Проверено на грамотность 
Людей становилось всё больше. Жителей и туристов Атланты, по-видимому, ничуть не смущало раннее утро. Там и здесь слышались восторженные речи, вновь подъехало телевидение.
Аларик дожидался, пока светофор покажет разрешающий знак, высматривая эту девочку.
— Девочка как девочка, — пожал плечами Уильямс.
Рик видел, что взгляд ребёнка, обращённый на дерево, разительно отличался от других, которыми оглядывали Вяз. В нём было не удивление, а скорее гордость. Девочка смотрела на кружащуюся толпу, всё так же болтая ногами. Даже в улыбке находилось нечто, что говорило Аларику: она задействована.
Загорелся зелёный, и директор школы Сальваторе стремительным шагом направился к ребёнку. Он обошёл дерево, смешиваясь с толпой и не упуская цель наблюдения из виду. Вдруг родители всё же где-то здесь? Хотя Аларик чувствовал, что никто к ней не подойдёт: девочка здесь одна.
Рик, дабы не вызвать никаких ненужных подозрений, остановился и попросил случайную незнакомку, проходившую мимо, сфотографировать его на фоне «чуда» — женщина с радостью согласилась. Зальцман душевно поблагодарил её и, убедившись, что никого не волнует одиноко сидящая восьмилетка (может быть, и девяти), отправился к ней.
Аларик сел рядом с девочкой и сделал вид, что занят чем-то в телефоне. Ребёнок посмотрел на него, заинтересованно склонив головку набок, — фиолетовая шапка немного сдвинулась, и она небрежно поправила её.
— Вам понравилось дерево?
Зальцман поднял на неё взгляд, улыбнувшись.
— Меня больше интересует, как оно здесь очутилось.
Девочка перестала болтать ногами, на лице отобразилась глубокая задумчивость (на какую только способен ребенок такого возраста); она помотала головой, посмотрев во все стороны, и опять обратилась к Аларику.
— Вы в волшебство верите?
Аларик специально призадумался. Неужели расскажет?.. Он хотел ответить, что верит, но она опередила его.
— Я знаю, что верите!
Девочка загадочно улыбнулась и закивала, как болванчик. Вот снова эта улыбка — будто она знает что-то, о чём другие вовсе не догадываются. Крайне занимательный ребёнок.
— Допустим, верю. И что же?..
Девочка хохотнула и жестом попросила наклониться поближе. Когда Зальцман выполнил её просьбу, она шепотом сказала:
— Это моё дерево. Я заставила его тут вырасти!
Аларик полюбопытствовал, как же ей это удалось. Вместо ответа девочка протянула к нему зажатый кулачок, а когда раскрыла его, то с детской ладони взлетела бабочка. Живая бабочка жёлтого цвета; она взмахнула своими крылышками и полетела ввысь. Аларик следил за ней взглядом, пока насекомое не потерялось из виду, и опустил взгляд на девочку. Та стояла около него, смотрела в небо, спрятав руки в карманы фиолетовой — в тон шапке — куртки, и покачивалась. С пятки на носок, с носка на пятку.
— Как тебя зовут?
— Лили.
Лили опять села на скамейку.
— Где твои родители?
Радостное и довольное выражение исчезло с детского лица. Лили нахмурилась. Она кусала губы и снова начала болтать ногами. Бровки её сошлись на переносице, и она покачала головой.
— Я не знаю.
Вот так сюрприз! Директор школы Сальваторе поинтересовался, знает ли она свой домашний адрес, но на все вопросы был лишь один ответ: «Не помню».
Рик отправил Дориану смс с просьбой просмотреть сводки по пропавшим детям, прикрепив к сообщению фотографию, которую попросил сделать ту самую незнакомку несколько минут назад, потому что на заднем плане было прекрасно видно девочку.
Она знала, что её зовут Лили. Ей восемь лет. Но она не знала, сколько времени тут находится. Не знала, кто её родители, их имён и адреса.
* * *
Хоуп уже закрывала дверь квартиры, когда вспомнила, что оставила материалы для сегодняшней лекции на столе в гостиной. Она мысленно выругалась и, вернувшись, с удивлением обнаружила ключи от машины, валяющиеся рядом со стопкой папок, в которых лежали десятки листов с напечатанным текстом и оставленными её рукой заметками на полях. Хоуп качнула головой и схватила папки и ключи, понимая, что сегодня будет ужасно тяжёлый день.
Девушка всё перепроверила, и только тогда замок входной двери щелкнул, а сама она направилась к лифтам. Стоило ей нажать кнопку вызова с нарисованной стрелкой, указывающей вниз, как с первого этажа лифт двинулся на третий. Она слышала, что кто-то вышел из квартиры следом за ней, и через несколько секунд за спиной раздалось:
— Доброе утро, мисс Майклсон.
Хоуп обернулась.
— Доброе утро, миссис Стивенсон.
Марта Стивенсон вертела в руках связку ключей. Эта женщина являлась старшим менеджером апартамент-комплекса, где Хоуп и Рик снимали квартиру. Они были одними из первых жильцов, поэтому Марта питала к ним особенно тёплые чувства. Майклсон не единожды оказывалась свидетелем обсуждения менеджера — многие говорили, что она чересчур высокомерна, улыбнуться лишний раз себе не позволит. Пару недель назад, когда Хоуп зашла в лифт вместе с Кристин Уоллес (она жила двумя этажами выше), двери кабины уже закрывались, но внезапно появилась миссис Стивенсон.
— Мисс Уоллес, завтра последний день. Если оплата не поступит, я буду вынуждена принять меры!
Марта убрала руку, и двери тихо закрылись.
— Старая перечница, — злобно пробубнила Кристин.
На вид сложно было сказать, сколько лет Марте. Красивая и грациозная, она совершенно не выглядела на свой реальный возраст (лишь раз в разговоре упомянула, что ей далеко за шестьдесят). В движениях этой женщины с осанкой балерины и взглядом королевы было нечто кошачье, напоминавшее тигрицу. Правда, в последнее время Хоуп начала замечать, что с Мартой стали происходить резкие изменения, и далеко не в лучшую сторону, к сожалению. Первое, что бросалось в глаза, — походка. Миссис Стивенсон была из тех, кто в свой почтенный возраст спокойно и уверенно ходил на каблуках, но теперь их сменила плоская подошва, и передвигаться она стала всё медленнее.
Марта посмотрела на наручные часы.
— Ты рано.
— Есть немного, — согласно кивнула Хоуп.
— Не видела сегодня мистера Зальцмана.
— Он уехал… по делам. Сегодня-завтра вернётся.
— Для директора школы он довольно-таки часто куда-то ездит.
Майклсон бросила на неё смущённый взгляд: Марта в ответ лишь по-доброму усмехнулась; глаза её как-то озорно блеснули, и в этот момент приехал лифт.
Хоуп пропустила женщину вперёд и зашла следом, нажав кнопку с буквой «П»: она направлялась на парковку. Марта ехала на первый этаж. Иногда Хоуп ловила себя на мысли, что эта женщина что-то знает о школе Сальваторе — то, что они так старательно скрывали от лишних глаз. Но Марта жила здесь всего-то последние десять лет; вот будь она свидетелем того, что происходило в Мистик Фоллс гораздо раньше её приезда, домыслы Хоуп могли иметь реальную основу.
Миссис Стивенсон пожелала хорошего дня и выскользнула из лифта, слегка прихрамывая. Да, её здоровье давало слабину. Было очень жаль, но, к сожалению, время никого не щадит. И не делает исключений. Хотя способы обыграть его всё же существовали — но это совсем другая история, о которой обычные жители города знать не должны.
* * *
Выезжая с парковки, Майклсон заметила, как по территории комплекса медленно едет миниатюрная машинка, которой управлял садовник, Джордж. Он помахал ей, и Хоуп остановилась, дожидаясь, пока гольфкар поравняется с её автомобилем. Рядом с мужчиной на соседнем сидении сидел Колин — немецкая овчарка, его верный друг. Когда они притормозили, пёс поднялся на четыре лапы, радостно виляя хвостом.
— Доброе утро, Хоуп! День должен выдаться хорошим, как считаешь?
Он указал на чистое — без единого облачка — небо. Да, вполне возможно, что так и будет.
— Эй, приятель, легче! Раздавишь меня.
Колин запрыгнул на колени хозяина, пытаясь подобраться поближе к Хоуп. Хоуп он нравился: умный и дружелюбный пёс. Пару раз запрыгивал в машину к ней и каждый раз оказывался в машине Аларика, если видел, что дверь открывается или закрывается. Колин чувствовал, кто питал к нему тёплые чувства, а кого он раздражает, — таких людей пёс обходил стороной и всеми своими собачьими силами игнорировал.
— Джо, ты, случайно, не знаешь, к кому полиция приезжала? Сегодня ночью видела машину…
Колин пробрался через садовника, спрыгнув на асфальт, — морда овчарки тут же оказалась в открытом окне Майклсон, перекрывая весь обзор. Трибрид со смехом потрепала собаку.
Джордж свистнул и отогнал пса, хлопнув по кожаному сидению, зазывая обратно в маленький гольфкар. Колин медленно поплёлся к хозяину.
— Знаю. На соседнюю улицу — там ограбление произошло. Марти и Тина Коллуэй вернулись из деловой поездки, замок оказался взломан, вот и вызвали полицию.
Хоуп первый раз слышала об этих людях, но поинтересовалась, всё ли нормально. Джордж кивнул: никого дома не было, обошлось без жертв. Садовник дал псу какое-то собачье угощение, а потом сказал:
— Щенков только жаль. Но, может, ещё найдутся, кто ж их знает.
Вам знакомо чувство, когда в голове раздаются предостерегающие звоночки? Хоуп это чувство знала отлично.
— А что со щенками? — Голос её прозвучал немного хрипло и очень тихо.
— Дверь в дом была открыта после взлома, вот они и сбежали. Так думает Марти. Я спросил их: быть может, щенков украли? Они так не думают. У них ещё два взрослых мопса, их-то не тронули.
Майклсон молчала.
— Всё нормально? — спросил Джо.
Хоуп кивнула, вспомнив, что торопится: она спешно попрощалась и умчалась.
Колин сгрыз свою вкусняшку и грустно заскулил, посмотрев вслед уехавшей машине.
— Давай, приятель, у нас ещё много дел.
Гольфкар медленно двинулся дальше.
* * *
Хоуп хотелось верить в совпадение. Может быть, маленькие мопсы действительно сбежали? Но в голове звучал голос Фреи, сообщавший ей, что культ Гекаты использует щенков в качестве приношения богине.
Майклсон направилась в школу Сальваторе, собираясь вернуть книгу Эммы в кабинет Аларика. Она раздумывала о том, чтобы позвонить ему и всё рассказать. Только какой в этом сейчас смысл? Рик всё ещё находился в Атланте. Да и чем он мог помочь? Он располагал таким же количеством информации (даже немного меньшим), чем она.
Хоуп так задумалась, что едва не пропустила красный сигнал, затормозив уже в последнюю секунду, благо дорогу никто не переходил.
Девушка огляделась. Городская площадь начинала оживать: открывались магазины и кафе. К остановке то и дело подъезжали автобусы. Фонтан, установленный совсем недавно, работал последние дни — вот-вот его отключат на зимний период, но пока что он всё ещё шумел, и холодные брызги летели от него во все стороны. Рядом с ним, на небольшом помосте высилась скульптура нынешнего мэра. Как Хоуп ни пыталась — так и не смогла найти признаки схожести с Мэттом Донованом, но скульптор, выполнявший работу, заверял, что это — точная копия. Скульптура была выполнена, на взгляд Хоуп, ужасно. Лиззи, когда приезжала последний раз, попала на открытие нового фонтана; в тот же день с «художественного произведения» стянули скрывающий тент. «Вот ужас-то! Лучше бы так и оставили накрытым», — не удержалась тогда от едкого комментария Элизабет. Майклсон, признаться, была полностью с ней согласна.
Детская площадка пустовала, потому что время было ещё слишком раннее, но ближе к вечеру сюда должно набрести немалое количество мам с детьми.
На светофоре зажёгся зелёный.
Город терпел изменения каждый день: строились новые дома, кафе, магазины, торговый центр… Мистик Фоллс разрастался с невероятной скоростью. Количество жителей с каждым годом становилось всё больше. Мэр Донован гордился проделанной работой — он буквально поднимал забытый городок с колен, превращая его в Город с большой буквы. Но забывал об одной важной детали: в Мистик Фоллс всегда — с самого основания — были проблемы со сверхъестественными существами. Вампиры, ведьмы, оборотни — и этим не ограничивалось. Аларик предупреждал Донована, но в ответ получал: «Присматривай за своими учениками, Рик. С остальным я как-нибудь сам разберусь».
Школа Сальваторе находилась последней в списке возможных угроз жителям города. Мэтт, услышав, что беспокоиться не стоит, дал разрешение на строительство ещё одного комплекса апартаментов. Совсем рядом со школой, потому что именно на этом месте настаивал подрядчик. С тех пор школа Сальваторе имела магические границы, над которыми пришлось изрядно поработать, а Мистик Фоллс впервые расширил территорию города, где совсем скоро должно закончиться строительство «Галактики», — именно так назывался новый жилой квартал.
Хоуп подъехала к зданию школы. До первого урока оставалось меньше пяти минут. Забежав внутрь, она стремительным шагом направилась в кабинет директора, по пути здороваясь с учителями и учениками. Ник, пробегая по коридору в учебный класс, крикнул: «Привет, тётя Хоуп!», — и помахал ей, Майклсон только и успела махнуть ему в ответ, как он скрылся за дверью.
Когда Хоуп вошла в кабинет Зальцмана, прозвенел звонок. Она и сама уже начинала опаздывать. Майклсон положила фолиант на стол, собираясь сообщить Элле — она была завучем по воспитательной работе, поэтому оставалась за главную, когда Аларик и Дориан отсутствовали, — что, когда придёт Эмма Уильямс, то книгу нужно будет отдать ей.
В дверь, хотя она и была раскрыта настежь, постучали.
— Тук-тук-тук.
Хоуп обернулась: на пороге кабинета стояла Эмма.
— Привет. Мне сказали, что ты здесь.
— Привет! — Майклсон вновь взяла фолиант в руки и передала его ведьме. — Как раз хотела сообщить Элле, что ты приедешь за ней. Чрезвычайно ценная вещь.
Эмма пожала плечами, убирая дневник своей семьи в сумку.
— Как дела со странным культом? Нашла что-нибудь новое о нём?
Хоуп покачала головой.
— Но в книге и без того много полезной информации. А что касается культа… — Майклсон замолчала, закрывая дверь кабинета. — Я думаю, что ещё что-нибудь обязательно найдётся.
Откровенно говоря, Хоуп не хотела больше ничего о нём слышать. Да и с удовольствием забыла бы и то, что уже знала, полностью вычеркнув его из своей жизни. Ведь надо же было ей…
Хоуп резко остановилась посреди коридора. Уильямс обернулась к ней.
— Что случилось?
Майклсон не ответила, потому что едва слышала Эмму; мысли её вернулись в тот день, когда Марк Сандерс отдавал снимок со странным знаком, спрашивая, не знает ли она о нём что-нибудь. «Кому принадлежит эта татуировка?» А Марк отвечает: «Моей сестре».
— Хоуп? — В голосе Эммы уже слышалась не только озабоченность, теперь она откровенно тревожилась. — Что с тобой?
Вайолет умерла почти год назад. Почему он вспомнил о знаке через год после смерти? Почему отдал его Майклсон именно в тот момент, когда чёртов культ попытался ворваться в её жизнь? Совпадение? Нет, совпадения могут случаться с кем угодно, но только не с Хоуп Майклсон. Только не с ней.
Эмма легонько коснулась предплечья Хоуп; Хоуп взглянула на неё и выжала из себя улыбку, что, очевидно, далось ей с трудом.
— Всё нормально, извини, я кое-что вспомнила.
Они покинули школу.
Хоуп поинтересовалась у Эммы, не хочет ли она вернуться сюда работать. Бывшая Тиг отмахнулась и с улыбкой заявила, что должность замещающего преподавателя её вполне устраивает и работа психологом в обычной школе ей тоже нравится. Правда, добавила, что не без удовольствия приходит сюда, даже когда просто привозит или забирает сына с занятий.
— С этими стенами связано очень многое. — В голосе Эммы проскользнули ностальгические нотки.
Хоуп не могла не согласиться.
— Извини, пожалуйста, мне нужно ехать. — Майклсон понимала, что действительно опаздывает.
— Конечно-конечно, прости, что задержала, — смущённо улыбнулась Эмма. — Хоуп, если тебе нужна будет какая-то помощь, можешь обращаться в любое время.
Хоуп искренне поблагодарила её и поспешила отправиться в университет.
* * *
В кофейне было тихо, тепло и уютно. Пахло корицей и шоколадом. Рабочий день здесь только начинался. Когда Кэролайн и Адель зашли в здание, женщина за барной стойкой приветливо улыбнулась и пожелала доброго утра. У мисс Форбс закралась мысль, что именно эта дама была изображена на вывеске с названием, держа в руках противень с печеньями.
Никаких кричащих цветов в интерьере: только белый, светлый беж и немного кофейного в роли акцента. Всё было просто, но со вкусом. Несколько картин, вместо обычных стульев — мягкие кресла, над столиками висели лампы. Было видно, что владелец заведения вложил сюда душу.
Адель сразу направилась к столику у окна. Женщина за барной стойкой позвала кого-то, и в зале через пару минут появилась молодая девушка в униформе — белое простое платье чуть выше колена, с коротким рукавом, и передник бежевого цвета с вышивкой с названием кофейни. Невысокий рост, рыжие волосы и лицо, усыпанное веснушками. Она взяла из рук дамы две белые папки и подошла к посетительницам.
— Доброе утро! — Девушка протянула меню.
— Доброе утро, Дейзи. Как твоя мама? — Адель открыла меню сразу на середине.
— Ей уже лучше, — заулыбалась Дейзи, светясь, как рождественская ель. — Она передавала вам спасибо!
— De rien, ma chérie,(1) — сказала Адель.
Дейзи заметно смутилась, не понимая сказанного женщиной, но кивнула.
Адель заказала кофе — обычный чёрный с двумя кусочками сахара — и вафли с ягодным джемом. Дейзи не записывала её заказ — судя по всему, знала его наизусть. Форбс просмотрела ассортимент: всяких десертов тут хватало, некоторые имели необычайно странные названия.
«Интересно, как они называются на английском?» — промелькнула мысль у Кэр, пока она изучала многообразие сладостей с непонятными названиями.
Адель расхваливала лефсы — картофельные блины-лепёшки, но Кэролайн попросила зелёный чай с мятой и кусочек бисквитного торта с марципановой глазурью — Баттенберг. Официантка забрала меню и ушла.
— Тут до невозможности всё вкусно! — вздохнула Адель с нечастным видом. — С тех пор как они открылись, я уже прилично набрала вес, но никак не могу устоять — заглядываю сюда разочек в неделю.
Кэр могла поспорить, что заглядывала она сюда гораздо чаще.
— Как поживают твои filles(2)? — Адель достала телефон из сумки и отключила звук, отложив его в сторону.
— Всё хорошо, — с улыбкой ответила Форбс.
Кэролайн коротко рассказала о Лиззи и Джози, показала фотографии последней из Афин.
Адель восторженно вздохнула:
— Я так люблю Грецию! Твоей Джозетт невероятно повезло: Афинский университет довольно престижный. Но что, скажи мне, сподвигло твою дочь выбрать археологию в век-то информационных технологий? Это удивляет меня! Ты пыталась уговорить её рассмотреть другие варианты?
— Адель, они вправе самостоятельно делать выбор. Ни отец девочек, ни я не влезали.
Правая бровь Адель приподнялась, но она тактично промолчала. Кэролайн знала её не очень долгое время, но понять одно точно успела: эта женщина держит всё в своих руках. Тут её детям можно немножко посочувствовать, потому что она-то точно не давала им свободы выбора, когда они оказались на развилке дорог будущего. Радовало то, что Адель хотя бы понимала: её взгляды на жизнь разделяют не все. Тема о выборе была закрыта.
— Мне правда жаль, что я не смогла помочь тебе с решением их проблемы.
— Ты пыталась, Адель, за что я благодарна. Именно поэтому я здесь — потому что знаю, что ты поможешь, если у тебя есть такая возможность.
Дейзи принесла заказ, расставила всё на столе и ушла.
Адель перемешивала кофе, Кэролайн налила из чайника чай в чашку — кофейня наполнилась ароматом мяты — и пододвинула блюдце с розово-жёлтым десертом, пропитанным абрикосовым джемом.
— Да, что-то срочное тебя сюда привело, раз уж ты прилетела из Чикаго чуть ли не сразу после разговора со мной.
Кэр без лишних разъяснений показала ей фотографию, которую Хоуп несколько дней назад прислала Лиззи и Джози. Адель надела очки, ругаясь, что в последние месяцы зрение резко ухудшилось. Когда она рассмотрела знак, губы её вытянулись, а потом поджались, превратившись в тонкую ниточку.
— Ты ведь знаешь этот символ, да?
Адель молча вернула Форбс телефон, сняла очки, убрала в футляр и положила его в сумку, продолжив помешивать кофе.
— С чего ты взяла?
Кэр не сдержала усмешки. «Хотя бы с того, что выражение лица резко изменилось», — подумала она.
— Когда я обратилась к тебе за помощью со Слиянием, ты сказала, что посоветуешься с другой ведьмой. Она знакома с видом магии, которой ты — я не совсем тут поняла тебя — не занимаешься? Речь ведь шла не о тёмной магии…
— О, ma chérie, магия — просто магия. Не хорошая и не плохая, не тёмная и не белая. Все зависит от того, как её используют.
Форбс пожала плечами и сделала глоток чая. У них, очевидно, разнились понятия и представления о магии.
— Нет, я просто не располагаю той магией, — продолжила Адель. — Да, мне знаком знак. А как ты о нём узнала? И почему решила, что я могу помочь тебе с этим?
Кэролайн рассказала, откуда узнала о символе, но не называя имён. Адель внимательно слушала её, иногда отпивая горячий кофе из чашки и поглядывая в панорамное окно. Вафли оставались нетронутыми.
Когда Форбс закончила историю, наступила тишина. Адель так же сидела, смотря в окно, где всё чаще мимо кофейни сновали люди, а поток машин заметно увеличился. Кэр тихо позвала её, и ведьма рассеянно улыбнулась в ответ, сказав, что задумалась, но всё слышала.
Начинали появляться посетители.
— Та ведьма, о которой я говорила, — моя сестра. Николь. Она жила в Италии в то время. Знак принадлежит древнему культу. Они поклоняются богине Гекате. Кто-то говорит, что первая жрица — её прямой потомок. Думаю, это чистой воды conneries(3).
— Постой-ка! — Кэр жестом ладони попросила её помолчать. — Геката? То есть… та самая Геката? Мы сейчас говорим о богине магии и чего-то там ещё? Как о реально существующем, м-м, персонаже? Человеке? Не суть. Реально существующем?
Адель кивнула. Поверить в магию — да. В мифологических существ, выпрыгивающих из чего-то, что называется Маливором, — возможно. Поверить в существование богини оказалось для Кэролайн чересчур.
Адель принялась за вафли.
— Ладно, допустим — на минуточку так, — я верю в то, что она реально существует. Подожди, она просто реально живёт в Италии среди людей? Как это происходит? Или она существовала?..
Адель приложила салфетку к уголкам губ, заодно стерев немного помады, — посетовала из-за этого, сложила салфетку пополам и посмотрела на Кэролайн.
Никто не говорил, что боги реально существовали. Но Геката — нечто иное. Геката не просто богиня, она — тайны и магия, она — тьма и смерть. Она — баланс в мире. Вряд ли существовал кто-то, кто мог сказать, что именно она собой представляла. Все привыкли называть её богиней, но божественная сущность Гекате приписана гораздо позже. Она — это магия.
— Итальянцы — люди странные. — Адель иронично хмыкнула. — Любители выдумать нечто такое. Одно я могу сказать точно: культ действительно обладает необычайной силой. Они, как посланники Гекаты, должны следить за балансом в магическом мире. Таково их предназначение.
— Что это значит?
— Тебе же наверняка знакомо понятие «отклонение от нормы». Везде есть свои отклонения. Магия — не исключение. Силы должны быть равны возможностям. Обязательно рождаются ведьмы, чьи силы выходят за рамки возможностей. Такого быть не должно. Культ выслеживает их и… разбирается.
«О да, — подумала Кэр, пережёвывая пирог, который теперь по вкусу едва ли отличался от картона, — знаю я одну ведьму, чьи силы выходят за рамки возможностей». Вот только о чьих возможностях шла речь? Если о возможностях тех ведьм, у которой силы превосходили ожидания, то откуда они знали, каковы её возможности?
— Не самая лучшая работёнка. — Адель отодвинула опустевшую тарелку и сделала глоток кофе, но поморщилась — он уже остыл. — Я бы не согласилась.
— А твоя сестра — Николь, да? — она состояла в культе?
— Да, но сейчас я не могу у неё ничего узнать. Она погибла.
— Ой, мне очень…
— Не стоит, Кэролайн. Она знала, на что идёт, и получила то, что заслужила.
Глаза Форбс округлились от удивления. Она впервые слышала столь резкие слова в сторону семьи от Адель. Обычно о членах своей семьи — правда, разговор обычно касался только детей и мужа — она отзывалась тепло. Кэр раздирало от любопытства, что же произошло, но спрашивать она не решалась — в конце концов, это ведь не её дело. Адель вдруг сама заговорила.
— Николь была членом культа, да. Больше семи лет, в течение которых мы не поддерживали связь. Но эта глупая женщина — знаешь, что она сделала? — влюбилась! В ведьму, за которой культ шёл по пятам!
Кэролайн едва не подавилась кусочком своего десерта.
— Уж не знаю, полюбила ли она её за имя — или та действительно что-то собой представляла, но меня это мало интересует. Эта Франция выбрала какого-то вампира, обратилась сама и подставила Николь.
— Николь погибла — или же её…
— Я предпочитаю говорить, что погибла. Но ты и сама уже всё поняла.
Адель остановила мимо проходящую (скорее, пробегающую, потому что в кофейне становилось всё меньше и меньше свободных столиков) Дейзи и попросила принести ещё один кофе. Официантка кивнула и унеслась.
— Твои filles имеют отношение к этому знаку?
Кэролайн отрицательно покачала головой.
— Тогда брось ты это. Не влезай туда, откуда можешь потом не выбраться.
Однако Форбс не из тех, кто сдаётся.
— Я не собираюсь выходить на контакт с культом, но мне действительно необходимо знать.
— Италия, — проговорила медленно Адель, — страна странностей.
Быть может, дело и было в том, что там сосредотачивалась такая мощная магия, но никто из её семьи не любил посещать Италию — всё в ней было другим. Ощущение, будто за каждым твоим действием наблюдает сама земля. Адель знала, что в культе было три главных ведьмы. И знала, что у них есть способность впитывать магию.
— Те ещё хитрые salope(4)! Я встречалась с одной. Маленькая мерзавка впитала всю мою магию, и ей хоть бы что!
— Впитала?
— Да. Когда ты применяешь к ним физическую магию, они могут отнять её у тебя — навсегда. Они вытягивают из тебя саму сущность ведьмы, понимаешь? Николь уговорила её вернуть мне силы, но эту хитрую улыбочку я помню до сих пор. А девчонка мне в дочери годилась!..
— Адель, впитать в себя магию… чужую магию… это же невозможно. Да, есть…
— Поверь мне, Кэролайн, это возможно. Не для меня, конечно, но для этих-то трёх главных задниц — уж точно! И нет, они не такие, как твои дочери.
Адель упомянула, что ту девушку — явно самую младшую из жриц — звали Клэр. Больше ни с кем из культа она не встречалась. Да и с Николь они больше не виделись, лишь изредка созванивались.
— Почему она не сбежала? Николь.
— А она, ты думаешь, хотела? Да и куда бежать? Этот знак на руке… так её могли всегда найти. Его магия тоже работала в пользу этих жриц. Все они связаны узами.
Кэролайн поинтересовалась, понимала ли сестра Адель, что действия культа — убийства ведьм — это не очень-то хорошо.
Адель покачала головой и пожала плечами.
— Я думаю, что она понимала, — не без горечи произнесла ведьма, — и думаю, что она принимала это как должное. Николь любила власть. Культ предоставил ей доступ к особой магии, которой обычная ведьма ни за что не смогла бы владеть. Николь почувствовала себя особенной. Сказала, что нашла своё место. Нашла свою семью.
Адель так и не сказала слово, которое вертелось у неё на языке. Предательница. Николь предала их. Но, даже понимая это, Адель никогда бы от неё не отвернулась. Однако та женщина — Франция — сделала решающий ход. И теперь Николь жила лишь в воспоминаниях.
— Я, конечно, злюсь на неё. До сих пор. — Но было видно, что вся злость терялась среди боли. — Она поступила плохо.
Вот только Николь всё ещё была сестрой — не важно, живой или мертвой, плохой или хорошей…
— Я кое-что ещё вспомнила, — сказала Адель, когда Дейзи принесла вторую чашку с кофе. Она проводила рыжеволосую взглядом и обратилась к Форбс: — У них есть особый обряд. Обряд поглощения. Те жрицы — главные ведьмы — они живут больше, чем нужно. И силы их не вечны. Они должны — как бы это правильно сказать? — подпитываться? В общем, картина такая: каждые тридцать три года они находят ту самую сильную ведьму и совершают обряд. Приятного мало, потому что они… Не знаю. Пожирают её? Не в физическом плане. Жертва растворяется?.. Я не знаю, как это происходит. Но слышала, что зрелище то ещё!
— Растворяется?
— Испытывая ужасные муки.
На миг Кэролайн пожалела, что ввязалась в эту историю. Она посмотрела на часы в виде кофейной чашки, висящие на стене за спиной Адель. Время близилось к половине девятого. Большинство посетителей заходили и заказывали горячие напитки, нервно постукивая пальцами по барной стойке в ожидании своего заказа. Опаздывали. Кэр особо не торопилась, но у неё появилось желание уйти отсюда, забыв о разговоре с ведьмой, и продолжить жить, сделав вид, что этого дня не было в её жизни. Но кем она будет, если поступит так?
— Почему о них так мало знают? Мне, чёрт возьми, пришлось лететь сюда — к тебе — из Чикаго, потому что ближе никто не слышал об этом знаке. И в том числе одна моя хорошая подруга, род которой весьма древний, и они многое знают о магии.
— Думаю, потому, что в живых после встречи с ними мало кто остаётся. Многие же просто не хотят впутываться. Они говорят, что ничего не знают, потому что не хотят проблем. Ты должна понять. И желательно — сделать то же самое.
Как бы Кэролайн хотелось так поступить…
— Идея, конечно, хорошая, но вынуждена отказаться.
Адель посмотрела на вампиршу как-то укоризненно и качнула головой, выражая явное несогласие.
— Bêtement.(5)
Форбс знала, что ведьма назвала её действия сумасшествием, глупостью. Пусть так, но она не из тех, кто уходит в тень, когда чувствует, что приближается какая-то беда.
— Кэролайн, если они не являются угрозой твоей семье, то тебе действительно лучше отступить. Это не твоё combat(6).
Кэролайн промолчала. Телефон звуковым сигналом оповестил её о новом сообщении, и она мельком просмотрела его — от Джози, ещё одна фотография. Форбс улыбнулась и ответила смайликом в виде сердечка, но улыбка быстро исчезла, стоило ей вернуться в реальность происходящего.
Адель медленно допивала свой кофе. Судя по всему, она больше ничего не могла рассказать о культе, но Кэр не могла пожаловаться — информации было предостаточно, больше выслушивать не особо хотелось.
— У меня скоро самолёт, так что мне пора.
Форбс жестом подозвала Дейзи и попросила счёт.
— Конечно. — Адель обернулась на часы. — Ох, скоро и моя смена начнётся.
— Ты так и работаешь медсестрой?
Ведьма кивнула, и на лице её отобразилась гордость: она любила свою работу.
Дейзи принесла счёт. Они расплатились и направились к выходу.
Улица встретила шумом проезжающих машин и голосами спешащих по своим делам жителей столицы штата Невада. Тучи всё ещё висели над Карсон-Сити, но дождь перестал накрапывать. Быть может, городу повезёт, и он увидит сегодня солнечный свет.
Когда Кэролайн прощалась с Адель и благодарила её за оказанную помощь, ведьма отмахнулась.
— Я ничего не сделала, Кэр, но рада была тебя увидеть, — улыбнулась она. Однако улыбка была неестественной, а во взгляде отчётливо читалась просьба, которую Адель неуверенно, но озвучила: — Будь осторожна.
Вампирша кивнула, села в серый «Шевроле» и уехала, напоследок помахав Адель рукой. Когда машина скрылась за поворотом, улыбка ведьмы растаяла. В отличие от Форбс, она прекрасно понимала, во что та впуталась.
* * *
Волнения оказались напрасными: Хоуп вошла в здание университета, когда до начала её лекции оставалось больше получаса. Каблуки отстукивали шаги идущей по пустому коридору Майклсон, эхом разносясь по этажу. Она преодолела два лестничных пролёта, повернула и едва не натолкнулась на Хелен Новак, которая общалась — делала какой-то выговор — с одним из студентов третьего курса. Хелен что-то сказала недовольным тоном третьекурснику и махнула рукой, отпуская его; тот поспешил скрыться с глаз декана.
Хелен последовала за Майклсон, успевшей отдалиться на несколько шагов. Нагнав Хоуп, профессор посетовала на безответственность некоторых студентов.
— Кстати, сегодня приезжает новый профессор по истории оккультизма. — В голосе Хелен не слышалось радости. — Не знаю, конечно, сколько он продержится здесь.
Новак сказала всего пару слов, но благодаря этому у Хоуп уже сложилось о нём не очень приятное впечатление. Декан факультета это приметила и добавила, что высказала исключительно своё мнение. Майклсон, впрочем, её мнению доверяла.
— Хелен, на ваши занятия ходит студентка четвёртого курса Кэтрин Райз?
Хелен удивилась вопросу. Однако потом на её лице отразилось недовольство, и она кивнула.
Они остановились у аудитории, где Хелен проводила лекции по астрономии.
— Ходит. А что? У тебя с ней какие-то проблемы?
— Нет, нет. Просто мне интересно, она на всех предметах предпочитает молчать, даже когда точно знает ответ на заданный вопрос?
— Думаю, да. У меня с ней идентичная ситуация. Приходится самой спрашивать её, потому что она ни разу не ответила по собственной инициативе. Вообще Китти очень… интересная личность.
«Интересная» в данной ситуации можно было посчитать синонимом к слову «специфичная». Хелен оглядела коридор, словно боялась, что их подслушивают. Когда она продолжила говорить, голос её звучал гораздо тише.
— Наблюдая за ней, я не могу сказать, что она стеснительна или не особо общительна, но именно так её и описала миссис Райз. Я совершенно с ней не согласна. Просто Кэтрин весьма избирательно подходит к тем, с кем желает общаться. Я заметила, что среди сокурсников у неё нет друзей, кроме Эмили, и это, очевидно, желание самой Китти, потому что к ней тянутся люди — я это вижу, — но она держит дистанцию.
И всё же Эмили она к себе подпустила.
Лекция закончилась, студенты начали высыпать из учебных кабинетов. Коридор наполнился сотнями голосов.
Новак пожелала Хоуп хорошего дня, Хоуп ответила тем же и направилась в аудиторию, чтобы подготовиться к началу занятий. Сейчас у неё как раз были третьекурсники.
* * *
Марк Сандерс появился в кабинете одним из первых, на что Майклсон и надеялась. Она подозвала его к себе; на лице Марка отразилось недоумение, и парень неуверенно направился к ней. Следом за Сандерсом зашли ещё четыре студента, но они заняли едва ли не последний ряд, и их абсолютно не интересовало, зачем Хоуп подозвала их однокурсника.
Майклсон не стала ходить вокруг да около, сразу задав интересующий её вопрос: почему Марк заинтересовался знаком почти год спустя после смерти сестры? Парень, замявшись, кинул в сторону однокурсников взгляд, но те продолжали разговаривать, не обращая на него никакого внимания. В глаза Хоуп он старался не смотреть.
— Марк?
Он спрятал руки в карманы джинсов.
— Я долго над ним думал, искал информацию в интернете и книгах, но там ничего не было, и я не знал, кто может помочь. Одна… мой друг посоветовал мне спросить у вас.
— То есть это не твоя идея?
Сандерс покачал головой, решившись спросить, в чём дело. Майклсон его проигнорировала.
— Кто подсказал тебе подойти ко мне?
Похоже, он не хотел отвечать и вообще насупился.
— Что-то не так с этим символом, мисс Майклсон?
— Зависит от того, кто сказал тебе подойти ко мне, Марк. Это действительно важно.
Он подумал, глубоко вздохнул и выпалил имя, но довольно тихо — так, чтобы слышала его исключительно Хоуп.
Аудитория уже успела забиться студентами, и Хоуп отправила Сандерса на своё место, начиная лекцию.
* * *
Когда пикап Зальцмана проехал мост Викери, солнце уже начинало неумолимо клониться к закату. На заднем сидении устроилась Лили, смотря в окно. Дориан почти всю дорогу искал информацию. За последние два дня было двенадцать случаев исчезновения детей в Атланте и соседних городах, из них всего три девочки, но ни одна не подходила по возрасту. Они расширили круг поиска и добавили соседние штаты, но всё равно ничего не добились. По возрасту это могла быть Николетт Дарлинг, но по фотографии стало ясно, что это невозможно — девочки совершенно разные.
Фамилию Лили так и не вспомнила. Она вела себя абсолютно спокойно и доверительно отнеслась к Аларику, но всё равно пришлось ждать, пока телевидение с камерами уедут, чтобы случайно не засветиться, направляясь к машине. Потому что как только родители девочки подадут заявление (если подадут) в полицию о её пропаже, то детективы могут начать расследование, которое приведёт их в итоге в парк, потом они поднимут записи с камер и, скорее всего, решат, что это было похищение. Объяснить, что всё на самом деле совсем не так, как может показаться, — задача не из простых. Уильямс будет отслеживать информацию по пропавшим детям, и если появится сводка о поиске Лили, то они незамедлительно сообщат родителям, где она.
Хоуп ждала на улице. Погода была безветренной, и воздух всё ещё дышал теплом, хотя до полного захода солнца оставалось совсем немного. Сегодня был один из последних тёплых осенних вечеров, которые скоро сменятся дождями и промозглым холодом.
Трибрид помахала, когда машина директора школы въехала на территорию. Лили выскочила едва ли не первой, но остановилась рядом с Зальцманом. Весь её вид говорил о нетерпении осмотреть новое и столь необычное место. Пока они ехали сюда, она задала не меньше сотни вопросов о проскакивающих мимо городах. Замолчала лишь тогда, когда населённые пункты сменились бесконечным лесом, и до Мистик Фоллс оставалось ехать не больше пары часов.
Лили всё-таки сорвалась с места и подбежала к Майклсон. Девочка поздоровалась, назвала своё имя и протянула ладошку новой знакомой. И успела всё сделать буквально за несколько секунд. Гиперактивный ребёнок.
— Очень приятно познакомиться, Лили. — Хоуп улыбнулась и пожала детскую ладонь. — Меня зовут Хоуп.
— У вас красивое имя, — застенчиво сказала девочка, и её щеки раскраснелись. — А вы такая же, как и я, да?
Брови Майклсон удивлённо поползли вверх, и она перевела растерянный взгляд с ребёнка на Аларика, а потом снова на Лили.
Зальцман попросил девочку показать Хоуп, что она умеет. Лили сложила две ладошки вместе, а когда раскрыла их, то там оказалась маленькая птичка. Она встрепенулась, взмахнула крыльями и улетела, а девочка радостно захлопала в ладони, в которых эта птица всего несколько секунд назад и появилась.
— Вы тоже так умеете? — Лили посмотрела на Хоуп.
В магии малышки была небольшая загвоздка: она не произнесла никакого заклинания. Птица, как и бабочка в парке, появились с помощью её мыслей. Не совсем обычная магия.
Майклсон наколдовала красивую ромашку и протянула цветок Лили — восторгу не было предела. Из здания школы вышла Элла, она поприветствовала директора и Дориана, после чего увела девочку с собой; Дориан отправился следом.
Хоуп смотрела вслед Лили, которая вместо обычных спокойных шагов передвигалась небольшими прыжками. Элла что-то ей сказала — ни Рик, ни Хоуп не слышали, что именно, — и та засмеялась.
— Что скажешь? — поинтересовался Аларик.
— С каждым годом сюда прибывают всё более странные дети, — пробормотала в ответ Майклсон. — Ты заметил, как она использует магию?
— Да, — кивнул Рик, — мысленно.
— При этом создаёт живые организмы, а не просто какой-то предмет. В парке она создала бабочку?
Зальцман снова кивнул.
— Довольно странно. И, кстати, я не поленилась, просмотрела соцсети: сейчас про это дерево везде говорят и пишут. Так вот, ты не поверишь, но я обнаружила её на десятках фото. Могу сказать, что она точно была дома или где-то ещё, не знаю, но одежда на ней была другая. Белая шапка, а ботинки — серые. Да и не выглядит она сиротой, честно говоря.
Вопрос о том, почему Лили не помнит, кто она, кто её родители и где они живут, всё ещё оставался открытым. Теперь добавился ещё один: почему родители не ищут свою дочь?
Хоуп, отложив размышления о необычном ребёнке на попозже, с лукавой улыбкой вплотную приблизилась к Аларику, обхватив его за шею. Зальцман перехватил её талию, притянув к себе совсем близко.
— Я ужасно соскучилась, — пожаловалась Хоуп всё с той же лукавой улыбкой.
— Знаю, — Рик оставил на её губах лёгкий поцелуй, — я тоже.
Майклсон выскользнула из его объятий. Не то чтобы они специально скрывали свои отношения, но всё же то, что происходило между ними, — между ними и оставалось. Они прекрасно знали о шепотках сотрудников школы за их спинами, но это было на уровне слухов. Пусть так и остаётся. Единственный человек, который мог хоть что-то сказать, — Дориан, но это было последнее, что его волновало.
В трёх окнах первого этажа зажёгся свет: Элла привела Лили в один из классов, чтобы поговорить с ней.
Аларик и Хоуп направились в здание, и их переплетённые пальцы рук разомкнулись лишь в тот момент, как они ступили на порог школы.
1) (фр.) — Не за что, моя дорогая
2) (фр.) — девочки
3) (фр.) — чушь
4) (фр.) — сучки
5) (фр.) — глупо
6) (фр.) — сражение
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу