Кровь взывает к преисподней (гет)

Хоуп стояла посреди гостиной их с Алариком нового дома, задумчиво вертя ключи в руках. Скай, изучив каждый уголок и тщательно всё обнюхав, успела облюбовать задний двор и сейчас носилась там как угорелая — вероятно, новое жилище пришлось ей по нраву. Наверное, хороший знак; Хоуп на это надеялась, потому что ей самой всё-таки очень нравился дом.

Скай разлаялась, заставив Майклсон выйти на улицу.

— Опять чудишь? — хмыкнула Хоуп, не обнаружив никаких причин для лая. Скай, виляя хвостом, сидела перед ней, а потом повалилась на траву и стала кататься, смешно фыркая. — Отлично. Да, отлично, Скай, теперь тебя ждут водные процедуры… — Хоуп вздохнула. — Которые ты не любишь.

Скай замерла, лёжа на спине, и выгнула голову под каким-то совершенно необычным углом, чтобы посмотреть на хозяйку. Хоуп, глядя на питомицу, усмехнулась: выглядела та сейчас крайне нелепо, но довольно забавно. Впрочем, как и всегда.

— Эй, у меня же для тебя кое-что есть! — вдруг вспомнила трибрид.

Она не забрала из машины фрисби после поездки в Ричмонд. Не то чтобы Скай не нравилось носиться просто так (по мнению Аларика, это её любимое времяпрепровождение), но с игрушкой-то наверняка будет повеселее. Правда, большим количеством свободного времени Хоуп не располагала — у неё сегодня ещё лекции, — но лишний час в запасе имелся.

Скай, смешно подпрыгивая от нетерпения, бежала рядом с Хоуп. Стоило Майклсон только взять в руки тарелочку и показать её собаке, та в сию секунду выхватила игрушку и унеслась на задний двор, который, Хоуп не сомневалась, станет (или уже стал) её любимым местом.

У дома оказалось крайне удачное положение: на восходе солнце заливало светом гостиную, совмещённую с кухней, кабинет-библиотеку и две комнаты на втором этаже (одну из них было решено сделать детской); лучи же закатного солнца освещали задний двор, проникали в две другие комнаты, одна из которых была спальней Аларика с Хоуп.

Хоуп немного сомневалась в необходимости приобретения дома с таким количеством спален. Лиззи и Джози, если и гостили в Мистик Фоллс, всегда оставались в доме Кэролайн, который она купила не особо понятно зачем, так как сама обычно бывала в Мистик Фоллс не чаще одного-двух раз в год и не больше пары недель (всё это время Форбс запросто могла оставаться в школе Сальваторе). А предвидеть частые приезды двойняшек на тот момент вряд ли кто-то мог, потому что они, стоило выбраться из-под родительского крыла, решили целиком и полностью стать самостоятельными и держаться подальше от всякой родительской заботы, явно не планируя в ближайшем будущем возвращаться в Мистик Фоллс. Смешно вспоминать их желание, учитывая, как всё сложилось. Впрочем, у Джози всё ещё неплохо получалось жить самостоятельной жизнью… до позапрошлого вечера.

Семья же Хоуп располагала целым особняком, а шутка агента по недвижимости про ещё парочку прибавлений в семействе и вовсе не в счёт, так как теперь это в принципе невозможно. Впрочем, Ребекка не рассчитывала стать матерью, пока не примет лекарство… Но об этом Майклсон пока что не раздумывала. Они с Риком на полпути к родительству, и если он знал, что это, каково это, то Хоуп боялась до чёртиков. Ни о каких дальнейших прибавлениях сейчас речи вестись не могло.

Хоуп присела на ступени террасы, попробовала подозвать Скай к себе, но пушистая упрямица, зажав фрисби в зубах, так и стояла в паре шагов, весело виляя хвостом: «Хочешь, чтобы я отдала тебе тарелочку? Догони!»

Поняв, что хозяйка не намерена играть с ней в догонялки, Скай медленно, осторожно положила фрисби на траву. Хоуп прекрасно знала эту уловку: стоит потянуться за игрушкой, Скай мгновенно её схватит. Нужно либо отвлекать, либо поддаваться уловке, пока Скай не надоест. А Скай надоест ох как не скоро…

Каким-то чудом Хоуп уловчилась и успела схватить фрисби быстрее, что заставило Скай обидчиво заскулить, и она… в общем, все люди уверены, что собаки говорить не умеют. Не тут-то было! Кроме как разговором, Хоуп не могла назвать эти собачьи возмущения. Но это было мило.

— Тук-тук, есть кто дома?

Хоуп, смеясь, уворачивалась от морды Скай, которая пыталась выхватить тарелочку и зализать ей лицо одновременно, но голос всё равно узнала.

— Сидеть! — попыталась унять питомицу трибрид.

Команда не сработала. Хоуп швырнула фрисби — Скай как ветром сдуло.

Майклсон, выдохнув, обернулась:

— Привет.

Давина улыбалась. Хоуп выглядела испуганной и растерянной, потому что никак не ожидала увидеть Давину здесь и сейчас. Она не смогла настроиться на разговор вчера, слишком волнуясь из-за Джози, но и сегодня решила встретиться с Давиной только после работы.

— Привет! — всё с той же улыбкой отозвалась жена Кола. — Извини, если напугала. Я пыталась до тебя дозвониться, но номер недоступен.

Хоуп ойкнула и достала телефон из кармана — разрядился. Неудивительно. Она весь вчерашний день и почти всю ночь не выпускала его из рук, чтобы не пропустить ни единого звонка или сообщения от Рика.

— Как ты меня нашла?

— Аларик, — ответила Давина и села рядом с Хоуп. — Сказал, что ты поехала подписывать последние бумаги на приобретение вашего семейного гнёздышка, — она забавно подмигнула племяннице, и та чуть смущённо улыбнулась, — назвал адрес, и мне только оставалось надеяться, что я успею до твоего отъезда. У тебя же сегодня лекции до позднего вечера? А мне в другую сторону от Ричмонда…

— Ты куда-то уезжаешь? — удивилась трибрид; она в основном наблюдала за Скай, стараясь избегать прямых взглядов на Давину, но всё же искоса посматривала на неё.

— Да так, ерунда, — отмахнулась бывшая Клэр. — Обещаю, что просто так убивать никого не стану, — пошутила она, но не без ноток горечи.

Виноватый взгляд Хоуп застыл на Давине; настолько виноватый, что вампирше даже стало неловко.

— Обычного «прости», понимаю, будет недостаточно, но всё же — прости меня, пожалуйста. Те мои слова, — Хоуп вздохнула и снова отвела взгляд, — я вовсе так не думаю…

— Думаешь. Если бы не думала, не сказала бы. — Ни капли злости или обиды в голосе Давины не слышалось.

— Нет, я просто была не в самом лучшем настроении. — Хоуп оправдывалась, однако осознавала, что Давина права насчёт неё. — День выдался ужасным…

— Хоуп, тебе не нужно оправдываться передо мной, я не виню тебя и не обижаюсь. Я всё понимаю, поверь мне.

То, с какими умиротворением и искренностью говорила Давина, помогло Хоуп немного успокоиться; правда, чувство вины её слова ничуть не уняли.

Они немного помолчали: каждая размышляла о своём, но назвать тишину тягостной вряд ли можно было.

Давина обернулась, огляделась.

— Красивый дом, кстати.

Хоуп в ответ пробормотала тихую благодарность, продолжая о чём-то думать.

— Так что там с Алариком и Джози? — попыталась вывести племянницу из задумчивости Давина.

Хоуп вздохнула.

— Как я поняла, всё связано с каким-то артефактом, который Джози неоднократно видела во сне. Ей показалось это важным, она решила отыскать этот артефакт, что привело её в Думас, где её арестовали за незаконное проникновение на частную территорию. Она уверена, что её подставили, потому что на видео с камер видеонаблюдения видна табличка с предупреждением о частных владениях, а Джози убеждает, что её там не было. Рик, конечно, ей верит, так что они там пытаются выяснить, что произошло.

Давина сидела с несколько озадаченным видом.

— А что за артефакт?

Трибрид пожала плечами:

— Без понятия. Джози и сама не уверена в том, что видела. Из своих снов она помнила лишь, что это нечто важное. Но её тянуло к нему, и… так или иначе, было глупо с её стороны искать его в одиночку, так и не узнав, что именно она ищет. Не знаю, чем она думала!

— Так им что-нибудь удалось выяснить?

— Не знаю. — Хоуп задумалась. — Мы созванивались утром с Риком, они только собирались ехать туда, где якобы эта «частная территория». Теперь, когда Джози с ним, я спокойна — она точно в порядке и в безопасности, — поэтому стараюсь звонить Аларику как можно реже.

Давина нахмурилась.

— Почему?

— Ну, — Хоуп слегка замялась, — когда он проводит время с дочерьми, я предпочитаю держаться в стороне.

Давина нахмурилась ещё сильнее, вновь поинтересовалась, по какой причине.

— Чтобы не мешать, — ответила Хоуп этим своим тоном, так и вопрошающим: «Зачем задавать такие глупые вопросы?». — Не хочу вставать между ними.

Мрачный взгляд бывшей ведьмы застыл на племяннице.

— Так не должно быть, ты ведь понимаешь?

Хоуп, помедлив, кивнула: она действительно понимала, но была не в силах что-либо изменить. Аларик отчаянно пытался исправить эту далеко не самую приятную ситуацию, но удалось только с Лиззи, а Джози как предпочитала, так и предпочитает, чтобы всё оставалось по-старому.

— Хоуп, ты — часть их семьи. Я могу понять и Лиззи с Джози, но у них было довольно много времени на то, чтобы принять ваши с Алариком отношения, — с толикой возмущения и неодобрения заявила Давина. — И сейчас, по-моему, наступил момент, когда пора с ними окончательно смириться. Ты не можешь оставаться всё время в стороне…

— Давина, — во взгляде Хоуп отразилась обречённость, — у Аларика часто не ладились с ними отношения — и без меня тут не обошлось, — а когда всё наладилось, в их жизнь снова вернулась я. Не хочу всё портить и заставлять…

— Я не говорю, что нужно заставлять, — перебила Давина. — Но держаться в стороне — не выход, так девочки никогда не смогут привыкнуть к тому, что ты теперь тоже их семья.

— Что ты мне предлагаешь? — усмехнулась Хоуп. — Лезть каждый раз со своими советами?..

Жена Кола, засмеявшись, закатила глаза и приобняла Хоуп за плечи.

— Не отходить в сторону. Не надо вставать между ними, нужно быть рядом, Хоуп. Ты отстраняешься, выставляешь какую-то ненужную стену, когда Аларик уделяет внимание дочерям, что наверняка только усложняет его жизнь. Балансировать между тобой и Лиззи с Джози — явно непростое для него дело. Вот что ты сейчас делаешь? Сидишь здесь, с выключенным телефоном!..

— А что я должна делать-то?! — возмутилась трибрид, насупившись. — Они же в Техасе, а я — тут, в Вирджинии!

— Во-первых, позвонить и узнать, как у них дела. Во-вторых, быть рядом, — настойчиво сказала Давина, проговаривая каждую букву. — Предложи свою помощь. Хоуп, ты же одна из самых сильных ведьм, вы с Фреей владеете такими знаниями, что другим не остаётся ничего, кроме как завидовать! Только желательно не пользуйся самой магией, лишь знаниями, — учтиво попросила она.

— Джози тоже сильная ведьма, — проворчала Хоуп. — И она, к слову, спокойно может пользоваться магией, в отличие от меня. Ну вот и зачем им я?

Давина, улыбаясь, покачала головой.

— Ты ужасно сложный человек, знаешь? Дай им понять, что ты рядом, Хоуп, вот и всё. Дай понять один раз, второй. Не Аларику, он и без того знает, что ты всегда готова прийти на помощь, а Джози и Лиззи. Рано или поздно они поймут, что в любой момент могут положиться на тебя, попросить о помощи так же легко, как своего отца, довериться тебе. Не выставляй стену и не отделяй себя от них, Хоуп, от этого только хуже. Кто знает, быть может, всё бы уже давно наладилось, не отделяйся ты от них?

Хоуп задумалась над словами Давины — звучали они крайне убеждённо и… хм, признаться, имели смысл. Очень много смысла.

— Ты всё это говоришь, основываясь на собственном опыте? — с некоторой неловкостью полюбопытствовала Хоуп.

У улыбки Давины появился какой-то оттенок грусти, и она предпочла не отвечать на вопрос. У Кола нет детей, но есть сёстры, которые для него имеют большое значение — больше, чем кто-либо мог себе представить. И, чего уж тут скрывать, у Давины не самым лучшим образом складывались отношения с Фреей и Ребеккой.

— Так ты прислушаешься к моему совету, Хоуп?

— Я постараюсь.

Давина удовлетворённо кивнула.

— Кол так и не позвонил мне, — помолчав, сказала Хоуп.

Бывшая Клэр мигом помрачнела.

— Он ещё не вернулся в город, но должен приехать сегодня. И я пока не говорила с ним. Ни об убийствах, — Давина сделала паузу, — ни о тебе.

Трибрид стыдливо опустила глаза.

— Думаю, о тебе говорить мне не стоит вовсе, — заметив реакцию, добавила Давина, и улыбка вернулась к ней.

Хоуп, всё ещё пряча глаза, кивнула.

— Слушай, — неуверенно сказала Давина; она сомневалась, что стоит начинать, но не удержалась. — Фрея с Ребеккой упоминали, что у вас с Алариком что-то… та ведьма, Виттория…

— Влезла в мою голову, поселила во мне сомнения, заставив чувствовать себя отвратительно, и чуть не свела с ума. Всё уже в порядке. — Лицо Хоуп озарилось таким счастьем, что не поверить в её «всё уже в порядке» было невозможно. — С Витторией мы разобрались.

— То есть с Алариком у вас всё хорошо? — осторожно спросила Давина. — И его прошлое, связанное с Майклсонами, никак не повлияло на ваши отношения? Потому что он, по-видимому, переживал из-за разговора на эту тему. Да и ты, вероятно, тоже.

Хоуп задумчиво склонила голову, испытующе смотря на Давину.

— Откуда ты знаешь, что мы говорили с ним об этом?

— А, ой! — Давина внезапно осознала, что Хоуп так и пребывала в неведении о её визите в школу Сальваторе за свитком с древом, о неожиданном откровении Аларика и о том, как она случайно стала свидетелем телефонного разговора. — Фрея попросила забрать меня тот свиток с древом, помнишь? Я приехала в школу, но перед этим наткнулась на парочку новостей из Ричмонда, спросила Аларика, в каком настроении ты уехала и не можешь ли быть причиной случившегося. Вот тогда он и проговорился о состоявшейся между вами беседе.

На лице Хоуп появилось какое-то странное выражение, заставившее Давину немного напрячься.

— Надеюсь, ты не злишься на него из-за этого?..

Хоуп, улыбнувшись, пожала плечами:

— С чего мне злиться? Просто это немного не похоже на Аларика — с кем-то обсуждать наши отношения.

— Он не обсуждал и не стал бы этого делать. Всего лишь ответил на мой вопрос о твоём настрое в тот день.

Трибрид хмыкнула.

— А вот Фрея с Ребеккой всё-таки обсуждают нас, — пробормотала она себе под нос слегка расстроенно, не обращаясь к Давине, а высказывая мысли вслух. — Кто бы сомневался.

— Не обижайся на них. Они же такие старушки, знаешь, им необходимо что-то обсуждать. — Давине чудом удавалось сохранять серьёзность. — Сидеть по вечерам…

Губы Хоуп сначала дрогнули в полуулыбке, но потом смех — тихий, искренний — вырвался из груди. Давина к ней присоединилась, больше не в силах оставаться серьёзной.

— Старушки, — продолжала посмеиваться Хоуп.

— Не говори им, что я их так назвала, а то мне не жить! — Давина сморгнула выступившие от смеха слёзы. — Если серьёзно: они волнуются. Мы все волнуемся: я, Килин, Марсель, но Кол, Ребекка и Фрея — куда сильнее, и, думаю, можно не объяснять, почему. Они всегда будут волноваться за тебя, ведь ты — самое важное, самое ценное, что у них есть…

— У Фреи, у Ребекки, у Кола есть нечто более важное. У Фреи — Ник и Килин, у Ребекки — Марсель и Логан, у Кола — ты. И это — правильно. Они не должны ставить меня на первое место. Я не хочу этого.

Давина коротко, насмешливо фыркнула.

— Не надейся, что кто-то из них будет считаться с этим твоим желанием. Ты — их чудо, Хоуп. Чудо, которое нужно оберегать несмотря ни на что. Особенно сейчас. Но знаешь, теперь, когда ты смогла одолеть Витторию, у вас с Алариком всё наладилось, я думаю, они немного успокоятся. Всё же наладилось?..

— У нас с Алариком всё отлично.

Хоуп откинула с лица упавшую прядь — и в этом её жесте виделась такая невыносимая усталость. Она счастлива, безусловно, но всё ещё боролась с чем-то. Не с Витторией, нет. С собой.

— Тебя всё равно что-то тревожит. Хоуп, я знаю, ты предпочитаешь не выносить на обсуждение свою личную жизнь — да я и не прошу её обсуждать, сама этого не выношу, — но я могу выслушать. — Давина робко смотрела на племянницу. — Без ненужных советов, без упрёков, без театральных вздохов и других эмоций, после которых появляются мысли либо о сожалении, либо о желании заткнуться и продолжать разбираться со всем самой.

Лицо Хоуп сохраняло прежнее приятное выражение, на губах всё так же играла улыбка.

Скай, кажется, надоело терзать тарелочку, и она подбежала к хозяйке.

— Когда мы правда кого-то любим, не нужны никакие доказательства. — Майклсон ласково погладила уткнувшуюся в неё собачью морду. — Мы просто чувствуем эту любовь. Это что-то такое постоянное, непоколебимое и… неоспоримое. Я задаюсь вопросом: почему мне они потребовались? Доказательства. Я злюсь на себя из-за этого. И чувствую вину, потому что Аларику никогда никакие доказательства не были нужны.

Трибрид умолкла и взглянула на Давину: та, как и обещала, молчала, не показывая никаких эмоций, только внимательно слушала. Но сказать Давине было что.

— Говори уже, — усмехнулась Хоуп.

— Уверена, что хочешь услышать? — поинтересовалась бывшая ведьма. — Я могу не влезать…

Хоуп кивнула.

— Ладно, — глубоко вздохнув, начала Давина. — Смотри, в твоём разуме была полная неразбериха, ведь так? Не думаю, что тебе на самом деле были нужны какие-либо доказательства. Нет, вовсе нет. Я бы назвала это напоминаниями. Иногда на нас давит столько всего: проблемы, мнения посторонних людей, да много чего. Мы теряемся. Это как бродить в лабиринте, вечно натыкаясь на стены: рано или поздно ты устаёшь искать выход. Если ещё в этот самый момент кто-то постоянно твердит тебе, как всё плохо, что ты никогда не найдёшь выход, что его и не существует, — ты сдаёшься.

— Но когда начинаешь сдаваться, нужно вспомнить, за что держалась; причины, по которым не сдалась раньше. И найти повод продолжать бороться, — вспомнила слова Ребекки Хоуп. Ещё Ребекка сказала, что никто, кроме Аларика, не способен дать этот повод — и оказалась абсолютно права…

— Мы не всегда способны сделать это сами: вспомнить, за что держались, найти повод, чтобы продолжить бороться. Потому что это по-настоящему трудно. — Глаза Давины смотрели куда-то вдаль, и она выглядела глубоко задумчивой. — Тебе не нужны были доказательства, Хоуп. Не вини себя. Лучше порадуйся тому, что с тобой рядом человек, который способен помочь тебе найти выход даже из самого запутанного лабиринта. — Она коротко улыбнулась, добавив: — Что бы ни твердила злая ведьма.

И на этот раз её речь снова прозвучала слишком уж убеждённо — как будто Давина делилась собственным опытом. Хотя почему «как будто»? Уж кто-кто, а она вполне могла основываться на лично испытанных чувствах.

Хоуп молчала, делая вид, что увлечена Скай, но на самом деле обдумывала услышанное. Вина продолжала прорастать в ней всё глубже. Она злилась на Витторию за посеянное сомнение в любимом человеке, но и сама оказалась ничуть не лучше, потому что, кажется, посеяла такое же сомнение в Давине.

— У него была причина. Нам она может не понравиться, но она точно была, — нерешительно произнесла трибрид.

Давина, удивлённо моргнув, посмотрела на Хоуп, словно успела позабыть о её присутствии.

— Извини, у меня появилось ощущение, что ты говорила не о нас с Риком, — заметила удивление Давины Хоуп. — Не скажу ничего нового, но всё же Кол заботится о тебе, поэтому мог решить не впутывать во всю эту историю. Как Рик не хотел впутывать прошлое в наши отношения. Сейчас, когда я не ослеплена гневом и способна адекватно оценивать ситуацию, то понимаю, почему Кол может всё скрывать от нас.

— Но это ведь не оправдывает его, не так ли?

Странно, но Хоуп заметила во взгляде Давины нечто такое… наивно-умоляющее. Такой взгляд можно увидеть у детей, просящих прощение за серьёзный проступок; да, именно у детей, потому что только они способны смотреть с подобной искренностью. Только Давина не молила о прощении, но молила об ответе, который ей очень хотелось услышать: «Нет, оправдывает», — она не хотела чувствовать разочарование от поступка мужа, но оно преследовало её, и ей нужно было что-то обнадёживающее.

— Кажется, настала моя очередь философствовать. — Хоуп вздохнула. — Смотря с какой стороны посмотреть на то, что он сделал. Если это был он…

Давина усмехнулась. Они же ведь обе прекрасно понимали, что это был Кол.

— Мы не знаем, как всё было на самом деле: как Кол вышел на этих ведьм, что произошло, когда они пересеклись, — продолжала Хоуп. — Я к тому, что «Серене» может быть удобно видеть в нём врага, но, возможно, всё как раз наоборот? Я не могу назвать Кола святым. Впрочем, кого можно так назвать?..

— Аларик Зальцман вполне тянет на святого, — хмыкнула вампирша.

Хоуп смутилась от столь неожиданного заявления и растерянно уставилась в пространство, потеряв мысль. Вообще-то вопрос был чисто философский, но…

— Аларик? Ох, нет, — она хохотнула. — Нет, будь Рик святым, поверь, наши пути разошлись бы уже очень, очень, очень давно! Но он хороший. Рик — не святой, но он удивительно хороший человек.

— Не знаю, — забавно протянула Давина. — «Хороший», по-моему, приуменьшение. Чего стоит одно лишь его желание помочь всем на этом свете! Я не так уж долго знаю Аларика, но всё равно успела заметить…

— В каком-то смысле именно это желание — его главный недостаток, — улыбнувшись, Хоуп закатила глаза. — Раньше мне казалось, что он считает, будто никто кроме него не способен кому-либо помочь, вот он один такой! Рик взваливал на себя свои проблемы, проблемы других и каждый раз переживал так, точно весь чёртов мир рухнет, если ему вдруг не удастся что-то сделать. Меня это раздражало в нём так же сильно, как и восхищало. Но он же всего лишь хороший человек, как я и сказала, а не Бог и не какой-нибудь святой, который взмахом руки, как по волшебству, мог всё уладить. Рик ошибался, делал неверные шаги, выводы, что приводило к поражениям, с которыми ему, как выяснилось, не так уж легко справиться.

Я не знаю точно, но порой мне казалось, что он поставил себе какую-то цель, слепо следовал к ней, но не обдумывал, понимаешь? Принимал решения в каком-то порыве и… в итоге просто запутался в их неверности. Ещё эта его привычка искать хорошее в других. Бывали моменты, когда он принимал нового ученика, а я думала: «Рик, серьёзно, ты не видишь, что этот человек — полный кретин?! Давай просто избавимся от него!» Он видел, но всё равно давал шанс, потому что «эта школа создана для таких детей, мы обязаны попробовать помочь», — Хоуп нарочито нравоучительным тоном повторила слова, которые слышала от Аларика в школьные годы десятки раз. — Ещё и раскидывался вторыми шансами направо и налево! Хотя, не раскидывайся он ими — я, скорее всего, ни за что не закончила бы школу.

Давина засмеялась вместе с племянницей.

— Повезло, что не отправил в тюремный мир за моё отвратительное поведение, которым я напрягала его без малого год, — пошутила Хоуп, и на лице Давины мгновенно отразился вопрос, задать который она не успела. — Очередной пункт из «списка сожалений» Аларика. Не хочу говорить об этом. Рик — не святой, потому что святых не бывает, но он действительно хороший. И если он всё-таки поставил себе какую-то цель, то сумел найти правильный путь, по которому ему нужно к ней следовать. К тому же я не раз убеждалась, что его привычка давать вторые шансы довольно часто стóит того, и история с моей семьёй — очередное доказательство. Поэтому сама научилась давать людям вторые шансы. Правда, научиться искать в людях хорошее, когда они явно того не хотят, я так и не смогла. Видимо, я поверхностна в этом плане.

— Разве? — Давина проницательно смотрела на Хоуп. — А кто же тогда пытается доказать всему миру, что Майклсоны — это не только злодеи в чьих-то историях?

Хоуп покачала головой:

— Тут совсем иная ситуация. Вернёмся, кстати, к семье. Не уверена, что Кол убил бы всех тех людей просто потому, что они связаны с культом. Да, я всё ещё немного расстроена тем, что он выбрал именно такой метод решения проблем, но если он поступил так, значит, был серьёзный повод.

Давина мысленно радовалась словам племянницы, её поддержке и тому, что Кола всё же не было дома в день, когда та в гневе ворвалась в особняк и сказала то, о чём, к счастью, говорить на самом деле не хотела. Давина с того момента непрестанно прокручивала в голове их разговор, с горечью поражалась тому, что Хоуп могла допустить мысль, будто Кол оставит их, свою семью, бросит разбираться с культом далёких от адекватности ведьм; уедет вот так просто, лишь из-за того, что она попросит его об этом! Это же… немыслимо! Её муж порой проявлял эгоистичность, такой он человек (это ни для кого не было секретом), но всё-таки — речь шла о семье, к которой он рано или поздно возвращался. Всегда возвращался. Разве Хоуп не понимала, что после смерти братьев Кол не посмеет уйти? Не теперь, когда уже однажды едва не нарушил (Давина знала, что сам Кол считал иначе — всё-таки нарушил) своё же обещание, данное Элайдже.

— Кол сильно изменился, Давина. И ты, полагаю, главная этому причина. — Хоуп улыбнулась. — Ты хорошо на него влияешь.

«Ты очень изменилась, и, к несчастью, не в лучшую сторону. Знаешь, мне казалось, что ты станешь для Кола Майклсона чем-то вроде света. Какое-то время так и было. Но в итоге всё вышло совершенно иначе: он стал для тебя тьмой, за которой ты слепо последовала, следуешь и по сей день».

Бывшая Клэр даже обернулась — настолько реально прозвучал голос. Но Сильвии, естественно, рядом не было; её слова — всего лишь отголосок прошлого.

«Ты ведь изначально видела, что из себя представляет Кол Майклсон, и, быть может, как раз поэтому тебя так тянуло к нему? Может, поэтому ты и выбрала следовать за ним, а не вести его за собой? Потому что та тёмная часть тебя дала знать о себе, почувствовав нечто близкое рядом с собой, и одержала верх?»

Давина представить не могла, насколько было тяжело Хоуп всё то время, пока в её разуме таилась Виттория. Ей самой и с воспоминаниями-то, что преследовали, словно призраки, справиться удавалось с большим трудом.

— Вижу, что кое-кого тоже что-то очень тревожит, — посерьёзнела Хоуп.

Давина покачала головой и заставила себя улыбнуться.

— Ничего, всего лишь мои личные заморочки, с которыми я сама разберусь. Однако я… — Она призадумалась. — Я разделяю твоё разочарование поступком Кола, Хоуп; правда, не могу утверждать, что основная причина этому разочарованию у нас одна.

Давину разочаровало, что муж оставил её в стороне, а это повлекло за собой уйму вопросов, и над ответами на них она совершенно не хотела размышлять, потому что ситуация виделась во всё более худшем свете. Хоуп разочаровалась именно тем, что Кол убил тех людей, ведь вполне возможно, что нашёлся бы и другой способ решения проблем с ними.

— Но не отталкивай его, ладно? Как я и сказала: он хочет помочь. Да, у него свои методы, да, они нам не особо нравятся. Но он так же, как и вы — ты, Фрея и Ребекка, — потерял близких людей. Кол не показывает своих истинных чувств. Он не позволял себе этого и не позволит. Но он, так же как и вы, боится потерять кого-то ещё. Ему было так же больно, сейчас ему так же страшно, как Фрее и Ребекке, и он, как и они, чувствует себя виноватым перед тобой за то, что когда-то оставил тебя, а был нужен рядом в тот момент. Отчасти именно этим чувством вины и объясняется их отчаянное желание решить всё, помочь разобраться с культом. Кол не может сидеть в стороне, обдумывая планы, — он действует. Он просто хочет защитить вас, Хоуп. Твои слова задели меня, но не причинили столько боли, сколько причинили бы ему, услышь он их.

— Давина… — сдавленно прошептала Хоуп. Она хотела продолжить говорить, но не вышло: боялась, что не выдержит и заплачет, потому что слова Давины — чистая правда, и от этого становилось больно.

— Я ни в чём не виню тебя, Хоуп, — мягким и обнадёживающим тоном произнесла бывшая ведьма, — лишь прошу не отталкивать Кола. Ты имеешь право злиться на него, на меня, да на всех нас, потому что исправляешь прошлые ошибки, а мы опять всё портим. Но именно сейчас он не уедет, ты же понимаешь. Однако, если ты попросишь его, даже обычный намёк натолкнёт на мысль о твоём недоверии и сомнении в нём.

Давина умолкла, окончательно не завершив свою мысль, но знала: Хоуп поняла, что до неё пытались донести. Отталкивать таких людей, как Кол, не стоило — такой шаг всегда приводит к наихудшему развитию событий. Если Хоуп обвинит его в неправильности и необдуманности действий, то он вполне может начать демонстрировать, что же на самом деле представляют собой неправильные и необдуманные действия. Хоуп права: Кол далеко не святой; и всё же обдумывать свои шаги он умел — Давине это хорошо известно.

— Поговоришь с ним? — неуверенно предложила Хоуп. — Признаем, что я в данный момент эмоционально нестабильный человек…

Давина добродушно усмехнулась, заставив племянницу сердито сдвинуть брови.

— Почему всем это кажется смешным? — проворчала трибрид.

— Потому что так и есть, — отозвалась со смехом Давина. — Хоуп Майклсон — эмоционально нестабильный человек! Ты же оборотень, они славятся проблемами с гневом — ну и где эти твои проблемы? Хоуп, ты отлично ладишь со своими эмоциями…

— Не сейчас, — обречённо вздохнула Хоуп. — Я научилась держать их под контролем, но сейчас — они контролируют меня. Поэтому лучше ты поговори с Колом, хорошо? Я могу рыдать над рекламой мороженого, а через секунду — спалить полгорода, находясь под влиянием гнева из-за пустяка. Когда я в гневе, то сама себя боюсь.

Давина продолжала улыбаться, но, очевидно, признание Хоуп заставило её насторожиться.

— Я сожалею о том, что сказала тебе. И ты права: если бы Кол тогда всё слышал… — Голос Хоуп на мгновение пресекся. — Даже представить страшно, что за этим последовало бы.

В тот миг её это не особо волновало, точнее, не волновало совершенно. Наоборот, Хоуп до ужаса хотелось, чтобы Кол всё услышал, каждое произнесённое слово. И теперь ей было не по себе от тех чувств, что она испытывала.

— Ты никогда не задумывалась о том, что все недооценивают гнев? — внезапно спросила Хоуп.

— Что он намного опаснее, чем мы думаем? — Давина понимающе кивнула. — Да, не зря же он в числе разрушительной семёрки.

«Когда я в гневе, то сама себя боюсь». Почему именно гнев? Ведь есть ещё целых шесть пороков. Каково же отличие гнева от остальных шести смертных грехов? У Давины имелась догадка; впрочем, нет, не догадка, а точный ответ на этот вопрос. На самом деле всё просто.

— Когда поддаёшься зависти или гордости, ранишь только себя одного. Похоть? — Бывшая Клэр забавно ухмыльнулась. — Себя и, быть может, ещё пару-тройку человек. Однако гнев, — она призадумалась, подбирая правильные слова.

— Толкает к пропасти, в которую следом за собой тащишь кучу других людей, — договорила Хоуп. — Мы в гневе вовсе не замечаем, насколько сильный вред наносим. А когда осознаём — уже поздно.

— Ага, а потому звание «Отец всех грехов» заслуженно достаётся гневу, — наигранно торжественно проговорила Давина. — Я поговорю с Колом насчёт тех ведьм. Взамен пообещаешь мне кое-что?

Хоуп взглянула на неё исподлобья. Давина была осведомлена о нежелании Хоуп давать обещания и догадывалась, что племянницу её просьба не порадует.

— Давина…

— Пожалуйста, Хоуп. Ты сможешь сдержать это обещание, я уверена.

Трибрид страдальчески вздохнула, но всё-таки сдалась.

— Что же я должна пообещать?

— Будь осторожна, — попросила Давина. — Гнев толкает нас к пропасти, — напомнила она. — Не забывай об этом. Так что, обещаешь?

Хоуп приняла бы это за глупость, будь на месте Давины кто-то другой. Но её не покидало чувство, что за этим обещанием стояло нечто большее…

— Обещаю.

Время неумолимо бежало вперёд. Хоуп действительно решила последовать совету Давины. Первое, что ей необходимо сделать — позвонить Аларику, узнать, как у них с Джози дела, после — выяснить, может ли она чем-то помочь, даже если Джози её помощь не нужна.

А Давине всё не давала покоя фраза Хоуп: «Правда, научиться искать в людях хорошее, когда они явно того не хотят, я так и не смогла».

— Хоуп, — окликнула вампирша племянницу перед тем, как сесть в машину. Хоуп подозвала Скай к себе, после чего обернулась. — Ты умеешь видеть в людях хорошее. И ты не поверхностна, просто чаще всего нам легче не искать в людях положительные качества, если их не видно сразу. Это вполне нормально, потому что бывает так: мы пытаемся, ищем оправдания плохим поступкам, тратим на это уйму сил, но с каждым разом сталкиваемся с простой истиной — нет в этом человеке ничего хорошего, да, он всего лишь настоящий кретин, вот и всё. Порой это расстраивает, а порой — причиняет сильную боль. Но умение искать в людях хорошее, не видеть, а искать — достойно всяких похвал, и, поверь, оно того стоит. Как и вторые шансы. Аларик понимает это. Думаю, однажды поймёшь и ты. Если не продолжишь судить поверхность, — она забавно подмигнула и села в машину, — а попытаешься вглядываться в то, что находится глубже.

Хоуп задумчиво кивнула.

— Ой, Давина, — опомнилась она, когда Давина уже выворачивала с подъездной дорожки на улицу, — а зачем Фрее свиток?

Жена Кола пожала плечами, натянула солнечные очки и, махнув рукой на прощание, уехала. Хоуп заметила, что Скай снова куда-то исчезла. Что за собака?! Пару минут на месте не может постоять!

— Скай! Ко мне!

Собака в сию же минуту вернулась к хозяйке, держа в зубах тарелочку.

— А, конечно, — бормотала Хоуп, открывая заднюю дверь машины; дождалась, пока Скай запрыгнет, после чего заняла место водителя. — Куда ж без игрушки… Эй, ты куда?!

Скай сиганула на переднее пассажирское сидение, по-хозяйски уселась и ткнулась носом в закрытое окно, оставив на стекле мокрое пятно.

— Скай! — Хоуп возмущённо смотрела на питомицу.

Скай обернулась к ней, громко гавкнула и вновь уткнулась в окно. Трибрид молча опустила стекло. Не спорить же ей с собакой, в конце концов! Да и времени всё равно нет — она и так вполне могла опоздать на лекцию.

— Ох уж эти семейные разговоры — вечно отнимают кучу времени, — вслух подумала Хоуп.

Пушистая голова Скай на мгновение вернулась в салон машины — собака поворчала, поглядев на хозяйку (поддерживала её мысль, что ли?), после чего в очередной раз высунулась в окно, выставив морду навстречу ветру. Хоуп оставалось опасливо коситься на питомицу и надеяться, что та не решит внезапно пробежаться…

* * *

Джози посмотрела на отца, вздохнула, опустила глаза на карту штата, что лежала на коленях. Прошло не больше минуты, когда Джо вновь поглядела на Аларика, несомненно собираясь что-то сказать, но всё же не решилась: не произнеся ни слова, она устремила взгляд на расстилающуюся перед ними дорогу. Полицейский участок, как и весь Думас, остался далеко позади.

Рик пытался сохранять суровость, но когда он покосился на дочь, заметив все её — с треском провалившиеся — попытки начать разговор, в его глазах виднелись смешинки. В такие моменты он всегда невольно сравнивал Лиззи и Джози и не переставал поражаться тому, насколько же они всё-таки разные.

— Сильно злишься? — тихо спросила Джози.

Аларик на секунду отвлёкся от дороги, чтобы посмотреть на дочь.

— Не сильно. Но злюсь.

Джо виновато склонила голову.

— Отправилась в Мексику в одиночку, следом — в Техас, опять же не сообщив никому. — Зальцман старался держать себя в руках, но всё же нравоучительный тон с каждым словом перерастал в искренне осуждающий. — И зачем? За каким-то артефактом! Подвергла себя такой опасности ради какого-то артефакта!

На этот раз взгляд выдал его настоящие чувства: Аларик вовсе не злился, а паниковал — сейчас уже не так сильно, потому что дочь сидела рядом, в целости и сохранности. А вот когда позвонили из полиции и те ужасно долгие несколько часов в самолёте — да он чуть с ума не сошёл! Всё из-за чего? Из-за артефакта! Уму непостижимо! Рик сильно не волновался и почти всегда спокойно относился к самостоятельности Джози: она разумна и рассудительна, совсем не склонна к сумасшедшим поступкам. Элизабет — да, другое дело, порой было крайне трудно игнорировать родительские инстинкты, которые непрестанно подсказывали ему, что Лиззи стоит посадить под вечный домашний арест, чтобы избежать огромных проблем в будущем, — не в ближайшем, так в далёком. Но эти инстинкты никак не проявляли себя подобным образом по отношению к Джози.

Аларик не успел нарадоваться изменениями в Лиззи, как тут же проявили себя изменения в Джози, однако им он, признаться, радоваться не мог вот совершенно никак. Правда, не позволял себе открыто показать этого. Толика бунтарства — это вовсе не плохо, к тому же девочкам было от кого его унаследовать. Но поездки в одиночку по опасным городам в поисках странного магического артефакта — вовсе не лучший способ проявления этого бунтарства! К тому же в сложившейся ситуации.

— Так ты злишься только из-за того, что я не сообщила о своём… исследовании и занялась им сама? — Джози и удивилась, и усомнилась. И обрадовалась.

— А этого мало, по-твоему? — опешил Аларик.

Джо, скрывая улыбку, пожала плечами; она всё ещё пыталась выглядеть виноватой, но радость слишком рьяно рвалась наружу.

— А ты думала, из-за чего я злюсь? — Рик задумчиво нахмурился.

Джози вновь пожала плечами, созерцая бесконечную пустыню.

— На перекрёстке нужно повернуть налево.

Аларик кивнул, и арендованный им «Форд» помчался по дороге быстрее. Впереди их поджидал Амарилло, ближайший город (с работающим аэропортом) к Думасу, где Джози случайно застряла. Но направлялись они в данный момент не туда.

Как указала Джо, Рик свернул на перекрёстке. Их всё ещё окружала пустыня, но Джози знала, что через семь миль — пять миль прямо, поворот налево и снова две мили прямо — их встретит одноэтажное неприметное здание, которое, судя по виду и перекошенному ограждению, заброшено уже не один десяток лет. И не было там камер, что бы ни утверждали в полиции. Джози проверяла: территория точно не охранялась, а на видеозаписи, запечатлевшей её, откуда-то взялась вывеска о том, что это — охраняемый объект и ведётся видеонаблюдение. Спорить с начальником полиции девушка не стала, к тому же отец поверил ей. Собственно, поэтому они туда и направлялись: Рик хотел лично всё проверить, потому что доверял дочери. Если она говорит, что камер там не было, значит, их не было. Да и «миссия» Джози сорвалась из-за ареста, а ей необходимо было всё проверить. Оставалось надеяться, что их не арестуют вновь, но уже вместе.

— Ты в темноте могла не заметить камеры, — задумчиво пробормотал Аларик.

— Пап, — устало вздохнула Джози, — нет, не могла.

Рик, не возразив, повернул налево.

— Почему ты решила не рассказывать обо всём?

— О чём — об артефакте? — уточнила Джози и, дождавшись кивка отца, продолжила: — Подумала, что это не так уж важно.

Возмущение Аларика было беспредельным.

— Ты следовала за ним с поездки в Болгарию? И подумала, что это недостаточно важно, чтобы рассказать нам?..

— Нет, я стала искать его после поездки в Бразилию две недели назад, — поправила отца Джози. — Именно там-то я так явственно и ощутила его впервые. Сны с тех пор не переставали сниться.

— В Бразилию? — переспросил Рик с округлёнными от удивления глазами. — Джози, я всерьёз подумываю о том, чтобы установить тебе на телефон одну из тех программ, что помогает родителям отслеживать детей.

Джози усмехнулась.

— Ты же мне неделю назад говорила, что находишься в Бостоне. — Судя по выражению лица, Аларик пытался сопоставить все упоминания мест нахождения дочери с датами.

— Я там и находилась, — поспешила заверить Джо. — В Бразилии я провела всего два дня — не одна, к слову, а вместе с деканом — и вернулась в Бостон. Но, больше не в силах игнорировать странные сны и непонятные видения, прилетела в Эль-Пасо четыре дня назад, после уже отправилась в Богом забытый Думас. Иначе я скоро совсем спать перестану.

— Почему Эль-Пасо и Думас? — не понимал Аларик.

— Мне приснилось, как объявляют посадку на самолёт в Эль-Пасо, и это чувство… — Джози призадумалась. — Не знаю, как, но с вещью, которую я ищу, у меня определённо есть какая-то связь. Когда уже оказалась в Мексике, то увидела знак «Добро пожаловать в Думас», а потом он исчез. Однако…

— Знак не мог быть реален, потому что Думас находится в Техасе, а не в Мексике, — догадался Рик.

Иногда ему казалось, что все эти ведьминские штучки рано или поздно отправят его в психушку. Хоть прямо сейчас звони и палату себе бронируй! То Хоуп со своими видениями, то вот Джози.

— Ну а эту дорогу ты как узнала?

Джози не сдержала смешок:

— Сны, пап.

— Значит, ты решительно настроилась следовать за снами. Что ж…

— Считаешь моё решение безответственным? Да, наверное, так и есть.

— Считаю, что у тебя отсутствует инстинкт самосохранения. — Рик улыбнулся, но открытие его расстроило. — И я всё ещё недоволен тем, что ты решила заняться этим странным поиском одна.

— Я не знала, насколько всё серьёзно. И серьёзно ли вообще! Может, глупости всё это?.. Да и, знаешь, вы ведь тоже не особо-то посвящаете меня во всё происходящее.

Аларик непонимающе глянул на дочь.

— Похищение крови из больницы, — пояснила Джо с чуть обиженным видом — очевидно, что её задевало не только это, но решила она начать с малого. — Почему я узнала об этом от Лиззи, причём чисто случайно?

— Потому что мы не сочли это важным, — отозвался Рик.

— То-то же!

— Ты и сравнила! Похищение крови не подвергает никого из нас опасности, Джози!

Джо, слегка склонив голову набок, пристально поглядела на отца.

— Уверен?

Аларик кивнул, но испытующий взгляд дочери и её тон заставили его засомневаться.

— У тебя есть какие-то мысли? — полюбопытствовал он.

— Есть, — уверенно ответила Джози — правда, теперь всё её внимание приковалось к маячащему впереди зданию, — позже поделюсь ими.

Пожалуй, это место, отыскавшееся в пустыне Техаса, могло заслуженно войти в десятку самых странных, которые Аларик посетил за всю свою жизнь. Нет, в пятёрку — да, определённо в пятёрку. Одноэтажное здание, сливавшееся с окружающим пространством из-за своего почти что песочного цвета, покосилось и, откровенно говоря, никак не тянуло на что-то, что нужно держать под охраной. Ограждение и вправду было, по крайней мере, нечто отдалённо похожее: всё-таки назвать серьёзной преградой жалкие деревяшки, воткнутые в землю, на которых еле-еле держалась колючая проволока, местами оборванная, довольно сложно.

Приближаться к ветхому строению Джози не решилась: стараясь держаться на приличном расстоянии, разглядывала его издалека. Аларик так до конца и не понимал, что дочь хотела тут найти, но в одном её точно поддерживал: с этим местом определённо что-то не так.

Джо разочарованно покачала головой. Она опоздала. То, что её тянуло сюда, пыталось привлечь внимание, исчезло.

— А камера всё-таки есть, — указал куда-то в сторону Рик.

Джози, закрываясь от палящего солнца рукой, огляделась и приметила невысокий столб — отсюда он почти полностью скрывался за зданием, выглядывала лишь верхушка, на которой и расположили камеру. Может, она и правда не заметила в темноте? Но…

— Я стояла с этой стороны.

А на видеозаписи отчётливо было видно, что она стояла прямо под камерой, да к тому же в шаге от знака-предупреждения: «Объект находится под охраной».

— Уверена? — Аларик, щурясь от яркого солнца, окинул изучающим взглядом местность.

Джози кивнула: конечно же уверена! Да, она подходила ближе — прошла вон через те две деревяшки в паре метров от них, которые не связаны между собой проволокой, так как та оборвалась, — однако само здание не обходила. В конце концов, они стояли и смотрели прямо на незапертую, слегка хлопающую от ветра деревянную дверь — и Джози целенаправленно шла именно к ней.

— Ты видишь тут предупреждающий знак? — Джо перевела взгляд на отца — тот качнул головой. — Не сомневаюсь, что он там, — она махнула в сторону столба с камерой. — Там, где меня не было! Я в здравом уме и при отличной памяти — точно помню, какой дорогой шла.

— Ночью, — возмущённо проворчал Рик. — Как ты додумалась отправиться сюда ночью?

— Пап, я ведьма, способна постоять за себя, — хмыкнула Джози. — Хотела сэкономить время — у меня его не так уж и много.

Аларик посмотрел на неё с лёгкой насмешкой: ну и как, сэкономила? Джо, смутившись, насупилась.

— Так, что ищем?

— Уже ничего, — плечи Джози обречённо опустились. — Тут уже ничего нет.

Рик какое-то мгновение молчал, размышляя.

— Можем проверить, если хочешь удостовериться наверняка.

— Ага, и опять отправиться в гости к шерифу? — улыбнулась Джози.

Вампир с любопытством изучал подозрительный объект, к которому они так и не приблизились ни на шаг с тех пор, как приехали.

— Внушение нам в помощь.

— Бессмысленная трата времени — здесь определённо нет того, что я искала.

Было бы неплохо, знай она хотя бы примерно, что именно ищет.

— Поехали отсюда, меня пугает эта пустыня. — Джози бросила на здание враждебный взгляд. — И это место в целом.

Они вернулись в «Форд».

Аларик, выруливая на шоссе, понял, что дочь разочарована: она всё же надеялась найти хоть что-то, а не наткнуться на очередной тупик.

— Что же у тебя за мысли по поводу похищенной из больницы крови? — спросил он в попытке отвлечь Джози от размышлений о загадочном ненайденном артефакте.

— О! — мгновенно оживилась та. — Джейд рассказала мне о специфике пуповинной крови, и я сделала вывод, что, возможно, кто-то проводит исследования.

Рик, следя за дорогой, кивал — он и сам изначально решил, что к краже причастны врачи, хотя у Елены его мысль вызвала сомнения, из-за чего она её так и не поддержала.

— Теория имела бы смысл, — загадочно произнесла Джо, сделала намеренную паузу, — если бы нечто похожее произошло не в Мистик Фоллс. Конечно нельзя стопроцентно гарантировать, что в Мистик Фоллс такого произойти не могло — не все же жители как-то связаны со сверхъестественным. Однако велика вероятность, что дело тут всё-таки не в научных исследованиях или испытаниях.

По правде говоря, Аларик вряд ли бы обрадовался и научным испытаниям. Им же в Мистик Фоллс ещё каких-нибудь сумасшедших учёных как раз и не хватало!

— История с пропажей крови продолжается? — поинтересовалась Джози.

— Без понятия. — Рик повернул на шоссе 287 и погнал «Форд» в сторону Амарилло. — Елена не звонила, так что, возможно, кражи прекратились.

Джо задумчиво пожевала губами и отрешённо уставилась на мерно покачивающуюся подвеску в форме быка, висящую на зеркале заднего вида.

— Джози?

Джози моргнула и рассеянно поглядела на отца:

— Извини, задумалась. Ты что-то говорил?

— Можно позвонить Елене — уточнить о пропаже крови.

* * *

Елена, постукивая пальцами по подбородку, изучала расписание: на сегодня у неё стояла всего одна плановая операция, да и та через четыре часа. Медикам нельзя такое говорить вслух — примета плохая, — но смена выдалась относительно спокойной. Несколько дней назад, когда она брала три отгула вслед за двумя выходными, сразу начала морально готовиться к завалу по возвращении к работе.

— Удивительно, — тихо пробормотала она и посмотрела на часы: до заседания врачебной комиссии оставалось чуть больше двадцати минут; потом её ожидал приём нескольких пациентов. — Удивительно, — повторила Елена, поражаясь размеренности рабочего дня.

— Чего тебя так удивляет? — поинтересовалась возникшая рядом Шонна Кристен.

— Тишина и спокойствие, — ответила Елена. И мысленно дала себе подзатыльник! Нет, надо же было сболтнуть такое! Что ей теперь, ждать беды? Ох, боже…

Глаза Шонны, пробегающие по расписанию, округлились.

— Твоей самоуверенности можно позавидовать, — хмыкнула она, прищурилась. — Зрение стало ни к чёрту, — Шонна печально вздохнула и повернулась к Сальваторе, — надо очки покупать. Поосторожней со словами, Елена, день только начался.

Бросив предостережение, Кристен ретировалась.

— И тебе хорошего дня, — буркнула Елена, проводив коллегу мрачным взглядом.

Хорошее настроение постепенно улетучивалось.

Сальваторе вновь взглянула на часы и, немного поразмыслив, отправилась в кафетерий — перед совещанием успеет захватить кофе и пончик.

Как только Елена оказалась в лифте, в кармане халата зазвонил телефон, на экране светилось: «Джози». Кэролайн понятия не имела о происходящем, но то, как резко Аларик сорвался в Техас, случайно (да-да, именно случайно) проговорившись о находящейся там Джози, наводило на не самые приятные мысли, которыми Форбс успела поделиться с подругой. Елена уверяла Кэр, что Джози слишком благоразумна и осмотрительна, поэтому вряд ли попала в какие-то неприятности. Но всё в этой жизни случается, поэтому она встревожилась от неожиданного звонка и немедля ответила. К счастью, Джози была в полном порядке и рядом с отцом — Елена слышала его голос.

Сальваторе пару минут являлась невольным слушателем диалога Аларика с Джози, которые, судя по всему, немного позабыли о ней. Впрочем, Елена не обижалась, разговор оказался весьма интересен — касался непонятных краж пуповинной крови из криохранилищ больницы.

— Никаких пропаж на той неделе, — оглядевшись по сторонам, тихо сообщила Елена.

Наступила тишина.

— А мёртвые младенцы? — внезапно спросила Джози.

— М-м, хм. — Сальваторе замялась. — Извини, мёртвые младенцы?

— Да, случались ли на той неделе необъяснимые, подозрительные смерти младенцев? Возможно, что даже в утробе.

— Меня не было пять дней, не могу утверждать, но, по-моему, ничего такого не происходило.

— Это странно, — высказалась Джози с какой-то досадой в голосе.

— Ну что, Стефани понравился Пенсильванский? — поинтересовался Аларик.

Елена усмехнулась. То, как спокойно Рик перескочил с одной темы на другую, её удивило. И не просто темы; буквально несколько секунд назад его дочь интересовали мёртвые младенцы, а вот он уже спрашивает у Елены, как обстоят дела у её дочери с выбором университета. А чему, собственно, удивляться? Жизнь среди вампиров, ведьм и оборотней давно научила Аларика Зальцмана умело лавировать между сверхъестественным и простой человеческой обыденностью.

— Говорит, что понравился, но, по-моему, Брауновский — всё ещё фаворит в её списке, — ответила Елена. — На следующих выходных они с Деймоном едут в Колумбийский университет. Надеюсь, на этом и остановимся. Её список довольно широк, выбрать есть из чего.

— Что она хочет изучать? — полюбопытствовала Джози.

— Информатику, экономику, право, французский язык и литературу, статистику, химию, биологию, журналистику, социологию, — Елена устала перечислять. — Она хочет изучать всё, ей всё интересно.

Аларик хмыкнул.

— Знакомая ситуация.

— Брауновский — отличный университет. Мне предлагали там место в магистратуре, — сказала Джози.

— Что? — несказанно изумился Рик. — Когда?

— В начале учебного года. — Джози ничуть не смутило удивление отца. — Я выбрала стажировку в Афинах, помнишь?

— Думаешь, всё же стоит остановиться на Брауновском? — спросила Елена. Ей было очень интересно выслушать мнение Джози, собственно, как и Лиззи, но до Лиззи она ещё не успела добраться, чтобы обсудить эту тему.

— Я думаю, ей стоит подать заявки во все, — ответила Джози. — Скорее всего, её везде примут — средний балл Стефани, насколько мне известно, намного выше большинства; она очень способная, так что шансы у неё отличные. Но всё-таки делать окончательный выбор стоит уже после получения ответа.

Елена помолчала. Она заглянула напоследок в приёмное, проверяя обстановку: всё спокойно.

— Можешь сказать то же самое Стефани? — умоляющим тоном попросила Сальваторе. — Она нацелена на Брауновский, все другие варианты для неё — как бы правильнее выразиться? — имеют малое значение. Стефани рассматривает их лишь потому, что надо. Моя дочь действительно способна — нет, вообще-то она очень умна, порой пугающе умна, — и всё-таки… — Она тяжко вздохнула.

— Ты волнуешься, что её не примут в Брауновский, и хочешь, чтобы на этот случай был запасной вариант, — с пониманием произнёс Аларик. — Это правильно.

— Да, и это тоже можно сказать Стефани, — засмеялась Елена. — Боже, не думала, что её поступление в университет заставит меня так сильно нервничать.

— Шаг ответственный, так что это нормально, — вновь поддержал её Зальцман.

— Как нормально и то, что Стефани пока не определилась со специальностью, — добавила Джози. — Лиззи тоже сделала окончательный выбор ближе к концу первого года обучения⁽¹⁾, кажется.

— В начале второго, — поправил дочь Аларик.

Елене стало намного легче после этого разговора. Осталась самая малость: объяснить всё Стефани и убедить всерьёз рассмотреть другие университеты; не потому, что так хотят её родители, а потому, что это целесообразно.

В кафетерии Сальваторе наткнулась на Хлою: та сидела за одним из столиков в окружении десятка папок с грифом больницы в верхнем правом углу — медкарты. Папки почти все лежали раскрытые, и Хлоя, просмотрев одну, переходила к другой, следом — к третьей, а потом вновь возвращалась к первой. Сравнивала или что-то искала. Елена тоже, бывало, засиживалась так — обычно, когда попадался пациент с тяжёлым случаем. Но сейчас во всей больнице не находилось ни одного тяжёлого пациента, иначе Елену уже бы ввели в курс дела.

Выглядела Хлоя отнюдь не самым лучшим образом; по косым взглядам в её сторону несложно догадаться, что подобное — крайне непривычная картина для всего персонала. Картер порой дежурила двое суток — из-за нехватки врачей в её отделении — и всё равно каким-то волшебным образом оставалась бодрой, выглядела всегда одетой с иголочки. Елена всё не понимала, как такое возможно; ей же самой за все годы работы в больнице пять раз приходилось работать двое суток — и она настолько уставала, что едва не валилась с ног, а однажды и вовсе стоя заснула.

Картер размяла шею, поправила чуть растрепавшийся на голове хвост.

— Привет. — Елена опустилась на соседний стул. — Что-то случилось?

— Привет, — Хлоя принялась закрывать все медкарты, складывая их в стопку. — Готовлюсь отчитываться.

Сальваторе нахмурилась:

— Отчитываться? На заседании комиссии? О чём?

На лице Хлои мелькнуло удивление.

— Елена, — она безрадостно усмехнулась, — о том, как прошёл мой отпуск, естественно. О чём я могу отчитываться на заседании медицинской комиссии?

— У тебя умер пациент? Не слышала, извини, — призналась Елена, раздумывая, почему ей ещё никто об этом не сообщил.

Картер устало потёрла глаза.

— Пациентка. Двадцать семь лет, совершенно здоровая, беременность протекала отлично. Плод развивался как положено, никаких патологий обнаружено не было, анализы в полном порядке. Она приходила на приём в тридцать пять недель, я сделала ультразвук — всё прекрасно, здоровый малыш, никаких отклонений! А через три дня её доставили в больницу с сильным кровотечением, и… плод был мёртв.

— Хлоя, — неуверенно начала Елена, — то, что она была здорова, а беременность протекала отлично, вовсе не говорит о том, что…

— Никаких травм мать не получала, совершенно ничего, но ребёнок был обескровлен, Елена. — Хлоя содрогнулась. — Никогда такого не видела. Когда я достала его… — Она покачала головой, обняла себя за плечи. — Ничего ужаснее мне не встречалось за все годы работы. Я видела этих крошечных созданий живых, но без мозга, без конечностей, с органами наружу, я видела их мёртвыми, но тот малыш… Это кошмар.

— Не понимаю, как такое возможно, — еле слышно проговорила Елена. — Такое в принципе возможно? Обескровить плод, находящийся в утробе?

Картер пожала плечами.

«Случались ли на той неделе необъяснимые, подозрительные смерти младенцев? Возможно, что даже в утробе».

Ужас пробежал по спине Елены волной холодных мурашек.

— Совсем забыла, мне нужно срочно позвонить.

Хлоя кивнула и посмотрела на часы.

— А мне пора идти. Увидимся.

* * *

Эмили подумывала, что дело уже далеко не в её способностях. С ума её сводили не эмпатия, не прорицательство, а Майклсоны. Она была безмерно благодарна им за всё, что они для неё сделали и продолжали делать до сих пор, но с каждым днём вся эта семья становилась всё невыносимее. С другой стороны, Клайд стала неким сторонним наблюдателем того, как могут меняться отношения в одной семье и насколько же по-разному может смотреть на одну ситуацию каждый член этой семьи. Пожалуй, ей даже было интересно, во что всё в итоге выльется.

Фрея и Ребекка тихо переговаривались между собой. Эмили не разбирала ни словечка, но хорошо знала, что они говорят о Хоуп: в последнее время они говорили исключительно о ней. Сейчас Давина отсутствовала, и им её не хватало, в чём Фрея сама призналась, — честно говоря, это стало для Эмили приятной неожиданностью. Последний визит Хоуп, вероятно, заставил их сплотиться. Но тут палка о двух концах: Фрея, Ребекка и Давина сблизились, а вот их племянница, кажется, вновь выставила между ними стену. Да, Майклсоны определённо сводили её с ума.

Эмили вдруг осознала, что бормотание стихло: Фрея и Ребекка успели покинуть гостиную. Она опустила взгляд на книгу, что держала в руках, — и держала настолько долго, что пальцы успели занеметь, — к страницам которой не касалась уже примерно с час, потерявшись в раздумьях. Как Фрее удавалось по несколько часов без перерыва сосредотачиваться на Гримории? Впрочем, ответ очевиден: Фрея всё ещё полна надежды отыскать нечто важное; что-то, что, возможно, поможет Хоуп разобраться со связью между ней и ребёнком. Или, быть может, ответы на вопросы, которые старшая Майклсон боялась задать даже самой себе.

— Давина!

Эмили вздрогнула от неожиданности и выронила книгу; пальцы неприятно заныли от движения.

— Давина! — вновь окликнул жену Кол, после чего показался в гостиной. — Давину не видела?

— Она уехала, — ответила Клайд.

— Уехала? — Кол озадаченно проверил телефон: ни звонков, ни сообщений от Давины. — Она не говорила, что куда-то поедет…

— Судя по всему, решила последовать твоему примеру. — Эми угрюмо смотрела на Первородного. — Неприятно, когда тебя держат в неведении, да?

Кол ухмыльнулся, его глаза опасно блеснули. Эмили не испугалась, но напряглась. Никогда от Ребекки или Фреи, Марселя или Давины не исходило столько угрозы, сколько от Кола. Присутствие жены всегда его успокаивало — уж кто-кто, а Эмили это знала лучше всех остальных. Вот только сейчас Давины рядом нет…

— Не понял, ты о чём?

Глаза Провидицы всё так же угрюмо смотрели на Кола — ему казалось, ещё немного — и она в нём дыру сделает.

— Ты понял, о чём я.

Каждый раз, когда кто-то спрашивал Эми по поводу Кола, она отмалчивалась или же отвечала что-то неопределённое, вроде: «Не знаю, эмоции Кола тяжело мне даются». На самом деле всё обстояло не так, эмоции Кола Майклсона ощущались отлично, но вот выдерживать их по-настоящему трудно. Он слишком многое таил в себе: начиная с гложущих его тайн, заканчивая испытываемыми чувствами. Давина успокаивала мужа, но его сильная злость никуда не пропадала, лишь скрывалась: стоило Давине исчезнуть, как сейчас, злость возвращалась, правда, во сто крат сильнее, потому что всё время продолжала копиться где-то там, глубоко внутри. Самоконтроль давался Колу тяжелее, чем многие думали.

— Тебе следует всё рассказать, — посоветовала Эми, искренне желая помочь. — Не знаю, что ты скрываешь, но…

— Не лезь, куда не просят, Эмили, — предостерегающе бросил Кол. — Для своего же блага.

— А может, прислушаешься к ней?

Не сдержав раздражения, Кол обернулся к Ребекке, за спиной которой маячила Фрея со злополучной папкой в руках.

— Нет, — категорично заявил Майклсон. — Где Давина?

Ребекка мельком глянула на Эмили и повторила её ответ: Давина уехала.

— Я понял, что она уехала. — Кол всё больше раздражался. — Куда?

— Нам она не отчитывается, — ответила Фрея. Она, как и Ребекка, была совершенно спокойна. — Но я вовсе не удивлюсь, если её поездка как-то связана с этим.

Фрея протянула брату папку, которую он раскрыл примерно на середине и почти мгновенно захлопнул. Эмили ощутила гнев, разочарование, страх.

— Поделишься своей увлекательной историей? — поинтересовалась Ребекка. — Могу позвонить Хоуп, пригласить её сюда, чтобы тебе не пришлось повторяться дважды, а то и трижды, рассказывая о своих приключениях каждому…

— Вы и Хоуп в это втянули? — Кол не на шутку разозлился.

— Вообще-то, Кол, — Фрея осторожно забрала у него папку и демонстративно ткнула пальцем в эмблему на обложке, — именно Хоуп и узнала обо всём первой. Агенты «Серены» вышли на тебя.

— Сдаёшь позиции, братец, — хмыкнула Ребекка.

— Что происходит? — участливо глядя прямо в глаза Кола, спросила Фрея.

— Мы догадались, что всё это связано с Хоуп, — сказала Ребекка, располагаясь на диване рядом с Эмили. — Хотелось бы немного деталей…

— Дело не в Хоуп, — прервал сестру Кол. — Точнее, не только в ней.

Фрея и Ребекка переглянулись.

— Давина, — произнесла Клайд. — Вот почему ты так стараешься избегать их обеих — и Хоуп, и Давину.

— Давина? — с сомнением переспросила Ребекка, обращаясь одновременно к брату и к Эмили. — При чём тут Давина?

— Слышали о кодексе ведьм? — спросил Кол.

Ребекка недоумевающе покачала головой; Эмили никак не отреагировала, зато по реакции Фреи догадалась, что той не понравилось упоминание странного кодекса, чем бы он ни являлся.

— Думала, эта чушь давно в прошлом, — сказала старшая Майклсон.

— Что ещё за кодекс? — поинтересовалась Ребекка, недовольная тем, что, кажется, единственная не понимала, о чём речь.

— Пару веков назад несколько ведьм объединились и создали некое подобие правил, которым обязаны были следовать все ведьмы. Кодекс, — пояснила Фрея. — Ничего особенного там не было, больше напоминало какое-то братство.

— Секту, — вставил Кол.

Фрея кивнула: «секта» подходила лучше.

— Единомышленников набралось много — почти по всему миру, — продолжила она, — но в конце концов всё поутихло, кодекс позабылся. Ему остались верны не так много ведьм. — Фрея посмотрела на Кола. — Как это связано с Давиной? Я помню, что в кодексе упоминалась вражда вампиров и ведьм, однако, — она пожала плечами, — почему из всех именно Давина?

— Кодекс запрещал ведьмам обращаться в вампиров, — ответил Кол.

— Так ведь Давина никак не связана с кодексом, разве нет? — спросила Ребекка. — Не верится мне, что она первая ведьма, которая решила обратиться в вампира.

— Её семья была связана с кодексом, да? — осенило Фрею. Кол согласно кивнул. — Это нехорошо.

— То есть все те ведьмы, которых ты убил, связаны с кодексом? — уточнила Ребекка.

— Нет, трое — единственные, согласившиеся работать с «Сереной», — ответил Первородный.

— Постой-ка, с «Сереной»? — Ребекка нахмурилась, припоминая всё, что ей удалось услышать от Хоуп. — Кол, если те ведьмы с кем-то и работали, то не с «Сереной», а с культом.

— Хелен Новак сообщила Хоуп, что все убитые ведьмы были связаны с культом, — добавила Фрея, хорошо помня, что им об этом сказала Давина после того, как Хоуп спешно покинула особняк.

— Нет, — уверенно возразил Кол и усмехнулся, начиная догадываться, что происходит. — Все ведьмы и два вампира работали на «Серену», правда, с культом связь всё-таки явно была: они отказались выступить против них. Культ идёт против Хоуп, «Серена» — против Давины. Хотите сказать, что я должен был оставить кого-то в живых?

* * *

Лиззи поставила телефон на беззвучный режим, но её взгляд так и возвращался к нему каждый раз, когда она замечала светящийся экран. Голубые глаза Скай внимательно следили за каждым её движением уже на протяжении часа, если не больше.

— Не смотри на меня так осуждающе! — буркнула Лиззи собаке.

Уши Скай навострились. Хоуп вернулась из спальни в гостиную с очередной коробкой. Скай, увидев хозяйку, радостно завиляла хвостом, но с дивана, на котором удобно устроилась, не сдвинулась.

Майклсон, вероятно, слегка поторопилась с решением уже начать упаковывать вещи, но одними лекциями отвлечься от задержавшихся в Техасе Аларика с Джози не выходило. Вчера она последовала совету Давины — предложила помощь, только помогать оказалось не с чем: Джози не знала, что искала, из-за этого выяснить какие-либо подробности становилось невозможно. А тут Лиззи, прошлым вечером вернувшаяся из Чикаго, волновалась, ещё и жутко злилась. Впрочем, за злостью она, скорее всего, прятала обиду, как делала обычно, из-за того что её оставили в стороне. Хоуп нужно было чем-то занять себя и усмирить Элизабет, а переезду всё равно быть…

— Может, ответишь уже? — усмехнулась трибрид, несколько секунд понаблюдав за жалкими попытками Лиззи игнорировать звонки матери.

— Не-а, — отозвалась Элизабет. — Я сейчас отвечу и непременно сболтну лишнего. Пусть Джози сама объясняется, я в этом не участвую, — с лёгкой обидой заявила она. — Когда они вообще вернутся?

— Они? — Хоуп поставила коробку на пол рядом с ещё одной. — Твоя сестра из Техаса возвращается в Бостон. Рик прилетает сегодня ночью. Ближайший прямой рейс до…

— Что значит «возвращается в Бостон»?! — возмутилась Лиззи. — Я их тут прикрываю как могу, а она… Хоть бы спасибо сказала!

— Так, игнорирование звонков Кэролайн — твой способ прикрывать их? — Хоуп, засмеявшись, покачала головой. Становилось ясно, почему Лиззи так внезапно решила вернуться в Мистик Фоллс: избегала Кэр. — Твой план надёжен, прямо как швейцарские часы. — Её внимание, как и внимание Лиззи, привлёк снова засветившийся экран телефона. — Ты всё усугубляешь. Кэролайн может не выдержать и сама прилететь сюда, чтобы выяснить, в чём дело.

— Отлично! Надеюсь, они с папой пересекутся прямо в аэропорте. — Элизабет перевернула телефон экраном вниз и с деловым видом продолжила упаковывать вещи. — Пускай он всё сам ей объяснит, раз моя дорогая сестра решила сбежать в Бостон.

— Она не сбегала, — вступилась за Джози Хоуп, — у неё всё ещё продолжается учёба…

— У меня она тоже продолжается! И я, заметь, не таскаюсь по Техасу в поисках какой-то неведомой фиговины, — в голосе Лиззи снова послышалась обида.

— Ты таскаешься по Мистик Фоллс, — хмыкнула Майклсон и поймала возмущённый взгляд подруги. — Джози-то в курсе о твоём подвиге? Что ты тут всеми силами пытаешься не проболтаться вашей маме о том, что её занесло в Техас в поисках «какой-то неведомой фиговины»?

Лиззи промолчала. Хоуп старалась скрыть насмешливую улыбку, но никак не получалось, так что на короткий миг она вернулась в спальню. Иногда поступки Лиззи были возмутительно… нелогичными и забавными.

— Хоуп, ты что, решила сменить место работы?

Майклсон, уже направлявшаяся из спальни на кухню, резко поменяла направление и снова появилась в гостиной, вопросительно уставилась на Элизабет: та показала два больших конверта.

— Университет Джорджа Мейсона, — зачитала Лиззи значащееся на одном из конвертов имя отправителя. — А этот — из университета Уитмора. Там же папа преподавал?

— Ты не заглядывала в сами конверты, — сразу догадалась Хоуп.

Лиззи покачала головой:

— Нет конечно. На них твоё имя, с чего я должна туда заглядывать?

— А с чего ты решила, что я меняю место работы?

— С того, что ты сейчас преподаёшь в университете.

— Я подавала заявку на обучение в докторантуре в университете Мейсона — меня приняли. Уитмор тоже, но… — Хоуп сомнительно пожала плечами.

— Оу, — побормотала Лиззи. — Оу! Ты планируешь получение докторской степени? Сейчас? В смысле, вот прямо сейчас?

Хоуп нахмурилась.

— Я и так затянула, пока выбирала университет. На работе мне дали два года, они истекают. А что не так?

— Даже не знаю, Хоуп, — протянула Элизабет. — Преподавание, воспитание ребёнка, всякие магические неприятности, так ты ещё и докторскую в этот список включила. Не перебор? То есть, поздравляю, ты такая молодец, бла-бла и всякое такое, но всё-таки.

— Справлюсь, — отмахнулась Майклсон.

Правда, Лиззи в чём-то права. Совместить работу и младенца — вполне реально. Магию и все вытекающие последствия? Легче лёгкого! Но получение докторской степени будет отнимать довольно много времени и сил…

— Меня окружают ботаники, — проворчала Лиззи, вернув конверты на место. — У папы — две докторских, Джози решила продолжить обучение, и ты туда же. Чувствую себя белой вороной, с нетерпением дожидаясь окончания бакалавриата. А вы тут со своими магистратурами и докторскими…

— Если бы с меня не требовали степень на работе, я бы вряд ли решила её получать, — сказала Хоуп, пытаясь поддержать подругу. — Уж точно не сейчас. Но мне дали два года: на курсы преподавания при университете, на адаптацию к преподаванию и выбор университета для получения докторской степени. Мне нравится моя работа, так что выбора нет.

— Сложно, всё это слишком сложно, — вынесла вердикт Лиззи, запаковывая коробку. — Хоуп, можно я у тебя кое-что спрошу?

Удивлённая Хоуп застыла на месте.

— Конечно.

— Ты ведь знаешь, что я научилась ещё не всем этим вампирским штучкам, — неуверенно начала Элизабет. — Проникать в сознание тогда, когда я того хочу, у меня не всегда получается.

Майклсон кивнула, но пока не понимала, к чему ведёт Лиззи.

— Зато получается проникать в сознание случайно, — всё с той же неуверенностью продолжала еретик.

Хоуп подумала, что если Лиззи так и будет медлить, то до вопроса дело дойдёт ближе к утру. И всё же терпеливо слушала.

— Так вот, когда мы с папой в последний раз говорили о вашем доме, я, — Элизабет вздохнула, — случайно проникла в его голову. Честно, случайно! Я рядом стояла, а потом внезапно…

— Лиззи! — остановила подругу Хоуп. — Успокойся. — Ей стало неловко от мысли, что Лиззи могла увидеть, оказавшись в сознании своего отца, однако старалась этого не показывать. — Проникла и проникла, думаю, Рик всё понял. Понял же?..

Элизабет что-то невнятно пробормотала.

— Я не сказала ему, — более разборчиво повторила она. — Не успела. Мы в тот день больше не виделись, потом я улетела в Чикаго, а вот вернулась — и улетел он.

— Так, ладно, при чём тут я? — Майклсон развела руками.

— Что за «три вещи»? Ты можешь не отвечать, если не хочешь, просто это почему-то так важно для него. Стало интересно. Вы про них говорили, я почему-то попала именно на это воспоминание…

— Тебе бы стоило попросить Аларика или Кэролайн о помощи, чтобы они показали тебе этот фокус с проникновением в сознание, — сказала Хоуп, тайно радуясь, что Лиззи не увидела ничего из ряда вон выходящего или того, за что они с Риком не смогли бы перестать испытывать перед ней чувство стыда ещё очень-очень долгое время.

— Мама показывала, но, — Лиззи недовольно насупилась, — кажется, у еретиков всё немного иначе.

— Тогда Валери, — настаивала Хоуп. В конце концов, в следующий раз Лиззи могла увидеть что-то менее безобидное, и речь сейчас вовсе не об Аларике, а в целом о людях. К тому же было заметно, что Лиззи саму не радовала перспектива копаться в чьём-то сознании без собственного желания. — Твоя мама поддерживает связь с ней.

— Ладно, — согласилась Элизабет, пребывая в каком-то замешательстве: не удавалось отделаться от чувства, будто Хоуп вежливо, но всё же отчитала её, как маленького ребёнка за шалость.

Хоуп молча ушла. Лиззи растерянно смотрела на коробку в своих руках, думая, что, наверное, не стоило начинать этот разговор.

— На кой чёрт столько книг дома держать, если в школе есть целая библиотека? — бубнила Зальцман, вынимая книги с полок, когда Хоуп вернулась в гостиную со сложенным вдвое листом в руках.

Лиззи обернулась, собираясь высказать своё возмущение, но, открыв рот, тут же его закрыла, так ничего и не произнеся. Весь день Хоуп пребывала в более-менее приподнятом настроении, но сейчас у неё отчего-то сделался такой грустный вид, что у Элизабет невольно возникло желание пожалеть подругу, хотя она осознавала, насколько высока вероятность её последующего убийства: Хоуп Андреа Майклсон ни за что не потерпит жалости в свою сторону.

— Всё нормально? — как можно равнодушнее поинтересовалась Лиззи.

Майклсон всё с тем же грустным видом протянула ей лист, оказавшийся письмом. Лиззи мысленно напоминала себе: ни сожаления, ни жалости; умереть снова она не могла, но испытывать на себе гнев подруги не очень-то хотелось. И всё же Хоуп нуждалась как минимум в обнимашках…

— Оно объяснит тебе о «трёх вещах». — Выражение лица Хоуп изменилось: печаль отступила, сменившись нежностью и теплом, а на губах появилось подобие улыбки.

Элизабет кивнула, но письмо развернуть не решалась ровно до того момента, пока Майклсон вновь не ускользнула, — на этот раз в сопровождении Скай. «Чего она сегодня пристрастилась к побегам?» — недоумевала Лиззи.

«Дорогая Зоуи, или Кейтлин, или Энджела. Моя маленькая девочка. Твой папа только что спросил, не пишу ли я любовное письмо. Похоже, так и есть. Я никогда не знала свою мать. Не представляю, что она чувствовала, вынашивая меня. Так что я подумала написать тебе, чтобы ты знала, как я счастлива в этот момент; как мы с твоим отцом ждём встречи с тобой. И я хочу пообещать тебе три вещи, которых у меня никогда не было: безопасный дом, людей, которые каждый день будут говорить, что любят тебя, и тех, кто будет сражаться за тебя, несмотря ни на что. Иными словами — семью. Вот и всё, малышка. Остальное мы будем постигать уже вместе. Я люблю тебя. Твоя мама».

В тот момент, когда послышался звон разбитого стекла и собачий лай, Лиззи только-только дочитала до конца. Она до жути перепугалась, но письмо бережно положила на письменный стол, после чего метнулась на звон — кажется, разбилось что-то в спальне.

— Окно! — крикнула Майклсон возникшей Лиззи, пытаясь перекричать оглушительный собачий лай.

Еретик бросилась к разбитому окну, выглянула, но ничего не увидела: лишь пустынная тёмная улица. Скай умолкла, но, стоя рядом с Лиззи, принюхивалась и громко рычала. Неровные края стекла были окровавлены… и не только края. Полкомнаты было залито кровью!

Хоуп, морщась от боли, осторожно поднялась с пола.

— Кровь не моя, — заявила она шокированной увиденным Лиззи.

— Я и сама догадалась! — едва не поддавшись панике, воскликнула Элизабет. От потери такого количества крови даже Хоуп вряд ли бы выжила, а если и выжила, то совершенно точно не находилась бы в столь бодром состоянии. — Ты что, пыталась кого-то расчленить?!

Трибрид смерила её мрачным взглядом и принялась рассматривать свои саднящие ладони.

— Чёрт, — невольно вырвалось у Лиззи. — Волки тоже приземляются на лапы?

На ладонях Майклсон живого места не находилось: повсюду вонзились осколки, когда она, осознав, что не устоит на ногах, вытянула руки и упала прямо на них. И чем думала?! Видимо, в этот раз материнский инстинкт одержал верх — она слишком боялась упасть на живот и навредить ребёнку. К слову, о ребёнке…

— Хоуп, тут сотни осколков! — ужаснулась Элизабет, получше разглядев ладони подруги. Раны мгновенно заживут, но для того, чтобы они зажили, нужно вытащить стёкла — микроскопические кусочки! — Катастрофа. Хоуп, ты ходячая катастрофа! Что произошло?!

Майклсон поглядела на окно, у которого беспокойно металась Скай.

— Хотела бы я знать, — проговорила Хоуп совсем тихо, немногим громче шёпота.

---

1) На бакалавриате в США первые два года изучают общеобразовательные курсы, только с третьего года студент фокусируется на своей специальности, которую очень часто может выбрать не сразу, а во время обучения (за исключением некоторых случаев).

Вернуться к тексту