Кровь взывает к преисподней (гет)

Килин с Логаном строили башню из кубиков… в седьмой раз за последние два часа! Логану всё не нравилось, и каждый раз, когда он забавно начинал сводить бровки, Килин уже ожидала безжалостной разрухи башенки. А потом всё по новой. Правда, на сей раз кубиков осталось всего ничего, так что, вероятно, Логана теперь устраивало воздвигнутое им строение. Килин очень на это надеялась.

Логан взял последний кубик, с важным видом поднялся на ноги и уверенно шмякнул его на самую верхушку, заставив всю башню опасно пошатнуться. Мальро пришлось приложить немало усилий, чтобы результат их трудов не рухнул, но всё обошлось, чему Логан несказанно обрадовался, после чего мгновенно позабыл про башенку, на которую было убито два часа, и занялся своей огромной коллекцией машинок.

Килин, вздохнув, облокотилась на диван. То ли Ник слишком активный ребёнок, то ли она теряет сноровку…

— Привет!

Килин, обернувшись, махнула вернувшейся домой Давине, стоящей на пороге гостиной. Логан пролепетал в ответ нечто походившее на «привет», но пока что Давине тяжело давалось понимание речи ребёнка, хотя Марсель с Ребеккой каким-то наичуднейшим образом понимали каждое его слово. Давина же в основном просто полагалась на интуицию. Вот, например, сейчас Логан, ухватив её за руку, вёл к воздвигнутой башне, продолжая что-то бормотать, и речь наверняка шла об этой самой башне и о том, что её помогла построить тётя Килин. Наверное…

— Когда речь ребёнка становится понятной для всех? — сквозь смех поинтересовалась Давина, усаживаясь на пол рядом с племянником.

Килин, улыбаясь, пожала плечами.

— Я могу перевести, если нужно.

— Просто намекни мне, если он будет говорить нечто важное, — попросила Давина.

— Ладно, — усмехнулась Килин. — Как дела у Хоуп?

— Есть шанс, что в ближайшее время её выпишут, — помедлив, ответила Давина. — Правда, не уверена, что это к лучшему, если честно.

Мальро непонимающе нахмурилась.

— Я к тому, что она… — Давина вздохнула. — Хоуп.

— Интересное умозаключение, — хохотнула Килин.

— В больнице она не нарвётся на неприятности, — пояснила Давина. — То есть, конечно, нет никаких гарантий, но всё же. Не знаю, просто у меня плохое предчувствие, от которого не получается избавиться.

Давина расслышала уверенные шаги, притихшие прямо перед гостиной. Фрея. Только почему она не решалась войти, вампирша не понимала. Килин задумчиво наблюдала за тем, как Логан играет с машинками, и Давина только сейчас приметила её некоторую отстранённость от реальности, печаль в глазах.

— Я поеду к Хоуп… — Фрея, наконец войдя в комнату, подняла взгляд и запнулась, увидев Давину. — Вы уже вернулись?

— Только я, — отозвалась жена Кола. — Кол поехал в Ричмонд один.

Фрея, мгновение поразмыслив, кивнула, потом бросила на Килин выжидательный, но непривычно хмурый взгляд — она определённо ожидала от неё чего-то, — однако Килин отвернулась, бросив просьбу передать Хоуп привет. Фрея разозлилась, Давина поняла это по её поджатым губам и сердито сдвинутым бровям — выражение лица, которое бывшая Клэр когда-то видела довольно часто, чаще, чем ей бы того хотелось, но, к счастью, не за последние несколько лет. В последний раз Фрея так злилась на Сильвию. Что же такого сделала Килин, учитывая, что ещё утром всё было хорошо?

Дверь хлопнула, заставив Килин вздрогнуть; она дрожащими руками усадила на колени Логана, рассказывающего что-то — надо полагать, о зелёной машине, которую вертел в руках.

— Думаешь, отпускать Кола одного, учитывая обстоятельства, — хорошая идея? — поинтересовалась Килин, поймав на себе любопытный взгляд Давины.

— Он попросил меня не высовываться, и, да, учитывая обстоятельства, я прислушаюсь. К тому же он дал Хоуп слово, что всё будет в порядке. — Давина помолчала. — Что у вас с Фреей случилось?

Килин усмехнулась.

— Я отвечу тебе на этот вопрос, когда сама разберусь во всём, что происходит.

Больше Давина ничего не спрашивала. Она на несколько минут покинула гостиную, вернувшись с книгой, в которой Килин сразу распознала собрание предсказаний.

— Что Кол думает об… — Мальро кивком указала на разваливающийся фолиант. — Обо всём этом?

Давина, перелистнув очередную страницу, пожала плечами.

— Мы толком не успели ничего обсудить. Ну, из того, что касается этих странных египетских пророчеств, — с некой насмешкой ответила она. — Успели сойтись на том, что нарисована здесь точно не Хоуп, вот и всё.

— Но очень похоже на Хоуп, — нерешительно проговорила Килин, стараясь не смотреть на Давину.

Уловив в её тоне странные нотки, бывшая Клэр напряглась.

— Так это послужило причиной вашей с Фреей ссоры? — предположила Давина.

— Что? — резко оживилась Килин. — Нет. Впрочем, — подумав, продолжила она, — не исключено. Можно я задам тебе вопрос? Но пообещай, что не осудишь и не разозлишься. Я сама злилась на себя за такие мысли, но… что, если нечто такое может быть? Мы ведь…

— Килин, — остановила вампирша бормотание Мальро, которое с каждым словом становилось всё более неразборчивым, — давай ближе к сути. Что за мысли?

— Поделиться с Фреей я ими ни за что в жизни не смогла бы, — призналась Килин. — Но ты… ты можешь понять. — Она помолчала, а потом, набрав в грудь побольше воздуху, выпалила: — Что, если Хоуп — это и есть Геката?

Давина уставилась на неё как на чокнутую.

— Хоуп? — недоверчиво переспросила Давина и натянуто рассмеялась. — Килин, это же Хоуп. Наша Хоуп. Какая из неё Геката?..

Конечно, все они знали о том, насколько Хоуп особенная, но… Геката?

— Мы не знаем её возможностей, никто не знает. Я вовсе не имею в виду, что Хоуп, именно та, которую мы знаем, Геката. Но что, если Хоуп — не средство для оживления? Что, если Хоуп нужна культу, «Серене» или же кому-то ещё для того, чтобы пробудить Гекату?

— Я не уверена, что понимаю тебя. По-твоему, Хоуп является воплощением Гекаты?

— Я говорю о том, что, возможно… она глубоко в ней.

Давина молчала. Необычность Хоуп ни для кого не была секретом. Но предположение Килин — ужасно пугающее предположение — заставило бывшую ведьму всерьёз задуматься над этой необычностью, посмотреть с другой стороны. Магическая лазейка для самой Магии. Почему нет? В последнее время творилась такая чертовщина, что Давина не удивилась бы. И всё же речь шла о Хоуп. О Хоуп, которую лично она знала с самого рождения…

— Не может быть, — пробормотала Давина.

Но если предположить, что это так, то, вероятно, «Серена» и культ — не единственные, кто знал об этом. Им нужна была Хоуп, чтобы пробудить Гекату. А ребёнок? Если выводы Джози верны, кто-то сильно подсуетился для создания оружия против трибрида. Оружия, которое сама Хоуп наверняка не сможет уничтожить; никто, надо полагать, не сможет, кому бы это ни понадобилось. Но что, если оружие не просто против трибрида, а чего-то, кого-то большего?..

— Я сама не верю в это. Не верю, правда. Но никак не могу избавиться от этих мыслей, — тихо проговорила Килин.

— Твоя теория… — начала Давина.

— Сумасшедшая и отвратительная, знаю, — резко прервала её Мальро, очевидно, пожалев, что поделилась своими мыслями.

— …не лишена смысла, — договорила жена Кола. — Но, знаешь, не торопись делиться ею с Фреей или же с кем-то ещё.

Килин не планировала делать что-то подобное. Такая теория — не то, что им сейчас нужно услышать, так что Килин собиралась и дальше держать жуткие предположения при себе. Давина стала исключением, но больше подобных исключений Мальро делать не намеревалась.

* * *

Елена недоверчиво глядела на резвящихся детей в зеркало заднего вида: те дурачились с собаками на лужайке у дома. Чутьё подсказывало, что за домашнюю работу они сядут не через обещанные ей десять минут, а в лучшем случае к возвращению Деймона, который, как и всегда, проверит выполненные задания сквозь пальцы, если вообще проверит. У Елены не было причин переживать — ей ещё ни разу не звонили из школы по поводу невыполненных домашних заданий, но… Она вроде как пыталась держать их под контролем? Господи, кого она обманывала? Её попытки быть матерью, активно участвующей в жизни детей, продолжали проваливаться. Стефани и Дилан были уже довольно взрослые; проверять такие мелочи, как их выполненные домашние задания, давно было не обязательно, потому Деймон и делал это лишь для вида — он знал, что всё сделано.

— Им вдвоём становится скучновато, — сказал Деймон, сворачивая с их улицы и теряя детей из виду. — Растут.

Елена, невзирая на то, что Стефани и Дилана уже не видела, всё равно продолжала посматривать в зеркало, беспокойно вертя в руках термостакан с горячим крепким кофе.

— Ага, — немного рассеянно бросила она в ответ, но, подумав, нахмурилась и перевела взгляд на мужа, не понимая, к чему он это сказал.

— А скоро Стеф и вовсе уедет, — продолжил Деймон.

Он совершенно точно вёл к чему-то своими странными фразами, однако к чему — миссис Сальваторе никак не понимала.

— Дилан совсем заскучает. — Очередной намёк.

— Деймон, — Елена подозрительно прищурилась, — что за непонятные намёки?

— Намёки? — насмешливо фыркнул Деймон, старательно избегая долгих взглядов на жену. — Какие ещё намёки? Никаких намёков!

— Де-е-е-еймон, — нараспев протянула Елена. — Выкладывай.

Деймон молчал, но, стоило Елене отвлечься на что-то в своём телефоне, умело воспользовался моментом и неожиданно выдал:

— Не хочешь ещё одного ребёнка?

Бывшая Гилберт, как раз делавшая глоток кофе, поперхнулась. Откашливаясь и пытаясь сделать нормальный вдох, она слезящимися глазами смотрела на мужа как на безумца. Деймон тревожно вертел головой, смотря то на дорогу, то на рядом сидящую жену, переживая, не придётся ли её откачивать. Видимо, он слегка перегнул палку с резкостью вопроса — не стоило так сразу его задавать…

— Что?! — с трудом выдавила из себя Елена, продолжая покашливать и отыскивая телефон, вылетевший из рук. — С ума сошёл?! — Она подняла сотовый и убрала в карман плаща. — Какой ещё ребёнок?

— Обычный, человеческий, — усмехнулся Деймон.

Елена, закатив глаза, покачала головой.

— Я для тех двоих, что уже есть, не смогла стать хорошей матерью. А ты про третьего! Да и с чего ты вдруг ещё об одном ребёнке задумался? — Миссис Сальваторе по-доброму рассмеялась. — Посмотри на нас, Деймон! Нам пора уже о внуках задумываться.

Деймону её предложение точно не понравилось.

— Какие ещё внуки? — искренне возмутился он. — Стефани всего семнадцать! Ещё как минимум лет пятнадцать никаких внуков! Про Дилана и говорить нечего…

— Пятнадцать? — хохотнула Елена. — А Стефани в курсе?

Деймон лишь нахмурился. Да, когда они касались этой темы, Деймон всегда себя так вёл. Как же! Он не был готов доверить свою маленькую девочку, свою дочь кому-то, не в ближайшем будущем. Так что все парни их дочери проходили тщательную проверку — и, к слову, ни один пока окончательно не прошёл. Ох уж эти отцы…

— Да ладно тебе, — вновь повеселел Деймон, но говорил серьёзно. — Стефани с Диланом, кстати, не против младшего братика. Или сестрёнки.

— Что? — Глаза Елены округлились. — Ты что, уже и мнение детей успел узнать?!

— Нет, — пожал плечами Деймон. — Разговор случайно зашёл, Стефани и сказала, что не против, Дилан — тоже. — Он посмотрел на жену, состроив умоляющую гримаску, — такую, на которую Елена частенько велась, его тайное оружие. — Стефани скоро уедет. Мы тоже заскучаем без неё…

— Хочешь заменить нашу уехавшую учиться дочь другим ребёнком? — наигранно недоверчиво поинтересовалась бывшая Гилберт.

— Чего? — снова насупился Деймон. — Нет же! Я вовсе не об этом.

— Всё, всё, я поняла, о чём ты, — усмехнулась Елена. — Деймон, какой третий ребёнок?..

— Что не так-то? — не унимался Деймон. — У Рика вон трое! А мы что отстаём?..

— Так значит, дело в Аларике?! — едва не задохнулась от возмущения Елена. — Ты решил со своим другом количеством детей мериться?! Боже, Деймон, ты не перестаёшь меня удивлять!

— Нет, — покачал головой Деймон, вновь избегая взглядов на жену, — про Рика я так, к слову…

— К слову?! — продолжала возмущаться Елена. — Деймон, я напомню тебе, что третьего ребёнка, как и первых двух, кстати, вынашивает не сам Рик. Я тебе не Хоуп, которой, напомню, всего двадцать пять. Так что, если хочешь ещё одного ребёнка, ищи себе молодую любовницу — она-то тебе и родит пару-тройку малышей!..

— Какую ещё молодую любовницу? — Деймон, немного удивлённый выслушанной тирадой, рассмеялся неискренним смехом. — Я тебя люблю! А ребёнка…

— Так любишь, что уговариваешь меня на ещё одни адские мучения? — хмыкнула миссис Сальваторе. — У меня обе беременности проходили с осложнениями, — напомнила она, чего, в принципе, делать было и не нужно — Деймон хорошо это помнил.

Деймон снова замолчал. Елена подумала, что он ожидал от неё любой реакции, но всё же ей удалось его удивить. Неприятно удивить.

— Прости, — с извиняющейся улыбкой посмотрела на мужа бывшая Гилберт; она, если честно, и сама не могла понять, почему так остро отреагировала. — Деймон, я не могу. Понимаешь…

Деймон на секунду отвлёкся от наблюдения за дорогой, чтобы взглянуть на Елену, нашёл её ладонь и сжал в нежном жесте поддержки.

— Я понимаю. Ты права. У нас двое лучших на свете детей — именно о двух мы и мечтали, верно? — и не стоит рисковать…

— Нет, — усмехнувшись, Елена покачала головой, — я не совсем про это. Я не могу, потому что не то время. Я только начинаю налаживать отношения с детьми, которые у нас есть, но ещё… — Она вздохнула. — Деймон, я долго думала по поводу твоего предложения открыть свою клинику. Думаю, я готова. Я хочу попробовать.

* * *

Вина — прескверное чувство, тяжёлое и разрушительное, зачастую ведущее к нехорошим последствиям, если от него вовремя не избавиться. Хоуп, наученная жизнью, знала, каковы могут быть последствия, а потому избавиться от чувства вины ей хотелось во сто крат сильнее, чем любому другому человеку, ощутившему этот болезненный, неприятнейший укол впервые.

Каждый раз, когда взгляд Майклсон падал на браслет, пальцы так и норовили открыть список последних вызовов или же мессенджер с намерением вернуться к разговору с Риком. Что же она творит?..

— Привет, красавица, — в палату заглянула улыбающаяся Фрея. — Не помешаю?

«Красавица», откровенно говоря, сейчас с лёгкостью походило на насмешку, подумала Хоуп, но, усмехнувшись собственным мыслям, вернула тёте добродушную улыбку и махнула, приглашая её войти.

— Я не против, чтобы кто-то помешал моей деградации, — убирая телефон с толикой облегчения и радости, отозвалась девушка.

— Деградации? — усмехнулась Фрея, проходя в палату и занимая место, которому сегодня, видимо, не суждено было долго пустовать: сначала Давина, после — забегала на пару минут Эмма, теперь Фрея. Интересно, кто заглянет следующим? — Ты тут успела уже целую библиотеку собрать, — ведьма, посмеиваясь, кивнула на стопку книг, — работаешь над учебным пособием, насколько мне известно. Какая уж тут деградация?..

— На работу здесь настроиться сложно, — пожала плечами Хоуп, не желая делиться истинными причинами рабочего простоя. — Чтение? Ну… — Она призадумалась. — Сегодня с этим тоже нелегко.

— Может, это просто знак? — предположила Фрея. — Что нужно просто отдохнуть. Ничего не делая, знаешь. Если знаешь, — с улыбкой добавила она.

— Лежать и пялиться в окно или в потолок? — театрально ужаснулась Хоуп. — Я нашла занятие получше: залезла в соцсети!

— С каких пор общение — это деградация? — уже открыто смеясь, поинтересовалась старшая Майклсон.

— Если бы речь шла про общение, — с мученическим видом вздохнула Хоуп. — Я потратила два часа, пролистывая ленту с фотографиями напитков, десертов и прочей ерундой. Людям словно бы больше поделиться нечем, — проворчала она. — Вот, посмотри! — Хоуп опять взяла свой телефон, открывая нужное приложение. — Это профиль Сенди, мы вместе учились в Принстоне, — она протянула телефон тёте, — полистай его.

Фрея, прежде чем ознакомиться с профилем, успела обратить внимание на общее количество публикаций — почти три тысячи!

— Сенди любит кофе и, — Фрея хмыкнула, — кошечек.

— Да, она каждый день выкладывает стакан кофе, который покупает в ближайшей кофейне. На стакане напечатаны жизненные цитаты. Типа жизненные, — Хоуп изобразила в воздухе кавычки. — Обычно там что-то вроде: «Прошлое не вернётся, так что смотри вперёд, в будущее»! После того, как она купила кофе, Сенди отправляется на работу через центральный парк, иногда делясь историями с фотографиями из этого парка: «смотрите, кого удалось встретить сегодня» — и фото с бабочкой. Откуда я это знаю? Не поверишь! Из её инстаграма! А вечером она обязательно выкладывает пост о своём дне, прикрепляя фото со своими двумя гигантскими котами. Они, кстати, мне понравились — милые…

— Она просто общительный человек, полагаю. Весьма общительный, — пролистав ещё с десяток однотипных фотографий, добавила Фрея, после чего вернула телефон племяннице. — Но это не деградация, Хоуп, — усмехнулась она. — У каждого свой способ взаимодействия с обществом. Она делает это так…

— Да при чём тут сама Сенди? Она всегда была со странностями, — буркнула младшая Майклсон. — Я про себя говорю! Я убила два часа на… что? На самое бесполезное занятие в мире!.. А могла бы…

— Нашему мозгу иногда нужна разгрузка, — пожала плечами Фрея. — Ты чересчур строга к себе. Развлекайся, пока есть время.

Забавно давать совет, к которому сама никогда не прислушиваешься. Забавно слышать такой совет, учитывая происходящее.

Хоуп недовольно насупилась. Развлекаться? Соцсети определённо точно никогда не станут для неё развлечением! По правде говоря, единственное, чего ей хотелось, — быть дома, рядом с Алариком, обсуждать с ним обустройство их нового семейного гнёздышка, не думая ни о чём плохом, перебирать сотни детских имён, выбирая то самое — идеальное — для их дочери. Чёрт возьми, гулять со Скай, в конце концов! Забавно, что такие, казалось бы, заурядные вещи ещё несколько месяцев назад вряд ли имели столь огромное значение для Хоуп. Всё так резко поменялось в жизни, в том числе и ценности; когда-то важные вещи перестали быть такими уж важными и отошли на второй план, а на первый вышло то, что когда-то было таким… малозначительными, пустячным, ненужным.

Тёплая ладонь Фреи накрыла руку племянницы, и Хоуп, взглянув на тётю, наткнулась на участливый взгляд, умоляющий поделиться размышлениями, чувствами, переживаниями, просто поговорить. Честно признаться, Хоуп казалось, что Фрее жизненно необходимо, чтобы она поговорила с ней, — и суть разговора, похоже, не имела такого уж значения, пусть это даже будет болтовня ни о чём.

— Скай спит на моих тапочках, — печально усмехнулась Хоуп, думая, разрыдается она на этот раз или ей всё-таки удастся одержать верх над гормонами. — С тех пор, как я оказалась в больнице. — Она показала Фрее снимок собаки.

— Скучает, — улыбнулась старшая Майклсон, смотря на фото и поражаясь тому, насколько сильна оказалась связь между Хоуп и питомицей. Впрочем, если Скай её фамильяр, то ничего удивительного в этом, наверное, нет. — Я краем уха услышала от Давины, что тебя на днях могут выписать.

— Ага, — кивнула трибрид. — Правда, с целым списком «если», — разочарованно добавила она.

— Думаю, лучше прислушаться к врачам — перестраховаться, так сказать, — с неподдельной озабоченностью проговорила Фрея. — В случае беременности, как ты уже поняла, исцеление не особо помогает, поэтому…

— Оно совсем не помогает, — прервала её Хоуп, ощутив болезненное покалывание в ладонях — странное явление, называемое фантомной болью. — И это не учитывая того факта, что моё исцеление замедлилось. Интересно, происходило ли нечто подобное с мамой, когда она вынашивала меня.

Даже будь это вопросом, Фрея не смогла бы дать ответ: она не знала, как протекала беременность Хейли, потому что воссоединилась с семьёй позже, уже после рождения Хоуп. Ведьма подозревала, что с исцелением у Хейли никаких проблем не возникало. Несмотря на то, что дочь Хоуп унаследует всё от неё, родившись таким же трибридом, как и мать, они всё же сильно отличались, благодаря — благодаря ли? — магическому вмешательству. Магическому вмешательству, о котором никто никогда не просил…

— Доктор Картер пообещала выписать меня, если анализы будут в порядке, — пробормотала Хоуп. — Малейшее отклонение от нормы — и я останусь узницей этого места. — Она усмехнулась. — А так и до родов можно дотянуть.

— Как я и сказала: лучше перестраховаться, — пожала плечами старшая Майклсон. — Сомневаюсь, что ты хочешь подвергать малышку риску, какому бы то ни было.

Хоуп вздохнула.

— Когда врачи поймут, что не могут найти ответы, объяснить моё состояние, а мы знаем, что так и будет, то разведут руками, и… всё. Есть те, кто действительно нуждается в помощи, но я совершенно точно не в этом списке. Какой смысл тратить время на бесполезные обследования? Наверное, придётся попросить Аларика внушить Хлое, что я в полном порядке, чтобы мне всё же удалось вернуться домой…

— А ты в полном порядке? — не скрывая своих сомнений, поинтересовалась Фрея.

Хоуп хотелось сказать: «Да, конечно. Что со мной может быть не так?» Ей хотелось сказать, что нет причин для волнений, которые одолевали не сводящую с неё пытливый взгляд Фрею. И она могла бы так сказать, невзирая на то, что это было неправдой. Но Хоуп так устала от лжи: от той, которую с завидной регулярностью говорила сама, и от той, которую слышала не реже. Они все скрывают правду друг от друга в целях… заботы, вроде как. По правде, они роют себе яму, в которую рано или поздно сами же все и угодят.

— Ко мне вчера Сильвия наведывалась, — выдержав долгую паузу, сообщила Хоуп, снова натыкаясь взглядом на браслет.

Фрея едва не выпалила: «Я знаю», — но вовремя себя остановила. Сказать о звонке Джози? Что-то подсказывало Фрее, что этого делать не стоит, пока что нет. Иначе она может проболтаться о догадках, в которые сама отказывалась до конца поверить. Сказать о Сильвии? Хоуп понятия не имела об их общих делах с Сильвией, да и не планировалось её пока в это посвящать. Казалось ли Фрее это хорошей идеей? Нет. Но рассказать всё Хоуп — идея ещё более ужасная.

— Чего она хотела? — изобразив неприятное удивление, что, к слову, удалось ей очень легко, полюбопытствовала Фрея.

— Поговорить, — отозвалась Хоуп, продолжая сверлить взглядом браслет.

— О ребёнке?

Трибрид задумалась над ответом.

— Отчасти. Она застала тут Лиззи и поделилась с нами некоторыми своими соображениями насчёт магии малышки. И как Лиззи может мне помочь.

Фрея нахмурилась. Становилось ясно, что Сильвия предпочла не утруждать себя, решив не сообщать им все подробности разговора с Хоуп, а Джози в сумбурном потоке своих размышлений позабыла о многом упомянуть. Если, конечно, Джози и сама в курсе всех деталей: Фрее вчера показалось, что та не завершила разговор с сестрой, и, быть может, так оно и было.

— Лиззи? — недоумевала старшая Майклсон, всё пытаясь сообразить, как же во всём этом оказалась замешана одна из дочерей Аларика. Что она сама упустила, а Сильвия, дьявол бы её побрал, заметила?..

— Да, — неохотно кивнула Хоуп, — Лиззи. Ведь, будучи еретиком, она обладает способностью вытягивать магию, за что Сильвия и зацепилась…

— Подожди, что? — почуяв неладное, резко перебила племянницу Фрея. — Как… — Она медленно вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. — Как, по мнению Сильвии, это может помочь?

— Сильвия ссылается на то, что никто полностью не знает возможностей Лиззи, и предполагает, что ей какое-то время удастся помогать мне сдерживать магию, вытягивая её из меня.

Как бы Фрея ни старалась успокоиться, сколько бы глубоких вдохов и медленных выдохов ни сделала, сердце всё ещё бешено колотилось и кололо в груди. Она не питала к Сильвии тёплых чувств, скорее наоборот — она её почти что ненавидела. Но Сильвия нашла выход; ей удалось сделать то, чего не удалось сделать самой Фрее, за что старшая Майклсон уже была готова её лично поблагодарить.

— …самое ужасное, что Лиззи зацепилась за эту ужасную идею. Она согласилась, а Рик поддержал её. До сих пор поверить не могу!

До Фреи медленно доходил смысл сказанного Хоуп: она что же, отказывалась от помощи Лиззи?

— Я пыталась вразумить её, но без толку, — продолжала сетовать Хоуп.

Учащённое сердцебиение ведьмы постепенно возвращалось к нормальному ритму.

— Я не понимаю, — заметно растерялась Фрея. — Почему ты не хочешь, чтобы Лиззи помогла? В случае, если её помощь понадобится, разумеется.

Хоуп уставилась на родственницу так, будто та сообщила какую-то ужасную новость: потрясение, неверие и испуг смешались в её взгляде в единое целое.

— Фрея, речь о Лиззи, а не о каком-то совершенно чужом человеке. Ты и вправду думаешь, что я позволю ей подвергнуть себя такой опасности? — еле слышно проговорила девушка, не понимая, как Фрея могла просто допустить мысль о том, что она согласится с планом Сильвии. — Магия, которую Лиззи вытягивает, оказывает на неё сильное влияние. Если я, трибрид, не могу справиться, то как с этим справится она? Сильвия права в одном: мы не знаем, сколько магии Лиззи способна вытянуть, не пострадав. Но и проверять мы не станем, не со мной, не с той магией, о которой мы говорим.

— К тому же, когда Лиззи вытягивает магию, это болезненно, так? Одно дело, когда ты чувствуешь только свою боль, но, учитывая последние открытия, ты будешь пропускать через себя и её боль, — внезапно осознала Фрея. — И неизвестно, отразится ли это на малышке.

— В том-то и дело, — кивнула младшая Майклсон. — А всё и без того… — Она вдруг умолкла.

— Хоуп? — напряглась Фрея. — Что?..

Хоуп покачала головой, как бы говоря, что ничего; Фрее удалось заметить её взгляд — короткий взгляд, брошенный на… Ведьма почувствовала, как сердце, неистово колотящееся в груди каких-то пару минут назад, пропустило удар. Браслет. Не тот самый, но очень похожий.

От осознания плечи Фреи поникли, а горло словно бы сдавили чьи-то ледяные пальцы.

— Хоуп…

— Я думала, он поможет с всплесками магии, — пояснила Хоуп нарочито бодрым тоном, заметив взгляд тёти, брошенный на её запястье, где совсем недавно появилось заколдованное украшение. — Но моя идея, кажется, провалилась, потому что он не блокирует магию от слова совсем.

— Он не должен её полностью блокировать, — поправила племянницу Фрея, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к серебру, — а только контролировать как раз нечто… мощное.

— То есть, по-твоему, он не должен был вчера сдержать магию моего ребёнка, когда она засушила цветы, а потом вновь оживила? — усмехнулась трибрид.

Фрея пожала плечами, думая о том, что, возможно, браслет не сдерживает магию, потому что уже сдерживает её последствия.

— Ты воспользовалась тем же моим заклинанием? — уточнила ведьма.

Хоуп слегка кивнула — и от её жеста ледяные пальцы вокруг горла Фреи сомкнулись сильнее.

— Так, — нерешительно начала Фрея, — выходит, что опасения Сильвии…

— Не знаю, — бросила Хоуп, не дав тёте не то что закончить, но и толком начать свою речь. — Просто, понимаешь, бывают такие моменты, когда, — она, задумавшись, помолчала, — что-то происходит. Что-то не так. Не знаю, как объяснить.

На языке вертелся вопрос, но Фрея всё никак не могла его задать, потому что боялась услышать ответ. И всё же другого выхода, по-видимому, у неё не было.

— Это похоже на… — Старшая Майклсон тяжело вздохнула, не решаясь закончить вопрос — назвать имя, ставшее источником многих бед в их семье и причинившее столько боли, в особенности Хоуп.

— Магию Инаду? — догадалась Хоуп. — Нет. Совершенно. Мне кажется, их нельзя сравнивать или что-то в этом роде. Они… чересчур разные. Но, как я и сказала, я не уверена, что эти проблески, вспышки — не знаю — являются тем, о чём говорила Сильвия, — слишком уж поспешно добавила она.

Фрея видела, что Хоуп пытается больше убедить себя, нежели её, а оттого тяжесть на душе становилась всё невыносимее.

— Когда ты надела браслет?

— После инцидента в Ричмонде.

Фрея хотела посоветовать племяннице не снимать зачарованное украшение, по крайней мере в ближайшее время, но вряд ли Хоуп нуждалась в этом совете — она и без того, скорее всего, не рискнула бы его снять.

— Ты рассказала Аларику?

Держа Хоуп за руку, ведьма ощутила, как она вздрогнула от её вопроса — значит, не рассказала, — и Хоуп, заметив, что Фрея заострила на этом внимание, мягко, но настойчиво убрала свою ладонь.

— О браслете? — Трибрид старательно держала невозмутимый вид. — Конечно.

Старшая Майклсон усмехнулась: хорошая попытка, но заранее обречённая на провал.

— Не о браслете, Хоуп.

Настойчивости Фреи можно было позавидовать: несмотря на многочисленные попытки избежать пересечения взглядов, Хоуп это не удалось.

— Нет, — с трудом выдавила Хоуп, — не успела. Но теперь вряд ли, — она проглотила комок в горле, — смогу.

— Из-за Лиззи, — мгновенно сообразила Фрея.

— Я почти не сомневалась, что он переубедит её. Я всё ещё не уверена, что Сильвия права, но то, что происходит, тоже не нормально. — Хоуп с трудом заставляла себя говорить. — Теперь Лиззи всё знает, и, чем бы ни являлось то, что со мной происходит, она начнёт настаивать на своей помощи. Самое ужасное во всём этом — я дала Рику обещание, что расскажу им, если вдруг что-то начнёт происходить. Что-то, о чём предупреждала Сильвия.

— Признаться, я не думаю, что Лиззи так уж начнёт настаивать, — сказала Фрея с некой осторожностью: она не желала каким-либо образом оскорбить или принизить Элизабет, но у неё успело сложиться впечатление, что Лиззи не из тех, кто кинется в гущу событий, не задумавшись о последствиях для себя самой. — Она знает, что теоретически может произойти, теоретически она решила помочь. Возможно, реальность умерит её пыл?

— Неудивительно, что ты так думаешь, но, Фрея, поверь, ты просто плохо её знаешь. Точнее, ты знаешь такую Лиззи, какой она хочет всем казаться: эгоистичной, немного циничной и, вероятно, страдающей нарциссизмом. — Младшая Майклсон грустно усмехнулась: она понимала мотивы Лиззи, по какой причине той проще показать себя стервой, ни заботящейся об окружающих и наплевавшей на чужие мнения, — потому что к таким меньше требований, от них меньше ожиданий. Хоуп знала настоящую Лиззи, и осознание, что её семья до сих пор не смогла увидеть другую сторону девушки, огорчало.

Фрея задумалась: насчёт циничности она ничего не могла сказать, этого в Лиззи она не разглядела за всё время, что её знала, а вот эгоистичность и нарциссизм — довольно близко к тому, как можно было бы описать Элизабет. Но, несмотря на эти не лучшие человеческие качества, ведьма уважала и почти по-родственному любила обеих дочерей Аларика, к тому же каждая успела заслужить её беспрекословное доверие.

— Хоуп, — старшая Майклсон вновь заботливо коснулась руки племянницы, — в любом случае Лиззи уже взрослый, разумный человек, способный самостоятельно принимать решения, чего бы это ни касалось.

Хоуп печально покачала головой:

— Фрея, если с ней что-то случится — представь на секунду самый наихудший сценарий развития событий, — что будет после этого? Что будет после того, как Лиззи пострадает из-за нас с малышкой? Поставь себя на место Рика, на место Джози. Поставь себя на моё место, в конце концов.

— Ты не должна будешь винить за случившееся себя, Хоуп, решение же принималось не только тобой…

— Решение, ошибочность которого Аларик с Лиззи поймут, когда будет уже поздно? Толку от того, что вину за случившееся разделит со мной Рик?

Хоуп боялась последствий: чем всё обернётся для Лиззи, чем всё обернётся для их с Алариком дочери; боялась того, как всё это повлияет на их с Риком отношения, и, вероятно, боялась того, как он после всего отнесётся к их ребёнку. Хоуп никогда не смогла бы простить себе то, что поддалась слабости и позволила Лиззи оказаться втянутой во всё это, позволила ей рискнуть собой. Но сможет ли простить её Аларик? Наверное, глупо было теряться в сомнениях; любимым же прощают всё, не так ли? Впрочем, Фрея понимала страх Хоуп. Не всё можно простить, и не всегда находятся силы на прощение.

— Рик никогда не станет винить тебя или вашу дочь, — обнадёживающе заверила Фрея.

— Но всё это повлечёт за собой, — Хоуп пыталась подобрать нужное слово, которое всё никак не находилось, — слишком много всего, с чем я не хочу сталкиваться.

Она закрыла лицо дрожащими руками. Собственное подсознание говорило ей: «Но тебе придётся столкнуться. Так или иначе»; собственное подсознание напоминало: кто-то возвращается домой с двумя детьми вместо трёх, кто-то возвращается с одним, но потому, что так и должно быть, а кто-то возвращается с болью, горем и свидетельством, в котором даты первого дня жизни и последнего совпадают. Она рискует оказаться в числе последних, потому что опасно близка к выбору ступить на путь, который к этому ведёт. Но Хоуп не слушала и отгоняла мрачные мысли.

Фрея вздохнула — было невыносимо больно видеть страдания Хоуп — и, перебравшись с кресла на кровать, обняла её так крепко, как могла. В глубине души ведьма догадывалась: Хоуп точно знала, что нет ничего в мире, с чем не смог бы справиться трибрид, но справился бы еретик. Если наступит момент, когда Хоуп перестанет справляться, то Лиззи совершенно точно не сможет ей помочь, уже нет. Лиззи готова рискнуть; это похвально и наверняка много значит — для Хоуп, для Аларика, для самой Лиззи, — но её риск попросту не будет оправдан.

Старшую Майклсон, всё ещё держащую Хоуп в тёплых утешающих объятиях, как маленького ребёнка, какой Фрея её почти не помнила — слишком уж рано той пришлось повзрослеть, — настигло воспоминание, как она так же обнимала Хоуп, но более десяти лет назад: столкнувшуюся с очередной жестокой несправедливостью, рыдающую от боли потери самого близкого, любимого и родного человека в своей жизни…

— Ты не заслужила всего этого, — дрожащим голосом прошептала Фрея, едва сдерживая слёзы.

— Видимо, заслужила, раз это происходит, — тихо проговорила Хоуп. — Всегда на всё есть причины.

Фрея покачала головой, не соглашаясь, но возразить не смогла, хотя очень хотела. Она хотела сказать многое, но словно бы лишилась голоса, а потому все возражения, так и не сумевшие обрести свободу, остались и затерялись где-то там, в её мыслях, в её сердце. Фрея чувствовала, что оно и к лучшему. Сегодня, к несчастью, выдался чересчур эмоциональный день, полный странных открытий касаемо всякого рода чувств и откровений. Она боялась, что не выдержит, не справится, сдастся, а для этого был совершенно неподходящий момент.

— Это же не делает меня ужасной матерью? — внезапно спросила Хоуп.

На лице Фреи отразилась растерянность.

«…каковы шансы, что то, что они спасут, сможет жить?..»

Единственное, что трибрид знала наверняка, так это то, что слова Сильвии не должны оказаться пророческими.

— То, что я отказываюсь от помощи Лиззи, — это же не делает меня ужасной матерью? — выбравшись из объятий тёти и немного отстранившись, снова спросила Хоуп. — Шансов почти нет, но… почти.

Видимо, Хоуп полагала, что любая другая, оказавшись на её месте, не упустила бы выпавший шанс, даже столь крошечный, на… возможное спасение? Кто тонет, тот и за соломинку хватается. Но вряд ли то, что предлагала Сильвия, можно назвать спасением.

— Нет, — сдавленно ответила Фрея: голос всё ещё отказывался проявлять себя. — Нет, не делает, Хоуп.

Хоуп, помедлив, кивнула.

«Не позволяй страху управлять твоей жизнью. Терять больно, но без любви мы ничто — не отрекайся от неё. Ты боишься любви и привязанности к этой маленькой девочке, потому что страх проклятия, страх того, что всё это — твоя вина, страх того, что в итоге ты потеряешь её, не оставляет тебя. Но так нельзя, слышишь? Она нуждается в тебе сейчас».

Слова Сильвии на фоне происходящего с магией серьёзно беспокоили, но пока что Хоуп твёрдо стояла на том, что всё в порядке. А если же ситуация начнёт ухудшаться, она надеялась, нет, она искренне верила, что выдержит.

«…в этом мире есть люди, которые хотят, чтобы ты сдалась. Не упрощай им работу. Не сдавайся, Хоуп, как бы тяжело ни было. Пока ты продолжаешь бороться, судьба всегда может наградить тебя».

У неё есть веские причины не сдаваться; у неё есть за что бороться, так что она приложит все усилия, чтобы их с Алариком девочка увидела этот мир в должный момент, появилась на свет тогда, когда они уже и вовсе позабудут о культе Гекаты.

«…на судьбу влияют даже самые незначительные вещи. Одно решение, один выбор или одно слово могут повести тебя по совершенно иному пути. Ты не в силах изменить прошлое, но не будущее. Однако тебе стоит перестать тревожиться о нём. Не бойся того, что будет».

— Вас с малышкой обойдёт стороной то, о чём говорила Сильвия. Мы сделаем для этого всё, что в наших силах, Хоуп, обещаю, — вновь обняв племянницу, сказала Фрея.

Хоуп будет держаться, чего бы ей это ни стоило; она была уверена, что, пока рядом с ней Рик и её семья, это будет не так уж сложно…

* * *

Переступив порог больницы, Елена замерла. Время близилось к вечеру, часы плановых приёмов заканчивались, коридоры пустели, затихая. Доктор стояла, задумчиво оглядывая знакомые лица проходящих мимо медсестёр и врачей, порой кидающих на неё вопросительные или удивлённые взгляды, но большинством она оставалась незамеченной.

Сальваторе помнила, как впервые вошла в эти двери, став одной из тех, кто перерезал красную атласную ленту на церемонии открытия нового корпуса городской больницы Мистик Фоллс, которому потребовались всего год и пара месяцев, чтобы стать главным. Старое здание быстро списали со счетов, оставив там сначала три отделения, потом одно — психиатрическое, — но и его вскоре тоже перенесли. То, что когда-то было больницей, превратили, насколько Елена знала, в реабилитационный центр, хотя, кажется, его тоже постигла участь закрытия.

— Доктор Сальваторе?

Странно, что Елена не услышала цокота высоких каблуков: рядом стояла Мэри Браун — всезнающий, всевидящий старший регистратор клиники, — несколько удивлённо поглядывая на доктора.

— Добрый вечер, Мэри.

Мисс Браун оглядела полупустой холл, забавно моргая густо накрашенными ресницами, пытаясь отыскать, что же так сильно заинтересовало Елену, но взгляд её так ни за что и не зацепился.

— Всё в порядке, доктор Сальваторе? — участливо поинтересовалась Мэри.

Елена кивнула и, улыбнувшись, посмотрела на Мэри:

— Думаю, настал ли момент двигаться дальше. И куда я должна двигаться… — добавила тише, почти шёпотом Елена.

Всё-таки она немного поторопилась, когда заявила Деймону, что готова рискнуть, что готова оставить больницу; часть её, весомая часть, продолжала отказываться от затеи с собственной клиникой, но другая — была полна решимости идти вперёд. Елене же оставалось найти способ примирить эти две части. Или хотя бы заставить одну из них замолкнуть, чтобы наконец принять окончательное решение.

— Заменяете кого-то, — догадалась проницательная регистратор. — А я-то помню, что сегодня не ваша смена. Увидела вас и подумала: память меня подводить начинает. Но всё-таки нет, какое счастье! — радостно объявила она. — Ночная смена начинается через полчаса, так что момент не настал, однако… близок.

Сальваторе смотрела на болтающую женщину, уже откровенно посмеиваясь: всё-таки забавная она, эта Мэри Браун. Елена знала, что в больнице к Мэри не особо тепло относились из-за любви к тотальному контролю и требований беспрекословного подчинения правилам, называли чопорной. Не такая уж она и чопорная, вроде как.

— Когда решите двигаться дальше, вам прямо, потом налево, снова прямо по коридору — и до конца, к лифту, — подсказала Мэри, благосклонно улыбаясь.

— Благодарю, — со смехом отозвалась Елена.

— Но есть чуть более длинный путь — по лестнице, — загадочным тоном сказала мисс Браун. — Знаете, я часто пользуюсь лестницами. Догадаетесь, почему?

— Не любите лифты? — предположила Елена, высказав первую возникшую мысль. По правде говоря, гадать ей совершенно не хотелось.

— Ступеньки помогают думать, — пожала плечами Мэри. — Когда в моей голове много мыслей, много вопросов, на которые не получается найти ответы, я хожу по лестницам. Попробуйте как-нибудь.

Мисс Браун хитро подмигнула, словно знала какой-то секрет Елены.

— Кстати, сегодня вас искал некий Кол Майклсон. Он ничего не передал, сказал, что зайдёт к вам завтра, — сообщила Мэри. И, попрощавшись, ушла, оставив Сальваторе в неподдельном недоумении.

* * *

Маленький пальчик аккуратно ткнул одну из клавиш, вырвав из музыкального инструмента ноту ми второй октавы, затем — ноту ля, на которой Логан завершил своё коротенькое выступление. Его тяга к музыке так и оставалась загадкой для родителей малыша. Эмили, полюбившая не просто музыку, а именно фортепиано, лишь улыбалась — иногда находились вещи, которые сложно объяснить; они просто случались, вот и всё.

— Это что-то из ряда фантастики! — сердито бросила Давина, нервно меряя шагами комнату.

Эми вздохнула и попыталась снова сосредоточиться на Логане, сидящем на её коленях, и музыке. Пальцы сами как-то вернулись к клавишам, начав играть, — осторожно и неуверенно, словно девушка продумывала или вспоминала каждую ноту; что-то знакомое и в то же время новое, не принадлежащее ей, однако близкое.

На какое-то бесконечное мгновение Эмили полностью растворилась в мелодии, не заметив удивлённого, но полного сомнений взгляда Давины, застывшего на ней, пока Майклсон вновь не втянула в разговор Сильвия.

Давина продолжала поглядывать на Эми, всё пытаясь вспомнить, откуда же ей знакома наигрываемая музыка. Это совершенно точно было не одно из произведений довольно известных композиторов, даже отдалённо их не напоминало; Давина, конечно, не была экспертом в этом вопросе, но всё же… определённо нет. Чем дольше она прислушивалась, всё чаще теряя нить разговора, тем настойчивее в её мыслях рождались слова, тянущиеся к мелодии, которую Эми продолжала играть, с каждой нотой набирая уверенности. Чёрт возьми, ещё какой-то песни, застрявшей в голове, не хватало!

— Всё же Давина права: из тебя вышла бы отличная писательница-фантастка, Сильвия, — хмыкнула Килин, насмешливо покачивая головой.

Сильвия прищурилась, недобро поглядывая на Мальро.

— Вы и вправду думаете, что гипотезы о параллельных мирах появились из ниоткуда?

Килин твёрдо кивнула, что заставило Сильвию вздохнуть от досады и поджать губы, после чего ведьма демонстративно отвернулась от Килин — ту, очевидно, это ни сколько не расстроило.

Давина, всё ещё беспокойно мечущаяся по гостиной, резко остановилась в шаге от Эмили с Логаном.

— Что это за мелодия? — больше не в силах выдерживать пытку незнакомо-знакомой музыкой, поинтересовалась жена Кола; её голова уже готова была взорваться от раздумий. — Откуда она?

Сильвия и Килин удивлённо воззрились на Давину, не разделяя её неожиданно возникшей заинтересованности: они тут вроде бы куда более важные вещи обсуждают.

Эмили, вздрогнув, перестала играть; её испуганный взгляд метнулся к вампирше.

— Это сейчас так важно? — с неприкрытым недовольством спросила Советник.

— Да! — рявкнула Давина.

Повисла тишина, которую секунду спустя нарушил Логан: ребёнок нажал на клавишу, сыграв ноту ля, но теперь третьей октавы.

— Привет? — На пороге комнаты показался Кол. — Что тут, — он озадаченно и в то же время с любопытством огляделся, — происходит?

Похоже, испуганная Эми, тыкающий без особого разбора по клавишам Логан, недовольная Сильвия, хмурая Килин и рассерженная не совсем понятно по какой причине Давина представляли собой весьма занятную картину.

Первой на возвращение Кола отреагировала Мальро: усмехнувшись, она махнула ему рукой, поинтересовавшись, как прошла поездка, — Кол отмахнулся, что, видимо, означало неудовлетворительные результаты… или же знак, что они поговорят позже. Взгляд Первородного буравил Сильвию: он явно не обрадовался новой встрече с ней, к тому же состоявшейся в столь скором времени после предыдущей.

— Тебе знакома эта мелодия? — спросила Давина у мужа без всяких преамбул, после чего обернулась к Эмили. — Эми, сыграй её ещё раз, пожалуйста.

Просьба, на удивление, смутила Эмили. Она неуверенно вернулась к музыкальному инструменту, но, к своему же изумлению, не смогла сыграть ту же самую мелодию — не в точности.

— Нет, не знакома, — сухо выдал Кол, не заметив растерянности Эмили и проигнорировав её старания вспомнить ранее сыгранные ноты.

Давина хмурилась, наблюдая за попытками Клайд повторить композицию. Странностей в Провидице с каждым днём обнаруживалось всё больше…

— Так что тут происходит? — полюбопытствовал Кол, обращаясь вроде ко всем присутствующим, но по большей части, вероятно, всё-таки к своей жене.

— Сильвия делится с нами задумками своих будущих книг. — Килин, взглянув на ведьму, ехидно улыбнулась и добавила: — Фантастических книг. О параллельных вселенных, мирах, реальностях…

Сильвия раздражённо дёрнула плечом. Скептически поднятая бровь Майклсона выражала его желание получить больше объяснений.

— Знаете, меня куда сильнее волнует ребёнок Хоуп, как возможно созданное оружие против неё, — с подчёркнутой важностью заявила Советник, но не сумела до конца скрыть чувство оскорблённости. Кажется, она чересчур привыкла, что к её словам всегда беспрекословно прислушивались, не подвергая никаким сомнениям. Что ж, те времена остались позади, но, признаться, ей было немного жаль. Наверное…

«Что, если Хоуп — это и есть Геката?»

Давина украдкой взглянула на Килин, но та опустила глаза, внезапно заинтересовавшись своим обручальным кольцом.

Оружие, которое сама Хоуп наверняка не сможет уничтожить; никто, надо полагать, не сможет, кому бы это ни понадобилось. Но что, если оружие не просто против трибрида, а чего-то, кого-то большего?..

— У вас есть мысли, кто мог придумать настолько гениальный план? — полюбопытствовала Сильвия, посмотрев на Кола, затем — на Давину, Килин она предпочла проигнорировать.

— Гениальный? — недоверчиво переспросила Мальро. — Он ужасен! И отвратителен!..

Сильвия, закатив глаза, с нарочито утомлённым видом обернулась к Килин.

— Это не отменяет его гениальности, дорогуша. Чей бы это план ни был, он хорошо знает Хоуп.

— С чего такие выводы? — поинтересовался Кол, наполняя стакан золотистым напитком.

— Это же очевидно, разве нет? — с некоторым удивлением отозвалась Советник, растеряв всю свою язвительность. — Кто-то был уверен, что она не избавится от ребёнка, когда только узнает о беременности и после того, как узнает о проклятии Краснолуния.

Слова Сильвии заставили Давину и Килин задумчиво нахмуриться. Майклсон, вальяжно устроившись в кресле, потягивал мелкими глотками бурбон, сосредоточенно глядя на гостью, — настолько сосредоточенно, что Сильвия не выдержала его взгляда и отвернулась.

Очередная пауза в разговоре не сопровождалась тишиной — голос Эмили, вещающей Логану о клавишах, нотах, октавах и полутонах, звучал тихо, но всё же был слышен и разборчив; порой речь Эми прерывалась очередной сыгранной ребёнком нотой, после чего Клайд негромко смеялась — коротко, но с искренним весельем. Эми понимала, что Логану в таком возрасте ещё рано рассказывать о каких-то там октавах, но это чудесным образом отвлекало его от баловства и шалостей, а большего и не требовалось.

— На примете не так уж много человек, но один у меня есть.

Все обернулись: Ребекка, секунду спустя у неё за спиной появился Марсель. Их возвращению больше всех, естественно, обрадовался Логан: он неуклюже, но стремительно слез с коленей Эми и потопал к родителям.

— На один больше, чем, например, у меня, — пожав плечами, пробормотала Давина.

— И кто же? — поинтересовался Кол.

Ребекка, отвлёкшись на сына, ответила не сразу, а только когда отдала Логана Марселю.

— Аларик.

Сильвия с подозрением прищурилась. Кола немного заинтриговало предположение сестры, но в целом выглядел он равнодушным, в отличие от своей жены, которую, похоже, сильно задели подозрения Ребекки.

— Серьёзно? — невольно вырвалось у хмурой Килин. — Аларик?

Ребекка уверенно кивнула.

— Звучит как неудачная шутка! — резко высказалась Давина, усевшись в кресло напротив мужа. — Почему подозрения пали сразу на него?

— Ребекка не уточнила одну деталь, — вступил в разговор Марсель. — Почти все подозрения основаны на том, — он замолчал, пытаясь правильно высказать их с женой мысли, — что…

— Скажу проще: Аларик — не Аларик, — заявила Ребекка.

— Это только наше предположение, — вставил Марсель, следуя по пятам за сыном, отчаянно желавшим похвалиться ему до сих пор возвышающейся почти посреди гостиной башенкой из кубиков, выстроенной ими с Килин.

— А с этого момента поподробнее, пожалуйста, — попросила Сильвия, пребывая в смятенном состоянии.

При взгляде на Ребекку казалось, что ей хочется что-нибудь разнести или — наверняка куда более правдоподобный вариант — кого-нибудь убить; она выглядела ужасно разъярённой — и выглядела так ещё с тех пор, как они с Марселем вошли в гостиную. Эмили, почувствовав гнев Первородной, вздохнула и выставила ментальную защиту; получилось не сразу: слишком много людей, слишком много эмоций, слишком сильный натиск.

— Необычайно быстрое обращение, — сказала Ребекка, качая головой. Она, кажется, обдумывала собственную догадку, притом отказываясь до конца её признавать, но словно бы не видела других вариантов. — Не знаю. С тех пор, как та ведьма убила его, меня не оставляет…

— Ребекка! — возмущённо воскликнула поражённая Давина — и Сильвия от её громкого восклицания дёрнулась. — Скажи, что ты сейчас не серьёзно! Не серьёзно же, да? — Она посмотрела на Марселя, но тот пожал плечами.

— Всё как-то идеально, Давина, — пробормотала Ребекка. — Слишком идеально, понимаешь? Его обращение прошло чересчур быстро, чересчур лёгкая адаптация к вампиризму…

— Поверить не могу! — Давина негодующе всплеснула руками и взглянула на мужа. — Кол, мы же были там! В тот момент, когда Аларик нашёл Хоуп, мы же были там, мы видели… — Её порыв протеста медленно усмирялся, а сомнения в собственной уверенности укреплялись. — Она же… Хоуп… Она удостоверилась.

Кол молчал, всё так же потягивая бурбон, но теперь он не сверлил Сильвию взглядом, а, похоже, над чем-то размышлял — возможно, над подозрениями сестры — или же вспоминал ту жуткую ночь, когда одна из ведьм культа, Натали, наведалась в школу Сальваторе.

Кровь, пропитывающая промёрзлую землю, обезглавленное тело — и Хоуп, осознающая потерю любимого человека, не чувствующая облегчения от расправы.

Давина помнила тот ужасный момент, когда они с мужем нашли племянницу, помнила её душераздирающие рыдания и океан боли в глазах — и помнила так отчётливо, как будто всё случилось вчера. Но ещё Давина помнила неверие, сомнение и радость, овладевшие Хоуп, когда она увидела Аларика, появившегося из-за густых деревьев тёмного леса, где, казалось, навсегда оставила своё сердце.

«Вечер перед моим отъездом в Принстон. Что ты сказал мне?»

«Мы не виделись перед твоим отъездом в Принстон, Хоуп. Последняя наша встреча — твой выпускной. Тогда ты сообщила, что уезжаешь на следующий день: сначала в Новый Орлеан, а потом уже в университет. Я сказал, что никакие мили между нами не изменят моих чувств к тебе».

— Это ничего не доказывает, Давина, — не уступала Ребекка. — Поверь, я бы рада ошибиться, но кто ещё знает Хоуп настолько хорошо?..

— Простите, что влезаю, но, думаю, ты и вправду ошибаешься, Ребекка, — неожиданно подала голос Эмили. Её слова прозвучали уверенно и твёрдо — большая редкость для Провидицы, в последнее время сомневающейся едва ли не во всём. — Я не ощущаю эмоций Хоуп, но не Аларика. — Она обернулась к присутствующим в комнате. — Мы не так уж много пересекались, но достаточно для того, чтобы я хоть раз смогла уловить притворство, обман или фальшь. — Эми нервно сглотнула, её твёрдость стремительно испарялась. — Любовь, обожание, нежность, привязанность — да, причём настолько глубокие, что… такие чувства я не могу передать словами. Никакого двоемыслия, коварства, лицемерия. Если в Аларике что-то такое и есть, то, уверяю, не по отношению к Хоуп. Она очень важна для него, и он искренне, сильно её любит.

Давина довольно улыбнулась. Ребекке же слов Эмили оказалось недостаточно.

— Вы подозреваете Аларика? — спросила Фрея, появившаяся в гостиной как гром среди ясного неба. — В том, что он придумал план с ребёнком? — Она фальшиво рассмеялась, прошла мимо сестры, Сильвии, Килин и Давины с Колом, остановившись у камина, — там, где её видели все и откуда она сама видела каждого. — Со своим же ребёнком?

Логан закапризничал, и Марсель спешно ретировался, особо не привлекая чьего-либо внимания, кроме Ребекки и Эмили, которой хотелось уйти следом, но она заставила себя остаться.

— Я не уверена, что Аларик — это всё ещё тот Аларик, который был до того, как его убила та ведьма, — отозвалась Ребекка. — Не уверена, что вернулся он.

Фрея махнула рукой, давая понять, что все эти якобы подозрения — ерунда, не больше.

— Не глупи, Ребекка. Это не план Рика, — сказала она тоном судьи, выносившего не подлежащий обжалованию приговор, после чего обратилась к Эми: — Можем поговорить с тобой по поводу твоих видений?

Клайд кивнула, но неохотно, и заметно поникла.

— Кстати, о видениях, — снова включилась в разговор Давина. — У нас тут обнаружились интересные подробности.

— Какие ещё подробности? — напряглась Ребекка, не решившись спорить со старшей сестрой, но слегка обидевшись на неё.

— Хотя бы такие, что в видениях Эмили у Хоуп родился мальчик, — хмыкнула Килин, снова с насмешкой глядя на Сильвию.

— Прости, что? — переспросил Кол.

— В видениях Эми у Хоуп сын, — сказала Давина. — Не дочь.

— Как это? — удивилась Ребекка. — Должна же быть девочка. — Она посмотрела на Килин. — На таком сроке, как у Хоуп, уже же нельзя ошибиться с полом ребёнка?

— УЗИ даёт гарантию на точность около восьмидесяти процентов, — сказала Килин. — Однако пренатальный ДНК-тест по крови матери, благодаря которому Хоуп с Риком узнали, что у них будет дочь, гарантирует почти стопроцентную точность.

— Всё же «почти»? Насколько весомое это «почти»? — уточнил Кол.

— Точность теста составляет девяносто девять целых девяносто девять сотых процентов, — ответила Мальро, — соответственно, «почти»…

— Невесомое, — оборвал её Кол, уже получив ответ на свой вопрос, больше уточнений ему не требовалось.

— Не понимаю, — пробормотала сбитая с толку Фрея. — Как такое возможно?

Сильвия, то и дело переступая с ноги на ногу, точно не находила себе места, тактично кашлянула, но что-либо произнести не успела.

— У некоторых здесь есть теории, — смотря на Советника, с холодной неискренней улыбкой сказала Килин. — Фантастические теории…

Сильвия едва сдержала очередную вспышку раздражения. Мрачный взгляд Фреи метался от ведьмы к жене: ей кажется — или Килин откровенно пытается вывести Сильвию из себя?

— Сильвия полагает, что прорицательство Эми немного вышло за рамки привычного, — начала объяснять Давина, активно жестикулируя руками и указывая то на Сильвию, то на приунывшую Провидицу. — Согласно её теории, — она вдруг умолкла, борясь с неловкостью, потому что поддерживала Килин по поводу абсурдности некого подобия объяснения ситуации, коим с ними чуть ранее поделилась Советник, — видения Эмили не о нашей вселенной, а о другой. То есть не о нашей Хоуп, не о её ребёнке, а о другой Хоуп. Понимаете?

Ребекка недоумённо сдвинула брови:

— Не о нашей вселенной? О другой Хоуп?

Кол откровенно рассмеялся.

— Мультивселенная? — Он посмотрел на Сильвию. — Это так ты объяснила видения Провидицы?

— Думаю, Эмили — нечто большее, чем просто Провидица, — озвучила свои мысли Сильвия, не смутившись реакции Майклсона.

Фрея, старательно скрывая усмешку, почёсывала переносицу.

— Какого чёрта она ещё тут? — на полном серьёзе поинтересовался Кол у жены, имея в виду Сильвию. — У нас здесь вроде не клуб космологов, физико-философов и прочих лиц, верящих в гипотезы о мультивселенной и прочей хрени.

— Видишь ли, её тут как бы и нет. — Килин бросила одну из маленьких декоративных подушек дивана туда, где стояла Сильвия, но предмет декора пролетел сквозь неё, оказавшись в руках Давины, вовремя поймавшей подушку. — Видишь? Её нет!

— Если бы каждый из вас умел держать себя в руках, — пристальный взгляд Сильвии застыл на Первородном, — я бы навестила вас лично. Но увы.

Кол злорадно ухмыльнулся.

— Ты бредишь, Сильвия, — засмеялась всё-таки Фрея. — Альтернативная вселенная?..

— Вселенных бесчисленное множество, — невозмутимо пожала плечами Советник. — Мне кажется, что Эмили каким-то образом «выхватывает» видения…

— Всё, достаточно! — остановила её Фрея. — У Эмили есть некоторые сложности с определением видений, но говорить о том, что она якобы «выхватывает» видения из параллельных вселенных — маразм.

Непонимающий взгляд Ребекки метался от сестры к Сильвии, которая терпеливо выслушала возражение Фреи, но уступать не собиралась.

— Тогда найди мне другое логичное объяснение тому, что видит Эмили, — хмыкнула Советник.

— А ты дала логичное объяснение? — усмехнулась Килин.

Сильвия презрительно фыркнула.

— Я найду объяснение, логичное объяснение, — недолго подумав, сказала Фрея. — Но позже.

— Представим, что она, — Ребекка кивком указала на Сильвию, — права…

Кол раздражённо поморщился и осушил стакан.

— Не хочу представлять, — проворчала Давина.

Килин кивнула, поддерживая её. Эмили всё сильнее хмурилась, предпочитая молчать и думая, не лучше ли покинуть гостиную. Фрея смотрела на сестру, ожидая дальнейших предложений.

— Что нам от этого? Чего вас так возмутила эта теория? — Ребекка непонимающе развела руками. — Вы спорите о чём-то, что не имеет никакого значения, тем самым тратя время впустую…

— Это наверняка имеет значение! — возмутилась Сильвия, не дав Ребекке закончить. — Если Эмили видит что-то, что касается других реальностей, это неспроста.

Теперь раздражены были все, в том числе и Ребекка, зато впервые за вечер на лице Эми показался интерес.

— И что же, чёрт возьми, это может значить? — с издевательской серьёзностью полюбопытствовала Фрея.

— Что по кому-то психушка воет, — бросил Кол, уныло разглядывая пустой стакан в руке.

Ребекка устало потёрла глаза и, ничего не сказав, незаметно ушла.

— Сильвия, — как можно спокойнее начала Фрея, — самое важное для нас сейчас — Хоуп и культ, угрожающий ей. Параллельные миры в этот список не входят.

— Да и какая разница, спроста или нет? — хмыкнула Давина. — Допустим, Эми правда может каким-то образом «выхватывать» видения из других вселенных, но перемещаться-то между ними всё равно невозможно, так что, — она неопределённо пожала плечами, — что в этом такого важного?

— Именно, — кивнула Килин. — Получается, что, кроме Эмили, никто и никак не может взаимодействовать с параллельными мирами — и слава богу, — если они, конечно, вообще существуют, тогда…

— Ты глубоко заблуждаешься. — Сильвия вздохнула, как терпеливая учительница, вразумляющая непонятливых детей. — Другие реальности, повторяю, существуют, и перемещаться между ними уже когда-то пытались. Когда-то очень-очень давно, но пытались…

Кол в притворном изумлении округлил глаза:

— Слушай, просто признайся, что ты сидишь на каких-то психотропных, причём довольно сильных, видимо, и проваливай приходить в себя, а мы, так уж и быть, дружно позабудем всю ту чушь, которую ты тут нам рассказала.

Сильвия, задумчиво прищурившись, посмотрела на старшую Майклсон, совершенно не обратив внимания на слова Кола.

— Я почти уверена, что в Гримории найдётся упоминание о перемещении между вселенными.

— В Гримории? — Фрея закусила губу, пытаясь сдержать новый приступ смеха. Ей определённо нравилось предположение брата — по крайней мере, оно звучало логично, в отличие от всего того, что им сейчас говорила Сильвия.

Советник кивнула:

— Да. Орден Гекаты сильно интересовала возможность путешествия между прошлым и будущим, между параллельными вселенными, и незадолго до того, как орден распался, они нашли артефакт, который теоретически мог позволить это делать.

— Путешествовать между прошлым и будущим, параллельными вселенными? — переспросила Давина — теперь и она смотрела на Сильвию как на слабоумную.

— Ага, артефакт-ТАРДИС, — ухмыльнулся Кол, снова наполняя стакан бурбоном.

Почти все улыбнулись шутке; единственной, кто не понял, что подразумевал Первородный, оказалась Сильвия.

— Орден пытался доработать артефакт, но у них ничего не вышло, — с невозмутимым видом продолжила Сильвия. — Он как бы работал, но с крайне серьёзными неприятными последствиями.

— Каким образом этот артефакт, история о нём могли оказаться в Гримории? — спросила Фрея без особого интереса.

— Такой мощный артефакт в те времена — большая редкость, — пояснила Советник. — Его либо создали несколько ведьм, либо…

— Создала одна, но очень сильная, — догадалась Фрея. — Орден считал, что его создала Вивьен?

— Или её потомки, — кивнула Сильвия.

— О каких последствиях речь? — полюбопытствовала Эмили.

Провидица внезапно стала центром всеобщего внимания, что едва не разрушило её ментальный щит. Голова Эми взорвалась болью; девушка вцепилась пальцами в стул, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.

— Эми? — встревожилась Фрея.

— Дайте мне минуту, — отозвалась Эмили, не открывая глаза. Сознание куда-то уплывало, но она старалась оставаться здесь, в этой комнате. — Сильвия, что там с последствиями? — вновь спросила Провидица.

— Те, кто рискнул воспользоваться артефактом, сошли с ума. Как я поняла, мозг человека, перемещаясь из нашей вселенной в другую, не выдерживал, потому что все воспоминания, события — вся прожитая жизнь, проще говоря, — человека в той, другой реальности в один миг, — Сильвия призадумалась, — «вписывались» в сознание человека, смешиваясь с событиями этой реальности.

По мрачным лицам сразу становилось очевидным, что никто ничего не понял.

— То есть человек из этой реальности перемещался в… человека из другой реальности? — уточнила Давина, начиная постепенно понимать услышанное. — То есть в сознание человека из другой реальности? Все временные линии смешивались, что сводило с ума?

— Именно так, — кивнула Сильвия. — Слишком много событий, перекликающихся и пытающихся вытеснить друг друга. При перемещении во времени происходило почти то же самое, за исключением того, что при попадании в будущее в голове в один миг появлялись все новые события, которые…

— Это может быть причиной твоего состояния, — не дослушав до конца Сильвию, осознала вдруг Фрея, обратившись к Эмили.

Эми ответила растерянным взглядом; боль в её голове утихла, но теперь она чувствовала ужасную слабость.

— Всё ещё непонятно, по какой причине тогда Эми удаётся что-то «выхватить» из других вселенных, — сказала Килин удивительно серьёзным тоном. — И что может быть важного для нас в той вселенной?

В глазах Сильвии мелькнула догадка, после чего ведьма… исчезла.

— Э-э, — опешила от выходки Советника Мальро. — Нормально?!

Раздался звонок в дверь.

— Ого, — искренне изумилась Эмили, — а она быстрая.

Однако это точно не могла быть Сильвия. Если только она всё это время не находилась в минуте ходьбы от особняка, но это было бы довольно странно — зачем тогда астральная проекция? У страха глаза велики, но не до такой же степени…

Давина и Кол переглянулись.

Фрея, нахмурившись, отправилась открывать дверь.

— Джози? Не знала, что ты… — Из-за спины Джози показалась Элизабет. — Лиззи? — Старшая Майклсон озадаченно смотрела на представших перед ней девушек, после чего глянула на наручные часы: довольно поздно для обычных визитов. — Что случилось?

— Привет, — Джози постаралась улыбнуться как можно приветливее, но из-за охватившего её волнения удалось выдавить лишь сухую улыбку, — можем поговорить?

* * *

Елена, сделав все нужные назначения новому пациенту, — и почему именно ей всегда достаются особенно сложные случаи? — покинула реанимацию и медленно побрела по наизусть выученному маршруту в сторону лифтов.

Сальваторе резко остановилась, её взгляд метнулся к двери, за прозрачными стёклами которой виднелся лестничный пролёт. Простояв несколько секунд в неком ступоре, доктор неуверенно направилась к двери. Раздалось звонкое «дзинь», оповещающее о прибытии лифта на этаж. Медсестра, заступавшая в ночную смену, выскользнула из кабины, коротко, но доброжелательно улыбнулась Елене и быстрым равномерным шагом направилась в противоположную сторону.

— Елена?

Сальваторе, вынырнув из размышлений, моргнула и в последний момент юркнула в лифт, столкнувшись с Хлоей.

— Привет!

Картер, удивлённо глядя на коллегу, кивнула в знак приветствия.

— Думала, у тебя сегодня выходной, — бросила она и вернулась к планшету, продолжив сверять результаты анализов.

— Я подменяю Шонну. Она уехала в Сиэтл на конференцию, так что, — Елена пожала плечами, как бы говоря, что выбора ей не предоставили. — А что ты до сих пор тут делаешь? Очередные внеплановые роды? — усмехнулась она.

Хлоя хитровато улыбнулась.

— Нет, я подменяю доктора Мэттьюза. Он уехал в Хьюстон читать лекции по клинической педиатрии.

Так вот чем обусловлена её хитрая улыбка!

— Те, которые должна была читать ты? — хмыкнула Елена.

— Терпеть не могу заниматься подобным, — со вздохом пожаловалась Картер. — Доктор Мэттьюз идеален как преподаватель: умный, терпеливый, спокойный, невозмутимый! А я… я не люблю учить, не моё это!

Они вышли из остановившегося на первом этаже лифта и двинулись в сторону кабинета Елены.

— Тогда тебе не понравится, что доктор Праути и мэр Донован договорились между собой о продолжении программы интернатуры в больнице, — оповестила Елена. — На будущий год они планируют…

— Ты это сейчас серьёзно? — недовольно проворчала Хлоя.

Сальваторе кивнула, но смотрела на коллегу с пониманием: хотя и по иной причине, но ей тоже не нравилась эта затея. Она не была против развития города, но прирост населения оказался слишком стремительным, а это, учитывая все особенности Мистик Фоллс, заставляло Елену беспокоиться. Она часто поддерживала Мэтта, но и не понимала его не реже, особенно в последнее время. Всё-таки этот городок не для осуществления наполеоновских планов.

— Елена? — Хлоя щёлкнула пальцами около уха Сальваторе.

— Ой, прости, — смутилась Елена, — задумалась. О чём ты?..

— Что ты по этому поводу думаешь?

«Я собираюсь открыть свою клинику, так что дела в больнице меня уже не особо интересуют», — подумала Елена, но вслух своей мыслью не поделилась.

— Пока не уверена, — помедлив, ответила Сальваторе.

Хлоя, глядя на неё, нахмурилась.

— У тебя всё хорошо? Ты как будто… не здесь.

Елена тряхнула головой, стараясь выбросить из головы лишние мысли и сосредоточиться на происходящем.

— Всё нормально. Просто… — Она на миг замолчала, а потом вдруг насмешливо фыркнула. — Деймон хочет третьего ребёнка, можешь себе представить?

Картер резко тормознула и прыснула со смеху, глядя на всё ещё возмущённую неожиданным желанием мужа Елену.

— Всё-таки стоило воплотить свою угрозу в реальность и сделать ему вазэктомию, да?

Елена со смехом качнула головой, закатила глаза и скрылась за дверью, оставив уже вовсю хохочущую Хлою позади.

— Что? Это же была твоя идея! — войдя в кабинет вслед за Еленой, сквозь смех напомнила Картер и уселась на диванчик для посетителей.

— Ты припоминаешь мне это чаще, чем Деймон, — всё-таки разделив веселье с коллегой, сказала Елена.

— Он просто боялся напоминать, — не унималась Хлоя. — Чёрт, я успела многое повидать, но момент, когда ты заявила своему мужу, что сразу же после родов отправишь его на вазэктомию, не позабуду ни за что в жизни! Ты помнишь выражение лица Деймона?

Сальваторе, улыбаясь, кивнула, но, по правде говоря, всё, что она помнила, — адскую боль от схваток, которые длились уже десятый час! Ей тогда хотелось придушить Деймона, потому что её воспалённый мозг, будучи под действием гормонов, винил во всех мучениях именно его. Но после появления Дилана на свет, когда Елена пришла в себя, то побоялась представить, как справлялась бы, не будь её мужа рядом. Его поддержка казалась единственным, благодаря чему она смогла пережить этот кошмар длиною в семнадцать часов. А, ну ещё благодаря эпидуральной анестезии, надо полагать.

— «Деймон, ещё раз скажешь мне про правильное дыхание, отправишься на вазэктомию! Нет, вообще-то ты отправишься на неё в любом случае!» Или что-то в этом роде, я не помню точно, как ты ему преподнесла эту новость, но его лицо, его глаза, ставшие размером с хулахуп! — хохотала Хлоя, вспоминая чету Сальваторе во время родов, причём не первых, а уже вторых, когда всё, если следовать логике, должно проходить спокойнее, проще, более ожидаемо. Картер могла только догадываться, что происходило, когда Елена рожала Стефани… Бедный Деймон! Бедная больница!

— Это были тяжёлые роды, — оправдалась Елена; сейчас ситуация уже действительно казалась забавной, но не тогда.

— Роды — это в принципе тяжело, — понимающе кивнула Хлоя, но смеяться не перестала. — Я обещала Брайану, что у нас больше никогда не будет секса, никогда в жизни! Что я мгновенно придушу его за один похотливый взгляд в мою сторону.

Сальваторе постаралась не показать этого, но ей стало неловко. Хлоя крайне редко упоминала семью, да и в целом старалась избегать разговоров на эту тему, потому что… Потому что она говорила о муже, о детях, как о чём-то настоящем, реальном, но на самом деле никого из них у неё уже не было. Когда люди узнавали о её потерях, их взгляды менялись: в глазах появлялись сочувствие, сожаление, жалость — то, чем Хлоя уже была сыта по горло.

Смех Хлои постепенно стих, а взгляд слезящихся глаз завис в пространстве; возможно, причиной застывшим в её глазах слезам был смех, но Елена знала почти наверняка, что это не так. Может быть, в пустоте перед собой Хлоя увидела мужа, смеющегося вместе с ней над воспоминанием о рождении их первенца, прожившего всего несколько часов; быть может, услышала перекликающийся с её собственным смех дочери, которую она так и не увидела.

Экран планшета, лежащего на коленях Картер, засветился, оповещая об изменениях в анамнезе одной из её пациенток. Доктор, быстро пробежавшись взглядом по новым результатам анализов, задумчиво пожевала губы.

— Боже, я же собиралась заглянуть к Хоуп! — опомнилась Елена. — Как у неё дела? — обратилась она к коллеге.

— Я бы сказала «хорошо», но не стану торопиться, — в сомнении потирая висок, ответила Хлоя. — Надеюсь в ближайшие дни выписать её с соблюдением постельного режима ещё пару-тройку дней, но точно станет ясно завтра. Отслойка не прогрессирует, если с анализами и завтра всё будет в порядке, то держать её в больнице причин нет.

— Хоуп очень обрадуется твоим рекомендациям, — хмыкнула Елена, уже представляя реакцию Майклсон на соблюдение постельного режима.

Картер кивнула: она и сама заранее знала, как Хоуп отреагирует. С другой стороны, не исключено, что всё будет совершенно иначе…

— Слушай, они ведь вроде как ваши друзья, да? — неуверенно спросила Хлоя. — Хоуп и… Аларик?

— Рик в основном, — пожала плечами Сальваторе, не заметив неестественной робости Хлои. — С Хоуп мы не особо много общались. Вообще-то, до недавнего времени я с ней редко пересекалась. Хотя немного знала её родителей.

Картер смотрела теперь несколько смущённо.

— Это всё слегка… странно, знаю, — усмехнулась Елена.

— Могу я задать один, вероятно, немного личный вопрос? — поинтересовалась Хлоя всё с той же неуверенностью.

— Если он касается отношений Рика с Хоуп, то нет, — неожиданно жёстко ответила Елена. — Я не…

— Елена, можешь представить, сколько пар я повидала за всё время, пока работаю врачом? — по-доброму усмехнулась Хлоя, не дав Сальваторе закончить. — Меня уже никакие отношения не смогут удивить, к тому же они меня абсолютно не волнуют, пока всё в рамках закона, разумеется. Мой вопрос о другом, а всё же личный.

Елена нахмурилась, но кивнула.

— Учитывая некоторые странности в состоянии Хоуп, я решила посмотреть её историю болезни — в целом, понимаешь? — и обнаружила, что на неё ничего нет. До беременности она не обращалась ни разу к доктору, ни к одному. Мне на момент показалось, что её попросту не существовало…

У Сальваторе внутри всё напряглось — к такому допросу стоит готовиться заранее, чтобы ответы звучали более-менее адекватно.

— Она могла обращаться в частные клиники. Скорее всего, так и было, — Елена старалась говорить как можно убедительнее. — К тому же Хоуп жила в Новом Орлеане, могла обращаться в больницу там.

Хлоя покачала головой.

— Нет, Елена, она никогда не обращалась ни в одну государственную больницу. Ладно, допустим, что ты права, она могла наблюдаться у частного доктора, и даже допустим, что в Новом Орлеане, если она внезапно сменила врача частной клиники на врача в обычной больнице. Ты при первичном осмотре указала, что у Хоуп первая беременность, — ты уточняла у неё, или ответ основан на твоих…

— Постой-ка, ты что, обвиняешь меня в халатности? — Лицо бывшей Гилберт вытянулось, выражая неприятное удивление. — Хлоя, я умею разделять работу и личную жизнь! Естественно, я уточнила у Хоуп, потому что в стенах больницы она пациентка, не больше.

— Прости, Елена, я и не думала обвинять тебя в халатности, — искренне извинилась Картер. — Дело не в тебе вовсе!

— Тогда к чему эти подозрения? — недоумевала Елена.

— Никаких подозрений, — вздохнула Хлоя. — Не в твою сторону. Елена, я так много лет работаю с будущими родителями, что научилась читать их эмоции по жестам и взглядам.

Елена кивнула, однако всё ещё не понимала, к чему ведёт коллега. Хлоя смотрела на неё в нерешительности, как бы выжидая, давая шанс догадаться обо всём, чтобы самой не произносить вслух неприятные догадки. И Сальваторе, поразмыслив, начала осознавать, что пытается донести до неё Хлоя.

— Ты считаешь, что это не первая беременность Хоуп? — наконец поняла Елена. — Что заставило тебя так думать?

Хлоя неопределённо пожала плечами.

— То, как они смотрят на меня, ожидая только хороших новостей. Знаешь, надежда и вера есть в каждом будущем родителе, для которых ребёнок по-настоящему желанный, но отражаются они в каждом по-разному. Я знаю, как смотрят те, кто ждёт своего первого ребёнка, — без груза потери другого первенца, я знаю, как смотрят те, кто пережил десятки замерших беременностей, как смотрят те, кто потерял ребёнка на позднем сроке, и те, кто ещё ни разу не терял, но из нескольких попыток ЭКО эта — первая удачная.

Хмурость вернулась к Елене.

— Хлоя, думаю, ты ошибаешься. Я не знаю причин, по которым Хоуп умолчала бы о ранее прервавшейся беременности. Она просто… через многое прошла, многое потеряла, да и Рик тоже. Полагаю, этот ребёнок своего рода чудо для них, и они… Они в любом случае будут смотреть на тебя с надеждой, верой, но такие взгляды, как у них, поверь, ты вряд ли видела, потому что вряд ли встречалась с такими, как они.

Картер несколько мгновений с любопытством рассматривала её.

— Что ж, — Хлоя сухо улыбнулась, — хорошо, я поняла. Тогда сделаю всё, чтобы они не столкнулись с ещё одной потерей. Впрочем, я всегда именно это и делаю, такова уж моя работа. — Она снова улыбнулась, но чуть более искренне, и поднялась, намереваясь покинуть кабинет: нужно было ещё раз осмотреть тройняшек.

— Хлоя, — окликнула коллегу Елена, когда та уже почти закрыла за собой дверь, — спасибо. Ты одна из лучших врачей, что мне встречались за всё время. Хоуп невероятно повезло, что она оказалась именно под твоим наблюдением.

Елена проводила Хлою благодарным взглядом, но где-то глубоко притаились те самые сочувствие, сожаление, жалость, которые не выносила Хлоя Картер — сильная, независимая, особенная, едва ли не лучшая в своём деле. Если бы только люди знали, какова цена её достижений…

* * *

Настойчивый взгляд Джози застыл на сестре. Лиззи глубоко вздохнула и, казалось, уже готова была начать говорить. Но если взгляд Джо придавал уверенности, то взгляды Майклсонов — а они сильно превосходили численностью! — выжигали эту уверенность дотла. Теперь план, который еретик продумала почти до мельчайших деталей, казался кошмарным и безумным.

— Лиззи! Культ, план по спасению, Маливор, — весьма напористо сказала Джози.

Странный набор слов заставил Килин, Давину и Ребекку непонимающе переглянуться, Фрею насторожило упоминание Маливора. Кол задумчиво листал талмуд с предсказаниями, не выказывая видимого интереса, однако…

— Маливор? — Первородный отвлёкся от ветхих страниц.

Решительность Лиззи пропала окончательно.

— В общем, — начала вместо сестры Джози, — учитывая всё происходящее, у Лиззи появился план. Сразу оговорюсь, что он на крайний, очень-очень крайний случай, наверное, но тем не менее…

— Слишком долгие вступительные речи, — проворчал Кол, снова теряя интерес.

— Можно упрятать Хоуп в Маливор — и сразу же вернуть, естественно, но выждать с возвращением воспоминаний о ней, пока не получится выяснить, как уничтожить культ, — выпалила Лиззи.

— Я думаю, что можно попробовать поработать над заклинанием, и, возможно, получится вернуть память только тем, кому нужно, а не всем сразу, — вставила Джози.

— Только блондинкам может прийти в голову такой план, — хмыкнул Кол, продолжив листать предсказания из Абидоса. Ребекка смерила брата испепеляющим взглядом, но, прежде чем он успел ответить на него, Кол кое-что вспомнил. — Хорошо, что Маливор уничтожили, а то Хоуп, вне всяких сомнений, согласилась бы на это безумие.

Фрея почему-то опустила глаза, и Эмили почувствовала её волнение.

— Не совсем же, — с некоторым сомнением возразила Лиззи и взглянула на старшую Майклсон. — Его ведь не сложно пробудить, да?

Теперь внимание всех присутствующих сосредоточилось на Фрее.

— Пробудить? — ужаснулась и возмутилась Ребекка. — Пробудить?!

— Ты сказала, что вы с Хоуп уничтожили Маливор. — Неискреннее спокойствие Кола, которое почувствовала Эми, начинало её пугать. — Фрея, то, что уничтожено, пробудить нельзя. Тогда какого…

— Я ни слова не сказала о том, что мы его уничтожили. — Чувства переполняли Фрею, но говорить она старалась сдержанно. — Вы, — она косо посмотрела на Ребекку, затем на Кола, — услышали то, что захотели. Но, — её голос стал повышаться, — если бы вы слушали меня внимательнее, хотя бы чуточку попробовали посодействовать, то знали бы, что Маливор нельзя уничтожить, пока Хоуп не станет трибридом! Но зачем так утруждаться, правда? Ведь есть Фрея! Фрея со всем разберётся. — Взгляд застыл на сестре. — Вам же нужно было срочно начать устраивать свою личную жизнь, — Фрея резко обернулась и пристально посмотрела прямо в глаза брату, — и конечно же вы должны были срочно повидать весь мир! У вас же на это нет — дай-ка подумать — всего-то целой вечности!

— Фрея, — Ребекка виновато смотрела на разъярённую Фрею, которая безуспешно пыталась взять себя в руки, — мы не…

— Что вы «не»?! — вновь взорвалась старшая Майклсон. — «Привет, Фрея, как Хоуп?» — на протяжении целого года! Почему бы не позвонить самим, чтобы узнать, как у неё дела, она же, в конце концов, и ваша племянница. Вы же, чёрт возьми, тоже её семья! Но почему-то я одна каждый день названивала в школу в попытках связаться с ней, вы же ограничивались звонками — сколькими? Парочкой в неделю, две, месяц? А когда Хоуп наконец перестала игнорировать нас, то с чего-то решили, что общения только со мной ей будет достаточно, и вам хватало «Она в порядке» от меня! Ах да, ваши просьбы передать ей привет — опять же раз в месяц! Неужели было так сложно приехать? И ты, Ребекка, будешь говорить мне, что мы отвернулись от неё? Ей нужно было время — и я дала ей это время, я терпеливо выжидала, но продолжала участвовать в её жизни, даже снова и снова слыша от Аларика сочувственное «Хоуп пообещала перезвонить тебе», хотя она никогда не перезванивала! Знаете, что? Я всё равно продолжала каждый день звонить, чтобы хотя бы от Рика знать, как она. Я не отворачивалась от неё. Никогда! Мне не нужно было возвращаться к ней, потому что я её не оставляла. Так что я имела право злиться на неё и осуждать. Как и вас.

Эмили едва не закричала от боли, пронзившей её сердце, — казалось, что оно разрывается на части. Джози и Лиззи, ни разу не видевшие Фрею в таком гневе, как-то незаметно для самих себя оказались друг к другу поближе, выглядя как два испуганных ребёнка на грани побега. Ребекка прятала слёзы обиды и вины. Лишь Кол смотрел прямо на сестру, чувствуя угрызение совести и признавая собственные ошибки, но не готовый произнести извинения вслух.

— Она пожертвовала собой, мы потеряли все воспоминания о ней, мы потеряли её, — снова заговорила старшая Майклсон, но гораздо тише. — Когда Хоуп вернулась, где вы были? Не с ней, потому что с ней была только я. Я пообещала, что сделаю всё возможное, чтобы подобного с ней не повторилось, — вот, что я вам сказала. — Её захлестнула новая волна негодования. — Что мне, по-вашему, нужно было сделать? Может, собственноручно убить Хоуп? Вернулись бы, помогли, но нет же, вы, очевидно, были слишком заняты! А я сделала, что было в моих силах, ясно?!

Эми, не выдержав, выбежала из гостиной. Килин проводила Провидицу обеспокоенным взглядом, но не сдвинулась с места, подумав, что здесь она нужнее. Фрея почти на грани, кто-то должен будет её остановить, если она полностью утратит над собой контроль. Впрочем, Килин боялась, что ей будет не по силам остановить Фрею, если та действительно потеряет самообладание, так что лучше заранее это предотвратить.

— Давайте мы все успокоимся, — умиротворяюще проговорила Мальро. — Фрея, сейчас не лучшее время…

Взгляд Фреи метал молнии, и, когда она посмотрела на жену, та резко замолчала. Притихшая рядом с Килин Давина опустила голову, старательно избегая взглядов на старшую Майклсон, да и в принципе на кого-либо.

— Не лучшее время? — холодно рассмеялась Фрея. — Для чего? Для обвинений? Осуждений? Считай, что я приняла эстафету от тебя!

— Мы, наверное, лучше пойдём, — тихо сказала Джози, чувствуя, как Лиззи очень медленно, но настойчиво тянет её к выходу.

— Подождите, пожалуйста, — попросила Фрея. Неожиданно её эмоциональный ураган усмирился. — Я хочу с вами кое-что обсудить.

Элизабет не обрадовалась этой просьбе, но, немного выждав, всё же последовала за Фреей и сестрой.

* * *

Десять ступеней. Она прошла шесть — ладно, шесть с половиной — лестничных пролётов, то есть шестьдесят — на самом деле шестьдесят шесть — ступеней. И как Мэри Браун могла о чём-то размышлять, передвигаясь по лестнице? Всё, на чём смогла сосредоточиться Елена, так это ступеньки, мелькающие у неё под ногами: перескакивая, она считала их одну за другой. Впрочем, ей удалось отвлечься, полностью отключиться от реальности. И заодно проскочить нужный этаж!

— Впустую потраченная минута, — доктор посмотрела на наручные часы, — и восемь секунд.

Сальваторе толкнула двери и оказалась в отделении акушерства и гинекологии, где её чуть не сбила с ног медсестра, которую Елена, кстати, видела впервые, — та нервно оглянулась на неё и, быстро извинившись, понеслась по коридору к родовым палатам. Елена, пожав плечами, двинулась в другую сторону, вскоре скрывшись за двойными дверями.

Бывшая Гилберт всё время удивлялась, как медсёстрам удавалось так тихо передвигаться, но не медленно, а почти бегая. Они словно бы парили в воздухе, курсируя не только между тремя подразделениями — родильным, послеродовым и гинекологическим, — но и отделением педиатрии. Чудеса, не иначе, потому что беготню в неотложке слышал почти весь этаж, словно забег табуна лошадей.

Елена осторожно заглянула в палату Хоуп, чтобы, в случае если девушка уже спит, не разбудить её. Хоуп не спала — лежала с раскрытой книгой в руках, но задумчиво глядела в окно, не замечая Елену до тех пор, пока та сама не дала о себе знать тихим стуком.

— Привет.

Майклсон, повернувшись к доктору, улыбнулась, но не сразу, а через несколько затяжных секунд, и так растерянно и устало, что Елену посетила идея оставить её в покое.

— Привет.

Сальваторе огляделась, немного удившись отсутствию Аларика.

— Можно?

Она дождалась пригласительного жеста, сделала неуверенный шаг и застыла. Хоуп выглядела не столько усталой, сколько сильно расстроенной, так что, возможно, действительно лучше отложить все разговоры на завтра?..

— Как себя чувствуешь? — так и стоя на пороге, поинтересовалась Елена, исключительно из чувства, что нужно хоть что-нибудь сказать, потому что будет, наверное, странно, если она сейчас резко развернётся и уйдёт.

Хоуп усмехнулась.

— Надоел этот вопрос, да? — догадалась Сальваторе и улыбнулась понимающей улыбкой. — Я хотела узнать, зачем меня искал Кол.

— Кол? — несказанно удивилась Хоуп. — Понятия не имею.

Ни он, ни Давина и словом не обмолвились насчёт Елены, уж упоминание доктора Хоуп наверняка бы запомнила…

Елена слегка пожала плечами, как будто хотела сказать, что не так уж это важно и она выяснит всё позже.

— Хоуп, я обещала попытаться найти причину твоего замедленного исцеления, — начала доктор. На самом деле она не обещала, а предложила, хотя некоторую вину за неудачную попытку это не преуменьшало. — И я это сделала…

— Дай угадаю: ничего толкового выяснить не удалось, — кивнула Майклсон и вернула Елене улыбку — ту самую, понимающую.

Елена нахмурилась.

— Я не закончила исследование, но…

— Спасибо, конечно, но не трать своё время зря, Елена. Вряд ли тебе удастся что-то понять. Меня, по правде говоря, куда больше интересуют исследования доктора Картер, — после секундного колебания призналась трибрид. — Она с завидной регулярностью отправляет мою кровь в лабораторию, где её исследуют вдоль и поперёк. Меня это слегка настораживает.

— Не волнуйся, чтобы распознать твои особенности, стандартными анализами не обойдёшься, — успокоила Хоуп Елена. — К тому же я всё ещё контролирую, что и как они исследуют, — усмехнулась она, таинственно сверкнув глазами. — Не уверена, заметила ли ты, но у каждой пробирки есть специальный штрих-код, благодаря которому врачи отслеживают её: когда она попадает в лабораторию, к какому врачу-лаборанту, какой именно проводится анализ, кто потом получает результаты анализов, даже количество крови в пробирке фиксируется, так что не переживай.

Но Елену озабоченность Хлои тоже начинала беспокоить. Картер — хороший врач, как Елена и сказала, одна из лучших, с кем ей приходилось работать. Если состояние Хоуп продолжит вызывать у доктора вопросы, она всерьёз решит заняться ей — и тогда секрет Майклсон может всплыть наружу.

— Это происходит из-за ребёнка? — поинтересовалась Елена. — Замедление исцеления.

Хоуп неохотно кивнула с неприкрытой уязвимостью. Сальваторе поняла, что происходящее — неправильно, такого не должно быть; она, очевидно, была не в курсе всех обстоятельств, но, глядя на Хоуп — уставшую, расстроенную, растерянную, — решила, что сейчас не время выяснять, что происходит.

Майклсон аккуратно вложила закладку между страницами и, закрыв книгу, отложила её. Елене удалось разглядеть название на корешке, после чего она по-доброму усмехнулась: «Энциклопедия счастливого материнства» оказалась отнюдь не единственной книгой для будущих родителей в стопке.

— Готовишься быть во всеоружии, когда родится малышка? — улыбнулась Сальваторе.

Хоуп издала забавный смешок:

— Готовлюсь знать хотя бы теорию. Я ни разу в жизни не то что не держала новорождённых, я их вживую не видела. — В глазах мелькнул неподдельный страх. — Не говоря уже об уходе.

Елена рассмеялась.

— Ох, как же мне это знакомо! Радуйся, что у тебя есть Аларик с приличным опытом, а ещё настоящая заклинательница младенцев.

— Заклинательница младенцев? — недоумённо глядя на Сальваторе, переспросила Хоуп, не представляя, о ком речь.

— Да, — смутившись, кивнула Елена, — Джози. Девочки же часто гостили у нас с Деймоном, особенно на каникулах, так вот Джози удавалось утихомирить Дилана так быстро, как не удавалось никому, серьёзно. Не знаю, как она это делала, но лучше няни, мне кажется, не сыскать.

Майклсон печально улыбнулась: она понятия не имела, что Джози так хорошо ладит с детьми. И что-то подсказывало ей, что вряд ли бы узнала, если бы не Елена.

— Что ж, надеюсь, она будет приезжать почаще, — с затаённой грустью сказала Хоуп.

Елена ощутила лёгкое смятение, потому что, как бы сильно ни пыталась Хоуп скрыть свои истинные чувства, у неё не получилось, не совсем. Сальваторе запоздало подумала, что не стоило говорить о Джози, ведь знала же, что между ними весьма сложные отношения. Впрочем, нужно же их как-то примирять, ведь так? Но, чёрт, не ей же этим заниматься!..

— Можно кое-что спросить у тебя? — полюбопытствовала Хоуп, отбросив грустные мысли о непростых отношениях с одной из дочерей Рика. — О докторе Картер.

Бывшая Гилберт удивлённо вскинула брови. Сговорились они, что ли?

— Я случайно заметила у неё необычную подвеску, — начала Хоуп, дождавшись от Елены короткого кивка, — славянский оберег.

— Серебряная, на длинной цепочке? — уточнила Елена. — Да, я тоже видела. Хлоя её почти не снимает, насколько я понимаю.

— Хлоя упомянула, что подвеску ей подарила мать жены её брата. Она тебе, случайно, ничего не рассказывала о них?

— О Руперте и Грейс? Я немного знакома с Грейс, она работала у нас медсестрой недолго. С Рупертом никогда не пересекалась, ничего не могу о нём рассказать, Хлоя если и говорила о семье брата, то в основном о его сыне. Что именно ты хочешь узнать?

— Мы с Алариком не так давно пересеклись с семьёй Картер, живущей в Питерсберге, где я впервые увидела один из славянских символов, выполненный в таком же стиле, как подвеска Хлои. Племянника Хлои зовут Оливер?

Сальваторе постаралась точно вспомнить имя маленького сына Руперта Картера, о котором она толком не знала ничего, но о семье которого слышала многое.

«Руперт со своей семьёй перебрался в Питерсберг, поближе к матери Грейс, в последнее время у неё здоровье оставляет желать лучшего».

«Не верится, что Оливеру уже три! Три, представляешь, Елена?»

— Да, да, именно так — Оливер, — закивала Елена, но её вдруг поразило какое-то неприятное предчувствие. — А по какой причине вы с Риком пересеклись с ними?

— У малыша Оливера были некоторые проблемы, — Хоуп обречённо вздохнула, — с магией. Многие родственники Грейс по материнской линии — ведьмы и колдуны, и её сын унаследовал магические силы, хотя в их семье именно мальчики не наследовали эти способности уже много лет.

Нет доказательств, что Хлоя знала о магии, но что, если да? Что, если особенное внимание к Хоуп заключалось не в профессионализме и искреннем желании помочь, а совершенно в другом? Что, если всему виной магия? Что, если Хлоя догадывается, что собой представляет Хоуп Майклсон? И Хлоя ли это всё ещё? Они не единожды сталкивались с тем, что за личиной одного человека скрывается другой. Ещё эти странные настойчивые попытки докопаться до прошлого Хоуп. Хлоя Картер, безусловно, до невозможного педантична и скрупулёзна; она училась на чужих ошибках, поэтому всегда старалась изучить историю болезни своих пациентов вдоль и поперёк, от первой минуты жизни до момента, когда они оказались в её руках, но…

«Нет, Елена, она никогда не обращалась ни в одну государственную больницу».

Хлоя выяснила это. Как ей это удалось?..

Елена разволновалась не на шутку. Потом она вспомнила полный надежды взгляд Хлои на пустое место перед с собой, её слёзы, выступившие не от смеха. Нет, Хлоя всё ещё та, кем её все считают. И даже не похоже, что она что-то знает о сверхъестественной стороне Хоуп, да и в целом о девушке она, кажется, знала совсем мало. Сальваторе сильно сомневалась, что Хлоя может так искусно притворяться — и уже довольно долгое время.

— Хлоя ведь поддаётся внушению, значит, не ведьма, не вампир…

— Я и не думаю, что она сама является каким-то сверхъестественным существом, — заверила Елену трибрид. — Уверена, нет.

Но это не отменяло того факта, что Хлоя Картер могла, например, работать на «Серену», во что верилось, правда, с трудом. Впрочем, после всего, что Хоуп узнала утром, — о том, что агенты «Серены» всерьёз озаботились Давиной, — она уже ничему не удивилась бы. Можно всё списать на гормоны, на психоз, но Майклсон казалось, что каждый, кто в последнее время появляется в её жизни, хочет причинить вред её близким или же… ей самой.

* * *

Хоуп часто упоминала о необычной связи между двойняшками Зальцман. Они с Алариком, насколько помнила Фрея, называли это неким телепатическим мостом. Каждый раз, когда Хоуп говорила об этом, Фрея насмешливо и чуточку снисходительно улыбалась, до конца не понимая и не особо веря в особую связь между близнецами, несмотря на то, что Хоуп была не единственной, от кого она слышала нечто подобное.

Связь между любыми кровными родственниками есть так или иначе: у кого-то она развита сильнее, у кого-то — слабее, а у кого-то не развита совсем, но тем не менее она всё равно есть. Однако ни в какие «телепатические мосты» между близнецами Фрея не верила. И, похоже, ошибалась. Ведьма наблюдала за Лиззи с Джози не так уж долго, прежде чем вспомнила о словах племянницы. Всё же близнецы — это что-то особенное, выходящее за рамки обычной родственной связи…

— Хоуп сложно было назвать дружелюбной в то время, — проворчала Лиззи и поглядела на Фрею. — Извини.

Майклсон, усмехнувшись, кивнула: она знала всё о нраве Хоуп. А уж когда та была подростком…

— Хоуп могла кого-то обидеть, даже ничего не сказав, — поддержала Джози сестру. — Одним только взглядом уничтожить. Фигурально выражаясь. Естественно, большинство её одноклассников, скорее всего, просто после этого старались держаться от неё подальше, но кто знает?

— Мне кажется, это глупо, — резко выдала Лиззи. — Разве детские обиды могут сподвигнуть на месть? Ещё и на такую! К тому же ты сама сказала, Фрея, что, кто бы это ни был, он хорошо знает Хоуп, значит, должен был успеть подружиться.

— До выпуска Хоуп подружилась с некоторыми, — задумчиво сказала Джози. — Но в основном…

— С некоторыми? С кем? — хмыкнула Лиззи, взглянув на сестру. — Или ты про Суперотряд, состоящий из — сколько нас там было? Пять, шесть человек?..

— Суперотряд? — переспросила Фрея, улыбнувшись.

— Мы так себя называли. Долгая школьная история, отчасти связанная с Маливором, — отмахнулась Элизабет.

— Школьная история, связанная с монстром, — невесело усмехнулась Фрея. — Потрясающе!

Воспоминание о Маливоре заставило всех на какой-то миг неловко замолчать.

— Что скажете об учителях? — поинтересовалась Майклсон, стараясь разрядить повисшее в воздухе напряжение.

Джози с Лиззи многозначительно переглянулись. Снова!

— В составе преподавателей изменений почти не произошло с тех пор, как Хоуп окончила школу, — с толикой сомнения начала Джо. — Из новеньких только Элла, но…

— Элла и муху-то не обидит, не говоря уже о каких-то планах мести, — фыркнула Лиззи, в очередной раз демонстрируя своё несогласие с решением Фреи начать искать мстителей в рядах тех, с кем Хоуп контактировала во времена обучения в школе. — Да и за что ей мстить Хоуп? Они же едва знают друг друга.

Джози, немного недовольная тем, что сестра её нагло прервала, всё же кивнула, соглашаясь.

— О преподавателях тебе, наверное, лучше переговорить с папой, — всё с тем же сомнением сказала Джо, глядя на Фрею. — Но если тебе интересно моё мнение, то я бы на твоём месте вычеркнула из вашего списка подозреваемых и одноклассников Хоуп и учителей. Не верю, что кто-то из них додумался бы до чего-то подобного…

— Как по мне, если это и правда чья-то попытка отомстить, то она завязана на какой-то очень глубокой личной обиде, но никак не на школьных глупых ссорах, — серьёзно заявила Элизабет. — Учитывая некоторые детали — многие детали, вообще-то, — без обид, Фрея, но ты уверена, что искать нужно среди тех, с кем сама Хоуп когда-то имела дело?

Джози предупреждающе зыркнула на сестру — первый раз, когда Фрее удалось разгадать смысл взгляда. Лиззи, нахмурившись, отвернулась — и от Джози и от Фреи.

— Никаких обид, — спокойно произнесла Майклсон и коротко улыбнулась. — Думаю, ты права, Лиззи, просто я хочу убедиться.

— Не нажила ли себе Хоуп врагов, впоследствии решивших убить её, сделав оружием против трибрида её же собственного ребёнка, всесильного чудо-младенца? — уточнила, насмешливо хмыкнув, Лиззи, но, посмотрев на Фрею, она смутилась и мгновенно посерьёзнела. — Прости.

Джози глядела на сестру так, будто та разразилась хохотом посреди надгробной речи, а не всего-то неуместно пошутила.

— Мы ещё даже не уверены в точности этого вывода, так что рано паниковать, — проворчала Лиззи.

Ох, нет, Лиззи, для паники сейчас как раз самое время…

Да, они не уверены, но слишком уж многое сходится. Когда случайных совпадений становится чересчур много — они перестают быть случайными, а становятся маленькими частичками закономерности, звеньями одной цепочки. Цепочки, ведущей к катастрофе…

Фрея вздохнула и, взглянув на часы, ужаснулась: почти полночь! Она не ожидала, что разговор настолько сильно затянется. К счастью, Лиззи с Джози столь долгая беседа ничуть не напрягла.

— …она потащила меня сюда, едва её самолёт успел приземлиться, — когда они уже прощались с Фреей, усмехнулась Элизабет, недовольно косясь на сестру. Лиззи ведь совершенно не хотела делиться с Майклсонами дурацким планом с отправлением Хоуп в Маливор. Как ещё жива осталась после этого?

— Не особо ты и сопротивлялась! — вскинулась Джози, направляясь к выходу из кабинета.

— Я же не знала о твоих намерениях с самого начала, — не унималась Элизабет.

Фрея едва сдерживала смех, следуя позади пререкающихся двойняшек.

— Девочки, — окликнула ведьма Лиззи и Джози: те как по команде остановились и обернулись к ней, — надо же, полная синхронность! — что снова заставило Фрею улыбнуться. — Спасибо вам. — На короткий миг её многозначительный взгляд застыл на еретике. — За всё.

Лиззи с Джози переглянулись — и на сей раз Фрея даже не попыталась разгадать посыл их взглядов. Двойняшки ограничились одномоментными короткими кивками, очевидно, не особо понимая, за что именно их благодарят, после чего махнули Фрее. Продолжая свой несерьёзный спор, они сели в машину и уехали.

Ведьма, как только свет фар исчез из её поля зрения, закрыла дверь. Она застыла в неопределённости. Из гостиной не доносилось ни звука, но Фрея точно знала, что вся её семья ещё там. Видимо, ждали, что она сама вернётся, но вместо этого старшая Майклсон направилась обратно в кабинет — к зловещей тишине, к Гримории, к отвратительной атмосфере угнетения. А ведь раньше в целом лабиринте комнат эта была её любимой! Перебраться в другую?.. Но какая разница, в какую из комнат она переберётся, если всё дело в ветхом заколдованном фолианте, вселяющем ужас и чувство безысходности?

— Фрея?

Фрея, замерев, подняла взгляд: к ней крайне нерешительно спускалась Эмили.

— Тяжело тебе сегодня с нами, да? — Фрея вспомнила, как Эми выскочила из гостиной. — Извини, пожалуйста.

Тёмные глаза Эмили, выделявшиеся на бледном лице, смотрели на Фрею немного недоверчиво, но потом Провидица улыбнулась и её настороженность уступила чему-то более благожелательному.

— Всё в порядке, я понимаю. Тяжёлый день. — Эми помолчала. — Ты хотела поговорить со мной о моих видениях, кажется. Если хочешь, можем поговорить завтра…

— Нет, — Фрея покосилась в сторону гостиной, но направилась в противоположном направлении, — идём.

Эмили, следуя за ведьмой, думала о том, что с каждым шагом она становится всё ближе к истинным эмоциям Фреи, притаившимся за мрачностью: шаг — гнев, второй — подавленность, третий — обида, ещё один — грусть, следующий — вина, затем — страх, после — сожаление, следом — боль… Боль пряталась глубже всего, но оказалась наиболее сильным чувством из всех.

Фрея закрыла дверь и, если Эми не показалось, накрыла комнату заглушающим заклинанием. А вот это уже интересно…

— Как Хоуп, кстати? — спросила Клайд, мысленно задаваясь вопросом, о чём же на самом деле с ней хочет поговорить Фрея, раз уж позаботилась о том, чтобы их никто не услышал.

— Хуже, чем я думала, если честно, — ответила ведьма и заняла не место за столом, где Эми привыкла её видеть, а кресло напротив.

— Что? — перепугалась Эмили. — С ней или с ребёнком что-то не так? Её состояние ухудшилось?

— Нет, Хоуп идёт на поправку, с малышкой всё хорошо, — успокоила её Майклсон. — Я говорила о другом — о магических проблемах.

— Так всё-таки состояние Хоуп ухудшилось?

Фрея неопределённо пожала плечами, не зная, что ответить.

— Эми, давай вернёмся к тебе и твоему состоянию. Признаюсь, сегодня ты меня сильно напугала.

— К моим отключкам уже пора привыкнуть, — весело усмехнулась Эмили.

Фрее было не до смеха.

— То, что с тобой происходит… Думаю, это не совсем нормально, Эми. Твои отчаянные попытки понять видения уже выходят за рамки дозволенного.

— Рамки дозволенного? — Эмили снова усмехнулась. — Они есть?

И на этот раз Фрея не поддержала её веселье.

— Фрея, — Эми вздохнула, — твоя племянница борется с натиском какой-то неведомой магии. Тебе бы о ней волноваться, а не обо мне.

— Я не могу не волноваться, каждый раз помогая тебе доводить себя до физического истощения! — возмутилась Майклсон. — Чего тебе делать не нужно!..

— Если я брошу заниматься, то разберусь в своих видениях лет через двести! — вознегодовала Провидица.

— Значит, так и должно быть, Эми, — произнесла Фрея почти что с мольбой.

Клайд нахмурилась.

— Не понимаю… — На её лице отразилась растерянность. — Это что, твой отказ от дальнейшей помощи мне?

— Это мой тебе совет остановиться, Эми. Килин права: я тебе уже не помогаю, — последние слова Фрея сказала скорее себе, нежели Эмили.

— А что же ты, по её мнению, делаешь? — искренне недоумевала Клайд.

Фрея снова воздержалась от ответа. Утром она была готова спорить до последнего с женой, но сейчас, глядя на Эмили, вымотанную от постоянных обострений чужих эмоций, оказывающих на неё огромное давление, от бесконечных попыток найти прояснения в своих же видениях, она начинала думать, что Килин всё же права.

— Фрея, пожалуйста, — Провидица жалобно смотрела на Майклсон, — ты же единственная, кто может помочь мне разобраться, а я должна это сделать, потому что только так я смогу помочь вам. Так работает взаимопомощь, верно?..

— Должна? Эмили, ты никому ничего не должна, — твёрдо заявила Фрея. — Если у твоей помощи такая цена, то мы попробуем обойтись без неё, потому что ничто не стоит твоих истязаний…

— Моих истязаний? — Эмили, удивлённая услышанным, по-доброму улыбнулась. — Если я перестану практиковаться, мне станет гораздо хуже, Фрея. Дело не в долге, дело в моём желании помочь вам, понимаешь? Я помню, что сказала мне Сильвия: я не должна влезать. Но зачем тогда это всё? Зачем Провидицы существуют, если не могут ничего изменить?

— Чтобы предупреждать о событиях, подготовить к ним, — пожала плечами Фрея, — но не менять их. Возможно, поэтому твой дар так и противится твоим усилиям. Ты что-то хочешь изменить?

— Если бы я знала, — вздохнула Провидица. — Сложно сказать, хочу ли, когда я толком не могу разобрать, что вижу. Я вижу Хоуп с сыном, а не с дочерью. Я вижу хаос, причина которому — Хоуп. Но… это не имеет ничего общего с реальностью, разве нет? Я хочу разобраться во всём, понять.

— Ты уверена, что готова продолжать? Уверена, что хочешь? — спросила Майклсон, втайне надеясь услышать отрицательный ответ. Она видела, как Эмили устала и насколько сильно нуждалась в передышке, хотя бы на пару дней. А вспомнив всю историю Клайд, то, через что ей пришлось пройти, Фрея вовсе лишилась решимости помогать дальше. Эмили — жертва обстоятельств, не заслуживающая подобных испытаний.

Эми смело кивнула.

— Ещё одна упрямица на мою голову, — усмехнулась Фрея. — Вы с Хоуп сведёте меня с ума своей настойчивой неотступностью, честное слово!

Эмили, ощутив какую-то необъяснимую лёгкость — не Фреи, а именно свою, — не смогла сдержать лёгкий смех. Клайд училась понимать чужие эмоции, но о своих совсем позабыла, а в них она, судя по всему, разбиралась ничуть не лучше.

— Так завтра мы продолжаем? — на всякий случай уточнила Эми.

— Уже сегодня, — улыбнувшись, Фрея кивнула на настенные часы позади Эмили. — Да, продолжаем. Если ты того хочешь…

Провидица была довольна итогом разговора, но, вспомнив о заглушающем заклинании, ждала продолжения. Которого не последовало. Фрея вернулась к Гримории.

Эми собралась уходить, желая забыться в глубоком сне (лучше бы без сновидений), но кое-что заставило её задержаться.

— Может быть, их двое? — внезапно спросила Провидица.

Майклсон уставилась на неё непонимающим взглядом.

— Малышей, — пояснила Эми. Неожиданная догадка поразила её как молния. — Их же может быть двое, верно?

— Ты имеешь в виду, может ли у Хоуп быть двойня? — переспросила Фрея, глядя на Клайд всё с тем же непониманием.

Провидица резво закивала.

— Я не верю в мультивселенные. Правда, признаться, на какой-то момент Сильвии удалось немного пошатнуть мои устои. — Хмыкнув, Эми закатила глаза. — Но всё же — нет, не верю. Как сюжет фильма, сериала, книги — пожалуйста! Но в реальности — ни за что!

— На ультразвуке уже бы увидели второго ребёнка, — хорошенько подумав, сказала Фрея.

— Но ведь бывали случаи, когда второй ребёнок — как бы правильнее сказать? — прятался за первым и о нём не знали до родов, — не унималась Эмили.

Майклсон усмехнулась. Всё-таки Эми невыносимо упрямая!

— Эми, Хоуп делают УЗИ каждый день с тех пор, как она оказалась в больнице, причём не один врач. Думаю, кто-нибудь из них уже бы заметил ещё один плод.

Задумавшись, Эмили огляделась, покачала головой, как будто не соглашаясь с собственными мыслями, а потом снова посмотрела на Фрею.

— Неужели Сильвия права?

От этого Фрее становилось совсем тошно.

— Не знаю, — пробормотала ведьма, раскрывая древнюю книгу примерно на середине: кажется, она остановилась где-то на этих страницах.

— Может быть, не двойня, но второй ребёнок? — поделилась Провидица очередной догадкой — дико странной догадкой, нелепость которой сама Эми почти сразу же и осознала. — Правда, если Аларик — вампир, значит, это невозможно, да? — Её взгляд вперился в Майклсон в ожидании ответа: та покачала головой, даже не отрываясь от Гримории. — Никаких магических лазеек, совсем-совсем?

Фрея подняла глаза и, усмехнувшись, вновь покачала головой.

— Никаких, совсем-совсем. Если бы были лазейки, думаю, моя сестра не стала бы ждать лекарство от вампиризма.

Эми, неловко переступив с ноги на ногу, вопросительно вздёрнула брови. Её раздирали вопросы, о каком таком лекарстве идёт речь, но всё же видения о непонятно откуда взявшемся сыне Хоуп сейчас были на первом месте.

— Ты видела только Хоуп? — полюбопытствовала Фрея с некоторой подозрительностью. — Без Аларика?

— Без Аларика, — кивнула Провидица. — Только Хоуп с малышом.

— Возможно, это был не её ребёнок? — предположила Фрея.

Однако Эмили не сомневалась, что маленький мальчик в её видении — сын Хоуп.

— Быть может, у Хоуп действительно в будущем будет ещё один ребёнок, но они с Алариком его усыновят или, — Майклсон неожиданно замялась, — они просто уже не вместе в твоём видении? Мы ведь не знаем, на сколько лет вперёд…

— Хоуп с Алариком? Не вместе? — Эмили засмеялась, будто Фрея удачно пошутила. — Нет, Фрея, такое, мне кажется, маловероятно.

Майклсон нахмурилась и демонстративно вернулась к ветхим страницам, а Эми настигло чувство печали.

— Всякое возможно, — бросила Фрея. — В этом мире, по-моему, ничто не вечно. Даже такое сильное чувство, как любовь.

Печаль сменилась обидой.

— Знаешь, года три назад я бы сказала, что любви не существует, — начала Эми. — Год назад я бы сказала, что нет ничего сильнее любви. Сегодня я говорю, что всё-таки существует нечто сильнее, некая связь между двумя людьми, которая крепче любовной.

Внимание Фреи снова полностью сосредоточилось на Эмили.

— Между ними… — продолжала Клайд, но умолкла, подбирая подходящие слова. — Эта связь между Хоуп и Алариком — она представляет собой нечто иное, нечто большее, чем просто любовь, нечто более крепкое, глубокое. Нечто, что я не могу описать словами, а лишь сказать, что это что-то очень-очень сильное и, кажется, вечное. Они как единое целое, которое даже разделить на половины нельзя. — Она призадумалась. — Когда я была маленькой, моя сестра Элис как-то помешалась на всевозможных историях о родственных душах. Я помню, как она без конца твердила о них, всё мечтая найти своего соулмейта, при этом продолжая рассказывать ужасные вещи, которые любого здравомыслящего человека оттолкнули бы от идеи существования всех этих родственных душ, но её они какого-то чёрта воодушевляли. Постепенно я забыла почти все услышанные от Элис сказки, за исключением одной — она была настолько грустной, что я, будучи шестилетней малышкой, разревелась и сказала, что никогда-никогда в жизни не полюблю, потому что не хочу, чтобы со мной случилось что-то подобное. Глупо, знаю, — забавно усмехнулась Эми, — но мне, напомню, было шесть.

— Что же это была за история? — улыбнулась Фрея.

— Некое подобие «Ромео и Джульетты». — Смеясь, Клайд развела руками. — Дословно я её не помню, только в общих чертах: девушка, потеряв любимого, сначала перестала видеть цвета — весь мир для неё превратился в чёрно-белую размытую картинку, а вскоре умерла сама, потому что, встретив своего соулмейта, а потом потеряв его, в мире той истории никто не мог жить дальше. Без любви, без родственной души там жизни не было. Ужасно. В реальности люди любят не единожды. Но и соулмейты у нас, к счастью, не существуют. — Перестав улыбаться, Эми вздохнула. — Правда, теперь я начинаю сомневаться. Может быть, просто не всем предназначено встретить свою родственную душу? Может, не у всех есть такой человек? Или же не каждый его заслуживает? Может, не каждому он нужен?..

— Ты думаешь, Хоуп с Алариком нечто вроде соулмейтов? — спросила Фрея, однако в реальность родственных душ она, похоже, абсолютно не верила.

Эмили, размышляя, закусила нижнюю губу и принялась медленно покачиваться с пятки на носок, напоминая гиперактивного ребёнка, который не в силах и пару минут спокойно простоять на одном месте.

— Надеюсь, нет, — наконец выдала она. — Ничего хорошего в этих соулмейтах я не вижу.

— Тем не менее ты почему-то вспомнила о той странной истории, заставившей шестилетнюю малышку отказаться от любви, — усмехнулась старшая Майклсон.

— Потому что когда я впервые уловила эту связь, то первое, что мне пришло в голову: наверное, произойдёт нечто подобное, если кто-то из них умрёт, — сказала Эми — и её это пугало. Нет, её это по-настоящему ужасало. Вряд ли это правильно, когда любовь настолько поглощающая и… уничтожающая. Впрочем, было ли в любви что-то правильное, а что-то — нет? — И либо я становлюсь сильнее как эмпат, либо же связь между Хоуп и Алариком продолжает укрепляться. Я склоняюсь ко второму, и, по-моему, предстоящее родительство — одна из причин, почему это происходит.

Фрея, подперев ладонью подбородок, задумчиво смотрела на Эмили.

— Не моё дело, но, знаешь, когда я впервые увидела Хоуп с Алариком, то… — Эми смущённо отвела взгляд от старшей Майклсон. — Они выбивались из… привычной картины, и возникало чувство…

— Неправильности, — подсказала Фрея, заметив, что Эмили никак не может найти нужное слово.

Клайд резво кивнула, радуясь, что её понимают:

— Именно! Сейчас мне, конечно, стыдно за свои мысли и чувства, но тогда я не представляла, что на самом деле между ними. Не узнай я их ближе, наверное, никогда бы и не поняла, каково это — быть с тем, кого любишь, чем-то целым и неделимым.

Чем-то идеальным.

Фрея хмыкнула.

— Эмпатам, полагаю, вовсе не обязательно находить любовь, чтобы всё о ней знать?

— Не-а, — рассмеялась Эмили.

Эми уже знала, что любовь — чувство довольно разностороннее: она может быть безрассудной и пылкой, как у Кола с Давиной, безмерной и преданной, как у Фреи с Килин, всеобъемлющей и страстной, как у Ребекки с Марселем… Но всегда, всегда сильной.

— Возможно, это своего рода искупление, — пробормотала Провидица.

Её расфокусированный взгляд, застывший на окне, где виднелось усыпанное яркими звёздами небо, говорил о том, что разум Эмили сейчас был где-то не здесь. Поэтому когда Фрея спросила у девушки, о чём речь, то ничуть не удивилась, получив в ответ молчание и озадаченность Клайд.

— Я, пожалуй, пойду спать, — проворчала Эми, недовольная очередным «моментом беспамятства». — Доброй ночи.

— Доброй ночи, Эмили.

Книга лежала перед Фреей в открытом виде, призывая продолжить чтение, но ведьма настойчиво её игнорировала.

Мультивселенная, родственные души… Когда они успели оказаться героями какой-то фантастической истории с элементами странной любви, придуманной чьей-то, судя по всему, не самой здоровой фантазией?

Хорошо, теория Сильвии о параллельных вселенных уже не казалась Фрее такой уж сумасшедшей и бредовой. Лучше пусть где-то существует ещё одна Хоуп — или две, три, пять, неважно, — будущее которой и видит Эми. Пусть Хоуп из другой вселенной, а не их, однажды обрушит Ад на землю, перевернув мир с ног на голову, а после — полностью уничтожив…

— Фрея? — В дверном проёме показалась белокурая голова Ребекки. — Можем поговорить?

Фрея ещё не успела ответить, а Ребекка уже вошла, за ней следовала Давина.

— По поводу Эми… — начала Давина.

Ведьма жестом её остановила.

— Нет! Всё, что касается Эми, вы можете обсудить с самой Эми, а не со мной.

Ребекка с Давиной нахмурились.

— Это касается ваших занятий прорицанием, — снова начала Давина.

И Фрея снова её остановила:

— Отлично, это как раз то, что вы должны обсудить с Эмили, а не со мной.

— Серьёзно, Фрея? — возмутилась Ребекка.

— Более чем, — бросила старшая Майклсон, чувствуя, как в ней вновь вскипает негодование. — Где спальня Эмили, вы знаете. Теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое.

Ребекка раздражённо закатила глаза, но поток её возмущений Давине удалось пресечь:

— Фрея, нам сейчас как никогда нужно держаться вместе…

— Сейчас я как никогда не хочу никого из вас видеть. — В глазах ведьмы полыхнула злоба. — Повторяю последний раз: оставьте меня в покое!

Ребекка оскорблённо поджала губы и, резко развернувшись, немедленно покинула комнату — да так громко хлопнула дверью, что едва не снесла с петель. Давина проводила её печальным взглядом, после чего посмотрела на Фрею:

— Мы были не правы, прости.

И вышла вслед за Ребеккой, но дверь закрыла с особой осторожностью.

«Всегда на всё есть причины».

Они и были той самой причиной. Это понимала даже Лиззи. Безрассудство Майклсонов, в прошлом не заботящихся о будущем, привело к тому, что происходило сейчас.

Фрея, поддавшись необузданному гневу, скинула всё — все сделанные ею ранее записи, книги, включая Гриморию, — со стола и закрыла лицо руками.

Это — то наследие, которое они оставили своим детям?

— Такое ли наследие заслужила Хоуп, Клаус? — прошептала Фрея в пустоту.

Такое ли наследие заслужил её сын? Они ли должны расплачиваться за злодеяния, которых не только не совершали, но и на которые, быть может, даже не способны?

Фрея, резко вскочив, выбежала из комнаты, схватила ключи от машины и покинула особняк. Она может всё исправить; пока ещё может, пока ещё у неё осталось на это время.

---

Примечания:

В дальнейшем не планируется вписывать соулмейтов, путешествия во времени и т.п. в эту работу, всё так и останется на уровне теории, но всё же сыграет важную роль.