О пользе старых законов (джен)

Войдя на все еще не до конца отмытую кухню, Сириус обнаружил у своей тарелки стопку писем. Он сел и стал методично их разбирать.

Первое было от адвокатской конторы Бенч и Бенч. В нем, наверное, были подробности предстоящего послезавтра суда. Сириус отложил его в сторону и перебрал остальные. Письмо из Гринготтса, довольно толстое; еще одно — от кузины Нарциссы, ее почерк он узнал бы где угодно; несколько писем от портных, в том числе Твилфитт и Таттинг и мадам Малкин: наверное, предлагали свои услуги в связи с грядущим событием. Было письмо от «Ежедневного пророка», которое Сириусу читать не хотелось. Написал и Дамблдор, но можно и так было догадаться, о чем именно, так что Сириус отложил его письмо вместе с остальными, чтобы, может быть, прочитать позже.

Он замер: его взгляд упал на герб древнейшего и благороднейшего рода Слизерин.

Зачем написал он? Письмо от Гарри было запечатано простой каплей воска. Значит, это точно Сами-Знаете-Кто.

Он так и сидел, уставившись на письмо у себя в руке, когда на кухню, препираясь, вошли Рон и Гермиона.

— Миона, ты бы отдохнула. Вечно торчишь в библиотеке, зарывшись в книжки. Займись для разнообразия чем-нибудь другим. Ну, там, сыграй со мной в подрывного дурака, что ли.

Та рассерженно фыркнула.

— Рон! Я же не могу бросить Гарри как есть! Если скучно, всегда можешь мне помочь — будем вместе думать, как его освободить! — она вдруг остановилась и ткнула Рона пальцем в грудь. — Он ведь и твой друг тоже, забыл уже?

Рон с обеспокоенным видом покачал головой и прошел мимо Гермионы на свое обычное место, плюхнулся на стул и придвинул к себе чайник. Гермиона, прищурившись, пошла следом, освободив дорогу для прочих Уизли. Все расселись, переговариваясь, и принялись за вкусно пахнущие блюда, приготовленные Молли.

Только когда Артур начал пересказывать министерские сплетни о приближающемся суде над Сириусом, все заметили, что он по-прежнему сидит и смотрит на письмо.

— Что с этим письмом не так, Сириус? — слегка встревоженно спросил Артур.

Сириус, отвлекшись от своих мыслей, поднял взгляд и поморгал. Потом все-таки сломал печать, взмахом кисти развернул письмо и, ничего не объясняя, стал читать.

Лорд Слизерин в вежливых выражениях сообщал, что крестник лорда Блэка в этот день будет встречаться со своими друзьями, если у них найдется время. Не было сказано прямо, что Сириус мог бы туда пойти, но почему-то казалось, что именно это подразумевается между строк.

Кроме этого, лорд Слизерин добавил только, что его вызывают как свидетеля на суд в понедельник, и Гарри (в письме его называли Генри) тоже там будет.

Дочитав, Сириус заметил, что на кухне повисла тишина. Все дети получили письма и теперь смотрели на них точно так же, как он сам только что — на свое.

— Вам тоже Сами-Знаете-Кто написал? — дрогнувшим голосом спросил Сириус. И совсем не удивился, получив в ответ четыре кивка. — Открывайте. Там, наверное, приглашение на сегодня. Он сказал в моем письме, что пригласит друзей Гарри.

Гермиона вскрыла письмо первой, сразу после нее — близнецы. И они уже почти успели дочитать, когда Рон, наконец, впервые моргнул.

Опустив руки с письмом на колени, Гермиона ждала, пока дочитают Фред и Джордж. Вид у них был одинаково растерянный.

— Тебя тоже пригласили, Гермиона? — спросил тот, что сидел справа.

— На мороженое на Косой аллее? — добавил сидевший слева.

Гермиона медленно кивнула, перечитывая письмо, и быстро заговорила, не поднимая головы:

— Странно, что он написал приглашение, а не Гарри. Вам не кажется? Он что-то говорит про то, что у Гарри был насыщенный день. Но разве «насыщенный день» помешал бы ему написать? Надеюсь, он не заболел или что-то вроде… Нет. Если бы заболел, то не пошел бы есть мороженое. Надо ли нам идти? Может быть, там будет он, хоть и написал, что у него уже назначены встречи… Но нам ведь в любом случае нельзя подвести Гарри, да? — Она вдруг растерянно замолчала, напряженно свела брови: — Как сюда попали письма? Сириус, защита еще работает?

Обрадовавшись, что поток слов прервался, — этой девчонке что, даже дышать не надо? — Сириус покачал головой и улыбнулся.

— Не о чем беспокоиться. А то как, по-твоему, все это, — он показал на толстую стопку пергамента у своей тарелки, — сюда бы попало, если бы действовали чары, так радикально возведенные Альбусом? Нет, я их сменил — вскоре после сомнительных заявлений директора.

Сириус ясно увидел по лицу Гермионы, какие противоречивые мысли вызвало упоминание об Альбусе, но он не обязан был ее на этот счет успокаивать. Для него главным было очистить свое имя и поддержать крестника. Ни на что другое пока отвлекаться нельзя было.

Итак, к делу.

— Хотите пойти? Одних вас отпускать нельзя.

Артур и Молли встревоженно посмотрели на сыновей. Джинни пока с ними не было, она гостила у тетушки Мюриэль.

— Увы, мне надо на работу, — с сожалением сказал Артур.

— Но сегодня суббота! — вмешалась Молли.

Их разговор прервал приход Ремуса, свежевыбритого и явно озадаченного напряженной атмосферой, царившей на кухне. Он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь сообразить, что происходит. Сириус давно его знал и, поняв его недоумение, объяснил:

— Нам написал письма лорд Слизерин, — голос его сочился сарказмом.

— Письма? Такие вот? — Ремус достал собственное письмо, запечатанное зеленым воском.

— Именно, — кивнул Сириус. — Тебя тоже на мороженое приглашают?

— Нет, на собеседование. На место репетитора по истории. Пришло вчера утром.

Сириус слегка улыбнулся, радуясь за своего друга и открывающиеся перед ним перспективы, хоть и задумался, почему тот не сказал о письме раньше. Но раздражение быстро прошло, стоило ему вспомнить вчерашний день. Он тогда с утра просидел с адвокатом, а когда освободился, Ремус уже ушел на свою магловскую работу в библиотеке.

— Где и когда будет собеседование?

— Сегодня после полудня. В письме сказано приходить в «Дырявый котел». Наверное, он снял там комнату, — Ремус сел рядом с Сириусом и передал ему письмо.

— Так значит, он говорит правду… Про то, что у него встречи на аллее, — сказали близнецы. Вид у них стал решительный.

Сириуса охватила ностальгия: эти двое сильно напоминали ему о временах, когда он сам проказничал в Хогвартсе.

— Дети, одни вы не пойдете! — твердо заявила Молли, пока подростки не придумали лишнего.

— Конечно нет, — поддержал Сириус. — Это хоть и людное место, но подстраховаться не повредит. — Он озорно посмотрел на Гермиону: — Не хочешь выгулять собаку?

* * *

Гарри стоял в саду громаднейшей усадьбы.

Как и было обещано, Волдеморт повел его смотреть дома Поттеров, которые тот счел подходящими для жилья. Они начали сразу после завтрака — обычного, с до странного будничными разговорами и с обменом газетными страницами.

К огромному облегчению Гарри, о событиях предыдущего вечера пока не упоминали, и он надеялся, что так и будет до конца дня.

Осмотр начали с единственной в коротком списке усадьбы. Огромный дом с двумя бальными залами и целым крылом гостевых комнат… или даже, лучше сказать, номеров; кабинеты, гостиные, огромная кухня, спальни семейного крыла… Семейное крыло!

— Ну… — неуверенно начал Гарри.

— Великовато для нас двоих, не думаешь? — поинтересовался Волдеморт, оглянувшись через плечо на внушительные парадные двери.

Гарри кивнул. Тут правда было слишком много места для двоих. Конечно, если бы они жили здесь, было бы легко избегать друг друга, но вряд ли бы Гарри когда-нибудь ощутил себя здесь дома.

Удивленный этой мыслью — ему что, захотелось чувствовать себя дома с Волдемортом?.. — он поспешил выдать первый положительный комментарий, который пришел ему в голову:

— Мне квиддичное поле понравилось.

Волдеморт, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, озирал подзапущенный сад.

— Если хочешь пользоваться полем, жить здесь не обязательно, — он обернулся к Гарри, — ты же, разумеется, можешь просто время от времени приходить сюда. Отличное место для балов и праздников, — он улыбнулся, и Гарри вздрогнул под его внимательным взглядом. Было все еще странно видеть, как Волдеморт улыбается. — Попробуем дом в Шотландии?

Гарри неохотно шагнул к нему. Ему не нравилась ни аппарация, ни необходимость прикасаться к Волдеморту. Хорошо хоть, что от этого больше не было больно. Интересно, кстати, почему?

Их снова словно протащило через резиновую трубу, и через миг они стояли перед старым домом. Издалека доносился шум города.

Этот дом не понравился Гарри сразу же. При взгляде на него становилось мрачно и тоскливо. По краю крыши виднелись жутковатые статуи, а сам дом был сложен из темного камня, испещренного застарелыми грязными пятнами.

Волдеморт вынул большой замысловатый ключ, выкованный из железа, и пошел открывать дверь.

Как и в прошлый раз, внутрь он вошел первым и быстро бросил по сторонам несколько заклинаний, чтобы убедиться, что там безопасно. Затем, удовлетворившись результатами, поманил за собой в вестибюль Гарри. Они осмотрелись.

Там было много темного дерева — панели, мебель, паркет. И краска на стенах над панелями была темная, грязновато-зеленого цвета, и вязаные ковры — из темной шерсти. В целом место было довольно угрюмое.

Портреты на стенах тоже вели себя сомнительно: косились, усмехались, перешептывались между собой. Они совсем не были похожи на тех, кого Гарри видел в зеркале Еиналеж на первом курсе, так что, наверное, это не были Поттеры. Но все равно они выглядели знакомо.

По размеру дом был куда удобнее, чем усадьба, но атмосфера Гарри не радовала.

— Тоже не нравится? — заметил Волдеморт, когда они заглянули в третью спальню второго этажа. В ее отделке преобладали черный, кричаще-зеленый и темный дуб.

Гарри кивнул, с отвращением глядя на портрет бледной женщины с кислым лицом, смахивающей на утопленницу.

— Нет, сэр, не очень, — хмуро ответил он. Не хотелось бы застрять не только с Волдемортом, но еще и в таком неприятном доме.

— Не спеши отчаиваться, сын, — Волдеморт заметил его безрадостное настроение. — Судя по документам, которые я получил у гоблинов, этот дом достался как наследство от твоей бабушки Дореи, урожденной Блэк. Он вполне в их стиле, насколько я успел понять по единственному разу, когда посещал их дом в Лондоне. — Его взгляд ненадолго затуманился воспоминанием, но тут же стал расчетливым: — Пожалуй, я смогу использовать здешнюю атмосферу. Буду разделять дом и работу.

Гарри стало немного нехорошо при мысли о том, какая «работа» имелась в виду, и он решил на этом не зацикливаться.

Они вышли, и Волдеморт аппарировал их к последнему выбранному дому. Гарри надеялся, что этот будет лучше. По крайней мере, они будут жить в Лондоне, недалеко от Сириуса.

Вскоре после еще одного неприятного перемещения они стояли в очередном вестибюле. Обстановка там была совсем другая, и Гарри сразу ощутил себя как дома. Сквозь запылившиеся окна по обе стороны двери падал солнечный свет. Паркет был дубовый, ковер — серый с вкраплениями золотистых тонов. Стены обиты вишневыми панелями, а выше выкрашены светло-желтой краской.

Та же легкая цветовая гамма сохранялась и на кухне, где был столовый уголок из мебели светлого дерева, и во всех остальных комнатах, по которым прошел Гарри. Темный Лорд с веселым видом ходил за ним следом.

На первом этаже, кроме прихожей и кухни, был кабинет, гостиная с дверью, ведущей в садик за домом, кладовая возле кухни и парадная столовая со столом на двенадцать персон.

На втором этаже были гостевая и библиотека, которую Гарри срочно захотелось показать Гермионе.

Зайдя в кабинет лорда Поттера, Гарри увидел парный портрет. Мужчина и женщина в дорогих мантиях стояли на фоне книжных полок. Оба ему улыбались, а женщина промакивала серебристо-серые глаза вышитым платочком. Мужчина (с такими же непослушными волосами, как у самого Гарри) заговорил с радостью в голосе:

— Ты, должно быть, Гарри. Такая шевелюра — семейное проклятие, а глаза у тебя, как у Лили. — Он кивнул и протянул руку: — Добро пожаловать в Гриффин-хаус.

Гарри замер на месте, уставившись на портрет. Наверное, это были его дедушка и бабушка — Карлус и Дорея. Он подскочил от неожиданности, когда следом за ним вошел Волдеморт, и взгляд нарисованного Поттера стал до того холодным, что мог бы заморозить целое озеро.

— Как видите, я сдержал слово и привел его, — сказал Волдеморт к обитателям портрета.

— Хорошо, — старший Поттер снова обратил внимание на внука, и на его лицо вернулась улыбка. — Я очень рад наконец с тобой встретиться, Гарри, — он бросил на Волдеморта, оставшегося у дверей, еще один ледяной взгляд из-под круглых очков. — Как ты поживаешь? Он сказал, что вы отныне будете жить во владениях Поттеров. Тебе известно, где именно?

Гарри чуть растерянно улыбнулся и ответил:

— Я пока не знаю, что выбрать, — он продолжал во все глаза смотреть на портрет. Почему никто ему не сказал, что родителей его отца нарисовали? Может быть, где-то есть и портрет родителей Гарри?

— А может быть, что… ну… вы знаете… вдруг? — выдавил Гарри, не смея надеяться.

— Боюсь, что это маловероятно, — как можно мягче ответил дедушка. — Мало кто вообще задумывается о портрете. А кто задумывается, ждут хотя бы до сорока. Прости, Гарри, но я не думаю, что у моего сына и его жены были портреты, — он попытался ободряюще улыбнулся.

Он не успел ничего добавить — Волдеморт показал на часы на каминной полке.

— Нам скоро уходить, если не хочешь опоздать на встречу с друзьями. У тебя еще будет немало возможностей прийти сюда и поговорить с родственниками. — Он подошел к столу, покрутил в руках пресс-папье, вопросительно взглянул на Гарри: — Теперь ты можешь выбрать дом?

Гарри еще раз оценил полученные впечатления. Усадьба была просто слишком большая, хотя стиль и квиддичное поле ему нравились. Дом в Эдинбурге был слишком мрачен. Наверное, лучшим вариантом будет этот дом — он в Лондоне, он не слишком большой и вообще показался Гарри приятным. Возможность поговорить с дедушкой и бабушкой шла бонусом.

— Я хочу жить тут, сэр, — озвучил Гарри свое решение.

Восторг от близкой встречи с друзьями быстро заставил его забыть о том, что родители не оставили портрета и он не сможет узнать их получше.

— Хорошо, — кивнул Волдеморт. — Я прослежу, чтобы наши вещи перенесли сюда. Готов ко встрече с друзьями?

Гарри кивнул и с улыбкой обернулся к портрету:

— Я скоро еще приду поговорить. До встречи!

— Желаю приятно провести время с друзьями, — сказала на прощание Дорея.

Волдеморт мягко потянул его к выходу, и Гарри весело помахал портрету свободной рукой.

Они аппарировали снова. Гарри был в смешанных чувствах. С одной стороны, он был рад, что будет жить в доме Поттеров, где есть портрет его дедушки и бабушки. С другой, он будет там жить с Волдемортом. Он совершенно не знал, что думать.

* * *

Марволо шел с сыном по Косой аллее, направляясь к кафе Фортескью. За ними шли Крэбб и Гойл, исполняя роль телохранителей. Не для него — для сына. Хоть и можно было заподозрить, что Орден пришлет кого-то из взрослых присмотреть за детьми, он предпочел подстраховаться самостоятельно.

Его веселило, как их избегают прохожие — уступают дорогу, пятятся. Во время их прошлого визита сюда Генри это беспокоило, но сейчас тот был слишком увлечен предстоящей встречей и ничего не замечал. Наблюдать за мальчиком было забавно. Может быть, подозрения о природе их связи беспочвенны? Разве может его сын, настолько зависимый от других людей, носить часть его души? Хотя, возможно, эта часть настолько мала, что ее влияние минимально или вовсе не ощутимо? Марволо вздохнул. Хватит догадок. Ритуал так или иначе даст ответ, а до тех пор придется потерпеть.

Приблизившись к месту встречи, он заметил несколько рыжих голов. Уизли, радость-то какая. Что ж, Генри пригласил троих из их детей, так что следовало этого ожидать. Затем он увидел крупного черного пса, лежащего у ног девочки с кудрявыми каштановыми волосами, и чуть улыбнулся. Пришел все-таки. Приятно знать, что Блэк готов рискнуть ради встречи с Генри.

Наконец они подошли к небольшой группе ожидавших их людей, и Марволо немедленно заметил двух часовых, поставленных Орденом.

Генри рядом с ним чуть ли не вибрировал, борясь с желанием подбежать к друзьями и обнять их. Марволо порадовался, что вчера настоял на том, чтобы Генри вызубрил правила поведения в подобных ситуациях. Так что теперь мальчик ждал, пока его отец поздоровается со взрослыми, прежде чем поспешить к друзьям.

— Миссис Уизли, рад встрече, — он склонил голову, как и полагалось лорду при публичной встрече с матерью семейства. Уизли были бедной семьей, но, однако, чистокровной и с долгой историей.

Изумление на лице ведьмы стоило его слегка уязвленной гордости.

— И я рада… лорд Слизерин, — заминка перед титулом была заметной, и Марволо улыбнулся шире.

Он обернулся к сыну. Теперь, после жеста вежливости к предательнице крови… нет, так не пойдет, для тех, кто не гордится магией, тоже надо найти другое название… после вежливости по отношению к политическому оппоненту пора произвести впечатление заботливого родителя.

— Генри, я хочу, чтобы ты вел себя прилично. — Он дождался кивка, последовавшего почти незамедлительно. — Портключ у тебя?

— Да, сэр, — Генри продемонстрировал цепочку.

— Хорошо. Используй его при любой угрозе. Любой! — Он перешел на змеиный и заметил, как побледнели все за столом: — Я серьезен! Никакого героизма. Если возникнут проблемы, пусть их решают взрослые. Вас охраняют двое моих людей и двое из Ордена, у тебя нет ни малейшей причины вмешиваться. Ясно?

Генри посмотрел сердито, но кивнул.

А теперь ко второй цели этой встречи: Марволо вынул из внутреннего кармана темно-зеленой льняной мантии сложенный пергамент.

— Вот. Ты говорил, что хотел показать это своим друзьям.

Генри с недоверчивым и удивленным видом взял схему фамильного древа. До чего же быстро сменяются его эмоции, и как легко читать их по лицу.

Отвесив еще один легкий поклон матриарху Уизли, Марволо начал прощаться:

— Симпатичный пес, мисс Грейнджер. — И добавил, снова обращаясь к женщине за столом: — Если понадоблюсь, я буду в «Дырявом котле», миссис Уизли. Забрать сына приду около шести.

Последний раз кивнув, он ушел, оставив за спиной ошарашенных подростков и растерянную ведьму.

Пора подобрать своему сыну репетитора. Марволо вздохнул. Его начинало томить беспокойство. Мирный подход — это, конечно, замечательно, но ему недоставало возможности сбросить напряжение.

* * *

Когда Волдеморт ушел, Гарри тут же забыл про навязанные манеры и чуть ли не бегом преодолел последние шаги до друзей. У него в объятиях тут же оказалась Гермиона, и все вокруг заслонили ее густые волосы, а потом его чуть не опрокинул черный пес, стремящийся лизнуть его в лицо. Гарри засмеялся от облегчения.

— Как же приятно вас всех видеть!

— Ох, Гарри, мы так беспокоились! Как ты? Я тоже очень счастлива тебя видеть!

Смеясь, Гарри отстранился и постарался успокоить Гермиону:

— У меня все нормально, Гермиона, правда. И я очень рад встретиться. И спасибо, что привели Нюхача, — он улыбнулся крестному, сияющим близнецам, их матери (глаза у нее влажно блестели) и Рону. Рон выглядел слегка раздраженным.

— Ну-ка, садитесь, выбирайте, что будете есть! — распорядилась миссис Уизли.

У Гарри впервые за несколько дней стало легко на душе. Он сел между Гермионой и одним из близнецов. Все назвали любимые сорта мороженого, и миссис Уизли пошла внутрь делать заказ.

Близнецы и Гермиона весело переговаривались, но Гарри с трудом следил за разговором — он смотрел на Рона. Тот почти не поднимал глаз, только изредка недружелюбно косился на остальных.

— Рон, что такое? — он просто обязан был спросить. Еще неизвестно, когда получится встретиться снова. Если что-то случилось, выяснить надо немедленно.

Все посмотрели на Рона, и тот покраснел от злости и смущения.

— Ты выглядишь, как какой-то надутый Малфой! — буркнул он. Близнецы удивленно переглянулись, Гермиона сердито сверкнула глазами, а черная собака зарычала.

Гарри побледнел. Удар был болезненным. Как Рон мог так сказать?

— Рон! — воскликнула Гермиона. Она первая собралась с мыслями. — Как можно быть таким мелочным? — Она повернулась к Гарри, и лицо у нее стало ласковей: — Ты замечательно выглядишь, Гарри.

Пес-анимаг пока не мог превратиться обратно, так что в знак согласия просто лизнул Гарри руку. Близнецы так посмотрели на Рона, что тот съежился, а потом не выдержал и, оттолкнув стул, вскочил и ушел.

— Что с ним такое? — спросил Гарри в пространство.

— Малыш Ронничка последнее время грустил. Мы думали… Что он за тебя переживает… Гарри, — вдвоем ответили близнецы. Один из них смотрел на Гарри, второй — вслед Рону.

Кривовато улыбнувшись (а он-то думал, что после турнира Рон разобрался со своими проблемами), Гарри кивнул и погладил по голове пса. Он вздохнул, используя упражнение из книги по медитации, которую ему дал почитать Волдеморт, и отпустил злость. Уже не в первый раз Рон поступал сгоряча, не подумав. Он младший из шести братьев, ему слишком часто доставались ношеные вещи. Увидев Гарри в новеньком дорогом наряде (в этот день — из шелка и тонкой шерсти), он вряд ли мог удержаться от зависти. Гарри это, конечно, не нравилось, он был зол и обижен, но…

— Ну, он почти угадал, — тихо сказал он. — Кажется, это, — он для ясности ущипнул ткань мантии, — шил тот же портной, который работает с Малфоями.

— Ты выглядишь лучше. Может, это потому… что ты не такой… мерзкий гад! — заявили близнецы, скалясь как ненормальные.

Им всегда удавалось развеселить Гарри, так что он, посмеявшись, благодарно улыбнулся.

Они не успели разговориться снова — вернулась миссис Уизли, и за ней следом хозяин кафе левитировал поднос с вазочками, переполненными разнообразным мороженым.

— Где Рон? — поинтересовалась она.

— Расфыркался… и убежал, — ответили близнецы, чарами раздавая мороженое (продемонстрировав тем самым, что уже достаточно взрослые, чтобы колдовать вне школы). Последнюю вазочку поставили на пол, и ее содержимое тут же жизнерадостно бросился лизать пес.

Миссис Уизли, привыкшая к манере речи своих детей, на всякий случай оглянулась на Гермиону. Та чуть кивнула и пожала плечами.

— Ешьте мороженое. Пойду поищу вашего брата, — миссис Уизли, бурча себе под нос, поспешила к Тонкс, стоявшей на страже возле одной из аптек.

Гарри был всерьез настроен не дать поступку Рона испортить ему день. Он погрузил ложку в мороженое — шоколад, мята, лесной орех — и, улыбнувшись друзьям, спросил:

— Ну, и чем вы занимались после моего… ухода?

— Искали, как тебя освободить, разумеется. — У Гермионы был ванильно-клубничный пломбир, и она ела его не спеша.

— И как? Нашли что-нибудь полезное? — спросил Гарри, хотя был почти уверен, что нет. Волдеморт казался слишком уверенным в себе.

Разочарование на лице Гермионы и печаль в ее карих глазах без слов ответили на его вопрос.

— Если мы сможем доказать, что вы не родственники, или что он плохой опекун… — она сбилась, заинтересовавшись, почему Гарри выглядит таким огорченным.

— Если кто-то подумал, что Дурсли — нормальные опекуны, то и Волдеморт сойдет, — он покачал головой, видя изумление на лицах друзей. — Вы знали, что я в семнадцать стану лордом Поттером? Что мне надо много всего знать, чтобы взять на себя такую ответственность? — он обвел их взглядом и медленно кивнул. — Знали, значит. А я нет, пока он мне не сказал — в тот же день, как усыновил. — Гарри взлохматил волосы и еще раз глубоко вздохнул. — Почему вы мне не говорили?

Гермиона откашлялась со слегка виновато видом.

— Я думала, ты знал. Ты никогда не любил говорить о своей популярности, так что я решила, что ты просто избегаешь этих тем. Да я и сама узнала только на третьем курсе.

Близнецы закивали, присоединяясь к ее словам — рты у них были заняты мороженым.

— Ну, а я не знал. — Гарри вынул из кармана пергамент с фамильным древом и развернул его. Гермионе все равно надо было об этом услышать. — А еще мы с ним родственники. Ходили в Гринготтс во вторник, сделали тест наследственности. — Он разгладил пергамент, повернул его к Гермионе, которая тут же начала читать, и провел пальцем от своей матери до Гонтов. — Вот эти двое у Волдеморта тоже есть. Мы в родстве.

Гермиона тоже провела по пергаменту пальцем — дальше, до самого Салазара Слизерина. Она подняла на Гарри взгляд, снова посмотрела на схему. У нее задрожал подбородок.

— У твоей матери предки-волшебники? Ты действительно потомок Слизерина? — в ее глазах зажегся знакомый огонек — как всегда, когда она начинала изучать что-то новое.

— Тебе не надо искать новые способы меня освободить, основанные не на происхождении.

Но Гермиона не слушала:

— Как это работает? Почему надо идти в банк? — глаза у нее сверкали все ярче. — Как думаешь, мне можно сходить и сделать такой же тест?

— Ну, да, — Гарри пожал плечами. — Почему нет? Думаю, его всем можно делать, были бы деньги.

— Так почему Гринготтс? — нетерпеливо повторила она. — И как это происходит?

— Надо капнуть кровью на специальный пергамент, — Гарри прикинул, стоит ли рассказывать то, что сообщил Волдеморт, или лучше притвориться, что он не в курсе. — Там что-то связанное с мирным договором между гоблинами и волшебниками. Точно не знаю, — он еще раз пожал плечами.

— Пожалуй, схожу прямо сейчас, — заявила Гермиона. — Хочу узнать немедленно. А деньги у меня есть.

Мальчики переглянулись, но отговаривать ее не стали. После прошлогодней истории с ГАВНЭ они уже знали, что у Гермионы лучше не стоять на дороге.

Приняв решение, девочка доела мороженое и встала. Уходя в сторону банка, она встретилась с Роном, которого привела мать. Миссис Уизли ненадолго остановила Гермиону, чтобы спросить, куда та направляется.

Рона мать заставила извиниться. Оставшееся время прошло за немного неловкими разговорами о планах на лето и проделках, которые близнецы приберегли на последний год в Хогвартсе.

Так было, пока не вернулась Гермиона. А потом пришлось ее утешать.

* * *

Марволо потирал виски, сидя за столом в комнате, которую он арендовал в «Дырявом котле». Всего два собеседования, а уже впору хвататься за голову. Это был сущий кошмар!

Первый претендент оказался полноватым плаксивым недоумком, который явно жил где-то в глуши — он не был в курсе, кем был раньше Марволо, и чуть не упал в обморок, узнав, что работать предполагается на бывшего Волдеморта. После этого он быстро ушел.

Вторая, пожилая ведьма, видимо, считала, что заслужит одобрение, бубня чистокровные лозунги. Ну, может быть, пару недель назад она была бы права. Но сейчас он искал репетитора для Мальчика-Который-Выжил, так что ее поведение немедленно стало поводом для отказа.

Он закрыл глаза и, застонав, откинулся на стуле. Ему просто необходимо было кого-нибудь наказать, проклясть как следует. Когда он в последний раз использовал круциатус? Кажется, слишком давно. Сочтя неуместным карать последователей за опоздание, он лишился возможности всегда иметь под рукой подходящую жертву.

Нужно будет придумать, как давать выход этой потребности и при этом не разрушить облик лорда Слизерина как законопослушного члена общества.

Может быть, заставлять кого-нибудь из последователей практиковаться с ним в бою? Можно будет их проклинать, сбрасывая напряжение, и это не будет выглядеть бесцельно. Да, стоило попробовать.

Он встал, разгладил одежду и прошелся по комнате, пока не явился очередной претендент. Марволо заглянул в список: следующим должен был быть Ремус Люпин. Этот, по крайней мере, в курсе, с кем предстоит иметь дело, и не будет пытаться произвести впечатление бессмысленными предрассудками.

Он надеялся, что оборотень им подойдет. Будет полезно контролируемо вернуть сыну немного прошлого, это поможет удержать мальчика от разных глупостей. Учитывая послужной список Генри, тот вполне мог взять дело в свои руки, если ситуация перестанет его удовлетворять.

Только он успел присесть и налить себе еще чашку чаю, как в дверь постучали.

— Войдите, — откликнулся он.

Вошедший был стройным мужчиной, в мантии, когда-то, вероятно, бывшей хорошего качества, но давно уже переставшей производить впечатление достатка. Теперь она обтрепалась по подолу, и каждая из заплат на ней, как бы умело они ни были сделаны, говорила о нищете.

— Мистер Люпин? — уточнил Марволо и получил в ответ утвердительный кивок.

— Верно, лорд Слизерин, — бывший преподаватель ЗОТИ еще раз вежливо кивнул.

А что, неплохо. Ни откровенной враждебности, ни пресмыкания. Мало кто из тех, кто знал о прошлом Марволо, был на такое способен.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — Люпин занял стул напротив, по другую сторону стола. — Не хотите ли чаю?

Марволо вдруг со смущением понял, что в последнее время как-то часто стал предлагать на встречах чай. Было странно вести себя так гостеприимно. Но почему бы и нет, если это идет на пользу делу? И чайник, взлетев в воздух, наполнил парящую чашку.

Усевшись поудобнее и в последний раз заглянув в резюме, он начал спрашивать:

— Вижу, вы преподавали в Хогвартсе, мистер Люпин, так что в вашей способности обучать подростков я не сомневаюсь. Но вы не вели историю. Какие профессиональные навыки у вас есть для преподавания этого предмета?

Избегая взгляда красных глаз (Марволо снял иллюзию, как только вошел в эту комнату), Люпин твердо посмотрел куда-то за плечо собеседнику и ответил с непоколебимой вежливостью:

— У меня превосходно по истории за СОВ и ТРИТОН, большей части благодаря самообучению. Это мой любимый предмет, и я никогда не переставал его изучать и очень хотел бы заниматься им с кем-нибудь из тех молодых людей, кто мучился под наставничеством профессора Бинса.

Марволо сдержал усмешку. Высиживать лекции Бинса и впрямь было мучением. Он и сам имел сомнительное удовольствие учиться у призрака, как правило, тратя это время на самостоятельные занятия, причем не всегда — по теме урока.

Согласно кивнув (записи о результатах СОВ и ТРИТОН были приложены к резюме вместе с прочей информацией), он перешел к следующему вопросу:

— Вы сможете работать на меня? Получать от меня деньги и выполнять мои пожелания? — ему не нужно было пояснять, почему это могло вызвать затруднения. Оба и так прекрасно знали, что между ними стоит.

— Ради Гарри — смогу, — спокойно и просто ответил по-прежнему сдержанный Люпин.

— Ваши обязанности будут следующими: обучать моего сына Генри, — он подчеркнул последние два слова, — истории, чтобы он мог сдать СОВ хотя бы на выше ожидаемого. Думаю, для этого потребуется как минимум три занятия в неделю. Также я хотел бы, чтобы вы поддерживали его попытки учиться самостоятельно во время учебного года. — Оборотень согласился с этим, медленно кивнув и по-прежнему не желая смотреть в глаза. Умный человек. Марволо был заинтригован. — Также я потребую от вас, мистер Люпин, принимать каждое полнолуние аконитовое. Зелье я вам предоставлю. Эту ночь можете проводить, где вам угодно, но, если хотите, я предложу вам защищенную зону в участке леса, где можно будет побегать. — Северус уже варил это зелье все время работы Люпина в Хогвартсе, и по приказу Марволо сможет сделать это снова. А в усадьбе, которую они сегодня посетили с сыном, был небольшой лесок в пределах охранных чар. Немного небольших усовершенствований, и туда вполне можно будет выпускать трансформировавшегося оборотня.

Люпин слегка прищурился и тоже задал вопрос:

— Где вы намерены брать это зелье, лорд Слизерин? Оно сложно в изготовлении и в случае ошибки крайне токсично. Я не хотел бы рисковать здоровьем и жизнью из-за зелья из какой-нибудь сомнительной аптеки.

— Я попрошу мастера зелий Северуса Снейпа его приготовить. Он уже варит зелья для меня и моего сына. Не вижу причин, по которым он бы мне отказал или вы усомнились в качестве его работы.

При упоминании нового статуса Генри в карих глазах Люпина что-то дрогнуло. Все-таки он был не настолько безразличен, как хотел бы казаться.

— Я действительно знаю, какого качества добивается Северус при изготовлении своих зелий. С этой стороны проблем не будет.

— Хорошо, — согласился Марволо. — Оплата будет такая же, как была у вас в Хогвартсе. Еще могу предоставить квартиру в одном из домов, принадлежащих Поттерам. Многие из них сейчас стоят пустыми. — Еще раз взглянув на потрепанную мантию Люпина, он задумчиво добавил: — И, если я вас найму, то вы должны будете принять от меня как минимум два комплекта приличной одежды. Не хочу, чтобы из-за внешнего вида моих сотрудников меня считали прижимистым.

Он с трудом сдержал улыбку: на лице оборотня мелькнули удивление, а потом выражение уязвленной гордости. Дождавшись неохотного кивка, Марволо перешел к вопросам по разным периодам истории. Ремус Люпин был первым, кто добрался до этого этапа собеседования, и Марволо уже сомневался, что ему вообще нужно будет общаться с остальными претендентами.

* * *

Выйдя, в конце концов, на Косую аллею, Ремус несколько раз глубоко вздохнул и повел плечами. Его постепенно покидало напряжение. Это были весьма непростые полчаса.

Однако у него было ощущение, что оно того стоило. Не только потому, что оплата будет высока — столько же, сколько он получал за работу с семью курсами, то есть почти четырнадцатью классами пять дней в неделю, всего за одного ученика. И в придачу к этому — жилье, одежда (это все еще было обидно) и аконитовое. Сделка была неправдоподобно хороша.

Вздохнув, он пошел к кафе-мороженому. Он надеялся, что получит эту работу: возможность быть рядом с Гарри компенсировала удар по гордости. Даже более чем, если не лгать себе.

Зашагав шире, Ремус улыбнулся при мысли о том, что остаток дня проведет вместе с Гарри.

* * *

Солнечный свет из окна узорами ложился на деревянный пол комнатки. Тени заметно сдвинулись с тех пор, как Марволо поговорил с теми, кто прошел первый этап отбора.

Собрав бумаги и заметки, он уменьшил их и убрал в карман, быстро проверил, не забыл ли что-нибудь и, наконец, вышел.

В главном зале «Дырявого котла» стало более людно — ведьмы и волшебники ужинали или пили. При его появлении настала тишина, и все взгляды устремились к нему. Когда же за ним закрылась дверь, зал разразился возбужденным говором. Марволо зло улыбнулся и, шагнув к кирпичной стене, открыл проход. Приятно было знать, что его по-прежнему боятся.

Приближаясь к кафе, где он оставил сына, он заметил, что молодежь о чем-то оживленно переговаривается. Затем убедился, что обе пары охранников все еще на своих постах. Снова взглянув на стол, увидел и то, что один из рыжих сидит с унылым видом, отвернувшись от остальных.

Один из рыжих двойняшек заметил его первым. Он пихнул локтем брата, и вся компания быстро затихла.

Генри поднял взгляд, заметил его, и улыбка исчезла с его лица, сменившись вежливой маской. Довольный тем, что его сын усвоил, как следует вести себя наследнику, Марволо кивнул сидевшим за столом взрослым, миссис Уизли и мистеру Люпину, после чего обратился к сыну:

— Хорошо провел день, Генри? — он старался говорить дружелюбно и заботливо, но был не совсем уверен, что преуспел в этом. Роль любящего отца еще была для него новой. Возможно, имело смысл организовать что-нибудь такое, где можно было понаблюдать, как общаются с детьми его последователи. Будет на что опираться в будущем.

— Да, сэр, мы хорошо провели время, — ответил Генри. Но глаза его выдали — короткий встревоженный взгляд на мисс Грейнджер и второй, не беспокойный, а, скорее, грустный, на младшего из Уизли, Рональда.

Судя по всему, мисс Грейнджер что-то волновало, а Уизли просто дулся (вероятно, из-за какой-то мелочи), так что Марволо решил разобраться в проблеме девочки.

— Что вас так тревожит, мисс Грейнджер? Надеюсь, это никак не связано с присутствием здесь Генри?

Девочка подняла удивленный взгляд и попыталась улыбнуться.

— Ничего подобного, лорд Слизерин. Я просто не очень хорошо себя чувствую.

Генри сочувственно погладил ее по руке. Марволо задумался, стоит ли расспрашивать дальше, но тут его внимание привлек младший Уизли.

— Еще бы тебе было хорошо, — фыркнул он. — Узнать, что ты родня Лестрейнджам, тот еще сюрприз. Меня бы тоже затошнило! — протянул он с мрачным видом, глядя себе под ноги и не замечая, какими убийственными взглядами наградили его братья и Генри.

Догадавшись, что могло произойти, Марволо обернулся к сыну и вопросительно приподнял бровь.

— Я показал Гермионе фамильное древо. Ей стало интересно, и она сходила сделать тест, узнать своих предков. Новости ее сильно потрясли, — неохотно ответил Генри, то и дело поглядывая на подругу, чтобы убедиться, что та не злится за выданную тайну.

Итак, его теория получила еще одно подтверждение. У так называемой маглорожденной снова оказались магические предки. Можно подумать, что магии время от времени нужна свежая кровь, чтобы не терять силу. Марволо пока не представлял, как преподнести это самым фанатичным из своих последователей.

— Насколько дальнее это родство? — из вежливости спросил он. — Я учился в школе с Ксерксом Лестрейнджем и до сих пор поддерживаю с ним отношения. Могу представить вас друг другу, если захотите познакомиться со своими родственниками в магическом мире, мисс Грейнджер.

Было видно, как девочка размышляет. Принять предложение и расширить свои возможности узнавать новое или отказаться и не связываться с семьей, известной, как темная?

Остальные взрослые, похоже, были сбиты с толку этим открытием и не помешали ему подойти ближе к столу и взглянуть на сложенный пергамент, лежащий перед юной ведьмой. Она открыла его и развернула так, чтобы ему было удобнее читать, и Марволо улыбнулся. Со стороны матери были лишь расплывчатые пятна — чисто магловское происхождение. А вот бабушка со стороны отца была сквибом. Имена ее родителей показались Марволо знакомыми, и через миг он вспомнил, откуда. Это же родители Ксеркса! Его старый школьный… друг был двоюродным дедом девочки.

— Мой друг будет счастлив узнать, что его род не обречен на вымирание. Оба его сына в Азкабане, а детей у них нет, и это его сильно тревожило, — он чуть поклонился мисс Грейнджер, смотревшей на него круглыми глазами. — Я бы с удовольствием представил вас друг другу.

Он почувствовал, что им здесь больше не рады… вернее, ему не рады, так что он поманил за собой Гарри.

— Благодарю, что присмотрели за моим сыном, — он поклонился взрослым, в том числе сидевшему у ног своего крестника анимагу. — Желаю вам приятного вечера.

Он нетерпеливо дождался, пока Генри закончит обнимать близнецов, юную Лестрейндж и взрослых (включая собаку), и направился прочь, как только сын к нему приблизился.

Они шли, сопровождаемые двумя волшебниками в роли охраны и взглядами множества остальных, а Марволо обдумывал, как лучше использовать полученную сегодня информацию.

Он не знал, что у Ксеркса была сестра. В этом, однако, не было ничего удивительного — сквибов, как правило, прятали от общества, изгоняли или убивали. Это следовало изменить. Лучше всего было как-то заполучить девочку под влияние, если не под опеку главы рода Лестрейндж. Марволо еще не был уверен, что сможет освободить из Азкабана своих последователей. И даже если найдется способ, скорее всего, жить открыто те уже не смогут. Это, конечно, не был идеальный вариант, но, к сожалению, наиболее вероятный.

Возможно, суд над лордом Блэком подскажет, как их вытащить — хотя бы некоторых. Вдруг получится сфабриковать доказательства их непричастности, перенести вину на кого-то другого? Следовало подробнее рассмотреть этот способ.

Но им придется ждать. Сперва ему надо было проверить теорию об их с Генри связи, и только потом можно будет начинать думать, как спасти самых верных.

* * *

Вернувшись на площадь Гриммо, Гермиона, растерянная и встревоженная, тяжело села на свою постель. Что же делать с этими сведениями?

Она еще помнила свою бабушку. Это была добрая женщина с аккуратно уложенными седыми волосами и яркими голубыми глазами. Она всегда улыбалась внучке, когда та читала ей сказки. Больше всего ей нравились сказки, где было волшебство.

Но она никогда не говорила. К тому времени ее уже почти целиком поглотила болезнь. Деменция. Гибель личности, гибель знания — задолго до смерти тела.

Может быть, родись Гермиона на несколько лет раньше, она уже давно знала бы о своих магических предках? Знала о Хогвартсе, о волшебстве, о том, что она ведьма? Это было вполне вероятно, ведь ее бабушка, выросшая у родителей-волшебников, могла бы обо всем этом рассказать.

Каково это, жить без магии в магическом мире? Стать изгнанницей, отрезанной от своих? Гермиона разозлилась на то, как обошлись с ее бабушкой. Похоже, со сквибами обращались не лучше, чем с домовиками. Должен быть какой-то способ это изменить!

Но сперва Гермиона решила написать родителям. Рассказать о том, что узнала. Они имели право знать.

Гермиона встала и подошла к столу, села на скрипучий стул, достала письменные принадлежности и взялась за дело.

* * *

Гарри шел за Волдемортом к усадьбе Малфоев, стараясь не наступить по пути на белого павлина. Они аппарировали, а не воспользовались камином, чтобы никто не узнал место их назначения, а потому прибыли не в дом, а к воротам.

Гарри вынужден был признать, что здание производило впечатление. Размерами оно не уступало усадьбе Поттеров, в которой они были утром. Несколько крыльев, больше трех этажей, обширный сад вокруг.

Но эти наблюдения отвлекли его лишь ненадолго. События этого дня — неожиданность с происхождением Гермионы, злость Рона и проблемы, которые могла вызвать его зависть, да еще и опасения насчет того, что произойдет вечером, — в общем, Гарри было не до архитектурных красот.

Он вынырнул из задумчивости, когда они дошли до больших двойных дверей со сложной резьбой. Двери, кажется, распахнулись сами по себе — Гарри не заметил, чтобы Волдеморт что-то делал. В вестибюле Гарри огляделся: с высокого потолка свисала громадная люстра, пол был выложен плиткой с геометрическим узором, кое-где — тщательно подобранная мебель, на стенах — несколько портретов. Волшебники на них были в дорогих одеяниях разных эпох, но все как один — беловолосые и сероглазые.

С поклоном появился домовик, и Волдеморт послал его сообщить хозяину усадьбы, что прибыл лорд Слизерин.

Через несколько мгновений показался лорд Малфой, выйдя справа, из двери поменьше. Трости у него с собой не было, и одет он был в мантию, которая для него сошла бы за повседневную. Не доходя до гостей несколько шагов, он глубоко поклонился, и Гарри мог бы поспорить, что Малфой был близок к тому, чтобы упасть на колени.

Перед мысленным взором Гарри промелькнул другой образ этого же человека — в темной мантии, с лицом, закрытым белой маской: он подполз поцеловать край мантии мужчины, похожего на змею.

Похоже, Волдеморт изменился не настолько сильно, как хотел убедить магическую Британию.

— Мой лорд, ритуальная комната подготовлена, как вы приказали, — это сообщение сопровождалось легким поклоном, а Волдеморт вообще никак на него не отреагировал. Он просто пошел мимо в ту сторону, откуда появился Малфой, только покосился через плечо — убедился, что Гарри идет следом.

Переживания о том, что сейчас произойдет, оттеснили все остальные тревоги Гарри на задний план. Не рискуя злить Волдеморта, Гарри поспешил за ним. Он не сомневался, что один в этой усадьбе заблудится.

Они торопливо миновали несколько комнат — бальную залу, музыкальную, мужскую гостиную, кабинет, еще что-то, Гарри не смог опознать — и дошли до простой деревянной двери.

Волдеморт открыл ее, повернув стеклянную ручку, и жестом позвал Гарри за собой. Неохотно перешагнув порог, Гарри оказался в комнате, целиком выполненной из голого темно-серого камня, мерцающего прожилками. Они вышли на середину, от шагов разносилось эхо. Гарри смотрел, как Волдеморт достал из кармана маленькую сумочку, взмахнул палочкой, возвращая ей настоящий размер, и извлек оттуда белую сорочку. Длиной она, похоже, была как минимум до колен.

— Переоденься в это. Ничего другого не оставляй. Я не шучу! — Гарри с трудом сохранил спокойствие под пристальным взглядом. — Все, что не было очищено, может повлиять на ритуал. Так что, пожалуйста, сними всю одежду и переоденься в сорочку, — пояснил Волдеморт.

Гарри отошел в угол, хмурясь, но не возражая, и порадовался, что комнату, кажется, хотя бы немного отапливали. Пока он снимал обувь и носки, Волдеморт извлек из сумки несколько камней, разноцветные свечи, мел и травы, плошку из какого-то блестящего металла и несколько склянок.

Повернувшись лицом к стене, Гарри торопливо разделся и натянул сорочку. Она была ему ниже колен. Он не успел поднять стопку своей одежды, как та всплыла в воздух и, подчиняясь палочке Волдеморта, перелетела на полочку, которую, наверное, раньше скрывала одна из каменных плит.

— Подойди, Генри, — дружески сказал Волдеморт и, когда Гарри приблизился, положил руку ему на плечо и повернул лицом к разложенным на полу предметам. Без лишних разговоров он перешел к разъяснениям: — Ты будешь сидеть в кругу, который я возведу. Для этого я расставлю свечи и нарисую на полу руны. Не говори и не двигайся, пока я не разрешу. Ясно?

Посмотрев на свечи, Гарри кивнул и сел туда, где показал Волдеморт. У него тут же сложилось впечатление, что сидеть на твердом и холодном камне в одной тонкой рубашке быстро станет неудобно.

Как только он устроился, Волдеморт развил бурную деятельность. Сперва убрал сумку на полочку и закрыл сдвижную плиту. Потом крестом поставил вокруг Гарри четыре свечи — белую, голубую, темно-красную и коричневую. Одна спереди, одна сзади и по одной по сторонам.

Затем принялся рисовать замысловатые символы на гладкой поверхности пола. Если бы Гарри не так сильно нервничал, ему было бы трудно не рассмеяться, глядя, как Волдеморт ползает туда-сюда на четвереньках.

Когда круг из символов был закончен, Гарри уже перестал чувствовать зад, да и ноги начали затекать. Он пожалел, что не узнал, сколько надо будет сидеть, и не попросил подушку.

Волдеморт взял один из фиалов, открыл пробку и что-то заговорил на непонятном Гарри языке. Из фиала потекла жидкость и, меняя цвет, доплыла по воздуху до нарисованных мелом символов. Мел впитал ее, засветился; воздух стал гуще, и стало труднее дышать. Еще один фиал — и свечение круга стало сильнее, цвет — ярче, и свет запульсировал, все чаще и чаще. Травы, лежавшие в плошке, вдруг вспыхнули, заполнив комнату дымом и запахом.

Гарри старался оставаться спокойным. Магия вокруг была такой густой, что казалось, что она вот-вот станет зримой.

Как только он подумал, что больше не вынесет нарастающего напряжения, речитатив Волдеморта сменил ритм и тон, и Гарри ощутил, как магия вошла в него, потекла внутри — от макушки до пят, до кончика каждого пальца; она была одновременно теплая и холодная, наполняла энергией и удерживала на месте.

Жутковатый свет заполнил комнату, и вдруг все закончилось.

Гарри, тяжело дыша, лежал на боку, головой на холодном полу. Шрам горел, а все остальное тело замерзло и ныло.

Он увидел, как приблизились блестящие туфли, мантия растеклась по полу — ее обладатель опустился рядом на корточки.

— Генри? Ты меня слышишь, сынок?

Моргнув, Гарри попытался встать, но тут же отказался от этой идеи. Двигаться было слишком тяжело.

Осторожные руки повернули его голову — теперь он смотрел в потолок, а не в стену. Он глупо заморгал, глядя в красные глаза, и впервые заметил, как много в них оттенков. Далеко не сразу он понял, как мрачно лицо того, кто смотрел на него сверху вниз.

— Давай-ка вернем тебя домой, в постель, — Волдеморт взял его на руки и целеустремленно вышел из комнаты. Голова у Гарри покачивалась, а сам он думал, успел ли Волдеморт за собой убрать. Медленно приходя в себя, он заметил, что рядом идет мистер Малфой, но не разобрал, о чем тот с Волдемортом разговаривал. Когда они подходили к вестибюлю, Гарри как раз вспомнил, зачем они вообще проводили ритуал.

— Сработало? — устало прошипел он. Ему не хотелось, чтобы Малфой понял, о чем речь.

— Да, — прошипели в ответ, но как-то напряженно. — Я был прав. Но объяснять буду завтра. Сейчас ты не сможешь все понять.

Гарри легонько кивнул. Он и правда слишком устал, чтобы слушать и не уснуть.

Уже задремав, он услышал два хлопка аппарации. Он еще успел разобрать злой голос и шелест одежды, а потом его сморил сон.