Проверено на грамотность 
Слабое сияние торшера освещало тёплым светом интерьер гостиной. В широком окне, где-то вдали дребезжал рассвет. В бледном свете вырисовывался силуэт шкафа, плетёных кресел, кофейного столика с парочкой поблёскивающих на нём глянцевых журналов и небольшого низкого диванчика.
«Миленькая квартирка», — пронеслось в мыслях Давины. Она, удобно расположившись в одном из кресел, пролистнула лежащий на коленях фотоальбом. Давина перебирала страницы тонкими пальцами без особого интереса, иногда рассеянно оглядывая гостиную, а потом вновь возвращалась к аккуратно расположенным в альбоме снимкам.
Что-то зашуршало, послышались шаги и звон ключей. Входная дверь открылась и тут же закрылась с тихим щелчком.
Майклсон захлопнула фотоальбом и обратила свой взор на вход в гостиную. Она слышала тихие шаги: Элайза очень аккуратно и медленно ступала по дощатому, с потертостями и шероховатостями полу, но остановилась, заметив свет в комнате.
— Зоя? Ты чего не спишь?
Элайза заглянула в гостиную, и Давина, слегка склонив голову, усмехнулась.
— Снова здравствуй, Элайза.
Женщина ринулась бежать, но Майклсон в мгновение ока оказалась рядом с ней, прижав к стене. Ладонь вампирши стиснула горло давней знакомой.
— Ну же, Элайза. Воспользуйся своей магией, останови меня.
Давина насмешливо смотрела прямо в глаза своей жертве, но взгляд ведьмы бегал по пространству слегка освещаемой комнаты. Магию она не использовала.
Майклсон швырнула ведьму на диван. Элайза ухватилась за горло, делая глубокие и резкие вдохи.
— Где она?
— Зоя? Не переживай, она в порядке. Пока что. Всё зависит от того, как четко и быстро ты будешь отвечать на мои вопросы. — Давина обошла комнату, остановившись у окна. — Я тебе советую начать с извинений за покушение на мою жизнь и жизнь моего мужа.
— Я хочу увидеть, что она в порядке, — заявила Элайза, потирая покрасневшую от хватки вампирши шею. — Иначе ничего не скажу!
Майклсон раздражённо закатила глаза и повернулась.
— Слушай, я сейчас сверну тебе шею и поеду дальше по своим делам. Ты что, возомнила себе, будто являешься ценным источником информации? Да чёрта с два! Зоя твоя в полном порядке, спит у себя в комнате.
— Что вы сделали с Францией?
Губы Давины растянулись в ухмылке, в глазах открыто читалось: «А ты как думаешь?»
— Давай вопросы задавать буду я. Ладно, опустим ту часть, где ты извиняешься. Где твои силы, Элайза?
Ведьма поджала губы и ничего не ответила.
— Культ забрал твои силы, потому что Зоя — она, кстати, знает, что ты её мать, которая бросила её? — была членом этого ведьминского сообщества, да? Она сбежала? Пыталась сбежать? Ты обменяла себя на неё? Давай же, Элайза, расскажи мне какую-нибудь интересную историю, а то я уже начинаю терять терпение и скучать.
— Как ты узнала, что она моя дочь?
— Ой, да перестань. Это самый глупый вопрос, который ты могла мне задать. Она поддалась внушению, а значит, больше не ведьма. Но у неё есть отличительный знак. — Давина подняла руку и указательным пальцем левой руки ткнула в своё правое запястье — туда, где культ оставлял своё клеймо. — Что же произошло?
Ведьма не собиралась отвечать и на этот вопрос. Майклсон подошла и слегка склонилась над ней, вглядываясь в глаза.
— Расскажи мне правду, Элайза.
Взор женщины затуманился.
— Зоя сбежала от них. Они её выследили, но, когда пришли сюда, дома оказалась я. С помощью магии культ узнал, что я её мать. Они забрали мои силы и сказали, что вернут, когда к ним вернётся Зоя. Если ты хочешь выйти из культа, то должен пройти обряд забвения — стирания памяти. Это полностью меняет человека, он уже не помнит, кем являлся. Создаётся новая личность.
— Зоя же не хочет забывать, — задумчиво пробормотала Давина, разглядывая портрет упомянутой девушки, что висел на стене. — Как она лишилась сил?
— Это её собственная воля. Но культ это не остановит.
— Глупее ситуации не придумать. Что вы торчите здесь? Сбежали бы уже давно куда-нибудь. Ладно, мне абсолютно плевать на это. Франция. Ты направила нас к ней и надеялась, что мы больше оттуда не вернёмся.
— Культ знает, что вы здесь, и знает, что вы ищете способ избавиться от них. Они приказали мне устранить вас и пообещали, что вернут магию. И, возможно, отпустят Зою без проведения обряда.
— А, ну да, конечно. Элайза, чёрт тебя дери, ты же знаешь меня! Могла рассказать всё, и я помогла бы вам выпутаться из этой истории.
— Давина Клэр, которую я знала… Это не ты. Давина, которую я знала, никогда бы не обратилась по собственной воле. Я не собираюсь помогать тебе в противостоянии им. Монстр, с которым ты связала себя… Это же Майклсоны! Всем известно, какой кровавый след тянется за ними! И ты — ты! — пытаешься защитить одну из их семьи?! Никто из этой семейки не заслуживает жизни!
— Моя фамилия теперь тоже Майклсон, Элайза. — Склера глаз Давины стала кроваво-красной, под глазами пролегли тонкими нитями тёмные вены. — Жизнь девушки, которую я пытаюсь спасти, в три раза важнее для этого мира, чем твоя, уверяю. За неё боролись, борются и будут бороться. Каждый, кто встанет на её пути, каждый её враг встретит сопротивление в лице её семьи. Никакой всемогущий культ не сможет изменить этого. А если потребуется, то я лично перегрызу глотку каждому колдуну и ведьме, уничтожив всё это магическое сообщество. Если я оставлю тебя в живых, то можешь им это передать.
— Ты не сможешь остановить их. Никто не может. Они просто убьют вас по пути к ней. И я лично помогу им стереть всех Майклсонов с лица земли, включая тебя, Давина! Монстрам не место в этом мире.
— Зачем она им?
— Хоуп Майклсон — особенная ведьма. Культ знал о её появлении задолго до реального рождения. Ведьма, способности которой выходят за все возможные грани. Символ начала и конца. Она наследница древней и очень могущественной магии, в ней течёт кровь первых ведьм. У неё важное предназначение. Согласно пророчеству… А, впрочем, неважно, что ей пророчили. Культ должен уничтожить её — сила, которой обладает эта девушка, слишком опасна.
— Было бы проще заполучить её в свои ряды, разве нет?
— Служители богини не способны справиться с такой силой. Она неподвластна им. Принять в свои ряды такую ведьму, как эта девушка — поставить таймер на бомбу. Шаг к самоуничтожению.
— Что говорилось в том пророчестве?
— Я не знаю его полного содержания. Лишь то, что её рождение было предсказано довольно давно. И что она — ключ.
Картина начинала вырисовываться. Хоуп была им нужна вовсе не для обряда поглощения, даже несмотря на то, что следующий год — тридцать третий. Им необходимо было уничтожить её, так как с магией, которой она обладала, им не справиться. Вампирша вспомнила слова Франции. «Сильная ведьма — нарушение баланса». Хоуп же своим существованием просто уничтожала весь этот баланс, посылая его в Тартар. Но почему сейчас? Где культ был раньше? И ключом к чему являлась Хоуп?
— Ей по силам уничтожить их, — догадалась Давина. — Почему сейчас? Они выжидали двадцать пять лет, чтобы уничтожить её. К чему это?
— Они следили за развитием её магии долгие годы, гадая над пророчеством. — Элайза недолго помолчала. — Что-то в нём не так, и какая-то часть до сих пор не раскрыта, но что-то приближается, какое-то событие, когда всё изменится. Больше ждать они не могут.
— И когда же их адский план должен начать действовать?
Элайза не знала ответа на вопрос. В ближней спальне раздалось какое-то шуршание, и Давина услышала тихие шаги, приближающиеся к гостиной. Майклсон обернулась к Элайзе, и в полумраке женщина увидела, как сверкнули предупреждающе клыки вампирши.
Зоя заглянула в комнату, потирая глаза. Она прищурилась, вглядываясь в лица.
— Что происходит?
— Зоя, всё хорошо. — Голос женщины дрогнул. — Давина уже собирается уходить.
Зоя перевела взгляд с Элайзы на Давину и вновь посмотрела на ведьму. Майклсон проследила за её жестом. В конце концов девушка кивнула и ушла. Но что-то было не так.
Элайза опустила взгляд на свои руки, избегая смотреть на гостью. И Майклсон поняла. Она исчезла, а через секунду появилась в комнате, удерживая Зою.
— Так-так-так, ты установила между вами ментальную связь. — Вампирша забавно склонила голову, изучая вскочившую на ноги Элайзу. — А это значит, что ты, моя милая Зоя, знаешь, кто эта женщина. — Давина улыбнулась, обнажив клыки. — Кто будет первой?
— Давина, одумайся! Она тут ни при чём! — воскликнула в ужасе Элайза.
— Да-а-а-а? — протянула Майклсон. — А вызвать кого-то из культа? Это не она пыталась сделать? Как работает клеймо?
Рука Давины обхватила запястье Зои — и та вскрикнула. Знак сейчас выглядел так, словно она несколько минут назад выжгла его на собственной коже. Значит, символ являл собой не только отличие культа. Он был ещё и способом связи, но как он работал? Ведь магии у Зои не было. Или всё же?..
Вспыхнула резкая боль, в глазах заплясали искры, красная пелена застлала взгляд. Вампирша схватилась за голову, пытаясь сосредоточиться на окружающем её пространстве. Она слышала голос Зои, нашёптывающей заклинание.
Сосредоточься, Давина!
«Закрой глаза, сделай глубокий вдох. Отключись от боли», — звучали слова Кола где-то на задворках сознания.
Раздался звук ломающихся костей, голос Зои утих, боль сразу же исчезла.
Тело девушки упало на пол с гулким стуком, Элайза закричала и кинулась к дочери. Кол Майклсон равнодушно смотрел на то, как ведьма подползает к Зое, обнимает её и что-то говорит, говорит, говорит — слова сливаются, не разобрать.
Давина отвернулась. Всё снова вышло из-под контроля. Они не собирались убивать ни Зою, ни Элайзу. Напугать — да, но не убивать. Ведьмы вечно всё портят!
— Я уничтожу вас! — прорычала Элайза. — Я сотру каждого Майклсона в порошок!
* * *
Хоуп с восторгом вчитывалась в рукописные строчки древнего фолианта. Некоторым записям было больше века. Книга, храня в себе историю, представляла настоящую магическую ценность. Майклсон понятия не имела, кому принадлежал фолиант, но он явно переходил из рук в руки. Угловатый с неравномерным нажимом почерк сменялся прямолинейным, мелким, а через пару десятков страниц — размашистым, где в словах чередовались острые и круглые буквы; довольно специфический почерк, но подобный она уже где-то встречала. В конце каждой записи стояли инициалы. Кто-то, у кого оказывалась книга-дневник, даже изображал существ, с которыми сталкивался. Большинство трибрид знала, но находились и такие рисунки, от которых по спине пробегал неприятный холодок, — оставалось надеяться, что ничего подобного давно не существует. Многие записи невозможно было разобрать: что-то выцвело, что-то затёрлось, многие страницы исчезли из своеобразного гримуара.
Хоуп аккуратно коснулась оборванных краёв страниц: кто-то небрежно выдрал записи. Она недовольно качнула головой и перебрала пожелтевшие от времени листы. «Ужасающее великое предназначение культа богини Гекаты». Майклсон дважды пробежалась взглядом по выцветшему заголовку, под которым был изображён уже знакомый знак: в точности, до мельчайших деталей. Тот, кто нарисовал символ, видел его не единожды. К несчастью, тут страниц тоже не хватало — история о великом предназначении обрывалась.
Время давно перевалило за полночь. Хоуп оторвалась от книги и посмотрела на лежащую рядом с ней карту Атланты. Слабое сияние в окрестностях парка Инман столицы Персикового штата(1) так никуда и не исчезло. Аларик и Дориан в данный момент приближались к Саут-Хиллу(2). Если всё будет идти по плану, то уже к утру они окажутся в Атланте.
Звонок телефона заставил девушку вздрогнуть. Хоуп потянулась к прикроватной тумбочке, кончиками пальцев схватила мобильный, думая, что звонит Рик, но на экране высветилось совсем другое имя.
— Давина?
— Хоуп, прости, что так поздно.
— Ничего, я всё равно не спала. Что-то случилось?
Давина некоторое время молчала, пытаясь сформулировать свои мысли. С чего стоило начать? За эти несколько часов столько всего произошло, что она никак не могла выстроить логическую цепочку. С чего, чёрт возьми, всё началось? Начало всему было положено Элайзой. Это она дала наводку на Францию и предоставила часть информации о культе. С этого жена Кола и начала: разъяснила сложившуюся ситуацию с культом, рассказала, что встречалась с ведьмой, которая сталкивалась лицом к лицу с ним, но Давина всё никак не могла добраться до главного. Она никак не могла сказать Хоуп, что именно она — их цель.
Давина опустила подробности смерти Франции и Зои (в этот момент она переглянулась с мужем — Кол кивнул, когда она предпочла не рассказывать, чем закончились и первый, и второй разговор).
«Это же Майклсоны! Всем известно, какой кровавый след тянется за ними! И ты — ты! — пытаешься защитить одну из их семьи?! Никто из этой семейки не заслуживает жизни!»
Неважно, какой кровавый след они оставили в прошлом. Неважно, какой след тянулся за каждым из них. На Хоуп он обрывался, и последнее, что она должна делать, — расплачиваться за прошлые грехи своих предков.
— Эй, Давина, ты ещё там? Что с этим культом-то в итоге?
Голос племянницы в трубке заставил её вынырнуть из своих размышлений. Давина вздохнула.
— Хоуп. Они идут за тобой.
Когда долгий и напряжённый телефонный разговор был закончен, Хоуп откинула телефон в сторону, и тот приземлился рядом с раскрытой старой книгой, лежащей на подушке. Было непривычно видеть вторую половину кровати пустой. В эту самую секунду она внезапно осознала, что впервые осталась в этой квартире одна. Впервые за несколько лет тишина угнетала, и Майклсон не чувствовала должного спокойствия. Она была так уверена, что нашла место, которое может называть домом, — но сейчас поняла, что ошибалась. В действительности она нашла человека, рядом с которым ощущала себя дома.
Хоуп перевела взгляд на древний фолиант. «Ужасающее великое предназначение культа богини Гекаты». Оборванная история, конец которой Хоуп так и не удастся узнать, потому что найти вырванные страницы не представлялось возможным. Если только попробовать уточнить у Рика, от кого он получил книгу.
Взгляд трибрида метнулся к карте.
* * *
В эту ночь Хоуп долго не могла уснуть. Только начинала засыпать, как видела окровавленные руки, тянущиеся к ней; на правой кисти знак — три женщины: их головы двигались, смотрели на неё. Она слышала шёпот, умоляющий и надрывающийся. Бледные сухие губы шевелились: Вайолет что-то говорила, просила, но её слова были лишь призрачным шелестом, не больше. А руки всё тянулись к Хоуп, зазывали куда-то.
Глаза у Джеммы смотрели по-прежнему холодно и пронзительно; она смеялась, и от её смеха страх продирался сквозь кости. Призрачная улыбка не исчезла, когда Дениз раздирала собственными ногтями плоть на руках. Кровь стекала, капала, и земля вбирала её в себя с лёгким шипением, — словно вода, падающая в раскалённое масло…
— Кровь взывает к Преисподней. — Джемма протянула багровую ладонь. — Давай же, Хоуп. Тебе всего лишь нужно сдаться.
Хоуп проснулась, как от удара. Она устроилась удобнее, обняла подушку Аларика, натянула одеяло до подбородка, начав вновь засыпать… и почувствовала адскую обжигающую боль. Символ выжигался на запястье, кажется, целую вечность; он проявился красным пятном на бледной коже. Головы богинь начали двигаться, и каждое их движение болью било по венам. Они скалились, смотрели и шептали, шептали, шептали:
— Тебе не уйти, Хоуп Майклсон. Никто не уходит.
Хоуп, проснувшись, потёрла запястье и рассмотрела его в бледном свете ночника: никакого знака там не было, но она до сих пор чувствовала отголоски боли. Спать уже совсем не хотелось. Майклсон взяла древнюю книгу и ушла в гостиную. Удобно устроившись на диване, она закуталась в плед и включила телевизор на минимальную громкость: чтобы не мешал читать, но немного заглушал тишину.
Трибрид открыла фолиант на одной из страниц, исписанных тем самым необычным почерком, где острые буквы чередовались с круглыми, — теперь она знала, где уже встречала похожий. У Эммы стиль написания почти идентичен этому. Аларик сказал, что книга передавалась в её семье из поколения в поколение, но новые записи туда не вносились уже много лет: последняя датировалась апрелем 1962 года, занимая почти с десяток страниц, повествуя о ковене ведьм, к которому, судя по всему, относились предки Эммы.
Майклсон всё же провалилась в сон. Книга так и осталась раскрытой в её руках, телевизор всё так же бормотал фоном, заполняя тишину.
Цифры на электронных часах сменились. Пять утра. В гостиной раздался глухой стук. Хоуп открыла глаза. Пульт от телевизора оказался на полу. Она потёрла веки, отгоняя остатки сна, захлопнула фолиант и отложила его на журнальный столик.
На зашторенных окнах отражались красные и синие сполохи. Майклсон подошла к окну, немного сдвинув тюль: полицейская машина медленно катилась по улице, скрываясь из поля зрения.
Хоуп собиралась вернуться в спальню, но её внимание привлёк повтор вечернего выпуска новостей. Она толком не слышала, что вещает сотрудница СМИ, но надпись внизу оповещала, что эфир ведётся из штата Джорджия, Атланта. Майклсон вспомнила про упавший пульт, что и послужил причиной её пробуждения, подняла его с пола и прибавила громкость.
Камеру навели на вывеску парка Инман, а потом — на высокое дерево с раскидистыми ветвями, что росло прямо посреди территории парка (это стало понятно, когда показали кадры сверху). Голос репортерши звучал взволнованно, с нотками изумления; когда её показали крупным планом, она не сразу обернулась к камере.
— …вяз достиг такой высоты всего за ночь, — говорила она.
Хоуп не могла похвалиться глубокими познаниями в ботанике, а уж в дендрологии тем более, но всё же была уверена, что за ночь дерево не могло вымахать в высоту больше пятнадцати метров. Никто не знал, откуда там вообще появился этот Вяз, поэтому вокруг него толпилось немалое количество людей. Одна из жительниц Атланты назвала его «чудом», скромно предположив, что, возможно, это какой-то знак, посланный свыше (Майклсон, услышав это, закатила глаза). Дальше новости освещали события из мира политики, и Хоуп выключила телевизор.
Так, было ли то дерево, что появилось среди парка самым что ни на есть странным способом, причиной мерцания на карте Атланты? Если оно — творение магии, то вполне. Но зачем кому-то делать это?..
* * *
В шесть тридцать утра Хоуп разбудил телефонный звонок. Она, всё ещё наполовину находясь в состоянии сна, вслепую нащупала телефон и на автомате ответила, не удосужившись глянуть на имя звонящего. В трубке раздался напряжённый голос Фреи. Хоуп честно пыталась открыть глаза, но, как бы она ни боролась, ничего не выходило — почти бессонная ночь давала о себе знать. Она слушала Фрею, вот только мозг отказывался вникать в суть слов.
— Эй, Хоуп! Ты слушаешь меня?
Хоуп пробормотала в ответ что-то нечленораздельное, приоткрыв правый глаз, — и тут же зажмурилась. Утреннее солнце светило прямо в лицо. Она перевернулась на другой бок и, приложив телефон к левому уху и плотнее закутавшись в одеяло, сказала:
— Слушаю, — хотя едва-едва сдержала зевок.
Пока Фрея рассказывала о звонке Давины и новостях, которые та ей преподнесла, Хоуп гипнотизировала сонным взглядом часы. До звонка будильника оставалось чуть больше двадцати минут. Пока что тётя пересказывала всё то, что Хоуп и сама вчера слышала.
Майклсон неохотно откинула одеяло, отрывая голову от мягкой подушки, и отправилась на кухню. Невыспавшийся организм требовал кофеина, и это всё, о чём Хоуп сейчас могла думать. Зажав телефон между плечом и ухом, она колдовала над кофеваркой.
— Мы сошлись на одном: культ не знает, что ты не просто ведьма.
Фрея замолчала, ожидая ответа племянницы. Хоуп и сама вчера об этом подумала. Судя по рассказу Давины, они действительно не имели полного представления о её природе. В этом был плюс. И лазейка.
Когда Хоуп поделилась своими мыслями, Фрея продолжила молчать. Правда, теперь это был знак не ожидания, а скорее несогласия. План, быть может, и был хорош, но годился исключительно на «крайний случай».
— Так и знала, что тебе не понравится эта идея, — усмехнулась Хоуп.
Кофеварка пискнула, наполнив чашку ароматным напитком.
— Как план Б — да, но точно не план А. Да и не факт, что сработает…
— О чём ты?
— Учитывая всю твою необычную, хм, сущность… Не факт, что как только ты обратишься — магия исчезнет.
— Ты предполагаешь, что мои силы могут остаться, даже когда активируется ген вампира?
— Да?.. Я не знаю, Хоуп. Ты — единственная в своём роде. Сказать что-то определённое по отношению к тебе крайне сложно.
Что до невозможности раздражало. Из-за того, кем она являлась, Майклсон часто становилась мишенью. Вот всяких культов, например. Или какого-то существа, которое и тела-то своего не имело! Чуть ли не каждый хочет стать трибридом, но они просто не понимают, что значит быть им. Нормальные ведьмы, если обращались в вампиров, теряли свою магию. А что же Хоуп? Никто не знает, что будет с ней, активируй она свою третью сущность.
Фрея продумывала цепочку их действий, но её племянницу это не особо волновало, о чём она догадалась по коротким, невозмутимо спокойным ответам.
— Твоё отношение к этому немного… напрягает меня? Хоуп, нужно отнестись серьёзнее…
— А какой смысл? Мы знаем, что я им нужна; вот когда они проявят себя, тогда и будем какие-то планы строить. Мы же не знаем, как они действуют. Единственное, что действительно ещё можно сделать, так это поискать больше информации, вот и всё.
— Аларик знает о происходящем?
Ну вот опять.
— Его сейчас нет в городе. Я ему пока что не сказала…
Фрея знала, что единственным человеком, который способен повлиять на твёрдые решения и беспрекословные «нет» её племянницы, был Рик. Это было их упущением и в прошлом послужило причиной разногласия, которое до сих пор бросало тень на семейные отношения всех Майклсонов.
— Хорошо. Я вновь попробую поискать информацию об этом итальянском магическом Круге. И, наверное, позвоню Ребекке.
Хоуп попыталась отговорить Фрею от ненужного (пока что) звонка, но та была непреклонна.
— Можешь пообещать мне кое-что?
Хоуп ничего не ответила. Вообще-то она редко что-то обещала. Могла кивнуть, но слово «обещаю» не произносила почти никогда.
— Будь предельно осторожна и наблюдай, кто оказывается рядом с тобой.
— Я всегда осторожна и наблюдаю за теми, кто рядом со мной. Уже вошло в привычку.
Они попрощались. Пока длился разговор, Хоуп успела застелить постель и сейчас села на край кровати, уставившись в окно, вспомнив про красно-синие всполохи, отразившиеся в окне гостиной ночью. Почему в их жизни не может быть хоть немного спокойствия?
Телефон вновь зазвонил, но в этот раз отвечала Майклсон уже с искренней улыбкой. Она ничего не собиралась пока сообщать Аларику, и эта тайна — пусть и временная — легла тяжелым грузом на её плечи. Хоуп прекрасно знала одну истину: тайны всегда отдаляют нас от тех, кто нам дорог. Но всё же…
* * *
— Дерево действительно есть, и вокруг него полно зевак.
Аларик припарковался как раз напротив парка. Хоуп рассказала о выпуске новостей, который видела ночью, сообщив о загадочном Вязе. Зальцман чисто из интереса спросил, почему она не спала так поздно, на что Хоуп ответила слишком неуверенно, чтобы не вызвать подозрений. Её тихое «бессонница» только напрягло Аларика, он чересчур хорошо её знал. Майклсон быстро пресекла последующие вопросы, вернувшись к теме с деревом. Рик не собирался так просто менять направление их разговора, однако кое-что привлекло его внимание.
— Хоуп, подожди секундочку. — Зальцман повернулся к Дориану, сидящему на переднем пассажирском сидении. — Та девочка сидела там, когда мы приехали?
Он указал на парк. Уильямс скользнул взглядом по толпе, окружившей дерево, и остановился на ребёнке. Девочка лет восьми-девяти сидела на высокой деревянной скамейке с чугунным основанием, весело болтая недостающими до земли ногами, и с довольной улыбкой разглядывала высоченный Вяз. Сидела она одна, мимо неё проходили люди, но родителей видно не было. Не могла же она гулять там сама по себе. Быть может, они фотографировались?
— Я перезвоню тебе, Хоуп.
Рик отключился и, выйдя из пикапа, направился к девочке.
* * *
Как только голос Зальцмана сменили гудки, звонок завершился. Хоуп отложила телефон в сторону и вернулась на кухню. Кофе давно уже остыл.
— Вот чёрт, — удручённо пробормотала Хоуп, выливая холодный напиток в раковину.
После разговора с Алариком что-то изменилось. Она не могла найти название зародившемуся чувству, которое охватило её. Впрочем, позже могла бы с уверенностью сказать, что то было предчувствие приближающейся процессии под названием «жди беды».
Стоя под горячими струями воды, словно эта водяная завеса отделяла её на время от окружающего мира, Майклсон мысленно собирала мозаику образовавшейся ситуации из частичек информации, которой они располагали. За прозрачной шторкой, в тумане пара и шуме капель, она была один на один с собой, но это не помогало сосредоточиться. Фрагменты мозаики никак не складывались между собой — у всех разная форма и не подходящие друг к другу границы.
Культ из Италии, они действовали всегда там — Хоуп воображаемо зачеркнула это. Ошибка. Давина говорила о пророчестве. Снова пророчества. Они уже однажды сталкивались с этим — ничего хорошего ждать не приходится. Каково его содержание? Культ ждёт двадцать пять лет. Почему? Ответ: из-за пророчества. Два пазла находят друг друга, но вызывают другие вопросы. Хоуп раздраженно раскидывала десятки фрагментов в своей голове — собрать их во что-то целое пока что было невозможно, они слишком мало знали… Но это лишь пока — она надеялась на это.
* * *
Кэролайн только что проскочила указатель на въезде в город — простой дорожный указатель, такой же, как и тысячи других, встречавшихся Форбс. Арендованный в Рино(3) серый «Шевроле» следовал по шоссе US 395, проходящее через Карсон-Сити. Древний грузовичок обогнал Кэролайн, умчавшись далеко вперёд за несколько минут и нарушив при этом не одно дорожное правило, но на этом участке дороги вряд ли кого-то это волновало.
Столица штата Невада встретила Кэролайн наглухо затянутым тучами небом и срывающимся дождём.
Стоило Форбс оказаться в черте Карсон-Сити, как телефон напомнил о себе несколькими звуковыми сигналами. Неужели! Последние два часа интернет никак не хотел работать. Навигатор ожил и монотонно произнёс: «Поверните направо». Правда, Форбс давно уже повернула — поворот был как раз за Медицинским центром общего типа, находящимся чуть ли не сразу за приветственным знаком с названием города. Она также проехала мимо центра продажи автодомов, автозаправочной станции и банка.
Шоссе US 395 плавно перешло в Норт-Карсон авеню. Кэролайн проехала несколько перекрёстков, оглядываясь по сторонам. В конце концов она свернула направо, оказавшись на Флейшманн-уэй. Навигатор всё продолжал указывать путь, который она давно преодолела.
Форбс припарковала «Шевроле». Надоедающий голос замолк на полуслове. Она взглянула на время: приехала раньше на двадцать минут. Кэр начала проверять сообщения. Два из них — последние — были от Джози, ещё одно висело от Лиззи. Джо поделилась двумя фотографиями, сделанными в Афинах: на одной они с Джейд позировали на фоне Музея Акрополя, а на второй Джози была одна, перед Национальным археологическим музеем. От Элизабет же пришёл ответ на ранее отправленную самой Кэролайн смс-ку.
Кэр посмотрела на одноэтажные здания через дорогу, выстроенные цепочкой вдоль улицы. Она остановилась напротив того, где висела вывеска «Krumkake»(4). С одной стороны рядом с названием были изображены рожки́, но вряд ли с мороженым. На вывеске ещё была нарисована кондитер с выдающимися формами, державшая в руках противень с печенюшками. Место выглядело милым, и Кэролайн не могла понять, почему её пригласили именно сюда. В одном из панорамных окон виднелась доска с основным меню, во втором — пустующий столик.
Позади серого «Шеви» Форбс припарковалась красная «Хонда». Как только затих мотор, из неё вышла женщина; следом и Кэр покинула салон своей машины. Изначально она оказалась незамеченной, но потом женщина, прибывшая на красной «Хонде», увидела её в отражении сверкающих чистотой (несмотря на дождливую погоду) окон. Она стремительно перешла дорогу, резко обернулась и, улыбаясь, распростёрла руки.
— О моя дорогая Кэролайн! C'est bon de te revoir!(5)
— Moiaussi, Adèle,(6) — ответила Форбс, когда женщина уже выпускала её из своих дружелюбных объятий.
Услышав ответ, Адель ещё больше расцвела и лукаво подметила:
— Твой французский стал гораздо лучше! Побывала в этой прекрасной стране?
Форбс засмеялась.
— Посмотрела парочку французских фильмов.
Они зашли в кофейню со странным названием под возмущенный возглас Адель:
— Моя дорогая Кэролайн, ты должна побывать там, а не смотреть какие-то cinéma.
Вампирша снова рассмеялась. Хотя Адель очень хорошо говорила по-английски, французский акцент всё же скользил в её речи — а она и не пыталась его скрыть.
1) Джорджия является главным производителем персиков в США, поэтому её часто называют «Персиковый штат».
2) Город в штате Вирджиния.
3) Город на западе штата Невада, США.
4) Krumkake (норв.) — норвежское хрустящее вафельное печенье.
5) (фр.) — Я рада тебя видеть!
6) (фр.) — Я тоже, Адель.
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу