводу сегодняшней лекции…

— Конечно, — доброжелательно отозвалась Хоуп, после чего обратилась к девочке: — Не забудь, что хотела мне рассказать. — Майклсон, которая, похоже, теперь Зальцман, забавно подмигнула малышке и кончиком пальца легонько нажала ей на кончик носа, от чего та хихикнула. — Подождите меня в машине. — Хоуп поцеловала мужа в щёку и, подарив ему напоследок любящую улыбку, направилась к той самой девушке, что уже ждала её в стороне неподалёку.

Аларик, проводив Хоуп взглядом, подхватил дочку на руки и, проследовав мимо знака «Университет Торонто», направился к парковке.

— Да-а-а! — радостно протянула младшая Майклсон, не переставая оглядывать гостиную. — Когда вы успели… всё сделать? — не скрывая восторга, поинтересовалась она, снова оказавшись в объятиях Аларика.

Никто не заметил мимолётной «отключки» Провидицы, кроме, разве что, Фреи, судя по её пронзительному взгляду, застывшему на Эмили.

— Дай-ка подумать, — театрально вздохнула Элизабет, — видимо, пока ты строила из себя супергероиню, всю такую из себя неуязвимую и бесстрашную… в полыхающей как факел больнице. Я бы сказала: в самом эпицентре горячих событий. Горячих — в прямом смысле…

— Я оценила твой сарказм, Лиззи, — улыбнулась Хоуп, совсем не обидевшись. — Но обсуждать свой поступок сейчас не намерена, да и вообще когда-либо, потому что считаю его правильным.

— Правильным? — возмутился Кол. — Ты могла пострадать! Из-за Гилберт!..

Давина еле заметно толкнула мужа плечом, заставляя его умолкнуть.

— Не Гилберт, а Сальваторе, — абсолютно спокойно поправила Хоуп. — Не забывайте, пожалуйста, что я всё ещё умею пользоваться магией, она всё ещё у меня есть…

— Но тебе лучше этого не делать, — напомнила Ребекка.

— Давайте не будем омрачать вечер лишними разговорами, — дружески предложил Марсель.

Ребекка нахмурилась, вроде как показывая своё недовольство тем, что муж выступил против неё, но на самом деле она понимала, что он поступил верно: сегодняшний день и без того богат на события, возможные ссоры определённо будут излишни.

— Согласна! — радостно закивала младшая Майклсон. — Считаю плохим тоном мрачные разговоры на семейном ужине.

— Кстати, — опомнилась Фрея, — если ты устала, то мы…

— Нет-нет, я провалялась в больнице почти неделю и отдохнула на несколько лет вперёд, — махнула рукой довольная Хоуп.

— Я бы на твоём месте не была так в этом уверена, — хмыкнула Килин, переглянувшись с женой. Они знали: беременность отнимает много сил, а ещё — младенцы. Младенцы отнимают чересчур много сил!

— Пять дней — ещё не целая неделя, Хоуп, — засмеялась Эмили.

— Я же сказала: почти, — улыбаясь, пожала плечами младшая Майклсон. — Только я отлучусь ненадолго. Потому что мне кажется, что запах дыма впитался даже в мою кожу, — уже тише добавила она — и её услышал только Рик.

— Конечно-конечно! — спохватилась Фрея. — Мы пока всё закончим.

Но первым делом ведьма незаметно отвела Эмили в сторону.

— Я так понимаю, ты что-то видела?

Клайд открыто и искренне улыбнулась:

— Да. Кое-что хорошее, очень хорошее, Фрея.

Впервые за довольно долгое время…

* * *

Стоило ли говорить, что Скай сопровождала Хоуп буквально всюду? Но преследующая верная питомица ничуть не раздражала младшую Майклсон, наоборот — веселила. Хоуп, вернувшись домой, чувствовала себя такой счастливой, что её, наверное, трудно было сейчас чем-либо разозлить, а вот радость ей приносило многое, начиная от суеты в их с Алариком доме, заканчивая такой мелочью, как не разобранные после поспешного переезда коробки: теперь есть чем заняться, пока она не вернётся к работе. Дел по обустройству предстояло ещё немало, но столь приятные хлопоты вряд ли кому-то могли быть в тягость.

Ослепительно режущий свет, громкий и пронзительный детский плач. Деревянная белоснежная дверь — ледяная, как глыба льда.

Хоуп, проходя мимо одной из комнат, замерла.

Рассеивающий мрак вращающийся ночник-проектор, заливающий спальню приятным голубым и желтоватым светом; застывшая на потолке большая луна, скачущие по стенам звёзды.

Не успела трибрид осознать, что же не так, как холодная дрожь пробежала по всему её телу.

Шевеления в детской кроватке с балдахином, белоснежным и воздушным, как снег. Прикреплённая к боковине мобиль: белые звёздочки, жёлтые полумесяцы и разноцветные совы, слегка подрагивающие на весу. Яростно дёргающий ручками младенец, заходящийся в плаче.

Майклсон в немом ужасе смотрела на белую запертую дверь, совсем как из того жуткого видения. Как же она раньше не заметила?..

Она уверенным шагом преодолевает расстояние между ней и ребёнком, заглядывает в кроватку.

Скай беспокойно крутилась у ног Хоуп, жалобно поскуливая, и то, что на неё не обращали внимания, собаку совершенно не устраивало. Внутри трибрида просыпалось чувство панического страха, с которым она и не пыталась справиться, перед глазами стояла леденящая душу картина.

Крошечное окровавленное тельце, едва напоминающее человеческое. И её собственный крик.

Собака принялась громко и настойчиво шкрябать дерево, надеясь привлечь внимание Хоуп, но всё без толку. Однако фамильяры обладали особой сообразительностью — и Скай, чуть подпрыгнув, открыла дверь, после чего ткнулась мокрым носом в Хоуп, как бы говоря ей: посмотри, там же ничего, просто пустая комната, в которой нет ни кроватки с балдахином, похожим на снег, ни большой луны, застывшей на потолке, ни пронзительно вопящих нечеловеческих младенцев.

Скай продолжала поскуливать, всё так же тычась мокрым носом в Хоуп, и в преданных голубых глазах вдруг отразилось совсем не собачье искреннее волнение. На сей раз девушка не оставила питомицу без внимания: она мягко погладила пушистую голову Скай, благодаря, но всё же отвести взгляд от пустынной спальни никак не могла.

Майклсон сделала неуверенный шаг и застыла на пороге. Охвативший её ужас почти отступил, но неприятные смятение и дрожь остались. Что с ней, чёрт возьми, происходит?.. Так до настоящих панических атак недолго — и это ненормально, неправильно. Разве такие чувства должно порождать ожидание ребёнка? Разве такие эмоции должно вызывать предстоящее материнство?.. Но Хоуп ничего не могла с собой поделать. Она боялась, в чём отчасти, конечно, можно обвинить свалившиеся на них проблемы, но по большому счёту дело было в ней самой. Она боялась не справиться, она боялась ошибиться, она боялась того, к чему может привести любое её неверное решение. Но больше всего Хоуп боялась… новых потерь.

«Впереди много испытаний. И встречи с теми, кто не желает добра. Эти люди причинят много боли, а метить будут в тех, кого ты любишь больше всего. Потери оставляют неизгладимый след, меняя нашу жизнь. Но так и должно быть».

И страх день ото дня становился только сильнее. Как и магические силы их с Риком дочери. Признать правоту Сильвии трибрид ещё не была готова, но этот момент, похоже, наступит скорее, чем им всем того хотелось.

Пустая спальня была чужой и холодной. Майклсон не понимала, почему раньше не замечала этого, ведь сделать детскую здесь предложила она сама. Но теперь ей казалось, что это не самая хорошая идея. На миг прикрыв глаза, она увидела эту же комнату: всё такую же чужую, холодную, но с той самой кроваткой с белоснежным балдахином, в которой сидели плюшевые игрушки с безжизненными глазами-стекляшками, и мобилью сбоку с подрагивающими на весу белыми звёздочками, жёлтыми полумесяцами и разноцветными совами. Однако комната была пуста, безмолвна — никаких кричащих младенцев, никаких голосов, — и темна — никакого проектора со звёздами, а луна… Луна светила за окном — и светила алым.

— Я точно потеряю рассудок к моменту твоего появления на свет, — проворчала Хоуп, положив ладонь на живот. Малышка сегодня не баловала её — пока ещё лёгкими — шевелениями, но Майклсон не волновалась, потому что чувствовала, что всё хорошо. Правда, с того момента, как она однажды ощутила пугающую пустоту, не переставала задаваться вопросом, что же тогда произошло… Повлекло ли странное событие какие-то изменения, которые Хоуп пока могла не замечать?

— Ты не скрывала, что напугана, но я не думал, что всё настолько серьёзно. — В голосе Рика слышалась усмешка, но как только Майклсон обернулась, то сразу заметила глубокую озабоченность на его лице. — Родительство — дело поначалу и вправду несколько пугающее, но…

— Не до сумасшествия, — улыбнулась Хоуп с намёком на веселье.

— В общем-то, да, — хмыкнул Аларик и, встав за спиной девушки, обнял её за талию, положил ладони на живот.

Майклсон снова улыбнулась, но уже через секунду её весёлость исчезла вместе с румянцем щёк, и ею овладели утомление и молчаливость. Она задумчиво смотрела на пустую комнату, которую сейчас досконально пронюхивала Скай, что на миг вернуло Хоуп веселье, но лишь на миг.

— Ты уверена, что не хочешь перенести ужин на завтра?.. — как-то нерешительно спросил Аларик.

Ответа он не услышал, но ощутил, как Хоуп покачала головой. Почему-то её одолевало неприятное предчувствие, что, перенеси она этот ужин, он уже никогда не состоится, но девушка старалась не думать об этом. Глупости ведь, верно? Они могли собраться завтра, через неделю или две, через месяц… На носу её день рождения, так что даже нашлись бы уважительные причины, хотя они не были нужны. Но всё-таки Хоуп не хотела ничего переносить. Она скучала по каждому и именно сейчас была как никогда рада побыть в кругу любимых людей.

— Рик, — Хоуп обвела отрешённым взглядом будущую детскую, которую всё ещё продолжала исследовать Скай, и, подняв голову, взглянула на Аларика, — ты помнишь день, когда узнал, что у нас будет ребёнок?.. Что ты почувствовал?..

На лице Зальцмана отразились некое подобие удивления, затем — озадаченность, смутившие Хоуп.

— Не говори, что ты забыл, — ещё не получив подтверждения своей догадки, но уже с обидой и разочарованием проговорила Майклсон, поборов в себе желание выбраться из дарящих умиротворение — правда, сейчас это чувство резко испарилось — объятий Рика, но всё же она немного отстранилась от него.

— Шутишь? — Вот теперь Аларик по-настоящему удивился — и его удивление не было приятным. — Я этого никогда и ни за что не позабуду!

Он, безусловно, помнил день, подаривший столько эмоций: весь спектр от паники до счастья. Столько вопросов и терзаний за несколько часов… Рик даже будто наяву вновь услышал голос Елены: «Срок беременности — одиннадцать недель». Всего какие-то несколько слов, но насколько же они были важные, несмотря на полную неожиданность.

Аларик отлично помнил, что сначала пришла растерянность, через секунду сменившаяся переживаниями; тревожный взгляд Елены и собственное замешательство. Мысль о ребёнке на какое-то время отошла на второй план — Рик тогда чересчур беспокоился о Хоуп, — но моментами она возвращалась, заставляя задаваться всего одним вопросом: почему Хоуп ему не сообщила?

— Стоило ли так волноваться, я всё равно бы выжила, — равнодушно пожала плечами трибрид.

Однако у Зальцмана всё ещё стояла перед глазами до смерти напуганная Фрея. На тот момент он действительно боялся, что они могут потерять Хоуп навсегда, потому что, по словам старшей Майклсон, она столкнулась с такой магией, с которой до этого ещё никому не удавалось справиться и выжить. К тому же, никто из них чётко так и не знал всех особенностей трибрида: на что она способна, есть ли предел у этих возможностей, чему она может противостоять, а что всё-таки может её погубить. И то, в каком состоянии Хоуп оказалась, на тот момент только доказывало слова Фреи: эта магия разрушительна, не исключено, что для её племянницы тоже. В конце концов, у всех были уязвимости. Про уязвимости Хоуп они просто пока ещё не знали…

— Ты всех нас тогда заставила поволноваться. — Рик вновь усмехнулся, но вновь с той же озабоченностью. — И, видимо, не намерена прекращать это делать.

— Мы не будем снова обсуждать то, что я сделала сегодня, — мягко, но упрямо произнесла Хоуп. — Я поступила правильно, ты это знаешь! И вообще, — с наигранным возмущением добавила она, — не меняй тему, мы не о моих поступках говорим…

Аларик коротко рассмеялся, мысленно возвращаясь в один из самых незабываемых дней.

— Елена настойчиво убеждала меня, что ты, не раздумывая, решила оставить ребёнка, в чём я, к слову, не сомневался.

Просто он… Когда они удостоверились, что Хоуп будет в порядке и с ребёнком всё хорошо, Фрея ушла, — Рик всё ещё помнил вину, отразившуюся на её усталом лице, — чтобы разобраться, понять причины произошедшего, найти ответы на вопросы, которыми сам Аларик ещё не успел задаться, потому что его мысли занимали размышления о других вещах, не менее важных. Зальцман был несказанно рад, — разве могло быть иначе? — однако находилось то, что омрачало радость: тогда ещё непонятное молчание Хоуп. Не было у него никаких догадок, почему она не сказала ему. Он просто задавался вопросом почему, осознавая, что, наверное, нет ничего хуже неведения.

— Нужно было обсудить всё с тобой, прежде чем принимать окончательное решение, — тихо сказала Хоуп, обернувшись к Аларику.

Рик нахмурился, собрался возразить, но Майклсон не дала ему этого сделать, продолжив:

— Такие решения стоит принимать совместно, а я даже не сообщила тебе, не говоря уже о том, чтобы что-то обсудить. Это было… неправильно.

— Хоуп, что за глупости?..

— Глупостью было решать всё самой, — вздохнула Хоуп. — Мы не планировали…

— Хоуп, а что мы планировали? Что из всего происходящего было в наших планах? — засмеялся Аларик, впрочем, серьёзность вернулась к нему довольно быстро. Недолго помолчав, он аккуратно приподнял подбородок Хоуп, заставляя её посмотреть себе в глаза. — Если бы мы всё обсудили, решение бы изменилось?

— Моё — нет, — не задумавшись ни на миг, твёрдо ответила Майклсон.

— Это можно было обсудить, но мой ответ ты всё равно заранее знала, — со спокойной уверенностью констатировал Рик. — А если бы сомневалась — хотя бы немного — в том, что я поддержу тебя, ты бы поговорила со мной.

Как бы страшно ей ни было.

Невообразимо сложно было выразить словами все чувства. Ошеломление? Совершенно верно! Ведь, как Хоуп и сказала, они не планировали — и не просто не планировали, а даже не думали о детях! Страх и волнение? Да, без них не обошлось. Ликование и безграничная радость? Естественно! Но чувствовал ли Аларик досаду, обиду из-за того, что Хоуп приняла столь важное для них решение в одиночку? Нет. У него ни разу не возникло мысли в голове, что Хоуп неважно его мнение. Она хорошо его знала — часто Зальцману казалось, что Хоуп знает его лучше, чем он сам, — и заранее знала, что он скажет.

Рик понял, что невозможно точно описать все эмоции, которые он испытал в тот день, когда узнал о ребёнке, и решил даже не пытаться. Поступки всё равно говорят гораздо больше любых слов, верно? Однако кое-что сказать всё-таки стоило.

— Знаете что, мисс Майклсон? Я очень счастлив с вами!

— Знаете что, мистер Зальцман? — Хоуп негромко, но радостно рассмеялась. — Это взаимно!

Майклсон одарила Аларика долгим поцелуем. Скай заворчала, но её пушистый хвост непрестанно метался из стороны в сторону, выражая истинные чувства собаки. Хоуп и Рик, оторвавшись друг от друга, взглянули на питомицу. Их собака, бесспорно, удивительное создание, но её порой необычное поведение каждый раз заставляло задумываться: она подаёт какие-то знаки — или это же простое проявление озорного характера?..

Ладони Аларика вновь легли на живот Хоуп, и она почти тут же ощутила лёгкое движение чуть ниже пупка — прямо под правой ладонью Рика, — что вернуло ей улыбку.

— Она шевелится, — тихонько, словно делясь сокровенным, сказала Майклсон, положив свою руку поверх руки Аларика.

Рик ничего не почувствовал, как, впрочем, и вчера, позавчера и пару дней назад. Но он не расстраивался, зная, что ему и так сильно повезло: слишком рано, чтобы он мог чувствовать шевеления ребёнка, однако ему всё-таки уже удалось это сделать.

— Рик! — внезапно ошарашенно проговорила трибрид, кое-что осознав. Она смотрела на Аларика округлёнными от собственной догадки глазами. — Ты находился в больнице в тот момент! Вот в чём дело!..

Зальцман глядел на неё, ничего не понимая. В какой момент? Какое дело?.. Но, судя по Хоуп, дело было важное.

— Во время пожара, когда я была с Еленой и Венди в операционной, меня вдруг охватило такое странное чувство, — начала торопливо пояснять Майклсон. — Какая-то необъяснимая тревога.

Аларик хмыкнул:

— Необъяснимая? Хоуп, ты буквально находилась в эпицентре пожара! Думаю, твоя тревога была более чем объяснима…

— Да нет же! — нахмурившись, отмахнулась Хоуп. — Всё было в порядке, и я, чтобы ты знал, была полностью уверена в своих возможностях! У меня есть магия, забыл?..

— Я, чтобы ты знала, в тебе не сомневался, — пробормотал Зальцман. — А магией тебе нужно пользоваться как можно реже.

— Но я не могу ей не пользоваться! — решительно выпалила Хоуп. — Сдерживать её становится всё, — она умолкла на секунду, — труднее.

Но слово не то. «Больнее» — было бы куда правильнее.

Рик задумался.

— Так, постой, если ты не была в курсе, что я в здании во время пожара, то как…

— Я — нет, но не она, — Майклсон взглядом указала вниз, на свой живот. — Говорю тебе! Не знаю, каким образом, но наша дочь… Видимо, она почувствовала тебя, почувствовала, что тебе грозит опасность. Или же, — девушка хитро прищурилась, — твой страх.

— Неудивительно! — со справедливым негодованием сказал Аларик. — Ты где-то в недрах горящего здания — думаешь, это не серьёзная причина, чтобы бояться? До сих пор поверить не могу!..

— А я до сих пор уверена в правильности своего решения, — стояла на своём Хоуп. — Рик, я не могла спокойно уйти, ты, не сомневаюсь, понимаешь меня.

Зальцман крепче — с заметной нежностью и осторожностью — прижал Хоуп к себе, словно пытался удостовериться, что она настоящая, целая, невредимая и действительно рядом с ним.

— Почему, почему хотя бы раз ты не можешь выбрать себя? — прошептал он ей в макушку. В голосе Аларика проскользнуло что-то похожее на отчаяние.

Хоуп промолчала, потому что Рик всё равно знал ответ.

— И да, я так и не смог попасть внутрь, — добавил Аларик, — магический барьер помешал, который, я думал, выставила ты.

Майклсон задумчиво уставилась в одну точку.

— Нет, ничего подобного я не делала. У меня и идеи-то такой не возникло, да и зачем?..

Но причина была: Рик. Пусть Хоуп понятия не имела, что он пытался пробраться в здание, но кое-кто об этом знал.

— Наша дочь сделала всё, чтобы защитить тебя. — Трибрид пребывала в изумлении, однако её радости и гордости не было предела.

— Я бы предпочёл, чтобы вы ограничились защитой самих себя, — проворчал Аларик, но Хоуп чувствовала его улыбку. — Это я вас должен защищать, а не наоборот.

— Мы задели твоё самолюбие? — хохотнула Майклсон.

Рик, качнув головой, рассмеялся.

Они стояли в тишине, обнявшись, просто наслаждаясь присутствием друг друга. Мир замер — и не было в этом мире ничего, кроме них, связанных незримой, но крепкой нитью.

— Знаешь, к этому, оказывается, сложно привыкнуть, — тихо сказала Хоуп.

— К чему? — не понял Рик.

— К тому, что тебя так любят.

Что-то изменилось. Теперь, когда Хоуп, прижавшись к Аларику, на момент закрыла глаза, она увидела спальню, на которую смотрела долгие, казалось, бесконечные минуты, но на сей раз всё было иначе: вместо холода — тепло, окутывающее, как мягкий плед, вместо темноты и алой луны за окном — восходящее солнце, заливающее детскую, словно жидкое золото, вместо безмолвия — милое сопение, доносящееся из детской кроватки с мобилью, с единственной в ней мягкой игрушкой — тем самым слонёнком, что подарила Джози.

— Мой разум играет со мной в какие-то странные и… непонятные игры, — открыв глаза, едва слышно произнесла трибрид.

«…магия — штука хитрая. А уж такая мощная, которой обладает твоё дитя, — и подавно. Сила влияет на будущую мать. Это своего рода испытание».

Быть может, Сильвия точно не знала, о чём именно говорит, каким именно испытаниям магия подвергает ведьму, вынашивающую ребёнка, попавшего под проклятие Красной луны, но, похоже, и Хоуп поторопилась, решив, что всё это — пустяки, с которыми справиться будет проще простого…

«Всё в нашей голове, Хоуп. Твоя ментальная сила — вот что удерживает тебя от этого сумасшествия».

Кажется, её ментальная сила начинала покоряться магическому натиску. Впрочем, Хоуп и без того чувствовала, что слабеет, что всё больше и больше начинает уступать магии ребёнка. Майклсон не могла и не пыталась бороться, потому что боялась ужасных последствий для малышки, а ещё — чувствовала, что, если и станет бороться, всё равно проиграет: их с Алариком дочь была куда сильнее своей матери.

* * *

Сильвия поёжилась от порыва ветра и сунула руки в карманы пальто. Взгляд снова затуманился, и она несколько раз моргнула, пытаясь согнать пелену с глаз. Прожитые годы нагоняли ведьму быстрее, чем она предполагала, но её это не так уже и заботило.

В одном из окон дома, за которым Сильвия наблюдала последний час, стало совсем темно, зато на первом этаже всюду горел свет. Она понятия не имела, что происходит внутри, но надеялась, что что-то хорошее, что-то, что оставит тёплые воспоминания.

— От тебя здесь могильный холод, — недовольно бросила Советник, и будто в подтверждение слов из её рта вырвались облачка пара.

Рядом раздался тихий неискренний смех, больше походивший на шелест сухих листьев, затем темнота рядом с ведьмой стала сгущаться, превратившись в подобие женской фигуры в странном одеянии. Но по факту рядом с Сильвией никого не было: стоило ей обернуться на тень, та терялась.

— Ты чувствуешь его, потому что близка к Смерти.

Тень рядом говорила на ужасном ломаном итальянском, который Сильвия понимала с огромным трудом. От медленного и сиплого голоса веяло безразличием.

— Ты отбираешь много сил, — сказала Сильвия. В её глазах, непрестанно следящих за домом через дорогу, затаилась вина.

Тень что-то прошелестела в ответ, и Советнику потребовалось некоторое время, чтобы понять: осталось недолго.

— Они — твоё наследие, — прошептала ведьма. — Твоё наследие, Вивьен. Тебе бы помочь им выжить, а не уничтожать.

— Они были моим наследием, пока Эстер не превратила их в монстров, — прогремела Вивьен, и её слова, произнесённые на древнегреческом, эхом прокатились по пустой улице.

Сильвия горестно вздохнула. Сколько бы она ни горевала, сколько бы ни сожалела о своём решении, ничего изменить уже нельзя, отступать было поздно. Если бы она только с самого начала знала, чем всё закончится… Она ведь желала другого, она хотела положить конец злодеяниям культа.

— Не обманывай себя, — сказала Вивьен, вернувшись к итальянскому, чем не порадовала Сильвию.

Впрочем, радовала она Советника всего раз за всё время — когда появилась и пообещала помочь справиться с культом, — а затем начались сплошные разочарования. Но сделка есть сделка — и Сильвия молча выполняла свои условия.

— Ты хотела уничтожить их всех, — продолжила наследница первой ведьмы. Её голос звучал странно снисходительно и приобрёл ужасающий оттенок наигранного сочувствия, от которого Сильвии становилось противно — и от Вивьен, и от самой себя. — Ты так отчаянно этого хотела, что призвала меня. И ты добьёшься своей цели.

Тень Вивьен растворилась, а Сильвию накрыла слабость. Взгляд слезящихся глаз ведьмы застыл на окнах, где всё так же горел свет.

Она хотела уничтожить их всех, потому что считала их злом, теми самым монстрами, которыми их все знали. Но она ошибалась. Она увидела то, что другим увидеть не удавалось. Сильвия увидела другую сторону Майклсонов. Она не забыла об их проступках, об их злодеяниях. Но они имели право на искупление, в отличие от культа, который совершил куда больше страшных поступков, нежели семья первородных вампиров.

— Если бы существовал другой способ… — сокрушённо пробормотала Советник. — Я бы всё исправила.

Но время неумолимо бежало вперёд, не оставляя шанса что-то изменить, да и сил у Сильвии уже ни на что не хватит, только закончить начатое. Она поставит точку в истории культа; у истории же Майклсонов ещё есть продолжение: оставалась Хоуп. О том, сколько боли, сколько страданий трибриду придётся пережить, Сильвия старалась думать как можно меньше, но точно знала, что она сама станет началом печальных событий.

Советник последний раз взглянула на дом и пошла прочь.

* * *

Фрея нарочно медлила. Медлила, когда прощалась с Хоуп. Медлила, проезжая по заученному маршруту к особняку… Втайне она желала, чтобы сегодня стрелки часов замирали как можно чаще, минуты стали чуть длиннее. Ведьма понимала, что им это не поможет — роковой день так или иначе настанет, — но оттянуть решающий миг всё равно хотелось, каким бы наивным и глупым её желание ни было.

Когда все вошли в особняк, Фрея осталась на улице. В глубокой тишине ночи было слышно только её собственное дыхание. Ведьма чувствовала себя так, будто она оказалась с завязанными глазами посреди океана, совершенно одна, беспомощная и без способности плыть.

— Всё-таки девочка.

Майклсон обернулась: позади стояла Эмили.

— И у неё талант к рисованию, как у Хоуп. Будет, — усмехнулась Провидица.

Фрея лучезарно улыбнулась.

— Это ты сегодня увидела?

Эми кивнула.

— А ещё то, что через пять-шесть лет у Хоуп, похоже, будет докторская степень, она будет носить другую фамилию и преподавать в университете в Торонто. Полагаю, вместе с Алариком, — припоминая смущённую неопределённость той девушки-студентки из своего видения, сказала Клайд.

— Торонто? — несколько удивлённо и в то же время задумчиво спросила Фрея.

Интересно, что послужит причиной для переезда в Канаду?..

Эмили снова кивнула:

— Да. Как мне кажется, дело в стае, что потеряла своего вожака.

Фрея озадаченно уставилась на собеседницу. Эми же рассматривала звёзды.

— Хоуп не навсегда займёт это место, потом она его уступит, — рассеянно проговорила Провидица, всё так же глядя ввысь. — У её ребёнка важное предназначение — объединение, — и я знаю, она его исполнит.

— Ты всё это узнала из своего видения? — Фрея недоумевала, как можно увидеть столько событий за короткий миг.

— Нет, — по-доброму усмехнувшись, Эмили покачала головой и перевела взгляд на ведьму, — я просто… Я не вижу, просто знаю, что так будет.

Фрея, поразмыслив секунду-другую, кивнула.

— Как думаешь, стоит доверяться Сильвии? — неуверенно спросила ведьма. — Следовать её плану?

Эми помрачнела.

— Я, похоже, слишком сильно хочу изменить события. — Она посмотрела на Фрею печальными глазами. — Я знаю одно: план Сильвии гарантирует наименьшие потери. Если вы последуете ему, то добьётесь самого благоприятного исхода. Но я понятия не имею, каким он будет.

Фрея несколько минут молчала. По крайней мере, видения Эмили с Хоуп, Алариком и малышкой обнадёживали, но… Всегда находилось «но».

— Есть люди, которые родились на свет, чтобы идти по жизни в одиночку, это не плохо и не хорошо, это жизнь, Фрея.

— По-твоему, Хоуп обречена на одиночество?..

— Я говорила не о Хоуп.

— Не пытайся их спасти, Фрея, ты всё погубишь. Твоей жизни будет недостаточно.

Майклсон испуганно обернулась. Эмили смотрела совершенно безучастно и ни на что, просто в точку перед собой. Фрее на секунду захотелось встряхнуть Провидицу, крикнуть, чтобы она перестала, чтобы взяла свои слова назад. Но Эмили не виновата в том, кто она, не виновата в том, что видит, так что Фрея взяла себя в руки; она сжала ладони в кулаки и, сделав глубокий вдох, загнала навернувшиеся слёзы обратно.

— Снова, да? — В глазах Эмили плескалась вина. — Прости, никак не научусь это контролировать. — Она повнимательнее вгляделась в лицо Фреи. — Я сказала что-то ужасное?

Фрее хотелось кричать — от досады, от душевной боли, от безысходности, от усталости, — но ей удалось выдавить ободряющую улыбку.

— Ничего нового.