О пользе старых законов (джен)

Неся с собой два письма и утренний выпуск «Пророка», Гермиона вошла на кухню. Там уже сидела ее мама, пила чай и читала утреннюю газету. Гермиона закусила губу. Ей надо было с кем-то поговорить. Рон не поймет, с Гарри трудно связаться, а отец был на работе. Оставалась мама.

Нет, она всегда свободно обсуждала с матерью свои проблемы — по крайней мере, обычные девчачьи проблемы. Но что делать с недавно обнаруженным магическим наследием в свете текущей политической ситуации в магической Британии — это уже другое. Посложнее, чем распознать, нравится ли она парню.

— Мам? Можно тебя на минутку? — спросила она.

— Конечно, милая. Что такое? — мама отложила газету и посмотрела на дочь.

Глубоко вздохнув, Гермиона села напротив. Она решила, что пора рассказать родителям, что творится в волшебном мире.

— Я не знаю, как быть с лордом Лестрейнджем, — она открыла «Пророк» на странице, посвященной политике, и показала статью о последнем заседании Визенгамота. — Вчера он изменил в своей семье официальные правила наследования. Раньше только мужчина мог стать главой рода Лестрейндж. Теперь это место может занимать женщина.

Гермиона заметила, как в глазах матери отразилось понимание. Та всегда умела быстро разбираться в ситуации.

— Кто сейчас наследник? — мама убрала за ухо прядь вьющихся каштановых волосы.

— Никто, — ответила Гермиона и, увидев вопросительный взгляд, пояснила: — Оба его сына сейчас в Азкабане, в магической тюрьме. Они приговорены пожизненно.

— Так ты думаешь, что он может сделать наследницей тебя? — вернулась к самому важному мама, пристально глядя на все еще переживающую Гермиону.

Именно за такую практичность она любила мать. Отец был больше похож на саму Гермиону: любил выяснить все подробности, увлекался мелочами. Мама сразу переходила к главному, не обращая внимания на второстепенное. Например, за что оказались в тюрьме сыновья лорда Лестрейнджа. Это не помогло бы справиться с переживаниями Гермионы (по крайней мере, так маме должно было казаться), и потому она сразу перешла к сути.

— Он уже предложил, — сказала Гермиона, показывая конверт с печатью Лестрейнджей. — Написал, что хочет, чтобы я продолжила их род. Предложил обучение, чтобы подготовить меня за каникулы… к тому, что нужно, чтобы принять его предложение, — Гермиона, теребя в руках письма, глубоко вздохнула, чтобы не наговорить лишнего.

— И ты сомневаешься, потому что?.. После той встречи у меня сложилось впечатление, что он неплохой человек.

Это был шанс рассказать, по-настоящему рассказать, что творится в магическом мире. Гермиона всегда о самом плохом говорила поверхностно, мимоходом, не вдаваясь в детали. Но так как ей нужен был настоящий совет, придется рассказать родителям правду. Она надеялась, что благодаря обнаруженному родству ее не попытаются удержать.

— Помнишь, я вам с папой рассказывала про войну, которая закончилась после нападения на Поттеров?

Мама кивнула.

— Ну, эти два сына в тюрьме за то, что состояли в организации этого темного волшебника и от его имени пытали и убивали.

Мама налила себе еще чаю и терпеливо ждала продолжения.

— Подозревали, что Ксеркс тоже там состоит. И, ну… — сказав «а», говори и «б». — Похоже, что тот темный волшебник… лидер тех… террористов, так можно сказать, наверное… не совсем умер.

— Как это «не совсем умер»? — заинтересовалась мама.

— Не знаю. Не до конца… он что-то сделал, чтобы не умирать, и это как будто сработало. В общем, он вернулся в конце турнира, который проходил в Хогвартсе, и заявил, что был под влиянием древнего проклятия.

— А ты в это не веришь?

— Нет? Да?.. Не знаю! — Гермиона вскочила и заметалась по кухне.

Стало тихо. Гермиона ходила туда и обратно вдоль кухонных шкафчиков, беззвучно ступая ногами в тапочках по черно-белой плитке. Мама сидела, задумавшись, и осмысливала услышанное.

Наконец Гермиона плюхнулась обратно на стул, глядя на маму с надеждой: ей необходимо было привести в порядок беснующиеся мысли.

— Ты назвала их террористами. Каковы их цели? Террористические организации всегда заявляют, что работают ради какой-либо цели.

Гермиона свела брови:

— Точно не знаю. Мне известно только то, что говорили так называемые «светлые» семьи. И то, что написано в книгах по истории. Но историю пишут победители, а победила «светлая» сторона, так что могу предположить, что мое мнение пристрастно.

Мама продолжала молчать, и Гермиона рассказала, что знала… те немногие факты, что были ей известны:

— Предположительно они хотели избавиться от так называемых маглорожденных, сохранить традиции старых семей, и практиковали так называемую «темную магию». Некоторые из таких родов, например, Лестрейнджи, считаются «темными». Что бы это ни значило.

Мама приподняла брови.

— Я пыталась найти определение, но поняла только, что это ярлык, который вешают на все, от чего хочет избавиться министерство или та или иная влиятельная партия. Мне даже не удалось найти исчерпывающий список того, что относят к «темной» магии. Это слишком похоже на цензуру, и мне это не нравится. Совсем.

Мама гордо улыбнулась — наверное, вспомнила случай, когда одна из слишком усердных мамочек попыталась изъять из школьной библиотеки классическую литературу, так как сочла ее неподходящей для детей. Гермиона тогда собрала всех, кого смогла, развернула сопротивление со сбором подписей, плакатами и объявлениями по всей школе, даже организовала в школьной библиотеке небольшой пикет, — чтобы предотвратить то, что она называла цензурой.

— И, ну, гибель традиций — всеобщая проблема, как мне кажется. Так что это я могу понять. И я ненавижу цензуру, — Гермиона пожевала губу. — Лорд Слизерин усыновил Гарри. Я же говорила об этом, да? — мама кивнула, и Гермиона опустила взгляд на письма. — Это тот самый человек, который возглавлял пожирателей смерти, ту террористическую организацию. Было объявлено, что он не несет ответственности за то, что совершил до момента, когда Гарри победил его в восемьдесят первом.

Гермиона уронила лицо на руки, и ее густые кудри рассыпались по столу.

— Я в растерянности, мам. Гарри ничего не знал о своем долге, как последнего из Поттеров. И про место в Визенгамоте. У мистера Блэка не было суда, хотя Альбус Дамблдор был тогда верховным чародеем и мог проследить, чтобы суд был. Почему те, что должны быть хорошими, так поступают? Гарри мне пишет, что лорд Слизерин ведет работу против тех отвратительных законов, которые хотят ввести против оборотней. Зачем ему это? Зачем он предложил познакомить меня с лордом Лестрейнджем, если он на самом деле злой?

— Ксеркс знает о твоем взгляде на мир? — спросила все еще задумчивая мама.

Гермиона кивнула, встряхнув своей копной волос.

— И предложил тебе возможность стать следующей главной его семьи, хотя ты выросла в обычном мире?

Еще кивок.

— И при этом у тебя будет место в этом… Визенгамоте? Возможность влиять на законы?

Гермиона кивнула в третий раз. Она начала понимать, к чему клонит ее мать:

— И присутствовать на суде присяжных. Думаешь, мне согласиться, а потом изнутри участвовать в принятии решений?

— Я бы предложила тебе сперва получить побольше сведений из альтернативного источника. Ты признаешь, что твоя информация, скорее всего, необъективна, а я знаю, что ты умелый исследователь. Так что, пожалуй, тебе нужно найти другой источник. Ксеркс для этого подойдет. И, думаю, твой отец будет только рад, если ты узнаешь его дядю получше. Как по-твоему?

Радостно кивнув, Гермиона вскочила и, перегнувшись через стул, чмокнула мать в щеку. Потом схватила свои письма и газету и умчалась к себе в комнату.

Теперь она знала, что делать. Она напишет Ксерксу — он настоял, чтобы все они звали его дядя Ксеркс — и сообщит, что хочет познакомиться с ним поближе и узнать побольше, прежде чем решить, готова ли она взять на себя ответственность и стать наследницей. Ей подумалось, что это очень разумный способ получить информацию, но при этом не сделать ничего такого, о чем позже она могла бы пожалеть.

И Гарри она тоже напишет — длинное письмо. В одном из последних писем он жаловался на уроки танцев. Может, ему станет легче их терпеть, если она к нему присоединится. Летом перед четвертым курсом она посещала занятия по танцам, но в магическом мире, наверное, все немного иначе. Еще ей надо было лично посмотреть, как у Гарри дела с новым опекуном, убедиться, что тот хорошо с ним обращается.

Она достала пергамент и взялась за дело.

* * *

Тем временем Джин Грейнджер на кухне допивала свой чай. Ей вспомнился долгий разговор, который был у них с мужем после того, как Гермиона уехала неведомо куда учиться магии. Она улыбнулась при мысли, что Гермиона до сих пор не знала, сколько сведений ее родители получали от завуча школы, и в очередной раз утвердилась в решении, которое они с мужем приняли после инцидента с окаменением на втором курсе.

Их дочь была ведьмой, и этого было не изменить. Она впервые в жизни нашла друзей. Прятать Гермиону от ее мира, как бы он ни был опасен, было бесполезно: эти опасности, скорее всего, могли прийти за ней следом. В конце концов, эта угроза всегда их окружала. То, что они не могли ее увидеть, этого не отменяло.

Им было известно о предубеждениях магического мира, о страшных событиях, происходивших в школе. Но они решили во всем поддерживать дочь и смирились с ее решением умалчивать об этих вещах, так как все равно ничем не могли помочь.

Судя по всему, они оказались правы: опасности преследовали их дочь, но теперь она, похоже, могла занять положение, в котором можно было по-настоящему что-то изменить. Эта мысль снова вызвала у Джин улыбку. Если что-то привлекало интерес Гермионы, она была неимоверно упорна. А больше всего ее интересовала социальная справедливость, равные права и возможности. Волшебный мир еще не знал, что ему грозит, если Гермиона согласится стать наследницей.

* * *

Стоя в прихожей дома Ноттов, три смущенных подростка ждали своего наставника по зельям.

Драко старательно сдерживался, чтобы не теребить рукава прочной мантии. Мать настояла, что в лес нужно надеть что-то покрепче, а не из любимого им шелка или льна. Поэтому сейчас на нем была мантия из хлопковой саржи неприметного коричневого цвета. Это ему не слишком нравилось, но, когда он вышел из камина и увидел на остальных двоих что-то похожее, только синее и зеленое, ему стало легче.

Но теперь Поттер — нет, Слизерин, — игнорировал его, разговаривая с Тео об Айдене и его новом наставнике. Это раздражало. Как подружиться с наследником Темного Лорда, если тот с ним даже не разговаривает?

Он подошел ближе, встав рядом с Поттером — да нет же, Слизерином! — и попытался присоединиться к беседе. Но только он открыл рот, чтобы вставить комментарий про свое домашнее обучение, как Слизерин просто взял и повернулся к нему спиной, и даже притворяться не стал, будто это случайность.

Драко начал расстраиваться. Отец сказал ему сблизиться с Поттером, стать ему другом и советчиком. А после того, как он увидел Темного Лорда с предателем в вестибюле их дома, ему точно не хотелось злить его наследника. Учитывая их взаимоотношения в прошлые годы, ему было над чем поработать. Только он не знал, как.

Поэтому он поступил как обычно — втерся между этими двумя, привлекая к себе внимание единственным известным ему способом, и протянул:

— Это грубо — меня игнорировать!

Тео только развел руками и отошел на шаг, не вмешиваясь. Драко заметил, что тот не стал его поддерживать, но был слишком взволнован, чтобы осознать происходящее и сменить линию поведения.

— А это, значит, не грубо? — вскинул брови наследник Слизерина, не сходя с места.

С легким раздражением Драко заметил, что они теперь почти одного роста, но все-таки сделал еще шаг, став вплотную:

— Зачем ты все усложняешь? Я же стараюсь по-хорошему. Мы же должны быть друзьями, понимаешь? Я могу помочь, — он говорил с напором, чтобы его поняли, увидели, что он имеет в виду. Глаза у него почти сверкали.

Но Слизерин недоверчиво рассмеялся, покачав головой, и Драко растерянно отступил.

— Тебе что, за завтраком что-то подлили? — его смерил взгляд зеленых глаз. — Может, я не прав, но, по-моему, пары вежливых разговоров для дружбы маловато. Особенно если учесть, как отвратительно мы общались в прошлом, — Драко, собравшийся возразить, подавился словами, а Слизерин продолжил: — Вот смотри… когда мы встретились в первый раз, ты оскорбил человека, который пришел со мной, пусть даже ты не знал, что мы вместе. Во второй раз ты оскорбил того, с кем я разговаривал, за то, что у него бедная семья, и заявил, что я не способен разобраться, с кем мне дружить. И потом так и пошло — ругань, лицемерие, детские насмешки.

Он усмехнулся — так, что даже не стыдно было бы их знакомому мастеру зелий, — и Драко отступил еще на шаг.

— Многое должно измениться, чтобы я хотя бы задумался о том, чтобы подружиться с тобой, Драко Малфой.

Глаза у Драко расширились. У него будут большие проблемы, когда об этом услышит отец.

— Но ты же дружишь с Тео! — обиженно воскликнул он, всплеснув руками и игнорируя тихий голосок, который откуда-то со дна сознания пытался донести, что Драко ведет себя, как избалованный ребенок.

— Только меня в это не втягивай, — слегка ужаснулся Тео и поднял ладони, словно отстранялся от скандалящих девчонок.

— Ты не понимаешь, — Слизерин покачал головой и вздохнул. — Мы с Теодором, скорее, приятели. Может быть, однажды и станем друзьями, но для этого мало время от времени играть вместе в квиддич.

И на Драко снова перестали обращать внимание. Он без лишнего изящества сел на один из стоявших у стены диванчиков, размышляя, что надо было сделать иначе. Как добиться, чтобы сын Темного Лорда стал ему другом? Возможно ли это вообще после всего, что было?

Остыв и обдумав, что он услышал, Драко понял, что это правда. Он правда легко срывался на оскорбления и любил посмеяться с одноклассниками, любил кого-нибудь унизить, чтобы завладеть общим вниманием. Осознав, к чему это привело, когда одна из его жертв вдруг оказалась наделена властью, он начал понимать, что мимолетное веселье, пожалуй, не стоило цены, которую за него придется заплатить впоследствии.

Он надеялся, что Слизерин согласится хотя бы вежливо общаться. Хорошо было бы просто добиться нейтралитета и уже потом работать дальше.

* * *

Северус последний раз взглянул в зеркало, проверяя, все ли взял для прогулки по лесу с тремя подростками. Набор зелий на крайний случай был разложен по многочисленным карманам новой короткой, до колен (чтобы легче было лазить по кустам), и, главное, легкой мантии: антидоты для ядов распространенных растений, мазь от солнечных ожогов, кроветворное… Можно было счесть, что это излишне, но ему же предстояло отвечать за наследников трех лордов Визенгамота. Осторожность не помешает.

Он положил в наружный карман перчатки из шкуры дракона, получше заправил в новенькие ботинки темно-коричневые брюки. В целом новый наряд ему нравился. Он сменил кое-что из своей черной одежды на другую, новую — темную, приглушенных тонов, но все-таки цветную.

Составив одну в другую четыре корзины и положив в них ножи, он прихватил их с собой и пошел в гостиную, к камину.

Люциусу понадобилось, чтобы его сын до конца каникул провел побольше времени с наследником лорда. Северус согласился помочь, пусть и неохотно: по его мнению, из этого не могло выйти ничего хорошего. Впрочем, дальше будет видно.

Вскоре он уже был в приемной дома Ноттов. Унылый Драко сидел один на диване, а оставшиеся двое подростков оживленно переговаривались рядом с камином.

Мысленно вздохнув, Северус понял, что неприятности уже начались. Ну, по крайней мере, они пока не перешли к рукопашной и обмену проклятиями.

Заметив его, ученики подошли и встали рядом — Нотт посередине, остальные по бокам.

— Добрый день, джентльмены. У всех с собой палочки? — ребята закивали. — Защитные перчатки? — ему продемонстрировали три пары перчаток; похоже, Темный Лорд приобрел приемному сыну новый комплект.

Одобрительно кивнув, Северус вручил каждому по корзине и ножу.

— Сегодня будем собирать мхи, лишайники и папоротники. Так как некоторые из растений могут вызвать неприятную сыпь, перчатки не снимать, — они снова закивали, и Северус протянул портключ, чтобы все прикоснулись.

Через миг они очутились посреди леса Дин. Сквозь листву пробивалось солнце, заливая их приятным зеленоватым светом.

Мистер Нотт и мистер Малфой (в такой обстановке лучше обращаться к ним, как полагалось в школе) устояли на ногах, а вот мистер Слизерин не удержался и сел прямо в заросли крапивы. Вид у него был смущенный и бледный.

Мистер Нотт помог ему встать, и Северус вдруг вспомнил, что перемещение портключом могло вызвать у сына Лили неприятные воспоминания.

Решив, что лучше сделать вид, что ничего особенного не произошло, Северус подошел к дереву, на коре которого оказался нужный им лишайник, и начал объяснять, как определять и собирать нужные растения. Думал он при этом о другом.

Генри Слизерин-Поттер (он как можно чаще повторял про себя это имя, чтобы затвердить как следует и впредь не ошибиться) оказался совсем не таким, как он ожидал. Зная, какую жизнь тот вел и почему не получил нужное образование, было гораздо легче понять причины мнимой заносчивости и безразличия к правилам.

У них уже было два урока зелий и два — окклюменции, и прошли они вполне успешно. Ученик был внимателен, задавал разумные (учитывая его недостаточное обучение) вопросы и вполне приемлемо работал под грамотным руководством.

Вчера у них было второе занятие по окклюменции, и они опробовали на практике методы, изученные теоретически. Северус помог Слизерину погрузиться в медитацию, используя сочетание успокаивающей дыхательной техники с воспоминанием об однообразной работе. К его удивлению, Слизерин выбрал прополку сада и стрижку живой изгороди. Но он не мог не признать, что выбранный метод подходил для подвижного сознания гриффиндорца, вечно ходящего с душой нараспашку.

Наконец, три подростка продемонстрировали, что поняли, как собирать ингредиенты, и Северус отвлекся от воспоминаний.

— Разделимся на две группы, — он заметил умоляющий взгляд Драко и изменил задуманную изначально разбивку: — Мистер Нотт, мистер Слизерин, вы идете вместе. Не теряйте друг друга из виду и вернитесь сюда до наступления темноты. Мистер Малфой пойдет со мной. Вопросы есть?

— Нет, сэр.

— Хорошо, — Северус кивнул. — Перед тем, как мы расстанемся, я применю к вам репеллентные чары. Не хотелось бы, чтобы вам пришлось снимать клещей и отбиваться от комаров, — это полезное заклинание он когда-то выучил у Лили: она нашла его для них как-то на каникулах.

Потом Северус и Драко молча ушли по усыпанной листвой земле, слушая, как удаляются голоса Нотта и Слизерина — они решали, в какую сторону пойти.

* * *

Прошел почти час. В лучах солнечного света мелькали мелкие насекомые, где-то в листве пели птицы. Драко то и дело поглядывал на учителя, думая, что тот не замечает. Северуса это забавляло, но он терпеливо молчал. Пусть начнет разговор сам, когда будет готов; а пока можно было насладиться тишиной и спокойствием.

— Сэр, можно задать вопрос? — спросил, наконец, смущенный Драко. Он возился с ножом, надрезая у корня папоротник.

— Моя задача — обучать вас, мистер Малфой. Это включает и ответы на вопросы по изучаемой теме.

Учитывая, сколько времени у Драко ушло на то, чтобы решиться, вопрос вряд ли имел отношение к ингредиентом зелий, но Северус не собирался упрощать ситуацию.

— Не совсем, я, скорее, хотел бы посоветоваться с вами, как со своим деканом, — Драко справился с папоротником, положил его в корзину, к остальным. Потом он встал и поднял взгляд.

Вздохнув про себя, Северус убрал в свою корзину пригоршню мха и взглянул на неловко переминающегося юношу. Тот явно был розовее обычного. Это от жары, усталости или, может быть, смущения?

— О чем вы хотели спросить? Мы еще не в школе, и вы, разумеется, могли бы посоветоваться с родителями.

Драко на миг опустил глаза, поднял снова:

— Мне нужен совет насчет того, что хочет от меня отец. Боюсь, я не могу исполнить его пожелание.

Снова вздохнув (на этот раз вслух), Северус кивнул и, поставив корзину на землю, полностью развернулся к Драко:

— Я выслушаю и, если смогу, дам совет.

Драко сглотнул, коротко кивнул и заговорил:

— Отец хочет, чтобы я завел дружбу с наследником нашего лорда. Я уже пытался, и у меня не вышло. Сегодня я попробовал снова, но, кажется, у меня не получится.

Это нельзя было назвать вопросом, но было очевидно, что именно Драко нужно.

— Вы хотите, чтобы я посоветовал вам, как стать другом мистера Слизерина? — уточнил Северус, заложив руки за спину.

К его удивлению, Драко покачал головой:

— Нет, он ясно дал понять, что этого, скорее всего, никогда не будет, — он для храбрости вздохнул. — Я боюсь того, что могут сделать отец и Темный Лорд, если у меня не получится.

Вид у Драко был совсем несчастный, в глазах была мольба. Неудивительно, что он все-таки обратился к Северусу, которого знал с детства, еще до школы.

— Вам ни к чему бояться того, как это воспримет наш лорд. Он приказал нам проследить, чтобы дети знали, что нельзя нападать на его сына. Но он не приказывал заводить с ним дружбу. Вам достаточно сохранять взаимную вежливость или хотя бы избегать друг друга.

Это было самое легкое, дальше будет сложнее; Северус снова вздохнул. И как только он оказался в таком положении? Ах да, хитрый директор с его эмоциональным шантажом плюс несколько идиотских поступков в юности. Придется как-то выходить из ситуации.

— Полагаю, мистер Слизерин уведомил вас о своих мотивах?

— Да, сэр, — пробормотал Драко.

— Помнится, у вас было немало столкновений с сыном нашего лорда. И вы определенно любили повздорить с его друзьями. Если сумеете этого избежать, может быть, в дальнейшем даже добиться настоящего мира, это будет хорошим началом для нормального общения.

— Спасибо, сэр. Боюсь, только это и остается, — Драко кивнул и скривился: — Но я честно не представляю, смогу ли быть вежливым с этой всезнайкой и рыжим придурком.

— Вам лучше изменить отношение к так называемым маглорожденным, — решил предупредить Северус, поднимая корзину. — Мне известно уже три случая, когда наследственный тест Гринготтса доказывал, что у них есть магические предки.

Глаза у Драко удивленно округлились.

— Об Айдене Нотте вы, разумеется, слышали — он происходит из старинного немецкого рода. Мне также известно, что у мистера Слизерина по материнской линии есть общий предок с нашим лордом.

Драко подхватил свою корзину, и они с Северусом пошли рядом.

— Третий пример я вам раскрывать не вправе. Но, учитывая, что из трех проверок все три дали одинаковый результат, можно предполагать, что дальше подобных примеров станет только больше.

Драко еще раз поблагодарил его. Все оставшееся время, до самого возвращения к месту встречи, он был задумчив.

* * *

Гарри очень понравилось бродить с Теодором по лесу. Они набрали мхов, лишайников и папоротников, поболтали о разном — от последнего урока рун до прошлого матча по квиддичу. Теперь они возвращались к точке, куда их перенес портключ. Спускались сумерки.

Остальные уже были там. Профессор Снейп разбирал добычу Малфоя, показывая, где тот допустил ошибки в сборе, и требовал определить каждый образец. Гарри, довольно улыбнувшись, заметил, что профессор критикует Малфоя тем же тоном, каким рассказывал Гарри о его ошибках.

Они с Теодором поставили корзины на землю и стали ждать своей очереди.

Гарри потер руки. Становилось зябко. Как только этот факт дошел до его сознания, он нахмурился и посмотрел вверх. День был теплым, и такое резкое похолодание казалось странным. Может, приближается гроза? Но на это тоже не было похоже. Встревожившись, Гарри завертел головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть в сгущающейся темноте.

— В чем дело, мистер Слизерин? Моя лекция для вас недостаточно интересна? — резко спросил профессор Снейп.

— Вы не чувствуете, сэр? Что-то не так, — обеспокоенно спросил Гарри, проигнорировав упрек.

И — впервые за долгое время — взрослый действительно его послушал. В руке профессора тут же оказалась палочка; он оглянулся, подсвечивая люмосом. Остальные тоже заозирались, заразившись нервозностью, которую распространял их однокурсник.

Прежде чем они успели что-то делать или хотя бы принять какое-нибудь решение, из листвы наверху появились высокие фигуры в черных саванах. Стало так холодно, что было видно, как клубится паром дыхание.

Чувствуя накатывающее отчаяние, Гарри заметил, как упал Теодор. Дементоров было больше трех — кажется, пять? Впрочем, неважно. Палочка оказалась у Гарри в руке — он сам не заметил, как это вышло, — и он сосредоточился, сдерживая затапливающую сознание безысходность и отыскивая счастливое воспоминание, чтобы создать патронуса.

Он выбрал день, проведенный с Сириусом: они разговаривали о розыгрышах, которые устраивали Мародеры, — и закричал:

— Экспекто патронум!

Серебристый олень вырвался из кончика палочки и бросился на дементоров. Через пару секунд к нему присоединилась лань, и Гарри, обернувшись, встретился с потрясенным взглядом Снейпа. Профессор был еще бледнее обычного.

Потеплело, но Гарри отлично помнил вечер, который провел, отвечая на глупые вопросы. Выудив из-за пазухи выданный Волдемортом портключ, он наклонился к дрожащему Теодору, крепко взял его за руку и прошипел:

— Больница.

* * *

Марволо отвратительно провел день, пытаясь договориться с гоблинами, и теперь перебрасывался проклятиями с Люциусом, уклоняясь от тех, которые трудно было блокировать.

Он планировал убедить гоблинов разрешить использование пергамента, нужного для наследственных тестов, за пределами Гринготтса. Разумеется, он предлагал плату — даже больше обычной. Но нет, гоблины были непоколебимы. Тесты делаются только в присутствии гоблина, и точка.

С недовольным возгласом он метнул в Люциуса пронзительно-оранжевую вспышку — заклинание, вызывающее у цели острый кожный зуд. Придется сперва усыновлять детей, а потом уже разбираться, кто их предки. Какой досадный поворот. Куда лучше было бы отправлять их к настоящим родственникам.

Он отбил слабое проклятие щупалец и усмехнулся. Пожалуй, учебная дуэль с подчиненными — неплохой способ сбросить напряжение. Не такой эффективный, как их пытать, но куда лучше чая.

Только, наверное, лучше ставить их парами. Это просто несерьезно. А может быть, Люциус просто слишком боится, чтобы биться всерьез. С Северусом должно быть поинтереснее.

Когда Марволо уже подумывал о круциатусе, сквозь стену дуэльного зала старого блэковского дома, в котором он организовал свой штаб, прошло что-то серебристо-сияющее. Он удивленно уставился на патронуса-лань. Северус показывал воспоминания о том, что члены Ордена таким образом обмениваются сообщениями: наверное, это от него. Марволо вдруг захлестнул страх. Почему Северусу понадобился этот способ связи?

В зал вошел второй патронус, подбежал к растерянному Люциусу. Страх усилился.

— На нас напали дементоры. Мальчики в основном целы. Мы в Мунго, — произнес бесстрастный голос Северуса, и патронус, выполнив свою задачу, исчез.

Они с Люциусом переглянулись.

— Иди домой, переоденься, возьми жену. Встретимся в больнице, — и Марволо, не дожидаясь ответа, развернулся на месте, аппарируя сквозь установленные им барьеры в приемную Гриффин-хауса. — Дурман!

Появившийся эльф поклонился, ожидая приказов.

— Чистую мантию! — Марволо уже снимал облегающую дуэльную мантию, носившую следы последних двух часов — пропотевшую, местами прожженную и испачканную какой-то слизью.

Едва он успел набросить на себя очищающие чары, как Дурман вернулся с зеленой льняной мантией, положил ее на диван и снова пропал, забрав с собой грязную одежду.

Дальше задерживаться не хотелось — наследник, возможно, пострадал, и ему грозила опасность, — откуда вообще дементоры в лесу Дин? — и Марволо аппарировал прямо в вестибюль лучшей больницы магической Британии.

* * *

Августус Пай был в Мунго стажером. Он дежурил с раннего утра и уже радовался, что его смена скоро закончится. Ему хотелось надеяться, что день так и будет спокойным, и можно будет просто выпить еще чашку отвратного кофе и почитать последний номер «Новостей целительства».

Но прозвучал сигнал тревоги, и стало ясно, что этому не бывать.

Вздохнув, Августус встал, оставил чашку остывать и поспешил в приемную. Кто-то прибыл экстренным портключом. Обычно такие случаи бывали тяжелыми: зельевары-исследователи, маги, работающие с опасными растениями и животными (эти ему особенно нравились, всегда можно было научиться чему-то новому) и хронические больные с обострениями.

Дойдя до приемной, он увидел на полу два тела — похоже, подростки — и добавил к своему списку еще пункт: богатые лорды-ипохондрики и их наследники. Судя по светящемуся над парой зеленому сиянию, был уведомлен как минимум один личный целитель. Ну и замечательно: Августус ненавидел работать с титулованной сволотой.

Он едва успел наклониться над бледными темноволосыми мальчишками, как раздался хлопок аппарации и рядом приземлилось еще двое.

На этот раз — взрослый с ребенком.

Августус стал разбираться, почему они явились таким образом.

* * *

Северус присел на кушетку, доедая свою долю шоколада. Три его подопечных устроились на больничных койках, каждый со своей шоколадкой. Они уже были чуть менее бледны, чем сразу по прибытию. Гринграсс чуть в стороне обсуждал с целителем Мунго, как задокументировать последствия встречи с дементорами.

Десять минут назад Северус отправил патронусов отцам мальчиков. Он сделал это прямо перед больничным персоналом, чтобы не было сомнений, как именно были уведомлены родители. Ни к чему поддерживать слухи о том, что пожиратели смерти до сих пор действуют. И без того достаточно авроров знает, что Темного Лорда можно вызывать с помощью метки.

Теперь же все точно видели, что он воспользовался одним из немногих истинно светлых заклинаний.

Темный Лорд появился первым. Он ворвался в огороженный ширмами закуток и, быстро сориентировавшись, со встревоженным видом устремился к сыну.

Северус видел, как подросток поднял голову. В зеленых глазах мелькнуло удивление.

Зная, что от него ждут доклада, Северус встал и подошел к ним.

— Как ты? — спросил наследника лорд. Как ни странно, волнение в его голосе казалось неподдельным. Несмотря на все, что Северус видел после возвращения Темного Лорда, трудно было поверить, что тот в состоянии искренне переживать за кого-то, кроме себя. Но, может быть, дело в возможности лишиться наследника и вместе с тем — титула, а не в самом сыне Лили.

Но это все равно было прогрессом по сравнению с тем, что получал мальчик раньше.

— Хорошо. Только вот думаю, откуда они там взялись.

— Ешь шоколад, я поговорю с твоим учителем.

Их глаза встретились, и Северус ощутил прикосновение к щитам — легкое, почти нежное, совсем не похожее на те, что он привык ожидать до падения Темного Лорда. Он ослабил защиту, передав образ своего поклона.

— Что произошло, мастер Снейп?

Значит, сейчас он частный учитель и зельевар семьи Слизерин. Какие еще роли его ждут?

— Когда мы встретились, чтобы рассмотреть собранные растения, стало темно и температура резко упала. Ничего не было видно, пока через кроны не спустились дементоры. Ваш сын и чуть позже я сам призвали патронусов, после чего мы отправились сюда.

Отчет был коротким и деловым. Северусу с трудом, но удалось добиться, чтобы голос не выдал ужас от встречи с высасывающими счастье чудовищами. Но воспоминание о том, как он сидел на полу у себя в тупике Прядильщиков и плакал, раскачиваясь и прижимая к груди газету с некрологом, все еще было слишком свежим.

Торопливо прогнав смущение от того, что Темный Лорд мог увидеть последнюю мысль, он сосредоточился на сегодняшнем дне. Его долг — защищать Генри Слизерина, и он этот долг исполнит. Тем более, что к тому же его принуждал обет.

Следующими появились Люциус и Нарцисса, бросились к своему драгоценному отпрыску и принялись его обнимать. Северус слегка удивился: он еще не видел, чтобы они так откровенно демонстрировали чувства на людях. Видимо, новость о том, что у их ребенка могли высосать душу, меняла правила.

— Спасибо, что сберег нашего сына, — только так и выразилась их благодарность. Впрочем, ему было достаточно и этого: все-таки он считал Малфоев друзьями.

Последним прибыл Бенджамин Нотт, приведя с собой Айдена. После этого Северус, вопреки рекомендациям целителей, покинул больницу.

Короткий взгляд передал ему новое задание: проверить, не связано ли нападение с Орденом Феникса.

* * *

Марволо был доволен: Северус настоял, чтобы целители задокументировали результаты обследования. Теперь предстояло выяснить, кто мог наслать на его сына дементоров, и продумать, как предотвратить новые покушения.

Но он отодвинул эти мысли на задний план: сперва надо было заняться ребенком. Просто нельзя было вести себя так же, как те проклятые маглы или старый козел директор.

— Почему ты не воспользовался ключом сразу же, как заметил опасность? — Марволо почувствовал легкую гордость от того, что сумел спросить об этом без упрека. Он хотел узнать, что произошло и почему, а не разбрасываться обвинениями, не разобравшись.

— Патронус у меня уже почти рефлекторно получается, — Генри пожал плечами. В уголке рта у него был шоколад. — Как только я понял, что происходит, сразу же его призвал. Отчаяние прошло, и тогда я вспомнил про портключ и перенесся им сюда вместе с Теодором.

Он говорил тихо, опустив взгляд и пощипывая манжеты. Заметив, что он нервничает, Марволо похлопал его по колену:

— Ты молодец. Все вернулись целыми и невредимыми, а это главное.

Генри изумленно вскинул взгляд. Кажется, у Марволо получалось укрепить отношения со своим сыном и наследником. Это давалось проще, чем он рассчитывал. Пока, по крайней мере. Потом дети вернутся в школу, его влияние ослабнет, и Генри будет больше времени проводить с теми, кем вертит директор. Тогда прогресс, наверное, замедлится.

— Дай я поговорю с целителем. Может быть, он тебя отпустит с целителем Гринграссом, и можно будет вернуться домой.

Генри неуверенно кивнул и улыбнулся, но видно было, что улыбка неискренняя.

Марволо мысленно поморщился. Он легко мог угадать, какие воспоминания разворошили дементоры. Не пора ли начать работу над новыми воспоминаниями, такими, чтобы с ними можно было вызывать патронуса?

Сотрудники Мунго не спешили отпустить подростков с родителями, даже несмотря на присутствие личного целителя. Три лорда Визенгамота и два целителя вовсю спорили, как вдруг в комнате появилась домовушка. Сделав книксен, она подала Марволо письмо:

— Срочная сова из министерства, письмо хозяину сэру.

Неужели идиоты из ДМП уже успели найти виновника? Нападения дементоров регистрировались сразу же, и больница должна была уже уведомить власти. Марволо распечатал письмо, не обращая внимания на заинтересованные взгляды окружающих.

Первые же слова вызвали у него возмущенный возглас: «Предупреждение в связи с неправомерным использованием магии несовершеннолетним»?! Быть не может. И почему в прошлый раз было так сложно захватить министерство? Кошмарная некомпетентность. Да еще и грозящая досадными неприятностями.

* * *

Позже в тот же вечер Гарри сидел у себя за столом, заполняя форму, которую ему вручили домовики. Они хотели, чтобы он придумал, что подавать на его день рождения. Похожая форма, для Сириуса, уже заполненная, лежала на краю стола. Рядом стояла чашка какао.

В этом году у него будет сразу два праздника. Это было так странно.

Первый раз день рождения отметят в усадьбе, точнее, в саду рядом с ней. Туда пригласят всех союзников и тех, кто может ими стать. Хотя нет, не всех: только родителей ровесников Гарри. Так что там будут в основном слизеринцы, несколько ребят с Рейвенкло, один-два — с Хаффлпаффа… и Невилл. Его обязательно надо было пригласить, потому что его бабушка — регент Поттера.

Все это Гарри пугало. Кроме того, перспектива настоящего, большого праздника на день рождения немного льстила, восхищала и смущала. Он уже сам не понимал, как к этому относится. Впервые кто-то кроме Уизли устраивал в его честь вечеринку, причем сразу две. Вторая, у Сириуса, будет на следующий день после основной, но зато туда можно будет пригласить всех, кого захочется.

Сегодня все так хорошо начиналось. В лесу было здорово. И с Теодором поговорить, и погулять на природе, и даже собирать ингредиенты. Вмешательство Малфоя лишь слегка подпортило настроение, зато потом Гарри смог наконец-то высказать ему все, что думает.

Ну серьезно, до чего же он наглый. Интересно, у него вообще друзья есть? Не будь Гарри так зол, он бы пожалел Малфоя.

Но хуже всего было нападение дементоров. Кто мог их натравить? Кто знал, что они там будут? А потом леденящий ужас потащил на поверхность то самое воспоминание. Гарри успел призвать патронуса, прежде чем увидел его снова, но потом в больнице вдруг объявился Волдеморт со странным выражением на лице — и Гарри все-таки вспомнил. Да, этот самый человек пытался его убить. Убил его родителей. А теперь стоит рядом с ним в больнице, переживает, гладит по коленке, утешает…

Он окончательно запутался. Он надеялся, что со временем станет проще, но, похоже, не дождется. Надо было придумать какой-то новый способ с этим жить. Прятать голову в песок больше не выйдет.

Он заполнил последнюю строку, выбрав на десерт пломбир с клубникой и шоколадные маффины, и отложил листок.

Вздохнув, Гарри пошел отправлять письмо и второй список Сириусу.

Вечно с ним что-то случается. Скорей бы уже в Хогвартс.

* * *

Стемнело. Единственным звуком, разносившиеся в теплом воздухе, было стрекотание сверчков. Белобородый старик в синей мантии, украшенной перелетающими с места на место колибри, стоял на тропинке перед полуразрушенной хижиной.

Место было совершенно ничем не примечательное, но только для тех, кто не умел чувствовать магию.

Для старика же это место было пропитано чарами. В основном они отваживали маглов, не давали им сюда заходить. Но чем ближе к хижине, тем серьезнее становились заклинания. Потребуется время, чтобы преодолеть их незаметно.

А он не хотел, чтобы его заметили.

Улыбнувшись, коротко и победно, Альбус аппарировал обратно в Хогвартс. Итак, он обнаружил место, где мать Тома выросла и встретила Риддла-старшего. Он подозревал, что там спрятан один из хоркруксов, и теперь, к своему удовольствию, убедился, что был прав. Столько защитных чар там установлено не просто так.

Размышляя, когда можно будет выделить время, чтобы разобраться с чарами и забрать вместилище с осколком души, он неспешно пошел к школе.

Если бы удалось еще и найти преподавателя защиты, день был бы безупречен.